Вы не устали, мой читатель, следовать за неугомонными мальчишками по торфяным болотам, где нога по колено уходит в мягкий мох сфагнум, под которым хлюпает ледяная вода? Вам не страшно провалиться в бездонную пучину, отстать и навсегда заблудиться в однообразных кривобоких стволах? Не боитесь, что ветер уронит на вас подгнившую сухостойную лесину, не опасаетесь подвернуть ногу в буреломном валежнике? Вас не пугают кровожадные комары, дикие звери и худая слава этого места? Нет? Тогда продолжим путь. Посмотрите, как густо осыпаны моховые кочки листьями клюквы, а на буграх посуше уже краснеют крупные ягоды неповторимой по вкусу северной ягоды морошки. Наши мальчишки ее тоже заметили: – Андрей, отгадай загадку: когда она зеленая – тогда она красная, а когда она красная – тогда она желтая. – Светофор, – не раздумывая ответил Толе Андрей. – Когда у него с одной стороны горит красная лампочка, с другой стороны светит зеленая. А бывает, что горит красная, а рядом с ней желтая. – Ну и не угадал, – расхохотался Толя. – Это морошка. Вот посмотри: пока она неспелая, зеленая. Тогда она красная и твердая. А когда созреет, станет желтая и мягкая. – Так бы и говорил: когда она неспелая, тогда она красная, а когда спелая, тогда она желтая. Я бы сразу догадался. – На то и загадка, чтобы трудней отгадывать, – возразил ему приятель. Через какую-то сотню шагов под ногами противно зачвакало, а ступни сквозь портянки ощутили, что зима никуда не отступила, а только спряталась под толстой моховой шубой. Но Кыкина ее близкое присутствие не смутило: он вел спутников туда, где за редеющими деревьями проглянула холодная сталь озера. – Мох будем здесь рвать, – объяснил он на ходу. – А ночевать лучше у озера: и сухо, и комаров сдувает, и дров побольше. От озера действительно тянуло ветерком, а по черной воде издалека, из синей дымки противоположного берега, бежала крупная рябь. Ближе к берегу озера болото отступило, мох исчез и кедры качали зелеными шишками далеко в вышине. Широкая лосиная тропа вдоль кромки озера взволновала Моряка, он взъерошился, вытянул нос и бросился по следу. – Моряк, ко мне! – попробовал остановить собаку Андрей, но тщетно: того и след простыл. – Придет – куда он денется, – успокоил Андрея Кыкин. – Собака никогда не потеряется. Андрей и сам знал, что лайка найдет дорогу, но казалось ему веселей, когда рядом этот остроухий проказник. От тишины над черной водой веяло необъяснимой жутью, и хотелось эту мертвую тишину нарушить, чтобы вместе с ней и жуть исчезла. Толя первый сбросил с плеча мешок и, сложив ладони рупором, крикнул в сторону озера: «Кто украл в колхозе хомуты?!» И тишина над озером разорвалась глухим: ты! А от дальних берегов еще раскатисто отозвалось: ты! И покатилось со всех сторон многократное: ты, ты, ты! А когда заглохло многоголосие, откуда-то из пучины бездонного озера донесся непередаваемо тоскливый звук, одинаково похожий и на предсмертный стон погибающего в жестоких муках, и на плач и рыдания. Заскучавшее эхо поспешило и его подхватить, усилить и превратить в какофонию, от которой мурашки бегут по телу, а зубы начинают выстукивать дробь. – Гагара? – неуверенно определил побледневший Белов. – Зачем водяного духа дразнишь! Беду зовешь! – рассердился на него Кыкин. Хант развязал мешок и, отломив кусок хлеба, бросил его в озеро: – Кушай, Куль, не лишай нас удачи. Жирную рыбу тебе принесу. Щучью голову тебе принесу, с большими зубами, как у тебя. Не мешай нам! Затем Кыкин повернулся лицом к лесу, достал из кармана брюк потертую медную монетку и бросил во мхи: – Это тебе, Менкв! Купи себе водки, созови гостей, отдыхай, не мешай нам мох драть и щук ловить. Поклонившись семь раз и лесу, и озеру, Иван вернулся к ребятам и предложил: – Айда щук блеснить! – А работать тогда когда? – слукавил Белов. – Может, завтра начнем, – пообещал Кыкин. – На голодное брюхо как работать станем? Сперва надо еду добыть. Рыбы поедим, ухи попьем, здоровыми станем, сильными станем, много мху надерем, много денег получим – табаку купим, чаю, вина. Сапоги себе резиновые куплю взамен старых чарков. А вы себе рубахи клетчатые – как у геологов, новые штаны – на танцы ходить. Хотите новые штаны – ловите щук. Приговаривая таким образом, Кыкин достал из мешка мотовильце с блесной и леской из шпагата толщиной едва не в палец, размотал и привязал к длинному березовому удилищу, бросил блесну в воду озера и побрел вдоль береговой кромки, волоча блесну по воде. Шагов через десять-пятнадцать глубина под блесной взбурлила, из пучины раскрылась зубастая пасть, проглотила приманку и рванулась обратно в бездну, но готовый к ее проискам Иван успел подсечь, взмахнул шестом, и на берегу забилась во мху черно-зеленая рыбина с невероятно громадной, едва ли не в треть тела, головой. – Спасибо, Менкв! – Иван выхватил из ножен клинок и отсек щуке голову. – Спасибо, Куль. Вот тебе, Куль, подарок, кушай. – Кыкин водрузил щучью башку в развилку кривой сосны и вернулся к воде. Мальчишки не могли остаться пассивными наблюдателями такого успеха и заторопились. У Толи в кармане оказалась аналогичная кыкинской снасть, а у Андрея нашлась городская выдумка – алюминиевая катушка с миллиметровой жилкой. Прикрутить ее проволокой к березовому пруту и оснастить прут парой проволочных колец заняло десять минут, но и за этот короткий срок Кыкин с Беловым успели вынуть из озера по паре зубастых чудовищ. – Мало-мало дает чертушка, – азартно похвастался Кыкин. – Давай-давай пробуй свою машинку, может, какая глупая схватится. Андрей слегка обиделся за свой спиннинг, отошел подальше и взялся яростно хлестать блесной воду во всех направлениях. Однако блесна не хотела лететь, куда ее посылали, падала вблизи от берега и цеплялась за траву. Зато у конца удилища у выходного колечка образовалась «борода» из спутанной лески: мешал ветер. Пока Андрей в досаде распутывал «бороду», Кыкин с Беловым поймали еще по щуке и посмеивались над «городской игрушкой». Наконец Андрею удалось распутать леску, и, не решаясь более испытывать ее на ветреном берегу, он направился на поиски затишья, к дальнему мысу, под укрытие высоких елей. Белов потянулся следом. Шагов через двести почва под ногами перестала пружинить, стала надежней, а вскоре показалась едва заметная под хвоей давно нехоженая тропиночка, которая как раз бежала к высокому мысу и желанной заводи. Шагать по ней оказалось несравненно удобнее и приятнее: болотный мох под ногами исчез, чахлые сосны по сторонам сменились высокими пихтами, под широкими лапами которых густела недоступная солнцу тень. Старая, в шишках, как ветеран в медалях, ель привлекла внимание: кто-то навязал на ветви множество разноцветных лоскутков и тесемочек. Потому, что одни из них еще не утратили первоначальной свежести красок, а другие уже совсем истлели и разлохматились на ветру, можно было догадаться, что украшениям не один год. – А вот и новогодняя елка! – остановился под елью Андрей. – Проходи, проходи. Это священное дерево – ничего трогать нельзя. Эти лоскутки на ветки ханты в подарок духам принесли, – потянул приятеля за рукав Белов. – Пойдем. – Куда спешить, мы тоже подарок духам тайги сделаем, чтобы удача пришла, – предложил Андрей и вынул из кармана моток припасенных для маскировки тройников на блеснах красных ниток. – Елка, елка, дай нам удачную рыбалку, – поклонился Андрей дереву и повязал на ветку длинную красную нить. – Ладно тебе паясничать, идем, – не одобрил друга Толя. И в самом деле – следовало спешить. Подхватив удилища, друзья побежали по дорожке и неожиданно для себя выскочили на широкую поляну, напомнившую Андрею пасеку. Среди редкого мелкого подлеска чернело три ряда странных сооружений, более всего похожих на длинные невысокие лари или избушки из бревешек, накрытые двускатными крышами из толстых колотых плах. Тут же оказалось старое кострище. Рядом с ним сломанные нарты и между свежими побегами иван-чая несколько пустых бутылок из-под водки и спирта. – И что это за мавзолеи? – остановился в изумлении Андрей. – Мавзолеи и есть, – подтвердил Анатолий. – Это хантов Некрысовых старое родовое кладбище. Теперь на нем не хоронят: Некрысовы все повымерли. Кто спился, кого на войне убили – в общем, никого не осталось. – Зачем у них над могилами избушки понастроены? – продолжал удивляться Андрей. – Разве, как у русских, закопать нельзя? – Они и закопаны, – Толя, как и Андрей, избегал слова «покойник». – А сруб сверху, чтобы звери могилу не разгребли, да еще вещи там всякие старые лежат, чтобы на том свете пользоваться. – Толково! – восхитился Андрей, но почему-то вполголоса. – А окошечко на боку зачем? – Кормить усопшего, – пояснил Толя. – Они, когда на поминки собираются, туда и пищу бросают, иногда и вино льют. Русские ведь тоже на могилу крошки крошат – так их птицы растаскивают. А у них никто не растащит: сруб плотный, глубоко вкопан, а на окошке задвижка. – Путево, – одобрил Андрей. – Однако, похоже, здесь никто не бывает. – А кому быть-то? – пожал плечами приятель. – Последний Некрысов в Оби утонул: весной под лед провалился. А потому даже могилы от него не осталось. А из других родов на чужом кладбище хоронить не станут, далеко. Миновав наконец невеселое место, вышли к озеру и размотали лески. У Андрея на безветрии блесна летела хорошо, играла в воде красиво, но щукам почему-то не нравилась. В то же время Белов на грубую самоделку опять поймал пару штук и на палке нес их через плечо. Пришлось заменить хромированный «Байкал» на самоделку из ложки с украшениями из красных ниток. Тяжелая самоделка полетела дальше и пошла глубже, почти у дна. Вот упругий толчок согнул удилище и отозвался в сердце, но затем леска пошла хотя и тяжело, но равномерно и без рывков, плотно наматываясь на катушку. – Задев, – поморщился от досады Андрей и продолжал механически крутить барабан, почти не глядя на воду. А когда леска подошла к концу и он опустил глаза, то похолодел: почти у самых его ног спокойно стояла в прозрачной воде и лениво пошевеливала плавниками здоровенная щучища. Опешившая царица глубин и не пыталась освободиться. – Веди ее вдоль берега на мелководье, в няшу, – услышал Андрей над ухом взволнованный шепот. На буксире щука пошла как сонная, пока не уперлась носом в грязь, но не успела она ударить мощным, как бревешко, хвостом, а Андрей уже дернул удилищем, вытягивая рыбину брюхом на липкую грязь. Леска зазвенела и лопнула, хрустнуло удилище, но и щука забилась на мели, облипая торфяной коростой, а сверху на нее животом навалился Белов. Смеркалось, когда друзья возвратились к моховому болоту. Кыкин сидел у костерка и порол щучьи брюха. – Однако дрова таскайте. Будем щук варить, чай пить, ночь коротать. Таскать так таскать. Мальчишки еще днем заприметили кучу сухого валежника и взялись было ее разбирать, но вдруг из-под нее выскочил полосатый бурундучишка и бросился наутек. Толя за ним в логово. Мечется по полянке крохотный зверек в поисках укрытия, но не попадается ни бурелома, ни норки. На счастье, одинокая сосенка стоит посредине. Взлетел на нее полосатый проказник, ищет укрытия в редких ветках, мечется по тонким веткам, да только весь на виду. – Попался, который кусался! – обрадовался Белов и обхватил ствол руками. Бурундучишка с ветки на ветку планировать, как белка, не может: хвостик жидковат. Спрыгнуть на землю тоже боится. Вот и мечется по стволу вверх-вниз, а Толя радуется и кричит Андрею, чтобы тот длинный шест нес – зверушку на землю сбивать. От громкого крика бурундук и вовсе в ужас пришел, не знает куда деваться. В отчаянии сиганул пятиполосик прямо на крутой Толин лоб, ошеломил преследователя – и не мешкая на землю, да в кусты. Трет лицо Толя, прийти в себя не может. – Не откусил тебе нос пятиполосик? – не упустил случая поддеть дружка Андрей. – Да ну его, он, наверное, бешеный, раз на людей бросается. Пойдем к костру, Кыкин дрова ждет, – увернулся Белов. У костра пахло ухой и Кыкин мешал в большом котелке прутиком, не спуская глаз с Моряка, на плутоватой морде которого читалось непреодолимое стремление стянуть какой-нибудь кусок съестного. Дымящуюся паром рыбу Кыкин вывалил на большой лист бересты: – Однако ешьте! – И сам начал первый, выбирая большие куски. Ребят уговаривать не пришлось, и скоро на бересте остались одни только головы. Заметив, что Андрей протянул к голове руку, Иван остановил его жестом: нельзя! – Почему, дедушка? – удивился тот. – Нельзя, – подтвердил Иван и, собрав головы, развесил их на ближайших ветках. Возвратившись к огню, старик объяснил: – Щука, сарт по-нашему, вовсе не рыба. В далекие времена она совсем безголовой была. Смешней и уродливей ее не было ни в одной реке. Долго просила щука подводного царя подарить ей голову, но тот все отказывался: «Злая ты. А злому головы не надо: он животом живет, свое брюхо слушает. Зачем ему голова? Если у злого еще и голова появится – много вреда от него получиться может. Живи лучше так». Рассердилась щука, что не дал ей царь зубастую голову, но затаилась. Дождалась, когда уйдет он в гости, стала под мостками, с которых бабы белье полощут, и притаилась, ждет. Бежала по мосткам русская девочка-сиротка. Все ее жалеют. За день семь домов обошла, во всех пирогов жирных поела, устала, пить захотела. Легла на мостки, чтобы воды напиться, а щука хвать – и проглотила девочку. (Тут Андрей вспомнил пойманное ими чудовище и поежился: а что, если в глубинах черного озера еще крупнее щуки водятся? Такой крокодилище и проглотить может.) Сделала щука себе из девочки голову, а внутри ее хрящ – на крест похожий. Потому и нельзя у щуки голову есть, что она раньше девочкой была и крест по ней память. Старик пнул Моряка, который близко подлез к еде и заложил в котел новую порцию свежей рыбы: ночь впереди долгая, есть захочется. Тьма незаметно подкралась из глубины леса к самому костру, ветер на озере стих и вершины деревьев угомонились. Андрей растянулся на охапке сухого мха и вспомнил отчаянного бурундучишку: – Иван! А почему бурундук полосатый? Кыкин не торопясь прикурил от уголька трубочку, пыхнул махорочным дымом и начал новую сказку...... Продолжение следует.... . www.hunting.ru tursputnik.com Индонезия – страна красот и экзотики. Даже ни разу не интересовавшийся этим архипелагом человек наверняка слышал о парке Комодо или буддийском храме Боробудур, словно сошедшем к людям с экрана, из фильмов про Индиану Джонса. Но вот чем может поразить воображение даже бывалого туриста Индонезия - гора Келимуту + Озера слез. Такого уникального природного зрелища больше не найти ни в каком уголке мира. И более всего интересно то, что этот комплекс самопроизвольно меняется с течением времени. Остров Флорес, на котором находится гора Келимуту (Индонезия), входит в группу Восточных Малых Зондских островов. Сама гора является вулканом и звеном Огненного вулканического кольца. Всего остров располагает 14 вулканами, и некоторые из них в «рабочем состоянии», в связи с чем здесь нередки землетрясения. Келимуту же считается потухшим, хотя последнее извержение произошло в 1968 году, так что делать такие выводы пока преждевременно. Особо высоким вулкан не назовешь: он не дотягивает одного метра до отметки в 1640 м. При этом он является объектом активного туристического интереса. И все благодаря Озерам слез. Именно благодаря последнему извержению вулкана и появились эти три водоема. Когда лава излилась, вершина горы просела, и появились впадины, называемые кальдерами. Поскольку стоков с них нет, в них постепенно накапливались осадки, в результате чего и образовалось это природное диво. Особенно привлекательна для людей расцветка этих озер: вне зависимости друг от друга они меняют свой цвет. Именно этим знамениты Озера слез (или же злых духов) и гора Келимуту (Индонезия) – фото с разных ракурсов отображает незабываемое зрелище, которое представляет из себя этот потухший вулкан. Отметим, что два озера находятся рядом, почти соприкасаясь друг с другом. Третье же от них находится на расстоянии почти полутора километров. Каждое из озер имеет свое имя. Те, что соседствуют, называются Тиву-Ата-Мбупу и Тиву-Нуа-Мури-Коох-Таи. Первое название переводится как «Озеро стариков» или «Озеро душ предков». Второе означает «Озеро юношей и девушек». Третье, находящееся в отдалении, именуется Тиву-Ата-Поло, в переводе «Заколдованное», «Озеро заколдованных людей» или «Озеро колдунов» - зависит от того, как вам озвучит толмач. По верованиям местных жителей, в разноцветных озерах заканчивают свой путь души умерших. В Тиву-Ата-Мбупу обитают духи мудрецов и старейшин, в Тиву-Нуа-Мури-Коох-Таи – детей и молодежи, а в Тиву-Ата-Поло – грешников и злых колдунов. Предания гласят, что если побеспокоить, разгневать или оскорбить духов, живущих в водоемах, которыми венчается гора Келимуту (Индонезия), то вода в них начнет менять свой цвет. Наверное, кто-то чем-то уже задел умерших, поскольку такое явление происходило уже не раз: сейчас озера имеют густо-черный, бирюзовый и зеленый оттенки, а всего несколько лет назад гамма была иной: бордовый – черный – сине-зеленый. Тиву-Нуа-Мури-Коох-Таи и вовсе за четверть века менял оттенки дюжину раз. Вероятно потому, что стал пристанищем для детей, а они очень непоседливы и непостоянны. Хотя вулкан Келимуту и считается потухшим, какие-то подземные процессы в нем еще происходят. В одно из озер выходит сольфатара – трещина, через которую в него поступают соляная кислота и сероводород. Последний при контакте с кислородом в атмосфере превращается в серную кислоту. Оба соединения очень активны, а поскольку озера очень минерализированы, в них проистекают химические реакции, от которых и зависит цвет воды. Пока одно из озер имело красный оттенок, это говорило о взаимодействии железа и сероводорода; нынче цвет практически приблизился к черному. Все тона зеленого и голубого – результат разной концентрации вышеупомянутых кислот и их реакций с различными составляющими озер. Гора Келимуту (Индонезия), является частью национального парка, который относительно невелик, но расположен достаточно далеко от благ цивилизации – до ближайшего города ехать 60 километров. Поэтому большой любовью путешественников пользуется деревушка Мони, которая находится непосредственно у подножия вулканов. Здесь можно не только отдохнуть, но и услышать разнообразные подробности (зачастую весьма противоречивые) местных легенд. Чтобы посмотреть разноцветные озера, удобнее всего приземлиться в Энде. Оттуда ходит маршрутка до Мони; люди, не экономящие на расходах, могут нанять такси или взять напрокат скутер. Другой вариант – сесть на самолет до Маумере; правда, этот город дальше от Келимуту, в 105 километрах, но многим туристам этот маршрут удобнее по своим причинам. Оттуда также в Мони ездят автобусы; в пути придется провести 3-4 часа – смотря какая стоит погода и не случилось ли после землетрясения осыпи. До горы от Мони ходят маршрутки, а уж к кратерам придется подниматься по лестницам – целых 13 километров. Смотровые площадки, которыми оборудована гора Келимуту (Индонезия), ограждены для безопасности заборчиками. Перелезать их категорически запрещено – и не стоит игнорировать этот запрет. Гид вам охотно расскажет о молодом датчанине, пожелавшем сделать фото с неожиданного ракурса и свалившимся в Озеро юных душ. Тело его, кстати, так и не обнаружили. Лучший вид на Озера слез открывается на рассвете – позже велика вероятность тумана, из-за которого зачастую рассмотреть ничего невозможно. Спуститься же лучше до сумерек – горы в темноте опасны, а она наступает очень резко. Ходить старайтесь группой: у озер высоки опасные испарения, от которых люди теряют сознание. В толпе будет кому вынести упавшего. Путешествуя по Индонезии, не пропустите вулкан Келимуту - фото, которые вы сделаете в этих местах, будут долго напоминать о посещении воистину чудесных мест. И докажут недоверчивым, что озера действительно разноцветные. fb.ruДухи черного озера. Часть первая (Сень горькой звезды. А.П. Захаров). Духи озеро
Духи черного озера. Часть первая (Сень горькой звезды. А.П. Захаров)
Озёра, в которых живут злые духи / Туристический спутник
Гордость ИндонезииОстров Флорес, на котором находится гора Келимуту (Индонезия), входит в группу Восточных Малых Зондских островов. Сама гора является вулканом и звеном Огненного вулканического кольца. Всего остров располагает 14 вулканами, и некоторые из них в «рабочем состоянии», в связи с чем здесь нередки землетрясения. Келимуту же считается потухшим, хотя последнее извержение произошло в 1968 году, так что делать такие выводы пока преждевременно. Особо высоким вулкан не назовешь: он не дотягивает одного метра до отметки в 1640 м. При этом он является объектом активного туристического интереса. И все благодаря Озерам слез.
Туман и лучи заходящего солнца создают воистину призрачную обстановку.
Научное объяснение такой окраски озер гласит, что в водах происходят различные химические реакции между газами и минералами из вулкана. Железо и водород могут давать красные цвета, а соляная и серная кислоты образуют более зеленоватые оттенки.
На этом фото отлично видно расположение озер и их окраску. Местные жители считают Келимуту священным местом. Если спросить у местного, почему озера имеют такую окраску, то у него точно найдется несколько мифов и историй, связанных с происхождением водоемов. Например, жители деревни Мони считают, что озера Слез – это последние пристанища душ умерших, а частая смена цвета означает гнев и разочарование предков от действий своих потомков. Также есть легенда, что меняя окрас воды предки предупреждают о всевозможных бедствиях в Индонезии. Иные предания гласят, что если побеспокоить, разгневать или оскорбить духов, живущих в водоемах, которыми венчается гора Келимуту (Индонезия), то вода в них начнет менять свой цвет. Наверное, кто-то чем-то уже задел умерших, поскольку такое явление происходило уже не раз: сейчас озера имеют густо-черный, бирюзовый и зеленый оттенки, а всего несколько лет назад гамма была иной: бордовый – черный – сине-зеленый. Тиву-Нуа-Мури-Коох-Таи и вовсе за четверть века менял оттенки дюжину раз. 
А это фото было сделано через год. Цвета двух водоемов полностью изменились
Tiwu Nuwa Muri Koo Fai. В него попадали не успевшие насладиться жизнью души. Все три озера имеют свою историю и названия: • Tiwu Nuwa Muri Koo Fai (озеро душ молодых парней и девушек, в переводе с местного языка) — находится в центре, оно чаще других меняет цвет воды — раз в пару лет. • Сразу возле него расположилось Tiwu Ata Polo (озеро злых духов) — в него попадают души сильно согрешивших людей. • А на 1.5 км к западу находится третье — Tiwu Ата Mbupu (озеро душ старых предков). 
Tiwu Ata Polo. Заколдованный лиман, пристанище злодеев
Тонкая стена между озером злодеев и молодых олицетворяет, что молодежь подвержена плохим поступкам и лишь тонкая грань удерживает добро от зла.
Tiwu Ата Mbupu. Сюда, по приданию, попадают души умерших от старости. Оно стало символом опыта и мудрости.
Индонезия может гордиться уникальным памятником природы
Гордость Индонезии
Озера злых духов: как они образовались
Легенды
Научное объяснение
Путь к чуду
Советы путешественникам
Смотрите также
