История лесных эльфов. Король лесных духов

Холм лесных духов - Ганс Христиан Андерсен

Подробности Категория: Ганс Христиан Андерсен

Холм лесных духов (сказка)

Юркие ящерицы бегали по истрескавшемуся корявому стволу старого дерева; они отлично понимали друг друга, потому что говорили по-ящеричьи.- Ишь, как шумит и гудит в холме у лесных духов! - сказала одна ящерица. - Из-за этого шума я уж две ночи кряду глаз сомкнуть не могу. Точно у меня зубы болят, - тогда я тоже не сплю.- Там что-то затевается, - сказала другая. - Холм, как подымется на своих четырех красных столбах, так и стоит, пока не запоют петухи, - верно, хотят его хорошенько проветрить, - а дочери лесного царя выучились новым танцам с притоптыванием. Да, что-то затевается!- Я говорила с одним моим знакомым, дождевым червяком, - сказала третья. - Он только что выполз из холма, где дни и ночи рылся, и там подслушал кое-что. Видеть эта жалкая тварь ничего не видит, зато бродить ощупью да подслушивать - мастер. В холме ожидают заморских гостей! Важных-преважных! Кого именно - дождевой червяк сказать не хотел да, пожалуй, и сам не знал. Все блуждающие огоньки приглашены участвовать в факельном шествии - как это у них называется! И все золото и серебро, - а этого добра у них в холме довольно, - начищают до блеска и выставляют сушиться на лунный свет.- Каких же это таких гостей ждут? - толковали ящерицы. - Что там затевается? Слышите, слышите, как там шумит и гудит?В эту самую минуту холм лесных духов раскрылся и оттуда, семеня ножками выскочила старая лесная дева; у нее не было спины, но одета она была очень прилично. Это была ключница и дальняя родственница самого лесного царя, а потому носила на лбу янтарное сердце. Ножки у нее так и работали: топ! топ! - и она живо очутилась в болоте у ночного ворона. - Вас приглашают в холм сегодня же ночью, - сказала она. - Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу - оповестить остальных приглашенных. Надо же быть чем-нибудь полезным, - своего хозяйства у вас ведь нет! Мы ждем очень важных чужеземцев, троллей с большим весом, и наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.- Кого же приглашать? - спросил ночной ворон.- На большой бал может явиться кто угодно, даже люди, если только они говорят во сне или вообще отличаются чем-нибудь в нашем роде. Званый обед - дело другое, тут надо выбирать да выбирать. Общество должно быть самое избранное! Я уж и то спорила с лесным царем насчет привидений: по-моему, и их нельзя допускать! Прежде всего придется, конечно, позвать морского царя с дочерьми; они не очень-то любят выходить на сушу, ну да ничего, мы посадим их на мокрый камень или еще что-нибудь придумаем - надеюсь, не откажутся! Потом надо позвать всех старых троллей первого класса, с хвостами, затем водяного и домовых, и, наконец, я думаю, нельзя обойти приглашением могильную свинью,  мертвую лошадь  и церковного карлика: правда, они принадлежат к духовенству и у нас с ними ничего общего, однако же как-никак родня, они нас не забывают и наносят визиты.- Карр! - крикнул ночной ворон и полетел приглашать.Дочери лесного царя уже плясали на холме с длинными шарфами, сотканными из тумана и лунного света, - это очень красиво по мнению тех, кому такие вещи нравятся. Парадная зала холма была разубрана на славу: пол вымыт лунным светом, а стены натерты ведьминым салом, так что светились, как лепестки тюльпанов, пронизанные солнечным светом! В кухне жарились на вертелах сотни лягушек, готовились ужиные шкурки с начинкой из детских пальчиков и салат из мухоморов, сырых мышиных мордочек и белены. Пиво привезли от самой болотницы, из ее пивоварни,  а искрометное селитровое вино добыто из могильных склепов; словом, все было как следует. К десерту готовились груда ржавых гвоздей и осколки церковных стекол.Старый лесной царь велел вычистить свою золотую корону толченым грифелем; для этого нужно было добыть грифеля первых учеников, а это для лесного царя очень трудно. В спальне повесили занавески и прикрепили их слюной ужа. Вот возня-то была! Недаром шумело и гудело.- Теперь остается покурить здесь волосом и щетиной, - и мое дело сделано! - сказала старая лесная дева.- Папаша! - заговорила самая младшая дочка. - Скажи же, наконец, кто такие эти важные гости?- Так и быть, - отвечал лесной царь, - скажу. Две из моих дочерей должны быть наготове. Две уж непременно выйдут замуж. Старый норвежский тролль, тот, что живет в скале Довре,  владелец множества гранитных дворцов и золотых россыпей, - они у него лучше, чем думают, - едет сюда женить двух своих сыновей. Старый тролль - истый норвежец старинной закалки, веселый и прямой! Я давно его знаю, мы даже пили с ним на «ты», когда он приезжал сюда жениться.  Жена его уж умерла; она была дочь короля меловых утесов на Мёне.  Ах, как мне хочется поскорее увидать старого тролля! Сыновья-то у него, как слышно, не задались, задиры какие-то неотесанные. Ну, да это, может быть, пустые слухи; к тому же они с годами еще исправятся. Надеюсь, вы сумеете вышколить их!- А когда они будут здесь? - спросила одна из дочерей.- Смотря по погоде и по ветру, - сказал лесной царь. - Они очень расчетливы и едут морем с оказией. Я было советовал им ехать через Швецию, но старик до сих пор еще косится в ту сторону.  Он немножко отстал от века, и вот это мне не нравится.Вдруг к ним поскакали во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька, - один был проворнее другого и прибежал первым.- Едут, едут! - кричали они.- Подайте мне мою корону и пустите меня на лунный свет, - сказал лесной царь.Дочери высоко подняли свои шарфы и присели чуть не до земли.Старый тролль из Довре был в короне из ледяных сосулек и полированных еловых шишек, в медвежьей шубе и меховых сапогах. А сыновья его ходили, напротив, с голыми шеями и без подтяжек, чтобы показать свою закалку.- Разве это холм? - спросил младший, указывая пальцем на холм лесных духов. - По-нашему, по-норвежски, это - дыра!- Вот так молодцы! - сказал старый тролль. - Дыра идет вниз, а холм вверх! Что ж вы ослепли, что ли?Особенно удивляло молодцов, по их словам, то, что они так скоро выучились понимать здешний язык. - Ну, ну, только не представляйтесь, пожалуйста, - сказал им отец. - Можно подумать, что вы совсем неучи.Потом все вошли в холм, где собралось самое что ни на есть избранное общество, да притом так скоро, точно их всех ветром намело. Каждому было приготовлено особое удобное местечко, морские гости сидели за столом в больших чанах с водой и чувствовали себя совсем как дома. Все вели себя за столом очень прилично, кроме молодых норвежцев-троллей. Они положили ноги на стол, думая, что у них все выходит мило.- Ноги долой! - сказал старый тролль, и они послушались, хотя и не сразу.Своих соседок за столом они щекотали еловыми шишками, - у них были полные карманы этих шишек, - потом сняли с себя для удобства сапоги и дали их держать дамам. Старый тролль вел себя совсем не так: он рассказывал чудеснейшие истории о величественных норвежских скалах, о пенящихся водопадах, которые, с гулом и ревом, подобным раскатам грома и звукам органа, низвергаются в пучину; рассказывал о лососях, что прыгают и борются с течением под звуки золотой арфы водяного; рассказывал о звездных зимних ночах, когда весело звенят упряжные бубенчики, а молодые парни бегают с горящими смоляными факелами по гладкому льду до того прозрачному, что видно, как под ним мечутся испуганные рыбы. Да, умел-таки он рассказывать! Слушатели словно видели и слышали все сами: водопады и водяные мельницы шумели, деревенские парни и девушки пели и отплясывали халлинг.  Ух как! И старый тролль так расходился, что вдруг чмокнул старую лесную деву, точно старый дядюшка, а они вовсе и родственниками-то не были!Потом дочерей лесного царя заставили танцевать. Они прекрасно исполнили несколько танцев, и простых, и с притоптываньем, и, наконец, должны были исполнить самый затейливый, проделать то, что они называли выйти из хоровода.Эх! как они пошли вытягиваться! Где начало, где конец, где рука, где нога - ничего не разберешь, точно стружки закрутились! Под конец они так завертелись, что мертвую лошадь затошнило и она принуждена была выйти из-за стола.- Бррррр! - сказал старый тролль. - Вот так задали работу своим ножкам! А что они еще умеют, кроме плясок, вытягивания ножек и головокружения?- А вот сейчас узнаешь, - сказал лесной царь и вызвал самую младшую дочь; она была тонка и прозрачна, как лунный свет; это была самая нежная и изящная из всех сестер; она взяла в рот белый прутик, и - вдруг - нет ее, исчезла без следа! Вот было и все ее искусство.Но старый тролль сказал, что такое искусство в жене ему вовсе не по вкусу, да и сыновьям его вряд ли понравится.Вторая умела ходить сбоку самой себя, - выходило точно у нее была своя тень, а у троллей и духов ее ведь не бывает!Третья сестра была совсем иного склада: она обучалась варить пиво у самой бабки-болотницы и отлично умела шпиговать болотные кочки светляками.- Из нее выйдет отличная хозяйка! - сказал старый тролль, но чокаться с ней не стал, а только подмигнул, - он боялся выпить слишком много.Четвертая вышла с золотою арфой в руках, ударила по одной струне, и все должны были поднять левую ногу, - тролли и духи все ведь левши, - ударила по другой, и все должны были плясать под ее музыку.- Опасная особа! - сказал старый тролль, а молодые тролли взяли да ушли из зала, - им уж надоело все это.- А следующая что умеет? - спросил старый тролль.- Любить все норвежское, - сказала та. - Я выйду замуж только за норвежца.А самая младшая сестра шепнула старому троллю на ухо:- Это она узнала из одной норвежской песни, что при светопреставлении, когда все рушится, уцелеют одни норвежские скалы. Вот ей и хочется попасть в Норвегию: она страсть боится погибнуть.- Эге - сказал старый тролль. - Вот оно что! А седьмая и последняя что умеет?- Перед седьмой есть еще шестая, - сказал старый лесной царь, - он умел считать.Но шестая не хотела даже показаться.- Я умею только говорить правду в глаза, - сказала она. - Поэтому я никому не нужна, да и дела у меня по горло: я шью себе погребальный саван.Теперь дошла очередь и до седьмой. Что же она умела? Да она умела рассказывать сказки о чем угодно и сколько угодно.- Вот тебе мои пять пальцев, - сказал старик-тролль. - Расскажи мне сказку о каждом. И она взяла его руку и принялась рассказывать, а он смеялся до колик. Когда же она дошла до Златоперста, опоясанного золотым кольцом, словно в ожидании обручения, старик сказал:- Стой! Держи его крепче! Рука эта - твоя! На тебе я сам женюсь!Сказочница возразила, что он еще не дослушал о Златоперсте и о Петрушке-бездельнике.- Зимой дослушаем, - сказал старый тролль. - Послушаем тогда и о них, и об елке, и о березке, и о трескучих морозах,  и о дарах хульдры.  Тебе предстоит отличиться у нас; там в Норвегии никто не умеет так рассказывать. Мы будем сидеть в горной пещере, при свете сосновых лучин, и пить мед из золотых рогов викингов.  Водяной подарил мне парочку таких рогов. И Гарбу  придет к нам в гости и споет тебе все песни горных пастушек. Вот веселье-то пойдет у нас! Лососи запрыгают в струях водопада и будут биться о стены пещеры; только не попасть им к нам! Эх! Хорошо в нашей старой славной Норвегии!.. А где же мои молодцы?

Да, куда же они девались? Они бегали по полю и задували блуждающие огоньки, которые так любезно явились участвовать в факельном шествии.- Что вы шляетесь? - сказал старый тролль. - Я вот взял вам мать, а вы можете взять за себя которую-нибудь из теток.Но молодцы сказали, что им больше нравится пить на «ты» и говорить речи, а жениться вовсе не хочется. И вот, они говорили речи, пили на «ты» и потом опрокидывали кубки себе на ноготь, - это значило, что в них не осталось ни капли. Наконец они сняли с себя кафтаны и растянулись на столе отдыхать; они нисколько не стеснялись. А старый тролль пустился со своею молодою невестой в пляс, и потом поменялся с ней сапогами, - это поновее, чем меняться кольцами!- Чу! Запел петух! - сказала старая ключница. - Пора закрывать ставни, чтобы солнце не спекло нас.И холм закрылся.А по стволу гнилого дерева бегали взад и вперед ящерицы и тараторили:- Ах, как мне понравился старый норвежский тролль!- По-моему, молодежь лучше! - сказал дождевой червяк, - но ведь он был слеп, жалкая тварь!

- КОНЕЦ -

Сказка: Ганса Христиана Андерсена Иллюстрации: Педерсен.

www.planetaskazok.ru

Холм лесных духов - Андерсен Ганс Христиан

Юркие ящерицы бегали по истрескавшемуся корявому стволу старого дерева; они отлично понимали друг друга, потому что говорили по-ящеричьи.– Ишь, как шумит и гудит в холме у лесных духов! – сказала одна ящерица. – Из-за этого шума я уж две ночи кряду глаз сомкнуть не могу. Точно у меня зубы болят, – тогда я тоже не сплю.– Там что-то затевается, – сказала другая. – Холм, как подымется на своих четырех красных столбах, так и стоит, пока не запоют петухи, – верно, хотят его хорошенько проветрить, – а дочери лесного царя выучились новым танцам с притоптыванием. Да, что-то затевается!– Я говорила с одним моим знакомым, дождевым червяком, – сказала третья. – Он только что выполз из холма, где дни и ночи рылся, и там подслушал кое-что. Видеть эта жалкая тварь ничего не видит, зато бродить ощупью да подслушивать – мастер. В холме ожидают заморских гостей! Важных-преважных! Кого именно – дождевой червяк сказать не хотел да, пожалуй, и сам не знал. Все блуждающие огоньки приглашены участвовать в факельном шествии – как это у них называется! И все золото и серебро, – а этого добра у них в холме довольно, – начищают до блеска и выставляют сушиться на лунный свет.– Каких же это таких гостей ждут? – толковали ящерицы. – Что там затевается? Слышите, слышите, как там шумит и гудит?В эту самую минуту холм лесных духов раскрылся и оттуда, семеня ножками выскочила старая лесная дева; у нее не было спины, но одета она была очень прилично. Это была ключница и дальняя родственница самого лесного царя, а потому носила на лбу янтарное сердце. Ножки у нее так и работали: топ! топ! – и она живо очутилась в болоте у ночного ворона. – Вас приглашают в холм сегодня же ночью, – сказала она. – Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу – оповестить остальных приглашенных. Надо же быть чем-нибудь полезным, – своего хозяйства у вас ведь нет! Мы ждем очень важных чужеземцев, троллей с большим весом, и наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.– Кого же приглашать? – спросил ночной ворон.– На большой бал может явиться кто угодно, даже люди, если только они говорят во сне или вообще отличаются чем-нибудь в нашем роде. Званый обед – дело другое, тут надо выбирать да выбирать. Общество должно быть самое избранное! Я уж и то спорила с лесным царем насчет привидений: по-моему, и их нельзя допускать! Прежде всего придется, конечно, позвать морского царя с дочерьми; они не очень-то любят выходить на сушу, ну да ничего, мы посадим их на мокрый камень или еще что-нибудь придумаем – надеюсь, не откажутся! Потом надо позвать всех старых троллей первого класса, с хвостами, затем водяного и домовых, и, наконец, я думаю, нельзя обойти приглашением могильную свинью, мертвую лошадь и церковного карлика: правда, они принадлежат к духовенству и у нас с ними ничего общего, однако же как-никак родня, они нас не забывают и наносят визиты.– Карр! – крикнул ночной ворон и полетел приглашать.Дочери лесного царя уже плясали на холме с длинными шарфами, сотканными из тумана и лунного света, – это очень красиво по мнению тех, кому такие вещи нравятся. Парадная зала холма была разубрана на славу: пол вымыт лунным светом, а стены натерты ведьминым салом, так что светились, как лепестки тюльпанов, пронизанные солнечным светом! В кухне жарились на вертелах сотни лягушек, готовились ужиные шкурки с начинкой из детских пальчиков и салат из мухоморов, сырых мышиных мордочек и белены. Пиво привезли от самой болотницы, из ее пивоварни, а искрометное селитровое вино добыто из могильных склепов; словом, все было как следует. К десерту готовились груда ржавых гвоздей и осколки церковных стекол.Старый лесной царь велел вычистить свою золотую корону толченым грифелем; для этого нужно было добыть грифеля первых учеников, а это для лесного царя очень трудно. В спальне повесили занавески и прикрепили их слюной ужа. Вот возня-то была! Недаром шумело и гудело.– Теперь остается покурить здесь волосом и щетиной, – и мое дело сделано! – сказала старая лесная дева.– Папаша! – заговорила самая младшая дочка. – Скажи же, наконец, кто такие эти важные гости?– Так и быть, – отвечал лесной царь, – скажу. Две из моих дочерей должны быть наготове. Две уж непременно выйдут замуж. Старый норвежский тролль, тот, что живет в скале Довре, владелец множества гранитных дворцов и золотых россыпей, – они у него лучше, чем думают, – едет сюда женить двух своих сыновей. Старый тролль – истый норвежец старинной закалки, веселый и прямой! Я давно его знаю, мы даже пили с ним на “ты”, когда он приезжал сюда жениться. Жена его уж умерла; она была дочь короля меловых утесов на Мене. Ах, как мне хочется поскорее увидать старого тролля! Сыновья-то у него, как слышно, не задались, задиры какие-то неотесанные. Ну, да это, может быть, пустые слухи; к тому же они с годами еще исправятся. Надеюсь, вы сумеете вышколить их!– А когда они будут здесь? – спросила одна из дочерей.– Смотря по погоде и по ветру, – сказал лесной царь. – Они очень расчетливы и едут морем с оказией. Я было советовал им ехать через Швецию, но старик до сих пор еще косится в ту сторону. Он немножко отстал от века, и вот это мне не нравится.Вдруг к ним поскакали во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька, – один был проворнее другого и прибежал первым.– Едут, едут! – кричали они.– Подайте мне мою корону и пустите меня на лунный свет, – сказал лесной царь.Дочери высоко подняли свои шарфы и присели чуть не до земли.Старый тролль из Довре был в короне из ледяных сосулек и полированных еловых шишек, в медвежьей шубе и меховых сапогах. А сыновья его ходили, напротив, с голыми шеями и без подтяжек, чтобы показать свою закалку.– Разве это холм? – спросил младший, указывая пальцем на холм лесных духов. – По-нашему, по-норвежски, это – дыра!– Вот так молодцы! – сказал старый тролль. – Дыра идет вниз, а холм вверх! Что ж вы ослепли, что ли?Особенно удивляло молодцов, по их словам, то, что они так скоро выучились понимать здешний язык. – Ну, ну, только не представляйтесь, пожалуйста, – сказал им отец. – Можно подумать, что вы совсем неучи.Потом все вошли в холм, где собралось...

самое что ни на есть избранное общество, да притом так скоро, точно их всех ветром намело. Каждому было приготовлено особое удобное местечко, морские гости сидели за столом в больших чанах с водой и чувствовали себя совсем как дома. Все вели себя за столом очень прилично, кроме молодых норвежцев-троллей. Они положили ноги на стол, думая, что у них все выходит мило. – Ноги долой! – сказал старый тролль, и они послушались, хотя и не сразу. Своих соседок за столом они щекотали еловыми шишками, – у них были полные карманы этих шишек, – потом сняли с себя для удобства сапоги и дали их держать дамам. Старый тролль вел себя совсем не так: он рассказывал чудеснейшие истории о величественных норвежских скалах, о пенящихся водопадах, которые, с гулом и ревом, подобным раскатам грома и звукам органа, низвергаются в пучину; рассказывал о лососях, что прыгают и борются с течением под звуки золотой арфы водяного; рассказывал о звездных зимних ночах, когда весело звенят упряжные бубенчики, а молодые парни бегают с горящими смоляными факелами по гладкому льду до того прозрачному, что видно, как под ним мечутся испуганные рыбы. Да, умел-таки он рассказывать! Слушатели словно видели и слышали все сами: водопады и водяные мельницы шумели, деревенские парни и девушки пели и отплясывали халлинг. Ух как! И старый тролль так расходился, что вдруг чмокнул старую лесную деву, точно старый дядюшка, а они вовсе и родственниками-то не были! Потом дочерей лесного царя заставили танцевать. Они прекрасно исполнили несколько танцев, и простых, и с притоптываньем, и, наконец, должны были исполнить самый затейливый, проделать то, что они называли выйти из хоровода. Эх! как они пошли вытягиваться! Где начало, где конец, где рука, где нога – ничего не разберешь, точно стружки закрутились! Под конец они так завертелись, что мертвую лошадь затошнило и она принуждена была выйти из-за стола. – Бррррр! – сказал старый тролль. – Вот так задали работу своим ножкам! А что они еще умеют, кроме плясок, вытягивания ножек и головокружения? – А вот сейчас узнаешь, – сказал лесной царь и вызвал самую младшую дочь; она была тонка и прозрачна, как лунный свет; это была самая нежная и изящная из всех сестер; она взяла в рот белый прутик, и – вдруг – нет ее, исчезла без следа! Вот было и все ее искусство. Но старый тролль сказал, что такое искусство в жене ему вовсе не по вкусу, да и сыновьям его вряд ли понравится. Вторая умела ходить сбоку самой себя, – выходило точно у нее была своя тень, а у троллей и духов ее ведь не бывает! Третья сестра была совсем иного склада: она обучалась варить пиво у самой бабки-болотницы и отлично умела шпиговать болотные кочки светляками. – Из нее выйдет отличная хозяйка! – сказал старый тролль, но чокаться с ней не стал, а только подмигнул, – он боялся выпить слишком много. Четвертая вышла с золотою арфой в руках, ударила по одной струне, и все должны были поднять левую ногу, – тролли и духи все ведь левши, – ударила по другой, и все должны были плясать под ее музыку. – Опасная особа! – сказал старый тролль, а молодые тролли взяли да ушли из зала, – им уж надоело все это. – А следующая что умеет? – спросил старый тролль. – Любить все норвежское, – сказала та. – Я выйду замуж только за норвежца. А самая младшая сестра шепнула старому троллю на ухо: – Это она узнала из одной норвежской песни, что при светопреставлении, когда все рушится, уцелеют одни норвежские скалы. Вот ей и хочется попасть в Норвегию: она страсть боится погибнуть. – Эге – сказал старый тролль. – Вот оно что! А седьмая и последняя что умеет? – Перед седьмой есть еще шестая, – сказал старый лесной царь, – он умел считать. Но шестая не хотела даже показаться. – Я умею только говорить правду в глаза, – сказала она. – Поэтому я никому не нужна, да и дела у меня по горло: я шью себе погребальный саван. Теперь дошла очередь и до седьмой. Что же она умела? Да она умела рассказывать сказки о чем угодно и сколько угодно. – Вот тебе мои пять пальцев, – сказал старик-тролль. – Расскажи мне сказку о каждом. И она взяла его руку и принялась рассказывать, а он смеялся до колик. Когда же она дошла до Златоперста, опоясанного золотым кольцом, словно в ожидании обручения, старик сказал: – Стой! Держи его крепче! Рука эта – твоя! На тебе я сам женюсь! Сказочница возразила, что он еще не дослушал о Златоперсте и о Петрушке-бездельнике. – Зимой дослушаем, – сказал старый тролль. – Послушаем тогда и о них, и об елке, и о березке, и о трескучих морозах, и о дарах хульдры. Тебе предстоит отличиться у нас; там в Норвегии никто не умеет так рассказывать. Мы будем сидеть в горной пещере, при свете сосновых лучин, и пить мед из золотых рогов викингов. Водяной подарил мне парочку таких рогов. И Гарбу придет к нам в гости и споет тебе все песни горных пастушек. Вот веселье-то пойдет у нас! Лососи запрыгают в струях водопада и будут биться о стены пещеры; только не попасть им к нам! Эх! Хорошо в нашей старой славной Норвегии!.. А где же мои молодцы? Да, куда же они девались? Они бегали по полю и задували блуждающие огоньки, которые так любезно явились участвовать в факельном шествии. – Что вы шляетесь? – сказал старый тролль. – Я вот взял вам мать, а вы можете взять за себя которую-нибудь из теток. Но молодцы сказали, что им больше нравится пить на “ты” и говорить речи, а жениться вовсе не хочется. И вот, они говорили речи, пили на “ты” и потом опрокидывали кубки себе на ноготь, – это значило, что в них не осталось ни капли. Наконец они сняли с себя кафтаны и растянулись на столе отдыхать; они нисколько не стеснялись. А старый тролль пустился со своею молодою невестой в пляс, и потом поменялся с ней сапогами, – это поновее, чем меняться кольцами! – Чу! Запел петух! – сказала старая ключница. – Пора закрывать ставни, чтобы солнце не спекло нас. И холм закрылся. А по стволу гнилого дерева бегали взад и вперед ящерицы и тараторили: – Ах, как мне понравился старый норвежский тролль! – По-моему, молодежь лучше! – сказал дождевой червяк, – но ведь он был слеп, жалкая тварь! Loading... Холм лесных духов

kazka.ru

👍 Холм лесных духов. Сказка Г.Х. Андерсена 🐱

Сказки » Авторские сказки » Зарубежные писатели » Сказки Ганс Х. Андерсена » Холм лесных духов. Сказка Г.Х. Андерсена

Юркие ящерицы бегали по истрескавшемуся корявому стволу старого дерева; они отлично понимали друг друга, потому что говорили по-ящеричьи.

- Ишь, как шумит и гудит в холме у лесных духов! — сказала одна ящерица. — Из-за этого шума я уж две ночи кряду глаз сомкнуть не могу. Точно у меня зубы болят, — тогда я тоже не сплю.

- Там что-то затевается, — сказала другая. — Холм, как подымется на своих четырех красных столбах, так и стоит, пока не запоют петухи, — верно, хотят его хорошенько проветрить, — а дочери лесного царя выучились новым танцам с притоптыванием. Да, что-то затевается!

- Я говорила с одним моим знакомым, дождевым червяком, — сказала третья. — Он только что выполз из холма, где дни и ночи рылся, и там подслушал кое-что. Видеть эта жалкая тварь ничего не видит, зато бродить ощупью да подслушивать — мастер. В холме ожидают заморских гостей! Важных-преважных! Кого именно — дождевой червяк сказать не хотел да, пожалуй, и сам не знал. Все блуждающие огоньки приглашены участвовать в факельном шествии — как это у них называется! И все золото и серебро, — а этого добра у них в холме довольно, — начищают до блеска и выставляют сушиться на лунный свет.

- Каких же это таких гостей ждут? — толковали ящерицы. — Что там затевается? Слышите, слышите, как там шумит и гудит?

В эту самую минуту холм лесных духов раскрылся и оттуда, семеня ножками выскочила старая лесная дева; у нее не было спины, но одета она была очень прилично. Это была ключница и дальняя родственница самого лесного царя, а потому носила на лбу янтарное сердце. Ножки у нее так и работали: топ! топ! — и она живо очутилась в болоте у ночного ворона.

- Вас приглашают в холм сегодня же ночью, — сказала она. — Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу — оповестить остальных приглашенных. Надо же быть чем-нибудь полезным, — своего хозяйства у вас ведь нет! Мы ждем очень важных чужеземцев, троллей с большим весом, и наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.

- Кого же приглашать? — спросил ночной ворон.

- На большой бал может явиться кто угодно, даже люди, если только они говорят во сне или вообще отличаются чем-нибудь в нашем роде. Званый обед — дело другое, тут надо выбирать да выбирать. Общество должно быть самое избранное! Я уж и то спорила с лесным царем насчёт привидений: по-моему, и их нельзя допускать! Прежде всего придется, конечно, позвать морского царя с дочерьми; они не очень-то любят выходить на сушу, ну да ничего, мы посадим их на мокрый камень или еще что-нибудь придумаем — надеюсь, не откажутся! Потом надо позвать всех старых троллей первого класса, с хвостами, затем водяного и домовых, и, наконец, я думаю, нельзя обойти приглашением могильную свинью,  мертвую лошадь  и церковного карлика: правда, они принадлежат к духовенству и у нас с ними ничего общего, однако же как-никак родня, они нас не забывают и наносят визиты.

- Карр! — крикнул ночной ворон и полетел приглашать.

Дочери лесного царя уже плясали на холме с длинными шарфами, сотканными из тумана и лунного света, — это очень красиво по мнению тех, кому такие вещи нравятся. Парадная зала холма была разубрана на славу: пол вымыт лунным светом, а стены натерты ведьминым салом, так что светились, как лепестки тюльпанов, пронизанные солнечным светом! В кухне жарились на вертелах сотни лягушек, готовились ужиные шкурки с начинкой из детских пальчиков и салат из мухоморов, сырых мышиных мордочек и белены. Пиво привезли от самой болотницы, из её пивоварни,  а искрометное селитровое вино добыто из могильных склепов; словом, всё было как следует. К десерту готовились груда ржавых гвоздей и осколки церковных стёкол.

Старый лесной царь велел вычистить свою золотую корону толченым грифелем; для этого нужно было добыть грифеля первых учеников, а это для лесного царя очень трудно. В спальне повесили занавески и прикрепили их слюной ужа. Вот возня-то была! Недаром шумело и гудело.

- Теперь остаётся покурить здесь волосом и щетиной, — и мое дело сделано! — сказала старая лесная дева.

- Папаша! — заговорила самая младшая дочка. — Скажи же, наконец, кто такие эти важные гости?

- Так и быть, — отвечал лесной царь, — скажу. Две из моих дочерей должны быть наготове. Две уж непременно выйдут замуж. Старый норвежский тролль, тот, что живёт в скале Довре,  владелец множества гранитных дворцов и золотых россыпей, — они у него лучше, чем думают, — едет сюда женить двух своих сыновей. Старый тролль — истый норвежец старинной закалки, весёлый и прямой! Я давно его знаю, мы даже пили с ним на «ты», когда он приезжал сюда жениться.  Жена его уж умерла; она была дочь короля меловых утесов на Мёне.  Ах, как мне хочется поскорее увидать старого тролля! Сыновья-то у него, как слышно, не задались, задиры какие-то неотёсанные. Ну, да это, может быть, пустые слухи; к тому же они с годами еще исправятся. Надеюсь, вы сумеете вышколить их!

- А когда они будут здесь? — спросила одна из дочерей.

- Смотря по погоде и по ветру, — сказал лесной царь. — Они очень расчётливы и едут морем с оказией. Я было советовал им ехать через Швецию, но старик до сих пор еще косится в ту сторону.  Он немножко отстал от века, и вот это мне не нравится.

Вдруг к ним поскакали во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька, — один был проворнее другого и прибежал первым.

- Едут, едут! — кричали они.

- Подайте мне мою корону и пустите меня на лунный свет, — сказал лесной царь.

Дочери высоко подняли свои шарфы и присели чуть не до земли.

Страницы: 1 2 3

Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями: Поставить книжку к себе на полку Распечатать сказку

Читайте также сказки:

audioskazki.net

Холм лесных духов - Датские сказки - Ганс Христиан Андерсен

Юркие ящерицы бегали по истрескавшемуся корявому стволу старого дерева; они отлично понимали друг друга, потому что говорили по-ящеричьи.- Ишь, как шумит и гудит в холме у лесных духов! - сказала одна ящерица. - Из-за этого шума я уж две ночи кряду глаз сомкнуть не могу. Точно у меня зубы болят, - тогда я тоже не сплю.- Там что-то затевается, - сказала другая. - Холм, как подымется на своих четырех красных столбах, так и стоит, пока не запоют петухи, - верно, хотят его хорошенько проветрить, - а дочери лесного царя выучились новым танцам с притоптыванием. Да, что-то затевается!- Я говорила с одним моим знакомым, дождевым червяком, - сказала третья. - Он только что выполз из холма, где дни и ночи рылся, и там подслушал кое-что. Видеть эта жалкая тварь ничего не видит, зато бродить ощупью да подслушивать - мастер. В холме ожидают заморских гостей! Важных-преважных! Кого именно - дождевой червяк сказать не хотел да, пожалуй, и сам не знал. Все блуждающие огоньки приглашены участвовать в факельном шествии - как это у них называется! И все золото и серебро, - а этого добра у них в холме довольно, - начищают до блеска и выставляют сушиться на лунный свет.- Каких же это таких гостей ждут? - толковали ящерицы. - Что там затевается? Слышите, слышите, как там шумит и гудит?В эту самую минуту холм лесных духов раскрылся и оттуда, семеня ножками выскочила старая лесная дева; у нее не было спины, но одета она была очень прилично. Это была ключница и дальняя родственница самого лесного царя, а потому носила на лбу янтарное сердце. Ножки у нее так и работали: топ! топ! - и она живо очутилась в болоте у ночного ворона. - Вас приглашают в холм сегодня же ночью, - сказала она. - Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу - оповестить остальных приглашенных. Надо же быть чем-нибудь полезным, - своего хозяйства у вас ведь нет! Мы ждем очень важных чужеземцев, троллей с большим весом, и наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.- Кого же приглашать? - спросил ночной ворон.- На большой бал может явиться кто угодно, даже люди, если только они говорят во сне или вообще отличаются чем-нибудь в нашем роде. Званый обед - дело другое, тут надо выбирать да выбирать. Общество должно быть самое избранное! Я уж и то спорила с лесным царем насчет привидений: по-моему, и их нельзя допускать! Прежде всего придется, конечно, позвать морского царя с дочерьми; они не очень-то любят выходить на сушу, ну да ничего, мы посадим их на мокрый камень или еще что-нибудь придумаем - надеюсь, не откажутся! Потом надо позвать всех старых троллей первого класса, с хвостами, затем водяного и домовых, и, наконец, я думаю, нельзя обойти приглашением могильную свинью,  мертвую лошадь  и церковного карлика: правда, они принадлежат к духовенству и у нас с ними ничего общего, однако же как-никак родня, они нас не забывают и наносят визиты.- Карр! - крикнул ночной ворон и полетел приглашать.Дочери лесного царя уже плясали на холме с длинными шарфами, сотканными из тумана и лунного света, - это очень красиво по мнению тех, кому такие вещи нравятся. Парадная зала холма была разубрана на славу: пол вымыт лунным светом, а стены натерты ведьминым салом, так что светились, как лепестки тюльпанов, пронизанные солнечным светом! В кухне жарились на вертелах сотни лягушек, готовились ужиные шкурки с начинкой из детских пальчиков и салат из мухоморов, сырых мышиных мордочек и белены. Пиво привезли от самой болотницы, из ее пивоварни,  а искрометное селитровое вино добыто из могильных склепов; словом, все было как следует. К десерту готовились груда ржавых гвоздей и осколки церковных стекол.Старый лесной царь велел вычистить свою золотую корону толченым грифелем; для этого нужно было добыть грифеля первых учеников, а это для лесного царя очень трудно. В спальне повесили занавески и прикрепили их слюной ужа. Вот возня-то была! Недаром шумело и гудело.- Теперь остается покурить здесь волосом и щетиной, - и мое дело сделано! - сказала старая лесная дева.- Папаша! - заговорила самая младшая дочка. - Скажи же, наконец, кто такие эти важные гости?- Так и быть, - отвечал лесной царь, - скажу. Две из моих дочерей должны быть наготове. Две уж непременно выйдут замуж. Старый норвежский тролль, тот, что живет в скале Довре,  владелец множества гранитных дворцов и золотых россыпей, - они у него лучше, чем думают, - едет сюда женить двух своих сыновей. Старый тролль - истый норвежец старинной закалки, веселый и прямой! Я давно его знаю, мы даже пили с ним на «ты», когда он приезжал сюда жениться.  Жена его уж умерла; она была дочь короля меловых утесов на Мёне.  Ах, как мне хочется поскорее увидать старого тролля! Сыновья-то у него, как слышно, не задались, задиры какие-то неотесанные. Ну, да это, может быть, пустые слухи; к тому же они с годами еще исправятся. Надеюсь, вы сумеете вышколить их!- А когда они будут здесь? - спросила одна из дочерей.- Смотря по погоде и по ветру, - сказал лесной царь. - Они очень расчетливы и едут морем с оказией. Я было советовал им ехать через Швецию, но старик до сих пор еще косится в ту сторону.  Он немножко отстал от века, и вот это мне не нравится.Вдруг к ним поскакали во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька, - один был проворнее другого и прибежал первым.- Едут, едут! - кричали они.- Подайте мне мою корону и пустите меня на лунный свет, - сказал лесной царь.Дочери высоко подняли свои шарфы и присели чуть не до земли.Старый тролль из Довре был в короне из ледяных сосулек и полированных еловых шишек, в медвежьей шубе и меховых сапогах. А сыновья его ходили, напротив, с голыми шеями и без подтяжек, чтобы показать свою закалку.- Разве это холм? - спросил младший, указывая пальцем на холм лесных духов. - По-нашему, по-норвежски, это - дыра!- Вот так молодцы! - сказал старый тролль. - Дыра идет вниз, а холм вверх! Что ж вы ослепли, что ли?Особенно удивляло молодцов, по их словам, то, что они так скоро выучились понимать здешний язык. - Ну, ну, только не представляйтесь, пожалуйста, - сказал им отец. - Можно подумать, что вы совсем неучи.Потом все вошли в холм, где собралось самое что ни на есть избранное общество, да притом так скоро, точно их всех ветром намело. Каждому было приготовлено особое удобное местечко, морские гости сидели за столом в больших чанах с водой и чувствовали себя совсем как дома. Все вели себя за столом очень прилично, кроме молодых норвежцев-троллей. Они положили ноги на стол, думая, что у них все выходит мило.- Ноги долой! - сказал старый тролль, и они послушались, хотя и не сразу.Своих соседок за столом они щекотали еловыми шишками, - у них были полные карманы этих шишек, - потом сняли с себя для удобства сапоги и дали их держать дамам. Старый тролль вел себя совсем не так: он рассказывал чудеснейшие истории о величественных норвежских скалах, о пенящихся водопадах, которые, с гулом и ревом, подобным раскатам грома и звукам органа, низвергаются в пучину; рассказывал о лососях, что прыгают и борются с течением под звуки золотой арфы водяного; рассказывал о звездных зимних ночах, когда весело звенят упряжные бубенчики, а молодые парни бегают с горящими смоляными факелами по гладкому льду до того прозрачному, что видно, как под ним мечутся испуганные рыбы. Да, умел-таки он рассказывать! Слушатели словно видели и слышали все сами: водопады и водяные мельницы шумели, деревенские парни и девушки пели и отплясывали халлинг.  Ух как! И старый тролль так расходился, что вдруг чмокнул старую лесную деву, точно старый дядюшка, а они вовсе и родственниками-то не были!Потом дочерей лесного царя заставили танцевать. Они прекрасно исполнили несколько танцев, и простых, и с притоптываньем, и, наконец, должны были исполнить самый затейливый, проделать то, что они называли выйти из хоровода.Эх! как они пошли вытягиваться! Где начало, где конец, где рука, где нога - ничего не разберешь, точно стружки закрутились! Под конец они так завертелись, что мертвую лошадь затошнило и она принуждена была выйти из-за стола.- Бррррр! - сказал старый тролль. - Вот так задали работу своим ножкам! А что они еще умеют, кроме плясок, вытягивания ножек и головокружения?- А вот сейчас узнаешь, - сказал лесной царь и вызвал самую младшую дочь; она была тонка и прозрачна, как лунный свет; это была самая нежная и изящная из всех сестер; она взяла в рот белый прутик, и - вдруг - нет ее, исчезла без следа! Вот было и все ее искусство.Но старый тролль сказал, что такое искусство в жене ему вовсе не по вкусу, да и сыновьям его вряд ли понравится.Вторая умела ходить сбоку самой себя, - выходило точно у нее была своя тень, а у троллей и духов ее ведь не бывает!Третья сестра была совсем иного склада: она обучалась варить пиво у самой бабки-болотницы и отлично умела шпиговать болотные кочки светляками.- Из нее выйдет отличная хозяйка! - сказал старый тролль, но чокаться с ней не стал, а только подмигнул, - он боялся выпить слишком много.Четвертая вышла с золотою арфой в руках, ударила по одной струне, и все должны были поднять левую ногу, - тролли и духи все ведь левши, - ударила по другой, и все должны были плясать под ее музыку.- Опасная особа! - сказал старый тролль, а молодые тролли взяли да ушли из зала, - им уж надоело все это.- А следующая что умеет? - спросил старый тролль.- Любить все норвежское, - сказала та. - Я выйду замуж только за норвежца.А самая младшая сестра шепнула старому троллю на ухо:- Это она узнала из одной норвежской песни, что при светопреставлении, когда все рушится, уцелеют одни норвежские скалы. Вот ей и хочется попасть в Норвегию: она страсть боится погибнуть.- Эге - сказал старый тролль. - Вот оно что! А седьмая и последняя что умеет?- Перед седьмой есть еще шестая, - сказал старый лесной царь, - он умел считать.Но шестая не хотела даже показаться.- Я умею только говорить правду в глаза, - сказала она. - Поэтому я никому не нужна, да и дела у меня по горло: я шью себе погребальный саван.Теперь дошла очередь и до седьмой. Что же она умела? Да она умела рассказывать сказки о чем угодно и сколько угодно.- Вот тебе мои пять пальцев, - сказал старик-тролль. - Расскажи мне сказку о каждом. И она взяла его руку и принялась рассказывать, а он смеялся до колик. Когда же она дошла до Златоперста, опоясанного золотым кольцом, словно в ожидании обручения, старик сказал:- Стой! Держи его крепче! Рука эта - твоя! На тебе я сам женюсь!Сказочница возразила, что он еще не дослушал о Златоперсте и о Петрушке-бездельнике.- Зимой дослушаем, - сказал старый тролль. - Послушаем тогда и о них, и об елке, и о березке, и о трескучих морозах,  и о дарах хульдры.  Тебе предстоит отличиться у нас; там в Норвегии никто не умеет так рассказывать. Мы будем сидеть в горной пещере, при свете сосновых лучин, и пить мед из золотых рогов викингов.  Водяной подарил мне парочку таких рогов. И Гарбу  придет к нам в гости и споет тебе все песни горных пастушек. Вот веселье-то пойдет у нас! Лососи запрыгают в струях водопада и будут биться о стены пещеры; только не попасть им к нам! Эх! Хорошо в нашей старой славной Норвегии!.. А где же мои молодцы?Да, куда же они девались? Они бегали по полю и задували блуждающие огоньки, которые так любезно явились участвовать в факельном шествии.- Что вы шляетесь? - сказал старый тролль. - Я вот взял вам мать, а вы можете взять за себя которую-нибудь из теток.Но молодцы сказали, что им больше нравится пить на «ты» и говорить речи, а жениться вовсе не хочется. И вот, они говорили речи, пили на «ты» и потом опрокидывали кубки себе на ноготь, - это значило, что в них не осталось ни капли. Наконец они сняли с себя кафтаны и растянулись на столе отдыхать; они нисколько не стеснялись. А старый тролль пустился со своею молодою невестой в пляс, и потом поменялся с ней сапогами, - это поновее, чем меняться кольцами!- Чу! Запел петух! - сказала старая ключница. - Пора закрывать ставни, чтобы солнце не спекло нас.И холм закрылся.А по стволу гнилого дерева бегали взад и вперед ящерицы и тараторили:- Ах, как мне понравился старый норвежский тролль!- По-моему, молодежь лучше! - сказал дождевой червяк, - но ведь он был слеп, жалкая тварь!

gans-hristian-andersen-pisatel.larec-skazok.ru

Персональный сайт - Холм лесных духов (по сказке Г.Х. Андерсена)

 

                         ( По сказке Г. Х. Андерсена )

 

                                          Пьеса—сказка.

 

 

                                       Действующие лица:

 

                                         Лесной царь

                                         Флорина- старшая дочь царя

                                         Альвина- младшая дочь царя

                                         Богатый старый Тролль

                                         Олле- старший сын Тролля

                                         Холле- младший сын Тролля

                                         Ключница

                                         Бубба- лесная кикимора

                                         Фрубба- лесная кикимора

                                          Ворон, затем Эрик добрый

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                   Действие первое

 

                  Лес. Вечер. Последние лучи солнца озаряют огромный

                       холм, в котором живут лесные духи. Из кустов вылезают

                       лохматые, забавные и очень хорошенькие лесные 

                       кикиморы Бубба и Фрубба.

 

Бубба. Ишь как шумит и гудит в холме у лесных духов! Из-за этого шума я уже две ночи кряду глаз сомкнуть не могу. Точно у меня зубы болят.

Фрубба. Там что-то затевается, холм то открывается, то закрывается, наверное,  они хотят там проветрить… А дочери лесного царя выучились новым танцам—с притоптыванием. Да, что-то затевается!

Бубба. Я говорила с одним моим знакомым дождевым червяком—он только что выполз из холма, где дни и ночи рылся, и там подслушал кое—что.

(Многозначительным шёпотом.) В холме ожидают заморских гостей! Важных—преважных! Кого именно—дождевой червяк сказать не хотел, да, пожалуй и сам не знал. Все блуждающие огоньки приглашены участвовать в факельном шествии. А всё золото и серебро в холме начищается до блеска и выставляется сушиться на лунный свет.

Фрубба. Золото на лунный свет? Они делают это раз в сто лет! Кого же они ждут? У меня от любопытства даже уши чешутся!

 

                     Из холма, семеня ножками, выскакивает горбатая,

                     хромая Ключница. На поясе у неё огромный золотой

                     ключ. На вид ей лет шестьдесят. Одета она ярко и смешно.

 

Фрубба. Смотри, из холма вылезла Ключница, дальняя родственница лесного царя. Надо прятаться!

Бубба. Да, она нас не любит и может замкнуть нам рот своим ужасным ключом! ( Прячутся в кустах и подглядывают.)

Ключница ( хлопает в ладоши). Господин ночной Ворон! Пожалуйте сюда!

 

                        Появляется старый, лысый Ворон с орденской

                        лентой на груди, на которой, как орден, висит

                        огромная золотая жаба. Ворон не спеша достаёт

                        очки из кармана фрака и надевает на нос.

 

Ворон. Здравствуй, Ключница! Давненько вы меня не звали. Как дела у лесного царя?

Ключница. Прекрасно! Он шлёт вам привет и приглашает в холм сегодня ночью! Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу—оповестить остальных приглашённых. Надо же быть чем-то полезным в хозяйстве… И так! Мы ждём очень важных чужеземцев, страшно богатых троллей, и наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.

Ворон. Кого же приглашать?

Ключница. Общество должно быть самое избранное! Прежде всего придётся позвать морского царя с дочерьми: они не очень-то любят выходить на сушу, ну да ничего, мы посадим их в корыто с водой, им там понравится. Потом надо позвать старых троллей первого класса с хвостами, затем водяного и домовых… И наконец, я думаю, нельзя обойти приглашением клюквенную свинью, туманную лошадь и церковного карлика. Я думаю, этого будет достаточно. Да, и ещё вот что! Не вздумайте пригласить по ошибке этих невоспитанных и наглых дур, кикимор Буббу и Фруббу! В прошлый раз они выпили лишнего, стали безобразничать, взбрело им в голову пить пиво из ночного горшка царя! Так и разбили его!

Ворон. И как же теперь лесной царь?

Ключница. Пришлось взять горшок взаймы у церковного карлика…

Ворон. Какой позор!

Ключница. А что делать?! Вы же знаете как сейчас трудно с ночными горшками!

Ворон. Да, времена нынче трудные. А что, много ли средств ушло у лесного царя на приём гостей?

Ключница. Невероятно много! Мы ещё никогда так не тратились! Парадный зал холма разубран на славу: пол вымыт лунным светом, стены натёрты ведьминым отваром из лилового пиона и маргариток, всё внутри светится, словно пронизанное солнечным светом, и благоухает как цветущий сад! А сколько всего закупили для праздничного стола!

Ворон. Вот-вот, это самое интересное!

Ключница. Да уж, интересного много! В кухне жарятся на вертелах сотни лягушек, маринуются ужиные шкурки с начинкой из головастиков, готовятся салаты из мухоморов, рыбьей чешуи и шоколада. Будут копчёные болотные кочки и мочёные еловые пни! И всё это украшено земляникой, орехами и разными душистыми травами—вобщем всё по высшему классу!

Ворон. А-а… Вот знаете ли… Это…

Ключница. Я вас поняла! Пиво привезли от самой Болотницы! А искромётное селитровое вино добыто из тайных пещер!

Ворон (в восторге). О--о!!!

Ключница. А к десерту готовятся груда ржавых гвоздей и осколки цветных стёкол! Вот так!

Ворон (кружится). О! Я в восторге! Я в восторге! Я лечу!

Ключница. Подождите! Прежде вам нужно почистить вашу золотую жабу. Иначе вас не воспримут всерьёз, и кто-то может не прийти.(Уходит.)

Ворон. Ха! Не прийти на такой банкет! Как можно?! Ну я всё равно почищу, а то в другой раз меня не пригласят. (Чистит золотую жабу.)

Фрубба. Смотри-ка там что! Мы это пропустить не можем!

Бубба. Но ты же слышала: нас не хотят видеть!

Фрубба. А мы исхитримся. Смотри что мы сделаем! (Горячо и весело шепчет что-то Буббе на ухо.)

 

                   Бубба и Фрубба, смеясь, выбегают из кустов и подходят к

                   Ворону.

 

Фрубба. Здравствуйте, господин Ворон! А что у нас для  вас есть!

Ворон. А что у вас для меня может быть?

Бубба. О! У нас есть редчайшая вещь! Китайский нюхательный табачок!

Фрубба. Нам прислали его наши знакомые китайские кикиморы!

Ворон (бросает чистить жабу, очень заинтересован). Что вы говорите? Неужели у вас настоящий нюхательный табачок с берегов Жёлтой реки? Последний раз я пробовал его, когда был совсем молод… Я забыл его вкус, но помню, что он великолепен! Ну что вы так долго возитесь?! Давайте его скорее сюда!

Фрубба (достаёт мешочек с травой). Угощайтесь!

 

                 Ворон берёт из мешочка щепотку сухой травы и

                 жадно нюхает.

 

Ворон. Да это совсем не похоже на табачок… Это, кажется, дурман—трава… Да какая крепкая! Ах вы, негодницы! ( Голова у Ворона кружится, его качает из стороны в сторону, разум его помутился.) Кажется я должен кого-то пригласить? (Шатаясь, подходит к дереву.) Здравствуйте, вас приглашает к себе лесной царь! ( Ударяется головой о ствол и идёт к  следующему дереву.) И вас приглашает к себе царь. (Стукнулся головой о дерево и упал.)

Бубба. Готов! Сколько он будет спать?

Фрубба. Часов пять проспит, а потом ничего не будет помнить.

Бубба. Ну мы молодцы! Мы самые умные в лесу! Я нас ужасно уважаю!

Фрубба. Погоди веселиться, надо ещё кое что сделать! (Встаёт на пенёк и кричит на весь лес.) Эй, жители лесного царства! Слушайте все! Новый приказ царя! Если этой ночью кто-то осмелится прийти к нему в гости, тому сразу отрубят голову и хвост!

 

                   Из леса доносится многоголосый  испуганный вой.

 

Голоса из леса. Мы к нему не пойдём! Он сошёл с ума! Залезем под кочки, спрячемся в норы, укроемся в пещерах! У-у-у!

Фрубба. Вот теперь полный порядок! Мы придём сюда позже, а пока надо принарядиться!

 

                                     Бубба и Фрубба, смеясь убегают.

                       Холм открывается. В зале накрыт праздничный стол,

                       в кресле сидит лесной царь, а возле него стоит ночной

                       горшок и золотая арфа. Флорина и Альвина танцуют

                       новый танец с притоптыванием и подпевают себе.

                       Ключница начищает царскую корону.

 

                                   Танец и песенка Флорины и Альвины.

                                                        1

                                    Чтоб был танец веселей,

                                     Каблучков не пожалей!

                                     Мы в ладошки хлопаем,

                                     Каблучками топаем!

 

                                                 Припев:

                                     Раз—два, топ, топ, топ!

                                     Три-четыре, хлоп, хлоп, хлоп!

 

                                                           2

                                       Мы попрыгаем с тобой,

                                       Топнем ножкой и другой!

                                       А потом опять, опять,

                                       Словно козочки скакать!

 

                                                   Припев.

                                                           3

                                         Потанцуйте вместе с нами!

                                         Хлопать будем мы руками,

                                         И притоптывать на месте—

                                         потанцуйте с нами вместе!

 

                                                      Припев.

 

Флорина. Папа, ну как?

Царь(аплодирует). Молодцы, девочки! Хорошо! Нашим гостям очень понравится! (Ключнице.) Как ты считаешь?

Ключница. Да, неплохо, но я считаю, что притоптываний было маловато. Надо добавить ещё штук пятнадцать—двадцать…

Царь. Ах, пожалуйста, перестань! Вечно думаешь, что ты умнее всех! Девочки и так все ножки отбили. Идите ко мне, мои маленькие, я вас поцелую! (Обнимает и целует дочерей).

Флорина. Папочка, скажи же наконец, кто такие эти важные гости?

Царь. Девочки, думаю, вам понравится то, что я расскажу. К вам едут женихи, и я надеюсь, что вы обе выйдете замуж!

Флорина. Кто они? Расскажи о них?

Царь. Начну по порядку! К нам едет старый, норвежский  Тролль, тот, что живёт в скале Довре, владелец множества гранитных дворцов и золотых россыпей. С ним едут два его сына. Старый Тролль—истинный норвежец старинной закалки, весёлый и прямой! Я давно его знаю, мы даже пили с ним на «ты», когда он приезжал сюда жениться. Жена его уже умерла, она была дочь короля меловых утёсов на Мене. Ах, как мне хочется поскорей увидеть старого Тролля! Сыновья-то у него, как слышно, не задались, задиры какие-то неотёсанные. Ну да это может быть пустые слухи, к тому же они с годами ещё исправятся. Надеюсь, вы сумеете вышколить их, когда станете их жёнами.

Альвина. А я пока замуж не хочу! Я ещё очень молода и мне хочется свободы, да и наш дом я очень люблю, и тебя, отец. Как же я с вами расстанусь?

Царь. Доченька, ты сперва посмотри на женихов! Кто знает, может быть они не такие противные, как о них говорят, и ты влюбишься в одного из них…

Альвина. Хорошо, но только обещай мне, что ты не будешь  заставлять меня выходить замуж, если мне никто не понравится.

Царь. Обещаю! Но учти, это очень богатые женихи и других таких, мы уже не найдём.

Флорина. А когда они будут здесь?

Царь. Да уже скоро должны быть. (Ключнице.) У нас всё готово?

Ключница. Конечно! Только я удивляюсь, что до сих пор нет никого из наших лесных гостей. Я попросила Ворона всех оповестить, да видно он не очень расторопен. Старый совсем стал…

 

                      Входит, пошатываясь, Ворон.

 

Ворон. Едут! Едут! Но я не могу вспомнить, кто это… Я их, кажется, не приглашал…

Царь (вскакивает). Это Тролль! Я узнал его! Дайте мне мою корону!

 

                        Ключница подаёт царю корону, а дочери царя

                        присели в глубоком реверансе. Входит старый Тролль

                        с сыновьями. Тролль одет богато и добротно, а его

                        сыновья модно и безалаберно.

 

Холле. Разве это холм? По—нашему, по—норвежски, это дыра!

Тролль. Вот так умник! Дыра идёт вниз, а холм вниз! Ты что же, ослеп?

Олле. Холле прав, это дыра и не важно куда она идёт. Может вернёмся? Тут, наверно, и пива нет.

Тролль. Замолчите, болваны! (Царю.) Здравствуй, старый друг! Как давно мы не виделись!

Царь. Здравствуй, Тролль! Я так рад тебя видеть! (Они обнимаются.)

Тролль. Мы с тобой славно дружили, а теперь, может быть, станем  родственниками! Вот мои сыновья: это старший, Олле, а вот                    младший, Холле.  Они пока ещё лоботрясы, но не суди их строго. Они ещё молоды.  Со временем они станут достойными троллями!

Царь. Нисколько в этом не сомневаюсь. Мы с тобой, по—молодости, тоже были сорви-голова, а теперь, мужчины хоть куда! А вот это, мои дочери: старшая Флорина, и младшая Альвина, они радость жизни моей!

Тролль. Какие красавицы!

 

                         Девушки опять приседают в реверансе, а юноши

                         кланяются. Но видно, что делают они это по

                         необходимости, а симпатии друг к другу не испытывают.

                         Особенно это видно по сыновьям Тролля.

 

Царь. Ну, гости дорогие, прошу к столу! (Ключнице.) Где гости, которых я велел позвать?

Ключница. Не знаю. Надо у Ворона спросить. (Бежит к Ворону, который уже уселся за стол.) Где гости?

Ворон (всё ещё не в себе). Не знаю… Я всех пригласил. (Потирает шишку на лбу.) И даже, кажется, не один раз…

Ключница (подбегает к царю). Ворон рехнулся! Он не знает, где гости! И я не уверена, что он их, действительно, приглашал!

Царь. Меня это не интересует! Гости должны быть! Иначе Тролль решит, что мои подданные меня не уважают! И не хотят уважать его!  Бери гостей, где хочешь! Каких угодно! Беги! Быстро!

Ключница. Слушаюсь! (Убегает.)

 

                      Царь с дочерьми и гости, сидя за столом, тихо о

                      чём-то переговариваются, слышно как позвякивают

                       ложки, ножи и бокалы.

                      

Ключница (выбегает на авансцену и кричит в зал). Жители лесного царства! Царь приглашает вас к себе в гости! Приходите! Приходите!

Голоса из леса. Мы не пойдём! Это ловушка! Нам головы дороги и хвосты тоже! Нас не обманешь, мы всё знаем! Не вылезем из-под кочек!

Ключница. Ничего не понимаю…

 

                          Появляются наряженные Бубба и Фрубба.  Проходят мимо

                          Ключницы, делая вид, что не замечают её. Весело

                          переговариваются.

 

Ключница. Неужели этих звать?! Но что делать?! (К Буббе и Фруббе.)  Дорогие Бубба и Фрубба! Лесной царь приглашает вас к себе на пир! У него собралось блестящее общество и на столе очень много вкусного, так что не пожалеете!

Фрубба. Вообще-то мы идём в гости на соседнее болото…

Ключница. Какое болото? Что там интересного? Туда вы всегда успеете! Прошу вас, идите к нам! Вас очень ждут! Таких битых цветных стёкол, которые подадут вам на десерт, вы не пробовали ни разу в жизни! Сам лесной царь вас приглашает, а ему отказать нельзя!

Бубба. А, ну раз сам царь!

Фрубба. Ну ладно, только ради царя…

Ключница. Прошу вас, приходите!

 

                                                  Все трое заходят в холм.

 

Царь. Друзья мои! Прошу вас, угощайтесь! Чувствуйте себя как дома! (Увидев Буббу и Фруббу, ударяет кулаком по столу.) Как?! Почему?!

Ключница. А больше никого нет. Все заболели. Приступ необъяснимого страха—подкочечная трясучка!

Царь. А, да… Я знаю, это очень опасно и заразно… Дорогой Тролль, позвольте вам представить наших местных дворянок, Буббу и Фруббу!

Ключница. Среди кикимор они самые знатные! (Буббе и Фруббе.) Присаживайтесь.

Олле (кладёт ноги на стол). Смотри, Холле, девчонки забавные!

Холле. Да. Им можно доверить подержать мои сапоги! (Снимает сапоги и даёт их Буббе и Фруббе.) Держите, девчонки!

Тролль. Ноги со стола! Сапоги надеть! (Сыновья нехотя подчиняются.)

Царь (дочерям). Флорина, Альвина, развлеките гостей! Покажите, что вы умеете! (Троллю.) У нас есть чудесная арфа: дёрнешь за первую струну—звучит прекрасная музыка, дёрнешь за вторую—и все начнут плясать, хотят они того или нет. А если дёрнуть за третью струну, то арфа замолчит. Девочки, начинайте!

 

                      Флорина дёргает за первую струну, звучит музыка и

                      девушки начинают танцевать танец с притоптыванием.

 

Холле (громко зевая). Скучные танцы! Смотрите как танцуют у нас в Норвегии! (Растолкав дочерей царя, подбегает к арфе  и бьёт по струнам кулаком. Звучит весёлая зажигательная музыка. Холле пляшет.) Вот как надо! Олле, иди сюда!

 

                          Братья, топая ногами, носятся по залу, пляшут и поют.

                          Дочери царя, шарахнулись в испуге и спрятались за трон.

 

                                 Песня Олле и Холле.

                                                  1

                                  Рог с кипящим зельем

                                  Выше поднимаем!

                                  Викингов и троллей

                                  В песне прославляем!

                                  Смел и дерзок каждый!

                                  Круты и сильны!

                                   Мы в бою отважны,

                                   А в пиру буйны!

 

                                          Припев:

                                     Оле-хо-хо! Оле-хо-хо!

                                     Оле-оле-оле-хо-хо!

                                     Оле-хо-хо! Оле-хо-хо!

                                     Оле-оле-оле!

 

                                                   2

                                     Вы нам не перечьте,

                                     И не надо спорить!

                                     Нам в бою и драке,

                                     По колено море!

                                     А когда пирушки наступает час—

                                     Нет на целом свете веселее нас!

 

                                              Припев.

 

                                                    3

 

                                        Мы поём и пляшем,

                                        Топаем ногами,

                                        Разлетится в щепки,

                                        Пол под сапогами!

                                        Эй, пляши подружка!

                                         Как ты хороша!… Продолжение »

starot-titova.narod.ru

Холм лесных духов * - Ганс Христиан Андерсен

Страница 1 из 2

Сказка: «Холм лесных духов»

Юркие ящерицы бегали по истрескавшемуся корявому стволу старого дерева; они отлично понимали друг друга, потому что говорили по-ящеричьи.- Ишь, как шумит и гудит в холме у лесных духов! - сказала одна ящерица. - Из-за этого шума я уж две ночи кряду глаз сомкнуть не могу. Точно у меня зубы болят, - тогда я тоже не сплю.- Там что-то затевается, - сказала другая. - Холм, как подымется на своих четырех красных столбах, так и стоит, пока не запоют петухи, - верно, хотят его хорошенько проветрить, - а дочери лесного царя выучились новым танцам с притоптыванием. Да, что-то затевается!- Я говорила с одним моим знакомым, дождевым червяком, - сказала третья. - Он только что выполз из холма, где дни и ночи рылся, и там подслушал кое-что. Видеть эта жалкая тварь ничего не видит, зато бродить ощупью да подслушивать - мастер. В холме ожидают заморских гостей! Важных-преважных! Кого именно - дождевой червяк сказать не хотел да, пожалуй, и сам не знал. Все блуждающие огоньки приглашены участвовать в факельном шествии - как это у них называется! И все золото и серебро, - а этого добра у них в холме довольно, - начищают до блеска и выставляют сушиться на лунный свет.- Каких же это таких гостей ждут? - толковали ящерицы. - Что там затевается? Слышите, слышите, как там шумит и гудит?В эту самую минуту холм лесных духов раскрылся и оттуда, семеня ножками выскочила старая лесная дева; у нее не было спины, но одета она была очень прилично. Это была ключница и дальняя родственница самого лесного царя, а потому носила на лбу янтарное сердце. Ножки у нее так и работали: топ! топ! - и она живо очутилась в болоте у ночного ворона. - Вас приглашают в холм сегодня же ночью, - сказала она. - Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу - оповестить остальных приглашенных. Надо же быть чем-нибудь полезным, - своего хозяйства у вас ведь нет! Мы ждем очень важных чужеземцев, троллей с большим весом, и наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.- Кого же приглашать? - спросил ночной ворон.- На большой бал может явиться кто угодно, даже люди, если только они говорят во сне или вообще отличаются чем-нибудь в нашем роде. Званый обед - дело другое, тут надо выбирать да выбирать. Общество должно быть самое избранное! Я уж и то спорила с лесным царем насчет привидений: по-моему, и их нельзя допускать! Прежде всего придется, конечно, позвать морского царя с дочерьми; они не очень-то любят выходить на сушу, ну да ничего, мы посадим их на мокрый камень или еще что-нибудь придумаем - надеюсь, не откажутся! Потом надо позвать всех старых троллей первого класса, с хвостами, затем водяного и домовых, и, наконец, я думаю, нельзя обойти приглашением могильную свинью, мертвую лошадь и церковного карлика: правда, они принадлежат к духовенству и у нас с ними ничего общего, однако же как-никак родня, они нас не забывают и наносят визиты.- Карр! - крикнул ночной ворон и полетел приглашать.Дочери лесного царя уже плясали на холме с длинными шарфами, сотканными из тумана и лунного света, - это очень красиво по мнению тех, кому такие вещи нравятся. Парадная зала холма была разубрана на славу: пол вымыт лунным светом, а стены натерты ведьминым салом, так что светились, как лепестки тюльпанов, пронизанные солнечным светом! В кухне жарились на вертелах сотни лягушек, готовились ужиные шкурки с начинкой из детских пальчиков и салат из мухоморов, сырых мышиных мордочек и белены. Пиво привезли от самой болотницы, из ее пивоварни, а искрометное селитровое вино добыто из могильных склепов; словом, все было как следует. К десерту готовились груда ржавых гвоздей и осколки церковных стекол.Старый лесной царь велел вычистить свою золотую корону толченым грифелем; для этого нужно было добыть грифеля первых учеников, а это для лесного царя очень трудно. В спальне повесили занавески и прикрепили их слюной ужа. Вот возня-то была! Недаром шумело и гудело.- Теперь остается покурить здесь волосом и щетиной, - и мое дело сделано! - сказала старая лесная дева.- Папаша! - заговорила самая младшая дочка. - Скажи же, наконец, кто такие эти важные гости?- Так и быть, - отвечал лесной царь, - скажу. Две из моих дочерей должны быть наготове. Две уж непременно выйдут замуж. Старый норвежский тролль, тот, что живет в скале Довре, владелец множества гранитных дворцов и золотых россыпей, - они у него лучше, чем думают, - едет сюда женить двух своих сыновей. Старый тролль - истый норвежец старинной закалки, веселый и прямой! Я давно его знаю, мы даже пили с ним на «ты», когда он приезжал сюда жениться. Жена его уж умерла; она была дочь короля меловых утесов на Мёне. Ах, как мне хочется поскорее увидать старого тролля! Сыновья-то у него, как слышно, не задались, задиры какие-то неотесанные. Ну, да это, может быть, пустые слухи; к тому же они с годами еще исправятся. Надеюсь, вы сумеете вышколить их!- А когда они будут здесь? - спросила одна из дочерей.- Смотря по погоде и по ветру, - сказал лесной царь. - Они очень расчетливы и едут морем с оказией. Я было советовал им ехать через Швецию, но старик до сих пор еще косится в ту сторону. Он немножко отстал от века, и вот это мне не нравится.Вдруг к ним поскакали во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька, - один был проворнее другого и прибежал первым.- Едут, едут! - кричали они.- Подайте мне мою корону и пустите меня на лунный свет, - сказал лесной царь.Дочери высоко подняли свои шарфы и присели чуть не до земли.Старый тролль из Довре был в короне из ледяных сосулек и полированных еловых шишек, в медвежьей шубе и меховых сапогах. А сыновья его ходили, напротив, с голыми шеями и без подтяжек, чтобы показать свою закалку.- Разве это холм? - спросил младший, указывая пальцем на холм лесных духов. - По-нашему, по-норвежски, это - дыра!- Вот так молодцы! - сказал старый тролль. - Дыра идет вниз, а холм вверх! Что ж вы ослепли, что ли?Особенно удивляло молодцов, по их словам, то, что они так скоро выучились понимать здешний язык. - Ну, ну, только не представляйтесь, пожалуйста, - сказал им отец. - Можно подумать, что вы совсем неучи.Потом все вошли в холм, где собралось самое что ни на есть избранное общество, да притом так скоро, точно их всех ветром намело. Каждому было приготовлено особое удобное местечко, морские гости сидели за столом в больших чанах с водой и чувствовали себя совсем как дома. Все вели себя за столом очень прилично, кроме молодых норвежцев-троллей. Они положили ноги на стол, думая, что у них все выходит мило.

www.ollelukoe.ru

История лесных эльфов | Waha вики

Более восьми тысяч лет долгоживущие и грациозные эльфы жили на родном острове Ултуане. Уплывая далеко от дома, они исследовали большую часть мира, открыв много новых и необычных стран. В течение тысячелетий они не думали поселяться на этих далеких берегах, поскольку изобильный и плодородный остров обеспечивал их всем необходимым. Только после того, как Ултуан был разрушен силами Хаоса, и после смерти первого короля-феникса Аэнариона, сильнейшего из когда-либо живших эльфийских воинов, эльфы взглянули на далекие берега как места для новых поселений.

В царствование короля-феникса Бэл-Шанаара, правившего Ултуаном за четыре тысячи лет до рождения человеческого героя Зигмара, эльфы начали колонизировать мир. Пока варварские предки людей бились друг с другом, эльфы стали бесспорными повелителями морей. Их изящные, белопарусные корабли обогнули земной шар, они нанесли на карту океаны и страны, и основали много поселений. Больше всего колоний было основано на земле, названной ими Эльтин-Арван, а младшим расам она известна как Старый Свет. Они установили контакты с гномами, и наступила долгая эра торговли и дружбы между двумя расами.

В странах, которые позже стали известны как Бретонния, Империя и Кислев, эльфы построили высокие, изящные башни из мрамора и золота. Многие эльфийские колонисты сильно привязались к своим новым домам, они были рады начать все заново и забыть беды и войны, терзавшие Ултуан в предыдущие тысячелетия, медленно оправляясь от тех ужасов, что пришлось им пережить, когда Хаос наводнил их прекрасный остров. В то время как большинство эльфов в последующие тысячелетия сохранило прочные связи с Ултуаном, первые поколения эльфов, рожденных в Эльтин-Арване, чувствовали слабую привязанность к своей исторической родине. Когда враги в коварном обличье Культа Наслаждений вновь напали на Ултуан, большинство эльфов вернулось на остров, но были и те, кто полагал, что король-феникс и его правление не имеет к ним никакого отношения, и многие из этих эльфов ушли в глубь страны.

Атель-Лорен

Именно эти эльфы первыми столкнулись со странным и пугающим лесом, простиравшимся от отрогов Серых гор до Пещер. В лесу кишела всевозможная жизнь, и эльфы постоянно чувствовали на себе чей-то взгляд. Ночью они видели странные танцующие в темноте огни и силуэты огромных фигур, задерживавшихся на опушке. Эльфы, заинтригованные увиденным, попытались проникнуть в глубь тёмного леса, но всякий раз обнаруживали сопротивление.

Трижды эльфы отправляли в лес экспедиции, каждый раз числом почти в тысячу воинов. Из первой экспедиции семьсот эльфов вышли из леса спустя несколько часов после своего ухода, рассказывая о многих днях бесплодных блужданий по перемещающимся полянам и тропам, которые сами собой повернулись назад к выходу. Вторая экспедиция бесследно исчезла. Из третьего набега вернулась только одна эльфийка, лицо её было мертвенно-бледным и искажённым, а тело – растерзано и окровавлено. Она умерла спустя день, пребывая в безумном бреду. Было ясно, что лес воспринимает эльфов как угрозу и активно сопротивляется их попытке проникнуть в его глубины. Эльфы поняли, что этот волшебный лес – разумен, словно одно гигантское, всеобъемлющее живое существо, и, увидев в них опасность, он будет сопротивляться.

Эльфы назвали лес Атель-Лореном. Они отошли на опушку и установили на границах большие магические путевые камни. Тем не менее, порой некоторые эльфы пропадали без вести, завлекаемые в глубь леса прекрасными, призрачными нимфами, и больше их никогда не видели. Несмотря на это, в целом Атель-Лорен, казалось, был способен терпеть присутствие эльфов, пока они не пытались проникнуть слишком далеко в его тёмные глубины. Однако Атель-Лорен непостижимо притягивал эльфов, и они учились обращаться с ним с большим почтением.

Раскол

Давным-давно наступила эпоха трагедии и обиды. Король-феникс Бэл-Шанаар встретил смерть, опозорённый коварными интригами злобного принца Малекита, который в тайне возжелал трон феникса. Безумие Малекита стало широко известно после того, как пытаясь доказать свое право на трон он добровольно вступил в священное пламя Азуриана и был ужасно изуродован. Эльфийская знать восстала против него и прогнала Малекита и его сторонников на родину принца – Нагарит, что на севере Ультуана. Был избран новый король-феникс, а против переполненного ненавистью Малекита и его последователей начался кровавый поход. Это было время, известное как Раскол, время большого разделения, когда погибли миллионы эльфов, а эльфийская нация была разъединена. Так эльфы разделились на тёмных и высших, став двумя отдельными народами. Тёмные эльфы заключили сделку с демонами и буквально разорвали государство Ултуан. Используя тёмную магию, они раскололи землю и создали мощные плавающие крепости, получившие название «чёрные ковчеги». С горечью и ненавистью тёмные эльфы отвернулись от Ултуана и, поклявшись отомстить, они отплыли на запад в Наггарот.

Война Бороды

Ещё большая распря произошла в последующие столетия, когда отношения между высокомерными высшими эльфами Ултуана и алчными гномами были разорваны, и началась новая война. Высшие эльфы зловеще назвали её Войной Бороды, именно эльфы Старого Света вынесли главный военный удар. Многие эльфы Старого Света были возмущены этой войной, начатой новым королём-фениксом Каледором II за тысячу миль от Ултуана. Огромные армии Ултуана высадились в эльфийских городах-портах, готовые встретиться с врагом, и король-феникс потребовал, чтобы эльфы Эльтин-Арвана сражались рядом с ними. Большинство так и поступили, но многие из живших на границах Атель-Лорена отказались присоединяться. Обида эльфов Эльтин-Арвана росла, поскольку эти земли, которые они называли родными, предавали огню и разоряли, их дома разрушали, а детей убивали.

Теперь государство высших эльфов было втянуто в тысячелетнюю войну и, после смерти Каледора II, новый король-феникс Карадриэль увидел, что его народ дольше не выдержит этот конфликт – тем более что Король-колдун Малекит готовил армии к вторжению на Ултуан. Король-феникс не мог вести войну на два фронта, так что он принял трудное решение покинуть Старый Свет, оставив его гномам и умножающейся расе людей. В Старый Свет пришёл указ короля-феникса: если колонисты хотят чтобы его армии защищали их, они должны вернуться на родной остров. Хотя это повеление шумно приветствовалось, уход из Старого Света растянулся на последующее десятилетие, и молодые города и поселения Эльтин-Арвана были покинуты. Эльфы, жившие под сенью Атель-Лорена, никогда не рассматривали возвращение на Ултуан, никто из них больше не чувствовал связи с той землёй, и они объявили себя независимыми от трона феникса, взяв назвав себя «азраи». Они избегали Войны Бороды столь долго, сколько могли. Однако теперь, когда эльфы бросили свои города, и гномы не встречали сопротивления, то когда лёг первый снег, последние спустились с гор в Атель-Лорен и принялись рубить и жечь деревья. Этот бездушный поступок привёл лес в ярость. От спячки пробудились могучие древесные владыки, и безжалостные дриады вышли биться с гномами.

Однако долгой зимой Атель-Лорен был более всего уязвимым, и лесные духи вскоре были побеждены. Атель-Лорен отступил от вторгшихся гномов и открыл тропы, направившие их на эльфийские поселения. Полагая что, нападают на них, именно тогда эльфы вмешались, и обрушились на гномов, заполнив воздух тучами смертоносных стрел. Всякий раз, когда гномы поворачивались, чтобы встретиться с угрозой, эльфы исчезали в лесу, кружа вокруг медлительного и неповоротливого противника и вновь атакуя его с другой стороны. Так гномы медленно уничтожались, эльфы же в этой резне не потеряли ни одной жизни. После многочисленных сражений в лесу оставшиеся гномы отступили, научившись не доверять древнему и волшебному месту.

Рождение лесных эльфов

После победы Эльфы ушли в глубь Атель-Лорена, теперь они больше боялись мести гномов, чем своенравного леса. В последующие годы эльфы разделились на различные группы, названные родами или кланами, каждый индивид искал союза с теми, с кем совпадали его идеалы. У всех кланов были различные убеждения и идеология, и это было только вопросом времени, когда между ними вспыхнут ссоры и разногласия, так эльфы Атель-Лорена начали отдаляться и пошли разными путями. Группы спешили вглубь леса, проникая глубже тех, что шли прежде. Странно, но теперь казалось, что лес не сопротивляется им, выглядело так, словно Атель-Лорен хотел открыть кланам многие свои тайны.

В глубине леса, в самом сердце Атель-Лорена, блуждающий клан чародеев случайно обнаружил Вековечный Дуб – могучее дерево, невообразимо древнее и корявое от протекших веков. Именно здесь одна из волшебниц – Ариэль – впервые говорила с лесом. Вскоре многие из эльфийских чародеев могли общаться с Атель-Лореном и пришли к выводу, что лес медленно признавал эльфов как полезную силу. Особенно это было ясно холодными зимами, когда Атель-Лорен впадал в оцепенение.

Именно тогда когда эльфы, всегда почитавшие всё живое, приняли Атель-Лорен как свой дом, лес действительно принял эльфов. Более того, они смотрели на Атель-Лорен с благоговением и почитанием, как он того заслуживал и требовал, видя в смене его сезонных циклов сущность их родовых богов. Они поклялись никогда ничего не брать у леса, не отплатив за это равной службой и жертвой, и так они медленно завоевали доверие леса. Когда эльфам были нужны дрова для костров, чтобы пережить холодные зимы, они брали только упавшие ветви, а весной они выращивали и ухаживали за новыми побегами, создавая из них изящные залы на земле и под землей. Хотя они охотились на лесных зверей ради пищи и одежды, они использовали всё взятое без остатка и благодарили Атель-Лорен на ритуалах крови.

Но всё же некоторая напряжённость присутствовала в отношениях между эльфами и их лесным домом, поскольку они всё ещё оставались двумя отдельными частями, а не единым целым. Юго-восточная часть леса, тёмная и зловещая, оставалась закрытой для эльфов, и все, кто пытался проникнуть туда, навсегда пропадали. Великий древесный повелитель Дурту, с навечно оставшимися рубцами от гномьих топоров, смотрел на эльфов в лучшем случае с подозрительным нейтралитетом, граничащим с враждебностью. Всё же судьбы Атель-Лорена и лесных эльфов вскоре стали неразрывно связаны.

Великий совет

За тысячу сто двадцать пять лет до пришествия Зигмара осенью гномы вновь явились в Атель-Лорен, спустившись с Серых гор и углубившись в Сосновые скалы. Зима быстро приближалась, лесные духи стремительно впадали в оцепенение и не могли оказать большого сопротивления. Хуже того, эльфийские кланы Сосновых скал были малы и дезорганизованы. Хотя первое вторжение гномов было остановлено и отбито, ястребиные наездники принесли вести, что алчные убийцы деревьев в ещё большем количестве собрались на вершинах Серых гор. Столь страшной была эта ожидаемая угроза, что впервые с тех пор как эльфы стали жить в Атель-Лорене, созвали совет кланов.

Великие владыки и владычицы лесных эльфов держали совет у подножия Вековечного Дуба, и даже деревья придвинулись, как бы внимая всему сказанному. Хотя не все роды послали представителей, всё-таки это был великий сбор силы и мудрости. Почитатели бога обмана Лоэка исполнили ритуальные танцы, а провидцы и предсказательницы читали судьбу по звёздам и языкам огня. На освещенной огнём поляне эльфийскую волшебницу Ариэль привлек Орион – владыка из величайшего рода охотников. Он был самый храбрый и красивый из своего народа, как Ариэль была самой мудрой и справедливой из своего, хитрый охотник, в ком мысль и инстинкт соединились воедино. Пока совет решал, как лучше отразить нападение гномов, Ариэль и Орион погрузились в беседу, и, по-видимому, не обращали внимания на обсуждавшиеся вокруг них великие дела.

После долгих споров и пиров эльфы были встревожены – даже собравшись и объединившись вместе, их всё равно было не достаточно, чтобы встретиться с гномами в битве. Именно тогда величайший и старейший из древесных повелителей, Аданху, вышел на поляну, хотя даже самые зоркие из собравшихся эльфов до того момента не подозревали о его присутствии. Если эльфы должны напасть на гномов теперь, говорил древний, прежде чем окончилась осень, лес будет биться на стороне эльфов, поскольку эта опасность угрожает им всем. Ободрённые словами Аданху, Эльфы с энтузиазмом принялись готовить новые планы, но они не учли предупреждение древнего, что от них потребуется большая жертва.

Когда Аданху обратился к совету, Ариэль и Орион в это время ускользнули, никто не заметил, как они покинули поляну и вошли вглубь леса. Лишь спустя много часов, когда пир был окончен, обнаружилось их отсутствие, это вызвало сильный гнев собравшихся эльфов, поскольку до этого было неслыхано, чтобы эльф выбрал возлюбленного из другого клана. В ярости владыки азраев потребовали, чтобы двух заблудших любовников нашли и привели на совет.

Эльфы очень долго искали Ариэль и Ориона в лесу вокруг Поляны Совета, пока лучи рассвета не позолотили листья. Самые опытные охотники из них не могли найти никаких следов беглецов, и медленно гнев владык утих, сменившись беспокойством. Поскольку поиск всё продолжался, и надежда стала бледнеть, то эльфы обратились за помощью к Аданху, но великий оставался глух к их просьбам. Волшебники пытались говорить с деревьями, но не получили никаких ответов. Пробовали отыскать дриад, но ни одну не нашли. Очень неохотно и с большой печалью владыки азраев признали, что возлюбленные потеряны для них, и вернулись к обсуждению предстоящего сражения.

Поскольку осень оканчивалась, лесные эльфы выступили в горы, возвышавшиеся над Сосновыми скалами, и напали на гномов. Как Аданху и обещал им, азраи бились не одни. Должно быть, гномам показалось, будто весь Атель-Лорен опустел, поскольку могучие дредесные духи топали среди эльфийских шеренг, на флангах кишело множество дриад – а впереди всех как неудержимая сила природы вышагивал разъяренный Дурту, желавший отомстить расе гномов за своё ранение. Против такой атаки не могли выстоять даже упорные гномы, и они отступили в свои твердыни. В течение многих столетий они больше не беспокоили Атель-Лорен, хотя в «Книге обид» неоднократно упоминается сражение, называемое ими Караз-Зан.

Зима Скорби

В Атель-Лорен пришла жестокая зима, ледяной ветер свистел среди ветвей, а холод сковал землю как никогда прежде. Лес покоился, а духи деревьев и земли дремали долгими тёмными ночами, но это не была та тихая зима, когда в ожидании радостного возвращения весны можно спокойно спать. Голодные, жаждущие крови орды орков и гоблинов спустились с гор, сжигая деревья Атель-Лорена и охотясь на его зверей. Эльфы бились смело, но духа единства, сплотившего их против гномов, недоставало, и они были вынуждены отступить. В буйной оргии разрушения орки разводили большие костры, и столбы дыма от сгоревших живых деревьев затянули небо. Настала середина зимы, и земля была тверда как железо. Словно охотящиеся чёрные волки, орки забирались все глубже в лес. Несмотря на усилия эльфов, зеленокожие захватчики вскоре оказались перед древним Вековечным Дубом.

Ночью орки разожгли походные костры, и эльфы стали готовиться к битве, так как азраи опасались за судьбу Вековечного Дуба, управлявшего лесом. Они делали это с тяжёлыми сердцами, поскольку не верили, что смогут устоять перед выступившей против них ордой, но решили погибнуть все до единого, но защитить свой дом. Когда наступило утро, они увидели, что лес преобразился. Снег растаял, а из мерзлой земли пробились кроваво-красные цветы. Лесные звери, почувствовав беспокойство, пробудились от спячки. Как раз когда орки подготовились к сражению, они тоже заметили признаки оживления леса. Прозвучал мощный звук призрачного рога, разнёсшийся эхом, ему вторили лай собак и пронзительные крики слетевшихся хищных птиц. Вслед за этим из леса с треском вышла могучая фигура, за ней попятам мчалась свора тёмных охотничьих псов. Существо было высоким и мускулистым – эльфы сразу признали грозную фигуру самого Курноуса, размахивая огромным копьём, он проревел вызов оркам. От Курноуса исходила неистовая изначальная энергия, и все видевшие его эльфы наполнились яростной энергией и силой. Курноус врезался в орков, уничтожая всех в смертельном вихре – это было ужасное зрелище, его дикая охота, завывая, неслась вперед, а недавно проснувшиеся дриады бежали за ним. Чёрные вороны налетели на обречённых орков, а набросившиеся псы разрывали их клыками и когтями. Когда живой бог ринулся в глубь орочьих рядов, эльфы, с пылающими божественной яростью глазами, бросились в атаку, беспощадно истребляя Орков. К концу дня ни одного орка не осталось в живых, и измученные эльфы по следам разрушения, оставленным богом, подошли к Вековечному Дубу. Здесь они увидели взошедших на трон Ариэль и Ориона, теперь ставших воплощениями Иши, богини-матери эльфов, и Курноуса-охотника. На великом совете все роды леса преклонились перед Ариэль и Орионом, королевой и королём леса.

После сражения Ариэль использовала свою силу для исцеления нанесённых повреждений, от её прикосновения в разорённых и пустынных областях леса зарождалась новая жизнь. Лето для Атель-Лорена прошло относительно спокойно – все нападения были быстро разбиты яростным Орионом. Многие эльфы, почувствовав глубоко в душе охотничью песнь, присоединились к охоте полубога, и часть его силы наполнила их сердца. Так они стали дикими всадниками, конюшими короля в лесу, чьи служба и ритуалы сохраняют вечный дух охотника. Лето уступило место осени, и в то время как силы Ариэль оставались столь же мощными как ранней весной, сила Ориона постепенно уменьшалась, а гнев ослабевал, когда же зима железной хваткой сковала лес – он полностью стих. Как только снег укрыл лес, в центре Королевской Поляны был зажжён большой костёр, взвившийся высоко в ночное небо. Когда приблизилась самая долгая ночь, а мороз усилился, совершился ритуал, который будет вечно повторяться в грядущие столетья – дикие всадники и Орион вышли на поляну, и король Дикой Охоты, подняв руки, нагой ступил в костёр, и пламя поглотило его. Всю ночь горел огонь, пока зимнее солнце не встало над Серыми горами. Утром же от Ориона не осталось и следа, лишь только прах. Дикие всадники, собрав его пепел, в молчании перенесли на Поляну Совета, где Ариэль приняла его и, войдя в Вековечный Дуб, укрыла себя и супруга от внешнего мира.

С тех пор каждый год, как только стает снег, а в воздухе вновь почувствуется дыхание весны, лес трепещет от грёз об Орионе. Дикие всадники являются, чтобы выбрать эльфа, на которого возложат мантию короля-супруга Ариэль, однако их выбор держится в тайне даже от других эльфов, поскольку те считают несчастьем привлечь внимание всадников Ориона. За день до весеннего равноденствия эльф, которого выбрали новым королём Дикой Охоты, до того как предстанет перед Вековечным Дубом, украшается венком из новых цветов и покрывается мистическими символами. На следующее утро, в первый день весны, Ариэль пробуждается от сна, и громовый голос возрожденного Ориона разносится в лесу, а дикая охота, завывая, несётся за ним по пятам.

Пробуждение Извратителя

Именно в десятилетие после Зимы Скорби Ариэль первой почувствовала пагубное и омерзительное соседство, ставшее её наказанием. Это существо – величайшее оскорбление для Ариэль, так как поддерживает всё противное ей и является её полной противоположностью. Эту тварь лесные эльфы называют Цианатир, Извратитель, хотя другие народы знают его как Моргура, Повелителя Черепов. Найдя культуру – он уничтожает её, а встретив красоту – разоряет. Уродливое создание, ужасное смешение человека и зверя, Ариэль признала его как бессмертный дух Хаоса, существующий только ради того, чтобы извращать, разорять, терзать, и это существо лесные эльфы презирают более всех других. Везде где проходят его проклятые копыта, Цианатир искажает и обращает ткань мироздания в омерзительные и отвратительные формы. От его дыхания здоровые деревья увядают, принимая уродливые формы, а трава сохнет и чернеет от его взгляда. Ариэль чувствовала заразу этого существа, так же как оно ощущало её присутствие в мире и считало её противником. Это было в то время, когда зверолюды впервые стали нападать на Атель-Лорен, вырубая и сжигая его деревья. Эти ранние набеги лесные эльфы и духи-защитники Атель-Лорена легко отбили, но это было лишь началом.

Примерно в это время дикие человеческие племена пересекли Серые горы и заселили земли, которые позже назвали Бретоннией. Эльфы давно покинули эту землю, после их отплытия остались только стройные башни и прекрасные поселения. Многие из них были разрушены и сожжены, поскольку после ухода эльфов и гномов земли заполнили зеленокожие. Суеверные и тёмные варвары сторонились этих мест, полагая что здесь обитают призраки. Воинственные и свирепые, эти древние бретоннские племена принялись очищать земли от орочьей и гоблинской угрозы, а так же враждовать друг с другом. В результате их давних попыток проникнуть в Атель-Лорен в живых осталось очень мало, а некоторые несчастные лишились рассудка. Атель-Лорен вошёл в людской фольклор как заколдованное место, населённое призраками, и по возможности они сторонились этого леса, обходя на почтительном расстоянии его границы.

Спустя двести лет после прибытия бретоннцев, проклятый зверолюд Цианатир впервые попытался захватить Атель-Лорен. На его безмолвный зов откликнулись тысячи зверолюдей и других ужасных тварей, многие из которых прошли сотни миль, чтобы драться на его стороне. Эти создания стекались к нему, собираясь по желанию богов Хаоса. Они выходили из бескрайних лесов с отрогов Серых гор, вылезали из зловонных нор в Пещерах и Орочьем кряже, и крались из Арденского и Шалонского лесов, находящихся на западе и северо-западе от Атель-Лорена. Так началось первое большое столкновение этой войны, которая тянется с тех пор и известна как Тайная война.

Много лет Атель-Лорен терзала война, так как Моргур стремился сломить силу Ариэль, обезобразить и истребить лес. Первобытная природа Моргура воздействовала на сердце леса, но тот противился. За долгий и ужасный год естественный порядок Атель-Лорена был нарушен, так как Цианатира, по-видимому, нельзя было убить оружием эльфов, и он исцелялся даже от самых ужасных ранений, нанесённых стрелой лучника или огромным копьём Ориона. Но всё же худшим для эльфов было то, что не все деревья и духи Атель-Лорена устояли против заразы Цианатира. Много раз сражаясь со зверями, эльфы были в шаге от победы, им нужно было только протянуть руку и ухватить её, как безумие Цианатира охватывало духов, которые мгновение назад были их союзниками. Это безумие было непродолжительным, но казалось, глубоко и стойко воздействовало на дриад, чей капризный и злобный характер только иногда сдерживался могучими древесными владыками.

Эта ужасная схватка закончилась только тогда, когда Цианатир был убит в Битве Страдания. До сих пор место этого сражения – Поляна Скорби – несёт на себе знак смерти Цианатира, здесь Коэддил, один из древнейших древесных повелителей, схватил демонического зверя. Так как Моргур пытался освободиться, Ариэль призвала всю свою силу и поразила его одним ударом, пробившим защиту твари и уничтожившим его мерзкую форму, в то же время Коэддил, по-видимому, остался незатронутым. Громадный почерневший и искривленный дуб, с ветвями как лапами, воздетыми от муки и боли, отмечает место, где Цианатир был убит, место, где пролилась его гнилая кровь. Увы, слёзы Иши появились на прекрасных щеках Ариэль – она почувствовала, что как только зверь был убит, он возродился в другом лесу, далеко по ту сторону гор. Казалось, что Цианатира нельзя так легко уничтожить.

Ещё дважды в истории лесных эльфов убивали Цианатира, эту мерзкую тварь: один раз – легендарный Скарлок и его следопыты, в другой раз – древний и переменчивый древесный владыка Дурту, и всегда он возрождался в другом месте с жаждой разорить Атель-Лорен. Если бы он достиг успеха, то Атель-Лорен превратился бы в кошмарное место, и отчаяние, как отвратительная язва, расползлось по всему Старому Свету.

Предательство

Спустя пятьсот лет после Битвы Страдания, Атэль Лорен вновь познал внутренние раздоры. Древесный повелитель Коэддил, возможно доведенный до безумия последней заразой Цианатира, к глубокому негодованию эльфов смог укрыться и стремился помешать возрождению Ориона. Той зимой Коэддил и его прислужницы-дриады не спали, но поджидали, когда Ариэль погрузится в долгий сон внутри Вековечного Дуба. Большая часть леса спала, а эльфы ничего не знали о его намерении, древний же направился к Королевской Поляне, истребляя всех, кого мог найти, поскольку если бы из диких всадников никто не выжил, то провести ритуал возрождения было бы некому, в этом случае Орион был бы сильно ослаблен, если вообще его смогли вызвать. Хотя дикие всадники отважно рубились, но от зимней стужи они стали вялыми, а их клинки не могли пробить толстую шкуру Коэддила.

Как только на Королевской Поляне пролилась эльфийская кровь, Ариэль внезапно проснулась. В великом гневе она устремилась туда, где дикие всадники бились не на жизнь, а на смерть. Против ярости Ариэль Коэддил и его последователи не устояли, она разметала прислужниц древнейшего и поразила древесного повелителя. Хотя её сокровенным желанием было уничтожить духов, нанёсших повреждения и проливших кровь, но для Ариэль оборвать их жизни было равносильно тому, как отсечь часть своей души, ибо Коэддил всё ещё был связан с Атель-Лореном, и Ариэль была связана с лесом. Вместо этого она выслала древесного повелителя и верных ему дриад в тёмную и дикую часть Атель-Лорена далеко на юго-востоке туда, где не жили эльфы. Лесную чащу окружили оградой из путевых камней, и Коэддил был навечно заперт среди тёмных полян, дабы поразмыслил о своём предательстве. С этого дня эльфы не ступали в узилище Коэддила, поступить так для них означает повстречаться со смертью. Коэддил может спокойно обдумывает свою судьбу, но изгнание свело с ума его прислужниц, они беспокойно рыщут по полянам, лелея в сердцах жестокие желания.

Бретоннцы

Следующее тысячелетие лесные эльфы жили изолированно, залечивая раны, нанесенные Атель-Лорену зверолюдами и жестоко убивая всех посмевших пересечь его границы. В это время племена бретоннцев претендовали на земли, окружавшие Атель-Лорен. Лесные эльфы были довольны таким неофициальным соглашением, поскольку, казалось, теперь у них появился невольный союзник, защищающий западные границы леса. Однако на этот раз исцеление края прервалось, когда постоянная угроза нашествия зеленокожих вылилась в большое и опустошительное наступление на бретоннцев. Хуже того, границы Атель-Лорена стали постоянно подвергаться нападению, так что оборона леса была крайне растянута. Выглядело так, что бретоннцев скоро истребят, поскольку они были разобщены, а враги нападали на одно племя одновременно. Пророчица Наит в магическом кристалле видела, что во многих вариантах развития будущего выживание Атель-Лорена зависит от выживания этих людских соседей. Однако столь велика была численность напавших на сам Атель-Лорен, что у лесных эльфов не было лишних воинов, чтобы оказать помощь бретоннцам. Именно тогда молодому бретоннскому лорду-воителю Жилю ле Бретону явилась Владычица Озера. Это видение наполнило Жиля силой и пламенной решимостью, он объединил разобщенные племена и, проезжая из края в край земли, в каждом сражении уничтожал зеленокожих. Побуждаемый видениями своей богини, он через поля направился к полыхающим окраинам Атель-Лорена. Там лесные эльфы выехали из леса, чтобы присоединиться к нему, и совместно сражаясь, они разбили армии, напавшие на Атель-Лорен, и втоптали их в землю.

Так был заключен этот неудобный союз с бретоннцами, хотя в лучшем случае лесные эльфы – непредсказуемые и недоверчивые союзники. Король Луи Опрометчивый, сын Жиля, оформил союз между двумя народами на великой праздничной церемонии, на которую допустили нескольких агентов лесных эльфов. Правда, некоторые даже полагают, что один из этих агентов с тех пор тайно находится в Бретоннии. Очень редко, но случается, что эльфы Атель-Лорена сражаются рядом с бретоннцами, исчезая сразу после победы. Однако бретоннцы до сих пор считают Атель-Лорен пугающим, населённым призраками местом и опасаются его. Ночами простые бретоннцы не решаются выйти наружу, а поскорее запирают двери на замки и засовы и молятся своей Владычице о защите, чтобы их не захватила Дикая Охота Ориона, или злобные духи безвозвратно не заманили в Атель-Лорен. Несмотря на такие опасности (а возможно именно из-за них), многие рыцари, совершая поиски или доказывая свою храбрость, пересекают его границы, хотя большинство из них вновь никогда не видели.

Битва в Сосновых скалах

В 1350 году по имперскому календарю с Серых гор в Атель-Лорен спустилась экспедиция гномов во главе с Грунгни Золотоискателем. Эльфы считают гномов вредными, алчными, уродливыми существами, не обращающими внимания на красоту природы: они сжигают леса, чтобы кормить свои механизмы и всю жизнь ковыряются в земле в поисках драгоценных металлов и камней. А потому, когда Золотоискатель и его воины двинулись по ущелью Сосновых скал, эльфийский владыка Финдал с пылающим ненавистью сердцем быстро собрал свои силы для нападения.

Эльфы обстреливали гномов из луков, чем приводили в бешенство гордого Грунгни. Желая коснуться ногой ноги врага, если уж не взглянуть ему глаза в глаза, он приказал войскам сомкнуть щиты и приблизиться к эльфийской линии. Так гномов заманили дальше в ущелье. Ярко раскрашенные гномы-убийцы неосмотрительно кинулись за эльфами и углубились в лес, где их медленно перестреляли одного за другим, а они так и не приблизились к врагу. Эльфийские маги обеспечили невозможность отступления гномов – лес сомкнулся и захватил гномов в ловушку. Грунгни, понимая что окружен, собрал соратников в плотное каре сомкнутых щитов, но его гибель была уже предрешена. Численность гномов медленно сокращалась под огнём эльфов. Грунгни был последним оставшимся в живых гномом, он стоял окружённый убитыми родичами, в гневе ругаясь и вопя. Сёстры-близнецы из Сосновых скал, легендарные Наэстра и Арахан, наконец, убили его, одновременно выпустив стрелы ему в глаза. Кости гномьей экспедиции теперь украшают гнёзда величавых орлов и жестоких боевых ястребов на вершинах скал.

Сражение у Могильников

В дикой пустоши на окраине Атель-Лорена разбросано множество древних погребальных каменных пирамид, могильников и курганов. Некоторые были сооружены первыми эльфами, остановившимися на опушке леса, хотя большинство из них остались от древних варварских человеческих племен. Множество бесценных и могучих артефактов захоронены в этих курганах, и всё же лесные эльфы с почтением относятся к таким местам и их древним усопшим, оставляя их там лежать, как они лежали уже много столетий, медленно захватываемые лесом. Однако есть немало алчных грабителей гробниц, ищущих в могилах сокровища, так что лесные эльфы постоянно сражаются с этими расхитителями. Но иногда нарушители разыскивают эти каменные пирамиды по более зловещим причинам, чем просто алчность.

Зимой 2495 года тьма и зло разыскивали каменные пирамиды. Этим отвратительным существом, проклятым и презираемым лесными эльфами, был личмастер Генрих Кеммлер, невероятно могущественный некромант. Коварный и лукавый противник, Кеммлер тщательно рассчитал прохождение двух лун по тёмным небесам, и, в конце концов, провёл мерзкий, чёрный ритуал в зимнее солнцестояние, когда Атель-Лорен был слабее всего. Во всей дикой пустоши могильники и каменные пирамиды открылись изнутри холодными, безжизненными руками скелетов, и древние воины в бронзовом облачении вышли, чтобы образовать могучую армию.

Кричащие птицы-падальщики поднялись в небеса, когда армия мертвецов, прошествовав по сугробам, вошла в Атель-Лорен. Угрюмые зимние дриады, похожие на сморщенных старух, переполненных ненавистью, на каждом шагу нападали на армию Кеммлера. Следопыты, возникнув из снега, перед тем как вновь исчезнуть, выпустили свои меткие стрелы. Однако их было слишком мало, чтобы остановить нежить.

Наконец на большой поляне в глубине Атель-Лорена произошло великое сражение. Тысячи стойких воинов Вечного Дозора, возглавляемые старшиной Сеоланом, двинулись на противника, в это время лесные всадники ударили с флангов. Сверху Итил Ястребиный Глаз и его родичи снова и снова прорывались сквозь плотные тучи ворон и воронов, атакуя длинные шеренги мёртвых воинов. Много эльфов было убито в этот чёрный день, но нежить, наконец, была остановлена, а Кеммлер бежал. Эта атака глубже всех проникла в Атель-Лорен, лесные эльфы жаждут отомстить ненавистному личмастеру и остерегаются его возвращения.

Десятилетия после поражения Кеммлера Атель-Лорен провёл относительно спокойно, хотя в странах на севере развернулись большие сражения и наступили времена отчаяния. Уверенно можно сказать, что эта отсрочка долго не продлится, поскольку пока такие как Цианатир, Кеммлер и множество других всё ещё живут и жаждут власти над лесом, Атель-Лорен не будет знать длительного мира.

ru.waha.wikia.com

---

Смотрите также

• 
  Духи мадам помпадур
• 
  Духи ева мендес
• 
  Карло пазолини духи
• 
  Палаццо фенди духи
• 
  Дух воды лиан
• 
  Букет невесты духи
• 
  Деми мур духи
• 
  Духи stefano ricci
• 
  Остров добрых духов
• 
  Джованна антонелли духи
• 
  Нищие духом библеизм