«Духи реки» Александр Прозоров читать онлайн - страница 4. Дух реки
Русалка - дух рек, лугов, лесов
Русалки – это духи рек, лугов, лесов, некие сущности нечеловеческой природы в обличье молодой и прекрасной женщины с длинными волосами, с рыбьим хвостом вместо ног. Хотя насчет последнего – совсем не обязательно. Волосы русалки могут быть зеленоватыми, как водоросли, или русыми. Встречаются упоминания о рыжеволосых или черноволосых русалках. Русалки могут быть в белых полупрозрачных одеждах, но скорее всего, совсем без оных.
Существуют ли русалки - Легенды о русалках
Слово «русалка» произошло от слова «русый» или «русло», имеется ввиду русло реки. Восточные славяне верили, что русалки ночью выбираются из водоемов, где обитают постоянно, на берега рек, в леса, на поля и луга, и водят там свои хороводы, танцуют, плетут венки, веселятся, причем лихо веселятся. Их даже за это «лихоманками» прозвали. Без ног, с рыбьим хвостом танцевать сложновато. Рыбий хвост у русалок появился, скорее всего, как литературный вымысел. В Западной Европе русалок называют ундинами, и приписывают им нечеловеческие способности завораживать своим пением путников, моряков, и губить их таким образом, завлекая на рифы. То есть сирена и ундина это одно и то же.
Считается, что русалки мечтают обрести бессмертную душу, как у всех людей. Для этого им надо покинуть море, навсегда поселиться на суше, и обрести взаимную любовь с земным мужчиной. Все просто. Но невыполнимо для русалки, для которой море – это все. Сказка Ганса-Христиана Андерсена повествует нам о такой истории.
В Шотландии в VI веке на маленьком острове жило братство Святого Ионы. К одному молоденькому монаху наведывалась русалочка, полюбившая его. Добрый монах обучил ее молитвам, они хотели поселиться вместе. Но русалка не смогла бросить свое море, и уплыла навсегда. На этом острове много мелкой серой гальки. Говорят, что это слезы русалки превратились в камушки.
В стародавние времена, когда корабли ходили под парусами, и в море моряки проводили года, часто встречали они русалок. Видимо, вынужденное бездействие и воздержание способно было вызвать такие галлюцинации. С появлением паровых моторов путешествия стали короче, двигаться судно стало быстрее, уже не успевали моряки что-то разглядеть в морской дали, свидетелей появления русалок стало намного меньше. Русалка – старинная мужская фантазия о незнакомке, одновременно жарко ласкающей, обещающей неземные наслаждения и холодной, бледной как смерть, исчезающей с появлением солнца. Фантазия эта совместилась со старинными обычаями и легендами. Потому образ русалочки настолько широко распространен, и так живуч.
В северных русских землях русалка не столь привлекательна. Там существует поверье о мотовилихе – большой косматой бабе с большими грудями, живущей в реке, или в озере, и утаскивающей туда зазевавшихся купальщиков. Тоже русалка, только старая и страшная. Распущенные волосы – обязательная часть русалочьего образа. Девушки и женщины в деревнях не ходили простоволосыми, они делали прическу из кос, или просто плели косу, и прикрывали голову платком. Про тех, кто не заплетал волосы, бабки говорили: «не ходи, как русалка!».
После праздника Троицы в июне – начале июля наступала Русалья неделя. Русалки в это время проявляли большую активность, водили хороводы, пели своими хрустальными голосами, смеялись. До сих пор про иную девицу говорят, что у нее «русалочий смех» - нежный, завораживающий, ласкающий слух. В полночь купаться было строго запрещено – русалки утащат. Русалки могли увести молодого парня, или мужчину, и защекотать до смерти. Иногда забирались даже в бани, стоявшие по русскому обычаю на берегах рек. Уведут такого мужика, а он, как телок, под мороком идет хоть куда. А потом очнется от холода на берегу реки, а то и на камне посередине. И ничего не помнит. И еще дешево отделался, так говорят. Особенно не любят русалки девушек. Зато очень любят детей, и никогда их не трогают, не обижают. Говорят еще, что русалки – это души рано умерших просватанных и не успевших выйти замуж девушек, или погубивших себя из-за несчастной любви.
Русалку можно встретить ночью, на берегу. Они обычно расчесывают свои чудесные волосы гребнем. Говорят, что если подкараулить русалку, и украсть ее гребень, то взамен его она может выполнить любое желание. Ну, или будет приходить ночами, и пугать, пока не отдашь украденное.
Русалки обычно ходят нагие, но они совсем не прочь принарядиться. Задобрить русалку можно чем-либо из одежды, кинуть ей платок, например. Если ничего нет, то оторвать рукав от своего платья. Девушки задабривали русалок на русалочьей неделе, просили женихов, и развешивали по устам около водоемов какую-нибудь одежду. Русалки часто проказничают с теми, кого встретят на берегу, строят мелкие пакости. Отпугнуть русалку можно полынью. Если встретите русалку, и она спросит «Полынь или петрушка?», то надо ответить «Полынь», тогда она убежит, а иначе может защекотать до смерти.
Питаются ягодами, мелкой речной живностью, плодами. Могут забраться в хлев, и выдоить у коровы все молоко.
darkbook.ru
Дух реки — ориджинал
Любопытство или жажда приключений влекло меня? Экзотика? Думаю, совсем другие причины, просто меня, белого человека, позвала река. Я слышал гипнотическую мелодию барабанов и шел в след местному охотнику. На ломанном испанском смог договориться о том, чтоб мне показали достопримечательности. Старый индеец непозволительно долго вглядывался в мои голубые глаза. Уж думал, откажет, но тот молча развернулся и пошел только ему ведомой тропинкой.
Выведя меня на площадку возле самого большого шалаша, индеец замер неподвижно.
К нему с приступка высокого крыльца поднялась пожилая женщина и спросила на непонятном мне языке:
- Зачем?
- Дух позвал, - так же кратко ответил мужчина.
Старуха медленно спустилась и обошла вокруг меня, при этом качая головой и покуривая трубку. Едкий дым крепкого табака окутывал ее и «дотрагивался» до меня, словно изучая.
- Хорошо, не буду спорить, - не вынимая изо рта трубки, спокойно согласилась женщина.
Индеец кивнул и расслабился. Сразу появились несколько молодых мужчин, которые знаками пригласили меня к костру. Всего в селении было шесть человек: женщина, старый индеец, двое молодых мужчин, подросток и я.
На вопрос «где остальные?», пожимали плечами и отвечали: «Тут граница духа. Нет никого».
Зачем сюда пришли индейцы, я не догадывался, так как сам не знал, почему здесь.
Пожилая женщина была шаманкой, ведуньей, стражем и проводником. Хранителем границ и карателем нарушителей.
Когда на землю опустились удушливые в своем зное сумерки, то шаманка развела костры и приготовила пару плошек с отваром и жиром. В полной тишине, она скинула свою скудную одежду и осталась нагой. Цивилизованного избалованного человека ее прелести не прельщали. Обычное, дряхлое, вызывающее только отвращение, тело… Только это совсем не беспокоило ни женщину, ни окружающих ее мужчин. Подросток напрягся и внимательно следил за шаманкой своими темными глазами.
Образовав круг, мужчины принялись раздеваться. Кто-то толкнул меня локтем под ребра, показывая, что надо тоже освободиться от одежды. Я замешкался и провозился дольше остальных, но меня терпеливо ждали.
Как только все обнажились, шаманка затянула монотонный мотив, время от времени обходя всех по кругу и втирая приготовленный жир в плечи и грудь. Каждый раз проходя мимо меня, она смотрела только в глаза своими расширенными зрачками.
Погружая себя в транс, женщина все больше и больше становилась неадекватна. Мужчины, измазанные жиром, начинали понемногу подхватывать мотив транса и раскачиваться из стороны в стороны. Шаманка, подвывая на одной ноте, подхватила чашу с отваром и заставила всех сделать по несколько больших глотков.
Горькая жидкость обожгла гортань и горячей лавой опустилась в желудок. Все мужчины поочередно вздрагивали, а подросток не устоял на ногах и под хохот шаманки рухнул на колени. Женщина схватила ребенка за волосы и дернула вверх, а потом принялась таскать мальчишку за патлы, возюкая им по земле. Тот попытался сопротивляться, только через несколько секунд отключился, замерев в грязи. Шаманка во невменяемом состоянии заплясала вокруг оставшихся стоять на ногах мужчин.
Смотря на нее в отблесках костра, начал замечать, что у нее волосы оживились, приподнялись и зашипели словно змеи. Отшатнувшись от такого, я покачнулся и, как мальчишка, рухнул на колени. Вслед за мной последовали остальные мужчины. Падая, кто-то попытался заново подняться, но это не удалось никому.
«Отравила старуха?» - мысль пришла и тут же пропала…
Шаманка, задрав в небо лицо и расставив пошире ноги, садилась на лица лежащих на земле.
Убивает? Ужас сковал все конечности.
Шаманка вскочила с очередной жертвы, одним пинком перевернула меня навзничь и со всего размаху села мне на лицо, утыкаясь своей трухлявой, почему-то выбритой, пиздой. Вдохнув амбре, дернулся, но пошевелиться не смог.
Я умирал… задыхаясь, чувствовал, как половые губы шаманки раскрываются и поглощают меня всего, всасывая во внутрь. Я словно заново возвращался в утробу, проходил весь путь, только наоборот…
Я кричал… Мысленно… А потом по венам прошелся покой. Все тело замерло, отказавшись слушаться приказов мозга.
Сколько я был в беспамятстве, не помню. Очнулся от резкого толчка и протяжного стона. Вокруг был огонь, все пылало, перемешиваясь с маревом, копотью и крепким табаком. Меня за бедра сжимали большие ладони незнакомого индейца. Его от остальных отличала поразительная внешность нездешности и в тоже время его можно было спутать с любым из местных. Широкоплечий, мускулистый, с копной нечесаных, торчащих в разные стороны, черных волос и с безумным взглядом. Он был возбужден, откровенно тыкаясь в меня своим большим членом. Уйти от проникновения не удалось. Он насаживал меня как бабочку, неумолимо втискиваясь в сжатое нутро.
Боль разлилась по венам, ошпаривая внутренности, заставляя выгибаться, срывать немое горло в крике.
Не давая ни привыкнуть, ни перевести дыхание, меня начали вытрахивать, грубо разводя и задирая ноги…
Цепляясь за комья влажной земли, пытался слезть с члена, только мои дерганья привели к тому, что индеец проехался по простате, и мое тело выгнулось в судорожной дрожи и принялось инстинктивно искать повторения вспышки удовольствия. Мой член затвердел и бесстыдно показывал, что мне нравится, с пересохших губ срывались протяжные вздохи, глаза закатывались в предоргазменной истоме. С криком я сорвался в долгожданный оргазм, на мгновение отключаясь сознанием…
Снова толчок…
Понимаю, что подомной тот подросток, индеец. Он вцепился в меня и насаживался своей попкой на мой член, который снова стоял как каменный. Меня все также держал незнакомец и трахал, мощно толкаясь бедрами и придавливая меня и парнишку собой. Ноги подростка были закинуты мне на плечи, а сам он, все время облизывая губы, жмурился. У меня возникло желание его поцеловать, только чужая рука вцепилась в мои короткие волосы и выгнула дугой, заставляя вколачиваться вместе с индейцем. Меня спереди зажимало горячее нутро мальчишки, а сзади распирал большой член незнакомца, пронзая и заставляя содрогаться в конвульсиях оргазма.
Я превратился в оголенный нерв: агония, экстаз, гипнотический транс…
Погружение в воды удовольствия, наркотика, забвения…
***
- Дух принял?
- Да…
- Как им вернуться?
- По тропам, что ведут в никуда.
- А если они найдут выход?
- Тогда это уже будут новые духи реки.
ficbook.net
Духи реки читать онлайн - Александр Прозоров
Александр Прозоров
Духи реки
Повесть первая
Пыхтун
Это случилось летом. Случилось в чудесный жаркий летний день на берегу прекрасной реки Свирь.
Впрочем, в те далёкие, незапамятные времена, когда всё это произошло, Свирь ещё не носила своего привычного русского имени. Племя Мудрого Бобра, что жило на этих берегах, называло её просто Большая Река. По той причине, что не ведало иных столь широких и полноводных рек. Озеро, из которого Большая Река вытекала, люди племени звали Водами Рассвета, а то, в которое впадала — Водами Заката. Озера казались им бесконечными в своих размерах, границами обитаемого мира. Люди племени Мудрого Бобра даже думали, что всё живое — подобно Солнцу и Большой Реке — приходит в мир из-за Вод Рассвета, где пребывает до рождения, дабы потом уйти за Воды Заката, куда уходит всё, проведшее на земле отведённый судьбою срок.
Этого знания людям племени вполне хватало для понимания сути и смысла существования, а потому прочими мелочами они уже не заморачивались и не вели никакого счёта ни дням, ни неделям, ни месяцам, ни даже годам, что текли в их мире, а потому ныне совершенно невозможно точно определить дату, когда началась эта история. Может быть — девяносто тысяч лет назад. Может быть — всего семьдесят. А может даже — целых сто тысяч лет назад. Но совершенно точно — это случилось летом, в жаркий солнечный день, когда дети, скинув незамысловатую одёжку, с громкими криками и визгами плескались в воде, вздымая тучи искрящихся брызг.
Поначалу день тянулся обыденно и привычно. На краю широкого песчаного пляжа молодые женщины Серая Лань и Звонкая Иволга выполаскивали проквашенные для мягкости шкуры, заодно приглядывая за малышнёй. На взгорке, у края деревни, возле священной ивы, сидел на валуне одетый в замшевые штаны с подшитыми к ним сапожками, оленью безрукавку и накидку из лосиной шкуры плечистый Хромой Зубр, на время отложивший свои инструменты и не без зависти наблюдающий за весельем в прохладной реке.
Пожалуй, он и сам не прочь был забраться в воду, хоть ненадолго спрятаться от полуденного зноя — но сегодня он оставался в стойбище единственным мужчиной и не мог покинуть своего поста. Мало ли появится поблизости крупный зверь или волчья стая? Пускай отогнать хищников он и не способен — но зато сможет вовремя поднять тревогу, и женщины с детьми успеют скрыться в жилищах или уйти от опасности на отмель.
Тёмная тень, мелькнувшая в воде, заставила Хромого Зубра привстать — а вдруг из глубины поднялся Хозяин Вод? Сомы, получившие в племени такое уважительное прозвище, нередко вырастают размером вдвое больше взрослого воина и вполне могут утащить маленького ребёнка. Только зазевайся — и даже вскрика бедолаги услышать не успеешь!
Но нет — видение появилось и исчезло. Старый мастер углядел лишь, как на воде закачалась, высоко вздыбив мокрые ветки, могучая липа, плывущая со стороны Вод Рассвета.
Похоже, её обширная крона уходила довольно глубоко и цеплялась за дно, не давая дереву разогнаться по течению. Двигаясь рывками, оно добралось до какой-то ямы, проплыло три десятка шагов и снова застряло, дергаясь, словно в предсмертных судорогах.
— Вернутся завтра охотники, — сдёрнув с головы ремешок, пригладил длинные, с проседью, волосы Хромой Зубр, — обязательно искупаюсь. Или сегодня мальчишек ненадолго на страже оставить?
От дальней опушки как раз шли двое ребят, тяжело гружённых охапками хвороста. Старый мастер, даже не глядя в их сторону, отлично знал, кто это такие. Тот, что моложе, с большими, вечно красными ушами, с ожерельем из птичьих перьев и в тунике из оленьей кожи — Клёст, сын охотника из большой хижины Быстрого Оленя и круглолицей красавицы Звонкой Иволги. Он родился всего десять зим назад, но уже сейчас мало уступал силой иному взрослому. Второй носил тунику из волчьей шкуры, но это мало помогало мальчишке. Совсем маленьким ребёнок Ломаного Клыка и Чистой Капли получил прозвище Пыхтун — за привычку забавно и громко отдуваться во сне. Рос он слабым, с тонкими руками и узким лицом — совсем не удивительно при таком жалком имени. К счастью для бедолаги, мучиться со старым именем ему оставалось совсем недолго. Он стал почти взрослым, пережив уже двенадцатую зиму, и этой осенью должен пройти посвящение в мужчины.
— Может, хотя бы новое имя принесёт ему удачу? — вслух подумал Хромой Зубр, наблюдая, как мальчики сбрасывают свой груз на площадке возле общего очага. Несмотря на разницу в возрасте, оба принесли одинаковые охапки. — Трудно будет такому слабаку среди охотников. Столкнётся на дальней тропе с клыкастым Большим Котом или медведем — тут его век и закончится. Даже ожерелья, мыслю, собрать не успеет.
По обычаю племени, только сильный и смелый охотник, собравший ожерелье из зубов волка, медведя или иного сильного зверя, имел право построить собственный дом, выбрать и привести туда жену. Далеко не всем мужчинам удавалось исполнить в своей жизни это требование.
— Дядя Зубр, дядя Зубр! — избавившись от ноши, кинулись к старому мастеру мальчишки. — Дядя Зубр, можно мы искупаемся?!
Старый мастер поднялся, опёрся на копьё с тяжёлым каменным наконечником, глянул на припасы возле очага. Летом в хижинах было тепло, а потому племя Мудрого Бобра готовило пищу на общем огне. И для него требовалось много дров, сухих и жарких.
— Вы принесли слишком мало, — покачал головой Хромой Зубр. — Этого не хватит даже на вечер.
— Мы принесем ещё, дядя! — клятвенно ударил себя кулаком в грудь красноухий Клёст.
— Мы только чуток обмакнёмся, дядя Зубр, — взмолился Пыхтун. — Совсем чуть-чуть! И сразу побежим за новыми дровами.
— Очень жарко, дядя!
— Жарко!
— Бездельники, — укоризненно покачал головой старый мастер. — Что с вами сделаешь? Ладно… Но только недолго! И потом сразу в лес, за хворостом!
Издав радостный вопль, мальчишки побросали свои короткие дротики с костяными наконечниками прямо к его ногам и, на ходу стаскивая туники, помчались вниз по склону. Там, на реке, липа уже добралась почти до самого пляжа и большая часть детей переплыли к ней, со смехом лазая среди веток, то падая в воду, то забираясь снова на дерево, повыше, чтобы нырнуть с толстого сука.
Хромой Зубр улыбнулся, глядя на их веселье. Хотелось бы и ему точно так же покувыркаться в общей кутерьме. Увы, не с его кривой ступнёй, невесть когда раздавленной между камнями, плавать через реку и лазать по скользким веткам. А дети пусть…
— Что это? — Старый охотник прикрыл глаза ладонью. Выше по течению, медленно извиваясь, под самой поверхностью двигалась чёрная широкая тень. Неужели Хозяин Вод? Похоже, длинные ветви липы разворошили какой-то омут и разозлили огромную рыбину.
— Проклятье, и вправду он! — охнул Зубр. — Точно он. Хозяин Вод! — закричал охотник уже в голос, указывая копьём в сторону опасности. — Хозяин Вод!!! Берегитесь! Скорее на берег!
— Сюда! Скорее! — услышав его предупреждение, замахали руками женщины. — На берег! Хозяин Вод вышел на охоту!
Малышня с радостным визгом — словно не спасалась от опасности, а услышала о новой игре, — посыпалась в воду, поплыла к пляжу. Липа качнулась, чуть подвсплыла, провернулась вокруг ствола, откатываясь к стремнине, и поползла вниз по течению. Хромой Зубр облегчённо перевёл дыхание… и вдруг увидел, как среди чёрных мокрых ветвей мелькнула детская рука. Дерево повернулось ещё чуть-чуть, и вслед за рукой стало видно лицо ребёнка.
— Помо… — попытался крикнуть несчастный, но на полуслове через рот прокатилась волна. Малыш не захлебнулся, начал отфыркиваться, но кричать уже не пытался.
К счастью, его услышали. Оба мальчишки, задержавшиеся было на пляже после предупреждения, кинулись вперёд. И тут Звонкая Иволга вдруг метнулась наперерез и схватила своего сына поперёк живота, едва не сбив Клеста с ног.
— Стой! Там опасно!
— Вот дурная! — сплюнул на взгорке Хромой Зубр. — Нечто не понимает, что Хозяин Вод такому большому ребёнку не страшен?
К счастью, хотя бы Пыхтуну никто не мешал — мальчишка стремительно преодолел водное пространство, отделяющее пляж от липы, ухватился за ближние ветки. Дерево закрутилось, окуная малыша в реку.
— Отпусти!!! — закричал старый мастер.
Но Пыхтун и сам сообразил, что делать.
Он не просто бросил ветку, но даже подтолкнул вверх сучок, оказавшийся поблизости. Дерево повернулось в другую сторону, вытягивая ребёнка наверх, и теперь Хромой Зубр узнал малышку.
Это была Снежана, семь зим назад родившаяся у Белой Лисы и Храброго Рыка как раз в день, когда выпал первый снег. Девочка с густыми русыми кудрями и большущими тёмными ресницами, словно крашенными черникой. Теперь она, широко открыв рот, изо всех сил пыталась отдышаться.
Пыхтун же проплыл вокруг кроны и схватился за ветки с другой стороны, мешая липе повернуться назад. Дерево, оказавшись почти на самой середине реки, всё быстрее и быстрее уносилось вниз по течению.
— Назад! Сюда! Возвращайтесь! — закричали с пляжа обеспокоенные женщины, дети побежали по берегу. Но что это могло изменить? У стойбища сейчас не было ни одной лодки — охотники ушли на них в облаву по Лосиной реке. Большая часть женщин и старшие дети собирали в Клюквенной долине молодую лозу…
Впрочем, хотя Хромой Зубр и беспокоился за уплывающих малышей, особого страха он не испытывал. Никто из них под ударами ветвей не утонул, плавали все дети племени Бобра отменно. Хозяин Вод, показавшись совсем ненадолго, пропал из глаз. Пыхтуну и девочке нужно всего лишь добраться от дерева к берегу и вернуться в селение. Непонятно только, почему Снежана упрямо вцепилась в липу и не хочет её отпускать. Испугалась, что ли? Но Пыхтун её успокоит. Он ведь уже совсем взрослый, ему почти полных двенадцать лет.
* * *
Пыхтун, с нетерпением ожидавший осени — времени своего посвящения в охотники, — постоянно помнил, что стал уже совсем взрослым мужчиной. И потому на берегу не колебался ни мгновения. Мужчина всегда должен защищать детей и женщин — о чём тут думать, коли кто-то зовёт на помощь? Паренёк кинулся в воду сразу, как только увидел руку среди веток, даже ещё до того, как услышал крик Снежаны. В несколько гребков он добрался до дерева и схватился за ближний сук — чем принёс больше вреда, чем пользы. Но тут же поправился, позволив девочке сделать большой глоток воздуха, а потом заплыл с другой стороны, потянул крону к себе и поднял голову малышки уже довольно высоко над водой. Подождал, пока Снежана отдышалась, спросил:
— Ты чего к берегу не плывёшь?
— Ногу что-то держит. Очень больно, Пыхтун, — всхлипнула она. — Так больно… Шевельнуть даже не получается. Наверно, она сломалась!
— Так посмотри! Тебе её видно?
— Нет… Она где-то там… — Девочка показала пальцем по другую сторону ствола.
— Подожди, я попробую сам посмотреть…
Пыхтун отпустил ветки, собираясь проплыть дальше, но крона качнулась, утаскивая Снежану под воду, и он опять торопливо вцепился в дерево. Оглянулся на стойбище — оно уже скрывалось за излучиной Большой Реки. Течение здесь было очень сильным и несло дерево быстрее, чем ходит по ровной гладкой тропе взрослый охотник. К тому же несло не просто вниз, а ещё и к противоположному берегу.
— Неужели никак не выдернуть? — переспросил он. — Так не бывает! Это всего лишь дерево, всего лишь ветки! Попробуй ещё!
Девочка крепче схватилась за ветки, напряглась… На её глаза навернулись слёзы:
— Ника-а-а-ак…
— Ну, тогда… — Пыхтун подумал, подобрался ближе к стволу и скомандовал: — Тогда дыхание задержи, я сам посмотрю.
Снежана послушно сделала глубокий вдох и замерла.
Паренёк перевалился через ствол, нажимая на ветки по ту сторону, липа провернулась, затягивая голову малышки под воду, зато с другой стороны на свет появилась её пятка, попавшая в развилку довольно толстого сука и зажатая там другой веткой. Пыхтун быстро откинулся назад, схватившись рукой за сук, вернул дерево в прежнее положение. Снежана фыркнула, отплёвывая воду, спросила:
— Увидел?
— Да. Кажется, на липе ветка за дно зацепилась и отогнулась. А потом выпрямилась и твою пятку к суку прижала.
— Так отломай её, отломай! — взмолилась девочка. — Я совсем уже ноги не чувствую!
— Подожди. Мне её отсюда не достать.
Пыхтун, прикинув, куда именно надо пробраться, разжал ладони, поднырнул под ближний сук, проплыл вдоль ствола, вцепился в нужную ветку, провёл рукой вдоль неё, но ноги не нащупал.
— Подожди. Боюсь ошибиться… — Он поглубже вдохнул, скользнул по мокрой палке в глубину и очень скоро обнаружил мягкие и тёплые пальцы Снежаны. Сейчас, когда голова девочки торчала над водой, её ступни уходили на удивление далёко вниз. Паренёк повернул назад, вынырнул: — Всё, получилось. Нашёл. Сейчас освобожу!
Он пару раз глубоко вздохнул, нырнул снова, вцепился руками в ветку, рванул… Но она не поддалась. Оказалась слишком тугой. Он дёрнул снова, сильнее. Однако толку не добился. Его тело от усилий болталось из стороны в сторону, а деревяшка даже не шевелилась. Мальчику было нужно найти более надёжную опору и… глотнуть воздуха.
Пыхтун всплыл, отвалился на ствол, пытаясь отдышаться. Оглянулся назад, вверх по реке. Селение уже скрылось за излучиной. И, похоже, довольно давно.
— Этак мы дотемна вернуться не успеем… — недовольно пробормотал он. — Унесёт за Чёрную реку. Там ещё и болото, обходить придётся.
— Что говоришь? — зашевелилась по ту сторону Снежана.
— Потерпи, сейчас освобожу… — Паренёк глубоко вдохнул и нырнул снова.
При всей кажущейся простоте, отогнуть ветку оказалось не просто. Сначала он пытался опереться ногами в сучки выше по стволу и нажать на деревяшку — но ступни раз за разом соскальзывали с мокрой опоры. Потом он решил зацепиться ногами выше по суку и оттянуть ветку к себе — но сук с развилкой оказался голым, как древко копья. Пыхтун стал подныривать под ствол и зажимать его ногами, чтобы руками толкнуть ветку. Здесь получалось держаться надёжно — но пока он нырял, выкручивался, закидывал ноги и нащупывал место ловушки, дыхания уже не хватало, и приходилось бросать всё, выныривать, а потом начинать сначала.
Липу же несло и несло по реке, и она миновала уже не только устье Чёрной реки, но и прозрачный на удивление Песочный ручей с его вкусной, даже сладкой водой.
— Мы утонем, да? — вдруг всхлипнула за стволом Снежана.
— Такого не может быть! — уверенно ответил Пыхтун, устало раскинувшись на ветках. — Мы ведь из рода Бобра, а бобры никогда не тонут. Просто я немного устал и быстро задыхаюсь. Сейчас чуток отдохну…
Как учил всех детей перед первым купанием великий шаман Чужой Голос, мальчик сделал один за другим три быстрых, очень глубоких вдоха, скользнул вперёд ногами вниз, обхватил ствол, крепко сжав его коленками, откинулся телом вниз и в сторону, почти сразу нащупал пятку Снежаны, зажавшую её ветку, вцепился обеими руками, со всех сил потянул на себя. Упругая деревяшка почти не поддалась, отогнулась всего чуть-чуть — но этого хватило, чтобы ступня девочки двинулась вверх, высвобождаясь из ловушки. Всё получилось так неожиданно быстро и просто, что Пыхтун поначалу даже не поверил в успех и удерживал ветку ещё некоторое время, пока опять не начал задыхаться. Только после этого он бросил липу и устремился вверх, хватанул полную грудь воздуха и тут же спросил:
— Снежана, ты где? Ну как, освободилась?
— Не зна-аю… — опять захныкала девочка. — Она всё равно болит… Я её не чувствую… Она не шевелится… Я утону-у…
— Племя Бобра не тонет! — упрямо повторил Пыхтун, хотя уже без прежней уверенности. Большая Река была широкой, а он слишком устал и нанырялся, чтобы переплыть её прямо сейчас, не отдохнув. Если же девочка и правда сломала ногу, то она не сможет одолеть реки вообще никак. Липа покачивалась на самой стремнине, и что до одного, что до другого берега было по четыре броска копья, не меньше.
— Пыхтун, Пыхтун, а ты сбегай за мамой, она возьмёт лодку, приплывёт сюда и заберёт меня назад, — наивно предложила Снежана.
— Пока я бегаю за помощью, тебя в Воды Заката унесёт, — ответил паренёк. — И не найдёт никто вовсе.
Цепляясь за ветки, он осторожно, стараясь опять не закрутить липу, выбрался на ствол, подал руку девочке, помог ей тоже подняться выше — чтобы в воде не застыла. Глянул сверху на освобождённую ногу. Та и правда покраснела и заметно распухла. Даже если не сломана — с такой далеко не уплывёшь. Оставалось только удерживать равновесие, смотреть на берега и ждать удачи.
Между тем, на их берегу сосновый бор сменился низким редким ольховником и ивняком, показывая, что дети проплывают мимо Дальней топи, названной так потому, что за неё никто никогда не ходил. Даже охотники. Обходить болото далеко, а удобных для охоты или собирательства мест, как считалось, ниже по течению с этой стороны больше нет. Похоже, так и было: макушки хвойных деревьев над чащей показывались редко. Всё больше шелестели берёзы и осины, способные расти прямо из воды и мха. Зато с другой стороны реки то и дело поднимались обрывы из плотного жёлтого песчаника, потрескивали, качаясь на ветру, толстенные тёмно-зелёные ели, едко пахнущие горячей смолой.
Пыхтун заметил, что именно к обрывам, усыпанным понизу крупными камнями и покатой галькой, их постепенно сносит с середины реки, и довольно улыбнулся:
— Повезло! Тут идти проще. Этим берегом посуху вернёмся, а у деревни переплывём. Песок и камни — это не через болото пробираться, это как по тропе натоптанной. Коли поспешить, то до темноты, может, всё же и успеем.
Увы, течение никуда не торопилось и откинуло их со стремнины только после следующей излучины. Ветки липы зацепились за дно — дерево мелко затряслось, словно от озноба, повернулось боком и закачалось, стоя на одном месте. Обтекая возникшее препятствие, весело зажурчала вода. Пыхтун разжал руки, поднырнул под ствол, позволил потоку пронести себя между двумя толстыми сучьями, торопливыми гребками направился к берегу и вскоре выпрямился на усыпанном камнями узком пляжике под высоким, в четыре роста, обрывом. Оглянулся на девочку — но Снежана, оказывается, всё ещё оставалась на липе, крепко держась за ветки.
— Плыви сюда! — махнул рукой Пыхтун. — Тут близко. От тебя в десяти шагах уже на ноги встать можно.
— Она не слушается… — опять захныкала та. — Болит… Совсем болит. Как кусил кто-то! Сильно кусил!
Паренёк вошёл чуть глубже, оценил глазами расстояние от своих коленей до рук девочки. Прикусил губы. Ему почти исполнилось двенадцать лет. Он был уже совсем взрослым мужчиной, настоящим охотником. Он должен был спасать детей и защищать женщин, не зная страха и не щадя своих сил. Но всё же Пыхтун понимал, что проплыть эти злосчастные десять шагов с девочкой на руках ему явно не под силу.
— Снежана, ты по веткам, по веткам попробуй ближе подобраться! Тут совсем недалеко. Ляжешь на спину, толкнёшься, а я встречу, поддержу за затылок.
Девочка не ответила. Она вся замерла, даже дышать перестала, рот слегка приоткрылся, а глаза распахнулись так широко, что стали почти круглыми. Одновременно Пыхтун услышал над головой нежное довольное урчание и даже не оборачиваясь понял: это смерть.
knizhnik.org
Володя Барух. Видение Реки Святого Духа
Я увидел поток. Он был живой. Его воды были полны благодати, милость, подобно туманной дымке, наполняла воздух вокруг него. Вода искрилась радостью. Это был Дух. Дух тек, как река, полная силой небес. Это было могущественное зрелище, которое наполняло меня удивительным миром. Об этом сообщает imbf.org
Река Духа текла через горы и долины, она напаяла пустынные земли, щедро даря им свою живительную влагу. Земля вокруг потока расцветала и наполнялась молодой зелёной порослью.
Река Духа не подчинялась естественным законам, Она могла течь вверх на высоту (гору или холм). [Когда я увидел, что река течёт вверх, то услышал слова: Я Бог гор и Бог долин.]. Её движение не сковывали берега, в любой момент времени она могла повернуть, туда, куда её ведёт воля Отца.
Дух исшёл от лица Господа, чтобы наполнить высохшие сердца. Он был послан, как могущественное помазание, по молитве жаждущих; дабы места сухие стали источниками вод многих.
И я увидел руку с измерительным инструментом, эта рука стала измерять молодые ростки, насколько они поднялись. И всё внимание было привлечено к размеру ростков. Действие Духа и направление Его движения были оттеснены в сторону. Я знал, что Дух действует, и поток не иссяк, но не мог его видеть, мне мешало мерило, которым пользовалась рука.
Бог проговорил мне: Кто может оценивать, и кто станет судьёй? В чём мерило, и какова единица измерения, Божьих действий, помазания или излияния Святого Духа? Вот неверие и сомнение восстают на сердце, исполненное веры. Их цель - искривить видение и отвернуть глаза Моего народа от веры.
Вера видит не видимое, то, что приготовил Бог для любящих Его. Вера всегда стремится к большему, она жаждет лучшего от Бога. Она благодарна, полна счастья и каждую каплю приходящую с небес считает величайшим и бесценным даром. Вера никогда не станет насмехаться или уничижать; какими бы ничтожно малыми не казались результаты.
И опять я увидел Духа от Бога, который широко разливался на посевы и уже взошедшее семя. Он питал семена слова, и они взрывались удивительным ростом.
Господь сказал мне: Во время этого излияния вы увидите, как простые слова писания будут приводить к сверхъестественным и очень быстрым результатам.
Я увидел Божьи поля и виноградники. Все они наполнялись текущим потоком, который, все больше и больше расширяясь, покрывал огромную территорию.
Дух сказал мне : Я хочу, чтобы каждому человеку было комфортно в месте излияния моего присутствия. Я скорблю о любом, кто соблазняется от тех действий что я произвожу. Я очень старательно пытаюсь учесть все внутренние нормы человека. Его правила, представления, убеждения и даже ожидания. Кроме тех случаев, когда это противоречит Моей природе.
Дух сказал, что Он есть Вера уверенная, вскормленная и упоённая Любовью Отца.
Он учил меня, говоря: Человеческие нормы (правила, представления, убеждения и ожидания) сильно искажены. Они не имеют в своих расчётах силы милости и простого Божьего чуда приходящего по благодати.
Я так понял, что со мной по воле Отца духов разговаривал и учил меня словами Бога один из служебных духов, посланный Ангел. Тот, которому от Бога было дано повеление принести излияние Его Духа на землю.
Человеческие понятия должны измениться. Разум ходящий в вере Божьей неизменно выше и более верен, чем верящий фактам и живущий в соответствии с опытом, сказал он.
Вера от слова и любовь через сокрушающее прикосновение любящего Отца. Это то, что составляло тот поток, который я видел. Результаты действия потока впечатляли своей глубиной проникновения и размахом.
Господь сказал: Я Господин посева и Я Господин жатвы. Я дающий силу расти, Я - судья плодам. Твоя же часть в том, чтобы видеть и радоваться , пользоваться и благодарить, наслаждаться и ликовать обо всём, что Я произведу и делаю уже сейчас в твоей жизни и тебе во благо.
Аминь.
www.imbf.org
Дух реки, имя которому Донхэ — фанфик по фэндому «Super Junior»
Как только Хекдже приехал сюда, то понял, что ему сильно не хватало походов по горам с ночевкой: учёба не давала ему вырваться на природу. Собрав рюкзак с необходимыми вещами, Хёк незамедлительно выдвинулся в путь. Его будто что-то тянуло побыстрее забраться на вершину, туда, где берёт начало легендарная, для деревушки, река. Хекдже всегда занимался спортом, поэтому поход не был для него сложен, и он постоянно смотрел по сторонам, вспоминая былые времена, когда он с деревенскими мальчишками играл здесь. Они часто нарушали запрет родителей на то, чтобы они не поднимались слишком высоко, и в одну из таких запретных вылазок он в одиночку достиг места, где бежит самая чистейшая река. В тот день Хёкки впервые увидел необычного парня, сидящего на берегу той самой реки. Больше он его не видел по сей день. На самом деле, образ этого парня никогда не уходил из головы Хекдже, но после того дня родители увезли Хёка в город.
Поход продолжался уже несколько часов; Хёкки не знал усталости, однако дождь решил, что стоит передохнуть. Каждый знает, что если пошел дождь, когда ты идешь по горе, то надо найти пещеру и спрятаться, иначе тебя могут смыть потоки воды. Так и сделал Хёк. День уже клонился к закату, но спать ещё совсем не хотелось. Он сидел и смотрел на деревушку, на которую ему открывался вид, и вспоминал силуэт того парня. Его волосы были необычайно длинными, они будто были частью земли и росли из нее, а цвета они были золотистого, и когда солнце светило на них, то они начинали сверкать, как самые дорогие драгоценности. Его лица Хёкки так и не смог увидеть, он побоялся подойти к этому волшебному существу.
Всё же Хекдже уснул и проснулся рано утром от лучей солнца, осветивших всю пещерку. Он нехотя открыл глаза и понял, что нужно как можно быстрее идти к тому месту, где горная река показывается на поверхность, туда, где он сможет увидеть того духа, имя которому Донхэ. Хёкки со всех ног бросился на верх горы, вчера ему оставалось пройти совсем ничего. Он выскочил на поляну у реки, и его бешено стучащее сердце вдруг пустилось в ещё более быструю гонку. Он был там.
В тот момент, когда Хекдже его увидел, ему вспомнилась легенда, которую рассказывали старички. Живёт в их горах дух реки, а зовут его Донхэ (но старики его часто кличут Фиши, он хранитель реки и никогда не оставляет русло реки сухим. Он очень добрый дух. Но когда-то Фиши был живым парнем, и на него наслали проклятие - быть вечно живым вдали от людей, а если в него влюбится человек, то тот сможет освободить Донхэ.
Донхэ лежал на поляне, опустив одну руку в воду, а вторую закинув за голову и согнув одну ногу. Издалека он напоминал очень грациозную девушку, но сильные руки выдавали его. Хёкки стал медленно, затаив дыхание, подходить к Фиши. Он снял свою обувь, совсем беззвучно подошел и опустился на колени перед духом реки и осторожно отодвинул пряди волос, что спадали на лицо Донхэ. Хекдже смотрел прикрытые глаза духа, стараясь не спугнуть его, опустил свой взгляд к губам и непроизвольно потянулся пальцами к ним, чтобы коснуться, настолько губы Донхэ были притягательны.
Донхэ, почувствовав прикосновение, резко открыл глаза. Спросонья он, перепугавшись чужака, захотел скрыться в воде, но парень его схватил за руку и сказал тихим, неуверенным голосом:
- Ты прекрасен...
Донхэ шокированно попытался отползти от парня, но тот не дал это сделать.
- Стой, не уходи, пожалуйста... Меня зовут Хекдже. - Хёк протянул другую руку для пожатия, но, поняв, что и так держит Фиши за руку, залился смехом. Донхэ, услышав смех, тоже подхватил настроение гостя. Духу было приятно, что этот симпатичный парень смог найти его сокровенную поляну. Многие годы его никто не навещал. Все, кто помнил о том, что он когда-то был живым человеком, умерли.
- А я... Донхэ. Дух этой реки. - с улыбкой сообщил Фиши, но внезапно его лицо стало грустным. - Тебе незачем общаться со мной, я должен идти. - Хэ выдернул свою руку из ладони Хекдже и прыгнул в воду, исчезнув в глубине реки. Хекдже в растерянности оглянулся и незаметно для себя вырвал с корнями траву, которую сжимал, волнуясь… - Донхэ… - тихо позвал Хекдже, чувствуя, что за ним наблюдают, - Донхэ, ты тут? - немного громче, чем следовало бы в горах, крикнул Хёк, но так никто и не откликнулся, однако внезапный ветер стал развевать его волосы, а вода почему-то всплеснулась и попала Хекдже на руку.
- Я не шутил, когда говорил, что ты прекрасен… - очень несмело произнёс Хёк, но, зная, что его всё равно никто не сможет услышать, кроме разве что Хэ, он решил продолжить исповедь, ведь выговориться было больше некому. – Я увидел тебя давно, 14 лет назад… Ты стоял здесь, у реки, а я побоялся подойти, но в самый последний момент ты повернулся... Но лица я так не увидел, понял только, что ты парень и очень необычный, особенный. В следующие годы ты не уходил из моих мыслей… Время шло, ты получал новые черты в моих фантазиях… Тогда я понял, что девушки мне не нравятся, да и парни меня тоже не сильно привлекают, только ты… Признаюсь, в моих мыслях чего мы только не вытворяли вместе! Как только я закончил университет и снял с себя все обязательства перед родителями, я помчался в эту деревеньку в надежде, что легенда о духе реки не шутки, и ты - это он… Так получилось, что я влюбился в тебя, Донхэ-я.
В тот самый момент, когда Хёк договорил свою речь, из воды вылетело нечто большое и кинулось на него, черт знает с какими намерениями. Но шансов уклониться Хёк не имел, поэтому водяное нечто повалило Хекдже на лужайку всем своим немаленьким весом. Но, немного полежав, оно вскочило и стало извиняться. Хёк, протерев глаза от воды, понял, что это Донхэ и не смог сдержать улыбки от взгляда на это виноватое личико. Немного погодя, когда они оба обсохли, Донхэ задал самый волнующий его вопрос:- А ты знаешь, что я могу стать обратно человеком? - спросил он, нервничая.- Что? Человеком? Правда? Как? – сначала Хекдже не понял смысла, но затем он загорелся мыслью, что эта рыбка может стать его. Донхэ закусил губу.- Главное условие, которое поставила та ведьма, заколдовавшая меня: для того, чтобы снова стать человеком, меня должен полюбить мужчина, но и я его тоже, и мы должны разделить поцелуй на закате солнца. - Донхэ совсем засмущался. Он с первого взгляда понял, что Хекдже предназначен ему судьбой, а после речи Хёка сомнения ушли. Этого человека можно любить, ему можно отдаться, он сможет защитить. Хекдже, сидящий до этого на значительном расстоянии от Хэ, резко его сократил и обнял Фиши что есть сил, уткнувшись в потрясающе мягкие волосы, которые так красиво переливались светом от закатного солнца..
- Я думаю, у нас все получится... - прошептал Хёк на ушко Донхэ. Он отодвинулся от Фиши и, нежно посмотрев, приблизился и осторожно, но смело прикоснулся к губам рыбки. Они были холодными, но как только Хэ стал отвечать на поцелуй, они стали горячими, обжигающими. Никто из них не забудет их первый поцелуй, сделавший их надежды на счастье реальными.
ficbook.net
Духи реки читать онлайн - Александр Прозоров (Страница 4)
— Тогда бы они вернулись в селение ещё вчера, Белый Камень, — возразил шаман. — Но их нет. Значит, на берег они не выходили. Мне жаль, братья мои, но они, похоже, утонули.
— Этого не может быть! — перебивая друг друга, горячо возразили Ломаный Клык и Храбрый Рык. — Они дети Бобра! Они всегда прекрасно плавали и лазали по деревьям! И не раз играли на плывущих деревьях! Они не могли утонуть! В нашем роду вообще никто никогда не тонул!
— Дерево могло повернуться в воде и своей кроной неожиданно увлечь их на дно.
— Если бы они утонули, Чужой Голос, — холодно ответил Белый Камень, — их тела прибило бы к берегу. Так или иначе, нужно искать. Обратись к духам, пусть они помогут в этом!
На этот раз шаман возражать не стал. Лишь пригладил курчавую, рыжую с проседью бороду и забрался в лодку. Он был стар и мудр, и помнил куда больше всех остальных охотников. Он знал, как мало весёлых, крепких и ловких малышей доживают до возраста взрослых мужей. Не успев набраться силы и опыта, одни становятся жертвами зверей, другие забредают в болото или умирают из-за болезней. Кто- то падает с дерева или с обрыва. А многие — тонут, как самые обычные лесные звери. Река коварна, и далеко не всегда несёт только спасение. В ней тоже случаются летние водовороты, зимние полыньи, она способна зацепить жертву невидимой подводной корягой или кинуть на камень. Мир жесток к оступившимся, и поэтому число жилищ в племени на его долгой памяти увеличилось всего на два дома. Было шесть, стало восемь. Дети же в домах рождаются каждый год…
Почему Пыхтун и Снежана не приплыли на пляж сразу, когда дерево стало уносить? Почему не бросили его, когда их унесло за излучину? Даже забаловавшись и забыв обо всём, они всё равно должны были вернуться к ночи.
И если их нет, значит…
Но делиться своими мыслями с родителями шаман не стал. Не решился причинять боль отцам, потерявшим первенцев. К тому же — а вдруг?..
Однако берег скользил за бортом, девственно нетронутый: на краю топи не селились даже утки. Белый Камень и Храбрый Рык тоже не подавали знаков. Значит, ничего не замечали. Ни кровавых следов тигриного пиршества — что было хорошо, ни следов ночлега — что было плохо. Отдаляться от спасительной воды дети бы не стали. Нет следов — значит, из реки никто не выходил.
Лодки миновали очередную излучину, и шаман вздохнул: как ни горько, но поиски потеряли всякий смысл. Зачем детям уплывать так далеко? Что могло заставить их полдня сидеть на дереве? Почему они не вернулись, увидев, что мимо тянется уже Дальняя топь? Почему не испугались тигра и не кинулись к другому берегу? Объяснение всему этому напрашивалось только одно, и было оно очень, очень печальным.
— Смотрите, это знак! — привстав в осиновой долблёнке, указал вперёд Чужой Голос. — Это тени! Тени без людей! Я должен обратиться к духам, они хотят говорить со мной.
Охотники честно попытались разглядеть что-либо над блестящей поверхностью реки, никаких теней не заметили, но возражать шаману не стали. Ведь духи приходили только к нему, только он слышал их голоса и сам говорил голосами духов. Лодки повернули к берегу, причалили возле небольшой поляны, и мужчины выбрались на берег.
— Расступитесь. — Шаман опустился на колени, наклонился, поцеловал траву, сдвинул вперёд висящую на плече плетёную из листьев рогоза сумку, откинул край, достал туесок из бересты, высыпал на ладонь несколько щепоток порошка из гриба-красноголовика, помогающего увидеть иной мир, кинул себе под язык и надолго замер, рассасывая зелье. Когда же сознание знакомо помутилось, открыл глаза и быстро закрутил головой, громко призывая духов:
— Ой-я бобу! Ой-я, еу, еу…
От быстрого вращения головой и протяжного горлового пения голова закружилась, мир вокруг слился в яркие белые, синие и зелёные кольца, размазался, и шаман окончательно потерял сознание — свалился набок, мелко затрясся, изо рта потекли жёлтые пенящиеся струи.
— Чужой Голос, ты меня слышишь? — присел рядом на колено Белый Камень. — Ты здесь или ушёл? Что за дух в этом теле, отвечай!
— Дух-х… — сипло ответил совсем другой, незнакомый, не шамана голос. — Здес-сь…
— Ты видел детей, здешний дух?
— Ви-иде-ел… — просипел некто, вошедший в тело шамана.
— Где они сейчас?
— Забра-ал…
— Кто забрал? — не выдержал Ломаный Клык. — Их сожрал тигр? Они утонули?
— Не-е-ет… — слабо шевелясь, ответили губы шамана.
— Подожди, — отодвинул охотника Белый Камень. — Духов нужно спрашивать проще. Скажи, детей схватил тигр?
— Не-е-ет…
— Они утонули?
— Не-е-ет…
— Они живы?
— Да-а-а-а…
— Где они сейчас?
— Забра-ал…
— Кто забрал, куда?
— Забра-ал…
— Кто забрал? Куда? — нетерпеливо повторил вопрос Белый Камень.
— Я-а-а-а… — выдохнули губы, и шаман перестал биться в конвульсиях.
Чужой Голос перекатился на живот, приподнялся на четвереньки, тряхнул головой. Дополз до воды и опустил лицо в воду. Поднял, пополоскал рот, сплюнул в сторону, опустил снова. Поднял, откинулся, сел на камни:
— Кто-то приходил? Здесь были духи?
— Да, — кивнул Белый Камень. — Дух сказал, что тигр не тронул детей, что они не утонули и живы до сих пор. Но кто-то их забрал… Дух сказал: «Я».
— Значит, он и забрал, — устало потер виски шаман. — Теперь понятно, куда они пропали и почему нет следов. Духи забрали их к себе, в свой мир. Забрали живыми, не причиняя боли и не убивая. Детям сейчас хорошо. Может быть, когда-нибудь мы их даже увидим. Но сейчас их нет. Их забрали духи.
— Вот как… — Белый Камень надолго задумался, потом медленно кивнул: — Хорошо хоть, они всё-таки живы. Но в мир духов у нас пути нет. Горько мне, но придётся возвращаться без них. Мне жаль, Клык. Жаль, Рык. Надеюсь, духи будут милостивы к ним в своих землях. Спускайте лодки, братья. Плывём домой.
Пыхтун же в эти мгновения и не вспоминал об оставшихся где-то далеко за лесами соплеменниках. Он искал место для трутной ямы. Ведь добывать огонь с помощью трения — очень трудно, даже в сухие дни не всегда получается. В сырую погоду — невозможно вообще. Поэтому огонь лучше не разжигать, а хранить. Самый лучший способ — в сухих ямках, набитых пересохшей трухлявой древесиной или трутом с берёзовых древесных грибов и слегка присыпанных от лишнего воздуха. Яма размером с человеческую голову способна тлеть почти два дня. В любой момент её можно разрыть и раздуть огонь. Или досыпать свежего трута взамен истлевшего. Но она должна быть обязательно сухой, сухой в любой ливень. Если в яму затечёт вода — всё погаснет.
Дома люди делают такие ямы возле очага, на возвышении. Но в доме не бывает дождей. В лесу же сухое место найти весьма не просто. В низинах земля сырая просто всегда, на взгорках — в дождь по склонам течёт вода и заполняет любые ямки. Причём в песке ни защитной канавы, ни бортика не сделать — влага всё равно просочится. Поэтому в первую очередь паренёк пошёл на вершину холма. Туда, куда вода не способна стечь никаким образом. Увы, именно вершину облюбовали для себя могучие тёмные ели, которые, как известно, сухости не любят. На всякий случай Пыхтун всё же копнул опавшую хвою, но под ней, как и ожидал, наткнулся на чуть влажный дёрн.
— Здесь ямы не вырыть, — разочарованно вздохнул он, пробираясь между тяжёлыми лапами, вышел на обратный склон и замер, увидев просто сказочное зрелище: молодую сосну, сломавшуюся на высоте его роста. Такое в лесу случается часто, особенно после зим с оттепелями: влажный снег налипает на высокую крону дерева, подмерзает, налипает снова и оказывается столь тяжёл, что сперва сгибает дерево, а потом и ломает его. Только на здешнем холмике таких ломаных сосен было больше десяти. Но эта — лежала на почти ровном участке на вершине холма и не отломалась от высокого пня, удерживаясь комлем на толстом куске дерева.
— Дом! Это же готовый дом! — пробормотал Пыхтун и поднял взгляд на небо. Оно оставалось безмятежно-голубым. Но рано или поздно зной неминуемо закончится, Мудрый Бобр проснётся и начнутся дожди. К этому времени было бы неплохо иметь укрытие от непогоды. Паренёк покрутился на месте и побежал назад: — Снежана! Снежана, собирайся! Я нашёл нам дом!
— Ты где, Пыхтун?! — из-за елей закричала в ответ девочка. — Иди сюда! Принеси мне лопухов, мне не в чем готовить!
— Это ты сюда иди, я такое место…
Тут паренёк спохватился, что его спутница сама ходок плохой, и замолчал. Вернулся под сломанную сосну, разворошил хвою. Песок снизу был, понятное дело, влажный. Но это ведь под хвоей! На воздухе, на солнце высохнет быстро. Пыхтун раскидал в стороны мох и мусор на два шага в ширину и десять в длину и громко ответил:
— Иду!
— Ну, ты где? — обиженно спросила девочка, когда он прибежал к костру. — У меня уже полдня в животе урчит! Листья лопуха нужны, чтобы корни запечь.
— Сейчас! Сейчас принесу. — Мельком глянув на её белую распухшую ногу, Пыхтун бегом промчался вниз по склону, в траве на прогалинах между осинами надрал крупных лопухов, поднялся наверх: — Держи!
— Наконец-то! — Снежана уже успела расчистить песок и сделать небольшую выемку. Теперь девочка застелила её листьями, чтобы не пачкать еду, на них в три ряда выложила корни рогоза, сверху опять же закрыла еду листьями, насыпала тонкий слой песка, палочкой нагребла сверху угли из кострища, добавила дров. — Скоро готово будет, Пыхтун. Далеко не уходи.
— Я рядом…
Паренёк быстрым шагом обогнул ельничек, хорошенько переворошил подсохший сверху песок под сосной, руками вырыл ямку ближе к кроне.
Теперь опять следовало немного подождать, и он отправился в новый обход своих ближних владений, собирая валежник. Зверей на облюбованном холме явно не было, а потому он оставил своё новенькое копьё возле Снежаны, и набирал в обе руки полные охапки хвороста, восхищаясь здешним изобилием. Богатый лес, не то что возле деревни, где даже тяжеленные сухостоины — в радость.
К тому времени, когда возле будущего дома лежала целая гора толстых сухих сучьев, как раз поспели корешки. Маленькая стряпуха не подкачала — угощение и не подгорело, и хорошо пропеклось.
— Ты просто молодец! Настоящая хозяйка! Никогда ещё не пробовал такой вкуснятины! — похвалил её Пыхтун, уплетая сладкие и плотные корешки, пахнущие дымом и прошлогодней листвой.
— Это меня мама научила, — зардевшись, призналась Снежана. — Если спеть песню про весну столько раз, сколько пальцев на руках, корни как раз как надо запекаются. Ой, как тут хорошо! Тепло, спать хочется…
Впервые за последние три дня дети наелись досыта, и у Пыхтуна тоже начали слипаться глаза. Но он не мог позволить себе сна. У него, как мужчины, имелось ещё очень, очень много неотложных дел. Паренёк подхватил с земли из кучки полукруглый кремневый скребок и побежал к озеру. Крепким острым инструментом работать было легко и приятно. Пыхтун с удивившей его самого скоростью нарезал охапку камыша, вернулся на холм. Опустил возле девочки:
— Чего не спишь? Чужой Голос сказывал, хвори во сне быстрее всего уходят.
— Пить очень хочется. Хотела спуститься, а нога не идёт, — пожаловалась Снежана. — Не болит, я и забыла.
— Сейчас принесу, — кивнул паренёк. — Слушай, раз уж ты не спишь, может, сплетёшь тонкую циновку? Трутную яму закрывать.
— Давай, — потянула она к себе из охапки верхние стебли. — А чего кисточки не оторвал?
— Неудобно в воде. Вот, возьми… — Он выбрал из кучи колотого кремния небольшой осколочек с острой гранью. — Сама срезай, где нужно. Я сейчас ещё немного принесу, раз уж всё равно за водой идти…
В этот раз Пыхтун шёл к Воде Заката медленно, внимательно глядя по сторонам. Он помнил, что где-то недалеко от тропинки видел краем глаза плотный пучок зелёных зонтиков, но поначалу не придал значения находке. Дудник — трава привычная, чего на него внимание обращать?
— А-а, вот ты где! — Паренёк свернул, острой гранью скребка срезал отростки с соцветием, потом аккуратно подрезал у корня. Дунул внутрь хрупкого трубчатого стебля: — Не ковш, конечно, но воду набрать можно.
И он бегом помчался на берег.
Плести циновку из длинных камышин — дело несложное. Складываешь стебли бок о бок, потом протягиваешь другие стебли поперёк, переплетая с основой. Главное — пристукивать не забывать, чтобы плотнее лежали. Пока Пыхтун ходил к озеру, Снежана успела уже сделать плетёнку почти в локоть шириной. Он только брови удивлённо приподнял, подавая ей стебель с водой:
— Лихо у тебя получается!
Девочка гордо кивнула, в несколько глотков осушила длинную, но тонкую ёмкость:
— Так мало?
— Сколько влезло, столько и набрал. Сейчас ещё принесу.
— Я вот подумала, может, нам ею укрыться? — тряхнула сплетённым куском Снежана. — А то холодно ночью. Я до темноты успею. Ты для тепла чего-нибудь найдёшь?
— Попробую.
— Только воды сперва принеси!
Чтобы напоить девчонку, к озеру пришлось бегать четыре раза. Потом Пыхтун перенёс с помощью двух палок в будущую трутневую яму нагоревшие угли, накидал сверху валежника: пока прогорит, песок от последней влаги как раз избавится. Пересадил на новое место Снежану, сбегал в осинник за трухлявым сухостоем, а после этого — вернулся по берегу к болоту, мимо которого вчера протаскивал свою спутницу, надрал там верхнего, почти совсем сухого, лёгкого и мягкого мха, за несколько ходок принёс на холм изрядную кучу. Он так увлёкся, что напрочь забыл про изготовленное утром копьё. Оно так и осталось стоять у сосны.
К счастью, нужды в оружии за весь день так и не возникло.
Вечером дети подкрепились печёными корнями, а потом долго сидели у догорающего костра, глядя в усыпанное сверкающими звёздами небо.
— Что же нас так долго найти не могут, Пыхтун? — вздохнула девочка. — Так ведь мы совсем пропадём.
— Унесло далеко. Так сразу и не выследишь, — ответил он. — Давай ложиться спать. Может, утром они будут уже здесь. Давай я помогу…
Он перенёс Снежану на песок под ствол, сделав ей под бедро и под плечо небольшие ямки, накрыл её огромной, втрое больше, чем нужно, циновкой, сверху заложил всю циновку толстым слоем мха.
Выбрал в костре несколько самых крупных углей, перекинул их в ямку, на слой нагоревшей днём золы, засыпал сухой трухой, добавив для страховки пару трутневых грибов, накрыл корой и засыпал песком, оставив только маленькую дырочку для дыма.
Постоял, прислушиваясь к доносящемуся откуда-то издалека голодному вою — и только тут спохватился, сбегал за копьём, положил в изголовье. Постоял ещё немного, оглядываясь, вспоминая.
— Кажется, сделал всё как надо, — наконец решил он и осторожно, стараясь не рассыпать мох, ногами вперёд влез под циновку.
Жёсткие стебли камышей царапались и кололись. Но не так сильно, чтобы причинять боль. Зато здесь, в простеньком укрытии, было тепло, уютно пахло дымком. Ещё бы крышу над головой соорудить — и будет совсем, как дома. Усталый Пыхтун закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.
Дом
Рано утром, с первыми рассветными лучами, Пыхтун подпрыгнул, на четвереньках добежал до трутной ямы, скинул кору с песком, ткнул палкой в дымящиеся среди золы дырочки, поворошил в них берестой, подул… И белёсая ленточка тут же полыхнула ярким пламенем!
Паренёк еле сдержал вопль восторга: у него получилось! Но устоял. Всё же он почти взрослый мужчина, настоящий охотник. Должен вести себя уверенно и достойно. Берестой он запалил тонкие веточки, сверху подбросил валежника, подобрал дудник, сходил к озеру за водой, на обратном пути нарвал лопухов. Когда вернулся — сонная Снежана уже готовила ямку для запекания.
— Хорошее утро, Пыхтун. — Зевая, она старательно разлепляла то один, то другой глаз. — В этот раз тепло было, правда? Только на песке жёстко. И холодом от него всё же тянет.
— Сегодня к счастливым духам схожу, ещё мха принесу, — пообещал паренёк. — Снизу постелим.
— Нас, наверное, сегодня уже найдут, — мотнула головой девочка.
— Наверно, найдут, — согласился Пыхтун. — А если нет? На песке опять спать? Окажется не нужен — пусть останется. Ты пеки, я пока за камнеметалкой схожу…
Выбрав среди камней «топор», он спустился к самому озеру, нашёл среди рощи высокую старую иву, срубил ветку в три пальца толщиной, подрезал на длину в полтора локтя, заровнял края. Вернувшись к «дому», среди осколков выбрал узкий и длинный, аккуратно расщепил ветку со стороны комля на глубину ладони.
— Что это, Пыхтун? — полюбопытствовала девочка.
— Не суй свой нос в тайны охотников, женщина! — вскинув подбородок, гордо и решительно осадил её паренёк.
— Очень надо! — хмыкнула она. — Я сама побольше тебя знаю! Вот, ешь. Твоя часть.
Пыхтун подкрепился последними корнями, что остались от его вчерашней добычи, подобрал ивовую палку, поднялся на ноги:
— Оставляю копьё тебе, женщина. Следи за огнём.
— Да уж послежу, не бойся. — Снежана отползла к ближней сосне, поправила ногу, всё ещё сильно опухшую и вдобавок начавшую темнеть. — Ты мне листья рогоза только принеси, что на прежнем месте остались. Мне самой не дойти.
— Хорошо, сейчас…
Выполнив просьбу спутницы, он ушёл к озеру, на пляже подобрал три плоских камушка размером в половину кулака. Один втиснул в трещину на конце ветки, два других зажал в руке. И стал медленно, осторожно красться к заводи, с трудом сдерживая охотничий азарт.
Разумеется, как он ни старался — гуси заметили его издалека и прыснули от берега, хлопая крыльями. Эти птицы известны как самые осторожные из всех. Однако, отплыв на десяток шагов, они успокоились и занялись своими делами, старательно процеживая клювом растущую в заводи траву. Десять шагов — большое расстояние. Пока враг подберётся — не один раз улететь успеешь.
Но Пыхтун не был глупой лисицей или неуклюжим медведем. Он был охотником из племени Мудрого Бобра.
Он выбрал самую упитанную птицу в стае, поднял палку, плавно отвёл за спину и быстрым движением разрезал воздух. В самый последний момент, когда палка уже почти остановилась — голыш выскользнул из тугой щели, стремительной ласточкой чиркнул в воздухе и ударил выбранную добычу прямо в бок!
Гусь забился, описывая круги по воде, а Пыхтун с радостным криком перемахнул через прибрежный рогоз, бухнулся в воду и быстро поплыл к добыче. Не зря, совсем не зря он вместе с другими мальчишками с самого детства играл с камнеметалками! Ведь камень, брошенный рукой, летит даже ближе, чем копьё, ударяет слабо, и им почти невозможно подбить добычу. Камнеметалка же швыряет камни втрое дальше — так далеко, что большинство зверей без опаски подпускают охотников на это расстояние. И бьёт с такой силой, что способен отпугнуть волка или оглушить небольшого зверька.
«Сегодня пируем! — с гордостью подумал он, хватая подбитого гуся. — То-то Снежана удивится. Будет знать, какой охотник с нею рядом! Это ей не травку жевать. Это настоящая еда. Я стал охотником! Стал!»
Настоящий мужчина всегда и досыта кормит женщин и детей, это дело обыденное, а потому Пыхтун решил не особо хвастаться удачей.
Пусть Снежана думает, что поймать гуся для него — сущий пустяк. Поднявшись на холм, он зашёл к девочке со стороны спины и, проходя мимо, небрежно уронил увесистую птицу возле её ног:
knizhnik.org
