Ваш браузер не поддерживается. Коул дух или человек

Все о персонаже: Коул, дух Сострадания — Dragon Age: Inquisition — Игры — Gamer.ru: социальная сеть для геймеров

Досье: Коул

Расса: дух/человек

Пол: мужской

Класс: разбойник

Принадлежность: Инквизиция

Специализация: убийца

Актер озвучки: Джеймс Нортон

Создатель: Дэвид Гейдер

Сценарист: Патрик Уикс

Карты Таро: Луна, Паж Мечей, Паж Жезлов

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Когда я взялась за написание досье Коула, то думала, что ограничусь несколькими абзацами. Но персонаж этот - настолько неоднозначный и интересный, что увлек меня неимоверно. Раскрывать его, находить маленькие тайны и зацепки было невероятно интересно. Результат моих "раскопок" - документ из 18 тысяч слов (55 вордовских листов и 92 тысячи знаков). Такой пак информации тяжело воспринять целиком - поэтому я разобью статью на части, текст которых будет скрыт под спойлерами.

Здесь вы найдете переводы диалогов, разгадки пасхалок, варианты развития личности Коула, описание прохождения его миссий, подсказки и многое другое. Надеюсь, вы полюбите Коула так же, как полюбила его я.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Специально для gamer.ru.

Маска призрака

Третий по счету роман от главного сценариста Dragon Age Дэвида Гейдера. Оригинальное название - Asunder. Написан в 2011 году. В России издан в 2013 году "Азбукой". Сюжет и участие в нем Коула - под катом.Коул в романе "Маска призрака"Коул – один из центральных героев романа. Он не осознает своей сущности (до последних глав она неизвестна и читателю), и уже долгое время живет в подземельях башни Белый Шпиль. Коул считает себя призраком – он не помнит прошлого, лишь отрывочные воспоминания о том, как встретил смерть в одной из тюремных камер – храмовники попросту забыли о своем пленнике. Никто не может видеть Коула, кроме людей, которые отчаянно в нем нуждаются – пойманных магов, которых приводят в Круг и бросают в темницу.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Коул страдает от психологической травмы, он отчаянно хочет стать живым или хотя бы осязаемым. Время от времени, когда ему начинает казаться, что он исчезает – Коул находит страдающего мага и убивает его. Для него убийство – не акт насилия, таким образом Коул помогает магам избавиться от страданий и боли. Но в то же время, его действия осознанны и прагматичны: Коул искренне верит, что жертвы, которые смотрят на него во время смерти, дают ему возможность существовать дальше и не растворяться. Уже в первой главе читателю открывают, насколько Коул одинок и как сильно он стремиться стать живым:

Он почти забыл, каково это – быть целостным, принадлежать миру живых. Какая-то его часть была уверена, что сейчас сюда ворвутся храмовники, что весь Белый Шпиль осознает, кем он был – сбежавшим магом, что бродил среди них. Призраком Шпиля.

На этот раз о нем не забудут. На этот раз дверь откроется, и они увидят его лежащего на земле, и тогда он попросит их покончить со всем этим.

Но никто не пришел.

Никто никогда не приходил.

В "Маске призрака" Коул живет в одном из Кругов, который находится в башне Белый Шпиль. Никто из обитателей Круга не видит Коула, кроме одного мага, Риса. Специализация Риса - медиум, возможно, именно поэтому Рис видит Коула. А может, потому что он, как и Коул, хотел помочь людям.

Рис встретил Коула в башне, и они подружились. Маг пытался найти способ помочь Коулу, однако, его исследования не дали результата.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

В связи с участившимися насильственными смертями магов, в Круг прибывает Лорд-Искатель Ламберт. Рис, понимая, кто может стоять за убийствами, идет искать Коула на нижние уровни башни. В итоге, Коул рассказывает Рису о совершенных убийствах, однако, он не до конца понимает серьезность ситуации. Рис хочет привести Коула к храмовникам, чтобы доказать, что маги Круга не имеют отношения к убийствам, но Коул пугается и сбегает. Риса ловят на подземных уровнях башни и бросают в темницу как подозреваемого. Выпускают его только через четыре дня, после приезда Винн, которая является матерью Риса. Вместе с ней, магичкой Адриан и храмовницей Еванджелиной, Рис отправляется в крепость Адамант, чтобы найти усмиренного эльфа, который стал одержим демоном. Коул подслушивает разговор Еванджелины и Ламберта и понимает, что в путешествии Рису угрожает опасность. Не смотря на то, что Коул отчаянно боится всего незнакомого, и что он никогда раньше не покидал Шпиль, ради друга Коул отправляется в путешествие, идя по следам Риса и намереваясь уберечь его от смерти.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Когда отряд остановился на ночевку в одной из таверн, Коул выманивает Риса и рассказывает ему об опасности - Еванджелине приказано убить магов, если информация о том, что усмиренный может стать одержимым окажется правдой. Коул признается, что не смог бы пережить, если бы с его единственным другом что-то случилось. Хотя Рис убеждает Коула вернуться в башню, тот отвечает отказом и намеревается защитить мага. После Рис рассказывает о Коуле хравмовнице Еванджелине и остальным своим спутникам.

В своем путешествии Коул обнаруживает, что чувствует себя еще более одиноким, чем в Шпиле. Больше всего на свете он боится, что Рис его забудет.

Добравшись до крепости Адамант, Коул находит в одной из комнат изможденную девушку. Несмотря на то, что она готова умереть, Коул отпускает ее, так как понимает, что Рис убийства бы не одобрил. Но когда он говорит девушке, что не будет ее убивать – та плачет от облегчения и счастья. Прощаясь с девушкой, Коул думает о том, что ему очень хотелось бы стать таким как она – более настоящим.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Тем временем Рис и его спутники находят демона Кошмара, который поселился в крепости Адамант. Пытаясь попасть в Тень, они прорывают Завесу, и Коул, вместе с остальными, попадает во владения демона, где вопрощен кошмар Винн – битва при Денериме. В Тени все могут видеть Коула, и пока спутники Риса решают, убить ли юношу, появляется Архидемон. Коул помогает в сражении с драконом, но позже попадает под рушащееся здание и убегает вглубь города. Отряд Риса также разделяется – Винн и Адриан отправляется на поиски демона, а Рис и Еванджелина идут искать Коула.

Оказывается, что Коул заключен в ловушке демона – в собственном кошмаре, где он еще совсем маленький и прячется от отца в шкафу. Отец Коула в пьяном угаре убил его мать, а также собирался убить самого мальчика и его сестру – Банни. Рис и Еванджелина убивают демона, и находят Коула в образе десятилетнего мальчика. Пытаясь спасти сестру от отца, он зажимал ей рот – и, видимо, задушил, сам того не осознавая. Рис успокаивает Коула, и тот выходит из укрытия и снова становится собой. Позже Коул вспомнит, что этим кинжалом, которым он убивал магов, когда-то убил отца.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

После возвращения из Тени Еванджелина просит Коула рассказать храмовникам об убийствах магов, и обещает выступить в его защиту. Коул же чувствует столько боли и отчаяния, что готов позволить храмовникам усмирить себя.

Все спутники Риса начали видеть и запоминать Коула. Однако, эффект продлился недолго – со временем, он снова начал ускользать из их памяти. Еванджелина написала для себя записку-напоминание, текст которой появляется в кодексе у Инквизитора при встрече с Коулом.

По возвращению в белый Шпиль, Риса и его спутников сажают под домашний арест. Коул после пережитого изменился – он стал храбрее, и решает помочь своим товарищам. Он собирает ценные сведения о том, что происходит вокруг. Кроме того, Коул пытается помочь сбежать эльфу, которого они спасли из Адаманта. Эльф отказывается и просит Коула убить его – позже Коул рассказывает Рису, что не сделал этого.

Пытаясь свергнуть Верховную, Лорд-Искатель Ламберт провоцирует масштабное сражение между магами и храмовниками в Белом Шпиле. Риса ловят и бросают в темницу, а Лорд-Искатель пытается убедить его, что Коул – демон.

В это время Винн и Евангелина проникают в Башню, чтобы украсть филактерию с кровью Риса. Коул и Леллиана же отправляются в подземелья, чтобы вывести мага на свободу. Здесь Коул демонстрирует свои способности: контролируя разум храмовников, он убивает всех часовых у камеры Риса. Из описаний ощущений можно понять, что Коул черпает силы из Тени. Убегая вместе с Рисом от храмовников, Коул использует свои силы, чтобы укрыть их обоих от погони – такая растрата сил причиняет ему сильную боль.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Лорд-Искатель Ламберт догоняет Коула и Риса. Ламберт читает заклинание из книги – и завеса невидимости, которой окружал себя Коул, падает. Ламберт избивает Риса и Коула, и рассказывает, что книга – Литания Адралла – была создана только для того, чтобы устранять влияние демона на разум.

Таким образом, Коул и Рис узнают правду: Коул – дух, прорвавшийся сквозь Завесу. Ошеломленный этим открытием, Коул видит ужас в глазах своего друга – и исчезает. С помощью Еванджелины и Винн, Рису удается сбежать от Лорда-Искателя.

В последней главе Коул приходит к Ламберту. Теперь он помнит все – мальчика, которого забыли в подвалах Башни, и духа, который пытался ему помочь. Коул без сожаления убивает Лорда-Искателя.

Dragon Age: Inquisition

Коул впервые появляется во время выполнения сюжетного квеста. Место, где вы его встретите, будет зависеть от того, чью сторону поддержит Инквизитор – магов или храмовников. Несмотря на то, что Коула можно попытаться убить при встрече, прогнать или потерять из-за низкого влияния, он является одним из персонажей, которого Инквизитор встречает на своем пути в любом случае. Не пропустите.Защитники справедливостиВпервые Инквизитор знакомится с Коулом во время выполнения квеста «Защитники справедливости», если решил разобраться с тем, почему Лорд-Искатель ведет себя по меньшей мере странно. (Интересный факт: выполняя особые ритуалы Лорда Искателя, можно побегать по окресностям двора и осмотреться: Коул будет сидеть на одном из строительных лесов около замковой стены).

Прибыв в крепость, где основали лагерь храмовники во главе с Лордом-Искателем Люциусом, Инквизитор обнаруживает, что большинство ордена уже заражено красным лириумом, а сам Лорд-Искатель – во власти демона Зависти. Затащив Инквизитора в подобие Тени – внутрь сознания, - демон пытается пошатнуть его уверенность, чтобы забрать тело Инквизитора себе. В одном из залов призрачной крепости, Инквизитор слышит, как монолог демона прерывает Коул: «Ты страдаешь – беспомощный, несдержанный. Что станет с молотком, когда гвозди закончатся?».

Инквизитор заходит в одну из комнат, дверь за ним захлопывается, и появляется Коул. Оказывается, парень уже давно следит за главным героем и хочет помочь. Он рассказывает о том, что храмовники уже давно заражены, а демон Зависти служит Старшему и хочет править Инквизицией. Пока Инквизитор заперт в собственном сознании, демон питается его жизненной силой. Коул же, пытаясь дотянуться до сознания лидера Инквизиции, смог пробиться в эти владения демона. Можно уточнить у Коула, действительно ли он дух, который может забираться в головы к другим. На это Коул ответит, что позже, если Инквизитора это беспокоит, он может заставить его забыть.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Так как Инквизитор уже находится в собственном сознании, то убежать отсюда – не выход. Коул предлагает вариант: «Необходимо двигаться. Демон будет создавать новые образы. Быть кем-то одним – уже сложно. Быть многими, очень многими – невыносимо». Вероятно, в этой фразе содержится подсказка к раскрытию личности Коула: ему непросто быть в этой форме, «быть одним человеком».

Коул станет проводником Инквизитора. Он будет спорить с демоном и убеждать Инквизитора, что будущее можно изменить. Оно не должно быть таким, каким его рисует демон. Важно упомянуть также то, что демон не может понять кто или что такое Коул, называет его «существо» – вероятно, уже на этом этапе он уже не так сильно походил на духа, и являлся чем-то новым.

С помощью Коула Инквизитор выбирается из ловушки демона. При выполнении следующего задания – защиты башни – Инквизитор еще раз повстречает Коула в комнате Лорда-Искателя, и тот расскажет, что цель Старшего – убить императрицу Селину. После того, как барьеры в главном зале будут разрушены, Инквизитор встретится с демоном Зависти.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

«Темный, отчаявшийся, рвешься стать живым. Я раньше был таким. Но теперь – нет. И тебе не нужно это.» - в битве с демоном Коул поможет Инквизитору.

После победы, вне зависимости от того, какое решение примет главный герой (распустить Орден или же восстановить его), Коул появится прямо посреди стола во время совета. Все вокруг будут напуганы. Коул будет умолять Инквизитора принять его помощь – дух видит, как Инквизиция помогает людям, и хочет вступить в ее ряды. Советники более чем подозрительно отнесутся к этому предложению.

Если Инквизитор согласится принять Коула, то получит неодобрение от Кассандры и Вивьен.

Также можно попытаться убить духа.

- Кто ты, демон?! Жадность? Гордыня? Зависть?

- Я Коул! Просто Коул… Но вы этого не запомните.

В таком случае, Коул навсегда покинет Инквизицию, и все записи и воспоминания о нем будут стерты.

И будет гореть в наших сердцах...

Если Инквизитор выполнил квест «По секрету» и заключил союз с магами, Коул появится у ворот Убежища при нападении Корифея и его армии во время сюжетного квеста «И будет гореть в наших сердцах». Он стучится, так как не может пройти сквозь запертые двери. Коул предупреждает Инквизитора о том, что надвигается армия храмовников во главе со Старшим. Он и его помощник – Самсон – очень разозлились, когда Инквизитор заключил союз с магами и тем самым не дал Старшему использовать их. Одновременно с этим в кодексе открывается первая запись о Коуле - письмо, написанное рыцарем-капитаном Еванджелиной, и оставленное в Белом Шпиле:

Его зовут Коул.

Он довольно молод, лет 20, не больше. У него светлые волосы, спадающие на глаза. Он носит грязные кожаные штаны – скорее всего, другой одежды у него нет. Он был рядом, когда вы нашли Риса в храмовничьей крипте, но вы его не видели. Его никто не видит, а кто видит – потом об этом не помнит. Как ты сейчас.

Вспомни сон.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

После того, как на Убежище нападает дракон, Инквизитор возвращается в церковь, где Коул помогает раненному канцлеру. Здесь впервые показан тот факт, что он сам по себе прямолинеен и, вероятнее всего, не умеет общаться с людьми: «Лезвие вошло глубоко. Он умрет».

В ходе разговора Коул упоминает, что был в Тени и видел Архидемона. Также он говорит, что Вестница – единственное, что интересует Старшего, но при этом остальных он убьет тоже, заодно.

- Можно согласиться пожертвовать собой ради людей из Убежища (и получить жесткий дисапрув от Соласа).

- Можно спросить, чего хочет Старший (Солас одобрит это решение). Коул ответит, что Старший слишком громкий и слушать его больно.

- Можно спросить у Коула как уничтожить Старшего и получить одобрение от Быка. Ответа на этот вопрос Коул не знает: «Это непросто – у него Халк дракон».

Вместе с умирающим канцлером Родриком, Коул покидает убежище вслед за армией Инквизиции.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Все о персонаже: Коул, дух Состадания Забытый мальчик

После прибытия в крепость Скайхолд, Коула можно легко отыскать неподалеку от импровизированной лечебницы под открытым небом. Кассандра, Солас и Вивьен спорят о сущности Коула: маг ли он, демон или дух? У Инквизитора есть несколько вариантов подхода к данному вопросу.

- Можно поддержать Соласа и положительно отнестись к Коулу.

- Можно поддержать Вивьен и ответить Соласу, что у Инквизиции и так полно забот.

В процессе разговора мы получаем полезные сведения от Соласа. Коул живет в этом мире долгое время – месяцы, а то и годы. И он не завладевал ничьим телом – он дух, который пришел в этот мир и принял облик человека, чего ранее никогда с духами не случалось. В словах Соласа – ответ на вопрос что есть Коул: «У него потребности и желания, как у юноши. Он и есть юноша».

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

В разговоре с Коулом Инквизитор частично узнает его историю: Коул раньше думал, что он призрак. Делал много ошибок, но также и подружился кое-с-кем. Искатель раскрыл, кто есть Коул, друзья отвернулись от него, и Коул стал учиться использовать свои силы во благо. Он может слышать человеческие страдания, и старается помогать людям. При этом Коул не может контролировать свои способности – он слышит голоса страдающих вне зависимости от желания.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Если отказать Коулу и прогнать из Инквизиции, он будет расстроен, раздавлен. Но прочитает в ваших мыслях, что он сам – проблема, и уйдет. Напоследок Коул заставит Инквизитора забыть обо всем. Кодекс обновится, и на месте карты Коула появится запись: «Инквизиция не знает никого с таким именем».

Если разрешить Коулу остаться в Инквизиции, он приведет Инквизитора к умирающему. Есть два варианта: позволить Коулу добить раненного и совершить акт милосердия, или рассказать, что жизнь непредсказуема и раненный еще может выжить. Вероятнее всего, на этом этапе и начинается первое разветвление его личности: дух-Коул плохо понимает сущность людей, и действует инстинктивно. Человек-Коул способен обдумывать и взвешивать свои решения, в зависимости от внешних обстоятельств. А Инквизитор может учить Коула поступать правильно, исходя из собственных представлений.

После того, как Коул вступает в отряд, в Кодексе открывается новая запись о нем: письмо Кассандры и внизу приписка: «Коулу нравится, что Инквизиция помогает людям». Это подсказка, как нужно вести себя, чтобы подружиться с духом: Инквизитор должен быть милосердным даже к преступникам и всегда помогать страждущим. В целом, сложностей с этим не предвидится: успешно завершая побочные квесты, можно наладить хорошие отношения с Коулом.

Первая открывающаяся карта Коула - Луна.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Все о персонаже: Коул, дух Состадания Коул в составе ИнквизицииПосле Инквизитор может навестить Коула – тот будет прятаться на чердаке таверны. Вместе с ним Инквизитор отправится во двор, где увидит демонстрацию сил духа: Коул увидит страдающую женщину и попытается ей помочь. Инквизитор может получить очки одобрения от Коула, если скажет, что не хочет видеть, как женщина страдает. С первого раза помочь ей не удастся, и Коул попробует снова.

Инквизитор может позволить ему стереть память женщины и найти нужные слова. Тогда Коул поблагодарит Инквизитора за то, что тот разрешил помочь. Также Инквизитор может остановить Коула и попросить его действовать по-другому. На данном этапе он не поймет попыток заставить его действовать по-человечески, но также поблагодарит за то, что Инквизитор попыталась помочь. Испортить отношения с Коулом можно, не дав ему помочь женщине и заставив извиняться.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Вне зависимости от того, где Коул присоединился к Инквизиции – в Убежище(маги) или в Скайхолде(храмовники), - диалоги с ним не будут различны. Духа можно расспросить о храмовниках: он скажет, что те заполняют себя чем-то более древним, как и гномы, поэтому для магии не остается места. В разговоре об Инквизиции Коул сравнит ее с духом: необходима сущность, чтобы ее наполнить.

По прибытию в Скайхолд доступны будут еще несколько веток диалогов – Коул немного расскажет Инквизитору о своем прошлом и о том, как он мыслит. Фактически, вкратце перескажет сюжет романа «Маска призрака» и упомянет, что после побега от Риса он нашел храмовников и следовал за ними. Из разговора становится понятно, что Коул отчаянно боится превратиться в демона – именно поэтому он следовал за храмовниками в надежде на то, что они убьют его, если что-то пойдет не так.

Важный момент: в разговоре с Коулом, когда он признается, что убивал магов, Инквизитор не должен его жалеть. Дух считает себя виновным, он не понимал, что можно помогать по-другому, поэтому чем жестче Инквизитор отреагирует на признание – тем больше одобрения получит от Коула.

Если расспросить Коула о Рисе и Еванджелине, в ставке командования откроется квест «Поиски Риса и Еванджелины».

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Как получить одобрение Коула

Слушайте. Сразу после прибытия Коула в Скайхолд, в замке начнут происходить странные вещи: кто-то бросит брюкву в огонь и будет вонища на весь двор, кто-то украдет все кинжалы из ножен солдат, кто-то разложит сливы на окне, и разведется туча мух. Если поговорить об этом с Коулом, он будет отвечать пространными фразами. Если запретить ему это делать, то это даст очки неодобрения и навсегда закроет возможность говорить с Коулом на эту тему.

Очень скоро Инквизитор поймет, что у всех этих детских дурачеств есть смысл: умирающий солдат шептал о мамином брюквенном рагу, в пьяной драке солдаты не нашли своих кинжалов и отделались синяками, а целительница обнаружила, что паутина способна исцелять небольшие раны. Всего 5 слухов: о сливах, о хлебе, о котах, о кинжалах, о брюкве. Если Инквизитор скажет Коулу, что разгадал смысл его действий, то получит очки одобрения.

Помогайте людям. Коул радуется каждый раз, когда делаете что-то хорошее. Свое одобрение он будет высказывать вслух.

Помогите Рису и Еванджелине. Несмотря на то, что Коул попросит вас не искать Риса, выполните несколько квестов в ставке командования, связанных с магом и храмовницей. Коул будет благодарен за то, что вам удалось спасти его друзей. В своем последнем письме Рис упомянет Коула, и свои сожаления по поводу того, что так и не смог поговорить с духом. Коул будет рад узнать, что Рис его все еще помнит.

Каждый квест занимает по часу времени на выполнение. Инквизитор получит +60 баллов влияния и одобрение Коула (+4). Не бойтесь экспериментировать – неправильных способов выполнения квеста здесь нет, но лучше всего с поиском Риса и Еванджелины справится Леллиана, а с их наймом – Каллен.

Будьте паинькой. Во время суда Коул зачастую будет одобрять вариант, который воздает виновному по заслугам, но в то же время и не связан с убийством.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Если неодобрение Коула велико, дух будет возмущен действиями Инквизитора. Он обвинит его в черствости и нежелании помогать людям и покинет Инквизицию, стерев о себе все воспоминания.

Там лежит БезднаСовет: Коул, Солас и Кассандра – наиболее интересные спутники во время выполнения этого квеста. Можно также взять с собой Сэру – но она не одобрит путешествия в Тень и будет здорово напугана.

Для Коула это будет уже второй визит в крепость Адамант, и снова не самый приятный. Во время сражения в крепости он будет настаивать на выполнении квеста по уничтожению демонов на стенах и поблагодарит Инквизитора, когда это задание будет окончено.

Стражи решили привязать себя к демонам, отправится на Глубинные тропы и уничтожить Древних богов. Если Инквизитор попытается спасти некоторых Серых Стражей и убедит их сменить сторону, Коул и Кассандра это одобрят. Если Инквизитор уже открыл возможность новых диалогов за счет изучения истории, то появится еще один вариант ответа, помеченный иконкой книги. Но не стоит его использовать, если в группе нет Блэквола: больше никто знаний не оценит, а Солас будет порядком взбешен тем, что Инквизитор восхваляет Орден Стражей.

После того, как Инквизитор и его спутники буквально упадут в Тень, Коул будет испуган. Он скажет, что помнит это место другим, и не должен находится здесь в такой форме. Коул будет чувствовать себя неуютно, и одобрит любые действия или ответы Инквизитора, которые будут направлены на поиск пути в реальный мир.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

После того, как Инквизитор узнает о Демоне Страха - Кошмаре, обитающем в этой части тени, Коул начнет оправдываться и уверять всех, что он отличается от Кошмара, и даже если бы и мог, никогда бы не питался страхами людей. Солас успокаивает его, убеждая, что никто не считает Коула демоном.

Кошмар будет поочередно разговаривать со спутниками Инквизитора и пытаться напугать их. Коулу демон предложит забыть все совершенные поступки и будет настаивать, что у них много общего. Впрочем, ни Коул, ни другие Кошмара слушать не будут.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

В одном из ответвлений Тени можно отыскать небольшое кладбище, где на надгробиях выгравированы самые большие страхи спутников Инквизитора. На одном из надгробий значится: «Коул: отчаяние».

После схватки с демоном, у Инквизитора будет выбор – принять Серых Стражей в Инквизицию или изгнать их. Большинство спутников одобрят присоединение Стражей, однако вы получите максимальное неодобрение от Соласа и Коула.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Первый недолюбливает Стражей из-за их стремления убить Древних, Коул же не сможет простить им все то кровопролитие, которое Стражи устроили в Адаманте. Позже, в разговоре с Инквизитором, Коул будет все также категоричен. Он сравнит Серых Стражей с храмовниками, которые мучили и убивали магов. Коул даже предложит перебить Серых Стражей, если те вздумают вернуться из изгнания.

Также из разговора с Коулом Инквизитору станет понятно, насколько неуютно дух чувствовал себя в Тени. Будучи в физическом теле, он не мог ускользнуть, но и Тень казалась ему чуждой. То, что Кошмар сказал Коулу на самом деле сильно его напугало. Забыть – это значит для него снова стать таким как раньше, снова убивать людей, не зная, что это плохо. Величайший страх Коула – навредить невинным. Инквизитор может успокоить Коула, сказав что убьет его, если тот превратится в демона и будет вредить людям. Если Инквизитор скажет, что не станет убивать Коула, то получит от духа всецелое неодобрение.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Все о персонаже: Коул, дух Состадания Не покориться его волеСразу после прибытия в Скайхолд после событий в крепости Адамант можно поговорить с Коулом – дух будет поражен тем, как легко Стражи привязывали демонов. Инквизитор застанет Коула и Соласа в разгар спора: Коул требует, чтобы маг привязал его – таким образом, никто другой не сможет повелевать Коулом. Солас, разумеется, не в восторге от такой идеи. Как бы Инквизитор не отреагировал, Коул не откажется от своей затеи, так как слишком встревожен.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Все варианты ответов приемлемы, и Коул уже не покинет Инквизицию. Однако, если вы предложите ему уйти – получите частичное неодобрение от Соласа и Коула.

В итоге, Солас вспоминает об амулете, который может обезопасить Коула от привязывания. После разговора в журнале появится квест «Не покориться его воле». Разыскать амулет можно, выполнив соответствующее задание в ставке командования.

После того, как амулет будет найден, его необходимо отдать Коулу. Если Инквизитор выразит нетерпеливость в разговоре – получит неодобрение от Соласа и Коула.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Солас попытается зарядить амулет магией, но выяснится, что что-то мешает чарам. Варрик, зашедший посмотреть с чего поднялся такой шум, предположит, что Коул уже не совсем дух, и поэтому амулет не работает. Солас будет настаивать, что свою природу нельзя изменить одним лишь желанием (на что Варрик ответит любопытной фразой «Да что ты говоришь!»). В итоге, Коул сможет определить, что мешает магии и приведет спутников в Ферелден. Выяснится, что здесь живет храмовник, некогда убивший настоящего Коула. Парня-отступника поймали, бросили в темницу в Белом Шпиле, а потом забыли о его существовании. Дух, который пришел на зов умирающего от голода мага, не смог ничем помог, поэтому он превратился в самого мага – Коула.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Здесь Инквизитор может определить дальнейшую судьбу юноши. Солас будет настаивать, что Коул – дух, и его природа требует проявить сострадание. Отпустить храмовника, простить его – и снова найти ту часть своей сути, которая была потеряна при попытке помочь отступнику.

Варрик же будет убеждать Инквизитора, что дух Сострадания сам захотел стать более человечным, и поэтому с проблемой ему нужно справится как человеку: попробовать пережить это. Испытать эмоции, злость, ярость – и забыть об этом со временем.

Путь Коула-человекаВыбрав этот вариант, вы получите полное одобрение от Варрика, полное – от Коула и неодобрение от Соласа. Варрик даст Коулу арбалет, и прикажет стрелять в храмовника. Коул выстрелит – но в арбалете не окажется болтов. Варрик объяснит Коулу, что как человек он должен пережить эту боль. Должен помнить о том, что случилось.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

В Скайхолде Коул будет жаловаться, что боль не прошла, что теперь, когда все его помнят, стало труднее незаметно помогать людям. В разговоре с Инквизитором, тем не менее, Коул скажет, что теперь он может учиться, запоминать вещи и людей. Он будет помнить и себя-духа, и Тень, и настоящего Коула, расскажет, что превратился в обычного человека без магического дара, которым подросток-маг хотел быть.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Теперь у Коула нет способности заставлять людей забывать его, поэтому помогать стало тяжелее – нет второй попытки. Но окружающие узнают его, чувствуют, что кто-то им пытается помочь – и им от этого становится легче.

Коул по-прежнему слышит боль окружающих, хотя и тише, но в то же время способен понять человеческие желания и намерения. Духи пытаются помочь простейшим способом, а потом забывают и таким образом остаются чистыми. Коул же теперь может учится на своих и чужих ошибках, а также испытывать человеческие эмоции.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

На прогулке в Вал Руайо Коул расскажет Инквизитору, почему раньше он не разрешал людям видеть его. Он боялся подпустить кого-то к себе. То, как отреагировал Рис, сильно задело Коула, и он считал, что перемены всегда связаны с потерями. Но Инквизитор показал ему, что можно измениться и получить поддержку от друзей. Коул предполагает, что ему понравится быть человеком.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

С этого момента спутники Инквизитора и все слуги в замке будут воспринимать Коула как человека и будут пытаться помочь ему. Несмотря на то, что Коул по-прежнему может читать мысли и все еще помогает окружающим пережить боль, участники Инквизиции смогут с ним подружиться. Даже Сэра и Вивьен изменят свое отношение к Коулу.

После выполнения этого квеста открывается новая карта Коула - Паж Мечей.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Все о персонаже: Коул, дух Состадания Путь Коула-духаВыбрав этот вариант, вы получите одобрение от Соласа, полное – от Коула, Варрик же не одобрит ваш выбор. Солас поведет Коула к храмовнику и заставит духа вспомнить о том, что он – воплощение сострадания. Заставит увидеть, что храмовнику больно из-за его поступка, что он поэтому сбежал из Ордена, что в нем есть чувство вины.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

И как дух Сострадания, Коул заставит храмовника забыть о содеянном. Таким образом, Коул освободиться от того, что делало его человечным – и амулет начнет работать. В Скайхолде Варрик выскажет опасения на счет поведения Коула – он стал еще более непонятным для окружающих. Но Солас ответит, что именно таким должен быть дух. В разговоре с Инквизитором, Коул скажет, что ему хорошо. Осталось желание помогать, но оковы больше не мешают.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Будучи духом, Коул забудет все, что случилось с ним в Шпиле. Также он упомянет, что даже убийства разбойников и венатори, людей, которые хотя и злые, могли бы измениться, он в итоге будет забывать. Он рад, потому что все стало гораздо проще.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Инквизитор может позже предложить Коулу прогуляться в Вал Руайо и поужинать там. Очевидно, что Коул снова стал невидимым для людей. Там он продемонстрирует свои возможности – чувствовать даже самую маленькую боль и утолять ее, просто прошептав пару нужных слов человеку на ухо. Коул вспомнит, что когда-то у него был друг, который, узнав о его настоящей сущности, отвернулся.

Коул поблагодарит Инквизитора за то, что тот не отвернулся, и не попытался его изменить – а принял, и помог обрести снова свою суть.

С этого момента Коул еще больше отдалится от спутников Инквизитора – теперь даже Солас не всегда будет его понимать.

После выполнения этого квеста откроется новая карта Коула - Паж Жезлов.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Все о персонаже: Коул, дух Состадания Злые глаза и злые сердцаКоул может посетить с Инквизитором Зимний дворец. Однако, его поведение не будет отличаться, вне зависимости от того стал ли он больше духом или человеком. Коул не появится перед Императрицей во время приветствия, и будет прятаться в библиотеке. Он расскажет, что наличие масок смущает его, подразумевая маски не только внешние, но и внутренние. Кажется, он пытался помочь кому-то во дворце, но его старания были восприняты в штыки. Коул упомянет о том, что Каллен опасается преследования, возможно, от Ордена.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

По завершению миссии, Инквизитор сможет получить одобрение Коула только если сумеет заставить сотрудничать три стороны: Селину, Гаспара и Бриалу. Устроить это можно, добившись 100% одобрения орлесианского двора.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

После миссии можно поговорить с Коулом и выяснить, что ему бал не понравился. Коул считает, что участникам переговоров было бы проще сказать напрямую о своих намерениях. Если Инквизитор попробует объяснить Коулу, что такое Игра – получит его неодобрение.

Плоды гордыниКоула можно взять с собой в храм Митал. Догнав внутри приспешников Корифея, у Инквизитора будет выбор: отправится коротким путем через обвал в полу, либо же выполнить эльфийский ритуал и пройти через дверь. Коул будет настаивать, что за стенами храма идет битва и гибнут люди – поэтому нужно сократить путь и пойти напрямик. Однако, Инквизитор волен поступить как ему хочется – сильного неодобрения от Коула он не получит.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

После сражения с врагом у Источника, Инквизитор должен будет выбрать, кто выпьет мудрость служителей Митал. Коул скажет, что Источник по ощущениям холодный и очень громкий. Он посоветует Инквизитору отказаться от этой затеи и отдать Источник Морриган.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Если Коул стал более человечным, после выполнения квеста Инквизитор встретит его на стене замка. Коул будет растерян из-за того, что Корифею удалось умереть и снова возродиться. Он спросит, можно ли было спасти настоящего Коула, возродить его. Инквизитор объяснит, что мертвое возрождать неправильно. Коул расскажет о последних мгновениях подростка-отступника и поблагодарит Инквизитора.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Если Коул стал более похожим на духа, он тоже удивлен, почему Корифей смог выжить, и задается вопросом, смог бы он помочь настоящему Коулу. Но в итоге он понимает, что все эти размышления – боль, а боль он может исцелить. Он заставляет себя забыть настоящего Коула. Когда Инквизитор к нему обращается, тот овечает: «Можешь использовать это имя, если хочешь. Я здесь, чтобы помочь». Инквизитор понимает, что дух полностью стер свои воспоминания о прошлом, и уходит, оставляя Коула одного.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Если персональный квест Коула не был выполнен, Инквизитор также будет обсуждать с Коулом судьбу мальчика-мага, сможет посоветовать Коулу все забыть или же наоборот помнить прошлое – но это не повлияет на сущность Коула. Он останется таким же, не совсем духом, но и не человеком.

Дивитесь же совершенству

Коул может стать одним из спутников, которые будут сражаться с Корифеем. Однако, если квест «Не покориться его воле» не был завершен, Коул не пойдет с Инквизитором – его карта будет недоступна.

В пылу битвы, Корифей попытается привязать Коула – однако, у него ничего не выйдет. Если Коул дух – сработает амулет. Если Коул человек – Корифей над ним больше не будет иметь власти.

После победы, Коул будет праздновать вместе с остальными. Человек-Коул будет очень рад, что у Корифея не вышло его привязать. Коул-дух поблагодарит Инквизитора за амулет.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

В любом случае, Коул будет счастлив, и решит остаться в Инквизиции. Коул-дух упомянет, что теперь может вернуться в Тень, но хочет еще помочь исцелять людей здесь, поэтому останется на время. Коул-человек же останется с Инквизицией насовсем.

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Вне зависимости от того, дух Коул или человек, после финальных титров, если поговорить с ним, можно услышать прощальные слова Соласа.

Интересные факты:

- Из диалогов с Кассандрой в ДА: Инквизиция можно сделать вывод, что перед тем, как храмовники бросили Коула в темницу, они избили и изнасиловали его (или пытались).

- В «Маске призрака» Коул еще не осознает себя как духа и не умеет читать чужие мысли. Он только интуитивно ощущает самую сильную боль и страдания. В Инквизиции же Коул заявляет, что обрел способности, когда осознал, кто он на самом деле.

- Коул предпочитает кинжалы: в «Маске призрака» он владеет клинком с рукоятью, выполненной в форме головы дракона. Кинжал ранее принадлежал матери Коула.

- Коул, хотя и является практически полноценным человеком, не испытывает сексуального влечения. Он часто наблюдал за храмовниками и магами в Башне, часто видел обнаженных людей, но, когда Солас спрашивает, не тянуло ли Коула к женщинам, тот отвечает, что никогда не испытывал таких желаний. Если в личном квесте сделать Коула более человечным, возможно, его сексуальность проявится позже.

- Коул способен слышать «песню» скверны.

- Коул видел духа внутри Винн, но не до конца понимал, кто этот дух.

- Мать Коула принадлежала к племени хасиндов.

- Создатель персонажа Коула, Девид Гейдер, признал, что образ Коула очень схож с образом Тейта Ленгдона, персонажа сериала «Американская история ужасов».

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Полный список приветственных фраз Коула и разгадка пасхалок

Об участниках Инквизиции и других персонажахО Варрике:

- «Парень» - говорит камень. Парень, шутит. Это оставит меня пойманным именем, но гора камней не может поймать меня.

- Он пишет слова, которые не настоящие, но они для него, в тихом месте, чьи каменные формы сотрясают землю.

- Камень треснул, разбился, раскрошился. Ястреб был бы в безопасности, если бы он остался, но это не то, что делают ястребы. – скорее всего, речь о Хоук, так как Hawke в английском созвучно со словом hawk, что означает «ястреб».

О Дориане:

- Яркий, как рыба, которая убивает, если ее есть. Не могу ненавидеть тебя за то, что скрываешь, если горишь так блестяще. - при романе с Дорианом.

- Блестит чтобы приукрасить скрытую боль. Разучился не надеяться на большее. Идет, спотыкаясь, там, где раньше была стена.

- Он пытался растопить снежинку, потому что любил водопады. Проглотил желчь и гордость, когда увидел, что его сын защищается.

О Соласе:

- Голос звенит полнотой обоих миров, провожает меня в сверкающие места. Он зовет себя Гордость. – скорее всего, при романе с Соласом. Имя Соласа на эльфийском означает «гордость».

- Старая боль, тени забытых снов, которые слишком реальны. Эта сторона медленная и тяжелая, но здесь есть то, что нужно изменить.

- Мудрость знает, выносливость – это боль. Ему больно за нее, одна из многих, которых он не сумел спасти. Он несет необходимые смерти.

О Вивьен:

- Улыбка Чародея, от которой захватывает дух, когда зажигаются свечи. Стены прочны. Она больше никогда не будет голодать.

- Холодное пламя полыхает в робе, которое стоит больше, чем дети. Защити ее – и она поглотит тебя, горит, потому что может.

О Кассандре:

- Желудок полон молитв, она горит как маяк, пламя веры, чтобы помочь Искателям.

- Лепестки опадают открытые, как губы формируют рифмующиеся слова. Свет свечи размягчает края.

- Вера ищет друга в Сострадании, осторожно, старательно, слишком много серого, но растет.

О Блэкволле:

- Он чувствует себя голым без имени на броне. Но теперь он знает, что ты хочешь его оголенным. - если роман с Блэкволлом.

- Старое имя жжет под броней, которая не должна быть в пору, освещенный лицами детей, которых он не смог спасти.

- Имя вырывается на волю, тянет боль за собой. Оградить себя за Черной Стеной, когда небо Дождит. – игра слов, Blackwall (Блэкволл) переводится как Черная Стена, а Rainier (Ренье) созвучно с английским словом rainy – дождливый.

О Железном Быке:

- Связывает, но нежно, любовь в буквах слова, которое прекратит это, узлы в атласных платках. - если роман с Быком.

- Полное имя, шутка. Он смеется над собой, представляя стада быков в железных полях, но теперь он беспокоится, подходит ли оно.

- Соленый запах Сегерона. Теряется в вони горящего корабля. Вина за то, что не чувствует себя виноватым. - если Бык становитсяТал-Вашотом.

- Привкус меди на губах. Долийка лежит мертвая, с распахнутыми глазами. Он придет, он позовет, он не бросит нас! Рога кверху! - если отряд Быка погибает.

О Сэре:

- Легконогая и свободная, стрела, поймавшая мешок мельника, но больше не стреляет в одиночестве, колчан в колчане.

- Ей больно, но от помощи только хуже. Она видит тетиву, которая натягивает меня, глаза как изюм в испорченном печенье.

- Дерьмо, неправильно, мертвоглазая бредятина, дерьмо, я назвала его «он», живой ли вообще, живое ли что-нибудь, дерьмо, ненавижу изюм!

О Лелиане:

- Левая рука помнит нож, скользнувший к ней во тьме, и удивляется, почему цветок расцветает.

- Левая рука тяжелее, вера обезумела. Это сделало сны хуже, но теперь их легче прогонять.

- Левая рука цветет на кусте, вспоминая тот свет, который осветил ее тьму. Она снова знает, как петь.

После определения сущности Коул будет говорить о Леллиане:

Коул-дух: Женщина с двумя именами переложила кинжал во тьму, в левую руку. Мед тает у Леллианы в вине. Вера, не месть.

Коул-человек: Левая рука грустит о подруге с двумя именами. Ей больно, грустно, одиноко, но…Меня же теперь все помнят! Как я положу Леллиане мед в вино, чтобы она не заметила?

О Жозефине:

- Сверкает сталь, как на вершине лестницы, но на этот раз она знает ее голос и все заканчивается поцелуем. - если у Инквизитора роман с Жозефиной.

- Она крутится, дергает за ниточки, соединяет ум и слова, адмирал, который никогда не отправит свои корабли.

- Корабль уплыл с переменчивыми ветрами. Иногда чувствует головокружение, как на вершине лестницы, но иногда как будто танцует.

О Каллене:

- Безопасный и надежный, защищающий и гордый. Он чувствуется как тишина, сильнее, когда ты поддерживаешь его. - при романе с Калленом.

- Он – тишина за шумом. Маленькие бутылочки заставляют его дрожать, но он проверяет оковы.

- Он снова звучит, и цепи на месте, но музыка делает его печальным. - если Каллен продолжил принимать лириум.

- Он звучит по-новому, отголоски смеха в пустом русле. Нельзя плыть, но так безопаснее. - если Каллен прекратил принимать лириум.

Об Абеласе:

Он должен был следить вечно. Он назвал себя Печалью.

О Бриалле:

Она все еще за шторой в комнате для чтения, смотрит на море крови на полу.

О Корифее:

- Он ненавидит все это из-за тьмы, которая за дверью. Некоторые двери должны оставаться закрытыми.

Пасхалки- Это была не кровь в ванной. Пальцы на волосах, интимность, а затем момент исчез. – игра Gone Home.

- Она знает, что они собираются убить ее, может сохранить только то, что важно. Драгоценное пространство, чтобы вспомнить ее улыбку. – возможно, пасхалка на игру Hate Plus.

- Он был мертв все это время. Он не знал. – фильм Шестое чувство.

- Это не было от цветка. Он водил его в снегу. – фильм Гражданин Кейн.

- Он охотится за убийцей, но это он убил ее. Просто не помнит. – фильм Помни.

- Это сделано из людей. – фильм Зеленый сойлент.

- Он не убивал отца. Он и был его отцом. – фильм Звездные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар.

- Нет никакого другого человека. Он становится тем, другим, чтобы делать то, что не может. – фильм Бойцовский клуб.

- Он был мальчиком, которому суждено было умереть. Он назвал себя в честь лошади. – фильм Счастливое число Слевина.

- Он учит их сражаться со скрытым пороком, часть славной стратегии. – отсылка к игре Star Wars: Knights of the Old Republic.

- Все это время он был их врагом, но она заставила его забыть, чтобы он мог измениться. – отсылка к игре Star Wars: Knights of the Old Republic.

- Они должны были родиться вместе, но вместо этого были связаны светом. – возможно, отсылка к Beyond Two Souls

- Никогда не доверяй полуэльфу! – возможно, отсылка к Властелину Колец, либо же Коул говорит о сэре Мишеле.

Полный список диалогов Коула с другими участниками Инквизиции

Ниже приведены все разговоры Коула с товарищами по боевой пати во время путешествий Тедасом(исключая те, что зависят от определенных мест или обстоятельств). Многие из них могут несколько отличаться от официального внутриигрового перевода, так как практически все переводилось с оригинальной звуковой дорожки. Такие диалоги - важная часть истории как Коула, так и других персонажей. В них скрыто множество любопытных сюжетных линий и спойлеров. С Инквизитором

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Инквизитор: А нагам здесь нравится.

Коул:Здесь тихо. Им нравится, когда тихо. Гномы когда-то ловили их, но они не помнят гномов. Даже гномы плохо помнят гномов.

(В этом диалоге, если Коул стал духом, возможен поворот событий, когда Инквизитор предлагает перебить нагов ради материала для крафта. Коул бросится защищать нагов с криками «Нет! Они же ничего тебе не сделали!» и выдаст Инквизитору громадную порцию неодобрения).

С Дорианом

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Дориан: Сегодня я обнаружил в своей кровати деревянную уточку. Коул, это ты?

Коул: Нет. Я не деревянная уточка.

Дориан: Я имел ввиду - это ты ее туда положил?

Коул: Да. Я не нашел с колесиками. Извини.

________________________________________

Коул: Дориан, твоя одежда — как Тень.

Дориан: Нечто из снов? Буйство красок и ощущений, подпоясанное загадкой?

Коул: Сверкает.

________________________________________

Дориан: Коул, а твоя одежда настоящая?

Коул: Конечно настоящая! Какая же ещё?

Дориан:Ну, я думал, может, ты её сотворил, вместе со своим физическим обликом.

Коул: А ты свою сотворил?! Она поэтому такая?!

Дориан:Ладно, проехали.

________________________________________

Дориан: А ты можешь менять облик, Коул? Если вдруг захочешь выглядеть иначе?

Коул: Но я не хочу выглядеть иначе.

Дориан: Хм-м. Многие магистры были бы в восторге, сумей они вызвать демона, похожего на человека.

Коул: Они бы заставили его делать больно.

Дориан: Тут ты прав. Заставили бы.

________________________________________

Коул: "Один за другим они шли за мной, пока их улыбки не смыло водой". Дальше стихотворение грустное.

Дориан: А как хорошо начиналось.

________________________________________

Коул: Дориан, ты чувствуешь капли Тени вокруг, когда читаешь заклинания? Они скапливаются за Завесой, стягиваются силой, а потом срываются на солнечную сторону.

Дориан: Значит, когда я бросаю сгусток огня, это просто Тень говорит "ку-ку"?

Коул: Нет, так она не говорит.

Дориан: Если она вообще говорит что-то, кроме "сгори до костей, чтоб тебя", я и слушать не хочу.

________________________________________

Дориан: Скажи, Коул, а вот когда ты погружаешься кому-то в память и пьешь оттуда... Ты выбираешь то, что увидишь, или это всякий раз случайно?

Коул: Это должна быть боль. Или способ утолить боль. Тогда я замечу. Рилиенус, загорелая кожа цвета виски, тень на скулах, губы изгибаются при улыбке. Он бы согласился.

Дориан: Я... буду тебе признателен, если больше так делать не будешь. Пожалуйста.

________________________________________

Дориан: Коул, ты ведь видел Корифея, когда он напал на Убежище. Что ты... прочитал в нем?

Коул: Страх внутри. Чернота, будто колодец ненависти. Мир так поменялся, надо это прекратить. Покорить, подчинить себе.

Дориан: Он действительно был в Черном Городе? Это правда?

Коул: Предательство. Зыбь по краям, как на выцветшей картине. Слишком давно, слишком много сумятицы.

Дориан: Предположу... что это означает "может быть".

Коул: Там меня пытались убить. Из-за этого было труднее.

________________________________________

Дориан: Коул, ты слышишь магию?

Коул: Да. А ты нет?

Дориан: Ну, иногда заклинания издают звук, но... мне кажется, мы все-таки слышим разное.

Коул: Заклинания не шепчут тебе? О том, что есть и что может быть? Не поют о причудливых дальних краях?

Дориан: Что-то не припомню.

Коул: Значит, разное.

________________________________________

Дориан: Ты не одержимый? Ты… действительно выглядишь так?

Коул: Да.

Дориан: Но истинная форма духа всегда уродлива, или, по меньшей мере, неестественна.

Коул: Мир для них не имеет смысла. Слишком реален. Поэтому они выглядят неправильно.

Дориан: И…Ты хотел выглядеть так?

Коул: Я хотел помочь. Внешность не имеет значения.

________________________________________

Дориан: Тебе нужно есть, Коул? Или спать?

Коул: Думаю, я должен. Но нет. Старые Песни насыщают меня.

Дориан: Уже что-то. Я не знаю что, но что-то. А что на счет ранений? Почему течет кровь? Это потому что ты думаешь, что она должна течь?

Коул: А твоя кровь течет поэтому?

Дориан: Эээ…ну, да. Ты меня подловил.

________________________________________

Коул: Ты задаешь много вопросов, Дориан.

Дориан: Ты интересный. Я даже не представлял, что кто-то наподобие тебя может существовать!

Коул: Ты тоже интересный.

Дориан: Ты можешь спрашивать меня обо всем, если хочешь. Я не уверен, зачем тебе это, но…

Коул: О, здорово! Спасибо!

Дориан: Я ведь пожалею об этом, так?

________________________________________

Коул: Ты сказал, что я могу расспрашивать тебя.

Дориан: Да. (Вздыхает) Я такое говорил.

Коул: Почему ты злишься на отца? Он хочет помочь, и ты это знаешь, но…

Дориан: Я не уверен, что смогу объяснить тебе.

Коул: Ты любишь его, но и злишься. Эти чувства смешиваются, кипят в животе и превращаются в узел.

Дориан: Иногда….Иногда любви недостаточно, Коул.

________________________________________

Коул: Любви не достаточно….Достаточно для чего? Ты не объяснил.

Дориан: (Вздыхает). Я надеялся, что это понятно.

Коул: Его лицо среди прочих, смотрит, как я прохожу тест. Так горд, что слезы на глазах. Сделаю все ради его счастья. Все. Почему это больше не правда?

Дориан:(плачет) Коул…Это не тот разговор, который можно вести по дороге. Пожалуйста, давай закончим.

Коул: Я сделал тебе больно. Слова вьются, требуют, ранят. Ты сказал, я могу спрашивать.

Дориан: Я знаю. Просто то, о чем ты спрашиваешь…очень личное.

Коул: Но тебе больно! Я хочу помочь, но все запутано вокруг любви. Я не смогу распутать, не порвав. Ты держишь это так крепко. Ты позволяешь этому болеть, потому что думаешь, что боль – это твоя сущность. Почему ты так поступаешь?

Дориан: Может кто-то попросить его остановиться? Изгоните его обратно в Тень или что?

Инквизитор: Коул хочет помочь тебе. Может, позволишь?

Дориан: Великолепно! Все такие заботливые!

Или:

Инквизитор: Ты взрослый человек. Если хочешь, чтобы он прекратил – скажи это ему.

Коул: Прости. Я делаю только хуже.

Дориан: Нет, ты прости. Конечно же, ты не понимаешь. Просто…Дай мне время.

________________________________________

Дориан: Я пытался придумать, как объяснить тебе все это. Дело в том, что иногда те, кого ты любишь, разочаровывают тебя сильнее всего. Ты думаешь, что раз они тебя любят, то должны понимать. И не должны делать тебе больно. Поэтому ты чувствуешь, как будто тебя предали. Ты говоришь слова, которые уже не сможешь взять назад.

Коул: Убирайся. Ты мне не сын.

Дориан: Да, такие.

Коул: Он хотел бы вернуть все.

________________________________________

Дориан: Тебе понравился Зимний Дворец, Коул?

Коул: Там было столько чудесных шляп!

Дориан: Ты танцевал? Или слонялся вокруг невидимый?

Коул: Танцевать тяжело. Ты должен прислушиваться ногами так же, как и сердцем.

Дориан: И не соваться в головы другим танцорам.

Коул: Да, нужно много делать одновременно.

________________________________________

(Если у Инквизитора роман с Дорианом)

Коул: Ты счастливее теперь, Дориан.

Дориан: Это ты о том свете и щекочущем чувстве? Думаю, ты прав.

Коул: Желающий, но любопытствующий, раненный, задумчивый. Что если он не захочет меня после?

Дориан: Но он хотел.

Коул: Ты улыбаешься! Это хорошо.

________________________________________

Коул: Почему ты покинул свой дом, Дориан?

Дориан: Ты знаешь причину. Я должен был остановить Венатори.

Коул: Было нечто большее…Мужчина с твоими глазами…Злой, шагаешь по мостовой. «Теперь я сам по себе».

Дориан: опять копаешься в моей голове, да?

Коул: Ты сказал я могу спрашивать!

Дориан: (вздыхает) Это как приглашаешь кого-то в дом, а они утаскивают столовое серебро!

________________________________________

Дориан: Тебе стоит быть аккуратнее, Коул, танцуя с этими кинжалами в тот момент, когда я бросаюсь огнем.

Коул: Он не ранит меня. Это дружественный огонь.

Дориан: Это не всегда значит то, что ты подразумеваешь.

________________________________________

Коул: Дориан, а я красивый?

Дориан: Ты…что?

Коул: ты все время говоришь, что ты красивый. А я? Я не могу понять.

Дориан: Ты нормальный. Хотя я бы подумал над сменой шляп.

Коул: Но мне нравятся мои шляпы!

________________________________________

Коул: Дориан, а что такое раб?

Дориан: Festus bei um canaverum! (Ты меня угробишь! -тев.)

Коул: Но ты сказал, что я могу спрашивать!

Дориан: Да…но этот вопрос пойди задай Инквизитору.

Коул: Дориан, я правда хочу, чтобы ты мне ответил.

Дориан: Я нарисовал тебе диаграмму! Разве этого недостаточно?

Коул: Нет.

Дориан: Хорошо. Потому что мысль о том, что ты поймешь ее, очень пугает меня.

________________________________________

Дориан: Есть успехи по предотвращению твоего привязывания, Коул?

Коул: Пока нет.

Дориан: Поторопись! Ты здорово управляешься своими кинжалами. Я бы не хотел, чтобы они были направлены на меня.

С Железным Быком

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

________________________________________

Коул: Мне нравятся твои рога, Железный Бык. Но это драконьи рога, а не бычьи. Тебе нужно было назваться Железным Драконом.

Железный бык: Оххх блин. И вправду звучало бы лучше.

________________________________________

Коул: Бармен смеется. Передает выпивку. Кружка была на виду, нет шанса, что успел подсыпать яд. Клинок на поясе. Дубинка под стойкой. Двигается уверенно, стражник или наемник. Использую это, если понадобится.

Железный Бык: Да. Я обхожу сбоку, а он делает выпад, чтобы надеть доспехи. Но, так как теперь он бармен, а не наемник, он обливается кровью, вздрагивает, я выворачиваю его руку и ломаю шею.

Коул: Зачем, Железный Бык?

Железный Бык: Парень, я этого не делал. Это просто была мысль, на случай, если понадобится.

Коул: Ты думаешь, как убить всех, кого встречаешь?

Железный Бык: А ты нет?

________________________________________

Железный Бык: Коул! Ты вежливый, ты хорош в битве, и у тебя чистое сердце.

Коул: Правда? Это хорошо.

Железный Бык: У меня есть план. Я думаю, это поможет тебе во всем разобраться. Крепче стоять на ногах.

Коул: Но мне нужно поднимать ноги, иначе я буду издавать много звуков при ходьбе.

Железный Бык: Да…Когда мы вернемся, ты проведешь отличный вечер в компании милой леди по имени Кэнди.

Коул: А я смогу поднимать ноги?

Железный Бык: Она тебе все поднимет.

________________________________________

Железный Бык: Ну что, Коул, как тебе Кэнди? Вы хорошо провели время?

Коул: Да. Она танцевала. А потом я убрал ее боль, которую она чувствовала из-за матери. Я помог написать ей письмо домой. Она сказала, что я могу звать ее Маргаритой. Что от этого имени больше не больно.

Железный Бык: Да, это были с умом потраченные пять роялов.

________________________________________

Железный Бык: Коул, быстрее! Какую цифру я загадал?

Коул: Сыро и горячо, пытаюсь открыть, но там только тьма. Насколько все плохо, насколько плохо? Нет, все кончено, нет смысла переживать. Человек, которого они били, кашляет, дрожит, но садится. Широко открытые глаза. Присматриваюсь – это женщина. «Ты в безопасности. Я Железный Бык. Как мне тебя называть?»

Железный Бык: Двенадцать. Цифра, которую я загадал – двенадцать. Дьявольский проныра. Дурацкая была идея.

________________________________________

(Если Коул стал человечнее)

Железный Бык: Эй, Коул. А ты знаешь, что теперь в Скайхолде слуги помнят тебя?

Коул: Да. Я реальнее. Их чувства липкие, цепкие, тяжелые. Я больше не могу стереть их. Но так я учусь.

Железный Бык: Рад слышать! Это хорошо. Наверное.

________________________________________

Железный Бык: Стало быть, Коул, ты дух... Демон... нечто?

Коул: Да. А ты Железный Бык и боишься демонов.

Железный Бык: Ну, скажем так, недолюбливаю. Но с тобой мы уживемся, если не будешь творить странного.

Коул: Не спиться, простыня пропиталась потом, страшно позвать тамаccран. В темноте таятся тени. Если залезет в голову, как его потом вытащить? Все чешется, дрожь, слезы остывают на щеках. «Тама, я боюсь».

Железный Бык: Ну вот, уже творишь странное. О том я и говорил.

________________________________________

Коул: Ты сам выбрал себе имя, Железный Бык.

Железный Бык: Конечно. Спасибо, кстати, что полностью произносишь, а то обычно сокращают. В полном виде оно больше похоже на название, чем на имя. Мне это нравится. Ощущаю себя безмолвным грозным орудием, понимаешь?

Коул: Взял его в шутку над собой, посмеяться и поглумиться, поэтому ты таким не будешь.

Железный Бык: После твоих объяснений шутки можно на свалку выбрасывать.

________________________________________

Коул: Васаад был зол. Пошел первым, потому что хотел драться. Повел за собой, потом принял на себя. Красные потеки на шее.

Железный Бык: Я просто вспоминал о... Погоди-ка, малыш, ты снова мне в голову залез?

Коул: Даже если бы ты пошел первым, были бы другие бои, и он снова бы не послушал. Ты не виноват.

Железный Бык: Виноват. Я был главный. Мог бы придумать, как... слушай, это же находка! Мы можем извлечь из этого пользу!

Коул: Пользу из горечи?

Железный Бык: Малыш, Бен-Хазрат из всего извлекает пользу.

________________________________________

Коул: Вы с Крэмом говорите друг другу слова, которые должны ранить, но они не настоящие, Железный Бык.

Железный Бык: Ага. Мы друг на друга желчь сливаем. У солдат такое сплошь и рядом. Ничего особенного это не значит.

Коул: Значит. Дружбу. И что вы солдаты. Крэму нравится, он этим гордится.

Железный Бык: Да, кажется, понимаю... Хм, «он».

Коул: Это неправильно?

Железный Бык: Нет, все правильно. Я как раз подумал, раз уж ты читаешь все прямо из головы... Хороший ты парень, малыш. Оставайся таким.

Коул: Доспехи правильные. Тело неправильное, но ему это больше не мешает. Ты ему помог.

________________________________________

(Если Железный Бык стал Тал-вашотом)

Коул: «Тама, а какой у меня будет Кун?» Её руки сильные, но нежные. Гладят шишечки, где вырастут рога. «Ты сильный и умный. Будешь решать задачи, которые другим не по плечу». Она улыбается, но грустит.

Железный Бык: Ошиблась моя старушка тамассран. Небось рвет и мечет, что ее воспитанник стал тал-васготом.

Коул: Шпионы шепчутся. Вонзают взгляды, бесконечные бумаги, выправить воспитание, предотвратить подобные потери. Помню мальчика, слишком много понимал, был рад помочь. В укромном уголке — робкая радость. Он вырвался. Он вырвался.

Железный Бык: Откуда ты это знаешь? Ты даже не видел ее никогда.

Коул: Твоя боль цепляется за нее.

Железный Бык: Н-да, жутковато. Но спасибо.

______________________________________

Железный Бык: Шустрый ты парень, Коул.

Коул: Хочешь стать шустрее, Железный Бык?

Железный Бык: Неа. Зачем? Можно просто стоять и ждать, пока они сами подойдут себе на погибель.

Коул: Тогда это они, а не ты. Ты не хочешь убивать. Ты хочешь защищаться.

Железный Бык: Эй, не болтай ерунды. Я люблю убивать.

Коул: Но ты даешь им шанс. Заставляешь выбрать. Так что это их вина.

Железный Бык: Просто... ох, малыш, странный ты, не то слово.

________________________________________

Железный Бык: Ну что, Коул? Значит, если встречаем увальня с щитом...

Коул: Ты громкий, грозный, громишь, я — тихая тень в тылу, коршун с кинжалами, раз-два-три.

Железный Бык: Если это означает то, что я подумал, то великолепно!

________________________________________

Коул: Железный Бык, женщина в последней деревне хотела, чтобы ты остался и раздел её.

Железный Бык: Много кто хочет.

Коул: В её мыслях ты был очень большой.

Железный Бык: Как лестно.

________________________________________

Коул: Когда мы сражаемся, ты заранее делаешь их неживыми, и их смерть к тебе не пристаёт.

Железный Бык: Ага. Научился этому на Сегероне. Всему своё место. Там, снаружи - всё опасно. Убиваешь ради отряда, не задавая вопросов.

Коул: Понимаю. Стена из ссадин. По эту сторону вещи, и у них нет семьи.

Железный Бык: А когда возвращаешься домой или в таверну - всё по-прежнему. Люди - снова люди.

Коул:А если кто-нибудь нападёт в таверне?

Железный Бык: А вот тут-то и начинается самое дерьмо.

________________________________________

Коул: Железный Бык, в одной из битв ты принял удар на себя, чтобы не ударили меня.

Железный Бык: И?

Коул: Но ты же ненавидишь демонов.

Железный Бык: Слушай, Коул. Ты может и странный, дерганный парень, но ты МОЙ странный и дерганый парень.

Коул: А. Спасибо.

Железный Бык: Только не надо нежностей. Никаких объятий. Разве что легкое похлопывание по спине – не больше.

Коул: Ладно.

________________________________________

(Если у Инквизитора роман с Быком)

Коул: Она иногда почти говорит это слово, Катох. Она пробует его на вкус во рту, словно сладкое освобождение с выдохом, язык смакует его нежно, так же как ты связываешь ее. Но она молчит. Ради тебя и ради себя, потому что это делает все более значимым. Насыщенней чувства, ярче всплеск.

Железный Бык: Мда. (Кашляет) И как она относится к тому, что ты рассказываешь об этом в присутствии всех?

Инквизитор: Бык и я уже взрослые, и нет ничего плохого в том, что именно мы решаем делать в своей постели.

Коул: Не только в постели. Иногда у стены. А один раз даже на столе военной ставки.

Блэкволл: Жду не дождусь, когда расскажу об этом Каллену.

Дориан: (Смеется).

Варрик: Слушай, делай то, что тебе нравится. Тебе не нужно вести себя «правильно» рядом с нами.

Или:

Инквизитор: Если бы сейчас открылся разрыв и затянул меня, я бы не была против.

Солас: Но ты бы предпочла, чтобы сначала он тебя связал покрепче, так?

Инквизитор: (Бурчит)

Или:

Инквизитор: Проехали.

Кассандра: Да, пожалуйста, давайте закроем тему.

Коул: Ой. Простите.

________________________________________

Коул: Ты ведешь себя так, как будто ты главный. Но на самом деле главная – она. Она решает где, и ты определяешь степень осторожно, достаточно, чтобы доставить удовольствие, возбудить, но не разозлить. Она связана, в томлении, ты дразнишь ее, но все именно так, как она хочет. Она подчиняется, но ты служишь ей.

Железный Бык: Ты можешь помолчать, парень? Если ты раскрываешь все тайны, это уже не звучит так возбуждающе.

Инквизитор: Бык? Это звучит возбуждающе.

Железный Бык: Так. Да, ошибся. Можешь продолжать, парень.

Коул: Что такое орлесианский щекотун?

Железный Бык: Расскажу, когда подрастешь.

Коул: Нет, не расскажешь.

Железный Бык: Нет. Не расскажу.

Или:

Инквизитор: Бык, он прав?

Железный Бык: Парень? Да ладно тебе. В следующий раз, когда мы будем одни я придавлю тебя и сделаю такое, во что твое тело не сможет поверить.

Коул: Но…

Железный Бык: Кхм-кхм.

Коул: Прости.

________________________________________

Коул: Ты прав, Железный бык. Я прекращу.

Железный Бык: Правда?

Коул: Я…попробую.

________________________________________

(Если Коул стал духом)

Железный Бык: Так…Коул, я заметил, что слуги в Скайхолде не помнят тебя.

Коул: Они меня боятся. Странный парень, двигается неправильно, магия, маг, монстр. Для них лучше забыть.

Железный Бык: Но почему тогда ты позволяешь нам помнить? По крайней мере Сэра боится тебя точно так же, как и слуги.

Коул: Если она меня забудет, то может нечаянно подстрелить в битве.

Железный Бык: Хммм….ее бы это действительно расстроило. Она бы хотела подстрелить тебя намеренно.

Сэра: Я к этой штуке не прикоснусь!

________________________________________

(Если отряд Быка погиб)

Коул: Кровь, скрежет метала и тишина у подножия. Рог не прозвучал. «Этот одноглазый ублюдок, я знал, что он предаст нас!».

Железный Бык: О, замечательно, ты снова творишь свои штуки.

Коул: Они погибли в сражении! В твоих мыслях, они ненавидели тебя, но ты представляешь все неправильно. Это не то, о чем думал Крэм.

Железный Бык: Да…ну…И о чем же он думал?

Коул: Рога кверху!

Железный Бык: О….Вот как.

Коул: Нет, это не помогло! Я дернул за узел и повредил его!

Железный Бык: Все хорошо. Я в норме.

________________________________________

Коул: Железный Бык, а ты не боишься, что демон зайдет слева, туда, где твой глаз не сможет его увидеть?

Железный Бык: Теперь – боюсь!

С Соласом

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Коул: Ты изменился, Солас. Стал ярче. Ты теперь и там, и там.

Солас: Я время от времени бываю в Тени. Ты, должно быть, чувствуешь след. Ты дух, который прошел через Завесу и принял человеческий облик.

Коул: Дух или демон.

Солас: Разница не так уж велика, Коул. Мир может толкать в ту или другую сторону, но выбор всегда остается за тобой.

________________________________________

Коул: Там была игра, но не просто игра. Ему обещали семью.

Солас: Где состязание — там страсть, Коул, а страсть помогает людям наделять смыслом простые вещи.

Коул: Почему они не помогли в конце?

Солас: Людям важно добиваться по-настоящему ценного своими силами.

Коул: Мальчику не дали то, что он хотел.

Солас: Дали. У него появилась семья.

Коул: Ему дали новую. Он хотел старую. Я бы сделал лучше.

Солас: Порой мудрость — это дать человеку то, что ему нужно, а не то, чего он хочет.

Блэкволл: Вас двоих послушаешь — ни слова не поймешь.

Коул: Смотря как слушать.

________________________________________

Коул: Она хочет в Церковь, но он дает ей другое.

Солас: Ей не нужна была Церковь. Ей нужно было вспомнить свою веру.

Коул: Но он потратил на нее свое время. Он хотел отвердеть, ощущать.

Солас: Их всегда тянет в мир живых.

Коул: Почему он всегда был лицом в одну сторону?

Солас: У нас всех есть то лицо, которое мы хотим показать, и то, которые не хотим.

________________________________________

Коул: Они могут вернуться к Создателю, только если станут настоящими. Почему он не может простить их такими, как есть?

Солас: Говорят, они не могут учиться и расти.

Коул: Да.

Солас: Но чем больше ты дышишь этим миром, тем больше способностей приобретаешь.

________________________________________

Коул: Зачем они доказывают, что Создатель неправ? Он уже далеко.

Солас: Дело не в правоте и неправоте. Дело во внимании, когда думаешь, что о тебе забыли.

Коул: И шар нужно катить так, чтобы он попал в дырку.

Железный Бык: Я понял. Вы этот бред просто из организма выводите. Как яд. Жуткий потусторонний яд.

Коул: Так становится лучше. Я могу объяснить.

Железный Бык: Спасибо, не надо.

________________________________________

Коул: Здесь ярко. Сверкает, сбивает, слепит... Не могу...

Солас: Это небольшая дрожь в Завесе. Ничего серьезного. Сосредоточься на том, что в этом мире.

Коул: На чем?

Солас: Ощути землю. Дыхание в легких. Ткань на коже и как она шуршит.

Коул: (Дышит) Спасибо.

Солас: Ничего страшного. Кому угодно было бы не по себе.

________________________________________

Солас: Как твои попытки облегчить боль обитателей Скайхолда, Коул?

Коул: Судомойка перестала плакать. И мальчик на конюшне стал радостнее. Новые слуги злятся. Из-за моей помощи у них больше работы. Мне перестать?

Солас: Нет. Вся твоя суть – это помощь другим. Сердечность, сочувствие, сострадание. Если ты перестанешь утешать, то превратишься во что-то чуждое... Как, боюсь, уже бывало раньше.

Коул: Да. Таким я больше не стану.

Солас: Вот и хорошо. Не забывай про свое предназначение. Оно прекрасно, даже если мир не всегда тебя понимает.

________________________________________

Коул: Он видит, как он готов прыгать. Боль бьется, бурлит, бессильная жизнь желает перевалиться, падать, плыть.

Солас: Да.

Коул: Он помогает подняться, показывает поток, где все падает, но без него. Ему не нужно вниз. Он нужен здесь.

Солас: Да, можно это понять и так.

Коул: Но ты думаешь по-другому?

Солас: Мне кажется, что он прыгнул, а дух был рядом перед смертью и показывал, что жизнь была не напрасна.

Коул: Так грустнее. Но ты прав. Полет, покой, поток уносит его.

Варрик: Бывают времена, когда я почти понимаю вас!

Солас: У вас широкая душа, Мастер Тетрас!

________________________________________

Возможно, после миссии "Шато д’Онтер":

Коул: Война с людской ненавистью в Тени (Ежится) Я не хотел бы этого видеть.

Солас: Да, это было тяжело.

Коул: Неправильно было прятать его в девочке. Он ее ранит.

________________________________________

Коул: Когда он помогает многим, то растет... ищет зов, исполняет заветное, Создатель любит, и он вырастает. Но я — это я. Я вырасту, если буду помогать достаточно? Это задача, зарок, замысел?

Солас:Нет. Им нельзя приписывать людские мотивы, это ошибка.

Коул: Значит, я — всегда только это?

Солас: Ты — всегда ты.

Кассандра: Что это вы там обсуждаете?

Солас: Тому, кто не провел полжизни в Тени, это мало о чем скажет.

Сэра: Вы оба говорите чушь.

Коул: Это ты хочешь удивлять всех словами.

Солас: Это правда.

Сэра: Прекратите!

________________________________________

Коул: Они исчезли из-за любви, но любовь лишилась их. Больше боли и радости, чем возможно вынести, но они принимают, не бегут.

Солас: А как же иначе?

________________________________________

Коул: Сначала понятно. Он рядом, когда они умирают. Но потом он сам мужчина и хочет женщину. Зачем?

Солас: Когда они вселяются в людей, то часто отдаются чувствам, которых раньше не испытывали.

Коул: Но он изменился. Стал пустым, плоским, притупился от плоти. Он не хотел такого.

Солас: А тебя не тянуло к женщинам, с тех пор как ты прошел сквозь Завесу?

Коул: Нет.

Вивьен: Тебе не стоит поощрять это существо!

Коул: Солас не существо!

Солас: Отлично сказано.

________________________________________

Солас: Ты хотел бы вернуться в Тень, Коул?

Коул: Я мог бы. Я легкий, летучий. Могу просочиться обратно.

Солас: Но ты по-прежнему здесь.

Коул: Я могу здесь помочь.

Солас: Пока ты с нами — я рад, что ты рядом.

________________________________________

После личного задания Соласа:

Коул: Жалко твоего друга, Солас.

Солас:Спасибо, Коул.

Коул: Я не знал, что бывают духи мудрости.

Солас: Их мало. Духи — это зеркало здешнего мира и его страстей. Никогда не будет недостатка в духах гнева, голода, вожделения. Им есть что отражать. Кротких духов куда меньше. Поэтому так печально терять даже одного духа мудрости или веры... или сострадания.

Коул: Я постараюсь не умереть.

Солас: Да, постарайся, пожалуйста.

________________________________________

При романе с леди Инквизитор, если валласлин стерт:

Коул: Ар ласа мала ревас. Ты свободна. Какая ты красивая. А потом ты ушел. Почему?

Солас: У меня не было выбора.

Коул: Она с нагим лицом, не понимает, растеряна. Думает, что это из-за нее.

Солас: Ты здесь не поможешь, Коул. Не надо про это.

Если валласлин не стерт:

Коул: Остановись. Ты прекрасна такая, какая есть. Но потом ты ушел. Почему?

Солас: У меня не было выбора.

Коул: Она чувствует лицо, отметины, омраченные без злого умысла. Она не знает. Она думает, ты из-за этого ушел.

Солас: Ты здесь не поможешь, Коул. Не надо про это.

Инквизитор: Может быть, Коул получит от тебя лучший ответ, чем получила я.

Коул: Ему больно. Старая скорбь с тех пор, когда песня была одна. Ты настоящая, а значит, такими могут быть и другие. Это меняет все, но не может изменить. Они спят под завесой зеркал, спрятались, скорбят, и чтобы их разбудить... (Замирает) Куда все исчезло?..

Солас: Извини, Коул. Эту боль ты утолить не сможешь.

Или:

Инквизитор: Я бы не хотела об этом говорить.

Коул: Прости.

Солас: Это из-за моих поступков, а не твоих.

________________________________________

Коул: Ты молчишь, Солас.

Солас: Молчу, когда мне нечего сказать.

Коул: Нет. Внутри. Почти не слышу боли. Твоя песня протяжнее, пушистее, не проще, но покойнее.

Солас: Что такое боль одного смертного в сравнении с бездонными глубинами памяти, чувства, бытия? Этот океан подхватывает всех. Тот, кто видит его течения, скользит по жизни, почти не поднимая ряби.

Коул: Но в тебе все-таки есть боль.

Солас: Я не говорил, что нет.

________________________________________

Коул: Зачем им нужно, чтобы люди дрались? Зачем они дерутся с Создателем?

Солас: Людям проще верить, что их обманули и подтолкнули к дурным поступкам.

Коул: Братьям нельзя драться. Нужно договариваться. Отец не учил их договариваться.

Солас: Да, это зачастую трудно.

Дориан: Вас так занимательно слушать. Словно собираешь мозаику, где нет половины кусочков.

Солас: Рад, что тебе интересно.

________________________________________

Коул: Посмотри на звезды. Они так далеки. А некоторых уже нет.

Солас: Огромное, но постоянное. Тебя не беспокоят различия между небом в реальном мире и в Тени?

Коул: Сначала я не помнил. А сейчас просто хочу забыть.

________________________________________

Коул: Ты не должен завидовать мне, Солас. Ты найдешь свое счастье.

Солас: Прошу прощения, что потревожил тебя, Коул. Я не дух, и иногда мне тяжело понять такие простые истины.

Коул: Они не исчезли, пока ты помнишь их.

Солас: Я знаю.

Коул: Но ты можешь их отпустить.

Солас: Это я тоже знаю.

Коул: Ты сделал это не потому, что хотел оказаться правым. А для того, чтобы спасти их.

Инквизитор: Солас, о чем говорит Коул?

Солас: Об ошибке. Одной из многих, допущенных молодым эльфом, который думал, что знает все на свете.

Коул: Ты не ошибался тогда.

Солас: Спасибо, Коул

Или:

Инквизитор: Коул, я думаю, Солас хочет, чтобы ты прекратил.

Солас: Все в порядке, Инквизитор. Коул – дух сострадания. А в этом суровом мире не привыкли к бескорыстной сострадательности. Я никогда не буду знать наверняка, Коул. Но спасибо за то, что говоришь это.

________________________________________

Коул: Странствующий и любопытствующий, идущий по пути, он ищет мудрости.

Солас: Мне не нужно, чтобы ты это делал.

Коул: Твоя подруга хотела, чтобы ты был счастлив, хотя она и знала, что ты не будешь.

Солас: (Вздыхает). Мог бы ты…Если ты будешь помнить ее, можешь запомнить ее такой, какой помню я?

Коул: Он приходит ко мне, думая, что Тень – это просто еще один тернистый путь, по которому можно свободно идти к мудрости. Мы делим древние мистерии, потерянные чувства, забытые сны, которые никто не видел веками, и теперь открытые с удивлением. По-своему, он мудр, настолько, как не был ни один человек или дух до него.

Солас: Спасибо.

________________________________________

Коул: Есть ли возможность спасти больше духов, Солас?

Солас: Нет, пока Завеса не будет исцелена. Через эти разрывы духов затягивает в наш мир, и, испуганные, они превращаются в демонов.

Коул: Переход делает тебя тобой. Ты можешь удержаться в себе. Если протолкнули, значит в тебе было недостаточно тебя. И ты становишься тем, что повреждает тебя, коверкает сущность.

Солас: Да, так и есть. Сознательное пересечение Завесы возможно только с помощью воли духа, его личности. Это понятие самоосознанности дает духу шанс сохранить свою природу. Затянутых в этот мир против их воли через разрывы, духов постигнет та же участь, что и моего друга.

Коул: Тогда мы поможем им.

________________________________________

Если Коул становится более человечным:

Солас: Как ты себя чувствуешь, Коул, теперь, после того как встретился с храмовников?

Коул: Не знаю…Он сделал мне больно…Сделал больно настоящему Коулу. Я зол на него. Я не могу с этим справится, должен стать чем-то большим, позволить этому сделать меня более настоящим.

Солас: В конце концов, ты можешь полностью стать человеком. Никогда не думал, что увижу нечто подобное.

Коул: А когда ты видел это раньше?

Солас: Я не говорил, что видел.

Коул: Нет, не говорил. Иногда слушать тяжелее, прости.

Солас: Удачи, Коул. Ты выбрал сложный путь.

________________________________________

Если Коул становится духом:

Солас: Ты в порядке, Коул?

Коул: Доброжелательный, желающий только одного, чистый и очищенный.

Солас: Я рад это слышать.

Коул: Могу я помочь тебе? Ты исцелил мою боль, но твоя боль старая, простирается вокруг Завесы.

Солас: Я в порядке, спасибо. Есть другие, которым нужна твоя помощь сейчас.

Коул: Да.

________________________________________

Блэкволл: У этих волков в глазах безумие.

Солас: Вероятно, на них влияет завеса. Или же какой-то демон подчинил их.

Коул: Ты знаешь много о волках, Солас?

Солас: Я знаю, что они разумные и практичные существа. Только ограниченные и поверхностные люди считают их злобными тварями.

________________________________________

Солас: Ты в порядке, Коул?

Коул: Я – это я. Меня нельзя привязать или сломить. Я помогу страдающим и убью убийц.

Солас: Понятно. Я…Дай мне знать, если я могу помочь.

С Вивьен

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Коул: Тебя не было а Шпиле, Вивьен, когда началось восстание магов. Я пытался защитить магов. Я бы запомнил тебя.

Вивьен: И что же ты делал в Шпиле, демон?

Коул: Я не знал, кто я. Боль магов вызывала ко мне и я помогал им освободиться.

Вивьен: Ты помогал магам сбегать?!

Коул: Я убивал их, чтобы храмовники больше не могли сделать им больно.

Вивьен: Конечно. Я должна была догадаться, что помощь от демона заключается в кровопролитии.

Коул: Это было неправильно. Мне жаль.

________________________________________

Вивьен: Коул, ты - Призрак Шпиля.

Коул: Да.

Вивьен: Твои убийства погрузили круг в смятение, и привлекли внимание храмовников.

Коул: Храмовники вредили магам!

Вивьен: Глупым, паникующим магам, которые причиняли боль себе и окружающим. И такими они стали из-за твоих действий! Это было последней каплей, без тебя не случилось бы и восстания. Кровь бесчисленных жертв - на твоих руках, демон! Ты удовлетворен результатами твоей "помощи"?

Коул: Ты лжешь! Ты...перекручиваешь слова так, что они меняют форму, кровь или наказание...Этого будет достаточно. Тебе нравятся храмовники! Ты считаешь, что они были правы! Тебе не нужна защита.

Вивьен: Что-то, оказывается, оно способно понять!

________________________________________

Коул: Удушливый запах в библиотеке Башни, горелая плоть и пепел. Слишком тихо без послушников…Что-то хрустит под ногами. Горит, жжет пальцы, пепел сверкает, словно жемчуг, лед в моих венах…Архивариус…Как ее звали?

Вивьен: Убирайся!

Коул: Почему они убили ее? Она же была такая как они!

Вивьен: Они помогли ей! Прямо как ты. Любой, кто не сражался за свободу, освобождался насильно, огнем и молниями. Держись подальше от моих мыслей, демон! Воспоминания принадлежат только мне.

________________________________________

Коул: Ты все ещё боишься меня, Вивьен?

Вивьен: Ты все ещё говоришь? Ты больше не можешь быть привязан врагами инквизиции, демон.

Коул: Да. Теперь я не опасен.

Вивьен: Не более, чем был до этого.

Коул: Ты волновалась за меня.

Вивьен: Я была обеспокоена из-за тебя, демон. Ты хорошо управлешься кинжалами, и я бы хотела, чтобы они были направленны на врагов.

Коул: Нет. Ты беспокоилась. Часть тебя забывала кто я, и ты переживала! Но ты бы хотела это прекратить! Ты считаешь, что забота о ком-то делает тебя слабой! Не волнуйся. Я никому не скажу.

________________________________________

Вивьен: Почему ты ещё здесь? Если бы тебя действительно волновало, что тебя привяжут с помощью магии крови, ты бы ушёл.

Коул: Куда? Если я уйду, маги найдут меня!

Вивьен: Тогда, возможно, тебе стоит уйти дальше.

________________________________________

После квеста Там лежит Бездна

Коул: Ты не используешь магию крови, Вивьен?

Вивьен: Конечно нет! Такая магия - инструмент для слабаков. То, что маги из стражей прибегли к ней – просто жалко.

Коул: Дрожу, нож у его горла. Только не это, не это! Клянусь, я сделаю все, что потребуется, но только не это! В смерти – жертвенность. Рука хватает меня за запястье, проводит кинжалом по его горлу. Мне так жаль!

Вивьен: Как я и сказала: ничтожества.

________________________________________

Вивьен: Тебе грустно от того, что твои друзья-духи были изгнаны, там, в крепости Адамант, Коул?

Коул: Нет. Они были освобождены. Отвязаны. Изгнаны туда, где им место. Мне нравилось смотреть, как камни бьются о стены. Падающая крепость, все страхи, трещит и осыпается хлопьями крови. В этот раз было лучше, чем в прошлый.

Вивьен: Прошлый? Я правильно понимаю, что ты был в Адаманте до этого?

Коул: Да.

Вивьен: И в этот раз было лучше, не смотря на прибытие Архидемона?

Коул: В прошлый раз он тоже прилетал.

________________________________________

Коул: Ты выглядела счастливее в Зимнем дворце, Вивьен.

Вивьен: И что из этого, демон?

Коул: Ты была все такой же острой, но счастливее. Золото, сверкание, все сияет. Правила, с помощью которых ты выигрываешь.

Вивьен: Я не люблю хвастаться.

Коул: Поэтому ты больше радуешься тому, что принадлежишь к знати, чем тому, что ты маг. Ты боишься демонов, а не людей.

Вивьен: Все, что могут люди – это убить тебя.

Коул: Наряд – идеально, туфли – идеально, шляпа – идеально. Вещи как символ, не оружие. Моя комната, мои люди. Мое.

Вивьен: Вон, пожалуйста!

________________________________________

Коул: Я не понимаю Селину и Гаспара.

Вивьен: Я попытаюсь изобразить шок на лице.

Коул: Значит, никакой боли? Ничего, что могло бы тронуть тебя?

Вивьен: Ты ожидаешь, что я буду переживать из-за того, кто пожинает славу, а кто платит по счетам? Это Игра! Не важно, кто побеждает в Зимнем Дворце, я предпринимаю меры, чтобы укрепить свою позицию.

Коул: Как так получается в Игре, что ты всегда выигрываешь?

Вивьен: Годы практики.

________________________________________

Коул: Мерзкая ведьма!

Вивьен: Прошу прощения, демон?

Коул: Пережила боль, столько лет работы, столько оказанных услуг, столько долгов оплачено, и эта ведьма украла мое место!

Вивьен: Убирайся из моей головы!

Коул: Ты злишься на Морриган! Она взяла то, что ты заслужила, без всякого труда!

Вивьен: Она не взяла ничего! Если Императрице Селине по нраву невоспитанная ведьма в качестве советницы – она может это себе позволить.

Коул: Селина не заставляла тебя уходить. Она уважала тебя!

Вивьен: Она просто боялась разозлить меня.

________________________________________

Коул: Солас не боится духов, Вивьен. Так почему же ты боишься?

Вивьен: Твой друг-отступник не знает выгоды тренировок в Круге.

Солас: О, мне так жаль.

Коул: Но Круг заставляет тебя бояться! Демоны сильнее там!

Вивьен: Круг рассказал мне о трюках, которые используют демоны, чтобы обмануть глупых магов. Солас, кажется, доверяет тебе. Но сколько времени пройдет, прежде чем ты обернешься против него?

Коул: Солас – мой друг!

Вивьен: Но тебе хотелось бы большего, не так ли? Вы могли бы быть вместе навечно, если бы ты завладел им. Разве не этого ты хочешь? Тела, чтобы утвердиться, чтобы тебе никогда не пришлось возвращаться в Тень?

Коул: У меня есть тело. И Соласу нечего меня бояться. И тебе тоже! Разве что ты нападешь первая…

(Если Коул – дух)

Коул: Мне нравится Тень. Но я могу помочь здесь! Я бы мог помочь тебе, если бы ты позволила.

Солас: Прекрасные слова, Коул. Хотя я и сомневаюсь, что она когда-нибудь примет твою помощь.

(Если Коул – человек)

Коул: Я не могу вернуться в Тень! Иногда мне хочется, чтобы я мог…

Солас: Просто игнорируй ее, Коул. Она разрушает то, чего не понимает.

________________________________________

Коул: Ветер всегда спешит куда-то. Что происходит, когда он добирается туда?

Вивьен: Вероятно, надевает шляпу и болтает без умолку.

________________________________________

Коул: Так много духов кружат вокруг. Давят на Завесу, зовут тебя по имени. Вивьен, Вивьен, Вивьен! Посмотри на меня!

Вивьен: Тоже самое было при дворе, дорогуша. Они привыкнут к разочарованию. Двор всегда привыкает.

________________________________________

Коул: Ты чувствуешь, как духи вьются вокруг тебя, когда ты читаешь заклинания? Твоя магия отрывает их частички, крошечные, капельки, парящие перед падением. Они плещутся вокруг, водою в чашке, ограниченные, оглушенные, слышат только твою песню. Они хотят скользить, сверкать на коже. Ты сделала их сущими. Стала их Создателем.

Вивьен: Я. Хочу. Вымыться.

________________________________________

Коул: Ты боишься. Не нужно бояться.

Вивьен: Дорогой(-ая) Инквизитор, уймите, пожалуйста, вашего демона. Я не хочу, чтобы он разговаривал со мной.

Инквизитор: Он никому не причиняет вреда, Вивьен.

Вивьен: Это демон, цветик мой. Он только и может, что причинять вред.

Коул: Ярко. Яростный рев. Демон вздымается. Нет, я не уступлю. Больше я никому не покорюсь. Белая вспышка, минула минута, мир возвращается. Истерзанная истязаниями, улыбаюсь храмовникам, чтобы знали, что это я. Я не такой. Я могу защитить тебя. Если храмовники придут за тобой, я их убью.

Вивьен: Очаровательно.

Или

Вивьен: Дорогой Инквизитор, уймите, пожалуйста, вашего демона. Я не хочу, чтобы он разговаривал со мной.

Инквизитор: Коул, Вивьен не хочет сейчас говорить.

Коул: Она боится! Ярко. Яростный рев. Демон вздымается. Нет, я не уступлю. Больше я никому не покорюсь. Белая вспышка, минула минута, мир возвращается. Истерзанная истязаниями, улыбаюсь храмовникам, чтобы знали, что это я. Я не такой. Я могу защитить тебя. Если храмовники придут за тобой, я их убью.

Вивьен: Очаровательно.

________________________________________

Коул: Мне они нравятся. Наги милые. Вокруг них все такое большое, а они все равно счастливы. Если протянуть руку, они уткнутся в нее носом. Они так дружат.

Вивьен: Помните, Инквизитор, самые безобидные на вид — всегда самые опасные.

Коул: Наги не опасные.

Вивьен: Я не про нагов.

________________________________________

Вивьен: Удивительно, что при таком количестве разрывов демоны не выпадают обратно в Тень. Казалось бы, что может быть приятнее для заблудившихся созданий, чем вернуться домой из такого негостеприимного мира? Разве от этого не стало бы легче всем, дорогой мой?

Коул: Демоны не слышат тебя. Слишком больно. Этот мир им непонятен.

Вивьен: (вздыхает)

________________________________________

Коул: Ступаю в кабинет, зацепилась каймой платья, нет, сначала надо поправить, нужно выглядеть идеально.

Вивьен: Цветик мой, ваш питомец опять вещает. Пусть замолчит.

Коул: Голоса внутри. Маркиз Альфонс. "Надеюсь, герцог Бастьен погасит свет, прежде чем прикоснуться к ней. Но тогда она, должно быть, исчезнет во тьме". Платье между пальцами, бьет озноб. Нельзя. Колеса вертятся, ниточки натянуты. Он обидел. Ты подложила письмо, написала неправду, натравила на Инквизицию. Западня.

Вивьен: Инквизитор, ваш демон совершенно не умеет себя вести. Попросите Соласа, пусть займется его воспитанием.

________________________________________

Коул: Трава ни о чем не думает. Люди по ней ходят, лошади едят, и ей все равно хорошо.

Вивьен: Она, вероятно, очень благодарна за то, что у нее нет ушей и она не слышит тебя.

________________________________________

Коул: Дориан похож на тебя, Вивьен.

Вивьен: Я так не думаю.

Дориан: Вивьен, бедняжка пытался сделать вам комплимент. Так ведь, Коул?

Коул: Завеса поет вокруг вас обоих. Она шепчет и делает вас ярче.

Вивьен: То же можно сказать и о любом другом маге. Кроме этого, у меня мало общего с этим знатным тевинтерцем.

Коул: Нет. Для большинства магов это инструмент. Тяжелый труд. А вы делаете ее собой.

Дориан: А также мы одеваемся лучше всех в округе.

Вивьен: Это правда, но сомневаюсь, что Завесе есть до этого дело.

С Блэкволлом

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Блэкволл: Знаешь, Коул, ты неплохой, в общем-то, парень. Но к тому, что вылетает у тебя изо рта, я никогда не привыкну.

Коул: Однажды жил человек, у которого изо рта вылетали пчелы.

Блэкволл: Отличное сравнение.

________________________________________

Блэкволл: Говорят, ты демон.

Коул: Да. Или дух. Я хочу, чтобы дух.

Блэкволл: Так или иначе, я знаю, что ты опасен.

Коул: Да. Как и ты.

Блэкволл: Прости?

Коул: Мешок на обочине дороги бьется, дергается. Мальчик в слезах бежит от него.

Блэкволл: Прелестно. Ты не только опасен, но еще и безумен.

Коул: Если бы ты мог, ты бы помешал. Этого достаточно. Но больше так не делай.

________________________________________

Блэкволл: Что ты здесь делаешь? Ты хоть понимаешь, что происходит в мире?

Коул: Я помогаю, когда плохо, даю надежду, когда ноет внутри.

Блэкволл: Но раньше ты убивал.

Коул: Да. Пока не узнал, что я такое.

Блэкволл: И с чего нам верить, что теперь ты будешь помогать?

Коул: Слишком больно, это не для меня, это должен быть кто-то, кто не убивал. Помогать, помогать, а я другой, я — это не я. Если поверить, то можно взаправду стать.

Блэкволл: Яйца Создателя.

Коул: Мы можем измениться, если достаточно хотим.

________________________________________

Коул: (напевает) Сойка, сойка, тихая и неподвижная, что видишь ты с вершины холма? Видишь ли ты верх? Или видишь низ?

Блэкволл: Остановись.

Коул: Видишь ли ты нежить, что бродит вокруг города?

Блэкволл: Откуда ты знаешь эту песню?

Коул: Просто пришла на ум. Все говорят, что знают ее. Дети знали ее.

________________________________________

Коул: Столько масок.

Блэкволл: На балу? Это орлесианская культура. Привыкай.

Коул: Не на балу. Здесь.

________________________________________

Блэкволл: Коул, скажи что-нибудь интересное.

Коул: "Что-нибудь интересное".

Блэкволл: Н-да, чего я еще мог ожидать?

________________________________________

Блэкволл: На что это ты уставился?

Коул: На твою голову. Столько завитков, узлов. И это только внутри. Тебе нужна расческа.

________________________________________

Коул: У тебя большой нож.

Блэкволл: Это меч.

Коул: У тебя больше, чем у меня.

Блэкволл: Вот теперь это совсем странно звучит.

________________________________________

Коул: Мы играли у костра, так что ей было тепло. Нет, это лето, Лидди.

Блэкволл: Опять копаешься. Может, перестанешь уже?

Коул: Принес ей цветок, но ее уже унесли. Оставил его на кровати. Потом восемь на пороге. На песчаной арене. На садовой скамейке. Пять на церковных алтарях. Один у девочки с ее волосами. В море... слишком много, не сосчитать. Тридцать шестой сбросил сегодня с зубчатой стены.

Блэкволл: Иди приставай к Соласу.

Коул: У тебя много чувств. Жаль, что она умерла.

________________________________________

Блэкволл: Скажи, Коул, что ты делаешь, чтобы тебя забывали?

Коул: Я не совсем настоящий. Они уже хотят меня забыть. Я нахожу часть, которая не вписывается, и освобождаю. Их разум создает понятный мир, где меня нет.

Блэкволл: Это как-то неправильно.

Коул: Прости, что тебя помнят. С тобой так не получится.

________________________________________

Коул: Как ты вырастил волосы на лице?

Блэкволл: Слушай, спроси у Варрика. Он тебя вроде как усыновил.

Коул: У него нет волос на лице. Это маска?

Блэкволл: Нет, это борода. Знаешь, будь ты обычным мальчиком своих лет, я бы сказал, что и у тебя такая когда-нибудь вырастет. А вот бывают ли бороды у духов, ставших мальчиками, — понятия не имею.

Коул: Я постараюсь.

Блэкволл: Отлично. Вперед, пробуй. Желаю удачи.

________________________________________

Блэкволл: Как духи вообще могут стать материальными?

Коул: Не знаю. А как Стражи становятся Серыми?

________________________________________

Коул: Когда ты бросаешься на них, то провоцируешь ударить тебя.

Блэкволл: В идеале. И поэтому моя броня крепче твоей.

________________________________________

Если у Инквизитора нет романа с Блэкволлом:

Коул: Золотое, изящное, сверкающее, но не безвкусное. Голос нежный и восхитительный.

Блэкволл: О чем ты, Коул?

Коул: Сладкое, мягкое, шелковистое. Ее платье, а также то, что под платьем. Собираешься ли ты поговорить с Жозефиной?

Блэкволл: Яйца Создателя! Не мог бы ты убраться из моей головы? Ты заставляешь меня чувствовать себя старым грязным извращенцем!

Коул: Хочешь узнать, что она думает о тебе?

Блэкволл: Нет.

Коул: А стоило бы.

________________________________________

После личного квэста Блэкволла:

Коул: Мне жаль, что тебе пришлось остаться. Это не подействует на них. Ты пытался все исправить. Это не твоя вина.

Блэкволл: Что – не моя вина?

Коул: Они хотели Блэкволла, а не Ренье. Поэтому все злятся.

Блэкволл: Злятся? Правда? А я думал все эти хмурые лица мне только кажутся. Тоже накинешься на меня, теперь, когда ты все знаешь?

Коул: Нет.

________________________________________

Блэкволл: Ты, тот кто исцеляет беспомощных…Ты не злишься из-за того, что я скрывал?

Коул: Ты не скрывал это от меня. «Сойка, сойка…». Очень много голосов в карете. Создатель, они же еще дети. Если я скажу своим людям остановиться, они поймут, что все было обманом. Холодно, я в западне, а сердце стучит так же, как топор по дверцам кареты.

Блэкволл: Прекрати. Пожалуйста.

________________________________________

Блэкволл: Коул, если ты знал кто я и что сделал, почему не сказал остальным?

Коул: Все прячут мертвые вещи. Все притворяются. Ты хотел все исправить.

Блэкволл: Я убийца.

Коул: Но ты не хочешь быть таким. Ты создал нового себя. Ты Блэкволл. И ты убил Ренье.

Блэкволл: Если бы только это было возможно.

Коул: Ты бы стал между Ренье и каретой. Но ты не можешь. Так это не работает. Поэтому ты носишь тела, чтобы помнить.

Блэкволл: Наверное, так и есть.

________________________________________

После того, как Коул стал более человечным:

Блэкволл: Я слышал, ты нашел того храмовника, который сделал тебе больно.

Коул: Да. Я хотел убить его. Я думал, это поможет все исправить. Исправит меня.

Блэкволл: Помогло?

Коул: Нет. Но теперь я реальнее. Я буду помнить.

Блэкволл: Хорошо. Запоминать – это единственная возможность учиться.

Коул: Это больно.

Блэкволл: Так и должно быть.

________________________________________

Блэкволл: Теперь, когда ты решил проблему с храмовником, ты стал настоящим мальчиком?

Коул: Я стал реальнее.

Блэкволл: Вот и хорошо. Думаю, скоро ты перестанешь копаться в головах у других людей? И захочешь чего-то другого, к примеру, поесть.

Коул: Буэ.

Блэкволл: О, ты на этом этапе? Сплевываешь все? По крайней мере ты научился ходить. Скоро ты научишься нормально есть. Потом пить. Потом пить по-настоящему. А потом будут девочки.

Коул: Ты много знаешь о девочках.

Блэкволл: А ты должен был перестать копаться в моей голове.

________________________________________

Блэкволл: Как думаешь, что делает теперь твой храмовник? Пытается начать новую жизнь?

Коул: Перестань. Дело не в тебе.

Блэкволл: Что?

Коул: Кальер. Его семья. Его дети. Тебе интересно, наблюдает ли какая-то их часть за тобой. Тебе интересно, хотели бы они, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Хотели бы они, чтобы ты расплатился за то, что совершил. Но они не хотели бы. Даже если они и смотрят, единственное, что они бы хотели – это не умирать. Дело не в тебе.

Блэкволл: (вздыхает) Мы два сапога пара, ты и я. Жертва и убийца.

Коул: Раз хочешь помнить, запомни это: если ты станешь снова Ренье, я буду рядом, и я убью тебя. А если я стану демоном, и начну причинять людям вред, то ты убьешь меня.

Блэкволл: Думаю, меня это устраивает.

________________________________________

После того, как Коул становится более похожим на духа:

Блэкволл: Я слышал, ты отыскал храмовника, который убил тебя.

Коул: Да. Его боль исцелена. Как и моя.

Блэкволл: Все так просто? Как ты смог простить кого-то, кто сотворил с тобой такое?

Коул: Он был испуган. Другие храмовники были старше. Он не знал, что делать. Боялся их, боялся меня, закрыл на замок и притворился, что все это было сном. Он уехал далеко, пытался забыть и стать кем-то другим.

Блэкволл: Он заслуживает наказания.

Коул: Он был наказан.

________________________________________

Блэкволл: Я слышал, ты отыскал храмовника, который убил тебя.

Коул: Да. Он мертв. Он никогда никому больше не навредит.

Блэквол: И как, помогло?

Коул: Амулет работает! Никто не сможет привязать меня. Никто не превратит меня в монстра!

Блэкволл: Да. Нам бы этого не хотелось.

________________________________________

Блэкволл: Тот храмовник, который причинил тебе вред…Ты заставил его забыть?

Коул: Да. Он помнит, что ушел из Ордена, но меня больше нет в воспоминаниях. Он просто знает, что Орден сделал его тем, кем он быть не хотел.

Блэкволл: Зачем ты это сделал? Не стоило забирать это у него.

Коул: Почему?

Блэкволл: Забирать плохие воспоминания – это одно. Но забирать вину – совсем другое. Без вины все будет так, как будто он и не убивал тебя.

Коул: Но разве так мир не стал лучше?

Блэкволл: Я…Я не знаю.

________________________________________

Коул: Я понимаю. Заставить этого храмовника забыть, что он убил меня, это все равно что заставить тебя забыть о Ренье.

Блэкволл: Я…Да. Наверное.

Коул: Моя боль была его. Эта боль делала так, что амулет не работал. Мы оба должны были отпустить это.

Блэкволл: Но теперь он не помнит, что натворил.

Коул: Но разве то что теперь я не смогу вредить людям не важнее того, чтобы он был наказан?

Блэкволл: (вздыхает) Мы два сапога пара, ты и я. Жертва и убийца. Если это тебе помогло, парень, то я рад, что ты его простил.

________________________________________

Коул: Ты думаешь, что если забудешь, то станешь таким снова. Но ты – не он. У тебя есть, о чем заботиться. Отпусти тела.

Блэкволл: Спасибо.

С Варриком

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Варрик: Так ты можешь становиться невидимым, Коул? А можешь сделать невидимым кого-то еще?

Коул: Да. Это утомляет меня. И не очень работает, если они шумные. Или злые. Или яркие.

Варрик: Хмм….А что на счет предметов. Можешь сделать какой-то предмет невидимым для других людей?

Коул: Наверное. Что, например?

Варрик: Ну, я не знаю. Книжку, или коробку, или ящик…или телегу с ящиками?

Сэра: Выясняешь, как пострашнее запрятать свои вещи? Не самая хорошая идея, гномик.

Солас: Контрабанда? Это определенно…самое необычное использование врожденных способностей духа.

Кассандра: Гном…

Варрик: Да я просто спросил!

________________________________________

Коул: Они пялились на меня.

Варрик: Кто они, парень?

Коул: В Скайхолде. Слуги во дворе. Они смотрели на меня и шептались.

Варрик: Это из-за шляпы. Ее тяжело не увидеть. Не переживай.

Коул: Что не так с моей шляпой?

Варрик: Это долго объяснять. Я расскажу подробнее, когда мы вернемся.

________________________________________

Коул: Мне стоит сменить шляпу?

Варрик: Неа. Если они заняты тем, что пялятся на твою шляпу, значит не видят других недостатков.

Коул: Шелковая рубашка с тремя расстегнутыми пуговицами.

Варрик: Точно! Если не можешь быть идеальным – а этого никто не может – будь броским. Никто не заметит разницы.

________________________________________

Варрик: Ты как, парень, держишься? Ты что-то молчишь в последнее время.

Коул: У меня шнурки все время развязываются.

Варрик: Ты хорошо справляешься.

Коул: Можешь поговорить с ними? Меня они не слушают.

Варрик: А может не так уж и хорошо…Не говори с ними, парень. Просто завяжи их на узел.

________________________________________

Коул: Мне нравится путешествовать с гномами.

Варрик: Рад слышать, парень.

Коул: Ты тихий, но старая песня все еще звучит эхом внутри. Прямо как у храмовников.

________________________________________

Коул: Но он умер в конце предыдущей книги. Если в этой он вернется, читатели будут сбиты с толку.

Варрик: Так, лезть в мою личную жизнь – это одно. Но писателю нужна приватность!

________________________________________

Варрик: Так, парень, почему ты стал человеком?

Коул: Я правильной формы, чтобы помогать другим.

Варрик: Хмм…Большинство людей не могут выбрать форму. Наверное, я надеялся на какой-то более глубокий ответ.

Коул: Это должен был быть он. Но безобидный. Тем, кто он хотел, но кто не будет причинять боль.

Варрик: Ну это…глубже. Я думаю.

________________________________________

Варрик: Эй, парень, в той деревне один фермер смотрел прямо сквозь тебя. Почему ты не дал ему себя увидеть?

Коул: Он во мне не нуждался.

Варрик: Может и так, но ты мог бы узнать что-то новое, поговорив с ним.

Коул: Что бы я узнал? Я слышу, когда они во мне нуждаются.

Варрик: Ты бы мог узнать, как не пугать их настолько, что они вынуждены тебя забывать.

Коул: Я…попробую.

________________________________________

Коул: Как ты их успокаиваешь?

Варрик: Кого, парень?

Коул: Всех. Ты говоришь, и страхи пропадают, ускользают в сон. Они не всегда счастливы, но не злятся.

Варрик: Большинство людей похожи на котов. Они либо распушаются, чтобы выглядеть опаснее, либо пригибаются, чтобы их никто не видел. Ты показываешь им, что не являешься ни жертвой, ни угрозой. И вот – они уже у твоих колен и мурлычут.

Коул: Коты кусают меня за ноги, даже когда никто меня не видит.

Варрик: Это многое объясняет.

________________________________________

Варрик: Как ты себя чувствуешь парень?

Коул: Если не выйдешь на солнце, ты завянешь. Она говорит, что не растение, что она в порядке, но падает, спотыкается, делает глупости. Кровь на ее руках. Люди и демоны всегда приносят проблемы. В этом саду слишком много маргариток. Я в порядке, Варрик. Я – это я. Тебе не стоит волноваться, но спасибо за заботу.

Варрик: Ну…ладно? Дай мне знать, если тебе будет…эмм…да.

________________________________________

Коул: Тяжесть в моих руках, твердая, сильная, но изящная, аккуратная, как она. Сажа, пятно на щеке, крошечные шрамы на пальцах, следы старых пожаров, она немного хмурится, когда крутит ее механизмы так бережно.

Варрик: Да. Это она, парень.

________________________________________

Коул: Твои истории не настоящие. Но потом люди их читают, и они становятся настоящими!

Варрик: Завоюй любовь читателя, и он будет предан тебе навечно!

Коул: Так много людей читают, мечтают, чувствуют. Духи вьются вокруг завесы, создают образы. Реальность из написанного!

Варрик: У меня есть фанаты в Тени? Ну, это уже что-то. Жаль, что я никогда с ними не познакомлюсь.

________________________________________

Коул: Ты пишешь, чтобы дотянуться? Чтобы услышать песню, которая была разбита?

Варрик: Я… даже не уверен, что это значит, но… наверное?

________________________________________

Варрик: Эй, парень, а что сказал бы демон Гордыни воину, чтобы ослабить ее решимость? Мне нужно что-то животрепещущее.

Коул: А она использует двуручный меч или меч и щит?

Варрик: Один из больших двуручников.

Коул: В следующий раз, когда ты представишь, как он дотрагивается до тебя, кто-то из твоих близких умрет.

Варрик: Эммм…Ну, это вышло немного мрачновато. Да и кто такой «он»?

Коул: Она знает, о ком речь. Разве это не подходит для твоей книги?

Варрик: Нет, подходит отлично! Я просто рад, что ты не такой демон.

________________________________________

Варрик: Ладно, парень, попробуй снова, так как мы тренировались.

Коул: Две пары бьют одну пару. Каре бьет две пары. Она прячет туза драконов в голенище сапога и просит бармена повторить. Блондинчик уставился на стол, злой, он всегда злой.

Варрик: Сосредоточься парень. Тебе не побить каре плохими воспоминаниями.

________________________________________

Коул: Они когда-нибудь перестают говорить с тобой?

Варрик: Существительные, парень. Кто перестает со мной говорить?

Коул: Люди в твоей голове. Они не реальные, но у них есть голоса и мысли, а иногда ты можешь смотреть на мир их глазами.

Варрик: Если они прекратят, я не буду так много писать.

________________________________________

Коул: Кажется, я понял. Давай попробуем еще раз.

Варрик: Хорошо, парень. Давай посмотрим что выйдет.

Коул: Тук-тук.

Варрик: Кто там?

Коул: Это Коул.

Варрик: Какой Коул?

Коул: Это я, Коул. Это мое имя.

Варрик: Нет, нет, парень. Ты все еще не понял, прости.

________________________________________

Коул: Тук-тук.

Варрик: Ладно, давай. Кто там?

Коул: Инквизиция.

Варрик: Какая Инквизиция?

Коул: Это же мы, Варрик.

Варрик: Эммм. Да. Так это тоже не работает. Ты ведь не понял то, что рассказывала Сэра, да?

________________________________________

Варрик: Ладно, попробуй снова, у тебя получится.

Коул: Тук-тук.

Варрик: Кто там?

Коул: Я.

Варрик: (вздыхает) Кто я?

Коул: Я, и я рассказываю «тук-тук» шутку.

Варрик: Ну…это было…ближе. Продолжай попытки.

________________________________________

Варрик: Так что, парень, у тебя фактически не было никаких боевых тренировок?

Коул: Нет? Я направляю нож туда, где он должен быть.

Варрик: Эммм….Делай так, как удобно тебе.

С Сэрой

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Коул: Она пыталась. Печенье было хорошее, пока ненависть не сделала его горьким на вкус.

Сэра: Не туда, страшилка. Попробуешь влезть в ту часть меня – и я тебя зарежу, слышал?

Коул: Все слышали. Ты страшная в другом месте, но не здесь.

________________________________________

Коул: Песни в каждой части тебя, Сэра! Мягкие, глупые, свистящие, разные и умолкшие. Ждущие, пока ты их услышишь.

Сэра: Слушай, ты можешь по крайней мере не пялиться сквозь меня? Это блин жутко!

Коул: Ты – это не твои глаза! Ты живешь за ними.

Сэра: И это тоже. Не делай так! Жутик.

________________________________________

Если Коул стал человечнее:

Сэра: Жутик опять пялится на меня. Разве ты не должен превратиться в кого-то…Менее похожего на тебя?

Коул: Я – все еще я. Просто запоминаю больше.

Варрик: Это дело времени.

Сэра: Ну так делай это где-то в другом месте! Брррр. Он все еще…неправильный.

________________________________________

Если у Сэры роман с Инквизитором:

Коул: Ты превращаешь слова в новые слова, Сэра. Медовый язычок. Новое имя, новая суть: милый, подвижный, но всегда есть шанс, что окажется острым.

Сэра: О нет. Нет-нет-нет. Он все разрушил! Жутик испортил все в моей голове! Я не могу думать ни о чем другом! Так, теперь это будет Острые соски. Теперь я думаю только об Острых сосках.

Коул: Острые соски. Новое имя, новая суть. Милые, маленькие, конфетка, от которой тебя тошнит, но ты не можешь прекратить сосать ее.

Сэра: Подмигивалка. Думаю только о подмигивалке.

Коул: Подмигивалка. Новое имя, новая суть. Игра или лягушка, плавающая, игривая, крутящаяся вокруг, чтобы развеселить нас.

Сэра: Так. Теперь пряжка! Пряжка. Думаю только о пряжке.

Коул: Пряжки. Новое имя, новая суть. Серьезные, цепкие, застегнутые к битве, но они снимаются и под ними – мягкость.

Сэра: Так. Теперь чернилка. Думаю только о чернилке.

Коул: Чернилка. Новое имя, новая суть. Короткое и маленькое, но внутри тьма, оставляющая отметины, а ты – свет.

Сэра: Так. Теперь – блестяшка. Блестяшка! Думаю только про блестяшку.

Коул: Блестяшка. Новое имя, новая суть. Сверкающая, переливающаяся, словно пропитанная потом улыбка…

Сэра: А ты – ты заткнись. Не нравится – вини эту штуку.

Коул: Но это было хорошее имя.

Сэра: Заткнись.

________________________________________

Коул: Сэра, не важно в какую сторону ты смотришь, твои уши всегда направлены на Тень. Ты это специально делаешь?

Сэра: У меня такое впечатление, что его лицо не понимает, что говорит! Брррр!

________________________________________

Коул: Сэра, ты запуталась. Я могу помочь! Шутка о том, что рога на голове коровы, но это другой рог, тот, который издает звуки, когда в него дуешь. Это смешно, потому что коровий рог и тот рог, из которого исходит музыка – сильно отличаются! Эх…Каллен объясняет это лучше.

Сэра: А можем мы его где-то потерять?

________________________________________

Сэра: Что, что такое?

Коул: Небо пытается сказать что-то. Пытается, томится. Бросает слова на ветер, свистит, любопытствует…Напрасно.

Сэра: Мы уже были здесь? Я имею ввиду прямо здесь. Делали то же самое! Странное чувство.

Коул: Да, но не в том смысле. В мягких, тонких местах духи навевают воспоминания о том, чего не было. Или умерло. Или могло…перед тем как дверь открыли. Они могут выпускать котов, и те всегда будут живы.

Сэра: Эта штука просто неправильная.

________________________________________

Коул: Когда ты стреляешь из лука, он каждый раз поет. Твой ум заглушает его, но если бы ты послушала задом наперед, песня была бы длиннее, как струны в животе. Но лучше не думай об этом, а то напряжешь плечо, как тогда, и стрелы будут лететь левее.

Сера: Говорит одно, а на лице другое. Бр-р, жуть.

________________________________________

Коул: Мне нравится, как ты видишь, куда попадет стрела, даже не глядя. Она парит и падает, подрагивает в полете, сразу повсюду, словно смотришь сквозь Тень.

Сера: Заткните его, а!

________________________________________

Коул: Ты не думала, что на крем сбегутся кошки. Все вышло по-другому. Никто не поскользнулся, но хвосты были, как человечки, они метались и плясали, когда кошки лизали пол.

Сера: Ну вот что он ко мне привязался?

________________________________________

Коул: Сэра. Языку хочется расслабиться и свистеть. С-с-сэра. Но приходится его останавливать, иначе «р» превращается в «д». Сэра, Сэда, Сэд-да, да-да-да-да-да…Если попытаться, можно произнести его, не шевеля губами. Смотри, Сэра. А повторишь много раз — и оно перестает быть словом. Сэра, Сэра, Сэра…

Сера: (Сковоговоркой) Я не смотрю, не смотрю…

________________________________________

Коул: Не бойся, Сэра. Я не сделаю тебе больно. Не заколю тебя, когда ты отвернешься. И с сапогами такого не сделаю. И на стрелы не буду. Последнего я не понял, но и этого тоже не буду делать.

Сера: Жуть хренова.

________________________________________

Коул: Твой лук когда-то был деревом. Под ним встречались девушка с длинным именем и юноша с крепкими руками. Ее тело было горячее, прогибалось, прижималось к нему, волосы путались в ветвях и пальцах. «Навсегда, что бы ни случилось». Они вырезали буквы на коре. Когда родители увезли ее, он стесал буквы, чтобы забыть. Когда ты натягиваешь тетиву, дерево вспоминает их. Чувствуешь это под пальцами?

Сера: Он хочет, чтобы я ответила, но я не поведусь.

________________________________________

Коул: Ты любишь танцевать, но не умеешь. Ты умеешь петь, но не любишь. Тебе нельзя рисовать. Будет плохо, если начнешь.

Сера: Может кто-нибудь его заткнуть? А то я запущу стрелу ему в глаз!

Коул: Ты…ты назвала меня…ты сказала «он»! О, спасибо!

Сэра: (кричит в бешенстве). Как тебе удалось так приблизиться к тому, чтобы стать человеком? А потом просто…не быть им!

С Кассандрой

Все о персонаже: Коул, дух Состадания

Кассандра: Что такое, Коул? Что за странный взгляд?

Коул: Легкая сдоба с черникой, липнет к пальцам. Тяну ручки, а Энтони делит свою порцию пополам. Но когда ты добралась до кухни, их уже не осталось.

Кассандра: А… да. Они очень вкусные, но долго не хранятся.

Коул: Я бы принес тебе. Повара не видят меня.

Кассандра: Даже если тебя не видят, это все равно воровство.

Или

Коул: Я бы принес тебе. Но повара видят меня теперь. Спрашивают, что мне нужно, предлагают стакан воды или кусок хлеба. Хотят помочь мне. Но все должно быть наоборот!

Кассандра: Иногда тяжело принять доброту других. Но это может стоить приложенных усилий.

________________________________________

Коул: Щит держит удар, меч падает, прорубает, рукоять дрожит. Еще одним разбойником меньше. Хороший удар, Люциус бы гордился. Разбойник перед смертью смотрит мне в глаза, во взгляде страх. Погиб зазря.

Кассандра: Коул, вылези, пожалуйста, их моей памяти.

Коул: Не надо корить себя.

Кассандра: Я не корю себя. Разбойников следовало убить.

Коул: Не поэтому. Ты коришь себя за то, что гордишься. Ты не могла помочь разбойникам. Кого-то придется убить. И это хорошо, что умения не родили в тебе жестокость.

Кассандра: М-м… спасибо.

________________________________________

Кассандра: Коул, я нашла у себя на подушке медальон…

Коул: Да. Энтони.

Кассандра: Вообще он бабушкин, а внутри портрет Энтони, правильно. Я думала, я его потеряла.

Коул: Ты правда потеряла. Я отнял его у крысы.

Кассандра: Эм-м, спасибо…

Коул: Это была не очень большая крыса.

________________________________________

Коул: Не любишь покойников, Кассандра.

Кассандра: Это был вопрос? А что, должна любить?

Коул: Тех, что в темном городе. Обернутых в полотно, что пахнет подсолнухами. Ты терпеть не могла пение.

Кассандра: А-а, ты про Большой некрополь. Да, никогда этого не понимала.

Коул: А покойникам пение, наверное, нравится.

Кассандра: Предпочла бы не думать об этом.

________________________________________

Кассандра: Если ты сражаешься на нашей стороне, Коул, я ожидаю, что ты будешь подчиняться приказам. Инквизитор верит, что ты хочешь помочь, но я не дам тебе стать угрозой для невинных.

Коул: Да. Помочь раненым, спасти слабых. Если когда-нибудь стану демоном, убей меня.

Кассандра: Даже не сомневайся – я сделаю это.

Коул: Это хорошо.

Кассандра: Ты это…серьезно?

Коул: Да. И я надеюсь, что ты тоже.

________________________________________

Коул: Ты лучший Искатель, чем Ламберт. Тебе не все равно.

Кассандра: Ты знал Лорда-Искателя Ламберта?

Коул: Я убил его. Он больше переживал о том, как остановить магов, а не защитить людей.

Кассандра. Ты убил Лорда-Искателя?

Коул: Жалкие маги. Раздавить их у Предела Андорала или заставить умереть с голоду. Оба варианта подойдут. Я должен стать примером, успех Искателей, утверждение власти. Свергнуть Верховную Жрицу, стать победителем в глазах Создателя.

Кассандра: Я…не уверена, могу ли верить тебе.

Коул: В то, что я его убил ты поверила.

________________________________________

Кассандра: Коул, есть ли у тебя доказательства того, что, как ты говоришь, сделал Лорд-Искатель?

Коул: Я был там. Мне не нужны доказательства.

Кассандра: Но он мог бы быть притянут к правосудию. Есть правила…

Коул: Он использовал правила, чтобы вредить людям. Он всегда находил лазейку, чтобы оставаться правым, даже тогда, когда убил мою подругу.

Кассандра: У тебя была подруга?

Коул: Симпатичная храмовница. Она умерла, защищая Риса и меня, но потом ей стало лучше.

Кассандра: Я…не хочу знать, что это значит.

________________________________________

Кассандра: Коул, ты убил Лорда-Искателя Ламберта, чтобы он больше не вредил людям.

Коул: Да. Спасибо, что запомнила. Иногда люди забывают обо мне.

Кассандра: Поэтому ты отправился в Теринфолл?

Коул: Большинство звучало по-прежнему, но лидеры, которых они слушали, были ранены, опустошены, заражены этой новой песней. Они глотали ложь, пока не начинали петь совсем другой, темной мелодией. Звук опустошал их. Я хотел, чтобы они остановили меня, пока я не начал причинять вред людям, но вместо этого мне пришлось остановить их. О, подожди. Ты хотела что-то спросить?

Кассандра: Наверное, мы должны подумать о чем-то более…приятном.

Коул: О том, как помочь людям?

Кассандра: Да, об этом.

________________________________________

Кассандра: Я обдумала то, что ты сказал на счет Лорда-Искателя Ламберта, Коул. Если это правда, то, возможно, он заслуживал смерти. Но ты не обязан был его убивать.

Коул: Он бы продолжил вредить людям.

Кассандра: Все не так просто.

Коул: Почему нет? Он заставлял храмовников видеть монстров в магах, давил на них, пока все не разрушилось.

Кассандра: Мы думали, Ламберта убили. Это усугубило бунт, и многие люди погибли.

Коул: Но он больше не убивал.

Кассандра: (вздыхает).

________________________________________

Коул: О, теперь понятно!

Кассандра: Почему ты смотришь на меня и говоришь это?

Коул: Ты обрела веру! Не просто чувство, это был дух!

Кассандра: Нам не стоит это обсуждать.

Коул: Я дух, прикоснувшийся к человеку, а ты человек, прикоснувшийся к духу! Мы похожи, но наоборот!

Кассандра: Пожалуйста, прекрати!

________________________________________

Коул: Дело в тебе, Кассандра!

Кассандра: Что?

Коул: Дышу глубоко, холодный воздух потеплел, камни подо мной, свеча передо мной, Создатель повсюду. Затем ничто, пустота, я разрезана, выжжена, затем схвачена, очищена светом, который привел меня домой. Ты думаешь наоборот. Ты обрела веру не из-за духа. Дух пришел на зов твоей веры. Дело в тебе.

Кассандра: Спасибо, Коул. Я ценю это.

________________________________________

Если Коул стал духом:

Кассандра: Коул…Я так понимаю, теперь тебя не смогут привязать?

Коул: Да. Я не привязан, не на поводке, старые раны целы. Я могу быть собой, не боясь упасть.

Кассандра: Не боясь упасть?

Коул: Энтони падает, кровь брызжет, но не та кровь, которой они хотели. Если бы крик был клинком, месть была бы легкой. Ты не падала, но ты спотыкалась. Злость делает тебя другой. Ты понимаешь.

Кассандра: Наверное, понимаю.

________________________________________

Если Коул стал человеком:

Кассандра: То, что храмовник сделал с тобой….С настоящим Коулом…Я знала, что там обращаются жестко, но…

Коул: Да. Избивают, и даже хуже. «Ты помнишь, как отказал мне? Теперь уже не сможешь. Усмиренные никому не отказывают!»

Кассандра: Дыхание Создателя!

Коул: Не все, но многие. Хорошие храмовники боятся перечить другим.

Кассандра: Что бы не случилось в будущем, грядут перемены в отношениях между магами и храмовниками. Слово Инквизитора будет иметь вес в этом деле…Я бы хотела услышать твои мысли и советы по этому поводу.

Коул: Сострадание и вера. Это не все, но хотя бы для начала. Я могу помочь. Могу попытаться.

________________________________________

Если Коул стал человеком:

Кассандра: Так, Коул… Ты простил храмовника, который…Убил тебя?

Коул: Я не знаю, смогу ли когда-нибудь его простить. Но я могу пережить это. Убийство не помогло бы. Все гораздо сложнее здесь.

Кассандра: Наверное, я впервые слышу, как ты признал, что что-то может быть сложным.

Коул: Я не все понимаю. Но я пытаюсь.

________________________________________

Если Коул стал духом:

Кассандра: То, что храмовник сделал с тобой….С настоящим Коулом…Я знала, что там обращаются жестко, но…

Коул: Избивают, и даже хуже. «Если скажешь кому-то, я скажу, что ты использовал магию крови!». Не все храмовники были такими. Но не достаточно просто оставаться в стороне и прикрывать тех, кто это делал.

Коул: Ты примешь совет от демона?

Кассандра: Приму, но не обещаю последовать ему.

________________________________________

Если Коул стал человеком:

Коул: Я ведь бы не прав, убив Ламберта, да?

Кассандра: Что заставило тебя сменить мнение?

Коул: Я теперь вижу больше. Я мог бы помочь мятежным магам. Я бы мог предупредить кого-то. Все связано, запутано в узел. Исправив одно, можно сломать что-то другое. Как ты это делаешь?

Кассандра: Я пытаюсь, но не всегда преуспеваю. Просто старайся как можешь, и верь, что все сложится как надо.

Коул: Я никогда не был духом веры, но спасибо. Я постараюсь быть похожим на тебя.

Кассандра: Ты можешь пожалеть об этом, но я желаю тебе удачи.

________________________________________

Коул: Ты расстроена из-за Искателей.

Кассандра: Не нужно обладать особым даром, чтобы понять это, Коул.

Коул: Комната со свечой. Это не было ложью. Твоя вера была реальной.

Кассандра: То же самое мог бы сказать Ламберт или Люциус. Один момент истинной веры не делает ее непоколебимой.

Коул: Живот скрутило, свеча жжется, как солнце. Месяцами слышала только свой голос. «Благословенны те, кто устоят перед скверной и злом, и не уступят».

Кассандра: «Благословенны хранители мира, защитники справедливости».

Коул: Этого будет достаточно.

________________________________________

Кассандра: Коул, Варрик сказал мне, что ты дух сострадания.

Коул: Да.

Кассандра: И как же сострадание превратилось в такого смертоносного убийцу?

Коул: Храмовники.

Кассандра: О. Мне действительно жаль.

Коул: Не стоит. Тебе и Каллену не все равно. Это больше, чем то, на что способны многие.

________________________________________

Коул: Голоса поют, но ястреб улетел и не слышит их. Стою за дверью, ноги оцепенели. Меня здесь быть не должно. Где его сестра? Она плачет? Она дышит? Я не могла дышать. Боль перекидывается, но на которую?

Кассандра: Я знала историю лучше, чем знала его.

Коул: Ты не виновата, что он умер.

Кассандра: Вероятно, нет. Но иногда просто знать это – не достаточно.

Коул: А ты можешь знать это сильнее?

Кассандра: Расслабься, Коул. Со мной все хорошо.

________________________________________

Коул: Рамки сдерживают, рука на талии нежно движется, как тело и мысли, по спирали.

Кассандра: Коул!

Коул: Ноты зависают в воздухе (напевает).

Кассандра: Это…Не та песня, которую они играли.

Коул: Да. Но эта – твоя любимая.

________________________________________

Коул: В каком направлении будет двигаться Инквизиция?

Кассандра: Что ты имеешь в виду?

Коул: Стражи хотели помочь, но вместо этого вредили людям. Ты бы прогнала их прочь, Кассандра.

Кассандра: Я думаю, так было бы безопаснее, но мы не можем знать наверняка.

Коул: Если Инквизиция перестанет помогать, что мы сделаем, чтобы защитить людей от нас?

Кассандра: Мы должны молиться, чтобы до этого не дошло.

Коул: Молитвы – это не убежище, оно не спасет их от нас.

Кассандра: Стражи пали. Инквизиция не должна последовать их примеру.

Коул: Стражи тоже так думали. И храмовники.

Кассандра: В таком случае, мы должны быть бдительны.

________________________________________

Коул: Страж-Командир Кларель не была похожей на тебя, Кассандра.

Кассандра: Спасибо, Коул…Наверное. Я не была знакома с ней, но приму это за комплимент.

Коул: Она упала потому что упала. Так Эримонд убедил ее вредить людям. Он сделал так, что это выглядело храбростью. Она назвала это выбором, но это была ложь. Она боялась. Ты не боишься. Ты не упадешь.

Кассандра: Спасибо, Коул. Я ценю это.

________________________________________

Кассандра: Что на счет магистра Эримонда? Ты почувствовал скрытую боль внутри него?

Коул: Нет, Эримонд засранец.

Кассандра: (смеется) Отлично сказано!

________________________________________

Коул: Ты когда-нибудь снимала свою броню и говорила с ней?

Кассандра: Нет.

Коул: Она может сказать что-то хорошее.

________________________________________

Коул: Он улыбался из-за твоего локтя.

Кассандра: Мой…О ком ты говоришь?

Коул: Подмастерье кузнеца. Он чинит броню. Он слишком стеснялся, чтобы спросить, все ли тебе понравилось. Он видел твою улыбку, когда ты проверяла крепление. Это сделало его счастливым.

Кассандра: Это была отличная работа. Нужно будет поблагодарить его, когда мы вернемся в Скайхолд.

Коул: Из-за моих локтей никто не улыбается.

________________________________________

Коул: Дядя скучает по тебе, Кассандра.

Кассандра: Ты взял это из моей головы, так?

Коул: Нет. Он написал тебе письмо. Боль была на страницах.

Кассандра: Прекрати рыться в моей комнате. Сколько раз тебе повторять?

________________________________________

Коул: Кассандра, кто такой Регалиан?

Кассандра: Никто, о ком тебе стоит переживать.

Коул: Ты думала о том времени, когда ты…

Кассандра: А теперь я думаю о другом. Угадаешь, о чем?

Коул: Моя шляпа туда не влезет…

www.gamer.ru

Коул | Dragon Age Wiki

«Будут ли помнить меня — не важно. Главное, что я помог.»

Коул (англ. Cole) — юный маг-отступник, некогда живший в Белом Шпиле Вал Руайо; спутник Инквизитора в игре «Dragon Age: Инквизиция».

Предыстория

Среди мирян ходят подозрительные слухи о странном, пронырливом духе в виде маленького мальчика, что был замечен среди спутников Инквизитора. Конечно, это всего лишь домыслы, ибо все, что можно назвать «материальными доказательствами», умерло вместе со своими владельцами или же прячется за повторяемыми из раза в раз оправданиями: «Я его не помню». И если уж кто-либо хочет узнать о «призраке Белого Шпиля» побольше, ему, естественно, следует обратиться туда, откуда Коул пришел.

Маг

Изучив данные храмовников о магах, доставленных в Белый Шпиль, следователи, действовавшие по приказу Ламберта, обнаружили сведения о юноше по имени Коул, которого привезли в Шпиль незадолго до начала первых убийств; тем не менее, как ни странно, в самом Шпиле никаких записей об этом случае не сохранилось. Если бы Ламберт не запросил эти данные, несоответствие никогда бы не было выявлено, но теперь стало очевидно: записи в архивах Белого Шпиля были изменены, чтобы не осталось никаких сведений о том, что Коул вообще когда-либо появлялся в этой башне.

В связи с этим за ответами обратились к бывшему Рыцарю-командору Ларошу, и хотя поначалу тот отрицал свою причастность, в конце концов следователям удалось заставить его сознаться в фальсификации документов Шпиля. Как выяснилось, молодой человек по имени Коул был взят под стражу храмовниками вскоре после того, как вся его семья погибла, очевидно, в связи с неконтролируемым использованием магии. Как это обычно происходит в таких случаях, юный маг ради своей же безопасности угодил в заточение, где за ним должны были присматривать как храмовники, так и его собратья-маги. По закону, вслед за заключением следует допрос, по результатам которого мага либо обезвреживают, делая усмиренным, либо освобождают, позволяя учиться управлять своей силой вместе с другими учениками Башни.

Однако в этом случае допроса не последовало. Храмовник-новичок, не знакомый с процедурой, неправильно заполнил документы, и Коул был определен как опасный преступник, приговоренный к заточению, а не как молодой маг, ждущий решения своего вопроса. Разместили его в самой отдаленной части подземелий, и практически никогда не навещали, поэтому расследование так и не было начато, а все контакты с заключенным были крайне ограничены. В самых темных глубинах Шпиля, где все его крики пожирала темнота, Коул умер от голода в полном одиночестве, тогда как храмовник-неумеха, подписавший ему этот страшный приговор, таинственным образом исчез, когда Шпиль охватило восстание; был ли он убит другими магами или же просто бежал, остается невыясненным.

Дальнейшее расследование подробностей жизни Коула выявило множество обстоятельств, что сыграли бы в пользу его освобождения, если бы процедура допроса была проведена как полагается. Соседи в один голос утверждали, что его отец был жесток по отношению к домочадцам, и из их дома нередко доносилась брань, так что, возможно, в день убийства своей семьи Коул просто защищался, а не имел цели уничтожить своих близких. Было неясно, как же умерли мать и младшая сестра Коула, но, вполне вероятно, его отец был причастен к смерти, по меньшей мере, одной из них, поскольку обследование тел не выявило никаких следов воздействия магии.

Таким образом, рассматривая Коула как жертву обстоятельств, можно прийти к выводу, что многочисленные совершенные им убийства были вовсе не актом агрессии или местью за дурное обращение, но тем, что сам Коул оценивал как «милосердие», хотя, разумеется, он был не прав.

«Поскольку Завеса в Шпиле весьма тонка, необученный маг легко может призвать множество духов из Тени... обратите внимание, я говорю «духов», а не «демонов», потому как храмовники, конечно, назовут мага одержимым, если только прознают, что в его теле поселился демон, а между тем существует вероятность, что на помощь обреченному магу явится куда более доброжелательный дух — дух Веры или Сострадания — дабы успокоить и поддержать его в его последние минуты.

Смерть мальчика Коула была ужасной. Любой человек, не лишенный совести и сострадания, ужаснется до глубины души, узнав о случившемся во всех его нелицеприятных подробностях — а ведь духи по природе своей куда более чувствительны, чем люди. Что нас всего лишь беспокоит, их легко может довести до безумия. Возможно, один из таких духов и начал убивать других магов, дабы избавить их от страданий, лишая жизни. Учитывая же, что он начал называть себя Коулом, возможно, он даже забыл, кто он есть на самом деле; пусть это звучит маловероятно, но другое объяснение предложить сложно.

И пока мы не найдем этого Коула и не узнаем от него самого, кто же он такой, эта история так и останется одной из многочисленных и печальных тайн магии.»

— Чародей Мирдромель, автор книги «По ту сторону Тени: Духи и демоны».

Dragon Age: Раскол

«Я чистила. Как слуга.» — ШейлаЭта статья содержит спойлеры из Dragon Age: Раскол. Нажмите здесь, чтобы показать их.

В романе описывается как юноша со светлыми, растрёпанными, спадающими на глаза волосами, одетый в давным-давно не видевшие стирки, покрытые пылью и грязью штаны, и кожаную куртку.

Коул родился в семье бедных крестьян. Об этом свидетельствует лачуга, о которой он вспоминает, и её внутреннее содержание: дощатые стены, облупленная краска, комната, в которой была пара стульев, один из которых был сломан, охапка грязных одеял, пустые винные бутылки, осколки стекла на полу, свидетельствовавшие, что парочку бутылок уже разбили, крохотная кухня со скудными шкафами и щербатыми тарелками.

Отцом Коула был мужчина с бочкообразной грудью и венчиком седых волос, окружавших лысину. Он был жесток к сыну, жене и дочке. Прознав о даре мальчика, отец решил прикончить его, однако был убит Коулом: тот перерезал ему горло кинжалом, принадлежавшим матери. Кинжал — единственная память о диком лесном народе, которую она успела сохранить и припрятать в поле. Мать Коула тоже была магом, но кто она и откуда, осталось неизвестным. Сам же Коул вспоминал, что его мать умерла, пытаясь защитить своих детей от буяна-отца. Сестра Коула, Банни, была девчушкой лет шести, худенькой, в лёгком жёлтом платьице. Если верить кошмару, который увидел Коул в Тени, то он с маленькой сестрёнкой часто прятался в шкафу. Он не хотел, чтобы та выдала их криками, и так сильно зажимал ей рот, что нечаянно задушил.

Храмовники привели его в башню и бросили в камеру. Они забыли, оставили его. Быть может, он так и умер, заброшенный там, во тьме. Он не помнил, когда и как выбрался, — но теперь он был потерян в мире, в котором никто его не видит.

Коул обладает странной, никому не известной магией — может заставить людей не видеть и не слышать его, забывать о нём. Единственный, кто мог противостоять этому, был Рис. Этот маг проявлял доброту, заботу и обеспокоенность. Можно даже сказать, это была некая форма дружбы. Рис отчаянно желал помочь Коулу и до последнего не хотел верить, что тот — убийца, хотя в конце концов ему все же пришлось принять правду. Коул — убийца, бродивший по тёмным коридорам Башни, освобождавший новоприбывших магов от участи, уготованной храмовниками.

Коул в течение нескольких лет жил в Белом Шпиле. Никем не замеченный, он бродил коридорам башни — в основном по нижним уровням, Яме, поскольку шумные верхние уровни пугали его, и он редко туда выбирался. Коул ничего не помнил о своей прошлой жизни, его никто не видел, а если и видел мельком — то вскоре забывал. Коул даже не знал, существует ли он на самом деле, или он — всего лишь призрак, тень, воспоминание. Поначалу он наблюдал со стороны за обитателями башни, но вскоре перестал, ведь у него не было надежды на такую же реальную жизнь.

Иногда, когда храмовники ловили очередного отступника и, приведя его в Белый Шпиль, запирали в темнице, Коул приходил в камеру несчастного, совершенно уверенный, что вот он-то его увидеть сможет. И он никогда не ошибался. Коул входил в камеру и смотрел в глаза узнику — и всегда он видел там страх, обреченность и желание умереть. И Коул исполнял это желание — ни одна из его жертв не сопротивлялась. Убийства давали ему возможность почувствовать себя живым.

Вскоре в этих убийствах обвинили Риса, хотя сам Рис догадывался, кто мог их совершить, и пришел к Коулу за ответами. Коул признался в содеянном; тогда Рис попросил его пойти с ним к храмовникам. Но Коул ненавидел и боялся храмовников, тогда Рис попытался захватить его силой. Их схватка была прервана появлением рыцаря-капитана Евангелины.

Позже Коул пробрался и подслушал разговор Евангелины с Лордом-Искателем Ламбертом, когда тот отдаёт храмовнице приказ убить Риса и его товарищей в случае, если обнаруженные ими сведения будут угрожать власти храмовников и Церкви.

Пытаясь защитить друга, Коул последовал за Винн, Адриан, Шейлой, Евангелиной и Рисом в крепость Адамант. Во время ритуала Винн он вместе со остальными героями попал в Тень, где помог сражаться с Архидемоном. В конце битвы Коулу пришлось убегать от порождений тьмы; скрывшись от них, он попал в свой собственный кошмар — воспоминания о детстве. Рис и Евангелина отправились на его поиски и разрушили его кошмар; Коул присоединился к отряду и последовал за ними в Белый Шпиль.

Прибыв в Шпиль, Коул навестил запертого в своей комнате Фарамонда, которому грозило повторное усмирение, предлагая ему помощь — либо сбежать из Шпиля, либо прервать его мучения прямо здесь и сейчас. Фарамонд просит о смерти, но Коул не может этого сделать, так как понимает, что ещё одно убийство в башне припишут Рису, и не хочет подставлять друга. Коул уходит, испытывая муки совести, что так и не выполнил желание Фарамонда.

После собрания магов, закончившегося кровавым сражением с храмовниками, он вместе с Лелианой помог освободить магов, и Риса в том числе. Пытаясь вывести Риса из Белого Шпиля через коллекторы, Коул применил свои способности и накрыл их обоих покровом невидимости, но Лорд-Искатель Ламберт догнал их и, используя Литанию Адраллы, прервал действие способностей Коула. Коул вступил в поединок, но проиграл, когда Лорд-Искатель сказал ему, что никакого мага по имени Коул не существовало, и из этого следует вывод, что Коул не человек, а демон. После этих слов Коул исчез.

Впрочем, чуть погодя Коул все же нашел Ламберта, сразу после того, как Лорд-Искатель надиктовал письмо, определяющее независимость храмовников и Искателей от Церкви.

Dragon Age: Инквизиция

«Говорят, только у Инквизитора есть силы, чтобы остановить это...»Эта статья содержит спойлеры из Dragon Age: Inquisition. Нажмите здесь, чтобы показать их.

Чтобы отыскать свое место в мире, Коул решил присоединиться к Инквизиции; в зависимости от того, решил Инквизитор поддержать магов или храмовников, произойти это может различными способами.

Коул появится перед тем, как на Убежище нападет Старший, чтобы предупредить о приближающемся враге. Он будет провожать раненого канцлера Родерика по пути через Морозные горы и проводит умирающего человека в последний путь. Уже в Скайхолде Инквизитор может разыскать Коула и принять решение касательно его судьбы.

В цитадели Теринфаль, вскоре после того, как Инквизитор угодит в ловушку Зависти, Коул явится на помощь и поможет выбраться из западни, а также присоединится к битве с демоном. По возвращению в Убежище Коул внезапно объявится на столе ставки командования, сказав, что следовал за Инквизитором и хочет помочь. Если Инквизитор откажет ему, но позже изменит решение, найти Коула можно будет в Скайхолде.

В Убежище Коула можно найти неподалеку от главных ворот, рядом с торговцем Сеггритом; если Коул был рекрутирован в Инквизицию до закрытия Бреши, он почувствует боль умирающего солдата и попытается ему помочь в Убежище. Если же Инквизитор поддержит магов, такая же сцена появится по прибытии в Скайхолд; в крепости Коула можно найти на верхнем этаже таверны.

В Скайхолде Коул зачастую будет совершать странные поступки, например, красть кинжалы у солдат или разбрасывать по подоконнику сливы, чтобы привлечь мух, но если Инквизитор проявит терпение и внимательно выслушает людей в крепости, рано или поздно станет ясно, что все эти странности призваны лишь помогать людям – не давать солдатам передраться до смерти или же обеспечить лекаря нужным количеством паутины для лечения раненых.

Как только Инквизиция разрешит ситуацию с Серыми Стражами в Адаманте, Коул обратится к Соласу с просьбой защитить его от привязки к магу-призывателю, дабы с ним не приключилось то же самое, что и с демонами в Адаманте, которых магией крови призвали в реальный мир. Сам Солас гневно отказывается совершать подобное, но может посоветовать найти для Коула защитный амулет, что не позволит кому-либо призвать его против его воли. Когда Инквизитор раздобудет амулет, Солас попытается его активировать, но потерпит неудачу: сам Коул укажет на место, где находится кто-то, кто мешает позволить амулету заработать. Отправившись туда, Коул, Солас, Инквизитор и Варрик обнаруживают храмовника, что некогда оставил настоящего Коула умирать от голода в Белом Шпиле. Коул впадает в ярость, после чего Солас может посоветовать ему простить храмовника, как это делают духи, а Варрик – свершить свою месть. В зависимости от того, чью сторону выберет Инквизитор, Коул станет больше духом, чем человеком, или же наоборот.

Если выбрать сторону Соласа, маг посоветует Коулу прочувствовать сожаления храмовника и простить его за содеянное. После этого Коул потеряет большую часть своей человечности, но сможет лучше помогать людям и станет менее привязан к реальному миру. Если же поддержать Варрика, тот вручит Бьянку Коулу и предложит застрелить храмовника, но мальчик не сможет этого сделать, а Варрик добавит, что убийство вовсе не избавит его от этой давней боли.

В любом случае, Коул будет защищен от магии крови: либо амулет заработает, либо Коул станет больше человеком, чем духом, и амулет попросту не понадобится.

После битвы за Источник Скорби Коула можно будет найти на укреплениях Скайхолда, где он задастся вопросом, как же Корифею удалось воскреснуть после гибели. Если перед этим Коул стал больше духом, чем человеком, он заставит себя самого забыть о Коуле, после чего окончательно примет свою духовную природу и начнет разговаривать невыразительным монотонным голосом, хотя продолжит откликаться на старое имя. Если же Коул стал больше человеком, он вспомнит, как нашел умирающего мальчика в подземельях Шпиля и держал его за руку, чем заслужил его искреннюю благодарность.

Также, в зависимости от природы Коула, Инквизитор может сводить его в кафе «Маска дю Лион» в Вал Руайо или же просто побыть рядом, пока он будет помогать окружающим людям.

DLC «Чужак»

«У тебя, верно, много вопросов.» — СоласЭта статья содержит спойлеры из Dragon Age: Инквизиция — Чужак. Нажмите здесь, чтобы показать их.

Через два года после победы над Корифеем, если у Инквизитора и Коула сложились дружеские отношения, последний появится на Священном Совете. Встретить его можно будет у таверны, где он ненавязчиво принудит орлесианского дворянина отказаться от занимаемого столика, чтобы птица смогла полакомиться оставшимися хлебными крошками. После этого Коул присоединится к Инквизитору в сражениях с кунари.

Если Коул стал больше духом, он незаметно будет играть роль свата между Мариден и Крэмом (если Боевые Быки уцелели) или Цитрой (если Боевые Быки погибли).

Если Коул стал больше человеком, у него с Мариден сложатся весьма близкие отношения, и Инквизитор может поздравить эту необычную пару и пожелать им счастья.

Эпилог

Снаряжение

Начальное снаряжение

Броня: 13 уровень брони +3% Ошеломление при попадании+3 Сила воли

Броня: 92-99 Уровень брони +3 Хитрость

Урон: 44–46 Урон (УВС 113–118) 2% Кровотечение при попадании

Уникальное снаряжение

Броня: 26 уровень брони +5% Ошеломление при попадании+5 Хитрость

Броня: 13 уровень брони +3% Ошеломление при попадании+3 Сила воли

Смотрите также

Квесты

Интересные факты

Автор персонажа — Дэвид Гейдер, однако в «Dragon Age: Инквизиция» Коула писал Патрик Викс.
По словам Викса, Коул был самым трудным персонажем «Инквизиции» из всех, кого он написал; также он упомянул, что в личном квесте Коула нет правильного или неправильного решения: став духом, Коул будет счастливее, но потеряет часть своей личности, тогда как, став человеком, он испытает немало боли, но зато сможет ощутить, что он нашел свое место в мире.
Его описали как «восковые фрукты».
Коул родом из Ферелдена.
По словам Коула, кошки видят его, даже если он этого не хочет.
В Тени на «кладбище сопартийцев» на надгробии Коула его главным страхом упоминается «отчаяние».
Коул слышит песню Древних Богов когда рядом находятся порождения тьмы.
Способность Коула скрытность имеет уникальный эффект — он получает зеленовато-призрачный облик вместо прозрачно-серого, в отличие от других разбойников.

Галерея

ru.dragonage.wikia.com

Коул/Диалоги | Dragon Age Wiki

Высказывания Коула и его диалоги с сопартийцами в игре "Dragon Age: Инквизиция".

Отдельные высказывания

При нахождении осколка:

Много ключей от храма. Все они поют, но песни разные.

Во Внутренних землях:

Людям нужно помочь.
Это храмовники, которым очень нравилось обижать магов.
Зачем они пришли сюда? Здесь не безопаснее.
Голодно, грустно, горько, хочется пить, зябко, устали... все. Почему я так мало могу?
Маги научились давать сдачи, но не научились останавливаться.
(Возле логова волков) Волки, но не волки. Безумные, больные. Им больно.

В Вал Руайо:

Столько людей.
Интересно, у них есть шляпы?
У них столько всего. Почему они не счастливы?
Они столько желают, жалеют, ждут...
Все такие яркие.

На Штормовом берегу:

Интересно, я умею плавать?
Столько воды. Куда она течёт?
Я думал, здесь всё время шторма.
Очень сыро.
Тихо.

В Бурой Трясине:

Как Тень, только влажно.
Грязи нравятся мои ноги. Не хочет отпускать.
Оно растет. И пахнет ростом.
Пиявки высасывают лишь столько, сколько им нужно.
Сколько старых песен под водой.

В Крествуде:

Людям в Крествуде нужно помочь.
Лучше, когда тела сжигают. Духи не думают, что это их.
Демоны не любят озера. Вода все время одна и та же.
Они хотят домой. Поэтому забираются в тела.
Они боятся, но мы можем их спасти.

В Западном пределе:

Здесь тонко. Духи заходили даже без разрывов.
Мне здесь не нравится. Здесь Адамант.
Здесь легче забывать.
Под нами порождения тьмы. Далеко, но песню слышно.
Песок хочет ко мне.
(О Море)
- Инквизитор: Предел понемногу оживает после старого Мора.
- Коул: Здесь так тихо. Не хватает людей.

На Священных равнинах:

Столько боли. Она стирает стены.
Всему больно.
Зачем им нужно было воевать?
Не понимаю войну.
Столько людей воюет, вредит, вытягивает демонов через дыры.

В Изумрудных могилах:

В башне была дама. Она кричала, но никто не слышал.
Люблю деревья. Они никого не обижают.
Если прислушаться, слышно, как все тянется к солнцу.
Мне нравится, как солнце проходит сквозь листву.
Это лучше, чем война.
Белки видят меня.

В Запретном оазисе:

Гуляем в глубине, как гномы. А они тоже слышат старую песню?
Я люблю лестницы.
Оно не хочет, чтобы мы оставались.

В Эмприз-дю-Лионе:

Мне нравятся горы. В них спокойно.
(у красного лириума) Ты слышишь? Не слушай.
Он опутывает мысли. Гудит.
Как они так выросли?
Все холодное.
Воздух пахнет камнями.
Здесь камни могут долго катиться.

В Свистящих пустошах:

Меня кто-то укусил!
У меня в ботинках снова песок.
Холодно. А почему нет снега?
Небо такое... большое.
Камни хранят былую боль. А хорошее — далеко.
(в гробнице Файреля): Они были гномами. Они думают, что они и сейчас гномы. Они звучат как пыль на вкус.
Смотрите, какие звезды. Они очень далеко. Некоторых уже нет.
- Дориан: Даже не буду пытаться понять, о чем ты.
- Коул: Все хорошо. Тебе они не навредят.
- Вивьен: Я гляжу, наше существо — одна большая загадка.
- Коул: Я не загадка. Просто тебе непонятно. Но это не мешает мне говорить.
- Солас: Небо бездонно, но постоянно. Тебя тревожит, что оно не такое, как в Тени?
- Коул (только если Коул больше дух): Оно вращается, только медленнее. И свет не сразу доходит.
- Коул (во всех остальных случаях): Сначала я не помнил. Теперь хочу забыть.

Коул: Столько масок.
Блэкволл: На балу? Это орлесианская культура. Привыкай.
Коул: Не на балу. Здесь.

Коул: "Пересмешник, пересмешник, перышки пестры. Что ты видишь, что ты видишь со своей горы? Что там в небе, что там в небе, что там на земле?"
Блэкволл: Подожди...
Коул: "Видишь мертвых, видишь мертвых в брошенном селе?"
Блэкволл: Откуда ты знаешь эту песню?
Коул: Просто пришла. Говорят, все ее знают. Дети ее знали.

Коул: Как ты вырастил волосы на лице?
Блэкволл: Слушай, спроси у Варрика. Он тебя вроде как усыновил.
Коул: У него нет волос на лице. Это маска?
Блэкволл: Нет, это борода. Знаешь, будь ты обычным мальчиком своих лет, я бы сказал, что и у тебя такая когда-нибудь вырастет. А вот бывают ли бороды у духов, ставших мальчиками, — понятия не имею.
Коул: Я постараюсь.
Блэкволл: Отлично. Вперед, пробуй. Желаю удачи.

Коул: Мы играли у костра, так что ей было тепло. Нет, это лето, Лидди.
Блэкволл: Опять копаешься. Может, перестанешь уже?
Коул: Принес ей цветок, но ее уже унесли. Оставил его на кровати. Потом восемь на пороге. На песчаной арене. На садовой скамейке. Пять на церковных алтарях. Один у девочки с ее волосами. В море... слишком много, не сосчитать. Тридцать шестой сбросил сегодня с зубчатой стены.
Блэкволл: Иди приставай к Соласу.
Коул: У тебя много чувств. Жаль, что она умерла.

Коул: У тебя большой нож.
Блэкволл: Это меч.
Коул: У тебя больше, чем у меня.
Блэкволл: Вот теперь это совсем странно звучит.

Блэкволл: Откуда вообще у духа может взяться плоть?
Коул: Не знаю. Как стражи становятся серыми?

Блэкволл: Знаешь, Коул, ты неплохой, в общем-то, парень. Но к тому, что вылетает у тебя изо рта, я никогда не привыкну.
Коул: Однажды жил человек, у которого изо рта вылетали пчелы.
Блэкволл: Отличное сравнение.

Блэкволл: На что это ты уставился?
Коул: На твою голову. Столько завитков, узлов. И это еще только внутри. Тебе нужна расческа.

Блэкволл: Эй, Коул. Скажи что-нибудь интересное.
Коул: "Что-нибудь интересное"...
Блэкволл: Н-да, чего еще я мог ожидать...

Коул: Когда ты нападаешь на них, то заставляешь их бить себя.
Блэкволл: В идеале. Потому-то мои доспехи и прочнее твоих.

(у Инквизитора нет романа с Жозефиной)

Коул: Благородная, блистательная, безупречная, но не безвкусная. Голос утонченный и учтивый.
Блэкволл: О чем это ты, Коул?
Коул: Мягкая, мирная, манящая. И платьем, и под ним. Ты поговоришь с Жозефиной?
Блэкволл: Яйца Создателя, вылези из моей головы, а? Я в твоем исполнении кажусь грязным мужланом!
Коул: А хочешь услышать, что она думает о тебе?
Блэкволл: Нет!
Коул: А стоило бы.

Блэкволл: Говорят, ты демон.
Коул: Да. Или дух. Я хочу, чтобы дух.
Блэкволл: Так или иначе, я знаю, что ты опасен.

Коул: Да. Как и ты.
Блэкволл: Что?
Коул: Мешок на обочине дороги, бьется, дергается. Мальчик в слезах бежит от него.
Блэкволл: Прелестно. Ты не только опасен, но еще и безумен.
Коул: Если бы ты мог, ты бы помешал. Этого достаточно. Но больше так не делай.

Блэкволл: Что ты здесь делаешь? Ты хоть понимаешь, что происходит в мире?
Коул: Я помогаю, когда плохо, даю надежду, когда ноет внутри.
Блэкволл: Но раньше ты убивал.
Коул: Да. Пока не узнал, что я такое.
Блэкволл: И с чего нам верить, что теперь ты будешь помогать?
Коул: Слишком больно, это не для меня, это должен быть кто-то, кто не убивал. Помогать, помогать, а я другой, я — это не я. Если поверить, то можно взаправду стать.
Блэкволл: Яйца Создателя.
Коул: Мы можем измениться, если достаточно хотим.

Блэкволл: Скажи, Коул, что ты делаешь, чтобы тебя забывали?
Коул: Я не совсем настоящий. Они уже хотят меня забыть. Я нахожу часть, которая не вписывается, и освобождаю. Их разум создает понятный мир, где меня нет.
Блэкволл: Это как-то неправильно.

(После прохождения личного квеста Блэкволла)

Коул: Прости, что тебя помнят. С тобой так не получится. Ты пытался все исправить. Ты не виноват.
Блэкволл: В чем я не виноват?
Коул: Им нужен был Блэкволл, а не Ренье. Поэтому они злились.
Блэкволл: Злились? Да ты что? А я-то думал, мне угрюмые лица почудились. Ну вот, теперь и ты знаешь. Тоже на меня набросишься?
Коул: Нет.

(После прохождения личного квеста Блэкволла)

Блэкволл: Ты, помощник тех, кому плохо... Ты не будешь злиться, что я все скрывал?
Коул: От меня ты не скрывал. "Пересмешник, пересмешник". Столько голосов в повозке. Создатель, они совсем дети. Если остановлю солдат, они поймут, что это обман. Холод, западня, сердце стучит, как топоры по дверце повозки.
Блэкволл: Прекрати. Пожалуйста.

(После прохождения личного квеста Блэкволла)

Блэкволл: Коул, если ты знал, кто я и что натворил, почему не сказал остальным?
Коул: Все прячут мертвых. Все притворяются. А ты хотел это исправить.
Блэкволл: Я убийца.
Коул: Ты не хочешь им быть. Ты вырастил себя заново. Ты Блэкволл. Ты убил Ренье.

Блэкволл: Ах, если бы это было возможно...
Коул: Ты бы встал между Ренье и повозкой. Но ты не можешь. Так не бывает. Поэтому ты взял с собой мертвых — чтобы помнить.
Блэкволл: Пожалуй, так и есть.

(Если Коул больше дух)

Блэкволл: Я слыхал, ты нашел храмовника, который тебя убил.
Коул: Да. Его боль растаяла. И моя тоже. Он боялся. Другие храмовники были старше. Он не знал, что делать. Боялся их, боялся меня, не мог больше терпеть, запер дверь и притворился, будто ничего не было. Убежал далеко, пытался забыть, начать заново.
Блэкволл: Он заслужил наказания.
Коул: Он был наказан.

(Если Коул больше дух)

Блэкволл: Этот храмовник, который обидел тебя... Ты помог ему забыть?
Коул: Да. Он помнит, что был храмовником, а меня не помнит. Знает только, что его там сделали кем-то, кем он не хотел быть.
Блэкволл: Почему ты так поступил? Не стоило это у него отбирать.
Коул: Почему?
Блэкволл: Отобрать тяжелые воспоминания — это одно. Забрать чувство вины — совсем другое. Без этой вины получается, будто он тебя никогда и не убивал.
Коул: А разве так в мире не лучше?
Блэкволл: Я... я не знаю.

(После прохождения личного квеста Блэкволла и если Коул больше дух)

Коул: Я понимаю. Для меня помочь храмовнику забыть убийство — это как помочь тебе забыть Ренье.
Блэкволл: Ну... Да. Пожалуй.
Коул: Его боль была моей. Из-за этого не работал амулет. Нам обоим нужно было отпустить ее.
Блэкволл: Но теперь он не помнит, что натворил.
Коул: Неужели наказать его было важнее, чем унять мою боль?
Блэкволл: (Вздыхает.) Хорошая мы с тобой парочка. Жертва и убийца. Если тебе это поможет, парень... то я рад, что ты его простил.

(После прохождения личного квеста Блэкволла и если Коул больше дух)

Коул: Ты боишься, что снова станешь прежним, если забудешь. Но ты — не он. Тебе есть что нести. Оставь мертвых, не тащи их дальше.
Блэкволл: Спасибо.

(Если Коул больше человек)

Блэкволл: Я слыхал, ты нашел храмовника, который тебя обидел.
Коул: Да. Я пытался убить его. Я думал, что это все исправит, исправит меня.
Блэкволл: И как, помогло?
Коул: Нет. Но я теперь более настоящий. Я буду помнить.
Блэкволл: Это хорошо. Если не помнить, то ничему не научишься.
Коул: Это больно.
Блэкволл: Есть такое.

(Если Коул больше человек)

Блэкволл: Теперь, после разговора с храмовником, ты настоящий мальчик?
Коул: Больше, чем раньше.
Блэкволл: И то хлеб. Скоро, глядишь, и к людям в головы перестанешь лазать? Можешь вместо этого... не знаю... начать привыкать к еде.
Коул: Тьфу.
Блэкволл: О-о, мы уже настолько продвинулись, что нас тошнит? По крайней мере, нормальную ходьбу освоил. Скоро и есть научишься. Потом пить. Потом пить по-настоящему. Потом девушки пойдут.
Коул: Ты много знаешь о девушках.
Блэкволл: Я думал, ты прекратил рыться у меня в голове?

(После прохождения личного квеста Блэкволла и если Коул больше человек)

Блэкволл: Как думаешь, что сейчас делает тот храмовник? Пытается наладить новую жизнь?
Коул: Прекрати. Дело уже не в тебе.
Блэкволл: Что?
Коул: Кайе. Его семья. Его дети. Ты думаешь, не смотрят ли они на тебя сейчас. Хотят ли, чтобы ты мучился виной, хотят ли, чтобы искупал ее... Нет, не хотят. Если они и смотрят, то лишь жалеют о том, что умерли. Дело уже не в тебе.
Блэкволл: (Вздыхает.) Хорошая мы с тобой парочка. Жертва и убийца.

(После прохождения личного квеста Блэкволла и если Коул больше человек)

Коул: Если хочешь помнить, помни вот что: если снова превратишься в Ренье, я буду рядом, и я тебя убью. А если я снова стану демоном и буду делать больно, ты убьешь меня.
Блэкволл: Неплохой обмен. Договорились.

Варрик: Выходит, Коул, ты можешь быть невидимым по желанию? А других людей можешь так спрятать?
Коул: Да. Но я устаю. И это не выходит, если они громкие. Или злые. Или яркие.
Варрик: А предметы? Можешь сделать так, чтобы люди не замечали вещь?
Коул: Может быть. А что, например?
Варрик: Ну я не знаю. Книгу, коробку... ящик... повозку с ящиками?
Сэра: Хочешь подкинуть жути своё барахло? Совсем гномячья башка не варит, да?
Варрик: Я просто спросил!

Коул: : Они смотрели на меня.
Варрик: Кто, парень?
Коул: : Слуги во дворике. В Скайхолде. Смотрели и шептались.
Варрик: Это всё шляпа. Трудно её не заметить. Не переживай.
Коул: : А что не так со шляпой?
Варрик: Это так, с бухты-барахты, не объяснишь. Когда вернёмся, расскажу тебе про одежду.

Коул: Мне поменять шляпу?
Варрик: Не нужно. Пока они пялятся на неё — не замечают других твоих изъянов.
Коул: Три незастёгнутых пуговицы на шёлковой рубашке.
Варрик: Именно! Если не можешь быть безупречным — а кто может? — будь ярким. Никто не заметит разницы.

Варрик: Слушай, парень... почему ты решил стать человеком?
Коул: В этом облике можно помогать.
Варрик: Хм. Обычно люди не выбирают себе облик. Я почему-то надеялся на более развернутый ответ.
Коул: Нужно было в него, но неопасного. Как он желал, чтобы не жалило.
Варрик: Да уж, как развернул - так и завернул...

Варрик: Ну давай, парень, попробуй ещё раз, как мы учили.
Коул: Две пары бьют одну. Каре бьет две пары. Она прячет туза драконов в высокий сапог и предлагает бармену сыграть снова. Блондинчик смотрит на стол, ворчит, вечно ворчит...
Варрик: Парень, соберись. Плохими воспоминаниями ты каре не побьешь.

Коул: Тук-тук.
Варрик: Ладно, попробуем. Кто там?
Коул: Инквизиция!
Варрик: Какая Инквизиция?
Коул: Это мы так называемся, Варрик.
Варрик: Нет, это тоже не то. Я надеюсь, ты не с Сэрой в этот раз советовался?

Коул: Кажется, я понял. Давай попробуем снова.
Варрик: Валяй, парень. Посмотрим, что ты понял.
Коул: Тук-тук.
Варрик: Кто там?
Коул: Коул.
Варрик: Какой Коул?
Коул: Коул - это я. Меня так зовут.
Варрик: Нет-нет-нет, ты так и не понял. Извини, парень.

Коул: Сначала твои истории ненастоящие. Потом их читают, и они воплощаются.
Варрик: Читателей главное зацепить - и они твои навеки.
Коул: Читатели читают, мечтают, чувствуют. Духи за Завесой сгущаются, получают очертания от чтения.
Варрик: У меня есть поклонники в Тени? Ну и ну. Жаль, что нельзя с ними повидаться.
Коул: Ты пишешь, чтобы пронизать пелену? Собрать осколки песни?
Варрик: Не уверен, что понимаю тебя, парень, но, может, и так.

Варрик: Эй, парень, в той деревне крестьянин глядел прямо сквозь тебя. Почему ты не дал ему себя увидеть?
Коул: Я ему не был нужен.
Варрик: Пусть так, но ты мог поговорить с ним и что-нибудь узнать.
Коул: Что узнать? Я слышу, когда нужен.
Варрик: Узнать, как не пугать их до смерти. Чтобы потом не приходилось стирать себя из памяти.
Коул: Я... попробую.

Варрик: Ладно, давай. Рано или поздно у тебя получится.
Коул: Тук-тук.
Варрик: Кто там?
Коул: Я.
Варрик: (Вздыхает.) Какой "я"?
Коул: Я! Я стучусь, а потом шучу!
Варрик: Уже... теплее. Пробуй ещё.

Коул: Но он умер в конце последней книги. Если вернётся, читатели запутаются.
Варрик: Та-ак. Знаешь, копаться в личной жизни — это ещё ладно, но творческие задумки — дело интимное.

Коул: Как ты их утешаешь?
Варрик: Кого, парень?
Коул: Всех. Ты сочиняешь, они слушают, порой печалятся, зато не злятся. Страхи стираются, забиваются в забытые.
Варрик: Понимаешь, люди часто как кошки. Или пушат хвост, чтобы их боялись, или жмутся в уголок, чтобы их не заметили. А покажешь им, что ты не боишься, но и не опасен — и они уже мурлыкают у тебя на коленках.
Коул: Кошки бьют меня лапами, даже когда я прячусь.
Варрик: Это многое объясняет.

Коул: Они когда-нибудь молчат?
Варрик: Парень, говорить нужно более конкретно. Кто молчит?
Коул: Люди в голове. Они ненастоящие, но говорят и думают. Иногда ты смотришь их глазами.
Варрик: Если бы они замолкали, мне бы не приходилось столько писать.

Коул: В руки ложится тяжело, сработано добротно, точеные черты. Всё как у неё. Следы сажи на скуле. На пальцах ожоги, нажитые за всю жизнь. Мимоходом хмурится, когда химичит с механизмом.
Варрик: Да, парень, она такая.

Варрик: Эй, парень, что сказал бы демон гордыни, чтобы поколебать решимость воительницы? Нужно, чтобы пробрало.
Коул: У неё один большой меч или меч и щит?
Варрик: Только меч. Большой, двуручный.
Коул: "Когда снова представишь, что он прикасается к тебе, любимый человек умрёт".
Варрик: Ох, мрачно прозвучало. А "он" — это кто?
Коул: Она поймёт. Или в книге так нельзя?
Варрик: Нет, очень даже можно. Хорошо, что ты не такой демон.

Коул: С гномами хорошо путешествовать.
Варрик: Приятно это слышать, парень.
Коул: Ты тихий, но изнутри по-прежнему слышна старая песня. Почти как у храмовников.

Коул: Ты чувствуешь, как духи вьются вокруг тебя, когда ты читаешь заклинания? Твоя магия отрывает их частички, крошечные, капли от капель, парящие перед падением. Они плещутся вокруг, водою в чашке, ограниченные, оглушенные, слышат только твою песню. Они хотят скользить, сверкать на коже. Ты сделала их сущими. Стала их Создателем.
Вивьен: Я. Хочу. Вымыться.

Коул: Ты боишься. Не нужно бояться.
Вивьен: Дорогой(-ая) Инквизитор, уймите, пожалуйста, вашего демона. Я не хочу, чтобы он разговаривал со мной.
Инквизитор: Он никому не причиняет вреда, Вивьен.
Вивьен: Это демон, цветик мой. Он только и может, что причинять вред.

или:

Инквизитор: Коул, Вивьен сейчас не настроена разговаривать.
Коул: Она боится.
Коул: Ярко. Яростный рев. Демон вздымается. Нет, я не уступлю. Больше я никому не покорюсь. Белая вспышка, минула минута, мир возвращается. Истерзанная истязаниями, улыбаюсь храмовникам, чтобы знали, что это я. Я не такой. Я могу защитить тебя. Если храмовники придут за тобой, я их убью.
Вивьен: Очаровательно.

Коул: Мне они нравятся. Наги милые. Вокруг них все такое большое, а они все равно счастливы. Если протянуть руку, они уткнутся в нее носом. Они так дружат.
Вивьен: Помните, Инквизитор, самые безобидные на вид — всегда самые опасные.
Коул: Наги не опасные.
Вивьен: Я не про нагов.

Вивьен: Удивительно, что при таком количестве разрывов демоны не выпадают обратно в Тень. Казалось бы, что может быть приятнее для заблудившихся созданий, чем вернуться домой из такого негостеприимного мира? Разве от этого не стало бы легче всем, дорогой мой?
Коул: Демоны не слышат тебя. Слишком больно. Этот мир им непонятен.
Вивьен: (Вздыхает.)

Коул: Ступаю в кабинет, зацепилась каймой платья, нет, сначала надо поправить, нужно выглядеть идеально.
Вивьен: Цветик мой, ваш питомец опять вещает. Пусть замолчит.
Коул: Голоса внутри. Маркиз Альфонс. "Надеюсь, герцог Бастьен погасит свет, прежде чем прикоснуться к ней. Но тогда она, должно быть, исчезнет во тьме". Платье между пальцами, бьет озноб. Нельзя. Колеса вертятся, ниточки натянуты. Он обидел. Ты подложила письмо, написала неправду, натравила на Инквизицию. Западня.
Вивьен: Инквизитор, ваш демон совершенно не умеет себя вести. Попросите Соласа, пусть займется его воспитанием.

Коул: Ты по-прежнему боишься меня, Вивьен?
Вивьен: Ты по-прежнему разговариваешь?

Коул: Солас не боится духов, Вивьен. Почему ты боишься?
Вивьен: Твой друг-отступник не проходил должного обучения в Круге.
- (Если в группе есть Солас) Солас: Как мне не повезло.
Коул: В Круге тебя научили бояться? Там демоны сильнее?
Вивьен: В Круге меня научили распознавать хитрости демонов. Которыми они втираются в доверие к глупым неосторожным магам. Солас, я гляжу, тебе доверяет. Далёк ли тот час, когда ты набросишься на него?
Коул: Солас - мой друг!
Вивьен: Но тебе же хочется большего, не правда ли? Вы сможете всегда быть вместе, если ты им завладеешь. Разве не об этом ты мечтаешь? Не о собственном теле, чтобы никогда уже не пришлось возвращаться в Тень?
Коул: У меня есть тело... а Соласу не нужно меня бояться. И тебе не нужно... если не нападёшь первой.

или (если в группе есть Солас)

Коул: Я не могу вернуться в Тень. Иногда жалею об этом.
Солас: Не обращай на нее внимания Коул. Она стремиться разрушить то, чего не понимает.

Коул: Трава ни на что не жалуется. Люди ходят по ней, лощади её едят, но она всегда довольна.
Вивьен: Наверное, радуется, что у неё нет ушей и она тебя не слышыт.

Коул: Затхлый запах в библиотеке Башни, мертвечина, зола. Слишком тихо без учеников. Что-то хрустит под ногами.
Коул: Обгоревшие кости руки блестят в золе, как жемчужины. Архивистка... как ее звали?
Вивьен: Пошел. Вон.
Коул: Зачем ее убили? Она ведь была как они.
Вивьен: Они ей "помогли". Точно как ты. Всех, кто не хотел сражаться за свободу, "освобождали" огнем и молниями.
Вивьен: И больше не копайся в мыслях, демон. Мои воспоминания принадлежат только мне.

Коул: Ветер всегда куда-то летит. А что он делает, когда прилетает?
Вивьен: Наверное, надевает шляпу и болтает без конца.

Коул: Ты не была в Шпиле, когда началось восстание, Вивьен.
Коул: Я пытался защитить магов. Я бы тебя запомнил.
Вивьен: А что ты делал в Шпиле, демон?
Коул: Я не знал, кто я. Маги боялись, их боль звала меня, и я их освобождал.
Вивьен: Ты помогал магам сбежать?
Коул: Я убивал их, чтобы храмовники их больше не обижали.
Вивьен: Разумеется. Я могла догадаться, что помощь демона всегда сводится к кровопролитию.
Коул: Это было неправильно. Мне жаль.

Вивьен: Коул... Так это ты был духом Шпиля.
Коул: Да.
Вивьен: Из-за твоих убийств в Круге поднялся переполох. Это и привлекло внимание храмовников.
Коул: Храмовники делали магам больно.
Вивьен: Глупым магам-паникерам, которые из-за тебя стали опасны для себя и окружающих!
Вивьен: Это ты довел Шпиль до безумия. Без тебя никакого бы мятежа не было.
Вивьен: На твоем счету множество смертей, демон. Доволен плодами своей защиты?
Коул: Неправда. Ты... Правильно подберу слова, и он явит свое истинное обличье. Кровь или изгнание - и то, и то подойдет.
Коул: Тебе нравятся храмовники. Ты думаешь, что они были правы.
Коул: Тебя не нужно защищать.
Вивьен: Надо же, он все-таки учится.

Коул: Тебе было хорошо в Зимнем дворце, Вивьен.
Вивьен: К чему ты клонишь, демон?
Коул: Ты по-прежнему ранила и ранилась, но радовалась. Роскошь, разноцветье, размеренность. Правила, помогающие победить.
Вивьен: Бахвальство - это не по мне.
Коул: Поэтому ты счастливее как придворная, чем как маг. Ты боишься демонов, но не людей.
Вивьен: Люди могут только убить.
Коул: Платье идеально, туфли идеальны, шляпа идеальна, посох - парадная принадлежность, а не оружие. Моя комната. Мои люди. Моё.
Вивьен: Уйди, пожалуйста.

Коул: Дориан похож на тебя, Вивьен.
Вивьен: Не думаю.
Коул: Вокруг вас Завеса звенит. Шепчет сквозь вас, делает ярче, явственней.
Вивьен: Так можно сказать о любом маге. А больше меня с тевинтерским аристократом ничего не роднит.
Коул: Нет. Для многих магов это труд, тяжесть. Для вас это вы.
Вивьен: Поток бессмыслицы, как обычно.

Коул: Я не понимаю Селину и Гаспара.
Вивьен: Ну кто бы мог подумать.
Коул: Боли нет... То, что было, тебя не коснулось.
Вивьен: Демон, ты ожидал, что я буду плакать из-за того, что кто-то у власти, а кем-то пожертвовали?
Вивьен: Это Игра. Что бы ни творилось в Зимнем дворце, я вела свою линию и укрепляла свое положение.
Коул: Как у тебя получается играть и все время выигрывать?
Вивьен: Практика.

(После выполнения личного квеста Коула)

Вивьен: Теперь враги Инквизиции не могут подчинить тебя, демон?
Коул: Да. Теперь я не опасен.
Вивьен: Не менее, чем раньше.
Коул: Ты беспокоилась за меня.
Вивьен: Я беспокоилась из-за тебя, демон. Ты поднаторел в убийствах. Если уж от тебя нельзя избавиться, предпочту, чтобы ты убивал врагов.
Коул: Нет. Ты переживала. Та часть тебя, которая не помнит, что я - это я. Ты заглушаешь её. Ты думаешь, забота - это слабость. Не волнуйся. Я никому не скажу.

Коул: Ты не применяешь магию крови, Вивьен.
Вивьен: Естественно. Эта магия - орудие слабых. Позор для магов Серых Стражей, что они к ней прибегли.
Коул: Дрожь, мой нож у его горла. Только не это, только не это, я сделаю всё, что попросят, но только не это. Жертвенность в смерти. Рука берёт меня за запястье, проводит лезвием по его шее. Прости.
Вивьен: О чём я и говорю... Позор.

(Вивьен и Коул были в Адаманте)

Вивьен: Что, Коул, расстроился в Адаманте, когда твоих собратьев-духов изгнали?
Коул: Нет. Их освободили, отвязали, отпустили туда, где они обитают. Мне понравилось, как камнями ломали стены. Крепость кривится, старые страхи кроют края крапинками крови. Лучше, чем в прошлый раз.
Вивьен: "В прошлый раз"? Это надо понимать так, что ты уже был в Адаманте?
Коул: Да.
Вивьен: И что, в этот раз в Адаманте было "лучше", несмотря на архидемона?
Коул: В тот раз он тоже был.

Дориан: Сегодня я обнаружил в своей кровати деревянную уточку. Коул, это ты?
Коул: Нет. Я не деревянная уточка.
Дориан: Я имел ввиду - это ты ее туда положил?
Коул: Да. Я не нашел с колесиками. Извини.

Коул: Дориан, твоя одежда — как Тень.
Дориан: Нечто из снов? Буйство красок и ощущений, подпоясанное загадкой?
Коул: Сверкает.

Дориан: Коул, а твоя одежда настоящая?
Коул: Конечно настоящая! Какая же ещё?
Дориан: Ну, я думал, может, ты её сотворил, вместе со своим физическим обликом.
Коул: А ты свою сотворил?! Она поэтому такая?!
Дориан: Ладно, проехали.

Дориан: А ты можешь менять облик, Коул? Если вдруг захочешь выглядеть иначе?
Коул: Но я не хочу выглядеть иначе.
Дориан: Хм-м. Многие магистры были бы в восторге, сумей они вызвать демона, похожего на человека.
Коул: Они бы заставили его делать больно.
Дориан: Тут ты прав. Заставили бы.

Коул: "Один за другим они шли за мной, пока их улыбки не смыло водой". Дальше стихотворение грустное.
Дориан: А как хорошо начиналось.

Коул: Дориан, ты чувствуешь капли Тени вокруг, когда читаешь заклинания? Они скапливаются за Завесой, стягиваются силой, а потом срываются на солнечную сторону.
Дориан: Значит, когда я бросаю сгусток огня, это просто Тень говорит "ку-ку"?
Коул: Нет, так она не говорит.
Дориан: Если она вообще говорит что-то, кроме "сгори до костей, чтоб тебя", я и слушать не хочу.

Дориан: Скажи, Коул, а вот когда ты погружаешься кому-то в память и пьешь оттуда... Ты выбираешь то, что увидишь, или это всякий раз случайно?
Коул: Это должна быть боль. Или способ утолить боль. Тогда я замечу. Рилиенус, загорелая кожа цвета виски, тень на скулах, губы изгибаются при улыбке. Он бы согласился.
Дориан: Я... буду тебе признателен, если больше так делать не будешь. Пожалуйста.

Дориан: Коул, ты ведь видел Корифея, когда он напал на Убежище. Что ты... прочитал в нем?
Коул: Страх внутри. Чернота, будто колодец ненависти. Мир так поменялся, надо это прекратить. Покорить, подчинить себе.
Дориан: Он действительно был в Черном Городе? Это правда?
Коул: Предательство. Зыбь по краям, как на выцветшей картине. Слишком давно, слишком много сумятицы.
Дориан: Предположу... что это означает "может быть".
Коул: Там меня пытались убить. Из-за этого было труднее.

Дориан: Коул, ты слышишь магию?
Коул: Да. А ты нет?
Дориан: Ну, иногда заклинания издают звук, но... мне кажется, мы все-таки слышим разное.
Коул: Заклинания не шепчут тебе? О том, что есть и что может быть? Не поют о причудливых дальних краях?
Дориан: Что-то не припомню.
Коул: Значит, разное.

Коул: Дориан, ты сказал, тебя можно спрашивать.
Дориан: Верно. Сказал.
Коул: Почему ты так злишься на отца? Он хочет помочь, ты это сам знаешь, но...
Дориан: Не знаю, смогу ли тебе объяснить.
Коул: Ты любишь его, но злишься. То и то смешивается, живёт в животе и комкается в клубок.
Дориан: Иногда... иногда одной любви мало, Коул.

(если личный квест Коула ещё не выполнен)

Дориан: Получилось защитить себя от подчинения, Коул?
Коул: Пока нет.
Дориан: Смотри не тяни. Кинжалами ты быстро орудуешь - не хотелось бы испытать их на себе.

Коул: Дориан, что такое "раб"?
Дориан: Фестус бей умо канаварум.
Коул: Но ты сказал, что можно спрашивать.
Дориан: Можно. Только... спроси лучше об этом Инквизитора.

Коул: Дориан, я симпатичный?
Дориан: Ты... что?!
Коул: Ты всё время говоришь, что ты симпатичный. А я? Я не понимаю.
Дориан: Ты вполне себе ничего. Только шляпы немножко всё портят.
Коул: Но мне нравятся мои шляпы.

Коул: "Одной любви мало". Для чего мало? Ты не объяснил, Дориан.
Дориан: (Вздыхает) А я уж надеялся, что с этим закончили.
Коул: Он среди зрителей, смотрит, как я сдаю экзамен. Так горд, что слёзы на глазах. Всё, чтобы он был счастлив, что угодно. Почему это стало неправдой?
Дориан: Коул, это... неподходящая тема для беседы. Пожалуйста, не надо.
Коул: Я делаю тебе больно, Дориан. Слова свиваются, секут, саднят. Ты говорил, можно спрашивать.
Дориан: Я помню. Просто ты спрашиваешь... про очень личное.
Коул: Но тебе больно. Я хочу помочь, но всё перепутано с любовью. Не могу распустить, не порвав. Ты слишком крепко его держишь. Даёшь себя ранить, думаешь, что боль - это ты. Зачем так?
Дориан: Уймите его кто-нибудь, а? Выгоните обратно в Тень или хоть куда?
Инквизитор: Коул хочет помочь тебе. Может, разрешишь ему?
Дориан: (Вздыхает) Чудесно. Какие все заботливые.

Дориан: Так ты ни в кого не вселялся, Коул? Ты... сам по себе такой?
Коул: Да.
Дориан: Но ведь истинный облик духов всегда был чудовищен. По крайней мере, противоестествен.
Коул: : Этот мир им непонятен. Слишком настоящий. Поэтому они выглядят неправильно.
Дориан: А ты... Именно так и хочешь выглядеть?
Коул: : Я хочу помогать. Как выглядеть — неважно.

Железный Бык: Стало быть, Коул, ты дух... демон... нечто?
Коул: Да. А ты Железный Бык и боишься демонов.
Железный Бык: Ну, скажем так, недолюбливаю. Но с тобой мы уживемся, если не будешь творить странного.
Коул: Не спится, простыня пропиталась потом, страшно позвать тамаззран. В темноте таятся тени. Если залезет в голову, как его потом вытащить? Все чешется, дрожь, слезы остывают на щеках. "Тама, я боюсь".
Железный Бык: Ну вот, уже творишь странное. О том я и говорил.

Коул: Васаад был зол. Пошел первым, потому что хотел драться. Повел за собой, потом принял на себя. Красные потеки на шее.
Железный Бык: Я просто вспоминал о... Погоди-ка, малыш, ты снова мне в голову залез?
Коул: Даже если бы ты пошел первым, были бы другие бои, и он бы снова не послушал. Ты не виноват.
Железный Бык: Виноват. Я был главный. Мог бы придумать, как... слушай, это же находка! Мы можем извлечь из этого пользу!
Коул: Пользу из горечи?
Железный Бык: Малыш, Бен-Хазрат из всего извлекает пользу.

Железный Бык: Эй, Коул! Отвечай быстро: какое число я загадал?
Коул: Больно, горячо, пытаюсь открыть, но вижу темноту. Все плохо? Нет, что стало, то стало, незачем переживать. Раненый кашляет, трясется, но сидеть может, выпучил глаза. Нет, не раненый — раненая. Вся одежда порвана. "Опасность миновала. Я Железный Бык. Как мне тебя звать?"
Железный Бык: Двенадцать. Я загадал число двенадцать. (Ворчит.) Демоны-дознаватели, как же. Все равно идея была дурацкая.

Железный Бык: Слушай, Коул, ты малыш воспитанный, в бою хорош, сердце тоже есть.
Коул: Есть? Это хорошо.
Железный Бык: Я кое-что придумал. Чтоб тебе, знаешь, землю под ногами нащупать и уже не выпускать.
Коул: Я не могу совсем не выпускать. Если не поднимать ног, будет шумно и пыльно.
Железный Бык: Так вот, когда вернемся — проведешь вечер с милой леди по имени Цукатик.
Коул: А ноги поднимать можно?
Железный Бык: С ней все можно.

Железный Бык: Ну что? Как тебе Цукатик? Хорошо время провели?
Коул: Да. Она танцевала. Потом я распутал боль, из-за которой она злилась на мать. Помог ей написать письмо домой. Она сказала, что теперь можно звать ее Маргаритой, потому что от этого имени больше не больно.
Железный Бык: Да уж, это пяти роялов стоило.

Коул: Железный Бык, ты в одном бою подставился под удар, чтобы не попали по мне.
Железный Бык: И что?
Коул: Но ты же ненавидишь демонов.
Железный Бык: Слушай, Коул. Пускай ты чокнутый малыш, но ты наш чокнутый малыш.
Коул: Ой. Спасибо.
Железный Бык: Только давай уж без бурных объятий. Самое большее — по спине можно похлопать. И все.
Коул: Ладно.

Железный Бык: Слушай, Коул, я тут в Скайхолде со слугами говорил — и совершенно никто тебя не помнит.
Коул: Они боялись меня. Чудной мальчик, неправильно двигается. Магия, маги, монстры. Им лучше было забыть.

(Если Сэра была рекруирована)

Железный Бык: А почему ты тогда нам разрешаешь помнить? Вон Сэра от тебя шарахается почище всяких слуг.
Коул: Если она забудет меня, то может случайно наброситься в бою.
Железный Бык: Н-да, вот ей была бы досада. Сейчас-то она только и мечтает, чтобы нарочно наброситься.
Сэра: Еще не хватало мне его трогать!

(Если Сэра не была рекрутирована)

Железный Бык: И то верно. А почему тогда ты нам разрешаешь тебя видеть?
Коул: Если ты забудешь меня, то можешь нечаянно наброситься в бою.
Железный Бык: Да, было бы досадно.

(После завершения личного квеста Коула, если Коул больше человек)

Железный Бык: Слушай, Коул, а ты знаешь, что теперь слуги в Скайхолде тебя помнят?
Коул: Да. Я теперь более настоящий. Их чувства налипают, нагружают, держат. Уже не смогу их смыть, зато удается учиться.
Железный Бык: О как. Ну что тут скажешь — рад за тебя.
Сэра: Вот-вот.

(После завершения личного квеста Железного Быка, если спасти дредноут)

Коул: Кровь, лязг металла, но внизу тихо, рог не протрубил. "Одноглазый ублюдок, знал, что он нас бросит".
Железный Бык: Вот спасибо, утешил. Опять ты за свое.
Коул: Они погибли, сражаясь. Ты решил, что они тебя ненавидели. А на самом деле нет. Крэм думал другое.
Железный Бык: Ну и что же он думал?
Коул: Пока остры рога.
Железный Бык: Ох. (Вздыхает.) Вот оно как.
Коул: Нет, не помогло. Я потянул клубок и порвал.
Железный Бык: Не переживай. Справлюсь как-нибудь.

(После завершения личного квеста Железного Быка, если спасти Быков)

Коул: "Тама, а какой у меня будет Кун?" Ее руки сильные, но нежные. Гладят шишечки, где вырастут рога. "Ты сильный и умный. Будешь решать задачи, какие другим не по плечу". Она улыбается, но грустит.
Железный Бык: Ошиблась моя старушка тамаззран. Небось рвет и мечет, что ее воспитанник стал тал-васготом.
Коул: Шпионы шепчутся. Вонзают взгляды, бесконечные бумаги, выправить воспитание, предотвратить подобные потери. Помню мальчика, слишком много понимал, рад был помочь. В укромном уголке — робкая радость. Он вырвался. Он вырвался.
Железный Бык: Откуда ты это знаешь? Ты даже не видел ее никогда.
Коул: Твоя боль цепляется за ее.
Железный Бык: Н-да, жутковато. Но спасибо.

(Если у Быка и Инквизитора роман)

Коул: Она/Он иногда почти произносит его. Като. Пробует его на вкус, беззвучно выпускает в сладком выдохе. Прочно привязала/привязал к языку, как ты привязываешь ее/его. Но вслух не скажет — ради тебя. И ради себя, потому что молчание множит музыку. Оголяет ощущения, возносит к вершине...
Железный Бык: Н-да. (Кашляет.) А что она/он чувствует по поводу того, что ты это рассказываешь при всех?
Инквизитор: Если тут сейчас разверзнется разрыв и поглотит меня, буду ему благодарна/благодарен.
Варрик: Слушай, ты делаешь то, что любишь. Зачем при нас связывать себя ложной скромностью?
Солас: Только сначала свяжет. А потом поглотит.
Инквизитор: (Стонет.)

или

Инквизитор: Мы с Быком вроде уже не маленькие. Кому какое дело, что мы творим в постели?
Коул: Не только в постели. Иногда у стены. Один раз на столе ставки командования.
Сэра: Пф-ф. Вдул ей/ему, значит, прямо на Долах.
Дориан: (Смеется.)
Блэкволл: Не терпится рассказать Каллену.

или

Инквизитор: Идем-идем, не отвлекаемся!
Вивьен: Да уж, будьте так добры.
Кассандра: Всецело поддерживаю.
Коул: Ой. Извините.

(Если у Быка и Инквизитора роман)

Коул: Ты притворяешься, будто главная/главный, Железный Бык, а на самом деле главный она/он. Она/он выбирает время, а ты ищешь меру, чтобы разжечь, разбудоражить, но не раздражить. Она/он связана/связан, изнывает от соблазна, ты дразнишь, но знаешь, что ей/ему полезно. Она/он тебе сдается, но ты ей/ему служишь.
Железный Бык: Знаешь, малыш?.. Когда вот так раскрываешь всю тайну — это перестает заводить.
Инквизитор: Бык? Вовсе не перестает.
Железный Бык: Надо же! Ошибся. Продолжай, малыш.
Коул: Что такое "орлесианская лоза"?
Железный Бык: Расскажу, когда подрастешь.
Коул: Не расскажешь.
Железный Бык: Угадал, не расскажу.

или

Инквизитор: Бык, он прав?
Железный Бык: Малыш-то? Да вот еще. Когда в следующий раз уединимся, я тебя свяжу и такое сделаю, что тело не поверит.
Коул: Но...
Железный Бык: (Многозначительно кашляет.)
Коул: Извините.

или (если Инквизитор промолчит)

Коул: Действительно. Я больше не буду.
Железный Бык: Ой ли?
Коул: Постараюсь.

Коул: Вы с Крэмом говорите друг другу слова, которые должны ранить, но они не настоящие, Железный Бык.
Железный Бык: Ага. Мы друг на друга желчь сливаем. У солдат такое сплошь и рядом. Ничего особенного это не значит.
Коул: Значит. Дружбу. И что вы солдаты. Крэму нравится, он этим гордится.
Железный Бык: Да, кажется, понимаю... Хм, "он".
Коул: Это неправильно?
Железный Бык: Нет, все правильно. Я как раз подумал, раз уж ты читаешь все прямо из головы... Хороший ты парень, малыш. Оставайся таким.
Коул: Доспехи правильные. Тело неправильное, но ему это больше не мешает.
Железный Бык: Ты ему помог.

Железный Бык: Ну что, Коул? Значит, если встречаем увальня с щитом...
Коул: Ты громкий, грозный, громишь, я — тихая тень в тылу, коршун с кинжалами, раз-два-три.
Железный Бык: Если это означает то, что я подумал, то великолепно!

Коул: Железный Бык, женщина в последней деревне хотела, чтобы ты остался и раздел ее.
Железный Бык: Много кто хочет.
Коул: В ее мыслях ты был очень большой.
Железный Бык: Как лестно.

Коул: Ты сам выбрал себе имя, Железный Бык.
Железный Бык: Конечно. Спасибо, кстати, что полностью произносишь, а то обычно сокращают. В полном виде оно больше похоже на название, чем на имя. Мне это нравится. Ощущаю себя безмолвным грозным орудием, понимаешь?
Коул: Ты взял его в шутку над собой, посмеяться и поглумиться, поэтому ты таким не будешь.
Железный Бык: После твоих объяснений шутки можно на свалку выбрасывать.

Коул: Бармен смеется, подталкивает напиток. Кружка все время на виду, добавить яд никто не мог. Клинок на поясе, дубина под стойкой. Движется с умением, наемник или стражник. Надо учесть, если понадобится.
Железный Бык: Ну да, целюсь в плечо, они в таких случаях привыкли броню подставлять. Но поскольку он теперь бармен, а не наемник, то он истекает кровью, отдергивает плечо, я ловлю руку и ломаю ему шею.
Коул: Зачем, Железный Бык?
Железный Бык: Я этого не делал, малыш. Просто примерялся, как буду драться, если придется.
Коул: Ты про всех встречных думаешь, как бы их убил?
Железный Бык: А ты нет?

Коул: Мне нравятся твои рога, Железный Бык. Но это драконьи рога, а не бычьи. Тебе нужно было назваться Железным Драконом.
Железный Бык: Ох ты блин. И вправду звучало бы лучше.

Коул: Железный Бык, тебя не беспокоит, что демон может подойти слева, а ты его не увидишь?
Железный Бык: Теперь беспокоит.

Коул: Когда мы сражаемся, ты заранее делаешь их неживыми, и их смерть к тебе не пристает.
Железный Бык: Ага. Научился этому на Сегероне. Всему свое место. Там, снаружи — все опасно. Убиваешь ради отряда, не задавая вопросов.
Коул: Понимаю. Стена из ссадин. По эту сторону вещи, и у них нет семьи.
Железный Бык: А когда возвращаешься домой или в таверну — все по-прежнему. Люди — снова люди.
Коул: А если кто-нибудь нападет в таверне?
Железный Бык: А вот тут-то и начинается самое дерьмо.

Железный Бык: Шустрый ты парень, Коул.
Коул: Ты хочешь стать шустрее, Железный Бык?
Железный Бык: Не-а. Зачем? Можно просто стоять и ждать, пока они сами подойдут себе на погибель.
Коул: Тогда это они, а не ты. Ты не хочешь убивать. Ты хочешь защищаться.
Железный Бык: Эй, не болтай ерунды. Я люблю убивать.
Коул: Но ты даешь им шанс. Заставляешь выбрать. Так что это их вина.
Железный Бык: Просто... ох, малыш, странный ты, не то слово.

Коул: Щит держит удар, меч падает, прорубает, рукоять дрожит. Еще одним разбойником меньше. Хороший удар, Люциус бы гордился. Разбойник перед смертью смотрит мне в глаза, во взгляде страх. Погиб зазря.
Кассандра: Коул, вылези, пожалуйста, из моей памяти.
Коул: Не надо корить себя.
Кассандра: Я не корю себя. Разбойников следовало убить.
Коул: Не поэтому. Ты коришь себя за то, что гордишься. Ты не могла помочь разбойникам. Кого-то придется убить. И это хорошо, что умения не родили в тебе жестокость.
Кассандра: М-м... спасибо.

Кассандра: Коул, я нашла у себя на подушке медальон...
Коул: Да. Энтони.
Кассандра: Вообще он бабушкин, а внутри портрет Энтони, правильно. Я думала, я его потеряла.
Коул: Ты правда потеряла. Я отнял его у крысы.
Кассандра: Эм-м, спасибо...
Коул: Это была не очень большая крыса.

Кассандра: Если ты собираешься сражаться в наших рядах, Коул, тебе придется слушаться приказов. Инквизитор верит в твою готовность помочь, но я не допущу опасности для мирных людей.
Коул: Да. Согревать скорбящих, ободрять отчаявшихся. Если стану демоном - убейте.
Кассандра: Так ведь и сделаю, не сомневайся.
Коул: Это хорошо.
Кассандра: Ты... всерьез?
Коул: Да. Хорошо, если ты тоже.

Коул: Ты не любишь покойников, Кассандра.
Кассандра: Это был вопрос? А что, должна любить?
Коул: Тех, что в темном городе. Обернутых в полотно, что пахнет подсолнухами. Ты терпеть не могла пение.
Кассандра: А-а, ты про Большой некрополь. Да, никогда этого не понимала.
Коул: А покойникам пение, наверное, нравится.
Кассандра: Предпочла бы не думать об этом.

(диалог происходит, если Коул присутствовал в команде во время штурма Адаманта, а Кассандра - нет)

Коул: Страж-Командор Кларель не была похожа на тебя, Кассандра.
Кассандра: Никогда не встречалась с Кларель, но приму это как комплимент.
Коул: Она сорвалась, потому что сорвалась. Так Эримонд и уговорил её вредить людям: преподнёс ей это как храбрость. Она сказала, что это выбор, но солгала. Она боялась. Ты не боишься. Ты не сорвёшься.
Кассандра: Спасибо Коул. Мне приятно это слышать. А что насчёт магистра Эримонда? Ты почувствовал его скрытую боль?
Коул: Нет. Эримонд - гад.
Кассандра: (Смеётся) Хорошо сказал.

Коул: Его обрадовал твой локоть.
Кассандра: Мой... Ты о ком?
Коул: Об ученике кузнеца. Он чинил доспехи. Хотел спросить, довольна ли ты, но постеснялся. Потом увидел, как ты улыбаешься, проверяя стык. И ему стало радостно.
Кассандра: Он и вправду хорошо постарался. Нужно будет поблагодарить, когда вернёмся в Скайхолд.
Коул: А вот мои локти никого не радуют.

Кассандра: Коул, ты мог бы доказать, что Лорд-Искатель Ламберт все это сделал?
Коул: Я там был. Не было нужды доказывать.
Кассандра: Но его можно было призвать к суду. Есть же правила...
Коул: Он вредил людям через правила. Всегда придумывал, как остаться правым, даже когда убил мою подругу.
Кассандра: У тебя была подруга?
Коул: Да. Храмовница. Красивая. Она погибла, защищая меня и Риса, но потом поправилась.
Кассандра: Я... даже не хочу думать, что бы это могло значить.

Кассандра: Что такое, Коул? Что за странный взгляд?
Коул: Легкая сдоба с черникой, липнет к пальцам. Тяну ручки, а Энтони делит свою порцию пополам. Но когда ты добралась до кухни, их уже не осталось.
Кассандра: А... да. Они очень вкусные, но долго не хранятся.

(Коул стал больше духом, чем человеком)

Коул: Я бы принес тебе. Повара не видят меня.
Кассандра: Даже если тебя не видят, это все равно воровство.

(Коул стал больше человеком, чем духом)

Коул: Я бы принес тебе. Но теперь меня видят на кухне. Пытаются напоить водой, накормить хлебом. Они хотят помочь, только это какой-то другой способ.
Кассандра: Иногда трудно принять заботу от других, но постараться стоит.

Коул: Ты лучше, чем Искатель Ламберт. Ты заботишься обо всех.
Кассандра: Ты знал Лорда-Искателя Ламберта?
Коул: Я убил его. Он больше пытался мешать магам, чем жалеть живых.
Кассандра: Ты убил Лорда-Искателя.
Коул: Жалкие маги. Добъем их в Пределе Андорала или дождемся, пока вымрут с голода. И то, и другое подойдет.
Коул: Нужен пример. Искатели - победители, вся власть у нас. Верховная жрица разгромлена. Триумф перед Создателем.
Кассандра: Я... даже не знаю, верить ли тебе.
Коул: В то, что я его убил, ты поверила.

Кассандра: Коул, я обдумала то, что ты рассказал про Лорда-Искателя Ламберта. Если все так и было, он заслужил смерти.
Кассандра: Но незачем было убивать его именно тебе.
Коул: Он делал другим больно.
Кассандра: Не все так просто.
Коул: Почему? Он убеждал храмовников, что маги - монстры. Нагнетал ненависть, пока не надломилось.
Кассандра: Мы решили, что к Ламберту подослали убийцу. Из-за этого ситуация с мятежом усугубилась и еще много людей было убито.
Коул: Но не им.
Кассандра: (Вздыхает.)

Кассандра: Коул, ты убил Лорда-Искателя Ламберта, чтобы он не вредил людям.
Коул: Да. Спасибо, что помнишь. Иногда люди забывают меня.
Кассандра: Ты поэтому отправился в Теринфаль?
Коул: Почти все звучали знакомо, но слушали старших - повреждённых, порожних, поддавшихся новой песне.
Коул: Я хотел, чтобы они помешали мне вредить людям, но пришлось мне помешать им.
Коул: Подожди. У тебя был вопрос.
Кассандра: Давай лучше будем думать о чем-нибудь... более приятном.
Коул: О том, как помогать людям?
Кассандра: Да. Вроде того.

(Если Коул больше человек)

Кассандра: Коул, значит, ты простил храмовника, который... убил тебя?
Коул: Не знаю, прощу ли я его когда-нибудь. Но я примирился с этим.
Коул: Если убить его, лучше не будет. Все сложнее.
Кассандра: По-моему, ты в первый раз признаешь, что нечто сложнее, чем казалось.
Коул: Я всего этого не понимаю. Но пытаюсь.

Коул: Стражи пытались помочь, но вместо этого причиняли вред.
Коул: Тебе хотелось изгнать их, Кассандра.
Кассандра: Я думаю, так было бы безопаснее. Но мы не можем знать наверняка.
Коул: Если Инквизиция перестанет помогать, куда мы уйдем, чтобы уберечь от себя людей?
Кассандра: Стражи ошиблись. Инквизиции не нужно следовать их примеру.
Коул: Стражи думали так же. И храмовники.
Кассандра: Значит, нам нужно быть вдвойне осторожными.

Кассандра: То, что храмовники сделали с тобой - с настоящим Коулом... Я знала, что они жестоко обращаются с магами, но...
Коул: Было много побоев... и не только. "Если кому-нибудь нажалуешься - скажу что ты применил магию крови".
Коул: Не все храмовники были такими. Но даже те, кто не был, не решались вмешаться.
Кассандра: Как бы ни сложилось будущее, в отношениях храмовников и магов будут перемены.
Кассандра: И Инквизиция сможет на них повлиять. Я буду благодарна тебе за любую подсказку.
Коул: Ты выслушаешь совет демона?
Кассандра: Выслушаю. Хоть и не обещаю, что последую ему.

Коул: Кассандра, а что это за... Регальян?
Кассандра: Не твоего ума дело.
Коул: Ты думала о том дне, когда...
Кассандра: Сейчас я думаю кое о чем другом. Угадаешь?
Коул: Моя шляпа туда не влезет...

Коул: Дядя скучает по тебе, Кассандра.
Кассандра: Это ты у меня из головы вытащил?
Коул: Нет. Он написал тебе письмо. На странице была боль.
Кассандра: Хватит лазать ко мне в комнату. Сколько раз можно повторять?

Коул: Когда ты стреляешь из лука, он каждый раз поет. Твой ум заглушает его, но если бы ты послушала задом наперед, песня была бы длиннее, как струны в животе. Но лучше не думай об этом, а то напряжешь плечо, как тогда, и стрелы будут лететь левее.
Сэра: Говорит одно, а на лице другое. Бр-р, жуть.

Коул: Мне нравится, как ты видишь, куда попадет стрела, даже не глядя. Она парит и падает, подрагивает в полете, сразу повсюду, словно смотришь сквозь Тень.
Сэра: Заткните его, а!

Коул: Ты не думала, что на крем сбегутся кошки. Все вышло по-другому. Никто не поскользнулся, но хвосты были, как человечки, они метались и плясали, когда кошки лизали пол.
Сэра: Ну вот что он ко мне привязался?

Коул: Сэра. Языку хочется расслабиться и свистеть. С-с-сэра. Но приходится его останавливать, иначе "р" превращается в "д". Сэра, Сэда, Сэд-да, да-да-да-да-да...Если попытаться, можно произнести его, не шевеля губами. Смотри, Сэра. А повторишь много раз — и оно перестает быть словом. Сэра, Сэра, Сэра...
Сэра: (Сковоговоркой) Я не смотрю, не смотрю...

Коул: Не бойся, Сэра. Я не сделаю тебе больно. Не заколю тебя, когда ты отвернешься. И с сапогами такого не сделаю. И на стрелы не буду. Последнего я не понял, но и этого тоже не буду делать.
Сэра: Жуть хренова.

Коул: Твой лук когда-то был деревом. Под ним встречались девушка с длинным именем и юноша с крепкими руками. Ее тело было горячее, прогибалось, прижималось к нему, волосы путались в ветвях и пальцах. "Навсегда, что бы ни случилось". Они вырезали буквы на коре. Когда родители увезли ее, он стесал буквы, чтобы забыть. Когда ты натягиваешь тетиву, дерево вспоминает их. Чувствуешь это под пальцами?
Сэра: Он хочет, чтобы я ответила, но я не поведусь.

Коул: Ты любишь танцевать, но не умеешь. Ты умеешь петь, но не любишь. Тебе нельзя рисовать. Будет плохо, если начнешь.
Сэра: Приставал бы к кому-нибудь еще.

Сэра: Мы здесь уже были? В смысле, прямо здесь? И делали то же самое? Странное чувство.
Коул: Да. Но не так, как ты представляешь. В зыбких, тонких местах духи навевают память о том, чего не было. Или было. Или могло быть. Пока не откроется дверца. Но можно выпустить кота, и он всегда будет жив.
Сэра: Говорит одно, а на лице другое. Бр-р, жуть.

Коул: Сэра, ты голову как ни поворачиваешь, уши всегда смотрят в Тень. Ты специально так?
Сэра: Жуть хренова.

Коул: Сэра, ты запуталась. Давай я помогу. Эта шутка — про рога на голове у коровы. И ещё есть другие рога, в которые можно дуть, и они звучат. Это смешно, потому что рога у коровы и рога для музыки очень разные. Каллен лучше объясняет.
Сэра: То в сторону смотрит, то ест сапог.

Сэра: Что? Что такое?
Коул: Небеса пытаются сказать своё. Свистят, соблазняют, сеют слова — на ветер, на воздух, на выброс. Будет дождь. Где-то там, не здесь. Раскаты грома — как сытость в животе после супа.
Сэра: У меня от его слов волосы дыбом. О чём он вообще?

Коул: Она пыталась сама. Печенье было хорошее, но горкло у тебя во рту от ненависти.
Сэра: Вот туда не лезь, жуть ходячая. Будешь там копаться — покромсаю, слышишь?
Коул: Все слышат. Там тебя тоже боятся.

Коул: Ты изменился, Солас. Стал ярче. Ты теперь и там, и там.
Солас: Я время от времени бываю в Тени. Ты, должно быть, чувствуешь след. Ты дух, который прошел через Завесу и принял человеческий облик.
Коул: Дух или демон.
Солас: Разница не так уж велика, Коул. Мир может толкать в ту или другую сторону, но выбор всегда остается за тобой.

Коул: Там была игра, но не просто игра. Ему обещали семью.
Солас: Где состязание — там страсть, Коул, а страсть помогает людям наделять смыслом простые вещи.
Коул: Почему они не помогли в конце?
Солас: Людям важно добиваться по-настоящему ценного своими силами.
Коул: Мальчику не дали то, что он хотел.
Солас: Дали. У него появилась семья.
Коул: Ему дали новую. Он хотел старую. Я бы сделал лучше.
Солас: Порой мудрость — это дать человеку то, что ему нужно, а не то, чего он хочет.
Блэкволл: Вас двоих послушаешь — ни слова не поймешь.
Коул: Смотря как слушать.

Коул: Она хочет в Церковь, но он дает ей другое.
Солас: Ей не нужна была Церковь. Ей нужно было вспомнить свою веру.
Коул: Но он потратил на нее свое время. Он хотел отвердеть, ощущать.
Солас: Их всегда тянет в мир живых.
Коул: Почему он всегда был лицом в одну сторону?
Солас: У нас всех есть то лицо, которое мы хотим показать, и то, которые не хотим.

Коул: Они могут вернуться к Создателю, только если станут настоящими. Почему он не может простить их такими, как есть?
Солас: Говорят, они не могут учиться и расти.
Коул: Да.
Солас: Но чем больше ты дышишь этим миром, тем больше способностей приобретаешь.
Коул: Зачем они доказывают, что Создатель неправ? Он уже далеко.
Солас: Дело не в правоте и неправоте. Дело во внимании, когда думаешь, что о тебе забыли.
Коул: И шар нужно катить так, чтобы он попал в дырку.
Железный Бык: Я понял. Вы этот бред просто из организма выводите. Как яд. Жуткий потусторонний яд.
Коул: Так становится лучше. Я могу объяснить.
Железный Бык: Спасибо, не надо.

или:

Кассандра: Что это вы там обсуждаете?

Солас: Тому, кто не провел полжизни в Тени, это мало о чем скажет.

или:

Варрик: Иногда мне даже кажется ,что я вас понимаю

Солас:Я, рад друг. Это редкость (не дословно,но смысл примерно такой)

Коул: Здесь ярко. Сверкает, сбивает, слепит... Не могу...
Солас: Это небольшая дрожь в Завесе. Ничего серьезного. Сосредоточься на том, что в этом мире.
Коул: На чем?
Солас: Ощути землю. Дыхание в легких. Ткань на коже и как она шуршит.
Коул: (Дышит) Спасибо.
Солас: Ничего страшного. Кому угодно было бы не по себе.

Солас: Как твои попытки облегчить боль обитателей Скайхолда, Коул?
Коул: Судомойка перестала плакать. И мальчик на конюшне стал радостнее. Новые слуги злятся. Из-за моей помощи у них больше работы. Мне перестать?
Солас: Нет. Вся твоя суть – это помощь другим. Сердечность, сочувствие, сострадание. Если ты перестанешь утешать, то превратишься во что-то чуждое... Как, боюсь, уже бывало раньше.
Коул: Да. Таким я больше не стану.
Солас: Вот и хорошо. Не забывай про свое предназначение. Оно прекрасно, даже если мир не всегда тебя понимает.

Коул: Он видит, как он готов прыгать. Боль бьется, бурлит, бессильная жизнь желает перевалиться, падать, плыть.
Солас: Да.
Коул: Он помогает подняться, показывает поток, где все падает, но без него. Ему не нужно вниз. Он нужен здесь.
Солас: Да, можно это понять и так.
Коул: Но ты думаешь по-другому.
Солас: Мне кажется, что он прыгнул, а дух был рядом перед смертью и показывал, что жизнь была не напрасна.
Коул: Так грустнее. Но ты прав. Полет, покой, поток уносит его.

(Возможно, после миссии "Шато д’Онтер")

Коул: Война с людской ненавистью в Тени (Ежится) Я не хотел бы этого видеть.
Солас: Да, это было тяжело.
Коул: Неправильно было прятать его в девочке. Он ее ранит.

Коул: Когда он помогает многим, то растет... ищет зов, исполняет заветное, Создатель любит, и он вырастает. Но я — это я. Я вырасту, если буду помогать достаточно? Это задача, зарок, замысел?
Солас: Нет. Им нельзя приписывать людские мотивы, это ошибка.
Коул: Значит, я — всегда только это?
Солас: Ты — всегда ты.
Кассандра: Что это вы там обсуждаете?
Солас: Тому, кто не провел полжизни в Тени, это мало о чем скажет.

Коул: Они исчезли из-за любви, но любовь лишилась их. Больше боли и радости, чем возможно вынести, но они принимают, не бегут.
Солас: А как же иначе?

Коул: Сначала понятно. Он рядом, когда они умирают. Но потом он сам мужчина и хочет женщину. Зачем?
Солас: Когда они вселяются в людей, то часто отдаются чувствам, которых раньше не испытывали.
Коул: Но он изменился. Стал пустым, плоским, притупился от плоти. Он не хотел такого.
Солас: А тебя не тянуло к женщинам, с тех пор как ты прошел сквозь Завесу?
Коул: Нет.

Солас: Ты хотел бы вернуться в Тень, Коул?
Коул: Я мог бы. Я легкий, летучий. Могу просочиться обратно.
Солас: Но ты по-прежнему здесь.
Коул: Я могу здесь помочь.
Солас: Пока ты с нами — я рад, что ты рядом.

(После личного задания Соласа)

Коул: Мне жалко твоего друга, Солас.
Солас: Спасибо, Коул.
Коул: Я не знал, что бывают духи мудрости.
Солас: Их мало. Духи — это зеркало здешнего мира и его страстей. Никогда не будет недостатка в духах гнева, голода, вожделения. Им есть что отражать. Кротких духов куда меньше. Поэтому так печально терять даже одного духа мудрости или веры... Или сострадания.
Коул: Я постараюсь не умереть.
Солас: Да, постарайся, пожалуйста.

(При романе с леди Инквизитор)

Коул: Ар ласа мала ревас. Ты свободна. Какая ты красивая. А потом ты прогнал ее. Почему?
Солас: У меня не было выбора.
Коул: Она с нагим лицом, не понимает, что с мужчиной, смущена. Думает, что это из-за нее.
Солас: Ты здесь не поможешь, Коул. Не надо про это.
Инквизитор: Может быть, Коул расскажет больше, чем рассказал ты.
Коул: Ему больно. Стародавняя скорбь с тех пор, когда песня была одна. Ты настоящая, а значит, такими могут быть и другие. Это меняет все, но не может изменить. Они спят под завесой зеркал, спрятались, скорбят, и чтобы их разбудить... (Замирает) Куда все исчезло?..
Солас: Извини, Коул. Эту боль ты утолить не сможешь.

Коул: Ты молчишь, Солас.
Солас: Молчу, когда мне нечего сказать.
Коул: Нет. Внутри. Почти не слышу боли. Твоя песня протяжнее, пушистее, не проще, но покойнее.
Солас: Что такое боль одного смертного в сравнении с бездонными глубинами памяти, чувства, бытия? Этот океан подхватывает всех. Тот, кто видит его течения, скользит по жизни, почти не поднимая ряби.
Коул: Но в тебе все-таки есть боль.
Солас: Я не говорил, что нет.

Коул: Зачем им нужно, чтобы люди дрались? Зачем они дерутся с Создателем?
Солас: Людям проще верить, что их обманули и подтолкнули к дурным поступкам.
Коул: Братьям нельзя драться. Нужно договариваться. Отец не учил их договариваться.
Солас: Да, это зачастую трудно.
Дориан: Вас так занимательно слушать. Словно собираешь мозаику, где нет половины кусочков.
Солас: Рад, что тебе интересно.

(после выполнения личного квеста Коула, Коул стал больше человеком)

Коул: Не знаю. Он сделал мне больно... нет, не мне, настоящему Коулу. Я злюсь на него. Не могу это выпустить. Нужно шагнуть дальше, стать настоящим.
Солас: Ты ведь можешь взаправду стать человеком. Не думал, что увижу это.
Коул: А где ты это уже видел?
Солас: Я не говорил, что видел.
Коул: Да... не говорил. Теперь труднее слышать и понимать. Извини.
Солас: Держись, Коул. Ты выбрал трудный путь.

(в Свистящих пустошах)

Коул: Смотрите, какие звезды. Они очень далеко. Некоторых уже нет.
Солас: Небо бездонно, но постоянно. Тебя тревожит, что оно не такое, как в Тени?
Коул: Сначала я не помнил. Теперь хочу забыть.

ru.dragonage.wikia.com

Коул/Одобрение | Dragon Age Wiki

Расположение Коула

Обычно Коул приветствует Инквизитора различными фразами, не имеющими никакого отношения к его расположению. Однако, есть несколько отдельных моментов.

Прохладное/Враждебное (-5 до -75):

Да?
Ты чего-то хочешь.

Нейтральное (-4 до 34):

Я здесь.
Могу поговорить с тобой.

Теплое/Дружелюбное (35 до 125):

Мне приятно, что ты пришла.
С тобой хорошо.

Вне зависимости от одобрения, Коул будет прощаться с Инквизитором следующими фразами:

Да.
Откуда ты знаешь?
Наверное.

Разговоры с Коулом

Коул одобряет выполнение мелких поручений, которые не имеют особого значения для дела, но приносят облегчение людям. А также, когда Инквизитор старается помягче преподнести людям неприятную весть, даже если надо немного исказить факты.

Забытый мальчик

Разговор доступен сразу по прибытия в Скайхолд. Если был завершен квест Защитники справедливости и было принято решения выгнать Коула, то этого разговора не будет.

[Разузнать.] Объясни подробнее про одержимость.

(Особое) А как же демоны из Бреши? - Солас отчасти одобряет

Я поговорю с ним.
Я избавлюсь от него. - Вивьен одобряет, Солас отчасти осуждает

По завершению разговора - Одобрение (DAI) Коул всецело одобряет (если не был выгнан)

Поискать Коула

Разговор доступен в Скайхолде, при достижении одобрения 35+

[Разузнать.] Ты все слышишь?
Ты можешь ей помочь? - Коул отчасти одобряет
Что это было?
Не вреди ей. - Коул отчасти одобряет

[Разузнать.] Подожди ты про что?
[Подождать и понаблюдать. (переход к части А)
Не надо. (переход к части Б)

Часть А:

Хорошо у тебя выходит. (конец разговора) - Коул отчасти одобряет
Они не помнят тебя? (конец разговора)

Часть Б:

Дело не в ней. (конец разговора)
Потом будет. (конец разговора) - Коул отчасти одобряет

После Там лежит Бездна

Разговора доступен после прохождения квеста "Там лежит бездна". Начинает личный квест Коула "Не покориться его воле".

Что стряслось? - Коул отчасти одобряет
Ты серьезно?
Нет. - Солас отчасти одобряет

После Плоды гордыни

Разговор доступен после завершения квеста "Плоды гордыни" и личного квеста Коула (возможно). Разговор будет отличаться в зависимости от исхода личного квеста Коула.

Кризис

Разговор начнется автоматически после прихода в Скайхолд, если одобрения Коула -30 или ниже. Коул уйдет из партии и остановить его невозможно.

Разузнать

Первый разговор в Убежище

Первый разговор в Скайхолде

[Разузнать.] Ты знал Родерика?
[Разузнать.] Надеюсь ты не убил его. - Коул отчасти осуждает
Совестно из-за чего?
Рада это слышать.
Не надо о нем. - Коул отчасти осуждает

После Злые глаза и злые сердца

Это Игра. - Коул отчасти осуждает
Тебе понравились маски?
Согласна. - Коул отчасти одобряет

Давай поговорим о храмовниках.

Давай поговорим об Инквизиции.

Расскажи о своем прошлом.

Необходимо некоторое количество одобрения. Если одобрения недостаточно, Коул просто скажет "Нет." и разговор завершится.

Давай поговорим об Адаманте.

Только если Коул был в партии во время квеста "Там лежит бездна".

Да, убью. - Коул одобряет
Я не хочу тебя убивать. - Коул всецело осуждает

Давай поговорим о том, как ты мыслишь.

Разговор доступен в Скайхолде, необходимо одобрение 35+

Маг разрывов

Разговор доступен в Скайхолде, если Инквизитор-маг станет магом разрывов.

[Разузнать.] - нет изменений одобрения
Надеюсь, тебе нравится. - Коул отчасти одобряет
Неожиданно.
Привыкай. - Коул отчасти осуждает

Некромант

Разговор доступен в Скайхолде, если Инквизитор-маг станет некромантом.

[Разузнать.] От этого духам плохо?
Извини. - Коул отчасти одобряет
Вот те на...
Смирись. - Коул отчасти осуждает

Квесты

Ты творишь странное.

Если Коул был принят в партию в Скайхолде начнут происходить странные события. Если послушать разговоры жителей Скайхолда, то можно поговорить об этом с Коулом.

В главном зале мужчина, подметающий пол, упомянет о репе... Перед оружейной солдат говорит об умирающем солдате...
В таверне служанка расстраивается из-за слив... Снаружи таверны кто-то говорит о паутине...
На стене рядом с башней Каллена солдат говорит о пропадающих кинжалах... Перед главными воротами люди говорят о дерущихся солдатах...
На кухне жалуются что пропадают сыр и мята... В таверне леди упоминает кошку... На кухне говорят о настроении кухарки.
На кухне говорят что пропал хлеб... Рядом с врачом кто-то упоминает чудом поправившегося солдата...

После того как услышан хоть один разговор можно спросить об этом у Коула:

Примечания:

Разговоры жителей перестают активироваться после нескольких посещений Скайхолда.
Иногда может понадобиться проговорить с Коулом странный случай не до конца, чтобы активировать следующий разговор жителей.
За одно посещение Скайхолда активируется лишь несколько разговоров жителей.
Пятый странный случай активируется только после того как с Коулом обсудить предыдущие четыре.

Второстепенные квесты

Коулу не обязательно быть в партии, чтобы получать одобрения за выполненные квесты. Но одобрения будет больше если он в партии.

ru.dragonage.wikia.com

Gentle — фанфик по фэндому «Dragon Age», «Гейдер Дэвид «Маска призрака»»

И если ты поверишь мнеИ прикоснешься к моей тайне,Я буду виден в полночь при луне,Застыв на том берегу.И знай – я не такой как все.Теплей оденься на свидание,Ведь если будет холодно тебе –Ничем я не помогу…

***

Тамаэль проснулась ночью от какого-то странного тревожного чувства, несколько мгновений вслушиваясь в абсолютную тишину вокруг прежде, чем открыть глаза. Открыв же и привыкнув к царящей вокруг темноте, первым, что она увидела, был направленный на неё взгляд совершенно незнакомого мужика, каким-то образом оказавшегося с ней почти лицом к лицу, в паре дюймов от её подушки. Да что там «взгляд» – он просто пялился на неё, вытаращив глаза. Остекленевшие глаза. Мёртвые. Зловещей чернотой в полумраке зияло перерезанное от уха до уха горло.

С трудом сдержав рвущийся наружу вскрик, девушка инстинктивно отпрянула назад, тут же натолкнувшись спиной на что-то жёсткое и, мгновенно обернувшись, тут же увидела ещё одного человека, который сидел на краешке её постели, поджав под себя ноги и покручивая в руках окровавленный кинжал.

От ужаса из её головы на мгновение вылетели все до единой магические формулы. И очень кстати, потому что в противном случае эльфийка непременно успела бы швырнуть в незваного гостя заклинанием прежде, чем узнала его.

– Коул… – с облегчением выдохнула она. – Что здесь произошло?

– Это был плохой человек. Он хотел убить тебя, – Коул продолжал отстранённо разглядывать свой кинжал, вертя его в руках и ещё больше пачкая свои пальцы кровью.

В лунном свете, проникающем из окна, он выглядел жутко: бледный светловолосый юноша с ничего не выражающими глазами, забрызганный чужой кровью и отстранённо глядящий на окровавленный клинок почти в две ладони длиной с таким видом, будто бы раздумывал, а не следует ли украсить интерьер этой комнаты ещё одним трупом.

Однако же Тамаэль никогда не боялась его. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. С самой первой встречи – с тех самых пор, как он помог ей найти выход из созданного демоном бредового кошмара в её голове, она ни на мгновение не усомнилась в его искреннем желании помочь. И, не колеблясь ни секунды, заслонила его собой, когда после его внезапного появления ещё там, в Убежище, её советники схватились за оружие.

– Как ты узнал, что он придёт ко мне? – спросила она, отходя от шока и пытаясь хоть как-то поудобнее уместиться между всё ещё пялящимся на неё мертвецом и коленями поджатых под себя ног Коула.

Теперь всё потихоньку начинало вставать на свои места, постепенно проясняясь: по всему выходило, что по душу Инквизитора в Скайхолд был заслан наёмный убийца. И Лавеллан решила покамест даже не утруждать себя мыслью, кто мог оказаться заказчиком – желающих её скоропостижной кончины, недовольных быстрым ростом влияния Инквизиции, было на диво много и одно только их перечисление грозило затянуться до утра. Гораздо важнее было другое: сейчас её жизни ничего не угрожало.

– Я не знал, – отозвался Коул, продолжая отстранённо глядеть теперь уже на свои пальцы.

Добиться от него развёрнутого объяснения чему бы то ни было и раньше было почти непосильной задачей, а сейчас пробуждение и вовсе было совершенно не радужным, чтобы иметь силы и терпение задавать наводящие вопросы.

– То-то устыдится Лелиана, – пробормотала Тамаэль вместо этого, – когда узнает, что её с её армией шпионов превзошёл один единственный человек, оказавшийся в нужном месте и в нужное время.

– Человек? – Коул сморгнул, будто бы очнувшись. Кинжал тотчас же исчез из его рук, и в следующее мгновение он быстро и чуть сбивчиво заговорил: – Я не хотел делать плохо, я только хотел помочь. Но иногда, чтобы помогать хорошим людям, нужно убивать плохих. Этот был плохой. Ты ведь не сердишься? Рис сердился, когда я убивал людей…

– Ну что ты, Коул, – Тамаэль постаралась улыбнуться настолько искренне, насколько это только было возможно сделать, проснувшись в окровавленной постели рядом со свежим трупом. – На что я должна сердиться? Ты ведь спас меня, я должна благодарить тебя! Если бы не ты…

– Ты не сердишься, – сделал из её слов единственный важный для себя вывод Коул, произнеся это таким тоном, словно был и удивлён, и рад этому факту одновременно, и в следующее мгновение даже позволил ей осторожно взять его ладони в свои и вытереть испачканные кровью пальцы краем покрывала. Что, учитывая, что второй край этого самого покрывала был едва ли не утоплен в крови неудавшегося убийцы, это вряд ли могло нанести ткани ещё больший ущерб. – Я рад, что смог помочь. Теперь я пойду.

Не дожидаясь никакого ответа, Коул растворился в ночной темноте, так и оставив Тамаэль сидеть с вытянутыми вперёд руками. Впрочем, она никогда ни капли не обижалась на подобные его внезапные исчезновения. Гораздо важнее было то, что появлялся он всегда как нельзя вовремя.

Мертвец продолжал с немым укором пялиться на Инквизитора, через минуту заставив её вздохнуть и подняться с постели, принявшись одеваться: как ни крути, а досыпать ей сегодня явно придётся где-то ещё.

***

Закатное солнце, одним краем уже коснувшееся отдалённой зубчатой башни, расчерчивало серую крепостную стену Скайхолда розовыми полосами, ещё заставляя временами щуриться от яркого света, но уже не принося с собой дневной жары, удивительной для этой горной крепости.

Сидящий на краю стены Коул вытягивал вперёд руку, подставляя её лучам уходящего солнца и заставляя их окрашивать бледную кожу в тёплый оранжевый цвет. Кажется, это его забавляло.

Тамаэль как обычно сидела неподалёку, беспечно болтая свешенными вниз ногами и наблюдая, как ветер развевает его вечно чуть взлохмаченные светлые волосы.

С тех пор, как Инквизиция окончательно обосновалась в Скайхолде, «леди-Инквизитор», как звала Тамаэль большая часть её окружения, стала всё чаще любить проводить редкие свободные от смертоубийственных миссий вечера здесь – на стене, вдали от шума и суеты остальной крепости.

– Солнце пробивается сквозь деревья, листва шелестит под ногами. Впереди долгий путь, – нарушает тишину Коул, видимо, перехватив её невольное воспоминание о её последней осени среди своего клана, проведённой в лесах Вольной Марки. – Было страшно. Теперь нет. Теперь лучше.

Нельзя однозначно сказать, умеет ли Коул читать мысли. Он и сам не знает этого – Тамаэль спрашивала. Скорее, он может видеть лишь самые яркие эмоции – те, что на поверхности, те, что обычные люди в общении между собой привыкают понимать по лицу, по выражению глаз. Просто понимать их он умеет гораздо глубже.

Возможно, именно поэтому она всё чаще предпочитала компанию этого неулыбчивого светловолосого паренька иным своим спутникам, предпочитала эти странные вечера на продуваемой всеми ветрами стене Скайхолда шумным попойкам в таверне.

Несмотря на длинные и нудные лекции Соласа об особенности восприятия Коулом окружающего мира, которое было совершенно не похоже на человеческое и в некотором роде даже напоминало восприятие ребёнка, Тамаэль привыкла относиться к нему как к равному, ведь внешне Коул выглядел как вполне себе взрослый юноша лет восемнадцати-двадцати.

Наверное, он мог бы быть почти что её ровесником. Если бы не являлся духом, которому одни только Боги ведают, сколько лет.

– Где твоя шляпа? – в свою очередь нарушила тишину леди-Инквизитор, продолжая с улыбкой наблюдать за игрой ветра в светлых волосах. – Ты почти не расставался с ней в последнее время.

– Её спрятала Сэра, – Коул заметно оживился, даже прекратив до крайности увлекательное созерцание собственной руки. – Я знаю куда. Но пока не забираю – она радуется, что у неё получилось спрятать. Обычно она боится меня. «Скажи этой хреновой жути, чтобы отвалила от меня, Лавеллан!» Хорошо, что могу сделать её радостной хотя бы так. Заберу попозже.

Хоть он и не улыбался, но Тамаэль чувствовала, что он действительно искренне рад этой мелочи. В такие моменты и ей самой отчего-то становилось немного теплее.

Очередной порыв ветра заставил эльфийку встряхнуть головой, отбрасывая рассыпавшиеся по лицу волосы, и, мельком глянув на Коула, почти машинально протянуть руку и мягко убрать лезущую в глаза вездесущую светлую чёлку. Коул было дёрнулся от неожиданности, однако же не отстранился.

– Если ты не хочешь, чтобы я дотрагивалась до тебя – я больше не буду, – Лавеллан поспешно убрала ладонь.

– Ты хочешь для меня хорошего, – отозвался Коул после некоторого молчания. – Поэтому, когда ты дотрагиваешься – не больно. Сейчас не больно.

– Сейчас? – Инквизитор как всегда уловила самую суть. – А было по-другому?

– Было. И бывает. Боль. Болит метка на руке, болит в груди. Сомнения. Имею ли я право распоряжаться столькими жизнями и судьбами? Одиночество. Те, кто идут рука об руку, не могут разделить тяжесть ноши, не могут понять. Страх. – Коул перешёл на свою обычную отстранённую и немного безумную манеру разговора, принявшись перечислять мелькавшие перед глазами образы, словно ни к кому и не обращаясь и нимало не заботясь, чтобы образы эти были хоть сколько-нибудь понятны кому-либо, кроме него самого. – Страх, что можешь не справиться, страх опоздать, не суметь. Страх не успеть спасти. Страх заглянуть в мёртвые глаза тех, кого уже не спасла. Не надо. Тех, кто живёт благодаря тебе, гораздо больше.

Тамаэль промолчала, не зная, что сказать ему в ответ. Она всё никак не могла привыкнуть к его манере вот так вот походя копаться у неё в голове. Однако же, возможно, именно поэтому она так привязалась к нему – он всегда умел видеть её саму, настоящую, а не несгибаемого Инквизитора и благословенную Вестницу Андрасте, на которую с благоговением взирали окружающие.

Последний краешек солнца, мигнув на прощание, скрылся за одним из шпилей горного хребта, провожаемый двумя парами глаз. Затянувшееся молчание ни в коей мере не было хоть сколько-нибудь тягостным или неловким.

***

– Избитое израненное тело. Темнота. Холод. Боль. За что?.. Я не виноват, я родился с этим даром! – голос Коула то срывался в крик, то опускался почти до шёпота. – Не могу больше выносить, не хочу… Это он, он убил меня! Холодно, так холодно… Маг, брошенный в подземелье башни, маг, забытый в камере, маг, оставленный умирать от голода – в темноте, в одиночестве и страхе. Я пришёл на его зов. И не смог помочь. Поэтому стал им. Коулом. Простить?! Нет. Не хочу. Должен убить. Должен. Убить.

Тамаэль успокаивающе гладила его по плечу, чувствуя, как её сердце разрывается от боли и всё явственнее понимая: ещё немного, и она сама растерзает этого чёртова храмовника на мелкие кусочки голыми руками, лишь бы не видеть Коула таким, лишь бы хоть чем-то суметь помочь ему…

По счастью, этого не потребовалось – вовремя успел вмешаться Варрик, неожиданно принявший сторону Инквизитора в том, что Коулу нужно помочь пережить этот момент. Как человеку.

В тот день, возвратившись в Скайхолд, Тамаэль страшно разругалась с Соласом.

«О чём ты думала? – вещал он, меряя шагами пространство от стены к стене. – Я ещё мог понять мотивы Варрика, который, как и любой гном, ничего не смыслит в магии. Но ты – Первая своего клана, как могла согласиться с ним? Коул дух, и то, что он кажется человеком, вовсе не делает его человеком! Поэтому и защищать его надо было как духа! Амулет бы помог, если бы ты позволила мне сделать так, как должно, а не потакать внушению ему глупой мысли о его человечности».

Обычно Тамаэль с величайшим вниманием прислушивалась к его мнению и советам, но этот день что-то безвозвратно переломил в ней, впервые заставив сломать в себе годами привитое кланом уважение к старшим и позволив повысить на Соласа голос. Да что там «повысить» – попросту наорать, да так, что слышно было едва ли не на другом конце крепости.

Того же, что после этого «несгибаемая леди-Инвкизитор» заперлась в своих покоях, забившись в угол, тщетно пытаясь унять колотящую её крупную дрожь и сдержать подступавшие к горлу рыдания, уже никто не знал.

Никто, кроме Коула.

– Всё ещё больно, – звук знакомого голоса заставил Тамаэль вскинуть голову. Она не видела, как и когда он успел здесь появиться, потому что теперь он сидел на полу неподалёку от неё – на расстоянии вытянутой руки – с таким видом, будто всё это время был здесь. Что, впрочем, вполне могло оказаться правдой. – Всё тело болит. Это пройдёт?

– Конечно, – Тамаэль через силу улыбнулась. – Не сразу, но со временем станет легче.

– Варрик тоже сказал так, – Коул кивнул, опустив подбородок на обнятые руками колени. – Это хорошо. Только… странно. Они перестали забывать меня. Они видят меня. Они помнят меня. Всё, что думают обо мне, всё, что помнят обо мне – настоящее. Я настоящий. Это… непривычно. Но когда ещё не осознавал себя – хотел именно этого. Стало тяжелее помогать – теперь у меня нет второй попытки, если что-то получилось не так. Но теперь я стал понимать больше. Больше помнить. Теперь я могу научиться чему-нибудь. Теперь я могу… Х-хах…

Лавеллан несколько раз сморгнула, уставившись на юношу, однако же глаза сказали ей о том же, о чём и слух: Коул смеялся. Тихо и чудновато, но всё же смеялся.

– Коул?.. – Тамаэль не совсем понимала, как на это следует реагировать. – У тебя… всё в порядке?

– Да, – незамедлительно отозвался он. – Теперь – да. Я рассказывал тебе, что у меня был единственный друг. Рис. И когда я узнал, что я не человек – я потерял его. Вот почему я не открывал себя людям, вот почему хотел, чтобы они забыли. Мир приучил меня, что меняясь мы теряем того, кто дорог. Но теперь я понял, что бывает и по-другому: ты здесь. И Варрик здесь. И Солас. И остальные тоже. Теперь мне смешно, когда я вспоминаю свои прошлые страхи. Если поверить, то можно взаправду стать. Почему ты улыбаешься?

– Я просто рада, что ты счастлив, Коул, – улыбнувшись ещё шире, Тамаэль потянулась к нему в почти безотчётном желании обнять.

Коул не отстранился, хоть и в глазах его на мгновение отразилась смутная неуверенность.

– Рис иногда тоже обнимал меня, – проговорил он куда-то ей в плечо. – Когда мне было страшно, когда я боялся, что окончательно исчезну. Но он чувствовал не так, как ты. В нём было сочувствие, обеспокоенность, желание помочь. В тебе этого нет, в тебе другое. Нежность. Тепло. Ты не считаешь, что меня нужно жалеть – ты хочешь, чтобы я просто был… счастлив?.. Да, счастлив. Спасибо.

Тамаэль не стала спрашивать, за что он благодарил её, лишь крепче прижимая его к себе – ведь ей самой это объятие, пожалуй, сейчас было нужно едва ли не больше, чем ему. Кажется, она привязалась к нему гораздо сильнее, чем думала сама.

«Нежность». Он назвал это нежностью. И хвала Богам, что он не понимает, как это называется на самом деле…

Кажется, Тамаэль и сама не понимала этого до сегодняшнего дня.

***

Леди-Инквизитор, хмурясь, читала отчёты, хотя это было абсолютной и никому по большому счёту не нужной формальностью: ведь она была там сама, она видела всё своими глазами.

Наметившийся было важный союз с кунари рассыпался в прах, даже не успев начаться. И, хотя потеря такого важного и сильного союзника была большой утратой для Инквизиции, Лавеллан об этом ни капли не сожалела: ведь этой ценой ей удалось купить жизнь ребятам Железного Быка, к которым она сама успела привязаться почти как к родным.

Воистину прав был Бык, некогда сказав ей, что истинным лидером становится не самый сильный, не самый ловкий и даже не самый умный – но тот, кто может принимать тяжёлые решения и жить потом с их последствиями.

Впрочем, это не означало, что эти решения давались леди-Инквизитору легко. Однако же, ей было куда пойти, чтобы облегчить эту ношу.

Коул как обычно ждал её на стене. Хоть что-то в её богатой на подлянки и неприятные сюрпризы жизни оставалось неизменным.

Однако же, как вскоре выяснилось – уже не вполне неизменным.

– Варрик сказал, что каждый обязательно должен любить кого-то, – как обычно без приветствия и без единого слова вступления заявил Коул, свесив одну ногу со стены и чуть покачивая ею в такт одному ему ведомому ритму. – Варрик добрый. Говорит хорошие вещи. Говорит, что я пришёл в этот мир, чтобы быть человеком. Я верю ему. Я решил, что буду любить тебя.

От такой наивной непосредственности и обезоруживающей честности Тамаэль на мгновение потеряла дар речи.

– Коул… Ты уверен, что знаешь и правильно понимаешь значение этого слова?.. – чуть помедлив, она всё же присела на край стены рядом с ним.

– Конечно знаю. Варрик рассказал мне. Любить – значит быть всегда рядом, значит защищать, оберегать, значит утешать и поддерживать, значит приходить на помощь, не ожидая ни просьбы, ни благодарности. Значит обнимать, когда грустно и одиноко. И когда радостно обнимать тоже. Сэра сказала, что это ещё значит спать вместе. Я никогда не сплю, но когда ты засыпаешь – я всегда прихожу, чтобы тебя не тревожили кошмары. Это ведь считается?..

– Боюсь, что… всё несколько сложнее, – с некоторым трудом выдавила из себя Тамаэль, так и не сумев определиться, чему ей изумляться больше: самому заявлению или же тому факту, что по ночам Коул, оказывается, обитает в её комнате.

– Почему? – юноша воззрился на неё с искренним непониманием. – Я могу защищать тебя. Могу быть рядом больше, чем другие. Если за тобой придут плохие люди, я убью их. Разве нужно что-то ещё? Так я научусь. Мне нравится учиться. Я думаю, у меня получится.

О, Боги, и о чём только думал чёртов Варрик, говоря ему такое?!

– И ты… уже точно всё решил?.. – Тамаэль понятия не имела, как ей нужно реагировать на всё это – улыбаться ли, истерически хохотать в голос или же хвататься за голову.

– Конечно, – Коул уверенно кивнул, и, чуть подумав и, конечно же, сам того не подозревая, решил добить Тамаэль окончательно: – А ты? Ты будешь любить меня? Или ты уже любишь кого-то другого? Я забыл спросить у Варрика, обязательно ли нужно любить только кого-то одного… Ты странно смотришь на меня. Почему?

Лавеллан всё же не удержалась и обхватила голову руками, на мгновение крепко зажмурившись. Что она должна была ответить? Что уже давным-давно полюбила его? И совсем не так, как он себе это представляет, совсем не на словах? Что давно уже не может изгнать из своих мыслей глупую и безнадёжную надежду на то, что он, дух, который, если верить Соласу, не умеет чувствовать собственных эмоций, лишь отражая чужие, сможет понять её неожиданные чувства к нему, сможет… разделить их? Глупо было на это надеяться. Даже сейчас – став человеком больше, чем раньше, он по-прежнему был чужд этой стороны человеческой жизни, по-прежнему складывал о ней представление лишь с чужих слов. Тамаэль не хотела говорить ему о своих чувствах, хотя и сама не вполне понимала, чего боялась больше – того, что это смутит Коула, или же того, что он отреагирует так, как и положено духу Тени. Никак.

– Я сказал что-то не так? Я не хотел расстроить тебя, – голубые глаза из-под непослушной чёлки глядели с растерянностью.

– Ну что ты, – Тамаэль шумно выдохнула, и на губах её вновь появилась неизменно тёплая улыбка. – Конечно же, я буду любить тебя, Коул. Конечно же, буду.

***

Иногда ей начинает казаться, что Коул разговаривает сам с собой, что её присутствие здесь просто не нужно.

– Нет, – отзывается он, хотя она не произносит ни слова вслух. – С тобой. С собой я молчу, себя я слышу у себя в голове. А ты слушаешь.

Они снова сидят на стене, коротая один из редких спокойных вечеров. Кое-что всё-таки должно оставаться неизменным.

– Тишина леса. Тысячи звуков, складывающих эту тишину. Знаком каждый, – вновь прерывает молчание Коул, непреднамеренно выхватив одну из её мыслей. – Волнение от предстоящей дороги, радость, что не вернёшься. Страх, что не вернёшься. Ты скучаешь по дому. По своему клану.

Коул не спрашивает – он утверждает.

– Скучаю. Хоть и отправляясь на Конклав, я знала, что больше не вернусь, – Тамаэль лишь пожимает плечами. Она не видит смысла лукавить перед ним. – Даже если бы не произошли все эти чудовищные события – мой клан отправил нас быть посланниками, связью с людьми.

Лавеллан предпочитала ни с кем не делиться своим прошлым – её не спрашивали, она не отвечала и всех это вполне устраивало. Но с Коулом было совсем по-другому. Казалось, что он и без слов и рассказов знал и понимал всё, что творилось в душе внешне всегда невозмутимой леди-Инквизитора. Почти всё.

– Наша Хранительница понимала, что времена неизбежно меняются, что мы не сможем и дальше существовать в изоляции как скитальцы до конца своих дней. Нас стало слишком мало, проблемой стало даже заводить новые семьи. А я была и рада уйти. Мне не хотелось становиться её преемницей, не хотелось быть Первой. Мне хотелось увидеть мир.

Коул некоторое время молчит, мерно постукивая каблуком по шву недавно обновлённой кладки стены.

– Нас. Ушла не одна. «Ты с ума сошла, Искорка! Чтобы я отпустил тебя одну и только тебе достались все самые интересные приключения? Вот уж не дождёшься!» Таиматен – кто это? – вновь спрашивает он, продолжая походя вытягивать её мысли, будто фокусник – яркую ленту из рукава.

– Это мой брат, – Тамаэль не может сдержать дрожи в мигом опустившемся голосе – всего на мгновение, но Коулу довольно и этого. – Он был на Конклаве вместе со мной. Он погиб.

– Ты не говорила об этом. Никому. Почти похоронила в себе. Даже я не слышал. Почему? – с некоторых пор голос Коула стали всё явственнее окрашивать эмоции. Сейчас в нём звучит отчётливое беспокойство.

– У всех и без того полно проблем. А Вестница Андрасте, на которую с надеждой и благоговением взирают окружающие, не должна никому показывать свою слабость, свою скорбь. Тем более, что у меня не осталось даже праха, который я могла бы оплакать… – эльфийка тяжко вздыхает: несвоевременное воспоминание в очередной раз всколыхнуло в ней боль утраты – боль, которую она так старалась задвинуть глубоко внутрь себя, задавить делами, оттеснить подальше проблемами Инквизиции. – Мне так не хватает его. До сих пор не могу понять, как вышло так, что я осталась жива, а он – нет? Ведь он был сильнее меня. Лучше владел магией. И возглавить Инквизицию у него получилось бы лучше, я уверена. Лучше бы…

– Нет! – глаза Коула внезапно расширяются – почти испуганно. – Нет. Нет-нет. Не думай так. Ты не должна думать так! Пожалуйста, не надо! – юноша отшатывается от неё, словно от прокажённой. – Перестань, ты делаешь больно…

Тамаэль не была наверняка уверена, что для поддержания жизни Коулу было так уж необходимо дыхание, однако же сейчас ей показалось, что он по-настоящему задыхается. Она так испугалась этой его внезапной вспышки, что далеко не сразу осознала её причину – она не сказала этого вслух, но в мыслях её всё равно успело с горечью пронестись: «Лучше бы я погибла вместо него».

Тамаэль даже не успела ничего сказать, как Коул вдруг попросту исчез, так что отвечать стало попросту некому. Обескураженная Инквизитор просидела на стене ещё около получаса, но он так больше и не появился.

Почти с момента их самой первой встречи Тамаэль долго и упорно пыталась приучить его хотя бы говорить «до встречи» или «пока», прежде, чем бесследно раствориться в воздухе. Коул столь же упорно не желал понимать смысла этой необходимости, а доводы на вроде «правила приличия» или «азы этикета» были для него не более, чем просто пустым звуком. Так продолжалось до тех пор, пока однажды он вдруг не сделал своё собственное открытие на этот счёт:

«Ты будешь радоваться, если я буду говорить это? – спросил он тогда, чуть удивлённо моргая устремлёнными на Инквизитора голубыми глазами. И, лишь получив положительный ответ, уверенно кивнул: – Хорошо, тогда я буду».

С тех пор никаких проблем с этим не возникало. И тем страннее сейчас выглядело его внезапное исчезновение, так что весь последующий день Тамаэль отчаянно ломала голову над тем, чем же могла так сильно обидеть его.

Она не знала и не могла знать, что через несколько часов после своего странного бегства, которые Коул провёл в одиночестве, забившись в отдалённой башне, до которой ещё не добрались ремонтники, он отправился приставать с расспросами к Соласу в отчаянной попытке понять, почему, желая исцелить её душевную боль – как он делал со многими другими – он вдруг ощутил такой страх. Не её – свой собственный. Разбуженный посреди ночи Солас, однако же, не проявил должного энтузиазма и лишь отмахнулся, посоветовав некоторое время не общаться с леди-Инквизитором, раз уж груз её эмоциональных проблем стал слишком велик даже для духа Сострадания.

И Коул был слишком смущён незнакомыми эмоциями и слишком доверял Соласу, чтобы не послушаться его слов.

***

Тамаэль не видела Коула уже вторую неделю. Он не приходил на их условленное место на стене, не было его и на облюбованном им месте на чердаке таверны. Нет, он, разумеется, был всё ещё в крепости – его видели многие. Но только не она.

От постоянных мыслей о том, что она могла сделать не так, Лавеллан стала страшно рассеяна и жутко злилась на себя за это, но это лишь ещё больше добавляло ей невнимательности. Должно быть, именно поэтому с одной из операций по зачистке местности от венатори в Скайхолд её буквально приволокли на своих плечах Дориан и Варрик. Рана была неопасна для жизни и основную часть работы по исцелению Дориан проделал ещё на месте. Однако же продолжать операцию после этого ей строго-настрого запретил.

Несмотря на все её протесты, сговорившиеся спутники вернули её обратно в крепость, едва ли не заперев в её комнате и в категоричной форме велев отдыхать, ко всему прочему ещё и подкрепив свой наказ коварно подмешенными ей в лечебное зелье сонными травами.

Спать Лавеллан не хотела, но проклятое зелье делало своё дело, так что помимо воли она периодически то проваливалась в сон, то вновь просыпалась, развлекая себя тем, что иногда на грани яви и сна ей чудился внимательный и обеспокоенный взгляд голубых глаз, неотступно следящих за каждым её вдохом.

Во время одного из таких полупробуждений видение стало настолько явным, что на всякий случай Тамаэль несколько раз с усилием моргнула, тщась разогнать морок.

Однако же он никуда не исчез, даже напротив – начинал приобретать всё более чёткие очертания, в конце концов принявшие вид светловолосого юноши, сидящего, поджав под себя ноги, на полу рядом с её кроватью, облокотившись на её край и опустив подбородок на скрещенные предплечья.

Весь её сон тотчас же испарился, аки роса в жаркий полдень.

– Давно ты здесь? – подала голос девушка, всеми силами стараясь, чтобы он не выдал её волнения предательской дрожью.

– Давно, – немедленно отозвался Коул, словно всё это время только и ждал этого вопроса. – Беспокоился.

– Дориан подлатал меня, лекарь дал необходимый отвар. Скоро я буду в порядке, не волнуйся, – Тамаэль преувеличенно беспечно пожала плечами.

– Но тебе больно.

– Ты поэтому пришёл?

– Да. То есть нет. Не знаю, – кажется, Коул всерьёз задумался над ответом. – Я хочу помочь. Но не так, как я помогаю всем остальным. Поэтому долго не приходил. Прости.

– Не так? – в некотором недоумении уточнила Лавеллан.

– Им я помогаю, потому что могу помочь. Тебе – потому что мне не нравится, когда тебе больно. Я узнаю новое. Страх – не за себя. И боль – не за себя. Но не чужие, мои собственные. Это пугает. Но только поначалу. От них плохо, но… Возможность разделить их – это хорошо. Теперь. Солас не верит. Хотя всегда раньше хорошо понимал меня, – с каждым словом Коул начинал говорить всё более эмоционально, что было для него до крайности нехарактерно: в последний раз Тамаэль видела его в подобном волнении, лишь когда он встретил своего убийцу. Убийцу Коула-мага.

«Настоящего Коула», – услужливо подсказал внутренний голос, однако же эльфийка вопиюще проигнорировала его – для неё единственным и настоящим был только этот Коул.

– Чему не верит? – спросила она, прерывая поток своих мыслей прежде, чем Коул мог бы случайно увидеть их отголоски. – Мне казалось, твоё искреннее желание помочь уже давно никто не ставит под сомнение, тем более он…

– Нет, не то, не то! – Коул взволнованно взмахнул руками. – Он не верит, что у меня получилось. Он мудрый, он думает, что не может ошибаться. Но ошибся. И прав оказался Варрик, не он.

– Подожди, Коул, в чём он прав? Что получилось? – взмолилась Инквизитор, окончательно перестав что-либо понимать.

Обычно у неё хорошо получалось воспринимать его чуть сбивчивую речь, однако же сейчас он говорил до того взбудоражено, что Тамаэль, как ни старалась, всё же упустила нить повествования.

– Нет, я не правильно начал, – Коул сморгнул, будто очнувшись. – Я попробую по-другому. Ты забуд… Ох. Я ведь теперь не могу этого. Не могу переделать.

– И не нужно, – Тамаэль протянула руку, одними кончиками пальцев касаясь запястья его всё ещё приподнятой руки, не довершившей своего взмаха. – Я не хочу ничего забывать. Прошу тебя, говори.

Коул с совершенно искренним изумлением уставился на её руку, словно видел её впервые.

– Это ты, – вновь заговорил он, когда несколько смущённая подобным вниманием Тамаэль спешно отдёрнула свою ладонь. – Ты всегда была рядом, всегда спасала меня от падения во тьму. Я тоже могу так. Теперь могу. Если бы был больше духом – лучше знал бы, как нужно. Сейчас не знаю. Но чувствую больше, – он неожиданно поднялся с пола, переместившись на край её кровати и как обычно поджав под себя ноги.

Рука чуть нерешительно потянулась вперёд, легонько коснувшись её плеча, осторожно погладив – немного неловко, но так искренне, что у девушки вмиг перехватило дыхание от нахлынувшей нежности, не позволив ей сказать даже слова в ответ.

– Я приходил, потому что был нужен тебе, – вновь заговорил Коул после двухминутного молчания. – Потому что мог помочь. Боль за тех, кого не успела спасти, страх того, что не хватит сил, одиночество… Теперь этого нет. Спокойна, решительна уверена в своих силах. Я больше не нужен. Но продолжаю приходить. Потому что теперь ты нужна. Мне. Ты ведь не отпустишь меня? Я хочу снова быть нужным тебе, но не хочу, чтобы тебе было больно.

– О, Боги, Коул, я же совсем не поэтому… – Тамаэль осеклась на полуслове, вновь прокрутив в голове только что сказанные им слова.

Сказать, что он тоже нужен ей – нужен как воздух, как солнечный свет, и вовсе не за свою полезность, а просто за то, что он – это он, просто за то, что он есть в её жизни… Сказать прямо сейчас! Только бы хватило дыхания в словно сжимающейся стальным обручем от волнения груди…

– Я не всё ещё понимаю, – Коул, видимо, воспринял её молчание как возможность договорить самому. – Много нового. Растерянность. Замешательство. Но не страх. Теперь нет. Хочу быть рядом. Всегда. Мне это нужно. Тепло внутри, когда рядом с тобой. Не знаю, как сказать лучше.

– Иногда самое важное не скажешь словами, – голос Тамаэль опустился почти до шёпота.

Ей всё ещё было страшно. Страшно чем-то обидеть его, страшно что-то безвозвратно изменить, страшно обмануться в своей угасающе малой безумной надежде…

И она решилась. Решилась открыть себя – без слов, просто надеясь, что он поймёт, что он разделит – хоть малую часть переполнявших её любви и нежности.

Шумно выдохнув, она протянула к нему руку, осторожно взяв его ладонь в свою.

Казалось, что в следующие мучительно долгие секунды абсолютно ничего не происходило. Но казалось так совсем недолго.

– Да. Так я хотел сказать, – Коул удивлённо сморгнул, устремив взгляд сверкающих в полумраке голубых глаз на Тамаэль. – Откуда ты узнала? Нет, ты не знала. Это ты. Твои чувства. Такие же?.. Такие же…

Мгновение помедлив, он чуть нерешительно склонился к ней, и в следующую секунду его губы нежно, почти что совсем невесомо коснулись её виска. И снова – медленно, словно с первого раза он не разобрал своих ощущений. И ещё раз – уже увереннее – в краешек скулы. А в следующий миг он и вовсе порывисто обнял её, со счастливым вздохом уткнувшись носом ей в плечо. Тамаэль не видела его лица, но готова была поклясться, что Коул улыбался.

Ещё многое нужно было узнать, многое научиться понимать – им обоим. Но это было уже начало. Отличное начало.

ficbook.net

Солас/Диалоги | Dragon Age Wiki

Высказывания Соласа и его диалоги с сопартийцами из "Dragon Age: Инквизиция".

Отдельные высказывания

Во время пролога:

Надо поспешить, пока метка не поглотила ее целиком.
Моей магией рост метки уже не остановишь... Так что давай уж поторопимся.

Отдельные комментарии:

(При нахождении первого астрариума) Не приходилось с этим сталкиваться.
(При использовании первого окуляриума) Череп направляет свет на определённые объекты вдалеке. Подобная магия мне незнакома.
(При нахождении первого осколка) Интересно. Не могу сказать, что это, но череп неспроста осветил этот объект.
(При нахождении третьего осколка) Может быть в Инквизиции смогут понять природу этих предметов.

Во Внутренних землях:

Разбойники, демоны, маги и храмовники. Беженцам податься некуда, только ждать помощи.
Какое безответственное применение магии. Здешние маги - сущие животные.
Маги и храмовники выбрали для выяснения отношений неудачное место.
Такой красивый край — и столько горя.
Хорошо, что Инквизиция помогает беженцам. А то ведь больше никто не помогает.

В Вал Руайо:

Есть вещи, которые не меняются.
Все время соревнуются, кто пышнее разоденется. Как глупые птицы, распускающие хвост.
У торговцев есть товары со всего мира.
Кажется, здесь война чувствуется меньше, чем где бы то ни было.
Я так понимаю, в Вал Руайо можно купить что угодно, если только это в моде.

В Бурой трясине:

Завеса здесь тонка.
Здесь ничто не остается надолго. Что не истлело и не заржавело — поглощают ил с водой.
Когда-то здесь стояло могущественное королевство. Я видел отблески во снах.
Надо будет потом постирать одежду. Или сжечь.
Будьте настороже. За нами наблюдают.

На Штормовом берегу:

Я на море редко бывал. Не стоят эти сны таких стараний.
Я думал, будет больше торговых кораблей. Наверное из-за последних событий вся торговля исчезла.
Интересно, что там, в пучине?..
Наверное, тут кишмя кишат контрабандисты.
Боюсь, разрывы лишь усугубят шторма, из-за которых берег так называется.

В Крествуде:

Повреждения в Завесе сказались на всем Южном Тедасе... а может, даже и на всем мире.
Ферелден подвел крествудцев. Они заслужили лучшего.
Храбрые люди эти селяне, раз остались и защищают дома.
Иногда кажется, что эта земля — просто сборник трагедий. Одна на другой.
Разрывы в Завесе угрожают и этому миру, и Тени.

В Западном пределе:

Здесь жили империи и свершались великие ритуалы. Потом все кончилось.
Я здесь когда-то был. Чуть не умер от жажды.
Тогда я и оценил возможность спастись от солнечного удара с помощью магии.
Завеса здесь слабая. Странно, что разрывов от этого не больше.
Здесь выживают только самые стойкие существа.
(О Море)
- Инквизитор: Предел понемногу оживает после старого Мора.
- Солас: Моры губят все, через что пройдут. То, что здесь есть животные... ...само по себе неожиданно.

На Священных равнинах:

На Священной равнине пролито много не священной крови.
Большие битвы истончают Завесу. В будущем здесь будет целый рассадник демонов.
А ведь когда они закончат, дворяне по-прежнему будут ждать урожая от крестьян.
Когда-то это был красивый край. Жаль его.
Долийцы помнят лишь осколки от осколков, но многие не помнят и этого.

В Изумрудных могилах:

С тех пор как я здесь был последний раз, лес сильно изменился.
Эти деревья, наверное, переживут нас всех.
Мне хорошо в лесу. Он мирный.
Завеса здесь тонкая. Чувствуешь?
Интересно, есть в Долах хоть одно место, куда не ступали люди?

В Запретном оазисе:

Тут год можно было работать и никого не видеть, кроме товарищей-шахтеров.
Даже в пустыне кроется красота.
Надеюсь, они нашли то, ради чего копали.
Завеса здесь странная... Словно ее укрепили, но в некоторых местах искривили.

В Эмприз-дю-Лионе:

Напоминает о Скайхолде.
Есть здесь некая аскетическая красота.
Такой зябкий воздух.
А духов здесь меньше, чем в других местах.
Тем, кто здесь живет, приходится надеяться только на себя.

В Свистящих пустошах:

Что ж. Песка тут хватает.
Руины, о которых едва помнят. Неизбежная судьба всех городов.
Здесь раньше высился лес, пока песок не поглотил корни.
Надеюсь, звёзды выведут нас отсюда.
(Кашляет.) Извините. Воздух горло дерёт.
Необычная здесь фауна. Наверное, какие-то животные пришли вместе с древними гномами.
Этот город разрушило время. А не война и не Мор. Хоть одно такое место нашли.
- Варрик: Жизнерадостен ты, Смеюн, как всегда.
- Солас: Тебе бы здесь не понравилось. Слишком много гномов.
- Сэра: Мы же только пришли сюда?..
- Солас: Такие вещи можно сразу понять. Дрожь в Завесе разная.
- Сэра: У тебя в Завесе.
- Коул: Так должно быть? По-другому нельзя?
- Солас: (Вздыхает.) Нас всех питает надежда.

(После получения Скайхолда)

Блэкволл: Скайхолд. Как ты его нашел?
Солас: Смотрел.
Блэкволл (только если Коул рекрутирован): Иногда ты говоришь совсем как Коул.
Блэкволл: Смотрел?
Солас: В этом мире много чудес для тех, кто готов их увидеть.

(Если Инквизиция искала помощи магов)

Блэкволл: Ты когда-нибудь видел что-то похожее на произошедшее в Редклифе, Солас?
Солас: Искажение времени? Я видел магию с самым разным действием, но такое... нет, это что-то новое.
Блэкволл: В людских войнах роль магии скромна.
Солас: Многие маги грубы. Все, чего они желают, — чтобы сгусток огня был побольше. Но для тех, кто наделен воображением, война становится способом раздвинуть пределы возможного...
Блэкволл: Жаль, что Церковь не наложила запретов построже.
Солас: Это все равно бы не сработало. Кто рвется к победе — тот будет считать свой случай исключением из правил. Все, что мы можем — это постараться к концу войны не разрушить мир до основания.

(Если Инквизиция искала помощи храмовников)

Блэкволл: Эти красные храмовники... Как солдаты могли позволить сделать с собой такое?
Солас: Это были храмовники.
Блэкволл: Наверное, ты смотришь на них свысока, потому что сам маг.
Солас: Видеть, кто они есть, — не значит смотреть свысока. Некоторые солдаты, такие как сер Баррис, — вдумчивы и делают то, что считают верным. А остальные?.. Младшие сыновья, мелкие преступники, воры, громилы, сироты... Либо они приспособятся к жизни без выбора и будут следовать самым худшим приказам... Либо научатся получать удовольствие от причинения боли, не упуская шанса посильнее размахнуться мечом.

(После прохождения личного квеста Соласа)

Блэкволл: Жаль твоего... друга. Всегда тяжело кого-то терять.
Солас: Спасибо. Сама смерть была не так мучительна, как то, что перед ней. Видеть, как доброго духа извратили, заставили пойти против своей природы... Те маги ничего не знали о моем друге. Хуже того, их это даже не волновало.
Блэкволл: Даже не знаю, что сказать.
Солас: И не узнаешь, пока невежество не отнимет у тебя все, что ты любил. Надеюсь, с тобой такого никогда не случится.

Блэкволл: Эх, Вал Руайо. Помню, впервые туда попал лет тридцать назад. Рынок был вполовину меньше нынешнего. И статуй этих нелепых тоже не было. И уж точно меньше было лотков с дурацкими разукрашенными пирожными.
Солас: Когда-то рынок Вал Руайо был лишь грязным скопищем шатров из промасленной кожи. Люди-оборванцы продавали там бусы из кости.
Блэкволл: Ты видел это в Тени?
Солас: Да. Но почти сразу покинул то воспоминание. Из-за запаха.
Блэкволл: Давно это было, наверное.
Солас: Да. Сейчас гораздо лучше. А дурацкие пирожные мне нравятся.

Солас: Твой Орден... Серые Стражи...
Блэкволл (До прохождения личного квеста Блэкволла): Что тебя интересует?
Блэкволл (После прохождения личного квеста Блэкволла): Как ты уже знаешь, это не мой Орден.
Солас (После прохождения личного квеста Блэкволла): Да, конечно. Но все же, возможно, ты помог бы мне разобраться.
Солас: Стражи считают себя защитниками мира от Мора, верно?
Блэкволл: Да... но как-то это сейчас скептически прозвучало. Это же вроде общеизвестно?
Солас: Когда появляется архидемон, они убивают его. А что они будут делать, когда архидемонов не останется?
Блэкволл: Уйдут... на покой?
Солас: Без архидемонов не будет Моров. Так они рассуждают?
Блэкволл: Ну да. К чему ты клонишь?
Солас: Ни к чему. Надеюсь, они правы.

Блэкволл (Если Сэра рекрутирована): Мы с Сэрой тут вспоминали тебя. Хотим, чтобы ты нас рассудил в одном вопросе.
Солас: (Вздыхает.) С Сэрой? Видимо, вопрос будет непристойным.
Блэкволл: Да, есть такое дело. Извини.
Блэкволл (Если Сэра не рекрутирована): Солас. У меня вопрос. Ты, наверное, в меня за него огнем запустишь...
Солас: Но ты намерен стиснуть зубы и все равно его задать.
Блэкволл: Вот дружишь ты с духами в Тени. А бывает так, что... все заходит дальше дружбы? Если понимаешь, о чем я.
Солас: Ты сейчас серьезно?
Блэкволл: Ну а что! Вполне естественный повод для любопытства.
Солас: Естественный, когда тебе двенадцать лет!
Блэкволл: Вопрос проще некуда! Или "да", или "нет"!
Солас: С Тенью и духами все непросто, особенно в этом аспекте.
Блэкволл: Ага! Значит, все-таки приходилось с этим сталкиваться!
Солас: Этого я не говорил.
Блэкволл: Не волнуйся. Это останется между нами.
Солас: Дурак.
Блэкволл: Ну и кому из нас двенадцать лет?

Солас: Я буду это помнить. Когда все кончится.
Блэкволл: Это? Войну? Инквизицию?
Солас: Людей. Как ты сражался с такой толпой. Это было... храбро.

Блэкволл: Эльфийский корень. А у эльфов он просто "корень"?
Солас: Нет, мы его называем по-другому.
Блэкволл: Ну-у, так неинтересно.
Солас (только если Сэра рекрутирована): Ты слишком много общаешься с Сэрой.

Блэкволл: Ты в Тени многое повидал. А как ты отличаешь, что из этого правда, а что — нет?
Солас: Я и не отличаю. В Тени все — воспоминания. А в воспоминаниях всегда много шелухи. Как и в ваших исторических книгах. В них есть правда, но чтобы увидеть ее, нужны ум и здравомыслие.

Солас: Я слышал тебя утром на тренировочном дворе.
Блэкволл: Ох. (Вздыхает.) Я обучал новых рекрутов. Было слишком громко, да?
Солас: Нет-нет... все в порядке. Дети ничему не учатся, пока на них не наорешь.

Блэкволл: Ты напоминаешь мне одного знакомого. Он тоже увлекался Тенью и духами.
Солас: Тоже маг?
Блэкволл: Нет, просто любил есть эти чудные багряные кактусовые плоды. Не думаю, чтобы он хоть раз правда бывал в Тени.

Блэкволл: Можешь что-нибудь посоветовать насчет того, как драться с демонами, Солас?
Солас: Продержись тридцать ударов сердца, и ты уже победил.
Блэкволл: Иными словами — "постарайся не умереть". Бесценный совет.
Солас: Я имею в виду, демоны редко бывают настолько умны, чтобы менять свою тактику. Если сосредоточишься на защите, то за первые тридцать ударов сердца увидишь все, что они могут. Стало быть, сможешь разглядеть слабое место и воспользоваться им.
Блэкволл: О. Вот теперь понял. Постараюсь запомнить.
Солас: И постарайся не умереть.

Солас: У тебя, наверное, много боев за плечами.
Блэкволл: Как и у всех.
Солас: У тебя больше. Ты живешь войной, дышишь ею, понимаешь ее. Это твой дом.
Блэкволл: Это как понимать?
Солас: Я не хотел обидеть. Мы оба навидались ужасов. Видели смерть и разруху. Видели, как то, что мы любим, обращается в прах. Приятно чувствовать что-то родственное в товарище.

Блэкволл: Ты говорил про смерть и разруху. А ты сам сражался на войне?
Солас: В Тедасе постоянно где-нибудь идут бои. Про эти ты, наверное, и не слыхал.
Блэкволл: Эльфийские стычки?
Солас: Можно и так сказать. А ты?
Блэкволл: Я был солдатом. И я... ну... ты сам знаешь.
Солас: Знаю.

Блэкволл: При всем своем опыте, Солас, держишься ты не как солдат.
Солас: Видел бы ты меня молодым. Горячий был и заносчивый, вечно лез в драку.
Блэкволл: Эх, молодость.
Солас: Есть у бойцов тонкое равновесие. Если увлеченности мало, то и умения не прибавляется. Кто-то из-за этого гибнет, кто-то уходит.
Блэкволл: А кто слишком увлечен — те тоже гибнут. Или становятся такими чудовищами, что лучше бы погибли.
Солас: Да. Мало солдат, которые умеют сражаться, но не растворяются в войне без остатка.

(После прохождения личного квеста Блэкволла)

Блэкволл: Ты со мной почти не разговаривал с тех пор, как... ну, ты понял.
Солас: А что тут скажешь? Я думал, мы похожи. Оба были на войне, знаем, как дорого она обходится, но понимаем, что без этого не обойтись. А в том, что совершил ты, не было никакой необходимости. Ты не выживал в смерти и разрухе. Ты их сеял, чтобы подкормить собственные желания.
Блэкволл: Я знаю. Я это вижу каждый раз, глядя в зеркало. И я пытался это искупить.
Солас: Под чужой личиной. Сбежал вместо того чтобы признать свои поступки. Лишь зря растратил свое время.

(После прохождения личного квеста Блэкволла)

Солас: Хочу извиниться за свои слова, Блэкволл.
Блэкволл: Да нет, ты был прав. Я это заслужил.
Солас: У моего народа есть пословица: "Больше всего крови — на руках целителя". Нельзя обработать рану, не зная, насколько она глубокая. Как нельзя утолить боль, скрывая ее. Нужно это принять. Смириться с кровью, чтобы что-то исправить. Ты сделал первый шаг — это всегда самое трудное.

(Если у леди Инквизитора роман с Блэкволлом)

Солас: Значит, вы с Инквизитором вместе?
Блэкволл: Да. Ты против?
Солас: Нисколько. В такие времена нужно хвататься за любую возможность передышки. Хорошо, что ты разрешил себе хоть какие-то радости.
Блэкволл (после прохождения лчиного квеста Блэкволла): А мне казалось, ты считаешь, что я должен продолжать себя наказывать.
Солас (после прохождения лчиного квеста Блэкволла): Я бы огорчился, забудь ты о своем прошлом, но это вряд ли случится. А вот чувство вины — это лишь помеха. Мы не можем ее себе позволить.
Блэкволл: А у тебя как? Нашел кого-нибудь для "передышки"?
Солас: Моя отдушина не в этом.

Варрик: Ну вот, друг мой эльф, снова мы разгребаем людскую заваруху.
Солас: И чтобы делала Инквизиция, не уравновешивай её мы, а, мастер Тетрас?
Варрик: Наверное, жгла бы все без разбору.
Солас: Вполне в духе большинства известных мне людей.

Или:

Кассандра: Вы закончили, господа?
Варрик: Ладно, ладно, не кипятись. Мы здесь как раз для того, чтобы вам, незадачливым людям, помочь.
Солас: Пока вы все кругом не повзрывали.
Варрик: Как обычно.

Солас: Варрик, скажи, это Искательница Пентагаст заставила тебя после допроса вступить в Инквизицию?
Варрик: Она очень настойчиво попросила.
Солас: Как любопытно.
Варрик: Что любопытно?
Солас: Выходит, добровольно в Инквизицию пришел не кто-нибудь, а эльф-отступник.

Варрик: Как по-твоему, кто круче: Жозефина, Лелиана или Кассандра?
Кассандра: Я, между прочим, вас слышу.
Варрик: Это ещё не повод тебя вычеркивать, Искательница.
Солас: А Каллена мы даже не рассматриваем?
Варрик: Кудряшка? Да они его просто для фона рядом держат, чтобы милыми казаться.

Варрик: Ты и вправду почти все свое время проводишь в Тени?
Солас: Столько, сколько удается. Тень - кладезь знаний для умеющих искать.
Варрик: Это да... Но я даже не представляю, каково эти сны смотреть, не говоря уже о хождении по ним. Особенно при том, что вылезающие из Тени подарочки кого угодно способны довести до помешательства.
Солас: Как и люди. Но все же мы продолжаем с ними общаться... когда нет другого выхода.

Солас: Странно, что гномы теряют подземные территории.
Варрик: Что такого странного в полчищах порождений тьмы?
Солас: Вообще-то много чего, но это другой вопрос. Смотри, в руках гномов — весь лириум. Они бы могли сыграть на этом.
Варрик: Знаешь, когда порождения тьмы не бродят поверху и не лезут к людям, до людей не достучишься.
Солас: У тебя есть связи с Хартией. Ты сам понимаешь, что гномы могли бы подергать за ниточки. Вы бы могли выторговать себе земли с поверхности или потребовать помощи в освобождении гномьего королевства... Но вы ничего такого не делаете.
Варрик: Думаешь, я сам так не считаю, Смеюн? Но таков уж Орзаммар.

Варрик: Знаешь, что мне в тебе нравится, Смеюн? Твой бесконечный оптимизм.
Солас: Как хорошо иметь товарища, который додумывает тебе недостающие качества!
Варрик: Нет, я серьезно. Стал бы иначе эльф-отступник помогать церковникам закрыть трещину в небе?
Солас: Если так посмотреть, то и не поспоришь.

Варрик: Видал, Смеюн, какие у знати были физиономии в Зимнем дворце?
Солас: Не привыкли они видеть эльфов без лакейской ливреи... а гномы для них — и вовсе экзотика.
Варрик: Бесценное зрелище. Обязательно вставлю в следующую книгу.
Солас: Задумываешь посвятить главу дворцовым интригам?
Варрик: Почти угадал. Нужно описать лицо человека, проглотившего нечто отвратительное.

Солас: Ты не скучаешь по жизни под землей? По зову Камня?
Варрик: Не-а. Чем бы там ни был этот Камень с заглавной буквы, его уже не было, когда я появился на свет.
Солас: Но... может быть, ты все равно скучаешь?
Варрик: Как можно скучать по тому, чего никогда не знал? Ну ладно, предположим, у меня было бы это чувство, связь с Камнем. Спрашивается, чего бы мне это стоило? Потерял бы я друзей наверху? Перестал бы рассказывать истории? Мне нравится быть собой. А если захочется песен — пойду в таверну.
Солас: Звучит мудро.

Солас: Неужели нет даже никакого движения за объединение Оразаммара и Кэл Шарока?
Варрик: Что с тобой, Смеюн? Почему тебя вдруг озаботила судьба гномов?
Солас: Как-то раз в Тени я увидел воспоминания человека, жившего в одиночестве на острове. Все его соплеменники умерли: кто-то от болезни, кого-то растерзали звери. Его жена скончалась при родах. Уцелел он один. Он мог бы попытаться выбраться, найти новую землю, новый народ. Но он остался. Каждый день он выходил на рыбалку в утлом суденышке, а по ночам пил сидр и смотрел на звёзды.
Варрик: Ну, бывает и хуже.
Солас: Как можно радоваться жизни, заранее сдавшись и зная, что с тобой уйдет всё? Как можно не пытаться бороться?
Варрик: Наверное, всё зависит от качества сидра.
Солас: Наверное.

Солас: Прости, что достаю тебя вопросами о гномах, Варрик. Большую часть этого мира я вижу в снах. Вижу людей, эльфов, даже кунари. И только о гномах нет ничего, кроме редких осколков воспоминаний, случайно сохраненных духами. Теперь я понимаю, почему.
Варрик: И почему же?
Солас: Гномы — отсеченная рука некогда могучего героя, лежащая в луже крови. Как бы искусна она ни была, без туловища эти умения потеряны. Она может дернуться напоследок, словно живая, но уже никогда не увидит снов.
Варрик: Ты, главное, при хартийцах это не расписывай, Смеюн. Они могут неправильно понять.

Солас: Выходит, тебя устраивает греться на солнышке, задумываясь о том, кем ты мог быть? Не пытаясь бороться?
Варрик: Ты все не так понимаешь, Смеюн. Это и есть борьба.
Солас: Безвольно принимать свою участь - это борьба?
Варрик: В твоей истории про рыбака, который смотрел на звезды... Ты считаешь, что он сдался, да?
Солас: Да.
Варрик: Но ведь он продолжал жить. Он всё потерял, но по-прежнему вставал по утра. Он добывал себе пищу, даже оставшись один. Таков мир. Ты строишь - он разрушает. Все, что у тебя есть, он когда-нибудь заберет. Все уходит. Выбор только в том, опустить ли руки в ожидании смерти или продолжать путь. Он продолжал путь. Если и можно достойно ответить миру, то только так.
Солас: Хорошо сказано. Возможно, я ошибался.

Варрик: Значит... дыры в Завесе возникают не сами по себе, да?
Солас: Если сосредоточить достаточно магии, это возможно.
Варрик: Но есть и более простые способы что-то взорвать.
Солас: Это верно.
Кассандра: То, как это случилось, обсудим, когда минует опасность.

Варрик: Что это тебя все тянет на фатализм? Ты всегда такой жизнерадостный или просто дыра в небесах влияет?
Солас: Не понимаю о чем ты.
Варрик: Да все о твоих "павших империях". Сдались тебе эти империи. Ну потеряли мы Глубинные тропы, ну не хочет Орзаммар из гордости просить помощи. И что? Мы - не Орзаммар и не империя. Десятки тысяч гномов сейчас живут под солнцем и не очень-то страдают. Жизнь продолжается. Просто старое уступило место новому.
Солас: И ты даже не знаешь, что вы потеряли с этой переменой.
Варрик: Знаю то, что я не потерял. Тейги пали, а я здесь, живой и здоровый.

Солас: Варрик, ты до этого уже сражался с Корифеем?
Варрик: Не хочется об этом вспоминать, но было дело.
Солас: И ты убил его. И был уверен, что он тогда умер?
Варрик: Да. К чему ты клонишь, Смеюн?
Солас: Он выжил на Конклаве. Все кругом погибли, а он нет. Если он способен выдержать взрыв, подчистую сносящий вершину горы, хорошо бы выяснить, как ему это удается.
Варрик: А если мы узнаем, нам это сильно поможет? Стражи не смогли его убить, и им понадобилась тысяча лет, чтобы осознать свое бессилие.

Солас: Это правда, что вся экономика гномов зиждется на лириуме?
Варрик: Большей частью. Еще у нас монополия на рынке нагов.
Солас: И при этом сами орзаммарские гномы никогда лириум не изучали?
Варрик: Если б изучали, не продавали бы наверх. А что?
Солас: Ведь это источник всей магии, кроме той, что исходит от самих магов. И только гномы могут без опаски его добывать. Удивительно, что они не пытались разобраться подробнее.
Варрик: Да орзаммарцам вообще ни до чего дела нет, кроме как до традиций.

Солас: Я слыхал, твои книги очень популярны, мастер Тетрас.
Варрик: Не жалуюсь.
Солас: Искенне за тебя рад.
Варрик: Правда? А где же сарказм, где взгляд свысока?
Солас: Мы живем в темное и недоброе время, дитя Камня. Почти все, во что народы верили, рухнуло. Если у тебя получается подарить им покой в мирах между страниц, ты уже делаешь больше, чем прочие.

Солас: У тебя потрясающий арбалет, Варрик. Странно, что гномы не делают такие массово.
Варрик: Женщина, смастерившая Бьянку, этого бы не хотела. Войны и так слишком кровопролитны.
Варрик: Представляешь, если бы все арбалеты стреляли так далеко и быстро, не требуя особых умений от стрелка? Каждый бой превращался бы в побоище.
Солас: Согласен. Меня это просто удивило, отнюдь не разочаровало.

Солас: В конце "Трудной жизни в Верхнем городе" почти каждый персонаж оказывается шпионом или предателем.
Варрик: Погоди, ты читал мою книгу?
Солас: Она стояла в библиотеке Инквизиции.
Солас: Все, кроме Доннена, вели двойную игру. Так обычно и бывает?
Варрик: Мы сейчас говорим о книгах? Или ты интересуешься, все ли мои знакомые - шпионы?
Солас: А в гномьей литературе вообще много плутов?
Варрик: Есть несколько, но это скорее исключение. Оычно там всякое почитание предков.
Варрик: Скучища та еще. Вот в людской литературе действительно полно ловкачей и шутников.
Солас: Занятно.
Варрик: Да я бы не сказал. Гномы пишут о том, как бы они хотели, чтобы было. Люди пишут, чтобы разобраться, как все есть на самом деле.

Вивьен: Отступник, стало быть?
Солас: Верно, мадам чародейка. Я не учился в вашем Круге.
Вивьен: Что ж, дорогой мой! Надеюсь, вы сможете о себе позаботиться если мы столкнемся с чем-нибудь вам неизвестным.
Солас: Надеюсь, в свою очередь, что смогу научиться так же ловко закрывать разрывы, как вы в Убежище. Ох, стойте. Запамятовал. Вас ведь там не было.

Вивьен: Вы, должно быть, довольны, дорогой отступник. Ваши мятежники получили поддержку Инквизиции.
Солас: Мои мятежники? Вы считаете меня их засланцем, доносящим их волю до ушей Инквизитора? Как приятно.
Вивьен: Вам нравится видеть в себе злодея?
Солас: Не больше, чем любому, кто умен и задается вопросом: "На что бы я пошел, если пришлось?" Но вообще-то я имел в виду вас, мадам чародейка. Как вам было бы приятно разглядеть предателя, помогающего мятежника. Вы ведь никогда не сомневаетесь в правоте вашего Круга.

Вивьен: Дорогой Солас, если понадобится совет по правильному ведению магического боя, дайте знать.
Солас: Непременно. Вы хотели посоветовать мне мага Круга, который не расходует половину сил барьера в первые пять секунд?

Солас: Не стоит ли почистить посох с помощью маны, чтобы снять остаточную энергию?
Вивьен: В Круге прекрасно учат управлять энергией. Сомневаюсь, что вы можете открыть для меня нечто новое.
Солас: Значит, вы намеренно оставляете эту ауру на посохе?
Вивьен: Вас это беспокоит, мой дорогой?
Солас: Нет-нет. Вам виднее.

Вивьен: Я уверена в вашей компетенции, Солас, но позвольте дать совет?
Солас: О-о, буду весьма рад. Говорите, мадам чародейка.
Вивьен: Вы недавно подпалили себе подол заклинанием.
Солас: Наверное, это был просто мираж Тени.
Вивьен: Не буду подвергать сомнению ваше знакомство с Тенью, но распознать огонь я в состоянии, дорогой мой.
Солас: Он быстро погас. Стоило ли это упоминания?
Вивьен: Очень даже стоило.

Вивьен: Дорогой мой Солас, на вашу магию влияют колебания Тени?
Солас: В этом нет ничего удивительного, если задуматься, какая энергия исходит из разрывов. А как у вас, мадам чародейка?
Вивьен: Точно так же.

Солас: Скажите, мадам чародейка, неужели вам никогда не хотелось исследовать Тень во сне?
Вивьен: Предпочитаю исследовать мир, в котором живу.
Солас: Какая жалость. А ведь как возросло бы ваше могущество, не ограничивай вы себя предрассудками.
Вивьен: О-о, искушение свернуть с пути. Вы прямо как демон гордыни.
Солас: Мадам чародейка, любой демон гордыни, завидя вас, убежит прочь, тряся головой и истерично хохоча.
Вивьен: Уже убегали, дорогой мой. И не раз.

Вивьен: Знаете, Солас, вы прекрасно творите заклинания даже без знаний и без техники.
Солас: Прилежное обучение дало вам фундамент, я согласен. Но оно же воздвигло стены, которые лишь мешают.
Вивьен: Предпочитаю, чтобы между мной и демонами была стена, дорогой мой.
Солас: Вы прошли Истязания, на которых Круг вам внушил, что все демоны пытаются вами завладеть.
Вивьен: Отнюдь! Некоторые просто пытаются убить. Вы, конечно, заявите, что нет?
Солас: Зачем? Вы мне все равно не поверите. Вы слишком хорошо усвоили свои уроки.

(Инквизиция взяла храмовников в союзники)

Вивьен: Вы, должно быть, разочарованы дорогой отступник. Союз Инквизиции с храмовниками не сулит ничего хорошего вашим мятежникам.
Солас: Я семена вашего бунта не сеял, мадам чародейка. Вы сами взрастили эти плоды.
Вивьен: И я снова сделаю всё, что в моих силах, чтобы они были защищены от мира, который их ненавидит и боится.
Солас: Маги будут жить в лишениях, но вы-то будете не с ними. Вы воспользуетесь их силой , чтобы укрепиться у власти. Хороший ход, мадам чародейка. В ином веке вы могли бы править империей.
Вивьен: Вы слишком любезны, мой дорогой. Впрочем, и этот век ещё не подошёл к концу.

Вивьен: Итак, отступник, если Круги столь плохи, что бы вы предложили взамен? Селить вам подобных среди народа, без охраны и надзора?
Солас: Да.
Вивьен: А что станете делать, когда в них вселится демон или когда они кому-то навредят?
Солас: Убью их. Магия утончённее меча или лука, но убийца всегда останется убийцей.
Вивьен: Значит, вы будете отвечать убийством на убийство в одиночку? Или дадим это на откуп толпе? Если собираетесь вершить правосудие сами, вам понадобится вечная жизнь и всеведение. Вот бы были такие специальные воины, чтобы искать и уничтожать опасных магов! Насколько бы легче всё стало!
Солас: Легче, не сомневаюсь. Пока привычка делить всё на белое и чёрное не затуманила бы им голову.

Солас: Набирайтесь впечатлений, мадам чародейка. Потом запрёте себя снова в какой-нибудь башне и будете вспоминать эти дни с ностальгией.
Вивьен: Неважно, что кто-то заперт. Важно — у кого ключи.
Солас: Вы всегда одерживаете победу. Блестяще играете в политические игры.
Вивьен: Почту за комплимент, хоть в ваших устах он и звучит как проклятие.
Солас: Со своими талантами вы могли бы сделать жизнь магов лучше. Но вас заботит лишь собственное могущество.
Вивьен: А что, если моё могущество и есть способ улучшить жизнь магов?
Солас: Вы всегда считаете, что знаете лучше всех, что нужно миру?
Вивьен: У меня нет потребности быть в центре славы... Но, коль скоро другие пробуют и у них не выходит, почему бы не попытаться и мне?
Солас: Тогда, мадам чародейка, вот вам ужаснейшее проклятие моего народа: диртара-ма.
Вивьен: И что же означает сия нескладная эльфийская фраза, дорогой отступник?
Солас: «Учиться вам ещё и учиться.».

(После квеста Квест (Inquisition) Злые глаза и злые сердца)

Вивьен: Надеюсь в Зимнем дворце вас не принимали за слугу, Солас.
Солас: Подобные ошибки по сути своей - удачные возможности. Знать может говорить при слугах то, чего никогда не сказала бы при Кассандре или Инквизиторе.
Вивьен: Верно. Все, кто берется за Игру, умеют найти в ней применение слугам. Хотя не ожидала, что эльф-отступник так быстро это поймет.
Солас: Прошу прощения, что не оправдал ваших ожиданий.

(После квеста Квест (Inquisition) Злые глаза и злые сердца)

Солас: Было так увлекательно наблюдать за вами в Зимнем дворце, мадам чародейка.
Вивьен: Рада, что всем доставляют удовольствие подобные мероприятия. Даже тот, кто не понимает тонких игр в обществе, может насладиться пышностью происходящего.
Солас: Это пышность без содержания, мадам чародейка.
Вивьен: Как и всё сущее, не правда ли?

(После квеста Квест (Inquisition) Там лежит Бездна)

Вивьен: Маги Серых Стражей - такой вдохновляющий пример, правда, Солас? Никаких ограничений, навязанных Кругом. Они сумели показать, что не нуждаются в надзоре и руководстве... Жаль только, повели себя так безобразно. Испортили всё впечатление!
Солас: Я никогда не утверждал, что магам закон не писан, мадам чародейка.
Вивьен: Конечно, дорогой мой. Вы это просто подразумевали, когда не предложили ничего лучшего.

(После квеста Квест (Inquisition) Там лежит Бездна)

Вивьен: Корифей — сложная натура. У него столько источников силы.
Вивьен: Мор, собственная магия... Эльфийский артефакт в руках...
Вивьен: А теперь он с помощью демона ещё и одурачил магов ложным Зовом.
Солас: Ложный Зов — это и есть моровая магия. Демон лишь усилил её.
Вивьен: Древний магистр — как человек, пьющий из трёх бокалов одновременно.
Солас: И в одном из бокалов — яд.

(После квеста Квест (Inquisition) Там лежит Бездна)

Вивьен: Вы не одобряете моровую магию Корифея, Солас?
Солас: Кто угодно её не одобрит, если он разумен.
Вивьен: И всё же вы не возражаете против того, что Серые Стражи пользуются магией крови.
Солас: Магия крови не хуже обычной, если использовать её с умом. А вот скверна...
Солас: Скверна разрушает всё, чего касается. Кто считает, что может подчинить её себе — безумен.
Вивьен: Я так понимаю, Серые Стражи определённым образом связаны со скверной.
Солас: Это объясняет, почему в Адаманте не было стариков.

(После квеста Квест (Inquisition) Плоды гордыни)

Вивьен: Вы, наверное, рады находкам в храме Митал, Солас?
Солас: Чем же эти руины должны были меня обрадовать, мадам чародейка?
Вивьен: Теперь вы знаете, что эльфы некогда были могущественным народом.
Солас: Я и раньше знал. Храм Митал — лишь очередное напоминание о том, что утеряно.

(После квеста Квест (Inquisition) Плоды гордыни)

Вивьен: Признаюсь, Солас, я ожидала, что вы вернётесь в храм Митал. Там осталось столько могущественной магии... Другой вопрос — стоит ли к ней притрагиваться?
Солас: В кои-то веки мы в чём-то сошлись. Не зря многие реликвии были преданы забвению.
Вивьен: Вы бродите по Тени, чтобы открывать эти тайны, верно?
Солас: Когда я просыпаюсь, этими тайнами забиты все мои мысли. Сила храма Митал ощутима, велика... и при этом её слишком просто пустить во вред.
Вивьен: Не так уж мы и различаемся, дорогой мой отсупник. Вы тоже смиряетесь с ограничениями ради безопасности.
Солас: Надо быть в высшей степени неразумным, чтобы закрыть глаза на столь явное свидетельство гибели целой империи. Мы можем расходиться во многих вопросах, мадам чародейка, но неразумными нас не назовёшь.
Вивьен: Вы очень любезны.

Дориан: Та сфера у Корифея... Ты уверен, что она эльфийская, Солас?
Солас: Наверняка. А почему ты спрашиваешь?
Дориан: В Магистериуме на стенах есть роспись, на которой люди с такими же сферами. Стены были расписаны задолго до эпохи магистров. Наверное, это древнейшие сновидцы. В книгах такие сферы называются сомнабориями — "Сосудами снов". Может быть, это то же самое?
Солас: Возможно. Древние люди многое взяли у эльфов.
Дориан: А Корифей недалеко ушел от тех времен. Хм-м.

Дориан: Солас, значит, ты изучаешь духов?
Солас: Да.
Дориан: А у меня на родине духов держат в качестве слуг.
Солас: Мне говорили.
Дориан: Их можно для таких дел приспособить, ого-го. Тебе бы посмотреть.
Солас: Империя Тевинтер — опасное место для эльфа.
Дориан: А-а. Да, что-то я забыл.

Дориан: Не хочешь себе слуг-духов, Солас? Ты бы легко их подчинил.
Солас: Нет. Это живые и разумные существа. Привязывать их против воли - дурно.
Дориан: Да много ли у них воли? Это же бесформенные сгустки Тени.
Солас: Хм-м.
Дориан: Нет ничего плохого в том, чтобы пристроить их к делу. У меня на родине маги обычно хорошо с ними обращаются.
Солас: А если у них проявится магический дар, то их отпускают?
Дориан: Что? У духов не бывает магического дара.
Солас: А, извини. Я думал, ты о рабах.

Дориан: Солас, а вот когда ты испускаешь посохом тот огонек... ты перенаправляешь окружающую энергию в собственную ауру?
Солас: Да. Это стирает избыточную магию и создает случайный барьер, который портит магию врага.
Дориан: Потрясающе. Это же тевинтерский прием. Никогда не слыхал, чтобы кто-то пользовался им на юге.
Солас: Он не тевинтерский, он эльфийский.
Дориан: Да? Значит, мы... а, тогда забудь.
Солас: Но о чудесах тевинтерской магии ты продолжай, продолжай.

Дориан: Солас, я тебя обидел?
Солас: Если и да, какая тебе разница?
Дориан: Мы же все-таки делаем общее дело. И еще я уважаю твой талант.
Солас: Мой талант как мага.
Дориан: Ну, я понимаю, что в тебе есть не только это...
Солас: Дориан, наши различия - не формальности, которые можно отбросить.
Дориан: Я... просто надеялся найти общий язык, только и всего.

Дориан: Дай-ка я подытожу, Солас. Ты отступник, не долиец и не городской эльф, живешь один в лесу и изучаешь духов.
Солас: Тебя это беспокоит?
Дориан: Нет-нет. Ты самобытен и неповторим, как снежинка. Продолжай жить в полусне.

Солас: Дориан, я удивлен, что ты не практикуешь магию крови. Разве она не популярна в Тевинтере?
Дориан: Странно, что ты не распеваешь песни, танцуя голышом под луной. Я поражен.
Солас: Тевинтерские представления об эльфах как всегда точны и познавательны.
Дориан: Эх. А так хотелось посмотреть, как от твоей песни цветочки на полянке расцветают.

(Если Солас был в Тени, а Дориан нет)

Дориан: Подумать только, ты был в Тени. Физически.
Солас: Думаешь, этим достижением можно гордиться?
Дориан: Все-таки это второй случай в истории, Солас. Шутка ли.
Солас: В человеческой истории.
Дориан: Да уж, Тень для нас, людей, по-прежнему тайна за семью печатями. И всегда ею будет.
Солас: Может, это и к лучшему.

Солас: Я заметил, что ты используешь заклинание отмены вместе с нападением.
Дориан: Отмена разрушает окружающую магию. Удары становятся сильнее.
Солас: Но разве ты потом сам не тратишь уйму магии, чтобы преодолеть свою же отмену?
Дориан: Нет-нет. Я немного искривляю Завесу, чтобы между заклинаниями был промежуток.
Солас: А, конечно. А не пробовал схлопывать искривление, чтобы повысить связанную энергию?
Дориан: Как при щелчке кнутом? Да, однажды попробовал. Зубы были забавные на вкус.
Сэра: Оба долбанутые!

Солас: Занятно, что ты не практикуешь магию крови, Дориан. Разве она не популярна в Тевинтере?
Дориан: Если уж делиться откровениями - то где твои танцы нагишом под луной? Я удивлен.
Солас: Тевинтерские легенды об эльфах по прежнему точны и познавательны.
Дориан: Эх. А так хотелось посмотреть, как от твоей песни цветы на полянке расцветают.

Дориан: Солас, как бы там ни было — мне жаль. Эльфийский город Арлатан был магическим сокровищем, и то, что мои далёкие предки его уничтожили...
Солас: Дориан... хватит. Империи рождаются и умирают. Арлатан в своё время был не невиннее, чем твой Тевинтер. Твоя ностальгия по древним эльфам бестолкова, несмотря на всю романтику. А если тебя печалят прегрешения более позднего времени, лучше освободи всех нынешних рабов в Тевинтере. Независимо от расы.
Дориан: Я... понятия не имею, как мне это сделать.
Солас: Тогда, может быть, тебе не так и жаль?

Дориан: Солас, что этот твой вид должен значить?
Солас: Прошу прощения?
Дориан: Не прощения, а каши. И не ты, а костюм. Как кто ты в нём должен выглядеть? Как лесоруб? Это долийское? Ты же вроде не любишь долийцев. Или это какой-то жест?
Солас: Нет.
Дориан: Ладно, для меня это будет костюм бродячего отступника.
Вивьен: Немытого бродячего отступника, если точнее.

Дориан: Ох, Солас. Ты меня напугал. Всегда такой... неприметный.
Солас: Пожалуйста, говори громче! Я не слышу тебя за твоей одеждой!

Солас: Железный Бык, я так понимаю, среди своего народа ты... как это у вас называется?
Железный Бык: Бен-Хазрат. Тайная полиция. Проще говоря, шпионы.
Солас: То есть ты шпионил за своими соплеменниками.
Железный Бык: А что, в Орлее и Ферелдене как-то иначе? Тут тоже шпионов и надзирателей пруд пруди.
Солас: Следящих за словами и делами — да. А вот за мыслями — нет.
Железный Бык: Мысли — это и есть слова и дела.
Солас: Нет. Здесь даже последняя крестьянка может обрести свободу в мыслях. Вы отбираете и это.

Солас: Железный Бык, наверняка даже ты понимаешь, что свобода лучше безмолвного покорства перед Кун.
Железный Бык: Да ну? Когда я последний раз был в Пар Воллене, наши маги там ничего не сжигали.
Солас: Ты думаешь, Орлею и Ферелдену было бы лучше под правлением кунари?
Железный Бык: Не ко мне вопрос. По-моему, у всех народов есть та форма правления, которая им подходит. А если что-то ломается, ее чинят. Как мы сейчас чиним.
Солас: Не увиливай. Было бы нам лучше при Кун или нет?
Железный Бык: Не все так просто, Солас.
Солас: А по-моему, очень даже просто.

Железный Бык: В общем, Солас, подумал я над твоим вопросом. Ты хотел знать, как бы здесь было, если бы правили кунари? И в Орлее, и в Ферелдене при Кун было бы лучше. Но сначала пришлось бы их завоевывать, а это плохо. Погибло бы много хорошего народа. Так что мне не хочется, чтобы так было. Вот! Доволен?
Солас: Доволен? Нет. Совсем даже наоборот.
Железный Бык: Да ну тебя. Я же сказал — я не хочу, чтобы мы к вам вторгались!
Солас: Нет. Ты сказал, что мир будет лучше, если лишить всех мыслящих созданий индивидуальности. Просто тебе не хватает решимости пролить новую кровь.

Железный Бык: Скажи мне вот что, Солас. По-твоему, здешняя прислуга счастливее, чем народ, живущий при Кун в Пар Воллене?
Солас: Неважно, счастливее ли они. Важно, что у них есть выбор!
Железный Бык: Выбор? Какой же? Между работой и голодной смертью на улице?
Солас: Да! Если ферелденский слуга решит, что смысл его жизни — поэзия, он сможет все бросить и отправиться за мечтой. Ему будет трудно, у него может и не получиться, но ему не будет противостоять все общество.
Железный Бык: Само собой. Рад за него. Но много ли слуг в самом деле так поступает?
Солас: Мало! Почти никто. Но разве это важно? Ваш Кун погубил бы этих немногих гениев ради серой толпы!
Железный Бык: Но потом этих немногих ждали бы крах и разочарование. Ведь правда в том, что в обществе все равно все устроено против них.

Солас: Если ваш Кун такой чудесный, красивый и безупречный, как он мог породить столько тал-васготов? А их много — они женятся, заводят детей...
Солас (если Инквизитор - кунари): Наша с тобой подруга — живой пример. / А их много — они женятся, заводят детей... У нас живой пример перед глазами.
Железный Бык (если Инквизитор - кунари): И на каждого приличного, вроде нее/него и ее/его родителей, приходится десяток дикарей!
Железный Бык (Если Инквизитор - не кунари): Большинство тал-васготов — дикари. Они умеют только убивать.
Железный Бык: Бен-Хазрат старается уберечь кунари от этой болезни.
Солас: Это не болезнь! От вас уходят, потому что желают свободы! А знаешь, почему большинство из них "дикари", как ты выразился? Потому что ваша культура больше ничему их не научила! Они ничего не знают, кроме Кун, так что даже в борьбе с ним следуют его законам.
Железный Бык: Притормози, эльф. Ты тал-васготов почти не знаешь, а вот я их навидался. Посмотри, как какой-нибудь тал-васгот убивает тамаззран и ее детей. Потом поговорим.

Солас: Ты много сражался с тал-васготами, да, Железный Бык?
Железный Бык: Каждый день. То я убивал нескольких, то они кого-нибудь из моих ребят, то снова я — еще кучу.
Солас: Нельзя после стольких убийств не сломаться внутри. Чтобы выжить, приходится считать врагов чудовищами.
Железный Бык: Тех, кто убивает мирный народ, — да. Насчет остальных не знаю.
Солас: Каких только фокусов не вытворяет разум, чтобы защитить себя.

Железный Бык: Ну что, Солас, сразу на меня набросишься или мне пока ждать и гадать?
Солас: О чем это ты?
Железный Бык: Мы заключили союз с моим народом. Я подумал, что при твоей любви к Кун...
Солас: Мне обругать тебя? Упрекнуть в принятых решениях?
Железный Бык: Эй, "Быки" погибли как герои за благополучный исход миссии.
Солас: Я иного и не утверждал. Дело в том, "Железный Бык", что ты кунари. Твои решения меня не могут разочаровать. Ты бездумная и бездушная пустышка. Какие решения? Ты их и не принимал никогда.

Солас: На самом деле ты ведь не тал-васгот, Железный Бык.
Железный Бык: Ну охренеть. Просто камень с души.
Солас (если Инквизитор - кунари): Как и наш/наша (леди) Инквизитор, родители которого/которой вышли из Кун до ее/его рождения.
Солас: Ты не чудовище, одичавшее от кунарийской дисциплины. Ты просто сделал выбор... быть может, первый настоящий выбор в своей жизни.
Железный Бык: Я всегда любил драться. Что, если я одичаю, как прочие тал-васготы?
Солас: У тебя есть Инквизиция и Инквизитор... у тебя есть я.
Железный Бык: Спасибо, Солас.

Солас: Как ты, Железный Бык? Хочешь отвлечься и поработать головой?
Железный Бык: Боюсь, танцовщиц в этих местах явная нехватка.
Солас: Королевская пешка на e4.
Железный Бык: Издеваешься? У нас даже доски нет!
Солас: Что, слишком сложно для дикого тал-васгота?
Железный Бык: (Ворчит.) Вот засранец. Пешка e5.
Солас: Пешка f4. Королевский гамбит.
Железный Бык: Принимаю. Беру пешку. Погоди минуту, фигуры в уме представлю. Потом посмотрим, на что ты горазд.

Солас: Так на чем мы остановились? Ах да. Маг на c4.
Железный Бык: Смело. Аришок h5, шах.
Солас: Кто бы говорил про смелость. Аришок — это у вас ферзь, значит? Король f1.
Железный Бык: Пешка b5.
Солас: Ладно, мне уже любопытно. Беру пешку магом.
Железный Бык: Тамаззран у вас называются магами? Бен-Хазрат на f6.
Солас: А у вас, значит, кони — это Бен-Хазрат? К слову, конь f3.
Железный Бык: Бен-Хазрат — это логичнее, чем кони. Они хитрые, умеют просочиться мимо врага. Аришок h6.
Солас: Пешка d3.
Железный Бык: Бен-Хазрат h5. Ха! Давай, не торопись. Подумай о жизни.

Солас: Ну ладно, Бык. Если готов... конь h5.
Железный Бык: Аришок g5. Ну что, отдашь тамаззран на b5 или Бен-Хазрат на h5?
Солас: Ни то, ни другое. Конь f5.
Железный Бык: Пешка c6. И у тебя тамаззран повисла.
Солас: А у тебя конь. Или Бен-Хазрат, если хочешь. Пешка g4.
Железный Бык: Бен-Хазрат f6.
Солас: Хм-м. Ладья g1.
Железный Бык: Ха! Беру пешкой твою тамаззран... или мага... как угодно.
Солас: Я понял.
Железный Бык: Слишком долго с духами играл, тенеход ты наш.
Солас: Увидим.

Солас: Если не занят, Бык, то пешка h5.
Железный Бык: Аришок g6.
Солас: Пешка h5. Осторожно.
Железный Бык: Пока что это ты без одного мага. Аришок g5.
Солас: Ферзь f3.
Железный Бык: Умно. Чуть не запер моего аришока. Бен-Хазрат g8.
Солас: Беру пешку магом, угрожая ферзю.
Железный Бык: (Ворчит.) Аришок f6.
Солас: Конь c3. У тебя, кроме ферзя, ничего не развито.
Железный Бык: Зато у меня лишняя тамаззран, так что не задирайся. Да, кстати, тамаззран c5.
Солас: Хм-м. Нужно подумать.

Солас: После тщательных размышлений: конь d5.
Железный Бык: Аришок берет пешку на b2.
Солас: Маг d6.
Железный Бык: Аришок берет ладью. Шах. Ты что творишь, Солас?
Солас: Король e2.
Железный Бык: Хорошо, тамаззран берет ладью. Вторую, между прочим.
Солас: Пешка e5.
Железный Бык: Да ну. У меня вся армия вокруг твоего короля, а ты двигаешь пешку? Решил в поддавки поиграть?
Солас: А ты подумай, друг мой.

Железный Бык: Ладно, Солас. Я подумал. Готов закончить? Бен-Хазрат a6.
Солас: Конь берет пешку на g7. Шах.
Железный Бык: Ну-ну. Король d8.
Солас: Ферзь f6, шах.
Железный Бык: А теперь мой Бен-Хазрат берет твоего ферзя. Ладей у тебя не осталось. Маг только один. И стоило тратить ход, чтобы двинуть пешку на... на... Ах ты хитрый сукин сын.
Солас: Маг e7 и мат.
Железный Бык: (Ворчит.) Хорошо играешь, друг мой маг.
Солас: Да и ты неплохо, друг тал-васгот.
Сэра: Э... возьмите меня в дамки!

Железный Бык: А ты не такой пижон, как большинство магов, Солас. Тевинтерские маги, с которыми я сражался на Сегероне, пытались напугать нас своими выкрутасами.
Железный Бык (если Вивьен и Дориан были рекрутированы): Дориан вон после каждого заклинания словно аплодисментов ждет. Даже Вив чванится, будто она тут опаснее всех.
Железный Бык (если был рекрутирован только Дориан): Дориан вон после каждого заклинания так лыбится, будто аплодисментов ждет.
Железный Бык (если была рекрутирована только Вивьен): Вивьен так чванится, будто думает, что опаснее нее никого рядом нет.
Дориан: Как и всякий приличный маг.
Вивьен: Дорогие мои, опаснее меня тут действительно никого нет.
Железный Бык: Да, мадам. Простите, мадам.
Железный Бык: А вот тихоня эльфийский маг — другое дело. Никакой пыли в глаза, ничем себя не выдает. Половина врагов тебя даже заметить не успевает.
Солас: Сочту это за комплимент.
Железный Бык: Как знаешь.

Железный Бык: Солас, так ты во сне ходишь в Тень намеренно? Просто... погулять?
Солас: Да. Тень — это сокровищница памяти. Духам ведомы секреты, которые в нашем мире уже считают утерянными.
Железный Бык: Да, но они же духи. С ними не выйдет общаться как с людьми.
Солас: А разве про кунари не то же самое говорят?
Железный Бык: Уф, ну нет, кунари не вьются вокруг, желая тобой овладеть и превратить в одержимого.
Солас: Вместо этого вы завоевываете всех и превращаете в служителей Кун.
Железный Бык: Ой, ну хватит уже!

Железный Бык: У тебя странный стиль, Солас. Твои заклинания не такие, как у магов Круга или тевинтерцев.
Солас: Это потому, что я самоучка. Я исследовал магию самостоятельно или узнавал о ней в путешествиях по Тени.
Железный Бык: Видел я воинов-самоучек. Даже у хороших есть что-то странное в технике, что-то лязгающее. К тебе это не относится. В магии, наверное, все по-другому.
Солас: Или просто тебе не хватает магической подготовки, чтобы заметить ту часть магии, что лязгает.

Железный Бык: Шикарно оттянулись в той битве, Солас. Ты из парня все дерьмо выбил.
Солас: Наверное.
Железный Бык: А что, ты не согласен? Из него прямо все текло. Было круто!
Солас: Если бой не личный, насилие — лишь средство. Тут нечему радоваться.
Железный Бык: Ну уж не знаю. Найди мне еще хоть кого-нибудь, кто подрался с наше и не получает от этого удовольствия.
Солас: Мы сражались с живыми людьми, у которых были любимые и семьи. И они погибли, так и не став теми, кем могли стать.
Железный Бык: Да, но они же были такими гадами!

Солас: Хм-м.
Железный Бык: Что-то не так?
Солас: Мужчина в последней деревне. Что-то в его поведении меня озадачило.
Железный Бык: Косой красноносый булочник? Да, шпион. Скорее всего, из венатори.
Солас: Откуда ты знаешь?
Железный Бык: Он наблюдал за всеми нами. Нормальный человек смотрел бы или на тебя — из-за посоха, или на меня — из-за рогов. В рукаве у него был кинжал, это булочникам ни к чему. А узел на фартуке был тевинтерский. Я уже сообщил Рыжику, она разберется.
Солас: А ты наблюдательнее, чем кажешься.
Железный Бык: Все хорошие шпионы такие.

Железный Бык: Эй, Солас, а ты, когда по Тени бродишь, воображаешь, будто умеешь летать? Ну, знаешь, когда машешь руками и носишься туда-сюда. Или, может, цепляешь там жарких теневых девушек?
Солас: Нет. Такое поведение привлекло бы внимание демонов.
Железный Бык: Р-р. И тут гребаные демоны подгадили.

Солас: Железный Бык, как у тебя на родине надевают рубашки?
Железный Бык: Мы их обычно не носим. Там и без них жарко. Но если воротник свободный, я что угодно могу надеть. Просто один рог сперва продеваешь, а потом натягиваешь. Есть выражение, означающее, что тебя застали врасплох. Звучит примерно как "бегать с одеждой на рогах".
Солас: Емко.

Кассандра: Сказать по правде, Солас, не ожидала, что ты останешься.
Солас: Почему? Брешь опасна для всех.
Кассандра: Но ведь теперь мы знаем, как ее закрыть, и ты мог бы спокойно уйти.
Солас: Это ты к тому, что я отступник и для меня разумнее сбежать, пока Инквизиция не заковала меня в кандалы? Я отношусь к своим обещаниям серьезно, Искательница. Чем бы дело не обернулось, я пойду до конца.
Кассандра: Как хочешь. Но я сама не знаю, что нас ждет в будущем.

Солас: Приятно знать, что ты рядом, Искательница.
Кассандра: Скажи, Солас, почему ты зовешь меня "Искательницей" чаще, чем по имени?
Солас: Может, из-за хороших манер?
Кассандра: В иных случаях манеры тебе не мешают.
Солас: Я не скрываю того, что считаю истиной, даже если это задевает ревнителей лжи. Но в твоем звании нет лжи. Оно почетно, и ты носишь его заслуженно.

Солас: У тебя примечательные способности, Искательница. Очень интересно смотреть, как храмовники гасят магию.
Кассандра: Ты никогда раньше не видел храмовников?
Солас: Только издали. Я же все-таки отступник.
Кассандра: И они ни разу за тобой не гнались?
Солас: Я осторожный отступник.

Кассандра: Скажи, Солас, на что это похоже, когда храмовники "гасят магию"?
Солас: Вы словно держитесь за мир вокруг. Маги черпают силу в Тени и с её помощью изменяют реальность.
Кассандра: А мы загоняем эту силу обратно? И из-за этого на мир труднее воздействовать?
Солас: В каком-то смысле. Вы укрепляете реальность, и она хуже поддается изменениям. Тени становится не за что зацепиться, и магия рассеивается.
Кассанра: Никто мне ещё не говорил, что я укрепляю реальность...
Солас: Ты и в самом деле Искательница Истины.

Кассандра: Очень занимательно было узнать, как наши способности ощущаются магами.
Солас: Рад, что тебе интересно.
Кассандра: Мне говорили, что мои силы — дар Создателя. Тебе это, наверное, кажется наивным...
Солас: Твои силы сохраняют реальность мира. Чей это может быть дар, как не того, кто его создал?
Кассандра: Неужели ты веришь в Создателя?
Солас: Я никогда не отвергаю новые идеи.

Солас: Ты полагаешь, Конклав мог договориться о мире, Кассандра?
Кассандра: Я надеялась на это, как и все.
Солас: Храмовники воевали, чтобы вернуть магов в Круги под свой надзор, а на это маги никогда бы не согласились. Что предложила бы Верховная жрица Джустиния, когда все стороны отвергали бы компромисс?
Кассандра: Война была тупиком и для тех, и для других. Раз они пришли, они это понимали.
Солас: Или ожидали, что другая сторона уступит.
Кассандра: Этого нам уже не узнать.

Солас: Искательница, ты ведь сначала считала, что наш/наша «Вестник/Вестница Андрасте» причастен/причастна к нападению на Конклав?
Кассандра: Считала. Все обстоятельства подталкивали к этому, а других версий не было.
Солас: Но потом ты переменила мнение.
Кассандра: Ты сам слышал голоса в храме... разве удивительно, что и я к ним прислушалась?
Солас: Именно что удивительно. Увы. Слишком редко облеченным властью хватает смелости признать свою ошибку. Их пугает видимость слабости.

Кассандра: Истина важнее, чем моя репутация. А если кто-то хочет обвинить меня в слабости — пусть попробует.

Кассандра: Солас, ты всегда так жил? Один, в диких краях, отступником?
Солас: В основном да.
Кассандра: И не тяжело было?
Солас: Нет. Тяжело было с эльфами. А с людьми еще тяжелее.
Кассандра: Да... Не могу поспорить.

Кассандра: Солас, тебе никогда не хотелось реформировать Круг изнутри? Тебе хватает и знаний, и мудрости. Ты смог бы изменить всё к лучшему.
Солас: Мне приятен твой оптимизм, но подумай сама: как к этому отнесутся храмовники?
Кассандра: Ты боишься, что они тебя усмирят?
Солас: Несомненно. Мои открытия могут разрушить сложившиеся убеждения. Этого никто терпеть не станет.
Кассандра: Боюсь, ты прав. Восстанавливать разрушенное придется ещё долго.
Солас: Жаль, что мало таких людей, как ты, искательница.

Солас: Ну что, Искательница? Твоя Инквизиция растет.
Кассандра: Она никогда не была "моей", Солас.
Солас: Была. Ты проделала неблагодарную работу, запустив маховик. Не жаль было передавать власть другим?
Кассандра: Я сыграла свою роль. А власть, о которой ты говоришь, никогда мне не предназначалась. Я знаю себя — не такой предводитель нам нужен. Так что никаких сожалений.
Солас: Ты снова удивляешь меня, Искательница.
Кассандра: Невысокого же ты мнения обо мне, раз я тебя так часто удивляю.
Солас: Дело не во мнениях, а в реалиях мира. Даже самые благородные редко выпускают из рук обретенную власть.

(к Инквизиции присоединились маги)

Кассандра: Теперь, в союзе с Инквизицией, у мятежных магов будет больше свободы.
Солас: Пожалуй, да.
Кассандра: Я думала, ты порадуешься.
Солас: Я порадуюсь, когда всему миру, где мы все вместе живем, не будет угрожать моровой безумец. Кто бы ни был виноват, конфликт между магами и храмовниками сыграл Корифею на руку. Нельзя, чтобы политические разногласия отвлекали нас от долга.
Кассандра: Согласна. Могу пообещать: все, что ты сделал, не будет забыто после победы.
Солас: Спасибо, Искательница. Наверное.

(к Инквизиции присоединились храмовники)

Кассандра: Союз с Инквизицией серьезно усилит влияние храмовников.
Солас: Да, скорее всего.
Кассандра: Тебя это не беспокоит?
Солас: Желай вы этого, я был бы уже в кандалах. Но, видимо, я ценный помощник, а может быть и друг.
Кассандра: Мне не всегда по душе решения Инквизитора, но это блекнет в сравнение с тем, что нам угрожает.
Солас: Кто бы ни был виноват, конфликт между магами и храмовниками сыграл Корифею на руку. Нельзя, чтобы политические разногласия отвлекали нас от долга.
Кассандра: Согласна. Могу пообещать: всё, что ты сделал, не будет забыто после победы.
Солас: Спасибо, Искательница. Наверное.

Кассандра: Солас, ты говоришь, что видел в Тени события прошлого... или воспоминания о них. Но ведь Тень искажает реальность. Наверняка это не достоверное отражение событий.
Солас: А твои воспоминания чем-то отличаются? Истина и точность никогда не идут рука об руку, что по ту сторону Завесы, что по эту.

Кассандра: Я вижу, ты не очень-то уважаешь Серых Стражей, Солас.
Солас: Они глупы. Вмешательство Корифея лишь усугубило их глупость.
Кассандра: Я не отрицаю их промахов, но Хоук и Инквизитор сейчас живы лишь благодаря...
Солас: Подвигу Страуда/Алистера/Логэйна. Который характеризует только его самого. А вот Орден Стражей характеризует готовность связываться с силой, которой они не понимают.

Кассандра: Я все не понимаю, Солас: как так вышло, что ты решил подойти к нам?
Кассандра: Когда открылась решь, мы еле спаслись, не было времени остановиться и подумать... А тут ты.
Солас: Я подошел, чтобы посмотреть на Брешь вблизи. Я не ожидал встретить вас.
Кассандра: Но ты ведь был недалеко?
Солас: Да. Я пришел разузнать о Конклаве, но не собирался приближаться.
Кассандра: Хм-м. Пожалуй, нам повезло.

(После прохождения квеста Там лежит Бездна)

Кассандра: Это была вылитая Джустиния. Если бы мы были не в Тени...
Солас: Кассандра, если тебе нужен определенный ответ, то ничем не могу помочь.
Кассандра: Она спасла нас... Джустиния поступила бы так же.
Солас: Значит, ее поступок достоин уважения - будь то Джустиния или нет.
Кассандра: (Вздыхает.) Наверное, мы этого так никогда и не узнаем.

Кассандра: Солас, как ты думаешь, кто такой Корифей на самом деле?
Солас: Порождение тьмы, в полном соответствии с обликом.
Кассандра: Но что у него за сфера и откуда дракон? Это не просто порождение тьмы.
Солас: Его настоящее преимущество - красный лириум. Зараженный скверной, как и сам Корифей, - такой лириум лучший источник силы для морового создания.
Солас: Кем бы Корифей ни был изначально, сейчас он силен благодаря этому.

Кассандра: Скажи, Солас, может ли дракон Корифея взаправду быть архидемоном?
Солас: Есть разумный довод против: будь это так, начался бы Мор...
Кассандра: Но кто он тогда? Зараженный скверной дракон? Обычное порождение тьмы?
Солас: Он как-то связан с Корифеем. Тот не просто командует им - они словно части целого.
Кассандра: Может, тогда и сами архидемоны - лишь питомцы ушедших в небытие хозяев?
Солас: Ну нет, это уже чересчур. Дракон - просто подобие, порожденное существом с претензией на величие. Не более того.

(После прохождения квеста Обет уничтожения)

Солас: Как ты, Кассандра? После всего, что узнала про Искателей?
Кассандра: А сам-то как думаешь?
Кассандра: Я посвятила Ордену почти всю жизнь. Столько всего сделала ради них и я считала, что это правильно.
Солас: Теперь ты знаешь, что не все было благополучно. И нужно решить, какую часть себя отвергнуть, а какую оставить.
Кассандра: Ты хочешь что-то посоветовать?
Солас: Нет, я не буду мешать. Чем больше я наблюдаю за тобой, тем больше меня восхищают твоя честность... и вера.
Солас: Это трудный путь, Искательница, но если кто и может пройти его достойно, так это ты.

Кассандра: Солас, сочувствую насчет… друга.

Кассандра: Я знала, что демоны и духи похожи, но не думала, что они так легко друг в друга превращаются.
Солас: Не «похожи», Искательница. Это одно и то же. Церковь видит только черное и белое, а природа – это всегда что-то серое.
Солас: Дух – это замысел. Демон – это обезображенный замысел.
Кассандра: Хм… с духом сострадания – понимаю, но какой мог быть замысел у демона голода?
Солас: Выживание. Сытость. Удовольствие от еды. А вот настоящий голод – тяжелое и прискорбное состояние. Подумай, сколько в мире голодающих. В том, что демоны существуют, некого винить, кроме самих людей.

Кассандра: Солас, прости за нескромный вопрос… А есть что-нибудь, во что ты веришь?
Солас: В причины и следствия, в мудрость как самоценность, в неотъемлемое право на жизнь для всех, кто свободен в мыслях и поступках.
Кассандра: Я не это имела в виду…
Солас: Я знаю.
Солас: Я верю, что эльфийские боги существовали. И Древние боги Тевинтера – тоже. Но я бы не назвал их богами, если только не расширять значение этого слова до степени абсурда.
Солас: Мне нравится идея о вашем Создателе – боге, которому не нужно доказывать свою силу. Жаль, что другие боги – не такие.
Кассандра: В путешествиях по Тени много горечи, Солас. Создатель мог бы подарить надежду.
Солас: У меня есть народ, Искательница. Все триумфы и все трагедии этого мира берут начало в чьих-то поступках.

Кассандра: Я никогда не задумывалась, как войны в нашем мире влияют на Тень. Так всегда бывает, Солас?
Солас: В этот раз все хуже, потому что Брешь выталкивает духов против их воли…
Солас: Но вообще да. Любая война, даже самая справедливая, влечет за собой голод и недовольство… И появляются демоны.
Кассандра: Есть поверье, что не стоит сражаться несколько раз в одном и том же месте…
Солас: Да. Когда смертей и гнева много – Завеса истончается.
Кассандра: Но никто никогда не говорит о том, как война отражается на мире духов. Что мы с ними делаем.
Солас: В каждой войне есть нечаянные жертвы. И многие из них остаются безвестными.

Кассандра: Солас, тебя совсем не удивило, что я выяснила про Искателей?
Солас: Не удивило. Это ведь было организованное сообщество.
Кассандра: По-твоему, все организованные сообщества неизбежно загнивают?
Солас: Со временем – да. Чтобы выжить, сообществу нужно как-то себя поддерживать, выделять на это ресурсы. Эти ресурсы неизбежно накапливаются, а первоначальная цель, какой бы они ни была высокой, забывается.
Кассандра: По твоим словам выходит, что Искатели подобны какой-то неразумной твари.
Солас: Если бы. Твари, пусть неразумные, рано или поздно умирают, а на смену им приходят новые. Сообщества же вечны. Никогда не переведутся честолюбцы, стяжающие власть для себя самих…
Солас: Как, впрочем, и герои, с помощью власти дающие им отпор.

(В случае романа Соласа с Инквизитором, если валласлин снят)

Кассандра: Честно говоря, я плохо понимаю значение эльфийских татуировок, но не знала, что их можно вывести.
Солас: Большинство долийцев тоже не понимают и не знают. Но они не считают нужным от них избавляться.
Кассандра: Тогда как…
Солас: То был… личный разговор. Не хотел бы пересказывать.
Кассандра: Да, конечно. Прости за вопрос.

Коул: Ты изменился, Солас. Стал ярче. Ты теперь и там, и там.
Солас: Я время от времени бываю в Тени. Ты, должно быть, чувствуешь след. Ты дух, который прошел через Завесу и принял человеческий облик.
Коул: Дух или демон.
Солас: Разница не так уж велика, Коул. Мир может толкать в ту или другую сторону, но выбор всегда остается за тобой.

Коул: Там была игра, но не просто игра. Ему обещали семью.
Солас: Где состязание — там страсть, Коул, а страсть помогает людям наделять смыслом простые вещи.
Коул: Почему они не помогли в конце?
Солас: Людям важно добиваться по-настоящему ценного своими силами.
Коул: Мальчику не дали то, что он хотел.
Солас: Дали. У него появилась семья.
Коул: Ему дали новую. Он хотел старую. Я бы сделал лучше.
Солас: Порой мудрость — это дать человеку то, что ему нужно, а не то, чего он хочет.
Блэкволл: Вас двоих послушаешь — ни слова не поймешь.
Коул: Смотря как слушать.

Коул: Она хочет в Церковь, но он дает ей другое.
Солас: Ей не нужна была Церковь. Ей нужно было вспомнить свою веру.
Коул: Но он потратил на нее свое время. Он хотел отвердеть, ощущать.
Солас: Их всегда тянет в мир живых.
Коул: Почему он всегда был лицом в одну сторону?
Солас: У нас всех есть то лицо, которое мы хотим показать, и то, которые не хотим.

Коул: Они могут вернуться к Создателю, только если станут настоящими. Почему он не может простить их такими, как есть?
Солас: Говорят, они не могут учиться и расти.
Коул: Да.
Солас: Но чем больше ты дышишь этим миром, тем больше способностей приобретаешь.
Коул: Зачем они доказывают, что Создатель неправ? Он уже далеко.
Солас: Дело не в правоте и неправоте. Дело во внимании, когда думаешь, что о тебе забыли.
Коул: И шар нужно катить так, чтобы он попал в дырку.
Железный Бык: Я понял. Вы этот бред просто из организма выводите. Как яд. Жуткий потусторонний яд.
Коул: Так становится лучше. Я могу объяснить.
Железный Бык: Спасибо, не надо.

или:

Кассандра: Что это вы там обсуждаете?
Солас: Тому, кто не провел полжизни в Тени, это мало о чем скажет.

или:

Варрик: Иногда я почти понимаю вас.
Солас: Ты редкой души, друг Тетрас.

Коул: Здесь ярко. Сверкает, сбивает, слепит... Не могу...
Солас: Это небольшая дрожь в Завесе. Ничего серьезного. Сосредоточься на том, что в этом мире.
Коул: На чем?
Солас: Ощути землю. Дыхание в легких. Ткань на коже и как она шуршит.
Коул: (Дышит) Спасибо.
Солас: Ничего страшного. Кому угодно было бы не по себе.

Солас: Как твои попытки облегчить боль обитателей Скайхолда, Коул?
Коул: Судомойка перестала плакать. И мальчик на конюшне стал радостнее. Новые слуги злятся. Из-за моей помощи у них больше работы. Мне перестать?
Солас: Нет. Вся твоя суть – это помощь другим. Сердечность, сочувствие, сострадание. Если ты перестанешь утешать, то превратишься во что-то чуждое... Как, боюсь, уже бывало раньше.
Коул: Да. Таким я больше не стану.
Солас: Вот и хорошо. Не забывай про свое предназначение. Оно прекрасно, даже если мир не всегда тебя понимает.

Коул: Он видит, как он готов прыгать. Боль бьется, бурлит, бессильная жизнь желает перевалиться, падать, плыть.
Солас: Да.
Коул: Он помогает подняться, показывает поток, где все падает, но без него. Ему не нужно вниз. Он нужен здесь.
Солас: Да, можно это понять и так.
Коул: Но ты думаешь по-другому.
Солас: Мне кажется, что он прыгнул, а дух был рядом перед смертью и показывал, что жизнь была не напрасна.
Коул: Так грустнее. Но ты прав. Полет, покой, поток уносит его.

(Возможно, после миссии "Шато д’Онтер")

Коул: Война с людской ненавистью в Тени (Ежится) Я не хотел бы этого видеть.
Солас: Да, это было тяжело.
Коул: Неправильно было прятать его в девочке. Он ее ранит.

Коул: Когда он помогает многим, то растет... ищет зов, исполняет заветное, Создатель любит, и он вырастает. Но я — это я. Я вырасту, если буду помогать достаточно? Это задача, зарок, замысел?
Солас: Нет. Им нельзя приписывать людские мотивы, это ошибка.
Коул: Значит, я — всегда только это?
Солас: Ты — всегда ты.
Кассандра: Что это вы там обсуждаете?
Солас: Тому, кто не провел полжизни в Тени, это мало о чем скажет.

Коул: Они исчезли из-за любви, но любовь лишилась их. Больше боли и радости, чем возможно вынести, но они принимают, не бегут.
Солас: А как же иначе?

Коул: Сначала понятно. Он рядом, когда они умирают. Но потом он сам мужчина и хочет женщину. Зачем?
Солас: Когда они вселяются в людей, то часто отдаются чувствам, которых раньше не испытывали.
Коул: Но он изменился. Стал пустым, плоским, притупился от плоти. Он не хотел такого.
Солас: А тебя не тянуло к женщинам, с тех пор как ты прошел сквозь Завесу?
Коул: Нет.

Солас: Ты хотел бы вернуться в Тень, Коул?
Коул: Я мог бы. Я легкий, летучий. Могу просочиться обратно.
Солас: Но ты по-прежнему здесь.
Коул: Я могу здесь помочь.
Солас: Пока ты с нами — я рад, что ты рядом.

(После личного задания Соласа)

Коул: Мне жалко твоего друга, Солас.
Солас: Спасибо, Коул.
Коул: Я не знал, что бывают духи мудрости.
Солас: Их мало. Духи — это зеркало здешнего мира и его страстей. Никогда не будет недостатка в духах гнева, голода, вожделения. Им есть что отражать. Кротких духов куда меньше. Поэтому так печально терять даже одного духа мудрости или веры... Или сострадания.
Коул: Я постараюсь не умереть.
Солас: Да, постарайся, пожалуйста.

(При романе с леди Инквизитор, если стереть валласлин)

Коул: Ар ласа мала ревас. Ты свободна. Какая ты красивая. А потом ты прогнал ее. Почему?
Солас: У меня не было выбора.
Коул: Она с нагим лицом, не понимает, что с мужчиной, смущена. Думает, что это из-за нее.
Солас: Ты здесь не поможешь, Коул. Не надо про это.
Инквизитор: Может быть, Коул расскажет больше, чем рассказал ты.
Коул: Ему больно. Стародавняя скорбь с тех пор, когда песня была одна. Ты настоящая, а значит, такими могут быть и другие. Это меняет все, но не может изменить. Они спят под завесой зеркал, спрятались, скорбят, и чтобы их разбудить... (Замирает) Куда все исчезло?..
Солас: Извини, Коул. Эту боль ты утолить не сможешь.

Коул: Ты молчишь, Солас.
Солас: Молчу, когда мне нечего сказать.
Коул: Нет. Внутри. Почти не слышу боли. Твоя песня протяжнее, пушистее, не проще, но покойнее.
Солас: Что такое боль одного смертного в сравнении с бездонными глубинами памяти, чувства, бытия? Этот океан подхватывает всех. Тот, кто видит его течения, скользит по жизни, почти не поднимая ряби.
Коул: Но в тебе все-таки есть боль.
Солас: Я не говорил, что нет.

Коул: Зачем им нужно, чтобы люди дрались? Зачем они дерутся с Создателем?
Солас: Людям проще верить, что их обманули и подтолкнули к дурным поступкам.
Коул: Братьям нельзя драться. Нужно договариваться. Отец не учил их договариваться.
Солас: Да, это зачастую трудно.
Дориан: Вас так занимательно слушать. Словно собираешь мозаику, где нет половины кусочков.
Солас: Рад, что тебе интересно.

(после выполнения личного квеста Коула, Коул стал больше человеком)

Коул: Не знаю. Он сделал мне больно... нет, не мне, настоящему Коулу. Я злюсь на него. Не могу это выпустить. Нужно шагнуть дальше, стать настоящим.
Солас: Ты ведь можешь взаправду стать человеком. Не думал, что увижу это.
Коул: А где ты это уже видел?
Солас: Я не говорил, что видел.
Коул: Да... не говорил. Теперь труднее слышать и понимать. Извини.
Солас: Держись, Коул. Ты выбрал трудный путь.

Солас: Ар диртан'ас ир эльгара, ма'сула э'ва венан
Сэра: Фр-р-р-п
Солас: Извиняюсь?
Сэра: Перед собой извиняйся. Для меня что ты фигню какую-то сказал, что я, один пень.
Солас: Ну, мне казалось... Бывает, что наши собраться умеют чувствовать ритм языка, даже не имея словарного запаса.
Сэра: Ой-ой? Знаешь, что еще бывает? Нормальные слова, которые что-нибудь означают. Вот такие вот, как эти. Слова.
Солас: Фенедис ласа.
Сэра: Фр-р-р-п

Сэра: Солас, Солас, ты ведь магичить везде умеешь? А писать магией не приходилось?
Солас: Нет. Хотя... Нет.
Сэра: Что? Как ты этого можешь не помнить?
Солас: Мы все когда-то были молоды.

Солас: Какого цвета небо, Сэра?
Сэра: Иди ты!
Солас: Я серьезно. Вот смотришь ты на небо — какое оно?
Сэра: Да знаешь, голубое в основном. Если Брешь не считать.
Солас: А если смотреть через Брешь насквозь? Наверняка тебя тянуло так сделать.
Сэра: Зеленоватое? Потом прозрачное, а потом... как будто падаю. Тьфу! Теперь бошка болит. Из-за тебя болит.
Солас: Мы не так уж далеко друг от друга отстоим.
Сэра: Вот и я думаю... встану-ка подальше.

Сэра: (Ежится) Бр-р.
Солас: Сэра? Что ты чувствуешь?
Сэра: Опять двадцать пять. Ничего, просто все как будто уже было. Именно это и вот так вот. Случается всякое.
Солас: Не со всеми.
Сэра: Это не эльфячье. Инквизитора вот не плющит. Что, сейчас будешь заливать про то, что я такая же, но другая?
Солас: Ты и есть другая. Ты очень далеко отошла от того, чем должна была быть.
Сэра: У-у, ну, такую-то хрень я тыщу раз уже слышала. Пф!

Солас: Очень печально, Сэра, что тебе не выдалось познакомиться с эльфийской жизнью. Даже с тем ее разрозненным подобием, что есть у долийцев.
Сэра: Кто это сказал?
Солас: Ты ведь рано осиротела и тебя воспитывали люди?
Сэра: У-у-у! Думаешь, я не эльфячу только потому, что выбора не было? Вот я бедняжечка! Ваша "эльфийская жизнь" — древнейшая нудятина. Видала, знаю.
Солас: Говорят, когда-то мы жили в таком ритме, который поддерживал нас... веками.
Сэра: Ну и поддерживай себя на здоровье. На жизнь это как-то не тянет.

Солас: Сэра, в последнем бою ты подстрелила врага, которого я почти уже добил.
Сэра: А нечего было канителиться.
Солас: Давай проясним... Ты сейчас предлагаешь мне манипулировать тонким равновесием первичной энергии Тени... побыстрее?
Сэра: А что, хуже уже не сделаешь. Хватит того, что вы вообще этим занимаетесь!

(Если Вивьен в группе):

Вивьен: Дорогая моя, помолчали бы уж.

(Если Дориан в группе):

Дориан: Ну зачем же так сразу.

(Если в группе нет Дориана или Вивьен):

Инквизитор: Н-да.

Сэра: Эй, Солас, ушки-плюшки-говорят-что?
Солас: Прошу прощения?
Сэра: Тьфу, все испортил.

Солас: Тебе никогда не было интересно поучиться магии, Сэра?
Сэра: Э... Совсем с дуба рухнул?
Солас: Магический дар не всегда проявляется сам собой, он может дремать внутри. Есть способы проверить.
Сэра: Что? Еще не хватало теперь думать об этом. Я по ночам спать хочу!
Солас: И будешь спать. А во сне сможешь исследовать Тень. Я познакомлю тебя с духами.
Сэра: Да ты нарочно издеваешься!
Солас: С чего бы вдруг? Я ведь так точно и не узнал, кто напустил мне в постель ящериц.
Сэра: Хе-хе. Ну-ну! А славно ведь вышло.

Солас: Я слышал о твоей организации, Сэра. Впечатлён, честно.
Сэра: И где подвох?
Солас: Я без подвоха. Напротив, хочу внести свой вклад. Смотри, ты разделила инициативу поровну между всеми... В том и хитрость. Ни одно звено не выдаст твоих секретов. Теперь нужно выработать ритм. Когда враг пускается в погоню, вы исчезаете. Когда он расслабляется, вы снова начинаете его донимать. Когда он ослаблен — бъёте всерьёз.
Сэра: Где ты всего этого набрался?
Солас: Тебе так хочется потерзать себя моими историями о прогулках по Тени? Или хочешь чему-то научиться?
Сэра: Хрен его знает. Ни то, ни другое.

Солас: Когда ты ослабляешь аристократию, Сэра, нужно будет задать новую цель твоим помощникам.
Сэра: Опять за своё. Ну ладно. Что делать-то нужно?
Солас: Многих твоих товарищей, которые сейчас полезны, интересует лишь беспорядок ради беспорядка. Нужно перенаправить их туда, где они не причинят вреда. Или избавиться от них вовсе. На их место нужно найти тех, кто хочет выстроить новый порядок и готов браться за грязную работу.
Сэра: Что? Зачем? Какую грязную работу?
Солас: Это зависит от тебя. Ты хочешь истребить всю знать? Заработать себе титул? Или изменить всю политическую систему в корне?
Сэра: Ничего! Ничего такого я не хочу!

Солас: Я не понимаю тебя, Сэра. У твоей организации нет конечной цели.
Сэра: Знать верещит, народ мстит. А я посередине.
Солас: Но почему бы не пойти до конца? Ты видишь несправедливость и у тебя есть целая подпольная армия, чтобы бороться с ней. Неужели не хочешь заменить её чем-то лучшим?
Сэра: Взять и срезать верхушку? Ну и зачем — чтобы новые выскочили?
Солас: Я... Извини. Ты права. Ты всё правильно делаешь.
Сэра: У меня от тебя башка трещит, Солас.
Солас: Да, не у тебя одной. Я умею.

(При романе с леди Инквизитор)

Сэра: Значит, ты - и леди Инквизитор? Любопытно.
Солас: Твое любопытство меня не волнует.
Сэра: Ну и правильно, потому что я имела ввиду "скучно". Эльфы всегда выбирают эльфов, чтобы тыкалки что-то значили.
Солас: Это не тема для обсуждения.
Сэра: Да ладно! Вперед, засади ей, глядишь, и Империю возродите! У-ух!
Инквизитор: Сэра! Хватит!
Сэра: Пф! Ладно. Проехали.
Солас: Не волнуйся, венан. Она... не в ладу с самой собой.

или

Инквизитор: (Смеется) Ну что за дурость.
Сэра: А что я-то? Это он! И ты.
Солас: Только один из нас выглядит уныло и глупо, Сэра.
Сэра: Иди-иди, за уши себя подергай.

Сэра: (Рыгает и смеётся.) Эй, Солас, как будет "извините" на элвен... или как там его?
Солас: Для тебя — "ара серанна-ма". Это общая форма. То, что второе слово похоже на твоё имя, — случайность.
Сэра: Спасибо. Теперь будешь всегда знать: если я этого не сказала, значит, нарочно всё сделала.

Солас: Наши сородичи были здесь.
Сэра: Пф-ф, ты это везде твердишь.
Солас: Не поверишь, но это правда.
Сэра: Да плевать! Ещё не хватало всё время думать, что топчешься по мёртвым эльфам.
Солас: Дин элвен эмма хим!
Сэра: Угу, мы друг друга поняли.

Солас: Сэра, если ты так отторгаешь все эльфийское, почему не стреляешь из арбалета? С ним управляться намного проще.
Сэра: Да ну. Слишком крутилочный.
Солас: А, ну да. О крутилочности я как-то не подумал.

(После квеста Квест (Inquisition) Плоды гордыни)

Сэра: И не начинай даже!
Солас: По-моему, я ещё ничего не сказал.
Сэра: Да без слов всё ясно. Тебе после этого вашего миталища на месте не сидится. «Ах, тевинтерцы всё украли у нас!» — а оказалось, эльфы сами всё продоблали. Бе-бе-бе!
Солас: Меня вовсе не расстраивает то, что мы обнаружили. Можешь не стараться.
Сэра: Да? Почему это?
Солас: Потому что, Сэра, мою скорбь о нашей трагической истории трудно поколебать одним-единственным моментом. Ты этого не чувствуешь, и я тебе даже немного завидую... Но при этом мне тебя жаль.
Сэра: Слушай, ну ты и... Заткнись, короче!

(После квеста Квест (Inquisition) Плоды гордыни)

Сэра: Я вот думаю — может, зря не попыталась у часовых свистнуть штаны?
Солас: Боюсь себе представить зачем.
Сэра: Ну как? Чтобы носить историю. На жопе. Жопная история. (Смеётся.)

Другие диалоги

(Во время квеста Квест (Inquisition) Требования Кун (Inquisition))

Гатт: У тебя нет татуировок, но есть посох. Ты из какого-то церковного круга?
Солас: Нет. И я предпочитаю не касаться этого вопроса.
Гатт: Я чем-то тебя обидел?
Солас: Ты принял Кун.
Гатт: Да, после того как кунари освободили меня из рабства.
Солас: И принудили к новому. Худшему. Раб может по крайней мере бороться за свободу. А тех, кто отдаёт себя Кун, учат вообще не думать.
Железный Бык: Солас, нашёл время.

(на выходе из затопленных пещер Крествуда, встретив нагов)

Инквизитор: А нагам здесь нравится.
Солас: Может быть, они раньше и людей-то не видели. Интересно, что они думают о великанах, заглянувших к ним в дом?

ru.dragonage.wikia.com

Мариден Приветная | Dragon Age Wiki

Мариден Приветная (англ. Maryden Halewell) — персонаж игры «Dragon Age: Инквизиция», бард-менестрель (не спутать с орлесианскими бардами).

Участие в сюжете

Мариден впервые появится в таверне Убежища и будет исполнять разные песни. Если Инквизитор выслушает каждую в оригиальной игре, то он получит опыт. Ее судьба завист от того, кем стал Коул - духом или человеком. В дополнений Чужак он станет «купидоном» Мариден Приветной.

Кандидатуру внезапно появившегося Цитры он быстро отклонит, решив, что Крэм больше подходит. Если «Боевые Быки» погибли, Коул скажет, что «это ошибка», но неохотно согласится.

Кодекс

Просто постойте рядом с Мариден Приветной, чтобы получить запись в Кодекс:

Интересные факты

Озвучила Мариден и исполнила её песни русская певица Елизавета Хрипунова (aka Elizaveta), выступающая в жанре поп-оперы.

Галерея

ru.dragonage.wikia.com