Совершенно случайно мне в руки попалась работа Ю. Ю. Карпова из санкт-петербургского журнала «Звезда» – «Дагестан старый и новый. Очерк социальной культуры и истории». Читая её, я невольно поймал себя на мысли, что, рассказывая о «миске со сметаной», автор так щепетильно подошёл к описанию «миски», что совсем не заметил «сметаны». И всё же мне так понравился этот «взгляд из России», что я решил составить из некоторых его фрагментов небольшую статью и озаглавить её вот этим, к сожалению, теряющим сегодня смысл словосочетанием. «Каждый оборванный горец, сложив руки накрест, или взявшись за рукоять кинжала, или опёршись на ружьё, стоял так гордо, будто был властелином Вселенной… Во всём видны гордость и сознание чувства собственного достоинства». (Н. Ф. Дубровин) На самой вершине Основанием для взгляда свысока, очевидно, служило размещение горцев в высшей пространственной зоне освоенного человеком мира. Поэтому в мировоззренческих конструкциях, которые определяли жизнедеятельность горских обществ, небезосновательно видеть некую установочную посылку, так или иначе обусловливающую взгляд сверху. Она не была универсальной, но многое значила. Особенно тогда, когда в горах появлялись непрошенные лица, враги, посягавшие на установившийся миропорядок. На формирование сознания/чувства собственного достоинства была нацелена вся традиционная система социализации юношества, в первую очередь и главным образом мужского пола (сохраняющая значение при всех частичных модернизациях и в наше время). Особо важная роль отводилась институту соревнования. «Борьба (состязания по борьбе) происходит… ежедневно. Борются ради одной чести, безо всяких корыстных целей… Всё чинно и с соблюдением личного достоинства: победитель не хвастал, побеждённый не унижался. Счастье переменно, казалось, говорила фигура побеждённого, – сегодня проиграл, завтра выиграю». (Н. Волков) О дагестанцах, как, впрочем, и о других горцах Кавказа, с давних времён закрепилось мнение как о народе воинственном. Испокон веков, проводя недели и месяцы в мужских домах, горцы зрелого возраста и юноши тренировали силу, физическую выносливость и военно-спортивное мастерство, а по завершении сборов отправлялись в военные походы. В Грузии в XVIII веке даже укоренилось слово «лекианоба», которое подразумевало экспансию леков (дагестанских горцев), приносившую беды стране и населению. Однако дагестанцы в этом отношении не были хуже или лучше других горцев. В горско-кавказской среде действовали свои характерные принципы взаимоотношений с соседями. Игры предков Партии мужчин одного джамаата (членов мужского союза) часто совершали вояжи в соседние селения, «проверяя» мобилизованность мужской молодёжи последних, и по итогам такой акции проигравшая сторона была обязана устроить обильное угощение выигравшим. Сохраняли в себе игровое начало и походы к соседям более отдалённых территорий, несмотря на имевшее место кровопролитие, угон скота и пленников. Дагестанцы совершали набеги на тушин (горцев Восточной Грузии), тушины на дагестанцев, хевсуры (тоже жители горных районов той же части Грузии) на чеченцев и ингушей, те в свою очередь на них и т. д. Как ещё недавно говорили дагестанские старики, вспоминая былое своих дедов и прадедов, «молодёжь удальством и выносливостью в таком трудном и опасном деле, как набег, хотела завоевать уважение в глазах старших». В набеге юноше, руководствовавшемуся в отношениях с товарищами принципами соревнования, можно было как нигде более ярко и успешно реализовать личные амбиции. Кроме того, девушки отвергали юношу, не зарекомендовавшего себя в ратном деле. Русские публицисты, изучавшие жизнь и нравы жителей Страны гор, часто отмечали, что даже такое однозначно отрицательное действие как разбой, будучи подчинённым дагестанцем строгим нравственным рамкам, выглядело чем-то благородным. Набеги на соседей выстраивались в согласии с правилами игры, в числе которых помимо добычи должное уделялось на свой лад рыцарским манерам. Застигнутого врасплох врага нельзя было повергнуть, не окликнув, тем самым не предупредив о нападении. Любопытна история времён гражданской войны. Отряд дагестанцев-красноармейцев оказался на много дней осаждённым в крепости горцами иных политических убеждений. У первых закончилось продовольствие, они были обессилены и, казалось, являются доступной жертвой противника. В этой ситуации командир революционного отряда пошёл, по нашим меркам, на неожиданный шаг – он обратился к осаждавшим, говоря о позорности биться с ослабевшим врагом. «Ежели у вас есть намус, честь, – говорилось в его письме, – …и хотите показать себя орлами гор, пришлите нам продовольствия, и тогда будем биться и посмотрим, кто победит». Удивительно, на наш взгляд, то, что просьба была исполнена и нуждавшейся стороне было предоставлено время на подкрепление сил. Таковы были правила «соревнования», которое при самых различных, в том числе политических обстоятельствах, сохраняло внутренне присущие ему импульс и правила игрового действа, и отчасти ритуала. Военный потенциал горцев был востребован и сторонними силами. Правители Грузии, стремившиеся решить те или иные задачи, турки, претендовавшие на политическое господство в Кавказском регионе, и другие фигуранты тех же масштабов активно обращались к горцам (не только Дагестана, но и других частей региона) за соответствующими услугами за оговорённую плату. И те их охотно оказывали, благо к воинскому ремеслу было готово абсолютное большинство мужского населения. Боевой дух и военная сила дагестанцев вселяли такой страх и уважение, что соседи вынуждены были нанимать их для защиты границ от покушений их же соотечественников. Царь Кахетии (восточной провинции Грузии) Ираклий II нанимал дагестанцев для сбора дани с соседних ханств, но, потерпев поражение от Умма-хана Аварского, сам вынужден был платить ему таковую, с обязательством со стороны победителя защищать пределы Грузии от вторжения в неё «дагестанских хищников». Труд Всё сказанное о воинственности дагестанцев (фактически в равной степени оно может быть распространено на большую часть населения остальных горных областей Кавказа) не означает, что война являлась их исконным уделом и единственным занятием. Против такого суждения однозначно свидетельствуют образ «дома» в местной культуре и общественный быт, в котором начало полевых работ являлось кульминацией годового обрядового цикла и где труд на пашне (чьё обустройство на горном склоне требовало огромных усилий) являлся почётным занятием. Традиции дагестанского земледелия отличала не только глубокая древность и высокий уровень развития (с сооружением на горных склонах террасных полей с подпорными стенками либо откосами и использованием систем искусственного орошения), но и особая знаковость. За молодого человека, который не имел пахотного надела, как бы он ни был богат, не выдавали замуж дочерей, а труд и статус землевладельца в общественном сознании всегда оставались неизменно престижными. Военные практики были включены в общий ритм жизни в качестве немаловажной, но только её части. В походы-набеги отправлялись весной и осенью, до начала и по окончании полевых работ. Достоинство и честь Такие характерные для дагестанской натуры черты, как эмоциональность и импульсивность, всегда органично сочетались с требованиями культуры, призывавшими горца к сдержанности и уважению к окружающим. Главные этические нормы среди дагестанцев определялись понятиями «намус» – честь, достоинство, совесть, стыд, где достоинство подразумевает выдержанность, а понятие совести – в первую очередь совесть гражданскую, по отношению к обществу; «ях1» – честь, совесть, а равно сдержанность и терпение; «х1урмат» – уважение и почёт, адресованные в первую очередь старшим членам общества; «нич», «ц1ах» – стыд и одновременно скромность и стеснительность. Поэтому выдержанность, указывающая на сдерживаемую силу, готовую к взрыву, всегда ограничивала импульсивность. Выдержка, подразумевающая как умиротворение, так и угрозу, зримо демонстрируется дагестанцем – и шире – кавказцем через публично трепетное отношение к личной гордости и чести. «Хозяин Вселенной» – это не только ощущение собственного достоинства, но и заявление о готовности активно отстаивать свои «хозяйские» права. Местное общество всегда было лояльно настроено к проявлениям личностного фактора, полагая, что он служит более полному выражению коллективных качеств. Индивидуальность приветствовалась, но лишь в установленных рамках, которых каждому уважающему себя и рассчитывающему на аналогичную реакцию окружающих человеку надлежит знать и придерживаться. Характерно, что в современном Дагестане широко используется определение «красавчик», адресуемое человеку, совершившему поступок, который соответствует некоторым эталонным формам. Дагестанцы всегда предельно негативно относились к намерениям и действиям человека, способным нарушить существующий порядок общественных связей. Этот порядок подразумевал баланс сил между обществом и индивидом, между людьми. В этом плане горный Дагестан типичен в качестве части горного Кавказа, хотя в нём находили выражение и явные черты своеобразия. Одна из таких черт заключалась в отсутствии в местном фольклоре образа одинокого героя, тогда как наличие такового, противопоставляющего себя товарищам, для фольклора большинства народов Северного Кавказа типично. Даже будучи выдающимся, местный герой действует вместе с товарищами, даже желая подчеркнуть своё «я» (а это он стремится сделать едва ли не постоянно), он остаётся рядом с ними. Отсутствие здесь мотива «одинокого героя» естественно ввиду силы и прочности общинных связей, а равно и членов мужских союзов, которые в Дагестане, как нигде на Кавказе, обрели широкое и глубинное развитие. Одиноким здесь не было места – даже героям, даже в фольклоре. chernovik.net Минувшая неделя в республике прошла под знаком Виктории — Великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне. День Победы не смог омрачить даже трагический теракт, совершённый в ночь 3 мая на посту ДПС «Аляска-30», что на окраине Махачкалы. Погибло 14 человек, более 80 получили ранения. Президент РД Магомедсалам Магомедов прервал свою рабочую поездку в Москву и вернулся в Дагестан. Понятно, что теракт был совершён именно в тот момент, когда в республике мусульманские религиозные лидеры, представляющие различные течения в исламе, всерьёз заговорили о мире и консолидации. Ещё одной целью экстремистов было сорвать празднование Дня Победы. И, казалось, своей цели бандиты достигли. 4 мая в республике был объявлен днём траура. Но уже на следующий день Магомедсалам Магомедов вместе с сотнями дагестанцев — студентов, спортсменов, представителей общественности, интеллигенции — пришёл в Махачкале на станцию переливания крови и своим примером показал, что жизнь в Дагестане продолжается. Перед этим он прошёл необходимые процедуры. У президента измерили давление. «120 на 80 — беспристрастный тонометр показал, что Магомедсалам Магомедов находится в прекрасной физической форме. «Я горжусь дагестанцами — тысячи желающих помочь пострадавшим. Станция переливания крови не успевает принять всех. Это проявление нашего единства, дружбы народов. Дагестанцы всегда сплачиваются в трудную минуту, и очереди, которые здесь образуются в эти дни, тому прямое свидетельство. Это реакция на зло, совершённое преступниками, осуждение идеологии экстремизма. Дух дагестанцев никогда никому не сломить. Я уверен, что именно за дружбой, единством и взаимопомощью будущее республики», — сказал президент РД после сдачи 400 мл президентской крови. Интересно, кто из дагестанцев станет его братом по крови? В тот же день М. Магомедов посетил Республиканский медицинский центр, где проведал ветеранов Великой Отечественной войны. Они все как один в беседе с главой Дагестана осудили совершённый в Махачкале теракт и предлагали свою помощь. Президент РД попросил их как можно дольше оставаться в строю, пожелал здоровья, долголетия и преподнёс каждому ветерану подарки и конверты с деньгами. В воскресенье, 6 мая, президент РД совершил стремительный автопробег в южную зону Дагестана. Здесь в Докузпаринском и Ахтынском районах М. Магомедов ввёл в эксплуатацию АГРС и газопровод-отвод. В ещё два горных района пришёл газ. Выступивший на торжественном митинге по этому поводу местный старейшина тонко подметил, что приезд главы Дагестана, как и последовавшие за этим положительные социально-экономические события, — это показатель уважения президента РД не только к жителям Докузпаринского и Ахтынского районов, но и ко всем лезгинам Дагестана. В селе Ахты президент РД проведал участника Великой Отечественной войны майора в отставке Ашрафа Исмаилова. Глава Дагестана попросил приготовить ему яичницу. Оказывается, по традиции, если в какое-нибудь село проводят газ, то первым делом просят местных жителей приготовить на голубом топливе яичницу. «Поверьте, таких яичниц я пробовал немало», — пошутил Магомедсалам Магомедов. Уже 9 мая президент РД принял участие в праздничных мероприятиях, посвященных 67-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. После теракта 3 мая целесообразность проведения торжеств в Махачкале ставилась под сомнение. Из соображений безопасности… Но глава Дагестана личным присутствием отмёл все сомнения. По традиции центральные события развернулись на главной площади столицы республики, где прошёл торжественный митинг с участием самих героев — ветеранов войны. После церемонии возложения цветов к памятнику Воину-освободителю президент РД ещё раз поздравил всех ветеранов войны: «Я хочу всех поздравить с великим праздником — Днём Победы. Это один из самых главных наших праздников, любимых дней россиян, дагестанцев. Наш народ победил сильного, коварного врага, потому что был един, потому что мы все были как одна семья и именно дружба, единство народов были главной силой. Дагестанцы всегда были образцом беспримерного героизма, мужества, храбрости и 58 дагестанцев — Героев Советского Союза — это показатель великого мужества и большой отваги наших земляков. Сегодня наша молодёжь должна продолжать эти традиции, она должна быть такой же патриотичной, любить свою родину, быть верной своей стране». Далее глава Дагестана почтил память погибших на воинском кладбище Махачкалы. По завершении официальных мероприятий глава республики посетил Героя России Магомеда Гамзатова и Героя Советского Союза Якова Сулейманова. Ветеранам-героям от имени руководства республики в праздничный день были вручены ценные подарки. chernovik.net Минувшая неделя в республике прошла под знаком Виктории — Великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне. День Победы не смог омрачить даже трагический теракт, совершённый в ночь 3 мая на посту ДПС «Аляска-30», что на окраине Махачкалы. Погибло 14 человек, более 80 получили ранения. Президент РД Магомедсалам Магомедов прервал свою рабочую поездку в Москву и вернулся в Дагестан. Понятно, что теракт был совершён именно в тот момент, когда в республике мусульманские религиозные лидеры, представляющие различные течения в исламе, всерьёз заговорили о мире и консолидации. Ещё одной целью экстремистов было сорвать празднование Дня Победы. И, казалось, своей цели бандиты достигли. 4 мая в республике был объявлен днём траура. Но уже на следующий день Магомедсалам Магомедов вместе с сотнями дагестанцев — студентов, спортсменов, представителей общественности, интеллигенции — пришёл в Махачкале на станцию переливания крови и своим примером показал, что жизнь в Дагестане продолжается. Перед этим он прошёл необходимые процедуры. У президента измерили давление. «120 на 80 — беспристрастный тонометр показал, что Магомедсалам Магомедов находится в прекрасной физической форме. «Я горжусь дагестанцами — тысячи желающих помочь пострадавшим. Станция переливания крови не успевает принять всех. Это проявление нашего единства, дружбы народов. Дагестанцы всегда сплачиваются в трудную минуту, и очереди, которые здесь образуются в эти дни, тому прямое свидетельство. Это реакция на зло, совершённое преступниками, осуждение идеологии экстремизма. Дух дагестанцев никогда никому не сломить. Я уверен, что именно за дружбой, единством и взаимопомощью будущее республики», — сказал президент РД после сдачи 400 мл президентской крови. Интересно, кто из дагестанцев станет его братом по крови? В тот же день М. Магомедов посетил Республиканский медицинский центр, где проведал ветеранов Великой Отечественной войны. Они все как один в беседе с главой Дагестана осудили совершённый в Махачкале теракт и предлагали свою помощь. Президент РД попросил их как можно дольше оставаться в строю, пожелал здоровья, долголетия и преподнёс каждому ветерану подарки и конверты с деньгами. В воскресенье, 6 мая, президент РД совершил стремительный автопробег в южную зону Дагестана. Здесь в Докузпаринском и Ахтынском районах М. Магомедов ввёл в эксплуатацию АГРС и газопровод-отвод. В ещё два горных района пришёл газ. Выступивший на торжественном митинге по этому поводу местный старейшина тонко подметил, что приезд главы Дагестана, как и последовавшие за этим положительные социально-экономические события, — это показатель уважения президента РД не только к жителям Докузпаринского и Ахтынского районов, но и ко всем лезгинам Дагестана. В селе Ахты президент РД проведал участника Великой Отечественной войны майора в отставке Ашрафа Исмаилова. Глава Дагестана попросил приготовить ему яичницу. Оказывается, по традиции, если в какое-нибудь село проводят газ, то первым делом просят местных жителей приготовить на голубом топливе яичницу. «Поверьте, таких яичниц я пробовал немало», — пошутил Магомедсалам Магомедов. Уже 9 мая президент РД принял участие в праздничных мероприятиях, посвященных 67-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. После теракта 3 мая целесообразность проведения торжеств в Махачкале ставилась под сомнение. Из соображений безопасности… Но глава Дагестана личным присутствием отмёл все сомнения. По традиции центральные события развернулись на главной площади столицы республики, где прошёл торжественный митинг с участием самих героев — ветеранов войны. После церемонии возложения цветов к памятнику Воину-освободителю президент РД ещё раз поздравил всех ветеранов войны: «Я хочу всех поздравить с великим праздником — Днём Победы. Это один из самых главных наших праздников, любимых дней россиян, дагестанцев. Наш народ победил сильного, коварного врага, потому что был един, потому что мы все были как одна семья и именно дружба, единство народов были главной силой. Дагестанцы всегда были образцом беспримерного героизма, мужества, храбрости и 58 дагестанцев — Героев Советского Союза — это показатель великого мужества и большой отваги наших земляков. Сегодня наша молодёжь должна продолжать эти традиции, она должна быть такой же патриотичной, любить свою родину, быть верной своей стране». Далее глава Дагестана почтил память погибших на воинском кладбище Махачкалы. По завершении официальных мероприятий глава республики посетил Героя России Магомеда Гамзатова и Героя Советского Союза Якова Сулейманова. Ветеранам-героям от имени руководства республики в праздничный день были вручены ценные подарки. chernovik.net В самом начале месяца почти всех дагестанцев огорчило известие, которое мы просто не смогли обойти стороной Умер последний житель Гамсутля. Больше 20 лет назад Абдулжалил Абдулжалилов вернулся в свое заброшенное родовое село. Гамсутль стал для него и смыслом жизни, и последним пристанищем. Он жил один, но никогда не считал себя одиноким. Гамсутль, июль 2014 года. Фото: http://daganoff.livejournal.com Двери его дома всегда были открыты для гостей. К нему приезжали журналисты и просто люди со всех концов России, снимали фильмы и репортажи, писали статьи и рассказы. Его даже называли мэром Гамсутля и последним из могикан. Как истинный патриот, он пытался всеми силами возродить интерес к родному селу, однако все попытки оказались безуспешными. Но в нашей памяти он так и останется последним жителем Гамсутля. Но этот аул не всегда был в полном запустении. Человеком, который еще застал нескольких последних жителей села Гамсутль, был ныне покойный Аркадий Ганиев. И вот что он писал в своем блоге: Arkadyganiev: «Я был впервые в Гамсутле в июле 1983 года в составе экономико-географической экспедиции Института географии АН СССР из Москвы. На меня село произвело потрясающее впечатление. Оно было заброшено уже тогда, в ауле мы насчитали несколько человек населения, в основном старики. И даже они были разделены на две конфликтующие группировки. В селе был один телефон с односторонней связью: на него могли позвонить из Чоха, но из села никуда позвонить было нельзя. Дорога в село к тому времени уже заросла и была непроезжей, пройти можно было только пешком. Я тогда даже пошутил: «Это тысячелетнее село пережило три религии, кучу завоевателей, но не пережило только присоединения к колхозу имени Омарова-Чохского!». Еще 20–30 лет назад это было многолюдное село, к которому вела подъездная дорога. Сюда часто приезжала кинопередвижка, легко было сообщаться с соседними Согратлем и Чохом. Потом постепенно люди стали переселяться в другие села и города. Как объясняют старожилы, большим семьям тесно становилось в маленьких старинных домах, в большинстве своем однокомнатных. Хорошие земли берегли под сенокосы, строить же на скалах никто не хотел, да и нет в наше время такой нужды. Гамсутль расположен стратегически очень удачно – настоящая крепость на скале с прекрасным обзором. Теперь в этом селе живут только четверо пожилых людей. Один из них – семидесятилетний Аббас Гасимов. Семья его живет в колхозе «Чох-Коммуна», сам он долго болел, но, выписавшись из больницы, вновь вернулся в родовое село. В селе есть электричество и радио, которое старики предпочитают более «молодежному» телевизору. Другие выходцы из Гамсутля – Али Алиев с женой Патимат, много лет назад переехали в Каспийск, но их потянуло обратно в родные края, и три года назад они начали строительство дома на берегу реки у подножия горы, где находится село. Разбили огород. Земля здесь хорошая. Выращивают картофель, тыкву, подсолнечник. Завели коров. Старикам одним, конечно, тяжело, но сын с невесткой и внуками регулярно помогают. Летом в отпуск приезжают – помочь со строительством, по хозяйству. А недавно у Алиевых произошло радостное событие. В их хозяйстве энергетики поставили столбы, подвели свет. По нынешним временам не все достается бесплатно, и пришлось хозяину покупать трансформатор и другое, но семья очень рада, ведь раньше их домик освещала по вечерам керосинка, а керосин теперь тоже дефицит. Вот так и живут сегодня гамсутлинцы, кто где. И все вспоминают, какое это было красивое, веселое село, как дружно жили и трудились его жители всего-то пару десятков лет назад». Последний из могикан Но прошло 20 лет, и в заброшенном ауле остался только один житель, который к этому времени уже стал своего рода знаменитостью. Посмотреть на село и познакомиться со знаменитым «мэром Гамсутля» приезжали многие. В их числе был и блогер Айдемир Даганов, чью заметку мы тоже решили предоставить вашему вниманию: Daganoff: «Пришла печальная новость – умер Абдулжалил. Единственный, кто оставался жить в покинутом и заброшенном людьми ауле Гамсутль. В этом селе давно поселилась тишина, а теперь, без него, совсем опустел аул-призрак. Добрый, смешной, ироничный, чудаковатый, искренний и дружелюбный. Его душа была чиста как алмаз, и это сразу бросалось в глаза. Он рад был любым гостям. Поил их чаем и подавал мед с собственной пасеки – твердый, вперемешку с прополисом, но вкусный. «Мэр города Гамсутль» – как в шутку мы все его называли. «Последний из могикан» – как называл себя он сам. Аул и человек. Они дополняли друг друга. Человек заново вдохнул жизнь в него, а аул, в благодарность, сделал его знаменитым. И, когда думаю об этом замечательном человеке, в моей памяти возникают воспоминания, связанные с нашим знакомством… О Гамсутле я узнал еще в юности, когда впервые увидел этот аул в монохромной фотографии на плакате-календаре – не похожий ни на какой другой и раскинувшийся на склоне горы, словно излившаяся лава вулкана при извержении. Время наполняется ритмом и картинами разных годов, которые пробудили в тебе желание совершить поездку в этот окутанный загадками аул и увидеть все своими глазами. Пройтись по узким улочкам, заглянуть в его обветшалые дома и, возможно, понять для себя, почему все-таки жители аула покинули свое родовое село. «А вы видели меня на “Ютуб”?» – слегка прищурив глаза от солнца, как бы невзначай поинтересовался Абдулжалил, когда мы поднимались вверх по узкой пешеходной тропе, ведущей в аул, желая, по всей видимости, произвести впечатление, в особенности на девушек из нашей компании. Годы сознательного уединения в покинутом людьми ауле сделали его известным медийным персонажем, когда с легкой руки журналистов и популярных блогеров о нем узнали далеко за пределами родного Дагестана. И, похоже, своей известностью Абдулжалил совсем не тяготился. Раньше в село вела дорога, которая на всем протяжении была укреплена каменной кладкой. Абдулжалил рассказывает, что сельчане поддерживали ее, и чуть ли не за каждой семьей был отведен небольшой определенный ее участок. Но теперь же все заросло бурьяном и крапивой. Наш попутчик не умолкает ни на минуту. Перескакивая с темы на тему, с русского языка на аварский, он словно спешит рассказать нам все свои истории и наблюдения. «Я последний из могикан, – говорит он, слегка улыбаясь, и тут же рукой указывает на выступающую скалу в стороне от дороги: – А в этом месте обитают джинны. Мне не верят, но я несколько раз своими глазами зимой видел следы на снегу». Чем выше мы поднимаемся (местами тропа проходит по краю пропасти), тем более захватывает дух и ощущается приток адреналина в крови. Твоему взору предстают все более живописные горные пейзажи, и в отдаленности открывается прекрасный вид на аул Чох. А еще через несколько сотен метров мы оказываемся в ландшафтном лесу с его причудливо изогнутыми деревьями, россыпью земляники под ногами и родником с кристально чистой горной водой. Абдулжалил говорит, что это и есть самая настоящая живая вода, которая наделяет путника целебной силой и даже обладает омолаживающим эффектом. Прошли еще несколько сотен метров по вьющейся змейкой тропе, виден уже и сам Гамсутль. Со стороны он был похож на вершину пирамиды, основание которой уходит глубоко вниз и укрыто под горой Гамсутльмеэр. Он казался естественным продолжением скал – аул словно выходил из камня и так же обращался в него снова. А его старые обветшалые дома, слившись с ландшафтом, больше напоминали покинутые ласточками гнезда, в которых когда-то присутствовала жизнь. Время было безжалостно и беспощадно к аулу. Двери домов, которые были открыты для всех, разрушались из-за отсутствия жизни в нем, взяв такую вот своеобразную плату за приход цивилизации. Время тут словно остановилось, и все это больше походило на декорации к какому-нибудь историческому фильму. «На самом деле одиночество не так страшно, как о нем говорят. К нему тоже можно привыкнуть. Да и не так я одинок, как это может показаться», – продолжал рассуждать Абдулжалил, ставя чайник греться на печку-буржуйку, уже у себя дома, когда мы сели пообедать, в комнате без ставней, в которой явно чувствовалось, что не хватает женщины. Всюду присутствовал, если можно так сказать, «творческий беспорядок». По всей комнате были разложены вещи: на потолке висели соты, портфели и чемоданы, а по диагонали на протянутых веревках сохла одежда, центр композиции которой составляли его штаны. На нескольких полках стены лежала домашняя утварь, инструменты, необходимые в хозяйстве, и небольшой радиоприемник – его связь с остальным миром. – Время от времени я отправляюсь в Чох за продуктами и пенсией. Да и чтобы друзей и родственников повидать. Это зимой тут глухо, а летом повеселее. И гости, бывает, приходят... Тут я не выдерживаю, и спрашиваю: «Почему? Почему ты сюда вернулся?» – рассчитывая услышать, пусть и с изрядной долей пафоса, слова об отчем доме, памяти предков, о поселившейся в нем боли за свое родное село, что оно рушится прямо на глазах. Но Абдулжалил не был бы Абдулжалилом, если бы в своей манере не ответил просто и незамысловато: «Я просил родичей психолога пригласить, а они психиатров привели. Поэтому после психушки пришлось укрыться здесь». Но я не унимаюсь и задаю вопрос, который меня волновал, желая получить ответ, за которым приехал: «Почему люди все разом покинули аул? Ведь здесь остались могилы их предков?» Абдулжалил, вновь не мудрствуя лукаво, отвечает, словно ему приходилось до этого не раз отвечать на этот вопрос: «Они ушли за лучшей жизнью». Остаток времени мы пили чай с медом вперемешку с прополисом с его пасеки, слушая его бесконечные истории из жизни. О том, что свободное время, а его у него предостаточно, он проводит за чтением книг, слушает радиоприемник, работает по хозяйству, принимает редких гостей и пишет стихи. И что даже, несмотря на то что один и лишен многих благ, которые окружают нас в жизни, он по-настоящему счастлив. «И к тому же я теперь еще и знаменитым стал. Вы видели меня на “Ютубе”?» – добавляет он как бы невзначай, и его посыл снова обращен к девушкам из нашей компании. За чаем и разговорами наступило время, когда нам пора было уже отправляться в обратный путь, в город, в свои каменные джунгли. К тому же прошел дождь, и мы могли прилично потерять время, выбираясь из аула. Абдулжалил вызвался нас проводить, не прекращая что-то рассказывать, и, даже несмотря на то что крапива жгла нещадно ноги, мы слушали его. Иногда надо делать паузы, умчаться куда-нибудь, чтобы сбежать от суеты и забот и подарить себе один незабываемый день в своей жизни. Ведь важно не сколько дней в нашей жизни, а то, сколько жизни в наших днях. Иногда для этого нужно просто сделать один маленький шаг, который потом запомнится на всю жизнь». mkala.mk.ru 14 февраля, в Махачкале под председательством заместителя генерального прокурора РФ Ивана Сыдорука состоялось оперативное совещание по вопросам противодействия экстремизму, терроризму и посягательствам на жизнь сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих на территории Республики Дагестан. В работе совещания приняли участие временно исполняющий обязанности Президента РД Рамазан Абдулатипов, заместитель председателя Следственного комитета РФ Борис Карнаухов, заместитель руководителя аппарата Государственного антинаркотического комитета – начальник Управления по СКФО Игорь Горьков, начальник Южного регионального пограничного управления ФСБ России Николай Лисинский, заместитель начальника Управления Генеральной прокуратуры РФ в СКФО – начальник отдела по надзору за оперативно-розыскной и процессуальной деятельностью Алексей Васильков, руководитель Главного следственного управления Следственного комитета РФ по СКФО Илья Лазутов, руководители правоохранительных органов СКФО и республики, судебных органов, прокуроры, Следственного комитета РФ по РД и УФСБ по РД. Как сообщили РИА «Дагестан» в пресс-службе Президента РД, открывая работу совещания, Иван Сыдорук отметил, что вопросы экстремизма, терроризма и посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов для Дагестана имеют большую актуальность. Ежегодно в регионе увеличивается количество преступлений террористической направленности, только за 2012 год зарегистрировано 295. За последний год почти в три раза возросло число преступлений экстремистской направленности. «Дагестан находится на первом месте в России по количеству совершаемых преступлений. В связи с этим и было принято решение о проведении оперативного совещания по этим вопросам именно в вашей республике. Стоит отметить, что сегодня уровень преступности зависит от социально-экономического положения, которое складывается в том или ином субъекте РФ». Рамазан Абдулатипов в своем выступлении подчеркнул: «Тема нашего совещания носит исключительно актуальный характер, особенно на фоне тех процессов, которые происходят вокруг власти. Может быть, взрыв на посту ДПС в Хасавюрте совершен для того, чтобы показать нам – всем сидящим в этом зале, – что так дальше нельзя работать. Я подчеркиваю, что те ребята, которые гибнут, – героические ребята, защищающие нас, наше государство и власть. Что такое власть? Власть – это способ обеспечения воли. В данном случае источником власти является народ. Если мы – власть, то мы должны обеспечивать реализацию воли нашего народа. А воля нашего народа только в одном – обеспечении безопасности, прав и свобод, законности и правопорядка. Это и есть тема данного совещания. Я являюсь дилетантом в этих вопросах, однако сегодня страдают не только профессионалы, но и дилетанты. Все руководители правоохранительных органов – в целом порядочные, трудоспособные, квалифицированные, с большим опытом работы люди – говорят: “Прослеживаем, обязательно посмотрим”. Но есть и люди, провоцирующие разного рода митинги. И в этом случае у них один ответ: “Мы знаем этих людей, отслеживаем их”. Часто получается, что мы прослеживаем, а они нас убивают. Нужна более оперативная работа, особенно со стороны системы МВД. Прокуратура – это наблюдающее око. Самая тяжелая работа и самые главные проблемы у полицейских. Я даже как дилетант убеждаюсь в том, что нет четкой оперативной, агентурной, разведывательной работы. Нужно понять, что сегодня война идет против государства. Федеральным органам власти нужно осознать, что война идет не против Дагестана, а против России. Дагестан, по большому счету, никому не нужен. Идет борьба за влияние на регион. Россия является мировой державой, поэтому поставлена задача ослабить ее в конкурентной борьбе, которая всегда присутствовала. Мы стоим на защите Российской Федерации, начиная с 1999 года по сегодняшний день. Можно дагестанцев обвинять в чем угодно, но они всегда были и остаются патриотами. Мы никому не уступали в патриотизме. Прежде всего, нужно поднять патриотический дух дагестанцев». Врио Президента РД также призвал обратить внимание на факт, когда один из членов семьи – криминальный авторитет, другой – прокурор или руководитель правоохранительной службы: «Разберитесь в своих рядах и наведите порядок. Все, что делается на территории Дагестана, должно координироваться руководителем республики. Каждый выполняет свои функции по своим направлениям в соответствии с законодательством, но координация должна быть за руководителем республики. Многие прокуроры в районах занимаются несвойственными им функциями, пробивают должности, сажают на них своих людей, сводят счеты с противниками – используют данную им власть в личных целях. Почему не проводятся расследования внутри? К нам отправляют сотрудников, которые не знают республику, не знают, кто есть кто. Только через 3-5 лет можно разобраться, кто бандит, а кто честный человек. В правоохранительных органах должны работать люди, досконально знающие свое дело. Мы не делим людей на русских, на казахов и т.д., для нас все – граждане Российской Федерации, и мы уважительно относимся к русским. Для нас священна память о тех русских, которые поднимали республику: создавали образование, культуру. Поэтому вопрос надо ставить не в такой плоскости, а насколько эффективно ведется работа. Царское самодержавие направляло в Дагестан людей в совершенстве знающих аварский, даргинский, кумыкский и другие языки. Русские офицеры стали создателями алфавитов для нас. Вот такие были офицеры», – подчеркнул Рамазан Абдулатипов. Врио Президента РД также отметил, что надо активно взаимодействовать не только с республиканскими органами власти, но и с органами местного самоуправления: «Вы назначаете человека начальником районной полиции без предварительной беседы с главами администрации. В Махачкале иногда назначают людей, с которыми даже не встретился руководитель республики. Эта разрозненность органов власти и мешает нам сконцентрировать свою волю в борьбе против бандитов, экстремистов и преступников, которые разрушают наше государство. Ее не должно быть. В республике за все эти годы создана токсичная среда. Дело даже не в правоохранительных органах. Если мы не сможем изменить эту среду, улучшений не будет. Сегодня разрозненность распространяется по всей России. Эти процессы должны прослеживать тысячу наших людей. В Дагестане нельзя работать в том режиме, в котором мы работаем. Я не скажу, что мы плохо работаем, возможно, что в Дагестане правоохранительные органы работают лучше, чем в других регионах. Но нужно учитывать то, что в Дагестане другая ситуация. Не должно быть людей в погонах, которые заняты своими делами. Хотите заниматься личными делами, снимите погоны и занимайтесь. Общество предоставляет огромные возможности: занимайтесь бизнесом, политикой, но снимите тогда погоны. Эти вещи нужно жестко прослеживать. Республика находится в кризисной зоне, среди пяти самых опасных регионов мира, где нельзя заниматься экономикой и другими делами, так как бесполезно. В регионе за все эти годы создана токсичная среда. Дело даже не в правоохранительных органах. Если мы не сможем изменить эту среду, улучшений не будет. Я встречался с одним руководителем одной из среднеазиатских республик, где была такая же ситуация. Он очень точно сказал: “Рамазан Гаджимурадович, никакие силовые методы не помогут, пока школа, дом культуры, вуз проигрывают разного рода сектантству”. Если у нас нет школы, нормального вуза, воспитательной работы, ответственности родителей, если через СМИ в молодежную среду идет разврат, героизация бандитов и преступников, если мы эту среду не изменим, то никакая прокуратура, ФСБ не помогут. Против такой массовой пропаганды кто устоит? Это фундаментальные вопросы, которые необходимо решать на государственном уровне. Генеральная прокуратура об этом знает. Я знаю многих людей, работающих там, это профессионалы высокого уровня. Думаю, очищение надо начинать с Дагестана и не ограничивать только нашей республикой. Надо очищать культурную среду России от бандитизма, национализма, экстремизма. И органы власти, и министерства, ведомства, и главы администраций должны проводить совершенно другую работу». Р. Абдулатипов сообщил и о том, что завершено формирование правительства РД: «Я сменил всех членов правительства. Но нет новых людей, потому что никто не занимался кадровой политикой, нет кадрового резерва, поэтому очень много случайных людей, устроенных по знакомству, в правоохранительных органах Дагестана. Что касается работы судей. Им дана хорошая зарплата и многое другое. А результат какой? Работа прокуратуры, ФСБ, полиции – все пойдет насмарку, если судья не работает честно и грамотно. А мы вообще не имеем права вмешиваться в эту сферу. Мы не имеем права провести следственные действия, даже зная, что человека за взятку осудили не так, как положено». «Такая защита нужна не для судьи и его жены, а для государства. Ловят за преступления, но за взятку 20% из них освобождают сразу в полиции, 10-15% – в прокуратуре, 30-40% – в судах. В тюрьму попадает бедолага, у которого не было поддержки. А настоящие преступники на свободе. Почему служба охраны некоторых руководителей 50-60 человек? И почему полиция это допускает? Кто выделяет огромное количество полицейских для охраны таких руководителей? Значит, одному можно, а другому нет? Правоохранительная система должна работать на всех уровнях. Другое – почти всё население вооружено. Почему не работает УФСБ РФ по РД, МВД по РД, следственные органы?! Почему бы не приостановить деятельность ЧОПов на какой-то период, учитывая сложную ситуацию в республике. Мною уже даны поручения, касающиеся деятельности по частным охранным предприятиям. Если мы не будем прослеживать такие процессы, то в одиночку правоохранительной системе сложно обеспечить порядок. Иногда чувствую, что я один здесь. Мы не должны быть одинокими. Одинокими должны быть те, которые с оружием в руках идут против государства. А мы должны выглядеть сплоченными и сильными. Желаю успехов в вашей деятельности. Мы должны совместно победить это зло и освободить Дагестан от этого гнета, невежества и преступности», – заявил Р. Абдулатипов. Далее с основным докладом выступил заместитель начальника Управления Генеральной прокуратуры РФ в СКФО – начальник отдела по надзору за оперативно-розыскной и процессуальной деятельностью Алексей Васильков. Источник: http://www.riadagestan.ru/news/2013/2/14/151018/ www.obzor-smi.ru Оперативная обстановка далека от идеальной. У многих сегодня складывается впечатление, что она едва ли не вышла из-под контроля. Считать ситуацию неконтролируемой, как это преподносят некоторые СМИ, в корне неверно, убежден республиканский министр внутренних дел генерал-майор полиции Абдурашид Магомедов. «ВПК»: Абдурашид Магомедович, действительно ли вы держите руку на пульсе событий? – Без сомнения, мы держим руку на пульсе событий, плотно работаем по всем направлениям, в том числе по вопросам борьбы с экстремизмом и терроризмом, которые на данный момент представляют наибольшую угрозу для региона. На территории Дагестана действует 10 бандгрупп общей численностью 150–170 активных боевиков, не считая пособников, в основном родственников и знакомых бандитов. В некоторых территориальных субъектах складывается сложная оперативная ситуация. Прежде всего в Буйнакском, Хасавюртовском и Карабудахкентском районах. «ВПК»: К ним, судя по всему, и приковано в первую очередь ваше внимание? – Да. В результате планомерной работы, которую мы проводим в тесном контакте с сотрудниками ФСБ, в прошлом году удалось стабилизировать обстановку в Кизлярском и Сергокалинском районах, в городе Избербаше. Серьезно продвинулись в данном направлении и по Карабудахкентскому району и Махачкале. Но бандиты не сидят на одном месте, поэтому сотрудники оперативно отслеживают ситуацию, мониторят ее. Вследствие предпринятых мер за прошедший год мы уменьшили число «лесных людей» и их сторонников примерно на 450. Среди них и задержанные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, и добровольно сдавшиеся – около 200 человек, и ликвидированные с оружием в руках, среди которых немало главарей. «ВПК»: Есть положительные тенденции? – Люди стали выходить из лесов, добровольно сдаваться властям. Только в конце марта сложили оружие четыре человека. Активнее всего процесс сдачи идет там, где с сотрудниками правоохранительных органов в тесном контакте работают главы администрации, родственники, духовные лидеры. Для бандитского подполья такие примеры очень болезненны, а то и просто смертельны. Они предпочли бы потерять десять подельников убитыми, чем хотя бы одного сдавшегося властям. К сожалению, такая тенденция пока не стала доминирующей, но она очень перспективна. «ВПК»: Насколько эффективно идет борьба с бандподпольем, ведь она продолжается не первый год? – Ряды бандформирований пополняются, значит, существует питательная среда для вербовки. Одна из главных причин оттока в леса – религиозная безграмотность населения. На людей, особенно молодежь, большое влияние оказывают те, кто получил духовное образование за рубежом. Заграница вообще оказывает странное воздействие на многих. Мы неоднократно сталкивались с ситуацией, когда вполне законопослушные, лояльные государству граждане, уехавшие за границу для учебы в исламских вузах, возвращаются домой совершенно другими, с чуждой Дагестану системой ценностей и взглядов. Среди тех, кто берет в руки оружие, значительное число выпускников духовных учебных заведений Египта, Сирии, Пакистана. В частности, ликвидированный в 2010 году лидер дагестанского бандподполья Вагабов окончил исламский университет в Пакистане. И с подобными «учеными богословами» с автоматами мы сталкиваемся постоянно. «ВПК»: Налицо проблема омоложения терроризма? – Фактически да. И работать над ней надо всему обществу, а не только МВД и силовым структурам. Проводимая нами демонстрация силы играет, безусловно, свою роль. Однако не меньшее значение имеет и общественное мнение: влияние родственников, друзей, местных властей, учителей, СМИ, духовных лидеров, с которыми мы стараемся действовать в плотном контакте. Учитывая молодежный фактор, мы в одном из наших подразделений создали специальный отдел, нацеленный на работу среди молодежи в учебных заведениях республики. Этого, конечно, недостаточно, ведь много времени ребята проводят вне школы и вузов, предоставлены сами себе, чем и пользуются вербовщики. Они весьма успешно запудривают мозги парням и девушкам, применяя опять-таки религиозную риторику, намеренно искажая действительность и приукрашивая свою преступную деятельность. Никому из нас не хочется увидеть поверивших им ребят убитыми, но это непременно произойдет рано или поздно, если они не одумаются, не выйдут из леса. – Иногда приходится слышать обвинения в низкой активности наших духовных лидеров. Но в Духовном управлении мусульман Дагестана имамы и муфтии занимают очень активную жизненную позицию. Там работают смелые и честные люди, патриоты своей Родины, своего народа. Сила наших духовных лидеров в том, что они никогда, даже в очень напряженные моменты, не звали людей к насилию. Именно за то, что эти алимы призывают верующих жить в мире и гармонии, помогать, поддерживать друг друга, взаимодействовать с государственными институтами и структурами, их и убивают. К сожалению, мы потеряли много достойных людей, которые пользовались авторитетом и оказывали огромное влияние на общество: ректора Института теологии и международных отношений Максуда Садикова и признанного духовного лидера многих мусульман Дагестана Саида-эфенди Чиркейского. «ВПК»: У МВД Дагестана накоплен немалый опыт по борьбе с экстремизмом и терроризмом. Но в одиночку, наверное, не справиться? – Конечно. Существенная помощь оказывается Министерством внутренних дел России. Это прежде всего создание временных отделов с функциями территориальных органов в наиболее проблемных районах. Таких у нас десять. За каждым закреплен конкретный федеральный регион. Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить и министра внутренних дел Российской Федерации, и руководителей территориальных подразделений за такую помощь. Условия работы у нас специфические, требуют особых профессиональных навыков, но люди к нам приезжают хорошо к этому подготовленные и работают результативно. Хочу отметить также вклад Группы регионального оперативного управления (ГРОУ) по Дагестану, костяк которой составляют внутренние войска. Они берут на себя малознакомые нам функции и делают свое дело очень профессионально, качественно. При их активном участии фактически ликвидировано бандподполье в Сергокалинском районе, серьезно потрепали бандитов в Карабудахкентском. И такая деятельность ведется непрерывно, каждый день, по мере поступления информации, в которой мы не испытываем недостатка. В этом нам очень помогают, как я уже отметил, и коллеги из УФСБ России по Республике Дагестан. Взаимодействуем и с подразделениями УФСИН, снабжающими нас информацией о лицах, осужденных в разное время за экстремистскую и террористическую деятельность и возвращающихся теперь в места постоянного проживания. «ВПК»: А каково моральное состояние сотрудников дагестанской полиции? В прессе нет-нет да и появятся сообщения о тех или иных фактах нарушения вашими подчиненными закона. – Да, подобное время от времени действительно происходит. Все, наверное, помнят случай, когда наш участковый уполномоченный, находясь в нетрезвом состоянии, устроил стрельбу в кафе. Сейчас он под следствием, его вина доказана. Хочу еще раз извиниться за действия своего сотрудника и принести соболезнования родственникам погибших. Недавно мы собственными силами выявили двух полицейских, причастных к криминалу. Борьба за чистоту рядов продолжается. Вместе с тем подчеркну, что большинство сотрудников МВД Дагестана – это честные и порядочные люди, готовые, если необходимо, жертвовать своим здоровьем, жизнью ради наведения порядка в республике. В прошлом году мы потеряли 69 своих товарищей. Дух дагестанской полиции по-прежнему высок, а число желающих служить народу и закону значительно превышает предложение. Это дает нам возможность отбирать только достойных, в чем и видим залог нашего успеха. Уверен, что поставленная перед нами задача искоренения терроризма и экстремизма выполнима. Для этого надо максимально объединить усилия всех здоровых институтов общества, начиная с семьи, детского сада, школы, мечети. Только силовыми методами проблема не решится. topwar.ru Как известно, у России ко времени окончательного присоединения к ней Дагестана в 1859 г. уже был достаточно длительный опыт управления религиозной жизнью мусульманского населения[1]. В результате этих установлений, как писал накануне Октябрьской революции 1917 г. русский чиновник С.Г. Рыбаков, мусульманским «духовным лицам были даны большие преимущества, и они образовали из себя магометанское духовенство как сословие, с особыми преимуществами и обязанностями»[2]. Тем самым, как справедливо отмечал С.Г. Рыбаков, «русский закон создал мусульманское духовенство как сословие, мулл с правами и обязанностями — установления, чуждые мусульманскому миру, не предусмотренные мусульманским правом (шариатом)»[3]. Тогда же в России было признано наличие неразрешимой в своей самопротиворечивости проблемы государственного регулирования религиозной жизни мусульман. Дело в том, что подлинные цели образования управлений и создания сословия мусульманского духовенства состояли в том, чтобы контролировать их деятельность и противодействовать усилению влияния на население. Однако результаты оказывались совершенно противоположными: образование духовного управления с иерархической структурой организации и сословия «мусульманских священников» юридически закрепляли их контроль и тем самым усиливали влияние на мусульманское население. Духовные управления мусульман» действовали в России вплоть до падения царизма. Правда, в Дагестане, как и в других регионах Северного Кавказа, так и не были созданы при царизме структуры духовых управлений мусульман. По этому поводу неоднократно создавались комиссии, и в конце концов было признано «излишним вводить среди магометанского духовенства Северного Кавказа правильно организованную иерархию». Предпочтительным оказалось учреждение «особой должности чиновника особых поручений из мусульман при главноначальствующем гражданской частью на Кавказе в целях надзора за духовенством и наблюдения за мусульманскими сектами»[4]. Вопросы организации исповедальной жизни мусульман поднимались и после Февральской революции. В апреле 1917 г. в Баку состоялся Всекавказский съезд мусульман, на котором постановили образовать два ДУМ: одно для мусульман Закавказья, другое — для горцев Дагестана и Северного Кавказа. Образованный в начале мая 1917 г. во Владикавказе Союз объединенных горцев также предусмотрел создание ДУМ Дагестана и Северного Кавказа. Возглавил эту организации богач и знаток ислама аварец Нажмудин Гоцинский, которому было присвоено звание муфтия Дагестана и Северного Кавказа. Большевики после утверждения своей власти, как я уже писал в первой главе, не создавали органов ДУМ, но первые годы довольно бережно относились к мусульманским праву и религиозным авторитетам. Однако начавшийся на рубеже 1920-х и 1930-х годов разгром ислама снял тем самым все проблемы какой-либо организации его институтов. Возвращение религии в легальную жизнь Страны Советов было осуществлено, как известно, И.В. Сталиным в период Великой Отечественной войны в 1943— 1944 гг. Ислам легализовали, и было решено вернуться, по сути, к дореволюционному способу контролирования и регулирования исповедальной жизни — учреждению в мусульманских регионах страны ДУМ, в том числе и ДУМ Северного Кавказа. Открылось несколько официальных мечетей, наладилась система религиозного образования для служителей культа, правда, не на Кавказе, а в Средней Азии. Аппарат ДУМСК состоял из нескольких служащих, в каждой официальной мечети также работали по одному—два служителя. Коммунистическая система управления мусульманами просуществовала на Северном Кавказе до поздней фазы перестройки. В 1988 г. в республике действовали всего 27 мечетей, но это был достаточно высокий показатель. В Чечено-Ингушетии не было ни одной, а в западных регионах Северного Кавказа — одна-две мечети на республику. Весной 1989 г. в Махачкале прошел первый съезд мусульман Северного Кавказа, делегаты которого, приехавшие изо всех республик Северного Кавказа и из других мусульманских регионов страны, после бурных обсуждений штурмом взяли здание ДУМСК и насильно свергли балкарца Махмуда Геккиева с должности муфтия, обвинив его во взяточничестве, моральном разложении и сотрудничестве с КГБ. Но попытка сохранить орган управления мусульманами всего Северного Кавказа была обречена. Вскоре ДУМСК развалилось, а в Дагестане, как и во всех других республиках Северного Кавказа, стали образовываться свои республиканские ДУМ. В январе 1990 г. на первом съезде мусульман Дагестана было учреждено ДУМ Дагестана и избран муфтий (председатель ДУМД) кумык Багаудин-хаджи (Б. Исаев). Но и ДУМД в тех условиях не смог стать единой организацией для всех дагестанцев; стали формироваться отдельные, как правило моноэтнические, группировки верующих. Главным препятствием на пути создания общей организации исламского управления было то, что большинство верующих в ней не нуждались. Рост религиозности и общественного влияния ислама происходил в каждом конкретном месте самостоятельно, складывались самодостаточные территориальные общины верующих. Вместе с тем общий рост социального влияния религии не мог не вызвать стремлений контролировать этот процесс. Они исходили со стороны и государственной власти, и некоторых влиятельных религиозных объединений, и отдельных деятелей. Поэтому цели создания единого органа управления верующими республики постоянно актуализировались во встречных инициативах власти и различных группировок верующих. Августовский политический кризис 1991 г., когда КПСС неожиданно была запрещена, в одно мгновение не только опрокинул идеологические ориентиры в обществе, но и разрушил устойчивый полиэтнический баланс сил в руководстве Дагестана. Борьба за контроль над ДУМД сразу приобрела очень острый характер. В феврале 1992 г. группа религиозных активистов аварской национальности прямыми силовыми действиями сместила с поста муфтия кумыка Багаудина-хаджи (Исаева) и утвердила в этом звании аварца Саидахмеда Дарбишгаджиева. По своей скрытой политической сути замена кумыка на аварца в ДУМД имела глубокий смысл. Она означала восстановление одного из сегментов в высшем руководстве, только теперь вместо власти КПСС, последним руководителем которой был аварец, ведущей и направляющей силой становилось ДУМД. Конечно, никакой реальной политической власти ДУМД тогда не приобрело; верующие и религиозные активисты кумыкской, даргинской, лакской, лезгинской и других национальностей не признали нового муфтия и занялись созданием своих моноэтнических управлений. Кроме того, ДУМД в то время не имело официального статуса, а власть согласно Закону республики «О свободе совести.» не должна была вмешиваться и охотно не вмешивалась в инициативы верующих, направленные на самоорганизацию своей религиозной жизни. Этническая раздробленность религиозных организаций и борьба этнопартий за контроль над властью и ресурсами не оставляли никаких шансов на надежду, что ДУМД сможет объединить под своим контролем все мусульманские общины. Однако именно с этого времени ДУМД начинает постепенно превращаться в силу, с которой властям придется считаться. К 1994 г. высшему руководству республики удалось достичь достаточно устойчивого консенсуса в деле распределения власти между борющимися этнопартиями, что позволило заняться наведением порядка и в ДУМД. В силу сложившихся традиций руководство ДУМД должно было стать этнически смешанным. В начале 1994 г. С. Дарбишгаджиева на посту муфтия Дагестана сменил более лояльный религиозный деятель Магомед Дарбишев, а руководящий состав был сформирован так, чтобы в нем были представлены основные национальности республики. У муфтия, аварца, стало пять заместителей: даргинец Абдулмуслим-хаджи Халиков, аварец Курамагомед- хаджи Рамазанов, кумык Магомед-хаджи Гамзатов, лакец Гасан-хаджи Гасанслиев и азербайджанец Шагабитдин Керимов. Как видим, был учтен не только национальный признак — в новый состав руководства ДУМД наряду с суннитами вошел и представитель шиитского направления в исламе, которого, как известно, придерживаются азербайджанцы. Был образован новый Совет алимов, председателем которого стал кумык Арслан-хад- жи эфенди Гамзатов. Летом 1994 г. в республике была принята новая Конституция Республики Дагестан, закрепившая политические институты:, в которых строго учитывалось этническое представительство во власти всех дагестанских национальностей. В том же году 8 сентября решением Министерства юстиции Дагестана ДУМД было официально зарегистрировано как общественная организация, а сложившимся к тому времени моноэтническим ДУМ кумыков, лакцев, лезгин, ногайцев и даргинскому казияту было отказано в юридической регистрации. Этими действиями власть надеялась не только ограничить силу национальных движений отдельных народов, но и обеспечить контроль за религиозной жизнью населения. ДУМД теперь предстояло заниматься исключительно культовой деятельностью и не касаться сферы гражданских инициатив и политики. По сути, был избран путь возвращения его в рамки квазигосударственной организации, ведающей только отправлением религиозных обрядов. ДУМД начало вести активную общественную деятельность. Так, летом 2004 г. экспертный совет распространил обращение к мусульманам, в котором потребовал изъять из магазинов, торгующих книжной продукцией, ряд книг «неблагонадежных авторов» и предостерегал мусульман от реализации, распространения и прочтения такой литературы. В черный список в числе прочих попали книги переводов Корана Крачковского, Пороховой и Османова. Рост безработицы, обездоленность, повсеместные конфликты и беспорядки, наконец начавшаяся в конце 1994 г. в соседней Чечне крупномасштабная война привели к быстрому усилению значимости религиозных ценностей. В этих условиях теряющие авторитет у населения органы власти были не способны оставаться контролерами и регуляторами религиозной жизни. Кадровый состав ДУМД, сформированный властью, быстро изменился — к руководству пришли исключительно сторонники одного из авторитетнейших суфийских шейхов Саида-эфенди из с. Чиркей (Чиркеевского). В результате ДУМД с 1995 г. приобретает мощную организационную сплоченность и харизматического лидера. К этому времени и организация проведения хаджа уже полностью перешла в управление ДУМД. В середине 1996 г. в атмосфере очередного политического кризиса, вызванного перевыборами состава Государственного совета Дагестана — высшего коллегиального (по одному от каждой из 14 дагестанских национальностей) органа исполнительной власти, последовавшими вскоре после убийства влиятельного политика, министра финансов республики Гамида Гамидова, во главе ДУМД становится 30-летний Саидмагомед Абубакаров, инициативный религиозный деятель, верный последователь шейха Саида Чиркеевского. В отличие от большинства официальных служителей ислама С. Абубакаров родился в интеллигентной махачкалинской семье (его отец — известный врач-психиатр), окончил Дагестанский медицинский институт. Его религиозное служение стало выбором уже состоявшегося человека. С приходом Абубакарова к руководству ДУМД превращается в весьма инициативного и самостоятельного участника политической жизни республики. Завязываются и укрепляются внешние связи ДУМД с соседними Азербайджаном и Чечней. Теперь взгляды муфтията Дагестана относительно соотношения ислама и власти становятся артикулированными. С. Абубакаров считал, что основным способом гармонизации отношений ислама с государством должна стать постепенная интеграция шариатских норм в систему законов республики. Органы исполнительной власти должны чтить религиозные ценности большинства населения Дагестана. Довольно полное представление об общественно-политических взглядах муфтия дает выступление его на проходившей в Махачкале 4 июля 1998 г. конференции Общероссийского мусульманского общественно-политического движения НУР, где он выступил против западной ориентации Дагестана. Влияние Запада Абубакаров видит «в грязи на улицах и на телеэкранах». Дагестан, по его мнению, должен ориентироваться на Восток, где находятся корни его культурного и религиозного наследия. Он не удовлетворен тем, что правящая верхушка в республике не прислушивается к мнению религиозных учителей (алимов). «Пока слова сидящих в зале заседания конференции алимов не будут законом, прежде всего для говорящего, а затем и для власть имущих мужей, порядка у нас не будет». По его мнению, формула взаимодействия с властью была выражена в словах пророка: «Правители являются путеводителями, наставниками для людей, а для правителей наставниками являются алимы». Он требовал упразднить Комитет правительства Дагестана по делам религии, а ДУМД должен быть предоставлен «государственно-республиканский статус»[5]. На вопрос о том, что нужно, чтобы Дагестан стал исламской республикой, Абубакаров отвечал, что достаточно избрать в Народное собрание (парламент) республики 61 достойного депутата, чтобы мирно решить этот вопрос[6]. Самым важным в политической направленности ДУМД под руководством Саидмагомеда Абубакарова стала непримиримая борьба с ваххабитами. Мы уже писали, что с начала 1990-х годов в Дагестане периодически вспыхивали богословские споры относительно того, кто «правильно» или «неправильно» исповедует ислам. Но никогда взаимоотношения между этими течениями не приобретали столь ожесточенного характера. Лишь теперь возникли и закрепились в общественно- политическом дискурсе понятия «тарикатисты» и «ваххабиты». До этого мало кому знакомое явление «ваххабизм» совершенно неожиданно стало одной из важнейших, публично обсуждаемые тем. Ваххабиты были объявлены не только извратителями местной ортодоксии, но и прямыми врагами, подрывным элементом в стране, государственными преступниками. Муфтий и его сторонники, выступая в газетах, на митингах и в парламенте, требовали юридического запрета ваххабизма. В этих условиях власть уже не могла чувствовать себя отделенной от религии, поскольку ДУМД объявляло ваххабитов не просто полемическими противниками внутри исламского исповедания, но и врагами дагестанского народа. Вовлеченные в такие взаимоотношения между тарикатистами и ваххабитами органы власти сами оказались частично расколотыми в зависимости от того, на чью сторону становились те или иные политические или интеллектуальные авторитеты. Дело в том, что политический процесс в республике в условиях быстрых перемен требовал от всех его участников в каждом конкретном случае соответствующих изменений в выборе союзников и противников. Власти хотели оставаться над схваткой и относиться к конфликту как религиозному спору, но деятелям ДУМД объявлением войны ваххабитам и жесткой критикой властей за то, что те «покрывают врага», удавалось удерживать в своих руках политическую инициативу. Большим успехом ДУМД стало принятие парламентом республики 30 декабря 1997 г. нового Закона «О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях». Суть отличий от прежнего закона, принятого в начале 1992 г., состояла во внесенных в него новых положениях, которые обеспечивали возможность существования в республике монопольной исламской организации. В п. 6 ст. 10 было записано: «В Республике Дагестан не может быть зарегистрировано более одной республиканской религиозной организации одного и того же вероисповедания. Не допускается создание исламской республиканской религиозной организации по национальному признаку»[7]. Эти нормы были приняты вопреки положениям Федерального закона «О свободе совести», согласно которым «отказ в государственной регистрации религиозной организации по мотивам нецелесообразности ее создания не допускается». Помимо этого, республиканские законодатели предусмотрели юридическую основу создания иерархической структуры ДУМД сверху донизу. Для этого были нужны законодательные механизмы подчинения ДУМД всех локальных джамаатских религиозных общин. В п. 3 ст. 12 нового республиканского закона было записано: «Устав местной религиозной организации утверждается республиканской религиозной организацией соответствующего вероисповедания»[8]. Эта норма также противоречит п. 1 той же статьи Федерального закона, в котором четко записано, что «религиозной организацией признается добровольное объединение граждан, иных лиц. в целях совместного исповедания и распространения веры…». При всех несоответствиях нового местного закона российскому законодательству он был принят и вступил в силу. Правда, особых практических последствий он не имел. Вполне обоснованно предполагалось, что единственной законной республиканской религиозной организацией исламского исповедания станет ДУМД, но добиться регистрации уставов местных исламских общин путем их утверждения в ДУМД было очень нелегко. Общины верующих продолжали самостоятельно выполнять свои, испокон века освященные традицией обязанности, не заботясь об их юридической правомочности. Непримиримая позиция ДУМД по отношению к ваххабитам оказалась уместной и в построении отношений с соседней Ичкерией. По окончании в 1996 г. первой войны в Чечне и особенно после избрания 27 января 1997 г. Аслана Масхадова президентом Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) связи ДУМД с религиозными деятелями Чечни становятся очень тесными. Дагестанское руководство также предпринимало усилия наладить добрососедские отношения, однако чеченское руководство настойчиво уклонялось от официаль- ных встреч, объясняя свою позицию тем, что ЧРИ — суверенное государство, а Дагестан — лишь субъект Российской Федерации. Вместе с тем чеченское руководство проявляло большую заинтересованность в сотрудничестве с руководством ДУМД. По всей видимости, лидерам чеченских сепаратистов хотелось склонить на свою сторону дагестанских тарикатских авторитетов с целью вовлечь их в борьбу с растущим влиянием ваххабитских группировок на территории Чечни. Кроме того, нужно отметить, что ДУМД возглавляла группа религиозных деятелей из Гумбета — в прошлом союза традиционно связанных между собой джамаатов одного участка горной Аварии[9]. Гумбетовцы имели многовековые кровнородственные и политические связи с чеченцами[10]. В известной работе первого чеченского историка XIX в. У. Лаудаева «Чеченское племя» указывалось, между прочим, что для решения своих внутренних споров и прекращения тейповых конфликтов чеченцы нередко приглашали в качестве арбитров авторитетных людей из Гумбета[11]. Напомним также, что основатель тариката кадирийа, наиболее почитаемый среди чеченцев шейх Кунта-хаджи Кишиев родился в джамаате Инхо в Гумбете[12]. Связи деятелей ДУМД с Чечней становятся более активными. Так, 5 июня 1997 г. в Грозном по инициативе муфтия Ичкерии Ахмада Кадырова было проведено крупное политическое мероприятие с привлечением 1500 участников, названное «Научно-практической конференцией представителей духовных управлений, религиозных авторитетов, ученых, алимов, джамаатов, исламских учебных заведений и верующих Дагестана, Чеченской Республики Ичкерия и Республики Ингушетия, на тему: «Нравственное и политическое в исламе». Представительную дагестанскую делегацию возглавил муфтий Саидмагомед-хаджи Абубакаров. В феврале 1998 г. в Дагестан по приглашению муфтия прибыла официальная делегация духовенства Чечни во главе с муфтием Ичкерии Ахмад-хаджи Кадыровым. Как об этом писал официальный печатный орган ДУМД газета «Асстъам», «делегацию встречал на границе муфтий Дагестана С. Абу^^ров с сопровождающими его лицами. В Махачкале состоялась встреча в здании ДУМД»1. Главы обеих ДУМ отметили «необходимость развития добрососедских отношений между двумя республиками». Муфтий Ахмад-хаджи Кадыров, в частности, сказал, что, «несмотря на разобщенность языков, чеченский и дагестанский народы связывает одна религия — ислам, нормам которого должен следовать каждый мусульманин… Если мы будем братьями, то станем одной семьей». В ответ на это муфтий Дагестана Саидмагомед Абубакаров подчеркнул: «То, что нас объединяет, намного больше и глубже, чем то, что нас разделяет. Наши духовные узы едины, религиозные истины одни, норма жизни — шариат»[13]. Продолжение статьи «Духовное управление мусульман Дагестана» alpan365.ru[ Глава Дагестана: «Дух дагестанцев никогда не сломить» ]. Дух дагестана
[ Дух Дагестанца ] | Черновик
[ Глава Дагестана: «Дух дагестанцев никогда не сломить» ]
[ Глава Дагестана: «Дух дагестанцев никогда не сломить» ]
Село-призрак – древняя сказка посреди гор Дагестана - Дагестан: статьи
«Нужно поднять патриотический дух дагестанцев»
Дух дагестанской полиции по-прежнему высок » Военное обозрение
Хочу обратить внимание и вот на что. Молодые люди, ушедшие в леса, жили до этого отнюдь не в пустыне. Как правило, они воспитывались во вполне нормальных семьях, на виду у родителей, преподавателей, друзей, подруг. Окружение не могло не заметить изменений, произошедших во взглядах, поведении, внешнем облике близких, но никто не посчитал нужным предпринять хоть какие-то меры, своевременно обратиться за помощью к нам, в органы безопасности или муфтият. Все чего-то ждали, надеялись на то, что это минутное увлечение. Увы, слишком часто бывает наоборот. Отсутствие принципиальной позиции родных, педагогов приводит к трагедии. Хорошо, когда удается вытащить запутавшихся ребят живыми, но это происходит не всегда. Например, некоторым участникам действующей еще бандгруппы в Карабудахкентском районе едва исполнилось 18 лет.
«ВПК»: Как складываются взаимоотношения с религиозными деятелями Дагестана? Как оцениваете их работу, вклад в стабилизацию обстановки?Духовное управление мусульман Дагестана
Э. Кисриев
Духовное управление мусульман Дагестана
Э. Кисриев
Смотрите также
