dic.academic.ru Недостаточно рассмотреть политическую свободу в ее отношении к государственному строю, надо еще рассмотреть ее в отношении к гражданину. Я уже сказал, что в первом случае она устанавливается известным распределением трех властей, но во втором случае ее следует рассматривать с иной точки зрения; тут она заключается в безопасности или в уверенности гражданина в своей безопасности. Может случиться, что и при свободном государственном строе гражданин не будет свободен, или при свободе гражданина строй все-таки нельзя будет назвать свободным. В этих случаях свобода строя бывает правовая, но не фактическая, а свобода гражданина фактическая, но не правовая. Свобода по отношению к государственному строю устанавливается только законами и даже законами основными; но по отношению к гражданину она может явиться результатом известных нравов, обычаев, усвоенных примеров при благоприятном характере некоторых гражданских законов, как мы все это увидим в настоящей книге. Кроме того, так как в большей части государств свобода стесняется, нарушается и подавляется более, чем это требуется их устройством, то следует обратить внимание на те отдельные законы, которые в каждом государстве могут оказывать полезное или вредное влияние на принцип свободы, в зависимости от того, отрицают ли они его или нет. Свобода философская состоит в беспрепятственном проявлении нашей воли, или по крайней мере (по общему смыслу всех философских систем) в нашем убеждении, что мы ее проявляем беспрепятственно. Свобода политическая заключается в нашей безопасности или по крайней мере в нашей уверенности, что мы в безопасности. Эта безопасность всего более подвергается нападениям в уголовных процессах по обвинениям публичного или частного характера. Поэтому свобода гражданина зависит главным образом от доброкачественности уголовных законов. Уголовные законы усовершенствовались не сразу. Даже там, где наиболее усердно искали свободы, не всегда находили ее. Аристотель говорит, что в Кумах родственники обвинителя могли выступать свидетелями на суде. В Риме эпохи царей закон был еще настолько несовершенным, что Сервий Туллий вынес приговор над детьми Анка Марция, обвиненными в убийстве царя, который был тестем Сервия Туллия. В эпоху первых королей Франции Хлотарь издал закон, по которому обвиненный не мог быть осужден, не будучи предварительно выслушан. Это доказывает, что в некоторых случаях или у некоторых варварских народов такие осуждения имели место. Наказания за лжесвидетельство были впервые установлены Харондом. Если не ограждена невиновность граждан, то не ограждена и свобода. Сведения о наилучших правилах, которыми следует руководствоваться при уголовном судопроизводстве, важнее для человечества всего прочего в мире. Эти сведения уже приобретены в некоторых странах и должны быть усвоены прочими. Только на применении к делу этих сведений и может быть основана свобода. В государстве, которое обладает в этом отношении самыми лучшими законами, человек, которого суд приговорил повесить на следующий день, будет более свободен, чем паша в Турции. Законы, допускающие гибель человека на основании показаний одного только свидетеля, пагубны для свободы. Разум требует двух свидетелей, потому что свидетель, который утверждает, и обвиняемый, который отрицает, уравновешивают друг друга, и нужно третье лицо для решения дела. У греков и римлян можно было осуждать большинством одного голоса. Наши французские законы требуют двух голосов. Греки говорили, что их обычай был установлен богами, но с большим основанием это можно сказать о нашем. Свобода торжествует, когда уголовные законы налагают кары в соответствии со специфической природой преступлений. Здесь нет места произволу; наказание зависит уже не от каприза законодателя, но от существа дела, и оно перестает быть насилием человека над человеком. Есть четыре рода преступлений: к первому роду принадлежат преступления против религии, ко второму — преступления против нравов, к третьему — преступления против общественного спокойствия, к четвертому — преступления против безопасности граждан. Налагаемые за них наказания должны вытекать из природы каждого рода преступлений. Я отношу к разряду преступлений против религии только те, которые затрагивают религию непосредственно, каково, например, всякое святотатство. Так как преступления, нарушающие исповедание религии, по природе своей принадлежат к тем, которые нарушают спокойствие и безопасность граждан, они должны быть причислены к последнему разряду. Чтобы наказание за святотатство проистекало из природы преступления, оно должно заключаться в лишении всех доставляемых религией преимуществ: в изгнании из храмов, в отлучении от общества верных на время или навсегда. в том, чтобы избегать присутствия преступника, выражать по отношению к нему чувства омерзения, отвращения, отчуждения. В делах, нарушающих спокойствие или безопасность государства, тайные действия подлежат ведению человеческого правосудия; но в преступлениях против божества, там, где нет публичного действия, нет и материала для преступления: все происходит между человеком и богом, который знает время и меру своего отмщения. Если же судья, не обратив внимания на это различие, станет разыскивать и скрытое святотатство, то он внесет иск в область таких деяний, где в нем нет никакой необходимости, он разрушит свободу граждан, вооружив против них религиозное рвение и робких, и смелых душ. Зло произошло от представления, что надо мстить за божество. Но божество надо почитать, и никогда не следует мстить за него. В самом деле, если бы люди стали руководствоваться этим последним правилом, то когда же наступил бы конец казням? Если человеческие законы должны будут мстить за существо бесконечное, то они будут сообразоваться с бесконечностью этого существа, а не со слабостями, невежеством и непостоянством человеческой природы. Один провансальский историк приводит факт, отлично рисующий, какого рода действие может произвести на слабые умы эта мысль о мщении за божество. Еврей, обвиненный в хуле на святую деву, был присужден к казни через сдирание кожи. Несколько рыцарей в масках и с ножами в руках поднялись на эшафот и прогнали палача, чтобы самим отомстить за честь святой девы… Не хочу предвосхищать мнение читателя. Второй разряд состоит из преступлений против нравов. Таковы оскорбления публичной и частной благопристойности, т. е. установленных способов пользования чувственными удовольствиями и половыми сношениями. Здесь наказания тоже должны вытекать из природы преступления. Они должны заключаться в лишении выгод, которые общество связывает с чистотой нравов, в штрафах, позоре, необходимости скрываться, публичном посрамлении, в изгнании из города и общества, наконец, все наказания, относящиеся к области исправительной юстиции, достаточны для борьбы с распущенностью обоих полов. В самом деле, основание этих преступлений лежит не столько в злой воле, сколько в забвении своего достоинства и в неуважении к самому себе. Но здесь идет речь лишь о тех преступлениях, которые касаются исключительно нравов, а не о тех, которые кроме того нарушают и общественную безопасность, каковы изнасилование и похищение. Эти уже принадлежат к четвертому разряду. К преступлениям третьего разряда относятся те, которые нарушают спокойствие граждан. Наказания за них должны соответствовать природе преступления, следовательно, они должны быть связаны с общественным спокойствием. Таковы:тюрьма, ссылка, исправительные меры и другие наказания, которые укрощают беспокойные умы и возвращают их в границы установленного порядка. Преступления против спокойствия я отношу к простым нарушениям благочиния, так как те из этих преступлений, которые, нарушая спокойствие, направлены в то же время и против безопасности, должны быть отнесены к четвертому разряду. Наказания за эти последние преступления состоят в том, что именуется казнью. Это своего рода талион, посредством которого общество лишает безопасности гражданина, лишившего или покушавшегося лишить безопасности других. Это наказание извлечено из природы вещей, оно почерпнуто из разума и из самого источника добра и зла. Гражданин заслуживает смерти, если он нарушил безопасность до такой степени, что лишил кого-нибудь жизни или покушался это сделать. Смертная казнь является тут как бы лекарством для больного общества. Могут быть причины, оправдывающие ее применение и к преступлениям, нарушающим безопасность собственности; но, может быть, было бы лучше и сообразнее с природой, если бы преступления против собственности наказывались только лишением собственности. Так и должно бы быть, если бы собственность состояла в общем владении или была равно распределена. Но так как всего охотнее покушаются на чужую собственность те, кто не имеет своей, то явилась надобность добавить к денежному наказанию еще и телесное. Все сказанное мною почерпнуто из самой природы и весьма благоприятствует свободе гражданина. Вот важное правило: надо быть очень осмотрительным в деле преследования волшебства и ереси. Обвинения в этих преступлениях могут иметь самые пагубные последствия для свободы и породить бесчисленные акты тирании, если законодатель не сумеет ввести их в надлежащие границы. Поскольку эти обвинения основываются не непосредственно на действиях гражданина, а скорее на мнении, составившемся о его характере, они становятся тем опаснее, чем невежественнее народ, и являются вечной угрозой для гражданина, так как самое безукоризненное в мире поведение, самая чистая нравственность, выполнение всех обязанностей не могут защитить человека от подозрения в этих преступлениях. В царствование Мануила Компина протестатор был обвинен в заговоре против императора и в употреблении для этой цели тайных средств, с помощью которых можно делать людей невидимками. Аарон, сказано в жизнеописании этого императора, был застигнут над книгой Соломона, чтением которой вызывались легионы демонов. Но если исходить из представления о волшебстве как о средстве повелевать адом, то, естественно, на того, кого называют волшебником, будут смотреть как па человека, более чем кто бы то ни было способного возмущать и разрушать общество и потому заслуживающего безмерного наказания. Негодование против волшебства возрастает, когда ему приписывается способность разрушать религию. В истории Константинополя сообщается, что некий епископ имел откровение о том, что некоторое чудо перестало совершаться вследствие волшебства одного человека; в результате этот человек и его сын были приговорены к смерти. Чтобы такое преступление могло совершиться, надо было признать наличие целого ряда необычайных фактов: что нередко бывают откровения, что епископ имел такое откровение, что это откровение было истинным, что совершалось чудо, что это чудо перестало совершаться, что виною этому было волшебство, что волшебство может разрушать религию, что этот человек был волшебник, что он, наконец, действительно совершил этот акт волшебства. Император Феодор Ласкарис приписал свою болезнь волшебству; обвиняемые могли оправдаться, только взяв раскаленное железо без обжога рук. Таким образом, надо было быть волшебником, чтобы очиститься от обвинения в волшебстве. Эти люди были до такой степени неразумны, что самое сомнительное в мире преступление обставляли столь же сомнительными доказательствами. В царствование Филиппа V евреи были изгнаны из Франции, так как их обвинили в отравлении колодцев посредством прокаженных. Казалось бы, это нелепое обвинение должно было бы заставить усомниться в правдивости всех обвинений, основанных на общественной ненависти. Я не говорю, что ересь совсем не надо наказывать, я хочу только сказать, что ее следует наказывать очень осмотрительно. Избави бог, я отнюдь не намерен ослабить ужас, внушаемый преступлением, которое одинаково осуждается религией, нравственностью и политикой. Это преступление надо было бы преследовать в том случае, если бы оно только сообщало слабости одного пола другому и посредством постыдно проводимой юности подготовляло бесславную старость. Я вовсе не собираюсь ослабить заслуженный им позор; все, что я хочу сказать, будет направлено лишь против тирании, которая способна употребить во зло даже самое отвращение, которое вызывает к себе это преступление. Так как это преступление в силу самой своей природы всегда тщательно скрывается, то случалось, что законодатели наказывали его на основании свидетельского показания ребенка. Этим они открывали двери клевете. «Юстиниан, — сообщает Прокопий, — издал закон против этого преступления и приказал разыскивать всех, которые провинились в нем не только после обнародования его закона, но и ранее. Показания одного свидетеля, иногда ребенка, иногда раба, было достаточно для осуждения человека, особенно если он был богат или принадлежал к партии зеленых». Замечательно, что три преступления: волшебство, ересь и преступление против естества, из коих о первом можно сказать, что оно вовсе не существует, о втором, что оно подлежит множеству различении, истолкований и ограничений, а о третьем, что его часто очень трудно определить, — что все эти три преступления одинаково наказывались у нас сожжением на костре. Надо сказать, что преступления против естества никогда не получат большого распространения в обществе, если склонность к ним не будет развиваться каким-нибудь существующим у народа обычаем, как это было у греков, где молодые люди совершали все свои гимнастические упражнения обнаженными; как это есть у нас, где домашнее воспитание стало редкостью; и как мы видим у народов Азии, где некоторые лица имеют большое количество жен, которыми они пренебрегают, между тем как прочие люди не могут иметь ни одной. Не создавайте благоприятных условий для развития этого преступления, преследуйте его строго определенными полицейскими мерами наравне с прочими нарушениями правил нравственности, и вы скоро увидите, что сама природа встанет на защиту своих прав или вернет их себе. Эта кроткая, ласковая и очаровательная природа щедрою рукой рассыпала удовольствия и, окружив нас наслаждениями, готовит нам в наших детях, в которых мы, так сказать, возрождаемся, еще более значительные радости, чем все эти наслаждения. Законы Китая осуждают на смерть всякого, кто провинится в неуважении к императору. Так как они не определяют, в чем состоит это неуважение, то любое действие может послужить предлогом для того, чтобы лишить жизни какого угодно человека и истребить какое угодно семейство. Два лица, на обязанности которых лежало составление придворной газеты, при изложении какого-то факта сообщили некоторые подробности, оказавшиеся неверными, и были за это преданы смерти на том основании, что лгать в газете, предназначенной для двора, значит выказывать неуважение к двору. Принц крови, сделавший по рассеянности несколько заметок на документе, подписанном государем красной кистью, был обвинен в неуважении к императору и навлек на всю свою семью одно из жесточайших преследований, о которых когда-либо сообщала история. Итак, если преступление оскорбления величества не определено точно, этого уже достаточно, чтобы правление выродилось в деспотизм. Я остановлюсь на этом подробнее в книге О составлении законов. Одно из жесточайших злоупотреблений заключается в том, что иногда определение «оскорбления величества» относят к действиям, которые не заключают в себе этого преступления. Один закон римских императоров преследовал как виновных в святотатстве, тех, кто критиковал приговор государя или сомневался в достоинстве назначенных им на какую-нибудь должность чиновников. Конечно, закон этот был установлен кабинетом и фаворитами государя. Другой закон определил, что лица, покушающиеся на жизнь министров или чиновников государя, виновны в преступлении оскорбления величества, как бы совершившие покушение на особу самого государя. Мы обязаны этим законом двум государям, знаменитым в истории своей слабостью, двум государям, которыми управляли министры, как пастухи управляют своими стадами, двум государям, которые во дворце были рабами, а в совете — детьми, которые были чужды своим армиям и сохраняли власть только потому, что ежедневно поступались ею. Некоторые из этих фаворитов составляли заговоры против своих императоров. Они делали больше: составляли заговоры против самой империи, призывая в нес варваров. Когда, наконец, решились взять их под стражу, государство было уже так ослаблено, что пришлось нарушить изданный ими закон и совершить преступление оскорбления величества для того, чтобы наказать их. Тем не менее именно на этом законе основывался докладчик по делу Сен-Мара; доказывая, что Сен-Мар виновен в преступлении оскорбления величества, потому что стремился отстранить от дел кардинала Ришелье, он говорил: «Преступление против министра государя признано законами императоров равносильным преступлению против особы самого императора. Министр служит своему государю и государству;устранить его значит нанести ущерб и тому и другому; это то же самое, как если бы государя лишили руки, а государство — части его могущества».Олицетворенное рабство не говорило бы иным языком. Другой закон, Валентиниана, Феодосия и Аркадия, объявил фальшивомонетчиков виновными в преступлении оскорбления величества. Но не значило ли это смешивать разнородные вещи? Не будет ли ослаблено страшное понятие оскорбления величества, если это название будут применять к преступлениям иного рода? Павлин доложил императору Александру, «что он намерен преследовать по обвинению в оскорблении величества судью за произнесение приговора, противного постановлениям императора». Император ответил ему, что «в веке, ознаменованном его царствованием, косвенные преступления оскорбления величества не имеют места». Фаустиниан писал тому же императору, что однажды он поклялся жизнью государя никогда не простить своего раба и теперь видит себя вынужденным держать этого раба в вечной опале, дабы не оказаться виновным в оскорблении величества. «Ваши страхи напрасны, — отвечал ему император, — и вам неизвестны мои правила». Один сенатусконсульт повелел не приравнивать к оскорблению величества расплавку неудачно отлитых статуй императора. Императоры Север и Антонин писали Понтию, что человек, продающий непосвященные статуи императора, не совершает преступления оскорбления величества. Те же императоры писали Юлию Кассиану, что того, кто нечаянно попадет камнем в статую императора, не следует преследовать как виновного в оскорблении величества. Особенно нуждался в подобных смягчениях закон Юлия, так как он признавал оскорблением величества не только переплавку статуй императоров, но и всякое подобное этому действие, что давало возможность произвольных истолкований. После того как были установлены преступления оскорбления величества, появилась необходимость установить различия между этими преступлениями. Так, юрисконсульт Ульпиан, сказав, что преступление оскорбления величества не погашается даже смертью виновного, прибавил, что это относится не ко всем преступлениям оскорбления величества, установленным законом Юлия, но только к тем из них, которые содержат покушение на безопасность империи или на жизнь императора. Один английский закон, проведенный при Генрихе VIII, объявлял виновным в государственной измене всякого, кто предсказывает смерть короля. Вот, поистине, недостаточно ясный закон. Деспотизм так ужасен, что губит даже самих деспотов. Во время последней болезни этого короля медики ни разу не осмелились сказать, что он находится в опасности, и, конечно, сообразно с этим лечили его. Некто Марсий видел однажды во сне, что перерезал горло Дионисию. Последний предал его за это смерти, рассудив, что ему не приснилось бы ночью то, о чем он не помышлял днем. Это был акт грубой тирании, так как если бы он даже и помышлял об этом, то он все-таки не покушался этого сделать. Законы обязаны карать одни только внешние действия. Нет ничего произвольнее преступления оскорбления величества в тех случаях, когда предметом его становятся нескромные слова. Речи людей так легко могут быть превратно истолкованы, различие между несдержанностью и злоумышлением так велико, а различие между словами, в которых они выражаются, так мало, что закон не должен назначать смертной казни за слова, не обозначив по крайней мере в точности те слова, за которые она назначается. Слова не входят в состав преступления, они остаются в сфере мысли. Значение их по большей части заключается не в них самих, а в тоне, которым они высказаны. Часто одни и те же слова повторяются в различном смысле: смысл слов зависит от их связи с другими вещами. Иногда молчание бывает выразительнее всяких речей. Все это совершенно неуловимо. Как же можно создавать из такого материала преступление оскорбления величества? Везде, где установлен такой закон, нет не только свободы, но даже и тени ее. По манифесту покойной царицы[1], изданному против семьи Долгоруких, один из этих князей был приговорен к смерти[2] за произнесение неприличных слов против ее особы, а другой — за злонамеренное истолкование ее мудрых государственных мер и оскорбление ее священной особы непочтительными отзывами. Я вовсе не намерен ослабить негодование, которое люди должны чувствовать к тем, кто хочет омрачить славу своего государя; но скажу не обинуясь; для того чтобы умерить деспотизм, в таких случаях более уместно простое исправительное наказание, чем обвинение в оскорблении величества, всегда страшное даже для самой невинности. Такие деяния совершаются не каждый день; они могут быть замечены многими, и ложное обвинение, опирающееся на те или иные факты, может быть легко выяснено. Слова, сопровождающиеся действием, получают свой смысл от этого действия. Так, человек, призывающий подданных на площади к восстанию, виновен в оскорблении величества, потому что слова его сопровождаются действием и составляют часть этого действия. В таком случае карают не за слова, а за совершенное действие, при котором эти слова употребляются. Слова становятся преступлением лишь тогда, когда они подготовляют преступное деяние, сопровождают его или следуют за ним. Но делать из слов преступление, подлежащее смертной казни, вместо того чтобы видеть в них один из признаков такого преступления, значит все извратить и перепутать. Императоры Феодосии, Аркадий и Гонорий писали префекту Руфину: «Человека, который сказал бы что-либо дурное о нашей особе или о нашем правлении, не следует подвергать наказанию: если он сказал это по легкомыслию, то этим делом надо пренебречь, если по безумию, то надо его пожалеть, если это брань с целью оскорбления, то надо его простить. Поэтому, ничего не предпринимая со своей стороны, доведите его дело до нашего сведения, дабы мы могли, оценивая слова по людям, основательно взвесить, следует ли предать этих людей суду или пренебречь ими». Литературные произведения представляют собой нечто более прочное, чем устное слово; но если они не подготавливают к преступлению оскорбления величества, то и не являются материалом для этого преступления. Август и Тиберий наказывали за них, однако, именно как за оскорбление величества; первый — в деле о некоторых памфлетах, направленных против знаменитых мужей и женщин; а второй — в деле о сочинениях, которые, как он думал, были направлены против него самого. Это имело самые роковые последствия для римской свободы. Кремуций Корд был обвинен за то, что в своих анналах назвал Кассия последним из римлян, Сатирические сочинения совсем неизвестны в государствах деспотических, где вследствие подавленности, с одной стороны, и невежества — с другой, ни у кого нет ни желания, ни способности заниматься ими. В демократиях им не препятствуют по той же причине, по которой они запрещаются в правлении одного. Эти произведения, обыкновенно направленные против людей могущественных, приятно щекочут в демократии злорадство самодержавного народа. В монархии[3] их запрещают, но там они бывают более предметом полицейских мер, чем уголовных кар. Их насмешки забавляют общество, они могут доставить утешение недовольным, ослабить зависть к людям высокопоставленным, дать народу силу терпеливо переносить свои страдания и даже заставить его смеяться над ними. Аристократическое правление ревностнее всех прочих преследует сатирические произведения. Правители его — маленькие монархи, неспособные возвыситься до того, чтобы отвечать на брань презрением. В монархии государь стоит так высоко, что стрелы сатиры не досягают до него, между тем как аристократического сановника они пронизывают насквозь; поэтому-то децемвиры, представлявшие собой аристократию, и наказывали смертью за сатирические произведения. Существуют определенные правила стыдливости, соблюдаемые почти всеми народами мира, и было бы нелепо нарушать их при наказании преступлений, которое всегда должно иметь предметом восстановление порядка, Жители Востока, отдававшие женщин в жертву слонам, выдрессированным для совершения чудовищной казни, кажется, задались целью нарушать закон посредством закона. Древний обычай Рима запрещал предавать смертной казни девственниц, но Тиберий сумел обойти этот обычай, приказав палачам изнасиловать их перед казнью. Этот хитрый и свирепый тиран разрушал нравы ради сохранения обычаев. Японское правительство, выставив в публичных местах раздетых донага женщин и приказав им ходить, подобно скотам, на четвереньках, заставило содрогнуться человеческую стыдливость; но когда оно захотело принудить мать…, когда оно захотело принудить сына…, я не в силах продолжать, — оно заставило содрогнуться самую природу. Август постановил, чтобы рабы господ, составляющих заговоры против него, продавались с торгов, чтобы они могли показывать против своего господина. Ради раскрытия важного преступления не надо ничем пренебрегать. Поэтому в государстве, где есть рабы, они, естественно, могут быть доносчиками, но они не могут быть свидетелями. В индекс донес о составленном в пользу Тарквиния заговоре; но он не мог быть свидетелем против детей Брута. Человеку, оказавшему столь великую услугу отечеству, по справедливости даровали свободу, но он получил ее не для того, чтобы иметь возможность оказать эту услугу. Поэтому император Тацит издал закон, воспрещавший рабам свидетельствовать против своих господ даже в случае преступления оскорбления величества. Закон этот не был внесен в сборник Юстиниана. Надо отдать справедливость цезарям: изданные ими мрачные законы не были плодом их собственной изобретательности. Оставлять клеветников безнаказанными научил их Сулла. Вскоре этих клеветников стали даже награждать. «Если твой брат или твой сын, или твоя дочь, или жена твоя возлюбленная, или твой друг, который тебе, как душа твоя, скажет тебе втайне: обратимся к другим богам, то побей его камнями: сперва твоя рука да поднимется на него, а затем и рука всего народа». Это постановление Второзакония не может быть гражданским законом у большей части известных нам народов, так как оно открыло бы у них двери для всевозможных преступлений. Существующий во многих государствах закон, который требует под страхом наказания, чтобы человек доносил даже о тех заговорах, в которых он сам не участвовал, не менее жесток, чем вышеприведенный. Если он вводится в монархическом государстве, то необходимо подвергнуть его ограничениям. Там он должен применяться во всей своей строгости лишь к преступлениям оскорбления величества по первому пункту. В этих государствах очень важно не смешивать различные виды этого преступления. В Японии, где законы опрокидывают все понятия человеческого разума, обвинение в недонесении применяется к самым обыденным случаям. Мы читаем о двух девушках, которых там продержали до смерти в утыканном гвоздями сундуке, — одну за ее любовные похождения, а другую за то, что она не донесла на первую. Когда республике удалось уничтожить тех, кто хотел ее ниспровергнуть, она должна поспешить положить конец мщению, наказаниям и даже наградам. Нельзя осуществлять больших наказаний, а следовательно, и больших изменений, не доверяя нескольким гражданам большой власти; поэтому в таких случаях лучше много прощать, чем много наказывать, лучше изгонять немногих, чем многих, лучше вовсе не лишать имущества, чем производить массовые конфискации. Иначе под предлогом мщения за республику установится тирания мстителей. Надо уничтожать не того, кто господствует, а господство. Надо как можно скорее возвратиться к обычному порядку правления, при котором закон все охраняет и никого не угнетает. Греки не полагали никаких пределов мщению тиранам или тем, кого они считали тиранами. Они предавали смерти детей, иногда — пятерых ближайших родственников осужденного. Они изгнали бесчисленное количество семейств. Их республики были потрясены этим до основания, и возвращение сосланных всегда было эпохой, знаменовавшей перемену государственного строя. Римляне поступали благоразумнее. Когда Кассий был осужден за стремление к тирании, был поставлен вопрос: не следует ли умертвите его детей, но их не подвергли никакому наказанию. «Те, — говорит Дионисий Галикарнасский, — которые в конце марсийской войны и гражданской войны хотели изменить этот закон и не допускать к должностям детей лиц, изгнанных Суллой, были настоящими преступниками». Из войн Мария и Суллы видно, до какой степени мало-помалу извратились души римлян. События этого времени были так ужасны, что, казалось, они уже не повторятся. Но во время триумвиров люди хотели быть более жестокими и в то же время казаться менее жестокими; можно прийти в отчаяние от софизмов, которыми оправдывала себя эта жестокость. Аппиан сообщает нам формулу проскрипций. Можно подумать, что единственным их предметом было благо республики, так хладнокровно говорится там об интересах общества, о превосходстве принятых мер над всеми прочими, о безопасности богачей и спокойствии простого народа, об опасении подвергнуть угрозе жизнь граждан, о желании умиротворить солдат и, наконец, о том, как все будут счастливы. Рим был залит потоками крови, когда Лепид праздновал свой триумф после побед в Испании; несмотря на это, он отдал беспримерный по нелепости приказ, повелевавший гражданам радоваться под угрозой проскрипции. В государствах, где наиболее дорожат свободой, существуют законы, дозволяющие нарушить свободу одного, дабы сохранить ее для всех. Таковы в Англии так называемые bills of attainder. Они принадлежат к одному разряду с теми афинскими законами, которые создавались против отдельного лииа голосованием 6 тысяч граждан. Они принадлежат к одному разряду с теми законами, которые создавались в Риме против отдельных граждан и назывались там привилегиями. Право создавать их принадлежало лишь большим собраниям народа. Но каким бы образом народ их ии создавал, Цицерон требовал, чтобы они были уничтожены, на том основании, что вся сила закона заключается в его всеобщем применении. Признаюсь, однако, что ввиду обычая, существующего у самых свободных народов мира, я склонен думать, что в некоторых случаях на свободу следует набросить покрывало, подобно тому как закрывали иногда статуи богов. В народных государствах обвинения часто бывают публичными, так что каждому дозволяется обвинять, кого он захочет. Это вызвало установление законов, ограждающих невинность граждан. В Афинах обвинитель, не поддержанный пятой частью голосов собрания, уплачивал штраф в 5 тысяч драхм. К такому штрафу был приговорен Эсхин, обвинявший Ктесифона. В Риме недобросовестный обвинитель считался опозоренным, и ему клеймили лоб литерой К. Чтобы обвинитель не мог подкупить судей или свидетелей, к нему приставляли стражу. Я уже говорил об афинском и римском законе, который дозволял обвиненному избавляться от суда добровольным изгнанием. Гражданин, ссудивший деньги другому гражданину, который занял их для того, чтобы израсходовать, и потому уже не имеет их, в силу одного этого обстоятельства получает над ним большое превосходство. Что же произойдет в республике, если это превосходство будет еще более усилено законами? В Афинах и в Риме первоначально дозволялось продавать несостоятельного должника. Солон отменил этот обычай в Афинах; он постановил, что кредитор не имеет власти над личностью должника. Но в Риме децемвиры не отменили этого обычая; имея перед глазами реформу Солона, они не захотели последовать его примеру, и это не единственный пункт в законах двенадцати таблиц, где обнаруживается намерение децемвиров поколебать дух демократии. Эти жестокие законы против должников не раз подвергали опасности Римскую республику. Человек, покрытый ранами, выбежал из дома своего кредитора на площадь. Народ был потрясен этим зрелищем. Тогда и другие граждане вышли из тюрем своих кредиторов, которые не решились их задерживать. Им надавали обещаний, но ничего этим не добились, н народ удалился на Священную Гору. Он добился не отмены законов, а назначения особого должностного лица, на обязанности которого лежало защищать народ. Общество вышло из состояния .анархии, но ему угрожала тирания. Манлий задумал для приобретения популярности вырвать из рук кредиторов граждан, которых они обратили в рабство. Замыслы Манлия были предупреждены; но старое зло продолжало существовать. Было издано несколько отдельных законов, облегчавших уплату долгов, и в 428 году от основания Рима консулы провели закон, который лишил кредиторов права держать своих должников в рабстве у себя в доме. Ростовщик Папирий попытался 0бесчестить молодого человека по имени Публий, которого он держал в оковах, и, подобно тому как преступление Секста дало Риму политическую свободу, преступление Папирия дало ему гражданскую свободу. Такова была судьба этого города, что новые преступления упрочили в нем свободу, доставленную ему старыми преступлениями. Покушение Аппия на Виргинию вновь пробудило в народе то отвращение к тиранам, которое вселила в него несчастная участь Лукреции. Через 37 лет после позорного преступления Папирия подобное же преступление заставило народ удалиться на Яникульский холм и придало новую силу закону, созданному для ограждения должников. С этого времени не столько кредиторы преследуют своих должников за неуплату долгов, сколько должники — своих кредиторов за нарушение законов против ростовщичества. В монархиях свобода часто терпела ущерб от меры, бесполезной в первую очередь для самого государя, а именно — от назначения особых комиссаров для суда над отдельной личностью. Государь получает так мало пользы от комиссаров, что не стоило бы из-за этого изменять обычного порядка вещей. В моральном отношении он должен быть уверен, что у него больше честности и справедливости, чем у его комиссаров, которые всегда считают себя достаточно оправданными его приказами, сомнительными требованиями государственной пользы, оказанным им предпочтением и даже своей трусостью. При Генрихе VIII для суда над пэрами назначали комиссаров из палаты пэров, в результате были казнены все пэры, от которых желательно было отделаться. Нужны ли шпионы в монархии? Хорошие государи обычно не пользуются их услугами. Человек, который соблюдает законы, выполняет все, чего может требовать от него государь; надо, чтобы по крайней мере он мог найти убежище в собственном доме и спокойно заниматься своими делами, поскольку это не связано с каким-либо нарушением законов. Шпионаж, может быть, и был бы терпим, если бы шпионами были честные люди. Но по позору, который неизбежно ложится на лицо, можно судить о позоре самого дела. Государь должен проявлять по отношению к своим подданным кротость, прямоту и доверие. Тот, кто много тревожится, подозревает н опасается, подобен актеру, который затрудняется выполнить свою роль. Видя, что законы в общем остаются в силе и уважаются, государь может считать себя в безопасности. Поведение всех служит ему порукой за поведение каждого. Пусть он только оставит страх — и он сам поразится тому, как его будут любить. Да и в самом деле, почему бы его не любить? В нем видят лишь источник чуть ли не всего добра, которое совершается в государстве, между тем как все кары ставятся в счет законам. Государь показывается народу всегда с ясным выражением лица. Даже его славу мы считаем нашей славой и в его могуществе видим нашу силу. Одно из доказательств любви к государю заключается в том доверии, которое питают к нему: когда министр откажет в просьбе, думают, что государь удовлетворил бы ее. Даже в пору общественных бедствий его не обвиняют, но только сожалеют о том, что он многого не знает или находится под влиянием дурных людей. Если бы государь знал — говорит народ. Эти слова — призыв к государю и доказательство доверия, которым он пользуется. Татары должны надписывать свои имена на стрелах, чтобы можно было узнать, чья рука выпустила их. Филипп Македонский был ранен при осаде города дротиком, на котором было написано: этот смертельный удар Филиппу нанес Астер. Если бы те, которые обвиняют человека, имели в виду общественное благо, то они обращались бы со своими обвинениями не к государю, который может быть легко предубежден, а к судьям, которые действуют по правилам, страшным только для одних клеветников. Если же обвинитель не хочет допустить между собою и обвиненным посредничества законов, то это значит, что он имеет основание бояться их, и самое малейшее наказание, которого он заслуживает в таком случае, состоит в том, чтобы не верить ему. Можно удостоить его внимания лишь в тех случаях, которые не терпят медлительных приемов обычного судопроизводства и когда дело идет о безопасности государя. В таком случае можно предположить, что тот, кто обвиняет, сделал над собой усилие, чтобы заставить себя говорить, Во всех же прочих случаях следует сказать вместе с императором Констанцием: «Мы не можем подозревать того, кто, имея врага, не имел обвинителя». Королевская власть есть великий двигатель, действия которого должны совершаться легко и без шума. Китайцы прославляют одного из своих императоров, который, по их словам, правил, как само небо, т. е. своим личным примером. Есть случаи, когда власть должна действовать со всею своею силой, и другие, когда она должна действовать, ограничивая себя. Высшее искусство управления состоит в том, чтобы твердо знать, каковы должны быть пределы власти, которую следует применять при различных обстоятельствах. В наших монархиях все наше благоденствие состоит в мнении, которое составил себе народ о кротости правления. Неискусный министр любит заявлять вам, что вы рабы. Но если бы это было и так, то он должен был бы стараться скрывать это от вас. Он только и знает, что извещает вас и словесно, и письменно о том, что государь разгневался, что он возмущен, что он наведет порядок. Дело управления может быть сильно облегчено; для этого надо, чтобы государь ободрял, а угрожали только законы. Легче всего это понять из примера противоположного: «Царь Петр I, — рассказывает г. Перри, — издал новый указ, по которому подавать ему жалобы разрешается лишь после того, как уже будут поданы две жалобы его чиновникам. Тогда в случае отказа в правосудии можно подать ему третью;но тот, чья жалоба окажется несправедливой, подвергается смертной казни. С тех пор никто не подавал царю жалоб». Нравы государя содействуют свободе в такой же степени, как и законы. Государь, как и закон, может обращать людей в животных н животных в людей. Если он любит свободные души — у него будут подданные; если ему нравятся низкие души — у него будут рабы. Если он желает постигнуть великое искусство царствовать, пусть приближает к себе честь, добродетель, пусть поощряет личные заслуги. Он даже может иногда обратить взор и на таланты. Ему незачем бояться соперничества так называемых достойных людей; он равен им, коль скоро он их любит. Пусть он покоряет сердца, но не налагает оковы на разум. Пусть он станет популярным. Ему должна быть приятна любовь малейшего из его подданных, ибо они тоже люди. Народ так радуется малейшему проявлению внимания к нему, что было бы несправедливо отказать ему в этом: бесконечное расстояние, которое отделяет его от монарха, не позволит ему стать назойливым. Пусть монарх будет благосклонен к просьбам и непреклонен перед требованиями, и пусть он знает, что народ радуется, когда он отказывает придворным, а придворные радуются его милостям. Монархи должны соблюдать большую осторожность в шутках. Умеренная шутка приятна, потому что она устанавливает более непринужденные отношения, но колкая шутка менее дозволительна для них, чем для последнего из их подданных, так как только в их устах она всегда наносит смертельные раны. Еще менее позволительно им подвергать подданного явному оскорблению: они поставлены для того, чтобы прощать или наказывать, но отнюдь не для того, чтобы оскорблять. Оскорбляя своих подданных, они поступают с ними более жестоко, чем повелители турок или московитов — со своими. Эти последние своими оскорблениями унижают, но не бесчестят людей; а они н унижают, и бесчестят их. Азиаты по свойственному им предрассудку видят в причиненной им государем обиде доказательство его отеческого внимания; а в нас по свойственному нам образу мыслей жгучая боль от перенесенного оскорбления усугубляется отчаянием от невозможности смыть его. Государи должны радоваться, что имеют подданных, для которых честь дороже жизни, для которых она является стимулом не только мужества, но и верности. Вспомним о несчастьях, постигших государей, которые оскорбили своих подданных: о мести Херея, евнуха Нарсеса и графа Юлиана, наконец, о герцогине Монпансье, которая, обидевшись на Генриха III за то, что он разгласил некоторые ее тайные недостатки, нарушала его спокойствие в продолжение всей его жизни. Хотя деспотическое правление по своей природе везде одинаково, но различные обстоятельства, религиозные убеждения, предрассудки, полученные примеры, свойства ума, обычаи, нравы могут внести в него значительные различия. Весьма полезно, если в таком государстве имеются определенные укоренившиеся понятия. Так, в Китае на императора смотрят, как на отца народа, а в начале существования государства арабов государь был там проповедником. Хорошо также, если там есть какие-нибудь священные книги, которые могут служить правилом поведения, каковы Коран у арабов, книги Зороастра у персов, Ведды у индийцев, классические книги у китайцев. Религиозный кодекс восполняет недостатки гражданского и ограничивает произвол. Уместно также, чтобы судьи в сомнительных случаях совещались с духовными властями, как это делается в Турции, где кади вопрошают мулл. В случаях же преступлений, караемых смертью, желательно, чтобы судья, если он есть, уведомлял и губернатора, дабы гражданские власти и церковные умерялись еще и политической властью. Деспотизм в своем неистовстве распространил опалу отца на его детей и жен. Но последние и так уже несчастны, не будучи виновными. Кроме того, надо, чтобы между государем и обвиняемыми стояли лица, которые могут своими мольбами смягчить его гнев или побудить его вынести более справедливое решение. У малдивов есть хороший обычай, чтобы сановник, впавший в немилость, ежедневно являлся ко двору своего государя до тех пор, пока он снова не завоюет его благосклонность: его присутствие обезоруживает разгневанного государя. Есть деспотические государства, где полагают, что ходатайствовать за опального перед государем значит нарушать должное почтение к последнему. Эти государи как будто употребляют все усилия для того, чтобы лишить себя добродетели милосердия. Аркадий и Гонорий объявили в законе, о котором я столько говорил, что они не будут щадить тех, кто осмелится умолять их за виновных. Это очень дурной закон, так как он нехорош даже для деспотизма. Очень хорош обычай Персии, дозволяющий всем, кто этого пожелает, покидать государство, хотя противоположный обычай имеет свое начало в деспотизме, который смотрит на подданных, как на рабов, а на тех, кто покидает государство, как на беглых рабов. Этот персидский обычай очень выгоден для деспотизма, так как опасение ухода плательщиков останавливает или ограничивает притеснения пашей и сборщиков податей. ru.wikisource.org ГЛАВА I О законах в их отношениях к различным существам Законы в самом широком значении этого слова суть необходимые отношения, вытекающие из природы вещей; в этом смысле все, что существует, имеет свои законы: они есть и у божества, и у мира материального, и у существ сверхчеловеческого разума, и у животных, и у человека. Те, которые говорят, что все видимые нами в мире язления произведены слепою судьбою, утверждают великую нелепость, так как что может быть нелепее слепой судьбы, создавшей разумные существа? Итак, есть первоначальный разум; законы же — это отношения, существующие между ним и различными существами, и взаимные отношения этих различных существ. Бог относится к миру как создатель и охранитель; он творит по тем же законам, по которым охраняет; он действует по этим законам, потому что знает их; он знает их, потому что создал их, и он создал их, потому что они соответствуют его мудрости и могуществу. Непрерывное существование мира, образованного движением материи и лишенного разума, приводит к заключению, что все его движения совершаются по неизменным законам, и какой бы иной мир мы себе ни вообразили вместо существующего, он все равно должен был бы или подчиняться неизменным правилам, или разрушиться. Таким образом, дело творения, кажущееся актом произвола, предполагает ряд правил, столь же неизбежных, как рок атеистов — Было бы нелепо думать, что творец мог бы управлять миром и помимо этих правил, так как без них не было бы и самого мира. Эти правила — неизменно установленные отношения. Так, все движения и взаимодействия двух движущихся тел воспринимаются, возрастают, замедляются и прекращаются согласно ПЛ Монтескье отношениям между массами и скоростями этих тел; в каждом различии есть единообразие, и в каждом изменении — постоянство. Единичные разумные существа могут сами для себя создавать законы, но у них есть также и такие законы, которые не ими созданы. Прежде чем стать действительными, разумные существа были возможны, следовательно, возможны были отношения между ними, возможны поэтому и законы. Законам, созданным людьми, должна была предшествовать возможность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным законом, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начерчен круг, его радиусы не были равны между собою. Итак, надо признать, что отношения справедливости предшествуют установившему их положительному закону. Так, например, если существует общество людей, то справедливо, чтобы люди подчинялись законам этого общества; если разумные существа облагодетельствованы другим существом, они должны питать к нему благодарность; если разумное существо сотворено другим разумным существом, то оно должно оставаться в той же зависимости, в какой оно находилось с первого момента своего существования; если разумное существо причинило зло другому разумному существу, то оно заслуживает, чтобы ему воздали таким же злом, и т. д. Но мир разумных существ далеко еще не управляется с таким совершенством, как мир физический, так как, хотя у него и есть законы, по своей природе неизменные, он не следует им с тем постоянством, с которым физический мир следует своим законам. Причина этого в том, что отдельные разумные существа по своей природе ограниченны и потому способны заблуждаться и что, с другой стороны, им свойственно по самой их природе действовать по собственным побуждениям. Поэтому они не соблюдают неизменно своих первоначальных законов, и даже тем законам, которые они создают сами для себя, они подчиняются не всегда. Неизвестно, находятся ли животные под управлением общих или каких-нибудь особенных законов движения. Как бы то ни было, они не связаны с богом более близкими отношениями, чем остальной материальный мир; способность же чувствовать служит им лишь для их отношений друг к другу, к другим существам и к самим себе. В свойственном им влечении к наслаждению каждое из них находит средство для охраны своего отдельного бытия, и это же влечение служит им для сохранения рода. Они имеют естественные законы, потому что соединены способностью чувствовать и не имеют законов положительных, потому что не соединены способностью познавать. Но они не следуют неизменно и своим естественным законам; растения, у которых мы не замечаем ни чувства, ни сознания, лучше их следуют последним. Животные лишены тех высоких преимуществ, которыми мы обладаем, но зато у них есть такие, которых нет у нас. У них нет наших надежд, но нет и наших страхов; они, подобно нам, умирают, но не сознают этого; большая часть их даже охраняет себя лучше, чем мы себя, и не так злоупотребляет своими страстями, как мы. Как существо физическое, человек, подобно всем другим телам, управляется неизменными законами; как существо, одаренное умом, он беспрестанно нарушает законы, установленные богом, и изменяет те, которые сам установил. Он должен руководить собою, и, однако, он существо ограниченное; как всякое смертное разумное существо, он становится жертвою неведения и заблуждения и нередко утрачивает и те слабые познания, которые ему уже удалось приобрести, а как существо чувствующее, он находится во власти тысячи страстей. Такое существо способно ежеминутно забывать своего создателя — и бог напоминает ему о себе в заветах религии; такое существо способно ежеминутно забывать самого себя — и философы направляют его законами морали; созданный для жизни в обществе, он способен забывать своих ближних — и законодатели призывают его к исполнению своих обязанностей посредством политических и гражданских законов. Следующая глава > history.wikireading.ru online-knigi.com Шарль Луи Монтескье Избранные произведения О ДУХЕ ЗАКОНОВ ПРЕДИСЛОВИЕ Если бы среди бесконечного разнообразия предметов, о которых говорится в этой книге, и оказалось что-нибудь такое, что против моего ожидания может кого-либо обидеть, то не найдется в ней по крайней мере ничего, сказанного со злым умыслом. Мой ум не имеет от природы склонности к порицанию. Платон27 благодарил небо за то, что родился во времена Сократа28, я же благословляю небо за то, что оно судило мне родиться при правительстве, под властью которого я живу, и повелело мне повиноваться тем, к которым внушило любовь. Я прошу одной милости, хотя и. боюсь, что мне в ней откажут: не судить по минутному чтению о двадцатилетнем труде; одобрять или осуждать всю мою книгу целиком, а не отдельные ее фразы. Когда хотят узнать цели и намерения автора, то где же всего ближе искать их как не в целях и намерениях его произведения. Я начал с изучения людей и нашел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии. Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона. Обратившись к древности, я постарался усвоить дух ее, чтобы случаи, существенно различные, не принимать за сходные и не просмотреть различий между теми, которые кажутся сходными. Принципы свои я вывел не из своих предрассудков, а из самой природы вещей. Немало истин окажутся здесь очевидными лишь после того, как обнаружится цепь, связующая их с другими истинами. Чем больше будут размышлять над подробностями, тем более будут убеждаться в верности общих начал. Самые эти подробности приведены мною не все, ибо кто может сказать все и не показаться при этом смертельно скучным? Здесь не найдут тех крайностей, которые как будто составляют характерную особенность современных сочинений. При известной широте взгляда все крайности исчезают; проявляются же они обыкновенно лишь вследствие того, что ум писателя, сосредоточившись всецело на одной стороне предмета, оставляет без внимания все прочие. Я пишу не с целью порицать установления какой бы то ни было страны. Каждый народ найдет в моей книге объяснение существующих у него порядков, и она, естественно, приведет к заключению, что предлагать в них какие-нибудь изменения этих порядков имеют право только те лица, которые получили от рождения счастливый дар проникать одним взглядом гения всю организацию государства. Нельзя относиться безразлично к делу просвещения народа. Предрассудки, присущие органам управления, были первоначально предрассудками народа. Во времена невежества люди не ведают сомнений, даже когда творят величайшее зло, а з эпоху просвещения они трепещут даже при совершении величайшего блага. Они чувствуют старое зло, видят средства к его исправлению, но вместе с тем видят и новое зло, проистекающее от этого исправления. Они сохраняют дурное из боязни худшего и довольствуются существующим благом, если сомневаются в возможности лучшего; они рассматривают части только для того, чтобы познать целое, и исследуют все причины, чтобы уразуметь все последствия, Если бы я мог сделать так, чтобы люди получили новье основания полюбить свои обязанности, своего государя, свое отечество и свои законы, чтобы они почувствовали себя более счастливыми во всякой стране, при всяком правительстве и на всяком занимаемом ими посту, - я счел бы себя счастливейшим из смертных. Если бы я мог сделать так, чтобы у тех, которые повелевают, увеличился запас сведений относительно того, что они должны предписывать, а те, которые повинуются, нашли новое удовольствие в повиновении, - я счел бы себя счастливейшим из смертных. Я счел бы себя счастливейшим из смертных, если бы мог излечить людей от свойственных им предрассудков. Предрассудками я называю не то, что мешает нам познавать те или иные вещи, а то, что мешает нам познать самих себя. О духе законов Стремясь просветить людей, мы всего более можем прилагать к делу ту общую добродетель, в которой заключается любовь к человечеству. Человек - это существо столь гибкое и в общественном быту своем столь восприимчивое к мнениям и впечатлениям других людей - одинаково способен и понять свою собственную природу, когда ему показывают ее, и утратить даже всякое представление о ней, когда ее скрывают от него. Я много раз начинал и оставлял этот труд, тысячу раз бросал я на ветер уже исписанные мною листы и каждый день чувствовал, что мои руки опускаются от бессилия. Исследуя свой предмет без всякого предварительного плана, я не знал ни правил, ни исключений и если находил истину, то для того только, чтобы тут же утратить ее; но когда я открыл мои общие начала, то все, чего я искал, предстало предо мною, и на протяжении двадцати лет я видел, как труд мой возник, рос, развивался и завершился. ЕСЛИ этому труду суждено иметь успех, я буду в значительной степени обязан этим величию моего предмета. Не думаю, однако, чтобы тут не было никакой заслуги и с моей стороны. Когда я прочел все, что было написано прежде меня столь многими великими людьми во Франции, в Англии и Германии, я был поражен восхищением, но не пал духом. "И я тоже художник!", - воскликнул я вместе с Корреджио. ЗАЯВЛЕНИЕ АВТОРА Для понимания первых четырех книг этого труда следует заметить, что 1) под словом республиканская добродетель я разумею любовь к отечеству, т. е. любовь к равенству. Это не христианская или нравственная, а политическая добродетель; она представляет ту главную пружину, которая приводит в движение республиканское правительство подобно тому, как честь является движущей пружиной монархии. На этом основании я и назвал любовь к отечеству и к равенству политической добродетелью: новые идеи, к которым я пришел, обязывали меня приискать для них и новые названия или употреблять старые слова в новом смысле. Лица, не понявшие этого, приписали мне много таких нелепых мнений, которые показались бы возмутительными во всех странах мира, так как во всех странах мира дорожат нравственностью. 2) Следует обратить внимание на то, что между утверждением, что известное свойство, душевное расположение или добродетель не являются главными двигателями такого-то правительства, и утверждением, что они в этом правительстве совсем отсутствуют, есть большое различие. Если я скажу, что такое-то колесо или шестерня не относятся к орудиям, приводящим в движение механизм часов, то можно ли из этого заключить, что их совсем не имеется в этих часах? Столько же оснований для заключения, что христианские и нравственные добродетели и даже сама политическая добродетель отсутствуют в монархии. Одним словом: честь существует и в республике, хотя движущее начало республики - политическая добродетель, а политическая добродетель существует и в монархии, несмотря на то, что движущее начало монархии честь. Говоря в V главе третьей книги моего сочинения о добродетельном человеке, я имел в виду не человека, обладающего христианскими или нравственными добродетелями, а человека, стремящегося к политическому благу, т. е. обладающего тою политическою добродетелью, о которой была речь. Это человек, который любит законы своей страны и любовью к ним руководствуется в своей деятельности. Все это я уточнил в настоящем издании путем еще более четкого определения своих идей; в большинстве случаев, где было употреблено мною слово добродетель, я заменил его выражением политическая добродетель. КНИГА ПЕРВАЯ О законах вообще ГЛАВА I О законах в их отношениях к различным существам Законы в самом широком значении этого слова суть необходимые отношения, вытекающие из природы вещей; в этом смысле все, что существует, имеет свои законы: они есть и у божества, и у мира материального, и у существ сверхчеловеческого разума, и у животных, и у человека. Те, которые говорят, что все видимые нами в мире язления произведены слепою судьбою, утверждают великую нелепость, так как что может быть нелепее слепой судьбы, создавшей разумные существа? Итак, есть первоначальный разум; законы же - это отношения, существующие между ним и различными существами, и взаимные отношения этих различных существ. Бог относится к миру как создатель и охранитель; он творит по тем же законам, по которым охраняет; он действует по этим законам, потому что знает их; он знает их, потому что создал их, и он создал их, потому что они соответствуют его мудрости и могуществу. Непрерывное существование мира, образованного движением материи и лишенного разума, приводит к заключению, что все его движения совершаются по неизменным законам, и какой бы иной мир мы себе ни вообразили вместо существующего, он все равно должен был бы или подчиняться неизменным правилам, или разрушиться. Таким образом, дело творения, кажущееся актом произвола, предполагает ряд правил, столь же неизбежных, как рок атеистов- Было бы нелепо думать, что творец мог бы управлять миром и помимо этих правил, так как без них не было бы и самого мира. Эти правила - неизменно установленные отношения. Так, все движения и взаимодействия двух движущихся тел воспринимаются, возрастают, замедляются и прекращаются согласно ПЛ Монтескье отношениям между массами и скоростями этих тел; в каждом различии есть единообразие, и в каждом изменении - постоянство. Единичные разумные существа могут сами для себя создавать законы, но у них есть также и такие законы, которые не ими созданы. Прежде чем стать действительными, разумные существа были возможны, следовательно, возможны были отношения между ними, возможны поэтому и законы. Законам, созданным людьми, должна была предшествовать возможность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным законом, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начерчен круг, его радиусы не были равны между собою. Итак, надо признать, что отношения справедливости предшествуют установившему их положительному закону. Так, например, если существует общество людей, то справедливо, чтобы люди подчинялись законам этого общества; если разумные существа облагодетельствованы другим существом, они должны питать к нему благодарность; если разумное существо сотворено другим разумным существом, то оно должно оставаться в той же зависимости, в какой оно находилось с первого момента своего существования; если разумное существо причинило зло другому разумному существу, то оно заслуживает, чтобы ему воздали таким же злом, и т. д. Но мир разумных существ далеко еще не управляется с таким совершенством, как мир физический, так как, хотя у него и есть законы, по своей природе неизменные, он не следует им с тем постоянством, с которым физический мир следует своим законам. Причина этого в том, что отдельные разумные существа по своей природе ограниченны и потому способны заблуждаться и что, с другой стороны, им свойственно по самой их природе действовать по собственным побуждениям. Поэтому они не соблюдают неизменно своих первоначальных законов, и даже тем законам, которые они создают сами для себя, они подчиняются не всегда, Неизвестно, находятся ли животные под управлением общих или каких-нибудь особенных законов движения. Как бы то ни было, они не связаны с богом более близкими отношениями, чем остальной материальный мир; способность же чувствовать служит им лишь для их отношений друг к другу, к другим существам и к самим себе. В свойственном им влечении к наслаждению каждое из них находит средство для охраны своего отдельного бытия, и это же влечение служит им для сохранения рода. Они имеют естественные законы, потому что соединены способностью чувствовать и не имеют законов положительных, потому что не соединены способностью познавать. Но они не следуют неизменно и своим естественным законам; растения, у которых мы не замечаем ни чувства, ни сознания, лучше их следуют последним. Животные лишены тех высоких преимуществ, которыми мы обладаем, но зато у них есть такие, которых нет у нас. У них нет наших надежд, но нет и наших страхов; они, подобно нам, умирают, но не сознают этого; большая часть их даже охраняет себя лучше, чем мы себя, и не так злоупотребляет своими страстями, как мы. Как существо физическое, человек, подобно всем другим телам, управляется неизменными законами; как существо, одаренное умом, он беспрестанно нарушает законы, установленные богом, и изменяет те, которые сам установил. Он должен руководить собою, и, однако, он существо ограниченное; как всякое смертное разумное существо, он становится жертвою неведения и заблуждения и нередко утрачивает и те слабые познания, которые ему уже удалось приобрести, а как существо чувствующее, он находится во власти тысячи страстей. Такое существо способно ежеминутно забывать своего создателя - и бог напоминает ему о себе в заветах религии; такое существо способно ежеминутно забывать самого себя - и философы направляют его законами морали; созданный для жизни в обществе, он способен забывать своих ближних - и законодатели призывают его к исполнению своих обязанностей посредством политических и гражданских законов. ГЛАВА II О законах природы Всем этим законам предшествуют законы природы, названные так потому, что они вытекают единственно из устройства нашего существа. Чтобы основательно познакомиться с ними, надо рассмотреть человека во время, предшествовавшее образованию общества. Законы, по которым он жил в том состоянии, и будут законами природы. Тот закон, который, запечатлев в нас идею творца, влечет нас к нему, в ряду естественных законов занимает первое место по своей важности, но не по порядку законов во времени. Человек в природном состоянии обладает не столько познаниями, сколько способностью познания. Ясно, что первые идеи его не будут носить умозрительного характера: прежде чем размышлять о начале своего бытия, он думает о его охранении. Такой человек вначале чувствует лишь свою слабость. Он будет крайне боязлив; если бы для подтверждения этого потребовались примеры, то они уже найдены в лесах, обитаемых дикарями: все заставляет их трепетать, все обращает в бегство. В таком состоянии каждый чувствует себя низшим по отношению к другим людям и лишь с трудом доходит до чувства равенства с ними. Стремление нападать друг на друга чуждо таким людям; следовательно, мир является первым естественным законом человека. Гоббс29 неправ, когда приписывает первобытным людям желание властвовать друг над другом. Идея власти и господства настолько сложна и зависит от такого множества других идей, что она не может быть первой во времени идеей человека. Если война не есть естественное состояние людей, то почему же, спрашивает Гоббс, люди всегда ходят вооруженными и запирают на ключ свои жилища? Однако не следует приписывать людям, жившим до образования общества, такие стремления, которые могут возникнуть у них только после образования общества, вместе с которым у них появляются поводы для нападения и защиты. С чувством своей слабости человек соединяет ощущение своих нужд. Поэтому второй естественный закон человека - XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 XML error: Invalid character at line 31 www.e-reading.mobiBook: Избранные произведения о духе законов. Автор книги дух законов
Без автора. О духе законов
Монтескье Шарль Луи О духе законов "О духе законов"-главное произведение французского философа-просветителя Шарля Луи Монтескье (1689-1755), блестящего знатока истории, теории права и государства, одного из основоположников… — Рипол-Классик, (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) Proвласть Подробнее... 2018 856 бумажная книга Монтескье Шарль Луи О духе законов 171;О духе законов 187;— главное произведение французского философа-просветителя Шарля Луи Монтескье (1689-1755), блестящего знатока истории, теории права и государства, одного из… — Рипол Классик, (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) PROвласть Подробнее... 2018 833 бумажная книга Монтескье Ш.Л. О духе законов 2018 871 бумажная книга Монтескье Ш. О духе законов "О духе законов" - главное произведение французского философа-просветителя Шарля Луи Монтескье (1689-1755), блестящего знатока истории, теории права и государства, одного из основоположников… — РИПОЛ классик, (формат: Твердая бумажная, 690 стр.) Подробнее... 2018 923 бумажная книга Монтескье Шарль Луи О духе законов &171;О духе законов&187;главное произведение французского философа-просветителя Шарля Луи Монтескье (1689-1755), блестящего знатока истории, теории права и государства, одного из основоположников… — РИПОЛ КЛАССИК, (формат: Твердая бумажная, 690 стр.) PROвласть Подробнее... 2018 537 бумажная книга Илларион Васильевич Васильев О духе законов, ныне существующих в Российском Государстве Полный вариант заголовка: «О духе законов, ныне существующих в Российском Государстве, : Речь, в Московском коммерческом училище при открытии класса российскаго законоведения / Произнесенная… — Библиотечный фонд, электронная книга Подробнее... 1824 электронная книга Монтескье О духе законов. Вступ. ст. М. М. Ковалевского. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Книга представляет собой репринтное издание 1900 года. Несмотря на то, что была проведена серьезная работа… — Книга по Требованию, - Подробнее... 1900 1475 бумажная книга И.В. Васильев О духе законов, ныне существующих в Российском Государстве Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Речь, в Московском коммерческом училище при открытии класса российскаго законоведения, произнесенная… — Книга по Требованию, - Подробнее... 1824 3746 бумажная книга И.В. Васильев О духе законов, ныне существующих в Российском Государстве Речь, в Московском коммерческом училище при открытии класса российскаго законоведения, произнесенная Иларионом Васильевым, магистром нравственных и политическихнаук, секретарем Училищнаго комитета… — Книга по Требованию, (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) Подробнее... 4295 бумажная книга Монтескье О духе законов. Вступ. ст. М. М. Ковалевского. Или об отношениях, в которых законы должны находится к устройству каждого правления, к нравам, климату, религии, торговле, и т. д. К чему автор прибавил новые исследования о законах римских… — Книга по Требованию, (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) Подробнее... 2011 1691 бумажная книга Ш.Л. Монтескье О существе законов. Часть 2 Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Перевод с французского. Творение г. Монтескье. Издал Василий Соликов. Развернутои последовательно… — Книга по Требованию, - Подробнее... 1810 1246 бумажная книга Ш.Л. Монтескье О существе законов. Часть 2 Перевод с французского. Творение г. Монтескье. Издал Василий Соликов. Развернуто и последовательно гуманистическая и просветительская позиция Монтескье представлена в трактате`О духе законов`(1748)… — Книга по Требованию, (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) Подробнее... 1429 бумажная книга Матвей Троицкий Наука о духе. Общие свойства и законы человеческого духа. Психическая соотносительность в мышлении и психическая рефлексивность Вниманию читателей предлагается книга известного российского психолога и философа М. М. Троицкого, посвященная изучению свойств и законов человеческого духа — (формат: 145х215 мм (средний формат), 352 стр.) Из наследия мировой философской мысли. Теория познания Подробнее... 2012 423 бумажная книга Матвей Троицкий Наука о духе. Общие свойства и законы человеческого духа. Том 1. Психическая относительность как условность и ограниченность Вниманию читателей предлагается книга известного российского психолога и философа М. М. Троицкого, посвященная изучению свойств и законов человеческого духа — (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) Из наследия мировой философской мысли. Теория познания Подробнее... 2015 423 бумажная книга Троицкий М.М. Наука о духе. Общие свойства и законы человеческого духа. Психическая относительность как условность и ограниченность. Том 1 Вниманию читателей предлагается книга известного российского психолога и философа М. М. Троицкого (1835-1899), посвященная изучению свойств и законов человеческого духа. Настоящее издание… — URSS, (формат: 145х215 мм (средний формат), 376 стр.) Из наследия мировой философской мысли: теория познания Подробнее... 2015 454 бумажная книга О духе законов (Монтескьё/Горнфельд)/Книга двенадцатая — Викитека
Глава I. Основная мысль этой книги[править]
Глава II. О свободе гражданина[править]
Глава III. Продолжение той же темы[править]
Глава IV. О том, каким образом характер и степень строгости наказаний благоприятствуют свободе[править]
Глава V. О некоторых обвинениях, которые требуют особенной умеренности и осмотрительности[править]
Глава VI. О преступлении против естества[править]
Глава VII. О преступлении оскорбления величества[править]
Глава VIII. О неправильном применении терминов «святотатства» и «оскорбления величества»[править]
Глава IX. Продолжение той же темы[править]
Глава Х Продолжение той же темы[править]
Глава XI. О помышлениях[править]
Глава XII. О нескромных словах[править]
Глава XIII. О литературных произведениях[править]
Глава XIV. Оскорбление стыдливости при наказании преступников[править]
Глава XV. Об освобождении раба с целью дать ему возможность обвинять своего господина[править]
Глава XVI. Клеветническое обвинение в оскорблении величества[править]
Глава XVII. О раскрытии заговоров[править]
Глава XVIII. Как опасно в республиках наказывать слишком строго за преступление оскорбления величества[править]
Глава XIX. Как приостанавливают пользование свободой в республике[править]
Глава XX. О законах, благоприятствующих свободе гражданина в республике[править]
Глава XXI. О жестокости законов против должников в республике[править]
Глава XXII. О мерах, нарушающих свободу в монархиях[править]
Глава XXIII. О шпионах в монархии[править]
Глава XXIV. Об анонимных письмах[править]
Глава XXV. О приемах правления в монархии[править]
Глава XXVI. О том, что монарх должен быть доступным[править]
Глава XXVII. О нравах монарха[править]
Глава XXVIII. Об уважении монархов к своим подданным[править]
Глава XXIX. О гражданских законах, которые могут внести немного свободы в деспотическое правление[править]
Глава XXX. Продолжение той же темы[править]
КНИГА ПЕРВАЯ О законах вообще. Избранные произведения о духе законов
Книга Избранные произведения о духе законов - Автор Монтескье Шарль Луи
ПРЕДИСЛОВИЕ 1 ЗАЯВЛЕНИЕ АВТОРА 1 КНИГА ПЕРВАЯ О законах вообще 2 ГЛАВА I О законах в их отношениях к различным существам 2 ГЛАВА II О законах природы 2 ГЛАВА III О положительных законах 3 КНИГА ВТОРАЯ О законах, вытекающих непосредственно из природы правительства 3 ГЛАВА I О природе трех различных образов правления 3 ГЛАВА II О республиканском правлении и законах, относящихся к демократии 4 ГЛАВА III О законах, относящихся к природе аристократии 5 ГЛАВА IV, О законах в их отношении к природе монархического правления[35] 5 ГЛАВА V О законах, относящихся к природе деспотического государства[37] 6 КНИГА ТРЕТЬЯ О принципах трех видов правления 6 ГЛАВА I О различии между природой правления и его принципом 6 ГЛАВА II О принципе различных видов правления 6 ГЛАВА III О принципе демократии 7 ГЛАВА IV О принципе аристократии 7 ГЛАВА V О том, что добродетель не есть принцип монархического образа правления 7 ГЛАВА VI Чем восполняется отсутствие добродетели в монархическом правлении 8 ГЛАВА VII О принципе монархии 8 ГЛАВА VIII О том, что честь не есть принцип деспотических государств 8 ГЛАВА IX О принципе деспотического правления 8 ГЛАВА Х Различие в характере повиновения в умеренных и деспотических государствах 9 ГЛАВА XI Размышления обо всем этом 9 КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ О том, что законы воспитания должны соответствовать принципам образа правления 9 ГЛАВА I О законах воспитания 9 ГЛАВА II О воспитании в монархиях 9 ГЛАВА III О воспитании в деспотическом государстве 10 ГЛАВА IV Различные плоды воспитания у древних и у нас 10 ГЛАВА V О воспитании в республиканском государстве 10 ГЛАВА VI О некоторых учреждениях греков 11 ГЛАВА VII В каком случае могут быть полезны эти своеобразные учреждения 11 ГЛАВА VIII Объяснение одного парадоксального мнения древних, относящегося к воспитанию нравов 11 КНИГА ПЯТАЯ Законы, издаваемые законодателем, должны соответствовать принципу образа правления 12 ГЛАВА I Идея этой книги 12 ГЛАВА II Что такое добродетель в политическом государстве 12 ГЛАВА III Что такое любовь к республике в демократии 12 ГЛАВА IV Как внушается любовь к равенству и умеренности 12 ГЛАВА V Как законы водворяют равенство в демократии 12 ГЛАВА VI Как законы должны поддерживать умеренность в демократии 13 ГЛАВА VII Другие средства, содействующие принципу демократии 13 ГЛАВА VIII Каково должно быть отношение законов к принципу правления в аристократическом государстве 14 ГЛАВА IX О соответствии законов монархии их принципу 15 ГЛАВА Х О быстром выполнении дел в монархии 15 ГЛАВА XI О преимуществах монархического образа правления 15 ГЛАВА XII Продолжение той же темы 16 ГЛАВА XIII Идея деспотизма 16 ГЛАВА XIV О соответствии законов деспотического правления их принципу 16 ГЛАВА XV Продолжение той же темы 17 ГЛАВА XVI О передаче власти 18 ГЛАВА XVII О подарках 18 ГЛАВА XVIII О раздаваемых государем наградах 18 ГЛАВА XIX Другие последствия принципов трех видов правления 18 КНИГА ШЕСТАЯ Влияние, оказываемое принципами различных образов правления на простоту гражданских и уголовных законов, на формы судопроизводства и определение наказаний 19 ГЛАВА I О простоте гражданских законов в различных видах правления 19 ГЛАВА II О простоте уголовных законов в различных видах правления 20 ГЛАВА III В каких правлениях и в каких случаях должно судить по букве закона 20 ГЛАВА IV О способах вынесения судебных приговоров 20 ГЛАВА V При каком образе правления государь сам может быть судьей 21 ГЛАВА VI О том, что в монархии министры не должны быть судьями 21 ГЛАВА VII О единоличном судье 21 ГЛАВА VIII О способах обвинения в различных правлениях 22 ГЛАВА IX О строгости наказаний в различных правлениях 22 ГЛАВА Х О старинных французских законах 22 ГЛАВА XI О том, что если народ добродетелен, то не требуется много наказаний 22 ГЛАВА XII О силе наказаний 22 ГЛАВА XIII Бессилие японских законов 23 ГЛАВА XIV О духе римского сената 23 ГЛАВА XV О наказаниях в римском законодательстве 23 ГЛАВА XVI О точном соответствии между наказанием и преступлением 24 ГЛАВА XVII О пытке преступников или допросе с пристрастием 24 ГЛАВА XVIII О денежных и телесных наказаниях 24 ГЛАВА XIX О законе талиона 24 ГЛАВА XX О наказании детей их отцами 24 ГЛАВА XXI О милосердии государя 25 КНИГА СЕДЬМАЯ Влияние различных принципов трех видов правления на роскошь и законы против роскоши, а также на положение женщин 25 ГЛАВА I О роскоши 25 ГЛАВА II О законах против роскоши при демократическом правлении 25 ГЛАВА III О законах против роскоши при аристократическом правлении 26 ГЛАВА IV О законах против роскоши в монархиях 26 ГЛАВА V В каком случае законы против роскоши полезны в монархии 26 ГЛАВА VI О роскоши в Китае 26 ГЛАВА VII Роковые последствия роскоши в Китае 27 ГЛАВА VIII О публичной пристойности 27 ГЛАВА IX О положении женщин в различных государствах 27 ГЛАВА Х О домашнем суде у римлян 27 ГЛАВА XI Как в Риме изменялись учреждения вместе с образом правления 27 ГЛАВА XII Об опеке над женщинами у римлян 28 ГЛАВА XIII О законах, установленных императорами против распутства женщин 28 ГЛАВА XIV О законах против роскоши у римлян 28 ГЛАВА XV О приданом и об имущественных отношениях, связанных с браком в разных правлениях 28 ГЛАВА XVI Прекрасный обычай самнитян [60] 28 ГЛАВА XVII О правлении женщин 28 КНИГА ВОСЬМАЯ О разложении принципов трех видов правления 29 ГЛАВА I Общая идея этой книги 29 ГЛАВА II О разложении принципа демократии 29 ГЛАВА III О духе крайнего равенства 29 ГЛАВА IV Об одной особой причине испорченности народа 29 ГЛАВА V О разложении принципа аристократии 29 ГЛАВА VI О разложении принципа монархии 30 ГЛАВА VII Продолжение той же темы 30 ГЛАВА VIII Опасное следствие разложения принципа монархического правления 30 ГЛАВА IX О стремлении дворянства к защите трона 30 ГЛАВА X О разложении принципа деспотического государства 30 ГЛАВА XI Какие последствия вытекают в тех случаях, когда принципы крепки или же испорчены 30 ГЛАВА XII Продолжение той же темы 31 ГЛАВА XIII О силе присяги у добродетельного народа 31 ГЛАВА XIV Как самые незначительные изменения в государственном строе могут повлечь за собою гибель принципов 31 ГЛАВА XV Весьма действенные средства для сохранения трех принципов 31 ГЛАВА XVI Отличительные свойства республики 31 ГЛАВА XVII Отличительные свойства монархии 32 ГЛАВА XVIII О том, что Испанская монархия находилась в исключительных условиях 32 ГЛАВА XIX Отличительные свойства деспотического образа правления 32 ГЛАВА XX Выводы из предшествующих глав 32 ГЛАВА XXI О китайской империи 32 КНИГА ДЕВЯТАЯ О законах в их отношении к оборонительной силе 33 ГЛАВА I Как республики охраняют свою безопасность 33 ГЛАВА II О том, что федерация должна состоять из государств одинаковой природы и в особенности из республик 33 ГЛАВА III Некоторые Другие требования, предъявляемые к федеративной республике 33 ГЛАВА IV Как обеспечивают свою безопасность деспотические государства 33 ГЛАВА V Как обеспечивает свою безопасность монархия 34 ГЛАВА VI Об оборонительной силе государств вообще 34 ГЛАВА VII Размышления 34 ГЛАВА VIII Случай, когда оборонительная сила государства слабее его наступательной силы 34 ГЛАВА IX Об относительной силе государств 34 ГЛАВА Х О слабости соседнего государства 34 КНИГА ДЕСЯТАЯ О законах в их отношении к наступательной силе 35 ГЛАВА I. О наступательной силе 35 ГЛАВА II. О войне 35 ГЛАВА III О праве завоевания 35 ГЛАВА IV Некоторые выгоды, приносимые покоренному народу завоеванием 35 ГЛАВА V Гелон, царь Сиракузскин 36 ГЛАВА VI О завоеваниях республики 36 ГЛАВА VII Продолжение той же темы 36 ГЛАВА VIII Продолжение той же темы 36 ГЛАВА IX О монархии, покоряющей соседние страны 36 ГЛАВА X О монархии, которая завоевывает другую монархию 37 ГЛАВА XI Об обычаях побежденного народа 37 ГЛАВА XII Об одном законе Кира 37 ГЛАВА XIII Карл XII 37 ГЛАВА XIV Александр 37 ГЛАВА XV Новые средства сохранить завоевания 38 ГЛАВА XVI О завоеваниях деспотического государства 38 ГЛАВА XVII Продолжение той же темы 38 КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ О законах, устанавливающих политическую свободу в ее отношении к государственному устройству 38 ГЛАВА I Общая идея 38 ГЛАВА II Различные значения, придаваемые слову «свобода» 39 ГЛАВА III Что такое свобода 39 ГЛАВА IV Продолжение той же темы 39 ГЛАВА V О цели различных государств 39 ГЛАВА VI О государственном устройстве Англии 39 ГЛАВА VII Об известных нам монархиях 42 ГЛАВА VIII Почему древние не имели достаточно ясного представления о монархии 42 ГЛАВА IX Воззрения Аристотеля 43 ГЛАВА Х Воззрения других политиков 43 ГЛАВА XI О греческих царях героической эпохи 43 ГЛАВА XII О правлении царей Рима и о том, как там были распределены три власти 43 ГЛАВА XIII Общие рассуждения о состоянии Рима после изгнания царей 43 ГЛАВА XIV Каким образом распределение трех властей начало изменяться после изгнания царей 44 ГЛАВА XV Каким образом во время процветания республики Рим внезапно утратил свою свободу 44 ГЛАВА XVI О законодательной власти в римской республике 44 ГЛАВА XVII Об исполнительной власти в той же республике 45 ГЛАВА XVIII О судебной власти в римском государстве 45 ГЛАВА XIX Об управлении римскими провинциями 46 ГЛАВА XX Конец этой книга 47 КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ О законах, которые устанавливают политическую свободу в ее отношении к гражданину 47 ГЛАВА I Основная мысль этой книги 47 ГЛАВА II О свободе гражданина 47 ГЛАВА III Продолжение той же темы 47 ГЛАВА IV О том, каким образом характер и степень строгости наказаний благоприятствуют свободе 47 ГЛАВА V О некоторых обвинениях, которые требуют особенной умеренности и осмотрительности 48 ГЛАВА VI О преступлении против естества 48 ГЛАВА VII О преступлении оскорбления величества 49 ГЛАВА VIII О неправильном применении терминов «святотатства» и «оскорбления величества» 49 ГЛАВА IX Продолжение той же темы 49 ГЛАВА Х Продолжение той же темы 49 ГЛАВА XI О помышлениях 49 ГЛАВА XII О нескромных словах 50 ГЛАВА XIII О литературных произведениях 50 ГЛАВА XIV Оскорбление стыдливости при наказании преступников 50 ГЛАВА XV Об освобождении раба с целью дать ему возможность обвинять своего господина 50 ГЛАВА XVI Клеветническое обвинение в оскорблении величества 51 ГЛАВА XVII О раскрытии заговоров 51 ГЛАВА XVIII Как опасно в республиках наказывать слишком строго за преступление оскорбления величества 51 ГЛАВА XIX Как приостанавливают пользование свободой в республике 51 ГЛАВА XX О законах, благоприятствующих свободе гражданина в республике 51 ГЛАВА XXI О жестокости законов против должников в республике 51 ГЛАВА XXII О мерах, нарушающих свободу в монархиях 52 ГЛАВА XXIII О шпионах в монархии 52 ГЛАВА XXIV Об анонимных письмах 52 ГЛАВА XXV О приемах правления в монархии 52 ГЛАВА XXVI О том, что монарх должен быть доступным 52 ГЛАВА XXVII О нравах монарха 52 ГЛАВА XXVIII Об уважении монархов к своим подданным 53 ГЛАВА XXIX О гражданских законах, которые могут внести немного свободы в деспотическое правление 53 ГЛАВА XXX Продолжение той же темы 53 КНИГА ТРИНАДЦАТАЯ О зависимости между взиманием податей и размерами государственных доходов, с одной стороны, и свободой — с другой 53 ГЛАВА I О доходах государства 53 ГЛАВА II О том, что дурно рассуждают те, которые говорят, что большие налоги хороши сами по себе 53 ГЛАВА III О налогах в странах, где часть народа прикреплена к земле 54 ГЛАВА IV О положении республики в подобном случае 54 ГЛАВА V О положении монархии в подобном случае 54 ГЛАВА VI О положении деспотического государства в подобном случае 54 ГЛАВА VII О налогах в странах, где нет крепостного права 54 ГЛАВА VIII Как сохраняется иллюзия 54 ГЛАВА IX Об одном дурном налоге 55 ГЛАВА Х О том, что размеры налогов зависят от природы правления 55 ГЛАВА XI О фискальных наказаниях 55 ГЛАВА XII Отношение размеров налогов к свободе 55 ГЛАВА XIII В каких видах правления допустимо увеличение налогов 55 ГЛАВА XIV Об отношении природы налогов к образу правления 55 ГЛАВА XV Злоупотребление свободой 56 ГЛАВА XVI О завоеваниях магометан 56 ГЛАВА XVII Об увеличении войска 56 ГЛАВА XVIII Об освобождении от налогов 56 ГЛАВА XIX Что выгоднее для государя и народа: отдача налогов на откуп или казенное управление ими? 56 ГЛАВА XX Об откупщиках налогов 57 КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ О законах в их отношении к свойствам климата 57 ГЛАВА I Общая идея 57 ГЛАВА II Насколько люди различны в различных климатах 57 ГЛАВА III Противоречия в характере некоторых южных народов 58 ГЛАВА IV Причина неизменяемости религии, нравов, обычаев и законов в странах Востока 58 ГЛАВА V О том, что дурные законодатели — это те, которые поощряли пороки, порожденные климатом, а хорошие — те, которые боролись с этими пороками 58 ГЛАВА VI О земледелии в жарких климатах 58 ГЛАВА VII О монашестве 58 ГЛАВА VIII Хороший китайский обычай 58 ГЛАВА IX Способы поощрения промышленности 58 ГЛАВА Х О законах, относящихся к трезвости народов 59 ГЛАВА XI О законах, имеющих отношение к болезням, порождаемым климатом 59 ГЛАВА XII О законах против тех, которые сами себя убивают 59 ГЛАВА XIII Следствия, вытекающие из климата Англии 60 ГЛАВА XIV Другие следствия климата 60 ГЛАВА XV О влиянии климата на доверие законодателей к народу 60 КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ Об отношении законов гражданского рабства к природе климата 60 ГЛАВА I О гражданском рабстве 60 ГЛАВА II Происхождение рабства по мнению римских юристов 61 ГЛАВА III Другой источник происхождения рабства 61 ГЛАВА IV Еще один источник происхождения рабства 61 ГЛАВА V О рабстве негров 61 ГЛАВА VI Истинный источник происхождения рабства 62 ГЛАВА VII Другой источник происхождения рабства 62 ГЛАВА VIII Бесполезность рабства у нас 62 ГЛАВА IX О народах, у которых установлена гражданская свобода 62 ГЛАВА Х Различные роды рабства 62 ГЛАВА XI Что должны делать законы по отношению к рабству 62 ГЛАВА XII Злоупотребления рабством 63 ГЛАВА XIII Опасность от большого количества рабов 63 ГЛАВА XIV О предоставлении рабам права ношения оружия 63 ГЛАВА XV Продолжение той же темы 63 ГЛАВА XVI Предосторожности, которые должны быть приняты в умеренном правлении 63 ГЛАВА XVII О законах, которые должны определять отношения между господином и рабами 64 ГЛАВА XVIII Об освобождении рабов 64 ГЛАВА XIX О вольноотпущенных и о евнухах 64 КНИГА ШЕСТНАДЦАТАЯ Об отношении к климату законов, регулирующих домашнее рабство 65 ГЛАВА I О домашнем рабстве 65 ГЛАВА II О естественном неравенстве полов в южных странах 65 ГЛАВА III О том, что многоженство в значительной степени зависит от стоимости содержания жен 65 ГЛАВА IV О многоженстве и его различных причинах 65 ГЛАВА V Причина одного закона на Малабаре 65 ГЛАВА VI О многоженстве как таковом 66 ГЛАВА VII О равном положении всех жен при многоженстве 66 ГЛАВА VIII Об изоляции женщин от мужчин 66 ГЛАВА IX Связь домашнего управления с политическим 66 ГЛАВА Х Принцип нравственности Востока 66 ГЛАВА XI О других формах домашнего рабства 67 ГЛАВА XII О естественной стыдливости 67 ГЛАВА XIII О ревности 67 ГЛАВА XIV Об управлении домом на Востоке 67 ГЛАВА XV О разводе и репудиации 67 ГЛАВА XVI О репудиации и разводе у римлян 67 КНИГА СЕМНАДЦАТАЯ Об отношении законов о политическом рабстве к природе климата 68 ГЛАВА I О политическом рабстве 68 ГЛАВА II О различии между народами в отношении мужества 68 ГЛАВА III О климате Азии 68 ГЛАВА IV Следствия всего этого 69 ГЛАВА V О том, что завоевания, произведенные народами Северной Азии, имели иные последствия, чем завоевания, произведенные народами Северной Европы 69 ГЛАВА VI Еще одна физическая причина рабства Азии и свободы Европы 69 ГЛАВА VII Об Африке и Америке 69 ГЛАВА VIII О столице империи 69 КНИГА ВОСЕМНАДЦАТАЯ О законах в их отношении к природе почвы 69 ГЛАВА I Как природа почвы влияет на законы 69 ГЛАВА II Продолжение той же темы 70 ГЛАВА III О странах с высокоразвитым земледелием 70 ГЛАВА IV Прочие следствия плодородия и бесплодия страны 70 ГЛАВА V Об островитянах 70 ГЛАВА VI О странах, созданных трудолюбием людей 70 ГЛАВА VII О делах человеческих рук 70 ГЛАВА VIII Общее соотношение законов 70 ГЛАВА IX О землях Америки 71 ГЛАВА X Об отношении между народонаселением и способами, которыми люди добывают себе пропитание 71 ГЛАВА XI О диких и варварских народах 71 ГЛАВА XII О международном праве у народов, не занимающихся земледелием 71 ГЛАВА XIII О гражданских законах у народов, не занимающихся земледелием 71 ГЛАВА XIV О политическом состоянии народов, не занимающихся земледелием 71 ГЛАВА XV О народах, которым известно употребление денег 71 ГЛАВА XVI О гражданских законах у народов, которым неизвестно употребление денег 71 ГЛАВА XVII О политических законах у народов, не знающих употребления денег 72 ГЛАВА XVIII Сила предрассудков 72 ГЛАВА XIX О свободе арабов и рабстве татар 72 ГЛАВА XX О международном праве у татар 72 ГЛАВА XXI Гражданские законы татар 72 ГЛАВА XXII Об одном гражданском законе германских народов 72 ГЛАВА XXIII О длинных волосах франкских королей 74 ГЛАВА XXIV О браках франкских королей 74 ГЛАВА XXV Хильдерик 74 ГЛАВА XXVI О совершеннолетии франкских королей 74 ГЛАВА XXVII Продолжение той же темы 74 ГЛАВА XXVIII Об усыновлении у германцев 74 ГЛАВА XXIX О жестокости франкских королей 74 ГЛАВА XXX О народных собраниях у франков 75 ГЛАВА XXXI О власти духовенства при королях первой династии 75 КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ О законах в их отношении к основным началам, образующим общий дух, нравы и обычаи народа 75 ГЛАВА I О предмете этой книги 75 ГЛАВА II О том, как необходимо, чтобы умы были подготовлены к восприятию наилучших законов 75 ГЛАВА III О тирании 75 ГЛАВА IV Что такое общий дух 75 ГЛАВА V О том, как важно избегать всего, что может изменить общий дух нации 75 ГЛАВА VI О том, что не все следует исправлять 75 ГЛАВА VII Об афинянах и лакедемонянах 76 ГЛАВА VIII Последствия духа общительности 76 ГЛАВА IX О тщеславии и гордости народов 76 ГЛАВА Х О характере испанцев и китайцев 76 ГЛАВА XI Размышление 76 ГЛАВА XII О нравах и обычаях в деспотическом государстве 76 ГЛАВА XIII Обычаи китайцев 76 ГЛАВА XIV Каковы естественные средства изменения нравов и обычаев народа 77 ГЛАВА XV Влияние домашнего управления на политическое 77 ГЛАВА XVI Как некоторые законодатели смешали принципы, управляющие людьми 77 ГЛАВА XVII Особенные свойства правления в Китае 77 ГЛАВА XVIII Следствие, вытекающее из предыдущей главы 78 ГЛАВА XIX Каким образом произошло у китайцев это объединение религии, законов, нравов и обычаев 78 ГЛАВА XX Объяснение одной странности у китайцев 78 ГЛАВА XXI Каково должно быть отношение законов к нравам и обычаям 78 ГЛАВА XXII Продолжение той же темы 78 ГЛАВА XXIII Как законы следуют за нравами 78 ГЛАВА XXIV Продолжение той же темы 79 ГЛАВА XXV Продолжение той же темы 79 ГЛАВА XXVI Продолжение той же темы 79 ГЛАВА XXVII Каким образом законы могут способствовать образованию нравов, обычаев и характера народа 79 КНИГА ДВАДЦАТАЯ Об отношении законов к торговле, рассматриваемой с точки зрения ее природы и ее подразделений 82 ГЛАВА I О торговле 82 ГЛАВА II О духе торговли 82 ГЛАВА III О бедности народов 82 ГЛАВА IV О торговле при разных правлениях 82 ГЛАВА V О народах, производивших экономичную торговлю 82 ГЛАВА VI О некоторых последствиях крупного мореходства 83 ГЛАВА VII Торговый дух Англии 83 ГЛАВА VIII Каким стеснениям подвергалась иногда экономичная торговля 83 ГЛАВА IX Об ограничении торговых сношений 83 ГЛАВА Х Об одном учреждении, свойственном экономичной торговле 83 ГЛАВА XI Продолжение той же темы 83 ГЛАВА XII О свободе торговли 84 ГЛАВА XIII Чем разрушается эта свобода 84 ГЛАВА XIV О торговых законах, воспрещающих конфискацию товаров 84 ГЛАВА XV О лишении свободы за долги 84 ГЛАВА XVI Прекрасный закон 84 ГЛАВА XVII Родосский закон 84 ГЛАВА XVIII О коммерческих судьях 84 ГЛАВА XIX О том, что государь не должен заниматься торговлей 84 ГЛАВА XX Продолжение той же темы 85 ГЛАВА XXI О торговле дворянства в монархии 85 ГЛАВА XXII Размышление по одному частному вопросу 85 ГЛАВА XXIII Каким народам невыгодно заниматься торговлей 85 КНИГА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ О законах в их отношении к торговле, рассматриваемой в свете переворотов, которые она претерпевала 86 ГЛАВА I. Некоторые общие рассуждения 86 ГЛАВА II О народах Африки 86 ГЛАВА III О том, что нужды южных народов отличаются от нужд северных народов 86 ГЛАВА IV Главное различие между торговлей в древности и в настоящее время 86 ГЛАВА V Другие различия 86 ГЛАВА VI О торговле древних народов 86 ГЛАВА VII О торговле греков 88 ГЛАВА VIII Об Александре и его завоеваниях 88 ГЛАВА IX О торговле греческих царей после Александра 89 ГЛАВА X О путешествиях вокруг Африки 90 ГЛАВА XI Карфаген и Марсель 91 ГЛАВА XII Остров Делос. Митридат 92 ГЛАВА XIII Об отношении римлян к морскому делу 92 ГЛАВА XIV О торговом духе римлян 92 ГЛАВА XV Торговля римлян с варварами 92 ГЛАВА XVI О торговле римлян с Аравией и Индией 93 ГЛАВА XVII О торговле после разрушения Западной Римской империи 93 ГЛАВА XVIII Особое постановление 94 ГЛАВА XIX О торговле после ослабления римлян на Востоке 94 ГЛАВА XX Как торговля проложила себе в Европе путь среди варварства 94 ГЛАВА XXI Открытие двух новых миров; состояние Европы в связи с этим событием 94 ГЛАВА XXII О богатствах, извлеченных Испанией из Америки 95 ГЛАВА XXIII Задача 96 КНИГА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ О законах в их отношении к употреблению денег 96 ГЛАВА I Смысл употребления денег 96 ГЛАВА II О природе денег 96 ГЛАВА III Об идеальной монете 97 ГЛАВА IV О количестве золота и серебра 97 ГЛАВА V Продолжение той же темы 97 ГЛАВА VI По какой причине проценты уменьшились вдвое со времени открытия Вест-Индии 97 ГЛАВА VII Как определяются цены на вещи при изменяющемся богатстве в знаках 97 ГЛАВА VIII Продолжение той же темы 98 ГЛАВА IX Об относительной редкости золота и серебра 98 ГЛАВА Х О вексельном курсе 98 ГЛАВА XI Об операциях с монетой у римлян 100 ГЛАВА XII Обстоятельства, при которых римляне производили свои операции с монетой 101 ГЛАВА XIII Операции с монетой во времена императоров 101 ГЛАВА XIV Почему вексельный курс стеснителен для деспотических государств 101 ГЛАВА XV Обычай, существующий в некоторых государствах Италии 101 ГЛАВА XVI О помощи, которая может быть оказана государству банкирами 101 ГЛАВА XVII О государственных долгах 102 ГЛАВА XVIII О погашении государственных долгов 102 ГЛАВА XIX О ссуде под проценты 102 ГЛАВА XX О процентах в морской торговле 102 ГЛАВА XXI О ссуде по договору и о лихве у римлян 103 ГЛАВА XXII Продолжение той же темы 103 КНИГА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ О законах в их отношении к численности населения 104 ГЛАВА I О людях и животных с точки зрения продолжения рода 104 ГЛАВА II О браке 104 ГЛАВА III О положении детей 104 ГЛАВА IV О семействе 104 ГЛАВА V О различных разрядах законных жен 104 ГЛАВА VI О незаконнорожденных детях при разных образах правления 105 ГЛАВА VII О согласии родителей на брак 105 ГЛАВА VIII Продолжение той же темы 105 ГЛАВА IX О девушках 105 ГЛАВА Х Что побуждает людей к браку 105 ГЛАВА XI О суровости правительств 105 ГЛАВА XII О количестве детей мужского и женского пола в разных странах 106 ГЛАВА XIII О портовых городах 106 ГЛАВА XIV О произведениях земли, требующих большего или меньшего количества населения 106 ГЛАВА XV О количестве населения по отношению к ремеслам 106 ГЛАВА XVI Об отношении законодателя к размножению рода 106 ГЛАВА XVII О Греции и численности ее населения 106 ГЛАВА XVIII О состоянии народов до римлян 107 ГЛАВА XIX О том, как обезлюдел мир 107 ГЛАВА XX О том, что обстоятельства заставили римлян издать законы, имеющие целью увеличение населения 107 ГЛАВА XXI О законах римлян для увеличения численности населения 107 ГЛАВА XXII О выбрасывании детей 109 ГЛАВА XXIII О состоянии мира после падения Рима 109 ГЛАВА XXIV Изменение численности населения Европы 109 ГЛАВА XXV Продолжение той же темы 110 ГЛАВА XXVI Выводы 110 ГЛАВА XXVII О законе, изданном во Франции для увеличения численности населения 110 ГЛАВА XXVIII Как можно восстановить численность народонаселения 110 ГЛАВА XXIX О богадельнях 110 КНИГА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Об отношении законов к установленной в стране религии, рассматриваемой в ее обрядах и ее сущности 111 ГЛАВА I О религиях вообще 111 ГЛАВА II Парадокс Бейля 111 ГЛАВА III О том, что умеренный образ правления более соответствует христианской религии, а деспотический — магометанской 111 ГЛАВА IV Следствия характера религии христианской и магометанской 112 ГЛАВА V О том, что католическая религия более согласуется с монархическим образом правления, а протестантская — с республиканским 112 ГЛАВА VI Другой парадокс Бейля 112 ГЛАВА VII О законах совершенства в религии 112 ГЛАВА VIII О согласовании законов нравственности с законами религии 112 ГЛАВА IX О ессеях 112 ГЛАВА X О секте стоиков 112 ГЛАВА XI О созерцании 113 ГЛАВА XII О покаянии 113 ГЛАВА XIII О неискупимых преступлениях 113 ГЛАВА XIV Об отношении силы религии к силе гражданских законов 113 ГЛАВА XV Каким образом иногда ложные религии исправляются гражданскими законами 113 ГЛАВА XVI Каким образом недостатки политических учреждений исправляются законами религии 114 ГЛАВА XVII Продолжение той же темы 114 ГЛАВА XVIII Каким образом законы религии имеют действие гражданских законов 114 ГЛАВА XIX О том, что не столько истинность или ложность догмата, сколько применение его людьми во благо или во зло делает его полезным или вредным в гражданском обществе 114 ГЛАВА XX Продолжение той же темы 114 ГЛАВА XXI О переселении душ 114 ГЛАВА XXII О том, как опасно, когда религия внушает отвращение к безразличным вещам 114 ГЛАВА XXIII О праздниках 115 ГЛАВА XXIV О местных религиозных законах 115 ГЛАВА XXV Неудобства перенесения религии из одной страны в другую 115 ГЛАВА XXVI Продолжение той же темы 115 КНИГА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ О законах в их отношении к вводимой в отдельных странах религии и ее внешнему благоустройству 115 ГЛАВА I О религиозном чувстве 115 ГЛАВА II О причинах приверженности к той или другой религии 115 ГЛАВА III О храмах 116 ГЛАВА IV О священнослужителях 116 ГЛАВА V О пределах, которыми закон должен ограничить богатство духовенства 117 ГЛАВА VI О монастырях 117 ГЛАВА VII О роскоши, порождаемой суеверием 117 ГЛАВА VIII О первосвященстве 117 ГЛАВА IX О веротерпимости 117 ГЛАВА Х Продолжение той же темы 118 ГЛАВА XI О перемене религии 118 ГЛАВА XII Об уголовных законах 118 ГЛАВА XIII Почтительнейшее заявление инквизиторам Испании и Португалии 118 ГЛАВА XIV Почему так ненавидят христианскую религию в Япония 119 ГЛАВА XV О распространении религии 119 КНИГА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ О законах с точки зрения их отношения к различным разрядам вопросов, входящих в область их постановлений 119 ГЛАВА I Идея этой книги 119 ГЛАВА II О божественных и человеческих законах 119 ГЛАВА III О гражданских законах, противоречащих естественному праву 120 ГЛАВА IV Продолжение той же темы 120 ГЛАВА V Случаи, к которым можно применять принципы гражданского права, видоизменяя при этом принципы естественного права 120 ГЛАВА VI О том, что порядок наследования покоится на началах политического или гражданского права, а не естественного права 120 ГЛАВА VII О том, что не следует разрешать вопроса на основании предписаний религии, когда дело идет о предписаниях естественного закона 121 ГЛАВА VIII О том, что не следует подчинять принципам так называемого канонического права то, что регулируется принципами гражданского права 121 ГЛАВА IX О том, что вопросы, которые должны быть подчинены принципам гражданского права, редко могут быть подчинены принципам религиозных законов 121 ГЛАВА Х В каком случае должно следовать гражданскому закону, который разрешает, а не закону религии, который воспрещает 122 ГЛАВА XI Не следует подчинять человеческие суды правилам судов, имеющих в виду загробную жизнь 122 ГЛАВА XII Продолжение той же темы 122 ГЛАВА XIII В каких случаях следует относительно брака держаться законов религии и в каких — гражданских законов 122 ГЛАВА XIV В каких случаях браки между родственниками должны подчиняться законам природы и в каких — требованиям гражданских законов 122 ГЛАВА XV Не следует подчинять принципам государственного права то, что находится в зависимости от принципов гражданского права 123 ГЛАВА XVI О том, что не следует применять постановлений гражданского права к случаям, решение которых зависит от государственного права 124 ГЛАВА XVII Продолжение той же темы 124 ГЛАВА XVIII О тoм , что когда законы кажутся противоречащими один другому ( следует рассмотреть, одного ли они порядка 124 ГЛАВА XIX О том, что не следует применять гражданских законов к вопросам, решение которых подлежит семейным законам 124 ГЛАВА XX О том, что не следует решать по гражданским законам вопросов, относящихся к международному праву 124 ГЛАВА XXI О том, что не следует решать по принципам государственного права вопросов, относящихся к международному праву 125 ГЛАВА XXII Несчастная участь инки Атуальпа 125 ГЛАВА ХХIII 125 ГЛАВА XXIV О том, что полицейские правила относятся к иной области, чем прочие гражданские законы 125 ГЛАВА XXV О том, что не должно следовать общим положениям гражданского права в таких делах, которые должны быть подчинены частным правилам, вытекающим из особенностей их природы 125 КНИГА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 126 ГЛАВА ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ Римское законодательство о наследстве 126 КНИГА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ О происхождении и изменениях гражданских законов у французов 128 ГЛАВА I О различном характере законов у германских народов 128 ГЛАВА II О том, что все законы варваров были личными законами 129 ГЛАВА III Основное различие между салическими законами и законами вестготов и бургундов 129 ГЛАВА IV Каким образом римское право исчезло в франкских землях н сохранилось в землях готских и бургундских 129 ГЛАВА V Продолжение той же темы 130 ГЛАВА VI Каким образом римское право сохранилось в стране лангобардов 130 ГЛАВА VII Каким образом римское право исчезло в Испании 130 ГЛАВА VIII Ложный капитулярий 130 ГЛАВА IX Как исчезли законы варваров и капитулярии 130 ГЛАВА X Продолжение той же темы 131 ГЛАВА XI Другие причины упадка законов варваров, римского права и капитуляриев 131 ГЛАВА XII О местных обычаях, переворот в законах варваров и римском праве 131 ГЛАВА XIII Различие между законом салическим, или законом салических франков, и законом рипуарских франков и других варваров 132 ГЛАВА XIV Другое различие 132 ГЛАВА XV Оговорка 132 ГЛАВА XVI О доказательстве кипятком, установленном салическим законом 132 ГЛАВА XVII Образ мыслей наших предков 132 ГЛАВА XVIII Каким образом получил распространение обычай судебного поединка 133 ГЛАВА XIX Еще одна причина, почему были забыты римские и салические законы и капитулярии 134 ГЛАВА XX Происхождение понятия чести 134 ГЛАВА XXI Другие соображения относительно вопросов чести у германцев 134 ГЛАВА XXII О нравах в связи с обычаем поединка 135 ГЛАВА XXIII О юридических правилах судебного поединка 135 ГЛАВА XXIV Правила судебного поединка 135 ГЛАВА XXV О пределах, в которых допускалось применение судебного поединка 135 ГЛАВА XXVI О судебном поединке между одной из сторон и одним из свидетелей 136 ГЛАВА XXVII О судебном поединке между одной из сторон и одним из пэров сеньора. Апелляция на неправое решение 136 ГЛАВА XXVIII Об апелляции по поводу отказа в правосудии 137 ГЛАВА XXIX Эпоха Людовика Святого 138 ГЛАВА XXX Замечание по поводу апелляций 139 ГЛАВА XXXI Продолжение той же темы 139 ГЛАВА XXXII Продолжение той же темы 139 ГЛАВА XXXIII Продолжение той же темы 139 ГЛАВА XXXIV Каким образом судопроизводство сделалось тайным 140 ГЛАВА XXXV О судебных издержках 140 ГЛАВА XXXVI О государственном обвинителе 140 ГЛАВА XXXVII Каким образом Установления Людовика Святого вышли из употребления 141 ГЛАВА XXXVIII Продолжение той же темы 141 ГЛАВА XXXIX Продолжение той же темы 142 ГЛАВА XL Каким образом было введено судопроизводство декреталий 142 ГЛАВА XLI Приливы и отливы духовной и светской юрисдикции 142 ГЛАВА XLII Возрождение римского права и последствия этого возрождения. Изменения в судах 143 ГЛАВА XLIII Продолжение той же темы 143 ГЛАВА XLIV О доказательстве посредством свидетелей 143 ГЛАВА XLV Обычное право Франции 143 КНИГА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ О способе составления законов 144 ГЛАВА I О духе законодателя 144 ГЛАВА II Продолжение той же темы 144 ГЛАВА III О том, что законы, казалось бы отступающие от намерений законодателя, в действительности часто с ними совпадают 144 ГЛАВА IV О законах, противоречащих намерениям законодателя 144 ГЛАВА V Продолжение той же темы 144 ГЛАВА VI О том, что законы, кажущиеся одинаковыми, не всегда имеют одинаковое действие 145 ГЛАВА VII Продолжение той же темы. Необходимость осмотрительности при составлении законов 145 ГЛАВА VIII О том, что законы, казалось бы одинаковые, не всегда создавались по одинаковым побуждениям 145 ГЛАВА IX О том, что греческие и римские законы карали самоубийство по различным побуждениям 145 ГЛАВА Х О том, что законы, казалось бы противоречащие друг другу, иногда бывают родственны по духу 145 ГЛАВА XI Каким образом можно сравнивать два различных закона 145 ГЛАВА XII О том, что законы, кажущиеся одинаковыми, иногда бывают в действительности различны 146 ГЛАВА XIII О том, что никогда не следует рассматривать законы независимо от цели, ради которой они были созданы. Римские законы о краже 146 ГЛАВА XIV О том, что не следует рассматривать законы независимо от обстоятельств, при которых они были созданы 146 ГЛАВА XV О том, что иногда бывает полезно, чтобы закон сам себя исправлял 146 ГЛАВА XVI Что именно следует иметь в виду при составлении законов 146 ГЛАВА XVII Дурной способ издания законов 148 ГЛАВА XVIII Об идеях единообразия 148 ГЛАВА XIX О законодателях 148 КНИГА ТРИДЦАТАЯ Теория феодальных законов франков в их отношении к установлению монархии 148 ГЛАВА I О феодальных законах 148 ГЛАВА II Об источниках феодального права 148 ГЛАВА III О происхождении вассальных отношений 148 ГЛАВА IV Продолжение той же темы 149 ГЛАВА V О завоеваниях франков 149 ГЛАВА VI О готах, бургундах и франках 149 ГЛАВА VII Различные способы раздела земель 149 ГЛАВА VIII Продолжение той же темы 149 ГЛАВА IX Надлежащее применение законов бургундов и вестготов о разделе земель 149 ГЛАВА X О крепостной зависимости 150 ГЛАВА XI Продолжение той же темы 150 ГЛАВА XII О том, что земли, поделенные между варварами, не облагались налогом 151 ГЛАВА XIII Какого рода повинности несли римляне и галлы во франкской монархии 151 ГЛАВА XIV О так называемом цензе 152 ГЛАВА XV О том, что так называемый ценз взимался только с крепостных, но не со свободных людей 152 ГЛАВА XVI О лендах или вассалах 153 ГЛАВА XVII О военной службе свободных людей 153 ГЛАВА XVIII О двойной службе 153 ГЛАВА XIX О композициях у варварских народов 154 ГЛАВА XX О том, что впоследствии называли судом сеньора 155 ГЛАВА XXI О территориальном церковном суде 156 ГЛАВА XXII О том, что порядок судебной юрисдикции установился еще до конца второй династии 156 ГЛАВА XXIII Общее понятие о книге аббата Дюбо «Установление французской монархии в Галлии» 157 ГЛАВА XXIV Продолжение той же темы. Размышление по поводу основы системы 157 ГЛАВА XXV О французском дворянстве 158 КНИГА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ Теория феодального права франков в его отношении к изменениям, происходившим в их монархии 159 ГЛАВА I Изменения в должностях и феодах 159 ГЛАВА II Каким образом было преобразовано гражданское управление 160 ГЛАВА III Власть майордомов 160 ГЛАВА IV Как относилась нация к майордомам 161 ГЛАВА V Каким образом майордомы получили начальство над войском 161 ГЛАВА VI Второй период упадка королей первой династии 161 ГЛАВА VII Важнейшие должности и феоды при майордомах 162 ГЛАВА VIII Каким образом аллоды обратились в феоды 162 ГЛАВА IX Каким образом церковные имущества были обращены в феоды 162 ГЛАВА Х Богатства духовенства 163 ГЛАВА XI Состояние Европы времен Карла Мартелла 163 ГЛАВА XII Установление десятины 164 ГЛАВА XIII О выборах в епископствах и аббатствах 164 ГЛАВА XIV О феодах Карла Мартелла 164 ГЛАВА XV Продолжение той же темы 164 ГЛАВА XVI Слияние должности майордома с королевским званием. Вторая династия 165 ГЛАВА XVII Особенность в избрании королей второй династии 165 ГЛАВА XVIII Карл Великий 165 ГЛАВА XIX Продолжение той же темы 166 ГЛАВА XX Людовик Благочестивый 166 ГЛАВА XXI Продолжение той же темы 166 ГЛАВА XXII Продолжение той же темы 166 ГЛАВА XXIII Продолжение той же темы 167 ГЛАВА XXIV О том, что свободные люди приобрели право владеть феодами 167 ГЛАВА XXV Главная причина упадка второй династии. Перемена в аллодиальной системе. 167 ГЛАВА XXVI Изменения в системе феодов 168 ГЛАВА XXVII Другое изменение в системе феодов 168 ГЛАВА XXVIII Изменения в высших должностях и феодах 168 ГЛАВА XXIX О природе феодов после царствования Карла Лысого 169 ГЛАВА XXX Продолжение той же темы 169 ГЛАВА XXXI Каким образом императорский сан был утрачен домом Карла Великого 169 ГЛАВА XXXII Каким образом французская корона перешла к дому Гуго Капета 169 ГЛАВА XXXIII О некоторых последствиях вечного владения феодами 170 ГЛАВА XXXIV Продолжение той же темы 171 ПРИМЕЧАНИЯ 171 О ДУХЕ ЗАКОНОВ 171 БИБЛИОГРАФИЯ РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ ПРОИЗВЕДЕНИЙ МОНТЕСКЬЕ* 173 Избранные произведения о духе законов
Смотрите также
