Просителей у ворот дворца наместника провинции Югоры никогда не бывало много. Все знали, что господин Акено не чтит традиций предков, обязывающих единожды в неделю разрешать споры между простыми жителями, раздавать милостыню нищим и прикосновением рук лечить немощных.
А в такой ранний час и вовсе никто не спешил под его стены. Солнце недавно поднялось над крышами. И как всегда в Югоре — не всплыло медленно и плавно, сменяя ночную прохладу на тепло утра, а резво выпрыгнуло на небо и начало поливать землю жгучими лучами, чтобы вечером так же стремительно рухнуть за горизонт и погасить день.
Древняя резиденция семьи Иширо стояла в центре города, и остальные дома, словно в страхе перед ее величием, не решались приблизиться и нарушить невидимую границу владений. С первого взгляда становилось заметно, что наместник не боится нападения. Ров, опоясывающий территорию поместья, был неширок. Над каменной кладкой стен высотой в три человеческих роста свисали ветви сосен, и при желании по ним не составило бы труда перебраться на ту сторону, но еще ни у кого не возникало охоты проделать подобное.
Говорили, что первый владелец замка, Одоро Иширо, приказал срубить все деревья в округе — якобы опадающие листья напоминали ему о смерти, а знаменитый правитель хотел бы жить вечно. Только сады камней причудливой формы украшали территорию вокруг дворца вместе с хиноки — священными кипарисами.
Потомки легендарного основателя династии проще относились к бессмертию, и поместье окружили великолепными садами.
Широкая дорога, усыпанная мелкими камнями, вела к горбатому мосту, перекинутому через ров. В зеленой воде плавали не головы поверженных недоброжелателей, как можно было предположить, помня репутацию наместника, не торчали острые пики и не поджидали кровожадные духи-охранники, а помахивали плавниками упитанные неторопливые карпы. Желтые и черные.
Мост упирался в тяжелые ворота. Дерево, окованное железом, почернело от времени, но не выглядело ни ветхим, ни рассохшимся. Два дракона — белый и алый — грозно смотрели вниз, словно заметили кого-то, кого не замечала стража на надвратной башне — бар-кханаке.
Сам дворец стоял на холме. Ходили слухи, что тот насыпан вручную, и не один подневольный работник лег от непосильного труда в землю, на которой затем вырос густой вишневый сад. В Югоре не было других возвышенностей, поэтому внушительное здание виделось издалека — оно напоминало белого дракона с редкими красными чешуйками крыш, свившегося кольцами.
Запутанные дорожки петляли между тяжелыми валунами и живыми изгородями в половину высоты человеческого роста. Они были нужны не столько для красоты, сколько для того, чтобы заставить противника, решившего атаковать резиденцию, растянуться цепочкой и стать легкой мишенью для лучников, затаившихся наверху.
Узкая дорога, мощенная серым камнем, выводила к решетке, возле которой замерли невысокие человеческие фигурки.
Под ярким палящим солнцем стояли два худых, обожженных солнцем крестьянина. Они робко поглядывали по сторонам, переминались с ноги на ногу, оглушенные роскошью золоченых ворот, за которыми зеленел великолепный сад сакуры, укрывающий дворец.
Оба пришли жаловаться на неурожай и желали получить немного денег для покупки новых семян.
Сурового вида оружейник с тремя мечами, бережно завернутыми в замасленную тряпку, свысока поглядывал на соседей. Видно, хотел подарить свои изделия наместнику — и ожидал, что тот, потрясенный тонкостью работы, даст ему заказ на новые клинки или возьмет к себе на службу.
Долговязый важный старик вполголоса давал наставления десятилетнему мальчишке. Похоже, мечтал пристроить на работу к правителю провинции смышленого внука, маявшегося от жары и нового костюма, в который его обрядили перед визитом к воротам наместника.
Дородная молочница, каждую минуту вытирающая потное краснощекое лицо, прижимала к обширной груди крынку. Быть может, грезила попасть работать на кухню господина Акено или хотя бы носить туда молоко и масло. Заметно было, что ей до смерти хочется поболтать, но она не решается начать разговор первой.
Наконец молчание было прервано.
— Солнце-то как печет, — задумчиво произнес один из крестьян, проводя морщинистой рукой по лысой, коричневой от загара голове, — утро, а словно полдень.
— В позатом году то же было, — немедленно откликнулась молочница, довольная, что все-таки получила повод высказаться. — Когда господа заклинатели дёта-набениша призывали, чтобы крыс зловредных изловить.
— Набениша призвали, а урожай спалили, — проворчал второй крестьянин, сутулый, в широкополой шляпе, низко надвинутой на лоб.
— Вы про заклинателей потише, — сурово сказал оружейник.
— Говорят, у господина наместника сынок из их породы, — подхватил старик, разглаживая на спине внука складки жесткой курты, похоже только сегодня вытащенной из сундука. Мальчишка уныло смотрел вдаль.
— Так он вроде как умер, — сказала молочница, наивно хлопая глазами. — Еще весной.
После ее заявления наступила глубокая тишина. Люди запереглядывались, явно опасаясь, что это неуместное замечание может быть услышано кем не надо и неправильно истолковано. И, словно в ответ на это опасение, из густой тени, растекшейся под старым алатаном, вышел человек, на которого раньше не обращали внимания. Не видели, или он не хотел, чтобы его видели.
Юноша в потрепанной, запыленной дорожной одежде встал, прислоняясь плечом к столбу ворот, и смотрел на драконов, в свою очередь сверлящих его каменными взглядами. Он почти ничем не выделялся среди остальных, даже копье с белым древком, висящее за его спиной, не делало этого просителя особо значительным — рукоять меча, торчащая из-под тряпки оружейника, казалась побогаче. Выгоревшие до льняного цвета волосы молодого человека были небрежно завязаны в хвост на затылке. Загорелое лицо с высокими скулами, запавшими щеками и упрямым подбородком спокойно, невозмутимо, почти безучастно, и только светлые глаза на нем не по возрасту проницательны, жестки, холодны.
Югорцы настороженно молчали, изучая его. Он ответил равнодушным взглядом, проходящим, казалось, сквозь людей, и отвернулся, словно его интересовал только сад, виднеющийся за решеткой.
— Это кто такой? — негромко спросил оружейник, кивая в сторону молодого чужака.
— С рани тут стоит, вперед меня явился, — тихо сказала молочница. — А одет-то как. Точно его стая собак драла и по пыли валяла. — Она хмыкнула презрительно, колыхнув подолом новой юбки, надетой специально для визита к наместнику.
1ruslib.net
Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова
Ловушка для духа
Глава 1
ТРИ
Просителей у ворот дворца наместника провинции Югоры никогда не бывало много. Все знали, что господин Акено не чтит традиций предков, обязывающих единожды в неделю разрешать споры между простыми жителями, раздавать милостыню нищим и прикосновением рук лечить немощных.
А в такой ранний час и вовсе никто не спешил под его стены. Солнце недавно поднялось над крышами. И как всегда в Югоре — не всплыло медленно и плавно, сменяя ночную прохладу на тепло утра, а резво выпрыгнуло на небо и начало поливать землю жгучими лучами, чтобы вечером так же стремительно рухнуть за горизонт и погасить день.
Древняя резиденция семьи Иширо стояла в центре города, и остальные дома, словно в страхе перед ее величием, не решались приблизиться и нарушить невидимую границу владений. С первого взгляда становилось заметно, что наместник не боится нападения. Ров, опоясывающий территорию поместья, был неширок. Над каменной кладкой стен высотой в три человеческих роста свисали ветви сосен, и при желании по ним не составило бы труда перебраться на ту сторону, но еще ни у кого не возникало охоты проделать подобное.
Говорили, что первый владелец замка, Одоро Иширо, приказал срубить все деревья в округе — якобы опадающие листья напоминали ему о смерти, а знаменитый правитель хотел бы жить вечно. Только сады камней причудливой формы украшали территорию вокруг дворца вместе с хиноки — священными кипарисами.
Потомки легендарного основателя династии проще относились к бессмертию, и поместье окружили великолепными садами.
Широкая дорога, усыпанная мелкими камнями, вела к горбатому мосту, перекинутому через ров. В зеленой воде плавали не головы поверженных недоброжелателей, как можно было предположить, помня репутацию наместника, не торчали острые пики и не поджидали кровожадные духи-охранники, а помахивали плавниками упитанные неторопливые карпы. Желтые и черные.
Мост упирался в тяжелые ворота. Дерево, окованное железом, почернело от времени, но не выглядело ни ветхим, ни рассохшимся. Два дракона — белый и алый — грозно смотрели вниз, словно заметили кого-то, кого не замечала стража на надвратной башне — бар-кханаке.
Сам дворец стоял на холме. Ходили слухи, что тот насыпан вручную, и не один подневольный работник лег от непосильного труда в землю, на которой затем вырос густой вишневый сад. В Югоре не было других возвышенностей, поэтому внушительное здание виделось издалека — оно напоминало белого дракона с редкими красными чешуйками крыш, свившегося кольцами.
Запутанные дорожки петляли между тяжелыми валунами и живыми изгородями в половину высоты человеческого роста. Они были нужны не столько для красоты, сколько для того, чтобы заставить противника, решившего атаковать резиденцию, растянуться цепочкой и стать легкой мишенью для лучников, затаившихся наверху.
Узкая дорога, мощенная серым камнем, выводила к решетке, возле которой замерли невысокие человеческие фигурки.
Под ярким палящим солнцем стояли два худых, обожженных солнцем крестьянина. Они робко поглядывали по сторонам, переминались с ноги на ногу, оглушенные роскошью золоченых ворот, за которыми зеленел великолепный сад сакуры, укрывающий дворец.
Оба пришли жаловаться на неурожай и желали получить немного денег для покупки новых семян.
Сурового вида оружейник с тремя мечами, бережно завернутыми в замасленную тряпку, свысока поглядывал на соседей. Видно, хотел подарить свои изделия наместнику — и ожидал, что тот, потрясенный тонкостью работы, даст ему заказ на новые клинки или возьмет к себе на службу.
Долговязый важный старик вполголоса давал наставления десятилетнему мальчишке. Похоже, мечтал пристроить на работу к правителю провинции смышленого внука, маявшегося от жары и нового костюма, в который его обрядили перед визитом к воротам наместника.
Дородная молочница, каждую минуту вытирающая потное краснощекое лицо, прижимала к обширной груди крынку. Быть может, грезила попасть работать на кухню господина Акено или хотя бы носить туда молоко и масло. Заметно было, что ей до смерти хочется поболтать, но она не решается начать разговор первой.
Наконец молчание было прервано.
— Солнце-то как печет, — задумчиво произнес один из крестьян, проводя морщинистой рукой по лысой, коричневой от загара голове, — утро, а словно полдень.
— В позатом году то же было, — немедленно откликнулась молочница, довольная, что все-таки получила повод высказаться. — Когда господа заклинатели дёта-набениша призывали, чтобы крыс зловредных изловить.
— Набениша призвали, а урожай спалили, — проворчал второй крестьянин, сутулый, в широкополой шляпе, низко надвинутой на лоб.
— Говорят, у господина наместника сынок из их породы, — подхватил старик, разглаживая на спине внука складки жесткой курты, похоже только сегодня вытащенной из сундука. Мальчишка уныло смотрел вдаль.
— Так он вроде как умер, — сказала молочница, наивно хлопая глазами. — Еще весной.
После ее заявления наступила глубокая тишина. Люди запереглядывались, явно опасаясь, что это неуместное замечание может быть услышано кем не надо и неправильно истолковано. И, словно в ответ на это опасение, из густой тени, растекшейся под старым алатаном, вышел человек, на которого раньше не обращали внимания. Не видели, или он не хотел, чтобы его видели.
Юноша в потрепанной, запыленной дорожной одежде встал, прислоняясь плечом к столбу ворот, и смотрел на драконов, в свою очередь сверлящих его каменными взглядами. Он почти ничем не выделялся среди остальных, даже копье с белым древком, висящее за его спиной, не делало этого просителя особо значительным — рукоять меча, торчащая из-под тряпки оружейника, казалась побогаче. Выгоревшие до льняного цвета волосы молодого человека были небрежно завязаны в хвост на затылке. Загорелое лицо с высокими скулами, запавшими щеками и упрямым подбородком спокойно, невозмутимо, почти безучастно, и только светлые глаза на нем не по возрасту проницательны, жестки, холодны.
Югорцы настороженно молчали, изучая его. Он ответил равнодушным взглядом, проходящим, казалось, сквозь людей, и отвернулся, словно его интересовал только сад, виднеющийся за решеткой.
— Это кто такой? — негромко спросил оружейник, кивая в сторону молодого чужака.
— С рани тут стоит, вперед меня явился, — тихо сказала молочница. — А одет-то как. Точно его стая собак драла и по пыли валяла. — Она хмыкнула презрительно, колыхнув подолом новой юбки, надетой специально для визита к наместнику.
— Эй, парень, — окликнул его оружейник. — Ты к господину Акено зачем?
— По делу, — коротко и сухо ответил тот, не оборачиваясь.
— Да мы тут все не от безделья, — неодобрительно проворчал пожилой крестьянин, но юноша не спешил рассказывать, ради чего пришел к порогу правителя Югоры.
Больше никто не произнес ни слова, словно человек, внезапно обнаруживший себя, невольно отбил у людей желание разговаривать.
Он продолжал стоять лицом к воротам. Похоже, теперь любовался изогнутыми золочеными прутьями.
Охраны у входа не было. Мифические существа, скалящие пасти с каменных столбов, сами выглядели суровыми стражами.
За оградой тянулись дорожки, красные крыши беседок блестели под ярким солнцем, над гладью пруда покачивались розовые чаши лотосов. Оттуда веяло прохладой и запахом цветов. Мерное жужжание пчел навевало сон.
Не обращая никакого внимания на просителей, в саду работали слуги. Один отщипывал молодые побеги сосны, чтобы декоративное деревце росло в нужную сторону. Трое других, закрывая лица от солнца широкополыми соломенными шляпами, ползали по лужайке, прореживая траву. Они не разговаривали и ни на секунду не отрывались от своего занятия. И лишь когда, спустя еще час, все четверо неожиданно поднялись и, словно по команде, склонились в поклонах, стало ясно, что ожидание закончено.
К воротам подошли несколько прислужников в красно-белых одеждах. Не открывая створок, поставили по ту сторону низкий столик, стул, укрепили зонт, заслоняющий от солнца.
Посетители заметно оживились, когда в сопровождении двух солдат, вооруженных копьями, на дорожке сада появился мужчина в серой просторной одежде. Рядом с разряженными слугами его наряд казался скромным и невыразительным. Узкое худое лицо с длинным тонким носом, темными, глубоко посаженными глазами и острым подбородком было утомленным и слегка рассеянным. Блик солнца, отразившись от воды одного из прудов, упал на его коротко стриженные черные волосы полосой седины.
Мужчина откинул длинную полу накидки-ангаварши, выровнял стопку бумаги и безучастно посмотрел на стоящих за решеткой.
— Это господин наместник? — громким шепотом спросила молочница.
— Будет он время на таких, как мы, тратить, — с величайшим смирением ответил старик, поглаживая внука по голове. И добавил со значением и уважительностью: — Это его секретарь. Господин Нагатеру.
Юноша с копьем первым шагнул ближе.
— Слушаю. — Сидящий за столом смерил его равнодушным взглядом. — Изложи свою просьбу четко и ясно.
knizhnik.org
Они те, кто живет под землей, в воздухе, воде и огне. Те, кто крадет наши мысли и блуждает по снам, питается нашими страхами и желаниями. Ложь, правда, явь, кошмары и вымысел подчиняются им.
Истинным правителям этого мира.
Самые сильные — пытаются противостоять. Слабые — бегут или умирают. Но никогда на их пути не встречался тот, кто способен понять. Чтобы договориться с ними.
Просителей у ворот дворца наместника провинции Югоры никогда не бывало много. Все знали, что господин Акено не чтит традиций предков, обязывающих единожды в неделю разрешать споры между простыми жителями, раздавать милостыню нищим и прикосновением рук лечить немощных.
А в такой ранний час и вовсе никто не спешил под его стены. Солнце недавно поднялось над крышами. И как всегда в Югоре — не всплыло медленно и плавно, сменяя ночную прохладу на тепло утра, а резво выпрыгнуло на небо и начало поливать землю жгучими лучами, чтобы вечером так же стремительно рухнуть за горизонт и погасить день.
Древняя резиденция семьи Иширо стояла в центре города, и остальные дома, словно в страхе перед ее величием, не решались приблизиться и нарушить невидимую границу владений. С первого взгляда становилось заметно, что наместник не боится нападения. Ров, опоясывающий территорию поместья, был неширок. Над каменной кладкой стен высотой в три человеческих роста свисали ветви сосен, и при желании по ним не составило бы труда перебраться на ту сторону, но еще ни у кого не возникало охоты проделать подобное.
Говорили, что первый владелец замка, Одоро Иширо, приказал срубить все деревья в округе — якобы опадающие листья напоминали ему о смерти, а знаменитый правитель хотел бы жить вечно. Только сады камней причудливой формы украшали территорию вокруг дворца вместе с хиноки — священными кипарисами.
Потомки легендарного основателя династии проще относились к бессмертию, и поместье окружили великолепными садами.
Широкая дорога, усыпанная мелкими камнями, вела к горбатому мосту, перекинутому через ров. В зеленой воде плавали не головы поверженных недоброжелателей, как можно было предположить, помня репутацию наместника, не торчали острые пики и не поджидали кровожадные духи-охранники, а помахивали плавниками упитанные неторопливые карпы. Желтые и черные.
Мост упирался в тяжелые ворота. Дерево, окованное железом, почернело от времени, но не выглядело ни ветхим, ни рассохшимся. Два дракона — белый и алый — грозно смотрели вниз, словно заметили кого-то, кого не замечала стража на надвратной башне — бар-кханаке.
Сам дворец стоял на холме. Ходили слухи, что тот насыпан вручную, и не один подневольный работник лег от непосильного труда в землю, на которой затем вырос густой вишневый сад. В Югоре не было других возвышенностей, поэтому внушительное здание виделось издалека — оно напоминало белого дракона с редкими красными чешуйками крыш, свившегося кольцами.
Запутанные дорожки петляли между тяжелыми валунами и живыми изгородями в половину высоты человеческого роста. Они были нужны не столько для красоты, сколько для того, чтобы заставить противника, решившего атаковать резиденцию, растянуться цепочкой и стать легкой мишенью для лучников, затаившихся наверху.
Узкая дорога, мощенная серым камнем, выводила к решетке, возле которой замерли невысокие человеческие фигурки.
Под ярким палящим солнцем стояли два худых, обожженных солнцем крестьянина. Они робко поглядывали по сторонам, переминались с ноги на ногу, оглушенные роскошью золоченых ворот, за которыми зеленел великолепный сад сакуры, укрывающий дворец.
Оба пришли жаловаться на неурожай и желали получить немного денег для покупки новых семян.
Сурового вида оружейник с тремя мечами, бережно завернутыми в замасленную тряпку, свысока поглядывал на соседей. Видно, хотел подарить свои изделия наместнику — и ожидал, что тот, потрясенный тонкостью работы, даст ему заказ на новые клинки или возьмет к себе на службу.
Долговязый важный старик вполголоса давал наставления десятилетнему мальчишке. Похоже, мечтал пристроить на работу к правителю провинции смышленого внука, маявшегося от жары и нового костюма, в который его обрядили перед визитом к воротам наместника.
Дородная молочница, каждую минуту вытирающая потное краснощекое лицо, прижимала к обширной груди крынку. Быть может, грезила попасть работать на кухню господина Акено или хотя бы носить туда молоко и масло. Заметно было, что ей до смерти хочется поболтать, но она не решается начать разговор первой.
Наконец молчание было прервано.
— Солнце-то как печет, — задумчиво произнес один из крестьян, проводя морщинистой рукой по лысой, коричневой от загара голове, — утро, а словно полдень.
— В позатом году то же было, — немедленно откликнулась молочница, довольная, что все-таки получила повод высказаться. — Когда господа заклинатели дёта-набениша призывали, чтобы крыс зловредных изловить.
Страниц: Страница 1, Страница 2, Страница 3, Страница 4, Страница 5, Страница 6, Страница 7, Страница 8, Страница 9, Страница 10, Страница 11, Страница 12, Страница 13, Страница 14, Страница 15, Страница 16, Страница 17, Страница 18, Страница 19, Страница 20, Страница 21, Страница 22, Страница 23, Страница 24, Страница 25, Страница 26, Страница 27, Страница 28, Страница 29, Страница 30, Страница 31, Страница 32, Страница 33, Страница 34, Страница 35, Страница 36, Страница 37, Страница 38, Страница 39, Страница 40, Страница 41, Страница 42, Страница 43, Страница 44, Страница 45, Страница 46, Страница 47, Страница 48, Страница 49, Страница 50, Страница 51, Страница 52, Страница 53, Страница 54, Страница 55, Страница 56, Страница 57, Страница 58, Страница 59, Страница 60, Страница 61, Страница 62, Страница 63, Страница 64, Страница 65, Страница 66, Страница 67, Страница 68, Страница 69, Страница 70, Страница 71, Страница 72, Страница 73, Страница 74, Страница 75, Страница 76, Страница 77, Страница 78, Страница 79, Страница 80, Страница 81, Страница 82, Страница 83, Страница 84, Страница 85, Страница 86, Страница 87, Страница 88, Страница 89, Страница 90, Страница 91, Страница 92, Страница 93, Страница 94, Страница 95, Страница 96, Страница 97, Страница 98, Страница 99, Страница 100, Страница 101, Страница 102, Страница 103, Страница 104, Страница 105, Страница 106, Страница 107, Страница 108, Страница 109, Страница 110, Страница 111, Страница 112, Страница 113, Страница 114, Страница 115, Страница 116, Страница 117, Страница 118, Страница 119, Страница 120, Страница 121, Страница 122, Страница 123, Страница 124, Страница 125, Страница 126, Страница 127, Страница 128, Страница 129, Страница 130, Страница 131, Страница 132, Страница 133, Страница 134, Страница 135, Страница 136, Страница 137, Страница 138, Страница 139, Страница 140, Страница 141, Страница 142, Страница 143, Страница 144, Страница 145, Страница 146, Страница 147, Страница 148, Страница 149, Страница 150, Страница 151, Страница 152, Страница 153, Страница 154, Страница 155, Страница 156, Страница 157, Страница 158, Страница 159, Страница 160, Страница 161, Страница 162, Страница 163, Страница 164, Страница 165, Страница 166, Страница 167, Страница 168, Страница 169, Страница 170, Страница 171, Страница 172, Страница 173, Страница 174, Страница 175, Страница 176Загрузка...
myluckybooks.com
Елена Бычкова
Наталья Турчанинова
ЛОВУШКА ДЛЯ ДУХА
Название: Ловушка для духа
Автор: Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова
Цикл: Заклинатели - 2
Издательство: Альфа-книга
Страниц: 439
Год издания: 2014
ISBN: 978-5-9922-1694-3
Формат книги: fb2
АННОТАЦИЯ
Они те, кто живет под землей, в воздухе, воде и огне. Те, кто крадет наши мысли и блуждает по снам, питается нашими страхами и желаниями. Ложь, правда, явь, кошмары и вымысел подчиняются им. Истинным правителям этого мира. Самые сильные — пытаются противостоять. Слабые — бегут или умирают. Но никогда на их пути не встречался тот, кто способен понять. Чтобы договориться с ними.
ТРИ
Просителей у ворот дворца наместника провинции Югоры никогда не бывало много. Все знали, что господин Акено не чтит традиций предков, обязывающих единожды в неделю разрешать споры между простыми жителями, раздавать милостыню нищим и прикосновением рук лечить немощных.
А в такой ранний час и вовсе никто не спешил под его стены. Солнце недавно поднялось над крышами. И как всегда в Югоре — не всплыло медленно и плавно, сменяя ночную прохладу на тепло утра, а резво выпрыгнуло на небо и начало поливать землю жгучими лучами, чтобы вечером так же стремительно рухнуть за горизонт и погасить день.
Древняя резиденция семьи Иширо стояла в центре города, и остальные дома, словно в страхе перед ее величием, не решались приблизиться и нарушить невидимую границу владений. С первого взгляда становилось заметно, что наместник не боится нападения. Ров, опоясывающий территорию поместья, был неширок. Над каменной кладкой стен высотой в три человеческих роста свисали ветви сосен, и при желании по ним не составило бы труда перебраться на ту сторону, но еще ни у кого не возникало охоты проделать подобное.
Говорили, что первый владелец замка, Одоро Иширо, приказал срубить все деревья в округе — якобы опадающие листья напоминали ему о смерти, а знаменитый правитель хотел бы жить вечно. Только сады камней причудливой формы украшали территорию вокруг дворца вместе с хиноки — священными кипарисами.
Потомки легендарного основателя династии проще относились к бессмертию, и поместье окружили великолепными садами.
Широкая дорога, усыпанная мелкими камнями, вела к горбатому мосту, перекинутому через ров. В зеленой воде плавали не головы поверженных недоброжелателей, как можно было предположить, помня репутацию наместника, не торчали острые пики и не поджидали кровожадные духи-охранники, а помахивали плавниками упитанные неторопливые карпы. Желтые и черные.
Мост упирался в тяжелые ворота. Дерево, окованное железом, почернело от времени, но не выглядело ни ветхим, ни рассохшимся. Два дракона — белый и алый — грозно смотрели вниз, словно заметили кого-то, кого не замечала стража на надвратной башне — бар-кханаке.
Сам дворец стоял на холме. Ходили слухи, что тот насыпан вручную, и не один подневольный работник лег от непосильного труда в землю, на которой затем вырос густой вишневый сад. В Югоре не было других возвышенностей, поэтому внушительное здание виделось издалека — оно напоминало белого дракона с редкими красными чешуйками крыш, свившегося кольцами.
Запутанные дорожки петляли между тяжелыми валунами и живыми изгородями в половину высоты человеческого роста. Они были нужны не столько для красоты, сколько для того, чтобы заставить противника, решившего атаковать резиденцию, растянуться цепочкой и стать легкой мишенью для лучников, затаившихся наверху.
Узкая дорога, мощенная серым камнем, выводила к решетке, возле которой замерли невысокие человеческие фигурки.
Под ярким палящим солнцем стояли два худых, обожженных солнцем крестьянина. Они робко поглядывали по сторонам, переминались с ноги на ногу, оглушенные роскошью золоченых ворот, за которыми зеленел великолепный сад сакуры, укрывающий дворец.
Оба пришли жаловаться на неурожай и желали получить немного денег для покупки новых семян.
Сурового вида оружейник с тремя мечами, бережно завернутыми в замасленную тряпку, свысока поглядывал на соседей. Видно, хотел подарить свои изделия наместнику — и ожидал, что тот, потрясенный тонкостью работы, даст ему заказ на новые клинки или возьмет к себе на службу.
Долговязый важный старик вполголоса давал наставления десятилетнему мальчишке. Похоже, мечтал пристроить на работу к правителю провинции смышленого внука, маявшегося от жары и нового костюма, в который его обрядили перед визитом к воротам наместника.
Дородная молочница, каждую минуту вытирающая потное краснощекое лицо, прижимала к обширной груди крынку. Быть может, грезила попасть работать на кухню господина Акено или хотя бы носить туда молоко и масло. Заметно было, что ей до смерти хочется поболтать, но она не решается начать разговор первой.
Наконец молчание было прервано.
— Солнце-то как печет, — задумчиво произнес один из крестьян, проводя морщинистой рукой по лысой, коричневой от загара голове, — утро, а словно полдень.
— В позатом году то же было, — немедленно откликнулась молочница, довольная, что все-таки получила повод высказаться. — Когда господа заклинатели дёта-набениша призывали, чтобы крыс зловредных изловить.
— Набениша призвали, а урожай спалили, — проворчал второй крестьянин, сутулый, в широкополой шляпе, низко надвинутой на лоб.
— Вы про заклинателей потише, — сурово сказал оружейник.
— Говорят, у господина наместника сынок из их породы, — подхватил старик, разглаживая на спине внука складки жесткой курты, похоже только сегодня вытащенной из сундука. Мальчишка уныло смотрел вдаль.
— Так он вроде как умер, — сказала молочница, наивно хлопая глазами. — Еще весной.
После ее заявления наступила глубокая тишина. Люди запереглядывались, явно опасаясь, что это неуместное замечание может быть услышано кем не надо и неправильно истолковано. И, словно в ответ на это опасение, из густой тени, растекшейся под старым алатаном, вышел человек, на которого раньше не обращали внимания. Не видели, или он не хотел, чтобы его видели.
Юноша в потрепанной, запыленной дорожной одежде встал, прислоняясь плечом к столбу ворот, и смотрел на драконов, в свою очередь сверлящих его каменными взглядами. Он почти ничем не выделялся среди остальных, даже копье с белым древком, висящее за его спиной, не делало этого просителя особо значительным — рукоять меча, торчащая из-под тряпки оружейника, казалась побогаче. Выгоревшие до льняного цвета волосы молодого человека были небрежно завязаны в хвост на затылке. Загорелое лицо с высокими скулами, запавшими щеками и упрямым подбородком спокойно, невозмутимо, почти безучастно, и только светлые глаза на нем не по возрасту проницательны, жестки, холодны.
Югорцы настороженно молчали, изучая его. Он ответил равнодушным взглядом, проходящим, казалось, сквозь людей, и отвернулся, словно его интересовал только сад, виднеющийся за решеткой.
— Это кто такой? — негромко спросил оружейник, кивая в сторону молодого чужака.
— С рани тут стоит, вперед меня явился, — тихо сказала молочница. — А одет-то как. Точно его стая собак драла и по пыли валяла. — Она хмыкнула презрительно, колыхнув подолом новой юбки, надетой специально для визита к наместнику.
— Эй, парень, — окликнул его оружейник. — Ты к господину Акено зачем?
— По делу, — коротко и сухо ответил тот, не оборачиваясь.
— Да мы тут все не от безделья, — неодобрительно проворчал пожилой крестьянин, но юноша не спешил рассказывать, ради чего пришел к порогу правителя Югоры.
Больше никто не произнес ни слова, словно человек, внезапно обнаруживший себя, невольно отбил у людей желание разговаривать.
Он продолжал стоять лицом к воротам. Похоже, теперь любовался изогнутыми золочеными прутьями.
Охраны у входа не было. Мифические существа, скалящие пасти с каменных столбов, сами выглядели суровыми стражами.
За оградой тянулись дорожки, красные крыши беседок блестели под ярким солнцем, над гладью пруда покачивались розовые чаши лотосов. Оттуда веяло прохладой и запахом цветов. Мерное жужжание пчел навевало сон.
Не обращая никакого внимания на просителей, в саду работали слуги. Один отщипывал молодые побеги сосны, чтобы декоративное деревце росло в нужную сторону. Трое других, закрывая лица от солнца широкополыми соломенными шляпами, ползали по лужайке, прореживая траву. Они не разговаривали и ни на секунду не отрывались от своего занятия. И лишь когда, спустя еще час, все четверо неожиданно поднялись и, словно по команде, склонились в поклонах, стало ясно, что ожидание закончено.
К воротам подошли несколько прислужников в красно-белых одеждах. Не открывая створок, поставили по ту сторону низкий столик, стул, укрепили зонт, заслоняющий от солнца.
Посетители заметно оживились, когда в сопровождении двух солдат, вооруженных копьями, на дорожке сада появился мужчина в серой просторной одежде. Рядом с разряженными слугами его наряд казался скромным и невыразительным. Узкое худое лицо с длинным тонким носом, темными, глубоко посаженными глазами и острым подбородком было утомленным и слегка рассеянным. Блик солнца, отразившись от воды одного из прудов, упал на его коротко стриженные черные волосы полосой седины.
Мужчина откинул длинную полу накидки-ангаварши, выровнял стопку бумаги и безучастно посмотрел на стоящих за решеткой.
— Это господин наместник? — громким шепотом спросила молочница.
— Будет он время на таких, как мы, тратить, — с величайшим смирением ответил старик, поглаживая внука по голове. И добавил со значением и уважительностью: — Это его секретарь. Господин Нагатеру.
Юноша с копьем первым шагнул ближе.
— Слушаю. — Сидящий за столом смерил его равнодушным взглядом. — Изложи свою просьбу четко и ясно.
— Я хочу поговорить с наместником, — сказал молодой человек вежливо, но твердо.
— Твое прошение передадут господину, — секретарь повел рукой, приглашая следующего просителя, и по его лицу юноша понял, что эта просьба никогда не дойдет до наместника Югоры.
Один из слуг тут же подал помощнику правителя острое стило.
— Сообщите ему, что с ним хочет встретиться заклинатель, — произнес юноша, не отходя и демонстрируя неожиданную настойчивость и силу в голосе.
— Заклинатель? — Чиновник нахмурился и оглядел молодого человека в порванной, запыленной дорожной одежде внимательнее. — Где твоя печать?
— Узнайте у наместника, что для него важнее — печать мага или сам маг.
Его собеседник растянул губы в улыбке, и они при этом превратились в тонкую линию, на лбу появились две глубокие морщины.
— Сюда приходит много желающих побеседовать с господином. Кем только не именуются. Но заклинателей, — он сделал легкую паузу и усмехнулся, — еще не бывало…
— Передайте наместнику, что у меня новости о его сыне.
— Сын господина Акено погиб, — холодно ответил секретарь наместника, скрестив руки на груди. — Не думаю, что ты можешь сообщить ему что-то новое.
На этом юноша потерял терпение.
— Под этими воротами — два духа-хранителя, еще один в левом крыле дракона, — сказал он тихо, чуть наклонившись вперед к решетке, отделяющей его от чиновника. — Если не сообщите обо мне наместнику — выпущу всех троих.
Несколько мгновений мужчина холодно и неприязненно смотрел на наглеца, затем жестом велел солдату приблизиться и, когда тот подошел, отрывисто произнес:
— Передайте господину Акено, что здесь стоит оборванец, который утверждает, будто он заклинатель и желает говорить с правителем Югоры.
Солдат ушел. Его не было довольно долго. Все это время секретарь изучал какие-то бумаги. Шелест тонкого папируса и царапанье стило постепенно наполняли ожидающих раздражением к самонадеянному выскочке.
А тот вновь смотрел в сторону сада. Не обращая внимания на людей, в один из прудов приземлилась цапля и застыла на камне белым тонким изваянием. Остальная очередь, похоже, не волновала юношу. Зато югорцы нервно переговаривались — опасались, что на какого-то мальчишку, у которого и дела-то стоящего наверняка нет, тратится столько времени, а жалобы на их беды уже не успеют выслушать.
Солдат наконец вернулся. Запыхавшийся и явно озадаченный. Прошептал что-то секретарю, тот откинулся на спинку низкого стула, пристально взглянул на странного визитера и сказал:
— Можешь войти. Господин наместник тебя ждет.
Створки ворот едва приоткрыли. Чтобы пройти, назвавшемуся заклинателем пришлось протискиваться между ними. Его копье задело за прутья и тонко зазвенело.
Югорцы, оставшиеся за оградой, снова заперешептывались, и теперь в их голосах звучали удивление и зависть. Похоже, здесь не часто пропускали внутрь посетителей.
— Оружие придется оставить, — произнес секретарь, наблюдая за ним.
Молодой человек без особой охоты снял копье, дал себя обыскать.
— Не бойся, парень, за яри присмотрят, — сказал один из солдат, хлопая его по бокам. — Пойдешь обратно — заберешь.
Потом повернулся к поверенному наместника и доложил:
— Все в порядке, господин Нагатеру.
Тот наклонил голову и жестом велел проводить приглашенного.
Первый внутренний двор за тяжелыми воротами — просторный квадрат, засыпанный мелким песком, — был окружен соснами и несколькими домашними алтарями — бутсуданами. Над каменными чашами струились тонкие струйки ароматного дыма.
Справа от окованных железом деревянных створок стоял длинный одноэтажный павильон с низкой скошенной крышей, покрытой темно-серой фигурной черепицей. Она блестела на солнце, словно чешуя дракона.
Прямо за деревьями виднелся еще один бар-кханак, не менее внушительный, чем центральный. На нем тоже маячила охрана, вооруженная луками. И первое впечатление не слишком надежной защиты дворца наместника начинало рассеиваться…
Кроме основного здания в бесконечном саду были раскиданы беседки, построенные на небольших островках в центре прудов, просторные павильоны, соединенные друг с другом открытыми галереями, каменные алтари, окруженные зарослями сакари — священные растения, символизирующие вечность, чуть покачивали продолговатыми темно-зелеными листьями, ловя легкий ветерок.
Глядя по сторонам и шагая мимо, незваный гость думал о том, что все эти постройки можно легко превратить в оборонительные сооружения. Из башен вести обстрел противника, пока тот будет блуждать по зеленому лабиринту, где можно спрятать массу ловушек…
Дворец в глубине сада оказался огромным. Массивное здание бело-алого цвета лежало на земле, подобно опрокинутой резной фигуре логической игры багар-чола, в которой требовалось складывать сложные детали, подбирая их одну к другой.
Семья Иширо владела им уже больше пяти столетий.
Лишь однажды наместник соседней провинции Хакаты напал на него. С двадцатипятитысячной армией захватил резиденцию, обороняемую тремя тысячами солдат тогдашнего владельца. Иширо пришлось отступить. Но он вернулся ночью во время проливного дождя и тумана. Его солдаты выныривали из грозового мрака и убивали врагов, праздновавших победу у костров. В стане захватчика началась паника. Казалось, что нападавшие сами — кровожадные шиисаны во главе со своим предводителем выбравшиеся из-под земли.
За одну ночь замок Иширо перешел к прежнему владельцу. Редкий случай небывалой отваги, хитрости и тактического искусства… С тех пор нападений больше не было.
Внутри дворец выглядел холодным и пустым.
Нежилым.
Из каждого угла тянуло морозным воздухом, словно началась зима. Сквозняки невидимыми призраками пробирались вдоль бесконечных стен, украдкой трогая длинные полотнища тонких белых занавесей, свисающих с резных карнизов. Роскошные залы, украшенные богатой росписью и барельефами из красного дерева, не делала уютнее неудобная золоченая мебель.
В некоторых коридорах и залах одну из стен заменяли окна, выходящие в сад, который становился продолжением и украшением жилья. Глядя на открывающиеся виды, юноша пытался сориентироваться, чтобы понять, где он находится, и это удавалось ему не всегда. Слишком запутанным оказался лабиринт комнат.
Солдат, сопровождающий гостя, давал отрывистые указания — «направо», «налево», «прямо», — и тот понял, что задавать ему вопросы не стоит.
Мимо беззвучно скользили слуги. Большинство из них были одеты в красно-белой гамме, уже знакомой посетителю, так дерзко вынудившему принять себя в закрытой, неприступной резиденции Иширо. Но отчего-то эти контрастные, яркие цвета не придавали им живости, а, наоборот, делали похожими на безымянных, безликих духов. Общались между собой они также без слов — короткими жестами, и юноше начинало казаться, что все они немые.
В переходах стояла вооруженная охрана, провожающая чужака пристальными взглядами. И у того создавалось впечатление, что они цепляются к нему, словно колючки репьев, надолго застревая в одежде.
Затем началась череда жилых покоев, лестниц и коридоров. Здесь стало теплее. Возле одной из дверей заклинатель остановился невольно. Та была закрыта и не отличалась от остальных, но отчего-то ему захотелось войти в нее или хотя бы заглянуть в замочную скважину.
— Что здесь? — спросил он солдата.
— Ничего. Не твое дело, — отозвался тот резко. — Комната, одна из многих.
Юноша сделал вид, будто не заметил этой внезапной резкости.
Его привели в приемную, ярко освещенную светильниками, и оставили, прося подождать.
Просторное помещение было оформлено с невероятной роскошью. Бросив быстрый взгляд по сторонам, визитер понял, что сверкающие камни в барельефах, скорее всего, крупные сапфиры. Алый орнамент на свободных от резьбы фрагментах стен выполнен из рубинов. Тяжелые шторы на решетчатом окне затканы золотыми нитями и розовым жемчугом. Похоже, слухи о том, что повелитель Югоры неслыханно богат, оказались правдой.
Затем соседняя дверь открылась, и слуга в алой одежде пригласил гостя зайти.
Наместник сидел за низким столом, просматривая бумаги. Его наглухо застегнутый шардан напоминал военный мундир, только вместо металлических накладок на плотной ткани сверкали узоры из драгоценных камней и золотое шитье. При малейшем движении корунды и бриллианты разбрасывали во все стороны разноцветные колючие искорки, от которых у заклинателя слегка зарябило в глазах.
На звук шагов господин Акено поднял голову.
У него было суровое, замкнутое лицо с тяжелым подбородком и широкими скулами, нос с резко вырезанными ноздрями когда-то был сломан. Лоб пересекал давно заживший шрам, теряющийся в густых, коротко подстриженных светлых волосах. От этого человека веяло ощущением огромной жизненной силы, воли и решительности.
Несколько мгновений серые глаза, отсвечивающие сталью, изучали вошедшего, затем наместник жестом велел ему опуститься на циновку перед собой.
— Мне доложили, что ты утверждаешь, будто являешься заклинателем, — произнес он отрывисто резким, командным голосом.
— Меня зовут Рэй, — ответил тот вежливо, но без подобострастия, в свою очередь рассматривая повелителя Югоры. — Я учился с вашим сыном.
Господин Акено помолчал, пристально глядя на мага, кивком головы велел слуге покинуть кабинет и, когда дверь за тем закрылась, сказал уже совсем другим тоном:
— Я помню тебя. Видел однажды возле храма.
— Вы запоминаете всех, кого встречали в жизни? — спросил молодой человек. Эта фраза могла бы показаться насмешливой, но сейчас в его голосе звучал лишь искренний интерес.
— У меня хорошая память, — едва заметно улыбнулся наместник. — О чем ты собирался говорить со мной?
— Хотел рассказать о вашем сыне. У меня новости от него.
— Мой сын считается погибшим. Официально.
— Но это неправда. Он жив.
— Почему ты думаешь, что он мне интересен? Сагюнаро отказался от своего рода, имени, дома. Отверг предложение вернуться в семью после окончания обучения. И не раз давал понять, что для нас он умер.
Было видно, что собеседник ожидал подобного ответа. Он не растерялся, не удивился холодному, почти враждебному тону.
— Дело не только в вашем сыне. У меня есть сведения, которые могут оказаться важными для ордена Варры и всей Аканэ.
— Хорошо. Рассказывай. Я слушаю.
Посетитель помолчал, собираясь с мыслями.
— Мы закончили обучение в этом году. И должны были пройти последнее испытание. Нам приказали во время дня духов пройти город насквозь, до центрального храма.
Наместник чуть приподнял бровь, услышав это, но ничего не сказал. Он, как и все жители страны, знал, что подобное испытание безумно опасно. Никто не выходил из дома в день, когда духи приходят на землю и даже самые мирные из них превращаются в злобных, агрессивных чудовищ.
— Мы с Сагюнаро и еще один наш друг выполнили задание, — продолжил Рэй. — Но не успели вернуться к назначенному времени. Учитель не стал дожидаться нас и уехал. Мы не получили печатей заклинателей, нас не приняли в общину. Наш наставник исчез. Но я узнал, что его надо искать в Агосиме. Мы втроем отправились следом. И разыскали его… Однако он не принял нас обратно. Вернее, принял только вашего сына. Нам двоим пришлось уйти. А на обратной дороге нас пытались убить. Маги из Румунга. Это город…
— Я знаю, что это за город и где он находится. Продолжай.
— Они убивают всех чужаков. Любого, кто приходит к ним из-за гор. Я не могу связаться с Сагюнаро. Удо — духи, которых мы используем для передачи сообщений, — не возвращаются.
— И чего ты хочешь от меня? Чтобы я собрал армию и отправился проверять, все ли благополучно у сына, который сам выбрал свою судьбу? Никто не заставлял его идти в отдаленную дикую провинцию, никто не требовал, чтобы он продолжил обучение.
— Мне не нравится то, что происходит в Агосиме, — хмуро произнес молодой заклинатель, как будто не замечая вопросов. Его лицо стало суровым, замкнутым, он снова вернулся мыслями в то место, о котором рассказывал. — Эти маги невероятно сильны. Они связывают себя с духами, черпают их силу…
Он взглянул на наместника, сомневаясь, что тот осознает все тонкости работы с потусторонними сущностями, но господин Акено кивком велел ему продолжить, и его собеседник закончил свою мысль:
— Насколько я понял, именно по этой причине они не выпускают никого чужого живым. В особенности если тот — обладает даром. Я хочу донести эту информацию до магистров ордена Варры.
— Магистры ордена Варры заняты исключительно собственными интригами. Им нет дела до далекой провинции. И тебя, недоучившегося заклинателя, никто не станет слушать.
— Но могут послушать вас.
Наместник усмехнулся:
— И что я им скажу? Ко мне пришел мальчишка, проваливший экзамен, и рассказывает о том, что столкнулся с несколькими сумасшедшими, которые обошлись с ним не слишком дружелюбно… Кроме того, я не пользуюсь особой популярностью в Башне.
— Я знаю. Сагюнаро говорил, что вы выступали против ордена. Но вы должны быть знакомы с кем-то, кто может рассказать им. Кому они доверяют…
— Спрашиваю еще раз. — Голос господина Акено стал жестче. — Что ты намерен сообщить? Несколько полоумных в захолустье собирают тайные знания, проводят эксперименты на духах и убивают чужаков? Даже если кто-то и поверит твоей истории о мифических магах, знаешь, что ты услышишь в ответ? В Агосиме всегда происходили странные вещи! Поэтому мы и не контактируем с ней. Эта провинция пребывала в изоляции от остального мира много сотен лет. И, как все уверены, будет оставаться там и дальше. Никто не намерен принимать в расчет силу, которая уже несколько веков отсутствует на политической арене.
— Но вы же умный человек, — произнес молодой заклинатель с горячностью, которая не давала сомневаться в его искренности. — Вы должны понимать, что просто так не собирают запретные знания, не наращивают магию, не пытаются уничтожить любого, кто может рассказать об увиденном.
— Быть может, Рэй, ты талантливый маг, если смог добраться до Агосимы и не погибнуть там, но в политике ничего не смыслишь, — спокойно и доброжелательно произнес наместник. — От твоих слов просто отмахнутся. Слишком много действий надо совершить, чтобы проверить, так ли все опасно в тех отдаленных землях. К тому же у нас сейчас напряженные отношения с провинцией Синора, которая гораздо ближе. Ты ведь родился там?
— Да. Но какое это имеет значение?
— Быть может, тебя подослали специально для того, чтобы отвлечь внимание от Синоры сказкой о враждебных магах Агосимы. — Правитель Югоры уже открыто смеялся, и Рэй покраснел от тщательно сдерживаемого гнева.
— Но это глупо!
— Ничуть не глупее твоей истории.
— Вы мне не верите, — устало произнес заклинатель.
— Верю, — неожиданно отозвался господин Акено и скупо улыбнулся, увидев, как воспрял духом гость, услышав слово поддержки. — Все же мой сын обладает даром. Я успел убедиться в том, что все его предчувствия всегда оправдывались.
— И что вы предлагаете делать?
— Пока ничего. Где ты живешь?
— Нигде. Я добрался сегодня и сразу пришел к вам.
— Останешься здесь. Я подумаю, что делать с полученной от тебя информацией.
Он потянул за шнурок, за стеной негромко звякнул колокольчик, и в комнату немедленно вошел слуга.
— Этот юноша — новый заклинатель семьи Иширо, — властно произнес наместник. — Проводите его в покои для гостей и обеспечьте всем необходимым.
Молодой маг с легким недоумением взглянул на господина Акено — он не припоминал, чтобы просился на работу к повелителю Югоры, однако не стал возражать. Слуга тут же поклонился заклинателю, который будет работать на его господина, и почтительно предложил следовать за собой.
— У меня есть одна просьба, — обернулся Рэй, прежде чем выйти из комнаты. — Пусть вернут мое копье.
Яри было прислонено к дверному косяку. Рядом лежал запыленный дорожный мешок. Рэй заметил, что тот развязывали, а затем вновь завязали. Видно, изучили содержимое, чтобы удостовериться, нет ли внутри чего-то опасного, угрожающего жизни правителя.
Юноша быстро осмотрел комнату — большая, с высоким потолком, покрытым сложной резьбой, с неизменными барельефами черного и красного дерева на стенах, в которых легко читались сцены из жизни людей и духов. Гораздо менее богатая, чем покои наместника, но, по мнению заклинателя, привыкшего к более чем скромной обстановке, невероятно роскошная.
Мебель из красного дерева тоже была перевита сложными орнаментами, выглядела добротной и тяжелой. В углах притаились жаровни, пустые по случаю теплой погоды. Имелась даже стойка для оружия, больше напоминающая декоративное украшение дома.
Несмотря на яркий полдень, здесь было полутемно и прохладно — сквозь толстую двойную решетку на окне пробивались только робкие лучики света. Ноги утопали в густом ворсе ковра.
Из комнаты в соседние помещения вели две распахнутые двери. В правом возвышалась огромная кровать под балдахином. В левом исходил паром круглый мраморный бассейн. Кто-то успел наполнить его горячей водой и предусмотрительно разложил на каменных скамьях у стен простыни и несколько разноцветных халатов.
Рэй пошел прямо в умывальную комнату, стягивая на ходу запыленную одежду, покрытую пятнами плохо отстиранной крови — дорога из Агосимы была долгой и трудной. Но заклинатель прекрасно понимал, что настоящие сложности ему еще предстоят. Если он мог изгнать Утешителя в печали и спастись от монстра, в которого превратился лес Гихар, то в политике, как правильно сказал наместник, разбирался слабо. А уж свернуть с накатанного пути неповоротливую государственную махину ему и вовсе не под силу.
Вымывшись, он натянул первый попавшийся халат, вышел в комнату и обнаружил, что его старая одежда исчезла. Зато на кровати лежал новый шардан. Темно-синяя лоснящаяся ткань была расшита тонкой серебряной нитью, вместо пуговиц мягко светились крупные жемчужины в тяжелой оправе. Брюки чардары с белыми тонкими вставками по боковому шву были разложены рядом. Здесь же стояли сапоги из мягкой кожи с металлическими набойками на каблуках.
Но самое главное, на тяжелом покрывале обнаружилась маленькая коробочка, в которой блестела тонкая завитушка. Символ заклинателя.
Рэй взял ее и сразу понял, что она подлинная. В ней были легкие, едва уловимые, похожие на далекий мотив ненавязчивой песни эманации духа, вживленного в печать. Откуда у наместника бесценная вещь — оставалось только догадываться. Рэй помнил, как стремился получить этот знак отличия, как рисковал, но сейчас, держа его в руках, испытывал только одно чувство — равнодушное удовлетворение. Он понимал, что с печатью будет проще. Сейчас нет времени на то, чтобы доказывать каждому, кто он такой. Его ожидали дела куда важнее, чем изгнание темной сущности, притаившейся на чердаке, или привлечение кота-куджуна. А тонкая золотая завитушка из единственной необходимости превратилась в очередную ступеньку для достижения новой цели, гораздо более сложной.
— Позвольте вам помочь? — неожиданно прозвучал за спиной высокий нежный голос.
Заклинатель оглянулся, за его спиной стояла хорошенькая девушка в алом платье с белым поясом. Пышные золотистые волосы, такие же как у всех югорок, были подняты, завязаны на макушке, открывая красивую шею, перетянуты несколькими алыми лентами и украшены веточкой красных цветов. Они стекали с ее виска, словно тонкие ниточки крови, и касались плеча. Рэй моргнул, отгоняя неприятную ассоциацию, одну из тех, что слишком часто появлялись у него с недавнего времени.
— Меня зовут Юи, — сказала девушка, изящно поклонившись. — Я ваша служанка. Всегда к услугам господина заклинателя. Зовите в любое время, и я с удовольствием выполню каждое ваше желание.
Последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно, однако девушка продолжала смотреть на гостя широко распахнутыми наивными, честными голубыми глазами, похоже не понимая, что произнесла нечто слишком смелое. Или действительно сказала именно то, что хотела сказать.
— Рэй, — ответил заклинатель.
Юи улыбнулась, поклонилась еще раз, колыхнув цветами в прическе, и предложила:
— Разрешите, я помогу вам одеться.
— Спасибо. Я сам справлюсь.
Девушка не стала настаивать.
— Хорошо. Но если вам что-нибудь понадобится, зовите.
Двигаясь совершенно бесшумно в своих мягких алых туфлях, она отправилась в комнату с бассейном и принялась чем-то греметь там.
Рэй надел брюки, оказавшиеся ему точно впору, натянул сапоги, застегнул пряжки, тоже выкованные из серебра, и хотел взять шардан, когда услышал тихий возглас Юи:
— Что это у вас на спине?!
Он машинально глянул через плечо, но, конечно, не увидел три глубоких рваных шрама, пересекающие поясницу. Те зажили не так давно, время от времени напоминая о себе саднящей болью.
— Дантару задел, — ответил заклинатель, дотрагиваясь до зудящих рубцов. — Он оказался проворнее, чем я.
— Ужасно, — сказала служанка. — У вас такая опасная работа.
Проскользнув мимо него к кровати, взяла шардан, ловко расстегнула пуговицы-жемчужины и повернулась:
— С такими ранами вам нельзя делать резких движений.
— На таких, как я, все заживает очень быстро, — невольно улыбнулся Рэй, глядя на ее сосредоточенное лицо с пухлыми губами и чуть вздернутым носом.
Девушка нахмурилась, не веря в подобное объяснение, и с решительностью, отметающей все возможные попытки сопротивления, стала помогать заклинателю надеть куртку. Умело застегнула пуговицы, взяла из коробочки золотой символ, аккуратно приколола его у горла, стянув края высокого воротника. Провела обеими руками по плечам Рэя, расправляя невидимые складки, и он вдруг понял, что ему приятны эти легкие, ненавязчивые прикосновения. Служанка полюбовалась на свою работу и сказала:
— Прекрасно. Вам очень идет. Посмотрите. — Она мягко взяла его за предплечье и повернула к зеркалу.
В тяжелой черной раме Рэй увидел незнакомого светловолосого человека в дорогой одежде. С холодным, замкнутым лицом. Он никогда не был таким.
Заклинатель коснулся печати и тихо повторил слова, которые как-то сказал ему один очень коварный и сильный дух:
— Надо научиться сбрасывать шкуру и надевать новую.
— Что вы говорите, господин Рэй? — спросила девушка, отразившись в зеркале рядом с ним стройным алым силуэтом.
— Спасибо, Юи.
Она улыбнулась и поправила тяжелый витой шнур канта на его рукаве.
— Вам нужно еще что-нибудь?
Рэй отвернулся от зеркала:
— Да. Подробный план дворца, сада и всех хозяйственных построек.
Брови Юи удивленно приподнялись, почти скрываясь под пышной челкой, но она тут же справилась с изумлением от такой странной, на ее взгляд, просьбы.
— Да. Конечно. Что-то еще?
— Я хочу осмотреть все помещения.
— Все? — озадаченно переспросила она.
— Включая кладовые, подвалы, чердак и подсобные комнаты.
— На это уйдет много времени, — ответила девушка с ноткой гордости за такой большой и богатый дом, в котором ей посчастливилось работать.
— Ничего. Пока я никуда не спешу.
— Я скажу господину Ширею, он начальник охраны. А ключи от комнат у госпожи Фиолы, она следит здесь за порядком.
— Хорошо, — ответил Рэй и, видя, что девушка не торопится выполнять поручение, добавил: — Давай займемся этим прямо сейчас.
Служанка с легкой растерянностью посмотрела на него.
— А вы разве не будете обедать? У себя или с господином наместником?
— Нет. Спасибо, я не голоден.
Юи, чуть выпятив нижнюю губу, сдула со лба золотистую челку, это, видимо, было выражением величайшего недоумения, развернулась и пошла к выходу. Рэй подумал мельком, что, похоже, нарушает какие-то правила проживания в резиденции Иширо, ведет себя странно, но послушная служанка не станет указывать заклинателю на его ошибки, предпочитая просто выполнять необычные просьбы.
Она замешкалась возле двери, оглянулась, произнесла нерешительно:
— А вы не собираетесь…
— Что?
— Ничего, — улыбнулась Юи, похоже окончательно смирившись с причудами нового господина. — Я принесу план замка, но на это придется потратить какое-то время, подождите, пожалуйста. И еще… — Девушка запнулась, ее взгляд упал на вещевой мешок Рэя, лежащий у порога. Она наклонилась, взяла его двумя пальцами и осторожно спросила: — Это ваша сумка?
— Да.
— В ней есть что-нибудь ценное? Или я могу выбросить, не открывая?
— Нет. Выбрасывать ничего не надо, — терпеливо ответил заклинатель. — Я сам разберу ее.
— Как скажете, господин, — немедленно отозвалась Юи и быстро покинула комнату, только мелькнул подол алого платья, похожий на яркий лисий хвост.
Рэй глубоко вздохнул, чувствуя, что в комнате как будто становится маловато воздуха. Подошел к окну, но не смог его открыть. Решетка была приколочена к стене, и выдрать ее можно было только вместе с резными панелями.
Тогда он вернулся к двери, взял вещевой мешок, сунул его в шкаф, заметил мимоходом, что тот забит одеждой, закрыл скрипнувшую дверцу и понял, что снова не один.
Из стены вышел мальчишка лет семи, в потрепанной деревенской одежде. Холщовая рубаха и штаны висели на нем как на вешалке. Давно не стриженные вихры торчали во все стороны. Грязноватая физиономия была хмурой и недовольной. Шлепая босыми ногами по полу, он подошел к окну, выглянул на улицу, но, видимо, ничего интересного не увидел.
— Наконец-то она ушла, — заявил мальчишка сварливо. — Теперь вокруг тебя все время будут какие-то люди ошиваться?
— Не исключено. — Рэй поднял стойку для оружия и перенес из гостиной в спальню, поставив к кровати.
— Ты сам на себя не похож, — продолжил ворчать дух разбитого очага, разглядывая заклинателя. — Раньше ты не так одевался.
— Вряд ли меня поймут, если во дворце наместника я буду разгуливать в рванине.
— Мне здесь не нравится, — шмыгнул носом ярудо.
— Мне тоже, — ответил заклинатель.
— Тут ты не спрячешься, — дух разбитого очага поежился.
— Я не прячусь. — Рэй принес копье и укрепил в стойке для оружия.
— Кодзу не обмануть, он все равно тебя найдет, — мальчишка залез на кровать и сел, свесив ноги.
— Знаю.
— Я его боюсь, — признался ярудо.
— А я его не понимаю.
— Не надо было вам ходить в Агосиму.
— Надо, — жестко возразил Рэй. — Как оказалось, мы явились туда очень вовремя.
— Ерунда это все, — снова начал попрекать дух, — вас чуть не убили, а толку… время потратили, и ты с кодзу связался.
Заклинатель не стал продолжать разговор на эту тему. Дух разбитого очага — не тот, с кем имеет смысл обсуждать угрозу, затаившуюся в отдаленной провинции. А нужный собеседник, который поймет, даст верный совет, поможет прийти к правильному решению, остался очень далеко. Слишком далеко…
Последнее, что Рэй помнил во время сражения у храма Десяти духов, — это накрывшая его непроглядная тень. Черный кодзу, внезапно появившийся перед магами Румунга, спас заклинателя, унес с собой, перетащил в свой мир, подальше от людей, пытавшихся убить его.
Когда молодой маг пришел в себя, ему больше ничего не угрожало. Вернее, угроза стала менее явной.
Он стоял на арене цирка. В самом центре. Под ногами шуршали сухие листья и потрескивали мелкие ветки, которые нападали сюда через трещину в куполе. Ветер завывал среди каменных рядов, на которых не было ни одного зрителя. Оборванные канаты трапеций чуть покачивались над головой, словно по ним скользили призраки. Сумрак слегка разбивал бледный свет луны, льющийся сверху.
В ложе для богатых граждан в глухой тени кто-то сидел. Сквозь темноту угадывался блеск глаз, белая рука, край плеча, острое колено, словно чернота была одеянием, густыми складками скрывающими его тело.
— Кодзу? — тихо спросил Рэй, вглядываясь в густой, шевелящийся мрак.
— Это было глупо, — поплыл под куполом шелестящий вкрадчивый голос. — Зачем ты сунулся к магам Румунга?
— Кто они такие?
— Эта секта занимается не только призывом мощных темных потусторонних сущностей. Они, как ты видел, пытаются связать себя с духами, стать с ними единым целым… Да если бы они могли — заводили бы с ними детей-полукровок.
— Но зачем им это надо? — Рэй смотрел в темноту, сквозь которую слабо пробивался тусклый свет двух белых пятен — глаз.
— Власть и деньги, — отозвался дух. — Два рычага, двигающие человеческим миром. Еще, правда, существует удовольствие, но оно обычно прилагается к вышеназванному.
— Где Гризли? — спросил заклинатель, изо всех сил стараясь собрать разбегающиеся мысли. — Ты же унес из Румунга нас обоих.
— Да. Но я не знаю, где он, — равнодушно отозвался кодзу. — Выбросил где-то по дороге. Он мне не интересен.
— А Сагюнаро… — Рэй наконец полностью осознал, что произошло, и воспоминания окатили его словно холодной водой. — Он попал в ловушку! По моей вине.
— Ты собираешься ему помогать? Позволь напомнить, тебя едва не раскатали в лепешку. И если бы не я… — Дух многозначительно помолчал, но не дождался благодарности.
— Мы оставили его в этом храме с сумасшедшими магами…
— Сядь, — резко приказал кодзу, увидел, что Рэй не собирается подчиняться, и добавил гораздо мягче: — И успокойся. Пожалуйста.
Заклинатель опустился на каменные плиты, но успокаиваться не спешил.
— Они убьют его.
— Не убьют. Напротив, будут холить и лелеять. Можешь поверить. Им выгодно получить в свои ряды одержимого духом шиисана. Из него может получиться очень сильный боец.
— Я должен предупредить его.
— О нем есть кому позаботиться.
Рэю послышалась усмешка в голосе духа, и он понял, о чем тот говорит. Шарх, повелитель шиисанов, одним из которых едва не стал его друг (или уже стал, кто знает), не даст людям помыкать своим созданием…
Но подобные мысли совсем не утешали.
— А теперь поговорим о нашем деле, — произнес кодзу, и его голос гулким ударом прокатился по цирку. — Ты позвал меня, значит, наш договор заключен.
— Я не звал тебя.
— Ты подумал обо мне.
— Но не звал.
— Ты же маг. Должен осознавать силу мысли и свою ответственность за нее.
С этим утверждением Рэй не мог поспорить. Кодзу помедлил секунду, не дождался возражений и продолжил:
— Наш договор заключен. Не забывай.
— Я помню.
Больше заклинатель ничего сказать не успел. Темнота, в которой скрывался кодзу, выплеснулась из ложи, потекла по рядам бесконечным потоком блестящего черного шелка, захлестнула манеж. Рэй шагнул назад, почувствовав, как его коленей коснулась мягкая ткань — продолжение одежд духа, и в тот же миг цирк поплыл у него перед глазами.
Он очнулся на берегу реки. Один. И в одиночестве продолжил свой долгий путь обратно. Иногда появлялся ярудо, но его нельзя было назвать настоящим спутником…
От воспоминаний отвлек деликатный стук в дверь.
Дух разбитого очага тут же испарился. И, открыв, Рэй увидел на пороге немолодого слугу в уже примелькавшихся красно-белых одеждах.
— Господин заклинатель, прошу прощения за беспокойство, — прошелестел тот, кланяясь. — Господин Акено просит вас пройти к нему.
— Сейчас?
— Да. Я провожу вас.
Рэй прекрасно запомнил дорогу к покоям наместника, но возражать не стал, подумав, что ему теперь придется перемещаться по дому только в сопровождении.
Слуга довел его до высоких дверей, разрисованных птицами и цветами, распахнул одну створку и удалился.
Это была библиотека.
Войдя, Рэй увидел того самого человека в темных одеждах, с которым беседовал у ворот. Секретарь правителя сидел в кресле возле книжного шкафа, упирающегося в потолок, устало вытирая белоснежным платком вспотевший лоб, и перебирал бумаги, разложенные на столе. Взглянул в сторону входящего и произнес небрежно:
— Вот и наш новый заклинатель. Зачем тебе понадобился чертеж дворца?
— Хочу разобраться в планировке, — ответил Рэй невозмутимо, подумав, что здесь не удастся сделать ни одного шага без того, чтобы об этом немедленно не доложили кому следует.
— И какой смысл обходить комнаты? — спросил поверенный наместника, подтвердив его соображения.
— Мне надо знать, нет ли здесь опасных духов. Где скрыты защитники, пора ли обновить сдерживающие их формулы.
Господин Нагатеру покосился на него и произнес с иронией:
— Похвальное рвение. Не успел появиться, как тут же принялся за работу.
— Это кажется вам смешным? — не удержался Рэй от резковатого вопроса, без приглашения садясь на стул напротив.
— Обо всем уже позаботились до тебя, — отозвался тот сухо, вновь устремляя взгляд на бумаги.
— Я должен убедиться, что все в порядке.
— Мальчик, — устало сказал секретарь, — тебя взяли в дом, отмыли, одели, дали смазливую служаночку. Займись чем-нибудь приятным и необременительным. Не надо разводить лишнюю суету. Тебя об этом никто не просит.
— Я заклинатель, а не комнатная собачка, — ответил Рэй, не беспокоясь о том, что его тон далек от вежливости. — И пришел сюда не для того, чтобы служить украшением дома.
— Ты в любой момент можешь отправиться туда, откуда явился. — Господин Нагатеру помассировал переносицу и придвинул к себе новый свиток. — Только костюмчик придется оставить. И брошку. — Он с насмешкой покосился на золотой знак у горла собеседника. — Она стоит дороже тебя вместе с твоим даром и амбициями.
Рэй поборол искушение снять металлический завиток и небрежно бросить его на стол, прямо на бумаги, которые изучал секретарь. Вместо этого он сказал спокойно:
— Печать не делает заклинателя. Знаете эту поговорку?
Нагатеру откинулся на спинку.
— Я знаю другую — по делам и награды. А твои подвиги, как я смотрю, до сих пор не увенчались призами.
— До сегодняшнего дня не находилось того, кто был в состоянии оценить все, что я сделал, — холодно улыбнулся Рэй.
Секретарь не успел ответить, дверь распахнулась, и в библиотеку широким шагом вошел наместник.
— Вижу, вы уже познакомились, — произнес он иронично.
Рэй встал. Нагатеру остался сидеть, хмуро глядя на господина, и добавил:
— И даже успели побеседовать.
— Я хотел поблагодарить вас за печать. — Рэй коснулся символа, держащего края его воротника.
— Она осталась от моего прежнего заклинателя, — небрежно отозвался тот и кивком указал молодому магу на прежнее место, предлагая садиться.
— У вас был личный заклинатель?
Для Рэя уже давно не было новостью, что некоторые члены общины работают телохранителями богатых людей Аканэ. Хотя во время обучения им никогда не говорили ни о чем подобном.
— Тебя это удивляет? — Акено снисходительно улыбнулся, устраиваясь в дальнем кресле. Отблески от камней, украшавших его одежду, засверкали на обивке.
— Нет. Но это противоречит законам ордена. Мы не служим придворными магами. — Рэй замолчал, вспомнив Рекара, работавшего на брата наместника Датидо, и Собуро, намекавшего, как ценят богатые знатные господа постоянные услуги укротителя потусторонних сущностей. Да и сам он сейчас находится во дворце правителя Югоры именно в таком качестве. И добавил: — Это становится возможно, только если заклинатель не получил официального признания Башни. Как я, например.
— Уверен, вам говорили много чего, не имеющего никакого отношения к действительности, — пренебрежительно заметил секретарь, черкнув на очередном листе сложную завитушку, и отложил бумагу в сторону.
— Любой закон можно обойти. Даже законы Башни, — сказал господин Акено, обменявшись понимающим взглядом с помощником, и тот охотно пояснил:
— Я могу обратиться в твою общину с заявлением, что господину Югоры для обуздания опасного духа срочно требуется заклинатель. Его тут же пришлют, а сколько времени он будет выполнять это задание, никто не знает. Год, два, три… — Нагатеру многозначительно улыбнулся. — Глава ордена прекрасно понимает, как ценна жизнь правителя, и не станет торопить обладателя дара. Естественно, мы очень хорошо платим за услуги. От таких денег сложно отказаться.
«Власть и деньги», — вспомнил Рэй слова кодзу, который, похоже, разбирался в мире людей гораздо лучше, чем некоторые люди, живущие в нем.
— Хотя теперь, после некоторых твоих высказываний в адрес Башни, они не пошевелятся, даже если этот дом будет атаковать армия шиисанов, — не без насмешки добавил секретарь, обращаясь к наместнику.
— Меня это не беспокоит, — равнодушно ответил повелитель Югоры. Он вынул из кармана два хрустальных шара, ловким движением пальцев заставил их с мелодичным звоном перекатываться по ладони, и сказал: — Теперь по поводу нашего дела. Я собираюсь в Варру.
— Когда ты это решил? — вскинул голову Нагатеру.
— Сразу после разговора с Рэем. Содержание нашей беседы ты знаешь.
— Акено, надеюсь, ты понимаешь, что это неразумно? — спросил советник правителя недовольно. — Тебя поднимут на смех. И будут правы. А еще сочтут выжившим из ума или, что хуже, замыслившим провокацию.
— Нагатеру, не горячись, — спокойно отозвался наместник. — Я не могу оставить без внимания полученные сведения.
— Из-за него ты рискуешь угодить в очень неприятную ситуацию. — Секретарь пренебрежительно махнул рукой в сторону заклинателя. — Неужели ты не понимаешь — все решат, что ты хочешь получить хороший денежный куш, выдумав эту историю.
— Каким образом? — спросил Рэй, не обращая внимания на явно недоброжелательное отношение к себе доверенного лица наместника. — Как можно обогатиться на известии о том, что происходит в Агосиме?
Нагатеру произнес снисходительно:
— Если убедить нужных людей в том, что им выгодно устроить военный конфликт и вторгнуться в Агосиму под лозунгом «Уничтожим магов-отступников!», на этом можно неплохо заработать. Война — это деньги. Продажа оружия, хорошо обученных наемников. Налоги. Можно заработать на поставках провианта, военной амуниции. А также, в случае успеха, отлично поживиться на захваченных территориях. Кроме того, господин Акено пользуется уважением правящей семьи, — терпеливо продолжил секретарь. — Если ему удастся убедить императрицу в необходимости вторжения, он может получить возможность распоряжаться значительными средствами. Так будут считать все советники. И главы заклинателей тоже. Все они решат, что он мутит воду именно для того, чтобы половить в ней рыбу. А если запустить руку в императорскую казну — улов будет очень хорошим.
— Ясно, — ответил Рэй, открыв для себя новую грань дипломатии.
— Когда ты собираешься ехать? — поинтересовался помощник у наместника.
— Как только получу ответ на свое письмо.
— Почему не показал мне черновик? Знаю я твою манеру изложения. Не спрашиваешь, а приказываешь, не просишь, а требуешь.
— Ты был занят, — усмехнулся господин Акено.
— Ну да, встреча с народом… Все те же жалобы на соседей, киснущее молоко и ржавеющую сталь, — отозвался Нагатеру, небрежно отбрасывая в сторону очередной свиток. — Потратил целое утро на пустоту, избавляя тебя от хлопот.
— Но в этот раз тебе все же удалось найти кое-что ценное, — примирительно произнес наместник и доброжелательно взглянул на Рэя.
— Неужели? — скептически осведомился секретарь. — Тебе виднее.
Заклинатель промолчал, удивляясь про себя столь свободному общению между слугой и господином. Они разговаривали скорее как друзья. Впрочем, видимо, так и было на самом деле.
— Я поеду в Варру, — продолжил Акено, и хрусталь в его руке вновь издал тонкий звон. — И ты, Рэй, отправишься со мной. Расскажешь о том, что видел в Агосиме. Подготовь заранее информацию, которую собираешься донести до слушателей, а еще лучше запиши свою речь.
— С кем вы планируете встретиться? — спросил Рэй.
Советник взглянул на хозяина Югоры и молча выразительно указал острием пера вверх, что означало, безусловно, самую высшую инстанцию… Но конкретного имени не прозвучало.
Заклинатель понял, что на этом беседа завершена, и поднялся:
— Я могу осмотреть дом? Хочу убедиться, что здесь нет опасных духов.
— Не сегодня, — ответил наместник. — Сейчас у тебя будут другие дела. Ты должен познакомиться с моими помощниками. Тебе расскажут о твоих обязанностях, распорядке моего дня и важных мероприятиях, которые запланированы на ближайшую неделю.
Господин Акено взглянул на секретаря, вновь углубившегося в бумаги, и тот произнес, словно услышав мысленный приказ:
— Первое из них — сегодняшний ужин. Ты должен быть на нем.
— А если я не буду голоден? — спросил Рэй, уже начиная осознавать, во что он ввязался, придя во дворец.
— Это никого не волнует. — Нагатеру сложил документы и поднялся. — За столом будут присутствовать главы нескольких влиятельных семей Югоры. Им следует увидеть личного заклинателя семьи Иширо. Никогда не лишне продемонстрировать свое новое оружие.
— Я не оружие. Вы же понимаете, я не стану уничтожать недоброжелателей по вашему указанию. — Рэй повернулся к отцу Сагюнаро.
Господин Акено мимолетно улыбнулся, и в его глазах заклинатель увидел два белых блика, таких же, как вспыхивали в хрустальных сферах, скользящих в его ладони.
— Действительно?.. — со значением произнес секретарь и указал Рэю на дверь. — Иди, познакомься с приближенными господина Акено. Не желаю больше выслушивать бесконечные жалобы на то, что некий маг пытается превысить свои полномочия.
Всю вторую половину дня, вместо того чтобы заниматься своим делом — заклинать духов, Рэй общался с помощниками наместника. Самыми ценными, естественно.
Хранительница ключей — госпожа Фиола, высокая худая старуха с идеальной осанкой и профилем хищной птицы, одетая в черное, наглухо застегнутое платье без единого украшения, — была надменна и немногословна. Она держала себя так, словно являлась близкой родственницей правителя.
Эта женщина напомнила Рэю духа, который назывался «черная вдова», вил свое гнездо в самых глухих уголках леса, заманивал туда одиноких путников, чаще всего мужчин, и оставлял умирать довольно мучительной и долгой смертью.
Начальник охраны — господин Ширей — с первого взгляда казался ничем не примечательным, но стоило посмотреть ему в глаза, сразу становилось понятно, что за его заурядной внешностью скрывается огромная воля и преданность господину. Его «правая рука» — высокий, крепко сложенный юноша — был чуть старше Рэя.
Управляющий дворцом — крупный мужчина средних лет, в сером скромном одеянии, с широкой золотой цепью на мощной шее и надменной улыбкой, не сходящей с плоской, желтоватой физиономии.
Пятеро его поверенных, ответственных за донесение до каждого из слуг приказов управляющего и обязанных следить за их неукоснительным исполнением…
Череда лиц проходила перед заклинателем. Еще никогда он не общался с таким количеством людей за столь короткое время.
Вежливо улыбаться, обмениваться учтивыми любезностями, отвечать на неизбежные вопросы… Это было, конечно, менее сложно, чем охота на гаюров или сражение с шима, но гораздо более утомительно. И что самое досадное, ему не просто мешали заняться своей работой — Рэю даже не удавалось как следует сосредоточиться больше чем на пару секунд, чтобы понять, есть ли во дворце духи, где скрыты хранители, кроме охранников на воротах, и имеются ли вообще. Каждый раз приходилось раскланиваться с новым важным доверенным лицом наместника.
Когда церемония знакомства подошла к концу, он чувствовал себя так, словно целые сутки играл в театре, не сходя с подмостков. И открыл новый для себя вид усталости — эмоциональной.
«Думаю, Сагюнаро, в отличие от меня, великолепно бы справлялся с этой ролью, — сказал сам себе Рэй, открывая дверь в свою комнату. — Одно я теперь знаю точно, побыть в одиночестве дольше пяти минут мне не придется».
Не успел он войти внутрь, как следом проскользнула запыхавшаяся Юи, нагруженная ворохом свитков.
— Прошу прощения за ожидание, — произнесла она, чуть задыхаясь от быстрого бега. — Я не знала, что вам нужно, поэтому принесла все. Самый первый с момента постройки не сохранился. Но остальные целы. — Девушка сгрузила свою ношу на письменный стол и похвасталась: — Помощник господина секретаря был очень недоволен, но я сказала, что вы велели, и он не смог больше возражать.
Рэй невольно улыбнулся.
— Спасибо за помощь, Юи.
Он развернул свитки, просматривая их один за другим. Планы были вычерчены старательно и умело. Во всех комнатах обозначены окна, дополнительные выходы и даже нарисована мебель. А в саду отмечен каждый куст и дерево.
— Вы ищете что-то? — вкрадчиво произнесла Юи, заглядывая ему через плечо в свиток. — Или просто смотрите?
— Пытаюсь разобраться. Это что?
— Главный зал. Взгляните. Вот. — Она села рядом и потянула к себе желтоватый от времени лист. — Дворец разделен на четыре части. — Тонкий палец девушки с аккуратно, обрезанным, коротким розовым ногтем скользнул по неровной линии комнат. — Северная — для праздников, торжественных церемоний и приема послов. В южной — покои господина наместника и членов семьи. В западной — мы сейчас находимся тут — живут особы, приближенные к господину Акено. Такие как вы, господин секретарь, его помощник, госпожа Фиола, главный повар, а также их личные слуги. Ваши комнаты — здесь. Видите?
Рэй кивнул, рассматривая три прямоугольника.
— Самая удаленная часть от покоев господ, восточная, занята кухней, — продолжила Юи, — там же комнаты дворцовых слуг. Казарма для охраны стоит отдельно, но она соединена с дворцом галереей.
— Ясно. Что с подвалом?
— Вот он. — Девушка развернула новый свиток, морщась от запаха пыли, въевшегося в бумагу. — Тут — склад продуктов. Винные погреба… В этой части хранится старая мебель и прочие ненужные вещи. Под казармой — карцер…
— Ты, я смотрю, хорошо ориентируешься.
— Я здесь родилась, — улыбнулась девушка. — С детства по комнатам с поручениями бегала. Могу с закрытыми глазами ходить и не заблужусь.
— Значит, ты отлично знаешь дворец, — подвел итог Рэй. — Я проходил сегодня мимо одной комнаты. Она находится через два помещения после этого большого зала, — заклинатель указал на чертеж северной части дворца и посмотрел на девушку. — Ее дверь из черного дерева, большая бронзовая ручка в виде головы дракона с обломанным правым рогом, замочная скважина чуть больше, чем в остальных комнатах. Что там?
В широко распахнутых глазах Юи, кристально чистых и невинных, на мгновение мелькнула растерянность. Она тут же отвела взгляд в сторону, пожала плечами и ответила, старясь, чтобы ее голос звучал беззаботно:
— Просто комната.
— Кто в ней живет?
— Никто. Ее держат для гостей.
— Кто в ней останавливался в последний раз? И когда?
— Я не знаю. Не обращала внимания.
— Ты же говорила, что ходишь по всему дворцу, неужели, проходя мимо, ни разу не сталкивалась ни с кем из гостей, которые выходили из комнаты, не передавала им поручения или не заходила внутрь для уборки?
— Господин Рэй, — с деликатностью ответила девушка, вновь устремляя на него честный взор. — Здесь очень много слуг, и у каждого свои обязанности. Тех, кто работает на кухне, никогда не пустят к господам, а личные помощники не станут убирать чужие комнаты. Это так же невозможно, как если бы вам велели подметать дорожки в саду, а господину секретарю — прислуживать за столом. Видите мою прическу? В ней пять лент, — она повертела головой, предлагая Рэю полюбоваться на себя. — Это значит, я могу выполнять много работ — но не все. Чем надежнее убраны волосы служанки, чтобы не мешали, — тем больше всего она делает по дому. А у швеи императрицы, например, всего одна лента, и то на самом конце «хвоста». Потому что она почти все время сидит на одном месте и только сшивает очень дорогие ткани.
— Ясно, — ответил Рэй.
Он вспомнил, как ему за время обучения приходилось не только подметать в саду, но и копать, сажать, собирать урожай, таскать мешки с навозом и зерном… Но не стал говорить об этом девушке, которая представляла заклинателей высшим сословием, никогда в жизни не обремененным никаким физическим трудом.
— То есть ты никогда не была в этой комнате и не знаешь, что там находится?
— Нет.
— Ладно, я сам разберусь.
Заклинатель поднялся, Юи вскочила следом за ним.
— Господин Рэй, я не знаю, зачем вы хотите попасть в эту комнату. Но вам лучше туда не ходить.
— Почему? — Он внимательно посмотрел на расстроенное и встревоженное лицо девушки.
Она огляделась по сторонам, словно ее могли услышать, и произнесла очень тихо:
— В каждом доме есть плохие места. А в таком; как этот, они могут быть просто жуткими.
— О чем ты? — нахмурился Рэй, пытаясь поймать ускользающий взгляд служанки.
— Я действительно не знаю, что там, но, говорят, в ней умер кто-то, и теперь, если ее открыть, обязательно произойдет несчастье. — Она замолчала, вновь оглянулась и сказала торопливо: — Извините. Я и так наболтала лишнего. Вы — заклинатель, сами поймете. Но дверь в эту комнату лучше не открывать.
Юи не спросила, почему именно это помещение так заинтересовало мага, что он ощутил за дверью из черного дерева, — не хотела пугающих подробностей или посчитала, что и так сказала слишком много. Впрочем, Рэй вряд ли мог бы ответить на этот вопрос, он сам не знал, почему его так тянет туда.
— Ладно, все понятно. — Заклинатель скрутил свиток с планом. — Время до ужина, на котором мне надо непременно присутствовать, еще есть. Пройдусь.
Девушка подалась вперед, готовая следовать за ним.
— Останься здесь, — сказал Рэй, правильно поняв ее порыв. — Идти со мной не нужно.
— Я помогу вам не заблудиться.
— Сориентируюсь по плану.
— Здесь так много переходов, — продолжила настаивать она, — что-то перестраивали, могли на бумаге отметить не все…
— Дворец не глухой лес, — улыбнулся заклинатель, — всегда найдется тот, у кого можно спросить дорогу.
Служанка замешкалась на мгновение, пытаясь придумать еще какой-нибудь правдоподобный довод, а потом нехотя призналась:
— Господин Рэй, я не могу оставить вас одного.
— Приказано следить за мной, чтобы я не стащил пару ваз? — понимающе усмехнулся тот.
Юи покраснела, почти сливаясь цветом щеке алым платьем.
— Вы здесь человек новый, не знаете некоторых правил, и мне поручили помогать вам, — попыталась она смягчить неприятное для Рэя известие о подобном недоверии.
— Ты взяла ключи от запертых комнат? — спросил он, решив по-прежнему не обращать внимания на отношение к себе.
— Нет, что вы! — с искренним негодованием воскликнула Юи. — Мне не дадут. Они хранятся у госпожи Фиолы, и только она может распоряжаться ими.
— Ты можешь позвать ее и попросить помочь мне?
Юи помотала головой, огорченная, что вновь вынуждена отказывать господину.
— Позвать ее я могу, но она не пойдет. Госпожа хранительница выполняет распоряжения только господина наместника или господина Нагатеру.
— Как все сложно, — пробормотал Рэй. — Ладно, справимся сами.
«Странно, — думал он, шагая по коридорам замка, — к ним попадает заклинатель. Это отличная возможность проверить, нет ли в доме опасных духов, надо ли привлечь дружественных или обновить защиту. Но всем, похоже, плевать».
Впрочем, скоро выяснилось, почему никого не интересовали услуги придворного мага.
Духов во дворце наместника не было.
Ни добрых, ни агрессивных, ни нейтральных. Никаких. Словно их всех вымело невидимой метлой. Никогда Рэй еще не чувствовал подобной пустоты. Хотя нет, возразил он сам себе, — чувствовал, в том доме, где Собуро, заклинатель из Башни, назначил ему встречу. Но там существ отпугивало хитрое магическое сооружение, неужели здесь имелось такое же?
Рэй ускорил шаги, пытаясь уловить хотя бы отдаленный отзвук кого-нибудь из потусторонних сущностей, но по-прежнему не ощущал ничего.
— Все хорошо? — тихо спросила Юи, на ходу наблюдавшая за ним.
— Пока не знаю.
Он проходил по пустым, безликим комнатам, наполненным одинаковой мебелью, не задерживаясь ни в одной. Заклинатель не нашел даже домовика. Быть может, тот прятался где-то или вообще ушел подальше.
Единственными сущностями, которых он заметил до сих пор, оставались три хранителя на воротах.
Рэй остановился на пересечении коридоров. Один, судя по плану, вел в северную часть дворца, другой — в южную. Охрана возле дверей смерила молодого человека любопытными и не слишком дружелюбными взглядами.
— Куда вы хотите попасть? — спросила Юи, заметив, как спутник разворачивает свиток со схемой.
— Вернуться к той комнате, — ответил он, увидел ее испуганный взгляд и поспешил успокоить служанку: — Я не буду заходить внутрь. Не бойся.
Дверь была по-прежнему заперта. Рэй приложил ладонь к тяжелой ручке, почувствовав под пальцами холодный металл.
— Слишком холодный… — произнес он тихо.
Юи, переминающаяся с ноги на ногу за его спиной, этого не услышала.
Заклинатель опустился на одно колено и заглянул в замочную скважину. Зрачок уколол тонкий лучик света. С той стороны все оказалось очень белым, бледным, размытым. Солнце било сквозь ромбы решетки на окне, засвечивая мебель, стоящую в комнате. Кровать под балдахином выглядела остовом корабля с потрепанными, оборванными парусами. Чайный столик прижимался к полу, словно краб с растопыренными конечностями. Шкаф привалился к стене, чуть приоткрыв резную дверцу.
— Что там? — тихо спросила Юи с опасливым любопытством.
— Ничего интересного, — ответил Рэй. — Просто комната. А теперь помолчи, пожалуйста.
Он поднялся, коснулся двери кончиками пальцев, закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Пространство за деревянной преградой было пустым, заброшенным… если там и находился какой-то дух, сейчас ощутить его было невозможно.
— Кто вам позволил трогать эту дверь? — неожиданно прозвучал сзади ледяной голос.
Непрочная связь с потусторонним миром прервалась. Рэй оглянулся, не отнимая ладоней от двери. За его спиной стояла дама. Высокая, худая, с идеальной осанкой и светлыми, почти белыми волосами, старательно зачесанными назад. Она смотрела, надменно откинув голову, и ее профиль хищной птицы был нацелен на заклинателя. Копия госпожи Фиолы, только лет на двадцать моложе.
— Если эта комната заперта, значит, это сделано для того, чтобы любопытствующие не совали туда свои носы, — сказала она, метнув убийственный взгляд на смущенную служанку, отступившую к стене.
— Я не просто любопытствующий, — ответил Рэй, поворачиваясь, — и не собирался открывать дверь.
Женщина увидела символ заклинателя, ее тонкие бесцветные брови дрогнули, крепко сжатые губы разомкнулись на миг, но она тут же совладала с собой, вновь превращаясь в надменную статую:
— Я помощница госпожи Фиолы. Слежу за порядком. По распоряжению господина Акено это помещение закрыто уже давно. Странно, что вам об этом не сказали. — Она смерила Юи презрительным взглядом.
— Мне сказали. Не беспокойтесь, — ответил Рэй, думая, что нужно научиться относиться ко всем подобным ситуациям с иронией, иначе о душевном равновесии можно забыть надолго.
— Хорошо, что вы знаете, — чуть спокойнее произнесла женщина и добавила мягче: — Вас ищут. Ужин, на котором вы должны присутствовать, уже начался.
— Спасибо, — коротко кивнул заклинатель, готовый к новому предстоящему испытанию.
Собеседница наклонила голову, принимая благодарность…
Когда Рэй появился в зале, оказалось, что торжество в самом разгаре. Блюда с закусками и чаши с вином уже были наполовину опустошены. Более того, стоило заклинателю переступить порог, как гости замолчали и одновременно повернулись к вошедшему. Их было не много. Всего трое, если не считать наместника и его секретаря.
— Прошу прощения. Я опоздал, — сказал Рэй, глядя на господина Акено, сидящего на циновке во главе стола.
Сейчас правитель Югоры был одет в черное, и, как успел разглядеть заклинатель, костюм его расшит черными бриллиантами, отчего мужчина стал похож на зеркального призрака — существо, умеющее скрываться в расколотых зеркалах. Зловещее и не слишком приятное сходство. За поясом наместника виднелась рукоять меча, тоже черная, с широким мерцающим узором.
— Нет, явился как раз вовремя, — ответил Акено и указал на противоположный конец длинной столешницы, за которым расположился его помощник. — Присаживайся.
Пока Рэй шел к своему месту, на него смотрели. С любопытством, внимательно, изучающе. И у него возникло ощущение, что его обсуждали только что.
Все трое гостей были так же вооружены. Длинные мечи лежали на полу рядом с каждым. Проходя мимо, Рэй с жадным вниманием рассматривал их. Ему, заклинателю, работающему с потусторонними сущностями, было не положено оружие, если только оно не являлось магическим. И прежде, во время обучения в храме, если в книгах попадались изображения мечей, он с большим интересом изучал их.
Рядом с первым из приглашенных был аккуратно уложен нодати, или, как его называли еще, «полевой меч». Он часто использовался для пешей битвы с всадником. Этим клинком можно было поразить человека и коня одним махом. Редкое, дорогое оружие, изготовление которого требовало высочайшего мастерства оружейника. Ковать его было нелегко из-за размера. На нодати шло больше стали, чем на обычный клинок, требовалось специальное оборудование, например емкость для закалки более массивная, чем для остальных мечей. Его носили за спиной, и, чтобы управляться с ним, нужно было обладать очень большой силой и выносливостью.
Рэй взглянул на его хозяина — сурового, мрачного широкоплечего мужчину с длинным шрамом через все лицо. Да, пожалуй, тот легко мог усмирить это грозное оружие.
Второй меч, с прямым лезвием — токуто, — предназначенный для колющих ударов, лежал рядом с тучным господином в белой одежде, еще больше подчеркивающей эту полноту. Его пронзительно-черные глаза сильно контрастировали со светлыми волосами, бровями и ресницами. Они выглядели как два угля на фоне подтаявшего сугроба, и Рэй заметил горящие в них иронию и проницательность.
Заклинатель сел подле господина Нагатеру. Слева слегка отодвинулся в сторону худой, нервный юноша с нездоровым цветом лица человека, мало бывающего на свежем воздухе. Его тонкие пальцы постоянно находились в движении. Ломали лепешку и складывали горкой крошки, передвигали с места на место тарелку или просто беззвучно постукивали по столешнице. Рядом с ним лежала обычная шидокума среднего размера. Меч состоятельных и знатных людей, который редко приходится доставать из богато украшенных ножен, и чаще всего он служит дополнением костюма.
Юноша покосился на Рэя, и тот почувствовал в его быстром взгляде ледяную настороженность.
— Господин заклинатель, — произнес тучный господин в белом, делая вид, что кланяется. — Как обстоят дела в Башне?
— Думаю, прекрасно, — равнодушно ответил Рэй.
Собеседник скептически фыркнул, его живот, туго обтянутый сливочным шарданом, заколыхался.
— Расскажешь случай из своей практики изгнания духов? — спросил мужчина, вооруженный нодати.
Один его глаз, перечеркнутый рубцом, был бесцветным, пустым, неживым, а другой — бледно-зеленый — сверкал яркими насмешливыми огоньками.
— Какой именно? — спросил заклинатель.
— Тот, что приключился с тобой в Агосиме.
Все присутствующие обменялись невеселыми усмешками, и Рэй вновь убедился, что разговор о нем был.
Он посмотрел на наместника. Тот сказал:
— Это мои друзья. Господа Шито, Бенкей и Хитару. Можешь смело рассказать им то, о чем говорил мне.
Рэй во второй раз повторил свою историю. Его слушали молча. Не перебивая, не переспрашивая, изредка обмениваясь хмурыми, понимающими взглядами.
— Как тебе удалось спастись? — спросил Хитару, складывая крошки в замысловатый узор на столе.
— Призвал на помощь сильного духа. Он вытащил меня оттуда.
Бесцветный юноша впервые прямо посмотрел на Рэя, и тот почувствовал в этом человеке нечто странное, трудноуловимое, знакомое. Но не успел до конца понять, что его настораживает.
— И что, по-твоему, маги Румунга собираются делать? — поинтересовался Шито, машинально потирая шрам, пересекающий его лицо, и кивком указал на заклинателя. — Что бы ты сделал на их месте?
— Если бы считал себя достаточно сильным, остался в своем храме, занимаясь прежними делами и ни о чем не беспокоясь. — Рэй замолчал, но все услышали в его интонации недосказанность.
— Ну, — поторопил Бенкей, сложив руки на упитанном животе. — Дальше.
— Если бы не чувствовал достаточной уверенности в своих силах, знал, что соседи настроены враждебно и мне угрожает опасность, — отошел в глубь страны. Или одной из ее провинций. Скрылся так, чтобы меня не нашли. И ждал того времени, пока наберусь достаточно сил, чтобы вернуться, напасть на соседей и подчинить их.
Шито обратил свой единственный глаз на правителя Югоры:
— Ты знаешь, мы всегда готовы поддержать тебя, Акено. Все в этом зале тебе обязаны. Но должен предупредить — спасательная операция в Агосиме малореальна. Это горная местность. Без проводника там нечего делать. И если дела в ней обстоят именно так, как сказал этот юноша, нам потребуется помощь заклинателей. А они тебе — не помощники.
Наместник протянул руку, и черные блики от его одежды побежали по белому полированному столу, взял чашу, стоящую перед ним, неторопливо отпил, поставил на место и только после этого сказал:
— Значит, я договорюсь с заклинателями. От вас мне нужно по сто человек с каждого.
— Могу дать пятьдесят лучников, — отозвался Шито. — Но это опытные воины. Каждый стоит десятка императорских солдат.
— Сто так сто, — согласился Бенкей, и его темные глаза почти утонули в щелочках век. — Но ты понимаешь, что, скорее всего, отправишь их на смерть. Повторяю еще раз, тебе нужны маги, а не солдаты.
— Сагюнаро мой единственный наследник.
— Единственный, неужели? — удивился Хитару. Но произнес это так тихо, что его услышал только Рэй. — Ну да… безусловно.
— Но он, насколько я знаю, не признает тебя отцом, — мягко возразил Бенкей, стряхивая пылинку с рукава своего белого одеяния.
— Я признаю его сыном, — в голосе наместника прозвучала отдаленная угроза, и Рэй произнес, чтобы вернуть разговор к прежней теме:
— Я мог бы найти проводника. Нас вела по горам местная жительница. Она знает тропы.
Наместник молча кивнул. Его секретарь, все это время пребывавший в роли бессловесной недвижимой тени, положил на стол два свитка:
— Я подготовил некоторые документы, которые вам нужно подписать.
— Не доверяешь на слово? — усмехнулся Шито, взял бумагу и, болезненно щурясь, стал читать ее на расстоянии вытянутой руки.
— Правильно. — Бенкей взял перо и поставил роспись на тонком рисовом листе. — Я сам теперь без бумаг даже налоги с населения не беру.
Когда с формальностями было покончено, мужчины заговорили о территориях на севере Югоры — имеет ли смысл пускать их под пахотные земли или дешевле оставить без внимания.
Появились слуги, забрали полупустые блюда со стола и внесли новые. Увидев их содержимое, Рэй вспомнил, что не ел целый день, и понял, как голоден.
Однако его снова отвлекли.
Сначала заклинатель услышал звук тихого трения дерева по дереву. Затем — почти заглушенный голосами мужчин шелест шелка. Одна из резных панелей в стене отодвинулась, превращаясь в дверь. В зал шагнула девушка.
Рэй не успел посмотреть ей в лицо. Она уже шла мимо, вернее плыла, или медленно парила, не касаясь пола. Длинный шлейф тек следом за ней по каменным плитам, и на его ткани переливались невероятные оттенки розового и красного цвета. Широкие рукава спускались до пола, в их искусной росписи переплетались друг с другом сказочные растения. Распущенные черные волосы потоком струились по спине почти до колен.
Девушка дошла до центра помещения, поклонилась всем присутствующим, и села рядом с наместником.
Только теперь Рэй смог рассмотреть ее лучше.
Лицо оказалось не особо красивым. Нара, не говоря уже о Торе, была гораздо привлекательнее. Но, глядя на эту утонченность, Рэй понимал, что видит перед собой произведение искусства высочайшего уровня. Каждое движение руки, поворот и наклон головы были изысканными, легкими, изящными и непринужденными. И что-то подсказывало заклинателю — эта естественность, легкость и грациозная плавность достигнуты годами жесточайшей муштры. Также как прядь, спускающаяся с виска с небрежным изяществом, лежит не сама по себе, а тщательно уложена и не сдвинется с положенного места. А красно-бело-розовая гамма многослойной одежды выбрана не случайно, а по сезону — это цвета середины лета.
Она сама была как меч, выкованная мастером.
Чувствуя настойчивое внимание заклинателя, девушка подняла ресницы и обожгла юношу мгновенным взглядом. Ум и железная воля светились в ее глазах. Рэй уже безошибочно угадывал подобное сочетание.
Он понял, что недопустимо долго пялится на незнакомку, только после того, как секретарь незаметно, но довольно чувствительно пнул его под столом.
— Кто это? — тихо спросил Рэй, поспешно отводя взгляд. — Жена господина Акено?
— Нет. Первая фаворитка, — также почти беззвучно отозвался Нагатеру. — Госпожа Риена.
«Да, для матери Сагюнаро она слишком молода, — подумал заклинатель. — Вряд ли девушка старше, чем он сам».
Прервавшиеся было с появлением фаворитки беседы о делах возобновились.
— Это третья семья, которая пытается распахать поле Яммари, — сказал наместник. — Оба прежних крестьянина умерли на следующий день после того, как только кто-то из них втыкал заступ в землю. Теперь жду вестей.
— Я слышала о проклятых землях, — произнесла девушка. Ее голос был мелодичным, звучным, очень хорошо поставленным, притягивающим внимание так же, как одежда и манеры. — Обычно они приносят смерть или несчастья своим владельцам. Быть может, Яммари — одно из них. Но теперь у тебя есть заклинатель, Акено. Он лучше нас разбирается в подобных вещах.
Она посмотрела на Рэя с легкой улыбкой.
— Не знаю насчет этого поля, но мне приходилось попадать в проклятые места, — отозвался тот. — Они действительно существуют. Лес Гихар, например.
— Ты был в этом лесу? — спросил Шито с явным недоверием.
— Да.
— И как выбрался живым? — поинтересовался Бенкей.
— Пришлось быстро бежать, — ответил Рэй, которому не слишком хотелось вспоминать подробности. — Точнее не скажешь.
Хитару, услышав это, презрительно скривился, а остальные мужчины обменялись выразительными взглядами. По их мнению, тот, кто сдался без боя, недостоин уважения. Но они не видели, в кого превратился лес, куда веками свозили на смерть стариков и детей. И вряд ли понимали, что дело заклинателя не только уничтожать духов.
Рэй хотел сказать, что бессмысленно бросаться с мечом на гору, но Риена опередила его.
— Я вспомнила одну историю, — произнесла она вдруг с легкой задумчивостью, и все с большим интересом повернулись к девушке, явно предвкушая увлекательный рассказ. — Однажды на лодке, пересекающей пролив Террум-Теру, плыл великий мастер меча Бусито Окава. Среди пассажиров был воин, который выпил слишком много сливового вина перед отплытием, и оно ударило ему в голову. Всю дорогу он задирал и оскорблял мастера, а тот терпеливо сносил его насмешки, не отвечая на провокации. Наконец воин схватился за меч, и тогда Окава сказал:
«Я смотрю, тебе не терпится сразиться со мной? Ты уверен? Хорошо. Я смогу одолеть тебя, не вынимая свой като из ножен. Когда доплывем до того острова, что виднеется впереди, — выйдем на сушу и сразимся».
Воин презрительно рассмеялся, уверенный в своей скорой победе. Когда лодка коснулась бортом берега, он оттолкнул мастера, спрыгнул первым, и тут же Окава велел кормчему отчалить.
«Вот видишь, — сказал мудрый Окава злобно ругающемуся воину, — я победил тебя, даже не прикасаясь к своему мечу».
Вздорный задира остался один на острове и сидел там до тех пор, пока его, протрезвевшего, не забрала следующая лодка.
Все пятеро мужчин дружно рассмеялись, но в их взглядах, обращенных на Рэя, насмешливая ирония сменилась дружелюбным пониманием. По всей видимости, теперь для них отказ заклинателя от сражения с духом Гихара стал выглядеть совсем по-иному. Не слабость, но мудрость. Ведь великим мастерам тоже приходилось отступать.
Заклинатель посмотрел на Риену, которая сравнила его со знаменитым воином, и она ответила ему легкой улыбкой.
Гости заговорили о посторонних вещах, вспоминали охоту на лис в прошлом месяце, показательный бой, который устроил Шито, болезнь любимой собаки Бенкея. Причем Риена периодически вставляла в разговор довольно меткие комментарии, а также Рэй заметил, что мужчины с интересом ждут ее слов.
Когда официальная часть ужина закончилась, секретарь первым удалился из-за стола, забрав подписанные документы. За ним последовал Хитару. Хозяин Югоры и двое мужчин, сев рядом и разливая вино по стаканам, продолжили беседу. Девушка осталась рядом с ними.
Решив, что в его обществе также никто больше не заинтересован, Рэй поднялся, вышел из зала и увидел Хитару, не спешащего уходить. Тот делал вид, что рассматривает барельеф с изображением духов, состязающихся в стрельбе из лука. И, судя по форме оружия, лук этот был сделан из человеческих костей.
Подходя к Хитару, Рэй вновь испытал странную иллюзию узнавания.
— Ты не заклинатель, но… имеешь к ним какое-то отношение, — остановившись, сказал он, пытаясь перевести в слова свои несформировавшиеся впечатления.
— Я не заклинатель, — подтвердил тот с легкой улыбкой. — Дар не проявился у меня в полной мере. Я только иногда ощущаю присутствие духов, но не вижу их и не могу управлять, как ты. Это наследственное. Сагюнаро — мой брат. Но ему достался весь талант целиком, а мне жалкие отголоски.
— Не знал, что у него есть брат.
Хитару сложил руки на груди, тонкие пальцы нервно забарабанили по рукаву серого шардана.
— У нас один отец. Только мать Сагюнаро — из богатого знатного рода. А моя — третья фаворитка. Понимаешь различие в нашем положении?
— Да. — Рэй нахмурился. — Но он — обладатель дара, и не может быть правителем.
— Кого это волнует. — В голосе второго сына повелителя Югоры прозвучал отзвук горечи. Он хотел добавить что-то еще, но передумал. Развернулся и пошел прочь по коридору в сторону южного крыла, где жил наместник и его семья. Те, кого можно было называть семьей.
Рэй вернулся в свою комнату и, не раздеваясь, повалился на кровать. Значит, несмотря на все свои прежние заявления, господин Акено готов отправить в Агосиму отряд на поиски сына.
Заклинатель повернул голову, посмотрел на яри, белеющее в стойке для оружия. Беспокойство и чувство вины, мучившие его всю дорогу от далекой провинции до Югоры, начали отступать. Похоже, он поступил правильно, придя сюда.
Из соседней комнаты послышалось шлепанье босых ступней по полу и недовольное бурчание. Ярудо бродил там, гремел скамьями, плескал водой в бассейне. Прислушиваясь к этим звукам, Рэй закрыл глаза, как ему показалось, всего лишь на минуту…
Его разбудил истошный женский вопль, раздавшийся неподалеку. Заклинатель вскочил, в первое мгновение не успев сообразить, где находится. Почему-то представилась сырая темная пещера под корнями гигантского дерева, где он ночевал пару недель назад, выгнав зловредного духа под названием «пасечник». Но иллюзия быстро развеялась. Он вспомнил, почему на нем неудобная дорогая одежда, и понял, что в шею во время сна впивался не зазубренный край чешуи земляного духа, а золотой знак.
Рэй выдернул копье из подставки и выскочил из комнаты.
Кричала служанка. Она стояла, прижавшись спиной к резной деревянной стене и глядя белыми от ужаса глазами на тело, неподвижно раскинувшееся у ее ног.
Рэй быстро подошел. На ковре лежала молоденькая девушка в тонких полупрозрачных одеждах. Очень красивая. Из уголка бледно-розовых губ сочилась кровь, глаза стеклянно блестели в свете фонарей, прическа растрепалась.
— Что произошло? — спросил заклинатель.
Та испуганно замотала головой, не в силах произнести ни слова.
— Ну. Говори. Как это случилось?
— Я шла, а она упала на меня сверху. Уже мертвая.
Рэй вскинул голову, но не увидел ничего подозрительного — потолок как потолок. Высокий, резной, черного дерева, с поперечными балками. Забраться туда без подручных средств было бы невозможно.
— Опять! Опять это началось, — всхлипнула перепуганная девчонка.
— Что началось?
Сообразив, что сказала не то, что следует, она вжала голову в плечи, а заклинателю было некогда сейчас вытряхивать из нее правду. На теле «остывал» мощный магический след. Однако Рэй не мог понять, какому из духов тот принадлежит. Он наклонился над убитой — и тут же его оттолкнули в сторону.
— Отойди, парень, — велел господин Ширей и рявкнул на застывшую служанку: — Что, мертвых не видела?! Давай убирайся отсюда. И помалкивай.
Несколько солдат во главе с начальником охраны попытались оттеснить заклинателя еще дальше от тела.
— Подожди. — Рэй удержал девушку. — Как тебя зовут?
— Миа, — прошептала та, не сводя взгляда с мертвого тела и дрожа с головы до ног.
— Не уходи, мне надо задать тебе несколько вопросов. — Он указал на открытую дверь своей комнаты. — Посиди пока у меня. Я скоро приду.
Служанка нерешительно попятилась, наткнулась на одного из солдат, вздрогнула и поспешно юркнула в безопасные покои.
Люди из охраны собирались поднять тело погибшей, но Рэй сказал резко:
— Не трогайте ее. Оставьте где лежит.
— Вообще-то здесь приказываю я, — спокойно отозвался их командир. — Не мешал бы ты мне, парень.
— Девушка убита. И явно не человеком. Мне надо понять, кто это, и провести ритуал очищения тела от злых духов. Как только сделаю все необходимое, можете ее унести.
— Хорошо было с прежним магом, — сказал Ширей, глядя мимо Рэя, но сделал знак подчиненным, чтобы те не трогали мертвую. — Тот не лез никуда, ни о чем не спрашивал, под ногами не путался. Ладно, проводи, что там тебе надо, подождем.
В его голосе не звучало ни радости, ни успокоения оттого, что дом избавят от возможного появления злого духа. Лица солдат были хмурыми и встревоженными. А взгляды, которыми обменялись двое из них, как успел заметить юноша, мрачные и недовольные.
Все эти мысли быстро пронеслись в голове Рэя, пока он очерчивал копьем круг возле погибшей.
Охрана стояла неподвижно, наблюдая за ним настороженно. Никто не задавал вопросов, не мешал, заглядывая через плечо. Все терпеливо ждали, когда он закончит.
Рэй тщательно занес магические формулы внутрь сферы, расположив их полукольцом, но у него все сильнее возникало ощущение, что они лишние. Магия, окружающая тело, стремительно рассеивалась. Расползалась, словно гнилая тряпка под пальцами. Утекала. Заклинатель был уверен — незнакомка после смерти не превратится в злобного духа, не станет мстить живым. Аура духа-убийцы ее не коснулась. Но Рэй по-прежнему не мог понять, кто напал на красотку, решившую прогуляться ночью по коридору.
— Кто она? — Он выпрямился, стирая со лба пол, выступивший от работы, которая на первый взгляд выглядела совсем простой — нарисовал на полу невидимый круг, а внутри такие же несуществующие знаки, обошел тело, произнося нечто непонятное…
— Мало ли здесь прислужниц, — пренебрежительно отозвался Ширей, велев солдатам поднять труп девушки. — Подать, принести, ванну наполнить…
— Это не служанка, — ответил Рэй убежденно. — Ее руки слишком ухожены для простой работницы. И в волосах только одна лента, — добавил он, вспомнив объяснения Юи.
— А кто тебе сказал, что она простая? — многозначительно усмехнулся командир стражи.
— Тогда почему…
— Это ты мне скажи, почему, как только ты появился в доме, здесь сразу же свернули голову девчонке? — Ширей подошел ближе. — Странное совпадение, не находишь?
— Хотите сказать, это я ее убил? — спокойно спросил тот.
— Откуда мне знать, на кого ты нацелился на самом деле? Может быть, на господина наместника.
«Отличная тактика, вместо того чтобы отвечать на вопросы — нападать самому», — мельком подумал Рэй.
— Сам ты, быть может, рук и не пачкал, — продолжил глубокомысленно рассуждать начальник охраны. — Притащил сюда какого-нибудь духа, он за тебя грязную работу и сделал.
— Вам известно, что мы не натравливаем духов на людей.
— Все когда-нибудь происходит впервые. — Ширей отвернулся от Рэя, показывая, что разговор закончен. И добавил: — Запомни, парень, я за тобой слежу.
После этого значительного предупреждения он направился в сторону, куда унесли мертвое тело.
Заклинатель посмотрел ему вслед. У него не возникло сомнений в том, что глава охраны специально начал делать предположения о причастности нового придворного мага к нападению, чтобы не дать тому задать новые вопросы. Хотя со стороны, нужно признать, все выглядело весьма подозрительно — первый день во дворце, и сразу же убийство.
«Мне, как всегда, везет на невезение, — подумал Рэй. — Остается понять, я прихожу туда, где происходит нечто зловещее, потому, что оно должно там произойти, или притягиваю опасность, делая ту более явной».
Он подошел к двери, бесшумно открыл ее и услышал два шелестящих голоса. Один принадлежал служанке, которая первой наткнулась на погибшую, второй — Юи.
Девушки шептались очень тихо, если бы не обостренный слух заклинателя, он бы ничего не разобрал.
— Сату убили, — всхлипывала Миа. — Теперь моя очередь.
— Не говори глупостей! — сердито зашипела Юи. — Никто тебя не тронет.
— Я знаю! Так и будет!
— Теперь здесь заклинатель. Он сможет разобраться.
— Никто не разберется. Ты же знаешь. Мы уже думали, все закончилось! Но вот опять!
— Ты видела что-нибудь? — дрогнувшим от любопытства голосом спросила Юи.
— Н-нет, не знаю. Ничего.
— Совсем?
— Совсем.
— Послушай, мне ты можешь сказать. Ты же знаешь, я не разболтаю.
— Я ничего не видела, — твердо и решительно сказала Миа, показывая, что разговор закончен.
В комнате повисла напряженная тишина, прерываемая лишь звуком дыхания и легким шуршанием циновок.
Рэй вошел, плотно закрыв за собой дверь. В помещении было полутемно. Горел только единственный светильник в ванной, светлые блики отражала вода бассейна, и те прыгали по каменным стенам. На полу гостиной лежали полосы бледного лунного сияния, разрезанные оконной решеткой.
Девушки вскочили, заметив входящего. Они напоминали сестер — похожая красно-белая одежда, прически и украшения в волосах. Только одна — выше и стройнее, другая — полноватая и крепкая. Первая выглядела взволнованной. Вторая — испуганной.
— Тело унесли. — Заклинатель прислонил яри к стене, подцепил пальцами застежку золотого значка, стягивающего ворот. — Никаких опасных духов поблизости.
Служанки наблюдали за ним, не отводя глаз. Юи не предприняла попытки помочь господину, словно забыв о своих обязанностях, и ждала, что он скажет еще.
Рэй положил печать заклинателя на стол, провел ладонью по шее, натертой жестким воротником. Мельком подумал, что девчонка не доверилась даже подруге, своей в этом доме, той, кто может понять и утешить. Может ли он рассчитывать на откровенность?
— Как я понял, здесь периодически погибают люди. Это так, Миа?
Девушка вздрогнула, услышав этот вопрос, растерянно посмотрела на Юи.
— Я ничего не знаю.
— Я слышал ваш разговор, — терпеливо продолжил заклинатель.
Служанка уткнулась взглядом в пол и промолчала.
— Почему ты думаешь, что в следующий раз нападут на тебя?
Миа покосилась на Юи, вздохнула и вновь ничего не ответила. Рэй сдержал растущее раздражение. Она или не понимала, насколько серьезно все происходящее, или выгораживала кого-то, или боялась.
— Что ты делала в коридоре ночью?
— Госпожа Риена велела принести ей новую бумагу и чернила. — Служанка по-прежнему смотрела себе под ноги и перебирала конец узорчатого пояса, затянутого на неузкой талии. — Я пошла в кладовую, и тут…
Она запнулась и снова превратилась в безмолвную статую.
— Кого ты боишься, Миа? — не выдержал Рэй. — Того, кто убивает людей в этом доме? Или меня?!
Девушка молчала по-прежнему, только ее круглые щеки стали наливаться красным жаром. Заклинатель достаточно пообщался с людьми, чтобы понимать — больше от нее он ничего не добьется.
Юи пошевелилась, словно сама с нетерпением дожидалась ответа, но так и не дождалась.
— Ладно, Миа, — сказал заклинатель, понимая, что говорить с девушкой так же бессмысленно, как со стеной. — Иди. Госпожа Риена, наверное, уже потеряла надежду увидеть тебя.
Служанка быстро поклонилась и убежала, не скрывая радости от того, что ее оставили наконец в покое.
— Она ничего не скажет. — Юи задвинула дверь за подругой и повернулась к Рэю, опустившемуся на циновку у окна. — Никто ничего не скажет.
— И ты тоже?
Девушка посмотрела ему прямо в глаза долгим взглядом, в котором не было ни тени прежнего кокетства, смущения или желания угодить. Подошла, села напротив и произнесла очень тихо:
— Господин Рэй, я знаю, что вы должны делать свою работу. Но, поверьте, не все хотят избавляться от своих привидений. Ведь для того, чтобы их победить, сначала надо открыть темные каморки, где они прячутся, и вытащить на свет. Очень немногие готовы показывать свои пороки другим и тем более разглядывать их сами.
Озадаченный, Рэй несколько мгновений смотрел на девушку, которая неожиданно заговорила столь оригинальными аллегориями. Глаза Юи блестели в полутьме ярко и тревожно.
— Люди не должны умирать из-за чужих секретов, — сказал он.
На руки девушки, сложенные на коленях, упала полоска лунного света. И, словно испугавшись этого призрачного прикосновения, она отодвинулась в сторону.
— Кого волнует судьба нескольких прислужниц, — произнесла Юи печально. — Если на другой чаше весов — честь семьи наместника.
«Она сказала — прислужницы, значит, погибают только девушки», — подумал Рэй, а вслух произнес:
— Меня, например.
— Нет. — Собеседница покачала головой, глядя в окно, за которым в лунной тени вздрагивала ветка сливы. — Вас беспокоит тот, кто их убивает. Наверное, вы еще не сталкивались с таким прежде. И теперь вам хочется поймать его. Духи интересуют вас больше, чем люди.
Ее слова неприятно укололи Рэя своей справедливостью. Юи была права, как бы ни хотел заклинатель отмахнуться от ее проницательности. Оказывается, маленькая служаночка понимала толк не только в одежде и правилах поведения в доме.
— Меня учили помогать людям. Я старался делать это. Но не так давно понял, что потусторонние сущности честнее.
Рэй вспомнил, как во время долгой дороги от Агосимы до Югоры его пытались убить. И совсем не духи.
В первый раз спасла пряжка, расстегнувшаяся на сапоге. Он наклонился, чтобы затянуть ремень, и в этот миг над его головой просвистело нечто длинное, стремительное, с облезлыми перьями на конце. Стрела воткнулась в ствол дерева, а заклинатель поспешил прыгнуть за соседний. Но нападения не последовало. Послышался быстрый топот, удаляющийся в глубину леса, и хруст веток. Неудачливый стрелок со всех ног удирал прочь…
Взгляд Юи был таким внимательным, сочувствующим и любопытным, что Рэй рассказал ей эту историю. Девушка нахмурилась, выслушав:
— Зачем он это сделал?
— Я не стал бегать по чаще, чтобы отыскать его и спросить. Хотя ответ может быть каким угодно: понравились мои сапоги, курта, яри. Или не понравился я сам.
— И вы не захотели отомстить ему?
Действительно, первым желанием Рэя было запустить вслед неизвестному небольшого, но агрессивного духа, но он справился с искушением.
— Нет. Хотя и думал об этом.
— Почему?
Разговор с Сагюнаро все еще был свеж в памяти. Он не должен становиться убийцей — это маг запомнил четко.
— Я не убиваю людей.
Юи улыбнулась проницательно и чуть лукаво. Наклонила голову. Мелкие цветочки, украшающие ее прическу, легли на левое плечо.
— Почему вы подумали о смерти? Можно ведь было всего лишь проучить. Слегка. Чтобы больше он не смел нападать на заклинателей.
Своим вопросом она снова поставила его в тупик. Действительно, ни о каких поблажках для нападавшего он не размышлял. Рэю сразу пришла в голову мысль о крайней мере.
— А что случилось еще? — спросила Юи.
На повозку, в которой заклинатель ехал из Суры, напали. Люди наместника. Говорили, он перестал платить наемникам, и те зарабатывали сами. На дорогах.
Когда возница, только что подремывающий с вожжами в руках, вдруг свалился в пыль, поливая кровью дорогу, Рэй схватил копье и выпрыгнул навстречу вооруженному человеку…
— Вы их убили? — прошептала девушка, оказавшаяся любительницей захватывающих историй.
— Ранил двоих. Остальные трое, возможно, распознали во мне заклинателя и сбежали, прихватив товарищей.
Светильник в ванной погас. В комнате стало совсем темно, лунные пятна на полу сместились в сторону, поползли вверх по стене.
— Скажи, Юи, девушки погибают здесь часто? — Рэй вновь вернул беседу к интересующей его теме. — Теперь я работаю на наместника, так же как ты. Так же заинтересован в том, чтобы в его доме все было спокойно. И уж точно никому не стану рассказывать ненужного.
Наверное, полумрак сделал служанку менее осмотрительной, или последний довод показался решающим, потому что она придвинулась ближе и произнесла едва слышно:
— Раз в три года.
— Сколько обычно жертв?
— Одна. Или три.
— Когда это началось?
— Говорят, еще до моего рождения. Давно.
— Почему наместник не вызвал заклинателя?
— Здесь был заклинатель. Но он ничего не смог сделать. И, кажется, ушел. Я не знаю подробностей.
Они шептались, сидя в темноте, словно заговорщики. Почти вплотную придвинувшись друг к другу.
— Убиты только служанки?
— Да.
— От кого шла эта девушка?
— В каком смысле — от кого?
— Юи, я прекрасно понимаю, что красивые полураздетые девушки не прогуливаются по коридорам ночами просто так. Она возвращалась из южного крыла, где живет семья наместника. Ведь так? К кому она приходила?
Служанка вздохнула:
— К господину Хитару. Сату развлекала по ночам его.
Еще один сын правителя Югоры. Лишенный настоящего дара.
«Надо будет поговорить с ним утром», — решил Рэй.
Интересно, почему Сагюнаро ничего не говорил о том, что происходит в его доме? Не знал? Или, пока он жил здесь, неведомый дух не трогал девушек и начал нападать только после того, как наследника рода Иширо забрал орден заклинателей?
— Уже поздно, — тихо сказала Юи, поднимаясь с циновки. — Мне пора. И вам надо выспаться.
— Так что насчет привидений и теней в тайных каморках? — спросил Рэй, вставая следом за ней, но не слишком, впрочем, надеясь на ответ. — У тебя есть какие-нибудь соображения?
— Вы умный, сами поймете, — улыбнулась она и быстро выскользнула за дверь…
На этот раз Рэй разделся и лег в постель нормально. Он провалился в темноту, едва коснувшись головой подушки.
Ему снились скелеты с луками в костлявых руках, выглядывающие из-за угла. Белое пятно луны, глядящее мутным, мертвым глазом кодзу, — постоянный спутник его ночных видений. Кровавые следы на полу и прочая муть без смысла и цели: не предостережения, не угрозы, не ночные развлечения. Пустые страшилки, игры уставшего разума. Как говорили в храме — ни манмо кость, ни иумэ подсвечник.
Сам пожиратель мыслей не появился. Казалось, он вообще забыл о должнике-заклинателе, окуклившись в собственном мире и полностью потеряв интерес к реальности. Но было непонятно, хорошо это или уже пора насторожиться…
А еще по ночам перестала приходить Тора. Оказавшаяся марионеткой кодзу, она исчезла вместе с ним. Единственная, о ком жалел Рэй, блуждая по своему запутанному миру сновидений.
Потом во сне начали возникать невероятно оригинальные идеи по поимке духа-убийцы. Они крутились у виска, словно стая гудящих пчел, и отмахнуться от них не получалось, хотя, скорее всего, при свете дня грандиозные планы превратятся в сборище нелепых фантазий.
Рэй проснулся еще до того, как встало солнце. В комнате было сумрачно, и лишь белое древко яри едва заметно светилось в полумраке. Он быстро оделся, повесил копье на ремнях за спину, острием вниз, чтобы не нервировать видом оружия охрану, и поспешил в южную половину замка.
Иногда по дороге ему встречались слуги. Они выглядели так же, как и вчера, — замкнутыми, хмурыми, сосредоточенными, молча кланялись и бесшумно скользили дальше по своим делам. Или не слышали об убийстве, или оно не произвело на них впечатления.
Охрана в коридоре у покоев семьи наместника насторожилась было, увидев Рэя, но, разглядев золотую печать, солдаты расслабились и пропустили его, не задавая вопросов.
Залы и комнаты в этой части дворца становились все более роскошными, деревянные резные барельефы на стенах — сложными и вычурными, пол — пестрым от разноцветных пластинок дерева, а светильники из простых чаш превратились в тяжелые многогранные кованые конструкции. Здесь стали чаще мелькать бело-красные одежды слуг, похожие на яркое оперение птиц.
Несмотря на ранний час, второго сына наместника не было в его покоях. Как сообщил заклинателю слуга, застилающий необъятную постель, — господин Хитару вышел в сад, покормить своих питомцев. Поблагодарив его, Рэй отправился на поиски брата Сагюнаро.
Проходя по длинному коридору мимо таинственной запертой комнаты, он не сдержался и снова заглянул в замочную скважину. На этот раз с той стороны ничего не было видно, кроме алого цвета, заполняющего собой все пространство отверстия для ключа.
«Завесили с той стороны тканью, — понял Рэй. — Чтобы любопытный заклинатель умерил интерес и прекратил совать нос не в свое дело. Значит, кто-то все же имеет право открывать эту дверь».
Он выпрямился и пошел дальше.
На улице было прохладно. Солнце только собиралось подниматься, робко трогая из-за горизонта бледное небо первыми тонкими лучами. Кусты, похожие на темные косматые клубы дыма, жались к земле. Деревья стояли над ними безмолвными черными стражами. Тропинки, посыпанные белым песком, разбегались во все стороны, ныряли в беседки, кружили вокруг рукотворных прудов и терялись среди цветов. На траве лежала роса. В свежем воздухе разливались тонкие свежие ароматы. И здесь тоже не было ни одного духа.
Побродив немного по саду, заклинатель наконец увидел сына наместника. Тот стоял возле круглого пруда, окаймленного высокими зарослями серебристой осоки, наклонялся, брал с подноса, лежащего в траве, куски мяса и бросал в воду. Высокий, худой, в светлой одежде, ярко выделяющейся на фоне бледного утра. Меч за его поясом поблескивал драгоценными ножнами.
Рэй подошел ближе и заметил, что поверхность водоема бурлит от стремительных движений длинных, гладких, лоснящихся тел. Черные змеи плавали у ног Хитару, поднимали над водой оскаленные пасти, шипели и сцеплялись друг с другом из-за очередной подачки.
— Красавцы, правда? — произнес брат Сагюнаро, вновь наклоняясь к подносу. — Быстрые, хищные, ловкие.
Так же как и вчера, он не выглядел спокойным, но создавалось ощущение, что его любимые питомцы возвращали ему уверенность. Движения сына наместника были нервными и резкими, лицо хмурым и замкнутым, словно он тщательно сдерживался, чтобы не сорваться.
— Это пресноводные юги, — ответил заклинатель, наблюдая за ним. — Вместе с ними часто селятся духи — хеби — они выглядят как змеи и очень опасны.
— Как ты должен был заметить, здесь нет духов. — Хитару бросил кусок в воду, и за него тут же началась драка. — И вряд ли заведутся.
— Неужели из-за сущности, которая убивает девушек?
— Уже донесли, — произнес любитель рептилий с деланым равнодушием, вытирая окровавленные руки платком. — Быстро.
— Ты знаешь, что твоя фаворитка мертва?
— Да, — ответил сын наместника отрывисто.
— И тебя это не беспокоит?
— А должно? — мрачно спросил он, отворачиваясь.
— Я бы на твоем месте насторожился.
— Но ты не на моем месте.
— Ты не почувствовал ничего этой ночью?
— Что я должен был чувствовать?
— Ты говорил, что ощущаешь иногда присутствие духов.
Хитару повернулся к Рэю. Его бледное лицо на фоне темной зелени сада смотрелось белым листом, вырванным из книги. Пальцы начали нервно комкать платок.
— Собрался проводить расследование? Хочешь всех здесь разоблачить и наказать?
— Я вижу, что тебе нравилась эта девушка. Ты расстроен и зол. Я могу найти того, кто ее убил.
— Тебя просили это делать?! — воскликнул Хитару с гневным отчаянием. — Я тебя просил об этом? Нет? Вот и не суйся куда не велят!
— Я выполняю свою работу.
Сын наместника молча швырнул испачканный кусок ткани в пруд, развернулся, показывая, что больше не желает беседовать с заклинателем, и пошел к дому, не глядя по сторонам и не оборачиваясь.
Приблизительно то же самое Рэю сказала ночью Юи, только другими словами. «Не все хотят избавляться от своих привидений». Она оказалась права, хотя Рэй еще никогда не сталкивался с таким единодушием. Впрочем, он никогда не жил во дворцах, не был готов к порядкам, установленным здесь. Но и не собирался подстраиваться к ним.
Хитару выглядел рассерженным, расстроенным, негодующим, хотя и пытался скрывать свои чувства. Однако почему-то не хочет, чтобы убийцу его фаворитки нашли…
Размышления прервал громкий всплеск — здоровенный булыжник, брошенный чьей-то уверенной рукой, плюхнулся в середину пруда и поднял высокую волну, коснувшуюся сапог заклинателя. Юги, недовольно шипя, метнулись в разные стороны, стремясь скрыться на глубине. Заколыхалась высокая трава, мимо Рэя прошел сердитый ярудо с длинной палкой в руках и принялся тыкать ею в воду, зло приговаривая:
— Гадость, гадость, гадость.
Юркие змеи уворачивались от его оружия, но он не оставлял надежды придавить какую-нибудь.
— Оставь ты их, — сказал Рэй.
— Они противные, — заявил мальчишка, не переставая орудовать палкой в пруду. — Гадость.
— Скажи лучше, ты был ночью во дворце?
— Нет. Мне здесь не нравится, — ответил, отдуваясь, дух разбитого очага. — В саду еще ничего, а в доме совсем плохо.
— Почему?
— А он не любит таких, как я, — загадочно произнес ярудо. — Он вообще никого не любит.
— Кто не любит? — спросил Рэй, но дух именно в этот момент ткнул палкой особенно сильно и завопил радостно:
— Ага, попалась!
— Ярудо, кто тебя не любит, ты можешь ответить?
— Хранитель, — небрежно бросил тот.
— Один из тех, что на воротах? Они настолько мощные, что отпугивают всех духов? Но кто тогда убивает девушек?
Ярудо его уже не слушал. Он выпрямился, скривился недовольно и произнес угрюмо и непонятно:
— Ну вот, опять. — Зло покосился на Рэя, заявил: — А все ты виноват.
И мгновенно исчез. Палка, распугивающая змей, величаво поплыла по воде.
Определенно, от духа разбитого очага толку не было.
Вспоминая счастливые времена, когда можно было поделиться своими соображениями с Сагюнаро и Гризли, Рэй отправился обратно к дому.
Уже через полчаса он понял окончательно — говорить с ним никто не станет. Слуги шарахались в стороны от самого простого вопроса, охрана лениво цедила сквозь зубы пожелания не мешать, заняться своими делами, и во второй раз его пропустили в южную часть дворца с большой неохотой.
Подходя к апартаментам наместника, Рэй услышал его громкий, властный голос:
— Риена, хватит. Я позабочусь, чтобы ничего не случилось.
В ответ слова прозвучали настолько тихо, что заклинатель не смог разобрать ни одного.
Зато повелитель Югоры не стремился говорить тише.
— Я уже сказал, давай закончим этот разговор.
Через секунду послышались быстрые шаги, шелест шелка, дверь распахнулась.
Девушка вышла из комнаты, высоко подняв голову, такая же грациозная, одетая в сложные, многоцветные одежды, но Рэй заметил ее сверкающие глаза и крепко сжатые губы.
— Доброе утро, господин заклинатель, — произнесла она любезно, ничуть не удивившись столь раннему появлению мага. — Вы хотели поговорить с господином Акено?
Такие планы у Рэя действительно были, но сейчас они изменились.
— Я могу вам помочь? — спросил он тихо, так, чтобы не услышал наместник.
— Помочь? Мне? О да. — Риена улыбнулась, идеально изображая беспечность. — Сегодня у меня не получается сложить одно стихотворение. Но что-то мне подсказывает, в стихосложении вы не сильны.
Сейчас, стоя рядом с ней, заклинатель окончательно понял, что она его ровесница или чуть моложе.
— Да, вы правы, — улыбнулся он в ответ. — В стихосложении я не силен. Но в потусторонних сущностях разбираюсь хорошо.
Девушка смотрела на него несколько мгновений, словно решая что-то для себя, и произнесла наконец:
— Не могли бы вы проводить меня в сад, господин Рэй?
— Да, конечно.
Они пошли рядом. Подол длинного шлейфа Риены струился по полу, мягкие туфли беззвучно ступали по каменному полу.
— Вы сочиняете стихи? — спросил заклинатель, шагая рядом с ней.
Фаворитка наместника взглянула на него искоса и внезапно остановилась.
— Посмотрите на меня, господин Рэй. — Она развела руки в стороны, и ее длинные рукава, распахнувшись, стали похожи на переливающиеся крылья бабочки. — Сейчас на мне двенадцать хиками, одно на другом. Как вы думаете, что я могу делать в таких одеяниях? Изящно сидеть на циновке, играть на котто и сочинять стихи.
Пока она говорила, заклинатель рассматривал ее наряд и понял, что действительно пытается посчитать края одежды, выглядывающие один из-под другого. Кроме того, он поймал себя на внезапном желании узнать, как выглядит ее тело под всеми этими слоями переливающихся материй с вытканными на них цветами и птицами. Но тут же одернул себя.
Риена опустила руки, элегантно повернулась и снова направилась вперед, беззвучно и плавно, словно танцуя.
— И к чему все так усложнять?
— Это внешняя оболочка, — сказала девушка. — Какой смысл у придворного костюма? Показать окружающим, что у его владельца бездна свободного времени, чтобы потратить его на одевание, и масса слуг, без помощи которых не облачишься. Ну и конечно, нет никаких занятий, кроме неспешных прогулок, игры на музыкальных инструментах и чтения. — Риена посмотрела на Рэя, убедилась, что тот внимательно слушает, и спросила: — Вы никогда не задумывались, почему наш алфавит хитагами так труден? Он изящный, многоукрашенный, сложный, изысканный.
— Не могу судить, меня учили упрощенному.
— Да. — Она грациозно наклонила голову. — Несомненно. У вас не было на это времени. А у придворных дам и господ его предостаточно.
Некоторое время они шли молча, и Рэй обдумывал, что именно хотела сказать ему девушка. Укорить придворных за убийство времени или указать собеседнику на его собственное «низкое» происхождение? Или это какая-то новая грань кокетства недостижимой красавицы? Одно юноша уяснил точно — ему интересно разговаривать с Риеной, и она порядком заморочила ему голову. Можно было понять, почему наместник отдает предпочтение именно ей.
— Я хотел поблагодарить вас за историю о мастере меча Бусито.
Девушка понимающе улыбнулась.
— Меня окружают воины. У них свои представления о чести и свое оружие. Ваше — магическое. — Она перевела взгляд на древко копья над плечом Рэя. — А мое — истории, стихи, песни. Иногда они весьма действенны, помогают солдатам увидеть другую сторону мужества, которая им не всегда понятна.
Риена замолчала и повела рукой в сторону широкой арки, открывшейся справа.
— Сюда.
Сад, в который его привела фаворитка наместника, оказался комнатным. В небольшом круглом зале с высоким сводчатым потолком журчал фонтан, по каменной чаше плавали белые лилии, вокруг в низких горшках росли цинны, усыпанные алыми цветами. Вдоль стен ровными, устремленными вверх копьями едва слышно шелестел бамбук.
Риена села на скамью, элегантно подобрала подол платья, освобождая место для спутника. А он спросил, полагая, что его вопрос может прозвучать неожиданно:
— Вы боитесь?
Она не удивилась, не оскорбилась.
— Да, вы правы. Боюсь, — ответила девушка честно, глядя ему в глаза.
— Чего? Или кого?
Риена помолчала, а потом сказала:
— Помните историю про фаворитку императора, которая шла поздно вечером к своему господину, а соперница приказала разобрать пол в коридоре, ведущем в его покои. Фаворитка не смогла ни перешагнуть через пролом — на ней была тяжелая, сложная одежда, гораздо более громоздкая, чем моя, — в улыбке девушки промелькнула легкая ирония, которую можно было отнести и к героине ее рассказа, и к ней самой. — Не могла повернуть назад, коридор был слишком узким, ни позвать на помощь — это выставило бы ее в смешном свете. Так и стояла, пока к ней не пришли на выручку ее слуги.
Рэй не знал этой истории. И еще одна деталь из жизни аристократии показалась ему диковатой.
— Я не буду стоять на месте, — продолжила Риена, и в ее мягком голосе на миг зазвучала сталь. — Меня учили защищать не только себя, но и людей, за которых я отвечаю. Крестьян, родственников. Замок. Мой род бедный, но воинственный. Меня учили сражаться наравне с братьями. Но я не могу защититься от того, чего не понимаю.
В ее глазах блеснул все тот же самый гордый, неукротимый огонек, уже знакомый заклинателю.
— Сегодня ночью убили девушку. Но это только первая жертва. Будут еще.
— Почему вы так думаете? — осторожно спросил Рэй, не желая опрометчивым словом сбить ее откровенность.
— Я не знаю, кто убивает. — Она наклонила голову, и ее идеальный локон чуть дрогнул. — Но тот, кто это делает, очень разборчив. Все они — красивые, молодые и привлекательные для мужчин семьи наместника женщины. Также я знаю, что жертву можно выкупить.
— Выкупить?
— Вместо одной, наиболее ценной — три из тех, что попроще.
— Вместо фаворитки наместника — служанки, — сказал Рэй, вспоминая обрывок разговора Риены с Акено. Тот говорил, что позаботился обо всем. Вот, значит, о чем была речь.
— Да.
— Вы знаете, когда это началось?
— Акено сказал — давно. На его роду лежит проклятие. — Девушка понизила голос. — Женщины, имеющие близкие связи с мужчинами этой семьи, рано или поздно погибают.
— Если их жизнь не выкупят жизнями служанок?
— Да, — произнесла она коротко во второй раз.
«Прекрасное место, — с горькой иронией подумал Рэй. — Теперь понимаю, отчего Сагюнаро не хотел возвращаться сюда».
— Я слышала, этот дух, призрак, не знаю, как он называется, заперт с помощью магии в одном из помещений дворца. — Риена протянула руку и сорвала одинокий цветок, покачивающийся на тонком стебле. — Он живет там, но иногда, когда магические замки на двери слабеют, вырывается на свободу. Однако потом обязательно возвращается обратно.
— Почему эту сущность не изгнали?
— Придворный маг, который был здесь до вас, пытался совладать с ней и погиб. Вы носите его знак.
Рэй невольно опустил голову, чтобы посмотреть на золотую печать. Вот, значит, откуда она появилась у наместника — сняли с трупа.
— Я не знаю, как Акено удалось разрешить эту историю с заклинателями, — продолжила Риена. — Но его не беспокоили вопросами и не вызывали в орден.
— Я слышал, заклинатели не любят господина наместника. Да и он сам постоянно конфликтует с ними. Почему же ему оказывают такие услуги?
— Этого я тоже не знаю, к сожалению.
Рэй подумал, что наместник мог хорошо платить. Но в этом тоже возникали сомнения. Община достаточно богата для того, чтобы не связываться с теми, кто ей несимпатичен, а более того, отзывается о ней враждебно и был бы не прочь разогнать весь орден. Будь он даже наместник Югоры. Или тут вновь задействованы интриги, о которых недавний выпускник храма понятия не имеет.
— Как выкупить жизнь потенциальной жертвы?
— Акено сказал, что это возможно, — голос Риены почти слился с шепотом фонтана. — Но не стал рассказывать подробности. Он вообще старается оборвать любой разговор на эту тему. Думаю, вы слышали его недовольство, когда пришли сегодня.
Рэй кивнул. Сплошная неопределенность. Никто ничего не видит, никто ни в чем не уверен.
— И вы, зная об этом проклятии, живете здесь?
— Я не привыкла бежать от опасности. И я не могу оставить Акено. Он нуждается во мне.
Заклинатель смотрел на девушку, которая удивительным образом сочетала в себе мужество, изысканную грациозность и преданность.
— Вы можете сказать, что это за существо? — спросила Риена.
— Пока нет.
— Если вам понадобится моя помощь, я с радостью окажу вам ее.
Фаворитка улыбнулась, поднялась, показывая, что разговор закончен, и пошла к выходу. Мерцание шелка, переливы волос. Она все время словно на сцене. Играет, и эта игра не закончится никогда. Если только сегодня ночью до нее не доберется опасный дух из запертой комнаты.
— Госпожа Риена, — окликнул он девушку.
Она грациозно повернулась.
— Как вам удается двигаться так изящно?
— Я слежу за своей тенью, — ответила она загадочно и выплыла из зала.
Дверь за фавориткой наместника закрылась, и он остался один. Закрыл глаза, прислонился к спинке резной скамьи и стал размышлять. Погибают девушки. Вернее, их приносят в жертву. Три за одну. Похоже, в Башне об этом знают, но предпочитают не обращать внимания. Приближенные наместника тоже в курсе. Заклинатель, который был здесь до Рэя, пытался изгнать духа и погиб.
— Что это может быть за дух?
— Тот, кому не нравится, что наместник обращает внимание на женщин, — неожиданно прозвучал рядом знакомый голос. — На других женщин.
Рэй открыл глаза, резко выпрямляясь. Подле него стояла Юи с маленькой серебряной лейкой в руках.
— Что ты сказала?
— Извините, — произнесла она с притворным смирением. — Мне показалось, вы меня спрашиваете.
— Как ты здесь оказалась?
— Вы ушли без завтрака. Я искала вас, мне сказали, что вы разговариваете с госпожой Риеной. Я не стала вам мешать. А потом, пока вы думали, решила заняться цветами. — Служанка подняла повыше лейку и демонстративно полила ближайшую цинну. — А когда вы спросили вслух про духа, решилась ответить… — Она скромно замолчала, но было видно, как ее распирает от желания сообщить очередную из своих догадок. И Рэй подбодрил ее:
— Ну, что еще?
Ее глаза заблестели от удовольствия.
— Можно обменять одну самую ценную девушку на трех попроще. Кто здесь самый ценный? Фаворитка господина Акено, не так ли?
— Да, ты права, — сказал Рэй, думавший так же, и решил уточнить: — Откуда ты знаешь про обмен?
— Слышала ваш разговор с госпожой Риеной.
— Подслушивала?
Они улыбнулась и произнесла без малейшей вины или сожаления:
— Это получилось случайно.
— Ладно. Есть другие соображения?
Девушка закивала:
— Господин Рэй, может быть, вам стоит заглянуть в ту комнату? Я достала ключ.
— Где?
— Стащила у госпожи Фиолы, — улыбнулась она обезоруживающе. — И мне нужно будет положить его на место.
Рэй не успел выразить благодарность неожиданной, но весьма расторопной помощнице.
В коридоре послышался отдаленный крик, полный бессильной ярости. Заклинатель вскочил, выхватил яри из ременной петли за спиной и бросился из комнаты. Юи спешила следом за ним, она же извинилась перед слугой, которого тот едва не сбил с ног, когда пронесся мимо.
Риена стояла у стены, прижимая к груди короткий острый кинжал. Лицо девушки было белым и неподвижным, словно маска. Магического следа рядом не было.
— Оно прошло совсем рядом. Почти коснулось меня, — быстро сказала фаворитка наместника, увидев Рэя. — Но не тронуло.
— Что это было? Как выглядело?
— Невидимое, неуловимое. Я даже ничего не смогла сделать. — Она крепче сжала оружие, и ее пальцы побелели.
— Куда оно направилось?
— Мимо по коридору. Туда.
Она вытянула недрогнувшую руку, указывая направление, рукав качнулся широким крылом, и Рэй повернулся именно в тот момент, когда край чего-то длинного, белого — платья или плаща — уползал за угол. Заклинатель устремился следом.
Смутный бледный силуэт двигался впереди, направляясь к западному крылу. Бесплотный, бестелесный, несуществующий и вместе с тем реальный. То исчезая, то снова появляясь. Фигура словно мерцала. И формулу, которую Рэй составил мысленно, не удавалось даже нацелить. В какой-то миг существо остановилось, превращаясь в отличную мишень, развернулось и взглянуло на заклинателя. У него было тонкое женское лицо в обрамлении колыхающейся паутины волос и красные глаза без белков и зрачков. Посмотрев на человека всего лишь мгновение, оно зловеще улыбнулось и погрузилась вниз, под пол.
Рэй развернулся и бросился в ту часть дома, где находился спуск в подвал. Несколько придворных шарахнулись в стороны, когда он выбежал им навстречу. Среди них был секретарь наместника, который попытался задержать чересчур резвого заклинателя, но тот лишь отмахнулся от него, не собираясь тратить время на объяснение своей спешки.
Широкая лестница заканчивалась массивной железной дверью, запертой на внушительный замок. Рэй с досадой ударил цепью о створки. Конечно же ключ к нему хранился у кого-то из слуг, которые мнили себя не менее важными, чем сам наместник, и, чтобы получить доступ в подземные комнаты дворца, надо было соблюсти массу сложных, никому не нужных ритуалов. Насколько проще была его жизнь и работа прежде.
— Не удивлюсь, если прежний заклинатель Акено умер перед закрытой дверью, так и не дождавшись нужного служителя, — с досадой произнес он сквозь зубы. — Найти кого бы то ни было в этом дворце просто невозможно.
— Есть другой вход, — прозвучал рядом заговорщицкий голос Юи, а ее цепкая рука ухватила его за рукав. — Идемте, я покажу.
Рэй не стал спрашивать, как она здесь очутилась. И так было понятно — чрезмерно любопытная девица помчалась следом за ним, чтобы не пропустить самое интересное.
Вход в подвал оказался на улице — витая решетка перекрывала цокольное окно, скрытое в кустах. Его невозможно было заметить, если не знать, что оно находится именно здесь.
— Мы иногда пользуемся им, — сообщила служанка Рэю, отодвигая с его помощью решетку. — Попадете прямо на склад старых вещей.
Заклинатель заглянул в узкую нишу, разглядел смутные очертания громоздких предметов и протиснулся внутрь. Кто-то весьма предусмотрительный подставил к проему несколько ящиков, чтобы удобнее было спускаться. Впрочем, понятно кто — предприимчивые слуги, забирающиеся сюда время от времени.
Рэй спрыгнул на пол и увидел, что Юи приподнимает подол платья, чтобы последовать за ним. Он резко осадил ее:
— Не ходи за мной.
— Но…
— Оставайся там.
Девушка недовольно поджала губы, однако послушалась.
Огромное помещение подвала было завалено ветхими вещами. Они громоздились у стен — бледный свет из окна падал на шкафы, сундуки, вытертые футоны, циновки. В одном из углов Рэй обнаружил кровать размером с небольшую комнату — в шаткую конструкцию, покрытую золотой росписью, потускневшей от времени, были сложены кресла. Старые игрушки — облезлая лошадь в половину натуральной величины, несколько деревянных мечей… проходя мимо, Рэй рассеянно подумал, что они могли принадлежать маленькому Сагюнаро.
Тени налезали одна на другую, нависали над головой и шныряли под ногами черными крысами. Между всей этой никому не нужной рухлядью виднелись узкие, темные проходы. Идеальное место для манури. И прочих мусорщиков. Сумрачно, много лазеек и пыльных уголков, где можно устроить удобное гнездо. Но этих существ здесь тоже не было. Как не было и духа, ускользнувшего от Рэя. Однако инстинкт заклинателя подсказывал ему, куда надо идти.
За складом вещей начались пустые помещения с низкими полукруглыми сводами. Рэй шагал по ним, все дальше углубляясь в недра дворца. Длинные нити паутины колыхались в воздухе и переливались в робком свете, сочащемся через вентиляционные отверстия, которые становились все уже и меньше. На полу лежал толстый слой пыли — в ней перед Рэем тянулась неровная цепочка маленьких следов. Кто-то бежал здесь, оглядываясь в панике и спотыкаясь.
Формулу изгнания заклинатель составил уже давно, и теперь та начала обрастать в его сознании все более мощными фрагментами-ловушками — они должны были парализовать духа и не дать ему вырваться. Однако существа, которое он преследовал, все еще не было видно.
Впереди показалась лестница со стертыми ступенями, ведущими в зал. Его стены терялись в темноте, низкий потолок изгибался тяжелыми арками.
Следы вильнули в сторону, уперлись в тупик. На его фоне вырисовывалась еще одна массивная железная дверь. Она оказалась приоткрыта. И когда Рэй толкнул ее, отворилась с громким скрипом.
Часть каменной перегородки, перекрывающей узкий коридор, наполовину обвалилась. У груды осыпавшегося кирпича виднелся краешек красного платья.
Заклинатель поспешил туда. На полу, неловко вывернув левую руку, прижимаясь щекой к острым камням, распласталась девушка. Светлые волосы были присыпаны песком, тонкая ветка красных цветов стекала с виска, словно струйка крови. Лицо, при жизни миловидное и задорное, искажено от страха и боли. Юи лежала в тонкой полоске солнечного света, пробивающегося через слуховое окошко, и ее белая кожа напоминала холодную фарфоровую маску. Девушка была мертва.
Рэй невольно сделал шаг назад, не вполне уверенный в том, что увидел. Только что он говорил со служанкой. Она была бодра, весела, готова следовать за ним, а теперь валяется здесь сломанной, никому не нужной игрушкой…
За спиной послышался легкий шелест. Заклинатель стремительно обернулся, поднимая копье, и увидел Юи, живую и здоровую. Она неспешно приближалась к нему, глядя на свое собственное тело, а на ее губах блуждала улыбка легкого сожаления.
— Похожа на сломанный цветок, не правда ли? — произнесла девушка, перевела взгляд на Рэя и начала меняться.
Красно-белое платье превратилось в грязную порванную мантию, руки и ноги вытянулись, приобретая лишний сустав, лицо исказилось, сквозь острые черты проступило нечто паучье, глаза обратились в две тусклые луны. Напротив стоял черный кодзу в своем человеческом обличье и улыбался.
— Знал, что ты обязательно найдешь это тело, — сказал он не без гордости за своего должника.
— Ты убил девушку и занял ее место?.. — спросил Рэй, испытывая одновременно злость и острое сожаление.
— Не я, — нехотя признал кодзу заслугу другого. — Она была первой жертвой местного кровожадного духа. Пыталась убежать, но не смогла. Вторая — фаворитка, которую ты нашел в коридоре. Жди третью.
Так вот почему Юи стала вдруг столь разговорчива — с Рэем уже давно беседовал кодзу, приняв личину умершей. Настоящая служанка боялась отвечать на его вопросы.
— Когда погибла Юи? — Заклинатель опустил острие копья, бесполезного сейчас.
— В тот день, когда ты пришел сюда, — с готовностью ответил дух.
— И когда ты принял эту внешность?
— Сразу же после ее смерти, — с видимым удовольствием повторил кодзу. — В образе услужливой девушки ты воспринимал меня адекватнее. Рад, что ты наконец нашел труп. Теперь убедишься — нельзя доверять ничему из того, что видишь. Любая самая стабильная, непреклонная, монолитная реальность может рассыпаться.
— Я не почувствовал тебя. Здесь нет ни одного таккара, которые всегда крутятся с тобой рядом.
Кодзу широко ухмыльнулся и произнес певучим, глубоким голосом, принадлежавшим, казалось, другому существу:
Мы те, кто живет под землей, в воздухе, воде и огне.
Мы крадем ваши мысли и блуждаем по снам, питаемся вашими страхами и желаниями.
Мы дерево, камень, ветер и свет. Истина, ложь, явь, кошмары, правда и вымысел подчиняются нам.
Мы истинные правители этого мира.
Он замолчал, глядя на человека ярко заблестевшими глазами. В которых за светом призрачной луны скрывались мудрость, коварство и насмешка над смертным, вообразившим, что знает все законы этой реальности.
— Почему здесь вообще нет ни одного духа? — Кодзу широко развел руки, и рукава его бесформенного одеяния повисли драными складками. — Ты думал над этим?
— Думал, — коротко ответил заклинатель. — Но ты можешь мне сказать?
Он не особо надеялся на ответ и был прав в своих предчувствиях.
— Ты у нас маг, — отозвался кодзу. — Это твоя работа — разбираться с потусторонними сущностями.
— Ты знаешь, что за существо убивает людей?
— Побеседуй с наместником, — хищно улыбнулся пожиратель мыслей. — Ему должно быть известно много интересного.
— Еще что-то?
— Да. — Кодзу посмотрел на него чрезвычайно серьезно, без насмешки и покровительственной снисходительности. — Постигай дипломатию, Рэй. Учись разменивать фигуры. Несколько мелких на одну действительно ценную. Это может тебе пригодиться в дальнейшем.
С некоторой досадой заклинатель подумал о том, что сейчас дух пытается преподнести ситуацию, сложившуюся во дворце наместника, как урок, из которого Рэй должен сделать определенные выводы. Но не стал ничего говорить об этом. Прежде всего его интересовало другое.
— Сущность, убивающая девушек, здесь?
— Нет. — Кодзу отступил в сторону, показывая, что больше не настаивает на продолжении разговора. — Ты можешь идти. А о теле я позабочусь. Его не должны найти.
— Хочешь и дальше занимать ее место?
— Что-то подсказывает мне, что тебе будет нужна моя помощь, а юной симпатичной служанке рядом с тобой удивятся меньше, чем гигантскому зловещему пауку.
Он обошел Рэя и стал внимательно разглядывать мертвую девушку у своих ног.
— Кодзу, — окликнул его тот.
Голова духа повернулась за спину так, как никогда не смогут двигаться позвонки человеческого тела. Две тусклые луны уставились на заклинателя.
— У Сагюнаро все в порядке?
— Надеюсь, скоро узнаешь, — оскалился кодзу и провалился в глухую тень, утащив с собой изломанное тело.
Несколько мгновений Рэй смотрел на то место, где только что стоял дух.
Значит, все это время он был неподалеку. Наблюдал, изучал, выведывал что-то важное для себя, делал какие-то выводы. Беседовал, бродил рядом и вот появился для того, чтобы предостеречь…
«Мы истинные правители этого мира», — вновь и вновь звучала в голове фраза, произнесенная потусторонним голосом. Теперь Рэй был готов согласиться с этим. Кодзу уже дважды, нет, трижды обманул его. И не только его — маги Румунга оказались беспомощны перед силой этого духа. А сколько еще таких могучих, хитрых, неуловимых потусторонних сущностей, с которыми обладатель дара пока не сталкивался. Тех самых, живущих в огне, воде и воздухе…
— И как же ловко он прикидывается человеком, — пробормотал Рэй, пробираясь мимо завалов мебели к окну-выходу.
Может быть, именно его боялся ярудо? Или все-таки не его, а неуловимое существо, скрывающееся в доме?
Продолжая размышлять над этим, заклинатель встал на ящик, взялся за раму, подтянулся, выбираясь на улицу. Начал подниматься на ноги и вдруг увидел острие копья, нацеленное ему в лицо.
— Яри положи, — посоветовал спокойный голос. — И сам не дергайся.
Рэй вскинул голову. Напротив стояли два вооруженных охранника во главе с начальником стражи. Все трое смотрели с любопытством и без малейшего опасения.
— В чем дело? — далеко не дружелюбно спросил Рэй.
— Приказ господина Нагатеру. Ты арестован, приятель.
— Вы что, сдурели? — устало спросил он.
— Пойдешь с нами. Посидишь пару дней под замком. Отдохнешь.
— И в чем меня обвиняют?
— Пока ни в чем. Но могут и обвинить, — веско добавил господин Ширей. — Покушение на жизнь господина Акено и господина Хитару, убийство служанки.
— Но вы же понимаете, что это бред. Зачем мне…
— Там разберутся зачем.
Рэй окинул солдат оценивающим взглядом. Он мог бы справиться с ними. Подсечка одному, удар «пяткой» копья в грудь другому… Только смысла в этом не было.
— Не боитесь связываться с магом?
— Здесь ты нам ничего не сделаешь, — с безграничной уверенностью ответил Ширей.
— Давай шевелись, — подбодрил Рэя один из стражников. Его лицо, покрытое россыпью мелких заживших оспин, светилось от восторженной безнаказанности. Ему еще ни разу не доводилось сопровождать в тюрьму мага.
Второй — постарше, со светлыми бровями, кажущимися почти белыми на загорелом лице, — был преисполнен значимости от важности миссии, возложенной на него, но поглядывал на молодого человека с сочувствием. Он подхватил копье, которое Рэй с неохотой выпустил из руки, и указал взглядом на дорожку.
Разумнее всего было не спорить. Если бы он находился не на службе у наместника, плюнул бы на упертость людей и ушел отсюда. Хотя нет. И тогда не ушел бы. Все равно попытался разобраться в ситуации.
Заклинатель направился вперед. На ходу, просто ради интереса, попробовал вызвать какого-нибудь духа-защитника и понял, что не может этого сделать. Вернее, может — но, когда существо появилось, его тут же снесло обратно в потусторонний мир, откуда оно пришло. Словно сдуло мощным потоком ветра. Стражники оказались правы: он действительно не имел возможности противостоять им с помощью духов.
На плацу, мимо которого провели задержанного, тренировался отряд из десяти человек. Отрабатывали приемы, тыкая палками, заменяющими копья, в соломенные чучела. Никто не отвлекся от своего занятия, но Рэй буквально услышал, как скрипят глазные мышцы солдат, с жадным любопытством косящихся в его сторону.
Карцер был похож на продолжение подвала. Такой же полутемный, холодный, каменный, с низковатым ребристым потолком. С двух сторон — камеры, перекрытые решетками. В одной полулежал на охапке соломы здоровенный детина и тупо смотрел в потолок. Увидев начальника стражи, он вскочил и вытянулся в струнку, но тот не обратил на него внимания, дожидаясь, пока охранник отопрет решетку по соседству.
— Слишком много от тебя шуму и суеты, — добродушно сказал Ширей, наблюдая, как запирают камеру за заклинателем. — Как бы ты сам себе не навредил.
— Господин наместник выражает таким образом заботу обо мне? — хмуро спросил Рэй, взявшись за прутья.
— Одного, слишком прыткого, уже недосчитались. Посидишь, отдохнешь, а когда все закончится — выпустим.
— Пока я здесь сижу — убьют еще одну девушку.
— Знающие люди без тебя все проконтролируют, — не терпящим возражений тоном заявил начальник охраны.
— Мне нужно поговорить с господином Акено.
— Когда выйдешь, тогда и поговоришь.
Ширей развернулся, коротко кивнул своим людям и направился к лестнице.
Когда за стражниками захлопнулась дверь, Рэй машинально подергал замок, потом прошелся несколько раз по камере. Опустился на пол и уставился на факел, привинченный к стене напротив.
Итак, жертв было уже две.
Осталась последняя.
Сегодня ночью.
— Эй, — послышался приглушенный голос.
Рэй повернул голову. Широкая плоская физиономия проштрафившегося солдата с любопытством и участием взирала на него из-за решетки.
— Ты за что здесь?
— За лишние вопросы, — ответил заклинатель, не собираясь вдаваться в подробности своего ареста.
— Да, — сочувственно произнес сосед. — С этим у нас строго.
— Отсюда можно выбраться?
— Можно, — усмехнулся солдат. — Когда господин Ширей выпустит. Не раньше. А ты кто такой вообще?
Рэй молча потянул отворот куртки, показывая печать.
— Ясно, — отозвался заключенный, укладываясь обратно на солому. — Больше ни о чем не спрашиваю. А то самого еще на неделю засадят. За лишние вопросы…
Прошло несколько долгих часов, во время которых Рэй маялся от безделья и бессмысленной траты времени. Сосед уснул, и его раскатистый храп то громче, то тише отражался от сводов подземелья.
Заклинатель еще несколько раз попытался вызвать какого-нибудь безобидного духа, а затем уже менее безобидного, однако у него по-прежнему ничего не получалось. Существа не успевали появиться, как тут же исчезали. Их отпугивало что-то или кто-то.
Рэй поднялся и снова начал мерить шагами камеру, начиная злиться от бессилия. Еще никогда его не запирали, вместо того чтобы дать спокойно делать свою работу.
— Мне надо выбраться отсюда, — сказал он, обращаясь к своей тени, лежащей на стене. — Пока еще не стало поздно.
Он не позвал кодзу. Просто подумал о его полезной способности видеть сквозь камень и возникать из ниоткуда. А спустя несколько минут скрипнула дверь, и по лестнице, ведущей в подземелье, зашелестели осторожные шаги.
У решетки стояла Юи, держащая его яри. Она оглянулась, ободряюще улыбнулась заклинателю и вытащила из кармана ключ от камеры. Беззвучно вставила его в замочную скважину, повернула. Замок щелкнул, дверь медленно открылась.
— Спасибо, — произнес Рэй одними губами.
Голубые глаза девушки блеснули тусклым лунным серебром.
— Ты знаешь, что делать, — прошептал дух, скрывающийся под маской служанки, подал копье, и заклинатель увидел глубокие кровоточащие раны на его ладони.
Дерево ори причиняло боль существу. Но кодзу не беспокоился об этом.
Рэй прошел по слабо освещенному коридору. Один стражник лежал навалившись на стол. Еще двое в караулке распластались на скамьях.
Заклинатель обернулся к девушке:
— Мертвы?
— Спят, — ухмыльнулся пожиратель мыслей, — и видят сны. Поторопись, пока не проснулись.
Рэй прибавил шаг.
В саду было уже темно. Значит, он просидел в камере гораздо дольше, чем предполагал.
Судя по всему, наместник не удивился столь неожиданному визиту. Он сидел за столом, на котором был накрыт поздний ужин на двоих. Темно-синий халат повелителя Югоры, расшитый крупными серыми жемчужинами, отливал густой бирюзой.
— Добрый вечер, господин Акено, — сказал Рэй, закрывая за собой дверь. — Если позволите, я бы хотел поговорить с вами.
— Ответ из Варры я еще не получил, — отозвался тот как ни в чем не бывало. — Но едва только это произойдет, ты сразу узнаешь.
— Да. Спасибо, — кивнул Рэй, поражаясь выдержке этого человека. — Правда, я хотел говорить о другом.
Тот указал на стул напротив:
— Слушаю тебя.
Заклинатель сел, отодвинул пустую чашку.
— Господин Акено, сегодня… вернее, вчера ночью в вашем доме погибла девушка.
— Печально, — откликнулся повелитель Югоры сдержанно. — Здесь случаются несчастливые происшествия. Но, думаю, с этим вопросом тебе лучше обратиться к начальнику моей охраны.
— Ее убили. Дух. Очень сильный и агрессивный. И вы знаете об этом.
Наместник с интересом посмотрел на позднего гостя.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Также я знаю, что случилось с прежним заклинателем. Тот самый дух, живущий здесь, уничтожил и его. А вы, вместо того чтобы облегчить мне работу, — сунули за решетку.
— Но ты весьма успешно выбрался. Хочешь спросить, зачем я это сделал?
Рэй промолчал, ожидая продолжения.
— Чтобы сохранить твою жизнь. Она мне нужна.
— Я умею позаботиться о себе. А вот вы рискуете. Даже если пока это существо нападает лишь на женщин, однажды оно может пересмотреть свои пристрастия и начать убивать других жителей дома.
Акено не впечатлило это предположение, он посмотрел на собеседника с легким утомлением и сказал:
— Ты вроде бы заклинатель. Не заставляй меня усомниться в этом. Когда же ты, наконец, прозреешь? Посмотри на меня внимательно, ничего не замечаешь?
Он отстранился, опустил руки, скрещенные прежде на груди, расслабился, прикрыл глаза… И Рэй почувствовал. Понял, уловил… Человеческая суть наместника словно дрогнула, расплылась, и сквозь нее проступило нечто другое, чуждое. В теле повелителя Югоры было скрыто существо огромной мощи. Сейчас оно спало, но при малейшей опасности проснулось бы. Только теперь ему стало понятно, почему на гербе наместника изображен дракон.
— Хранитель… в вас, в вашем теле?! — воскликнул Рэй.
— Его поместили в меня, когда я был еще ребенком. Мне не нужна охрана, я практически неуязвим. Никогда не болею, нечувствителен ко всем видам ядов, обладаю большой жизненной силой, огромной работоспособностью. Правда, ко всему этому добавилась неудержимая страсть к драгоценным камням.
Изумленный Рэй слушал, одновременно наблюдая за существом, слившимся с человеком. Верный, вечный страж, который всегда рядом. Вот почему во дворце нет других сущностей. Они боятся этого могучего стихийного духа, это его мощные эманации отпугивают любого, приблизившегося к дому.
Но только не сущность, убивающую девушек.
— Я никогда не встречал ничего подобного.
— Моим родителям удалось найти заклинателя, который занимался такими вещами. И довольно успешно. Он предупредил их, что за мою абсолютную защиту придется расплачиваться всю жизнь, но они были готовы на все. В то время в Югоре было… неспокойно. У нас был конфликт с соседней Хакатой, и однажды во дворце схватили убийцу, который был подослан, чтобы убрать членов правящей семьи. Меня решили обезопасить. И, как видишь, весьма преуспели в этом.
— А как же день духов? — спросил Рэй, все еще изумленным этим невероятным открытием.
— Я пью крепкий сонный напиток, а затем меня запирают в той самой комнате, куда ты так хотел попасть.
— Почему не в ваших покоях?
— Вместе со мной там спит и создание, которое ты ищешь. Она любит эту комнату — там произошло первое убийство.
— Кого оно убило? Мать Сагюнаро?
Наместник усмехнулся криво, провел ладонью по коротко стриженным волосам. Перстни на его руке засияли разноцветными огнями.
— Она и есть мать Сагюнаро.
Рэй уставился на Акено, не в силах поверить и даже допустить мысль, что это возможно.
— Моя жена превратилась в это существо после смерти. Саюа умерла в тот миг, когда Сагюнаро появился на свет, — продолжил повелитель Югоры, не замечая замешательства собеседника.
— И вы не провели ритуал изгнания?
— Я не мог позволить ее изгонять. — Наместник устало посмотрел на заклинателя. — Пока Сагюнаро жил здесь, она никого не трогала. Он единственный, кто мог успокоить ее. При нем убийств не было.
— А он знал, кто она на самом деле?
— Нет. Но Саюа была первым духом, которого он увидел. Она открыла его дар. Потому что, кроме нее, как ты уже заметил, духов здесь нет. Они боятся моего хранителя.
Рэй кивнул, слушая эту невероятную историю.
— Когда его забрали в храм, она стала агрессивной, но ее все же можно было контролировать. А весь прошлый год словно обезумела. Убила заклинателя, который пытался успокоить ее. Бросалась на всех, кто оказывался со мной рядом.
— Я могу объяснить это.
— Неужели?
— Она знает, что случилось с Сагюнаро. Но ничего не могла изменить. Поэтому была в ярости.
Акено не ответил. И хранитель на миг выглянул из его глаз, сверкнув белым огнем своего взгляда.
— Вы знаете, где она сейчас? — спросил Рэй.
— Думаю, в это время в покоях Сагюнаро.
— Мне нужно усмирить это существо до того, как оно убьет еще кого-то.
— Именно этого я и хотел избежать. Хочешь погибнуть, прослужив в моем доме всего один день?
— Меня оно не тронет, — ответил заклинатель убежденно.
— С чего такая уверенность?
— Передам ей новости о Сагюнаро. Думаю, они будут для нее интереснее моей смерти.
— Не боишься? — усмехнулся наместник.
— Я умею хорошо договариваться с духами, — невесело улыбнулся Рэй, вспомнив слова кодзу.
И, уже взявшись за ручку двери, сказал:
— Теперь я понимаю, почему Сагюнаро не рвется домой.
Наместник промолчал, глядя на него с равнодушным высокомерием, за которым заклинатель угадывал легкую насмешку.
Покои сына наместника находились совсем рядом. Через одну маленькую гостиную.
Заклинатель впервые за время пребывания в его доме вошел сюда. Он ожидал увидеть нечто напоминающее о Сагюнаро, но комнаты, по которым он шел, оказались абсолютно безликими, пустыми. Простые циновки на полу, почти нет мебели.
На одиноком столике в первом просторном помещении — плоская ваза с цветком лотоса, плавающим на воде. Ни полок с книгами, ни личных вещей, ни игрушек — ведь его должны были забрать отсюда еще ребенком. Собрали все и вынесли в подвал, свалив среди старой рухляди?
Во второй комнате был голый каменный пол и стены, лишенные привычных барельефов. В третьей — пустой бассейн.
В воздухе плыл сильный запах кинмокусея. Дерево росло у самого окна, просовывая внутрь ветки с ароматными звездочками цветов.
Рэй помедлил несколько секунд, оглядываясь, но так и не увидел ничего примечательного. Зато услышал тихий, жалобный плач. Заклинатель направился на звук, стараясь ступать как можно тише.
Миновал еще одну пустую комнату и оказался в спальне. Здесь стояла массивная кровать без матраса и полога, ее деревянное ложе было разломано, торчащие во все стороны зазубренные обломки напоминали древнее орудие пыток.
У стены, в самом темном и дальнем углу, сидела маленькая скрюченная фигурка в белом бесформенном одеянии. Она жалобно всхлипывала, обнимая себя за плечи обеими руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Длинные волосы свисали на лицо.
Держа формулу наготове, заклинатель медленно приближался к ней. Плач оборвался, из-под нечесаных серых, словно пыльных, косм искоса глянул глаз ярко-алого цвета. И Рэю на миг стало не по себе. Он вспомнил, как заглядывал в замочную скважину запертой комнаты. Выходит, дверь не была завешена красной тканью. В то же самое время на заклинателя с той стороны смотрело вот это существо. Его глаз он видел совсем близко.
— Ты искал меня так упорно, — произнес дух низким чувственным голосом, от которого у Рэя озноб пробежал по коже.
От Саюа исходило странное ощущение. Как будто очень сильный ветер сдувал с нее все эманации потустороннего мира.
— Ты знаешь моего сына, — произнесла она с утвердительной интонацией.
— Да.
— Что с ним произошло?
— Он одержим духом шиисана.
Она откинула волосы с лица, и Рэй увидел, какое оно красивое. Словно выточенное из белого камня без малейшего изъяна. Но самое жуткое было то, что в этих утонченных чертах он узнавал черты своего друга.
— Мне очень жаль, — добавил он, хотя его слова не могли ничего исправить.
— Что еще? — спросил дух ледяным тоном.
— Он остался в Агосиме. Как я понял уже теперь, маги Румунга очень заинтересованы в его даре… или проклятии.
Саюа ничего не отвечала, и это молчание зловещим холодом застывало в помещении. Потом спросила очень тихо:
— Почему ты не помог ему?
— Я не смог. Меня самого вытащил черный кодзу. Если бы не он, я бы погиб.
Женщина обхватила себя за плечи, снова завесилась волосами.
— Будь у меня возможность находиться рядом с ним… но я привязана к этому дому и к Акено. Я охраняла Сагюнаро. Он один понимал меня. Говорил со мной. А потом его забрали. Здесь он был в безопасности.
Рэй помолчал немного и спросил:
— Зачем ты убиваешь женщин?
— Чтобы видеть. — Она прикоснулась кончиками пальцев к нижнему веку. — Их кровь проясняет мое зрение. Без нее я слепа, не могу следить за ним, не могу его разглядеть. Чем больше крови, тем яснее мой внутренний взор.
— Как наместнику удается убедить тебя не трогать тех девушек, которые важны для него?
— Почему ты не спросишь его самого?
— Духам я доверяю больше.
— Я прислушиваюсь к его просьбам. — Из-под завесы густых прядей вынырнула белая рука и схватила заклинателя за плечо. — Ты сможешь вернуть Сагюнаро?
— Если ты не будешь больше убивать.
Она подняла голову, посмотрела на Рэя глазами, напоминающими продолговатые рубины. Несколько долгих секунд он выдерживал ее нечеловеческий взгляд, затем Саюа опустила веки и шепнула:
— Обещаю.
Он поднялся. И пока шел к выходу, из спальни больше не слышалось жалобных всхлипываний.
По комнатам растеклась многозначительная тишина, наполненная терпеливым ожиданием.
У двери заклинателя дожидалась невысокая белокурая девушка в красно-белом платье с алой кисточкой цветов, спускающихся из прически к плечу.
— Браво, — произнесла Юи голосом кодзу. — Еще один договор с духом. Это начинает входить у тебя в привычку.
Рэй промолчал, проходя мимо.
— Господин Рэй, — прощебетал сзади просительный девичий голосок. — А вы возьмете меня с собой в Варру? Я никогда еще в столице не была.
— Как будто я могу тебе отказать, — отозвался тот, направляясь в свою комнату.
МОЯ СЕСТРА — БОЛЬ
Он никогда не думал, что в человеческом теле столько крови.
Теплая влага текла, пропитав одежду, засыхала на ней бурой коркой, волосы слипались, кожа зудела. Охапку соломы, на которой он спал, приходилось менять каждый день. Ее приносил хмурый старый маг в красном одеянии, стараясь держаться подальше от нового ученика магистра.
Но тот не спешил нападать. Молча сидел в углу и смотрел на человека сквозь спутанные, жесткие от крови волосы. И в его глазах горели алые, кровожадные огоньки. Когда он шевелился, свет, льющийся из открытой двери наверху лестницы, скользил по лезвию меча, которым заканчивалась его рука. Маг поспешно оставлял еду, сгребал окровавленную солому и, пятясь, покидал подземную камеру. Поднимался по лестнице и захлопывал за собой дверь, долго гремя засовами. А затем в сырое темное помещение с низким полукруглым сводом возвращалась тревожная тишина.
Ученик, который все больше считал себя пленником, опускался на подстилку, упоительно пахнущую сухой травой, горячим ветром и землей. Совсем недавно эти запахи были для него чем-то совершенно естественным. Теперь образы, вспыхивающие в памяти, казались чуждыми.
…Вновь загремел засов на двери. Мелькнула полоска света. Раздались тяжелые, неторопливые шаги.
— Ну как ты тут, друг мой? — прозвучал низкий голос. За участием в нем слышалась насмешка. Масляная лампа осветила высокого мужчину в багряных одеждах, его смуглое лицо пересекала белая черта, в черной бороде блеснуло несколько нитей седины. С жадным вниманием он смотрел на скорчившуюся в углу фигуру.
Под ногой мага звякнула миска. Тот наклонился, поднял ее, посмотрел на куски сырого мяса, плавающие в подливке из крови, принюхался, спросил бодро:
— Почему не ешь?
— Не хочу, — хрипло прозвучало в ответ.
— Стала не по вкусу наша еда? — Мужчина поставил миску на пол, подтолкнул к пленнику, и та заскользила по плитам, брякая на неровностях.
Узник неправдоподобно быстрым, едва уловимым для глаз движением схватил ее и отшвырнул в сторону. Металлическая посудина зазвенела, ударившись о стену, содержимое багровым пятном растеклось по камням.
— Раньше ты любил свежую кровь, Сагюнаро, — сказал маг, с удовольствием отметив скорость реакции ученика. — И плоть.
— Я хочу выйти отсюда.
— Ты уверен? После того, что случилось в прошлый раз?
Он не помнил, что случилось в прошлый раз.
— Ты опасен, друг мой, — душевно сказал маг, садясь напротив юноши на корточки. — И для себя в том числе.
— Вы обещали мне помочь справляться с одержимостью.
— Я пытаюсь, но ты сопротивляешься. Быть может, тебе нравится ощущение силы и вседозволенности.
— Почему меня не учит мастер Хейон? — спросил Сагюнаро, хмурясь и делая движение плечом, как будто отмахнулся от ответа.
— У него слишком много дел, — небрежно отозвался маг, — к тому же он не специалист по обузданию шиисанов. Так что тебе придется довериться мне.
Он выпрямился и приказал совсем другим тоном:
— Вставай. Живо.
Ученик медленно, нехотя поднялся, прислонился к стене. За спиной Руама показалась смутная тень. Она растягивалась и становилась все выше, крупнее, четче… Стали видны длинные руки, раскинутые в стороны, худое тело с выпирающими наружу ребрами, высокий шипастый гребень в центре плоской головы, блеклые глаза на вытянутой рыбьей морде.
Сагюнаро невозмутимо смотрел на шима. Раньше при виде этих сущностей шиисан в его душе начинал бесноваться, желая немедленно растерзать духа, крепко привязанного к магу невидимыми цепями. Теперь стало все равно. И неизгоняемый, и сам заклинатель устали.
— Нападай на духа, — приказал Руам.
— В этом нет смысла. — Сагюнаро смотрел на существо, нависшее над ним, не двигаясь с места.
— Не тебе судить о том, есть смысл в моих уроках или нет, — отозвался маг Румунга. — Ты должен уметь управлять своей яростью. Зажигать ее во время поединка и гасить, когда схватка закончена. Давай, ученик.
— Я не твой ученик, — сквозь зубы произнес Сагюнаро и бросился вперед.
Но целился он не в духа, а в человека. Тот едва успел отбить удар костяного меча. Ловко увернулся, схватил пленника за горло, крепко сжал и отшвырнул прочь. Заклинатель ударился о стену, задохнулся на мгновение, а затем закашлялся и рассмеялся одновременно.
— Сделаешь так еще раз — сверну тебе шею! — прорычал Руам.
— Не свернешь, — сквозь смех и кашель выдохнул ученик. — Тебе нужен мой шиисан.
Мужчина произнес невнятное ругательство, круто развернулся и быстро поднялся по лестнице подземелья. Сагюнаро секунду смотрел ему вслед, затем произнес короткую формулу вызова. В темноте замелькал крошечный огонек. Маленький дух удо покружил над головой заклинателя и, повинуясь мысленному приказу, устремился к двери. Однако выскользнуть наружу не смог. Со всего размаха ударился о черное дерево и рассыпался на сотню крошечных искорок. Тихо шипя, они упали на пол и гасли там, словно горстка углей. В их скудном свете стали видны отметки на стене — двадцать одна продольная черта — три ряда по семь.
— Месяц без недели, — прошептал заклинатель. — Я провел здесь почти месяц.
Он снова опустился на солому и закрыл глаза.
А начиналось все так хорошо…
Сагюнаро в сопровождении Хейона и Руама шел по дому Десяти духов. Ему показали коллекцию древних артефактов, собрание свитков, галерею статуй, изображающих потусторонних сущностей — тех, которые никогда не появлялись в Варре и ее окрестностях.
Храм был огромен.
Каменное многоуровневое сооружение с десятками переходов, коридоров и лестниц. Сагюнаро видел планы таких построек только в старинных книгах об архитектуре позапрошлого тысячелетия. Вокруг центра, чаще всего огромного зала с колоннами, выстраивали сотни других помещений, идеально вписывая их в рельеф местности. Все это напоминало соты, когда к одной ячейке крепилось несколько других. А вычурное каменное кружево служило украшением.
Сагюнаро часами сидел над сложными чертежами, пытаясь представить, как могли выглядеть подобные дворцы и храмы в реальности, даже предложил отцу перестроить родной замок в стиле древних. Тот внимательно выслушал предложение воодушевленного сына и чрезвычайно серьезно ответил, что для климата Югоры подобные архитектурные излишества не подходят, сложная каменная резьба напоминает ему потеки засохшей грязи, затраты предстоят колоссальные, и поднимать налоги ради переустройства прекрасного дома он не намерен. Так что Сагюнаро на время слегка остыл к градостроительству.
Но тогда даже представить не мог, что однажды окажется в подобном храме древности.
Маг Румунга говорил не прерываясь. Рассказывал о времени постройки зданий, мимо которых они проходили, и намекал на тайные знания, скрытые здесь.
Как подумал тогда Сагюнаро, старался отвлечь нового ученика от печальных мыслей. Но ему это почти не удавалось. На душе по-прежнему было неспокойно. Друзья ушли. Вернее, один друг — Рэй. Насчет Гризли он не обольщался — тот никогда не доверял, относился с настороженностью. И в этом его нельзя было упрекнуть. Доверять одержимому мог только весьма самоуверенный заклинатель.
— Нашему ордену пять тысяч лет, — долетел до него голос Руама, наполненный гордостью.
— Я читал другое, — машинально сказал Сагюнаро. — Орден Варры возник две тысячи лет назад, когда заклинатели объединились, чтобы…
— Орден Варры, — с высокомерным презрением отозвался маг. — Мы существовали еще до того, как Аканэ была разделена на провинции. До того, как страна оказалась отрезана от остального материка горным хребтом, и он погрузился в море, оставив после себя жалкую россыпь островов.
— Нам говорили об этом не так. — Сагюнаро посмотрел на мастера Хейона, ожидая подтверждения или опровержения полученной информации, однако тот молчал.
Возникало впечатление, что его тяготит присутствие ученика и учителю не терпится вернуться к прерванным занятиям.
— Здесь ты получишь истинные знания, — сказал Руам и распахнул тяжелую дверь, за которой Сагюнаро увидел просторный зал.
Там стояло несколько длинных столов, из круглых отверстий под потолком падали длинные солнечные лучи, и пятна света лежали на столешницах белыми ровными дисками. Стен не было видно, их скрывали ряды полок, забитых футлярами для свитков, тусклыми от времени. С потолка на длинных позеленевших цепях спускались тяжелые светильники. Это была самая большая библиотека, которую Сагюнаро видел в жизни.
Но не успел он как следует осмотреться, как в зал с другой стороны быстрыми шагами вошли несколько магов в алых одеяниях. Они выглядели потрепанными и злыми. Одну девушку приходилось поддерживать под руку, чтобы она не упала.
— Вы упустили их, болваны! — яростно гремел на весь зал высокий мужчина с волосами, скрученными в длинные черные жгуты, его лицо, исполосованное шрамами, было белым от ярости. — Двух мальчишек! Слабых и никчемных. Сколько вас было? Шестеро против двоих?!
— В чем дело? — громко спросил Руам, но его не слышали.
— С ними был черный кодзу! — с неменьшей яростью выкрикнула женщина с пышной гривой черных волос. Ее платье было разодрано, и в дырах виднелось смуглое гладкое тело. — Он защищал этого щенка так, словно тот его родной сын.
— Хейон! — гаркнул маг, больше похожий на воина, чем на повелителя духов. — Почему ты не сказал, что твой ученик находится под покровительством пожирателя мыслей?!
— Я не знал этого, — с ледяным достоинством ответил магистр.
— Да что ты вообще знал! — пренебрежительно отмахнулась женщина и вдруг увидела Сагюнаро. Она застыла, словно хищная птица, готовая броситься на добычу. — А это кто?
— Наш гость. — Руам повелительным жестом опустил руку тому на плечо. — Бывший ученик Хейона. Теперь мой.
— Как приятно. — На алых губах женщины появилась улыбка, больше напоминающая оскал. — Извини, что мы так бурно обсуждаем при тебе наши проблемы.
— Похоже, они не только ваши, — отозвался Сагюнаро, чувствуя, как пальцы мага впиваются ему в плечо, словно когти. — Вы говорили о моих друзьях, не так ли?
— С чего ты взял? — усмехнулся румунговец-воин, с интересом рассматривая гостя.
— «Два мальчишки», «ученик Хейона», «черный кодзу». Несложно догадаться.
— Какой внимательный. Твои друзья ушли, — сказала женщина с фальшивой доверительностью. — Решили вернуться обратно в Варру.
— Неужели? Тогда и я ухожу тоже. Извините, Руам, я передумал учиться у вас. — Он отстранился от мага, и тот не стал его удерживать. Однако произнес:
— Отсюда нельзя уйти так просто, мальчик.
Это прозвучало спокойно, без малейшей угрозы, словно он просто донес до слушателя всем известный факт.
— Дорога в Румунг ведет только в одну сторону — слышал такую пословицу? Тебя никто не отпустит.
Сагюнаро запоздало подумал, что надо было притвориться беспечным, доверившимся им. Но внутреннее чутье заклинателя подсказывало — в его игру не поверят.
Маги медленно двинулись к нему, собираясь захватить в кольцо.
За спиной одного из них неожиданно мелькнуло нечто серое, размытое, пока еще неоформившееся, и спящий шиисан Сагюнаро вдруг проснулся. Так уже бывало. При столкновении с тенями в старом канрине и во время схватки с гаругами. Красная ярость затопила все вокруг, притушила зрение, и он стал видеть лишь контуры людей, источающие теплую ауру крови. Вокруг них витали серые призраки — духи наполовину реальные, наполовину погруженные в потусторонний мир.
Меч вылетел из руки легко, почти без боли, по щеке потекла кровь.
— Шиисан! — послышался искаженный человеческий голос. — Одержимый шиисаном! Впервые вижу такого.
— Не дайте ему сбежать! Он нужен мне! Живой!
Первого мага он встретил скользящим ударом меча по плечу. Дух, бросившийся на защиту своего господина, едва не развеялся, но успел увернуться. Заклинатель Румунга шарахнулся в сторону, зажимая кровоточащую рану. Второй шима кинулся под ноги, словно атакующая змея. Сагюнаро подпрыгнул, рубанул по нему клинком, и дух распался на две половины, сотканные из дыма, словно клок тумана.
А потом его накрыло. Бывший учитель, стоявший за спиной, накинул заклинание. Что-то очень сложное, высочайшего уровня. Туго скрученная невидимая нить, прочная, как металл, оплела тело, шиисана выдавило из сознания, меч горячей струей крови стек с руки и расплескался по каменным плитам. Сагюнаро пытался вырваться — но его лишь сдавило сильнее и бросило на пол. Он увидел колышущиеся красные человеческие контуры, приближающиеся медленно, и услышал голоса:
— Кому нужен недоделанный шиисан?!
— Мне. Я уже сказал. Оставьте его живым.
— …Нет времени возиться с ним. Проведешь свои опыты после.
— Нет. Сейчас.
— Ну как знаешь…
Над ним склонилось бледное размытое пятно лица, а потом в глазах потемнело — и больше он ничего не слышал и не чувствовал.
Сагюнаро очнулся в подземелье, уже в собственном сознании, неизгоняемый затаился на дне души. Руам стоял рядом, рассматривая нового ученика, или пленника, особой разницы теперь не было.
— Это для твоей же пользы, — сказал маг вполне дружелюбно. — У тебя есть выбор — умереть сейчас, сойти с ума позже, превратившись в злобную тварь, или принять знания, за которыми ты пришел. Я по-прежнему готов их тебе дать. Так что ты выбираешь?
— Знания, — хрипло ответил одержимый, едва узнав свой голос.
— Разумно. Тогда начнем наши уроки.
Все эти уроки, с точки зрения Сагюнаро, оказались бессмысленными. Он не понимал, чего от него добиваются… Руам чертил на полу незнакомые символы, смутно напоминающие заклинателю искаженные обрывки формул подчинения и вызова. Бормотал их вслух, перемешивая узнаваемые слова с неизвестными. Жадно смотрел на пленника, ожидая чего-то, но не мог дождаться и злился, хотя и пытался скрыть это. За все это время учитель Хейон ни разу не спустился в подземелье, чтобы узнать, как дела у его бывшего ученика. Впрочем, теперь это уже не имело значения.
Сагюнаро надеялся, что у него получится однажды усыпить бдительность магов и ускользнуть, но его не выводили из подвала. И очень скоро заклинатель понял, что вместо того, чтобы подчинять себе шиисана, он все больше подчиняется ему сам. Чувствовал, как погружается в темноту, редкие периоды просветления сменялись глухим беспамятством. Примерно тогда же его начали кормить сырым мясом. Неизгоняемому это очень нравилось. Человеку было все равно.
Его сознание стало населено призраками. Сагюнаро едва помнил, кто он, каким был. Иногда память возвращала картины смутные, странные, как будто чужие…
Высокая девушка с красными волосами. Хмурый мужчина в одежде, расшитой драгоценными камнями. Переплетение комнат, в которых скрывалась прекрасная, белокожая женщина с рубиновыми глазами. Она иногда снилась ему, тихая мелодия ее зова звучала сквозь тяжелую дурноту и растворялась в темноте.
Но воспоминания быстро рассеивались, тонули в мутном болоте настоящего. Сон сменялся короткими периодами бессмысленного бодрствования, иногда похожего на сновидение, а иногда ослепительно-яркого, болезненного, словно порез. Время от времени его будили, и он никогда не знал, кого увидит в следующий миг, хотя обычно выбор был невелик.
Сегодня он проснулся от легкого прикосновения к плечу, звука своего имени, произнесенного тихим женским голосом. И тут же в глаза ударил белый, слепящий луч.
— Свет! — крикнул он, закрываясь локтем. — Убери!
Порой глаза легко переносили блеск светильников, а бывало, самая слабая искра причиняла мучительную боль.
— Извини, — прозвучало в ответ торопливое. Слепящее сияние погасло. Едко запахло сгоревшим фитилем и горячим маслом. — Так лучше?
— Да.
Он опустил руку и своим обострившимся зрением смог различить девушку, стоящую рядом с ним на коленях. У нее были коротко остриженные темно-русые волосы, худое лицо, тревожные глаза. Белая рубашка, напоминающая цветом тогу заклинателя из ордена Варры.
— Ты Нара? — произнес он полувопросительно. — Я тебя помню.
От нее пахло листьями, мокрой землей, мхом, древесной корой. Эти ароматы так плотно впитались в ее одежду и волосы, что стало понятно — она много времени провела в лесу.
— Сагюнаро, — прошептала девушка, убирая за уши растрепанные волосы, падающие на глаза. — Я недавно вернулась. Я знаю, что произошло.
— А что произошло? — Он приподнялся, отметив мимоходом, что обе его руки выглядят нормально. Костяное оружие шиисанов исчезло.
— Рэя и Гризли пытались убить. Руам и остальные. Но твоим друзьям удалось бежать. Их унес черный кодзу.
Пленник промолчал, не показывая, что ему уже известна эта информация.
— Какие еще новости?
— Я подслушала разговор Ари с Руамом. Они собираются… — Нара придвинулась ближе. Ее глаза блестели в темноте, дыхание долетало до одержимого теплым обрывистым ветром, шепчущим: — Они надеются с твоей помощью управлять хозяином шиисанов.
Заклинатель невольно рассмеялся:
— Это невозможно.
— Руам говорил — возможно. — В голосе девушки зазвучал явственный страх. — Он знает как. Но пока у него не получается. Ты сопротивляешься.
— И зачем им это надо? — Сагюнаро сел, поморщившись от громкого, колючего шелеста сухой соломы.
— Поработив повелителя шиисанов, можно получить власть над армией неизгоняемых… — Нара замолчала, передернув плечами. В ее взгляде, устремленном на собеседника, застыла реальная паника. — И мне даже представить страшно, для чего им это нужно.
— Почему ты рассказываешь мне об этом? Ты же должна быть на их стороне?
— Сначала меня… нас с Казуми просто учили заклинать духов. Давали новые мощные формулы. Именно за этим я и пришла сюда. Учиться! А не участвовать в тайных заговорах! — Нара повысила голос и тут же замолчала, опасаясь, что ее услышат.
— Если бы я мог связаться с Рэем…
— Ты уверен, что он жив? — осторожно спросила девушка.
— Да. Уверен. Но я ничего не могу сделать. Ты должна сообщить в Варру о том, что здесь происходит.
— Я попытаюсь, — ответила она не слишком твердо. — Но меня перестали выпускать из храма. Постоянно следят. Мне чудом удалось пробраться к тебе. И пора уходить, пока не хватились.
Она быстро поднялась и, глядя сверху вниз на Сагюнаро, попросила:
— Сопротивляйся. Ладно?
Он усмехнулся в ответ, проводил взглядом девушку, торопливо поднимающуюся по лестнице. Когда дверь за ней закрылась, снова прикрыл глаза.
Шарх — повелитель шиисанов. Рэй говорил о нем. По всей видимости, узнал что-то от кодзу. Можно было догадаться, что пожиратель мыслей не оставит друга в покое. В этот раз он помог ему, но что будет потом? Чего он потребует за услугу? Впрочем, Рэю всегда удавалось победить, обмануть, убедить любую потустороннюю сущность. Потому что тот был живым, самодостаточным, цельным и никогда не принадлежал миру духов, как Сагюнаро с самого рождения…
Ладонь левой руки закололи сотни невидимых игл. Словно меч рвался вновь искупаться в крови. Пленник машинально вытер пальцы о штаны и только сейчас обратил внимание на то, во что одет — это была свободная льняная курта с черными символами, пересекающими грудь. Дорожки крови прочертили на них запутанные узоры, но те оказались вполне узнаваемы. Те же самые знаки опоясывали ткань на каждой ноге на уровне колен.
Призыв потусторонней сущности. Непрерывный, настойчивый. Он должен был звучать для нее как аромат свежей крови, как звон медного колокольчика для медори или запах тухлого мяса для ксамику. Неудержимый, влекущий зов.
Сагюнаро поднялся, рванул одежду за воротник. Материал на груди разошелся с треском. Символы распались на две части. Это должно было прервать призыв или хотя бы ослабить. Во всяком случае, он на это надеялся.
«Если долго всматриваться во тьму, рано или поздно тьма начнет смотреть на тебя», — фраза из какой-то книги, одной из тех, что он так много читал прежде, неожиданно всплыла в памяти. Кажется тогда, в далеком счастливом прошлом, это иносказательное выражение понравилось ему. Но он не думал, что придется испытать его на себе.
— Я не должен смотреть во тьму… — повторил он вслух.
Почти то же самое, только другими словами, ему говорил Рэй — не убивать людей, не упиваться местью, сдерживать своего шиисана. Правильные советы, если бы еще получалось следовать им…
Армия неизгоняемых. Неужели маги Румунга обезумели настолько, что готовы пойти на это?
Сагюнаро лег, уткнувшись лицом в солому. Она колола кожу, лезла за воротник и забивала ноздри оглушающим запахом луга. Это было настоящее ощущение, которое позволяло удержаться в реальности. Он не хотел думать о том, что случилось с ним в день духов. Не хотел думать о пещерах, о своем несостоявшемся перерождении. Раньше он лечился воспоминаниями о Торе. Смелой, яркой и тоже настоящей, как запах луга и колючее прикосновение сухой травы. Но затем понял, что она начала вызывать у него единственное желание — впиться зубами в ее гибкое, сильное, живое тело. Это ощущение оказалось настолько острым, что он предпочел отказаться от мыслей о девушке, которая была так симпатична ему.
Забыть о ее письмах, в которых она рассказывала о себе, своей матери из Суры и отце-хагурце, знаменитом акробате, который сорвался во время выступления с трапеции и разбился. О мире цирка, наполненном праздником, тяжелым трудом, победами, поражениями и новыми победами. Чем-то похожем на его мир — только в нем людей, не сумевших совершить новый кульбит, не пожирают гаюры, а гимнаста, решившего помочь партнеру, не превращают в одержимого. Еще они играли в забавную игру. Тора описывала невероятные, странные, пугающие события, которые происходили с ее друзьями или знакомыми. Сагюнаро отвечал, какой именно дух напал на возчика, кто прятался в подвале заброшенного дома, отчего футон может оказаться перевернутым последнего числа первого весеннего месяца, или почему нельзя рассказывать детям страшную историю про коровью голову. Еще он делился с ней воспоминаниями о прекрасных сущностях, которые приходят к умным, честным, отважным людям, чтобы помогать, учить, защищать их или просто порадовать. Мудрый блистательный иумэ любил настойчивых, преданных своему делу, талантливых ученых. Руг щедро награждал отважных воинов, посвятивших себя защите слабых. Анносу любил смелых, веселых детей и часто присматривал за ними, выручая из сложных ситуаций или отводя болезнь… Этими историями Сагюнаро пытался показать Торе, что в мире существуют не только кодзу, шиисаны или журы, сделать ее мир хоть немного добрее, легче и светлее… Иногда он пересказывал ей свои приключения, естественно упуская многое. И понимал, что циркачка — единственный человек, не заклинатель, с которым он может так легко общаться. Но теперь и это успокоение было для него потеряно.
Оставалось только дожидаться появления Руама. И по запаху, который тот приносил с собой, догадываться, что происходило в мире за каменными стенами — лил дождь, солнце раскаляло пыль на площади, совершался обряд подношения духам, велась долгая тренировка или служение в храме.
Руам приходил еще несколько раз, но ничего не смог добиться. Ученик смотрел сквозь него, не двигаясь с места, не разговаривая, не реагируя ни на формулы вызова, ни на боль. Погружаясь в свои видения.
В последний раз маг выругался, длинно и запутанно, развернулся, размазывая подолом одеяния кровь по полу, и вышел из подземелья.
— Никаких изменений, — услышал пленник приглушенные слова, произнесенные с досадой.
— Мы на это и не рассчитывали, — прозвучал такой же тихий ответ.
Но Руам был не прав. Изменения были. Сагюнаро понял, что временами слух его обостряется невероятным образом. Скрип закрываемой двери, скрежет железа по железу, шорох, с которым сквозняк перекатывает песчинки по полу, постукивание сандалий у входа в его подземелье. А еще он слышал далекие голоса, звучащие за тонкой преградой между этим миром и другим — безликим обиталищем духов. Иногда ему снилась человеческая фигура, стоящая рядом, и любопытный взгляд, пронзающий сновидение. За ним следили — некто невидимый и неуловимый появлялся и тут же исчезал, стоило задержать на нем взор. Та самая тьма, которой ему следовало остерегаться, быть может.
— Как тебе предложение выпустить его ненадолго в город? — продолжил разговор маг. — Свежие впечатления, много запахов, звуков, много людей. Пусть пройдется по району, где живут низшие касты. Там есть кем поживиться. Если Сикх позволит — прогуляйся со своим шиисаном.
Сагюнаро, только что равнодушный ко всему и ко всем, вскочил. Десяток идей от плана побега до попытки передать сообщение Рэю заметались в его голове.
— Хорошая мысль, Никхир, — услышал он, как произнес Руам довольно. — Ему действительно пора поразмяться.
Голоса отдалились и смолкли. Одержимый заставил себя успокоиться и снова опустился на пол. Глава румунгских магов мог не дать разрешение, так что пока стоило вообще забыть о возможной прогулке. Но Сагюнаро продолжал напряженно прислушиваться и терпеливо ждать. Он не шевелился, чтобы не заглушить шорохом одежды и слишком громким дыханием звуки, доносящиеся из коридора. И спустя несколько часов послышались быстрые уверенные шаги, загрохотал засов, скрипнули петли открывающейся двери.
— Вставай, — небрежно бросил Руам, глядя на ученика, затаившегося в темноте у дальней стены. — Я иду в жилые кварталы. Ты со мной.
Пленник неторопливо поднялся, стараясь не выдать своей радости. Но маг многозначительно усмехнулся, разглядывая ученика, медленно приближающегося к лестнице:
— И помни, никаких глупостей. Я слежу за тобой.
В храме было полутемно. Светильники, укрепленные на каменных стенах, горели через один. Сагюнаро шел впереди, чувствуя, как Руам, следующий за ним, наблюдает за каждым его движением. Ожидает нападения, попытки бегства или проявления потусторонней сущности, почуявшей свободу?
Стараясь отстраниться от нематериального прикосновения, колющего затылок, одержимый ускорил шаг. Здесь не было окон — стены длинного коридора с низким потолком покрывали пластины барельефов, почти стершихся от времени. Смутно угадывались фигуры людей, склоненных в одну сторону, словно идущих против сильного ветра. Бесконечные ряды выгнутых человеческих тел.
Черный тоннель, редкие пятна света, тени, копошащиеся на барельефах, вызывали у Сагюнаро странные ассоциации с давними смутными снами, жуткими историями, услышанными в детстве, которые нашептывал таинственный мягкий женский голос в темноте и которые он постарался забыть, но они продолжали жить на границах его памяти. Шиисан заворочался, просыпаясь, но тут же затих, завороженный мерцанием фонарей.
— Это место — подземные галереи и залы — существовали задолго до того, как над ними построили храм, — сказал Руам, хотя спутник не ждал объяснений. — Здесь скрывались люди, спасшиеся после гибели материка, и уцелевшие маги.
Сагюнаро молча посмотрел на него. Красные одежды спутника казались почти багровыми, черные тени исполосовали его лицо глубокими морщинами, а узкая белая линия на смуглом лбу светилась в темноте. Маг ответил понимающим взглядом — глаза блеснули под выступающими надбровными дугами словно два светляка. Понял, что жажда знаний ученика на краткое время пересилила его враждебность.
— Как я говорил прежде, до нашей небольшой размолвки, которая привела тебя в подземелье, — Руам многозначительно улыбнулся, видимо посчитав забавным назвать размолвкой полноценное сражение с применением магии и оружия шиисана, — Аканэ была всего лишь малой частью огромного материка. Мои предки — великие маги древности — спасли эту крошечную часть суши, отодвинув ее далеко в море от гибнущего континента. Говорят, в ясный день с побережья Агосимы видны три утеса, поднимающихся из воды, — это все, что осталось от прежних земель.
Слушая его, Сагюнаро недоумевал — Руам говорил так доброжелательно и спокойно, словно не было месяца заточения в подвале, выманивания шиисана с помощью хлыста, постоянной боли… Словно он действительно считал его учеником, которому необходимо небольшое историческое пояснение.
— Уцелевшие говорили, — маг продолжил рассказ и неторопливый поход вдоль барельефов, как будто не замечая мрачного молчания спутника, — что несколько ночей слышали крики и стоны людей, умиравших в волнах и пытавшихся плыть по бушующему морю. Почти все они погибли. А спустя сутки призраки, привлеченные болью и отчаянием умирающих, хлынули на спасенные земли. Сотни сотен.
Руам замолчал и жестом велел спутнику, замедлившему шаги, не задерживаться. Коридор оборвался, выведя их в огромный зал. Массивные колонны, поддерживающие свод, напоминали неохватные стволы деревьев, а прожилки на них были похожи на пластинки каменной коры.
За одним из столбов мелькнули алые одежды, но маг не остановился, чтобы поприветствовать собрата, даже не оглянулся.
Руам указал Сагюнаро налево, где за монолитными колоннами виднелся еще один коридор, и продолжил рассказ:
— Заклинатели пытались сдержать злобных духов, но не смогли. Им пришлось призвать сотрясателей земель, которые подняли горы, отгородив Агосиму от остального мира. И остаться, чтобы сдерживать сущностей, готовых уничтожить выживших людей. Маги создали здесь тюрьму для себя и своих потомков, которые долгие века продолжали их дело. — Руам с грохотом задвинул легкую деревянную решетку, отделив широкий коридор, в который они только что вошли, от зала с колоннами. — Так что не один ты сидишь в узилище. Мы тоже. Правда, в отличие от тебя у нас камера побольше — целая провинция.
Подобное сравнение показалось Сагюнаро неуместным. Как бы ни был велик подвиг магов древности, он не оправдывал поступков их потомков. Но заклинатель промолчал, продолжая запоминать дорогу.
Коридор вывел к подножию лестницы. Последняя ступень упиралась в массивную дверь, окованную железом. Сквозь рассохшиеся щели в дереве пробивались тонкие лучики света. Они коснулись одежд мага и высветили на ткани россыпь алых точек.
— Но скоро мы выйдем из своей тюрьмы. — Руам вытащил из-за пояса ключ, вставил в шестигранную замочную скважину и распахнул тяжелую створку. — Так же как и ты.
Сагюнаро сделал шаг вперед и ослеп. Яркий свет хлынул со всех сторон, отражаясь от белых камней площади, от белых стен храмовых построек, засиял на золоте обломка колесницы древнего духа.
Над Румунгом недавно взошло солнце и теперь щедро поливало город жарким светом.
Руам взял ученика за плечо, слегка подтолкнул вперед и сказал насмешливо:
— Правда, не знаю, справишься ли ты со своей вновь обретенной свободой.
Разноцветные пятна, плавающие перед глазами Сагюнаро, постепенно складывались в картины: площадь на краю обрыва, огороженная невысоким забором, покрыта сетью теней, падающих от статуй духов. С крыши одной из многочисленных храмовых построек сорвалась стая голубей. Они растворились в блеклом утреннем небе, но сверху все еще слышался нестройный свист десятков крыльев, рассекающих воздух. В черных провалах дверей виднелись дрожащие огоньки светильников. Мерцающие и тусклые.
Сагюнаро жадно вдыхал разлитые здесь запахи — остывшие за ночь камни, покрытые влажной пылью, старый шафран, грязными полосами стекающий со статуй духов, сладкая гниль фруктов из подношений, теплая шерсть мако, лениво выбирающихся из-за камней.
Город, лежащий внизу, начал просыпаться, грохотать повозками, звенеть кварталом лудильщиков, стучать молотками каменотесов, перекрикиваться громкими, нестройными голосами. Но над храмом все еще лежала глубокая, неподвижная тишина.
Они пересекли площадь и подошли к лестнице. Не той, по которой Сагюнаро с друзьями поднимался в прошлый раз. Эта была гораздо более узкой и разделена небольшими площадками на несколько пролетов. На каждом из них сидели и лежали нищие. Оборванные грязные фигуры, источающие зловоние, забивающее запах живой плоти.
На склонах холма по обе стороны от ступеней, между стройными стволами сосен и акаций лепились крошечные кривые домишки, кое-как собранные из почерневших от времени досок. Запах старости, болезни и тления с каждым шагом становился все сильнее и тягостнее. Возле их стен начали копошиться люди, они с опаской поглядывали на грозного мага в красном, неторопливо спускающегося по лестнице, и с еще большей настороженностью — на высокого, худого светловолосого юношу в грязно-белых одеждах, разрисованных пугающими черными символами.
— Не злись, — сказал Руам миролюбиво. — Ты должен понять, боль, которую я причиняю тебе, необходима.
— Неужели? — прервал свое долгое молчание Сагюнаро.
— Неизгоняемые понимают только язык боли. Слушаются только его. Я обращаюсь к твоему шиисану, не к тебе. Пытаюсь подчинить его, не тебя. Он должен выполнять мои приказы. Это единственный способ. Иначе он уничтожит в тебе человека. А я пытаюсь его сохранить.
— Значит, ты действуешь исключительно ради моего блага?
Маг усмехнулся, неторопливо разгладил свою разделенную надвое бороду. Затем, поразмыслив, запустил ладонь в широкий рукав и вытащил потертый лист бумаги.
— Это тебе. Можешь прочесть.
Сагюнаро узнал почерк Торы. Первым порывом было — взять письмо, жадно вчитаться в неровные, торопливые строчки, но он отвернулся, отрицательно покачал головой.
— Уверен, что не хочешь?
— Да. Уверен.
— Правильное решение. — Руам разорвал бумагу и, не глядя, бросил на землю в грязь и мусор. — Ей не нужен шиисан. Единственное, что он может сделать для нее, — убить ее. И ты сам это понимаешь. Так что позволь мне действовать, как ты говоришь, ради твоего же блага. Доверься мне.
— Я не могу доверять людям, пытавшимся уничтожить моих друзей.
— Повторяю еще раз, Сагюнаро, никто не собирался убивать твоих друзей. — Маг небрежно швырнул несколько монет нищим, торопливо отползающим в сторону с его дороги, и, не слушая восхвалений в свой адрес, продолжил: — Мы пытались остановить двух мальчишек, по глупости забравшихся туда, где им быть не положено. Хотели просто поговорить с ними, но они решили, что их жизням угрожает опасность, и сами напали на нас. Так же как и ты.
— Я не нападал на вас.
— Верно. Не ты. Это сделал твой шиисан. Тот самый, с которым ты не можешь справиться самостоятельно.
Сагюнаро на миг прикрыл глаза, свет дня слепил его, а слова Руама все больше затягивали в паутину лжи, которая выглядела очень похожей на правду.
Но он знал, что это ложь.
Ему вдруг вспомнились слова, которые часто произносил отец после встречи со своими даймэ. [1]
«Люди не лгут. Они говорят правду. Свою правду. То, что считают или хотят считать истиной. Твое дело — принимать ее или нет. Ты должен понимать, насколько она соответствует твоим интересам». Голос отца — уверенный, властный — звучал так явственно, словно тот был рядом. Сагюнаро покачал головой. Теперь у него было две правды — одна человеческая, другая принадлежала неизгоняемому.
Они спустились с холма и сразу погрузились в путаницу переулков, заваленных мусором и гниющими отбросами.
Румунг не был похож на Варру. Он вообще не вызывал у Сагюнаро ассоциаций ни с одним из городов, которые тот видел.
Здесь оставалось сумрачно и сыро, несмотря на яркое солнце, висящее над домами, — улицы были такими узкими, что почти смыкающиеся крыши не пропускали свет. Тучи мух вились над кучами рыбьих голов, костей и внутренностей. Похоже, никто не утруждался относить отходы на свалку, закапывать или сжигать — каждый бросал мусор у собственного порога.
По земле растекались зеленые зловонные лужи. На стенах, покрытых потеками сырости и плесени, виднелись полустершиеся рисунки — прекрасные и уродливые духи, большинство из них незнакомые Сагюнаро, криво нацарапанные символы защиты.
Черноволосые женщины и мужчины, серые от грязи, но в ярких и тоже не очень чистых одеждах, занимались своими делами — шли с корзинами на базар, судя по острому запаху фруктов и мяса, находящийся совсем близко, выплескивали помои на дорогу, сплетничали, ссорились, разделывали туши прямо на улице. Носились, играя, сопливые растрепанные дети. Но все поспешно замолкали, останавливались, расступались, опускали взгляды, едва завидев алые одежды. И начинали тревожно перешептываться, забыв о привычных делах, когда маг удалялся на безопасное расстояние.
Руам шел, словно корабль, разбивающий мутные волны, которые еще долго потом колыхались за его спиной, перенося мусор с места на место.
Также бросались в глаза среди жалких домишек, наспех сколоченных каморок для торговли, корзин, выставленных на продажу, тележек с фруктами и завалов досок — обломки древних зданий невероятной красоты. Их колонны, остатки стен и лестниц до сих пор матово светились отполированным молочно-белым, черным, красным камнем. Они были чем-то похожи на храмы, возведенные в Варре на берегу Багмани. Те же причудливые линии, сложные конструкции крыш и куполов в виде чешуйчатых шишек.
Стало понятно, что современный город стоит на руинах великой погибшей цивилизации. Он не смог забить ее, даже не старался, и две реальности сосуществовали параллельно — прошлое и настоящее, — тесно сплетенные в одно.
Еще город оказался наполнен другими, не человеческими жителями. В подвалах и на чердаках. Под ступенями, над притолоками дверей, среди развалин, слившихся с камнем стен, в кронах редких деревьев. Шиисан чувствовал их, но не обращал внимания, они не представляли для него интереса, в отличие от людей. А сущности шарахались и расползались, боясь сильного, агрессивного духа, так быстро, что Сагюнаро едва успевал ощутить их.
Неизгоняемому нравилось здесь, он нашел отличное место для охоты. Много темных углов, где можно поджидать беззащитную жертву, много лазеек и много добычи. Человек, одержимый им, старался смотреть на здания и отворачивался, чтобы не видеть беззащитных людей.
— У каждого своя правда, — произнес вслух Сагюнаро слова отца, все еще звучащие в памяти.
— Это верно, — охотно откликнулся Руам. — Взгляни на того нищего.
Маг указал на тощего, скрючившегося человека, замотанного в рваные желтые тряпки, он полз по улице, боком, словно краб, то ли боясь, то ли не в силах подняться. Из темноты под капюшоном, низко надвинутом на лицо, поблескивали глаза. Голые ноги с распухшими красными ступнями вытягивались из-под тряпья и снова прятались, словно неуклюжие клешни.
— Он считает, что не заслуживает другой жизни. — Руам говорил без жалости, без осуждения, без сожаления, просто констатировал факт. — У него не возникает желания изменить ее. Ему это даже в голову не приходит, ведь он родился в низшей касте и будет продолжать влачить свое жалкое существование до самой смерти. Для него это единственная реальность. Да и для остальных тоже… Но мы с тобой знаем, что возможно все.
— Правда становится истиной, если в нее верят хотя бы два человека. — Сагюнаро отвернулся, пока у шиисана не возникло желания напасть на подбитую, доступную добычу, и наткнулся взглядом на второго такого же, опасливо наблюдающего за ним из-за груды мусора.
— Правда становится истиной, если один человек, наделенный властью, приказывает считать ее таковой, — внушительно произнес Руам, взял Сагюнаро за плечо и направил к узкому ходу между двумя домами.
На следующей улице, идущей параллельно бедному кварталу, оказалось посветлее, поменьше мусора, на крышах домов виднелись кадки с зеленеющими растениями. Потянуло запахом рыбы, жаренной на углях.
Два мужчины в одинаковых черных одеждах стояли на углу, вооруженные загнутыми клинками. На груди их курток-бакху виднелись серебряные значки. Сагюнаро прищурился, чтобы рассмотреть символы стражи, но воины дружно склонились перед Руамом. И не выпрямлялись, пока тот, благосклонно кивнув, не прошел мимо.
— Толпа считает — маг, одержимый шиисаном, опасен, и его необходимо уничтожить, — продолжил рассуждать спутник, — а я говорю, что подобный заклинатель наделен редким даром и заслуживает поклонения. И оба эти мнения справедливы. Но какая правда ближе тебе?
— Ни та ни другая. Мне не нужно поклонение. Я просто хочу научиться справляться с этим. Спокойно жить.
— Тогда есть еще один путь. Если мир не принимает тебя таким, какой ты есть, — измени мир.
— Лучше я сам постараюсь измениться.
— Не сможешь. Прежним тебе уже не бывать.
Сагюнаро промолчал.
В нем давно боролись два желания — броситься бежать, нырнуть в ближайший переулок, затеряться среди домов и — продолжать идти рядом с магом в надежде узнать что-то новое. Пока жажда знаний побеждала.
— Руам, могу я задать вопрос?
— Да, конечно, — с готовностью отозвался маг. — Спрашивай о чем хочешь.
— Что ты знаешь о черном кодзу?
Руам хмыкнул насмешливо.
— В твоей ситуации более логично было бы интересоваться, что мне известно о шиисанах. Но я отвечу — это коварный, агрессивный, умный дух. Паук, следящий за своей жертвой, затягивающий ее в паутину, а затем высасывающий жизнь. Что еще тебя интересует?
— На каких условиях он будет помогать человеку… заклинателю?
— Беспокоишься о друге? — понимающе улыбнулся Руам, щурясь на солнце, играющее лучами на отполированных медных дверных ручках, выкованных в форме змееподобных крылатых нагов и нагинь. — В отличие от шиисанов, которые заинтересованы в превращении магов в себе подобных, он не нуждается ни в учениках, ни в друзьях, ни в помощниках. Пауку все равно, кто попадает в его сеть — комар, муха или такой же паук. Он сожрет любого. И не отстанет до тех пор, пока не оставит от жертвы пустую высохшую оболочку.
— Как от него можно освободиться?
— Никак. — Маг наклонил голову в ответ на приветствие двух мужчин, сгибавшихся под тяжестью огромных корзин, наполненных камнями.
Спутники вышли на небольшую площадь перед маленьким храмом, окруженным столбами с белыми фонариками. Ночью те должны были загораться и сиять в темноте рядами светлых, стройных контуров, за которыми терялось каменное здание, напоминающее резную шкатулку с крышей в виде опрокинутого цветка лотоса.
Знаки на каждом фонаре означали одно и то же — просьбу о здоровье и удаче.
Несколько паломников в одинаковых синих балахонах стояли на коленях, глядя на черный провал открытой двери. Ожидали появления духа, служителя или просто молились.
— Я могу отправить письмо? — спросил Сагюнаро, глядя на эти ровные, четкие символы.
— Можешь… А ты уверен, что оно дойдет? — Руам рассмеялся, увидев выражение лица спутника. — Нет, я не угрожаю. Я просто не знаю, в этом ли мире находится сейчас тот, кому ты хочешь его отправить. Или болтается в паутине кодзу. Если хочешь, напиши и отдай мне.
— Не уверен, что хочу.
— Не доверяешь?
— Нет.
— Тогда почему я должен доверять тебе? Откуда мне знать, кому и что ты хочешь сообщить? Кстати, мы здесь не пользуемся удо для отправления посланий. Слишком слабые сущности, а вокруг много древней, мощной магии, как ты уже успел убедиться.
— Как же вы общаетесь?
— Шима передают нужную информацию. Они могут слышать друг друга.
Сагюнаро принял к сведению его слова. Они могли быть правдой, а могли и не быть. Ясно оставалось одно — с миром за пределами Агосимы ему общаться больше не удастся.
— Кстати по поводу нападения на твоих друзей. Если бы мы хотели убить их… Заметь, «если бы, хотели…» — Руам многозначительно поднял палец. — Думаешь, твои учителя поступают гуманнее? Они также избавляются от своих лишних учеников, выбрасывая их в день духов, словно щенков, в пруд с унагами. Кто выплывет — тот достоит жить. Ты лучший из трех, пришедших сюда. Ладно, не хмурься. Не лучший — более полезный для нас. Остальные нам не нужны. Но как ты знаешь, они оказались не так беспомощны. И спаслись.
Маг замолчал, ожидая какой-нибудь реакции от спутника. Но тот продолжал молча смотреть по сторонам, казалось полностью потеряв интерес к разговору.
Улица то становилась уже, то расширялась, поднималась на холм и через несколько десятков шагов спускалась с него. Кое-где под ногами виднелся камень, которым когда-то была вымощена дорога — черный гранит, — еще один островок прошлого среди современной грязи и мусора. Дома расступились, и стали видны далекие склоны гор.
— Как впечатление от города? — продолжил непринужденную беседу Руам, перешагивая через длинную лужу.
— Если бы жители убирали хотя бы возле своих жилищ — было бы меньше духов-падальщиков, — сдержанно ответил Сагюнаро, проходя мимо груды гниющих фруктов. Стая куруце с писком бросилась прочь, едва тень шиисана упала на них.
— Здесь считают по-другому. Чем больше еды — тем меньше внимания духи обращают на людей. — Маг равнодушно проследил взглядом за пищащей мелочью и снова посмотрел на спутника. — Еще какие-то наблюдения?
— Что это за постройки? Там, наверху? — Сагюнаро указал на белые здания, утопающие в зелени.
Они стояли на высоком холме прямо напротив возвышения, где располагался храм Десяти духов. Парили над городом, обрамленные каменным кружевом, свисающим между тонкими свечами колонн. Сверкали золотом покатых крыш. А между этих двух прекрасных комплексов пролегал широкий, мутный поток крыш, переулков, сточных канав.
— Дворец наместника, — ответил Руам, взглянув из-под ладони на освещенные солнцем здания. — Еще одна тюрьма. Роскошная и просторная.
Сагюнаро посмотрел на мага, заинтересованный его ироничным тоном.
— У наместника нет никакого влияния, — доверительно пояснил тот. — Это красивая декоративная фигура, которая не принимает решений. Вся власть принадлежит нам.
Это заявление не удивляло.
Сагюнаро прекрасно знал, что наместник Хакаты, сын императрицы, не может принять ни одного решения без одобрения матери. Затмевая картину этой реальности, вспомнился краткий эпизод из прошлого.
Господин Хейкин, напоминавший Сагюнаро нервностью движений собственного брата, гостил в замке Югоры и юргом вился, чтобы добиться расположения правителя. На вопрос, зачем ему это надо, отец честно ответил:
— Хочет с моей помощью ослабить власть императрицы. Считает, что я имею на нее влияние. — Наместник усмехнулся и добавил задумчиво: — Еще он был бы не против сровнять с землей императорский дворец и перенести столицу в Хакату.
— Но ведь ты не позволишь ему сделать это? — спросил Сагюнаро. — Мне нравится госпожа Суико. Гораздо больше ее сына.
— Мне тоже, — доверительно сообщил отец, рассмеялся и отправил сына занимать гостей беседой.
Одержимый невольно улыбнулся этим внезапным воспоминаниям, но тут же заставил себя вернуться в реальность.
Маг шел по Румунгу как полноправный владелец, и Сагюнаро прекрасно видел, с каким благоговейным почтением приветствовали его жители.
Людей на улицах стало больше. В толпе среди агосимцев с толстогубыми ртами, низкими лбами и широкими носами изредка мелькали привлекательные лица с правильными чертами. Словно они оказались здесь из другой эпохи, подобно осколкам древних прекрасных храмов среди примитивных современных построек. Но их красота казалась заклинателю из Варры чужой. Чуждой. Как и он сам должен был быть чужим для них.
Жители по-прежнему расступались перед магом, но его спутник ощущал почти физическое прикосновение множества взглядов.
Левая рука начала зудеть, словно предчувствуя скорое превращение в оружие шиисана. Подступила головная боль, с которой обычно гасло человеческое зрение и Сагюнаро начинал видеть окружающее с помощью неизгоняемого. Шелест одежды, волна воздуха, вызванная движением, скрип гравия под ногами усиливали боль под черепом, и она превращала звук, ощущение — в образы не менее яркие, чем если бы он увидел их глазами.
Одержимый попытался отстраниться от настойчивого постороннего внимания, чтобы сохранить ясность сознания, и вновь обратился к Руаму с вопросом:
— Учитель Хейон тоже считает Румунг тюрьмой?
— Спроси у него, — уклончиво ответил маг.
— Он не слишком много разговаривает со мной, как ты заметил.
— Может быть, ты не располагаешь к откровенным беседам?
— Да, трудно быть общительным, сидя в подземелье. — Сагюнаро вновь посмотрел на замок наместника, постепенно скрывающийся из вида за крышами домов.
Он не один раз видел карту Аканэ, висящую в кабинете отца. И Агосима на ней выглядела бледным пятном за высокими горами. Отмечена была всего пара городов — Даон на побережье и Кишивадр ближе к центру. Румунг не обозначен.
Наместник Югоры объяснял столь скудные сведения об этой провинции ее обособленным расположением, а также постоянными войнами соседних земель и эпидемией лихорадки, выкосившей почти весь запад империи. Некому было собирать верные сведения, никого не интересовала эта дальняя, забытая духами территория.
— Кроме Румунга в Агосиме есть крупные города? — спросил Сагюнаро, не особо надеясь на подробный рассказ, но Руам, не показывая ни малейшего неудовольствия любопытством ученика, ответил:
— Вторым по размеру был Даон. Разрушен землетрясением. Акура в двух днях пути отсюда. Там, если тебе интересно, есть несколько храмов, где мы обучаем своих учеников. Дааджири в шести…
Он собирался продолжить перечисление, но из подворотни вышла пожилая женщина в малиновом платье и быстро направилась к ним.
— Господин… — Она низко поклонились, и в ее черных волосах заблестели широкие ручейки седины. Сквозь щедрый слой благовоний Сагюнаро ощутил запах не слишком чистого тела и плесени, пропитавшей одежду. — Простите, что решилась побеспокоить…
— Слушаю тебя. — Маг отвлекся на просительницу, выпустив из вида спутника всего лишь на мгновение.
А тот представил — один бесшумный шаг в сторону, и ринуться прочь. Кто первым рвется к побегу — шиисан или он сам, Сагюнаро не знал. Он бежал бы по улице, распугивая прохожих. Сворачивал в темные переулки, завешанные мокрым бельем, перепрыгивал через лужи. Но еще до того, как он осознал до конца это желание, Руам, не отрывая взгляда от женщины, крепко взял его за плечо, заставляя очнуться.
— У нас опять беда, — услышал он нетвердый, просящий голос. — Даги покоя не дают. Мы можем надеяться на вашу помощь?
— Не на мою, — вежливо, но твердо ответил маг. — С твоей бедой разберется мой ученик.
— Ты серьезно? — Сагюнаро невольно улыбнулся. Руам вновь удивил его, начиная вести себя как реальный учитель, дающий задание воспитаннику.
— Почему нет? — беспечно откликнулся тот, выпуская его из своих цепких пальцев. — Твоих способностей хватит. Кроме того, ты сам сетовал на то, что тебя заперли, не доверяют, не общаются нормально. Это реальный шанс показать себя.
Руам смеялся над ним, от души веселился над изумлением пленника, почуявшего тень свободы.
— И ты отпустишь меня одного?
— Не в этот раз. Но если справишься с заданием, я подумаю о том, чтобы дать тебе больше воли.
— Хорошо. Я сделаю это.
Женщина благодарно поклонилась, сложив руки у груди…
Ее жилище, подвергающееся нападениям духов, стояло в низине. И Сагюнаро весьма удивился, увидев его. Это был не один дом и не квартал построек.
Самая нижняя часть Румунга располагалась в горле воронки, образованной склонами гор. Все деревянные сооружения, стоящие на невысоких сваях, тесно лепились одно к другому, превращаясь в единое здание, опоясанное широким настилом. Кое-где гигантские черные стволы, держащие дома, прогнили и рухнули, стены в этом месте сложились, словно пластинки игры сан-мичи. [2]Вокруг провалов были возведены шаткие переходы, подвесные лестницы или просто натянуты веревки. По ним сновали туда-сюда человеческие фигурки, нагруженные корзинами, связками хвороста, маленькими детьми, висящими за плечами.
Осиное гнездо. Или муравейник.
Во время дождей сюда должны были течь сточные воды со всего города, заполнять канавы, подступая к самому полу, и медленно высыхать, наполняя все вокруг своими больными испарениями.
Между свай пробивалась болотная трава. Носились тучи мошкары. Вонь гниющей тины висела в воздухе плотным облаком. В грязи лежали тощие коровы, спасающиеся от гнуса.
В лужах плавали объедки, древесная труха, дохлые крысы…
Кое-где возвышались островки огородов. Там возились крестьяне, окапывая растения, которые показались Сагюнаро похожими на человеческие черепа. Он невольно задержал шаг, моргнул несколько раз и понял, что ему померещилось. Тугие клубки чернострела действительно напоминали головы.
Женщина шла впереди, приподняв подол яркого платья, чтобы не испачкать, и открыла смуглые ноги с шелушащейся кожей и опухшими суставами. Иногда она оглядывалась украдкой, словно боялась, что маги уйдут, передумав помогать ей. Во взгляде ее темных глаз, который время от времени ловил Сагюнаро, читались настороженность и любопытство.
А он думал, что на месте наместника снес бы все эти проеденные плесенью здания. Выжег до основания и отстроил заново, выше по склону. Там, где свежий ветер станет прогонять болезни, ползущие из болота. Приказал бы осушить зараженную землю, привезти плодородной и посадить деревья. Восстановил наполовину разрушенный храм, обломок крыши которого возвышается над покосившимися домами…
Усилием воли Сагюнаро оборвал смелый полет фантазии. Наместником ему не быть, а для заклинателя есть работа.
— Кто такие даги? — спросил он, пытаясь ощутить присутствие духов.
— Никогда не видел? — Руам посмотрел на стайку детей, свешивающихся с перил ближайшего дома, и те мгновенно исчезли за покосившейся дверью. Любопытные глаза заблестели сквозь длинные щели между досок.
— Даже не слышал. Хотя в храме, где я учился, обширная библиотека, кроме реально существующих духов там можно было найти описания и вымышленных созданий.
— На месте разберешься, — равнодушно отозвался маг, показывая, что больше на вопросы ученика он отвечать не намерен.
Женщина остановилась у ступеней, ведущих на первый деревянный тротуар, возвышающийся над болотом. Всем своим видом она показывала, что не смеет вмешиваться в разговор магов и даже прислушиваться, но внимательно смотрела на них. К ней осторожно подошла еще одна жительница нижнего города, гораздо моложе, но в такой же яркой малиновой одежде, и они зашептались, исподтишка поглядывая на Сагюнаро.
Однако как только он направился к ним, молодая женщина поспешила уйти, пятясь, почтительно кланяясь и не поднимая взгляда. Пожилая просительница тоже отступила и показала на лестницу:
— Прошу вас, господин. Я провожу, если позволите.
Поднявшись на деревянный настил, Сагюнаро огляделся. Внутри поселок на сваях оказался таким же неприглядным, как и снаружи. Скрипели и прогибались доски под ногами, над головой угрожающе нависали прогнившие балки, расписанные цветами и листьями. Краска потускнела и частично обвалилась.
За первым рядом домов отрылся второй. Хибары, тесно прижатые одна к другой, выходили окнами в длинный полутемный коридор — улицу. Свет на нее попадал через редкие дыры в потолке.
Запах сырости смешивался с вонью старого жилья. Сквозь щели в полу масляно поблескивала черная вода, иногда в ней мелькали длинные тела болотных змей. По стенам проложили дорожки черные жуки-древоточцы. И Сагюнаро вновь подумал, с каким удовольствием он перестроил бы все это гнилое поселение. Или хотя бы снял общую крышу над домами, чтобы впустить сюда больше света.
Человеческие голоса звучали глухо и смазанно. Даже смех детей казался слабым, жалким и болезненным, словно его съедали разваливающиеся дома.
Встречные шарахались от подозрительного молодого человека в странной одежде пленника или зачарованного духа и почти с сочувствием смотрели на женщину, сопровождающую его.
«Запуганы и привыкли к постоянному бездумному подчинению», — понял Сагюнаро, взглянув на двух мужчин, тащивших на грубо сколоченных носилках груду черных прямоугольных камней, явно выломанных из стены храма. Увидев ученика мага, они едва не выронили ношу. Один из булыжников, лежащий на самом верху, съехал и с глухим стуком упал на доски пола, подняв облако мелкой трухи. Каменщики застыли, не решаясь опустить носилки и подобрать его. Ждали, когда опасный гость пройдет мимо.
Над поселком висело густое облако вечного страха. Оно пропитывало стены как плесень, грызло и душило людей, живущих здесь.
Спутница держалась на почтительном расстоянии, и Сагюнаро заметил, что она внимательно следит за тем, чтобы ее тень не упала на мага. Чем это было вызвано — предрассудками Румунга или все тем же страхом, ученик Руама не знал и не испытывал желания спрашивать.
Впереди показалось открытое пространство. Кособокие дома расступились в стороны, открывая полуразрушенный храм, поднимающийся из болотной воды. Черные стены, покрытые сложной вязью узоров, трескались под натиском стволов суматха, раздвигавших камни и оплетавших воздушными корнями колонны. В длинных столбах солнечного света лениво плавали пылинки, золотящиеся на солнце, и мелкие семена дерева.
Настил улицы подходил почти вплотную к провалу, и сквозь щель между досками и камнем храма выползали мощные корни.
— Господин Руам говорил, они приходят отсюда. — Местная жительница показала на широкий пролом в стене, за которой виднелась статуя из белого камня. Водный дух, поднимая тяжелые кольца длинного туловища, обвивал бронзовый столб, позеленевший от времени. Шуу равнодушно смотрел на груды битого камня и убогие постройки, разросшиеся вокруг его дома.
— Что за существа нападают на вас? — спросил Сагюнаро, отводя взгляд от весьма достоверного изображения духа.
— Даги, господин, — торопливо ответила женщина.
— Как они выглядят?
Та недоверчиво покосилась на мага и быстро опустила глаза, морщины вокруг них стали еще заметнее.
— Мы простые смертные, господин, нам их видеть не положено.
— Хорошо, чем они вредят вам?
Она улыбнулась растерянно и нервно:
— Господин шутит или смеется над нами?
— Ты можешь ответить на вопрос?
Женщина испуганно попятилась и начала кланяться.
— Господин, прошу, не сердитесь.
За спиной послышался смех Руама. Маг неспешно подошел к ним, тяжело ступая по гнущимся под ногами доскам, весело посмотрел на ученика с высоты своего роста.
— Оставь ее. Она не может говорить с тобой.
— Я так страшен? — с некоторой досадой спросил Сагюнаро, отворачиваясь от перепуганной женщины.
— Ты — маг. Высшая каста. Она — хитанай, живущая в низине, низшая. И не понимает, почему ты спрашиваешь ее. Ведь ты, по ее мнению, должен знать ответы на все. Задаешь вопросы — значит, издеваешься, а она не может понять, в чем провинилась перед тобой.
— Извини, Руам, но это дико, — резко отозвался Сагюнаро.
— Потом привыкнешь. — Он обернулся к женщине и небрежно махнул рукой. — Можешь идти.
Та поклонилась и удалилась едва ли не бегом.
— Ну, довольно разговоров. — Руам указал на пролом в каменной стене, откуда равнодушно смотрел шуу. — Давай, действуй.
Сагюнаро шагнул к краю настила, прыгнул и оказался в наполовину обрушенном зале, по колено в воде. Пол был затоплен, и одержимый не удивился бы, если бы узнал, что именно дух-змей, сердясь за разрушение своего храма, залил здесь все, включая нижний поселок.
Когда-то этот зал был круглым, с высоким сводом. Теперь купол лежал в воде обломками, напоминающими скорлупу гигантского яйца. Черные корни растений оплетали стены, покрытые трещинами.
Стая диких киньдири-коэ, расположившихся на широком карнизе под уцелевшей частью потолка, с визгом бросилась прочь, и спустя минуту снова стало тихо.
Присутствие духов не ощущалось. Даже мелких. Разбежались, почуяв шиисана, или их здесь вообще не было.
Сагюнаро начал медленно обходить статую. Казалось, что каменные глаза шуу следят за каждым его шагом.
Слева у дальней стены шевельнулось что-то. Маг стремительно повернулся. За грудой обломков виднелась полированная медная пластина высотой в человеческий рост. В ней отражалось бескровное хищное существо с алыми полосами на бледных щеках. Сагюнаро смотрел в лицо своего шиисана, а тот скалился на него из древнего зеркала, сузив красные веки. Эту тварь хотелось убить уже давно, но они оба — и одержимый и неизгоняемый — знали, что это невозможно.
Дух в отражении шевельнулся, наклонил голову, словно собираясь пробить лбом медь и вырваться наружу, а затем повел взглядом на обломок купола, лежащего неподалеку. Сагюнаро повернулся в ту же сторону, расплескивая воду.
Из трещины в полированном камне на него смотрели белые глаза с тонким продольным зрачком. Внимательно и неотрывно.
«Заклинание изгнания высшей ступени, — мелькнула в голове мага мгновенная мысль. — Применимо к большинству враждебных сущностей второго порядка».
Шиисан знал более действенный способ борьбы с духами — левую ладонь свело уже привычной болью, но Сагюнаро не дал мечу сковать руку костяной броней, продолжая наблюдать за неизвестным существом.
Глаза исчезли, а затем из-за обломка показалась человеческая голова. Лысый череп, низкий лоб, широкий нос с вывернутыми ноздрями, провалившиеся щеки, тонкий, безгубый рот и длинная шея. Очень длинная… бесконечная. Медленными витками она выползала из-за камней, бледная кожа свисала с нее дряблыми складками, струнами натягивались жилы.
Затем Сагюнаро почувствовал сильный запах. Но не гнили, крови или сырого мяса, как можно было предположить. Это был сладкий, сильный аромат кинмокусея — дерева с мелкими цветами, растущего дома, в Югоре, под самым окном его комнаты.
Дикое несочетание гнусного облика твари с аурой покоя и безопасности обозлили шиисана еще больше. Но существо не спешило нападать и не выказывало робости перед неизгоняемым. Оно замерло над обломками и вперило в человека блеклые глаза. А Сагюнаро почувствовал первое нематериальное воздействие незнакомого духа — несмелое, холодное прикосновение, от которого по спине пробежал озноб, а сердце пропустило несколько ударов.
Маг мысленно заменил в заклинании, которое держал перед собой, часть формулы изгнания более мощным знаком и ударил дага. Дух покачнулся, словно срубленное дерево, и беззвучно погрузился в воду, растворяясь в ней.
Но на его месте тут же появился второй, выползая из-за статуи шуу. Следом за ним — третий. А затем они полезли изо всех щелей. Сагюнаро успел заметить десяток, прежде чем сбился со счета. Древний храм оказался заполнен сущностями, запах цветов стал оглушающим. Даги были везде, и они излучали страх. Не панический, заставляющий бежать не видя дороги, а парализующий, лишающий воли и разума.
Перед глазами Сагюнаро вспыхнули убийственно яркие картины. Память начала выплескивать неправдоподобные и невероятно реальные образы. Тора, висящая на канате под куполом цирка сломанной куклой, по ее белому, обнаженному телу текла алая кровь. Рэй, лежащий лицом вниз в воде горной реки, волны лениво колышут его безвольную руку. Гризли, прибитый к дереву тремя копьями. Наместник Югоры с раздробленной грудной клеткой. Дымящиеся развалины на месте дома. Разбитые в щепки алатаны возле храма Варры.
— Ханоги, — прошептал Сагюнаро, пытаясь прогнать видения, — вот кто вы такие.
Местные жители называли дагами существ, питающихся человеческими чувствами. Они начинали с тех, что были самыми сильными и яркими — страх, радость, наслаждение, ненависть. Потом, когда яркие эмоции заканчивались, переходили к более слабым — и так до тех пор, пока человек не умирал. Они принимали разные образы, часто маскировались под обычных духов-падальщиков, и некоторые заклинатели считали, что в своих видениях они показывают реальность — то, что могло произойти в ближайшем будущем.
Правда, на большинство людей они сначала напускали мороки, вызывающие удовольствие, счастье, восторг, и лишь затем переходили к страху. Бывало, люди умирали с улыбкой, другие — с искаженными лицами, третьи выглядели вообще лишенными всяческих эмоций — пустые оболочки.
Шиисана ханоги решили сразу придавить ужасом. Боль, тоска и отчаяние слепили, убивали стремление вырваться у человека и вызывали ярость в неизгоняемом. Сагюнаро рванулся вперед, вкладывая в первый удар всю ненависть к тем, кто держал его в плену убийственных иллюзий. Костяной меч разрубил вязкий кошмар и с хрустом вонзился в шею ближайшего дага. Затем поразил второго, третьего…
Неизгоняемый двигался очень быстро, но их было слишком много. Они уползали, уклонялись, сплетались в клубки и снова рассыпались. Их нематериальные атаки выматывали сильнее, чем реальная физическая боль. И Сагюнаро не знал — действительно ли они показывают, что может произойти, или играют на его потаенных человеческих страхах. Вытаскивают из него то, чего боялся он сам, в отличие от шиисана, который не обладал никакими чувствами, кроме голода и желания убивать.
Сагюнаро понял, что его выпустили в Румунг охотиться не на людей. И настоящей целью Руама было не желание помочь жителям поселка. Он хотел, чтобы ханоги сделали то, что не мог сделать он сам, — убили в пленнике смертного.
Но зал, наполненный ожившими страхами, заставлял одержимого сражаться за человека в себе еще яростнее. Шиисан наслаждался убийствами существ, которых считал гораздо ниже себя, а заклинатель едва ли не впервые был рад тому, что в его душе живет дух-разрушитель. Неизгоняемый помогал ему оставаться собой.
Мертвые змеиные тела дагов падали одно за другим. Но в какой-то момент сражения Сагюнаро понял, что его силы почти иссякли. Хотелось сесть, отбросить в сторону меч, как будто он не был частью его тела, закрыть глаза… но это означало, что вновь придут видения, в которых друзья и близкие мертвы. Голова взорвалась болью, зрение погасло, теперь он смотрел глазами шиисана — зал окрасился красным, ханоги превратились в сгустки черноты, вода в багровую лужу, из которой поднимался белый обломок статуи шуу, а одна из стен — в провал, за которым виднелась бледная, лениво колышущаяся пелена — дверь, которую открыл Сагюнаро своей первой формулой. За ней лежал мир духов, куда вышвыривало выдворяемых сущностей, и чем лучше был заклинатель, тем надежнее запечатывал он после изгнания этот вход, чтобы те не могли найти его и вернуться.
Шиисан в таких уловках не нуждался, он просто убивал. И ханоги, почуяв, что он не остановится, сами ринулись к спасительной двери… Размытые тени на фоне бледного пятна. Вместе с ним исчезли и обрывки видений.
Когда ушел последний дух и аромат кинмокусея развеялся, Сагюнаро запечатал вход в потусторонний мир и без сил рухнул на колени, меч, погрузившийся в воду, стал похож на обломок камня.
Позади послышался плеск, повеяло знакомым запахом — Руам спрыгнул на пол храма и направился к ученику.
«Все, что он говорил, говорит и будет говорить — ложь, — устало подумал одержимый. — Не моя правда. Какое бы задание я ни выполнил — меня не отпустят, не подарят больше свободы и не дадут нормальной жизни».
Маг подошел ближе, на расстояние удара. Сагюнаро развернулся, меч вылетел из воды в туче брызг, но не вонзился в человека — одержимый был слишком слаб после драки. Руам успел увернуться и ударил в ответ — заклинанием и плетью. Наступил на костяной клинок, прижимая его к полу.
— Еще раз нападешь на меня, сверну шею, — повторил он свою давнюю угрозу.
— Это не я, Руам, — сказал Сагюнаро, выплевывая кровь. — Это мой шиисан.
— Не надо играть со мной. — Маг отступил, освобождая меч, наклонился, рывком поставил ученика на ноги.
Обратную дорогу до храма Десяти духов тот не запомнил.
ВАРРА
— Не боишься возвращаться в Агосиму?
Юи, как и положено почтительной служанке, семенила на полшага позади, скромно опустив глаза, но ее вкрадчивый голос, напоминающий назойливое жужжание насекомого, настойчиво звучал у Рэя в ушах.
— Не боюсь, — ответил заклинатель, сворачивая в узкий переулок, заваленный мусором и ведущий к кварталу веселых домов.
На них поглядывали, и заклинатель понял, что никогда прежде не ловил на себе таких взглядов — уважительных, робких, иногда заискивающих и даже испуганных. Торговцы фруктами, таскающие за собой тележки, издающие тяжелое благоухание спелых плодов пайи, водовозы, продавцы амулетов, медной посуды и сверчков-предсказателей спешили уступить дорогу человеку с золотым приметным знаком на синем шардане. Девушки, многозначительно перешептываясь, оглядывались на молодого мага. Дети забывали об играх, провожая восторженными взглядами. Мужчины почтительно кланялись.
«А ведь ничего не изменилось, — думал Рэй, отвечая кивком на приветствие двух рабочих из провинции Хаката. — Я остался прежним».
— У тебя на костюме появилась золотая безделушка, — прозвучал над ухом скрипучий голос. — Ты знал, что раньше заклинатели не носили этот знак?
— Нет. Не знал.
— Он был им не нужен, — голос кодзу зазвучал низким скрежетом, неприятным до зуда. — Все изменилось. Прежде вы стремились быть, а теперь всего лишь стараетесь казаться.
Рэй оглянулся, девушка, следующая за ним, выглядела погруженной в свои мысли и безучастной. Размышления пожирателя мыслей звучали исключительно в голове мага.
— Что это значит?
— Ты заклинатель? — тут же спросил дух.
— Да.
— И ты можешь справиться с любой потусторонней сущностью? — в словах кодзу пробилось ехидство. — Ты можешь справиться со мной?
— Нет.
— Значит, ты еще не заклинатель. Хотя и кажешься им — золотая безделушка на груди, магическое оружие за спиной. А прежде никого не интересовало, как выглядел маг, ведь он былим. — Дух помолчал, а затем сменил голос на более приятный — спокойный и мелодичный. — Это долгий и тяжелый путь — от «казаться» до «быть». И, пожалуй, только на смертном одре можно точно сказать, кем ты был — великим заклинателем или сельским недоучкой, непобедимым воином или всего лишь хитрецом, вселившим в свое тело хранителя.
— Но он действительно непобедим, — усмехнулся Рэй, прекрасно понимая, что дух говорит о наместнике Югоры.
— Непобедим дракон, — отрезал тот. — А человеческое тело все так же беспомощно. Вы стали слабыми, ленивыми, нелюбопытными.
— То же самое говорили маги Румунга.
— Маги Румунга сами превращают себя в духов от собственной беспомощности, — со злостью отозвался кодзу. — Вы скучные. Скуч-ны-е, — повторил он по слогам. — Прежние люди — заклинатели, воины, крестьяне — были!Они договаривались с великими духами, обманывали горных ведьм и хокаю, летали на ниритах, строили колоссальные здания. А теперь выродились. Вы все кажетесь.Не люди, а пустые иллюзии. И мне скучно смотреть на ваш скучный мир.
— Ну у тебя есть свой собственный.
— Да. Я создал его от скуки.
Рэй невольно усмехнулся, услышав сварливые интонации в его голосе.
— Зачем же ты связался со мной?
— С тобой хотя бы забавно. Умеешь искренне ненавидеть. И действовать. Хоть и не знаешь, что на самом деле надо делать.
Кодзу замолчал. Рэй не стал продолжать разговор, обдумывая его слова. В них действительно была доля истины — все истории о легендарных магах и героях древности, которые он читал во время обучения в храме, подтверждали это. Теперь никто не мог повторить их подвиги.
Заклинатель рассеянно смотрел по сторонам, думая о том, хотел ли бы он быть,а не казаться…
Варра, как всегда, оставалась многолюдна, шумна, суетлива, наполнена по самые крыши звуками и запахами. Потусторонних существ здесь было так же много, как и людей.
В маленьких лавочках жарили рыбу, варили рис с кислой подливкой и сворачивали в трубочки сладкое тесто, и здесь же крутился невидимый для остальных горожан безвредный найсака-номи, жадно принюхивающийся к заманчивым ароматам. На каждом углу выступали акробаты, глотатели огня и жонглеры, собирая мелкие монетки и не гнушаясь подношениями в виде еды. Неподалеку в мусорных кучах вместе с крысами рылись ксамику, такие же хищные, юркие и агрессивные.
В толпе шныряли мальчишки, пытаясь всучить проходящим мимо мужчинам листы бумаги с изображениями красоток из близлежащих веселых домов. Из окна одного из таких заведений выглянула бледная красавица с печальным, полупрозрачным лицом — канашими заметила заклинателя и тут же скрылась, чтобы не искушать судьбу.
Сейчас, после пребывания в замке наместника, Рэй чувствовал себя так, словно к нему вновь вернулось одно из чувств, которого он был долгое время лишен, — то самое, с помощью которого он улавливал присутствие потусторонних сущностей и ценил его наравне со зрением, слухом, осязанием…
Он вышел в город час назад. Юи увязалась следом.
Наместник со свитой разместился в большом павильоне, немного уступающем размерами замку в Югоре — тот стоял через несколько улиц от императорского дворца, скрытый зеленью густого сада.
Рэй очень хорошо помнил это место. Они вдвоем с Канринином лазали сюда тренироваться в ловле юрких наватори, которые водились здесь в огромном количестве. Давным-давно…
Странно было оказаться на этих заросших дорожках, окруженных старыми сливами и кустами жасмина, не тайком, а полноправным гостем, не таясь идти по хрустящему гравию и мять траву на лужайках под соснами.
Одноэтажный каменный дом с низкой покатой крышей едва виднелся среди деревьев. Заклинатель помнил его именно таким — угрюмым, пустым и холодным. Теперь стало понятно, кому он принадлежал — семье Иширо, наместник Югоры иногда останавливался здесь во время нечастых визитов в столицу.
Было видно, что тут давно никто не жил. Просторные холодные комнаты заполняли паутина, пыль и мелкие духи. Управляющий — благостный толстяк — только вздыхал по этому поводу и разводил руками, жалуясь на ленивых слуг и коварных духов. Наместник не обращал внимания на разруху, его одолевали более серьезные заботы, чем благоустройство дома.
Письмо из Варры, которое он ждал, пришло спустя неделю пребывания Рэя в должности придворного мага. После молниеносных сборов повелитель Югоры с отрядом и минимальным количеством помощников отбыл в столицу. И уже через два дня пути они оказались на месте.
Рэй побродил по пустым комнатам, из которых шустро удирали пивы и бибы, испуганные мощными эманациями дракона-хранителя господина Акено. Заклинатель едва успел почувствовать отголоски их панического бегства и снова погрузился в пустоту.
Мимо торопливо сновали слуги, разбирая багаж — развешивали костюмы в шкафы, сервировали стол для легкого обеда, спешили смахнуть пыль, оставшуюся кое-где в пустовавшем доме. Охрана заключила здание в кольцо, словно кому-то могло прийти в голову напасть на наместника, хотя теперь Рэй уже ни в чем не был уверен.
«Меньше магии — больше политики», — посоветовал ему кодзу, по-прежнему пребывающий в облике служанки. И заклинатель понимал, что должен согласиться с этим. Время выслеживания потусторонних существ и увлекательных приключений с ними прошло, надо было составлять не магические формулы, а убедительные фразы, которые подействуют на недоверчивых слушателей.
«У Сагюнаро это получилось бы», — невесело подумал Рэй, направляясь к своей комнате, находящейся рядом с покоями наместника.
Первое, что он увидел там, — темный женский силуэт на фоне светлого окна.
Юи смотрела на глянцевые листья алатана, хотя должна была разбирать вещи господина и наводить порядок в его спальне.
— Интересно, как долго мы здесь пробудем? — спросила она с такой отрешенностью, что этот вопрос вполне можно было отнести и к пребыванию в доме наместника, и к обитанию на этой земле.
— До первого заклинателя, который почувствует в тебе пожирателя мыслей, — ответил Рэй.
Впрочем, он уже сомневался в способности представителей Башни обнаружить в милой, услужливой девушке марионетку кодзу. Тот пребывал в своем мире, умело управляя новой игрушкой, которая выглядела как человек, вела себя как человек и ощущалась так же. Никто из слуг не заподозрил подмену, а несколько служителей ордена, мимоходом заглянувшие в повозки при въезде в город, не заметили ничего опасного или хотя бы странного.
— Пока с нами господин дракон, меня не почувствуют, — ответила Юи равнодушно, провела по раме и отстраненно посмотрела на палец, испачканный пылью. — Эманации этой твари забивают даже императорских хранителей. Знаешь, я ему сочувствую. — Девушка повернула голову, и в ее глазах засветились две белых луны — отражение взгляда кодзу, наблюдающего за собеседником из своего потустороннего мира. — Быть заживо замурованным в человеческом теле… — Она недобро усмехнулась. — Люди такие выдумщики. Куда мне до них.
— Как будто ты не жесток, — отозвался Рэй, стягивая шардан, запылившийся во время скачки верхом от Югоры до Варры. Бросил его на скамью у стены и полез в сундук, который только что внесли в комнату слуги, за новым.
— Дело в том, заклинатель, что я не вижу разницы между жестокостью и милосердием, — задумчиво произнес кодзу голосом своей марионетки, глядя в окно, за которым взмывали к небу ветви серебристого алатана и плескались на ветру разноцветные флаги. — Слова эти знаю. Но не понимаю, не чувствую, где заканчивается одно и начинается другое.
— Действительно не понимаешь или притворяешься?
— Попробуй принять это на веру… Куда ты собрался?
— В город, — ответил заклинатель, натягивая новую чистую одежду. — Надо повидаться кое с кем.
— Кое-кто — это, надо полагать, твой друг Гризли. — Юи отвернулась от окна и уставилась на юношу с жадным любопытством.
— Да. — Рэй стянул жесткие края воротника и уже привычно застегнул на груди золотой знак.
— Когда у вас аудиенция, которую так ждал наместник?
— Сегодня вечером. — Он смахнул пыль с сапог и решил не переобуваться. — Ты же наверняка слышал. И надеюсь, не собираешься со мной.
— Что вы, господин Рэй, это было бы неприлично.
— Замечательно, — от души порадовался заклинатель. — Ладно, мне действительно нужно найти Гризли и обсудить с ним кое-что.
— Я пойду с тобой… Теперь вам, с вашим статусом, нельзя появляться в городе без слуги или оруженосца, — добавил он голосом Юи.
— Ну конечно, — пробормотал Рэй, понимая, что отвязаться от кодзу не получится.
И сейчас ему казалось, что, следуя за «господином», дух получает удовольствие, наблюдая за людьми. Быть может, ему действительно было скучно.
Размышления Рэя оборвались, он заметил, что в какой-то миг гомон начал стихать, пестрая толпа стала расступаться, некоторые прохожие поспешили скрыться в ближайших лавочках, другие торопливо согнулись в почтительных поклонах, а кое-кто свернул в соседний переулок.
Рэй, заинтересованный неожиданным переполохом, остановился и увидел наконец, чем тот вызван. По центру улицы шел отряд воинов. Их шарданы издали казались тусклыми, поблекшими, но вблизи заклинатель разглядел, что это сложнейший орнамент, который сплетается в изображение тигра в прыжке. Меч на боку каждого был шидокума, и его ножны, оплетенные металлической сетью, сияли на солнце. Воины время от времени бросали быстрые взгляды по сторонам, оценивая, все ли горожане достаточно убедительно выражают свое почтение к ним, или кого-то надо поучить уважению в назидание остальным.
— Императорская гвардия, — прошелестел за спиной взволнованный девичий голос. — Элитный отряд. Серебряные тигры. Говорят, они принимали участие в усмирении бунта в Тоши. Вырезали всю деревню.
Юи согнулась в глубоком поклоне, и даже алые цветы ее прически выразили восхищенное благоговение перед бравыми воинами.
Идущий впереди отряда тигров ренсун — командир сотни воинов — встретился взглядом с Рэем, не спешившим преклонять колени, нахмурился было, но, посмотрев на его шардан, украшенный заметным знаком, кивнул, приветствуя равного себе по статусу, хотя и сражающегося не с людьми, а с потусторонними сущностями. Заклинатель ответил тем же. Субординация была соблюдена. Отряд прошел мимо.
Горожане выпрямлялись, переглядывались, обменивались комментариями по поводу опасной встречи, выныривали из дверей лавок, опасливо озираясь, и спустя несколько минут улица вновь была заполнена обычным шумом и толкотней.
Рэй направился дальше.
— У духов такие же проблемы? С «быть» и «казаться»? — спросил он, возобновляя прерванный разговор.
— Нет, — ответил кодзу с легким смешком. — Удо — это удо, ему ни к чему выглядеть юмэем, а кодзу — иумэ. Мы неизменны. Раньше обе чаши весов этого мира были уравновешены. С одной стороны — мощные потусторонние сущности, с другой — великие люди. А теперь вы — маги — нарушаете равновесие.
Отдаленная тень догадки коснулась было Рэя, но за спиной вдруг прозвучал вежливый голос Юи:
— Мы пришли, господин Рэй.
Этот веселый дом ничем не отличался от остальных заведений на улице. Скромное здание, первый этаж которого был построен из серого камня, надстройка второго — из дерева, потемневшего от времени. Различие было лишь в цвете фонариков, висящих у входов. На дверях соседних они были зелеными и красными, там, куда направлялся заклинатель, — лиловым.
— Я подожду вас, — сказала Юи, останавливаясь возле лавочки под живописной акацией. — Приличным девушкам не подобает заходить в подобные места.
Она скромно села, сложив руки на коленях и всем своим видом, полным достоинства и отстраненности, показывая, что оказалась здесь случайно, исключительно по воле господина, не задержится долго и вообще бы никогда не решилась даже близко подойти к такому заведению. Рэй только диву давался, как кодзу умудряется играть с такой достоверностью.
Заклинатель вошел в узкие двери, успел заметить светлый коридор, ведущий в центральную часть дома, и тут же услышал:
— Эй! С оружием нельзя.
Рэй обернулся. Из неприметной дверки появился смотритель, следящий за порядком в веселом доме. Впрочем, он сразу попятился, увидев золотой знак на костюме, и поспешно поклонился.
— Прошу прощения, господин маг, не разглядел сразу. У нас тут правила. Мечи все оставляют. А то происшествие было… — добавил он с гордостью. — Ходил к нам Сентоки — знатный воин. Однажды выпил лишнего и изрубил всю комнату на втором этаже. До сих пор на скамьях зарубки остались. Пойдите полюбуйтесь.
Рэю уже не раз приходилось слышать эту историю. Каждое заведение, не только веселые дома, но и многие более-менее приличные забегаловки спешили похвастаться, что к ним едва ли не каждый день ходил Сентоки. И оставил на их мебели зарубку своим легендарным мечом. Как-то Рэй с Канринином со смехом попытались подсчитать, сколько мебели в каких домах попортил этот дебошир, но скоро бросили это бессмысленное занятие, решив, что даже если бы известному воителю платила сама императрица, ему бы не хватило жалованья, чтобы расквитаться за причиненный ущерб.
— Наши девочки самые лучшие, развлекут как захотите, — смотритель покачивал головой от восхищения. — Довольны будете.
— Оружие магическое, — перебил его Рэй, — оставить не могу. И я по делу, а не развлекаться. Здесь работает заклинатель. Мне нужно с ним поговорить.
Тот почесал в затылке, одернул курту.
— Сейчас схожу узнаю, не занят ли он. А вы сюда проходите. — Он указал на дверь, ведущую в соседнюю комнату. Покосился на копье, но больше ничего не сказал, хотя на стойке для оружия неподалеку от двери действительно лежали два токуто, оставленные хозяевами, прежде чем подняться в комнаты развлечений.
Рэй прошел в зал для гостей, сел на циновку перед низким столиком, по примеру воинов наместника положил копье на пол. В помещение проскользнула смазливая девчонка с подносом. Она старалась двигаться элегантно и разливать чай в чашки изысканно, а заклинатель невольно вспомнил фаворитку наместника. И сравнение было явно не в пользу этой девушки, хотя та изо всех сил пыталась произвести благоприятное впечатление. Разложила угощения по тарелочкам и удалилась.
Гризли стремительно вошел в дверь через несколько минут. Одет он был в темно-серый просторный шардан и такие же чадваши без рисунков, узоров и вышивок. На груди значительно поблескивал символ заклинателя. Просто, но стильно. И сам друг выглядел весьма внушительно. Как будто еще шире раздался в плечах и преисполнился спокойным достоинством абсолютно уверенного в себе человека.
— Рэй, вот это да! — воскликнул он и устремился к заклинателю, сияя широкой улыбкой. — Как же я рад тебя видеть, дружище!
Тот почувствовал, как хрустнули ребра в дружеском медвежьем захвате, и с трудом освободился, смеясь:
— Да, я тоже тебя рад видеть.
— Ух ты! — Гризли ткнул пальцем в золотой знак на груди Рэя. — У тебя, значит, все хорошо. А я-то уж сначала думал, что ты совсем того… после, как, ну сам знаешь… — он заговорщицки понизил голос. — А потом письмо от тебя получил, — продолжил заклинатель, усаживаясь у стола, — и понял, что ты жив-здоров. Как добрался до Варры?
— Нормально.
— А я, когда удо твое послание принес, был уже в полудне пути от столицы.
Рэй заметил, что он говорит, старательно избегая упоминания и даже намека на кодзу, который их вытащил, и пока не знал, хорошо это или плохо.
— А ты, значит, здесь постоянно работаешь?
— Да. Отличное место. И девчонки славные, — отозвался тот.
— И зачем в веселом доме заклинатель? — Рэй взял чашку и отпил из нее, отметив мимоходом, что чай, который здесь подают гостям, довольно приличный.
— Как будто сам не знаешь, — подмигнул ему Гризли. — Здание старое, мало ли кто может завестись. Гости, бывает, перепьют и подерутся, а на шум какой-нибудь таккар приползет. Всех перепугает. Не до веселья. Да вообще и хозяевам спокойнее — если кто умрет, всегда можно быстро ритуал изгнания злого духа провести.
— Это точно, — отозвался Рэй.
В комнату вновь вошла девушка, принесла еще один чайник, одарила гостя сияющей улыбкой, покрутилась вокруг Гризли, смахнув со стола перед ним несуществующие крошки, и, наконец, удалилась.
— А ты как? — спросил друг, когда за ней задвинулась дверь. — Судя по костюму и знаку, неплохо. Куда устроился?
— К наместнику провинции Югора. Ему был нужен заклинатель.
Гризли многозначительно приподнял брови и уважительно покачал головой.
— К отцу Сагюнаро? Умное решение.
Потом он внимательно посмотрел на собеседника и спросил тихо и значительно:
— Но ты ведь сюда пришел не похвастаться печатью заклинателя и знакомством с наместником? И не затем, чтобы просто повидаться со мной?
— Ты прав. Мне нужна твоя помощь.
— Тебе?
Рэй усмехнулся — Гризли сложно было отказать в сообразительности.
— Я хочу вытащить Сагюнаро из Румунга. Его отец добивается аудиенции у магов. Мы должны рассказать, что происходит в Агосиме.
— Я никому ничего не должен. — Гризли налил себе еще чая, покачал чашкой, наблюдая, как напиток омывает глиняные стенки. — Один раз я уже ввязался в вашу авантюру. Больше в Агосиму не пойду. — Он невесело хмыкнул: — Если когда-нибудь о нас сочинят легенду, это станет поговоркой — «идти в Агосиму», значит затеять смертельно опасное, долгое, никому не выгодное дело.
— Послушай, Гризли, ты говорил кому-нибудь о том, что там происходит?
— А что там происходит?
— Там маги, собирающие тайные знания и убивающие всех, кто приходит из-за гор.
— Ну, не всех. Мастер Хейон жив, и Сагюнаро, а еще Нара и Казуми.
— Так ты говорил?
— Нет. Да и говорить особо не о чем. Сумасшедшие не хотят, чтобы к ним совались. Их право. Пусть прозябают в своей глухой дыре.
— А ты не думал, зачем они проводят эксперименты с шима, зачем наращивают силу? К чему они стремятся?
— Откуда я знаю, они там сидели веками и еще столько же просидят. Не надо тыкать палкой в гнездо васупу.
— А если они планируют начать войну?
Гризли только отмахнулся, услышав это предположение:
— Какая еще война! Как будто у них других дел нет. Торчат одни в своей рухляди заброшенной, потихоньку с ума сходят.
Заклинатель наклонился ближе к собеседнику:
— Ты что, забыл?.. Нас пытались убить.
— Если бы ты соединил себя с духом, тоже хотел бы кого-нибудь убивать без конца, — фыркнул Гризли. — Вспомни того же Сагюнаро. Я ничего тебе не сказал тогда, но уверен, что это он выследил заклинателя в Пажитях и напал на него. Так что самое лучшее для сына наместника Югоры — остаться в Румунге. С такими же ненормальными. Одержимому шиисаном среди них самое место. Он опасен для себя и всех окружающих. И здесь его убьют. Может, это придется сделать даже мне или тебе.
Рэй молчал. С одной стороны, друг был прав. Какая жизнь ждет Сагюнаро в этом мире? Скрываться от всех во дворце отца? Тайно блуждать ночами по саду? Сидеть взаперти рядом с призрачной матерью, постепенно сходя с ума, и самому превращаться в призрака, о котором будут тайно шептаться слуги? Кодзу говорил, ему ничего не грозит в Румунге, он нужен магам. Но кто верит пожирателю мыслей? Однако и разумные доводы, которые привел Гризли, рассыпались от столкновения с предчувствием заклинателя, которое постоянно говорило Рэю об опасности.
— Но ты можешь хотя бы подтвердить мой рассказ?
— Вечно ты готов ввязаться в любую безумную затею, — потеряв наконец терпение, заворчал Гризли. — Не верю я, что орден ничего не знает о том, что происходит в Агосиме. Может, они специально сослали туда всех местных психов, или те сами сбежали. А тебе почудилось, что там затевается мировой заговор.
— Значит, — спокойно сказал Рэй, отодвигая чашку, — ты мне не поможешь?
— Нет, — сурово ответил тот, скрестив руки на груди. — Не собираюсь выставлять себя на посмешище. И тебе не советую ввязываться в политику. Наше дело — заклинать духов. Кстати, по поводу потусторонних сущностей.
Гризли помолчал, сверля собеседника тяжелым взглядом, и произнес внушительно:
— Я прекрасно понял, кто нас вытащил из храма Десяти духов. Черный кодзу.
— Неужели понял? — саркастически усмехнулся Рэй. — Неужели? Про то, что затевают маги Румунга, не понял, а про кодзу понял. Думаю, тебе все почудилось. Так же, как и мне.
— Знаешь что! — воскликнул Гризли, скомкав салфетку и отбросив ее в сторону. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не вспылить окончательно. — Говорю тебе как товарищу — служба наместнику явно не пошла тебе на пользу. Значок ты, может, и получил, но остатки здравого смысла потерял. Смотри, как бы тебе самому не стать таким же одержимым, как Сагюнаро.
— Уж постараюсь.
Рэй взял копье, поднялся и пошел прочь из заведения, понимая, что впервые в жизни поссорился с другом, но сейчас ничуть не жалел об этом.
Юи на скамье не оказалось. И к лучшему, у заклинателя не было никакого желания выслушивать насмешливые замечания духа. Хотя он не мог не признать, что кодзу, пожалуй, не ошибался, когда говорил, что от Гризли не стоит ждать многого.
С этими невеселыми мыслями Рэй добрался до павильона наместника Югоры в столетних садах.
Первым, с кем он столкнулся на лестнице, ведущей в покои членов семьи Иширо и их приближенных, был секретарь наместника.
— Где тебя носило? — спросил он не слишком дружелюбно и, не дожидаясь ответа, крепко взял заклинателя за локоть, чтобы потащить за собой. — Быстро приведи себя в порядок. Не заставляй господина Акено ждать.
— Аудиенция состоится вечером, — ответил Рэй, выдирая руку из цепких пальцев секретаря. — И мне не запрещено выходить в город.
Господин Нагатеру поморщился от подобного проявления своеволия и произнес сухо:
— Все уже изменилось. Вы должны быть на месте встречи через час. Так что поспеши.
За время отсутствия Рэя в комнате произошли кое-какие перестановки. Появилась стойка для оружия. Чайный столик. Несколько подушек для сидения. Шкаф оказался забит одеждой. В помещении, примыкающем к спальне, расстелили циновки для тренировок. Внимательные слуги не упустили ни одной детали «быта заклинателя», вплоть до приема гостей или посетителей.
Юи напоминала о себе только своим отсутствием. На кровати был разложен новый костюм, гораздо скромнее того, что был надет на нем сейчас, — темно-серый, без узоров и вышивок. Взглянув на него, Рэй подумал, что ему начинает порядком надоедать менять одежду по каждому поводу. Раньше было гораздо проще. Но как говорил кодзу, «надо научиться сбрасывать шкуру и надевать новую». И оказался прав. Положение накладывало свои обязательства…
В самом дальнем и самом темном углу сидела, скорчившись, маленькая, унылая тень.
— Ярудо? Ты что здесь делаешь?
— Хочу уйти, — буркнул тот, не двигаясь с места.
— Так иди, кто тебя держит, — улыбнулся Рэй, стягивая сапоги.
— Совсем.
— Пожалуйста.
— Он не пускает, — зло отозвался дух разбитого очага, и на его лице, скрытом тьмой, загорелись угольки раскаленных от ярости глаз.
— Кто?
— Кодзу, — выплюнул ярудо ненавистное имя.
— И зачем ты ему?
— У него спроси. — Мальчишку затрясло от бессильной злости, но было видно, что больше ничего он не скажет.
— Ладно. Я тебя отпускаю.
— Ага, как же, — скептически отозвался тот, демонстративно поднялся и ушел в другую комнату. Рэй слышал, как он там гремит и швыряется чем-то тяжелым.
— Хорошо, — сказал заклинатель сам себе, — с этим разберемся позже.
Сейчас его больше волновало, что он скажет служителям из ордена, с которыми обещал встречу наместник. Будут ли они вообще его слушать. Разумная, обстоятельная речь, которую составил для него господин Нагатеру и заставил прочитать еще вчера в дороге, всплывала в памяти логичными, продуманными фразами. «Больше политики, меньше магии», — повторил он мысленно и усмехнулся.
Рэй очень надеялся, что верховные заклинатели Башни окажутся разумными людьми и теория кодзу о «быть и казаться» развалится при встрече с ними.
С этими мыслями он вышел из своих апартаментов и направился в сад, разбитый у второго входа во дворец.
Там уже ожидала довольно большая процессия. Три десятка воинов в красных доспехах, напомнивших Рэю облачение магов Румунга, замерли по струнке, выстроившись в две ровные линии, щетинясь грозными пиками. Шипастые шлемы почти скрывали их лица, кожаные нагрудники украшали оскаленные морды драконов.
В центре почетного караула стояли узкие белоснежные носилки с золотыми занавесями. Длинные рукояти, предназначенные для переноски этого изысканного сооружения, были вырезаны из красного дерева, верхний брус покрывала сложная резьба.
Шесть крепких слуг возле них дружно поклонились Рэю, один почтительно приподнял завесу, предлагая садиться. Наместник уже расположился внутри и просматривал какой-то документ. Его костюм с точностью повторял доспехи его солдат, только дракон был выложен рубинами. На светлые волосы, зачесанные назад, падал отсвет алого шелка, которым были обтянуты стенки носилок. Глаза на загорелом лице казались совсем бесцветными, потому что сквозь них заклинатель видел отблеск взгляда хранителя, заключенного в теле человека.
— Как я понимаю, твой друг отказался поддержать тебя. — В голосе господина Акено прозвучала легкая насмешка.
— Да. У нас оказались разные взгляды на одно и то же событие, — отозвался Рэй, опускаясь на подушки.
Наместник равнодушно кивнул, похоже, чего-то подобного он и ожидал.
Носилки качнулись, поднимаясь. Заклинатель ухватился за бортик. Солдаты снаружи дружно грохнули «пятками» копий о каменные плиты, развернулись и зашагали рядом, четко печатая шаг.
Рэй не любил перемещаться в подобных повозках. Еще во время обучения ему как-то пришлось сопровождать магистра Хейона, который отправился в южный храм на встречу с одним из чиновников, и по этикету являться в магической колеснице было неприлично. И того раза ему хватило. Носильщики, бегущие мелкой рысью, трясли и раскачивали маленькую душную клетку с занавесками. К тому же молодому заклинателю было не слишком приятно знать, что его, надрываясь, тащат люди. Он бы предпочел идти пешком. Но его мнения, естественно, не спрашивали.
Сейчас предстояло то же самое.
Стараясь не обращать внимания на качку, Рэй прислушался и понял, что они миновали ворота резиденции наместника Югоры, свернули на боковую улицу — сапоги солдат глуше застучали по дороге, засыпанной песчаной пылью.
Юноша посмотрел на господина Акено, вновь углубившегося в изучение бумаг, и задал наконец вопрос, который давно не давал ему покоя:
— Почему вы хотели распустить орден заклинателей?
— Я хотел урезать их права, — уточнил тот, не отрываясь от бумаг. — Сократить количество налогов, которые идут на содержание Башни. — Наместник взглянул на собеседника, увидел его нахмуренное лицо и пояснил: — Так повелось с давних пор. А конкретнее, с прошлой войны. Вся власть в стране оказалась в руках магов. А позиция, которую они высказывали, такова — платите нам, и мы сохраним вашу мирную жизнь. У них столько же голосов в совете, сколько у правящей семьи. Они обеспечивают защиту императрицы, да и всего города, и могут снять ее, если решат, что их интересы нарушают. И что произойдет тогда? От злых духов не защищен никто — ни простой человек, ни наместники, ни даже сам правитель. О чем маги неоднократно и недвусмысленно намекают.
Рэй помолчал, машинально отмечая, что повозка свернула на рыночную площадь — зазвучали голоса людей, звук многих шагов, удивленные возгласы, комментирующие появление столь важной процессии.
— Но тогда вы противоречите сами себе, — сказал он, обдумав слова наместника. — Нельзя урезать притязания магов, иначе они перестанут охранять людей.
— Раньше все было по-другому, Рэй. Люди умели находить общий язык с потусторонним. Жизнь была сложной, но вполне реальной. Мир пребывал в состоянии равновесия. Но последней войной мы расшатали грань, стоявшую между нами и другими сущностями. Прежде орден не зарывался и не лез в политику. Их целью была только защита людей от действительно серьезной опасности. Однако они ощутили вкус власти, и он им понравился. И теперь мы бросаемся к заклинателям из-за любой мыши, вылезшей из-под пола, в страхе — не таккар ли это.
— Я понимаю, о чем вы, — отозвался Рэй. — Когда я начал разбираться в нашей системе управления духами — мне она не понравилась. В ней есть нечто неправильное, порочное. Многие из них готовы договариваться, идти на уступки, даже помогать. Но мы тупо заклинаем их, хороним в фундаментах зданий, связываем друг с другом противоположные сущности, чтобы увеличить их силу, не обращая внимания на боль, которую причиняем им. Нарушаем правила…
Рэй осекся, заметив, что слишком увлекся, горячо выкладывая наместнику свои профессиональные соображения, но тот слушал внимательно и заинтересованно, и он продолжил:
— Но прошлое не вернуть. Что мы можем изменить?
— Хотя бы попытаться заставить задуматься некоторых. Я могу говорить о том, что считаю правильным на самом деле, выступать против некоторых решений совета магистров, предупреждать о последствиях. И мне не страшна месть ордена, хотя я для него как кость в горле.
— Ясно, — мрачно прокомментировал Рэй, — вы такой же идеалист, как и я. Поэтому и взяли меня на работу. Почувствовали родство душ.
Наместник рассмеялся так громко, что носильщики сбились с шага, но тут же выровняли паланкин. Заклинатель невесело улыбнулся в ответ и вернулся к теме, которая его занимала по-прежнему.
— Все слишком запутано и двусмысленно — вы не любите орден, но платили магу, который служил у вас до меня. В вас вселен хранитель, с помощью заклинателей опять же. И это делает вас неуязвимым. Но ему самому, поверьте, несладко живется.
Наместник не оскорбился на это обвинение в двуличности, даже наклонил голову, принимая его:
— Верно. Но ты сам не согласен с методами управления сущностями, однако не применяешь иных.
— Меня не учили ничему другому.
— Меня тоже, Рэй, — доверительно и серьезно произнес Акено, хотя глаза его смеялись.
— Но я пытаюсь понять, как действовать так, чтобы защитить людей и в то же время не сильно навредить сущностям.
— И я делаю то же самое — стараюсь защитить доверившихся мне людей любыми методами. И в то же время постараться не уничтожить то, что мне дорого.
Заклинатель откинулся на подушки, понимая, что говорить с наместником непросто — он умеет найти логичный ответ на любой вопрос.
— Для вас была бы выгодна эта война, не так ли, господин Акено?
— Только с той точки зрения, что, прежде чем умру, смогу выпрямиться в полный рост и с глубочайшим удовлетворением сказать всем магам: «Что я вам говорил! Теперь платите за свои ошибки».
Теперь усмехнулся Рэй:
— Если будет вообще кому говорить.
— Тоже верно.
Они помолчали. Носильщики свернули еще раз. На крышу повозки упала густая тень. Заклинатель понял, что они выехали на улицу Азалий, заросшую высокими деревьями. Значит, конец пути был уже близко.
— А может, и не будет войны, — сказал Рэй задумчиво, — нет никакой угрозы, и мы зря тратим время на переговоры.
— На самом деле ты так не думаешь, — отозвался наместник, проницательно глядя на него. — Всегда просчитывай все возможные последствия произошедших событий, будь готов к ним, никогда не отмахивайся от голоса интуиции и не позволяй никому сбить себя с толку.
— Тяжеловато бороться против всех.
— Со временем привыкаешь.
Рэй молча кивнул. Он пока еще не дошел до такого уровня просветления, чтобы смириться с клеймом упрямца, который вечно идет наперекор правильному мнению большинства. Но радовало, что теперь он хотя бы не один.
Наместник развернул бумаги, показывая, что разговор окончен, и заклинатель вновь обратил внимание на дорогу. Он ожидал, что носилки свернут налево, к Башне, но они продолжали двигаться вперед. Несколько мгновений юноша прислушивался к своим ощущениям и наконец понял — он не ошибся, те движутся в другую сторону.
— Разве мы едем не в орден заклинателей?
— Нет. Мы направляемся в императорский дворец, — невозмутимо ответил наместник.
На секунду Рэй потерял дар речи от этой новости.
— В Башне меня никто не станет слушать, — продолжил Акено, не обращая внимания на изумление спутника. — А здесь придется.
Рэй не мог не согласиться и с этим доводом. Но трудно было поверить, что он вот так просто попадет в резиденцию правителей. Впрочем, и оказаться в замке наместника молодой заклинатель не слишком рассчитывал. «Моя карьера становится все более головокружительной», — подумал он невесело.
— Один совет, — вновь заговорил наместник, дождался полного внимания спутника и произнес: — Постарайся держать себя в руках. Что бы ни услышал.
— Постараюсь.
Путь по прямой как стрела улице закончился неожиданно быстро. Смолкли шаги солдат, носилки остановились. Рэя окатило мощной магической волной. Господин Акено поморщился, приложив руку к груди, — его хранитель тоже ощутил присутствие чужой защиты и выразил свое недовольство.
— Большие ворота, — сказал наместник, когда процессия вновь двинулась вперед, на этот раз очень медленно.
Через несколько минут снова остановка. Послышались голоса. Рэй услышал громкий звучный голос:
— Господин наместник Югоры.
Заклинателю очень хотелось посмотреть, что творится вне пределов повозки, но господин Акено покачал головой, предостерегая от нарушения этикета.
— Тебя не должно интересовать, что происходит снаружи, — заметил он тихо и внушительно. — Пусть их беспокоят те, кто внутри.
— Вы не боитесь нападения? — так же почти беззвучно произнес Рэй, наклоняясь вперед.
— Моя охрана справится. А ей поможет мой заклинатель.
И тому пришлось терпеливо ждать.
Рядом послышались шаги. Раздалось деликатное покашливание. Наместник небрежно откинул занавесь, в носилки заглянуло бледное, почтительное лицо, быстро обшарило взглядом сидящих и поспешно исчезло.
Еще десяток долгих минут неспешного продвижения вперед, и наконец ожидание закончилось. Господин Акено кивком показал, что можно выходить.
Они оказались у подножия широкой лестницы. Та упиралась в огромные ворота, окованные белыми листами металла, а над ними взмывало к небу сверкающее здание с целым лесом башен, шпилей и крыш.
Поднимаясь по ступеням, Рэй чувствовал в каждой из них магию спящего хранителя. Казалось, что он идет по живым телам, готовым в случае угрозы подняться и сбросить с себя врагов. Или поглотить, растворив в камне лестницы, утянуть под мощный фундамент дворца.
— У тебя такой вид, будто ты шагаешь по трупам, — сказал наместник, взглянув на спутника.
— Так и есть, — пробормотал Рэй, рассматривая массивные плиты у себя под ногами.
— Забудь, — посоветовал тот. — Лучше обращать внимание на архитектуру, а не на ее наполнение.
Совет был дельным, и заклинатель поднял голову, чтобы внимательнее рассмотреть дворец.
Чем-то это здание напоминало башню ордена. Такое же устремленное ввысь — только легкое, с множеством балконов, облицованных блестящим на солнце известняком. Причудливо изогнутые скаты крыш обрамляла разноцветная бахрома флажков, празднично шелестящих на ветру.
Ворота распахнулись перед визитерами сами собой. За ними тянулся широкий коридор. Его белые стены были украшены густой каменной резьбой, и в черных провалах ее завитков Рэю почудилась отдаленная угроза.
— Два десятка отверстий для стрельбы на левой стене и столько же на правой, — негромко подтвердил мысли спутника наместник. — Если гости не понравятся охране — их нашпигуют стрелами.
Рэй медленно повернул голову, вглядываясь в узор, и явственно увидел проблеск стали в зрачке змея-шуу, свернувшегося для нападения.
Два стража, на этот раз человеческих, стоящие в конце коридора, распахнули дверь, и визитеры вошли в зал.
Это было огромное помещение с черным зеркальным полом. Он поднимался широкими плоскими ступенями, и у противоположной от входа стены — на самой высшей точке — виднелись три неподвижные фигуры. Еще два мужчины, в белых одеяниях, сидели чуть ниже — на втором по высоте и, видимо, значимости возвышении. Без сомнения, маги ордена, но Рэй не успел рассмотреть их, его взгляд притягивали центральные персонажи. Следуя за уверенно шагающим наместником, заклинатель подумал — все, что он видит, напоминает великолепную театральную постановку. Где каждое действие многократно отрепетировано.
Императрица, сидящая в центре, напоминала изумительно сделанную куклу. Ее лицо закрывала белая лаковая маска, расписанная с удивительным мастерством, и черты на ней изображали доброжелательное внимание. Нарисованные губы улыбались, тонкие брови чуть приподняты, глаза скрывались в тени, и Рэй, присмотревшись, понял, что прорези маски затянуты тонкой сеткой. Многослойные сверкающие одежды, разложенные по полу, были похожи на бесконечно длинные крылья птицы, кисти рук прятались в широких рукавах. На ткани не было цвета, соответствовавшего настоящему сезону, только единственный — золотой. Фигура, окутанная им, символизировала одно — немеркнущее солнце.
Справа и слева от правительницы на небольшом расстоянии замерли две женщины. Одетые чуть скромнее, но так же вызывающе роскошно. Их лица, обрамленные длинными пепельно-серыми волосами, были одинаково прекрасны и лишены каких-либо эмоций. Руки с тонкими пальцами лежали расслабленно поверх узорчатых одежд. Стражи рядом с императрицей не было. Впрочем, она в ней и не нуждалась. Эти женщины оберегали ее лучше, чем отряд солдат.
Дойдя до третьей ступени, наместник остановился. Рэя ослепило сияние одежд, золота, драгоценных камней и яркий свет, исходящий от двух прекрасных сущностей. И он, склоняясь в поклоне, понял, что отдает дань уважения не столько императрице, сколько этим невероятным существам. И те — обе — ответили ему вежливым наклоном головы, принимая восхищение и почитание. Хранительница государства осталась сидеть неподвижно, словно прекрасная статуя.
Наместник опустился на ступень, которая полагалась ему по рангу. Рэй сел рядом и только теперь посмотрел на двух заклинателей из ордена. В первое мгновение он испытал легкое разочарование. Представители Башни оказались не похожи ни на стремительного, тонкого мастера Хейона, ни на широкоплечего, могучего Сина, ни даже на магов Румунга — хищных, опасных, но сильных и деятельных. Они напоминали в крайнем случае чиновников, большую часть жизни проводивших за письменным столом, подсчитывая убытки и прибыли.
Один тучный, лысоватый, с пренебрежительно заносчивым выражением круглого важного лица. Взгляд его темных блестящих глаз с явной враждебностью остановился на правителе Югоры, а по Рэю скользнул не задерживаясь, словно тот пустое место.
Второй был худым, но как будто лишенным мышц, и его фигура, казалось, готова сложиться самым невероятным образом под самыми странными углами. На голову был накинут белый капюшон, скрывая волосы или их отсутствие. Лицо с дряблыми щеками выражало полнейшее добродушие и симпатию ко всем окружающим.
Впрочем, Рэй тут же одернул себя, напомнив, что он заклинатель и не имеет права судить о сути по внешнему виду.
— Госпожа, — произнес наместник, вложив в это слово почтительность и глубочайшее уважение. — До меня дошли тревожные вести из Агосимы. Этот молодой человек был там и готов рассказать, что происходит в отдаленной, закрытой провинции. На самом деле. — Последнюю фразу он выделил, явно обращая ее к магистрам.
— Мы слушаем вас, — произнесла сидящая слева женщина мелодичным хрустальным голосом.
Рэй заметил короткий одобрительный кивок господина Акено и начал говорить. Взгляд тучного господина стал откровенно раздраженным. Второй прожигал юношу снисходительным сожалением.
Стараясь не смотреть на них, Рэй сосредоточил все свое внимание на императрице. Глядя в темные прорези ее маски, он пытался предельно точно, ясно и кратко сообщить обо всем, что произошло с ним и его друзьями за прошедшие месяцы. Без эмоций и своих оценок. Только факты.
Когда он закончил, в зале на несколько минут повисло молчание.
— Интересная версия событий, — наконец произнес ласково худой. — Значит, ты утверждаешь, что в Агосиме назревает заговор против всего остального мира?
— Этого я не утверждаю… — начал сдержанно отвечать Рэй.
— Магистр Отсуи, — доброжелательно подсказал ему старший служитель ордена. — А это — мастер Фумай.
— Моя цель, магистр Отсуи, — продолжил Рэй, — предупредить орден о том, что творится в Румунге. И как я уже говорил, эти маги не выглядят мирными отшельниками. Зачем пытаться убить тех, кто оказался в их храме и не затевает против них ничего дурного? Видимо, для того чтобы случайные свидетели не рассказали кому-то, что там происходит.
Краем глаза заклинатель заметил одобрительный наклон головы наместника и вновь понял, что говорит все правильно.
— Но позволь заметить, если ты сидишь сейчас перед нами, значит, затворники Агосимы не настолько страшны? — снисходительно улыбнулся магистр, насмешливо взглянув на господина Акено. — Не правда ли?
— Неправда, — четко и громко произнес Рэй, вызвав гримасы удивления на лицах представителей Башни. — Они жестоки, опасны и обладают огромной силой.
— Мой коллега хочет сказать, опасные маги Румунга, действительно, не выпустили бы тебя живым, — перебил его мастер Фумай, обращаясь к младшему собеседнику так, словно тот был неразумным младенцем, хотя взгляд члена совета стал при этом совершенно злобным.
— Если неопытный мальчишка-недоучка смог обвести вокруг пальца могучих заклинателей, то уж верховные магистры как-нибудь разберутся с ними, — подхватил его коллега, добродушно посмеиваясь.
— Вы не понимаете!
Рэй поймал предостерегающий взгляд наместника и сбавил тон.
— Вы не сможете разобраться с ними. Легко, во всяком случае. Они соединяют себя с шима. И черпают силы из их сил. Они уже не люди.
— Молодой человек, полагаю, вы испугались, и вам привиделось…
— Я — заклинатель, — спокойно ответил Рэй. — Мне ничего не видится и не чудится.
— Тогда как ты выжил? — все с той же раздражающей мягкостью спросил магистр Отсуи, потирая худые руки.
— Мне удалось бежать, — уклончиво ответил Рэй. — Просто повезло.
Мастер Фумай пренебрежительно скривился:
— Это бессмысленный разговор. Мальчик увидел шима в темном лесу и перепугался. А господин наместник готов ухватиться за любую возможность, чтобы досадить ордену и причинить ему неудобства.
— Меня спас черный кодзу, — сказал Рэй, наплевав на осторожность и разумность. — Меня и моего друга.
Две хранительницы устремили на юношу сверкнувшие взгляды. Заклинатели обменялись недоверчивыми гримасами.
— Кто вас спас, простите? — растянул тонкие губы в легкой насмешливой улыбке магистр Отсуи.
— Черный кодзу, пожиратель мыслей.
— Молодой человек, черный кодзу — это дух необычайной силы, коварный, злобный…
— Я знаю, кто он такой.
— Судя по всему, нет. — Мастер Фумай повернулся к нему всем корпусом и навис над ступенькой, словно собираясь задавить Рэя своим авторитетом. — Он не помогает людям. Он их убивает кровавым и мучительным способом. И отчего же, простите, он был с вами столь любезен?
— Мне удалось заключить с ним договор.
Магистр Отсуи саркастически рассмеялся и посмотрел на императрицу, словно предлагая ей разделить с ним его веселье. Та осталась по-прежнему неподвижна и равнодушна. Хранительницы не спускали заинтересованных взглядов с Рэя.
— Подобные духи не заключают договоров с заклинателями, — презрительно произнес Отсуи. — Это исключено.
— Но это правда.
— Никогда в моей практике не было подобного. — Он взглянул на Фумая, и тот, сотрясая щеками, важно кивнул в ответ.
— Дух Руг покровительствовал Юране из провинции Датидо, одной из самых сильных заклинательниц в истории, и охранял ее. Ярра была подругой Орла из Росы. А хорошо известный вам Корн прожил не одну сотню лет лишь потому, что крылатый иумэ дарил ему силу и молодость. — Рэй не думал, что будет повторять слова кодзу, используя их в качестве аргумента в свою пользу. И кому — двум заклинателям Башни.
— Не считаете ли вы себя, молодой человек, героем прошлого? — Магистр снова неприятно улыбнулся. — Или великим заклинателем?
— Нет, — ответил Рэй устало. — Я просто хочу предупредить о возможной опасности.
— И поэтому сочинили эту невероятную историю? Мы услышали достаточно. Повторяю, господин наместник всегда пытается нам насолить. А вам, молодой человек, стыдно плясать под его дудку. Вы все же заклинатель, а мы никогда не идем на поводу у светских властей.
Рэй посмотрел на императрицу, изо всех сил стараясь проникнуть взглядом сквозь сетку, закрывающую ее глаза.
— Я понимаю, вам сложно представить, чем всем нам это может грозить. Но если они решат прийти сюда, день духов растянется на год. Навсегда. Они презирают заклинателей Варры, они убьют нас всех, просто потому, что мы для них — жуки под ногами. Госпожа, — произнес он, пытаясь вложить в простое обращение хотя бы половину той почтительности, что вкладывал в это слово наместник. — Если они захотят, то переманят ваших духов-защитниц, заставят уйти или уничтожат. Вырвут всех хранителей из-под ступеней дворца, чтобы натравить на вашу охрану. И коридор с лучниками их не остановит.
Одна из девушек неожиданно наклонилась к императрице и что-то едва слышно шепнула ей на ухо. Та не пошевелилась, но Рэю показалось, что ее глаза под маской ярко блеснули.
— Чушь! — воскликнул магистр Отсуи, видимо потеряв терпение. — Все это бред вашего больного воображения, молодой человек. Вы полагаете, мы не получаем вестей из Агосимы? Полагаете, орден не знает, что там происходит на самом деле. Это дикая, забытая духами страна. От прежнего величия остались одни развалины. Из населения — несколько вымирающих деревень — все, что уцелело после очередной эпидемии лихорадки. — Он немного успокоился, перевел дыхание и произнес уже холоднее: — Мне жаль, что вы пребываете в столь искреннем заблуждении, но меня настораживает, что вы пытаетесь ввести в заблуждение и нас. Прошу прощения, госпожа, за то, что заняли ваше время. Но со всей серьезностью могу подтвердить еще раз — Варре ничто не угрожает. Ни ей, ни ее провинциям.
В зале стало напряженно тихо. Рэй мучительно соображал, какой еще довод он может привести, но императрица неожиданно поднялась. Медленно и грациозно. Ее длинные одеяния с мягким шелестом поползли по ступеням, переливаясь и мерцая, словно змеиные спинки.
И, как по команде, встали все присутствующие. Заклинатель поспешил сделать то же самое.
Молча поклонились. Аудиенция была закончена.
Двери зала бесшумно распахнулись.
Первыми вышли наместник с заклинателем. Миновав резной коридор, остановились на верхней ступени лестницы. Рэй с высоты окинул взглядом площадь, зеленые клумбы императорских садов, высокую золотую арку, через которую они проезжали. Но понимал, что сейчас не в состоянии оценить красоту раскинувшегося перед ним пейзажа, мысль о проваленной миссии не давала покоя.
Спустя минуту из коридора появились служители ордена.
С глубочайшим неодобрением косясь на господина Акено и не говоря ему ни слова, мастер Фумай прошел мимо и начал спускаться. Магистр Отсуи поджал губы и укоризненно покачал головой, останавливаясь возле Рэя.
— Нехорошо, молодой человек. И очень самонадеянно.
— Что именно?
— Зарабатывать подобным образом дешевую популярность. Заклинатели не должны вмешиваться в политику.
Рэй почувствовал, как жар ударил ему в лицо, словно он получил невидимую, но весьма чувствительную пощечину. Но промолчал, понимая, что возражать и спорить не имеет смысла.
Магистр высокомерно посмотрел на господина Акено, а тот ответил ему вежливо-равнодушным наклоном головы.
Как только заклинатели удалились на достаточное расстояние, Рэй перестал сдерживать распирающее его негодование:
— Как они могут быть такими слепыми?! И глухими?
— Власть ослепляет, — ровным тоном отозвался наместник, любуясь видом, открывающимся с лестницы.
— Они вообще не хотели меня слышать! С самого первого слова. Мы просто потеряли время.
— Спокойнее, Рэй. Это только первая часть представления.
— Мы не уходим? — спросил заклинатель уже сдержаннее.
— Нет. Мы ждем.
И действительно, через несколько минут из коридора появилась одна из хранительниц.
— Прошу за мной. И вы, молодой господин. — Ее глаза чистого золотого света смеялись, когда она посмотрела на Рэя.
Плавно развернувшись, дух направился в сторону зала и, казалось, вообще не касался ногами пола, а плыл над плитами. Глядя на ее идеально ровную спину и длинные волосы, похожие на мех, заклинатель не сдержал любопытства.
— Простите, вы аори?.. — быть может, это прозвучало недостаточно вежливо, но дух, оглянувшись, ответила охотно:
— Да.
— Никогда не встречал. Только слышал.
— Мне тоже любопытно посмотреть на человека, который смог приручить черного кодзу, — сказала она с легкой улыбкой и отвернулась, продолжая скользить вперед.
Зал был пуст, холоден и темен. Словно с уходом императрицы разом погасли все яркие краски и потускнели золотые росписи на стенах.
Хранительница прошла по нижней ступени и открыла узкую дверь. За ней оказался еще один зал, небольшой и круглый, стены его были выложены полированными пластинками разноцветных полудрагоценных камней. Рисунок на них складывался в изображения провинций. Рэй узнал красную продолговатую Раюну, синюю Велесу, похожую на каплю, обширную Югору, собранную из золотистых плашек солнечного камня, что, видимо, намекало на ее богатства, белую Андо, похожую очертаниями на летящую птицу, Синору — напоминающую клинок из тревожно-багрового межиста, черную Агосиму…
Императрица стояла спиной к гостям. Снова на возвышении. Недоступное солнце над головами простых смертных. Бесконечный шлейф золотых одежд стекал по ступеням солнечным потоком.
Услышав шаги, госпожа Суико медленно повернулась. Теперь она была без маски. Открытое лицо оказалось гладким — ни единой морщины, но не выглядело от этого молодым. Просто лишенным возраста. Бело-розовая кожа, плотно обтягивающая высокие скулы, казалась тонкой, фарфоровой. Заостренный нос, немного впалые щеки, губы тонковатые, но очень красивые. Глаза с необычной золотистой радужкой и очень широким зрачком притягивали взгляд и уже не отпускали.
— Это правда? — спросила она, пристально глядя на заклинателя. — То, о чем ты рассказал?
У нее был удивительный голос — чистый как пение птицы, холодный как сталь, заполняющий собой все вокруг и заставляющий внимательно вслушиваться в него, чтобы не пропустить ни одной ноты. Такому тембру мог бы позавидовать любой заклинатель.
— Да, госпожа, — Рэй с трудом пытался побороть скованность, которой не испытывал, находясь совсем недавно в зале в присутствии этой же самой женщины.
— Акено, ты веришь ему? — Она повела подбородком в сторону наместника, не сводя взгляда с молодого мага, и тот почувствовал себя мишенью для двух стрел одновременно.
— Абсолютно, — ответил наместник спокойно и убедительно. Видно было, что для него не в новинку оказаться под прицелом внимания императрицы.
— И доверяешь?
— Иначе я не пришел бы с ним сюда.
— Он так молод. — Певучие ноты в ее голосе заглушили ледяную сталь.
— Мне было пятнадцать лет, когда я разбил Ёхена Иширо, брата моего отца, посчитавшего, что он будет лучше управлять моей провинцией, в бою у стен Шихона, — с добродушной усмешкой сказал правитель Югоры. — Возраст ничего не значит.
Ее губы слегка дрогнули, что, видимо, должно было означать улыбку.
— На кого же полагаться мне? На пылкую, самоотверженную юность, или умудренную годами, осторожную опытность?
— На здравый смысл. — Господин Акено непринужденно подошел ближе, сокращая расстояние, отделяющее его от правительницы, и Рэй не удивился бы, если бы он безнаказанно взошел на одну ступень с ней. — Суико, я не призываю начать тотальный сбор войск. Пугать людей и сеять панику. Но прошу, предупреди наместников Хагуры и Андо, пусть усилят свои гарнизоны. Если начнется шевеление на границах — они будут готовы.
— Они ничего не смогут сделать против духов, — вмешался Рэй. — Им будет нужна поддержка заклинателей. А те, как я понял, ничего не станут предпринимать.
— Станут, — заверил его наместник. — Если их начнут убивать. — Движением руки остановил заклинателя, готового вступить в спор, и продолжил, обращаясь к императрице: — Суико, ты же понимаешь, мне плевать на свары магов и даже на возможную войну. Я хочу вытащить оттуда сына.
— Понимаю, Акено. Но ты ведь знаешь, я не могу приказывать ордену. Только советовать.
— Знаю. И еще знаю, что твои советы будут мудрыми.
Она снова приподняла уголки губ и посмотрела в сторону заклинателя, но не на него самого, а на золотую печать, и произнесла:
— Благодарю тебя за смелость, Рэй. То, что ты совершил, достойно этого знака. Я могу надеяться на твою помощь в будущем?
— Да. Конечно, — ответил он с легким удивлением, недоумевая, как еще можно ответить на этот вопрос.
— Ты не совсем понимаешь, с чем соглашаешься. Готов ли ты в случае необходимости выступить против устремлений твоего ордена? Согласишься ли исполнять мои приказы или приказы твоего господина, если они будут противоречить воле магистров-заклинателей?
Императрица вновь впилась в его глаза своим тянущим, кипящим, словно расплавленное золотое масло, взглядом. Рэй спокойно выдержал его, понимая, что тот больше не действует на него, как в первые минуты.
— Орден уже давно отказался от меня. Мои слова для него ничего не стоят, как и я сам. Вы это видели сегодня. Я буду поддерживать вас, но не стану принимать участие в мелких политических интригах, заказных убийствах и провокациях. Моя цель — предотвратить войну и помочь другу, который попал в беду по моей вине.
Женщина тихо рассмеялась и весело посмотрела на наместника:
— А ты был прав, Акено. Повелевание потусторонними сущностями дает им возможность не испытывать трепета ни перед кем из людей. Я думала, все дело только во власти и богатстве, которыми обладают маги ордена. Они считают их выше моих. Но даже этот мальчик, которого выгнали из общины, в одежде с чужого плеча, с чужой печатью — по сути никто — готов смело ставить мне условия.
Рэй, который мог бы поспорить о том, насколько он «никто», не стал этого делать. Ему совсем не понравился оборот, принимаемый беседой. Становилось понятно, что императрица окончательно убедилась в каких-то своих предположениях, и они были явно не в пользу заклинателей, всех без исключения. А его появление стало тем последним аргументом, который был ей нужен для принятия некоего важного решения.
— Я не ставлю условий, — сказал Рэй. — Я просто хочу, чтобы вы тоже понимали, действительно ли вам нужно заключать соглашение со мной.
Наместник хотел сказать что-то, но императрица остановила его властным взглядом.
— Хорошо, Рэй. Я принимаю твои доводы. От тебя не потребуется ничего, что потревожило бы твою совесть заклинателя. Согласен?
— Согласен, — откликнулся он.
Она милостиво наклонила голову. И он ответил ей вежливым поклоном. Наместник кивком показал юноше на дверь, сам, похоже, планируя остаться.
Вторая часть аудиенции закончилась для заклинателя.
За его спиной неслышно появилась хранительница, коснулась рукава и сказала:
— Я провожу.
Рэй молча повернулся и пошел прочь из сада новой дорогой, которую показывал ему дух.
Аори беззвучно плыла рядом. Тишину нарушали только шаги человека. Тропинка между цветущих кустов жасмина вывела на узкую лесенку, спускающуюся в сад.
— Вам не трудно работать здесь? — нарушил молчание заклинатель. — Вы, насколько я знаю, духи воздуха. Любите открытые пространства. Горные пики.
— Все когда-нибудь заканчивается, — уклончиво ответил дух в облике девушки. Аори посмотрела на спутника с жадным интересом, но ни о чем не спросила. — Дальше идите прямо. Тропа выведет за пределы сада. Если хотите, я доведу вас до дома.
— Благодарю. Я смогу постоять за себя.
— Не сомневаюсь.
Она вежливо попрощалась и удалилась обратно во дворец.
Глядя ей вслед, Рэй думал о том, какой же мощи должно было быть заклинание, чтобы держать подле себя это сильное, свободолюбивое существо, отдавать ему приказы и добиваться полнейшего послушания. И каким могущественным — заклинатель, который сделал это. Пока ответа не было.
Дальнейший путь Рэй проделал один уже в темноте. Очень быстро и без приключений.
Резиденция наместника выглядела пустой, полностью покинутой людьми, словно вместе с Акено из нее ушли стремление и воля к жизни. Но смело, не скрываясь, заявились иные сущности.
Кодзу, в своем реальном обличье, сидел на полу в комнате Рэя, и его драное одеяние развевалось вокруг тощего тела в полном безветрии.
— Ну что, рассказал про меня? — осведомился он с широкой ехидной улыбкой, растянувшей его физиономию от уха до уха.
— Откуда знаешь? — угрюмо спросил Рэй, плюхаясь на сундук, стоящий у стены.
— Маленький друг подсказал. — Кодзу указал тонким длинным пальцем на плечо заклинателя.
Тот быстро повернул голову, скосил глаза и увидел, как из шва на рукаве выползает крошечный черный паучок, не больше булавочной головки. Прежде чем Рэй успел схватить его, тот молниеносно прыгнул в сторону, слетел на пол по длинной паутине и бросился к духу. Вскарабкался на руку, кодзу показал открытую ладонь заклинателю, и тот увидел, что по ней ползает столько пауков, что не видно кожи. Сплошная черная шевелящаяся масса.
— У меня их много, — сказал пожиратель мыслей и пояснил довольно: — Друзей. Хочешь, поделюсь?
— Спасибо, у меня есть свои, — ответил Рэй, которого уже давно не впечатляли подобные фокусы.
— Что-то их не видно, — ухмыльнулся дух. — Один застрял в Агосиме, другой — в публичном доме. Третий, если позволено называть наместника Югоры твоим другом, — приятно проводит время с прекрасной женщиной во дворце. Ты, по-прежнему, один.
Заклинатель не отреагировал на язвительное замечание, и дух, сложив руки на груди, вернулся к интересующей его теме:
— Значит, тебе не поверили?
— Ни одному слову. Ни единому. Магистры, старшие заклинатели, главы ордена. — Рэй поднялся и принялся ходить по комнате, не находя себе места. — Они даже допустить не могут, что может быть не так, как они думают.
— Агосима — дикая страна, — качая головой, словно кукла на веревочке, монотонно принялся перечислять пожиратель мыслей. — Румунг — развалины, его маги — пугливые отшельники, кодзу никогда не договаривается с людьми… — Он выпрямился и хищно наклонился вперед. — А ты пытался нарушить их привычную картину мира. Конечно, тебя не стали слушать. Никто не готов признавать свои заблуждения.
— Я готов. Нельзя было оставлять Сагюнаро в храме. Не надо было вовсе идти туда.
— Ну, ты вообще нарушение всех правил, — доверительно сообщил кодзу, вытягивая из своей ладони длинную нить паутины. — Полез в мой мир, хотя обычно разумные заклинатели никогда не делают этого. Пожиратель мыслей — существо, которое нельзя трогать. Меня не изгоняют. Не преследуют. Не разговаривают. Не рискуют связываться. Покрутятся вокруг, поколдуют и убираются подальше.
— Ладно, это теперь не важно. Надо решить, что делать дальше.
— То, что очень хорошо должен уметь любой заклинатель, — веско произнес дух. — Ждать.
БЕГСТВО
Нара больше не приходила, и Сагюнаро не знал — хороший это признак или плохой.
Он вновь погрузился в бесцельное ожидание.
И то наконец принесло свои плоды.
Дверь камеры распахнулась, и по ступенькам скатился вопящий от ужаса человек.
— Нет! Нет!! Не оставляйте меня с ним!! — Он попытался вскарабкаться наверх, но его отшвырнули, а дверь захлопнули, грохоча засовом.
Пленник приподнялся, глядя на незваного гостя. Человек скорчился у лестницы и горестно подвывал. Его светлая одежда была заляпана грязью — судя по запаху, песок, смешанный с гнилыми раздавленными фруктами, выступивший от страха пот и немного свежей крови. Значит, перед тем как швырнуть его сюда — волокли по площади перед храмом, не давая подняться на ноги. Ссадины на его коже продолжали кровоточить, а вонь ужаса, текущего из тела вместе с кислым потом, становилась все сильнее.
— Эй, — негромко окликнул Сагюнаро и вдруг узнал эту жалкую фигуру. — Казуми, ты?
Тот дернулся, словно его хлестнули плетью.
— Не убивай меня! — заскулил он отчаянно, еще сильнее вжимаясь в ступени. — Пожалуйста. Делай что хочешь, только не убивай.
— Успокойся, — устало произнес одержимый, не чувствуя к бывшему врагу ничего, кроме презрения. Голова гудела, и возвращаться в состояние багровой ярости казалось страшно утомительным. — Ничего я тебе не сделаю.
— Ты не собираешься убить меня? — с величайшим недоверием спросил Казуми, решаясь наконец поднять голову. Его лицо украшали длинные ссадины, под глазом наливался чернотой внушительный синяк. Пепельные волосы, прежде всегда аккуратно причесанные, напоминали свалявшуюся овечью шерсть, и в ней застряли колючки, семена и сухая грязь. Одежда на груди была щедро присыпана пылью.
Сагюнаро невольно усмехнулся — нюх шиисана его не обманул — недруга действительно волокли по земле.
— Нет. Я не буду тебя трогать.
— Значит, сделаешь это не сейчас, а позже, — с раздражающим упорством отозвался тот.
— Убирайся, — откликнулся пленник, прекрасно понимая, что его пожелание вряд ли осуществимо.
— Рад бы, да не могу, — нервно рассмеялся Казуми. — Дверь заперта.
— Зачем тебя притащили сюда? Вряд ли для того, чтобы скрасить мое одиночество.
— Они думали, мое появление взбесит тебя. Говорили, ты слишком спокоен и погружен в себя. Надеялись, что разозлишься. Ведь ты меня ненавидишь?
Сагюнаро не ответил на последний вопрос, произнесенный жалким, дрожащим голосом.
— Отчего же ты впал в такую немилость?
Казуми оглянулся, словно опасаясь, что его могут подслушать в этом глухом подземелье. Видимо, потрясение от случившегося с ним было так велико, что бывший сокурсник забыл страх перед одержимым и зашептал едва слышно:
— Они хотели подселить ко мне шима. Связать со мной духа. Но я не хочу. Я отказался. Я хотел быть заклинателем, добиться почета, уважения, денег. Я не собирался тащиться в Агосиму для того, чтобы меня превратили в чудовище. Даже если это сделает меня сильнее. Магистр Хейон уже прошел этот ритуал. — Казуми обхватил себя за плечи, сутулясь. — То же самое хотели сделать со мной, но я не дался.
— И тебя решили скормить шиисану, запертому в подземелье?
— Они сказали, что ты нуждаешься в свежем человеческом мясе, — сообщил он и содрогнулся, не скрывая отвращения. — Плоть животных есть не хочешь.
— Какая забота, — произнес Сагюнаро холодно.
— Говорят, ты им нужен, — повторил Казуми слова девушки, посетившей его не так давно. Или уже давно?
— Как Нара?
Тот мотнул головой, думая о чем-то своем.
— Не знаю. Давно ее не видел. Нас держат в разных комнатах.
Дверь скрипнула. На верхней ступеньке появился Руам. Его алые одежды сейчас казались черными, а белые полосы на лице почти светились в полумраке.
Сагюнаро не видел его со времен знаменательной прогулки в Румунг. По возвращении в храм маг швырнул ученика в подземелье и забыл на неделю — тот продолжал делать отметки на стене, пытаясь следить за временем, хотя не был уверен в точности своего календаря. Мог пропустить несколько дней, провалившись в сознание неизгоняемого.
Руам посмотрел на пленника и его встрепенувшегося гостя, ухмыльнулся:
— Вижу, ты не голоден. Или эта еда не по вкусу?
Казуми начал отползать к стене, со страхом глядя на мага. А тот неторопливо шагнул вниз, и шима за его плечом хищно затрепетал. Сагюнаро сжался, готовясь к нападению, кости руки заломило от боли.
— Впрочем, ты прав, я говорил Хейону, он притащил в благородный Румунг падаль. Ну кроме девчонки. — Руам остановился рядом с учеником и неторопливо разматывал длинную плеть, раздвоенную на конце. Она напоминала язык хищной рептилии, и шиисан, увидев ее, начал гневно рычать. Ему был очень хорошо знаком этот предмет. — Я пытался договориться с тобой, — продолжил маг, медленно пошевелив бичом, и тот лениво развернулся — холодный, шершавый, испачканный старой кровью. — Но вижу, ты не хочешь отзываться. Осталось узнать, долго ли ты будешь молчать, наблюдая, как убивают твое создание.
Он говорил не с Сагюнаро. Глядя на ученика, видел не его, обращался не к нему и требовал ответа не у него.
Первый удар пришелся по груди.
Тело обожгло, словно его коснулся длинный узкий язык пламени. Шиисан взвыл, требуя выпустить его.
— Беги, — прохрипел Сагюнаро, глянув на Казуми, но тот даже не пошевелился, вжавшись в стену, и смотрел широко распахнутыми глазами на дальнейшее избиение.
Боль вызывала ярость, а ярость вела за собой безумие. В одно из кратких мгновений прояснения одержимый понял, что по лицу течет кровь, руку словно разламывает на куски — а перед глазами маячило разъяренное лицо Руама. Он подтащил к пленнику стонущего от страха Казуми и наклонил его голову так, чтобы открыть беззащитную шею.
— Ешь! Тебе нужна живая плоть. Сколько еще ты будешь цепляться за человека в себе?! Он ничего не стоит! Это самое жалкое, что в тебе есть!
Сагюнаро молчал и не двигался.
С безумием являлась тьма. Та самая, жадно впитывающая его взгляд и смотрящая на него широко раскрытыми, мертвыми глазами… Бесформенная, опасная тень.
…Когда он очнулся, то не мог понять, что произошло. Убил кого-то или нет. Сколько времени провел во сне или вообще не спал, слепо блуждая по пещере и натыкаясь на стены. Кто приходил к нему, и кто находится рядом сейчас?
— Сагюнаро! Ты меня слышишь?
Зубы стукнулись о край чаши. В горло хлынула холодная чистая жидкость. Вода. Просто вода. Он пил, пока не начал задыхаться. Чашу убрали. К лицу прижалась мокрая ткань, смывая жесткую маску крови.
— Как ты? — прошелестело возле самого уха тревожно.
— Еще… жив, — отозвался он на этот знакомый голос.
— Можешь подняться? — Настойчивая рука потянула его за собой: — Нам надо уходить отсюда.
— Нара?
Щеки коснулись щекочущие прохладные волосы, девушка наклонялась над ним, видимо пытаясь определить, в состоянии ли он понять, о чем она говорит.
— Да. Это я. Нам надо выбираться, слышишь?
— Что случилось?
Шершавое и почти невесомое скользнуло по лбу — задела рукавом, затем послышался отрывистый стук — поставила чашу, из которой поила его, на пол.
— Они собираются напасть на Андо. Маги Румунга. А потом пойдут дальше на юг, к Варре.
Усилием воли Сагюнаро попытался заставить себя мыслить связно.
— Откуда такие… сведения?
— Учитель Хейон сообщил мне. И я не хочу в этом участвовать.
Сагюнаро сел, подстилка зашуршала оглушительно громко, этот звук был почти как физическое прикосновение.
— Маги настолько доверяют девчонке из Варры, еще не окончившей обучение, что готовы тащить ее с собой?
Нара тихо всхлипнула, и только теперь он прозрел. Тонкая фигура девушки казалась размытой, но он разглядел пока еще робкую тень, льнущую к ее плечу.
— Они сделали это вчера, — произнесла Нара сквозь сжатые зубы и зло смахнула слезу со щеки. — Опоили меня чем-то, а когда я уснула, провели ритуал слияния. Они это так называют. Я хочу убраться отсюда, пока тварь слабая. Потом она не даст мне бежать. И сейчас все заняты. Им не до нас.
Сагюнаро не был в этом так уверен, однако желание выбраться из подземелья стало непреодолимым.
— Идем. — Он медленно встал, покачнулся, но удержался на ногах. — Очень надеюсь, Рэй уже рассказал обо всем, что здесь происходит. И орден представляет, кто такие заклинатели Румунга.
— Я бы не слишком рассчитывала на это.
Девушка накинула на плечи ремни маленькой сумки, первая поднялась по лестнице, осторожно открыла дверь и замерла на пороге, нос к носу столкнувшись с магом.
— Нара, что ты здесь делаешь? — спросил тот с удивлением, не успевшим превратиться в подозрение.
У девушки не нашлось времени ответить. Из темноты за ее спиной вылетел меч и вонзился в человека. Прошел через его грудь насквозь. На сером лезвии задымилась кровь. Нара отшатнулась. Сагюнаро стряхнул с клинка мертвое тело и шагнул вперед, жмурясь от света.
Посмотрел на труп. Кровь из раны не текла, словно меч выпил ее всю, утолив свою вечную жажду.
Заклинатель поднял тело, стащил вниз по лестнице и бросил на груду сена. Только теперь он узнал убитого — это был тот самый маг, который приносил ему еду и менял подстилку. И это открытие не вызвало у него никаких чувств.
Сагюнаро отвернулся от своего тюремщика и быстро поднялся по ступеням, желая, чтобы этот раз, когда он спускался в свою камеру, был последним.
Нара ждала его, следя, не появится ли кто в коридоре, и внимательно прислушиваясь.
— Я знаю только один путь из храма, — тихо сказал одержимый, закрывая дверь и задвигая на ней засов. — По коридору с барельефами и дальше через зал с колоннами.
— Сейчас там не пройти незаметно, — откликнулась она с сожалением.
— Тогда показывай дорогу.
Храм был освещен дрожащими подмигивающими огоньками. Они расплывались сияющими красными кругами. Заклинатель поднял руку, стирая кровь с ресниц, но зрение не стало четче, теперь и камни приобрели багровый оттенок.
Они крались вдоль стен, стараясь не попадать на освещенные участки, чутко прислушиваясь и напряженно глядя по сторонам, готовые замереть при малейшем подозрительном шорохе.
По стенам, полу и потолку танцевали, прятались и блуждали тени. Одни были ледяными, другие еле теплыми, третьи трогали лицо Сагюнаро обжигающими жадными пальцами. Вершины гигантских колонн, поддерживающие кровлю, терялись во мраке. Пол под ногами был гладким, скользким, будто смазан маслом. Камень стен источал царапающий холод.
Нара почти бесшумно шла впереди, уверенно ведя его по коридорам. Одержимый чувствовал, что в своем движении она постоянно сворачивает направо, перемещаясь, словно по внутренней стороне гигантской раковины.
Библиотеку Сагюнаро узнал по запаху пыльных древних свитков и старого дерева полок. Воздух здесь казался медленным, ленивым, слежавшимся, как листы бумаги.
Его сменил плотный поток теплого ветра, наполненного душным ароматом ночи, в котором смешался горящий сандал, растертый шафран, раздавленные лепестки бархатцев, гниль и остывающий пыльный камень. Узкие волны благоуханий текли сверху, разбиваясь на длинные разноцветные сладкие, острые и сушащие горло нити, скользящие вдоль стен. «Коридор с окнами под потолком», — понял Сагюнаро, сделал еще пару шагов, услышал громкие, возбужденные голоса и поспешил укрыться в прохладной полоске тени. Судя по шороху одежды, Нара сделала то же самое.
Беглец моргнул несколько раз, пытаясь прояснить зрение, и на этот раз ему удалось — алое пятно впереди стало четче. Это был вход в зал, наполненный огнем светильников и голосами, дробящимися нетерпением и азартом.
— Мы не можем больше ждать!!
— У нас достаточно сил и без шиисана. Руам, ты все равно не можешь выманить его.
— Мы и так медлили слишком долго! Пора выступать.
— Еще один день. Дайте мне один день — если мальчишка не сломается, прикончу его.
Неизгоняемый заворчал беззвучно, услышав эти слова. Нара, прижимаясь к стене, протянула руку назад, чтобы коснуться Сагюнаро, хотела успокоить или удержать от необдуманного поступка, но наткнулась на костяной меч и дернулась вперед. Одержимый сам поймал ее запястье другой ладонью и сжал, требуя оставаться на месте.
Девушка оглянулась — совсем близко мелькнуло ее лицо, бледное и решительное. Жестом попросила идти дальше, но он не двинулся, прислушиваясь.
— Андо близко, — прозвучал низкий мужской голос, лишенный выражения. — Пройдем горы за день. Я уже говорил, на той стороне дикие, жалкие деревушки. Начнем с Саё. Здесь.
— Ты собираешься вырезать всех?
— Зачем? Они с радостью примут новых магов. Истинных правителей, вынужденных веками скрываться и ждать, когда восторжествует справедливость.
В ответ на это заявление послышался негромкий смех.
— Я бы не оставлял за спиной ничего и никого, — возразил другой голос — молодой и жесткий.
— Не забывайте про Датидо, — произнесла мягко и вкрадчиво женщина. — Эта провинция рядом, и там есть заклинатели…
— Такие же ленивые, беспомощные, слабые, как и все остальные.
— Но они могут успеть предупредить Варру.
— Не успеют.
Нара снова оглянулась, на этот раз вместо тревоги ее взгляд был наполнен мрачным торжеством — она не ошиблась в своем решении бежать. Девушка потянула Сагюнаро за собой, и тот подчинился, понимая, что медлить нельзя. Он следовал за ней, ориентируясь на светлый блик рубашки, запах подсохшей травы и листьев.
Стараясь не выходить из густой темноты, щедро разлитой у стены, куда не доставал свет из зала, они прокрались мимо двери, мельком увидев красные хищные тени трех магов, склонившихся над столом, где белела расстеленная карта. Один из шима, привязанных к заклинателям, дернулся обеспокоенно, почуяв посторонних, но снова затих, превращаясь в бесформенный клок тумана.
Беглецов не заметили.
Нара свернула в узкий коридор, прячущийся между двумя статуями магов прошлого. В одном из них Сагюнаро узнал великого Танигаву, известного тем, что прогнал всех злых духов с горы Фуко-Нояма, «Гора-Не-Вернешься», и спас жителей деревни, расположенной у ее подножия…
За спиной статуи виднелся узкий ход, из которого тянуло теплой затхлостью.
— Быстрее, — прошептала Нара. — Этот коридор выводит из храма на площадь.
Бежать в полной темноте, не натыкаясь на острые выступы, Сагюнаро помогала способность ориентироваться по запаху, дуновению воздуха и звукам, отражающимся от камня. Нара немного отстала. Он слышал неровный ритм ее бега, словно девушка часто оглядывалась, пытаясь понять — нет ли погони.
Интересно, верила ли она, что сможет уйти далеко. А если вдруг их безумный побег удастся, как собирается жить в нормальном мире с шима за плечами? И как будет жить он сам?..
Коридор закончился тупиком. Монолитная на первый взгляд гранитная плита с высеченным изображением легендарного заклинателя преграждала путь.
Положив руки на шершавую поверхность, девушка толкнула ее, и та с легким щелчком ушла в сторону. В узкий проем хлынул теплый густой воздух, наполненный едкой горящей смолой факелов и тлеющими гнилыми стружками. Удушающий запах, от которого у одержимого тут же сжалось горло, и он едва сдержал приступ кашля.
Спутница стояла неподвижно несколько мгновений, потом обернулась, показывая, что путь безопасен. И вдруг из темноты за ее спиной появилась длинная костлявая лапа, ухватила за плечо и поволокла за собой. Сагюнаро только сейчас почувствовал всплеск чужой голодной радости, прыгнул вперед и нос к носу столкнулся с одной из двух голов хоне-те.
Дух наклонил широколобую башку, втянул воздух, собираясь зареветь, предупреждая своих хозяев о беглецах, но меч шиисана воткнулся в его широко раскрытую пасть. Существо клацнуло зубами, захрипело, на клинок выплеснулась кровь, похожая на смолу. Вторая голова, немая и слепая, только моталась из стороны в сторону, когда Нара затягивала вокруг ее тонкой шеи невидимую цепь. Костистая кисть, вцепившаяся в девушку, разжалась. Сагюнаро рванул на себя меч, освобождая его, дух повалился на пол и начал таять.
— Много здесь еще стражей? — Одержимый вытер лезвие о короткую шерсть хоне-те и довольно недружелюбно посмотрел на спутницу.
— Не было ни одного. — Она с гримасой боли массировала плечо. — Раньше храм вообще не охраняли. Может быть, они чувствуют тебя, вот и выползают?
Сагюнаро посмотрел на меч, похоже окончательно ставший частью его тела, и сказал:
— Может быть.
Еще несколько шагов, и они оказались в круглом зале с низким потолком.
На полу лежали черные плиты, каждая выглядела как прямоугольный провал, наполненный горячей, жидкой тьмой — над ними клубился едва слышный шепот, воздух скручивался в невидимые, горячие водовороты.
— Могилы магов, — тихо сказала Нара. — Надо обойти по краю.
Сагюнаро кивнул, понимая, что и без предупреждения никогда бы не наступил на них.
Проходя мимо одной из плит, он даже не коснулся ее — кончик лезвия меча скользнул в опасной близости от гладкого камня, — и тут же из черноты вверх взметнулся столб жирного черного пламени. Оно ударило в потолок, оставив на камне обугленный след, и медленно стекло обратно.
Нара стремительно обернулась, посылая спутнику выразительный взгляд, неодобрительно посмотрела на костяной клинок, но ничего не сказала.
Больше никого из мертвых магов они не потревожили. И когда сплошная каменная кладка, мимо которой пробирались беглецы, закончилась низкой аркой, до Сагюнаро долетел глубокий, прерывистый вздох, вырвавшийся у Нары.
— Сюда, — шепнула она, — уже близко.
Под сводом было темно и сыро. На стенах выступали крупные капли, словно камень потел от усилия, сдерживая тяжкий вес храма, давящего на него. На полу натекли лужи, и в них, многократно дробясь, отражался тусклый глаз светильника, висящего на стене.
— Этим коридором пользуются только во время похорон, когда несут тело, — сказала Нара, поправляя ремень сумки, перекинутый через плечо.
Сагюнаро молча перешагнул через длинное водяное щупальце, разлегшееся поперек прохода. Он смутно помнил, что в храме Варры был зал, на стене которого укрепляли таблички с именами погибших заклинателей. Чаще всего тела тех, кто сражался с потусторонними сущностями, не находили. Умерших своей смертью — сжигали. Значит, в Румунге поступали по-другому, не боясь темной силы, которая могла возникнуть в месте захоронения, а быть может, даже черпали ее отсюда…
Ход закончился ажурной железной решеткой. Резные прутья и петли были засыпаны мелкой песчаной пылью, видно, ее открывали очень редко. За ней шевелилась жаркая, черная, душная ночь. Нара быстро подошла к преграде, налегла всем весом. Сагюнаро поспешил помочь, и решетка с неодобрительным скрипом начала подаваться.
Они выбрались на небольшую площадку, отгороженную от основной части храма неровным частоколом статуй духов. Те стояли так тесно, словно заклинатели обратили их в камень, согнав сюда толпой. Теплое марево плавало над площадью и мерцало отблесками огней. В их свете лицо сайны, замершей впереди, казалось печальным и растерянным.
Сагюнаро едва не захлебнулся в потоке свежего воздуха, которого было так мало в подземелье. Сделал несколько шагов, приближаясь к самому краю площадки, огражденной невысоким забором. За ним плескалась пустота, выбрасывая из себя жгучие, влажные, липкие запахи. Город спал, затаившись на дне долины многоногим тысячеглавым чудовищем, покрытым наростами домов и храмов.
Было очень тихо. Только посвистывали хвостатые мако, носясь по площади и засовывая цепкие лапы между ажурных решеток в стенах, чтобы стащить фрукты, лежащие в нишах как подношение духам.
— Я не вижу ни армии, ни орудий, ни повозок с провиантом, — произнес Сагюнаро. — Как они собираются воевать?
— У них есть шима. — Нара наклонилась, сгребла с камней горсть пыли и бросила на решетку, чтобы замаскировать следы от прикосновений их рук, теперь по-прежнему казалось, что ее не открывали. — Хокаю. А если постараются, могут вызвать и манмо. Им не нужна армия.
Девушка отряхнула ладони и посмотрела на спутника.
— Извини, ты не мог бы что-нибудь сделать с этим? — Она показала взглядом на меч.
— Боишься, что я воткну его тебе в спину?
— Не очень приятно знать, что за мной идет шиисан.
— Я тоже не рад компании шима.
Нара улыбнулась, но темнота тут же стерла ее улыбку, сделав лицо девушки таким же печальным, как у статуи сайны.
— Пойдем дальше. Вон там спуск.
Сагюнаро увидел ступени, почти скрытые тенью храма. Лестница вела вниз, в темноту. Она была уже, чем центральная, и более крутая.
— Давай поторопимся, — сказала Нара и начала спускаться первой.
Заклинатель шагал за ней, не отставая, не оглядываясь, все глубже погружаясь в темноту, окружающую холм, на котором стоял храм.
Ночь была черной и лоснящейся, как лаковая шкатулка. И под ее плотно закрытой крышкой скрывалось так много тайн.
Густые запахи окатывали беглеца, взрывались вокруг, словно созревшие коробочки семян шийдо. Мягкий, тревожащий, теплый, длинный след — мимо пробежал встревоженный мако, густая, вязкая, липкая жижа — на камнях лежат упавшие с дерева переспевшие плоды пайи, и в них колючие, едкие штрихи — стрекотуны, ползающие по фруктам и пьющие сладкий сок.
Почти у подножия лестницы он схватил Нару за руку, жестом велев идти медленнее и тише. Острая вонь давно не мытого тела, грязных тряпок и кислой еды подсказала, что на ступенях расположились на ночь несколько нищих попрошаек. Пробраться мимо них оказалось легко — хриплое, затрудненное человеческое дыхание не прервалось ни на мгновение, бесформенные тела не пошевелились.
На миг Сагюнаро почувствовал себя одним из духов умерших магов, которые, по легендам, спускаются ночью с вершины горы Дакэ быстро и легко, чтобы побродить среди живых и посмотреть в окна их домов. Так что никто из смертных не может увидеть их, только слышать иногда шаги и призрачные голоса.
…Спящие попрошайки остались позади. Шиисан на удивление равнодушно отказался от доступной беспомощной добычи. Видно, свобода привлекала его больше охоты.
Последние ступени и, наконец, подножие лестницы, которое заросло густым кустарником. Нара скользнула в него, не потревожив ни одной ветки, словно действительно была бесплотным духом. Сагюнаро устремился за ней, с удовольствием вдыхая жирную влагу земли и терпкость тонкой коры побегов.
Они пробирались под этой ненадежной защитой некоторое время, а затем, когда кустарник отступил и вокруг поднялись неровные стволы деревьев, — побежали. Сагюнаро чувствовал себя так, словно проснулся от долгого кошмара. Стало легче дышать, в голове просветлело. Неудержимое стремление вырваться на свободу сменялось новым беспокоящим чувством, пока еще не совсем понятным.
Нара остановилась, переводя дыхание и настороженно оглядываясь. Огромные дикие каштаны окружали их, между стволов лежали обломки камней. Черные валуны были гладко обтесаны с одной стороны — как будто легендарный силач-охотник Хэно вырвал их из кладки гигантского замка и разбросал среди деревьев.
Вокруг камней рос остролист. Его высокие побеги стояли прямыми, тонкими темно-зелеными пиками. А задумчивый дух растения плел среди листьев паутину запутанных, не видимых никому узоров. Почуяв шиисана, он вспыхнул тревожным светом и спрятался в корнях растений, которые охранял.
— Интересно, когда они обнаружат наш побег? — спросила девушка, вытирая рукавом потный лоб.
— Уже не важно.
Сагюнаро мысленно произнес формулу вызова, и спустя мгновение подле него закружил маленький огонек.
— Не хочешь отойти подальше от храма? — приглушенно спросила Нара. — Твои формулы слишком заметны.
— Потом может не быть времени. — Острием костяного меча заклинатель отрезал кусок от подола курты, разгладил ткань на ближайшем камне, огляделся, сорвал стебель-стрелу остролиста и его алым соком начертил на ткани несколько фраз. Подождал, пока строчки высохнут, сложил лоскут и отдал духу.
— Найди Рэя. Отдай ему. — Приказ он подтвердил мысленным образом и еще одним заклинанием. Удо мигнул и послушно растворился в воздухе.
«Теперь можно не спешить», — подумал Сагюнаро, и ему стало еще легче, словно мир духов, в который он погружался, отпустил его немного. Уже привычная головная боль отступила, костяные пластины, сковавшие ладонь, разомкнулись, рука приняла нормальную форму.
— Если бы у меня была колесница… — задумчиво, но без особого сожаления произнесла Нара, когда в темноте исчез мерцающий след удо и беглецы вновь направились дальше. — Кстати, не знаешь, что Рэй сделал с моей повозкой?
— Вселил в нее безликого.
— Значит, со «стрекозой» можно попрощаться навсегда, — сказала Нара, пробираясь между валунами.
Она не хуже Сагюнаро знала, во что превращаются предметы после того, как в них помещают подобную агрессивную сущность, — очень быстро ломаются, практически рассыпаются в труху. Поэтому обычно заклинатели избегают вселять безликих в ценные или редкие вещи. Да, собственно, мало кто из заклинателей вообще возьмется по доброй воле взаимодействовать с этим духом.
— У Рэя не было выбора.
— Так же как и у меня, когда я отдавала ему колесницу и копье, — вздохнула девушка, раздвигая длинные стебли.
Ее легкая, едва ощутимая формула заставила дух остролиста устремиться следом за ней. Опасливо мерцая от близости шиисана, он принялся выпрямлять смятые побеги, сплетать листья, поднимать упавшие семена, старательно маскируя следы беглецов.
Теперь Сагюнаро понимал, почему она сказала, что его работу с формулами слишком заметно.
— Ты очень тонко составляешь заклинания, — заметил он, шагая следом за девушкой по высокой траве, которая словно по волшебству смыкалась за его спиной. — Нас учили не так.
— Разные стили, — ответила Нара, обходя очередной валун. — У вас ударная магия. Нечто вроде молота, которым вы бьете по большим площадям, вкладывая максимум сил и энергии. Наша похожа на выпад тонкого стального клинка. Не менее смертоносно, но гораздо более тихо, аккуратно, неприметно.
— Да, пожалуй, — не мог не согласиться Сагюнаро, наклоняясь, чтобы пройти под низко склонившимся стволом, обросшим длинными бородами мха. — Похоже, Хейон готовил учеников с разными навыками.
Нара мрачно наклонила голову:
— Более того, уже здесь я узнала, что наше последнее испытание — крайняя мера. Можно было обойтись и без него. Не всех учеников и далеко не во всех выпусках подвергали подобному экзамену.
— Я уже думал об этом, — отозвался Сагюнаро. — Иначе откуда в Варре и окрестностях появилось столько бездарных заклинателей. Если бы все выпускники проходили наше испытание — в ордене остались бы только самые талантливые, находчивые, смелые, удачливые.
— Ну да. — Нара перебралась через небольшой валун, вросший в землю, локтем поправила ремень сумки. — Именно такие и нужны были учителю. Поэтому он устроил эту проверку. Выбирал самых лучших.
— Только ему не повезло, — усмехнулся Сагюнаро. — Лучший ученик отказался последовать за ним, лучшая ученица сбежала. Почему ты решила мне помочь?
— Тебя убили бы, если бы ты остался.
Нара остановилась на секунду. Густые заросли остролиста закончились, и девушка отпустила его духа-хранителя. Тот быстро метнулся прочь и затерялся среди стеблей. Впереди между искривленными стволами деревьев стал виден край обрыва.
— Еще вдвоем легче справиться, — продолжила Нара, начиная спускаться. — И нас обоих обманули. Тебя обещали научить обращаться со своим шиисаном. Мне… — Она осеклась и продолжила небрежно: — Ну и мне тоже обещали много чего.
Девушка замолчала, внимательно глядя под ноги и сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться. Сагюнаро с интересом подумал, что именно могли ей посулить маги, но пока не стал уточнять. Его интересовало другое:
— У тебя есть какой-нибудь план, или мы просто идем, куда духи ведут?
— Я хорошо изучила эти места. — Нара замедлила шаги на склоне, который становился все более отвесным. — Когда учитель отправлял с заданиями, нашла несколько хороших укрытий. Это развалины, заросшие лесом. Там нет ни шима, ни других существ. До рассвета мы должны прийти к первому.
— Хорошо, что потом?
— Отдохнем. Недолго. Пока наше отсутствие не обнаружили, хочу уйти как можно дальше.
— Я помню одну тропу. Она ведет из Агосимы в Андо. — Сагюнаро ухватился за корень, торчащий из земли, протянул руку девушке, помогая ей держать равновесие на ненадежных камнях, готовых выскользнуть из-под ног. — Мы шли по ней сюда. Нас вела местная женщина. Она говорила, что этот путь не известен больше никому.
— Отлично. — Нара выпустила его ладонь, кивком поблагодарила за помощь. — У меня с собой карта. Когда остановимся, продумаем дальнейший маршрут.
— И куда ты планируешь пойти? Какая конечная цель?
— В ближайший храм ордена. Расскажу обо всем, что видела.
— Думаешь, нас там ждут? Меня, одержимого духом шиисана, и тебя, связанную с шима.
— Предпочел бы остаться здесь? — Нара оглянулась на спутника, и в ее синих глазах, обведенных темными тенями усталости, мелькнула ироническая улыбка. — Ведь тут нас все так любят, как ты успел заметить.
Сагюнаро понимающе усмехнулся в ответ, и разговор прервался. Беглецы замолчали, сосредоточив все внимание на трудном спуске. Стволы алатанов, растущих на склоне, изгибались у корней и тянулись вверх, словно сотни змей, вставших на хвосты. Почва вокруг них была засыпана прошлогодними бурыми листьями и сухими коробочками плодов, те тихо хрустели под ногами и рассыпались в мелкую труху. Кое-где виднелись камни, напоминающие острые плавники рыб, плавающих у самой поверхности.
Постепенно спуск сделался более пологим, идти стало легче. Однако Нара начала все чаще оглядываться и хмуриться.
— Ни одного духа. Ты, похоже, всех распугал. Даже каменщики расползлись. А раньше здесь было очень неспокойно. Я заранее приготовила несколько формул, чтобы разгонять гранитных вагров, но применять их не к кому. Не то чтобы я жаловалась… — Она невольно замедлила шаги, прислушиваясь. — Но это очень странно.
— Зато экономит время, — ответил Сагюнаро.
— Да. Ты прав, — согласилась девушка, но было видно, что ей не по себе от этой вынужденной пустоты вокруг.
Склон холма остался позади, беглецы ступили под кроны огромных грабов. Их стволы напоминали колонны, стоящие в огромном сумрачном зале. Лунный свет пробивался сквозь густые ветви. Торжественную тишину не тревожил ни один звук. Даже ночные птицы молчали.
Спутники ускорили шаг, стараясь как можно быстрее увеличить расстояние, отделяющее их от Румунга.
Постепенно грабовый лес начал взбираться на новый склон. Подножия деревьев утонули в густом кустарнике. Робкая стайка разноцветных светлячков брызнула в стороны яркими пятнами, увидев приближающиеся фигуры. Издали долетел прерывистый заунывный вой. Шиисан почуял запах хокаю, который показался ему отвратительно-едким. Горный дух не обратил внимания на людей, продолжая бродить вверх-вниз по обрыву, треща сучьями.
Сагюнаро прибавил шаг, пока опасное существо не передумало и не решило увязаться следом. Неизгоняемый мог идти, не останавливаясь, всю ночь, но Нара постепенно начала отставать и спотыкаться.
— Извини, — наконец сказала она, задыхаясь. — Эта тварь тянет из меня силы.
Может быть, через несколько недель шима окреп бы и давал ей возможность сутками не ощущать голод и усталость. Но пока дух, совсем недавно связанный с человеком, пил энергию из девушки, ничего не давая взамен.
— Далеко до твоего убежища?
— Нет. Уже совсем близко.
Лес стал гуще. Колючие заросли сплетались непролазными стенами. Под ногами путались длинные плети травы. Воздушные корни спускались с ветвей и норовили уцепиться за одежду. Сагюнаро уже подумывал, не вызвать ли меч шиисана, чтобы начать прорубать дорогу. Но Нара остановилась, огляделась и довольно вздохнула.
— Здесь.
Заклинатель не видел ничего, кроме переплетения стеблей и стволов густого кустарника. Но девушка показала на узкую дыру в живой стене у самой земли. Опустилась на колени, а затем ловко, словно ящерица, нырнула в нее. Сагюнаро протиснулся следом, обдираясь о колючки и шипы.
Древесный коридор выводил прямо в развалины, бывшие когда-то небольшим храмом.
Разбитые строения из черного гранита, покрытые барельефами и заросшие ползущими кустарниками. Здесь было полно змей — недовольно шипя, они скользили прочь от опасности, которую излучали две человеческие фигуры, крадущиеся между валунов. В белесой паутине, растянутой поперек оконных провалов, замирали жирные пауки, похожие на растрепанные комки полосатого меха. Лианы раздвигали камни построек, спускаясь с деревьев живыми канатами. По ним тоже ползал кто-то беспокойный, с множеством ножек и резким, тревожащим запахом.
Беглецы остановились в комнате с частично обвалившимися стенами. Крышей служило переплетение ветвей железного дерева. Плиты на полу потрескались и разошлись. Острый запах прелой листвы, непрерывного гниения и влажной почвы лежал здесь на всем толстым одеялом.
Сагюнаро с неожиданным интересом прошелся вдоль стен, изучая старые барельефы, сохранившиеся кое-где. Обостренное зрение заклинателя позволяло ему различать самые мелкие детали картин. На них духи — смесь шима и горных хаюров — возводили города и раскалывали горы, отделяя землю, весьма напоминающую очертаниями Аканэ, от огромного материка. Им помогали люди. Они были втрое меньше потусторонних сущностей и выглядели рядом с ними словно дети.
— Руам говорил тебе, что раньше наши территории были гораздо более обширными? — Нара села на пол и устало вытянула ноги.
— Да, — отозвался он, переходя к следующему барельефу. — Руам рассказал про катастрофу.
Нара вытащила из сумки флягу и показала спутнику.
— Хочешь пить?
— Нет, спасибо.
Сагюнаро стряхнул паутину, наклонился ниже, чтобы лучше разглядеть сложный рисунок.
— Говорят, многие духи, с которыми мы встречаемся теперь, — это те самые переродившиеся во время катастрофы маги и люди, — сказала девушка, тоже взглянув на изображение.
— Готов поверить, — отозвался он, рассматривая толпу шиисанов, изображенную на пороге пещеры.
— Ты не боишься? — спросила Нара, наблюдая за ним, и уточнила: — Себя.
— Боюсь, что совсем перестану контролировать неизгоняемого. — Сагюнаро отвернулся от изображений духов и опустился на пол рядом с девушкой. — И превращусь в нечто вроде меча-людоеда под именем Эпэтаму. Который вырывался из своих ножен и сам убивал врагов.
— А чтобы успокоить, его надо было кормить камнями, — подхватила Нара.
Значит, она тоже читала эту легенду. Впрочем, в библиотеке храма было много историй о легендарных героях, мечах, духах и заклинателях, все они читали одни книги.
— Я тоже боюсь перестать быть собой. — Девушка повела плечами, словно невидимый и пока еще крепко спящий шима, привязанный к ней, давил на спину. — Никогда не думала, что все так плохо закончится. Впрочем, моя карьера мага и началась не очень хорошо.
— Расскажи, — попросил Сагюнаро с искренним интересом.
Она улыбнулась в ответ, и ее худое лицо с полосами пыли на лбу и щеках стало очень привлекательным, озаренное этой приветливой улыбкой. Хотя та тут же погасла, стертая воспоминаниями.
— Я родилась в Варре. У родителей была маленькая лавочка на Торговой улице. Иногда они уезжали за товаром, и тогда меня отдавали пожить к дяде в пригород столицы. Там я и увидела в пять лет своего первого духа… духов. И это оказалось так страшно, ты себе представить не можешь.
— Могу. Продолжай.
Уже знакомым жестом она убрала короткие волосы за уши, снова повела плечами, и рубашка, когда-то бывшая белой, натянулась на ее сгорбленной спине.
— Двое детей. Мальчик и девочка. Я вошла в комнату, а они сидели на моем футоне и улыбались. Такими жуткими застывшими улыбками, похожими на оскалы. Смотрели на меня и перешептывались, не открывая рта, мерзко хихикали. Потом они исчезли и появились во время ужина. Сели напротив, а дядя и тетя их не видели, но все спрашивали, куда я смотрю. — Нара усмехнулась невесело, подтянула колени к груди, обняла их обеими руками, словно пытаясь защититься от своего прошлого. — Спустя какое-то время в комнату вошла женщина. Высокая, худая, одетая во все черное, с такой же улыбкой. Она подошла, пошарила под столом, достала три тарелки. Две отдала детям, а последнюю поставила передо мной. И сказала: «Ешь, девочка, ты, наверное, голодная». На тарелке лежали отрезанные человеческие пальцы.
Нара замолчала и посмотрела на Сагюнаро.
— Модбки, — произнес он тихо в ответ на этот выразительный взгляд.
— Да. Пожиратели человечины, — кивнула она и продолжила рассказ, глядя на свои колени. — Я закричала. Меня долго не могли успокоить. На следующий день позвали заклинателя. Он изгнал духов, и он же забрал меня в орден. — Она тряхнула головой, отгоняя жуткие воспоминания, и произнесла жестко: — Иногда я спрашиваю себя — почему все мои подруги видели милых игривых бибов, смешных домовиков или юрких анагато — защитников полей. А моими первыми существами оказались омерзительные, кошмарные твари?
Она прикусила нижнюю губу, несколько мгновений размышляя о чем-то, затем спросила:
— А твой первый дух, Сагюнаро?
— Женщина. Молодая и прекрасная.
— Когда ты увидел ее впервые?
— Она всегда была рядом, пока я жил дома. Сколько себя помню. С самого раннего детства. Сидела возле моей постели, когда я был ребенком, пела колыбельные, рассказывала истории, учила…
— Чему?
— Если уронишь в темноте маленькую вещь — ее непременно надо найти, иначе кто знает, кто поднимет потерянное. Нельзя вскакивать и бежать зажигать свет, если во время сна из-под твоей кровати раздается шуршание и шепот. Не надо открывать дверь ночью, когда слышишь громкий стук. Нельзя оглядываться, если окажешься после захода солнца один в лесу и тебе почудится, что за тобой кто-то идет…
Нара смотрела на него с легким удивлением. Конечно, ее в детстве никто не учил подобным вещам.
— Рассказывала, как с помощью десяти свечей вызвать духов умерших предков, учила играть с призраком так, чтобы он меня не поймал, объясняла, как приручить кладбищенского духа-пса, что делать в течение шести дней, чтобы вызвать Хранителя ключей, который перевел бы меня в мир духов.
— И ты это делал? — прошептала девушка с изумлением.
— Кое-что, — признался Сагюнаро. — Было интересно и жутко. Но я воспринимал все как захватывающую игру. До тех пор пока мой брат в ужасе не прибежал к отцу и не рассказал, что из моих комнат доносятся странные голоса, стук и завывания ветра в тихий день. Мне велели прекратить делать то, что я делаю. И я прекратил. — Сагюнаро посмотрел на свою левую ладонь и крепко сжал пыльцы в кулак. — Знаешь, Нара, иногда я думаю, что становлюсь шиисаном не из-за своей ошибки в день духов. Я был одержим призрачным миром с самого рождения. И он затянул меня в конце концов. В отличие от Рэя, который всегда прекрасно отделял реальность от потустороннего, пространство духов от пространства людей. Ему ничто не мешало учиться, развлекаться, тренироваться и всегда сохранять ясную голову. А моя жизнь была наполнена тайными шорохами, смутными тенями, неясными звуками. Я блуждал среди мистических откровений, а он сражался. Поэтому Рэй прошел испытание, а я — нет.
Он помолчал, чувствуя на себе напряженный, взволнованный взгляд девушки.
— …Я понятия не имел, что мою ночную гостью не видит никто, кроме меня. И когда начал говорить о ней, домашние стали очень странно смотреть на меня. Поползли слухи, отец пытался пресечь их, но люди продолжали перешептываться и строить версии одна другой нелепее. — Сагюнаро покачал головой, а Нара выразительно приподняла темные брови, ожидая продолжения.
Заклинатель помедлил, вспоминая прошлое, которое сегодня, в отличие от мутных дней в подземелье, стало особенно ярким.
— Отец пытался скрыть мой дар. Но в конце концов слухи дошли до ордена. Меня забрали.
Сагюнаро замолчал. Спутница также не говорила ни слова, не спросила, что за дух жил рядом с ним, и заклинатель был благодарен ей за это.
Они слушали, как шумит лес, шуршат змеи и вздыхают старые камни. Темнота вокруг начала постепенно сереть. И густые ночные запахи стали сменяться острыми утренними. Мгновения, когда происходят странные вещи, а духи и призраки переходят из одного мира в другой, становясь видимыми для людей. Сагюнаро вспомнил проблеск алых глаз в темноте, очертания белой фигуры, тихий напевный голос, рассказывающий о смельчаке-крестьянине Хэйдзиро, развесившем сети до восхода солнца, чтобы наловить дроздов. И обнаружившем в них целую стаю живых человеческих голов вместо птиц. Больше он никогда не охотился в этих местах в запретные часы. А маленький Сагюнаро, услышавший эту жуткую историю, всегда ждал рассвета со смешанным чувством опасения и жаркого любопытства. Боясь и желая увидеть нечто невероятное.
— Что ты будешь делать, когда… если мы сумеем скрыться? — тихо спросила Нара, обрывая его воспоминания. — Думаешь, заклинатели Варры не пожелают помогать нам?
— Последний заклинатель, с которым я встретился, пытался убить меня, — ответил Сагюнаро.
— Тогда почему мы бежим?
— Потому что человеческого в нас больше, чем потустороннего. Во всяком случае, я надеюсь на это.
Секунду она не двигалась, осмысливая его слова, затем вытащила из кармана карту, сложенную несколько раз, и бережно расстелила на полу.
Сагюнаро прижал небольшим камешком тонкую бумагу и с интересом склонился над рисунком. Впервые он видел столь подробное изображение Агосимы. К сожалению, не всей. Только небольшой кусок горной части. Но здесь был отмечен каждый пик, все озера, реки и маленькие деревушки, теснящиеся вокруг тропы, ведущей в Румунг.
— Сейчас мы тут. — Нара приложила палец в центр зеленого массива леса, подступающего к городу.
— Я узнаю эти озера. — Сагюнаро указал на три синих круга среди вершин.
— Глаза гор, — отозвалась девушка, прочитав названия, написанные мелкими буквами.
— Мы останавливались на ночь возле них. И, насколько я помню, шли вот так. — Он провел по бумаге, указывая их давний путь. — Тропа тянулась по этим холмам, спустилась в ущелье — вот оно. Затем поднялась на склон. А здесь, не так далеко от него, — перевал, о котором говорила наша проводница, Имари. И он нарисован, в отличие от дороги, где мы шли с Рэем и Гризли. Похоже, о ней действительно не знают.
Нара одобрительно улыбнулась, еще раз внимательно изучив отрезок пути, который им придется пройти:
— Да. Отличный маршрут. Лучше, чем тот, что планировала я.
— Даже если не смогу точно сориентироваться на месте, — продолжил Сагюнаро, — шиисан узнает тропу.
— Как он это делает? — с профессиональной заинтересованностью заклинателя спросила девушка. — Как ты вообще ориентируешься в пространстве, когда преображаешься?
— По запаху, звукам, потокам воздуха, с помощью осязания… — Еще он хотел упомянуть о разной степени боли, но в последний момент передумал, чтобы не вызывать потока лишних вопросов и ненужной жалости.
— Интересно, — задумчиво произнесла Нара, бережно сворачивая карту. — В смысле, еще никто не мог посмотреть на мир глазами шиисана, не будучи шиисаном.
— Похоже, мне повезло, — тихо рассмеялся Сагюнаро.
— Да, мне тоже, — весело ответила девушка, стараясь поддержать его оптимизм. — Расскажу тебе потом, как чувствует себя связанный с шима. Ну что, идем?
— Ты отдохнула?
— Да.
Вряд ли это было правдой. Ее движения утратили прежнюю уверенную легкость, девушка старалась держаться бодро, хотя заклинатель видел, что она лишь пытается убедить его и главное — себя, будто полна сил. Но он не мог ей помочь.
— Надо идти, — повторила Нара, провела ладонями по вискам, посмотрела на Сагюнаро, и вдруг по ее лицу, осунувшемуся от усталости, мелькнула тень беспокойства, взгляд, обращенный на спутника, стал тревожным.
— Что? — спросил он.
— У тебя кровь по лбу течет, — сказала она напряженным голосом.
Он быстро поднял руку, мазнул по коже, посмотрел на пальцы, испачканные красным. Кости левой руки заныли, ладонь свело от привычной боли.
— Ты кого-то почуял? — Девушка начала оглядываться, пытаясь понять, откуда может появиться угроза.
— Нет.
В разрушенном здании и его окрестностях по-прежнему не было ни одного духа. Ни опасного, ни нейтрального, ни безвредного. Но Сагюнаро ощутил всплеск беспокойства. Не своего. Шиисану захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Еще никогда он не изъявлял подобных желаний.
— Уходим. Быстро. — Сагюнаро подхватил сумку девушки и поспешил к выходу.
Нара бросилась за ним.
— Думаешь, нас обнаружили?
— Не знаю, — он первым нырнул в узкий коридор среди кустов. Выбрался наружу, выпрямился в полный рост, и тут же на него упал дождь. Стена воды хлынула с неба, пробивая бреши среди ветвей, срывая листья, потекла мутными потоками по земле и связала одержимого по рукам и ногам, словно канатами. Шиисан взвыл, застилая глаза болью, взорвавшейся в голове. Попытался рвануться прочь, но водная стихия держала его очень крепко.
— Сагюнаро! — воскликнула такая же промокшая Нара, появляясь рядом с ним. — Идем. Скорее! Дождь смоет все следы.
— Это не дождь, — ответил он с трудом. — Каждая капля — сеть. Я не могу двинуться.
Вода текла по лицу, смывая кровь, превратила одежду в мокрые тряпки, струилась по костяному клинку. Казалось, она прошивала тело одержимого насквозь длинными стрелами, падающими с крон деревьев в землю. И он, нанизанный на струны дождя, не мог даже пошевелиться.
— Я не знаю такого заклинания! — крикнула Нара с яростным отчаянием. — Я не знаю, как его отменить! И я не понимаю, на кого оно действует, на человека или на шиисана в тебе.
— Не важно. Уходи одна.
— Нет!
— У тебя есть карта. Ты знаешь дорогу.
— Я тебя не оставлю!
— Беги. Иначе схватят нас обоих. Доберись до храма заклинателей! Расскажи обо всем.
— Я не могу…
— Ты выжила в день духов. И должна выжить сейчас. Уходи, пожалуйста.
Она смотрела на него сквозь дождь, и ее отчаянный взгляд прожигал его глаза, почти ослепленные водой. Нара должна была понимать, что другого выхода нет, но не могла сдвинуться с места, словно ее тоже связало заклинание, пленившее шиисана.
— Иди!
Она закусила губу, потом стремительно шагнула вперед. Крепко обняла Сагюнаро, так что он успел почувствовать сквозь ледяную, мокрую одежду жар ее тела, так же быстро отпрянула и растворилась в стене воды.
Одержимый остался один. Шиисан больше не вырывался, зачарованный шумом дождя и непрерывным потоком, омывающим его тело. Он не знал, сколько времени продолжался этот плен, полностью слившись с игрой стихии. Час, два, сутки… не было ни мыслей, ни желаний, ни чувств.
А потом из пелены ливня бесшумно выдвинулась черная колесница, похожая на гигантское насекомое. Капли срывались с ее вороненого обода, влажно блестел купол крыши.
Сагюнаро смотрел, как она медленно приближается к нему, покачиваясь на неровностях земли, подгребая тяжелыми лапами мокрые листья.
Маги не стали выслеживать и ловить беглецов по всей Агосиме. Просто накрыли окрестности Румунга мощным заклинанием и пришли к связанному пленнику.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Тишина упала на одержимого, спеленав толстым, влажным коконом, день погас, мгновенно повернувшись против своей оси и показывая всему миру черную изнанку. И даже зрение шиисана не могло пронзить ее.
…Когда беглец начал приходить в себя, то ему показалось, что он все еще висит в пещере неизгоняемых. Болели вывернутые руки, по лицу текла кровь, склеивая волосы, одежда промокла и прилипла к коже. Сагюнаро с трудом поднял голову, но вместо духов увидел перед собой Руама и еще трех магов, наблюдающих за ним со сдержанным интересом.
Он рванулся вперед и понял, что его запястья и лодыжки оплетены ремнями, растянутыми между деревьев. Из глубоких порезов на предплечьях струилась кровь.
Реальность была ничуть не лучше постоянного кошмара. Не обращая внимания на его попытки вырваться, Руам читал длинное монотонное заклинание. На земле было начертано несколько символов, они то светились, то гасли, превращаясь в тусклые пепельные полосы.
— Если не получится в этот раз, убей его, — бросил, проходя мимо, один из магов.
Подле Руама стоял человек. У него было бледное лицо с тонкой вязью татуировки по левой половине, сложнейшее переплетение линий. Черную одежду — длинный балахон — покрывал причудливый белый рисунок.
Незнакомец смотрел на Сагюнаро с интересом, чуть склонив голову набок, словно никогда не видел ничего забавнее — человек, истекающий кровью, подвешенный на веревках. Заклинатель на миг прикрыл веки, а когда поднял их, увидел, что тот стоит рядом. Его бледные, словно выцветшие глаза внимательно рассматривали пленника.
— И долго ты собираешься это терпеть? — спросил он. При этом его губы не шевелились, насмешливый, глухой голос прозвучал у Сагюнаро в голове.
— Что? — спросил пленник так же беззвучно.
— Хочу знать, насколько тебя хватит? Сколько еще ты собираешься позволять смертным издеваться над собой?
Заклинатель понял, что это не человек. И даже догадался, кто он такой. Но в голове, заполненной туманом боли, не возникло мысли ни о страхе, ни об осторожности.
— Я знаю, что им нужно. Заполучить мою силу. Подчинить меня. Управлять мной. И моими детьми. Дай им, наконец, то, о чем они просят.
— Я не могу.
— Ты наш, с тех пор как попал в мой храм. И мы оба знаем об этом. У тебя была небольшая отсрочка. Теперь пора возвращаться.
— Не могу.
— Хочешь умереть? Ты близок к этому.
— Я не хочу умирать.
— Тогда сделай то, о чем тебя просят. А потом…
Он подошел еще ближе, Сагюнаро почувствовал его запах, жаркое дыхание коснулось уха вместе с шепотом, в котором сплелись четыре коротких слова. Обещание. Надежда или награда.
Для духа, которым становился и не мог стать человек, это должно было быть прекрасным вознаграждением за мучение.
«У меня нет выхода, — подумал заклинатель отстраненно. — Жизнь вытекает по капле. Я скоро умру. Совсем скоро. Какой тогда смысл во всем? Что бы сделал Рэй? Заключил договор? У него всегда получалось…»
— Что мне надо сделать? — спросил он стоящего рядом.
Шарх протянул руку и коснулся его затылка. Острые когти впились в кожу. По голове побежали тонкие обжигающие струйки. Они потекли на лицо одна за другой, переплетаясь, путаясь, расходясь в стороны. Когда горячий поток коснулся глаз, Сагюнаро ослеп. И в то же время прозрел. Запахи, звуки, осязание, волны воздуха несли с собой тепло чужих тел, холодную величественность деревьев, шелковую мягкость травы.
— Смотри! — послышался восторженный человеческий голос. — Он преображается!
— Слишком быстро. Я едва держу его.
— Добавь второй круг защиты.
Веревки лопнули, он упал, ударился коленями и ладонями, впился в землю скрюченными пальцами. Медленно поднял голову. Маги, оказавшиеся рядом, отшатнулись. Руам рассмеялся. Затем быстро прочитал заклинание подчинения. В его голосе звучала уверенность в полном повиновении существа, стоящего перед ним на коленях, и плохо скрытое торжество. В ответ на которое по бледному лицу плененной сущности скользнула едва уловимая презрительная усмешка, но маги, ослепленные своим могуществом, этого не заметили.
ХЭНО
Дома горели. Жар от пылающих зданий бил в лицо. Над травой стлался тяжелый жирный дым. Сверху падал дождь. На земле лежали мертвые тела.
Хэно — первое крупное поселение в провинции Андо, к которому пришлось применить физическую и магическую силу. Остальные глухие, забытые духами деревушки не интересовали магов. Как, впрочем, и жителям оказалось все равно, какие заклинатели пройдут по их землям. Из Варры или Румунга. Был бы хороший урожай и не увеличивали бы налогов. К духам они привыкли.
Сейчас колесницы магов неторопливо двигались по улицам. Все одинаковые, сплетенные из черной, шипастой сети, напоминающие навершие боевой палицы духа-воина Руга. Острый клин впереди, над ним купол, защищающий мага, позади три когтя, которые при остановках впивались в землю, будто пытались вытянуть из нее все соки.
Несколько повозок выстроились на площади. Остальные подтягивались из переулков, петляющих между догорающих домов. Словно гигантские жуки, забравшиеся погреться на пепелище.
Сагюнаро стоял перед горящим домом и не мог сдвинуться с места. Огонь заворожил его. Особенного красива была пляска пламени над крышей старосты Хэно. Одноэтажное приземистое строение, как и все в поселке, превратилось в великолепный пламенный дворец. Красные языки облизывали стены, прятались среди обрушившихся балок, чтобы внезапно взметнуться вверх снопами колючих искр.
Когда одержимый поднимал голову, холодные капли падали ему на лицо, остужая этот жар, скапливались в глазницах маленькими лужицами и стекали вниз по вискам. Брызги попадали в ноздри.
Он вдыхал дождь и смотрел сквозь него. Сверху вода, снизу огонь, языки пламени мотал ветер, земля трескалась от пекла. Четыре стихии сошлись в непрерывной схватке. А Сагюнаро стоял между ними, наслаждаясь хлесткими ударами ветра и холодными, свежими, тонкими струйками воды, которые текли по слепому лицу вместо липкой, тягучей крови.
Прежде неподалеку постоянно находился кто-нибудь из магов. Наблюдал, но не подходил близко. Следил, не проснется ли в неизгоняемом человеческая натура. Однако пока ничего настораживающего не происходило.
Сейчас надзирать за ним не было времени. По округе рыскали райтонингу, похожие на серые молнии в своем стремительном беге. Быстрые и беспощадные. Их сил было предостаточно, чтобы справиться с жалкими деревенскими сторожами, которые мнили себя настоящим гарнизоном. Те даже не успели понять, что происходит.
Магов Румунга было всего два десятка, но казалось гораздо больше. Они успевали повсюду. Духи ловили тех, кому пришло в голову бежать. Убивали на месте или тащили к своим хозяевам. Словно послушные пастушьи псы, сгоняли людей на площадь, в кольцо хищных колесниц.
Один райтонингу прокрался мимо Сагюнаро, не сдержался и зашипел на него. Тот медленно повернул голову, и тварь тут же сгинула, зная, что лучше не связываться с шиисаном.
Рядом остановилась колесница, издав сухой стрекот рассерженного насекомого, раскрылась, и на землю спрыгнул кто-то из магов. Судя по тяжелым шагам, вминающим каблуки сапог в землю, и запаху корня сандала, давно въевшегося в одежду, — Руам. Человек, который считал себя учителем и хозяином.
— Позволишь тебя отвлечь ненадолго? — спросил он весело и бодро.
Сагюнаро с большим трудом оторвал взгляд, наполненный дождем и огнем, от пожара.
— Кто? — Его голос звучал не так, как прежде. Глухо, тускло, смазанно. Чужие интонации.
— Заклинатели из ордена. Двое. Понятия не имею, что они здесь забыли.
— Где?
— Небольшой уютный домик на окраине.
Сагюнаро легко вскочил на выступ колесницы, ухватился за изогнутое ребро, выступающее из борта. Повозка устремилась вперед. Держась одной рукой, одержимый свесился чуть вбок, позволяя ветру, вызванному движением, окатывать себя с ног до головы. И ловил дождь всем телом.
Селение, окутанное шелестом дождя и шелковым шуршанием пламени, казалось вымершим. Только иногда издали долетал прерывистый детский плач. Голосов взрослых слышно не было.
Небольшим уютным домиком оказался маленький храм. Сагюнаро спрыгнул на ходу и пошел по ухоженному саду, жадно вдыхая свежую зелень мокрой травы, влагу узких ручейков и горечь водяных стрелолистов, растущих по их краю. Умиротворяющие ароматы перебил запах разгоряченного человеческого тела.
— Пытаются сопротивляться, — азартно сказала Ари, обращаясь к Руаму, появившемуся следом за одержимым. — Мы закрыли дом — на нем плотная сеть. Они не могут ни позвать на помощь, ни принять ее. Ни один дух не войдет и не выйдет. Может, сожжем их вместе со зданием, чтобы не терять время?
Для нее все это было занятной игрой.
Из дома тянуло отчаянным призывом, подкрепленным запахом свежей крови. Маги не слышали его или воспринимали не так, как одержимый. Даже шима, связанные с людьми, не реагировали. Быть может, не нуждались в подпитке чужой жизнью.
Сагюнаро повернул лицо к храму и молча направился к входу.
— Эй, куда ты?! — воскликнула женщина, порываясь остановить его.
— Пусть идет, — довольно сказал Руам, удерживая ее за руку. — С заклинателями у него свои счеты. И ему тоже надо есть.
Сагюнаро шел по тропинке, слушая, как хрустят мелкие камешки под ногами, и одновременно пытаясь уловить отголосок за деревянными стенами. Два человека, совсем рядом.
Барьер, который установили маги, чтобы не дать возможность заклинателям вызвать духов, напомнил одержимому поток сильного воздуха. Он легко преодолел его и вошел в храм. Медленно поднялся по крыльцу, прислушиваясь, как поскрипывают под его весом старые, рассохшиеся ступени. На лицо упала кружевная тень от деревянного резного диска, свисающего со ската крыши. Звон капель, разбивающихся о камни, звучал нескончаемой, умиротворяющей музыкой. Когда-то Сагюнаро мечтал жить в таком маленьком храме, читать книги, совершенствовать формулы изгнания и призыва духов. Теперь он сам стал сущностью, которая не может проигнорировать зов смерти и крови, потому что только убийством и живой плотью должна была жить его новая, вечно голодная суть.
Внутри слышалось мелодичное позвякивание ветряных колокольчиков. Ароматы дерева и сухих цветов безуспешно пытались заглушить дуновения, несущие с собой человеческий страх, боль и отчаяние.
Заклинатели находились в небольшом зале для тренировок. Один, судя по запаху сухой кожи и ленивой, тягучей крови, — пожилой мужчина. Он умирал. Жизнь текла из его плохо перевязанных ран и впитывалась в циновки, расстеленные на полу. Ее силой он пытался разрушить барьер, окружающий храм, чтобы спасти ученика и, быть может, спастись самому. Отчаяние толкнуло на призыв сущности-разрушителя, когда он понял, что защитники уже не помогут. К сожалению, его услышал только Сагюнаро.
— Шиисан! — крикнул дрожащим от страха и беспомощности голосом, увидев вошедшего, второй заклинатель — юноша, едва окончивший обучение.
Вскочил, пытаясь применить какую-то формулу, но та едва уловимым дуновением воздуха пронеслась мимо цели и развеялась весенним ветерком.
На месте руки неизгоняемого безболезненно появился меч. Повернув его плашмя, Сагюнаро отбросил в сторону мальчишку, чтобы не путался под ногами. Тот ударился о стену и потерял сознание. Одержимый склонился над мужчиной.
— Ты умираешь, — сказал он, вдыхая смерть, струящуюся из его ран. — Но еще не скоро.
— Так убей меня сейчас, тварь, — прохрипел, задыхаясь, старший наставник. — Чего ждешь?
Сагюнаро почувствовал тень удивления. Человеку реально было договориться с ним. Даже теперь, в доме, осажденном магами, без возможности вызвать защитника. Заплатить своей кровью или плотью за спасение себя или своего ученика. Сагюнаро знал заклинателей, которые могли найти общий язык с самой темной сущностью. Вернее, заклинателя. Одного. И тот сейчас очень далеко. А этому было не дотянуться до способностей Рэя.
Только теперь бывший маг понял, что могли испытывать разумные сущности, когда являлись на зов и натыкались на подобный прием. Неужели неизгоняемый не заслуживает немного элементарной вежливости?
— Ты сам позвал меня.
Мужчина выругался, пытаясь приподняться и оглянуться на оглушенного ученика.
— Тебяя не звал, шиисан.
— Тогда ты глуп, если думал, что на зов крови к тебе не явится подобный мне дух. Но мы можем достичь соглашения, — сказал он прямо, надеясь на здравый смысл служителя храма. — Я помогу тебе.
— Убирайся. Здесь ты ничего не получишь.
Сагюнаро выпрямился, глядя на человека с усиливающимся интересом. Тот не желал получить спасение от неизгоняемого. Он считал, что может позволить себе выбирать. Или просто боялся.
— Ты все равно умираешь.
— Лучше умереть… чем говорить с таким… как ты… — Его голос прервался, в горле заклокотало. Кровь полилась сильнее.
— Как хочешь, не буду настаивать. — Сагюнаро отвернулся и подошел к ученику, понимая, что его любопытство становится сильнее голода. И решил попробовать другую тактику.
Наклонился, ударил несколько раз по щекам рукой, свободной от меча, приводя в чувство, взял за волосы и заставил смотреть на себя.
— Вставай и беги. Если можешь.
Вряд ли тот понимал, о чем ему говорят. Сладкий запах страха бил в ноздри одержимого, становясь приторным до отвращения. Сагюнаро не был уверен, что его вообще слышат.
— Ты можешь ускользнуть, если захочешь.
Юношу трясла нервная дрожь, он задыхался, глядя в невидящие глаза неигоняемого.
— Я выведу тебя.
Молодой заклинатель сжался, пробормотал что-то, удар его руки был довольно быстрым для человека. Сагюнаро почувствовал, как в его тело входит холодная сталь, колючая из-за магии, наполнявшей ее, и ответил машинально, прежде чем успел понять, что делает. В грудь мальчишки вонзился костяной клинок. Тот сдавленно вскрикнул и безвольно повалился вперед, еще сильнее насаживая себя на оружие шиисана.
Сагюнаро вырвал меч из человеческого тела, но было уже поздно. Мертвый заклинатель повалился на циновки, а оружие жадно впитывало свежую кровь.
— Великолепно, — произнес за спиной восторженный голос Ари. — Быстро и чисто.
Шурша подолом длинного платья по циновкам, женщина подошла к одержимому.
— Пришла проверить? — спросил он, взялся за рукоять ножа, торчащую из живота, и потянул. Боли не было, но магия, наполнявшая оружие, причиняла неудобство.
— Не стану скрывать, я сомневалась в тебе, — честно повинилась маг. — Готова признать свои ошибки. Разреши, помогу.
Сагюнаро, ничего не ответив, выдернул кинжал из раны, отбросил его в сторону.
— Крови нет, — заметила Ари, касаясь кончиками пальцев его одежды. — Ты все быстрее переходишь в сферу потусторонних сущностей. Скоро совсем перестанешь быть человеком.
— Я уже не человек.
Он первым вышел из храма, больше не замечая ни перезвона колокольчиков, ни шепота дождя, ни запахов сада. Женщина спешила следом.
— Оба мертвы, — сказала она, подходя к Руаму.
Тот удовлетворенно хмыкнул и обратился к кому-то, стоящему рядом:
— Я говорил, что смогу приручить его, а ты не верил. Твой бывший ученик делает большие успехи.
Сагюнаро повернулся к новому действующему лицу, почувствовал запах чистой полотняной одежды, терпкого корня алатана, а также сосредоточенного спокойствия и узнал магистра Хейона.
— Ты убил их? — спросил тот своим негромким, уверенным голосом.
— Я убью и тебя, если потребуется, — ответил одержимый, отворачиваясь, — ты же хотел научить меня именно этому.
— Я говорил, что смогу приручить его, — смеясь, повторил Руам и обратился к Сагюнаро: — Ты ранен. Возьми.
К нему подтолкнули кого-то. Он вытянул руки, сжал между ладонями теплое, гладкое лицо, кожа которого была покрыта испариной, услышал прерывистое дыхание, стук зубов, которые сомкнулись, чтобы сдержать крик, приблизился к нему, почувствовал запах листьев, мха, сухой травы, панического страха, надежды и отчаяния… Узнал. Нара, которая бежала вместе с ним и пыталась помочь. Значит, она осталась жива и жила все это время.
Притянул ближе, ощущая горячий ток крови, а еще — отдаленную слабую вибрацию чуждой потусторонней сущности. Он мог убить девушку, но отчего-то не хотел делать этого.
— Я не уничтожаю подобных себе. Пока они не угрожают. А эта испугана и беспомощна.
— Она — человек.
— С ней дух. Я его чувствую.
— Тебе не нужно убивать ее, — прошелестел рядом вкрадчивый голос Ари, плеча коснулась, лаская, живая рука. — Просто поешь.
— Я сыт. Но девушку оставьте. Мне нужны ее глаза.
Он сгреб теплые растрепанные волосы Нары, запрокинул ее лицо, впиваясь в него слепым и в то же время все видящим взглядом, второй рукой до боли сжал виски, чувствуя, как бьется под ними испуганная, трепетная жизнь.
Его оставили в покое. Маги отошли, у них были дела поважнее, чем наблюдать, как шиисан играет со своей жертвой. А он привлек Нару к себе так близко, что ее ухо оказалось у самых его губ.
— Я не сумел их спасти, — прошептал он.
— Знаю, — ответила она так же тихо.
— А ты не сумела бежать.
— Я вернулась.
— Глупо. Зачем?
— Не могла оставить тебя одного с шиисаном.
— Глупо, — повторил Сагюнаро, но признался себе, что рад ее возвращению. — Как тебя приняли назад?
— Нормально. Я сказала, что испугалась. Связь с шима помутила рассудок. Вряд ли они поверили, но меня взяли обратно. — Она помолчала, а потом спросила, запнувшись: — Ты… видишь что-нибудь?
— Чувствую запахи, ощущаю движение воздуха, тепло, холод, тень, этого достаточно, чтобы понимать, что происходит.
— Тогда зачем тебе мои глаза?
— На всякий случай. Вдруг упущу что-то важное. — Он выпустил девушку, взял за плечо и подтолкнул к выходу из сада. — Рассказывай, что вокруг.
— Дома горят. Это красиво и страшно. Пламя пригибается к земле и как будто усмехается, глядя нам вслед. Очень тихо. На деревьях не шевелится ни один лист. Ветви мокрые, спускаются почти до травы…
Она продолжала говорить, не останавливаясь. Наверное, так ей было легче переносить то, что творилось в деревне.
Недолгий путь Сагюнаро до площади сопровождался тихим, мелодичным голосом Нары и ее красочными, эмоциональными описаниями.
— Дома старые, ветхие, покрыты зеленым и серым мхом. На некоторых крышах выросли кусты. В городке лишь несколько улиц, все начинаются и заканчиваются в лесу. Мы идем по самой короткой — от храма к площади. Вокруг горы, поросшие дремучим лесом. Склоны кажутся темно-синими. На них густой туман. Иногда тучи расходятся, и тогда в разрывах становятся видны три вершины — стоят, как будто наклоняясь вперед. И выглядят довольно жутко.
— Они называются Нантай, Нёхои и Тароу, — произнес Сагюнаро прежде, чем понял, о чем говорит. — Очень давно им поклонялись, считая спящими духами.
— А потом? — спросила Нара с любопытством, как будто сейчас не было ничего естественнее разговора о верованиях предков.
— А потом мы перестали смотреть на небо и стали искать духов у себя под ногами.
Девушка промолчала, а Сагюнаро пояснил:
— Все мельчает. Мы сами и те, кому мы поклоняемся.
— Я понимаю, о чем ты, — в голосе девушки послышалась невеселая улыбка. — Эти вершины жуткие и в то же время притягивающие. Прямо как ты.
Последняя фраза заставила Сагюнаро задуматься о том, что еще не приходило ему в голову.
— Как ты видишь меня?
— Тебя? — Она замешкалась, не решаясь продолжить.
— Ты обещала рассказывать обо всем.
— Ладно. — Нара помедлила, а затем начала говорить неторопливо и сухо: — Если глянуть мельком — кажешься обычным парнем в простой льняной одежде, с длинными прямыми светлыми волосами. Но если присматриваться — ты стал как будто выше и держишься очень прямо. Худой, одежда болтается как на вешалке. Но от этого не выглядишь больным или беспомощным. Скорпена тоже тощая, но не делается от этого менее опасной. — Она прервалась, и Сагюнаро понял, что ей не совсем приятно рассматривать его. — …Если хочешь посмотреть на кого-то, поворачиваешься всем корпусом, склоняешь голову, лицо при этом неподвижное, холодное, белое, пустое, хотя видно, что черты правильные. Глаза затянуты тусклой пеленой, даже цвет не разобрать, но кажется, ты все равно смотришь. Только не как человек. Взгляд очень вещественный. Ты ощупываешь им каждого, кто приближается к тебе. Довольно неприятное чувство. А еще у тебя все время подрагивают ноздри, — видно, ты улавливаешь запахи, которые вокруг. Движения хищные, стремительные и плавные… Вот это я вижу.
— Спасибо, — ответил Сагюнаро, действительно испытывая признательность к девушке за честность.
Она кивнула, передернула плечами — одержимый уловил это движение по волне теплого воздуха, коснувшегося его.
— Ветер ледяной, — пояснила Нара. — Не чувствуешь?
— Нет. И ты скоро перестанешь его ощущать. Шима защитит тебя от холода, жары, голода…
— Пока он только спит. И если честно, я рада этому.
Она замолчала — мимо прошел Икиру, окинув юношу и девушку цепким взглядом. Сагюнаро узнал этого мага по непрерывному пощелкиванию камней, которые тот носил в руке. Длинные пальцы быстро перебирали гальку, и казалось, она сама ползает по его ладони, словно живая. Маг ушел, но Нара все равно поспешила перевести разговор на нейтральную тему и делала вид, будто ее интересует только погода в провинции Андо.
— Хорошо, что дождь почти прекратился.
— Жаль, — ответил на это Сагюнаро, прислушиваясь к удаляющемуся звуку постукивающих камней. — Когда идет дождь, мне спокойнее.
— Он завораживает тебя так же, как текущая вода, пламя и опадающие листья?
— Да.
Нара вдруг быстро коснулась его предплечья, словно пытаясь удержать:
— Осторожно, лужа.
— Я знаю. — Сагюнаро слышал редкие удары капель о воду и ощущал запах грязной влаги.
— Ну да. — Спутница поспешила убрать руку и продолжила прерванный разговор: — Наверное, надо носить с собой свечу, чтобы зажигать, когда ты начнешь терять контроль над собой?
— Не уверен, что одной свечи будет достаточно.
— Но я все же попытаюсь, — в ее голосе прозвучала улыбка, которая сразу угасла. — Мы подходим к площади. Там много народа. Все селение.
Толпа издавала густой запах просяного масла, редьки, влажной ткани и плохо выделанной кожи, молока, хлеба, овчины, а также молодой, быстрой крови, старости, болезни, настороженности, любопытства.
— Знаешь, они больше не выглядят испуганными и подавленными, — заметила Нара, собираясь приблизиться, но спутник взял ее за плечо, останавливая, и заставил отойти в тень дома, стоящего в отдалении.
Теперь они видели спины крестьян и Сикха на крыше колесницы. Длинные жгуты его волос намокли от дождя. Алая одежда выделялась на фоне серых, замшелых стен еще одним языком пламени. За домами мелькали такие же яркие вспышки.
Маг возвышался над людьми, словно сам дух-воин Руг, и его раскатистый голос накрывал собой всю площадь.
— Мы знаем, что вы голодаете и терпите лишения. Ваши земли оскудели, и даже травы на лугах не хватает для того, чтобы прокормить скот. Снег выпадает рано, а сходит поздно. Рыба уходит из рек. В этом году гречиха и просо не уродились, а плодов нет даже на горных дубах и каштанах. Отчего это происходит? Маги Варры заставляют вас терпеть лишения. Они делают все для того, чтобы столица купалась в роскоши. Переманивают хранителей ваших полей, портят погоду здесь, чтобы над ними круглый год светило солнце…
— Какой бред, — прошептала Нара, переминаясь с ноги на ногу рядом с Сагюнаро. — При чем тут заклинатели? Здесь просто суровый климат. И как вообще он может говорить о Варре, когда сам сжег половину домов и убивал людей.
— Он убил только главу поселения, сборщика налогов, стражей и их семьи, — ответил Сагюнаро, — всех тех, кого можно считать пособниками заклинателей, которые портят жизнь простым людям.
Нара промолчала, но ее резкое дыхание показывало, как она сердита.
Громогласная продуманная речь мага заставляла людей слушать и слышать то, что он хотел, чтобы они услышали. В толпе то и дело раздавалось согласное бормотание и поднимался ропот против мнимых врагов.
— Вы живете в разваливающихся хижинах, замерзаете суровыми зимами, платите непомерные налоги, чтобы они могли прохлаждаться во дворцах. Нас — истинных повелителей духов и защитников людей — прогнали с наших земель, вынудили уйти за горы. Но сегодня мы вернулись. И мы наведем порядок в Аканэ. Ваши земли снова станут плодоносными, ваши дети перестанут болеть, а старики умирать от голода.
Пафос этих высказываний в конце концов заставил поморщиться даже Сагюнаро, Нара дрожала от возмущения, но люди восхищенно слушали посулы и обещания все новых кар, которые посыплются на коварных заклинателей, обманом лишивших мирных крестьян урожаев, теплого лета и мягкой зимы.
— Как они могут верить в эту чушь?! — воскликнула Нара, но ее голос заглушили восторженные возгласы толпы.
Сагюнаро крепко сжал ее запястье, чтобы заставить успокоиться, и сказал:
— Людям всегда нужен виноватый. И они всегда готовы его наказать.
— Им прекрасно задурили голову, — резко произнесла она, и одержимый понимал, ее злость направлена не на него. — Никогда не думала, что Сикх такой великолепный оратор. Я от него за все время обучения двух слов не слышала.
— Они хорошо подготовились.
Нара раздраженно пожала плечами, а Сагюнаро снова принялся слушать. Маг как раз завершал свою зажигательную речь и несколькими последними фразами окончательно убедил слушателей в своей спасительной миссии. Одержимый невольно всмотрелся в спины людей — не стоит ли за каждым дух-чуи и не морочит ли голову, заставляя верить во все, что им говорят. Но никого рядом с крестьянами не было. Им было достаточно собственного давнего недовольства.
— Все, представление окончено, — сказала Нара, когда голос мага стих и крестьяне дружно загомонили, обсуждая услышанное. — Видел бы ты, как они счастливы и чуть ли не дерутся, предлагая свои дома истинным заклинателям из-за гор, чтобы те могли переночевать. Думают, им сотню добрых духов пригонят, чтобы те за них на полях работали.
— Идем, — отозвался ее спутник. — Не хочу, чтобы меня видели.
Стараясь не попадаться на глаза людям, они отправились прочь. По-прежнему накрапывал дождь, под ногами чавкала грязь, деревья глухо шумели под порывами ветра. Возле ближайшего дома журчала вода, переливаясь из заполненной доверху бочки.
— Расскажи мне о магах. — Сагюнаро вновь подставил лицо холодным каплям.
— Что именно? — нехотя спросила задумавшаяся Нара, шагающая рядом с ним.
— Что ты знаешь?
— С первого взгляда создается впечатление, будто они все равны, мнение каждого выслушивается и обсуждается. Но все равно будет так, как скажет Сикх. Он самый главный. Он все решает в итоге. Его ближайший помощник — Руам. Третья по важности персона — Ари. Все остальные — фактически исполнители их приказов.
— А Хейон?
— Он, и все мы, всегда оставались чужими. Нет, от нас как будто ничего не скрывали, делились знаниями, разрешали ходить где угодно, брать любые книги, отвечали на вопросы. Но мы все время оставались в стороне. Нас не допускали в ближний круг. Мы никогда не были частью их магической сферы. Понимаешь?
Ее спутник наклонил голову, ничего не отвечая, а она вдруг воскликнула с неожиданной горечью:
— Зачем он это делает?!
— Кто?
— Учитель. Он же заклинатель. Как он может идти против своих?
— Может быть, он никогда не считал их своими. Или у него нет выбора.
— Он прекрасно знал, куда направлялся, знал, что его ждет, и был готов к этому, — голос Нары зазвучал ниже от гнева и отчаяния, которые она пыталась сдержать. — А мы были слишком послушными. Шли туда, куда нас направляли, не задавали вопросов, не имели своего мнения, подарили свою свободу и возможность распоряжаться собой. И посмотри, куда это нас завело.
Она говорила о себе и Казуми, но Сагюнаро прекрасно понимал, что то же самое можно было сказать и о нем. Он сам пошел в Агосиму, остался в храме Румунга, приняв убедительные доводы Руама, и теперь должен расплачиваться за это…
Дождь пошел сильнее. Стало темнеть. Одержимый узнал это по мягкой, ласкающей свежести, опускающейся на лицо. В крошечных окнах загорались огоньки. Собаки, прятавшиеся по конурам, испуганные нашествием сущностей, начали порыкивать на прохожих. У заборов шныряли дикие кошки, злобно шипя на магов. Их глаза светились раскаленными углями.
По пепелищу, оставшемуся от дома главы селения, бродил одинокий дух и злобно скалился на проходящих мимо.
Сагюнаро стоял во дворе в черной тени. Нара ушла совсем недавно. Замерзла, промокла и устала. А для него пребывание под дождем приносило только удовольствие. Вода, текущая по телу, уносила смутные, тревожащие чувства, давала возможность побыть самим собой, хотя он уже не знал, кем является на самом деле. Но даже призрак покоя был приятнее.
Люди, освободившие свое жилище для магов, отправились спать в сарай, и одержимый долго прислушивался к их счастливому шепоту. Крестьяне — муж с женой — рассуждали о том, как правильно убили старосту селения, который только и знал, что налоги собирать. И сожалели лишь о том, что дом его сожгли — там можно было набрать много добра. Затем затихли.
Сагюнаро продолжил бродить вокруг дощатых стен, то отдаляясь, то сужая круги, пытался уловить в воздухе нужный запах, слушал звуки, размытые дождем. И наконец на его ожидание ответили. Из темноты вышел невысокий, тонкий человек в просторном облачении. Он небрежно держал над головой зонт, в рукояти которого был спрятан клинок. Одержимый чувствовал близкий аромат стали, с тонким плетением магии на ней, скрытый в дереве. Капли мягко барабанили по туго натянутой ткани, словно по широким глянцевым листьям.
— Меня ищешь? — мастер Хейон остановился в паре шагов от Сагюнаро.
— Да. — Тот глубоко вдохнул, но запах учителя остался прежним — корень алатана, свежее полотно, мокрая кожа сапог, шима, привязанный к человеку — холодный, медленный, как рыба, спящая глубоко в воде. Сдержанные движения заклинателя не выдавали ни страха, ни напряжения.
— Хочешь поговорить?
Беседовать не имело смысла, но Сагюнаро все же задал вопрос, который не давал ему покоя в прежней жизни.
— Зачем вы пришли сюда?
— За знаниями, — ответил Хейон так, словно этот ответ подразумевался сам собой и другого быть не могло. — А ты?
— За местью.
— Отомстил?
Сагюнаро задумался. Жалкая фигура Казуми, корчившаяся у его ног, ужас, покорность, беспомощность.
— Пожалуй. А вы получили, что хотели?
— Да.
— Это стоило того? — бывший ученик повел головой в сторону медленно остывающих развалин.
— За все надо платить, — веско произнес мастер Хейон. Именно так он рассказывал во время обучения о повадках духов и формулах, лучше всего применимых к ним. — Ты расплачиваешься своей человеческой сутью и одиночеством за могущество шиисана. Рэй — бедностью и людским пренебрежением к недозаклинателю — за свободу. А Нара — свободой за недоступные ей умения. Она родственница знаменитого оружейника и всегда мечтала научиться создавать магические клинки, но для девушки эта работа была под запретом, однако она рвалась к ней изо всех сил. Казуми платит унижением и постоянным страхом за отражение власти, которое попадает на него от магов Румунга.
— А вы? — Сагюнаро сделал шаг вперед, сокращая расстояние между собой и учителем.
Тот не сдвинулся с места, и его внимательный, изучающий взгляд сквозь мелкую рябь дождя коснулся слепых глаз одержимого.
— Я променял спокойствие, уважение и власть — на знания, которых никогда не получил бы в Варре.
— Включите в счет жизни учеников, которые погибли во время дня духов. Не слишком ли высока цена?
— Знания всегда особенно дороги. Сначала плата ничтожно мала — всего лишь небольшое мыслительное усилие и крохотная часть времени. Затем она увеличивается. Муки поиска, бесконечные эксперименты, разочарования, отчаяние, ошибки. — Мастер Хейон сделал паузу, словно привлекая внимание учеников во время урока к особенно сложным формулам. — Иногда приходится расставаться с друзьями, любимыми, родными. Рисковать здоровьем и жизнью, своей или чужой. Но тем дороже становятся приобретенные сведения и умения. И знания в итоге покрывают все расходы. Они дают и свободу, и власть, и деньги, и жизнь. Редко кто понимает это. — В его негромком голосе прозвучало искреннее сожаление. — Ты рвался к ним больше всех моих учеников. И был в этом стремлении похож на меня. Поэтому я ценил тебя выше других.
Раньше, во время обучения в храме, Сагюнаро приятно удивили бы эти слова, он бы, пожалуй, даже испытал гордость за столь лестное мнение учителя. Теперь его не волновало, что думают о нем люди или маги. Так же как шиисану было плевать на мнение духов. Но одержимый ответил так, как ответил бы заклинатель, которым он был:
— Я бы не стал отправлять на смерть друзей даже ради новых формул изгнания или сведений об устройстве мира, и не хочу умирать сам.
— Поэтому ты не прошел испытание. — Мастер Хейон слегка встряхнул зонт, позволяя каплям с него скатиться на землю, Сагюнаро услышал их глухой стук. — Опыт, полученный из знаний, холодный разум, анализирующий их, не позволили бы тебе броситься на помощь недостойному. Но в итоге ты приобрел силу. И теперь ученик Руама, а не мой. Он ставит магическую мощь превыше всего остального.
Сагюнаро не стал спорить, доказывать свою правоту, искать доводы, которые могли бы поколебать уверенность собеседника. Раньше это было важно, теперь постоянные стычки людей друг с другом за первенство, которые продолжались даже в спорах, потеряли для него всякий смысл. Шиисан принимал лишь один вид борьбы — остальное не имело для него смысла.
Учитель понял, что больше ничего не дождется от ученика.
— Рад был побеседовать с тобой, Сагюнаро. Приятного вечера.
Одержимый промолчал. Вечер и так был приятным.
Мастер Хейон развернулся и неторопливо пошел обратно в дождь и темноту. Дом поглотил его, растворив в тепле своих запахов и тишине.
Но она продолжалась недолго.
В ветхом жилье, предоставленном магам, послышался шум. Стараясь не выходить из тьмы, Сагюнаро перебрался ближе.
На террасу быстро вышел, почти выбежал кто-то. И вслед ему неслось напутствие, произнесенное грозным голосом Руама:
— Где тебя носило?! Ты должен был сделать это час назад!
По ступеням загрохотали торопливые шаги, и голос Казуми, дрожащий от ярости, произнес очень тихо, но весьма эмоционально:
— Чтоб ты подавился своими сапогами!
Сагюнаро жадно наблюдал за ним, чувствуя сквозь дождь каждое движение человека и трепыхание сонного шима, пока еще совсем слабо связанного с заклинателем. Нападать одержимый не хотел, но наблюдать и выслеживать было увлекательно.
Казуми, неловко возясь со щеткой и тряпками, часто поглядывал в темноту. Ощущал присутствие посторонней сущности. Старался делать вид, что его ничто не беспокоит, но, когда внимание шиисана стало слишком настойчивым, не выдержал, выпрямился во весь рост и крикнул:
— Эй! Я знаю, что ты здесь!
Сагюнаро шагнул вперед, в тусклую полосу света, давая лучше себя рассмотреть.
Бывший сокурсник вздрогнул, отпрянул назад, едва не выронив сапог Руама:
— Это ты?! Я так и знал. Не смей охотиться на меня!
Одержимый видел размытую красную фигуру человека, которая размахивала руками, наклонялась, пятилась и даже пыталась сплести какую-то формулу. Чужой страх доставлял удовольствие, а еще большее — попытка заклинателя бороться с испугом.
— Что ты на меня уставился?! Чего тебе надо?
— На тебя забавно смотреть с этой стороны, — ответил Сагюнаро, глядя на него сквозь дождь.
— С какой? — нервно спросил Казуми, придвигаясь ближе к фонарю, словно свет мог защитить его.
— Со стороны духов.
— А ты все еще внятно говоришь, — пытаясь вернуть прежнее ехидство и уверенность в себе, произнес заклинатель, опираясь рукой о влажные перила крыльца. — И что же ты видишь?
— Человека, который забрался слишком далеко от дома. Заблудился. И почти потерял себя самого.
Казуми хотел ответить что-то резкое, огрызнуться, но помолчал и произнес на удивление спокойно:
— Мы все далеко от дома. И уходим все дальше. Особенно ты.
— Меня это не пугает. — Сагюнаро сделал еще несколько шагов вперед, чтобы дождь не смывал запахи, текущие из дома: трубочный табак, печеные лепешки, яблоки, сырой мох и сорванная трава — ароматы, теперь прочно связанные с Нарой.
— А меня пугает. — Казуми сел на верхнюю ступеньку, забыв о своем деле. — Пока мастер Хейон поручает только грязную хозяйственную работу. Но рано или поздно мне придется убивать наравне со всеми.
— Тогда у тебя два выхода — полностью слиться с шима и перестать переживать человеческие чувства. Или остаться человеком и сопротивляться.
— Тогда меня убьют.
— Чего же ты хочешь больше — жить или не стать убийцей?
Казуми усмехнулся.
— Забавно, мы с тобой никогда раньше не разговаривали нормально. Даже во время обучения.
— Да. Чтобы это произошло, мне надо было стать шиисаном, а тебе — пленником магов Румунга.
— Я тебе всегда завидовал, — продолжил собеседник, помолчав. — Твоим успехам. Твоему происхождению…
— Сейчас завидуешь по-прежнему?
— Да. Тебе легко убивать.
— Ты так в этом уверен?
Казуми не успел сообразить, что ответить, — Сагюнаро отступил обратно в темноту, скрываясь за пеленой дождя, и пошел вдоль стены дома. Одно из окон было приоткрыто, в тонкую щель просачивался едкий дым от трубки, которую часто курил по вечерам Сикх.
— Завтра двинемся на Никко, — сказал маг-воин очень тихо, но тонкий слух шиисана улавливал каждое слово.
— Это достаточно укрепленный город, — ответили ему, и Сагюнаро узнал голос Хейона. — И там не два жалких заклинателя. Они будут сопротивляться. И скорее всего, успеют отправить предупреждение в орден. Больше мы не сможем продвигаться незаметно.
— Уже не важно, — невозмутимо ответил его собеседник. — Мы быстрее и маневреннее. И наша армия не требует ни вооружения, ни провианта.
— Хейон, ты думаешь, они настолько безумны, что выставят против нас людей? — со сдержанным смешком вмешался Руам.
— Могут, — ответил тот, не раздумывая. — Мы ведь тоже смертны. А стрела пробивает любую броню. Почему бы им не попробовать.
— Я бы предпочел, чтобы они не вмешивали в наши дела человеческое население, — произнес новый учитель Сагюнаро.
А его ученик, слушавший разговор, впервые испытал к магу нечто вроде тени расположения за эти слова.
— Руам, ты так и не смог вызвать Шарха. — Сикх выколотил трубку о подоконник, приоткрыл окно и смахнул пепел на улицу, под дождь.
— Не все сразу, — ответил собеседник, прохаживаясь по комнате, каждый его шаг сопровождал тонкий скрип половиц. — Я провел ритуал, обративший человека в шиисана. Вытащил духа, скрытого в нем, на поверхность. Дай ему время немного освоиться здесь.
— Кстати, по поводу сущностей, — послышался тихий, вкрадчивый голос Икиру.
На фоне окна появился его худой, искривленный силуэт. На вытянутой руке, как всегда, лежало несколько мелких, живых камней. Пальцы непрерывно шевелились, перекатывая их с приглушенным стуком.
Сагюнаро снова невольно насторожился, рассматривая его. У этого мага не было шима. Он в нем не нуждался. Бледный и тощий, Икиру казался самым незначительным из магов. Но на самом деле был одним из сильнейших. Именно его Сагюнаро считал наиболее опасным. Он умел одушевлять неживые предметы, превращая их в опасное оружие. Не вселял в них сущности, а передавал материи часть своей силы. Камни, ветки, песок, пыль, вода становились послушны его воле и убивали не хуже гаюров, манмо или шиисанов. Это он пленил Сагюнаро, когда тот пытался бежать вместе с Нарой из Румунга.
— Оставим местным подарок. Чтобы не забывали, кто их хозяева. Я обещал новому главе селения помощь, пусть получит.
Маг размахнулся и бросил камни в окно. Они пролетели мимо Сагюнаро и упали в траву. Послышался громкий шорох и треск, словно от раздираемой ткани, дерн вспучился, под ним зашевелилось нечто живое. Поползло было, поднимая землю, в направлении одержимого, но остановилось, почуяв шиисана, и повернуло в другую сторону.
«Ино», — вспомнил Сагюнаро, как называлось это творение мага, следя за извилистым подземным путем существа.
Оно, действительно, ревностно охраняло свою территорию. И не пускало на нее не только волков и лис, но и крыс, мышей, саранчу и тлю. Лучшего охранника трудно было придумать, единственное — он не выпускал с земель, которые считал принадлежавшими себе, никого, кто там жил. Ни один человек не покинет теперь это селение и не уйдет дальше поля и леса, лежащего вокруг. С голоду они не умрут, но в свободном передвижении будут ограничены. И если кому-то придет в голову предупредить жителей соседнего города — он не сможет этого сделать.
Беззвучно, как и прежде, Сагюнаро отошел глубже в темноту. Сосредоточился и попытался изгнать ино. Однако понял вдруг, что не может. Формула — достаточно простая — возникала в памяти мутными, бессвязными, ничего не значащими обрывками. А дар заклинателя, который никогда не подводил и в котором он никогда не сомневался, пропал. Не осталось ни капли, ни искры. Сагюнаро сжал ладонь, легко становящуюся мечом, ногти врезались в кожу. Отчаяние — внезапное такое человеческое чувство — на мгновение лишило возможности мыслить здраво. Боль не принесла облегчения. Он слишком привык к ней.
Одержимый попытался вспомнить какую-нибудь другую формулу — и не смог. В памяти была пустота. Один раз мелькнули сложные символы, когда-то имевшие смысл, и растаяли.
Сагюнаро попробовал вызвать удо, но не сумел вспомнить даже это примитивнейшее построение.
— Я больше не заклинатель, — прошептал Сагюнаро в темноту, и его голос смыло дождем.
Он потерял умение пользоваться формулами и управлять потусторонними сущностями, но пока еще утратил не все человеческие эмоции.
— Я не заклинатель, но и не шиисан. Кто же я? Что же я такое?
За деревьями в поле насмешливо застрекотал ино, словно отвечая на его отчаянные вопросы, и тут же смолк, подавившись своим криком…
Утро было серым и пропитанным влагой как губка. Сагюнаро казалось, если сжать ладони, из воздуха между ними потечет вода. На вершинах гор лежали тяжелые рыхлые тучи, наполненные дождем.
Молчаливые, сосредоточенные маги быстро занимали колесницы. Крестьяне, не решаясь подойти, смотрели на них издали, перешептываясь и переглядываясь. Новый глава поселения, невысокий круглолицый человек, непрерывно кланяясь и потея, несмотря на холод, стоял рядом с Сикхом и что-то торопливо говорил ему. Маг отвечал вежливо и терпеливо. Затем развернулся и направился к своей колеснице, не обращая внимания на лужи. Его собеседник поспешно отошел, утирая рукавом лицо.
Повозки дрогнули, оживая, и устремились вперед, прочь от селения. Сначала медленно и неторопливо, а затем все быстрее, не разбирая дороги, не останавливаясь перед поваленными деревьями, оврагами или завалами камней. Несколько минут — и жалкие поля Хэно остались позади. Начался дремучий лес, растущий на склонах холмов, подпирающих горы Андо.
Колесницы петляли между деревьями, перелетали через замшелые коряги, разбрызгивали воду ручьев. Сагюнаро, как всегда, стоял на краю повозки Руама и смотрел вперед. Ветер разбивался о его тело, низко висящие ветви хлестали по лицу, осыпая листьями и дождевыми каплями. Перед невидящими глазами проносились фантастические картины, нарисованные не красками, а запахами, — буро-зеленые ароматы леса, прерывистые полосы свежести, мокрый камень, тела, одежда, кожа и волосы знакомых и полузнакомых магов. Один раз он почуял Нару. Ее колесница оказалась совсем близко. Сагюнаро протянул руку, разбивая облако пряной листвы, смешанной с горечью мха, и коснулся холодных, влажных, хищно изогнутых прутьев, но повозка вильнула, уходя в сторону, и затерялась среди других.
Бесшумные стремительные силуэты распугивали животных и мелких духов. Расстояние, которое люди преодолевали за долгие недели пути, сокращалось до кратких часов.
Наконец дремучие дикие заросли расступились, колесницы въехали в огромный, величественный лес, в котором росли тысячелетние суги — хвойные деревья, похожие на кипарисы. Им приписывали те же магические свойства, что и алатанам. Они тоже могли отгонять мелких злых духов, но не любили, когда их сажают возле человеческих домов, и часто сбрасывали сучья на крыши, проламывая их, или разрывали корнями фундамент.
Сагюнаро с наслаждением вдыхал свежий смолистый запах, не ощущая никакого неудобства от нахождения рядом с этими гигантами. Где-то в глубине древнего леса находилась усыпальница Иасу Тогавы — основателя прежней правящей династии. Личности уникальной и мистической. Именно он объединил Аканэ под своей властью, прекратив междоусобные войны.
Для возведения столь важного сооружения были приглашены из Варры тридцать архитекторов, художников и резчиков по камню. Пятеро лучших заклинателей призвали сюда мощных хранителей. А средства на постройку собирали с наместников всех провинций и крупных землевладельцев.
Одним из них был дальний предок Сагюнаро — Одоро Иширо. Этот человек поступил очень мудро — вместо того чтобы тратить огромные деньги на гигантский памятник, он высказал желание засадить священными деревьями обширную территорию вокруг гробницы, а также дорогу, ведущую к ней. Быть ответственным за каждое дерево и по мере возможности высаживать новые.
На это предложение с радостью согласились.
В итоге, спустя века, усыпальницу забросили, прежде величественная постройка постепенно разрушалась и обрастала мхом и кустарником, имена тех, кто ее строил и давал на это средства, — забылись. А лес, разросшийся вокруг, теперь так и назывался лесом Иширо.
Впрочем, для Сагюнаро больше не имели значения все эти мелочи. Имена предков, которыми он гордился раньше, превращались в пустой звук, так же как и все из прежней жизни.
Он слился с ритмом плавного полета, ловил глубокие тени стволов суг и колючие — длинных ветвей. Дышал их смолой и не сразу понял, что путь окончен, когда колесницы внезапно стали останавливаться.
Они замерли недалеко от края холма. В долине лежал город. Маги смотрели на него сверху — неподвижные багровые силуэты, скрытые лесом.
Поселение огибала неширокая, но бурная река по имени Дайя. Ее пересекали два моста. Их не было видно сверху, но Сагюнаро знал, что один построен на месте древнего, давным-давно исчезнувшего. Он даже помнил легенду о том, как один из заклинателей прошлого искал пристанище в этих горах, вышел на берег реки и только подумал о том, что ему нравится эта долина, как из воздуха появилась связка разноцветных змей. Они сплелись, превращаясь в настил, по которому путник перешел на другую сторону и основал храм у подножия горы Нантай.
Затем змеи исчезли, и на этом же самом месте со временем был возведен деревянный мост, считавшийся священным. Правда, простым смертным не разрешалось ходить по нему, он был предназначен лишь для служителей ордена и представителей рода Тогава, которому тогда принадлежали все эти земли. Остальные пробирались по хлипкому сооружению, перекинутому через реку неподалеку. Такая несправедливость возмутила духов, и однажды мост был снесен рекой, вышедшей из берегов. Главы города поняли намек разгневанных сущностей и после постройки нового моста разрешили простолюдинам ходить по нему бесплатно по праздникам и за деньги в будние дни.
Эта история промелькнула в памяти Сагюнаро, оставив после себя лишь недоумение — почему человеческие воспоминания до сих пор так сильны в нем.
К одержимому подошла Нара и прошептала:
— Отсюда город выглядит таким мирным и тихим. Крепкие дома с высокими заборами. В центре храм, окруженный зеленью и крошечными, блестящими окошками прудов. Ворота — красные столбы с широкой перекладиной — открыты…
— Все не так, — произнес бесшумно появившийся рядом с ними Руам. — Город напряжен и взволнован. Один мост разрушен. У ворот второго — стража. На вышке — наблюдатели. Они ждут.
— Нас? — спросила девушка.
— Вполне возможно.
Руам переглянулся с Сикхом и спросил:
— Сагюнаро, как насчет того, чтобы прогуляться?
— Я пойду, — неожиданно вмешался Икиру и отбросил в сторону камни, которые перекатывал в ладони. Они шустро укатились за куст и замерли там. — В отличие от вас я умею быть незаметным. И только я могу давать жизнь неодушевленным предметам. А это может пригодиться.
— С шиисаном на поводке? — усмехнулся Сикх, но кивнул, одобряя его затею.
Маг снял багровую мантию и оказался в одежде местного крестьянина, бедной, но чистой. Затем с хрустом сломал крепкую ветку с ближайшего дерева и принялся обдирать с нее листья.
Нара хотела спросить о чем-то, но промолчала.
— Осторожнее, — сдержанно сказала Ари, и Сагюнаро почувствовал, что ей слегка не по себе. — Возьми с собой кого-нибудь еще.
— Нет необходимости кому-то еще соваться туда. Идем, — приказал он Сагюнаро и пробормотал какую-то формулу, видимо подчинения, потому что неизгоняемого накрыло тягучее облако, лишающее воли. Из него можно было выбраться, но одержимый не стал этого делать.
Пока они спускались с холма по тропе, маг отдавал спутнику короткие, властные распоряжения.
— Твое дело молчать, идти следом за мной и ничего не делать, пока я не скажу.
— Убивать тоже по приказу?
— Особенно убивать… кстати об убийствах. — Маг остановился, с треском оторвал кусок ткани от своей одежды и туго завязал Сагюнаро глаза. — Вот так. Зрение тебе все равно не нужно.
Одержимый не стал возражать. Необходимости видеть, как человеку, у него действительно не было. Он мог обозревать пространство с помощью других органов чувств, а воображение подсказывало нужные картины. И пока ему было выгодно играть по правилам Икиру, демонстрируя полное послушание.
Между тем каждый новый шаг с вершины холма совершал с магом удивительные перемены. Он все сильнее начал опираться на палку, подволакивать ногу, шаркать и громко сопеть. Даже его запах изменился — стал густым, тяжелым, старческим, а голос, которым он бормотал ругательства, когда спотыкался, — дрожащим и слабым.
Вместо худого, желчного, опасного мага по тропе ковылял сгорбленный, уставший старик. Ничего более безобидного и беспомощного даже представить себе было нельзя.
Как только они приблизились к мосту, Икиру ухватился за руку Сагюнаро костлявыми цепкими пальцами и побрел рядом. То ли сам старался удержаться на ногах, то ли вел незрячего. Жалкое зрелище, должно быть, они представляли со стороны. Хромой старик и слепой юноша.
Город стал еще ближе. Человеческое поселение издавало сложные смешанные запахи, в которых легко можно было заблудиться, но одержимый выделил для себя главные — горящий воск, цветы, сушащая горло пряность листьев алатана, старый камень — все то, что окружало храм.
Но тонкая струйка оборвалась, растаяла в колышущейся горе оглушающих ароматов сухой травы, к которым примешивался деготь, едкий пот и навоз. Затем послышался скрип колес, унылое мычание вола, недовольный мужской окрик, подгоняющий медлительное животное. Путников догнала телега, груженная сеном.
— Эй, уважаемый, — прозвучал вежливый молодой голос, заглушивший мерный скрип колес. — До города подвезти?
— Вот спасибо, добрый человек, — радостно отозвался маг, прекрасно копируя говор севера провинции Андо, и заковылял к повозке, настойчиво таща за собой Сагюнаро. — Уже неделю пешком идем. Все ноги сбили.
Возница пропитался запахом высохших на солнце стеблей, горячей земли, заношенной ткани, пота и вареного риса. Перед закрытыми глазами одержимого мелькнул образ крепкого молодого парня, загорелого, в запыленной одежде, с натруженными руками, крепко сжимающими вожжи. Добродушный, довольный своей жизнью и работой.
Он подождал, пока попутчики усядутся, хлестнул меланхоличного вола и начал расспросы под перестук копыт по доскам моста:
— Издалека идете?
— Из Хэно, — охотно ответил Икиру, укладывая свою палку поперек колен. — Нам бы в храм попасть. Вот, веду сына заклинателям показать. Ослеп он. Может, помогут, как думаете?
— Может, и помогут, — неуверенно отозвался его собеседник. Любопытный взгляд скользнул по «больному сыну», Сагюнаро почувствовал его как вещественное прикосновение и едва сдержался, чтобы не отбросить вместе с человеком. — Только сейчас в храм никого не пускают. В городе беспокойно. Стража по улицам через каждый час ходит.
— Случилось что-то? — очень натурально забеспокоился маг.
— Не знает никто. Еще вечером было тихо-спокойно, а утром смотрим — ворота под охраной. Караул на каждом углу. На всех вышках солдаты с луками. Говорят только — приказ наместника. Да вон, видите, дозорные. Ни одну телегу без обыска не впускают. Сейчас опять все сено переворошат.
Сагюнаро повернул лицо в сторону, чувствуя, как на него падает прохладная тень от перекладины ворот.
— Останавливай телегу! — прозвучал властный голос, вол нехотя замедлил шаг, повозка дернулась и замерла. — Что везешь?
— Сено, — с ноткой отчаяния произнес возница. — Я мимо вас уже пятый день езжу. Ничего больше не вожу.
Копье солдата несколько раз вонзилось в груду сухой травы, стукаясь о доски.
— А это кто с тобой? — От стража тянуло зеленым луком и жареной говядиной. Тяжелый запах, забивающий ноздри Сагюнаро жирной пленкой. Человек двигался легко и быстро, но одержимому он упорно представлялся слабой, неповоротливой добычей. Хотя мысли об охоте сейчас были совершенно не к месту.
— Мне бы в храм попасть, — просительно заблеял маг, слезая с повозки, и потянул за собой Сагюнаро, — сынок у меня заболел. Духа какого-то увидел и зрение потерял.
— Откуда пришли?
— Из самого Хэно.
— Приехал дед, — усмехнулся второй голос — молодой и наглый. Дыхание этого человека было наполнено несвежей вязкостью, которая возникает от голода. — Топай назад в свой Хэно. Храм закрыт.
— Как же назад?! — взмолился «старик». — Мы неделю сюда добирались, еле дошли. Куда ж теперь обратно?
Он продолжал причитать, так жалобно расписывая свою тяжелую долю и болезнь сына, что первый солдат не выдержал и тихо сказал своему голодному напарнику:
— Ладно, пусть идут. Что может быть опасного в нищем старике и слепом юнце?
— Эй, парень, — окликнул его второй страж, — повязку сними.
— Давай, сынок, делай, что тебе говорят, — маг подтолкнул Сагюнаро.
Тот, помедлив, поднял руки, развязал узел на затылке и повернул лицо к людям.
— Да-а, — многозначительно произнес первый солдат после продолжительного молчания. — Не повезло тебе, приятель. Ладно, идите. И ты, на телеге, проезжай, не задерживай.
Отъехав от ворот, повеселевший возница вновь предложил подвезти попутчиков, но маг вежливо отказался, попросив лишь показать, в какой стороне находится храм. Парень махнул рукой, хлестнул вола и покатил прямо — по широкой улице, мощенной камнями.
Телега проскрипела мимо, Икиру проводил ее тяжелым взглядом, вновь уцепился за руку Сагюнаро и поплелся в сторону святилища.
Некоторое время они шли молча.
Встречные горожане мельком поглядывали на жалких крестьян и дальше спешили по своим делам. Никому не было дела до старика, с восхищением смотрящего на добротные дома за крепкими заборами, жадно принюхивающегося к запахам жареной рыбы из чайной и спешащего уступить дорогу всем, кто попадался ему по пути.
— Что теперь? — тихо спросил Сагюнаро, когда они отошли на достаточное расстояние от ворот.
— Все то же самое. — Маг наклонился, поднял несколько камней и принялся перекатывать их в ладони. — Ты молчишь, слушаешь и убиваешь по моему приказу.
Сухое постукивание в его ладони звучало угрожающе.
— Руам собирался всего лишь посмотреть.
— Ты слишком разговорчив для шиисана, — ответил Икиру, — и слишком любопытен. Надеюсь, это скоро пройдет.
Сагюнаро замолчал, чтобы не вызывать новых подозрений.
Храм в глубине дикого сада, растущего у подножия невысокого холма, был больше того, что они разорили в Хэно. Перед воротами стоял колодец для омовения. Чистая вода журчала и переливалась по камням, падая в широкую чашу. В ней плавал ковш, чтобы паломники могли смыть грязь с лица и рук, прежде чем войти в священное место.
Проигнорировав его, маг подошел к воротам, бросил камни на землю, произнося заклинание, а затем стукнул палкой по низкому забору.
Сагюнаро ощутил, как вокруг одноэтажного дома замерцал невидимый купол, ограждающий здание от проникновения духов с обеих сторон. Все то же самое было проделано в Хэно. Как он и думал, выходцы из Румунга не собирались отступать от прежнего плана.
— Эй, старик, — окликнул мага требовательный голос, и из-за угла появился солдат, вооруженный копьем. — Ты что там делаешь? Храм закрыт.
Икиру, не оборачиваясь, небрежно махнул рукой, земля под ногами человека лопнула, из черной дыры вылетела песчаная змея, обвилась вокруг шеи жертвы и с хрустом сломала позвонки.
Под каменными воротами маг прошел первым и, постукивая палкой по дорожке, направился к главному входу.
Сагюнаро ощутил дуновение теплого ветра, наполненного ароматом горящих трав — где-то неподалеку стоял чан для окуривания, огромная закрытая чаша, в которой постоянно тлели угли. Из круглых отверстий в ее крышке струился дым, им можно было дышать, чтобы прогнать болезни, вызванные злыми духами, а также «омывать» больные части тела.
Из-за деревьев послышались гулкие удары колокола. Сагюнаро насчитал шесть. Каждый из них изгонял ровно один человеческий порок — злость, глупость, жадность, легкомыслие, нерешительность и алчность.
На Сагюнаро вновь накатили ненужные воспоминания. На этот раз голос отца, о котором он вообще запретил себе думать.
— Каждый раз, когда бы я ни заснул, в нашем храме начинает бить колокол. Не важно, ночью, днем или утром, — говорил он как-то, смеясь. — Подозреваю, это делается специально, чтобы застать врасплох мои пороки, спящие вместе со мной. Но, знаешь, только огромным усилием воли мне удается обуздать гнев и желание разогнать всех заклинателей, будящих меня после долгой работы.
Сагюнаро невольно улыбнулся, вспоминая. Икиру мельком взглянул на него и принял эту улыбку за предвкушение убийства. Сказал поощрительно:
— Уже скоро. Сколько их там?
— Четверо, — ответил одержимый, ощущая присутствие людей. Все они были вместе. Недалеко.
Незваные гости поднялись по трем ступеням и вошли в храм.
— Туда. — Сагюнаро показал на узкий коридор, наполненный свежим воздухом, к которому примешивался запах еды и свежезаваренного чая.
Посетители появились в небольшом светлом зале как раз во время обеда.
— Приятного аппетита, — вежливо произнес маг, почтительно кланяясь. — Простите, что помешал вашей трапезе.
Заклинателей действительно было четверо. Молодая женщина. Совсем юная девушка, не старше Нары. Старик. Мужчина средних лет. Они сидели за низким квадратным столиком и с удивлением повернулись к неожиданному визитеру.
— Вы кто такой, почтенный? — вежливо, но холодно спросил мужчина. — И что вам нужно?
— Сынок у меня болеет… — прежние просительные интонации старика-крестьянина сейчас зазвучали фальшиво. — Думал, великие заклинатели, которым подчиняются все духи Аканэ, смогут его вылечить.
— Охрана пропустила тебя? — в приятном, мягком голосе женщины зазвучало недоумение и легкое недоверие.
— Я очень просил. Они не смогли отказать, — маг улыбнулся.
Девушка быстро поднялась. Высокая, судя по шагам и движениям — легкая, тонкая, стремительная и решительная.
— Я посмотрю, что с вашим сыном. — Она подошла к Сагюнаро, прохладные пальцы, пахнущие маринованными сливами, коснулись его лица, приподнимая повязку. — Кто напал на тебя?
— Шиисан, — ответил он, когда девушка увидела его слепые глаза.
Она вскрикнула, отшатываясь, а он уже схватил ее за горло, сжал слегка и отбросил в сторону. Заклинательница упала, придушенная, но живая, хотя со стороны должна была выглядеть мертвой.
— Я сказал, не убивать без приказа! — крикнул Икиру, сбрасывая облик жалкого, немощного крестьянина.
Мужчина вскочил и, сильным ударом ноги поддев низкий столик, швырнул в Сагюнаро. Тот рассек его мечом, вылетевшим из руки. Разбитые тарелки, щепки, ошметки еды полетели в стороны. Вся эта мелочь на мгновение дезориентировала одержимого, забив ощущения ненужными запахами, треском и звоном.
Старик кинул в Сагюнаро мощную формулу, пытаясь оглушить или замедлить. Невидимая и нематериальная, она врезалась в него, едва не сбила с ног, шиисан выстоял перед болезненной, колючей магией, но замер на мгновение, словно замороженный.
К обездвиженному неизгоняемому бросилась женщина, замахиваясь кинжалом с белой рукоятью. Сагюнаро узнал в нем дерево ори. Из такого же было древко у копья Рэя.
Икиру метнул свою клюку в старшего из заклинателей. Извиваясь в воздухе, та оплела наставника с ног до головы, превращая в беспомощный кокон. Старик попытался вызвать духа на помощь, но не смог пробиться сквозь барьер, накрывший храм. Черные петли стиснули человека сильнее и выдавили из него жизнь.
В грудь Сагюнаро вонзился нож, но одержимый уже обрел свободу от заклинания, он схватил женщину за руку и стиснул так, что ее пальцы побелели, но не выпустили рукоять. Заклинательница впивалась взглядом в лицо неизгоняемого, а тот, сжимая ее запястье, отводил его в сторону, медленно вытаскивая клинок из груди. Второй ладонью она отталкивала от себя оружие шиисана, и кровь текла по ее пальцам.
Мужчина-заклинатель, вооруженный мечом, нападал на Икиру. Тот с легкостью уклонился от нескольких ударов. А когда игра надоела, небрежно махнул рукой — циновка под ногами заклинателя неожиданно зашевелилась, вспучиваясь острыми шипами. Мужчина пошатнулся и упал на колени.
— Беги! — крикнул он кому-то, и тут же шипы превратились в пики, пронзая его насквозь.
Та самая девушка, которая пыталась помочь «больному», метнулась к двери и исчезла за ней.
Сагюнаро выдернул кинжал из тела, заставил женщину выронить его и оттолкнул ее прочь. Она удержалась на ногах. Формула и кровь из разрезанных пальцев полетели в одержимого, он встретил их мечом и разрубил так же, как стол.
— Догони девчонку, — крикнул Икиру, бросаясь к старшей заклинательнице.
Подчиняясь приказу, шиисан устремился за беглянкой.
Узкая дверь, длинный коридор. Еще одна дверь. Здесь был второй выход из храма. Каменная дорожка упиралась в тропинку, ведущую вверх по склону небольшого холма.
Сагюнаро остановился на мгновение, втянул прохладный воздух и ощутил след девушки — аромат слив, страха, боли и холодного пота. Он помчался по нему, стремительно сокращая расстояние.
Вершины суг невнятно шумели над головой. Шаги глушил ковер из мягких игл. Одержимый наслаждался преследованием беззащитной жертвы. Один раз порыв ветра смыл ее запах, но чуткий слух неизгоняемого улавливал частое, громкое дыхание, хруст ветки под ногой, шелест одежды.
Расстояние стремительно сокращалось. Он уже видел хрупкий силуэт человеческого тела среди неподвижных деревьев. Сагюнаро побежал быстрее, чувствуя, как разрывает ветер своим телом, и в несколько прыжков догнал девушку.
Она вскрикнула, когда шиисан схватил ее за плечо и развернул к себе, попыталась вырваться и ударить заклинанием, но он толкнул ее к дереву и зажал рот рукой.
— Молчи и слушай, если хочешь жить.
В первый раз у него не получилось, но можно попробовать снова.
— Беги к усыпальнице Тогавы, — сказал он, стараясь смотреть своими невидящими глазами прямо в ее широко распахнутые глаза. — Там были мощные хранители. Если их сила не иссякла, они защитят тебя. Слышишь меня? Понимаешь, о чем я говорю?
Он чуть встряхнул ее, и заклинательница поспешно кивнула. Ее часто колотящееся сердце стало как будто успокаиваться, и дыхание, щекочущее его руку, тоже выравнивалось.
— Сейчас я отпущу тебя, но если ты будешь кричать или попытаешься убить меня — тебя могут услышать или почуять.
Она снова кивнула, а Сагюнаро убрал руку от ее лица и ослабил хватку.
— Кто ты? — спросила девушка сдавленно — все же он довольно сильно придушил ее в храме. — Зачем ты все это делаешь? Сначала убиваешь, потом спасаешь.
— Не важно. Тебе нужно бежать. Знаешь, где гробница?
— Да.
Одержимый сделал шаг назад.
— Тогда беги. И расскажи…
Сагюнаро не успел договорить. Его перебил тихий, сдержанный, зловещий смех. Из-за стволов вышел Икиру.
— Я так и думал, — сказал он мягко. — Руам — глупец. Я говорил — ты такая же слабая, никчемная варрская падаль, как и все остальные.
Тело девушки захлестнула каменная петля и примотала к древесному стволу.
— Убей ее сейчас. Если хочешь жить сам.
Заклинание подчинения усилилось. Сагюнаро показалось, что его самого сдавили между двух валунов, лишая возможности дышать, думать, чувствовать. Жажда убийства вспыхнула с новой силой. Слепая, жаркая, похожая на непреодолимый голод. Он сделал шаг к девушке, занося меч для удара. Она застонала, обрывок заклинания стек по ее сведенным судорогой пальцам в землю, словно капли дождя.
— Давай! — Приказ хлестнул, словно кнут Руама, которым тот добивался покорности от шиисана.
И Сагюнаро ударил.
Только не беспомощное тело. Костяной клинок вонзился в грудь Икиру. Вышел из спины. Маг охнул от боли, совсем по-человечески.
— Что ты… делаешь? — прохрипел он, роняя с губ алые капли.
— Убиваю, чтобы жить, — равнодушно отозвался одержимый и стряхнул тело с меча.
Как только оно упало, уже безжизненное, и его кровь полилась на мягкие иглы суг, земля под ногами Сагюнаро зашаталась, раскалываясь, открывая глубокие, прохладные пещеры, наполненные мягким светом, таким приятным для его глаз. Одержимый понял, что проваливается в глубокую тьму, которая приветливо смотрит на него тысячами мерцающих огней. Мир шиисанов звал его, и отмахнуться от этого призыва было невозможно.
Девушка застонала, приходя в себя, подняла лицо и увидела, как человек с окровавленным мечом вместо руки смотрит на нее слепыми глазами, но его взгляд, прорываясь сквозь эту мутную пленку, вонзается ей в голову раскаленным железом.
— Беги, если выживешь, — произнес он хрипло, — расскажи, что здесь произошло. Мы будем убивать. Пусть нас остановят.
У ног шиисана, или человека под личиной шиисана, заклубилась жирная чернота, плеснула — и поглотила, утягивая его вниз, под землю. Осталось только мертвое тело мага с развороченной грудной клеткой.
Заклинательница поднялась, держась одной рукой за ноющие ребра, другой за ствол дерева. А спустя мгновение внизу, у стен храма, ударил набат. Тревожно, часто и гулко.
АРОШИМА
Удо влетел в открытое окно зала для тренировок и заметался, натыкаясь на стены и стукаясь о ширмы. Он выглядел испуганным и неуверенным. Даже его обычное жизнерадостное гудение звучало жалко и растерянно.
Рэй некоторое время с удивлением наблюдал за странными маневрами духа — тот как будто вообще не знал, куда, зачем, а главное, к кому попал. Затем прислонил к стене яри, с которым упражнялся последние несколько часов, и медленно направился к существу. Удо шарахнулся в сторону, ударился о стойку с оружием, покрутился вокруг древков копий и наконец полетел к человеку.
— Ты уверен, что ко мне? — спросил его Рэй.
В ответ дух бросил ему в руки какой-то грязный обрывок и с недовольным гудением растаял в воздухе.
Заклинатель развернул послание, которое при ближайшем рассмотрении оказалось чем-то вроде куска окровавленной тряпки. Неприятно вспомнился давний сон с Торой, где она протягивала письмо на куске кожи, но Рэй прогнал мысли об этом. Развернул ткань, увидел на ней красные расплывающиеся каракули и тут же почувствовал себя так, словно его с размаху ударили в солнечное сплетение. Это был почерк Сагюнаро, искаженный, но пока еще узнаваемый. Рэй не признавался сам себе, но все еще надеялся получить от друга хоть какую-то весть. И вот она пришла. Вчитываясь в предельно краткие фразы, заклинатель ощущал, как холод касается затылка.
«Они идут. Армия — духи. Начнут с Саё. Завтра. Цель — Варра — орден.
Не отвечай. Иди к моему отцу. Добейся помощи».
— Значит, все-таки я был прав, — прошептал Рэй, глядя на красные пляшущие буквы, сжал послание в кулаке и бросился прочь из зала.
В комнату наместника он ворвался без стука и сказал с порога:
— У меня плохие новости.
— У меня тоже, — невозмутимо отозвался господин Акено.
Он стоял у окна, читая длинный свиток, и был одет в темно-зеленый с золотом халат, напоминающий змеиную кожу. С мокрых волос на воротник текли струйки воды. Значит, правителя Югоры тоже выдернули внезапно — в его случае из ванны.
Он посмотрел на Рэя, увидел выражение его лица и усмехнулся:
— Ладно, ты первый.
— Я получил письмо от Сагюнаро. Только что.
Заклинатель без спроса сдвинул бумаги на столе и положил на освободившееся место обрывок ткани.
Наместник скрутил свиток, подошел и спокойно, на взгляд Рэя даже равнодушно, развернул окровавленный лоскут, с некоторым напряжением всмотрелся в неровные строчки. Прочитал и ответил кратко:
— Ясно.
И как будто потерял интерес к посланию.
— И это все, что вы можете сказать? — Рэй, ожидавший немного другой реакции, решил все же донести до излишне уравновешенного наместника, какие именно ценные сведения тот получил. — Сагюнаро жив. Он нашел возможность предупредить нас. Мы были правы, маги Румунга действительно замышляли нападение на Аканэ. Он надеется на вашу помощь. Есть еще немного времени, чтобы подготовиться…
— Поздно.
Заклинатель запнулся, услышав это слово, упавшее словно камень.
— Они уже в Андо, — сказал наместник, вновь глядя в свой свиток. — Вчера захвачен Хэно. Разрушен древний храм. Убиты все заклинатели. Разорены близлежащие деревни.
— Откуда вы знаете? — спросил потрясенный Рэй.
— У меня есть свои источники информации. — Наместник вновь посмотрел на рваный клок ткани. — Здесь говорится, что нападение только планируется. А маги уже приближаются к столице провинции. Сколько надо времени духу, чтобы отнести послание?
— Самое большее несколько часов, но…
— Это зависит от расстояния?
— Нет… Погодите, вы что, хотите сказать, что Сагюнаро специально медлил? Что он на их стороне, но в то же время пытается втереться в доверие к нам?!
— Не кипятись, — оборвал его наместник. — Я располагаю фактами, и они явно не в его пользу. Но готов выслушать твои размышления. Почему предупреждение пришло так поздно?
Рэй заставил себя вспомнить о субординации и начать говорить более корректно и сдержанно.
— Значит, раньше он не мог его прислать. Кроме того, это письмо — обрывок ткани. С одной стороны — шов, видите. Скорее всего, он отрезал клок от своей одежды. И та не слишком чистая, должен заметить. У него не было бумаги и чернил тоже — он воспользовался кровью или соком растения. Так что вряд ли он там содержится в комфортных условиях со всем необходимым.
Наместник молчал, ожидая продолжения, которое далось заклинателю нелегко.
— И еще почему мы могли получить предупреждение так поздно… Дух — удо — не подчиняется ему… Он теряет способности заклинателя. Чем дальше, тем сильнее. Он… — Рэй запнулся, ему не хотелось обсуждать это с отцом друга, но тот не показывал ни волнения, ни страха за Сагюнаро, — …он превращается в шиисана, а они единственные из сущностей, кто не может управлять другими духами ниже их по иерархии. Они их просто убивают.
— Ясно, — снова коротко отозвался Акено, и Рэй понял, что больше обсуждать судьбу своего сына тот не намерен.
— Что говорит орден теперь? — спросил заклинатель, меняя тему.
— Отзывают всех своих членов из всех существующих в стране храмов. В Варру.
— Значит, они просто открывают дорогу магам до самой столицы? И тех никто не сможет сдержать.
— Ну почему же. Мне дан титул сангуна. Командующего трех армий. Числом — тысяча человек.
Рэй не обратил внимания на его иронию, ошеломленный этим количеством солдат.
— Подождите. Как тысяча? Насколько я помню, три армии всегда состояли из сейгуна — малого войска, это три-четыре тысячи человек, тугуна — среднего, от пяти до девяти тысяч, и тайгуна — десять тысяч и выше. Под вашим началом должно быть больше двадцати тысяч!
Наместник легким кивком одобрил знания Рэя и пояснил с улыбкой:
— Фактически так и есть. Наш сейгун — бывшие тюремные заключенные, тугун — крестьяне из окрестных деревень, а тайгун — бродяги, выловленные по подворотням. Так что символически все верно.
Заклинатель не разделял его веселья. Но если у наместника было время, чтобы оценить ситуацию и начать воспринимать ее с юмором, сам он пока мог только сердито недоумевать.
— А нормальное войско? Те же самые серебряные тигры?
— Серебряные тигры остаются охранять столицу. Так же как и остальная императорская гвардия.
Рэю оставалось лишь удивляться недальновидности и самоуверенности заклинателей.
— Они что, до сих пор не понимают, насколько все серьезно? Ни одну войну нельзя выиграть, отсиживаясь за стенами крепости.
Наместник усмехнулся. Рэй подумал, что его, должно быть, очень забавляли рассуждения человека, далекого от воинского дела, о тактике и стратегии. Но тот, неожиданно став серьезным, сказал:
— Обычные войны нельзя, ты прав. Но не эту. Маги Румунга очень маневренны. Появляются и тут же исчезают. Никто не знает, где они вынырнут в следующий час.
— Колесницы, — пробормотал Рэй, вновь испытав сожаление о своей потерянной повозке.
— Именно. Как я буду ловить их по всей стране? В каком месте ожидать? К тому же их не интересуют простые люди. Они охотятся на заклинателей. В этой ситуации я готов признать, что орден поступил правильно, отозвав всех в Башню. Именно сюда они и устремятся.
Рэй вскинул голову, глядя на господина Акено, и не стал сдерживать недоумения, вызванного последним заявлением:
— Вы хотите устроить столкновение под стенами города? Вы представляете, сколько погибнет народу? Да день духов покажется праздником середины лета после этого.
— Хорошо. Твои предложения. Где ты намерен их ждать? — Наместник вытащил из кипы бумаг на столе карту и подтолкнул к Рэю. — Укажи место. Даже если угадаешь правильно, за то время, пока мы будем добираться туда, они окажутся в другом городе.
— У общины тоже есть колесницы, — ответил тот, глядя на очертания Аканэ и понимая, что готов идти на попятный перед доводами собеседника.
— И вы станете гоняться друг за другом по всей стране? Нет, Рэй, им нужна Варра. Башня ордена. Если они выбрались из Агосимы для того, чтобы уничтожить ее, — они придут сюда. Заклинателям придется вступить с ними в бой.
— Так вот почему вы так спокойно отнеслись к новости о вашем назначении и этой смехотворной армии? Вы не собираетесь драться с ними.
— Собираюсь, Рэй.
— Но зачем? Отправились бы обратно в Югору. Она, уверен, не пострадает. Вам с вашими хранителями вообще бояться нечего. Из-за чего вам рисковать?
Наместник молча показал на стол, где по-прежнему лежал окровавленный лоскут ткани. Заклинатель так же молча кивнул. Они поняли друг друга. Господин Акено знал, что должен спасти сына, Рэй — что должен ему помочь в этом.
— Если вы правы и маги придут захватывать город, неужели императорская семья останется в Варре?
Наместник не ответил — в дверь деликатно постучали, затем в комнату вошел слуга, нагруженный тяжелым подносом, поклонился и, всем своим видом демонстрируя благоговение перед наместником и одновременно стараясь держаться как можно более незаметно, направился к столу. Рэй уже знал, что за этим последует сервировка завтрака, совершенная по этикету и невыносимо долгая, поэтому, желая быстрее вернуться к прерванному разговору, поднялся и забрал у ошеломленного слуги поднос.
— Спасибо. Больше ничего не нужно.
Тот озадаченно посмотрел на господина Акено, неловко поклонился и вышел.
Рэй сгрузил на гладкую лакированную поверхность все мисочки, чайники, тарелки, вазочки, сунул поднос за столешницу, заметил, как наместник с усмешкой наблюдает за ним, и спросил:
— Что?
— Ничего, — отозвался повелитель Югоры.
— Так императорская семья останется в городе? — Рэй снова вернулся к интересующему его вопросу.
— Нет. — Наместник выудил из бардака на столе, устроенного заклинателем, чашу с водой. — Ее перевезут в безопасное место.
— А остальные горожане? Что делать им?
— Я предложил эвакуировать мирных жителей. Очистить город. Оставить только армию и заклинателей.
— Вас послушали?
— Пока еще думают. Но, скорее всего, ответ будет отрицательным. Люди привыкли верить в могущество магов. Если они узнают, что великие заклинатели не могут их защитить, их вера может пошатнуться.
— Как Башня может думать сейчас о своем престиже?! Вы сангун — командующий трех армий. Все должны подчиняться вашим приказам.
Акено криво улыбнулся:
— Вот поэтому я и говорил о необходимости сокращения прав заклинателей. Мне вручили меч сэтто. — Он поймал не слишком понимающий взгляд Рэя и пояснил: — Это церемониальное оружие — символ неограниченной власти, тот, кто им владеет, распоряжается жизнями подчиненных. Но фактически у меня по-прежнему связаны руки. Впрочем, в Башне все совершенно уверены, что для них не составит труда справиться с несколькими безумными магами.
— Значит, опять ждать. — Рэй посмотрел на пиалу, стоящую на столе среди бумаг, по ее краю был выдавлен неизменный дракон — знак рода Иширо, и на заклинателя неожиданно накатило странное чувство.
Оно и раньше беспокоило его время от времени, но сейчас стало особенно сильным. Сагюнаро мог быть здесь, должен был быть здесь — сидеть на этом самом месте, завтракать с отцом, обсуждать политику, строить планы, быть может, посоветовал бы ему нечто действительно дельное. Ведь сына наместника несомненно обучали военному делу…
Голос Акено резко оборвал его невеселые размышления:
— Ты не занимаешь его место.
— Что? — спросил Рэй, поднимая голову.
— Ты не занимаешь место Сагюнаро, — повторил тот жестко.
— Вы умеете читать мысли?
— У тебя все на лице написано.
— Да, я чувствую вину перед ним, — нехотя признался Рэй. — Он бродит неизвестно где, а я сижу с вами за одним столом и беседую о дипломатии.
— Думаешь, было бы лучше, если бы ты загнулся под каким-нибудь забором в Агосиме или Датидо от руки мага, духа или заклинателя, голодный, оборванный и одинокий, зато с незамутненной совестью?
— Нет, — улыбнулся Рэй, — так я не думаю. Вряд ли моя совесть была бы чиста, если бы я знал, что ничего не делаю для помощи другу. Но дело даже не только в Сагюнаро. Мне нравится Варра. Я провел в ней большую часть жизни. Давно привык считать этот город своим. И я не хочу, чтобы его разрушили или превратили во второй Гакуо — безжизненную пустошь в мертвых землях.
— Таким образом, сделав краткое отступление, мы можем вернуться к прежним делам. Я хотел бы выслушать твои предложения по поводу ведения предстоящего боя.
— Я не воин в отличие от вас. И не мне давать вам советы.
— Да. Ты заклинатель. И биться нам придется с магами. Поэтому я хочу знать, что бы сделал ты.
Рэй задумался, машинально постукивая палочками по столу. А действительно, что бы сделал он?
— В чем я уверен точно — это в том, что человеческое войско совершенно бесполезно в войне с магами. Люди даже не видят духов, как они могут противостоять им?
— Но они видят магов, — привел контраргумент наместник.
— Да, полюбуются на них несколько мгновений, перед тем как невидимые сущности начнут раздирать их на части. Нет, господин Акено, с заклинателями должны сражаться только заклинатели.
Повелитель Югоры усмехнулся, словно говоря: «Да, у мага действительно бессмысленно требовать совета о ведении войны».
— Ну и что ты предлагаешь?
— Мне надо подумать. — Рэй поднялся. — Пока это все, что я могу вам сказать.
Наместник кивнул:
— Когда появятся новости, я тебе сообщу.
Заклинатель вышел из покоев Акено, направляясь к своим комнатам, но не успел пересечь внутренний сад, через который вела дорожка в другие помещения дома, как из-за ближайшего куста выскочила Юи.
Как понимал Рэй, кодзу было плевать на хранителя наместника и на все магические ухищрения по защите дома, он появлялся когда хотел, в том виде, в котором хотел, и удалялся тоже по собственному желанию.
— Господин Рэй, вы уходите? — прощебетала девушка, загораживая ему дорогу.
— Да. У меня дела в городе. — Заклинатель попытался ее обойти, но дух в образе служанки был весьма настырен и не пропустил его.
— Вам не обязательно бегать везде самому. Можно отправить посыльного, и тот приведет кого нужно или принесет что требуется. А вы не потратите зря время.
— Извини, мне так проще.
Он решительно отодвинул девушку и услышал скрипучий голос кодзу, произнесший с большим интересом:
— У нас намечается война?
— Что-то типа того, — сдержанно ответил Рэй, понимая, что отделаться от духа не получится.
— Тогда ответь мне на один вопрос. — Пожиратель мыслей упорно шел за ним следом, не собираясь избавлять заклинателя ни от своего присутствия, ни от расспросов. — Как ты собираешься справиться с магами, которые едва не раскатали тебя в тонкую водоросль у своего храма? Мне просто интересно.
— Как-нибудь справлюсь. — Рэй отодвинул широкие двери, ведущие в зал, и вошел внутрь. Кодзу, по-прежнему пребывающий в образе проворной служанки, скользнул следом.
— А можно подробнее? Быть может, у тебя есть непобедимое оружие кроме этого. — Он презрительно скривился в сторону яри. — Или появилась секретная тактика ведения боя, о которой я ничего не знаю.
— Не появилась.
— Да-а, — многозначительно протянул дух. — Еще не бывало, чтобы голый что-то потерял.
Рэй проигнорировал довольно-таки оскорбительную поговорку, ожидая, что будет дальше. Девушка, под маской которой скрывался кодзу, опустилась на пол, и ее глаза засветились белым лунным светом.
— У меня есть одно предложение, один вопрос и один совет.
— Слушаю. — Рэй прислонился к стене, рядом со стойкой для копий.
— Место для тебя в моем цирке все еще свободно. Можешь отправиться туда прямо сейчас, до встречи с магами. Хоть жив останешься.
— Нет. И не рассчитывай.
— Тогда вопрос, — отозвался кодзу, нисколько не обидевшись на резкий отказ. — Ты был когда-нибудь в Огире?
— Нет. Только читал про нее. Это мертвые земли, оставшиеся после прошлой войны.
— Хорошо. Теперь совет. Вернее, размышление. Если уж тебя так заботит судьба города и его жителей. Я бы не вывозил людей из Варры. Это не их война. Должны уехать заклинатели. В безжизненные, пустые земли. И сразиться с магами там, где уже все мертво и никто, кроме самого ордена, не пострадает. Я бы вынудил их принять бой на своей территории.
Рэй уставился на духа, несколько удивленный подобным поворотом его мыслей. Тот говорил дельные вещи. Кодзу ответил равнодушным взглядом круглых ледяных глаз, неуместных на лице юной девушки.
— Знаешь, как будет идти эта война? Заклинатели запрутся в Башне и станут выжидать, как они всегда это делали. Маги начнут громить город и окрестные деревни, уничтожать простых крестьян и представителей знатных родов, убивать юных заклинателей из сельских храмов. Устраивать публичные казни с привлечением злобных, агрессивных духов вроде шиисанов. Найдут императрицу и ее семью, разрежут на мелкие кусочки и расшвыряют по площадям. И придумают еще много веселых затей, чтобы заставить врагов выйти из крепости.
Рэй встал напротив духа:
— Я не верю, что заклинатели так неразумны и трусливы, как ты пытаешься показать. Думаешь, они будут тупо сидеть в осаде и ждать, когда маги уйдут сами? Им не настолько плевать на людей, которых они всегда защищали.
— Я не сказал «ждать», — произнес дух снисходительно. — Я сказал «выжидать». Это большая разница. Они станут медлить. Они уже медлят. Советуются, требуют подтверждений своих опасений, доказательств, что угроза действительно велика. Они будут говорить, что маги Румунга ничего пока не сделали, чтобы их бояться. И особенно — великим заклинателям Варры. Верить, что тех мало и они сумасшедшие, что их раскатают в лепешку, если они придут под стены столицы… Эту магическую махину, закостеневшую в своей важной значимости, невозможно сдвинуть с места. Поэтому я предлагаю дать им пинка, чтобы ускорить принятие правильных, смелых решений.
— Как?
— Выкурить заклинателей из Башни, — произнес тот, заговорщицки понизив голос.
— Каким образом?
— Сделать ее бесполезной для защиты. Выпустить хранителей, которые делают здание неприступным и непобедимым.
— Ты серьезно? — Рэй не знал, стоит ли ему рассмеяться в ответ на это нелепое предложение.
— Только тогда они начнут шевелиться.
— Даже если бы я согласился на это… безумие. У меня никогда не хватит сил, чтобы вытащить всех хранителей из Башни.
Кодзу наклонился вперед, маска девушки, которую он носил, съехала, и под ней мелькнула личина хищного паука.
— Башня давно утратила свое, как сказал бы глубокоуважаемый наместник, стратегическое значение. — Он ощерился злобно. — Разрушить ее ничего не стоит. Даже ты с этим справишься в одиночку. Прежние хранители потеряли силу во время прошлой войны, их пора заменить новыми, сильными сущностями. Но, к сожалению, среди ваших братьев нет мастеров подобного уровня. Знания утеряны, навыки утрачены.
Дух притворно вздохнул и продолжил, хищно скалясь:
— Надо разрушить Башню. Знаешь, что произойдет, когда маги окажутся без защиты, на которую так полагаются? У твоего друга наместника тут же появится нормальная армия, с его мнением станут считаться, приказы — выполнять. Все начнут активно действовать и принимать разумные решения. А пока твои братья по дару чувствуют себя в полной безопасности и будут сидеть не шевелясь.
— Но как заставить магов прийти в мертвые земли?
— Отлично, значит, вопроса с тем, как выпустить хранителей, больше не возникает? — ухмыльнулся кодзу. — Они придут туда, где их будут ждать заклинатели, которых они так жаждут уничтожить. И если твои родичи не бесполезные мокрицы, то сумеют дать им достойный отпор.
— Еще бы уговорить заклинателей пойти в Огиру.
— Им придется сотрудничать с командующим армиями и выполнять его приказы, пока не стало поздно.
Рэй задумался. Предложение кодзу казалось безумным и все же не лишенным смысла. Какие последствия ожидают их всех? Маги Румунга не хотят гибели людей, их интересуют только заклинатели. Мертвые земли — отличное место для сражения.
«А если все не так? Если я лишу город последней надежды?.. Если заклинатели, оставшиеся без защиты Башни, вступят в войну, многие из них погибнут. А так у них был бы шанс…»
— У них нет шансов, — возразил кодзу, слушающий его мысли. — Есть еще один вариант. Маги не станут убивать местных жителей, устраивать казни и пытки. Они просто вышвырнут духов-защитников из вашей якобы неприступной крепости, раз уж этого не сделаешь ты, и, пока орден будет приходить в себя от потрясения, перебьют его. Твои повелители духов сами посадят себя в ловушку. Они слишком привыкли рассчитывать на охрану потусторонних сущностей и не думают, что могут внезапно лишиться ее. Если ты успеешь изгнать хранителей и сделаешь это быстро, у заклинателей будет время подготовиться и лишиться иллюзии бессмертия, которая мешает им действовать.
— То, что ты говоришь, кодзу, не попадает ни в одни рамки представления о возможностях наших формул. Ты приписываешь магам Румунга поистине невероятную мощь. Я никогда не слышал, чтобы можно было так просто подойти и вырвать хранителя из здания, которое тот защищает. А тем более целую цепь хранителей.
— Ну-ну, — усмехнулся кодзу. — Тебе-то, конечно, виднее, где правда, а где ложь.
— В последней войне маги укрыли за своими стенами всех жителей города и окрестных деревень.
— А ты лично принимал участие в той войне? — с иронией поинтересовался кодзу.
— Я читал книги.
— А кто писал эти книги? Несомненно, тот, кому это выгодно. И показал историю исключительно с полезной для себя стороны. Так что я бы не стал рассчитывать на благородство заклинателей. Ты ведь уже успел познакомиться с верховными владыками ордена. Весьма смелые, умные и приятные люди, не правда ли? К тому же, как я уже говорил, защита Башни выдохлась. Не веришь мне — пойди проверь, и я лапки дохлого паука не поставлю на то, что эта «твердыня» продержится хотя бы час.
— Может быть, ты и прав… Даже если ты прав, — нехотя признал Рэй после нескольких минут размышлений, — я не могу понять, зачем тебе все это? Помогать мне, давать советы…
— Хочу посмотреть на войну.
— Зачем?
— Ты никогда не задумывался, отчего я такой, какой я есть? — снова ушел от ответа кодзу. — Я отражаю человеческие пороки. Как думаешь, если бы все вокруг были прекрасными, добрыми, душевными людьми, мой цирк бы существовал в том виде, в котором ты его видел?
— Хочешь сказать, это люди виноваты в том, что ты жесток и коварен?
— Хочу сказать, я такой же, как они все. Помогающий ближним, убивающий ближних, наблюдающий за их мучениями, избавляющий от них. Желающий не просто любоваться на красоту, но и обладать ею единолично, находящий лазейки, сбегающий от прямых столкновений, нападающий из-за угла и крадущий силы, молодость, жизнь. Я — отражение вашего мира. Также не различающего добро и зло. Почему бы мне иногда не проявить лояльность к тому, кто меня забавляет.
Рэй покачал головой, понимая, что честного ответа от духа все равно не добьешься.
— Так что с Башней? — поторопил кодзу.
— Значит, ты уверен, что я могу сделать это сам?
— Абсолютно.
— Мне надо поговорить с наместником.
— Зачем? Хочешь получить у него разрешение?
— Возникла одна мысль.
Когда Рэй во второй раз ворвался в кабинет, господин Акено был не один. За столом, заваленным картами, сидел его секретарь и что-то записывал в длинный свиток, один конец которого свисал до пола. Заклинатель кивнул господину Нагатеру, недовольно оторвавшему взгляд от прерванной работы, и спросил без лишних вступлений:
— Господин наместник, кто вселял в вас хранителя?
Ошеломленный подобным вопросом секретарь откинулся на спинку стула. Акено, стоящий у окна с пачкой документов в руках, выразительно приподнял брови, молча глядя на юношу с веселым недоумением.
— Маг, совершивший подобное действие…
— …опасное и противозаконное, между прочим, — недовольно вмешался Нагатеру, но заклинатель не дал себя сбить, продолжив:
— …должен обладать огромной силой и редкими знаниями. Мне нужно встретиться с ним.
— Зачем тебе это? — сухо осведомился секретарь.
У Рэя был развернутый ответ на этот вопрос: «Планирую разрушить Башню заклинателей, и для этого мне неплохо бы точно знать, действительно ли хранители могут терять силы, или это очередные сказки кодзу. А еще — очень хочется заручиться поддержкой могущественного мага и получить несколько полезных советов по работе с духами, потому что к остальным обращаться бессмысленно, они сами ничего не знают». Но вслух он произнес коротко:
— Мне надо лучше понять принцип работы с хранителями. Вселение, изгнание, усиление, защита…
— То есть вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности заклинателя семьи Иширо, ты собираешься отправиться на поиски старого безумного колдуна, которого, быть может, и в живых уже нет, — скептически подытожил господин Нагатеру.
— Я как раз и собираюсь выполнять свои обязанности, — возразил Рэй невозмутимо и привел самый весомый для присутствующих аргумент: — Как вы думаете, что будет, если маги Румунга захватят дракона господина Акено и натравят его на собственного хозяина?
— Он разорвет меня в клочья, — сказал наместник. — Хорошо. Я расскажу. Настоящее имя этого заклинателя я никогда не знал, но сам он, насколько мне известно, называл себя «кодай», Древний. Он приезжал во дворец отца из Арошимы. Но я тоже не уверен, что он до сих пор жив.
Рэй мысленно прикинул расстояние. Арошима… Не меньше двух недель пути в одну сторону и столько же в другую.
— Слишком далеко. Мне нужна моя колесница. Орден забрал ее, но, быть может, если вы попросите…
— Повозку тебе не вернут, — с видимым сожалением сказал наместник. — Я уже задавал этот вопрос. Мне ответили, что ты не заклинатель и не имеешь права владеть магическим артефактом.
— А также добавили, — вновь вмешался секретарь, не поднимая взгляда от документов, — если тебя одолевает жажда деятельности, можешь отправляться работать на поля. Там всегда не хватает крестьян.
— Ясно, — ответил Рэй, думая, что ему уже давно пора привыкнуть к подобным высказываниям в свой адрес. — Спасибо за информацию.
Покинул кабинет наместника заклинатель в глубокой задумчивости. Интуиция, которая никогда не обманывала, настойчиво твердила, что ему надо найти человека, который называл себя Древний. Интересное прозвище. Действительно ли оно означает именно то, что кажется?
И как добраться до его обладателя?
Отправить удо с письмом? Рэй невесело улыбнулся, представляя это послание: «Уважаемый кодай, я, недоучившийся заклинатель, мечтаю встретиться с вами. Но без колесницы добраться не могу, так что ответьте на вопрос письменно — как вы вселили дракона в наместника Югоры? И вообще, расскажите все, что знаете о хранителях. И неплохо было бы, чтобы посоветовали, как разобраться с магами из Румунга. Жду ответа…»
«Может, попросить кодзу переместить меня в Арошиму?» — рассеянно подумал Рэй.
— Даже не мечтай, — тут же прозвучал в ответ скрипучий голос, доносящийся из самого дальнего и темного угла коридора. — Башня заклинателей и провинция Арошима — несколько разные места, ты не находишь? Я дал тебе отличный совет, любой последовал бы ему. Но ты решил поступать по-своему, вот и выкручивайся теперь сам.
— Ладно. Выкручусь.
— Хотелось бы знать, как именно. — В темноте за большой напольной вазой блеснули два белых огонька.
— Достану колесницу.
— Каким образом?
— Угоню.
Услышав это неожиданное заявление, кодзу проявился целиком, из-за глиняной крышки высунулись две белые конечности, напоминающие паучьи лапы, и длинная бледная физиономия, завешенная седыми космами.
— Кто же удостоится чести лишиться своего имущества? Или ты заберешься в хранилище ордена и, не глядя, ухватишь первую попавшуюся?
— Буду действовать по обстоятельствам.
— Ну смотри, — многозначительно произнес дух и добавил ехидно: — Плевок обратно не вернешь.
Сделав это важное утверждение, он снова утек в тень, а Рэй начал готовиться к поездке в Арошиму.
Вернувшись в комнату, прежде всего снял печать заклинателя и убрал поглубже в вещевой мешок. Обмотал тряпкой копье, и оно превратилось в ничем не примечательный длинный сверток. Надел одежду попроще. И стал обычным горожанином, каких полно на улицах Варры.
— Вы куда-то собираетесь, господин Рэй? — прощебетал за спиной мелодичный голосок Юи.
— Если обо мне будут спрашивать, скажи — отлучился ненадолго, — отозвался заклинатель, не оборачиваясь.
— А если начнут интересоваться, куда именно отлучились? — продолжила допытываться девчонка.
— Ответишь, что не знаешь.
— Да, господин, сделаю все, как прикажете.
В этом можно было не сомневаться. Если кодзу начинал играть роль преданной служанки, то доводил свою партию до конца.
Рэй повесил на плечо сумку, закинул за спину копье и пошел к выходу. У него мелькнула было мысль о том, что можно связаться с Собуро — тот в прошлый раз предлагал помощь, — но заклинатель сразу отказался от нее. Одно дело — подкинуть недоучившимся магам несколько заказов, чтобы они могли заработать немного, и совершенно другое — достать колесницу. Не даст же он собственную. Обычно заклинатели никогда не одалживали другим свои личные повозки. Нара оказалась единственным исключением.
«Интересно, ее заставили принимать участие в нападениях на храм и убийствах заклинателей? — мрачно размышлял Рэй, спускаясь по узкой лестнице. — Нет, вряд ли они потащат с собой девчонку, едва закончившую обучение».
Успокоив себя подобным образом, он отодвинул маленькую дверь, за которой начиналась самая глухая часть сада, вышел и вернул на место тугую створку. Охрана давно перестала обращать внимание на заклинателя наместника, неожиданно появляющегося в самых разных частях дворца или за его пределами. Так что он спокойно пересек зеленую зону, вышел через небольшую калитку, прорезанную в высоком каменном заборе, и очутился в районе, где стояли дома зажиточных граждан Варры.
Шагая по тенистой улице, Рэй размышлял о том, что, как ни странно, единственный, в ком он уверен, — это кодзу. Дух был весьма предсказуем в своей непредсказуемости, а его советы, мнение о людях и событиях часто оказывались верными.
«Быть может, он и прав про Башню — и я тоже сейчас теряю время, — подумал заклинатель, переходя широкую дорогу, огибающую тысячелетние сады Варры. — Но бросаться сломя голову выполнять приказы пожирателя мыслей я не стану».
По широким аллеям, проложенным среди густых зарослей, неторопливо прогуливались жители города. Платья женщин яркими пятнами выделялись на фоне темной зелени. Круглые зонтики, разрисованные цветами и птицами, величественно плыли над головами прохожих. Вышагивали мужчины в праздничных шарданах, вежливо здороваясь со знакомыми, пробегали стайки веселых детей. Многие направлялись к храму, расположенному в центре садов. И никто не пялился на Рэя, не показывал пальцем украдкой, не спешил уступить дорогу и не кланялся подобострастно, бормоча: «Простите, господин заклинатель». Он стал одним из толпы.
Рэй вдруг поймал себя на ощущении, как странно идти среди людей, которые ничего не знают о грозящей им опасности и беспокоятся только о том, чтобы вовремя успеть в храм или занять лучшее место в церемонии любования хризантемами. Они не волновались ни об угрожающем городу вторжении, ни о противостоянии заклинателей, ни о коварстве духов. И если бы наместник вновь потребовал от Рэя ответа, он бы сказал то же самое — людей нельзя втягивать в войну магов.
Заклинатель пошел быстрее. Густые заросли поредели. Начались те самые тысячелетние сады, куда так любили приходить горожане. Неохватные корявые стволы гинканов поднимались на огромную высоту. У их корней расстилался ковер белых карликовых хризантем. Заклинатель чувствовал присутствие затаившейся жизни в древних деревьях, за ним следили тысячами глаз-листьев. Порывы ветра заставляли их подмигивать, жмуриться, закрываться, но тут же распахивать новые. Бесконечный калейдоскоп взглядов скользил по Рэю, наблюдая за каждым движением. Маленькие духи хризантем перешептывались, и невнятный гомон их голосов заглушал бесконечное шарканье подошв по дорожкам.
Странное, хоть и красивое место. Здесь можно было бродить часами, погружаясь в тишину, слыша, как мимо текут минуты.
Раньше, еще во время обучения в храме, Рэй приходил сюда не думать— как он сам называл это состояние. Садился, прислоняясь спиной к одному из теплых стволов, и погружался в пустоту без мыслей и чувств. Ощущал вздохи великанов, стоящих вокруг, и становился частью мира, недоступного для людей, лишенных его дара. Деревья смотрели сверху на крошечную человеческую фигуру, а их медленное дыхание касалось ее теплым ветром. Скольких заклинателей они видели и скольких еще увидят…
Рэй мотнул головой, прогоняя привычные покой и расслабленность, которые всегда накатывали на него в этом месте. Сейчас нужно быть предельно сосредоточенным.
Впереди показались ворота — два столба из черного дерева с резной перекладиной сверху. За ними виднелся храмовый комплекс — несколько приземистых зданий с покатыми крышами. Смыкаясь фасадами, они образовывали длинный прямоугольник с небольшой площадью в центре — там находилась огромная бронзовая чаша, над которой вился ароматный дымок. Возле нее толпились люди, втыкая в песок курительные палочки и бормоча вполголоса короткие просьбы к добрым духам-покровителям. Остальные посетители шли к центральному зданию, поднимались по трем ступеням на террасу и бросали монетки в деревянный ящик с решетчатым верхом — подношение храму. Звонили в небольшой колокол, висящий рядом, — привлекали внимание доброго духа, живущего здесь, и отпугивали злых. Громыхание денег о деревянную решетку и равномерный звон бронзы звучали с монотонным постоянством.
Рэй не пошел в ворота с основным потоком людей, а начал обходить здание, делая вид, будто любуется барельефами на стенах. Посмотреть здесь, действительно, было на что. Однако взгляд заклинателя равнодушно скользил по изображениям духов и магов. Его больше интересовала резная решетка, перегораживающая вход в маленький дворик. За ней находилось именно то, в чем так отчаянно нуждался заклинатель.
Колесница стояла на том же самом месте, где он видел ее в прошлый раз. Громоздкая конструкция с резными бортами, рядом столбиков, поддерживающих тяжелую крышу, и массивными колесами. Вся она была опутана разноцветными гирляндами, увешана амулетами и позванивающими ветряными колокольчиками.
Похоже, повозку использовали нечасто, исключительно во время торжественных церемоний, неторопливо объезжая здание и прилегающие территории. Рэй только покачал головой, критическим взглядом окинув все это великолепие. Но ни на что другое рассчитывать не приходилось.
Заклинатель размотал ткань на копье, перемахнул через низкую решетку, быстро подошел к повозке и коснулся борта наконечником. Ничего не произошло. Служителям храма не могло прийти в голову, что кому-то понадобится роскошная конструкция, годами стоящая во дворе.
Рэй ударил сильнее, тяжелый купол откинулся медленно и торжественно, а дверцы в одном из бортов распахнулись, открывая внутреннюю часть, обитую алым шелком.
— Убийственная роскошь, — пробормотал заклинатель, забираясь в повозку.
Сиденье, к счастью, оказалось удобным и обзор довольно хорошим. Теперь оставалось раскачать неповоротливую колымагу.
— Вперед, — приказал Рэй, и колесница неторопливо начала разворачиваться, цепляясь колесами за камни. Медленно поплыла к решетке, покачиваясь, словно корабль на волнах.
— Эй! — прозвучал вдруг удивленный возглас. — Куда?!
Рэй оглянулся. Сзади маячила длинная фигура в белом одеянии — служитель, случайно оказавшийся во дворе.
— Быстрей, — велел Рэй, и повозка начала разгоняться.
— Ты что делаешь? — продолжали восклицать сзади. — Это собственность храма!
Бывшая храмовая собственность врезалась в решетку, выбила ее и как ни в чем не бывало покатила по дорожке, набирая скорость. За спиной заклинателя повеяло горячим воздухом, земля колыхнулась, и две лапы, показавшиеся на поверхности, вцепились в колеса, удерживая колесницу. Неизвестный заклинатель, видимо от удивления, вызвал куатцу — существо, вообще-то не предназначенное для ловли угнанных повозок. Рэя мотануло по удобному сиденью, но он успел развернуться и ударил копьем когтистую лапу, не сильно, хотя и чувствительно. Колеса тут же отпустили, дух, недовольно ворча, убрался обратно под землю.
Освобожденная повозка, звеня амулетами и колокольчиками, погрохотала дальше. Позади зазвучали новые возмущенные вопли, к первой белой фигуре присоединилась вторая, и следующая формула сотрясла колесницу.
На этот раз никто не пытался вызвать духа, который смог бы задержать угонщика, воздействовали на саму магическую конструкцию. Они вдруг взбрыкнула, словно взбесившийся бык, и понеслась вперед, задевая за углы зданий и поднимая тучи пыли. Вылетела на площадь, распугав людей, ударилась о полуоткрытую створку ворот, которые не успели закрыть, и помчалась в глубину садов. Стаи духов брызнули во все стороны, испуганно вереща.
Заклинатель, сам того не желая, оказал беглецу услугу. Колесница обрела недостающую ей скорость, оставалось перехватить управление.
Длинная формула кусками вспыхивала перед глазами Рэя, в то время как впереди угрожающе маячил особенно обширный ствол гинкана. Он приближался гораздо быстрее, чем Рэй успевал составлять все части заклинания. Можно было махнуть рукой на тонкости магических воздействий и несколькими ударами копья вернуть колесницу в прежнее неторопливо-безопасное состояние. Но заклинатель продолжал вбивать формулу подчинения в одичавшую колесницу.
Дерево было уже совсем близко, при желании можно разглядеть все складки на коре и вереницу муравьев, деловито бегущих по ней. Рэй сжал зубы, предчувствуя скорое столкновение. Не глядя швырнул последний фрагмент… И повозка остановилась, довольно чувствительно приложившись передним бортом о ствол. Дернулась, застыла. Сверху посыпался мелкий древесный мусор.
Рэй шумно выдохнул, оборвал несколько амулетов, болтающихся перед носом, откинулся на спинку сиденья и позвал:
— Ярудо.
Дух разбитого очага появился мгновенно, уцепился за борт и воскликнул с восторгом:
— Ого! Вот это хлам! И едет!
— Сбей заклинателей со следа.
Мальчишка оглянулся, оценивая ущерб, причиненный зарослям хризантем, по которым пронеслась колесница.
— Да ты тут целый овраг пропахал.
— Вот и займись.
— Зачем ты днем в храм полез? Ночью бы никто не заметил, — заявил тот со знанием дела.
Рэй не стал говорить, что ночью храм закрывают, колесницу уводят в хранилище, и туда так просто не проберешься.
— Почему ты думаешь, что они отправят за тобой погоню? Может, им эта колымага даром не нужна? И как ты собираешься…
— Ярудо, закрой мой след, — терпеливо повторил заклинатель, предполагая, что эти рассуждения могут затянуться надолго.
— Ладно, — отозвался мальчишка покладисто и побежал в сторону храма.
Рэй выбрался из колесницы, еще раз окинул взглядом украденный артефакт и принялся сдирать с него ленты, гирлянды и амулеты. Расправившись с украшениями, он постарался сколоть с деревянных бортов особо вычурные резные фигурки.
За этим занятием его застал запыхавшийся дух.
— Сделал. — Ярудо появился рядом, согнулся пополам, упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться. Словно действительно был человеком и бегал без остановки до храма и обратно. — Теперь пусть посуетятся — ничего не найдут.
— Спасибо, — ответил Рэй, срезая последнюю завитушку.
— Ух ты. — Тот заметил гору декоративного мусора и тут же, забыв об усталости, запустил в нее руки. — А это что? Можно взять что-нибудь?
— Забирай хоть все.
Ярудо не медля принялся распихивать найденные сокровища по карманам, и заклинатель снова удивился, насколько дух своими повадками похож на обычного мальчишку. Впрочем, он и был им когда-то.
— Ты в Арошиму едешь? — спросил хранитель разбитого очага, намотав на шею цветочную гирлянду, не подозревая о размышлениях Рэя. — Я с тобой. Только чтобы этого рядом не было.
Под «этим» несомненно имелся в виду кодзу, которого ярудо боялся до дрожи.
Рэй прекрасно понимал, почему он так страшится пожирателя мыслей — у потусторонних существ была особая сложная иерархия, где сильный дух мог убить или подчинить себе более слабого. Равные предпочитали не связываться друг с другом, но способны сражаться, если их заставить — этим часто и занимались заклинатели.
— Не волнуйся. Не будет.
— Отлично, — пробормотал мальчишка и, звеня амулетами, первым полез в колесницу.
Дорога до Арошимы заняла почти двое суток. Рэй гнал церемониальную повозку без остановок, выжимая из нее все силы. Ярудо, предвкушавший неторопливую поездку с полным набором приключений — нечто вроде путешествия в Агосиму, — всячески выражал недовольство. Дулся, бухтел и требовал осмотра достопримечательностей. Заклинатель понимал его — за свою короткую жизнь мальчишка не видел ничего, кроме деревни, в которой родился и умер. Но время уходило слишком быстро, и тратить его на познавательные прогулки было нельзя.
Колесница пронеслась по провинции Такати. Маленький спутник не успел полюбоваться озерами, окруженными зелеными холмами. Рэй слышал, что на берегу одного из них стоят алые тории, отражающиеся в воде. Эти ворота символизировали путь в мир духов и говорили, что прежде заклинатели, да и простые люди, могли легко попасть в него — просто пройдя под ними. Но теперь магия ушла, и в настоящие дни они считались всего лишь украшением, пусть величественным, но лишенным того, для чего были созданы.
— Посмотрим на них в следующий раз, — обещал Рэй себе и ярудо, хотя не был уверен — наступит ли этот раз когда-нибудь.
— Ага, как же, — недовольно пробурчал тот, пытаясь разглядеть что-нибудь в проносящихся мимо островках зелени, за которыми поблескивали пятна воды.
— Можешь посмотреть сам.
— Нет, — решительно мотнул головой мальчишка, и Рэй понял, что тот боится оставаться один. Насиделся в одиночестве, привязанный к сгоревшей деревне.
— Я тоже никогда не видел священных ворот, — сказал заклинатель, заставляя колесницу свернуть на едва видимую тропу, теряющуюся в роще. — Но Гризли рассказывал… Он из Росы, а эта провинция находится на берегу моря. Там стоят самые большие тории в стране. Они так далеко от берега, что только во время отлива вода открывает их основание. Говорят, если успеешь в эти несколько минут дойти до них и бросить снизу монету на одну из перекладин — духи принесут удачу на целый год. Ну и когда вода возвращается — очень красиво. Особенно если смотреть с суши. Одна алая арка на фоне неба, другая — отражается в море.
Ярудо с интересом выслушал рассказ и с досадой покачал головой в недоумении:
— Почему твой Древний не мог поселиться в таком интересном месте? Зачем его понесло в Арошиму? И вообще, если он такой таинственный и могущественный, почему не выбрал провинцию подальше — Суро или Андо?
— Спрошу у него, когда найду.
— Если он вообще захочет говорить с тобой.
Это было справедливое замечание.
Ранним утром третьего дня Рэй въехал в Арошиму. Это был клочок земли между двумя гигантами — Такати и Реласой. Обе провинции претендовали на него до тех пор, пока прадед нынешней правительницы императорским указом не забрал спорную территорию. Так что теперь фактически она принадлежала Варре.
Полноводная Хоши беззвучно омывала невысокие холмы. Ниже по течению река громко шумела на перекатах, но в том месте, где ехал Рэй, она была широкой и медлительной. По глубокой зеленой воде скользили длинные лодки. Ловко орудуя шестами, перевозчики доставляли людей с одного берега на другой.
Бешеная гонка закончилась. Заклинатель остановил колесницу в глубине зарослей, скрывших повозку, разложил на коленях карту, которую позаимствовал у наместника, и принялся изучать ее под аккомпанемент звона амулетов ярудо, заглядывавшего через плечо.
— Ух, сколько здесь храмов!
— Десять. Золотой и Серебряные павильоны, храм Тысячи циновок, храм Белого облака, Восьми холмов, Восточный храм, там самая высокая башня во всей Аканэ… — начал перечислять Рэй, но дух, ерзая от нетерпения, перебил его:
— Думаешь, заклинатель, тот самый, кто, как вы говорили, незаконно вселяет духов в людей, вот так просто сидит в одном из них?
Рэй давно привык, что мальчишка, постоянно крутящийся рядом, в курсе абсолютно всех его дел и разговоров, поэтому не удивился вопросу.
— Нет, я так не думаю.
— Тогда как ты будешь его искать?
— Спрошу.
— И кто может знать, где он скрывается?
— Надеюсь, они захотят со мной разговаривать.
Заклинатель свернул карту и, больше не отвечая на вопросы изнывающего от любопытства ярудо, заставил колесницу неторопливо двинуться вперед. Она медленно взбиралась на холм по незаметной тропинке. Ей не требовалась ровная дорога, поэтому камни и колючие заросли, опутывающие землю, не прерывали путь.
Подъехав на достаточное расстояние, Рэй остановил колесницу, выбрался наружу и велел ярудо:
— Останься здесь, присмотри за повозкой. Нам еще обратно возвращаться.
— Нет, я пойду с тобой. А этой ничего не сделается. Сделаю так, чтобы ее все по десятому кругу обходили.
Спорить с духом было бессмысленно, заклинатель молча кивнул в сторону прерывистой тропинки, протоптанной какими-то животными, и пошел вперед.
Стволы бамбука толщиной с человеческое туловище возносились вверх на огромную высоту. Серебристо-зеленые, гладкие, словно отполированные, они были абсолютно одинаковыми. У их подножий не росло ничего — ни травы, ни кустов, и только ровный слой серых, почти истлевших листьев укрывал землю.
Никогда в жизни Рэй не видел подобного. И не слышал столько оттенков тишины — умиротворение сменялось молчаливой радостью теплого солнечного утра, безмолвным удивлением от появления человека, который шел не по широким, огороженным дорожкам, а петлял между гигантских побегов. Даже голоса птиц звучали приглушенно, веселые трели доносились как будто из другого мира.
Очень хотелось постучать по одному из стволов, Рэй даже представлял звук, которым тот должен был откликнуться, звонкий и в то же время гулкий, словно пустой сосуд. Но прикасаться к деревьям было нельзя.
— Куда мы идем? — тихо спросил ярудо.
Заклинатель не ответил и предостерегающе поднял руку, призывая к молчанию. Мальчишка хотел сказать еще что-то, но передумал — за рядами живых колонн мелькнула тонкая, длинная серо-зеленая фигура. Потом показалась еще одна и тут же спряталась.
Стражи бамбукового леса следили за незнакомцами, неожиданно появившимися в их владениях.
— Это с ними ты хотел говорить? — прошептал маленький дух.
— Да.
— Я, пожалуй, правда у колесницы подожду, — решил тот, увидев, как совсем близко шевельнулась гигантская тень, ростом почти с дерево.
— Не бойся, — усмехнулся Рэй, — они причиняют вред только тем, кто нарушает покой священной рощи шумом.
Ярудо, быстро сдернув с шеи позванивающий амулет, сунул его в карман. А заклинатель сделал еще несколько шагов вперед и остановился. Тишина приобрела напряженный оттенок. Прошло несколько долгих минут, и между деревьями вновь задвигались зеленые тени. Духи бамбука выглядели так же, как растения, охраняемые ими. Длинные тела, вершины которых терялись в вышине над головой. Не разглядеть ни лиц, ни голов, если они действительно у них были.
— Прошу прощения, что потревожил ваш покой, — очень тихо и очень вежливо произнес Рэй, — но вы единственные, к кому я могу обратиться.
Недовольная тишина сменилась выжидательной — его услышали и желали продолжения.
— Я ищу заклинателя по имени «кодай». Древний. Вы знаете о нем?
Духи молчали. Говорить они не умели, но свои мысли выражали весьма четко — меняя наполнение безмолвия, окружавшего их. Теперь оно стало выразительно-многозначным. Они знали об этом человеке.
— Вы можете сказать, где его искать?
Легкое волнение смяло беззвучие леса.
— Ты понимаешь, что они говорят? — прошептал ярудо.
— Да, — так же тихо ответил Рэй и снова обратился к величественным существам: — Где он живет?
Мальчишка застыл от любопытства, дожидаясь, как лишенные дара речи объяснят, куда идти. Несколько мгновений вибрирующей тишины, которая буквально взрывалась негодованием, мрачным повелением, растерянностью, нежеланием, глухим недовольством, а затем растеклась неохотным согласием, и один из хранителей леса Арошимы медленно двинулся вперед, скользя от одного ствола к другому.
Рэй поспешил за ним, понимая, что ему показывают дорогу.
— Почему они решили тебе помогать? — недоумевал ярудо, торопливо шагая рядом с заклинателем.
— Немного вежливости, и духи к тебе потянутся.
— Я и сам дух, — недовольно засопел тот, — другие мне не нужны.
— К людям это тоже относится.
Стволы раздвинулись, между ними неожиданно появилась тропинка. Только что ее не было, и вот уже вынырнула под ноги, петляя между стволов. Дух бамбука постоял на ней, а затем исчез — видимо, это означало приглашение идти здесь.
— Как ты догадался, что тот, кого ты искал, живет тут? — спросил ярудо.
— Этот лес — самый старый в провинции. Старше всех ее храмов. Где же еще скрываться магу с именем Древний.
Они спускались с пологого холма. Повеяло прохладой. Впереди между толстых кольчатых стволов показалось озеро. В его центре на крошечном островке стояла маленькое святилище. Одноэтажный домик с красной покатой крышей и широкой террасой из черного дерева.
— Хороший храм. Нравится, — сказал ярудо довольно с таким видом, словно ему только что предложили поселиться здесь. — Как он называется?
— Не знаю. Его нет на карте. Думаю, вообще никто не знает о его существовании.
— А почему у меня нет своего храма? — заныл вдруг мальчишка, с завистью рассматривая сооружение. — Даже маленького? Или хотя бы алтаря? И почему меня никто ни о чем не просит?
Рэй хотел сказать, что алтари возводят добрым сущностям, а заманивающим путников в развалины и пугающим их до смерти ничего подобного не полагается. Но ярудо выглядел слишком расстроенным, чтобы слышать правду.
— Я тебя все время о чем-нибудь прошу.
— Это не то! Ты заклинатель. Тебе положено.
Он недовольно засопел, но больше ни о чем спрашивать не стал.
Деревья расступились, озеро приблизилось, и Рэй увидел, что храм заброшен. Причем не один год. Двери, виднеющиеся в глубине террасы, были перекошены, перила сломаны, один из столбов, поддерживающих крышу, сгнил, на черепицу нанесло листьев, и кое-где на скатах зеленели небольшие кусты.
— Похоже, здесь никого нет, — сказал ярудо, забыв о своем недовольстве. — И довольно давно.
Рэй подумал, что ему надо было сразу насторожиться, как только мальчишка выразил свое восхищение. Действительно, какой еще дом мог привлечь духа заброшенного жилища — только покинутый.
— Может, бамбук тебя обманул, привел не туда. Или этот Древний вообще умер и сам стал ярудо.
— Обладатели дара такой силы духами разбитого очага не становятся.
Рэй подошел к озеру. Опрокинутая зеленая стена ровных, уходящих в небо стволов отражалась в неподвижной воде вместе с кромкой берега и зданием.
Глядя на абсолютно гладкую поверхность, заклинатель понял вдруг, что храм в ней выглядит новым, блестящая черепица сияет алой краской, золотистое дерево стен излучает теплый, мягкий свет, от террасы до берега переброшен узкий горбатый мостик. На его перилах висят ветряные колокольчики, их тонкие металлические трубочки покачиваются едва заметно, и сквозь выжидающую тишину леса доносится их нежный перезвон. Обман зрения или игра чересчур разыгравшегося воображения… Рэй перевел взгляд на заброшенный храм — с тем не произошло никаких изменений. Снова посмотрел в озеро и увидел, как отодвинулась легкая дверь, и в темном проеме появилась светлая фигура. Рэй быстро покосился на реальное здание, но там ничего не происходило. Опять в ошеломлении уставился в воду: навстречу гостям по изогнутому мостику шел человек в простой одежде крестьянина — льняных штанах и просторной курте, распахнутой на груди.
Лица его было не разглядеть, а светло-желтые волосы со странным зеленоватым отливом ярким пятном плыли в глубине воды. Мужчина остановился. Его пристальный взор из озера устремился на Рэя, и тот почувствовал себя так, словно ему в лицо швырнули горсть углей.
Мир сдвинулся, покачнулся, перевернулся один раз, второй… рядом негромко испуганно вскрикнул ярудо, перед глазами заклинателя мелькнула зеленая полоса леса, золотистая стена… Рэй выхватил из петли за спиной копье, и, как только прикоснулся к белому древку, кружение прекратилось. Он стоял на мосту, держа яри, дух разбитого очага цеплялся за его рукав и изумленно мотал головой, пытаясь прийти в себя, а впереди в нескольких шагах опирался о перила тот самый человек со светлыми волосами.
И теперь Рэй мог разглядеть его лицо.
Широко расставленные серые глаза казались на загорелом лице прозрачными, как вода. Чуть коротковатый нос, высокие скулы, острый подбородок. Мужчина был из Синоры — родной провинции самого Рэя. И тот сам не знал, что изумляет его больше — отраженная реальность озера или что маг, создавший ее, оказался земляком.
— Ну, так и будем друг на друга глазеть? — насмешливо произнес незнакомец низким, чуть хрипловатым голосом, звучащим странно, как будто двоясь — отражаясь от невидимой преграды и возвращаясь с опозданием.
Рэй моргнул, крепче сжал копье, но вокруг ничего не изменилось, и храм за спиной собеседника оставался таким же новым, сияющим, излучающим покой и умиротворение.
— Как ты сюда попал?
— Бамбуковые стражи показали дорогу.
— Вот мерзавцы, — к удивлению гостя добродушно проворчал синорец. — Говорил, чтоб никого ко мне не водили.
— Вы умеете договариваться с духами?
— Ты тоже, как я погляжу. — Он кивнул на ярудо, угрюмо поглядывающего на мага из-за спины Рэя.
— Вы Древний?
Не отвечая, тот несколько секунд прожигал визитера своим пылающим взглядом, отвернулся и указал в сторону дома:
— Ладно, раз добрался, идем побеседуем.
Хозяин храма пропустил Рэя и неторопливо пошел сзади. Но не успел юноша пройти нескольких шагов, как ярудо повис на его руке.
— Стой!
Заклинатель остановился. Мальчишка прыгнул вперед, присел на корточки, протянул руку, коснулся досок, и его ладонь неожиданно провалилась сквозь них. Стала видна широкая дыра в настиле, до этого тщательно замаскированная формулой или искусным отражением. Дух разбитого очага очень чутко улавливал эманации разрушения, и в этот раз нюх не обманул его.
Рэй оглянулся на мужчину, с интересом наблюдающего за ними.
— Может, пойдете первым?
Хозяин усмехнулся, видно посчитав испытание законченным. Ярудо поспешно освободил ему дорогу, прижавшись к перилам моста, и снова уцепился за рукав Рэя.
— Зачем он это сделал? Мы же могли провалиться в дыру. — Дух враждебно уставился в спину Древнего, который прошел по настилу, вновь ставшему цельным.
— Это проверка. Ему интересно, ты действительно помогаешь мне или просто болтаешься рядом.
— А если бы с тобой шел кодзу? — Мальчишка был так рассержен, что легко произнес имя сущности, гораздо старшей его по иерархии. — Устроил бы нападение манмо? Может, он уже сошел с ума от старости?
Они благополучно миновали опасную зону и приблизились к храму. Тишина здесь была наполнена покоем, в воздухе серебристыми стремительными молниями носились стрекозы, на коньке крыши сидел воробей — сузумэ — и смотрел на гостя внимательным черным глазом.
«Кодай» вошел на террасу, опустился на циновку и указал Рэю место напротив. Ярудо остался снаружи, сел на перила моста, делая вид, что любуется противоположным берегом, но на самом деле внимательно поглядывал на синорца, видимо ожидая от него еще какой-нибудь каверзы.
— Я бы на твоем месте не надеялся все время на помощь духов, — сказал мужчина, глядя, как гость укладывает копье подле себя.
— Я не надеюсь, — ответил Рэй, рассчитывавший на несколько иное начало беседы.
— Ты ничего не сможешь с этим сделать. Привыкнешь, что ярудо оттолкнет от края пропасти, подскажет нужное дерево для оружия, красивая земная сирена предупредит об опасности или скрасит досуг. Перестанешь полагаться только на себя, и чутье заклинателя притупится…
Он замолчал, потому что дверь, ведущая внутрь храма, отворилась почти бесшумно и на террасу вышла высокая девушка в зеленом одеянии. Ее длинные, мягко светящиеся серебром волосы струились до земли, стекали на пол и тянулись за красавицей бесконечным шелестящим потоком.
Сайна, та самая земная сирена, подошла к заклинателям, улыбнулась гостю, которого уже ничего не удивляло, аккуратно босой ступней отодвинула в сторону копье и поставила на освободившееся место поднос с чайником и чашками. Выпрямилась, грациозно развернулась и уплыла обратно в дом. Следом за духом, словно живые, утекли волосы.
— Значит, мне не нужно надеяться на помощь… — сказал Рэй после непродолжительной паузы. — А как у вас, от общения с сайной чутье заклинателя не притупилось?
Синорец рассмеялся, его прозрачные глаза прищурились, и в них засверкали яркие искры.
— Я, в отличие от тебя, не болтаюсь по миру на краденой колеснице, в компании бездомного духа разбитого очага, и у меня, в отличие от тебя, не болтается за спиной паутина кодзу.
Рэй невольно повел плечом, подумав, что это единственный пока заклинатель, который почуял его связь с пожирателем мыслей. И спросил о первой части наблюдения:
— Про колесницу откуда знаете?
— Бамбуковые духи рассказали.
— А что она краденая?
— Обычно служители не выезжают на церемониальных повозках за территорию храма, — ухмыльнулся он и добавил задумчиво: — Во всяком случае, в мое время не выезжали.
— Вы вселили в наместника Югоры, господина Акено, хранителя — дракона? — задал Рэй вопрос, который интересовал его больше всего.
— Да, помню одного ребенка. Наместником он тогда не был, — уточнил заклинатель, разливая по чашкам ароматный чай.
Рэй прикинул мысленно, сколько лет ему может быть, ведь когда он осуществлял это действо — был магически уже очень силен и опытен. Выглядел «кодай» лет на тридцать пять. Но спрашивать о его истинном возрасте юноша не стал.
— А тебя как зовут?
— Рэй.
— Чрезвычайно рад знакомству, — произнес синорец с веселой иронией. — Зачем же ты, Рэй, пожаловал ко мне?
— Я был в Агосиме…
И заклинатель по десятому разу принялся рассказывать о своем путешествии в далекую провинцию, о магах Румунга, своих опасениях, угрозе, становящейся реальной, предупреждении Сагюнаро, пассивности и недоверии ордена…
Долгий рассказ сопровождался лишь позвякиванием колокольчиков, легкими, едва слышными шагами внутри дома и громким топаньем ярудо, прыгавшего по доскам моста.
Наконец Рэй закончил. Древний помолчал, задумчиво потер лоб над бровью, где виднелся небольшой прерывистый шрам.
— Что я могу тебе сказать… Первое, твой друг мог бы еще долго существовать в состоянии получеловека-полудуха. Нашел бы себе тихий уединенный храм вроде этого — и жил спокойно. Но наши заклинатели слишком боятся всего, что выше их понимания, и пытаются уничтожить курицу до того, как она снесла яйца, вдруг из одного вылупится гаюрн. — Он криво улыбнулся и рассеянно посмотрел на ярудо, начавшего раскачиваться на перилах. — Второе, они бы убили твоего друга, если бы нашли. А маги Румунга заставят убивать — его, и он очень быстро потеряет человеческую сущность… если еще не потерял.
Рэй кивнул. Древний разделял его мрачные предчувствия о Сагюнаро. Молодые, наивные заклинатели, которыми они были после завершения обучения, доверились не тем людям. И помощи искали не у тех. Но времени сожалеть об этом не было.
Самое главное — синорец поверил ему. Впрочем, единственный заклинатель, который всерьез воспринял его рассказ, оказался таким же странным, как сам Рэй. Изгой с причудами, живущий в озерном отражении храма, который охраняют бамбуковые духи, а хозяйство ведет сайна.
Последняя мысль заставила гостя внимательнее посмотреть на хозяина и спросить тихо:
— Каким духом одержимы вы?
Древний рассмеялся, взъерошил волосы и ответил:
— Безликий.
Заклинатель, уже давший себе слово ничему не удивляться, едва не вскочил.
— Не может быть! Это невозможно! Я вселял одного из безликих в колесницу, а потом в это копье. И в итоге он в щепки разбил древко, вырвавшись на свободу, пытался сожрать меня, и если бы не Сагюнаро…
Синорец довольно улыбался, было видно, что ему льстит изумление гостя.
— Как он до сих пор не разорвал вас на части? Неужели нет возможности избавиться от него?
— Зачем же. Я научился неплохо его контролировать. И получаю множество полезных вещей — долголетие, силу, возможность управлять материей воды, вселять хранителей в людей, изгонять неизгоняемых сущностей…
Да, все эти преимущества были знакомы Рэю. Но одно дело — обладать предметом, в который помещен безликий, хотя даже это грозит внезапной смертью его владельцу, и совершенно другое — жить, зная, что дух обитает в твоем теле.
— Кто вселил его в вас?
— Может, и я сам, — беспечно отозвался Древний. — Какая разница?
Действительно, никакой. Думать об этом сейчас — все равно что продолжать винить себя за поход в Агосиму. Но сила, которой обладал этот маг, если сумел так долго контролировать и успокаивать непредсказуемую, коварную сущность, должна быть огромной.
Рэй окинул взглядом уютную террасу, застеленную золотистыми циновками, и сам нашел ответ на свой вопрос. Здесь все было создано для умиротворения, созерцания и глубоких философских размышлений. Ветряные колокольчики мелодично позванивали в отдалении, солнечные блики от воды играли на потолке. Лес на берегу окружал храм неприступной стеной. Нет лучшего места, чтобы скрываться от мира и себя самого.
— Я не хочу иметь ничего общего с заклинателями из ордена. — Синорец посмотрел на озеро, гладкую поверхность которого смял быстрый ветер. — Их методы работы всегда казались мне примитивными, им мои — дикими. Так зачем портить друг другу настроение? Кому я был нужен, находили меня и здесь, так же как нашел ты. Кстати, по поводу ордена… — Он перевел взгляд на Рэя, задумчивость исчезла из его глаз, в зрачках зажглись огоньки азарта. — Значит, узнав, что я могу работать с хранителями, ты искал меня для того, чтобы понять, можно ли разрушить Башню?
— Ну, и еще мне был нужен совет. Не хочется думать, что единственный разумный из всех приближенных к магии — это кодзу.
Древний рассмеялся, а Рэю показалось, что он видит тень безликого, проступившую на лице человека, вокруг глаз легли багровые тени, губы стянуло в тонкую линию. Впрочем, заклинатель тут же понял, что это всего лишь игра воображения и неяркого света. Дух оставался по-прежнему невидим и неощутим.
— Похоже, в нашем мире обесценилось все, кроме советов, — сказал синорец насмешливо. — Не хочу тебя разочаровывать. Но кодзу прав. Защитники Башни ослабли. Сейчас служители ордена прячутся за призрачным щитом. Он не спасет ни их самих, ни людей, живущих рядом. Но он создает иллюзию непобедимости.
— Значит, вы тоже считаете разумным убрать магическую защиту Башни?
— Да ее, на самом деле, нет. Ты просто свалишь гнилое дерево, прежде чем оно упадет само и погребет под собой других.
— Даже если хранители ослабли, их мощь намного превышает мою. Я никогда не имел дело с сущностями такой силы.
Синорец рассматривал его некоторое время, решая что-то для себя.
В тишине стали слышны легкие шаги в глубине доме, шелковистый шорох и нежная мелодия: сайна напевала вполголоса и, должно быть, занималась любимым делом — плела украшения из своих волшебных волос. Рэй огляделся и увидел за спиной, на столбике террасы, результат ее трудов — серебристую кружевную раму, обрамляющую небольшое круглое зеркало. Эта безделушка стоила нереальных денег. Волосы сайн обладали мощными приворотными и лечебными свойствами. Но даже их достать было практически невозможно, а вещь, созданная руками самого духа, могла, по легендам, возвращать молодость и по ценности была сравнима с семенами из корзины ярры или усом шуу.
Рэй подумал, что у него есть масса самых разных вопросов к Древнему. Как он смог добиться расположения земной сирены? Было ли в его время такое же испытание для выпускников, которому подвергли Рэя и его друзей во время дня духов, и какие мысли у него по этому поводу? Слышал ли синорец о том, чтобы кто-то договаривался с кодзу, и чем это закончилось? Что вообще может быть нужно пожирателю мыслей? Как, по мнению Древнего, возможно справиться с магами Румунга?
Голос заклинателя, сопровождающийся постоянным легким эхом, оборвал его лихорадочные размышления.
— Хорошо. Я научу тебя, как разрушить цепи, держащие хранителей.
Рэй подался вперед, максимально сосредоточившись.
Дальнейшее сложно было назвать простым уроком. Мастер Хейон обычно давал ученикам пару магических формул и был готов целый день повторять их, пока самые ленивые не будут в состоянии воспроизвести их подробно. Затем так же неспешно приступали к практическим занятиям — призывая духа и пытаясь заставить его подчиниться. Древний обрушил на Рэя гору практических знаний, не давая себе труда задуматься — не слишком ли они сложны для ученика. Кое-какие фрагменты особенно мощных формул заклинатель царапал на древке копья, остальное запоминал, однако к исходу третьего часа ему стало казаться, что его голова, переполненная символами и длинными цепями преобразований, скоро начнет дымиться. Но он прекрасно понимал нового учителя — у них не было времени на неторопливый разбор материала с обсуждением спорных моментов, бесконечным повторением и проверочными работами.
Утро закончилось незаметно. Солнце, стоящее в зените, начало заливать остров полуденным жаром, озеро превратилось в сверкающее зеркало. Тени укоротились, словно их срезало ножом под корень. К прохладе от воды стал примешиваться запах нагретых водорослей.
— Надеюсь, основы ты уяснил, — сказал Древний. — Переходим к практике. У меня поблизости нет хранителей. Но принцип магии ярудо лежит в одной плоскости с духами-охранниками. Так что можем поработать над твоим спутником, если не жалко.
Рэй посмотрел на ничего не подозревающего мальчишку, лежащего животом на теплых перилах:
— Не надо. Я могу работать без объекта применения силы.
— Ну, как знаешь, — усмехнулся синорец, и заклинатели перешли от теории к практике.
Ярудо тут же поспешил убраться подальше, на другую сторону острова, почуяв мощные разряды магии, бьющие из дома. Сайна недовольно выглянула на террасу, где Рэй начал воплощать в реальность фрагмент многоэтажной формулы, поморщилась и плотнее задвинула дверь.
Древний, одобрительно наблюдающий за учеником, поправлял его время от времени или усложнял задание, добавляя в него новые и новые переменные. Обрывки только что выученных заклинаний вспыхивали перед глазами Рэя, приобретая вполне узнаваемые образы: сеть — средство удержания, контуры высокой башни, которая медленно трансформировалась в ключ, длинная цепь с разорванными звеньями. Яркие картинки сменялись сложными символами. И заклинатель, не видя ничего вокруг, продолжал наполнять их магией. Приводил разрозненные куски в стройную систему.
Время остановилось. Стихли все звуки. Мир сузился до размеров террасы. И пребывать в этом состоянии глубокой медитации можно было бесконечно.
— Перерыв, — ударом колокола вдруг прозвучал рядом голос синорца, и Рэя выбросило из мира образов. Он пришел в себя, огляделся.
Солнце клонилось к закату. Длинные тени лежали на потемневшей воде, небо гасло. Лес, глухой и черный, как будто отдалился и застыл в мрачном молчании. Над озером в похолодевшем воздухе поднимались полупрозрачные обрывки тумана.
В зеркале сайны, окруженном мягким мерцанием рамы, отражались два человека. Лицо Рэя выглядело сейчас почти как у безликого, которому долго не давали охотиться, — глубокие тени вокруг глаз, запавшие щеки. Волосы напоминали свалявшуюся солому. Древний выглядел лучше, но было видно — он тоже отдал немало сил, чтобы контролировать ученика во время погружения в магические дебри формул.
— Я могу продолжать, — сказал Рэй, переводя взгляд на синорца.
— Передохни, — добродушно посоветовал тот.
На его простой одежде в сгущающейся темноте неожиданно засветились тонкие узоры, явно созданные той же рукой, что и рама зеркала. «Может, поэтому он сохраняет молодость», — рассеянно подумал Рэй.
Только сейчас молодой заклинатель понял, как устал. Прислонился к стене, чувствуя затылком прохладное неровное дерево, закрыл глаза.
— Сайна! — громко позвал хозяин дома. — Принеси нашему гостю поесть.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь, послышались быстрые шаги, преувеличенно громкий звон посуды.
Хмурый дух с подносом в руках вышла на террасу, поставила его в отдалении и вернулась в дом. Мощные формулы очень не понравились сайне, и она всем видом демонстрировала неодобрение. Древний усмехнулся и подтолкнул к Рэю блюдо с озерной рыбой, запеченной в водорослях.
— А вы? — спросил тот, глотая голодную слюну.
— Мне это не нужно, — небрежно отмахнулся синорец и растянулся на циновке.
Он молча наблюдал, как гость торопливо ест и одновременно подправляет обломком рыбьей кости формулы на копье, уточняя, пока не забыл, некоторые детали. Затем не выдержал и спросил:
— У тебя вообще был наставник?
— Да, конечно. — Заклинатель с недоумением взглянул на собеседника.
— Ты так жадно глотаешь знания, как будто тебя не учили.
— Последние месяцы заниматься было некогда. Я пытался выжить. — Рэй отодвинул блюдо, где остался один голый рыбий остов, и сказал: — Благодарю за ужин. Если вы не против, мы можем продолжить.
— Основы я тебе показал, — ответил Древний, садясь на циновке. — Дальше разберешься сам.
Он невесело улыбнулся, увидев разочарование на лице гостя.
— Тебе нужен учитель, Рэй. И мне жаль, что я им не стану.
— Я понимаю, вряд ли у вас есть время…
— Дело не в нем. Вернее, у меня его действительно нет. Я вряд ли задержусь в этой реальности надолго.
Он произнес это легко, без сожаления или печали. Просто озвучил то, что знал и с чем смирился. А Рэй почувствовал внезапную досаду на очередную несправедливость, с которой встречается. Еще один умный, талантливый человек, обладающий огромными знаниями, был вынужден скрываться и коротать время в обществе духов, потому что не похож на остальных разумных и осторожных заклинателей. И теперь собрался покинуть этот мир насовсем.
Солнце утонуло в лесу. Темнота — глубокая, влажно дышащая озерной сыростью и холодеющим деревом — наползала на островок. Среди стволов мелькали крошечные яркие точки — светлячки блуждали от одного к другому, рисуя в воздухе мерцающие запутанные узоры.
Вышивка на курте заклинателя засветилась ярче, и его лицо изрезали глубокие тени. В какой-то миг он действительно показался Рэю очень усталым человеком, который долго ждет заслуженного отдыха, а тот никак не наступает.
— Значит, ярудо прав, — сказал он, чувствуя бесконечное сожаление, — вы нечто вроде духа разбитого очага.
— Я нечто вроде башни заклинателей. Только у нее крепкие стены и слабые защитники. А у меня дряхлая, смертная оболочка и мощный дух внутри.
— Вам не кажется, что этот мир чудовищно несправедлив? — спросил Рэй, сам прекрасно зная ответ. — Самые сильные вынуждены скрывать свои способности. Самые смелые — погибают, благородные оказываются преданными… — Он снова взглянул на зеркало сайны, светящееся мягким, умиротворяющим светом, и продолжил уже спокойнее: — Когда я учился, думал, что заклинателем становится талантливый, храбрый, готовый рисковать собой ради других человек. А магистры ордена должны обладать всеми этими качествами в десятикратном размере. Но, как оказалось, все решают не мастерство, воля или ум.
— А деньги, связи или власть, — закончил Древний, и улыбка стерла следы усталости с его лица. — Знаю. И не призываю тебя менять наш мир. Это было бы слишком жестоко по отношению к тебе. Поэтому пока просто постарайся выжить…
— Вы говорите почти как кодзу, — нехотя признал Рэй.
— Все мы немного кодзу, — отозвался заклинатель и, заметив настороженное выражение на лице собеседника, спросил: — Ты разве не знаешь, кто он такой?
Рэй невольно задумался, пытаясь как можно объективнее рассказать о сущности, с которой вынужден общаться.
— Дух из высшей ступени иерархии. Хитрый, сильный, коварный, изобретательный, умный, жестокий. Иногда его поступки непредсказуемы. Дает умные советы, но не требует выполнения, а оставляет право выбора… — Рэй мог бы перечислять еще долго, однако усмешка Древнего, с иронией качающего головой в такт каждому определению, заставила его прерваться.
— Когда-то я слышал одну легенду, — сказал заклинатель, глядя поверх головы гостя в сгущающуюся темноту. Его голос зазвучал необычайно серьезно, и исчезло эхо. — В ней говорилось о том, что духи на самом деле не опекают растения, рыб, зверей, насекомых, животных, не следят за озерами, морями, горами и реками… Они создали все это. Пивы — насекомых, сотрясатели земли — горные хребты, хокаю — холмы, ярра — леса и поля, анагато — рис и пшеницу, биб — бурундуков, мышей и горностаев, такео — целебные источники.
— И что создал кодзу?
— Подумай. У тебя есть все подсказки. И когда поймешь это — ты сможешь освободиться от его власти.
Заклинатель посмотрел на него, не вполне уверенный, шутит тот или говорит серьезно.
— Тогда еще один вопрос. Почему…
— Почему он выглядит кошмарной тварью, напоминающей паука? Чудовищем, населяющим свой мир куклами и наслаждающимся их мучениями? — Синорец встал, прошелся по террасе, облокотился о перила, глядя на озеро, над которым чертили золотые линии светлячки. — А почему полольщица, охраняющая прекрасные драгоценные камни и сверкающее золото, — уродливая сгорбленная старуха? Почему гаруги, которые должны олицетворять справедливость, — кровожадные твари-людоеды? Или сайна — прекраснейшее из существ, воплощение женственности и благородства, вынуждена душить особо ревностных ценителей ее волос собственными локонами?
В поисках ответа на эти вопросы Рэй тоже поднялся и встал рядом с Древним, машинально копируя его задумчиво-созерцательную позу.
— Между создателем и созданным им явлением или предметом должна существовать крепкая связь, — произнес он медленно, а затем перед его глазами замелькали яркие, живые образы. Все то, о чем ему приходилось думать так часто, складывалось в убийственно четкую систему. — Лес Гихар превратился в чудовище, потому что люди относили туда своих близких умирать. Убитый ребенок с даром заклинателя становится мстительным ярудо, когда дом, в подвале которого он привязан, разрушается. Чудесная девушка, расстроенная гибелью подруг и, как она думала, равнодушием человека, которого просила о помощи, может в отчаянии стать убийцей. Преданный и проданный заклинатель превращается в шиисана. — Рэй сжал перила так, что неровности дерева впились в ладони. — Мы сами виноваты в изменениях, которые происходят с нашим миром и духами, населяющими его.
— Никто не виноват, Рэй, — мягко сказал заклинатель. — Я давно перестал винить кого бы то ни было. У всех есть причины поступить так или иначе. Вчера ты убил кого-то, потому что посчитал это правильным, завтра спас. Сегодня кодзу замучил красивую девушку в своем мире, через день вытащил из ловушки твоего друга, хотя не должен был этого делать. Хрупкое, нестабильное, вечное балансирование.
Синорец протянул руку, на его открытую ладонь сел один из светлячков и застыл ровным желто-зеленым огоньком.
— Маги Румунга изменяют духов, с которыми связаны, и меняются сами. А искажений все больше и больше. И обе стороны трансформируются все сильнее, теряя себя прежних, но приобретая нечто новое.
— Что им нужно? — отрывисто спросил Рэй.
— Изменить прошлое, я думаю. В котором они увязли и не могут выбраться… Ладно, у нас нет времени жалеть друг друга. Сайна! Принеси мои свитки. Я делал кое-какие записи, — пояснил он Рэю, — тебе должно пригодиться. Найдешь там ответы хотя бы на некоторые свои вопросы.
Дух появилась так же быстро, как всегда, и на этот раз в гораздо более благодушном настроении. Ее волосы струились длинным светящимся ручьем, вечно юное лицо было безмятежным и прекрасным. Рэй с большим трудом отвел взгляд от этой возмутительной красоты. Сайна положила на пол стопку бумаг, посмотрела в сторону пруда, нахмурилась — если так можно было назвать легкую тень, скользнувшую по гладкой белизне ее лба. Подошла к Древнему, что-то беззвучно шепнула ему на ухо и быстро скрылась в доме.
— Думаю, тебе пора, Рэй. — Заклинатель подошел к стене и снял зеркало, столько раз привлекавшее внимание гостя. — С ним ты не заблудишься.
— Я не могу его взять, — решительно возразил заклинатель. — Это слишком дорогой подарок. Вы и так научили меня очень многому.
— Тогда оставишь его где-нибудь под деревом. Она заберет. — Синорец кивнул в ту сторону, куда удалилась сайна, и подал заклинателю творение сирены. — И вот еще что, если мы все выживем, мир не рухнет, а духи не покинут эту реальность — приходи.
— Спасибо.
Рэй сунул копье в петлю за спину, собрал бумаги, понимая, как не хочет уходить. И дело не в темном лесу, куда надо было сейчас отправляться, не в долгой дороге до Варры и новом предстоящем испытании. Это место не хотелось покидать, особенно без надежды вернуться когда-нибудь.
— Если смогу, отправлю к тебе кого-нибудь из духов с сообщением, — пообещал Древний, крепко сжимая ладонь Рэя на прощанье.
Он отступил в глубь террасы, показывая, что больше не задерживает гостя.
Ступая на мост, заклинатель видел, как меркнет свет, исходящий от дома, а каждый шаг все глубже погружал его в темноту. Ярудо догнал его уже у самого берега и молча пошел рядом, время от времени оглядываясь назад, но даже он не мог различить маленький храм в центре озера.
НАРРА
Утро было теплым и ясным. Краешек солнца выглядывал из-за крыши храма, и духи воздуха уже взялись за золотые цепи-лучи, чтобы вытянуть сияющий трон божества на небо. Птицы, первыми приветствующие его, защебетали было, но тут же смолкли. А два священных оленя, лежавших на траве, вскочили и помчались в лес, растущий вокруг храма.
Но нарядно одетая девочка, идущая по широкой дороге к храму, не обратила внимания на эти тревожащие признаки чуждого присутствия. Она бережно несла пачку картинок, старательно нарисованных на тонких листах рисовой бумаги, и ее мысли были заняты тем, как побыстрее продать их самым первым паломникам, а затем успеть домой к завтраку.
Поспешно пробормотав благодарность небесному духу за теплое утро без дождя, она направилась к высоким воротам, но не успела пройти даже несколько шагов. Сбоку раздалось громкое шуршание и стрекот, из полумрака под деревьями вынырнула хищная тень, напоминающая огромное зловещее насекомое, и устремилась к девочке.
Она вскрикнула и бросилась бежать.
На свету силуэт приобрел очертания массивной черной колесницы, которая перегородила дорогу маленькой продавщице, едва не сбив с ног. Та метнулась прочь, но тускло мерцающий богомол вновь оказался на пути, задев железным боком. Девочка упала на камни, рассадив колени, но вскочила, не чувствуя боли, продолжая сжимать в руке злополучные картинки, метнулась в другую сторону и снова была брошена на землю.
— Ари, — послышался грозный мужской голос, — хватит игр. Нет времени.
Ему ответил звонкий женский смех. Колесница замерла, над головой девочки прошуршал шелковый подол, цепкая рука ухватила за плечо и поставила на ноги. Она увидела высокую темноволосую женщину в длинном одеянии, настолько алом, что его яркий цвет слепил глаза. На лбу мага, над черными бровями, тянулась такая же красная полоса. Казалось, ее нарисовали свежей кровью, и та еще не успела засохнуть.
— Что это у тебя? Можно посмотреть?
Незнакомка выхватила из руки девочки рисунки и стала небрежно перебирать их, держа пестрым веером.
— Мило, — саркастически произнесла Ари. — Очень мило.
На ровных прямоугольниках дорогой бумаги, наклеенных на тонкие дощечки, был изображен большой деревянный храм Нарры. Его крышу венчали два загнутых, позолоченных ската, напоминающих рога. Вокруг здания по зеленой траве бродили маленькие бурые олени. В орнаменте по краю рисунка тоже угадывались силуэты этих зверей.
— Сама рисуешь? — спросила Ари.
— Да, госпожа, — прошептала маленькая продавщица, — для праздника.
— И какой у нас сегодня праздник?
— День последнего листа.
— Чудесно, — протянула женщина, вновь перелистывая картинки. — Можно мне взять одну?
Девочка поспешно закивала, мечтая только об одном — чтобы ее отпустили.
— Спасибо, — очаровательно улыбнулась женщина, продолжая играть с юной художницей, словно кошка с мышью. — Сагюнаро, посмотри, какая прелесть.
Девочка увидела, как из тени огромных деревянных ворот появилась высокая фигура, и на этот раз успела заглушить вскрик, зажав себе рот обеими руками. К ним неторопливо направлялся шиисан. Худой, в светлом длинном одеянии, он передвигался так, словно плыл по воздуху, не касаясь земли. Но было видно, что эта обманчивая плавность в любое мгновение превратится в убийственную стремительность. Половину его красивого, хищного, белого лица покрывала сложная вязь красной татуировки. Длинные волосы сливались цветом с одеждой, но часть их прядей была багровой, словно по ним постоянно текла кровь. Бледные глаза с россыпями алых искр вокруг точки зрачка остановились на перепуганном ребенке, тонкие ноздри задрожали, втягивая человеческий запах.
Девочка застыла, боясь пошевелиться.
Сагюнаро равнодушно отвернулся от нее, он уже привык к подобной человеческой реакции на свое появление. Перед ним либо замирали, словно мыши перед змеей, либо бросались бежать сломя голову. Ничего нового.
Его больше интересовало здание, крыша которого возвышалась над деревьями.
Жители Нарры — древней столицы Аканэ — верили, что первый император Сэнгоку спустился к ним с небес верхом на волшебном олене. И теперь потомки священного животного без страха бродили по лужайкам вокруг храма. Паломники считали за честь покормить их, и те охотно подходили к любому человеку в надежде получить подачку. Но сейчас не было заметно ни одного зверя, все разбежались, чувствуя опасность, щедро разлитую в воздухе.
Сагюнаро не видел ни здания, ни высоких ворот, почерневших от времени, ни соснового леса, растущего вокруг храмового комплекса. Но ощущал густую горечь старого пепла, мокрого и снова высохшего дерева, покрытого копотью, мускусный запах испуганных животных.
— Давний пожар, — сказал шиисан, почти не размыкая губ, и пояснил, видя, что связанный страхом ребенок и озадаченно молчащая Ари не понимают его, впрочем, и остальные маги порой с большим трудом догадывались о смысле сказанного им: — …Храм горел.
— Да, господин, — прошептала девочка. — Он из дерева.
— Говорят, за его стенами стоит статуя императора высотой в десять человеческих ростов, — мечтательно произнесла Ари, шурша веером картинок.
— Бронзу для него собирали со всей Аканэ, — ответил Сагюнаро. — Трон в виде солнца обит листами чистого золота. Два небесных духа с обеих сторон тоже позолочены.
— Вижу, ты все же сохранил человеческую память. — Женщина, выпустив из внимания девочку, жадно уставилась на шиисана.
— Тени. Обрывки, — отозвался тот безразлично.
Он не забыл свою прошлую жизнь, просто стал оценивать ее по-другому.
Маги уже не первый раз пытались узнать, что произошло с ним. Но неизменно натыкались на равнодушие и полную безучастность. Казалось, бывший заклинатель потерял интерес ко всему, что связывало его с этим миром и собой прежним. Довольный Руам считал это очень хорошим признаком. Его даже не волновала гибель Икиру, хотя Сикх был в бешенстве, обнаружив труп собрата.
Сагюнаро помнил мертвое тело, запах крови, смешивающийся со смолистым ароматом игл, покрывающих землю густым мягким слоем. Меч вместо руки, звенящий от неудовлетворенной жажды убийства. А затем глубокая трещина под ногами, зовущая темная пустота, куда он падал или она летела ему навстречу. Долгое время не было ни звуков, ни запахов. Он стал частью темноты, а она стала частью его. Из нее приходили мысли и образы, острые как шипы. Нежелание сдаваться и становиться частью этой тьмы, ощущение слабости, сменяющейся яростной борьбой. Но их было совсем мало — редкие искры на фоне черной, глухой, плавно покачивающейся ночи. Они гасли одна за другой.
Если это был мир шиисанов, то сейчас Сагюнаро видел его совсем иначе, чем во время давнего плена. Ни каменных столбов, ни высоких сводов, ни вывернутого пространства пыльных комнат.
Тьма проникала в него вместе с вдохами, наполняла голову клубами дыма. А затем темнота обрела лицо. Белый неподвижный лик, половина которого была разрисована тонкими темными линиями. В бледных глазах тонула черная точка зрачка.
— Все боролись со мной. Как ты, — произнесли бескровные губы, двигаясь не в такт словам. — Но все сдались. Сдадутся скоро.
Сагюнаро понял, что он говорит о обладателях дара. Те, кто стали шиисанами, пытались сохранить свою человеческую сущность, точно так же как и бывший заклинатель, но проиграли, превратившись в кровожадных духов. То же ждало его самого.
— Не сегодня, — ответил он, стараясь мыслить связно.
Звуков и запахов, по которым он ориентировался прежде, больше не существовало, а глаза видели только то, что считал нужным показывать ему повелитель неизгоняемых. То есть полное, черное ничто. Оно душило. Поглощало, высасывало, стремилось растворить в себе. Сагюнаро рванулся, пытаясь вернуться обратно в привычный мир.
— Скоро. — Шарх равнодушно наблюдал за ним. — Все сопротивляются, но все становятся мной.
Сагюнаро на миг прекратил борьбу, смысл услышанной фразы дошел до него не сразу:
— Тобой?
— Мы все — одно. Одни цели, желания, стремления. Просто прими это. Жизнь обретет смысл.
— В моей жизни был смысл. — Сагюнаро старался разглядеть что-то кроме лица повелителя неизгоняемых, но скоро понял, что его тела нет. Вернее, оно и есть эта тьма.
— Ты не можешь вечно балансировать между, — произнес тот, и его голос прозвучал в голове бывшего заклинателя отголоском его собственного голоса.
— Между чем?
— Ты был сильным магом, становишься очень мощным духом. Помнишь безликого, которого ты убил, защищая друга? Дух поглотил много моих созданий, но даже тогда ты был сильнее его. А теперь ты сам потребовал открыть для тебя вход в этот мир.
— Нет.
— В этот раз ты хотел убить и убил человека.
— Я спасал человека.
— Кровь, пролитая тобой, провела тебя.
Тьма, обретающая материальность, снова начала засасывать Сагюнаро. Но он вновь попытался вырваться.
— Ты часть меня, — произнес Шарх невозмутимо. — А часть не может бороться с целым.
Лицо шиисана накрыла чернота, и она же окутала пленника мира духов. Властно и неумолимо. Растворила в себе, лишила возможности думать, чувствовать, желать. Искра человеческого разума погрузилась в глубокий сон.
Он не знал, сколько пробыл в нем. Минуту, день, месяц. Смутные видения проносились мимо, почти не касаясь его сознания.
…Из состояния оцепенения одержимого вывел настойчивый, многократно повторяющийся призыв, идущий издалека. Тот все еще звучал в голове Сагюнаро, когда его вытолкнуло из темноты. Но смысл ускользающих слов растворился в реальном мире, налетевшем со всех сторон. Бывшему заклинателю пришлось продираться сквозь звуки и запахи, оставляя клочья мыслей на их зазубринах.
Нагретые солнцем циновки, старое дерево, полосы света и тени, ложащиеся налицо неровной клеткой. Ветер, наполненный ароматом теплых осенних листьев, сырость близкой воды, свежесть неподвижных рыб, погруженных в эту медленную воду, журчание далекого ручья, мягкий удар бронзового гонга, приглушенный женский смех и настойчивый звук его имени, прозвучавший рядом. Он стоял в центре слепящего, разноцветного вихря, оглушенный, и не мог разобраться в своих ощущениях.
Но едва знакомый запах утреннего леса коснулся Сагюнаро, он узнал:
— Нара…
— Наконец-то это снова ты, — произнесла она очень тихо, — рада тебя видеть. — В ее шепоте не звучало радости, только усталость и неизбежность.
— Снова я? — переспросил Сагюнаро, настороженный ее тоном. — Что произошло? Где мы сейчас?
— Храм Тысячи циновок.
— Реласа, — выдохнул он, поражаясь расстоянию, которое они преодолели. — Только вчера мы были в Велесе.
— Сагюнаро, три дня прошло.
— Три дня? Я помню только…
Он осекся, понимая, что не совсем уверен в своих воспоминаниях.
— Рассказать, как ты выглядишь теперь? Длинная белая одежда до пола, но я не уверена, что это одежда. Похоже на вторую кожу. Волосы поседели, а часть их красная. На левой половине лица алая татуировка. И твои глаза слепы.
Нара замолчала, и в ее молчании Сагюнаро услышал отчаяние и безысходность.
— Я не причинил тебе вреда?
— Нет, — сказала она отрывисто.
— Я убивал?
— Ты — нет. — Ответ прозвучал обнадеживающе, но Сагюнаро не успел расслабиться. — Убивал шиисан, в которого ты превратился на эти дни. И я думала, ты уже никогда не вернешься.
Шорох одежды, легкий скрип пола, волна мягкого тепла — девушка приблизилась. Он протянул руку и сжал ее холодную ладонь, чувствуя крепкое ответное пожатие. Шима за спиной Нары недовольно зашевелился, настороженный опасной близостью шиисана, задергался, желая и не решаясь напасть.
— Он стал сильнее, — заметил Сагюнаро, разжимая пальцы. Девушка отстранилась.
— Да. И рвется действовать. Я едва сдерживаю его. — Она обхватила себя за плечи, словно пытаясь защититься от существа, крепко связанного с ней.
— Ты уже убивала?
— Это все, что интересует тебя теперь? — Нара горько усмехнулась. — Нет. Ты убивал за меня. И как бы дико это ни прозвучало, но я очень тебе благодарна. Руам в восторге. Он уверен, ты рвешься мстить заклинателям и не желаешь упустить даже малейшую возможность пролить кровь. А я думала, ты хотел, чтобы мне удалось оставаться человеком как можно дольше.
— Не знаю, Нара. Быть может, прав Руам, а не ты.
— И все равно я благодарна.
Она отвернулась, глядя на выход из храма, откуда лился поток теплого света и шелестели листья.
— Сикх был очень зол. Ведь ты убил Икиру?
— Да. Он хотел остановить меня.
— Поэтому теперь никто не пытается встать у тебя на дороге.
Сагюнаро вспомнил. Удивленные возгласы, острая смола, кровь, расщепленная древесина… Он стоял на том же месте, откуда исчез несколько часов или дней назад.
— Почти перевоплотился, — прозвучал голос Руама, заглушая гул ветра в вершинах суг.
— Мне плевать, что с ним! — рявкнул Сикх, подходя вплотную к Сагюнаро. Тот повернул голову, ощущая аромат его бешенства, выходящего с едким потом. — Что произошло в храме?!
— Все мертвы, — ответил он, не понимая, зачем спрашивать об очевидном.
— Это я знаю! Что произошло с Икиру?
— Мертв, — повторил шиисан.
— Кто его убил?
— Заклинатель, — ответил Сагюнаро, имея в виду себя самого, прежнего. Но вряд ли его поняли.
— Где тело?
— Тьма поглотила.
Жар человеческой руки со следом засохшей крови стремительно приблизился, собираясь ударить, схватить или дотронуться, но Сагюнаро легко уклонился, и пальцы Сикха загребли воздух.
— Ты должен был защищать его.
— Оставь, — произнес Руам, удерживая старшего мага. — Я говорил ему не соваться в храм одному. Он должен был только разведать обстановку. Но он меня не слушал. Вот и поплатился.
— Хочешь сказать, что доволен его гибелью?
— Лучше сейчас отсеются те, кто глуп, самонадеян и может подставить всех нас.
— Следи за своим шиисаном. И води его на коротком поводке.
Он развернулся, шелестя длинной одеждой, и удалился, громко хрустя ветками, лежащими на земле. Руам остался стоять рядом…
Разговор прервался. Нара смотрела в сад. Сагюнаро повернулся в другую сторону. Там ощущался отголосок присутствия чужого существа. Не так давно здесь, в глубине храма, жил хранитель. Довольно сильный. Судя по эманациям, земляной дух. Но больше его не было. Покинул святилище, после того как маги захватили храм, или оказался изгнан.
Одержимый вдохнул свежий воздух, почуял запах старой краски, сухой ткани, добрался до конца зала, протянул руку, касаясь кончиками пальцев грубого полотна, натянутого поверх досок, провел, угадывая очертания рисунка.
— Это сасори. Похож на дракона и скорпиона одновременно, — прозвучал за спиной голос Нары. — Серый с белой гривой. Длинное тело. Голова напоминает лошадиную, с большими, круглыми глазами навыкате.
— Он сам ушел или его изгнали?
— Ушел, когда заклинатели этого храма были убиты.
Сагюнаро повернулся к девушке, и ее шима, испуганный этим стремительным движением, снова задергался.
— Нас пытаются остановить? Оказывают сопротивление?
— Нет. Просто умирают. Или бегут.
— Тогда мы должны сделать это сами.
— Как?
Сагюнаро промолчал. Но тень решения, пока еще смутная и невнятная, блуждала совсем близко…
Она была рядом и сейчас, когда он стоял под воротами, ведущими к деревянному храму Нарры.
— Эй! — Ари повела ладонью перед лицом шиисана, и он очнулся от воспоминаний. — Ты ушел куда-то слишком далеко. Вернись.
Сагюнаро посмотрел на нее — тонкая красная тень, над которой парит черное облако пленного духа, затем перевел взгляд на дрожащий маленький силуэт, вспыхивающий острыми иглами страха. Маг вспомнила о девочке и с досадой повернулась к ней.
— Убирайся отсюда! Живо, пока я не передумала!
Маленькая продавщица картинок бросилась прочь.
— Почему ты ее не убила? — без особого любопытства спросил Сагюнаро, но обычно не в правилах этого мага было оставлять живых свидетелей.
— Я была такой же жалкой девчонкой из низшей касты, — произнесла женщина задумчиво. — Ты спускался из храма в Румунг и видел. Жалкая, трусливая, грязная, забитая тварь. Все изменилось, когда у меня проявился дар и меня нашел Сикх. Но знал бы ты, как мне пришлось ломать себя, чтобы не ползать с униженным благоговением в грязи у его ног. Смотреть в глаза, идти рядом, отвечать на вопросы… Я до сих пор себя ломаю.
Она хрипло рассмеялась и резко развернулась, взметнув алым подолом пыль на земле.
— Идем. У нас много работы.
Ари села в колесницу, оглянулась на Сагюнаро:
— Прокатишься со мной?
Он запрыгнул на подножку, и повозка сорвалась с места.
Дорога широкой песчаной рекой вливалась за первые ворота. Мощные столбы поддерживали тяжелые перекладины, под которыми висел массивный алый фонарь, перевитый золотыми цепями. Солнечные отсветы играли на отполированном металле.
Ари запрокинула голову, проезжая под ним, рассмеялась, когда отразившийся от него солнечный отсвет уколол ее в глаз.
— Богатый храм. Хочу поскорее увидеть, так ли он великолепен внутри.
Сагюнаро подумал отстраненно, что маг напрасно торопится, вряд ли перед ней поспешат открыть двери одного из древнейших сооружений всей Аканэ. Но не стал ничего говорить, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.
Между соснами, которыми поросли невысокие склоны подле храма, проносились стремительные серые тени. Олени бежали, торопясь укрыться в глубине леса. Молчали птицы и цикады, лишь движущиеся колесницы наполняли все вокруг зловещим шорохом.
Повозка Ари перестала стремиться вперед свободно, как прежде. Маг заставляла ее двигаться с осторожностью. Крадучись.
За деревьями показался высокий забор, окружающий комплекс. В отличие от храма он был из камня. Толстые блоки так плотно прилегали один к другому, что со стороны не было заметно даже швов между ними. Ворота, обычно распахнутые, чтобы днем и ночью пропускать толпы паломников, — закрыты.
Колесницы остановились у подножия деревьев, вольно растущих перед храмом. Их кроны, шелестящие ветвями на огромной высоте, не заслоняли вид на здание. Сагюнаро не видел его, как все остальные маги, но запахи, звуки, ощущение большого, открытого пространства и воспоминания из прежней жизни рисовали очень четкие картины. Колоссальная деревянная постройка времен императора Дзимму. Изначально гигантское изваяние правителя стояло под открытым небом, возвышаясь над деревьями. И жители всех ближних и дальних поселений видели исполинскую фигуру, наблюдающую за ними из-за окрестных лесов. Затем вокруг нее возвели храм, потратив на это несколько сотен лет. В летописях рассказывалось, что здание было грандиозным и внушающим благоговение не меньше, чем сама фигура императора, но деревянный храм сгорел, и его пришлось восстанавливать. Святилище неоднократно перестраивали, с каждым разом теряя прежние размеры. Так что теперь перед магами стояла уменьшенная копия былого монументального сооружения.
— Может, подожжем его? — задумчиво произнесла Ари, прервав размышления Сагюнаро. Она рассматривала крышу, увенчанную золотыми рогами, явно примеряясь, как лучше запустить туда огненного духа.
— Нет, — отозвался Руам из соседней колесницы, — слишком рискованно.
— Тогда обрушим стены.
— Статуя должна остаться невредимой. — Сикх приподнялся на сиденье своей колесницы, чтобы лучше разглядеть запертые ворота.
Сагюнаро повернул лицо в его сторону. Вряд ли маги заинтересованы в обогащении. Золотой павильон, покрытый тонкими пластинами драгоценного металла, сверкающими на солнце так, что даже шиисан ощущал их отблески, они оставили без внимания. Да и в остальных храмах их интерес не привлекала ни утварь, ни редкие свитки.
Шима, привязанный к Сикху, шевельнулся, повинуясь безмолвному приказу, взмыл вверх и заговорил голосом своего хозяина, многократно усиленным.
— Благородные заклинатели Нарры, — зазвучали над притихшим лесом громоподобные слова. — Мы не хотим проливать вашу древнюю кровь и устраивать бойню в священном месте. Предлагаем отступить. Покиньте храм, и никто из вас не пострадает.
Ответом ему была густая, напряженная тишина, которую внезапно разрезал тонкий свист. Сагюнаро вскинул руку прежде, чем успел оценить опасность, которую нес этот звук. Пальцы сжались вокруг тонкого древка стрелы, оно хрустнуло, ломаясь пополам.
Послышался удивленный возглас и тут же звонкий, одобрительный смех Ари, восхищенной его реакцией.
— Похоже, они не хотят мирных переговоров, — невозмутимо резюмировал Руам.
— Целятся с башни, — прозвучал с заднего ряда тихий, задумчивый голос Никхира.
Шима, которому стрела не причинила никакого вреда, превратился в расплывчатое облако и скользнул обратно к Сикху, прячась за его спину.
— Пора показать им, что мы не шутим, — сказал Руам. Его лицо стало предельно сосредоточенным, глубокая морщина пересекла лоб, искажая алую полосу, нарисованную на коже.
Сагюнаро не услышал приказа мага, который тот передал своему пленному духу, но ряд неподвижных колесниц пришел в движение. Они зашевелились, словно насекомые, готовящиеся к нападению. Одни выдвинулись, другие начали пятиться назад.
— Противодействие? — деловито спросила Ари, подаваясь вперед и не отрывая хищного взгляда от храма.
Руам кивнул.
Больше маг не шевелилась, но из пустоты перед ее колесницей вылетел рой острых осколков дыма. Стрелы, выпущенные невидимыми лучниками, бесшумно понеслись между ветвей, не задев ни одной иголки, пронзили камень забора, не заметив преграды, и вырвались с той стороны, устремляясь к башням, на которых скрывались человеческие стрелки. Сагюнаро не увидел, поразили ли они кого-то, но почуял запах крови, расплескавшийся в воздухе, и услышал отдаленный крик.
— Реально прострелить стены храма насквозь? — поинтересовался одержимый.
— Нет, — криво улыбнулась Ари. — На нем мощная защита. Мои лучники не справятся.
Лицо женщины посерело от напряжения. Сагюнаро ощутил запах пота, пробивающийся сквозь густые благовония, и эманации сущностей, которых маг удерживала усилием воли и сложной формулой. Этих духов шиисан не знал, но не испытывал к ним ни интереса, ни агрессии. Порождения искусства мага Румунга в свою очередь не реагировали на неизгоняемого. Их целью были люди, охраняющие храм.
В ответ на нападение из-за стены вылетел десяток стрел, они столкнулись в воздухе с осколками дыма, выпущенными лучниками Ари, и упали на землю безвредными обломками.
Первый ход с обеих сторон был сделан. Сагюнаро настороженно прислушивался, пытаясь понять, что происходит за воротами, а шиисан с нетерпением ждал продолжения, более зрелищного и кровавого. И оно не задержалось.
С веток посыпались иглы. Сосны затряслись. Повозки закачались, цепляясь за дрожащую землю. Деревья вокруг колесниц зашевелились. С прямых стволов, обнажая белую древесину, начала сползать серо-золотая кора. Истекая смолой, она сплеталась в грубые тела, напоминающие искаженные человеческие фигуры. Кто-то из храма пытался оживить духов, спящих в соснах.
— Ого, — уважительно произнес Руам, невозмутимо наблюдая за стремительной трансформацией существ. — Среди них сильный маг.
Ари, не обращая внимания на происходящее, продолжала управлять своими стрелками. Новая волна серых стрел ударила за стену.
Сагюнаро спрыгнул с повозки и устремился навстречу духу, оказавшемуся слишком близко. Костяной меч вонзился в бугристый панцирь, проскрипел, разрубая пополам, сосновая кора осыпалась на землю бесполезной смолистой грудой.
Несколько колесниц развернулись и устремились к ожившей угрозе, формулы магов лишали существ подвижности, а повозки разбрасывали и разрывали кряжистые туловища. Сагюнаро почуял совсем рядом Нару и уничтожил духа, выросшего прямо перед ней. Развернулся, воткнул клинок в следующего, вставшего за спиной, и услышал недовольный рык Руама:
— Оставь древесину! С ней справятся без тебя. Займись делом.
Шиисан фыркнул от едкого запаха смолы, ударившего в лицо, оттолкнул застывшее тело нападавшего и запрыгнул на проезжающую мимо повозку. Крепко ухватился за изогнутые прутья и почуял резкое недовольство седока. Господин Хейон не обрадовался внезапному попутчику.
— Добрый день, учитель, — сказал Сагюнаро, поворачивая к нему слепое лицо.
— Тебе не надо разговаривать со мной, — прозвучало в ответ глухое и раздраженное.
— Но до ворот хотя бы довезете? — криво улыбнулся одержимый.
Бывший наставник усмехнулся:
— Не пытайся вести себя как человек. Ты им уже не являешься.
Он направил повозку в просвет между двумя деревьями. Рядом неслись другие колесницы. Вокруг слышались звуки боя — треск дерева, стоны погибающих духов, скрипы колесниц, редкие, резкие крики магов и сипение шима, покорных им.
— Вы как будто укоряете меня в том, что случилось в день духов. — Сагюнаро, продолжая держаться за обод повозки, смотрел на заклинателя, изо всех сил напрягая зрение, чтобы разглядеть черты его лица. Но для шиисана были не нужны такие мелочи. Он чуял недовольство и далекое, тщательно скрытое опасение, остальное не имело значения.
— Да, это целиком твоя вина. — Господин Хейон заставил колесницу двигаться медленнее, пристраиваясь за повозкой Никхира. — Я осуждаю тебя не за помощь сокурснику. Ты помог тому, кто ненавидел и завидовал тебе, кто желал твоей неудачи, позора, гибели. И что ты получил в итоге? Предательство. Плен. Перевоплощение. Изгнание. Снова плен. — Эти ответы на его собственный вопрос звучали тяжеловесно, словно камни, падающие на землю. — Ты не был наивным глупцом, как же ты мог слепо броситься на помощь трусливому подлецу. Чего ты ожидал от него в ответ? Благодарности? Помощи?
Сагюнаро промолчал. Наверное, в прошлой жизни он бы прислушался, поспорил или согласился, но шиисану было все равно, к тому же закрытые ворота стремительно приближались, и все его внимание приковали створки, плотно прилегающие друг к другу. С обеих сторон от них стояли каменные ярко раскрашенные статуи. И на этот раз не безобидных оленей или задумчивого мудрого императора. Свирепые «привратники», духи-сторожа, смотрели на приближающихся врагов, растянув собачьи морды в злорадных ухмылках. Их крепкие ноги были согнуты, готовые в любое мгновение распрямиться в прыжке, а мощные лапы сжимали боевые топоры, примеряясь, как лучше обрушить на головы врагов. Изваяния этих существ часто ставили возле дверей, ведущих в кладовые, сокровищницы или хранилища ценных вещей. Считалось, что они одним своим видом отпугивают воров или недружелюбных духов.
В этих двух, охранявших дорогу в храм, были вселены хранители, но далеко не самые сильные.
Сагюнаро соскочил с колесницы и рванулся к воротам. Сторожа тут же почувствовали неизгоняемого. Они пришли в движение одновременно. Заскрипели, разгибаясь, лапы, морды дернулись, поворачиваясь в сторону приближающегося шиисана, массивные тела качнулись, начиная двигаться, сначала неуклюже, затем все более плавно и стремительно. Две каменные махины неслись к Сагюнаро словно камни, сорвавшиеся с обрыва.
Шиисан замер в предвкушении скорой расправы, все его чувства обострились в несколько раз. Костяной клинок — продолжение руки — наливался холодом. Три колесницы проехали мимо, обдав потоком воздуха, теплом человеческих тел и жаром усиливающихся формул, направленных на ворота.
Ожившие статуи оказались совсем близко. Ненависть к неизгоняемому слепила хранителей. Сагюнаро встретил первого скользящим ударом меча и отпрыгнул в сторону от второго, не дав раздавить себя. Дух развернулся, но разрубил своим топором пустоту, вновь замахнулся, однако красно-белая тень вновь избежала столкновения. Первый страж, разъяренный болезненным уколом шиисана, бросился на него, и в этот раз Сагюнаро не стал отступать. Клинок из кости вонзился под каменные ребра существа, в самое незащищенное место его тела. Оно рухнуло на землю, еще живое, но уже обездвиженное.
Второй дух, издав низкий рев, ринулся было на врага и споткнулся. За его спиной послышалась негромкое потрескивание, шелест…
Хранитель обернулся, мгновенно теряя прежнюю стремительность. Ворота горели. Красные языки жадно облизывали черное дерево. Нападавшие не стали тратить время на то, чтобы выбивать их. Какой-то из духов огня, зачарованных магами, свободно добрался до преграды и поджег ее. Охранник качнулся в сторону полыхающей преграды, Сагюнаро ударил его клинком в основание шеи, и статуя рухнула на землю, рассыпавшись десятком камней. Один из них откатился под ноги Сагюнаро, тот равнодушно отбросил его в сторону носком сапога и легко запрыгнул на проезжающую мимо колесницу.
Оттуда потянуло смешанным запахом крови, смолы и лесной свежести — Нара, принимавшая участие в отражении атаки древесных духов, спешила к воротам, ставшим лишь грудой обуглившихся бревен. И за ними Сагюнаро ощутил присутствие защитников и новых духов-охранников.
— Кого ты видишь? — сквозь шум ветра спросил одержимый, наклоняясь к девушке.
— Люди, — ответила она быстро и отрывисто. — Десятка три. С ними духи-псы на поводках. Но ими управляют не заклинатели. Это простые солдаты.
В ее голосе прозвучала растерянность. Колесница, словно ощутив нерешительность хозяйки, замедлила ход. И в нее с разгона сразу врезалась другая повозка, толкнула вперед. Послышался скрежет и злобно-язвительный голос Казуми:
— Эй! Струсила? Бежать собралась?!
— Ты что, сдурел?! — крикнула девушка, с трудом вернувшая потерянное равновесие.
Сагюнаро оглянулся:
— Не терпится начать убивать?
— Я не с тобой разговариваю, шиисан! — огрызнулся тот и еще раз попытался заставить свою колесницу ударить повозку Нары.
— Прекратить! — рявкнула Ари, поравнявшись с ними. — Нашли время!
— Она хотела улизнуть с поля боя! — выкрикнул Казуми.
— Нет! — яростно воскликнула Нара.
— Молчать! — приказала маг, больше не слушая оправданий и объяснений. — Всех, кто отступит сейчас, после боя — четвертую и разбросаю останки по площади.
От нее веяло усталостью и раздражением, но угроза прозвучала вполне реально. И у молодых магов сразу пропало желание сомневаться и спорить.
Колесницы пронеслись под обугленными воротами. Шиисан почуял жар утомленного пламени, лениво ползающего по обрушенным доскам, услышал шелест рассыпающихся углей, а затем все звуки заглушил вой духов-псов. Мощные сущности бросились на повозки, пытаясь добраться до седоков, повиснув на черных гнутых прутьях, грызли их, упираясь лапами в землю, замедляли движение. Солдаты, спустившие их с поводков, сами подняли мечи и смело бросились на магов. То ли чересчур доверяли заклинателям, которые, как они думали, надежно защищают их, то ли были уверены, что враги не решатся вредить людям, на них также, как и на ордене Варры, лежит запрет убийства смертных.
Человек с мечом заскочил на одну из колесниц, ударил клинком между прутьями, целясь в мага, но клинок не успел достичь врага. Невидимая волна отшвырнула защитника храма прочь, и спицы проезжавшей мимо повозки пронзили его. Сагюнаро почувствовал запах свежей крови, выплеснувшейся в воздух.
— Возьми контроль над духами, — приказал оказавшийся рядом Сикх кому-то из учеников. — Посмотрим, хватит ли у него сил удержать их.
Сагюнаро ударом ноги отбросил одну из тварей, бросившихся на колесницу Нары. Спрыгнул и вонзил меч в пса. Тот дернулся, завыл, превращаясь в дым, и развеялся. Несколько других сущностей кинулись было на шиисана, но, прежде чем он начал убивать их, духи застыли. Их серый, дымчатый цвет начал стремительно темнеть, на шеях вокруг голов выросли внушительные шипы, позвоночники ощетинились длинными иглами. Неведомый заклинатель не смог сдержать вызванных им духов, и все они перешли под власть магов Румунга. Трансформация была почти мгновенной, люди даже не успели понять, почему прежде послушные псы с яростью бросились на хозяев.
Солдат, оказавшийся рядом с одержимым, не устоял на ногах, дух в облике собаки сбил его на землю и, глухо рыча, нацелился на горло. Сагюнаро, размахнувшись, погрузил костяной клинок в тело пса. И лишь когда сущность развеялась, понял, что делает — выполняет то, что в него вбивали годами — защищает простого смертного от враждебного духа. Но шиисану до людей не было дела, услышав окрик Руама, обещающий более привлекательную добычу, он отвернулся от спасенного и вскочил на подножку проезжающей мимо повозки.
Вокруг кружили черные колесницы, заклинания, вылетающие из них, косили защитников и духов, случайно попадающихся на пути. Маги не выбирали цели, расчищая дорогу к деревянному зданию.
— Сейчас начнется самое интересное, — сказал Руам, лихо объезжая несколько человеческих тел, лежащих на земле. — Пора увидеть того, кто затеял всю эту суматоху. Ари, Никхир, Нара, Гаюн, за мной!
Гигантские двери храма стремительно приближались. Все наращивая скорость, колесница взлетела по ступеням, опрокинула огромную бронзовую чашу, наполненную золой, в которую все еще были воткнуты курительные палочки. Их густой дым удушающей волной хлестнул одержимого по лицу, но тут же рассеялся — священный сосуд с грохотом покатился вниз по лестнице. Повозка не остановилась, с разгона врезаясь в препятствие, и тяжелые створки, не выдержав натиска, распахнулись.
Сагюнаро не успел удивиться тому, что храм не был забаррикадирован изнутри, как они захлопнулись за его спиной. Вернее, их захлопнули, отрезав Руама от поддержки магов, следующих за ним.
Шиисан обернулся, ощутив приближение чего-то большого, и прохладный полумрак храма вскипел запахом горячего металла. Ожившее изваяние одного из небесных духов — спутников легендарного императора — стояло, перегораживая выход.
Колесница остановилась. Руам, игнорируя статую, напряженно смотрел вперед, на своего врага.
На деревянном возвышении перед троном императора сидел мужчина. Его глаза были закрыты, поза расслаблена, лицо спокойно. Казалось, все, что происходило за пределами храма и в самом здании, не имело к нему никакого отношения. Словно он всего лишь решил отдохнуть после долгих занятий.
— Так и знал, что ты один, — очень тихо произнес маг Румунга, — единый почерк всех формул. Слишком предсказуемо.
Его шепот должен был услышать лишь Сагюнаро, но заклинатель слегка нахмурился, и статуя у входа пошевелилась, а затем с размаху опустила кулак на колесницу. Хрустнули, ломаясь, прутья «беседки», треснули спицы, втыкаясь в дерево пола. Повозка, сминаясь под каменной рукой, осела на пол, но седоков в ней уже не было.
Сагюнаро отпрыгнул в сторону, едва его коснулась воздушная волна, порожденная движением великана, Руам, когда хотел, не уступал в быстроте одержимому.
— Займись им, — приказал маг, и шиисан, скользнув у ног статуи, полоснул ее мечом по голени.
Костяной клинок загудел, ударившись о металл, и не причинил никакого вреда духу, надежно защищенному бронзой. Сзади грохнули створки двери, которые подпирал собой истукан, — маги пытались прорваться внутрь, пока безуспешно. Статуя нагнулась, намереваясь схватить маленькую фигурку, но не успела — та быстро ускользнула и нанесла новый удар.
Шиисан чуял духа, скрытого внутри, — кто-то из рода безликих. Смутно знакомая сущность — Сагюнаро уже приходилось сталкиваться с подобным, он не мог вспомнить когда и где, но прекрасно знал, как его убивать. Один удар в основание шеи, нужно лишь заставить тварь наклониться. Но страж, получивший приказ охранять дверь, не двигался и только следил бешеным взглядом за шиисаном, безнаказанно шныряющим совсем рядом.
Руам и заклинатель не шевелились, лишь над головой мага реял грозно шипящий шима. Сагюнаро знал, что между ними происходит невидимый поединок.
Еще один укол, прыжок в сторону, огромная рука пронеслась над головой увернувшегося одержимого и врезалась в стену, посыпались щепки и мелкие обломки камня. Затем послышался грохот, доски пола дрогнули под тяжелыми шагами. Ожила статуя второго небесного духа-хранителя.
— Смотри не надорвись, — прозвучал веселый голос Руама. — Или ты собираешься вдохнуть жизнь в этот сарай тоже?
Изваяние вывернуло кусок камня из собственного постамента, размахнулось и швырнуло в мага. Но шима мгновенно развернулся в сторону нападающего и принял удар на себя. Валун ударился об этот живой магический щит и разлетелся в мелкую крошку.
Облако острых осколков, тонкий свист, с которым они пролетели мимо, стук падения слегка сбили шиисана с толку, он пропустил тот момент, когда рука бронзового стража оказалась слишком близко. И не успел отпрыгнуть в сторону. Железные пальцы обхватили одержимого и крепко сжали. Сагюнаро почувствовал, как захрустели его ребра, и стиснул зубы, пытаясь успокоить разъярившегося шиисана и заставить его ждать. Костяной меч был свободен, но пока его нельзя было применять.
Гигантская рука медленно подтаскивала добычу к разинутому рту.
— Отпущу живыми твоего ученика и тебя, если сейчас добровольно покинете храм и уведете остальных, — произнес заклинатель, его голос был тихим, но вибрировал от внутренней силы.
Руам рассмеялся в ответ на это нелепейшее предложение, и шима рванулся вперед, атакуя. Мужчина не пошевелился, а вот статуя императора за его спиной дрогнула, чудовищное изваяние закрутило головой, повело могучими плечами и наклонилось вперед, закрывая заклинателя огромными ладонями.
Руам не двигался, но пленный одержимый чуял, как начинают клубиться вокруг него отголоски мощной формулы. Его шима вдруг увеличился в размерах и бросился вперед — пролетел сквозь металлические пальцы статуи. До Сагюнаро долетел крик заклинателя, наполненный болью и яростью.
Истукан, сжимающий одержимого, стиснул пальцы еще крепче и поднес к раззявленной пасти, безликий решил выпить силу неизгоняемого, а заодно похрустеть человеческими костями. В металлических глазах светились голод и злорадство. Сагюнаро размахнулся, а затем изо всех сил воткнул меч в глотку твари, погружая его по самое плечо. Дух, скрытый в металле, взвыл, его голос долгим гулом прокатился по залу, едва не оглушив шиисана. Он вырвал меч из пасти в тот миг, когда гигант, превратившись в мертвый сплав золота и бронзы, начал падать. Тяжеленная глыба обрушилась на ворота, проломила их и рухнула на улицу, в облаке щепок и пыли. В сумрак храма хлынул яркий дневной свет. Слегка оглушенный падением одержимый выдрался из застывших пальцев и упал на лестницу. Мимо со свистом пронеслись колесницы, они ринулись было в открывшийся проем, но из дыры, ступая по опрокинутому телу собрата, выбрался второй дух. Его плоское лицо с широким ртом было искажено от ярости. Взмах руки отбросил передний ряд колесниц.
Сагюнаро вскочил, торопясь убраться из-под ног разозленного великана. Но тот не заметил шиисана, его привлекала россыпь черных повозок, мельтешащих рядом. Он начал спускаться, на каменных ступенях под тяжелыми шагами оставались вмятины и трещины.
Его не остановила мощная формула призыва, которую ощутил шиисан, но неожиданно на третьем шаге статуя замедлилась. Над ее головой мелькнула крошечная алая птичка с длинным хвостом и тут же исчезла, огненный дух всего лишь пролетел мимо, но по лицу изваяния потекли крупные капли бронзы. Они быстро превращались в ручейки, металл начал плавиться…
Чуя нестерпимый жар, Сагюнаро невольно попятился. Дух-спутник императора закрутил головой, стараясь понять, что с ним происходит, его лицо становилось все более бесформенным куском металла. Он вскинул руки, точно пытаясь вернуть на место глаза, нос, губы, стекающие тяжелыми потоками, но с его пальцев тоже полилась расплавленная бронза, а затем водопадом хлынула со всего тела. Ноги подломились, и дух упал. Жидкий металл, нестерпимо сверкая на солнце, начал растекаться по площади, покрывая убитых защитников и превращая их в поверженные статуи. Колесницы словно жуки взобрались на две насыпи, ограждающие двор храма, подальше от раскаленной массы, лениво ползущей по земле.
Сагюнаро по-прежнему стоял на ступенях, втягивая расширенными ноздрями запах раскаленной бронзы, и не спешил войти в храм. Здание содрогалось за его спиной, хотя и стояло внешне неподвижно. В нем бились две невидимые силы, круша и ломая друг друга.
Наконец, крыша взорвалась изнутри, в дыре мелькнул исполинский кулак. Послышался грохот, отдаленный крик, а затем все стихло.
Спустя несколько минут из темноты храма появился Руам. Одна его рука висела плетью, в плотно сжатом кулаке другой он держал нечто маленькое, незаметное. С трудом перебравшись сквозь поваленную статую духа, убитого шиисаном, подошел к Сагюнаро. Не обращая внимания на ученика, мельком взглянул на безжизненное изваяние, пробормотал что-то, и оно стало таять так же, как и собрат, лежащий на площади. От жара деревянные стены начали тлеть, по ним побежали тонкие язычки пламени. Совсем скоро здание заполыхает все, от кровли до основания. Вечное проклятие храма Нарры — пожар — вновь обрушился на него, теперь вызванный магом Румунга. И вместе с древним сооружением погиб и его заклинатель.
БАШНЯ
— Даже если я уговорю Гризли, в чем очень сомневаюсь, у нас и вдвоем не хватит сил, чтобы выпустить хранителей. Об этом даже думать не имеет смысла.
— Ты забываешь, что у тебя есть замечательный друг, который всегда готов посодействовать, — вкрадчиво промурлыкал пожиратель мыслей.
— Неужели? — скептически поинтересовался Рэй.
— Я помогу тебе.
— И как ты попадешь в Башню? Не сомневаюсь, что ее защита не позволит темному духу, даже такому, как ты, проникнуть внутрь.
— Верно. Но этот вопрос тоже можно решить. Ты был в моем мире. Почему бы тебе не впустить меня в свой?
Заклинатель пристально посмотрел в лицо беспечно улыбающегося духа, ожидая объяснений, которые не замедлили последовать:
— Духовное слияние. Если ты понимаешь, о чем речь. Твоя человеческая суть замаскирует мою, совсем не человеческую. Я уйду в свое пространство, а оттуда протяну к тебе нить… паутину, называй как хочешь. — Он вытянул руку и коснулся груди Рэя пальцем. Тот не почувствовал физического прикосновения, но уловил отголосок магического всплеска. — По ней к тебе потечет моя сила, и с ее помощью ты сможешь эффективнее разрушать любые заклятия.
— Так же ты получаешь людей в свои коллекции. Ничего не выйдет, кодзу. Я не собираюсь становиться твоей марионеткой.
Дух с мученическим видом закатил глаза.
— Мы это уже обсуждали. Я не претендую на твою свободу. Но если мои методы для тебя неприемлемы, придумай что-нибудь получше.
— Мне надо поговорить с Гризли, — ответил Рэй, поднимаясь.
— Господину заклинателю не нужно бегать самому по городу, когда у него так много важных дел, — неожиданно прощебетал дух мелодичным голосом Юи. — Нам нужен посыльный.
Служанка огляделась, потом вдруг запустила руку в пустоту рядом с собой. Смотрелось это диковато, как будто та по локоть погрузилась в полное ничто, на миг перестав существовать в этом мире.
И вытащила ее, держа за шкирку взъерошенного, испуганного ярудо.
— Здравствуй, мальчик, — пропела девушка нежным, сладким до приторности голосом. — Нам нужна твоя помощь.
— Не буду я тебе помогать! — крикнул тот, но было видно, что дух разбитого очага перепуган до дрожи.
— Как жаль, — огорчилась служанка. — Неужели ты забыл предупреждение: не будешь слушаться старших — кодзу придет и заберет тебя. Господин Рэй вот не послушал, и что с ним случилось? Кодзу забрал его. — Юи засмеялась. — Хочешь познакомиться с моей свитой?
Она подняла вторую руку, отвела в сторону, раскрывая широкий рукав. Его ткань двигалась словно живая. Рэй присмотрелся и увидел, что по ней ползают десятки рыжих сороконожек, черные скорпионы, тараканы, черви и слизни. Ярудо затрясло еще сильнее.
— Ладно, я схожу, — буркнул он. — Что нужно?
— Найди Гризли, скажи ему, что мне срочно надо его увидеть. Это очень важно, — как можно доброжелательнее попросил Рэй.
— И пообещай, если не придет — его прекрасный веселый дом сгорит вместе со всем городом, — азартно подхватила девушка.
Ярудо посмотрел исподлобья на кодзу и исчез.
Юи опустила руку, встряхнула рукавом, который вновь обрел нормальный вид, и перевела на Рэя взгляд, в котором плыли две слепых луны.
— Не хмурься. Это была шутка. Про тебя.
— Не уверен, — мрачно отозвался Рэй, беря копье, а когда повернулся к кодзу, тот уже исчез…
Разговор с Гризли состоялся очень быстро. Казалось, что тот пробежал бегом всю дорогу, спеша скорее повидаться с товарищем. От прошлой размолвки не осталось и следа. Дом наместника, куда его пропустили только после распоряжения Рэя, произвел на заклинателя сильное впечатление, а новости о нападении магов Румунга откровенно потрясли. Он даже испытал приступ уважения к интуиции друга и готов был извиниться за свое недоверие. Но Рэй приготовил для него новое потрясение.
— Ты что, спятил?! — тихо и зловеще спросил Гризли. — Каждый раз при встрече с тобой я слышу все более дикие предложения. Ты серьезно собираешься выпустить всех хранителей из Башни?!
Рэй собрал все свое терпение и приготовился к долгому, выматывающему спору.
— Но ты же сам признал — я был прав с магами Румунга. Ты так же не верил мне тогда.
— Ты не мог привести никаких доказательств, кроме своих опасений и предположений.
— Вот они, доказательства. — Рэй указал в сторону окна. — Скоро будут здесь.
— Но это не значит, что надо лишать город защиты.
— Город и так беззащитен.
— Слушай, я понимаю, ты злишься на орден. Но так мстить им…
— Я не собираюсь мстить…
— Это идея наместника? — Гризли скрестил руки на груди, исподлобья глядя на друга. — Вы с ним, похоже, здорово спелись. Он тоже наверняка спит и видит, как рухнет башня заклинателей.
— Послушай, это единственный выход. Наместник готов пожертвовать городом ради победы в этой войне. А я только Башней.
Рэй подробно пересказал то, что сообщил Древний.
Выслушав его, Гризли поднялся и, мрачный как никогда, принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину и рассматривая гравюры, развешанные по стенам. Наконец он остановился и повернулся к терпеливо ждущему Рэю.
— Скажи мне одно, если я откажу тебе, ты все равно полезешь туда? — Он мотнул головой, не дожидаясь ответа. — Можешь не говорить. И так понятно — да. А ты знаешь, что с тобой сделают, если поймают?!.. Рассчитываешь на защиту наместника?
— Я ни на что не рассчитываю. Просто пытаюсь повысить наши шансы в этой войне. А сейчас, ты сам знаешь, они не велики.
— Ладно. Давай пока забудем про войну. — Гризли решительно рубанул рукой воздух, словно отметая все «бредовые» идеи Рэя.
— Ну давай, — согласился тот.
— Ты хотя бы понимаешь, что вырвать хранителей из камня невозможно? — сурово спросил друг. — Они заключены глубоко в фундаменте, и, пока ты будешь пытаться разбить цепи, связывающие их, заклинатели остановят тебя десять раз. Да у тебя сил не хватит даже на то, чтобы пробиться в место их заключения.
— На это хватит.
— И что ты сделаешь? — Гризли в недоумении уставился на Рэя, забыв на секунду о своем раздражении на его планы.
— Если я подойду к Башне и начну рисовать формулы изгнания у нее на пороге — меня сразу вышибут оттуда. Помнишь, как мы спасли Тору? — Собеседник хотел возразить что-то, но Рэй жестом попросил его не перебивать. — Я проник в мир кодзу и освободил ее оттуда. Примерно так же поступлю с защитниками. Пройду прямо туда, где спят заточенные хранители. Это должно быть особое замкнутое пространство без входа и выхода.
— Тогда у нас был след, оставленный пожирателем мыслей, — поспешил воспользоваться друг короткой паузой. — Сейчас нет ничего. Как ты найдешь дорогу?
— Меня проведет ярудо. Он сам бывший хранитель. Ему должен быть доступен путь в то место, где заточены духи.
Гризли шумно выдохнул, потер переносицу.
— Ладно, допустим, ты окажешься внутри. Но представляешь, сколько потребуется сил, чтобы твои формулы изгнания начали действовать?
— Представляю.
— Ну и где ты эти силы найдешь?
— Есть одно место… — уклончиво отозвался Рэй.
— Надеюсь, не в кладовке у кодзу? — мрачно усмехнулся Гризли. — Того самого, который, по твоим словам, мне почудился? — Он осекся, потрясенный своей догадкой, и спросил: — Что, правда?! Ты собираешься ввязать в это дело пожирателя мыслей? — Уставился на Рэя, опять не дождался ответа и угрюмо покачал головой. — Лучше бы мне действительно все привиделось…
— Хорошо, а что ты предлагаешь? Теперь тебе известно, что происходит. Посоветуй другой выход.
Гризли, заложив руки за спину, отошел к окну. Рэй видел, как он сжал свои мощные кулаки, словно изо всех сил сдерживая желание как следует вмазать кому-нибудь, но заговорил друг на удивление спокойно:
— Мне совсем не нравится эта затея. Мне не нравится, что ты связываешься с духами-разрушителями. Ты все время к ним лезешь.
— Не я к ним, — улыбнулся Рэй, — а они ко мне.
Гризли отмахнулся с досадой.
— А ты не думал, что кодзу решил ввязаться в это дело лишь потому, что ему выгодно, чтобы Башня была разрушена? Он хочет избавиться от заклинателей, твоими руками, между прочим… Они ему мешают.
— Они ему не мешают, — озвучил Рэй мысли, которые занимали его уже давно, но поделиться ими было не с кем. — Этот дух очень силен. Почти равен по силе стихийным сущностям. Опытные маги с ним вообще предпочитают не связываться. В этом мире ему ничто не угрожает. У него какая-то иная цель. И пока я не могу понять какая. Но буду пользоваться его силой. Знаю, это рискованно, но я предпочитаю рисковать, а не сидеть сложа руки.
— Вот верно говорили нам — нельзя заклинателям лезть в политику! — Гризли наконец отошел от окна и снова уселся напротив. — И правильно Сагюнаро не пошел к отцу — сейчас бы они вместе не только Башню развалили, но и всю Варру в пыль развеяли… Зато вот ты явился так некстати.
— Ты мне поможешь? — прервал Рэй полную негодования тираду товарища, рискующую затянуться надолго.
— Если ты все так хорошо продумал вместе с кодзу. Зачем тебе моя помощь?
— Ты вытащишь меня из Башни, из пространства хранителей, когда я закончу их освобождение.
— Как у тебя все просто, я посмотрю. — Гризли не умел злиться долго и уже постепенно начал «остывать». — Я не хочу ввязываться в эту безумную авантюру и, если бы мог, отговорил тебя, — сурово произнес он, и его круглое, дружелюбное лицо снова стало хмурым и замкнутым. — Но понимаю, что это невозможно. Тебе прекрасно известно, я не смогу сидеть дома, зная, как тебя в Башне разбирают по кусочкам озлобленные хранители, или заклинатели, или еще кто-нибудь. Ты спас меня в день духов, иначе я бы уже был мертв. Теперь не хочу, чтобы мертвым стал ты.
— Спасибо.
Гризли только поморщился, услышав благодарность.
— Идея твоя, конечно, бредовая, но, может, и выйдет, если взяться за дело с умом. Давай, зови своего ярудо.
В отличие от Гризли, дух разбитого очага принял предложение Рэя с восторгом. У него загорелись глаза, когда он понял, что от него требуется. От предвкушения скорой «мести» заклинателям мальчишка не мог устоять на месте.
— Справлюсь, — заявил ярудо уверенно, переминаясь с ноги на ногу.
— Хорошо. Договорились.
Дух довольно кивнул и удалился сквозь стену.
— Теперь надо серьезно подумать, — сказал друг.
Думали они до вечера. Длинные формулы, которые записывал Гризли, уже не помещались на листе, а он все добавлял новые и новые символы. И лишь когда на улице начали сгущаться сумерки, наконец поднял голову от расчетов:
— Все. Готово. Лучше уже не сделаю.
— Запомнил порядок?
— Угу, — отозвался Гризли.
Рэй смял тонкую бумагу, бросил на поднос и поджег. Друг мрачно наблюдал за этими проявлениями предосторожности, но ничего не говорил. Нехорошие предчувствия легко читались на его лице.
Длинный белый лист чернел и выгибался, словно от боли, знаки вспыхивали красным и рассыпались невесомым пеплом.
Оба заклинателя молча следили за этими превращениями, собираясь с мыслями и силами, настраиваясь на сложную работу.
— Идем, — сказал Рэй, когда на подносе осталась горка золы.
Покинув комнату, они не торопясь направились к выходу. За окнами стремительно темнело, но слуги не торопились зажигать светильники. Полутемные коридоры были освещены только длинными, бледными полосами гаснущего света с улицы.
— Здесь всегда так? — тихо спросил Гризли, оглядываясь.
— Как?
— Словно все вымерли. Вместе с духами.
Он тоже заметил полное отсутствие сущностей в здании и его окрестностях.
— Иногда бывает, — уклончиво ответил Рэй.
Заклинатели спустились в сад. Тоже мрачный, темный, наполненный тихим и угрожающим ропотом деревьев. Гладкие поверхности прудиков, разбросанных по полянам, отражали черное небо. Казалось, десятки неподвижных глаз с яркими точками звезд следят из травы за бесшумным продвижением заклинателей. Дремучие заросли кустов переплетались друг с другом ветвями, образуя неровные косматые стены.
— Вечно я иду у тебя на поводу, — бормотал Гризли, пробираясь следом за Рэем по тропинке, петляющей по самой дальней и дикой части сада. — Ты наместнику сказал, куда и зачем собираешься?
— Нет. Если ничего не получится, не хочу, чтобы он был причастен.
Спутник только хмыкнул в ответ, больше никак не показывая своего неодобрения.
Дух разбитого очага появился незаметно и очень быстро. Только что рядом не было никого, и вот уже на полшага в стороне движется маленькая темная фигурка. Она пугливо оглядывалась и зябко поводила плечами.
Друзья выбрались за территорию дворца наместника и теперь шли по тихой и пустынной улице, вдоль домов горожан. В это время те уже запирали двери на все замки и ложились спать.
— Нам ведь не обязательно идти к самой Башне? — нервно спросил ярудо.
— Нет, — успокоил его Рэй. — Мы остановимся вон там.
Один из домов в ряду других выглядел нежилым. И, судя по гнилым доскам, которыми была заколочена калитка, и крыше, поросшей травой, — уже давно. Казалось, два соседних здания в страхе стараются отодвинуться как можно дальше, отгораживаясь высокими заборами и густым садом от мрачного соседа.
— Ты собираешься дотянуться до хранителей прямо отсюда? — Гризли остановился, осматриваясь в недоумении.
Рэй кивнул, подходя ближе.
Пара досок, забивавшие калитку, легко оторвались, и та тихо скрипнула, открываясь. Широкий двор зарос сорной травой и ползучими кустарниками. Заброшенный темный дом, с трудом выдерживающий вес собственной крыши, щурился окнами с полуоторванными ставнями. Он был похож на старого краба, выползшего из воды и застывшего в нелепой позе на земле, не зная, куда двигаться дальше.
— Киокаме, — сказал Гризли, прислушиваясь к эманациям, разлитым вокруг. — Это он выжил прежних жильцов. И не подпускает новых.
— В дом не пойдем, — ответил Рэй, также ощущая присутствие сварливой угрюмой сущности за покосившимися стенами. — А происходящее снаружи его не интересует.
— Не боишься, что заклинатели поймают его, допросят и узнают о том, кто развалил Башню? — язвительно поинтересовался Гризли, пробираясь между кустов разросшейся жимолости.
— Он не умеет говорить, сам знаешь, — усмехнулся Рэй, вынимая копье из ременной петли за спиной.
За домом, на небольшом пятачке, выложенном камнями, когда-то стояли солнечные часы. От них остался только круглый каменный диск с обломанным краем и стершимися делениями. Под ногами хрустел гравий и мелкие сухие веточки.
Рэй поднял голову. Ветви деревьев напоминали тонкие струйки черной туши, между ними проглядывала густо-синяя бумага неба. Башни не было видно отсюда. Но заклинатель отлично представлял ее. Тяжелый силуэт без единого огонька света. Неприступный, мощный, загадочный.
— Еще можно повернуть назад, — тихо сказал Гризли.
Рэй покачал головой, начиная чертить на земле основные символы.
Друг присоединился к нему, и через несколько минут сетка формулы лежала перед ними.
— Ну, вроде все. — Гризли вытер о штаны вспотевшие ладони. — Можно начинать, если никто не передумал.
— Ты готов? — спросил Рэй у ярудо.
— Они очень мощные, хотя и оцепенели, — прошептал тот и поежился. — Будить страшно.
— Не бойся, тебя хранители не тронут.
Дух разбитого очага вздохнул несколько раз, набираясь смелости, протянул руку, уцепился за ладонь заклинателя холодными, тонкими пальцами и сказал:
— Их двенадцать, я посчитал.
Гризли нахмурился, представляя объем работы, который предстояло выполнить Рэю, чтобы освободить духов, и весь риск, связанный с ней, но снова промолчал.
Ярудо замер, глядя перед собой застывшим взглядом. Словно собираясь прыгнуть в озеро, где в толще темной воды плавали невидимые, опасные рыбины, затем медленно, с трудом преодолевая сопротивление воздуха, двинулся вперед, потянув за собой заклинателя.
Рэй сделал первый шаг, еще ощущая землю под ногами, второй погрузил его в дымное, бесформенное ничто. Передвигаться здесь было трудно и в то же время легко, как во сне. Чтобы сдвинуться с места, требовалось всего лишь устремление мысли, но на него приходилось потратить очень много сил. Хорошо хоть дух разбитого очага вел его за собой, не давая сбиться с пути.
Еще несколько шагов. Ледяные пальцы сжали ладонь Рэя крепче, затем выпустили. Белесая муть перед глазами рассеялась. Заклинатель стоял на пороге узкой комнаты с низким потолком, похожей на склеп. Казалось, что здесь очень мало воздуха, каждый вдох давался с трудом. Грубые плиты из серого песчаника, плохо подогнанные друг к другу, покрыты густой пылью, в трещинах — слой земли. Ни светильников, ни окон, но блеклый свет давал возможность рассмотреть детали.
В центре на плоском камне лежала девушка со спутанными пепельными волосами, в грязном сером платье из грубой ткани. К ее рукам и ногам тянулись толстые цепи. Металл оплетал запястья и лодыжки, едва слышно позвякивал при малейшем движении пленницы.
— Только быстрее. — Ярудо подергал Рэя за рукав.
Тот кивнул, глядя на пленного духа.
Девушка повернула голову. Ее лицо было искажено, на лбу и над верхней губой выступили капельки пота, напряженная шея вздувалась венами. Грудь сотрясало неровное дыхание. Казалось, хранителя прижимает к камням невыносимый груз. Сколько лет, десятилетий, веков она лежит здесь и держит на себе всю тяжесть Башни. И никому нет дела до того, что испытывает это существо. Рэй содрогнулся от гнева и отвращения.
Жгучий взгляд прозрачных глаз, обведенных тенью, остановился на заклинателе.
— Сейчас я помогу тебе. — Рэй выдернул копье из петли за спиной.
Дух смотрел на него со смешанным чувством страха, боли и безумной надежды. Яри вонзилось в металл, тот зашипел и потек, падая горячими каплями на пол. Произнося заклинание освобождения, Рэй ударил второй раз, разбивая цепи на ее руках. Дыхание с хрипом вырвалось из груди девушки, когда она попыталась сесть на своем ложе, но не смогла — и упала на бок, потянулась к оковам на ногах, царапая пальцами железо.
— Подожди. Не надо. Я сам, — остановил ее Рэй, и хранитель послушалась, застыла, не сводя с него взгляда.
Яри расплавил металл на ее лодыжках, и цепи, недовольно шипя и плюясь искрами, уползли в пол. Девушка не шевелилась, словно не веря.
— Иди, — сказал Рэй, пережидая довольно ощутимый удар отката заклинания. — Уходи отсюда. Ты свободна.
Пленница не двигалась.
— Ты можешь уйти прямо сейчас. Больше тебя ничто здесь не держит. Понимаешь?
Она поняла. Глаза духа засветились бешеной радостью. Она закусила губу, словно сдерживая крик, прижала ладонь, сжатую в кулак, к груди, а другую медленно протянула к заклинателю. Он невесело улыбнулся в ответ на эту молчаливую, страстную благодарность, шагнул ближе, но не успел коснуться ее пальцев. Девушка исчезла, растворяясь в облаке теплого света.
— Идем, быстрее. — Ярудо, все это время прятавшийся в тени, схватил его за руку и потянул за собой. — Нельзя медлить.
Ход во вторую камеру оказался узкой дырой, пробитой в стене на уровне пола.
— Туда. — Дух разбитого очага уверенно показал на нее. — Ты пролезешь.
Но Рэй не был так убежден в этом.
— Может, проведешь меня сразу ко второму хранителю?
— Так тише и безопаснее, — ответил мальчишка, приплясывая на месте, оглядываясь и прислушиваясь к звукам, доступным только ему. — Так заклинатели Башни нас не заметят… заметят не сразу, — уточнил он уже менее бодро.
Рэй снова закинул копье за спину и протиснулся в лаз.
Тот оказался бесконечно длинным и тесным. Заклинатель полз вперед, ощущая себя кимиши, которого загнали в бамбуковый стебель. Обдирая локти и колени, периодически стукаясь затылком о выступы, Рэй двигался на ощупь, чувствуя, как ход постепенно сужается, и надеясь, что он не захлопнется прямо перед носом, заперев человека в камне. Пот застилал глаза, грудь сжимало, от частого дыхания закололо в боку. Но заклинатель упорно продвигался, проклиная все на свете. Великодушие Сагюнаро, которое заставило его отправиться на помощь Казуми и нарваться на шиисанов. Нетерпимость наместника, умудрившегося поссориться со всеми заклинателями. Упертость этих самых заклинателей, тупо верящих в свои великие силы. И собственные безумные идеи, вечно толкающие на авантюры.
Выход открылся перед Рэем неожиданно. Он рванул вперед. Скатился на пол и поспешил встать на ноги, держась за стену.
То, что этот дух безумен, стало понятно сразу. Истощенное грязное существо, забившееся в угол, играло своими глухо позвякивающими цепями и напевало что-то сорванным, сиплым голосом. Увидев Рэя, дух вскинул голову и с визгом бросился на него. Тот успел разглядеть белое лицо с налитыми кровью глазами и кривой щелью рта. Выставил копье, но цепи, натянувшись до предела, дернули хранителя обратно. Он захныкал обиженно и пополз назад в свой угол.
Ярудо, появившись из пустоты рядом, прошептал со злобным отчаянием:
— Я мог бы стать таким же, если бы не моя ненависть. Убей его. Тут уже ничем не поможешь.
Рэй думал так же, но все же попытался дать существу хотя бы шанс на спасение. Подняв копье, он разрубил цепь. Освобожденный дух с недоумением посмотрел на свои руки, явно не понимая, что произошло. Затем наконец ощутил свободу, с рычанием взмыл в воздух — и бросился на спасителя. Заклинатель почти без размаха воткнул яри в тощее скрюченное тело. Хранитель взвыл и развеялся клочьями дыма. Мощь разбитой формулы ударила Рэя, отшвырнув к стене. Пока он жадно глотал затхлый воздух, пытаясь прийти в себя, ярудо тормошил его:
— Идем! Идем же! Они скоро поймут, что ты делаешь. Давай, сюда.
Усилием воли заклинатель заставил себя двигаться дальше.
Еще один тоннель. Чуть шире, чем предыдущий, и его удалось миновать быстрее.
Рэй спрыгнул в третью камеру.
Чудовищное живое дерево, вросшее ступнями-корнями в пол, цеплялось за камни низкого потолка длинными узловатыми пальцами, покачиваясь над заклинателем. Две пары глаз следили за движениями человека из складок коры-кожи. По белесому стволу пробегали волны дрожи. Два духа были слиты здесь в одно существо.
«Если бы я сам увидел все это, без подачи кодзу, — подумал Рэй с возвращающейся злостью и раздражением, — разрушил бы, не сожалея ни о какой защите Башни».
Подобное по силе чувство он испытал в мире пожирателя мыслей. Однако там его гнев был хотя бы объясним законами мира. Черный кодзу — коварная сущность, мучающая своих пленников. Всего лишь дух. Его можно понять. Но как оправдать людей, сотворивших такое. Пусть и для собственной безопасности.
— Чем же мы лучше него?.. — произнес он вслух.
Заклинатель срубил «дерево» несколькими взмахами копья, подкрепленными мощной формулой. Глаза духов гасли с каждым ударом, ствол упал на камни и развалился на куски. Рэй потратил еще немного времени, чтобы развеять их в дым, и от чудовищного создания магов не осталось вообще ничего.
Четвертый хранитель — маленькая девочка в длинном тонком одеянии — висел в воздухе и выглядел глубоко спящим. Он оказался не один. У дальней стены, прислонившись к ней плечом, стоял кто-то еще. Мощная широкоплечая фигура словно вросла в камень, впитывая его несокрушимость.
— Так вот кто рушит Башню, — произнес человек знакомым голосом, откидывая с лица капюшон. — И почему я не удивлен.
— Здравствуйте, мастер Син, — ответил Рэй, сам удивляясь тому, как невозмутимо и доброжелательно звучит его приветствие.
— Надеюсь, ты понимаешь, что творишь? — спросил заклинатель, глядя на юношу со спокойным любопытством.
— Освобождаю пленных духов. — Рэй повел наконечником копья в сторону спящей девочки.
— Вижу, ты заигрался, — сказал мужчина, внимательно наблюдая за ним. — Забыл, на чьей стороне и кто ты такой.
— Я это помню. А вот вы забыли. То, что устроили здесь, — сумасшедший цирк кодзу, а не основа Башни мудрых заклинателей. Если вот на этом держится наша сила, власть и величие, то мы все такие же злобные, хитрые, извращенные твари, как и он. Ничем не лучше. Так что мы скоро дождемся, что придет кто-нибудь и изгонит нас самих.
— Глупый, наивный мальчишка, — усмехнулся мастер Син, презрительно выслушав его. — Научился махать яри и думаешь, что тебе все позволено. Я уже говорил, во время первой нашей встречи. Не тебе судить о том, в чем ты ничего не понимаешь. Ты неуправляем, недисциплинирован, не уважаешь старших, тех, кто умнее и опытнее тебя. А теперь выражусь даже яснее — ты вообще не заклинатель.
— Вот и славно.
Рэй заметил, что существо, висящее в воздухе, больше не спит. Оно смотрело на него сверху вниз огромными светящимися глазами с продолговатыми зрачками. В них сверкали просьба, мольба, приказ, обещание. Надеясь, что понимает их правильно, заклинатель поднял копье. В ответ на это движение мастер Син вытащил меч, скрытый прежде в одеждах.
— Я не хочу сражаться с вами, — сказал Рэй.
— Слишком много чести сражаться с тобой, — рассмеялся мужчина, — я просто вышвырну тебя отсюда как нашкодившего щенка.
— Попробуйте.
Рэй метнул формулу, но не в человека. Невидимая молния врезалась в духа, воздух вокруг него замерцал. Освободившееся существо ринулось вперед, выполняя молчаливое обещание, данное юноше. На несколько мгновений Рэй потерял его из виду, и медлить было нельзя.
— Ярудо! — крикнул он.
Маленький дух появился рядом, испуганно глядя на то, как старший заклинатель отбивается мечом от бросающегося на него хранителя, одновременно стараясь поразить его заклинанием.
— Веди дальше! — тряхнул Рэй мальчишку.
— Надо бежать! Тебя поймали! — закричал тот, очнувшись.
— Живо!
Ярудо послушно схватил его за руку и потащил за собой сквозь каменный пол, разбитые своды пустых камер и завалы битого кирпича. Дух больше не искал потайные тропинки в сфере запертых хранителей. Мчался напролом, стараясь выиграть для Рэя немного времени. А тот, проваливаясь в пустоту, почувствовал, как мимо пронеслась формула, брошенная мастером Сином, и рухнул на холодный пол новой комнаты.
Ее пленник — мальчишка не старше ярудо, вмурованный в стену спиной, словно живой барельеф, — рвался из своих оков.
— Выпусти меня! Ты отпускаешь всех! Помоги мне тоже!! Скорее!
Значит, вести в этой тюрьме разносились быстро. Рэй вскочил, подбежал к хранителю и вогнал копье в стену, вырезая духа из камня. Ему пришлось применить несколько формул, чтобы освободить его, крепко связанного с Башней.
Мальчишка исчез не сразу. Его тело замерцало, готовое растаять, но юный хранитель схватился обеими руками за копье Рэя, словно дерево ори давало ему немного сил, чтобы удержаться в этой реальности еще ненадолго.
— Не ходи к остальным, — заговорил он торопливо. — Ты не успеешь. Спустись сразу вниз, к основанию. Разрушишь его — разобьешь сразу всю цепь. Мы будем свободны.
Последнюю фразу дух прошелестел, уже теряя голос, и растворился в воздухе. На древке яри в том месте, за которое он держался, остались отпечатки тонких детских пальцев, как будто вдавленных в дерево.
— Ярудо, где нижний уровень?
— Глубоко… Очень.
— Давай туда.
Дух не стал спорить, сразу выполнив просьбу.
На этот раз падение было очень долгим. Мимо проносились смутные очертания комнат и бесконечные кольца цепи, опутывающей всю Башню. И чем ниже они спускались, тем туже затягивались звенья. Наконец Рэю стало казаться, что он вот-вот застрянет в раскаленном металле и сам останется здесь навсегда в качестве еще одного хранителя. Он дернулся, разрубая оковы заклинанием, и упал. Ударился коленями и ладонями, скривился от боли. Каменные плиты были покрыты ковром из ползучих растений, утыканных колючками. Острые шипы рвали одежду и впивались в тело, словно сотня разъяренных ос.
Заклинатель вскочил, отдирая от себя цепкие плети, стараясь не обращать внимания на царапины и уколы. Несколькими ударами копья срезал растения, хватающие за ноги, и смог оглядеться. Комнату с круглым куполом свода наполнял сухой шелест и потрескивание. Стены и потолок сплошь оплетали колючие стебли. Особенно много их было в центре. Тугой клубок терна пошевелился, начал расти, и Рэй разглядел в нем подобие человеческой фигуры. Руки, сплетенные из костей-веток, голова — неровный шар, грудная клетка — сеть из колючек.
— Ты стоишь на моем теле, — произнес сухой, потрескивающий голос.
— Извини. — Рэй отодвинул копьем в сторону колючие побеги и шагнул на освободившееся место.
— Пришел помочь мне?
— Если ты не против.
Дух заскрипел, зашелестел громче:
— А если я не хочу уходить? Здесь тепло, сухо, много корма.
Длинная плеть метнулась к заклинателю, сжала его ногу, вонзая колючки сквозь сапог в кожу. Рэй не стал сопротивляться, перетерпев боль.
— Все остальные хранители страдали и хотели уйти.
— Я появился здесь задолго до них. И я не хранитель.
— Кто же ты?
— Цепь. Фундамент. Основа. Терн. На мне держится вся магическая сила Башни.
— Мне нужно ее разрушить.
— Ты не сможешь, — почти с сожалением проскрипело существо. — Я выращен на крови прежних жертв.
Он приподнял колючки, лежащие на полу, и Рэй увидел под ними тело маленькой девочки, мальчишку из последней камеры, девушку из первой. И еще девять трупов, разложенных по кругу и связанных друг с другом тускло светящейся цепью.
Это существо напомнило Рэю мормока из леса Гихар, но то было дикое, хищное растение, а терн, заполнявший собой камеру, создан разумом и волей заклинателей. Рэю часто говорили, что многое в мире имеет одну основу, и если сумеешь ее разглядеть — справишься с любым духом. И сейчас приходилось соображать очень быстро. Договориться с ним не получится — заклинатель сразу понял это. Значит, придется выдирать с корнем. И быстро, пока не появился один из сеятелей, создавших разумную сеть в основании Башни. Или его последователь.
— Мы можем договориться? — произнес заклинатель, мысленно примеряясь, как лучше ударить существо, услышав отказ, и какую формулу применить.
— О чем рыба может договориться с неводом? — прошелестел терн.
«Здесь его не уничтожить, — вдруг понял Рэй, — надо вытаскивать наружу. Башня питает эту сущность так же, как та поддерживает Башню».
Он намеренно неторопливо нацелил копье в центр куста и начал один за другим воссоздавать в памяти знаки, нарисованные на заброшенном дворе, у солнечных часов. Они вспыхивали перед его глазами в обратном порядке, готовясь открыть выход из пространства хранителей. А со всех сторон слышалось угрожающее потрескивание, хруст и шелест.
«Кодзу», — тихо позвал Рэй и тут же почувствовал, как его коснулись пальцы невидимого духа. Так же тот ловил в паутину своей сети понравившихся людей. Но в случае с заклинателем пожиратель мыслей не вытягивал из него жизнь, наоборот — вливал свою немалую силу. До этого Рэй считал, что его магический потенциал довольно высок, но теперь, слегка прикоснувшись к могуществу кодзу, ощутил себя всего лишь мелким ручьем рядом с мощным водопадом. Еще одно подтверждение, почему маги не связывались с ним. Изгнать это существо действительно было невозможно.
Но сравнивать, оценивать и сожалеть сейчас не было времени. Колючие побеги терна текли к Рэю, плясали вокруг, поднимались в воздух, словно змеи, танцующие на своих хвостах.
Он закрыл глаза, собирая волю в кулак, чтобы не ударить по ним заклинанием.
И когда они ринулись на него, оплетая с ног до головы, заклинатель заставил себя представить последний символ, не обращая внимания на боль от сотен игл, вонзившихся в тело.
Краем глаза Рэй заметил, как в зал вбежал мастер Син. Несколько терновых побегов сразу ринулись на него, оплели запястья, выдавливая из пальцев рукоять меча, стиснули горло.
Яркое переплетение ломаных линий вспыхнуло в меркнущем от боли сознании Рэя. Оставалось надеяться, что Гризли услышит призыв и вовремя поддержит его формулой.
Судя по далекому гулу, друг услышал. Рэя потянуло прочь из пространства Башни, и вместе с ним выдирались из камня, лопались корни терна. Тот скрипел, выворачивая куски плит, пытался уцепиться за фундамент, но формула, удесятеренная мощью пожирателя мыслей, неудержимо волокла его за собой. Воздух вокруг дрожал и кипел, звенели, размыкаясь, звенья цепи, одна, пролетая рядом, ударила заклинателя, рассекая колючие побеги. Слышался чей-то далекий, протяжный крик. Мимо проносились стремительные, легкие, светлые силуэты. Башня содрогнулась еще раз. И Рэй вылетел в темную прохладную ночь, наполненную приглушенными запахами и яркими звуками.
Заклинатель упал, выворотив солнечные часы, и понял, что это последнее падение на сегодня. Больше он не встанет. Сверху, возникая из пустоты, сыпались обрывки, клубки и плети терна. Тот продолжал биться, стремясь зацепиться за землю, но ссыхался на глазах и распадался в пыль. С хрустом давя хищные побеги, Рэй перевернулся на спину и увидел лицо Гризли — поцарапанное, со здоровенным синяком, расплывающимся по скуле, и сухими листьями в волосах. Похоже, ему здесь тоже досталось.
— Рэй! Ты как?! Мне едва удалось тебя вытащить. Что это за дрянь? Ты ранен?
Тот приподнял руку и увидел кровь, текущую из множества глубоких ранок, оставшихся от шипов.
— У тебя получилось? Ты говорить вообще можешь?
— Не знаю, — с трудом произнес Рэй, отвечая на оба вопроса, чувствуя, что горло набито сухой пылью.
В усмешке друга послышалось величайшее облечение.
— Ладно, потом разберемся. А пока надо уходить отсюда.
Заклинателю показалось, что на обратную дорогу им пришлось потратить половину ночи. Гризли почти волок его на себе, бормоча что-то недовольное о любителях бессмысленного риска, которых приходится потом тянуть на собственных плечах. Похоже, его вполне устроило бы, если бы у Рэя ничего не вышло и хранители Башни остались на прежних местах.
Но эта надежда не оправдалась.
На полпути к дому наместника из темноты сада вынырнул ярудо, едва не вопящий от восторга.
— Она рухнула! — громким шепотом сообщил он и тут же, словно испугавшись, что его может услышать кто-то лишний, зажал себе рот грязной ладонью — видно, хорошо покопался в обломках разбитого мира хранителей. Но не смог сдержаться и зашептал снова: — Все рухнуло! Цепи в клочья!! Терн сдох! Заклинатели бегают! Орут! Ух, что сейчас будет! Пойду еще посмотрю.
Он исчез с легким хлопком, а Гризли и Рэй, немного пришедший в себя, переглянулись.
— Значит, ты все-таки сделал это. Не уверен, что рад.
— Я тоже не рад, — признался заклинатель, отдирая от груди рубаху, прилипающую к подсыхающим царапинам. — Но иного выхода не было.
— Тебе виднее, — мрачно отозвался друг, глядя в ту сторону, где стояла башня ордена, чью мощь они только что уничтожили своими руками.
АОРИ
— Странно, что ты вообще остался жив, — ворчал Гризли, снова перевязывая плечо Рэя. Раны, нанесенные хранителем Башни — терном, все время открывались и начинали кровоточить. Даже выносливость и крепкий организм заклинателя не могли справиться с последствиями прогулки в магический оплот ордена. — Надеюсь, это последняя безумная авантюра. В следующий раз пусть тебя твой ярудо вытаскивает.
Он потер медленно затягивающуюся ссадину на лбу и шмыгнул разбитым носом.
— А тебя кто потрепал? — спросил Рэй, помогая ему затянуть повязку.
— Спасибо, что поинтересовался, — ответил Гризли с иронией, отодвигая миску с водой. — Из подвала киокаме вылез. Почуял все-таки магию. Так что я одной рукой твою сеть держал, другой от этой дряни отбивался. Ну все, — он тяжело перевел дыхание и уселся на пол рядом, — на этот раз снова перевязывать не придется.
Заклинатели замолчали. Они не говорили о том, что случилось совсем недавно. Но каждый напряженно прислушивался, ожидая хоть какого-то знака из внешнего мира, по которому можно было понять, что же происходит в городе.
В доме по-прежнему ничто не нарушало тишины, только на улице едва слышно похрустывали мелкие камешки под сапогами солдат, патрулирующих территорию вокруг, и временами начинал шептать ветер в ветвях сосен. После освобождения духов прошло уже несколько часов. Ночь постепенно заканчивалась. За окном начинал сереть рассвет, робко зачирикали птицы в кустах. Но больше ничего не происходило. Хотя Рэй был уверен — теперь-то все должно измениться. Заклинатели не могли просто так оставить вторжение в Башню. Оставалось дожидаться, что они предпримут.
Гризли тоже ждал. Поэтому часто вскидывал голову, глядя в окно, прислушивался, хмурясь.
Когда окончательно рассвело, на разные голоса заскрипели знаменитые «поющие полы» длинного коридора, соединяющего комнаты наместника и его приближенных. Довольно остроумная ловушка — доски, хитрым образом скрепленные с металлом, начинали громко «петь», если на них наступали. Этот звук напоминал приятный птичий щебет. И хозяин дома всегда знал, когда к его покоям приближается посторонний. Бесшумно пройти было невозможно — чем тише старался бы ступать злоумышленник, крадущийся к комнатам, тем громче и тревожнее звучали полы.
Сейчас по ним шли не таясь, не обращая внимания на шум, громко печатая шаг. И Рэй уже прекрасно знал, кто это.
Дверь широко открылась, пропуская правителя Югоры, из-за его плеча, приподнимаясь на цыпочки, выглядывала взволнованная Юи. Встретившись с ней взглядом, Рэй увидел в голубых, широко распахнутых глазах многозначительный отсвет двух половинок луны и кивком велел кодзу оставаться снаружи. Девушка почтительно поклонилась и, махнув алым рукавом, задвинула дверь.
Хозяин дома подошел, остановился напротив Рэя и спросил отрывисто:
— Это еще кто?
— Господин Акено, — серьезно произнес тот, — это Гризли, мой друг, заклинатель. Гризли, господин Акено — наместник Югоры.
— Для меня большая честь познакомиться с вами. — Молодой заклинатель торопливо встал и поклонился, пытаясь скрыть замешательство от подобной рекомендации столь важной персоне.
— Чрезвычайно рад, — насмешливо отозвался наместник и окинул обоих серьезным, пытливым взглядом. — Где были?
Хранитель повелителя Югоры сверкнул яростным огнем из глаз человека. И Рэй понял: Акено уже донесли, что его заклинатель не ночевал в доме и вернулся под утро не в самом естественном для такого солидного должностного лица виде и к тому же совсем не должным образом — на плечах у постороннего.
— Только что я получил просьбу от ордена о встрече. В любом удобном для меня месте, в любое время. Они планируют обсудить со мной тактику и стратегию ведения войны. Хотелось бы знать, что именно подвигло их на столь неожиданно быстрое решение.
— Я разрушил магическую основу Башни. Теперь она не сможет служить защитой заклинателям в этой войне, — честно ответил Рэй, понимая, что уклоняться от признания бессмысленно. — Теперь они будут вынуждены считаться с вашими приказами.
Секунду наместник смотрел на него в немом изумлении, будто не мог поверить в услышанное. Затем прикрыл глаза, словно принимая на свои плечи новую тяжесть, которая взвалилась на него по вине Рэя. Выразив таким образом бессилие перед его самоуправством, он спросил:
— Тебя видели?
— Да. Один из служителей Башни пытался остановить.
— И что с ним? — торопливо спросил Гризли, забыв о почтительном благоговении перед наместником.
— Сторож духов схватил его, когда я покидал Башню, — ответил Рэй.
— Плохо. Очень плохо.
— Да. Есть вероятность его превращения в хранителя. Но я успел выдрать эту тварь — терн, с корнями, так что мастер Син, скорее всего, жив.
— Так это был мастер Син? — ужаснулся Гризли. — Еще хуже.
— Было бы лучше, если бы я его убил?
— Нет, конечно. Мы все-таки не с заклинателями воюем.
Наместник, молча следивший за их беседой, вмешался:
— Я встречаюсь с представителями ордена сегодня. Вы оба — сидите здесь и никуда не выходите.
— Но, господин наместник, у меня работа, — внушительно возразил Гризли. — Меня ждут, и если я…
Он осекся, ощутив на себе взгляд господина Акено, утяжеленный мощью его хранителя.
— Вы уже достаточно поработали сегодня ночью. Повторяю — ни шага из дома. Иначе закопаю обоих в саду под воротами. Получу еще двух лишних охранников.
Он развернулся и вышел из комнаты. Полы вновь запели под его сапогами, и в этот раз их «голоса» были похожи на вскрики.
Гризли озадаченно покосился на товарища, но не стал уточнять, пошутил наместник или его обещание было реальной угрозой.
День тянулся бесконечно долго. Впрочем, Рэй был рад передышке — появилось время залечить раны. А еще больше воодушевляло решение заклинателей. Кодзу оказался прав — им действительно необходим пинок, подтолкнувший к активным действиям. Пожиратель мыслей не врал, когда говорил, что хорошо разбирается в людях. Рискованный поступок Рэя должен заставить орден начать принимать решения, выгодные наместнику. Но у заклинателя все сильнее крепла уверенность, что манипулируют им самим. Можно было сколько угодно убеждать себя в разумности своих поступков, оправдываться необходимостью, но Рэя продолжало грызть легкое сомнение. Кодзу — не тот, кому следует доверять.
«Впрочем, никаких других, желавших бы сотрудничать, сейчас рядом со мной не наблюдается, — думал Рэй, укладываясь спать. — Не считая ярудо, конечно».
Маленький дух по-прежнему пропадал в Башне, наслаждаясь паникой, вызванной потерей хранителей. Кодзу бродил где-то по дому, пользуясь свободой, которую давал образ пронырливой служанки. Гризли отправился в комнату, отведенную ему рядом с покоями придворного заклинателя, очень недовольный своим пленением во дворце наместника, пусть и временным. Но больше всего обоих друзей беспокоила неизвестность. Никто из них не знал, как долго продлится совет магов и что на нем будет решено.
— Меньше магии, больше политики, — вновь повторил Рэй слова кодзу и задул огонек светильника…
Его разбудило легкое прикосновение.
Хватая копье, лежащее рядом, заклинатель быстро сел на постели и увидел миндалевидные глаза, мягко светящиеся в темноте. Они озаряли нечеловечески прекрасное лицо. Аори — дух воздуха, хранитель императрицы — сидела у края его футона, и золотые одежды, мягко обтекая ее тело, потоком шелка струились на циновки. Изумленный Рэй смотрел на волшебное существо, не понимая, что оно делает в его комнате. Ладонь духа, похожая в темноте на белую ночную бабочку, грациозно взлетела в воздух, тонкий палец с длинным ногтем прижался к строго сжатым губам, призывая хранить молчание.
Заклинатель кивнул, выпуская копье.
— Я здесь для того, чтобы предупредить тебя, — произнесла девушка, и ее голос коснулся Рэя легким дуновением воздуха. — Ты выпустил хранителей. Разрушил силу Башни. Оскорбил орден заклинателей. Неужели надеялся, что это сойдет тебе с рук?
— Не надеялся, — так же тихо ответил тот.
— Теперь ты не просто строптивый ученик, не слушающийся распоряжений учителей. Ты непредсказуем и опасен. Никто не знает, что ты сделаешь завтра. Никто не знает, из каких источников ты черпаешь силу. И на что обратишь ее в итоге.
— И что решил орден?
— Убить тебя. — Она слабо улыбнулась, заметив, как застыло лицо человека, ошеломленного этой новостью. — Императрица получила настоятельную рекомендацию от ордена сделать это сегодня ночью. Сейчас.
— Ты должна убить меня? — спросил Рэй, глядя на тонкие пальцы девушки, которые были совершенно не созданы для убийства.
— Да.
— А вместо этого императрица предупреждает меня о планах заклинателей? — Он посмотрел в золотые глаза, сияющие безмятежностью.
— Нет, Рэй. — В ее улыбке мелькнула снисходительность к магу, так искренне верящему в людей. — Я предупреждаю тебя.
Заклинатель помолчал. Не в первый раз он сталкивался с тем, что потусторонние сущности относились к нему гораздо более лояльно, чем люди. Давно должен был привыкнуть к этому и каждый раз недоумевал.
— Значит, это только твое решение. Но почему они выбрали тебя, дух воздуха? Вы же не убийцы.
— Только мы можем преодолеть защиту хранителя наместника. Мы превосходим его по силе.
— Зачем ты решила рассказать мне?
— Взамен на услугу. Освободи меня. — Она подняла руки, раздвигая одежду, и Рэй увидел на светящейся коже у белого горла тонкое золотое плетение — замок и цепь, удерживающую ее на земле.
— Ты освободишь меня, — заговорила она вновь, и теперь в ее голосе зазвучала нетерпеливая страстность. — Я уйду. Нового убийцу они не смогут прислать. Нас только две. Второй рисковать не станут.
— А они не побоялись рисковать тобой? Они так уверены, что я не справлюсь с аори?
— Ты уже не услышал меня, — шепот духа прозвучал зловеще и угрожающе. — Не почувствовал. Был абсолютно беззащитен в своем сне. Я подошла к тебе очень тихо. — Плавным, кошачьим движением она скользнула на его футон, оказавшись совсем близко. — А потом сделала бы вот так. — Белая рука взметнулась и легла на его грудь, ногти впились в тело, Рэй ощутил, как замерло сердце, и по коже пробежала волна холода. — Ты бы не успел проснуться.
Заклинатель перехватил ее запястье, по-человечески теплое, обманчиво хрупкое, и с некоторым усилием отвел в сторону. Дух словно не заметил этого, продолжая шептать:
— Но даже если бы проснулся. Ни одному из живущих заклинателей не по силам изгнать меня. И когда орден узнает о том, что тебе это удалось, его испугает твоя сила. Тебя оставят в покое. Конечно, легко подослать человеческого убийцу. Но, думаю, с ним ты справишься.
Рэй выпустил руку девушки.
— К сожалению, я не смогу освободить тебя. Я не знаю формул удержания духов воздуха.
Она покачала головой и вновь коснулась его, на этот раз мягко и робко.
— Меня и Аошу сковал Корн. Для защиты императорской семьи. Он лично составил заклинание. Я, Айса, была первой. Затем сестра. Я запомнила ритуал пленения. Я вспоминала его каждый день. Повторяла знак за знаком. Формулу за формулой, чтобы не забыть.
Корн — один из великих магов прошлого. Могущественный и загадочный. Никто не знал, существовал он на самом деле или был легендой. Сколько же веков привязано к земле это свободолюбивое существо, если память о заклинателе, вызвавшем ее, успела превратиться в миф, почти забытую сказку.
— Долго. Очень долго, — сказала Айса, словно прочитав его мысли, и в ее голосе прозвучала глубокая вечная тоска.
— Хорошо. Давай сделаем это.
Она внимательно посмотрела на Рэя сияющими глазами, явно пытаясь понять, насколько крепка его уверенность.
Потом опустила веки, и в голове заклинателя вспыхнул начальный знак формулы. Сложное сочетание призыва и удержания. Ему надо было переставить элементы в обратной последовательности. Как только это произошло, первая нить в ошейнике девушки лопнула. Она содрогнулась от внезапной боли, и ее ногти впились в плечо Рэя. Он стиснул зубы и усилил заклинание, вплетая в основу новый перевернутый символ, и тут же кожу на груди вспороло четырьмя горячими молниями. Айса запрокинула лицо, сдерживая стон, и второе золотое волокно в ее путах ослабло.
Заклинатель снова почувствовал себя рухнувшим в мир кодзу. Он вновь испытывал боль и причинял ее сам. На каждое мучительное магическое прикосновение дух отвечал физическим, и не менее болезненным. Намеренно или нет — Рэй не знал, но не останавливал ее и не останавливался сам.
Клочья шелковой одежды разлетались в стороны, словно оторванные крылья бабочек, и таяли, открывая все больше белого тела. Под кожей, освобожденной от одежды, вспыхивали и гасли золотые нити, похожие на пульсирующие вены. Рэй перерезал их одну за другой, а аори щедро делилась с ним болью, которую он причинял ей.
От дикой смеси мучения и удовольствия временами темнело в глазах, и только осколки формул редкими вспышками на краткие мгновения высвечивали белое плечо, с которого сползал клок золотой одежды, черную прядь, извивающуюся в потоке неощутимого воздуха, сверкающие глаза за пеленой волос, по-человечески закушенные губы.
Бесконечно долгая формула медленно разматывала ленту с зазубренными остриями, подцепляла сети, вплетенные в сущность духа воздуха, и рвала их.
Плавное движение белой руки прерывалось, словно он был кукловодом, разрывающим нить, на которой висела тонкая, покорная кисть. Голова клонилась к его плечу, и он удерживал обессиленное тело, ощущая прикосновения кожи, ничем не отличающиеся от скольжения гладкого шелка. Конвульсивно сжимались пальцы, оставляя на его спине новые царапины.
Последняя нить, идущая вдоль позвоночника аори, лопнула, девушка вскрикнула, и Рэй понял, что больше не может удерживать ее.
Заклинатель разжал руки, выпуская ее из объятий, и ему в лицо ударил поток раскаленного воздуха. Женский силуэт засиял, теряя очертания, сжался в сгусток ослепительного света и развернулся сверкающим смерчем. Ударил в потолок, задел окно — и деревянная рама с треском вылетела на улицу, — выбил дверь и свободно устремился дальше, задевая длинными рукавами ветра за стены и лестницы. Закричали соловьиные полы, с грохотом упала решетка в дальнем коридоре.
Сквозь гул ветра Рэй услышал приглушенные возгласы, отголоски формул удержания и защиты, скрежет железа по дереву. Заклинатель схватил копье и выбежал из комнаты, понимая, что не совсем твердо держится на ногах. В ушах шумело, и мир вокруг мерцал разноцветными пятнами.
В конце коридора на лестнице появились три человека. Длинный шлейф смерча, похоже, задел их. Наместник ухватился одной рукой за перила, другой пытался вытащить оружие из ножен. Хранитель господина Акено рвался из телесной оболочки, чуя сильного духа. Мощная аура дракона бушевала вокруг, словно лесной пожар, и Рэй почти видел белые языки пламени, охватившие человека, связанного с ним. Повелитель Югоры махнул рукой, приказывая страже, с шумом и топотом появившейся на лестнице, удалиться, показывая, что их защита не требуется.
Один из заклинателей, находившихся рядом с наместником, привалился к стене и вытирал рукавом слезящиеся глаза. Мощный откат ритуала освобождения ударил и по нему тоже. Второй с уже знакомым мечом в руке стоял вполоборота и смотрел вслед аори, улетевшей на крыльях ветра. Услышав шаги на лестнице, он повернулся:
— Что здесь происходит?
«А то вы не знаете», — хотел ответить Рэй, но вместо этого сказал спокойно:
— Доброй ночи, мастер Син.
Заклинатель выглядел абсолютно невредимым после схватки в Башне. Ни царапины, ни ссадины, хотя терн потрепал его гораздо сильнее, чем молодого мага. Взгляд был тяжелым, мрачным и обещал Рэю долгие, непрерывные мучения, однако голос его прозвучал вежливо и сдержанно:
— Мы почувствовали мощную магическую вспышку.
— Ты ранен? — спросил наместник, и белый огонь его хранителя слегка притух.
— Все нормально, — ответил ему Рэй.
— Это невозможно, — подал голос второй маг, поднимая голову, и заклинатель узнал Собуро. Его лицо было красным, из болезненно прищуренных глаз текли слезы. — Учитель, вы же знаете… — Он запнулся и заморгал, пытаясь вернуть зрение.
Рэй прекрасно понял, что молодой заклинатель хотел сказать — духа воздуха изгнать невозможно. Однако тот замолчал вовремя, сумев справиться с изумлением.
— Кто это был? — Наместник смотрел на длинные царапины, пересекающие грудь заклинателя, и хмурился все сильнее.
— Не знаю, — ответил тот, слыша в своем голосе абсолютную невозмутимость и искренность.
— Как он выглядел? — вмешался мастер Син.
— Не разглядел.
Тяжелый взгляд заклинателя стал каменно-неподъемным, но в глубине его глаз Рэй замечал легкую, едва уловимую тревогу:
— Расскажи толком, что произошло.
— На меня напали. Я изгнал духа. Конец истории.
— В покоях наместника на тебя нападает неведомый дух, — усмехнулся маг. — Кто это был, ты не знаешь. Как выглядел, тоже не имеешь понятия. Тебе не кажется все это очень подозрительным?
— Мне кажется — меня в чем-то подозревают? — дружелюбно улыбнулся Рэй.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и каждый знал, что на самом деле хочет сказать ему другой.
«Ты разрушил Башню!»
«Вы подослали ко мне убийцу!»
«Ты не мог с ней справиться».
«Но я жив, а ее здесь нет».
Собуро переступил с ноги на ногу, понимая, что пауза затягивается. Наместник с интересом смотрел на трех заклинателей, ожидая продолжения.
— Завтра утром. — Мастер Син повернулся спиной к Рэю и начал спускаться. — В башне ордена. Мы обсудим наш дальнейший план действий.
Его ученик поспешил следом.
Наместник проводил их внимательным взглядом, дождался, когда заклинатели удалятся, неторопливо поднялся на верхнюю площадку и спросил тихо:
— Итак, кто это был? История о неведомой сущности в моем доме весьма неубедительна.
— Аори. Дух воздуха, — честно ответил Рэй.
Брови господина Акено сошлись у переносицы, лоб прорезала глубокая морщина.
— Как тебе удалось справиться с ней?
— Мы заключили договор. Моя жизнь взамен на ее свободу.
Наместник промолчал, обдумывая сказанное. И заклинатель почти слышал, как в его голове мечутся мысли. Озвучивать свои предположения и выводы повелитель Югоры не стал.
— Ладно, иди к себе. Утром у нас много дел.
— Господин Акено, что решил орден?
— Завтра мы узнаем окончательное решение.
Наместник кивнул ему на прощанье и направился в свои покои. Рэй пошел к себе.
И только теперь он смог оценить результаты своего договора. Комната была разгромлена. Дверь перекошена, окно выбито, и внутрь с любопытством заглядывали ветви сосны. Кровать залита кровью и засыпана золотыми обрывками шелка. На циновках — тонкий слой пепла. Босые ступни погружались в него, ощущая рассыпчатый холод, который взлетал в воздух при каждом шаге. Чайный столик улетел в шкаф, проломив расписные дверцы. В резном потолке черный, выжженный круг.
Заклинателю оставалось только удивляться, как его самого не расплющило о стену или не вышвырнуло в окно. Опустив копье в чудом уцелевшую стойку для оружия, он оглянулся, ощутив чужое присутствие.
За спиной стоял мрачный Гризли, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Поза, не предвещавшая ничего хорошего. И только сейчас Рэй понял, что он не появлялся все это время. Хотя должен был заинтересоваться причиной магических всплесков, грохота и шума голосов.
— Не хочешь узнать, что произошло?
— Я знаю, — ответил тот в несвойственной ему холодной, сухой манере. — Видел. Услышал отзвук формулы. Побежал к тебе, думал, нужна помощь… и сразу понял, что помощь не нужна. — Он криво, невесело усмехнулся и продолжил угрюмо: — Я не хочу говорить тебе это. Я вообще не должен ничего говорить. Ты сам все знаешь. То, что ты делаешь… — Он покачал головой.
— Что я делаю? — Рэй сел на край разоренной кровати, с интересом глядя на друга.
— Нельзя принимать помощь кодзу, — ответил тот серьезно. — Нельзя держать на побегушках ярудо. Нельзя спать с аори.
Рэй улыбнулся невольно:
— Я не спал с ней. Всего лишь освободил.
— Видел я, как ты ее «освобождал». — Гризли отлип от стены, было видно, с каким трудом он сдерживает негодование и злость. — Хоть себе-то самому не ври.
— Не пойму, чем ты недоволен.
— Ты все время лезешь в мир духов. Мы управляем сущностями, а не живем с ними, не помогаем им, не ведем задушевные беседы, не укладываем в свою постель.
— А еще у меня друг — шиисан. Ты забыл упомянуть о нем.
— Я о тебе беспокоюсь! Ничем хорошим не закончится твое постоянное братание с чуждыми существами!
— Я справлюсь.
— Не справишься. Если ты не заметил, ты все глубже вязнешь в проблемах. И я вместе с тобой. — Последнее он произнес без упрека и без сожаления, просто констатируя факт.
От необходимости отвечать и продолжать неприятную беседу Рэя спасла Юи. Наполовину сорванная входная дверь с грохотом уехала в сторону и упала на пол. В комнату влетела взволнованная и восторженно-испуганная девушка. Кодзу собирался с блеском сыграть свою роль.
— Господин Рэй! Говорят, вы в одиночку сразились с тремя манмо! Они вас чуть не убили, но вы одолели всех!
— Это кто еще? — проворчал Гризли, без всякого удовольствия глядя на симпатичную девушку.
— Юи. Моя служанка, — ответил Рэй, нехотя поднимаясь с кровати.
— Светлые духи! — продолжала восклицать девушка, мечась по комнате, слово небольшой красно-белый вихрь. — Вся постель в крови! На циновках пятна! Вы ранены! Окно сломано!
— Угомонись, — велел заклинатель, обращаясь непосредственно к кодзу. — Мне сейчас не до тебя.
— Как прикажете, — тут же спокойно отозвалась служанка и принялась сдирать окровавленное постельное белье с кровати.
Гризли молчал, ожидая, пока она уберется, но Юи не торопилась. Со стороны казалось, будто любопытная девчонка намеренно затягивает простую работу, чтобы послушать, не скажут ли господа заклинатели чего-нибудь занимательного, о чем можно было бы посплетничать с другими слугами. А Рэй наблюдал за другом — почувствует ли он за образом служанки коварного духа. Не почувствовал. Раздраженно повел плечом и направился к выходу:
— Ладно, еще увидимся.
— До завтра, — отозвался заклинатель.
Гризли неопределенно махнул рукой в ответ, вышел из комнаты, поднял деревянную створку, лежащую на полу, аккуратно приставил к дверному проему и, судя по тяжелым шагам, пробухавшим по коридору, ушел к себе недовольный и раздосадованный.
Неожиданная усталость навалилась на Рэя. Он сел на пол, не обращая внимания на боль в колене — сквозь дыру в полотняных штанах виднелся почти затянувшийся порез и сухая корка крови вокруг него.
— Твой статус растет, — послышался сверху вкрадчивый голос. — Вот уже и убийц подсылают.
Рэй поднял голову. Кодзу в своем реальном образе сидел на верхней перекладине полога, под самым потолком, умудряясь удерживать равновесие на этой шаткой конструкции.
— Мог предупредить.
— И что бы это изменило? Я знал, что она тебя не убьет. И знал, что тебе понравится освобождать ее. Как же я мог лишить тебя такого удовольствия.
— Удовольствие было весьма сомнительным и довольно кровавым, — ответил Рэй, но кодзу не собирался с ним спорить.
— Завтра все решится, — сказал он, глядя перед собой белыми пустыми глазами.
— Что именно?
— Услышишь сам.
— Ты сумел пробраться на совет?
— Нет необходимости утруждаться. Я и так знаю, какие решения обычно принимают люди.
Рэй не стал подогревать самомнение кодзу, настаивая на ответе. Завтра так завтра…
Остаток ночи прошел спокойно. Его больше никто не тревожил. Ни темные духи, ни светлые.
Зал, где предстояла встреча с заклинателями, находился на самом верху Башни. Сквозь узкие окна-щели, прорезанные в камне, был виден весь город. Плоские крыши, лохматые кроны деревьев, узкие каналы улиц, по которым неслись бурные потоки людей; сияющие шпили императорского двора с развевающимися флажками устремлялись в небо острыми, зазубренными пиками. Мимо черными стрелами проносились стрижи. Стремительные и свободные. Глядя на них и слыша тонкие, посвистывающие голоса, Рэй испытывал странное предчувствие, но пока еще не мог понять, что именно обещают ему небесные странники.
Башня была пуста. Толстые каменные стены сохранили монолитную неприступность, не раскрошился камень, не обрушились лестницы и потолки, но без магии, так долго жившей в них, они стали бесполезны, как скорлупа, валяющаяся в канаве. Хранители ушли, оставив после себя ощущение мрачного запустения, какое бывает в домах, давно покинутых жильцами.
В зале не было ни стульев, ни циновок, лишь в центре стоял круглый стол из светлого полированного дерева с алыми прожилками. Рэю эти цвета напомнили герб семьи Иширо — белое и красное. Карта Аканэ со всеми провинциями лежала на столешнице, черными кругами и стрелами здесь было отмечено перемещение магов Румунга — весьма прерывистое, как успел заметить заклинатель до того, как три спины, облаченные в белое, заслонили ее.
На Рэя не обращали внимания. Мастер Син, а также два верховных заклинателя, Отсуи и Фумай, беседовали с наместником.
Его же — ни о чем не спрашивали, не здоровались, не смотрели, и вместе с тем он ощущал глухую враждебность, окружающую его плотным кольцом. Маги ордена обращались только к наместнику, показывая, что его спутник для них пустое место.
«Скрежет зубов сушеной сардинки», — вспомнилось Рэю высказывание кодзу, которым дух метко обозначал состояние бессильной злобы.
Он и не ожидал, что его примут с распростертыми объятиями, но искренне недоумевал, зачем вообще позвали — посмотреть на молодого наглеца, который поломал магическую основу Башни и справился с духом воздуха?
— День назад они были здесь, на следующее утро оказались уже в Арошиме. — Мастер Син указал две точки, чернеющие на карте. — И никто не видел их. Ни следов, ни магических всплесков. Они появляются ниоткуда и исчезают в никуда.
— Их колесницы настолько быстры? — Наместник взглянул на Рэя, показывая, что помнит недавний разговор о стремительном перемещении магов.
— Дело не в повозках. — Фумай потер широкий рыхлый подбородок и не спешил продолжать. Это молчание было довольно выразительным, словно он хотел показать, будто знает некую тайну, но не уверен, что хочет делиться ею с непосвященными. Или действительно не мог объяснить истинную причину.
— У нас по-прежнему больше вопросов, чем ответов, — подал голос Отсуи. С последней встречи он показался Рэю еще более худым и желчным, а его морщины, избороздившие лицо, еще глубже. — Они разрушают храмы. Захватили Золотой павильон, но оставили без внимания Серебряный, стоящий рядом на склоне холма. Не тронули огромный, богатый комплекс в Арошиме и разгромили скромный дом Тысячи циновок. А на следующий день взяли приступом олений дворец в Нарре — разбили статуи императора и небесных духов, однако не забрали с собой золото, а растопили и залили им площадь. Их не интересуют ценности.
— Но что-то же им нужно. В их действиях должен быть смысл. — Наместник наклонился над картой, и Рэй, игнорируя враждебность заклинателей, тоже подошел к ней.
Черные кружки захваченных храмов были разбросаны по всей Аканэ. Их объединяло лишь одно — пятна зелени вокруг каждого.
— Что было раньше на месте этих храмов? — спросил наместник.
— Священные рощи — мори, — отозвался мастер Син. — Все здания, разрушенные магами Румунга, стояли на тех местах, где росли древние сакари.
Рэй помнил, что эти деревья символизируют вечность. И согласно легендам, склоны небесной горы Кагуями, где живут самые могущественные духи, покрыты зарослями этих удивительных растений. Также молодой заклинатель читал, что в прежние времена люди не строили храмов — потусторонним сущностям поклонялись в лесах сакари. Там же заклинатели обучали своих воспитанников, принимали просьбы простых людей и общались с духами, которые будто бы приходили гораздо охотнее. Каменные здания стали возводить гораздо позднее.
— Маги Румунга предъявляли какие-то требования? — спросил наместник, обрывая размышления Рэя.
— Ни угроз, ни требований, — ответил Отсуи. — Они пришли сюда, как к себе домой. Заходят куда хотят, берут что им нужно, не обращая внимания на тех, кто пытается их остановить. Отмахиваются словно от надоедливых насекомых. — В голосе магистра звучала тщательно сдерживаемая злость.
— И что им нужно? — Наместник не упустил возможность уцепиться за его слова.
Значит, все же какое-то представление о целях магов у ордена было.
— В храмах, возведенных на месте священных рощ — их всего семь, — хранятся фрагменты древнего свитка, — сказал мастер Син. — Его возраст насчитывает несколько тысяч лет. Бесценный свиток разъяли на части и поделили между несколькими общинами магов. Его фрагменты находились в тех святилищах, которые разрушили отступники. Одна из частей была запечатана внутри золотой статуи оленьего храма Нарры. Поэтому ее уничтожили, чтобы добраться до самого ценного.
— В чем конкретно его ценность?
— Письмена начертаны кровью одного из первых великих заклинателей — Танигавы, на бумаге, сделанной из редчайшего вида тростника огара. — Тучный Фумай вздохнул, с наслаждением вспоминая описание реликвии, и капюшон, закрывающий его голову, заколыхался. — Как все помнят, это растение поджигают в домашних и храмовых алтарях раз в год, во время праздника поминовения, чтобы облегчить душам умерших появление на земле, а затем помочь покинуть ее. Но огар, из которого сделан свиток, рос только в одном месте страны, на берегу реки Кидзэ, протекающей в мертвых землях, и давно исчез. Застежки выкованы из бронзы древним мастером Гекидширо.
— Ясно, — перебил наместник. — Чем еще он может быть важен, кроме редкой бумаги и выдающейся работы ювелира?
— Если собрать все фрагменты свитка, можно получить единое послание, — сказал мастер Син.
— Что за послание?
— Скажем так, оно представляет интерес лишь для заклинателей. Это размышление нашего великого предшественника о теории магии, — поспешно пояснил Отсуи.
— Его можно использовать?
— Только для того, чтобы насладиться мудростью древних, — усмехнулся тот.
— И для чего магам бесполезные теоретические раздумья?
— Быть может, они надеются почерпнуть оттуда какой-то практический смысл… — задумчиво произнес магистр, потирая тощие запястья, торчащие из рукавов мантии. — Или уверены, что в символах зашифровано тайное знание или карта…
— А это не так?
— Нет.
Рэю предположения заклинателей показались весьма туманными. Судя по хмурому лицу наместника — его тоже не устраивали их объяснения, но он пока не стал уточнять и настаивать.
— Мы посоветовались, обдумали ваши предложения и приняли окончательное решение, — важно произнес Фумай, и его пухлые щеки начали наливаться краснотой. — В башне ордена Варры хранился самый значимый фрагмент. Он будет доставлен в храм Бледной травы, расположенный в городе-призраке мертвых земель Огиры. Маги будут вынуждены пойти туда и принять бой, который мы навяжем им.
Рэй с самого начала беседы велел себе молчать и не вмешиваться, но сейчас не выдержал:
— Как они узнают об этом?
Все три заклинателя уставились на него с одинаковым выражением отвращения и презрения.
— Вы им сообщите об этом, господин Рэй, — не без ехидства произнес мастер Син. — С некоторых пор ты проявляешь незаурядные способности. Пришло время применить их на пользу всем нам.
— Вы хотите, чтобы я нашел магов и передал им вашу просьбу?
— Именно.
— Это самоубийство, — вмешался наместник. — Почему вы не можете задействовать ваши собственные силы? Отправьте им сообщение с помощью духов.
— Они блокируют всю нашу магию и не отвечают на призывы.
— А как я, по-вашему, их найду?
— С помощью своих… друзей. — Отсуи ухмыльнулся, выдержав недолгую паузу. — Тех самых, что пришли к тебе на помощь здесь. — Он кивнул на стены, лишившиеся защиты хранителей.
— Кто доставит фрагмент свитка в мертвые земли? — вмешался господин Акено.
— У нас есть одна подходящая кандидатура, — уклончиво отозвался Фумай.
— И вы доверяете ей настолько, что готовы отдать часть бесценной реликвии?
— У нас нет другого выбора.
— Вы успеете доставить ее в город-призрак до того, как маги разорят оставшиеся храмы?
— Да. У нас будет время. Остались два незахваченных храма, и один из них — в Варре. Но пока они будут штурмовать последний — мы перевезем реликвию.
— Им не потребовалось много времени, чтобы захватить пять предыдущих, — заметил наместник.
— В этот раз им придется постараться, — мрачно улыбнулся мастер Син. — Вы, господин Акено, вместе с вашей армией отойдете к Датидо. Там, в павильоне храма Чистой воды, хранится еще один фрагмент свитка. Когда появятся маги, вы дадите им отпор. И задержите насколько сможете.
— Они не справятся с магами, — теперь была очередь Рэя выступить на защиту наместника, — даже рассчитывать нечего.
— С ними будет несколько наших братьев, — небрежно отмахнулся от его предупреждения мастер Син. — Они помогут.
— Меня больше интересует, почему мои люди должны умирать из-за клочков бесполезной древней бумаги, в которой заинтересованы только заклинатели? — сдержанно заметил господин Акено. — Или на самом деле она не настолько бесполезна?
— Господин Иширо, — веско произнес Фумай, скрестив на груди руки, и Рэй впервые увидел массивное кольцо, туго обхватывающее его толстый палец. В украшение был заключен какой-то дух. — Ваше дело — сотрудничать с нами и оказывать военную поддержку. Мы — обеспечим магическую. Не надо вдаваться в тонкости существования, работы высших сфер, в которых вы, при всем моем уважении, ничего не смыслите.
«Я не верю, что они покинули бы Агосиму только ради того, чтобы отобрать у заклинателей старинную рукопись, — подумал Рэй и тут же ответил сам себе: — Уверен, все не так просто, как нам хотят показать». И сейчас же наместник озвучил его невысказанные подозрения.
— Так объясните мне, господин Фумай, — произнес он с легкой насмешкой. — Маги не штурмуют резиденции правителей, не убивают тех, кто не сопротивляется им. Они всего лишь охотятся за клочками старой рукописи. Я не понимаю их конечной цели. Захватить древнюю ценность и с триумфом возвратиться в Агосиму? Доказать всему миру, что заклинатели Варры не способны защитить свою реликвию? Потребовать за нее выкуп? У вас есть какие-то предположения? Не проще ли отдать ее добровольно и прекратить беспорядки? Не рисковать жизнью и здоровьем ваших братьев. Не тратить силы и деньги на войну, если можно ее избежать.
— Кто может понять безумцев, — пренебрежительно отозвался Отсуи.
— Они не сумасшедшие, — сказал Рэй, он не понимал многого в поступках магов, но в этом был уверен точно. — Они жестоки, коварны, но разум не потеряли.
— Те, кто соединяют свой дух с потусторонними сущностями, всегда теряют рассудок, — наставительно произнес мастер Син. — И если ими овладевает какая-либо идея, они будут следовать за ней до конца, пока в голову не придет очередная блажь. Вам, господин Рэй, думаю, знакомо это состояние. Не важно, за чем они явились — за свитком предков, корнями священных деревьев или сокровищами императоров. Мы должны их остановить. И у нас появилась возможность это сделать.
— Хорошо, выражусь иначе. — Наместник посмотрел на заклинателя, и в его глазах вспыхнул белый отсвет хранителя. — У меня возникает все большее впечатление, что вы скрываете от меня важную информацию, отделываясь ничего не значащими, туманными фразами. Я хочу знать, за что буду сражаться. Или сражаться с ними буду не я.
Заклинатели ответили на его требование мрачным молчанием. Затем обменялись выразительными взглядами.
— Требуете более конкретных сведений? Хорошо. До нас дошли вести из Хэно. Там находился один из разрушенных храмов. Его заклинатели убиты, все, кроме одной ученицы. Ей удалось бежать при странных обстоятельствах. Она рассказала, что обязана своей жизнью шиисану. Он убил мага, который преследовал ее, и велел скрыться в гробнице Иасу, которую стерегут мощные хранители. Она сделала в точности так, как посоветовал ей неожиданный спаситель, и осталась цела — ее не нашли. Также юная заклинательница составила очень подробное описание этого юноши, одержимого духом шиисана. Высокий, светловолосый югорец, цвет глаз искажен преображением, но когда-то они были голубыми. Треугольное лицо, острый подбородок, высокие скулы, левая бровь рассечена тонким шрамом… Этой информации вам достаточно?
— Вполне, — ответил господин Акено после короткой паузы.
«Сагюнаро жив! Он по-прежнему борется», — хотел сказать ему Рэй, но промолчал, понимая, что его комментарии лишние. Наместник сам все прекрасно услышал.
— И все же. Вернемся к свитку. В чем ценность этого документа?
В его словах не было ни угрозы, ни приказа, но маги поняли, что этот вопрос наместника не удастся оставить без ответа.
— В свитке Аямы записана формула, с помощью которой в незапамятные времена была поднята из воды части суши, которую назвали Аканэ.
— То есть если использовать это заклинание…
— Можно провести обратное действие — погрузить материк под воду.
— Вот почему они избегают открытых столкновений: достаточно собрать свиток, применить формулу — и весь наш мир рухнет. Или всего лишь держать его при себе. Мы выполним любые их требования. Надеюсь, вы понимаете, что об этом никто не должен знать?
— Конечно.
— Тогда еще раз озвучим наш план, — подвел итог мастер Син. — Армия господина Акено отходит к храму Чистой воды. У них будет время занять позиции. И обязанность удерживать их. За это время свиток доставят в мертвые земли. Как только это произойдет, вы, господин Рэй, будете извещены — и передадите наше послание магам. И мы надеемся, сделаете все возможное, чтобы вам поверили.
— Сделаю, — отозвался заклинатель. — Но мне нужна колесница. Моя, сломанная после дня духов, осталась возле центрального храма. У меня не было ни времени, ни денег, чтобы ее восстановить.
— Кроме того, не сдав экзамен, ты потерял право пользоваться магическим средством передвижения, — напомнил мастер Син.
— Я бы хотел, чтобы ее починили и вернули.
— Что-то еще?
— Нет. Это все.
— В таком случае мы вас больше не задерживаем.
Колесница стояла в саду перед домом наместника. Черный шар, сплетенный из зазубренных прутьев, похожий на плод дерева рут.
Рэй подошел к ней, испытывая такое чувство, будто встретил друга, которого давно не видел.
Пробоина на боку оказалась заделана так искусно, что следы стыков были заметны, только если подойти вплотную и внимательно приглядеться.
— Никогда не видела повозку заклинателя так близко, — прозвучал за спиной знакомый низкий, чувственный голос.
Рэй стремительно обернулся. К нему по тропинке шла высокая девушка с красными волосами, заплетенными в десяток тугих косичек. Одетая в черную юбку и алую короткую курту, расшитую блестками и бусинами.
Она приветливо улыбалась и жмурилась от яркого солнечного света. На подбородке с ямочкой — свежая царапина, глаза цвета текущей, переменчивой воды веселые и беззаботные.
Не обманка кодзу, не призрак. Он был уверен в этом, но все равно спросил:
— Тора?
— Здравствуй, Рэй. — Девушка остановилась совсем близко. Он впервые видел ее освещенной ярким дневным светом, а не разноцветными огнями на арене, неровным пламенем светильника или луной призрачного мира кодзу. И мог разглядеть несколько бледных веснушек на ее носу, тонкую паутинку морщинок на розовых, улыбающихся губах, выгоревшие кончики черных ресниц.
Живая, реальная… чужая.
— К тебе очень трудно попасть. Стража не хотела пускать. Обыскали с ног до головы.
— Как ты меня нашла?
— Легко. Мы здесь проездом. — Ее улыбка погасла, лицо стало серьезным и сосредоточенным, как перед прыжком с трапеции на трапецию. — Уже должны были отправляться дальше, но я не могла не повидаться с тобой.
— Куда вы едете? — спросил он машинально.
— В Огиру, — ответила она тихо.
Название обожгло Рэя, словно плетью. Мертвые земли, куда должен быть доставлен фрагмент свитка. Значит, вот о ком говорили маги. Вот она, «подходящая кандидатура», стоит перед ним и отзывается о предстоящей поездке, словно это продолжение ее турне.
— Нет!
— Все уже решено, — ответила девушка жестко и решительно. Видно было, что она не нуждается ни в советах, ни в предостережениях.
— Почему ты?
— Несколько причин. — Тора посмотрела на колесницу, протянула руку, коснулась одного из шипов. — Сагюнаро перестал отвечать на мои письма. Его удо развеялся. Вдруг вспыхнул и осыпался пылью. А еще мне стал сниться Сакасу.
— Что?
— Это наша легенда. — Улыбка вернулась на ее лицо, но на этот раз совсем невеселая. — После смерти цирковые попадают в свой собственный загробный мир, цирк Сакасу, где вечно звучит музыка, горят разноцветные огни и не прекращается невероятное представление.
В голове заклинателя мелькнуло воспоминание о пространстве кодзу, которое также выглядит как цирк, хоть и весьма кровавый. Совпадение, или в этом есть какой-то смысл?
Девушка перевела взгляд на Рэя и добавила глухо:
— Я вижу там Сагюнаро. Он ждет меня.
— И что это значит, по-твоему? — спросил он, весьма успешно подавив неприятное чувство, вызванное ее словами.
— Если он еще не мертв, то скоро умрет. Эти сны меня никогда не обманывали.
Ее слова прозвучали с мрачной уверенностью, и Рэй подумал, что у него нет причин не доверять опасениям девушки.
— Я пыталась узнать что-нибудь про него… про вас троих, — продолжила она. — Пришла в башню ордена. Рассказала обо всем, что случилось со мной. Цирк, кодзу, ваша помощь. Думала, меня никто не воспримет всерьез. Но заклинатели оказались очень внимательны. Как выяснилось, им нужен кто-то для выполнения одной важной задачи.
— И они сочли, что это должна быть непременно ты? — горько усмехнулся Рэй.
Она беспечно повела плечом, и отблески от разноцветных бусин с ее одежды запрыгали по черным бокам колесницы.
— Ты не понимаешь, что делаешь. Это смертельно опасно.
— Я живу ради риска, Рэй, — улыбнулась она. — Так же как ты ради управления духами.
— Я родился с даром заклинателя. У меня нет другой жизни и другого выбора. А ты не представляешь, куда собираешься ввязаться.
— Сагюнаро вытащил меня из мира кодзу. Теперь я постараюсь помочь ему.
«Это я вытащил тебя!» — хотелось крикнуть Рэю, но он заставил себя промолчать.
— Я ведь еду в мертвые земли не одна, — сказала Тора, явно пытаясь успокоить его. — Рядом будут служители ордена для защиты. Нет никаких причин для беспокойства.
Было понятно, что ее не переубедишь. Упрямая и упорная.
— Ладно. Я не буду тебя уговаривать. Вижу, это бесполезно.
— Спасибо, Рэй. — Она протянула руку, он сжал ее тонкие и сильные пальцы.
— Удачи тебе, Тора.
— Тебе тоже.
Заклинатель нехотя выпустил ее ладонь. Девушка улыбнулась на прощанье, развернулась и пошла прочь по садовой дорожке легкой, уверенной походкой. Когда Тора обернулась, возле колесницы, похожей на огромный колючий шар, уже никого не было.
Рэй быстро поднялся по ступенькам, добежал до комнаты и рывком раздвинул дверь. Хмурый и предельно сосредоточенный Гризли почти закончил собирать вещи.
— Тебя Тора искала. Нашла? — спросил он, затягивая дорожный мешок.
— Она едет в мертвые земли, — сказал Рэй до того, как друг начнет задавать лишние, ненужные вопросы. — С тем самым свитком. Я хочу попросить тебя присмотреть за ней!
Гризли неторопливо свернул курту.
— А кто присмотрит за тобой?
— Я справлюсь сам. А она отчаянная и безрассудная. Там будет достаточно заклинателей, но я доверяю только тебе.
Друг глубоко вздохнул, словно примеряясь — выдержит ли эту тяжесть.
— Радует, что ты хотя бы интересуешься не только духами воздуха, но и земными девчонками.
— Так ты сделаешь это?
Гризли не ответил, размышляя о чем-то. Обвел хмурым взглядом комнату, взвесил в руке вещевой мешок.
— Если что-то случится или будет нужна поддержка — свяжись со мной.
— Да, конечно, — отозвался Рэй, совершенно точно зная, что такой возможности у него не будет, и добавил: — Спасибо тебе.
Тот только махнул рукой в ответ и пошел к выходу.
Из окна Рэй видел, как Гризли торопливо шагает по дорожке, ведущей из сада наместника к воротам.
«Такое чувство, будто я сам втравил их во все это», — мелькнуло в голове Рэя.
— Ты — кукловод, такой же как и я, — прозвучал за спиной вкрадчивый голос. — Правда, еще недостаточно опытный.
— Нет.
— Ты дергаешь за веревочки и смотришь, как кукла пляшет. Весьма захватывающе.
— Кодзу, я — не ты. Как бы ты ни пытался меня убедить в обратном.
— Господин Рэй, — защебетал сзади голосок Юи. — Я уже почти собрала ваши вещи. Когда вы отправляетесь?
— Сегодня.
ХРАМ ЧИСТОЙ ВОДЫ
Храм Чистой воды располагался на склоне холма. Чтобы попасть в него, надо было подняться по бесконечно длинной лестнице, вырезанной в камне. Ступени становились то уже, то шире, обрывались, выводя на открытые террасы для медитаций, ныряли в тень беседок, укрывшихся под высокими деревьями, и прерывались, наконец, на небольшой площадке перед храмом, огражденной от пропасти деревянной оградой с резными столбиками.
Одно время считалось, если человек спрыгнет с этой высоты и останется жив — духи святилища станут охранять его, и он никогда не будет ни в чем нуждаться. Много отчаянных безумцев пытались добиться бесконечного благополучия, но в итоге ломали руки, ноги, спины и пробивали головы, а духи не спешили изливать на них потоки счастья. Так продолжалось до тех пор, пока заклинатели не запретили приходящим в храм бросаться с обрыва и не придумали гораздо более безопасное приобщение к высшим сферам. В ложбине соседнего холма слышался едва слышный плеск маленького водопада — несколько струй воды, вырываясь из скалы, падали в глубокий каменный бассейн, окруженный цветущими растениями, рядом лежали ковши на длинных ручках. Любой желающий мог напиться и умыться из источника, любимого духами. Легко, приятно, быстро и, главное, никакого членовредительства.
Рэй стоял у ограды и смотрел вперед, где взмывали мягкими волнами зеленые холмы. Кое-где виднелись пятна краснеющих крон кленов-момиджо, похожие на редкие брызги. Скоро все склоны станут алыми, словно залитыми кровью… Заклинатель отвернулся, заставив себя обратить внимание на что-нибудь, не вызывающее настораживающих образов, и наткнулся взглядом на крошечного паука, задумчиво плетущего сеть на перилах. Это мог быть сам кодзу или его шпион, ощутить присутствие пожирателя кошмаров по-прежнему не удавалось. Рэй невольно усмехнулся — отвлечься от тревожных мыслей не получалось.
Соседний холм, примыкающий к тому, на котором располагался храм, был изрезан тропинками — и все они вымощены деревом и ограждены бамбуковыми перилами. Не так давно по ним гуляли паломники, любуясь храмом, который отсюда казался продолжением скалы — деревянные павильоны и площадка перед ними нависали над пропастью. Теперь на террасах стояли лучники наместника Югоры, а иногда между ними мелькали белые одежды заклинателей.
Все ждали. Напряженно и непрерывно, уставая от ожидания больше, чем от решительных действий…
Марш-бросок от Варры до Датидо занял два дня, и все это время Рэй провел в седле колесницы. Грязь на осенних дорогах провинции высохла, превратившись в мелкий песок, поднимающийся в воздух от малейшего дуновения воздуха.
Заклинатели доставили наместника Югоры и его небольшой отряд в храм Чистой воды на рассвете. На ироничный вопрос господина Акено, не хотят ли они поддержать собратьев во время осады, ему не слишком внятно ответили, что местные служители специализируются на боевой магии, а сопровождавшие воинов заклинатели якобы не обладали подобными талантами. И поспешили отправиться обратно.
— Зачаровывать хранителей посевов, видимо, — мрачно прокомментировал Рэй, наблюдая, как хвост последней колесницы скрылся в облаке пыли. — Или пасти бибов.
— Не надо заставлять подчиненных делать то, на что они не способны, — усмехнулся наместник. — И дело завалят, и сами пропадут.
Он сделал знак своим людям следовать за ним.
— Флаги не разворачивать, — приглушенно прозвучал приказ начальника охраны.
Появление части армии в храме должно было пройти без торжественного блеска и шума. Тихо и незаметно. Хотя Рэй сомневался, что от магов и тем более подчиняющихся им духов можно что-то скрыть.
Вниз по лестнице навстречу прибывшим торопился военный в черно-зеленой форме армии Датидо.
— Господин Акено, — произнес он, почтительно кланяясь. — Прошу со мной. Вас ждут.
У него было молодое лицо с широкими скулами и яркими глазами, но в темных волосах виднелась заметная седина. Он перевел взгляд на Рэя и удивленно приподнял брови. Заклинатель понял, что его тоже узнали. С прошлой встречи Монтаро не изменился, только теперь у него на рукаве был знак тайсена — командира пяти десятков солдат. Быстрое повышение. Не так давно он возглавлял всего лишь один десяток.
Рэй кивнул ему, тот чуть нахмурился, но вернул сдержанное приветствие. Заклинатель понимал, что вряд ли Монтаро должен испытывать радостные чувства при виде мага, в обществе которого едва не стал удобрением для леса Гихар.
Наместник заметил их молчаливый обмен учтивостями, но ни о чем не спросил.
Широкая лестница вывела на небольшую площадку, где бок о бок стояло несколько палаток. Неприметная серая ткань сливалась со скалой. Ни ярких гербов, ни развевающихся флагов. Защитники храма постарались сделать лагерь как можно незаметнее.
Тайсен привел прибывших к одному из шатров, ничем не отличавшемуся от остальных. Солдаты, охраняющие вход, расступились, стукнув древками копий о землю. Судя по окаменевшим лицам стражей, внезапное появление такой важной персоны, как сангун, повергло их в почтительный шок.
Монтаро откинул полог палатки, наместник в сопровождении Рэя и господина Ширея вошли внутрь.
— Акено! Быстро добрался, — бодро поприветствовал высокий, широкоплечий человек.
Его лицо, изрезанное ранними морщинами, светилось весельем и энергией. На черной строгой одежде виднелся стилизованный рисунок белой цапли.
— Заклинатели подвезли, — улыбаясь, откликнулся повелитель Югоры. — Давно не виделись, Гарру. Где твой брат?
— Наместник болен, — придав лицу преувеличенно печальное выражение, доверительно сообщил датидец. — И вынужден вместе с семьей покинуть провинцию. Честь командовать защитниками храма возложена на меня.
Акено понимающе кивнул.
Рэй с интересом рассматривал этого человека. Его сына он спас несколько месяцев назад. И теперь духи свели с отцом.
Ничего общего у господина Гарру с Селем не было. Один — высокий, худой, светловолосый, задумчивый. Другой — темноволосый, с грубоватыми чертами лица, он напоминал дерево гарэру, растущее больше в ширину, чем в высоту, покрываясь мощными пластами железной коры, о которую сломается не один топор, прежде чем нанесет хотя бы небольшую царапину. Отец и его сын — были как Небо и земля. Горный хокаю и дух тростника.
— А это кто? — спросил господин Гарру, переводя взгляд на юношу.
— Мой заклинатель.
— Я думал, это место будет занимать Сагюнаро, — прозвучало в ответ сдержанно.
— Я тоже, — так же сухо отозвался Акено, и больше эту тему они не обсуждали.
Господин Гарру еще несколько мгновений рассматривал Рэя, потом сказал хмуро:
— Как мне объяснил мастер Ринсо, главный над здешними магами, единственное, на что способны мои люди, — служить убойным мясом и живым щитом. Но у меня другие планы на этот счет.
Монтаро, почтительно застывший в стороне, шевельнулся, его тоже не прельщала перспектива стать кормом для духов.
— Я еще не общался с заклинателями храма, — сказал Рэй со сдержанной вежливостью, — и не знаю, какую тактику защиты они выбрали. Но мое мнение остается прежним — людей нельзя использовать в войне магов.
— Тебя как зовут? — спросил брат наместника Датидо.
— Рэй.
— Помню это имя. Значит, ты спас моего сына из запретного леса?
— В Гихар я шел не один, — честно ответил юноша, не собираясь приписывать себе чужие заслуги. — Со мной были друзья. А также ваш заклинатель — Рекар. — Он посмотрел на тайсена и добавил: — Кстати, господин Монтаро с отрядом тоже был там.
Гарру покосился на неподвижного солдата:
— Все его люди погибли.
— Мы защищали их, как могли. И уверен, заклинатели храма Чистой воды будут делать то же самое. Это первое, чему нас учат.
Собеседник презрительно хмыкнул и повернулся к правителю Югоры.
— Лестно услышать, что мы будем умирать под защитой магов. Акено, как я понимаю, ты не собираешься брать командование на себя?
— Нет. Эту местность ты знаешь лучше меня.
— Разумно. Тогда обсудим мою стратегию обороны храма. Фактически он неприступен, территория вокруг отлично простреливается. Вот эти подходы я приказал завалить…
Они склонились над картами. Рэй хотел сказать, что это имеет смысл обсуждать вместе с заклинателями, но было ясно — обе стороны не доверяют друг другу и, похоже, не смогут договориться.
— Прошу прощения, — сказал он. — Я пойду пообщаюсь с местными магами.
— Узнаешь что-нибудь дельное — сообщи, — велел наместник Югоры.
Рэй поспешно вышел из палатки и направился к пологой лестнице, ведущей к зданию, висящему над пропастью.
На каждом шагу попадались вооруженные солдаты господина Гарру. Мирный храм превратился в военный лагерь. Слышался стук молотков по дереву — спешно сооружались щиты для укрытий. Срубались деревья, мешающие обзору, — из них же строились завалы, которые создали бы серьезную преграду для солдат вражеской армии, но вряд ли задержат колесницы магов.
Рэй стиснул зубы, понимая, что все эти приготовления бесполезны, и ускорил шаг.
В небольшой комнате с огромным окном от пола до потолка расположились семь заклинателей в светлых одеждах ордена Варры. Они сидели на циновках, образуя круг и негромко переговариваясь, когда Рэй отодвинул дверь и перешагнул через порог.
— Ты, приятель, дверью не ошибся? — дружелюбно-снисходительно спросил тощий парень с ярко-рыжими волосами коренного жителя Хагуры. Его темные глаза казались совсем черными на светлом, незагорелом лице. — Мы и так уже отдали военным весь храм, можно не лезть хотя бы в эту комнату?
Его ввела в заблуждение одежда неожиданного посетителя — на черной кожаной куртке, перетянутой ремнями, красно-белый дракон наместника Югоры, плотные брюки заправлены в сапоги, на голове шлем, усиленный несколькими металлическими пластинами. За спиной — копье.
— Вы мастер Ринсо? — спросил Рэй, глядя на немолодого мужчину в светлом одеянии, расшитом синими узорами, изображающими водные потоки. Лицо старшего заклинателя, с крепкой челюстью датидца, широкими скулами и глубокими лучиками морщин у внешних уголков светло-карих глаз, было сдержанно-доброжелательно. Густые волосы, когда-то угольно-черные, теперь густо пересыпала седина.
— Да, — ответил тот невозмутимо. — Чего ты хочешь?
— Меня зовут Рэй. Я только что из Варры.
— Ты заклинатель? — с легким недоумением произнесла девушка, сидящая рядом с Ринсо.
Тонкая, хрупкая. Ее прическа напоминала растрепанную золотую хризантему, это буйство волос зрительно уменьшало ее длинноватый нос с заметной горбинкой, а умело накрашенные голубые глаза не казались совсем уж выцветшими и близко посаженными. Уроженка Велесы — провинции, где чаще всего рождались дети с даром, — приложила все усилия, чтобы сделать себя привлекательной и не похожей на земляков, и это ей удалось.
— Забыл надеть свой знак, — ответил Рэй, задвинул за собой дверь и подошел к озадаченным заклинателям.
Двое из них непроизвольно подвинулись, давая ему место в круге. Рэй вынул копье из петли за спиной, снял шлем, положил рядом, сел, успев быстро оглядеть соседей. Справа — еще один темноволосый крепкий датидец с немного искривленным носом. Сломали в драке, или кто-то из духов постарался. Слева — смуглый парень с копной каштановых волос, явно из Хакаты. До появления Рэя он что-то записывал на длинном листе бумаги. Теперь оба с интересом косились на магическое оружие, лежащее на циновке.
— Отлично, — раздраженно проворчал рыжий хагурец, злобно сверкнув черными глазами, — начальство из столицы прибыло. Новые приказы привезло.
Рэй невольно улыбнулся — впервые его принимали за кого-то наделенного реальной властью.
— Когда назад отправляетесь? — продолжал насмешничать заклинатель, сердито ероша свои и без того косматые красные лохмы. — Пообедать успеете?
— Слушай, уймись, — одернул его датидец, сидящий справа. — Хватит.
— Да я просто интересуюсь, что нам велено сделать еще — остановить магов, поменять солнце с луной…
— Като, — веско произнес учитель, пристально глядя на недовольного. Рыжий нехотя внял его невысказанной просьбе замолчать, а мастер Ринсо снова перевел взгляд на Рэя. — Есть какие-нибудь новости из Варры?
— Вы получили распоряжение от ордена дождаться появления магов Румунга и как можно дольше удерживать храм?
— Да.
— Больше никаких новостей.
Сидящая напротив девушка скептически улыбнулась. У нее были коротко стриженные черные волосы и голубые глаза. Нереально яркие, словно нарисованные блестящей эмалью. Черная полоса на ее шее, которую Рэй сначала принял за оригинальное ожерелье-ошейник, оказалась широким кровоподтеком.
— Ну, может, ты привез нам уникальное оружие или неведомую тактику боя? — Рыжий Като снова нетерпеливо дернулся — просьбы учителя помолчать и не задирать гостя хватило ненадолго.
— Нет. Если не возражаете, просто посижу, послушаю.
— Как будто мы можем ему возразить, — тихо буркнул хагурец, и заклинатели продолжили прерванное появлением Рэя обсуждение.
Спустя несколько минут гость понял, что молодые защитники храма полны энтузиазма, самоотверженности, готовы рисковать собой, но даже приблизительно не представляют, что им грозит. Несомненно, Ринсо был отличным наставником. Он выслушивал каждого, давая возможность высказать любое, самое нелепое соображение.
Датидец по имени Намидо серьезно и обстоятельно доказывал, что лучше всего поделить территорию храма на квадраты и распределить их между заклинателями. Парень из Хакаты — Мито, не отрывая взгляда от листа с записями, предлагал составить список сущностей, которых они планируют вызвать, и усилить формулы удержания. Велеска с прической-хризантемой подхватила его мысль, советуя составить хотя бы примерные схемы атак.
«Почему они не прислали сюда опытных заклинателей? — с тоской думал Рэй, подперев подбородок кулаком и наблюдая за коллегами. — Хотя бы мастера Сина. Он отличный воин. — И отвечал сам себе: — Наверняка тот должен принять участие в последней схватке в мертвых землях. А наша цель — заставить магов увязнуть здесь как можно дольше. Брат наместника не прав — не только его люди, мы все — убойное мясо».
Рыжий хагурец продолжал бросать на «гостя из Варры» неприязненные взгляды, и оттенок его лица постепенно приближался по цвету к волосам. В конце концов он не выдержал:
— Ну? Чего? Какие-то вопросы?
— Да. У меня есть один вопрос, — сказал Рэй. — Что будут делать люди?
— В смысле? — Като уставился на него, забыв ненадолго о своей неприязни к «магу из столицы».
— Какую роль вы отводите им?
— У нас была мысль дать им духов, — солидно ответил датидец. — Они будут защитой и одновременно средством нападения…
— Маги захватят контроль над духами и натравят их на людей, — возразил Рэй. — Мы получим разъяренных сущностей и мертвых или, что хуже, одержимых солдат. Придется разбираться не с магами, а с собственным тылом.
— Это невозможно, — тут же заявил сосед слева, не переставая черкать на своем листе, Рэй мельком заглянул туда и увидел, что Мито быстро записывает все, что произносили сидящие в комнате, и свои собственные слова тоже. — Чтобы перехватить контроль над сущностью, вызванной другим заклинателем, кроме формулы призыва надо знать особый код, замок, который знает только сам создатель заклинания. Да что я вам прописные истины объясняю. Арата, ведь так?
Светловолосая девушка — уроженка Велесы, собираясь с мыслями, медленно подняла руку, убирая со лба растрепанные пряди.
Рэй обратил внимание на ее ладони. Каждый палец был забинтован, на запястьях туго затянутые полосы ткани, перевитые тусклыми цепочками сложного плетения. Она явно старалась очень беречь их, двигаясь осторожно и неторопливо. Руки девушки были чем-то вроде копья Рэя — мощное оружие, только ставшее частью ее тела. «Интересно, как она этого добилась», — подумал он.
— Маги Румунга соединили себя с духами, — произнесла Арата мягким певучим голосом. — Значит, и действуют они напрямую через мир духов, в который погружены. Если бы можно было захватить контроль над шима. Мы бы тогда отрезали их от потустороннего мира, и они не смогли бы перехватывать контроль над нашими сущностями.
— Ты представляешь, как это сделать? — спросил Рэй, впервые услышавший разумное размышление.
— Пока нет, — ответила она с легким оттенком вины в голосе. — Это же не одержимость, когда изгоняешь враждебную сущность из человека. Я не знаю ритуала добровольного слияния с духом, поэтому не могу повернуть процесс вспять.
— Если бы можно было захватить кого-нибудь из магов, — мечтательно произнес Като и недовольно посмотрел на Рэя, хотя тот ни словом не выразил своего сомнения в этой идее. — А ты что предлагаешь?
— Убрать отсюда людей. Вообще. Это не их война.
Все заклинатели, кроме черноволосой, уставились на него с возмущенным недоумением. Она криво улыбнулась и посмотрела в окно, за которым виднелись прекрасные горы Датидо.
Рыжий хотел возмутиться, но Ринсо остановил его властным жестом:
— Я понимаю тебя, Рэй. Мне очень жаль, но люди нужны. Они оттянут на себя внимание противника. У нас будет время немного передохнуть, перегруппироваться.
— Минут десять. Они как раз успеют разделаться со всеми людьми.
— А потом примутся за нас, — хрипло произнесла черноволосая девушка, отрываясь от созерцания гор. — Никто не обольщается, Рэй, в очереди на прием к духу смерти мы следующие после солдат наместника.
— Я вообще-то собираюсь еще пожить, Юрана, — агрессивно заявил Като, вновь запуская пальцы в рыжие волосы.
— Чтобы убить моих учителей, им понадобилось чуть больше пяти минут, — равнодушно заметила девушка с именем великой заклинательницы прошлого.
— Они были не подготовлены. — Датидец шумно вздохнул и потер свой кривоватый нос. — Нападение произошло неожиданно. Они не знали, чего ждать. А мы знаем.
Рэй проигнорировал это замечание, глядя на черноволосую соседку.
— Ты та девушка из Никко. Единственная уцелевшая… Как тебе удалось спастись?
— Пересидела в усыпальнице Тогавы. — Она прикоснулась к полосе на шее и хмуро усмехнулась. — Сутки в обнимку со скелетом великого Иасу, пока колесницы рыскали в округе.
— Тебя спас шиисан? Это правда?
— Да. Парень, одержимый неизгоняемым. Зарезал одного из магов у меня на глазах и рухнул под землю, притянутый пролитой кровью.
Като откашлялся:
— Мы вам не мешаем предаваться воспоминаниям?
Рэй не дал себя перебить, не спуская взгляда с Юраны:
— Ты знаешь, сколько всего магов? Как выглядят колесницы? Как они нападают?
— Уже отвечала на эти вопросы. — Она повела подбородком в сторону учителя. — Мне пришлось бежать и прятаться. Толком ничего не видела, но потом порасспрашивала кое-кого из местных. Румунговцев не больше двадцати. Колесницы мощные, черные, похожи на жуков-мертвоедов. Двигаются очень быстро.
Она помолчала, сжав зубы, челюсть и подбородок ее напряглись, глаза как будто полиняли, став тусклыми, а когда заговорила, голос зазвучал еще более хрипло.
— Они выжгли половину города за смерть своего. Того самого, кого зарезал шиисан. Особенно ярился один — здоровяк в красном военном шардане с алыми полосами на физиономии. Просто изливал свою злость на всех, кто попался под руку. Храм сровняли с землей, словно по нему хокаю попрыгал. Я учителей даже похоронить не смогла. Нечего было хоронить.
— Зачем ты вернулась? Зачем снова ввязываешься во все это? Могла остаться в Варре.
— Хочу отомстить, — сказала девушка глухо, и ее голубые глаза сверкнули серой сталью.
— Юрана, я уже говорил тебе, — мягко произнес учитель, — месть очень опасное оружие. Ты должна быть спокойна и сосредоточенна. Руководствоваться не порывами и гневом…
— Хорошо, буду убивать их спокойно и сосредоточенно, — ответила она и снова стиснула зубы.
— Я тебе помогу. — Рэй потянулся через круг и крепко сжал ее руку. Девушка посмотрела на него с недоумением, а затем улыбнулась. Ее худое, замкнутое, жесткое лицо с плотно сжатыми губами расслабилось, улыбка растопила ожесточение, вернув в него юношескую мягкость.
— Я не ослышался, ты собираешься драться? — скептически поинтересовался Като. — Или просто понаблюдаешь?
— Господин Ринсо, — Рэй повернулся к старшему заклинателю, — если позволите, я выскажу свои соображения.
Тот кивнул, а все остальные устремили на гостя заинтересованные взгляды, даже Мито отвлекся от своих записей.
— Да, конечно, говори.
— Мы должны как можно меньше пользоваться магией.
— Отлично, — фыркнул Като, толкая локтем Арату, сидящую рядом. — Будем их из рогаток отстреливать.
— Наши формулы должны быть как можно более короткими, — продолжил Рэй. — Нельзя размусоливать их до бесконечности, подправляя не особо красивые фрагменты или меняя переменные. Быстрый вызов духа — удар по цели — мгновенное изгнание. Мы не должны дать время магам захватить контроль над сущностями.
— Я мог бы скорректировать основные заклинания, — воодушевился Мито, торопливо записывая слова гостя. — Вычеркну самые слабые элементы, усилю связи. Будет грубо, но действенно.
— А теперь не очень корректный вопрос. — Рэй почувствовал, как на нем скрестились взгляды, горящие любопытством. — У вас есть личные духи, которые симпатизируют или доверяют вам?
Заклинатели переглянулись, их лица одинаково удивленно вытянулись, учитель нахмурился, неодобрительно покосившись на Рэя. И тот понял, что его вопрос, похоже, не имеет смысла.
Намидо пошевелился, пол заскрипел под его внушительным туловищем.
— Что значит личные духи? И как они могут доверять?
— Вы помогли кому-то из них, — начал заклинатель ненужное объяснение. — Или он помог вам. Ему интересно с вами, он любит вас пугать, обожает объедать ваш комнатный цветок или воровать печенье из кармана. Биб, анносу, гин, домовик. Не важно кто.
Он с надеждой обвел взглядом защитников храма. Все они выглядели озадаченными. Впрочем, понятно, их этому не учили. Сразу после окончания обучения отправили в прекрасный храм, чтобы усовершенствовать навыки.
— Дело в том, что, если этот дух хоть немного привязан к вам, он может оказаться неоценимым союзником. Магам будет сложнее захватить власть над ним. Потому что он искренне желает помочь.
— Рэй, — спокойно произнес учитель, разбивая глубокую тишину в комнате. — То, о чем ты говоришь, безусловно интересно, однако дело в том, что подобные связи не практикуются. Нас всех, и меня в том числе, обучали рассматривать духов как инструменты. Иначе к ним трудно будет относиться беспристрастно.
— У меня есть. — Хриплый голос Юраны прозвучал вызывающе откровенно. — Это не дух, но…
Теперь все присутствующие вместе с Рэем уставились на нее. Девушка полезла в карман, вытащила два серых камешка и положила на циновку перед собой. Невзрачные кусочки гранита несколько мгновений лежали неподвижно, а затем вдруг задрожали, начали крутиться вокруг своей оси, с негромкими щелчками задевая боками друг за друга, и наперегонки ринулись на колени к хозяйке, чтобы вновь спрятаться в ее кармане.
— Это что еще такое? — довольно-таки агрессивно спросил Като.
— Я называю их просто камни. — Юрана завязала веревочку, пришитую к карману. — Тот маг, что напал на нас, управлял такими же, оживляя их. Когда я вернулась к храму, песок и щебень, с которыми он взаимодействовал, рассыпались в пыль. Остался только один булыжник. Сначала я хотела уничтожить его, разбить в порошок, но потом решила разобраться, как это действует. У меня было время попрактиковаться по дороге из разоренного Никко. И я смогла оживить собственные камни. Они могут притягивать другие камни, песок, даже дерево, превращаясь в цепь или копье. Они не раз защищали меня и даже помогали добывать еду.
— Значит, ты притащила сюда орудие мага?! — Като скривился. — Того самого, который убил твоих учителей? Как, самой-то не противно?
— Нет, — резко ответила Юрана, ее лицо побледнело, полоса на шее стала еще заметнее. — И если бы нужно было снять шкуру с одного из них, чтобы победить, я бы уже разгуливала в курте из мага Румунга.
— Это может быть опасно, — мягко сказал Намидо, и его датидский выговор зазвучал более явственно.
Юрана в упор посмотрела на Рэя, словно ища его поддержки.
— Этот маг умер. Но я сумела заметить, как он накладывает заклинания. Я слышала рассказы о нападении остальных румунговцев, никто из них не пользуется ничем подобным. Глупо терять отличное оружие.
— Я тоже так думаю, — сказал Рэй, — и могу только выразить восхищение твоим самообладанием. Сумела не просто спастись, а еще и получить такое потрясающее умение. Если будет время, научишь меня?
— Без труда. — Девушка довольно улыбнулась, словно для нее было действительно важно его одобрение.
Устои рушились на глазах. Учитель Ринсо оглядел помощников.
Като по привычке презрительно хмыкал, но смотрел на заклинателя со все возрастающим любопытством. Арата подозрительно задумалась, аккуратно массируя перебинтованные пальцы. Юрана — холодная, агрессивная, отстраненная, постоянно переживающая боль потери и свою несуществующую вину за гибель наставников, — улыбалась, и ее глаза сияли. Мито с воодушевлением строчил на своем листе так, что казалось — еще немного и из-под стило пойдет дым. И только консервативный Намидо неодобрительно покачивал головой.
Мальчишка-синорец стал вызовом сплоченной группе заклинателей и строгим жизненным правилам самого учителя. Один его внешний вид вызывал недоумение: военная форма провинции Датидо, но знак личной гвардии наместника Югоры — красно-белый дракон; мощное яри, собранное самым нелепым образом, скорее всего, самостоятельно; отсутствие значка заклинателя. Впрочем, ничего удивительного, он ведь из Синоры — вечно бунтующей маленькой провинции, постоянно отстаивающей свою независимость от Югоры и Росы.
Его нельзя было упрекнуть в невежливости, но юнцу, едва окончившему обучение, было положено молчать и слушать старших — то есть всех находящихся в этой комнате. А он едва ли не сразу подчинил себе внимание присутствующих. Ринсо внимательно посмотрел на Рэя и увидел, что в светло-серых глазах молодого заклинателя горит ровное, мощное пламя огромной внутренней силы. И, замечая ее, становилось не важно, сколько ему лет.
Ринсо решительно поднялся:
— Рэй, можно тебя на минуту?
Тот молча встал, прихватив с собой копье, с которым, похоже, не расставался, и пошел следом за старшим заклинателем к выходу.
— Эй, — окликнул гостя Като. — А у тебя-то есть дружественный дух?
— Есть, — ответил тот, не оглядываясь. — Ярудо.
Задвинувшаяся дверь заглушила громкие возгласы и торопливое перешептывание.
Ринсо быстро шел по галерее, ведущей к одной из открытых площадок. Навстречу все время попадались солдаты, заполонившие храм, слышались громкие голоса, лязг оружия. На нижних склонах разжигались костры — немыслимое в прежние времена для храма воды действо.
Главный наставник святилища вышел на небольшую террасу в конце галереи и остановился.
— Рэй, послушай. Я понимаю, ты хочешь как лучше, но есть некоторые правила, которые заклинатель не должен нарушать ни при каких обстоятельствах. Тебя должны были учить этому. Существуют основы самой магии, если сдвинуть их — рухнет весь наш мир.
— Господин Ринсо, — душевно, почти беспечно произнес Рэй, но между его бровей под красной полосой, натертой шлемом, прорезались две морщины предельной сосредоточенности. — Если вас это успокоит — официально я не заклинатель. Не прошел заключительное испытание. У меня нет печати, и ни один из храмов Аканэ не примет меня.
«Вот оно что, — понял старший маг храма Чистой воды. — Значит, отсюда этот дух бунтарства». Но мальчишка не дал ему ничего сказать, продолжив жестко:
— Мой учитель, мастер Хейон, может быть, вы слышали о нем, сейчас на той стороне. — Он небрежно указал в сторону прекрасных холмов, откуда должны были появиться враждебные маги. — С ними мой друг, тот самый шиисан, который спас Юрану. Его обманул и предал сокурсник, откупившись им от неизгоняемых. Еще один мой друг едет сейчас в мертвые земли, чтобы перевезти туда часть свитка, за которым охотятся маги. Мы с вами будем отбивать атаки на храм, пока они не доберутся до места, и я не знаю, сколько из нас умрет, прежде чем это произойдет. А также я должен отправиться к нашим врагам, передать им послание от ордена Варры и постараться уцелеть. — Сила, кипящая в его глазах, ставших такого же цвета, как наконечник яри, пригасла, сменившись многодневной усталостью. — Поэтому, пожалуйста, давайте не будем сейчас о правилах. Давайте поможем друг другу выжить. И если у вас самого есть какие-то запретные знания, способные сотрясти основы нашей магии, научите меня. Я никому не скажу, честно. Впрочем, может, и рассказывать будет некому, — добавил он задумчиво.
Ринсо невольно рассмеялся. Искренний, отчаянный мальчишка начинал ему нравиться. И у старшего заклинатели стали появляться догадки, зачем духи, управляющие судьбами этого мира, прислали его — стряхнуть с них всех паутину равнодушия и рутины.
— Рэй, я понимаю тебя. Жестокие времена требуют жестких решений. Но ты не знаешь последствий, к которым могут привести эти решения. Заклинатели не должны действовать в союзе с духами не потому, что кто-то из древних придумал эти правила, а мы всего лишь слепо следует им.
Ринсо прервался, понимая, что его слова падают в пустоту. Старший наставник храма Чистой воды всегда отличался умением тонко чувствовать, как именно надо передавать знания ученику — много раз повторять одно и то же, позволять разбираться самому, подсказав путь решения, или дать возможность действовать на практике. Этому бессмысленно твердить о правилах и законах.
— Знаешь о двух сестрах?
Рэй вопросительно приподнял брови. Не знал.
— Во время моего обучения это была очень известная история-предупреждение. Один молодой маг приручил духа, знающего ответы на все вопросы. И тот долгие годы давал ему верные советы. Юноша стал очень известным, сильным, уважаемым заклинателем. Но однажды ночью к нему явились две сущности. Безгласные, слепые и глухие. Сестры, еще их называют судьи, забрали у него слух, зрение и речь — ведь он узнал слишком много о том, чего был знать не должен. Их было невозможно изгнать, потому что они — воплощение мира духов, уговорить — потому что они не слышат, натравить на них другого духа — для него они невидимы…
Рэй криво улыбнулся. История не произвела на него большого впечатления.
— А во время моего обучения ходила легенда о Хранителе ключей. Он являлся к тем, кто проводил определенный ритуал, и давал на семь дней огромную силу, а затем забирал ее вместе с жизнью вызвавшего.
— Суть всех этих историй, сказок и мифов одна — они все берут плату, Рэй, — мягко, но внушительно произнес учитель. — Все, даже самые добрые. И она может быть разной.
— Мы и так все время платим, — ответил юноша достаточно равнодушно, однако наставник видел — историю, которую он рассказал, собеседник принял к сведению и вполне мог сделать какие-то выводы. — Но больше меня беспокоит то, что нас здесь так мало. — Рэй посмотрел вниз, туда, где бесконечно журчала вода, падая в каменный бассейн.
— Через пару часов прибудут еще заклинатели. Мы сравняемся числом с магами. И даже превзойдем их.
— Хорошо.
— И еще, возвращаясь к нашему разговору, я научу тебя паре формул… если ты их еще не знаешь.
— Спасибо, — ответил Рэй с открытой улыбкой. Как только он получил согласие к сотрудничеству, его броская синорская физиономия снова стала искренне дружелюбной. — И еще одна просьба — поговорите с братом наместника, господином Гарру. Он не слишком понимает, как ему действовать в союзе с заклинателями. И мы тоже не можем этого понять.
— Ты действительно считаешь, что военных надо удалить отсюда?
— Если вам не известны формулы, которые могут их защитить или хотя бы… — Он вдруг осекся, взгляд его устремился в одну точку и застыл. Так выглядят люди, которых внезапно осенила идея.
— Рэй, — позвал его учитель.
— Вы знаете формулы, которые заставят людей видеть духов? — спросил тот со все тем же отсутствующим видом.
— Нет. Таких не существует. И прямое воздействие на человека запрещено.
Юноша поморщился с досадой, но господин Ринсо терпеливо объяснил:
— Дело не в нарушении правил. Люди не выдержат магии, направленной на них.
— И вселить в них кого-нибудь достаточно мощного, но безопасного мы не можем. Если маги перехватят контроль над сущностями, нам придется очень плохо…
Наставник подумал, что любой из его учеников за подобные рассуждения получил бы строгое внушение. Но этому бесполезно было говорить что-либо.
Рэй тряхнул головой, рассеянно взглянул на собеседника и сказал:
— Большое спасибо, господин Ринсо, вы мне очень помогли. Но теперь надо осмыслить кое-что. Дайте мне полчаса.
Развернулся и быстрым шагом пошел прочь. Как будто сам вызвал старшего заклинателя для разговора и сам выбирал, продолжать его или закончить.
Наставник проводил взглядом юношу, думая — принял бы он в группу такого безусловно талантливого, однако чрезмерно самостоятельного ученика или нет. Но, так ничего не решив, пошел обратно в комнату теоретических занятий…
Рэй, которому не было дела до этих размышлений, не задерживаясь прошел сквозь галерею, отвечая на приветствия солдат. Создавалось впечатление, что его уже все знали.
Небольшая беседка, прилепившаяся к краю обрыва в стороне от храма, выглядела не слишком новой и ухоженной. К ней вела узкая тропинка, засыпанная листьями, деревянные перила кое-где подгнили, но заменять их не спешили. Было видно, что этим путем пользуются редко. Именно то, что нужно.
— Ярудо, ты сможешь прикрыть своей силой людей, когда на них начнут нападать духи?
Мальчишка просунул голову между перилами ограждения, посмотрел вниз, вернулся обратно и вздохнул:
— Нет. Смертных слишком много. Моих сил не хватит. Пять — десять человек еще можно, но их тут не меньше сотни.
— Запутать, сбить с толку магов?
— Не уверен. Если очень сильные — на них не подействует.
— Воздействовать на вызванных духов?
— Можно попробовать, но мои силы не бесконечны. — Он с сожалением пожал плечами и виновато посмотрел на заклинателя, молча прося не особо рассчитывать на его помощь.
Стало ясно — мальчишка боялся магов. И винить его за это было нельзя.
Он дождался короткого кивка и ушел беззвучно.
Рэй сжал перила, переживая не самое приятное ощущение беспомощности.
— Проблемы? — участливо прозвучал у самого уха скрипучий голос.
— Не пойму, как защитить всех этих людей.
— Отдай их мне.
— Ну конечно, — саркастически произнес Рэй.
— Я перетяну их на свою сторону. Помещу в безопасный, уютный мир. А здесь будут действовать мои марионетки. Они неуязвимы.
— Может, поступим проще — ты заберешь себе магов Румунга? Целиком. Не делая из них марионеток.
Кодзу тихо засмеялся и не ответил. Такие правила игры были ему не интересны.
— Рэй, у тебя на плече паук, — прозвучал рядом женский голос, из которого еще не ушла болезненная хриплость.
Заклинатель поднял руку, чтобы стряхнуть «насекомое», но создатель кошмаров уже ретировался, прыгнув на перила, и забился в щель, откуда мог продолжать наблюдать и подслушивать. Рэй оглянулся.
Юрана стояла, глядя на холмы, так же как он только что. Высокая, худая, бледная, горло перечеркнуто черной полосой.
— О чем вы говорили с Ринсо?
— Он сомневается в правильности моих методов.
— Тот парень, шиисан. Ты знаешь его?
— Да.
— Твой друг? — Юрана понимающе улыбнулась. — Жаль, что его здесь нет.
Она достала из кармана камни и начала перекатывать их на ладони.
— Всех интересует, правда ли у тебя есть ярудо.
— Правда.
— Некоторые не поверили.
Скорее всего, этими некоторыми был рыжий Като и вечно уверенный в собственной правоте Намидо.
— А ты?
— А я видела, как ты разговаривал с ним только что.
— Просил его защитить людей. Но он не может. Не хватит сил.
Юрана нахмурилась, камни в ее руке зацокали быстрее.
— Знаешь, на самом деле я хочу, чтобы люди остались. Хочу, чтобы их убили первыми. Чтобы у нас действительно было хоть немного времени. Но я понимаю, что это будут бесполезные, бессмысленные смерти. Слишком быстрые.
— Поэтому сейчас я иду говорить с господином Гарру. — Рэй посмотрел на шрам, пересекающий ее шею. — Скажу, что ему лучше поспешить с отступлением.
— Может, сначала посоветоваться с господином Ринсо?
— Я посоветовался с тобой. Ты видела магов, знаешь, на что они способны. Этого достаточно, чтобы принять правильное решение.
Юрана больше не стала возражать. Но в ее взгляде, устремленном на Рэя, не было уверенности.
Правитель Югоры вместе с господином Гарру сидели за столом, разрабатывая план предстоящего сражения, и передвигали фишки, обозначающие отряды солдат.
— Камо вышла из берегов, — говорил брат наместника Датидо, не обращая внимания на вошедшего заклинателя. — Затопила все окрестные деревни. Это может остановить их.
— Не думаю, что это их остановит, — сказал Рэй. — Их колесницы, скорее всего, умеют плавать, а если нет — они вызовут хокаю и завалят камнями реку или переберутся по спине шуу. Так что они могут появиться здесь в любое время.
Оба мужчины повернулись к заклинателю. Акено смотрел выжидающе, Гарру хмуро.
— И что ты предлагаешь? — спросил он.
— Вам нужно уходить отсюда. И уводить людей. Это не ваша война. Вы не должны на ней умирать. А вы умрете. Маги пройдут по вам, как по опавшим листьям, и даже не заметят этого.
Наместник едва заметно усмехнулся, услышав это сравнение. Господин Гарру ответил сухо:
— У меня приказ, господин Рэй. Удерживать храм любой ценой, столько, сколько будет нужно.
— Лишено смысла. Вы ничего не можете сделать.
— Я не могу покинуть поле боя, — произнес тот тоном, не терпящим возражений. — Это не обсуждается.
— Хорошо, расскажите, как вы будете сражаться с теми, кого даже не видите. Заклинатели не могут приставить к вам духов для защиты — маги натравят их на вас же.
Гарру спокойно выслушал его и спросил:
— Ты знаешь, что такое предательство?
— Да, конечно, — резко отозвался Рэй.
— Наместник Датидо получил приказ императрицы всей Аканэ и верховных заклинателей Варры сделать все, что в его силах, чтобы защитить этот храм. Он передал командование мне. Если я уйду сейчас — это будет изменой по отношению к моему брату и господину. Не только я, но и все мои люди будут покрыты позором, который ничем не искупить.
Он говорил невозмутимо, уверенно, держался абсолютно хладнокровно, а в Рэе начала закипать злость.
— Прикажите ему отступать, — обратился Рэй к Акено, недопустимо невежливо ткнув пальцем в сторону брата правителя. — Вы — сайгун, командующий трех армий…
— Ты был вместе со мной на совете заклинателей, — ответил тот, глядя на Рэя с легким сожалением, словно понимая, что он сейчас вновь переживает бессильное отчаяние от невозможности изменить сложившуюся ситуацию. — Ты видел, кто кому отдает приказы. Но кроме этого у каждого из нас своя задача. И мы прекрасно понимаем, для чего находимся здесь.
— Но это бред! Как могут взрослые, здравомыслящие люди совершать такие безумные поступки?! Заклинатели знают, что вы не можете сражаться, и все равно отправляют вас на бойню. Только для того, чтобы выиграть несколько минут.
— Несколько решающих минут, — усмехнулся Гарру. — Поверь, они бывают очень важны для исхода боя.
— Их может не быть.
— А могут и быть. — Акено переставил несколько фишек и сказал, обращаясь к союзнику: — Я бы переместил три отряда на эту высоту. Здесь лучше обзор и больше места для маневра.
— Послушайте меня еще раз. — Рэй подошел к столу и сел напротив. — Повторяю, заклинатели не смогут вас защитить. Не дадут оружие против духов. Маги Румунга могут вселить духов в ваших солдат, сделав людей одержимыми, и те набросятся на своих же. Нам придется драться с обезумевшими у себя в тылу, в то время как настоящие враги спокойно станут добивать нас.
Рэй замолчал, увидев, как в шатер входит старший заклинатель. Тот самый, кого он просил обсудить с господином Гарру предстоящее сражение.
— Прошу прощения, — произнес Ринсо прохладно, не очень дружелюбно взглянув на юношу. — Я слышал твои последние слова. Ты точно знаешь, что маги умеют вселять духов в живых людей? Ты видел это? Магистры ордена подтвердили?
— Нет, — мрачно ответил Рэй. — Магистры ордена ничего не подтверждали.
— Значит, это только твои предположения. А они не повод для бегства.
Хранитель наместника сверкнул грозным взглядом, когда Ринсо подошел к столу и сел напротив господина Акено.
— Никто из нас не имеет точного представления о враге, его силе и тактике, — продолжил наставник, не видя недовольства дракона. — Да, они разрушили несколько храмов, но те не охраняли, потому что не ожидали нападения. Все сведения, полученные нами, разрозненные и неубедительные, показания очевидцев — путаные и опровергающие друг друга.
— Хотите получить достоверные данные? Наблюдая, как именно маги будут убивать солдат?
— Они понимают, на что идут, для чего это нужно, — холодно сказал Ринсо, отбросив роль мудрого, все понимающего учителя, каким предстал перед Рэем не так давно. — Если у нас будет хоть какой-то шанс изучать врага, не вступая в схватку, — это оправдает грядущие смерти. А ты требуешь от этих людей изменить своему долгу и предназначению — быть живым щитом.
— Так, вы оба, — жестко сказал господин Гарру. — У меня нет времени выслушивать споры. Я знаю свою задачу. Принять первый удар, отвлечь неприятеля, дать служителям храма возможность сориентироваться. И все эти игры в хорошего и плохого заклинателя ни к чему… Акено, что ты говорил про ту высоту?
Дальше спорить не имело смысла.
— Если хотите послужить барьером, — Рэй поднялся, — пусть армия уходит вперед. Чтобы у нас в тылу не оказалось одержимых.
Развернулся и вышел из палатки. Его душила бессильная ярость. Насколько было проще отвечать только за себя или, в крайнем случае, за двух друзей. А теперь его задача наблюдать, как будут погибать все эти люди, и стараться получить выгоду от их смертей.
Рэй стиснул копье, так что заныли пальцы, и направился к храму. Навстречу заклинателю очень быстро, едва ли не бегом приближался Като. Его волосы алели на фоне окружающей зелени, словно макушка редкого клена.
— Ну что, скоро начнется? — спросил он, азартно потирая руки. — Помощь прибыла. Теперь нас двадцать шесть. Настоящая армия.
Рэй кивнул. Ему не хотелось разрушать энтузиазм заклинателя.
— Слушай, мы тут подумали и расписали наши действия на случай всяких непредвиденных обстоятельств. Инструкции. Изучи. Времени осталось совсем мало, так что лучше нам побыстрее все решить.
Рэй взял лист, исписанный с двух сторон. Мито постарался.
— Хорошо. Идем.
Обсуждение прошло очень быстро. Тактика защиты разработана. Позиции изучены.
Теперь оставалось только то, что, по мнению кодзу, заклинатели должны были уметь делать лучше всего.
Ждать…
Поэтому сейчас Рэй стоял на площадке, всматриваясь в темно-зеленые холмы.
Слева, в небольшой беседке, скрытой высокими зарослями, маячила рыжая шевелюра Като. С дальнего конца настила доносилось едва слышное пощелкивание камней — Юрана нервничала. Она, в отличие от всех остальных, прекрасно знала, чего ждать от магов. Рядом с Рэем стояла Арата, и ветерок задумчиво перебирал золотые пряди ее растрепанных волос.
Солдаты господина Гарру занимали самые лучшие для стрельбы позиции. Возле источника кипел белым яростным огнем дракон господина Акено. Никогда еще он не ощущался так явно, прорываясь сквозь человеческую оболочку.
— Наместник не боится, что его хранителя захватят маги? — К Рэю подошла Юрана, которой надоело стоять в одиночестве.
— Нет, — ответил тот, вспомнив наставления Древнего. — Ритуал внедрения подобного хранителя в человека занимает несколько суток. Освобождения — еще больше, а переманить его вообще невозможно.
Девушка посмотрела на него с горячим любопытством, словно забыв о предстоящем сражении, опасности и тягостном ожидании.
— Только не говори, что ты умеешь работать еще и с хранителями.
— В основном с бывшими, — усмехнулся Рэй. — Но имею некоторое представление о вселении и освобождении.
Девушки многозначительно переглянулись.
— Мне даже сложно представить, кто тебя учил, — сказала Арата.
— Вообще-то эта тварь терпеть не может духов рядом, — прищурилась Юрана, глядя вниз. — Как бы он не повредил нашим формулам.
— Не повредит. Он знает, что мы на его стороне и наши духи тоже.
Этот ответ удовлетворил обеих заклинательниц, и больше вопросов не последовало.
Рэй еще раз окинул взглядом холмы и подумал невольно — неужели все это когда-нибудь закончится? Не нужно будет никуда ехать, ожидать очередной схватки, вновь убеждать кого-то… С внезапным теплом вспомнился храм в центре озера, окруженный бамбуковым лесом. Но сейчас это было не больше чем мираж. Место, куда хочется вернуться. Если оно останется.
Шум источника зазвучал громче. Струи воды яростно бросались в бассейн, взбивая белую пену, листья кувшинок испуганно качались и дергались из стороны в сторону.
— Чувствует воду, — сказала Арата, заметив, как Рэй всматривается вниз, и пояснила: — Дух этого места. Камо разлилась. Очень скоро вода придет сюда.
— Уже здесь. — Юрана указала на подножие соседнего холма.
Дорога, огибающая склон, беззвучно погружалась под воду. Длинные рукава реки огибали лесистые возвышенности в поисках новых берегов. Камни, кусты, пыльные тропы превращались в ровную гладь медленного потока.
— Может быть, это действительно задержит магов, — произнесла Арата, но было видно, что она сама не слишком верит в свои слова. — А нам будет легко вызывать водных сущностей. Господин Ринсо специалист по работе с ними. Он умеет…
В чем именно состоят заслуги старшего заклинателя, она не успела договорить.
Ярудо появился из пустоты вместе с оглушительным воплем:
— Идут! Уже идут!!
И застыл, увидев вокруг других заклинателей. Шарахнулся в сторону, его лицо стало стремительно меняться, складываясь в злобную, уродливую маску духа разбитого очага. Но Рэй взял его за плечо и резко повернул к себе.
— Не бойся. Тебя никто не тронет. Ты видел магов? Где они?
Мальчишка поморгал, успокаиваясь, его глаза постепенно приобретали нормальную форму, и в них снова засветилось осмысленное выражение.
— Да… маги, — повторил он. — Я их видел.
Рэй заметил, как побледнела Юрана, но тут же справилась с собой, сжимая в кулаке спасительные камни. Арата начала разбинтовывать пальцы, не сводя взгляда с мальчишки:
— Откуда приближаются?
Ярудо махнул рукой на юго-восток.
— Ясно. Передайте остальным. — Рэй развернулся и побежал вниз, перепрыгивая сразу через две ступени.
Легкая стайка удо за его спиной с тихим жужжанием взмыла в воздух и разлетелась в разные стороны, торопясь разнести предупреждение.
Наместник в компании господина Гарру, трех военных, Ринсо и двух незнакомых заклинателей стояли в беседке возле источника и негромко, но быстро переговаривались.
Чуть ниже на склоне расположились отряды лучников.
— Приближаются! — Рэй вбежал на площадку.
— Нам уже сообщили, — ответил один из заклинателей — худой, аскетичный датидец.
Юноша мельком подумал, что так выглядят маги, если пищу им приносят духи. Крупный костяк, который обычно у жителей этой провинции перевязывали мощные мышцы, у этого выпирал под кожей. Тяжелые надбровные дуги выступали над темными глазами, щеки ввалились, у сухих губ залегли складки.
— Иди наверх, к остальным младшим служителям, — приказал аскет.
— Я останусь с господином Акено. — Заклинатель кивнул в сторону наместника, который отдавал приказы своим людям.
Те быстро, но без суеты отправлялись на свои места. Никто из них не выказывал страха, только предельную сосредоточенность.
— Скоро здесь будет опасно, — подержал коллегу второй заклинатель — тоже датидец, но полный сил и жизни, с румянцем во всю щеку и буйной гривой темных волос.
— Поэтому я и остаюсь.
— Никогда не плюй в источник, не переходи дорогу манмо и не спорь с синорцем, — буркнул аскет, отходя к господину Гарру, переговаривающемуся с Монтаро.
В другое время Рэй поинтересовался бы, чем всем так насолила его родная провинция, но сейчас на это не было времени.
Мимо заклинателя пролетел еще один удо, швырнул старшему наставнику обрывок бумаги и исчез.
— Уровень воды поднимается, — сказал Ринсо, торопливо просматривая написанное. — Скоро будем сражаться не с магами, а с рекой. Или с той и другими вместе.
— Как они собираются преодолеть водную преграду? — поинтересовался наместник, подходя к Рэю, напряженно вглядывающемуся в сторону, откуда должны были появиться маги.
Река уже основательно притопила подножия холмов и, похоже, не собиралась останавливаться. Словно кто-то невидимый лил в миску с лапшой воду, и она медленно поднималась, готовая перелиться через край.
— Здесь абсолютно безопасно, — сказал Ринсо, обращаясь к господину Гарру. — Еще ни разу храм не был подвержен никаким воздействиям стихии.
— Если только наводнение не вызвали сами маги, — тихо сказал Рэй, так что его слышал только наместник.
Он усмехнулся в ответ, а его хранитель вдруг вспыхнул с новой яростной силой. И Рэй ощутил приближение чего-то огромного, заполняющего собой все вокруг… и живого.
— Вы чувствуете это? — Он обернулся к остальным заклинателям.
Все трое подошли к нему. Зрачки господина Ринсо расширились настолько, что закрыли собой светло-коричневую радужку. Датидец-атлет, наоборот, прищурился, глядя вперед, и его глаза почти превратились в щелки. Морщины на лице аскета стали глубже, губы сжались в нить.
— Что? — резко спросил господин Гарру.
Рэй протянул руку, показывая вперед. Из темной глади показался широкий, зеленоватый, гладкий и блестящий островок. Он быстро рос, поднимаясь все выше, с него скатывались струи воды и ошметки травы. Рядом вынырнул еще один, затем еще и еще. Десятки мокрых холмов взмывали из разлившейся реки, одни погружались обратно, другие вытягивались в длинные острова и замирали.
По спине Рэя пробежал озноб. Но не от страха. Знакомая дрожь азарта и предвкушения опасности. Он вытащил копье из-за спины, хотя сейчас оно казалось жалкой соломинкой рядом с тем, что появлялось перед заклинателем.
Зеленоватые острова были фрагментами спины колоссального змея, скрытого под водой. Он шевелился там, выставляя на поверхность все новые и новые кольца бесконечного тела.
— Что происходит? — с нотками раздражения спросил Гарру.
— Шуу, — ответил Акено. — Рэй был прав, они вызвали водяного змея.
Глаза наместника полностью заслонил белый, огненный взгляд дракона.
«Вот и еще одно преимущество хранителя, — подумал заклинатель. — Он позволяет видеть духов».
— Я могу попытаться изгнать его, — сказал Ринсо.
— Не сейчас, — остановил коллегу атлет. — Дождись, когда они появятся.
Рэй сомневался, что одному под силу обуздать подобное существо — его появление, скорее всего, плод коллективного творчества магов. Но не успел сказать об этом.
— Вот они!
На мокрую спину змея медленно выползли черные, блестящие колесницы. Сверху они действительно напоминали жуков. Хищные тела с мощными панцирями, закрывающими седоков. По мнению Рэя, пробить эту защиту стрелой представлялось малореальным. Похоже, господин Гарру был того же мнения, потому что не давал приказа открывать огонь. Средства передвижения магов, в отличие отдуха, люди видели. И перед ними, должно быть, сейчас открывалась нереальная картина — повозки двигались врассыпную, скользя по поверхности воды.
А на самом деле шуу послушно создавал для каждой свою дорогу, поднимая из воды все новые кольца.
Одна, две, три… десять «жуков», покрытых выростами, шипами и зазубренными крючьями, ползли по живым тропам.
— Это не все, — сквозь зубы произнес Ринсо. — Остальные затаились где-то.
— Дайте моим людям прицелиться, — сказал Гарру. — Тряхните тварь, по которой они едут.
— Опрокинем повозки. — Ринсо сжал перила так, что пальцы его побелели.
На лбу датидца-атлета вздулись вены. Аскет закрыл глаза.
— Приготовились.
Рэй услышал скрип луков, натягивающих тетивы. Почувствовал мощнейшую формулу, сплетенную из сил трех заклинателей. Та полетела вниз, словно огромное невидимое копье.
Оно врезалось в воду, воткнулось в шуу и распалось на тысячи игл, начавших колоть духа.
Рэю показалось, что площадка, на которой он стоит, покачнулась. Вода закипела, тело змея пришло в движение, кольца заколыхались, взмывая в воздух, словно гигантские мосты. Оглушительный рев прокатился над холмами. Волны начали облизывать холм до середины. Рэй услышал испуганные вскрики людей и, пожалуй, впервые порадовался, что они не видят существо, вызвавшее небольшой катаклизм.
Повозки не сорвались со своей живой дороги, крепко цепляясь за тело шуу. Но их подбросило в воздух вместе со змеиными кольцами, развернуло, наклонило, открывая седоков, защищенных с боков и спереди только черными гнутыми решетками.
— Бей! — выплюнул короткое слово господин Гарру.
— Пли! — тут же пронеслось над холмом.
Сотни стрел взмыли в небо. Описали сверкающую дугу, упали на повозки и были проглочены серыми клочьями дыма. Но тотчас новая смертельная туча взлетела в воздух, и часть их, как успел заметить Рэй, пробила защиту магов.
— Стреляйте! — закричал он. — Не останавливайтесь!
Еще одно облако, сверкнув наконечниками на солнце, понеслось вниз.
Три заклинателя продолжали держать шуу, и он ворочался в воде, сотрясая колесницы.
— Не давай им опомниться, — сказал наместник господину Гарру.
— Меня больше интересует, где остальные, — резко произнес тот.
И словно в ответ на его слова из реки взмыла колоссальная голова размером с храм. С косматой гривы текли потоки воды. Усы, не уступающие толщиной древесным стволам, хищно топорщились. Круглые глаза-окна сверкнули яростью. Хранитель наместника взвыл от гнева, готовый броситься на существо, равное себе по силе, но не мог этого сделать, связанный человеческим телом.
Голова рухнула на холм чуть ниже храма и разинула пасть-ворота. Из гигантской глотки хлынули кипящие струи и устремились вверх вопреки всем законам природы. Словно живые, начали карабкаться по склону, обвивались вокруг древесных стволов, швырялись камнями и плевались пеной.
— Рэй! — крикнул Ринсо, поворачивая к заклинателю напряженное лицо, покрытое потом.
Тот, понимая, что от него требуется, крепче сжал копье, вызывая в памяти формулу. Холм содрогнулся еще раз — земля разорвалась и взметнулась вверх, превращаясь в корявых существ, которым не было времени придать нормальную форму. Сверху, где стояли остальные заклинатели, рухнуло еще несколько формул, вызывающих новых земляных духов. Вода врезалась в каменную преграду и запенилась вокруг.
— Отходим, — приказал Гарру, — поднимаемся выше, к храму.
— Нет! — Старший заклинатель усилил формулу, все еще держащую шуу. — Оставайтесь на местах.
— Мои люди готовы сражаться, но не тонуть, как слепые щенки! — рявкнул брат наместника.
— Есть еще пара минут. — Рэй добавил несколько земляных духов, видя, как вода поднимается все выше. Змей опять выплюнул клубки водяных струй.
— Продолжай обстрел, — сказал Акено.
Гарру наклонился к Монтаро и шепнул ему что-то. Тот почтительно кивнул и бросился выполнять приказ.
Вода перелилась через преграду и весело помчалась по площадке. Лучники стояли уже по щиколотку в мутном потоке, продолжая обстреливать колесницы, окутанные серым дымом, — те упорно двигались вперед, вползая на холм по бьющемуся телу шуу, словно цепкие муравьи по стеблю.
— Вы можете сбросить отсюда змея? — спросил Акено Рэя.
— Это мощный стихийный дух, — ответил за него датидец-атлет. — Он неуправляем.
— Но они им как-то управляют! — зло крикнул Гарру.
Словно в подтверждение его слов, голова шуу начала медленно сползать с холма и беззвучно скрылась в волнах. Колесницы, добравшиеся до склона, где стоял храм, исчезли среди деревьев.
Вода забурлила вокруг колен людей. Земляные духи, размытые ею, растеклись глиняными лужами.
— Наверх, — приказал Гарру.
Стрелки опустили луки и поспешили по залитым лестницам. Но не успели преодолеть и нескольких ступеней. Из пустоты вылетели существа, состоящие из длинных шипов, соединенных перепонками. Они напоминали рыбьи плавники. Сотня вееров с заостренными пластинами. Рэй никогда не видел ничего подобного и отреагировал машинально. Формула, выпущенная из копья, вызвала каменщиков. Живые булыжники начали выпрыгивать из воды, принимая на себя удары заостренных крыльев. Но часть неведомых духов прорвалась и начала косить людей. Вода, бурлящая на лестницах, окрасилась кровью, вниз по ступеням начали падать мертвые тела. Отрубленные головы остались лежать неподвижно, и потоки омывали эти неровные шары с мертвыми глазами.
— Шевелитесь! — закричал Ринсо, и Рэй услышал в его голосе нечто новое. Не страх, но предчувствие чего-то жуткого и неотвратимого. Наставник устремился наверх, к своим ученикам, и заклинатель ощутил отголоски его формул.
Отступление было очень быстрым для людей, но недостаточно проворным для духов. Защитников срезало десятками. Меч Акено, полыхнувший белым, разрубил смертельный плавник, летящий в его сторону. А вторым ударом защитил Гарру, пробив еще одно крыло, невидимое для человека. Рэй грубо отшвырнул в сторону Монтаро, сбивая копьем сразу двух тварей.
«Опять спасаешь», — мелькнула в глазах тайсена невысказанная мысль. Рэй резко отвернулся, поднимая из волн еще несколько десятков каменщиков. Крики умирающих, плеск и хищный свист слились в один непрекращающийся гул.
Оба датидца прикрывали отступление, но их сил было явно недостаточно. Заклинатели, стоящие на площадке храма, пытались защитить людей издалека — Рэй ощущал вибрации нескончаемого потока быстрых формул. Из воды начали вылетать серебристые сейкачи, похожие на хищных щук, хватали несущиеся плавники длинными пастями и утаскивали вниз. Убитых стало меньше. И у воинов появился шанс добраться до храма.
Господин Гарру в окружении охраны уже был наверху. Наместник, разрубив последний «веер», быстро поднимался по ступеням и тоже был близок к этому же более-менее безопасному месту.
Рэй собирался последовать за ним. Но тут на участке, где совсем недавно стоял заслон из каменных духов, началось шевеление. Из воды поднимались бесформенные, оплывающие глиняные фигуры. Они покачивались, слипались друг с другом, падали и снова поднимались. А потом вдруг взмыли в воздух и обрушились на землю.
Холм содрогнулся, и его часть вместе с деревьями, кусками лестниц и людьми, не успевшими подняться выше, поползла вниз бурным, неудержимым селем. Словно гигантский нож откромсал кусок пирога, подбираясь к самой вкусной части — храму.
Рэю очень захотелось выругаться от бессилия, но он только крепко сжал зубы. Маги делали именно то, чего он ожидал: крали не просто духов, они могли захватить все, чего касались формулы заклинателей, — остаточный материал.
Источник вскипел — клубы пара поднимались над чашей, а на поверхности надувались и лопались пузыри. Волна кипятка выплеснулась из бассейна, захватила мертвые головы, сдирая с них обваренную кожу. Они крутились, щеря острые зубы в безгубых ртах. В одном из лиц Рэй узнал господина Ширея — начальника охраны Акено.
Оставалось только выбирать — быть разодранным, сваренным или все это одновременно.
Аскет-датидец швырнул вперед формулу, и вызванное им существо, состоящее из льда, прыгнуло в кипяток. Вода зашипела, облако пара на миг заслонило обзор, но несколько голов, превращенных магами в орудия убийства, бросились на служителя храма, впившись в руки, и поволокли в поток.
Второй датидец схватил Рэя за плечо и потащил за собой. Горячая волна захлестнула их по пояс, но она уже не была обжигающей — погибший заклинатель успел охладить ее.
Перед глазами Рэя мелькнуло воспоминание: Башня — хранители — дорожка силы, текущей из мира кодзу. Юноша сбросил с плеча руку заклинателя, представил серебряную нить паутины, ухватился и потянул…
Тугая волна, хлынувшая из копья, остановила поток воды, и тот беспомощно расплескался по ступеням. Головы бессильно покатились вниз по лестнице, сталкиваясь и вращая глазами.
Но не успел Рэй порадоваться неожиданному успеху, как горло сжала костлявая лапа.
— Кто тебе позволил красть мою силу?! — проскрипел над ухом невидимый кодзу.
— Не обеднеешь, — прохрипел Рэй, — а мне надо выжить.
Послышался тихий смешок, и его отпустили. Пожиратель мыслей, удовлетворенный наглым ответом, прошептал:
— Первый, но последний раз. И ты его уже потратил.
— Рэй! — послышался громкий сдавленный крик.
Сверху упала веревка, сложенная из камней. Заклинатель схватился за нее и был втянут наверх. Перевалившись через перила, он рухнул на деревянный настил. Юрана вцепилась в его руку, пытаясь оттащить от края. Ее ладони были липкими от крови, так же как и булыжники, раскатившиеся во все стороны.
— Давай, приятель. — Крепкий молодой датидец с растрепанными светлыми волосами и широким курносым носом помог Рэю подняться. Половина его лица была красной — обожжена кипятком. — Еще ничего не закончилось.
— Надо уничтожать все, чего касались наши формулы, — выговорил юноша, слегка оглушенный мощной магией, выплеснувшейся из мира кодзу. — Они захватывают даже остаточные эманации.
— Ясно, — быстро сказал кто-то и отбежал в сторону, передавать остальным.
Рэй огляделся и увидел еще несколько незнакомых лиц. Среди угрюмых загорелых датидцев маячила бледная хагурская исцарапанная физиономия Като.
— Что это было? — произнес он, ероша волосы, которые стали еще краснее. — Что это, манмо их забери, было? Пока вы там играли с шуу и жонглировали мертвыми головами, нас чуть в соломку не настрогало.
— Они бьют и по людям, и по нам. — Юрана смахнула кровь со щеки. — Им одинаково легко убивать всех.
— Сдается мне, они всего лишь прощупывали почву. — К ним подошел Ринсо. Его белая мантия с синими полосами была заляпана красными сгустками.
— Прощупывали?! — взвился Като, разглядывая порванную одежду. — Меня так пощупали, что теперь месяц спать не буду.
Рэй посмотрел вниз. От площадки с источником осталась половина — остальное сползло вниз вместе с селем. Кусок земли перед обрывом был завален ошметками водорослей и камнями, на самом его краю лежало мертвое тело.
— Меня зовут Дзихиро, — прозвучал рядом с Рэем голос атлета, с которым они только что сражались вместе. — Если уцелеем, хочешь пойти в мой храм учеником?
Когда-то в прошлой жизни Рэй был бы счастлив услышать подобное предложение.
— Благодарю, господин Дзихиро, — ответил он искренне. — Но я заклинатель наместника Югоры.
Он кивнул на Акено, приближающегося к ним. Юрана, оказавшаяся у того на пути, невольно отступила в сторону. Эманации хранителя расплескивались во все стороны, расходясь широкими кругами.
«Маги должны были почувствовать его», — подумал Рэй с легким беспокойством.
Акено окинул заклинателя быстрым взглядом — видимо, убедился, что он цел, и повернулся к Ринсо, не замечая, как тот хмурится и делает шаг назад.
Рэй невольно усмехнулся — теперь от наместника шарахались почти так же, как от него самого прежде. Но желание иронизировать тут же пропало. Над соседним склоном взвилась стая птиц и заметалась по небу.
— Благородные заклинатели храма Чистой воды! — загрохотал над холмом громоподобный голос, в котором Рэй с яростью узнал интонации Руама. — Мы не хотим сражаться с вами. Покиньте святилище. Остановите бессмысленное кровопролитие. Мы дадим вам время уйти. Не отвергайте это предложение, как ваши братья из Арошимы, Никко и Велесы.
— Ответь им, — произнес сквозь зубы Ринсо.
Один из заклинателей посмотрел на птиц, носящихся над деревьями. Спустя мгновение те замерли в воздухе, а затем устремились вниз живыми дротиками.
Прошло несколько томительных минут.
— Ваш ответ ясен, — вновь зазвучал насмешливый голос. — Но помните — вы напали первыми.
— А ведь он прав, — задумчиво произнесла Арата.
Рэй посмотрел на нее, перевел взгляд на руки девушки — они оказались красными, опухшими, а в кожу нескольких фаланг были вшиты кусочки белого дерева.
— Мы первыми напали на шуу. И начали стрелять по колесницам.
— Нет, должны были сидеть и ждать, когда они передавят нас всех! — огрызнулся Като.
— Я просто констатирую факт, — спокойно откликнулась заклинательница.
— Ладно, сейчас не время спорить. — Ринсо несколько раз хлопнул в ладоши. — Давайте по местам. Первую атаку мы отбили.
— Зачем они это делают? — Мито, стоящий рядом с Рэем, приложил к груди измятый лист бумаги и неторопливо разглаживал его. — Должна же быть какая-то причина.
— Их предки защищали материк во время наводнения, — сказал Ринсо. — Они возвели стену, отрезая себя от всего остального мира, и остались один на один с взбесившимися духами. Укрощали их, сколько могли. А потомки магов вынуждены были жить на руинах великой прежде цивилизации и медленно превращались в одержимых, безумцев.
— Почему же они не обратились за помощью?
— Обращались, — отозвался старший наставник. — И мы были готовы оказать всяческое содействие, но они отказались принимать его. Посчитали, что их обманут и поставят в зависимость от ордена Варры.
Новая информация — еще один камешек на одну из чаш весов. За магов — против магов.
— У них есть потери? — спросил Мито.
— Шесть колесниц выехали, и шесть перебрались на этот холм. Остальные на том, — Рэй смотрел вниз.
Кольца шуу все еще лежали в воде. Но больше повозки на нем не показывались.
— А у нас перебито две трети людей, — откликнулся Мито, — погиб господин Джуро, он был с тобой внизу. Намидо ранен, но его уже залечил дух-целитель.
— Нам надо не ждать нападения, а нападать самим, — перебил его Рэй. — Ярудо!
Мальчишка появился, робко выглянув из-за перил.
— Знаешь, чем заняты маги?
Дух разбитого очага замотал головой, с ужасом глядя на заклинателя.
— Там что-то жуткое. Столько магии. Но я не пойду туда! Даже не проси! Не хочу, чтобы меня превратили в пыль.
И он исчез.
— Ну нам сейчас мало не покажется, — пробормотал Мито и побежал в полюбившуюся ему беседку.
А к Рэю торопливо подошла сосредоточенная Юрана. Обе ее руки до плеч обвивали тонкие цепочки мелких камней, они пощелкивали, шевелясь, и поскрипывали, когда терлись друг о друга.
— Я с тобой, — сказала девушка голосом, не терпящим возражений.
— Со мной может быть опасно. Ты видела, — напомнил Рэй, испытывая между тем мимолетное удовлетворение от ее желания быть рядом именно с ним.
— Да. Видела. И теперь жалею, что не пошла вниз. — Ее подбородок напрягся, а брови сурово сдвинулись у самой переносицы. — Испугалась.
— Ни за что не поверю, что ты умеешь бояться, — улыбнулся ей заклинатель.
Девушка усмехнулась в ответ, и тут же ее зрачки стремительно расширились, так же как у Ринсо недавно. Она развернулась к перилам и вцепилась в них.
От подножия холма послышался все нарастающий рокот. Там ворочалось нечто огромное, давило жидкую грязь, в которую превратилась часть склона, и грохотало камнями. Потом медленно выпрямилось. Огромная уродливая голова на покатых замшелых плечах поводила маленькими, поблескивающими прослойками слюды глазами и раздувала каменные ноздри, поросшие изнутри травой.
— Хокаю! — закричала Юрана.
— Вызывай второго! — велел Рэй, быстро прокручивая в памяти формулу.
— С ума сошел?! Вдвоем они нас раздавят!
— Два каменных духа на одной горе не живут. Давай!
Из-за спины Юраны вынырнул Като, довольно ухмыльнулся и, поддерживая идею Рэя, добавил торопливо:
— И сразу изгоняй. Пока маги его не захватили. А я вызову следующего, и так дальше по цепочке. Сейчас нашим передам. Пусть поддержат.
Юрана прикрыла на миг глаза, а затем из земли рядом с великаном начал подниматься второй такой же.
Как Рэй и был уверен, существо с ворчанием ринулось на противника. И они схлестнулись так, что во все стороны полетели обломки камней. Впрочем, один тут же исчез, и хокаю, послушный магам, схватил пустоту. А поодаль возник другой великан. И дух, глухо ворча, потопал к нему, забыв о храме, который должен был атаковать.
— Отлично! — воскликнула Юрана.
— Давайте отправим гостя к магам. — Рэй поднял копье, направляя призыв в сторону холма, где должны были стоять колесницы из Румунга.
Новый хокаю возник среди деревьев на противоположном склоне, и к нему, переваливаясь с ноги на ногу, побрел вражеский дух.
— Изгоняй! — крикнул Като.
— Еще минуту, — сам себе сказал Рэй, продолжая пропускать через яри поток силы, удерживающий горное существо. Оно топталось на месте, дожидаясь, когда к нему подберется противник, и деревья, достающие ему до груди, ломались под взмахами массивных рук.
— Рэй! — долетел крик Мито. — Отпускай!
И в этот миг два великана столкнулись. Грохот, треск и рев, усиленные эхом, прокатились по долине. Один из хокаю выдрал из земли древесный ствол и, орудуя им как дубиной, наносил удары врагу. И оба топтали все, что находилось вокруг, крушили деревья и оставляли в земле глубокие вмятины следов.
— Вот это да, — послышался благоговейный голос Като, — даже не думал, что когда-нибудь увижу нечто подобное.
— Надеюсь, они в пылу драки передавят парочку колесниц, — мстительно сказала Юрана.
Рэй, продолжая держать духа под контролем, быстро оглянулся. На площадке перед храмом стояла большая часть заклинателей. Оставшиеся в живых люди заняли позиции за наспех собранными щитами. И, судя по их ошеломленным лицам, они могли видеть хокаю, переставших быть призрачными во время ожесточенной схватки. Огонь дракона пылал в нескольких шагах неподалеку — наместник вместе со всеми следил за сражением.
Рэй снова глянул на соседний холм — духи сцепились, став похожими на два утеса, покачнулись и рухнули, сотрясая землю. А заклинатель почувствовал едва уловимое, легчайшее движение воздуха. На него можно было бы не обратить внимания, но юноша поймал напряженный взгляд Дзихиро. Не реагируя на восторженные крики остальных, датидец прислушивался к чему-то, доступному только ему.
— Опасность! — закричал Рэй, еще сам не зная, что им грозит.
Настил под ногами задрожал.
— В сторону! — долетел крик Ринсо.
Изнутри в центр площадки врезался костяной шип и начал кромсать доски. Люди поспешили разбежаться от расходящейся трещины.
Старший заклинатель храма Чистой воды уже догадался, что их атакует, и по отголоску его формулы Рэй тоже понял, кто это. Прежде он никогда не видел ригуров.
Вплетя в магию свое заклинание, подкрепил его ударом копья.
Наконечник чиркнул по нижнему зубу духа, и тот сразу убрался, но рядом вгрызались в настил второй ригур, третий… На скале у храма суетилась целая стая поедателей древесины. И несколько таких же ползли к деревянным тропам, сохранившимся на соседнем холме.
— Я могу перехватить управление ими! — закричал вдруг с восторгом Мито. — Я понял как!
— Отправь магам подарок, — откликнулся Като.
Площадка содрогнулась еще раз, и кусок в ее центре исчез, пережеванный мощными челюстями духов. Внизу стало видно копошение серых длинных спин, крупные головы сталкивались и стукались друг о друга длинными зубами.
Рэй оказался на одной стороне с Като, Юраной, Мито, Дзихиро и еще несколькими местными заклинателями, а в последний миг, перепрыгнув через ширящуюся трещину, к ним присоединился Акено. Он держал огромный датидский лук, способный при должном умении стрелка завалить быка.
Юрана ударом каменной плети сбила с настила ригура, зацепившегося за доски передними лапами. Датидцы поддержали ее формулами. Один из них, как успел заметить Рэй, очень умело плел формулы, молниеносно соединяя символы и буквально накладывая их друг на друга. Это был мужчина средних лет, с коротко стриженными волосами, открывающими черную татуировку на шее сзади — древний знак спокойствия под названием «хейва».
— Разрешите… — Мито, торопливо бормочущий что-то, вдруг выхватил из колчана наместника стрелу с черным оперением, сломал ее пополам и швырнул в пролом, в самую гущу духов.
Они набросились на кусок дерева и разгрызли его. Рэй уловил легкое дуновение магии, окатившей всю стаю. Духи застыли, а затем в одном едином порыве повернули и поползли вниз с холма.
— Отлично, — сказал Рэй, ударом формулы подгоняя замешкавшихся.
— Я просто вспомнил, что ты говорил, — захлебываясь от восторга, начал объяснять Мито. — Взял то, что они любят, добавил магии, формула, противоположная вызову…
— Ладно, ладно, — перебил его Като, — потом расскажешь и запишешь себе в мемуары.
— Давай следующую! — приказал наместник, бросая заклинателю вторую стрелу.
Получил ее обратно, заряженную магией. Натянул лук и выстрелил в сторону соседних укреплений, за которыми скрывались люди. Стрела попала в гущу духов, также замедлив их. Рэй отправил следом несколько формул, сбросивших самых прытких со скалы.
Мощная цепь сложных символов, ловко вплетенная в удар яри, поддержала его — заклинатель обернулся и увидел высокого, широкоплечего, как и все датидцы, юношу с длинными рваными шрамами на руках, какие оставлял только дантару. Рэй кивком поблагодарил его за неожиданную помощь. Тот мельком улыбнулся в ответ, показывая отсутствие левого верхнего клыка.
— Колесницы! — долетел до них вопль кого-то из заклинателей с другой стороны провала.
Рэй увидел черных гигантов, быстро взбирающихся по холму к храму. Их мощные лапы, напоминающие конечности насекомых, хватались за камни, брюхо пропахивало в грязи глубокие борозды. Те самые шесть перебравшихся на эту сторону устремились на штурм.
Не дожидаясь помощи заклинателей, лучники Гарру начали осыпать их стрелами.
— Они должны остановиться, — быстро сказал Рэй. — Мито, отправь им удо. Пусть прекратят стрелять.
— Но почему…
Стрелы, взвившиеся в воздух, застыли, а затем каждая из них треснула на десяток тонких щепок, они свились в клубки, ощетинились колючками и помчались обратно.
— Хамую, — сказал Дзихиро, и было видно, что его обычное спокойствие пошатнулось. — Они вселяют в стрелы хамую. Никогда не видел ничего подобного. Давайте! Сбивайте их! — крикнул он остальным.
И заклинатели бросили все силы на помощь людям. Часть стрел попадала на землю, оставшиеся, с легкостью преодолев щиты, врезались в лучников.
Волна поедателей древесины достигла колесниц и задержала их ненадолго. Рэй успел заметить, как те расправляются с духами, а дальше смотреть по сторонам стало некогда.
На храм обрушилась стая ниритов. Нейтральные прежде духи с пронзительным гневным свистом пикировали сверху, пытаясь впиться когтями в головы или забить широкими кожистыми крыльями.
И теперь обладателям дара пришлось направлять усилия на то, чтобы отбиться от нападения обезумевших крылатых существ.
Колесницы, расправившись с древогрызами, спокойно продолжили путь наверх.
— Рэй, — услышал он голос наместника. Глянул в сторону, увидел, что тот натягивает лук, целясь в переднюю повозку.
— Юрана! — закричал Рэй, отбрасывая формулой нирита, устремившегося к Акено. — Сбей первого.
Камни сорвались с ладоней девушки, закружились, складываясь в длинное копье, к ним начала прилипать пыль, грязь, обломки дерева. Заклинательница отклонилась назад, а затем резким движением руки послала оружие вперед. А рядом с Рэем прозвучало громкое «банг» тетивы. Каменное яри со свистом понеслось вниз, ударилось в переднюю решетку колесницы, раздирая ее. Рэй увидел изумленное лицо мага, и тут же точно в центр смуглого лба врезалась стрела с черным оперением, голова безжизненно запрокинулась.
Заклинатель словно со стороны услышал свой восторженный, одобрительный вопль.
Колесницу повело в сторону, и, лишившись управления, она начала сползать на остальные повозки. Наместник невозмутимо выхватил из колчана новую стрелу и снова натянул лук.
Лицо Юраны приобрело отрешенное выражение. Движения стали похожи на танец — плавный и в то же время стремительный. Камни, обломки дерева, куски глины, песок двигались вместе с ней, сплетаясь в убийственные копья, тараны, стрелы и ядра.
Теперь Рэй защищал от ниритов их обоих. Древко копья нагрелось от бесконечного потока формул.
Юрана швырнула во вторую колесницу длинную цепь. Акено выстрелил снова, но промахнулся — повозка успела быстро вильнуть в сторону. А стрела, поменяв направление в воздухе, устремилась обратно, намереваясь воткнуться в лучника. Рэй прыгнул вперед и ударом копья на лету перерубил тварь, вселившуюся в древко.
Като сбил духа, нацелившегося на Юрану. Красные волосы заклинателя слиплись от крови, но физиономия светилась восторженным азартом, который испытывал сейчас и Рэй.
— Хоть повеселимся! — прокричал земляк Торы, поймав его одобрительный взгляд, схватил за крыло пролетающего мимо нирита, взмыл в воздух, вонзил формулу в другого духа, сделал в воздухе сальто и приземлился на помост.
«Похоже, все хагурцы прирожденные циркачи», — успел подумать Рэй, прикрывая наместника.
Тот продолжал стрелять, выискивая брешь в защите колесниц. Но как Юрана ни старалась, не могла больше сразить ни одну повозку.
Громкий рев прокатился над холмом, заглушая свист крыльев ниритов.
И Рэй знал только одно существо, которое могло издавать такие звуки.
— Манмо, — по движению губ Мито прочитал Рэй.
— Хорошо хоть не шиисаны, — весело прокричал Като.
Заклинатели озирались, пытаясь понять, откуда приближаются духи. Нириты заметались, тоже чувствуя опасность, но и они явно не видели существ.
Рэй еще раз огляделся. Служители храма с той стороны провала так же беспомощно оглядывались. Арата стояла, приподняв правую руку, кусочки дерева в ее пальцах светились.
— Они должны быть здесь! — закричал один из датидцев — самый молодой, с обожженным лицом, помогавший Рэю подняться после схватки у источника. — Но я их не вижу!
Он начал отступать к трещине в помосте, испуганный и беспомощный.
— Дасен, стой! — крикнул ему Дзихиро.
Рэй повернулся к запаниковавшему, и тут же ему в лицо брызнула кровь. Тело заклинателя разлетелось в клочья. Юрана закричала, и камни вокруг нее закрутились с бешеной скоростью. Несколько ниритов, летящих слишком низко, были схвачены невидимыми руками, их крылья обрывками тряпок полетели в пропасть.
— Куда бить?! — воскликнул Като с отчаянной яростью, крутясь вокруг собственной оси. — Почему мы их не видим?
Впервые они почувствовали себя такими же беспомощными, как люди.
— Маги сплели два заклинания, — рявкнул Дзихиро и торопливо произнес короткую формулу вызова. Мощный порыв ветра, созданный кем-то из духов воздуха, закрутил ниритов, превратив их полет в нечто вроде живого щита, окружившего заклинателей.
Несколько секунд передышки, во время которой манмо отвлеклись на существ, носящихся перед их невидимыми мордами.
— Я вижу. — Глаза наместника наполнил белый огонь. — Три твари здесь. На той стороне пять. Применяйте ваши формулы.
— Это манмо! — крикнул в ответ Рэй. — Их надо бить точно в солнечное сплетение.
— Следи за стрелой. Цель в десяти шагах. — Наместник отпустил тетиву, и заклинатель швырнул формулу в ту же точку.
Ответный рев показал, что он попал куда нужно.
— Пригнись! — крикнул Акено, разворачиваясь, и Мито поспешно рухнул на настил, прикрыв голову руками.
Заклинание Като пролетело над ним следом за стрелой.
— Мы не изгоняем их! — голос Дзихиро, заглушил шум крыльев, рев и треск камней Юраны. — Только ослабляем. Рэй, продержитесь сами пару минут, без нас?
— В чем дело?
— Сейчас. Хейва, Сугу-ни, — окликнул он и бросил несколько быстрых, едва слышных фраз мужчине с татуировкой и юноше со шрамами на руках, а затем устремился вместе с ними в сторону храма. Они легко преодолели щит из ветра и ниритов и скрылись в глубине святилища.
Их действительно не было всего несколько минут, но Рэю те показались часами. Акено, стоящий теперь в центре их маленького отряда, стрела за стрелой указывал цель. Нириты падали один за другим, словно осенние листья.
«Сейчас они закончатся, — без всяких эмоций подумал Рэй, — и манмо примутся за нас».
Но в ту секунду, когда последний крылатый дух был разорван на куски, а воздушный водоворот ослаб, свирепые сущности стали видны. Огромные, косматые, четырехрукие твари с круглыми головами, заросшими черной шерстью. На плоских лбах — по шесть глаз, расположенных в ряд, тонкая продольная щель носа и пасть от уха до уха. Рога загибались вперед и торчали острыми кинжалами с двух сторон от их морд.
Като прошипел что-то сквозь зубы и бросил формулу в ближайшего. Каменное копье Юраны крутанулось в воздухе и врезалось во второго манмо. Вдавилось в грудную клетку, а девушка, застонав от напряжения, резким взмахом руки заставила свое магическое оружие вонзиться глубже.
Наместник, отступающий перед третьей тварью, отшвырнул бесполезный лук, схватился за меч и выругался сквозь зубы. Человеческое оружие было бессильно перед этими духами.
— Акено! — крикнул Рэй и бросил ему свое копье.
Наместник поймал его и метнул в манмо. Яри легко воткнулось в солнечное сплетение духа, а Рэй направил сквозь древко разрушительную формулу, и тот, оглушительно взревев, начал заваливаться вперед, раздирая грудь всеми четырьмя лапами, стараясь выцарапать из тела магию, разъедающую его внутренности.
Акено одним прыжком оказался рядом с раненым духом, схватил яри, прежде чем тот успел сломать его, увернулся от взмаха когтей, вырвал оружие и воткнул в шею манмо, пригвождая к помосту. Рэй услышал за спиной отчаянный вопль, но не мог даже обернуться, раскручивая длинную цепь знаков. Она сложилась в невидимое лезвие — и обрушилась на существо. Наместник выдернул яри из горла манмо и поспешил туда, где требовалась помощь.
Обезглавленное тело забилось. Четыре конечности слепо молотили, пытаясь зацепить любого, кто окажется рядом. Но заклинание обрубало их, превращая в куски ссыхающейся плоти.
Когда дух был обезврежен, Рэй быстро повернулся и увидел Като, лежащего без сознания — у него не было правой руки до плеча, и Мито торопливо пытался остановить кровь, хлещущую из обрубка. Юрана создала каменную цепь, захлестнувшую шею манмо, и натягивала ее из последних сил. Акено вонзил яри в духа и удерживал древко, не давая тому выдрать из себя оружие. Рэй огляделся в поисках третьего манмо, но с ним разбирался Дзихиро при поддержке Хейва и Сугу-ни. Татуировка на шее мужчины начала светиться едва заметно, излучая слабую ауру силы. Юноша одно за другим вбивал мощные невидимые клинья в тело разрушителя.
Заклинательница начала выстраивать новое плетение, и его подхватил Мито. Удар когтистой лапы отшвырнул Акено, следом за ним на перила ограждения отбросило Юрану, но еще одно лезвие уже вонзилось в манмо.
…Рэй не успел перевести дыхание, как услышал новый голодный рык.
И ему стало казаться, что этот бой никогда не закончится. Формулы, удары, захваты. Кровь. Помост стал липким от нее. Кодзу, если наблюдал за ними, сейчас должен был быть доволен.
Рухнул со сломанной шеей датидец, имени которого Рэй не успел узнать, но Дзихиро не дал манмо разорвать его на части, атаковав духа. На той стороне разлома остались только Арата и Ринсо. Девушка упала на колени возле края, а над ее головой с растрепанной золотой прической начала распахиваться бездонная глотка духа.
— Прикрой меня! — крикнул Рэй Мито.
Акено оглянулся, мгновенно сообразил, что собирается сделать заклинатель, и бросил ему яри. Рэй поймал древко на ходу, разбежался, оттолкнулся «пяткой» копья от настила, перелетел через трещину, вогнал наконечник в пасть манмо. И едва успел вырвать оружие — формула Ринсо опрокинула тварь в пропасть.
Заклинатель подхватил девушку за талию, не давая упасть.
— Какие же мы слабые, — прошептала она.
— Держись крепче, — велел Ринсо, и Арата обхватила его за плечи.
Вдвоем они перемахнули через пролом на духе, напоминающем нирита, и старший наставник сразу изгнал его.
Рэй снова оттолкнулся копьем, но второй прыжок вышел менее удачным. Он ударился грудью о настил, едва не выпустил яри, уцепился свободной рукой за доски, почуял внизу под ногами копошение кого-то живого, но его тащили наверх Дзихиро с наместником.
Арата, едва стоя на ногах, бросилась к Като, обняла и что-то зашептала над его раной.
— Что с Гарру? — спросил наместник, схватив Ринсо за рукав.
— Не знаю, — устало ответил тот. — Несколько манмо напали на остатки его отряда. С ними Намидо. — Последнее он произнес, обращаясь к Мито.
Тот промолчал, прекрасно зная, что если его друг выживет — это будет чудом. Но предаваться размышлениям было некогда.
Из разлома хлынули унаги — волна черных извивающихся тел. Рэй не глядя передал копье наместнику и, уже не думая о последствиях, вызвал тови. Шестилапые существа, похожие на муравьев, бросились на пожирателей падали, хватая их острыми челюстями и перекусывая пополам.
Чем дальше длился бой, тем сильнее Рэй ощущал, как голова становится пустой, ни одной формулы не всплывало в памяти, и с трудом поднимались руки. Но тогда в поле зрения попадала Юрана, которую атаковали несколько духов, и ей требовалась поддержка. Очнувшийся раненый Като, из последних сил сплетающий формулу, чтобы помочь Арате. Из пальцев девушки текла кровь, но она не замечала этого. Акено, который оставался человеком, но бился наравне с заклинателями.
И Рэй находил в себе новые силы.
А еще поддерживало то, что каждая минута, выигранная ими, дает время Торе, Гризли и остальным, движущимся в мертвые земли.
Небо потемнело. Бледные сумерки опускались на холмы. День заканчивался.
Датидец, прозванный Хейва, по обозначению своего знака-татуировки, жонглировал новыми символами, сплетая из них разящие цепи, словно не чувствуя боли от содранной кожи со щеки и половины шеи.
Мито, сравнявшись цветом со своими любимыми бумагами, осел на пол.
— Не могу больше, — прошептал он, когда Рэй оказался рядом. — Сил нет.
— Отдохни. Я прикрою, — ответил заклинатель, понимая, что времени на отдых у них нет тоже.
— Надо уходить, — пробормотал тот, пряча лицо в сгибе руки. — Всех убили.
— Еще не всех.
Их оттеснили к храму. Ненадежному укрытию из дерева.
Рэй почувствовал укус в плечо, повернул голову и увидел разъяренного удо, цапнувшего обладателя дара, не замечавшего его. На клочке бумаги, который выхватил у него юноша, было всего два слова: «На границе».
Для защитников храма все закончилось, для него только начиналось, и все же он почувствовал величайшую радость, едва ли не эйфорию, мощный прилив сил. Они выдержали. Выстояли.
— Уходим! — закричал он. — Отступаем! Ринсо! Юрана!
Бросился к старшему наставнику храма и крикнул в его отрешенное лицо с черными тенями вокруг глаз:
— Все! Конец! Можно уходить! Уводите всех!
Тот кивнул, показывая, что понял.
Мито, который выглядел так, словно не мог поверить в происходящее, и залитая кровью Арата помогли встать Като и потащили его к храму. Юрана, начавшая поднимать каменные глыбы со дна пропасти, отступая шаг за шагом, обрушивала их на головы новых духов, лезущих из пропасти. Дзихиро и Ринсо прикрывали остальных.
Рэй понял, что не видит наместника, быстро оглянулся и успел заметить, как тот, нанизав на копье сразу трех унагов, швырнул их прочь.
— Акено! — крикнул заклинатель. — Уходим!
Тот шагнул назад и вдруг начал падать. Рэю показалось, что он оступился на залитом кровью настиле, но наместник рухнул на доски и больше не двигался.
Заклинатель бросился к нему, отшвырнул заклинанием нескольких духов. Грудь правителя Югоры была разбита. В широкой ране белели сломанные куски ребер, и точками выплескивалась кровь. Если бы не хранитель — человек был бы уже мертв. Кто мог его ранить так сильно?! Духи-падальщики? Формула магов, целившихся в дракона?
— Дзихиро! — закричал Рэй, но вместо него на зов откликнулся Ринсо:
— Я помогу!
Вдвоем они подняли тяжелое тело и поволокли к храму. Камни Юраны прикрыли их, складываясь в густую сеть.
В первой проходной комнате Акено уложили на циновки. Он был без сознания. Хранитель рвался из его тела, сверкая белым огнем из погасших глаз.
— Лечи его, — приказал Рэй дракону. — Ты можешь это сделать.
Несколько секунд они мерились силой взглядов, затем дух, не выдержав воли заклинателя, пригасил свое пламя и скрылся в теле наместника.
Чувствуя, что это воздействие вымотало его сильнее всех прежних схваток, Рэй оглянулся на Дзихиро:
— Уходите, — повторил он, — и помогите ему выбраться.
— Сделаю, не волнуйся, — ответил тот, запечатывая дверь формулой. Она уже сотрясалась от ударов, как и массивные бревна деревянных стен.
— Ринсо, все уже на полпути к тоннелю. — Вбежавшая в комнату Юрана отмахнулась от щепок. — Давайте скорей! Сейчас потолок рухнет.
Рука наместника вдруг с силой сжала запястье Рэя.
— Да? — сказал заклинатель, наклоняясь. — Что?
— Если увидишь Сагюнаро, — прошептал Акено, — если он уже не человек… совсем… и если ты сможешь — освободи его… убей.
Рэй сжал зубы и молча кивнул. Поднял копье, и они с Ринсо, поддерживая правителя Югоры с двух сторон, потащили его прочь. Юрана бежала впереди, торопясь ко входу в коридор, ведущий из храма. Дзихиро шел последним.
— Тебе налево, — тихо сказал старший служитель храма Чистой воды, — через эти коридоры насквозь. Там спуск на холм.
— Хорошо. Спасибо.
— Удачи.
— Вам тоже.
Он выпустил руку Акено, вновь впавшего в забытье, отдал еще один приказ хранителю, посмотрел вслед Юране и свернул в указанном направлении.
Склоны холма были залиты подсыхающей грязью. Месиво из покореженных стволов, камней, обломков ветвей и осыпавшихся листьев завалило все подходы к храму. Часть лестниц сохранилась, остальные были разбиты в мелкое крошево. Быстро спускаясь к подножию, Рэй один раз оглянулся на святилище — деревянное здание медленно оседало. Площадка перед ним была готова рухнуть и висела в пустоте на паре уцелевших перекладин.
Рэй только на мгновение позволил себе мысль, удалось ли заклинателям скрыться, что с Акено, сумели ли спастись люди брата наместника или всех разорвали манмо?.. Сейчас была нужна предельная сосредоточенность и собранность.
В подступающей темноте звуки стали глубже и тревожнее. Предметы начали приобретать новые очертания. Запах смолы, расщепленного дерева, воды, мокрой земли и крови усилился.
С ветки на плечо Рэя свалился большой черный паук, а в голове зазвучал голос кодзу:
— Куда это ты собрался?
— А то ты не знаешь, — ответил Рэй, перебираясь через завал камней. — Передать послание магам. Кстати, не хочешь сделать это за меня?
— Как же я могу лишить тебя встречи с другом? — ехидно хмыкнул дух.
И он взмыл вверх на своей паутине.
Рэй ступил под кроны уцелевших деревьев. Сюда смыло трупы людей, и они лежали на земле в причудливых позах, цеплялись за кусты. Кое-где вяло клацали зубами уцелевшие головы, которые маги Румунга наполнили своей силой.
Заклинатель прошел мимо, держа наготове копье, если кому-то вздумается напасть. Но никто его не тронул.
Следов колесниц не было видно, как и их самих. Двинулись к храму, поняв, что его больше не защищают, или умело скрываются?
В грязи появились остатки лестницы, и, перепрыгивая со ступени на ступень, Рэй начал спускаться быстрее. Затем впереди показались обломки валунов — здесь сцепились хокаю.
Огибая один из камней, заклинатель мельком увидел маленькую фигурку, украдкой следующую за ним, и позвал негромко:
— Ярудо?
Мальчишка бесшумно подбежал к нему, схватил за руку ледяной ладонью.
— Не ходи туда, — зашептал он, пытаясь удержать Рэя. — Они тебя убьют.
— Надо сделать так, чтобы не убили. Прикроешь меня?
— Один раз, — ответил тот, подумав. — Они очень сильные.
— Раза будет достаточно. Знаешь, где они?
Дух разбитого очага прислушался и указал в сторону:
— Там. Двигаются. Медленно. Проедут мимо, если не свернешь.
А потом вдруг крепко ухватился за руку Рэя и снова потянул назад:
— Давай не будем сворачивать. Я выведу. Уйдем к Древнему на остров.
Его глаза были по-человечески встревоженными, испуганными, дрожащая фигурка жалкой. Заклинатель опустил руку ему на голову, чувствуя под ладонью теплые, жесткие, разлохмаченные волосы.
— Не могу, малыш. Надо идти.
Ярудо громко засопел, но ничего не сказал больше, вынырнул из-под руки Рэя и отступил в сторону, показывая, что не будет задерживать.
Заклинатель пошел в том направлении, где, скрытые приближающейся ночью, ползли колесницы.
Несколько минут ему приходилось перепрыгивать через камни, подныривать под наклонившимися стволами. Под сапогами чавкала грязь и хрустели мелкие веточки.
Приближение повозок почувствовалось по мощной волне тяжелой, давящей силы. Она перемалывала окружающее пространство, подгибала под себя, словно ураган некрепкие деревца.
«Еще можно остаться незамеченным», — подумал Рэй. И шагнул вперед.
Первая колесница выехала из-за деревьев. Черный, лоснящийся, обтекаемый корпус, сплетенный, скрученный из толстых прутьев. На куполе они срастались в массивную крышу, которую не могла пробить ни одна стрела.
Заметив кое-где на них суставы и куски потемневшей кожи, Рэй решил, что повозки в какой-то мере живые существа. Мощные лапы, напоминающие конечности насекомых, втыкались в мокрую землю, брюхо ползло по грязи.
Зловещая повозка приблизилась, остановилась, заклинатель поднял копье, готовый отразить возможное нападение, и увидел, кто управляет ею.
Сквозь черные прутья белело лицо Нары. Рэй заметил, как расширились ее глаза — в них бился ужас, недоверие и отчаяние. Пальцы впились в решетку. Меньше всего он ожидал встретить здесь ее. А она — его.
Неужели Нара тоже убивала? Неужели ему приходилось обороняться и от духов, вызванных ею?
«Уходи, — шепнули бледные губы. — Уходи!»
Она пыталась дать ему возможность бежать.
Рэй невесело улыбнулся и покачал головой.
Над спиной девушки взмыл шима и злобно зашипел, увидев чужака. Послышался ответный голос еще одного духа, удивленный человеческий возглас, и сквозь кусты с треском ломанулась еще одна колесница. Рэй почувствовал дуновение воздуха, предшествующее удару формулы, и произнес четко и громко:
— У меня послание для Руама из храма Десяти духов.
Его предпочли не услышать, но цепь символов не нашла цели. Ярудо прикрыл заклинателя всей доступной силой. Для магов это должно было выглядеть так, словно человеческая фигура перед ними замерцала, расплылась, исчезла на мгновение, а затем появилась совсем в другом месте.
— Послание для Руама из храма Десяти духов от заклинателей Варры, — повторил Рэй, слыша, как за спиной вынырнула еще одна колесница. — Если вас интересует, где находятся остальные части свитка, который вы ищете.
— Стойте! — приказал низкий мужской голос. — Никхир, нет! Я хочу послушать, что он скажет.
Рэй увидел еще несколько повозок. Теперь они окружали его кольцом.
— Храм пуст, — сказал он. — Вы можете забрать часть свитка, которая хранится здесь. Заклинатели оставили его.
— Знакомое лицо, — прозвучал справа насмешливый голос. Рэй посмотрел в ту сторону и увидел Руама. — Ученик Хейона. Любимец кодзу.
Маг пошевелился, и колесница, словно угадав его желание, раздвинула прутья, выпуская седока. Сейчас он не выглядел столь важным и блистательным, как во время последней встречи в храме Десяти духов Румунга. Красное одеяние пообтрепалось, мокрой тряпкой липло к груди, грязь заляпала его до колен. Лицо мужчины осунулось, вокруг глаз залегли густые тени. Черные спутанные волосы висели мокрыми, давно не чесанными колтунами.
— Осторожно, — сказал мужчина, названный Никхиром. — Это может быть ловушкой.
Его голова была обрита, щеки ввалились, усиливая сходство с голым черепом, и Рэй подумал, что магам тоже не слишком легко дается продвижение по Аканэ.
— Пока в ловушке он, — ответил Руам и обратился к Рэю: — Ну, так что собирались передать нам заклинатели Варры?
Юноша снял с шеи футляр, куда было спрятано письмо ордена, и бросил магу. Тот поймал, не торопясь развернул и принялся читать. Темнота не мешала ему различать символы.
Пока он был углублен в послание, еще одна колесница открылась, и на землю ступила женщина в длинном красном платье.
— Вот ты и снова с нами, — улыбнулась алыми полными губами Ари.
Рэй молчал, глядя на Руама. Тот дочитал, усмехнулся, свернул бумагу и небрежно перекинул себе за спину. Свиток поймал один из магов и тоже начал изучать его, презрительно хмыкая время от времени.
— Если я правильно понял, пока мы осаждали этот храм, последнюю часть свитка перевезли в мертвые земли, в святилище Бледной травы. И теперь нам предлагают последовать туда, чтобы принять честный бой, навязанный заклинателями.
— Да, суть такова, — ответил Рэй, и тут же ему в спину вонзилась раскаленная спица, распалась на сотни маленьких игл и парализовала все тело. Он мог только дышать.
— Не убивать! — приказал Руам. — Мы же не хотим, чтобы явился кодзу и повторил свое представление.
Обжигающие путы ослабли, но пальцы слушались с трудом. Копье упало на землю.
— Не много ли они на себя берут? — пробормотал Никхир, просматривая бумагу.
— Жест отчаяния, — пожала плечами Ари. — Им некуда деваться. Остановить нас они не могут. Эти дети, — она небрежно указала на Рэя, — смело сражаются, но ничего не могут сделать. Ордену остается только погибнуть с честью, но попытаться сохранить лицо. Потому что они знают — мы придем и заберем то, что хотим.
— У меня один вопрос, — сказал Рэй и посмотрел на Руама. — Когда материк погиб и вы оказались отрезаны от всего мира горами. Вы просили о помощи. И вам были готовы ее оказать.
— О, мальчик знает о нашем прошлом, — зло рассмеялась Ари, подходя так близко, что он почувствовал запах тяжелых благовоний и пота, исходящий от нее.
— Почему вы не приняли ее? — не глядя на женщину, продолжил Рэй.
— Что ты можешь знать об этом! — Она запустила пальцы в его волосы, царапая кожу длинными ногтями, и с размаху ударила лицом о решетку своей колесницы. — Ты не видел, как твоих маленьких братьев и сестер заживо пожирают мормоки. Даги плетут гнезда из их кожи, приходят во сне к остальным выжившим и разговаривают с ними голосами умерших. А дар появляется у детей не потому, что их во сне касается поцелуй иумэ, как у остальных чистеньких мальчиков и девочек. Урожая нет, поля вытоптали гаюры, и приходится есть яйца, зараженные шимиши, чтобы не сдохнуть! Пить воду, в которой живут машуги. Духи сжирали нас изнутри, дышали нами, спали с нами, выпивали нас.
— Мы не виноваты в этом. — Рэй выплюнул кровь и посмотрел ей в глаза. — Вы могли получить помощь.
Маги рассмеялась. Руам тоже усмехнулся.
— Нам предложили помощь, но взамен приказали отдать свободу.
Рэй подумал, что на месте заклинателей тоже запер бы магов в каком-нибудь тихом месте. Не всех, но хотя бы некоторых из них. Тех, кому приходит озарение отрезать людям головы и оживлять их.
— Ладно. Я принял послание. Они хотят вызвать нас на бой в мертвые земли. — Руам повернулся к Ари. — Мы добьем храм. А ты разберись с этим. Делай что хочешь.
Часть колесниц развернулась и уехала. Нара колебалась несколько секунд, глядя на заклинателя, и тот прочел в ее взгляде сожаление и горячее сочувствие. Затем отвернулась, приказала повозке двигаться и поспешила прочь. Остались только три мага, занятых почти беззвучным разговором, перемежаемым шипением духов, привязанных к ним.
Женщина еще раз окинула взглядом пленного заклинателя и позвала негромким, нежным голосом:
— Эй, дорогой, здесь твой друг. Ты еще не голоден?
Рэй едва не вывихнул шею, поворачивая голову. И увидел. Но не узнал в первое мгновение. Не шиисан, но уже и не человек. Казалось, это существо соединяло в себе лучшие черты духа и смертного.
Неподвижное лицо, похожее на белую маску с красной татуировкой. Неподвижные зрачки. Он не видел, но каким-то образом обозревал все вокруг. Одежда — длинные складки бледной кожи с таким же рисунком.
Приблизился. Вгляделся в лицо пленника, жадно втягивая воздух тонкими нервными ноздрями.
Узнает или нет? Осталось ли в нем хотя бы несколько крупиц памяти? Голоден или уже успел насытиться чужой кровью? Шиисан сделал еще один шаг вперед, и Рэй увидел, как расширились его слепые глаза, сжались губы. Это была человеческая реакция — он узнал.
— Смелый молодой заклинатель пришел, чтобы передать нам послание от своих менее смелых братьев, — проворковала Ари. — Что, кодзу больше не защищает тебя?
Сагюнаро приблизил слепое лицо к лицу Рэя, и тот смог разглядеть крошечные красные искорки, танцующие в его пустых зрачках, рука с длинными когтями впилась в грудь заклинателя, словно собираясь вырвать сердце. По курте потекла кровь, Рэй стиснул челюсти, чтобы не потерять сознание. Сагюнаро наклонился к его уху и произнес почти беззвучно те самые четыре слова, что сказал ему Шарх не так давно.
А затем отстранился вновь, став холодно-враждебным.
— Мальчишку с собой, — приказала Ари. — Привяжите к моей колеснице. Хочу продолжить с ним беседу о прошлом и будущем.
МЕРТВЫЕ ЗЕМЛИ
— Ничего, что дом сгорел, зато клопы подохли, — прозвучал над ухом Рэя знакомый до оскомины скрипучий голос.
Заклинатель облизал пересохшие губы и открыл глаза. Глубокая ночь наполнилась густой предутренней чернотой, которую не могло пронизать даже универсальное зрение заклинателя. Факел, горящий рядом с колесницей, немного разгонял тени. Несколько раз до Рэя долетал приглушенный грохот — маги рушили храм, лишившийся защиты. Сквозь деревья на склоне холма блеснул огонь — все, что нельзя было сломать, жгли.
Колесница, к которой был привязан Рэй, иногда начинала едва заметно вибрировать, словно разминала затекшие в неподвижности мышцы, заклинатель оказался лишен подобного удовольствия. Маги постарались. Его растянутые руки были прикручены к прутьям так крепко, что он не мог даже шевельнуться. В спину впивались костистые ребра повозки.
Один раз юноша попытался вызвать кого-нибудь мелкого, незаметного и способного ослабить узлы, но его тут же придавило удушающей силой, едва не сломав позвоночник.
— Даже не пытайся, — прозвучало над ухом добродушное предупреждение незнакомого мага. — Я слежу за каждым твоим вздохом.
И Рэй на время оставил попытки бегства. Попытался расслабиться и забыть о боли, на какой-то миг ему это удалось… но его разбудил ехидный голос кодзу.
— Если хочешь помочь — помоги, — хрипло ответил Рэй. — Но избавь от своих присказок.
Кодзу захихикал, и опухших глаз заклинателя коснулся прохладный отсвет луны, саднящую кожу обдул легкий ветерок.
— Всегда пожалуйста. Мой мир к твоим услугам.
— Тогда обойдусь без помощи.
— Разговариваешь сам с собой?
Из темноты появился Казуми. Одетый в красную одежду, такую же как у магов, с красными полосами поперек лба и вдоль пробора, разделяющего светлые волосы, он выглядел нелепо и дико.
В одной руке он держал чашку, в другой копье Рэя.
— Мучает жажда, наверное? — спросил ученик Хейона с преувеличенным участием в голосе. — Я принес тебе воды.
Заклинатель молчал, зная, что ничего хорошего ждать не приходится, но горло сжалось в предвкушении первого глотка.
Глумливо усмехаясь, Казуми наклонил чашку, и тонкая, прозрачная струйка потекла на землю.
Рэй заставил себя не смотреть, как утекает спасительная жидкость, и спросил, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла:
— И когда это ты успел стать такой тварью?
Ухмылочка исчезла с лица бывшего однокурсника.
Шима рванулся к пленнику, щелкнул зубами у лица, но тот не пошевелился, глядя в глаза духа, и он, не выдержав взгляда заклинателя, отстранился.
Тогда Казуми размахнулся, и от удара «пяткой» копья в солнечное сплетение дыхание у Рэя прервалось, в глазах потемнело.
— Ты был… бездарным заклинателем, — выговорил он, когда снова смог дышать, — и стал бездарным предателем.
— На себя посмотри! — завопил Казуми. — Талантливый наш! Сдохнешь скоро. И унаги сплетут гнездо в твоих кишках.
Рэй посмотрел мимо, на красно-белую тень, мелькнувшую в темноте. Он до сих пор не был уверен, не послышались ли ему те слова, которые произнес Сагюнаро едва слышно. И о ком он говорил. О магах? О заклинателях? Чтобы узнать это, надо было сделать так мало — всего лишь выжить.
— Эй ты! — завопил Казуми, брызгая слюной. — Смотреть на меня, когда я говорю!
По примеру Ари он попытался схватить заклинателя за волосы, но неосторожно приблизился, и Рэй, не сильно размахнувшись, ударил его лбом в переносицу. Послышался смачный хруст, вопль, и Казуми, обливаясь кровью из сломанного носа, рухнул на землю.
Послышался смех Ари и несколько громких одобрительных хлопков в ладоши.
— Изумительно, — проворковала она, подходя ближе. — Он связан, но продолжает огрызаться. Тебя ведь ничто не напугает, не так ли?
Казуми, зажимающий нос, схватил копье, неуклюже размахнулся, целясь в пленника, бросил яри, но оно даже не задело колесницу, ткнувшись в землю в нескольких шагах от нее. Ари снова рассмеялась, взяла Казуми за плечо, подняла на ноги рывком и велела:
— Иди приведи себя в порядок. И позови Нару.
Ученик Хейона поковылял прочь, гнусаво ругаясь, а маг выдернула копье из земли, приблизилась к Рэю, внимательно рассматривая его. Но на этот раз в ее темных глазах не было ни насмешки, ни презрения. Она пыталась понять что-то, но не задавала вопросов, ее взгляд впился в Рэя, и тот не отводил глаз, продолжая этот молчаливый поединок.
Его прервало появление девушки.
— Ари, ты звала меня? — спросила она, стараясь говорить беззаботно и вежливо, но Рэй слышал в ее голосе настороженные интонации.
— Нара, девочка моя! — воскликнула женщина, отступая от колесницы. — Ты хорошо проявила себя сегодня. Хочешь развлечься?
Та промолчала, выжидательно глядя на мага. Рэй видел, как всю ее стройную фигуру сковало напряжение.
— Возьми копье. — Ари подала ей яри. Пальцы Нары послушно сомкнулись вокруг древка. Женщина указала на заклинателя, привязанного к колеснице. — Бей.
Девушка подняла копье, которое когда-то принадлежало ей, нацелилась на обнаженную грудь Рэя. Тот сжался внутреннее, готовясь к боли, но ее не было.
— Я не могу. — Нара опустила оружие.
— Почему? — искренне удивилась Ари.
— Он беззащитен. Связан.
— Если бы он не был связан, от тебя осталась бы мелкая лужица. Так что сейчас вы равны.
— Нет. — Нара мотнула головой, и ее волосы метнулись по плечам.
— Хорошо, скажу по-другому, если не сделаешь — порежу на мелкие ленточки тебя, — с легким раздражением произнесла маг. — Так доступнее?
Девушка вновь подняла копье, но тут же опустила его.
— Нет.
— Нара, — хрипло сказал Рэй. — Давай. Я не обижусь.
Ари рассмеялась довольно:
— Видишь, он сам хочет. Не заставляй гостя ждать.
Девушка перехватила яри обеими руками. В ее глазах загорелась мрачная решимость, едва ли не торжество.
— Нет. Я больше не буду убивать. Хватит.
— Отлично. — Ари холодно улыбнулась. — Вот и пришло время отделить харугов от гаругов.
Шима над ее головой хищно затрепетал.
— Нара, не надо! — Рэй, забыв о боли, рванулся из своих пут.
— Я пришла к ним для того, чтобы научиться ковать магическое оружие. — Теперь она смотрела на заклинателя и обращалась только к нему. — Этот клинок, — Нара с нежностью провела пальцем по наконечнику, — создал мой дед — знаменитый оружейник. Однако я не могла стать его ученицей. Женщинам у нас не дают таких знаний. Но даже ради этого я не стану больше убивать и разрушать храмы.
Она стремительно развернулась, принимая на копье формулу, брошенную Ари. Отшвырнула в сторону шима, метнувшегося к ней, и ринулась на мага.
Рэй, как он считал неплохо управляющийся с яри, понял, что пока еще ничего не умеет. Копье пело в руках Нары, дерево ори начало испускать белое сияние, когда сквозь него пролетали формулы нападения. Клинок сыпал искрами.
Ари растерялась в первое мгновение — девчонка, которую она никогда особо не принимала всерьез, заставила ее отступать и обороняться. Даже шима — верный страж и охотник — не мог защитить.
Рэй сжал кулаки. Он был готов отдать всю свою силу до капли, только чтобы помочь Наре. Поймал ее короткий, жаркий взгляд и увидел, что выпады копья стали еще более смертоносными.
Ари издала крик ярости и боли. Копье задело ее по руке, красный рукав окрасился красной кровью.
Из темноты вышли еще несколько магов, привлеченных отзвуками заклинаний. Решили, что родственница решила устроить зарвавшейся девчонке небольшую взбучку или позднюю тренировку. Но их насмешливые замечания сменились удивленно-негодующими возгласами. Они видели настоящий бой.
— Что смотрите?! — закричала Ари, выставив шима живым щитом, загораживаясь от девушки. — Бейте!
— Справа! — закричал Рэй.
Нара повернулась и отбила сразу три формулы. Оттолкнувшись «пяткой» копья, перепрыгнула через шима, бросившегося ей в ноги, и на лету вонзила острие в духа. Он завопил, а вместе с ним закричал человек, испытывая мучительную боль разрыва с пленным существом.
И только сейчас маги поняли, насколько все серьезно. Сразу пять шима бросились на девушку. Из леса выбежал Руам, сплетая на ходу формулу захвата. Она врезалась не в Нару, а в духа, связанного с ней. Существо вытянуло из-за спины бунтарки, подняло в воздух, скрутило и разорвало в клочья.
Девушка не издала ни звука, медленно повернулась в сторону Рэя, и он увидел ее белое лицо, струйку крови в углу рта, глаза, ставшие черными из-за расширившихся зрачков.
— Нара! — закричал он, чувствуя, как отчаяние раздирает его грудь сильнее, чем возможный удар яри. — Нара!
Но она его уже не слышала. Сознание гасло в ее глазах, и это было очень хорошо, потому что девушка не почувствовала, как разъяренные шима с воем бросились на ее тело, разрывая его.
Рэй понял, что задыхается, а зрение топит горячая пелена. В плывущем тумане он видел, как Руам поднимает с земли Ари и шепчет что-то взбешенное в ее растерянное лицо. Отталкивает от себя, отдает краткие приказы остальным. И те, поддерживая мага, разорванного с шима, торопятся к своим колесницам.
Растерзанное тело Нары осталось на земле, рядом, на расстоянии вытянутой руки, в луже крови лежало яри, ослепительно-белое, чистое, сияющее, со следами двух детских ладоней хранителя, прикоснувшегося к нему.
Рэй смотрел на него и машинально шептал слова обращения к духам-защитникам, которые произносили над телом заклинателя, с честью погибшего в бою.
И с каждой новой строчкой, без всякого усилия всплывающей в памяти, в его душе все сильнее разгоралась ярость. Такая же холодная, чистая и убийственная, как яри.
Колесница дернулась и двинулась прочь, мимо Нары, почти касающейся кончиками искусанных пальцев оружия, принадлежавшего ей по праву.
Повозка перевалилась через камни, быстро скатила вниз по голому склону, подняла фонтан брызг, взобралась на спину шуу и понеслась вперед. Следом за ней, все наращивая скорость, катили остальные колесницы.
Маги ехали в сторону мертвых земель Огиры, где их должны были ждать заклинатели…
А перед глазами Рэя, продолжавшего думать о погибшей девушке, разворачивались яркие картины недавнего прошлого. И он больше не чувствовал ни боли в спине, ни вывернутых рук и стертых запястий.
В своих воспоминаниях он шел по рыночной площади Варры за пару дней до того, как удо принес послание от Сагюнаро. Празднично одетая толпа шумела, веселилась, переходила от одного павильона с едой к другому, то и дело слышался громкий смех и беззаботные вскрики. В стороне соревновались в стрельбе из лука, оттуда доносились удары стрел о мишени, одобрительные или насмешливые возгласы. Малышня каталась на карусели, и радостный визг долетал до небес.
Рэя, двигающегося наперерез основному потоку, пихали со всех сторон, и никому не было дела до его знака заклинателя. Только те, кто сталкивался с ним лицом к лицу, разглядев печать, пытались уступить дорогу, приветливо улыбаясь, или просто дружелюбно кивали.
Праздник осени. Все веселы, счастливы и беззаботны. Он сам невольно заразился этим настроением и отвечал улыбкой на улыбки встречных. Поэтому грубый, резкий голос за спиной прозвучал в неприятном диссонансе со всеобщим благодушием:
— Эй, приятель. Не спеши.
И чтобы у заклинателя случайно не возникло сомнений, что обращаются именно к нему, на плечо легла тяжелая рука. Рэй развернулся и увидел кряжистого мужчину с загорелым лицом. На то, что тот далеко не молод, указывали белые, словно рис, волосы. Их густая шапка наползала на лоб, из-под нее сердито и недоверчиво смотрели светло-серые прищуренные глаза. Две глубокие складки пролегли от носа к тонким губам, и больше морщин на его угрюмой физиономии не было. Простая, добротная одежда ремесленника — кожаная курта и полотняные штаны, на ней странновато смотрелся широкий пояс, набранный из тонких металлических пластинок. На каждой был выгравирован тонкий узор — крошечный молот, вокруг которого летают искры.
— Где взял яри? — грозно спросил незнакомец.
— А тебе, уважаемый, какое дело? — не слишком любезно осведомился заклинатель.
— А дело в том, что сделал его я, — пальцы словно из железа сдавили плечо Рэя, — и не для тебя.
Казалось, еще немного, и он потащит юношу к властям, чтобы заявить о краже.
— Давай говори — откуда у тебя копье? — Жесткие, резкие интонации, звучащие в его голосе, могли обмануть кого угодно, только не Рэя — слишком часто ему приходилось слышать, как люди пытаются скрыть за ожесточением глубокую тревогу и растерянность.
Можно было потребовать доказательств, что копье создано именно его руками, но заклинатель видел искреннее беспокойство и смятение кузнеца. Он ждал ответа с нетерпением и в то же время боялся услышать что-то плохое.
— Это подарок, — ответил Рэй спокойно.
Кузнец нахмурился, в его глазах цвета стали мелькнуло недоумение, быстро сменившееся глубочайшим сомнением.
— Почему я должен тебе верить?
— А почему я должен что-то доказывать?
Вокруг шумели, толкались и громко разговаривали люди, некоторые с любопытством поглядывали на двух мужчин, что-то тихо выясняющих.
— Потому что я выковал это копье для младшей внучки. — Кузнец понизил голос, наклоняясь ближе к собеседнику. — И она не расставалась с ним ни на час.
— Вы дед Нары?! — Сложно было даже представить, что когда-нибудь могла состояться подобная встреча.
Хватка на плече Рэя ослабла.
— А ты ее знаешь, как я вижу, — он чуть успокоился, но смотрел все еще настороженно.
— Да. Знаю.
— Что у нее случилось, если она отдала тебе яри?
Рэй ответил не сразу. Он не представлял, что сейчас происходит в жизни Нары. Быть может, она счастлива, получая новые знания, а может, наоборот, — страдает и мечтает покинуть Агосиму.
— Это долгая история.
— Тогда идем. Поговорим.
Кузница деда Нары находилась недалеко от торговой площади, в самом начале улицы оружейников. Над ней стоял звон молотов, скрежет полировальных станков, шипение охлаждаемого металла.
— Она давно сообщала вам что-нибудь о себе? — спросил Рэй, шагая рядом с мастером.
— Прислала письмо где-то полгода назад. — Он кашлянул, вновь выдавая беспокойство. — Говорила, что собирается в отдаленный храм вместе с учителем. С тех пор ни слуху ни духу.
Они подошли к большому приземистому дому. Две узкие, высокие двери, ведущие в оружейную, были распахнуты. Оттуда слышалось осторожное позвякивание металла, вжиканье точильных камней, деликатные голоса покупателей, рассматривающих клинки.
— Вы делаете не только магическое оружие? — Рэй увидел пожилую женщину, выходящую из лавки в сопровождении продавца. Та держала сверток, из которого выглядывали рукоятки кухонных ножей.
— Мы все делаем, — ответил кузнец хмуро.
— Мастер Нишидо. — Ему навстречу устремился юноша, провожавший покупательницу — ровесник Рэя, — и, не глядя на гостя, заговорил быстро: — Только что пришли мечи от полировщика. Ругор говорит — плохо сделали. Вы смотреть будете?
— Не сейчас, — отрезал тот, чем поверг ученика в глубочайшее удивление, он застыл, вытаращив глаза — видимо, еще никогда учитель не откладывал работу.
Рэй вошел следом за кузнецом, миновал зал, где трое мужчин рассматривали стойку с мечами. Рядом с ними стоял еще один ученик, что-то вполголоса им втолковывая. Все четверо почтительно поздоровались с мастером.
Заклинатель быстро осматривался на ходу. Кроме оружия здесь было много ножей — всех возможных размеров: для разделки рыбы, мяса, овощей, вскрывания ракушек и чистки чешуи, щипчики для удаления мелких костей и даже трехгранные штыри непонятного назначения.
За этим залом виднелось еще одно помещение. Там стоял точильный станок, на столе между мисок с водой лежало несколько мыльных камней. А на полке возвышалась статуэтка, изображающая крепкого, улыбающегося мужчину в набедренной повязке, сидящего на наковальне. Перед ним стояло подношение — несколько мешочков с рисом. Один развязан и наполовину пуст.
Ругор — один из помощников духа Руга, который, по легендам, был не только выдающимся воином, но и сам ковал свое оружие.
Рэй прошел мимо, следуя за хозяином, и ему показалось, что каменные смеющиеся глаза внимательно следят за ним.
Кузнец отодвинул неприметную дверку в глубине комнаты, пропустил гостя и вошел сам. Звон молота стал громче.
Здесь не было ничего, кроме циновки на полу и круглого окна в потолке. Из него рассеянный свет лился на единственную подставку, где стоял один-единственный клинок. Длинный наконечник копья с волнистым рисунком на лезвии. Точно такой же, как тот, что был сейчас за спиной Рэя, только в два раза больше.
— Это каору, — сказал хозяин, заметив интерес гостя. — Старший брат яри…
Он опустился на циновки, продолжая наблюдать. А Рэй не мог отвести взгляда от оружия. В нем тоже ощущалась магия, но пока затаившаяся. Казалось, копье спит в облаке рассеянных солнечных лучей.
— Как вы создаете эти клинки?
— Нара тоже хотела знать, — усмехнулся кузнец. — Ну, давай, я слушаю твою историю.
Начать рассказ помешал стихший звон молота, тяжелые шаги и ощущение приближения чего-то огромного.
Дверь открылась, и в комнату вошел двойник статуэтки, стоящей на полке в соседнем зале. Только ростом заметно выше человека, мощный, стремительный; поверх белой набедренной повязки — кожаный фартук, на лбу — веревка, перетягивающая волосы. Лицо хмурое и недовольное. Глаза — как два угля. Ругор, которого оторвали отдела.
— Заклинатель, — сказал он низким рокочущим голосом, глядя исподлобья на Рэя, — так и знал. Зачем ты его притащил?
— Я сам пришел, — вежливо сказал гость, — прошу прощения, что помешал. Я не хотел прерывать вашу работу.
— Он знает, где девочка, — сказал Нишидо.
Дух-кузнец слегка оттаял, тоже присел на циновку и приготовился слушать. Заклинатель опустился на пол, положив яри рядом.
Он уже сбился со счета, сколько раз пересказывал эту историю. Последнее испытание, знакомство с Нарой, поход в Агосиму, новая встреча, бегство от магов…
— А я говорил тебе — учи ее, — заворчал ругор, когда он замолчал. — Но нет, твердите вы — девушек не подпускают к металлу. Вот теперь ищи ее в Агосиме. — Дух посмотрел на Рэя и произнес растроганно: — Она ко мне в кузню еще вот такой приходила. — Его рука поднялась над полом, показывая высоту чуть больше роста кошки. — А все твои ученики бездари. Вот помрешь — уйду.
Рэй невольно улыбнулся, слушая его упреки. Ругоры часто являлись к талантливым кузнецам сами, не дожидаясь приглашения. И работали вместе с хозяином, помогая ему создавать удивительные вещи и уникальное оружие — простое и магическое. Оставались в кузнице до тех пор, пока мастер был жив, а если у него появлялся такой же талантливый ученик — продолжали работать и с ним даже после смерти владельца мастерской.
— Послушай, ты мог бы пойти в Агосиму… — начал было кузнец.
— Нет, Нишидо Теруа, — сурово сказал ругор, — духи-союзники, а я имею надежду причислять себя именно к ним, в этой провинции не появляются.
— Почему? — спросил Рэй, с интересом слушающий диалог.
— Только Ругу известно, — ответил тот, почтительно произнося имя высшей сущности, которой верно служил. — Мы и путей туда не знаем. Нас не призывают. Там почитают только разрушителей. — Ругор натолкнулся на вопросительный взгляд заклинателя и пожал мощными плечами. — Может, считают, что они сильнее, или вообще забыли слова, с которыми обращаются к нам.
— Ладно… — Кузнец, которому были не интересны тонкости вызова сущностей, нетерпеливо пошевелился. — Так что с Нарой?
— Когда я видел ее в последний раз, она была жива и здорова. Но я не знаю, что с ней теперь.
Два кузнеца — человек и дух — с одинаковой печалью покачали головами. Можно было не сомневаться — оба любили Нару.
— Если увидишь ее или письмо получишь, — сказал Нишидо, — сообщи нам, а ей передай — беспокоимся за нее. Домой ждем.
Ругор молчал, но смотрел на него с надеждой.
— Обязательно, — ответил Рэй. — Я скажу ей…
— Давай яри, — неожиданно сказал дух, поднимаясь с циновки, — заточу и отполирую.
Рэй поднял копье и подал ему. Тот взял оружие с величайшей почтительностью и понес к шлифовальному станку.
Он вернул его сияющим и еще более прекрасным, чем прежде…
Теперь оно лежало возле мертвой Нары, возвращенное, наконец, хозяйке. И заклинатель не знал, как сможет сообщить о ее смерти кузнецам. Впрочем, он не знал даже, выживет ли сам. А если маги соберут весь свиток — останется ли вообще хоть кто-то, кому будут нужны новости о девушке, которая мечтала создавать магическое оружие.
Колесница шла ровно, но дрожь костлявого остова отдавала постоянной болью в позвоночнике. Ее догнала повозка, на которой стоял Сагюнаро. Слепое лицо подставлено волне встречного воздуха, одежды развеваются, наполненные ветром. Когда черные корпусы поравнялись, он на ходу перепрыгнул на ту, к которой привязан Рэй, ухватился за прутья. Видно было, что для него привычен подобный способ передвижения.
Можно было предположить, что он догадался, как паршиво сейчас его другу, и захотел подбодрить хотя бы своим присутствием. Но при взгляде на безучастное, белое лицо, левая часть которого была разрисована тонкой сложной татуировкой, подобное предположение сразу исчезало.
— Я говорил с твоей матерью, — быстро сказал Рэй, не желая терять надежду, что его понимают. — Она просила меня найти тебя. Твой отец тоже здесь. Он ранен во время сражения. Тора поехала в мертвые земли, чтобы доставить туда часть свитка. Мы все пытаемся помочь…
Сагюнаро молчал, не показывая, что слышит его. И к Рэю неожиданно подкралась предательская мысль — а не был ли прав в итоге тот заклинатель, который убеждал его убить шиисана. Но он тут же прогнал ее.
Сагюнаро с нереальной легкостью переместился на колесницу, поравнявшуюся с ними. В ней сидел учитель Хейон — такой же невозмутимый, как прежде. И, глядя на него, Рэй испытал новый приступ злости. Из-за него погибла Нара. Из-за него Казуми превратился в подлую тварь, выслуживающуюся перед убийцами.
Эти ложные учителя вытаскивали из учеников все самое плохое. Казуми и прежде был подловат, но теперь стал откровенным отбросом. Нара не выжила, потому что оставалась человеком и не смогла взращивать в себе безжалостного, циничного исполнителя приказов. Сагюнаро стремительно скатывался в мир духов.
Чтобы не видеть их всех, Рэй на мгновение прикрыл глаза и тут же услышал голос, напомнивший скрежет точильного бруска по ножу:
— Хочешь, покажу тебе кое-что?
Тело заклинателя осталось привязанным к повозке, а вот его сознание опрокинуло в темноту. Несколько минут ничего не происходило, затем зрение прояснилось.
Рэй увидел себя стоящим посреди огромного пространства, наполненного влажным, свежим ветром.
Под ногами лежали белые камни, между ними зеленели пучки травы. Каменистая равнина уходила далеко за горизонт. Справа от Рэя возвышались невысокие холмы. Слева, очень далеко, земля сливалась с морем. На ровной глади этого далекого моря виднелись черные черточки — корабли. В небе летали чайки.
— Огира. — Кодзу появился рядом, и над его головой начали сгущаться облака, сквозь которые хищно смотрел глаз луны. — Такая, какой она была много сотен лет назад. Какой я ее запомнил. А теперь смотри.
С холмов на равнину хлынули десятки белых фигур, им навстречу устремились точно такие же со стороны моря. Между ними взметнулись серые тени духов.
Картина приблизилась. Теперь Рэй видел яростные лица югорцев, датидцев, хакатцев, они рвали друг друга формулами, разрубали магическим оружием. Прямо на Рэя несся заклинатель с огромным изогнутым тати, явно собираясь снести ему голову. Но из-под земли на поверхность вырвалась рука, схватила его за ногу и швырнула, прямо в зубастую пасть, распахнувшуюся среди камней. Рэй услышал вопль, хруст костей и увидел фонтан крови, взметнувшийся в воздух. Женщина с длинными золотыми волосами с нечеловеческой силой подняла на копье мужчину, сплетавшего сложную формулу и замешкавшегося. Швырнула его тело в толпу и тут же погибла сама, когда на нее с рычанием набросилось сразу три обаками.
— Фрагмент сражения, — с наслаждением сказал кодзу, перекрывая голосом, зазвучавшим как медный колокол, стоны умирающих, вопли духов и звон оружия. — Сейчас все умрут. А потом начнут сначала.
— Ты перетащил к себе всех этих заклинателей? Они здесь со времен той последней войны?! — Рэй не верил своим глазами.
Кодзу выглядел польщенным.
— У меня большая кладовая.
— И ты бесконечно повторяешь это сражение?
— Не только это, — гордо заявил дух. — Еще у меня есть осада моего храма.
— Кто в здравом уме будет строить храм для пожирателя мыслей?
— Весьма благоразумные люди, не чета нынешним. Они знали, что если время от времени оставлять подношение для меня — я не буду забирать их красивых юношей и девушек.
— И ты их не забирал? — скептически осведомился Рэй.
— Забирал. — Он ухмыльнулся, распахнув пасть от уха до уха. — Но люди так забавно устроены — чем более жестоко с ними обходиться, тем богаче станут их подношения.
— Ты еще безумнее, чем я думал.
— Знал, что ты оценишь. Может, это зрелище заставит тебя передумать и остаться? — Он повел драным рукавом, предлагая Рэю полюбоваться новым фрагментом сражения.
Заклинатели раскалывали валуны, и выбиравшиеся на волю духи земли крушили каменными кулаками врагов. Песок жадно глотал кровь, и Рэю стало казаться, будто он видит, как под его ногами пульсируют вены, наполняющиеся багровой жидкостью.
От формул дрожал воздух, они сплетались, накладывались друг на друга, приобретая совершенно чудовищные формы.
Рэй поймал себя на том, что начинает запоминать особенно мощные вариации заклинаний, которые делали вызванных духов еще сильнее, — он видел, как мармух разросся до размеров небольшого холма, и каменные чешуйки его тела, разлетевшись во все стороны, скосили большую часть людей. А обаками, став в пять раз больше, обзавелись тремя лишними головами и шеями, получившими способность вытягиваться, словно язык хамелеона.
— Ты учишься противоестественно быстро, — проскрипел кодзу одобрительно. — Хочешь сразиться вместе с ними? Потренируешься применять новые знания.
— Нет, — сказал Рэй, отворачиваясь.
— Ждешь реальной битвы? Хорошо.
Заклинатель не ответил. Потому что мир вокруг начал лопаться. В лицо ударил поток ледяной воды. Рэй рванулся, закашлялся и открыл глаза.
Напротив колесницы стоял Руам с пустым ведром.
— Подумал, что ты решил умереть.
— Не дождетесь, — ответил пленник, переводя дыхание.
Маг рассмеялся, потом вдруг прищурился, взглянув под колесницу, шевельнул рукой, и из-под черного обода с обиженным писком выползла большая черная крыса.
— Таккар, — произнес Руам задумчиво, наклонился, взял духа за хвост и поднял.
Тот, оглушительно пища от ужаса, бил лапами в воздухе и таращил красные круглые глаза. Теперь, когда наместника с его хранителем не было рядом, духи — спутники пожирателя мыслей — снова появились, их больше не пугал дракон.
— Значит, кодзу продолжает следить за тобой. — Во взгляде мага мелькнуло удовлетворение. Он подбросил таккара в воздух, и тот разлетелся в пыль. — Передавай ему мое глубочайшее почтение.
— Непременно, — ответил Рэй. — Долго вы собираетесь тащить меня за собой?
— До храма пожирателя мыслей. Ты ведь дружен с ним. Вот и откроешь для нас его дом. Уже скоро. Мы приближаемся к Огире.
Маг развернулся и неторопливо удалился.
Рэй огляделся. Колесницы стояли на краю обрыва. Казалось, тот срезан огромным ножом, и внизу виднелось бескрайнее голое пространство. Сверху оно было похоже на шкуру неведомого зверя — косматая серая шерсть, которую поднимают острые позвонки, кое-где видны костяные наросты и глубокие затянувшиеся шрамы, оставшиеся после ударов чужих когтей.
Маги вырвались за пределы Датидо, пересекли небольшой кусок Синоры — родной провинции Рэя, пронеслись по Росе, и все это за день. Теперь колесницы стояли на границе Огиры, и заклинатель чувствовал ее мертвое дыхание.
Покинув повозки, румунгцы тихо переговаривались. Иногда от них тянуло едва уловимыми формулами, но заклинатель, как ни старался, не мог разобрать из их беседы ни слова, а символы, которые те применяли, слишком быстро разрушались. Время от времени то один, то другой шима поднимался над плечами хозяев и тут же исчезал.
Фигура в красном одеянии отошла от остальных и направилась в сторону, мимо пленника.
— Учитель Хейон! — окликнул Рэй. — Не хотите побеседовать? Или боитесь подойти?
Заклинатель чувствовал, как в нем закипает неуместное веселье того, кому нечего терять.
Бывший наставник подошел не спеша. Несколько магов с любопытством обернулись.
— Долгий же путь мы проделали оба, — сказал Рэй, глядя на человека, которого безмерно уважал прежде. — У вас за спиной шима. У меня — прутья чужой колесницы.
Тот стоял, невозмутимо рассматривая бывшего ученика. Тонкое бледное лицо лишено возраста и какого бы то ни было выражения. Раньше молодой заклинатель думал, что мастер умело скрывает свои чувства, обладая огромной силой воли, теперь понял — никаких чувств у него нет.
Насмотревшись на пленника, учитель спокойно, почти равнодушно обронил:
— Ты многого не понимаешь, Рэй.
— Чего же, например? — усмехнулся тот.
— Мотивы поступков людей гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить.
— И какие мотивы у вас?
— Знания. И плата за них очень высока. Время, силы, жизни… впрочем, мы уже беседовали об этом с твоим другом, когда он был еще в состоянии понимать.
Рэй поднял взгляд и увидел стоящего неподалеку Сагюнаро. Казалось, тот жадно прислушивается к их разговору.
— Вы ошиблись с ценой, Хейон. Платить за знания можно только своей жизнью, а не чужими. Иначе вы получите в итоге лишь разрушение, плен, перерождение, деградацию, смерть.
— Не спорь с ним, — послышался голос Руама. — На одно твое слово у него будет десять.
Хейон промолчал, видимо размышляя, стоит ли прислушаться к этому совету, больше напоминающему приказ, затем развернулся и удалился. Рэй посмотрел в ту сторону, где стоял Сагюнаро, но его там больше не было.
— Я слышал вашу беседу, — неожиданно сказал Руам, подходя ближе. — Все хочешь понять, зачем твой бывший учитель делает то, что делает? — Он выдержал многозначительную паузу и произнес насмешливо: — Ответ очень прост — власть. В ордене Варры он ее не получил. Хотя всячески пытался доказать свою значимость и уникальность. Но все места в Башне уже были заняты. Он плел интриги, как и большинство ваших заклинателей, однако все равно не смог зацепиться среди верховных магистров. Лелеял мечты о собственной армии, поэтому набрал сразу десяток учеников — не оставлял надежды, что сможет воспитать из вас воинов, готовых пойти за ним по одному его слову…
Руам замолчал, глядя на Рэя, чтобы понять, какое впечатление производит на того его обличительная речь.
— Но на подготовку военного переворота нужно время, вас всех надо было продолжать учить, и совсем не безобидным формулам, а происки Хейона стали вызывать подозрения. Тогда он просто сбежал. Вышвырнул своих учеников в день духов на улицу. Тех, кто смог выжить, прихватил с собой и забрал кое-какие сведения, которые были важны для нас. — Маг рассмеялся. — Нет, бесспорно, в хитрости ему не откажешь. Он изучал древние свитки и понял, что такое Агосима на самом деле. Не забытая, убогая провинция, где доживают свой век жалкие неудачники, а мощная сила. Хейон думал добиться власти в Румунге, и мы даем ему иллюзию этой власти.
Руам оглянулся в ту сторону, где исчезла красно-белая тень.
— Кстати, он возлагал большие надежды на твоего друга — Сагюнаро. Вернее, на его отца. Надеялся, что тот поддержит его притязания. Но наместник Югоры недвусмысленно дал понять, как его не интересует грызня заклинателей за власть. Хотел забрать сына домой, однако тот сопротивлялся и мечтал честно помогать людям. К тому же слишком доверял учителю, чтобы усомниться в благородстве и правильности его поступков.
Рэй подумал, что кодзу опять оказался прав. Власть — единственное, что интересовало людей, которые окружали его. Прежде эти сведения могли что-то изменить. Теперь это уже не имело значения.
— По колесницам, — прозвучал громкий приказ Сикха, и маги тут же бросились занимать свои места.
Повозки одновременно подобрались к краю обрыва и с огромной скоростью устремились вниз. Казалось, они собираются разбиться вдребезги, но, когда до удара о камни осталось не больше пары секунд, начали тормозить. Рэя сначала вдавило в ребра колесницы, затем швырнуло вперед, и если бы он не был привязан — его голова уже раскололась бы о ближайший булыжник.
Маги влетели в Огиру, словно стая сейкачи в пруд, не опасаясь, что там могут обитать более опасные хищники.
Широкая полоса выжженной земли окружала мертвую землю. Надо было отдать должное заклинателям прошлого — они хоть и уничтожили эту территорию, но оставили четкую границу. Здесь безопасно. А сюда — лучше не соваться.
Корка спекшегося песка скрывала под собой глубокие раны. И те продолжали болеть даже сейчас, спустя много веков.
То, что сверху выглядело клочьями звериной шерсти, оказалось серой травой. Она росла сразу за широкой полосой границы и колыхалась на ветру, обвиваясь вокруг камней, словно водоросли.
Пространство вокруг было источено дырами, проходами, лазами для духов, словно изъеденное червями яблоко. Маги прошлого вызывали здесь столько сущностей, что изрешетили грань между двух миров невидимыми тоннелями, но закрыть их не смогли или не успели.
Мертвая провинция прижималась израненным краем своих земель к территориям соседней Росы. Гризли, который был оттуда родом, рассказывал остальным ученикам в храме ужасные истории о приграничье, где по ночам раздавались жуткие звуки, похожие на плач и пение, а неведомые существа бродили по сожженной земле.
Синора — родина Рэя — также страдала от дыхания Огиры. Горячие ветра, вырывающиеся из нее, или внезапные нашествия насекомых оттуда часто губили урожай. Животные, случайно забредающие на погибшие поля, приходили обратно, зараженные бешенством, люди не возвращались никогда.
Заклинатель ощущал непрерывное движение, как будто смотрел в реку, где под водой шел косяк рыб. Шевеление плавников, всплески, хлопанье жадных ртов.
Колесницы магов сдвинулись. Теперь они шли плотным клином, разрезая своей мощью горячий и в то же время как будто мертвый воздух. Рэй задыхался от жары, едкий пот заливал глаза, одежда липла к телу. Лучи солнца, стоящего в зените, били по голове мягкими молотами. Мелькнувшее воспоминание о прохладном и темном мире кодзу принесло призрачное, но все же облегчение, и заклинатель стал думать о плотных облаках, холодном свете луны и ледяных камнях, к которым можно прижаться пылающим лбом. Стало легче.
В полном беззвучии шепот травы звучал с монотонным постоянством. Затем к нему присоединился громкий прерывистый шорох, скрип, пощелкивание.
Маги начали оглядываться. Их шима стали проявляться один за другим и реяли над повозками, словно стервятники, высматривающие падаль.
«Как бы вам самим не стать добычей», — подумал Рэй и представил, как было бы неплохо, если бы гости из Румунга погибли от существ Огиры. Впрочем, судя по рассказам — те привыкли к враждебным духам у себя в Агосиме. Вряд ли их испугают местные.
— Вон те камни двигаются, — сказала Ари ехавшему рядом магу — смуглому, с крючковатым носом и сросшимися у переносицы бровями.
Рэй, также заметивший движение неподалеку, сжал кулаки, вновь испытывая злость от своей беспомощности.
Это были не камни, а люди… наверное, когда-то они были людьми. Жившими здесь или случайно попавшими в Огиру. Серые тела, поросшие клочьями шерсти, напоминающей цветом траву. Они передвигались, впиваясь в землю мощными зубами передней челюсти, и подтягивали вперед туловище, словно гигантские черви-трубочники. Тощие, длинные руки и ноги, похожие на ветки, беспомощно тянулись следом за ними. Рэй испытал нечто вроде той ярости и отвращения, которые одолевали его в башне ордена. Еще одно порождение магии заклинателей. Пусть они и не были напрямую виноваты в этом.
Переродившиеся поняли, что их заметили, и поползли быстрее. Стук зубов, втыкающихся в землю, участился, тела шуршали между камней.
Рэй увидел, как Сагюнаро, ехавший на первой колеснице, спрыгнул и устремился к существам. Левая рука, превратившаяся в меч, перерубила позвоночник одной из тварей. Маги поддержали его формулами. Передние повозки начали давить жителей мертвой провинции. Те, даже не помышляя о бегстве, набрасывались на черные прутья. Отрывали от земли верхнюю часть туловища, которая, как успел разглядеть Рэй, была утыкана мелкими загнутыми шипами, и обрушивали ее на прутья.
Маги били их сложными формулами, как понял Рэй по отголоскам — соединяющими элементы, убийственные для духов земли и одновременно лишающие воли людей.
Сагюнаро стоял уже по колено в трупах. Они лежали вокруг серыми грудами — мертвые порождения мертвой земли.
Один из перерожденных вынырнул рядом с пленником, нацелился на него, но Рэй отшвырнул его прочь, воспользовавшись тем самым заклинанием, которое применяли маги. Как и в прошлый раз при попытке применения формулы, его с силой ударило о колесницу. Однако тварь рухнула рядом с «когтем» повозки Сикха, и тот придавил ее к земле. Она извивалась, не издавая ни звука. Лица у нее не было — все та же шкура, утыканная крючьями.
Последних нападавших добили, и маги посчитали не лишним потратить пару минут на изучение редких существ.
— Ари, — позвал Сикх, — взгляни, это по твоей части. Соединение несоединимого. Плоть, земля и трава. Можешь использовать?
Маг спустилась с колесницы, склонилась над перерожденным, по-прежнему вырывающимся из-под тяжелого шипа.
А Рэй вдруг почувствовал чужое присутствие совсем рядом, кто-то выглянул из невидимого окошка, понял, что поблизости никого нет, и поспешил выбраться наружу.
Маленький дух, воровато оглядываясь, запрыгнул на колесницу и начал грызть веревку, врезавшуюся в запястье Рэя.
— Ярудо, — зашипел тот. — Тебя убьют. Уходи.
Мальчишка помотал головой, путы на левой руке начали слабеть. Еще немного, и запястье было бы свободно. Увлеченные новым пленником, маги не обращали на прежнего внимания. Заклинатель натянул веревку, чтобы быстрее разорвать ее, волокна лопались под острыми зубами духа разбитого очага. Но он не успел довести дело до конца.
— Уходи! — повторил Рэй именно в то мгновение, когда Руам начал поворачиваться.
Ярудо испарился. Маг оглянулся, скользнул по заклинателю преувеличенно равнодушным взглядом, однако не заметил ничего подозрительного. Шепнул что-то Ари, и та поспешила к своей повозке.
Остальные добили пленную сущность и заняли колесницы. Огира снова двинулась им навстречу. Но сквозь ее враждебное пекло заклинатель ощутил легкое дуновение надежды — теперь он не был один. И хотя духа разбитого очага нельзя было назвать очень сильным союзником, как бы кодзу ни кичился своей силой — помощи от мальчишки, которого пожиратель мыслей презирал, было больше.
ХРАМ БЛЕДНОЙ ТРАВЫ
Первое, что ненавидел Гризли, — долгие поездки. Но постоянно был вынужден мотаться по стране. То в Агосиму, то из Агосимы. Теперь в мертвые земли Огиры. Потом духи занесут в небесные сады Аоши. И этому даже не придется удивляться.
Второе, что он терпеть не мог, — необдуманные решения, принятые впопыхах. И все время выполнял внезапные просьбы Рэя. Только-только жизнь становилась нормальной, затекая в удобное русло, — являлся непутевый друг и переворачивал все с треском и грохотом. От планов оставались ошметки, словно по ним маор потоптался, а в будущее можно было вообще не заглядывать, потому что духи судьбы начинали так вилять хвостами, что запутывали все окончательно.
Больше всего Гризли хотел свой дом. Но не в Варре. Где-нибудь в Хакате. Там люди почтительные, спокойные, склонные верить в мистическое и непознанное, а не прожженные циники, как в столице. Небольшой домик на пару комнат, к которому можно пристроить веранду, разбить симпатичный сад, поставить чашу с водой, и со временем открыть свой собственный храм.
Гризли уже переговорил кое с кем из заклинателей и убедился — так можно сделать. Орден даст разрешение. Сначала, конечно, придется поработать с кем-то постарше — хотя бы несколько лет, набраться опыта, сложить о себе положительное мнение, а потом уже и отделиться. Тем более печать у него есть, и к тому же подлинная. Гризли первым делом, как только оказался в столице, навел справки об этом. Главное, дал ее лично заклинатель, а уж откуда — из Варры или Румунга, не имело значения.
Теперь надо было накопить денег. В веселом доме он зарабатывал хорошо, а еще время от времени перепадали неплохие заказы со стороны. Так что лет через пять можно было подумать о покупке достойного дома. Выплатить сначала хотя бы половину, а потом отдавать частями. Взять с собой девчонку, поспокойнее, чтобы вела хозяйство…
И вот все опять покатилось к хокаю под гору.
Хотя Гризли понимал, что сейчас не время мечтать о доме и собственном храме. Еще немного, и вся Аканэ уйдет под воду, если они не успеют спрятать проклятый свиток. Рэй оказался прав. Можно было только порадоваться его чутью, которое не подвело и в этот раз.
Но мысли о чем-то из нормальной, реальной жизни поддерживали. Это был надежный якорь, который держал лодку судьбы на плаву. Не давал опрокинуться и унестись. В безумном мире всегда должно быть что-то стабильное, считал Гризли. Хотя бы размышления о доме. И даже срочная поездка в нежилые пустоши, присматривать за Торой, не должна была выбросить его за борт.
Гризли неодобрительно покосился на циркачку, ехавшую в колеснице за спиной мастера Сина. И снова поразился — что нашли два его непутевых друга в этой девчонке, ему было решительно непонятно.
Высоченная, резкая, упрямая. И где это видано, чтобы у девушки были мускулы на плечах и лопатках… ладно, это не его дело. Он обещал позаботиться о ней — и слово свое сдержит.
Самому Гризли пришлось сесть в колесницу Собуро — собственной повозки не было до сих пор, ведь ее создание отнимало очень много времени, сил и денег.
Ученик мастера Сина был предельно сосредоточен, на вопросы отвечал односложно, в основном «да», «нет» или «потом», сам беседу не начинал. Проще было оставить его в покое.
Сорок повозок стремились в мертвые земли Огиры.
Среди заклинателей, управляющих ими, оказался уже знакомый Гризли мастер Масу — его худое лицо с длинноватым подбородком коренного жителя Андо было суровым и замкнутым. Даже не верилось, что именно с ним Гризли договаривался о посещении башни ордена, после того как они провалили экзамены. Казалось, это совершенно другой человек. Тогда он беззаботно улыбался и необидно подшучивал над незадачливыми учениками. Сейчас в его глазах цвета несозревшего лесного ореха виделась лишь предельная сосредоточенность и устремленность на одну-единственную цель.
Господин Акира — заклинатель из северного храма Варры, всегда со вниманием беседующий с любым молодым магом, стал непривычно молчалив. Он, конечно, крепко пожал руку Гризли при встрече, показывая, что рад, но его широкоскулое варрское лицо оставалось отстраненным. А учитель Нага-тэй из храма Тысячелетних садов только сдержанно кивнула. Некогда изящные движения истинной такатки стали резкими, лишенными прежней удивительной грации.
Еще нескольких служителей ордена Гризли помнил только в лицо, без имен. Остальные суровые, сосредоточенные, немногословные повелители духов оказались ему незнакомы.
Впрочем, этим изменениям не приходилось удивляться. Все заклинатели знали, что их ожидает. Как и сам Гризли.
Пока ехали по живым провинциям, из колесниц выжимали всю возможную скорость. Неслись не выбирая дороги, а часто и вообще без дорог. Гризли даже не успевал толком рассмотреть места, по которым они проезжали.
У него по-прежнему было много вопросов, но он прекрасно видел, сейчас не время задавать их и настаивать на ответах.
Останавливались всего пару раз.
Первый на въезде в Синору. Мастер Син пошел переговорить о чем-то с главой гарнизона — высоченным, с широкой грудной клеткой и мощными мускулистыми плечами. Меч-тати в его руках казался игрушкой.
Юноша вылез из повозки и теперь рассматривал красивые зеленые холмы, на склонах которых стояли дома из темного дерева, как будто вырастающие из камня, соединенные друг с другом лестницами, дорожками с перилами, перекидными мостиками. Около каждого здания лежали несколько валунов, окаймляющие круглые водоемы.
Провинция хоть и граничила с родиной Гризли, он не был здесь ни разу — в храм Варры его везли кружным путем, забирая еще нескольких датидцев. И сейчас, поглядывая по сторонам, заклинатель прикинул, что если убрать все эти переходы и разрушить спуски — поселок превратится в небольшую крепость, а обстреливать сверху нежелательных гостей очень удобно.
Жители приграничного городка не особо обращали внимание на приехавших, хотя сорок великолепных колесниц разной высоты, конструкций и цвета выглядели весьма представительно. Светловолосые загорелые люди занимались своими обычными делами, как и везде, но почти у каждого на поясе висело оружие. Длинные ножи в ножнах из кожи или рога, праща или просто деревянная дубинка. Даже дети играли не в тряпичные мячи, куклы или обручи — стреляли из маленьких луков по мишеням, бросали камни — кто дальше, боролись и бегали наперегонки.
Гризли невольно засмотрелся на женщин. Все были хороши, даже пожилые не смотрелись немощными и уродливыми. Рослые, статные синорки предпочитали одеваться в мужскую одежду, носили на поясе серпы — и, глядя в решительные, смелые серые глаза красавиц, становилось понятно, если что — любая из них не только овес жать умеет. Полезешь — горло перережет и не поморщится.
— Синора… — произнес кто-то из заклинателей, и в его голосе прозвучало презрительное раздражение.
Гризли оглянулся, увидел второго магистра из северного храма, вспомнил имя и обратился вежливо:
— Простите, мастер Кирро. Эта провинция отличается чем-то особым?
— Вечно бунтуют, требуют независимости, — скептически отозвался тот. — Соблюдения их прав. До сих пор сохранили дикие, древние обряды… никакого почтения. — Он скривился и отошел.
Гризли заметил насмешливое выражение на лице Торы, слышавшей разговор. Девушка выбралась из колесницы Сина, чтобы размяться. Циркачке было не привыкать к чужому вниманию, поэтому она спокойно потянулась, выгибаясь. Короткая курта из бордовой кожи поднялась, над линией брюк-чадваши открылся плоский живот. Светлая, как у всех хагурцев, кожа смотрелась вызывающе белой.
Тора выпрямилась, напрягла руку, потянув запястье, легко нажала на мышцу предплечья и отпустила. Знакомое упражнение — заклинателей учили так же расслаблять мускулы после долгой работы с магическим оружием. Гризли хотел сказать ей об этом, но снова увидел тень улыбки на ее выразительно очерченных губах.
— Что? — спросил он, не очень-то довольный этой иронией по поводу мнения старшего.
— Дикие обряды, — повторила циркачка. Снова многозначительно усмехнулась, покачала головой, и ее красные волосы полыхнули на солнце словно факел. — Он хотел сказать, что синорцы сами договариваются с духами. Не знаю как, но у них получается. Им не нужна помощь заклинателей. У них даже дети с даром рождаются очень редко.
Она заметила удивленное выражение на лице Гризли и приподняла темные брови.
— Ты разве не знал? У тебя друг — синорец.
— Его же увезли из дома ребенком. Он и не помнил ничего.
— Вообще-то это всем известно. — Она начала загибать пальцы, перечисляя: — Югорцы — лучшие политики. Хагурцы — наемники, были бы отличными заказными убийцами, если бы не приметный цвет волос. — Она потянула себя за красную прядку. — Датидцы лучше всех подходят для тяжелой работы, самые изящные женщины в Такати, велесцы — лучшие маги, росцы — рыбаки, ну а синорцы — бунтари.
Тора оглянулась на группу заклинателей, беседующих неподалеку, вежливо наклонила голову в ответ на дружескую улыбку одного из них — крепкого юноши с приметной внешностью жителя Велесы.
И Гризли невольно подумал, что каждое самое простое ее движение наполнено энергией и скрытой силой. Она была похожа на волну в неудержимом, неостановимом беге. Можно смотреть сколько хочешь. Просто созерцать.
— Я слышала, — продолжила девушка, — у них собирались строить храм, посвященный духу Ругу. Самый большой в Аканэ. Деньги, и немалые естественно, хотели взять с населения. Но они воспротивились так дружно, что ордену пришлось отступить. Впрочем, им не привыкать к давлению — все соседи хотели бы оторвать от Синоры кусок. И Датидо, и Югора, да и твоя Роса тоже. Но они умеют сопротивляться.
— Откуда ты все это знаешь?!
— Цирковые много путешествуют. Смотри. — Тора легко приподнялась на носках и указала на строения, возвышающиеся на склонах. — Видишь их дома? Снаружи так мило и красиво, а внутри — в каждом подземный ход, кладовые для припасов и колодцы. И просто так к деревне не подберешься, все эти дорожки, мостики и переходы — еще и система оповещения вроде «соловьиных» полов во дворце правителя Югоры. Ступишь не так, и все завоет, заскрипит.
Гризли только качал головой, удивляясь осведомленности Торы.
— У них даже наместника нет. Совет граждан, на котором принимаются совместные решения. И знаешь, мне кажется это разумным. Напоминает устройство нашего мира.
Заклинатель невольно подался вперед, сложив руки на груди, заинтересованный этим высказыванием:
— А можно подробнее?
— Ведь нет самого главного, верховного духа, который следит за всем, что происходит в Аканэ. Который единолично наказывает или, если надо, награждает. Да он и не нужен. — Глаза Торы цвета текущей воды заблестели, на белой коже появился румянец. Ее действительно волновало то, о чем она говорила. — Добрые духи-помощники, защитники приходят только к хорошим, светлым людям, привлеченные добром и радостью, которую те несут. А духи-каратели и разрушители являются к тем, кто несет зло. Идеальное, гармоничное устройство. Ты привлекаешь таких же, какой ты сам. И получаешь от них то же самое, что сделал окружающим. Очень справедливо. — Она заложила ладони за пояс, посмотрела поверх головы собеседника на холмы вокруг. — Во всяком случае, так было прежде.
Гризли подумал, что удивляться подобным размышлениям не приходится. И так ясно, откуда ветер дует. Переписка с Сагюнаро. Он открывал ей свое представление об устройстве этого мира. И Гризли не мог не согласиться — это были действительно интересные мысли. К тому же, пространство духов и пространство людей, и правда, были в гармонии долгое время, до тех пор пока маги не начали сражаться друг с другом, захватывать сущности без разбора, подчинять неподчинимое…
— Про «соловьиные» полы тоже Сагюнаро рассказал?
Воодушевление тут же оставило девушку. Ее выразительное лицо стало замкнутым и отрешенным.
— Нет, — ответила она коротко и отошла.
Гризли понимающе хмыкнул, мрачно посмотрев ей вслед. Обсуждать Сагюнаро у него тоже не было желания.
Девушка, ухватившись одной рукой за прутья, легко запрыгнула в колесницу. Заклинатели постепенно тоже заняли свои места в повозках. Мастер Син обменялся сдержанными вежливыми слова прощания с главой заставы синорцев. И все заторопились дальше.
— Зачем мы останавливались? — спросил Гризли, как только Собуро велел колеснице тронуться.
— У магистров Варры была пара вопросов, — ответил тот, и это была его первая длинная фраза за долгое время.
Теперь главное не дать ему замолчать.
— Каких вопросов?
— Про мертвые земли. — Собуро прибавил ход, подстраиваясь под скорость едущих впереди.
— А что именно его интересовало? — решил осторожно уточнить Гризли, глядя, как мимо проплывают зеленые холмы и деревянные дома с покатыми крышами.
— Просил рассказать о кратчайшем пути до храма кодзу.
— А синорцы его откуда знают?
Собуро оглянулся на дотошного спутника:
— Тебя удивит, сколько они всего знают. У них тут сохранились карты Огиры. Кое-кто из этих безумцев в прошлом забирался на запретные территории.
— Зачем?!
— Отчаянные искатели приключений были всегда, — философски заметил ученик мастера Сина.
— И что они нашли?
— Потом, — буркнул Собуро уже привычное и явно приготовился замолчать надолго.
Гризли сверлил взглядом его затылок с коротко стриженными темно-русыми волосами, думая, как здорово было бы уметь читать мысли.
— Есть одна легенда, — помолчав, сказал наконец тот, чуть наклонив голову в сторону спутника, — о заклинателе из Синоры. Будто бы он ходил в мертвые земли, нашел там в одном из разрушенных храмов какие-то удивительные свитки, оставшиеся с древних времен. Там содержались формулы призыва невероятных сущностей, система управления хранителями, а также иумэ знает что еще. Говорят, он умел делать синорцев невидимыми, неуязвимыми, бесстрашными…
— Неужели вселял в людей мощных хранителей? — не утерпел с вопросом Гризли, хотя мог неосторожно оборвать захватывающий рассказ.
— Не знаю, — честно признался Собуро, внимательно следящий за дорогой. — О древних временах осталось очень много историй, и что из них правда, не может сказать никто. Поговаривали, будто этот синорец заплатил какому-то неведомому духу за возможность защищать соотечественников даром заклинателей — и с тех пор в провинции больше не рождались маги.
— А что стало с ним самим?
— По неофициальным сведениям, заразился одержимостью в мертвых землях, обезумел и скрылся. — Он скептически усмехнулся, на секунду становясь похожим на того самого парня, который помог молодым заклинателям, ввязавшимся в драку, давал неплохие советы и даже поделился заказом на изгнание духа. — По официальным, никому ничего не известно.
Гризли многозначительно хмыкнул.
— Ну, значит, его договор с тем духом расторгнут — у Рэя-то дар появился, а он синорец.
Собуро пожал плечами, и разговор прервался.
Бунтующая провинция осталась позади, колесницы неслись уже по Росе, но Гризли продолжал думать об услышанном. Во всех легендах и преданиях прошлого заклинатели то и дело заключали договоры с духами, дружили с ними и помогали друг другу. А Рэй как будто сам явился из этих историй древности. То ярудо, то кодзу, то аори…
Беспокойство за беспутного друга снова царапнуло по душе. Маги из Румунга теперь представлялись гораздо опаснее потусторонних сущностей. С теми хотя бы можно договориться. Но Гризли успешно отогнал тревогу, уверенный, что уж кто-кто, а Рэй всегда вывернется. Тем более с поддержкой наместника Югоры.
Холмы стали ниже, воздух наполнился свежестью и влагой.
Гризли понял, что улыбается. Он очень давно не был дома, но сразу вспомнил этот запах соли и морского ветра.
Стали появляться длинные бухты, вползающие на землю. Во время отлива здесь можно было бродить по колено в воде, собирая ракушки, креветок и других мелких рачков.
Вот и сейчас там ходили женщины и дети, сетками вылавливая рыбу. Над ними, оглушительно вопя, летали чайки, высматривая добычу. По берегам стояли длинные навесы, под которыми сушили водоросли.
Первого своего духа Гризли увидел именно здесь. Крылан, летавший вместе с птицами, сел ему на плечо, когда мальчишка шел по мелководью, выискивая желтобрюхов покрупнее. Дух нагло засунул голову в его мешок, чтобы украсть рыбу, но получил по спине сеткой, недовольно заворчал, оскалил пасть, наполненную мелкими щучьими зубами, нырнул в воду и быстро побежал по дну. Тогда юный рыбак понял, что это совсем не чайка.
Гризли понадеялся, что никто не видит выражения лица, с которым он смотрит на родные места, проносящиеся мимо, и конечно же наткнулся на взгляд вездесущей Торы. Но девчонка не стала насмешливо хмыкать, она просто улыбнулась ему с теплым участием. Заклинатель отвернулся, продолжая жадно вдыхать запах рыбы, сушеной морской капусты и разъедаемого солью дерева.
Несколько раз вдали блеснула гладь моря, по которой сновали рыбачьи лодки. А затем колесницы свернули на дорогу, заросшую травой, и впереди замаячил призрак мертвых земель.
Широкая полоса выжженного грунта растянулась перед ними непреодолимой границей.
— Давай, — велел Собуро, получив знак от мастера Сина.
Гризли вызвал удо и сунул ему заранее подготовленное послание. Дух взмыл в воздух, исчезая, словно его пугало это место. Рэй должен был получить письмо очень быстро…
Колесницы замедлили ход. Заклинатель видел, как Собуро пытался заставить свою двигаться скорее, но почти сразу бросил бессмысленное занятие.
Воздух здесь оказался вязким и густым. Вокруг бурлил котел из остаточных эманаций духов. Можно было хватать за любой «хвост», как за аркан, тянуть и вытащить полный невод сущностей. Только никогда не знаешь, кого достанешь — манмо, удо или гаруона.
— Одно хорошо, — сказал Собуро, поворачивая голову в сторону молчащего спутника. — Маги тоже завязнут здесь. А у нас хорошая фора.
— Если они вообще поедут за нами, — буркнул Гризли.
Рэй, конечно, если хотел, мог убедить кого угодно в чем угодно. Вот только хватит ли у него упорства переломить безумие выходцев из Румунга. А в том, что те безумны, заклинатель был абсолютно уверен.
— Поедут, — отозвался услышавший его мастер Син из своей колесницы. — Маги не уйдут без свитка.
— Они действительно решили утопить наши земли? — Гризли, послушавший разговоры старших, был уже в курсе планов сумасшедших из Агосимы.
— Один из вариантов. — Собуро прикусил ноготь на большом пальце. Впервые заклинатель видел, чтобы такой уверенный и невозмутимый парень, учивший их с Рэем жизни, так нервничал.
— Второй — начнут заставлять нас выполнять свои требования, если получат артефакт, — продолжил за него мастер Син, его смуглое лицо с широкой челюстью выглядело невозмутимым, и лишь в глазах отражалась предельная решимость. — И мы будем вынуждены им подчиняться, если не хотим получить на месте нашей страны — океан.
Гризли подумал, что на месте древних заклинателей просто уничтожил бы такую опасную вещь, чтобы никому не досталась. Он посмотрел на Тору. Она как будто не слышала разговора и, вцепившись в серые прутья повозки, смотрела вперед, чуть прищурившись, словно оценивая, насколько сложный номер ей предстоит выполнить.
Огира встречала цирковую девушку ареной выжженной земли, на которой лежали глубокие шрамы, пышущие жаром. Как будто здесь гоняли кругами духов огня. Впереди виднелись развалины. То, что осталось от города. Среди груд камней возвышалась одинокая колонна. На ней покачивалась серая высохшая тряпка, шуршащая на ветру. Кожа, снятая с нескольких тел, кое-как сшитая и приколоченная к деревяшке. Знамя мертвых земель.
Колесницы обогнули руины, движение замедлилось еще сильнее.
Теперь Гризли казалось, что они вообще еле ползут. С тем же успехом можно было идти пешком, если не думать о существах, которые живут здесь. Повозки разбили строй. Они следовали не четко след в след, а сохраняли порядочную дистанцию, заклинатели давали друг другу хороший обзор, место для маневра. Как фишки в игре согебан.
Собуро перестроился так, чтобы оказаться во втором ряду третьим с краю. Впереди зеленая колесница, похожая формой на удлиненный многогранный плод дерева шиноко, поднимала облака пыли, которая не спешила оседать. Поэтому те, что шли по бокам — серая перекрученная клетка с широкими полосами защиты, принадлежащая мастеру Сину, и сине-черная, похожая на обычную повозку, мастера Масу, — немного разошлись в стороны, чтобы успевали рассеяться клубы мелкого песка, вздымающегося в воздух.
— Откуда здесь столько пыли? — буркнул Гризли, морщась. — Кругом камни и спекшаяся земля.
— Пыль… пыль… что-то я такое где-то читал… — пробормотал Собуро.
Ответом ему был громкий крик Торы. Слева долетел отзвук заклинания мастера Сина, а серое облако вокруг стало менять очертания. Сгустилось, обволокло колесницу. И распахнуло широкую пасть, по периметру которой колыхались длинные отростки.
Гризли ударил по существу цепью символов изгнания. Но как прогнать того, о ком вообще не имеешь ни малейшего представления?
Собуро резко увел повозку вбок, но дух держался крепко, пыльные лапы пытались залепить людям рты, задушить. Ученик Сина обрушил на него еще одну формулу, но опять ничего не вышло.
Мелкие песчинки втыкались в кожу, кололи, явно пытаясь пробраться под нее. Собуро уткнулся лицом в сгиб руки, применил новую цепь символов — стало чуть легче, но затем существо набросилось на них еще яростнее. Гризли, задержав дыхание, сбросил курту и накинул себе на голову, пыль заскребла по ткани, пытаясь найти щель, куда можно пробраться.
Мелькнула мысль о том, что Рэй наверняка придумал бы что-нибудь в самый последний момент.
И вдруг колесница содрогнулась от мощного удара в бок, ее поволокло и накренило. Формулы несколькими широкими волнами накрыли повозку. Пыльное облако рассеялось, просыпаясь сквозь пол.
Гризли откинул курту и, жадно глотая воздух, затряс головой. Услышал кашель Собуро. Кожа горела, под ногтями запеклась кровь, глаза резало, из них катили слезы, и поэтому фигура человека, появившегося рядом, сначала размывалась. Но когда картинка сложилась, Гризли с величайшим изумлением подумал, что видит Рэя. Однако тут же понял — заклинатель, заглядывающий в их колесницу, старше, и лицо совсем другое. Шире спинка носа, глаза отсвечивают зеленью сквозь серый цвет, тоньше губы, острее подбородок. На лбу с высокой линией волос — несколько морщин. Да и сами волосы отливают серебром легкой седины.
— Песчаник, — сказал синорец добродушно и хлопнул по спине кашляющего Собуро. — Забирается под кожу, высушивает плоть и превращает ее в свою пыль.
— Спасибо, если бы не вы…
— Еще немного, и ваши внутренности можно было бы вытряхивать из ушей, — усмехнулся мужчина, взглянув на Гризли. — Какого маора вас потащило к развалинам? Я же повесил предупреждение на колонне.
— Предупреждение? — Собуро посмотрел на него слезящимися глазами, моргнул покрасневшими веками. — Вы повесили?
Постепенно оседающее облако превратилось в безвредную пыль. Сквозь нее стали видны остальные колесницы. Их возницам тоже досталось, но гораздо меньше, чем молодым заклинателям, которые угодили в самый центр гнезда.
— Когда был здесь какое-то время назад, — пояснил тот, скользнув пристальным взглядом по окружающим его повозкам.
Его собственная — сооружение из бамбуковых стеблей, напоминающее одноместную праздничную дзирику, — казалась неправдоподобно легкой и хрупкой. Но, судя по тому, как она без усилия отшвырнула из опасной зоны колесницу Собуро, в которой находились два не самых маленьких седока, да еще и оставила внушительную вмятину на ее боку, эти тонкие досточки обладали алмазной твердостью.
— Вы тот самый синорец, который искал в мертвых землях защиту для соотечественников? — прямо спросил Гризли.
Незнакомец окинул веселым взглядом высокого широкоплечего юношу с круглым лицом, светло-ореховыми глазами и коротким ежиком серых волос.
— Сосед-росец?
Гризли покачал головой:
— Я просто заклинатель.
Мужчина улыбнулся, одновременно скользя взглядом по сужающемуся кругу повозок, в центре которого оказался.
— Ну да, все время забываю, что раньше месту рождения уделяли гораздо большее значение, чем теперь.
— Вы «кодай»?.. — вмешался Собуро, с ошеломлением глядя на него. — Древний?!
Синорец не ответил, увидев старшего заклинателя, решительно направляющегося к ним.
— Я получил послание от мастера Ринсо из храма Чистой воды, — сказал мастер Син, и на его виске забилась жилка. — Маги приняли наше приглашение. Они едут в направлении мертвых земель.
Выразительное молчание было ему ответом. Гризли предположил, что теперь каждый думал об одном — надо успеть добраться до цели назначения раньше врагов. Отсчет пошел на минуты.
— Мы не можем больше задерживаться. — Наставник не слишком доброжелательно покосился на Собуро, и его слова прозвучали обвинением в адрес ученика, из-за которого произошла остановка. Тот покраснел, но промолчал.
— Они не станут вас задерживать, — сказал синорец, — если вы не будете игнорировать знаки, которые встречаются вам на пути.
Мастер Син посмотрел на него, и Гризли поразился, какое презрение и ненависть источает его взгляд, пробивающийся сквозь каменную маску лица. Впрочем, остальные также не выглядели особо дружелюбными. Мастер Акира казался откровенно рассерженным. Мастер Масу выразительно постукивал пальцами по рукояти кинжала, торчащего из-за пояса.
— У нас нет необходимости выслушивать советы безликого, — произнесла Нага-тэй из своей колесницы, и ее выразительный голос прозвучал на редкость безразлично.
Синорец улыбнулся, но при этом его глаза оставались холодными, и физиономия снова напомнила Гризли Рэя. Тот умел смотреть с таким же пронизывающим и насмешливым вниманием.
— Да неужели?
Он сунул руку за пазуху, вытащил потертый футляр, покрытый орнаментом — листья тростника огара — открыл его, достал клочок желтой бумаги, исписанный алыми письменами, и бережно убрал обратно.
Судя по тому, как вытянулось лицо мастера Сина, — этот предмет ему говорил о многом.
— Откуда он у тебя? — Заклинатель протянул руку, но чужак, рассмеявшись, предостерегающе покачал головой.
— Пусть побудет в моих руках.
— Где ты его взял?! — Гризли заметил, как напряглись мощные мышцы учителя Собуро, словно тот готов броситься на собеседника.
— Он хранился в синорском храме, и я забрал его, чтобы ни одному из магов Румунга не пришло в голову разрушить мои земли ради этой безделушки. — Древний подкинул футляр на ладони, и десяток взглядов жадно проследили за этим коротким полетом. — Сначала хотел подбросить в «Дом дракона» Югоры, потом в «бриллиантовую пещеру» Варры, которая вечно поддерживала притязания наместников наших соседей на Синору.
Синорец посмотрел на Гризли, похоже посчитав только его единственным адекватным слушателем.
— Но все это бессмысленно. Лучшее место — здесь. Ведь вы, уважаемый мастер Син, везете подделку? В Варре никогда не было подлинного свитка Аямы, не так ли? Или вообще ничего не везете?
Тот не счел нужным давать ответ, но Гризли, напряженно слушающий этот удивительный разговор, понял — не везут ничего.
— Заклинатели веками распространяли ложную информацию о том, где спрятан этот фрагмент свитка, — доверительно сообщил ему синорец. — А теперь уже и сами не знают, где он находится на самом деле. Документы утеряны, хроники исправлены, свидетели, скрывшие реликвию, давным-давно мертвы. — Он насмешливо покачал головой, однако тут же стал серьезным. — Но если порасспрашивать правильных духов, искомое отыщется очень быстро. Так что этому пергаменту нечего делать в Синоре. От настоящих заклинателей невозможно что-либо спрятать, даже если забыть обо всем на свете… А маги Румунга без труда отыщут эту вещь.
— Но остальные куски остались на прежних местах, — задумчиво сказал Гризли, теперь лучше понимая, что происходит. — Их перепрятать было невозможно?
— Часть свитков вмурованы в основания храмов еще в начале строительства, и, чтобы достать их, потребовалось бы разрушить здание. Один — был запечатан в драгоценную золотую статую, еще два лежали скрытыми в корнях вековых деревьев. И только этот можно легко перемещать.
Синорец убрал футляр, висящий на цепочке, за пазуху и вдруг, чуть повернув голову и скосив глаза на стоящих за его спиной, сказал жестко:
— Я бы не стал этого делать. Решите напасть на меня — подниму всех песчаников в округе. Их здесь не меньше сорока — по одному на каждую колесницу. Даже если отобьетесь — потратите время и силы.
Выразительно-напряженные позы заклинателей стали более расслабленными и равнодушными.
«Кодай» кивнул удовлетворенно, отвернулся от мастера Сина и спросил Гризли:
— Рэй здесь?
— Вы его знаете?! — выдохнул тот ошеломленно.
Возникало чувство, что его друг знаком со всеми странными, опасными и необъяснимыми людьми и существами Аканэ.
— Так он здесь?
— Он повез магам Румунга приглашение на встречу в Огире, — сказал Собуро.
Глаза синорца сузились, ноздри дрогнули, губы сжались, а между бровей залегли две глубокие морщины — знакомое выражение. Гризли насмотрелся на него на физиономии Рэя, когда при нем совершалась несправедливость или то, что он считал несправедливым. Обычно сразу после этого на голову его друзей начинали сыпаться безумные приключения.
— Это было самой большой глупостью! — Заклинатель развернулся, сел в свою легкую дзирику, даже не дрогнувшую под весом его тела, и заставил ее устремиться вперед.
— За ним, — приказал мастер Син и кивком велел Собуро двигаться. — Не спускать с него глаз.
— Он действительно одержим безликим? — спросил ученик, разворачивая колесницу.
— Это не должно тебя беспокоить. — Учитель скользнул по Гризли ничего не выражающим взглядом и поспешил к своей повозке.
Некоторое время они ехали молча. Хотя обоих молодых заклинателей разбирало любопытство.
Синорец не отъезжал далеко. Его бамбуковый паланкин скользил, появляясь то справа, то слева. Каменная пустошь с развевающимся над ней зловещим флагом осталась позади. Стелющаяся по земле трава волновалась, когда на нее падали тени от колесниц заклинателей, словно желала бы уползти, но ее крепко держали корни, вгрызающиеся в мертвую почву Огиры.
Собуро старался не отставать, внимательно следя за спутником, и так увлекся, что едва не въехал в каменщиков, угрожающе перекатывающихся с места на место и грозно постукивающих. В другом месте их можно было не бояться, но здесь Гризли не стал бы рисковать, поэтому быстро вмешался в управление и заставил повозку свернуть. Молодой заклинатель склонил голову, благодаря за помощь.
Синорец оглянулся, подождал, пока его догонят, и поехал рядом с Собуро, чтобы облегчить ему надзор. Мастер Син обогнул бамбуковую дзирику и пристроился с другой стороны. Мастер Масу занял место в хвосте.
Гризли, наблюдая за всеми этими перестроениями, мучился десятком вопросов. Почему этот странный человек решил присоединиться к заклинателям? Отвез бы свиток в храм и оставил там. Или он не может проникнуть в дом кодзу? Когда Рэй успел познакомиться с ним? И где? И если он одержим безликим, как дух не сожрал его до сих пор? Оставалось надеяться, что еще будет время задать эти вопросы.
В колышущемся мареве справа от пути колесниц показались очертания города. Над серыми стенами возвышались округлые крыши, похожие на кедровые шишки. Тяжелое каменное кружево свисало с карнизов, громоздилось вокруг узких окон. На шпилях сияли медные вороны — символы Огиры. Густые кроны деревьев накатывали на здания высоким прибоем. Арки устремлялись вверх острыми проемами. Между балконами перекинуты легкие кованые мостики, блестящие на солнце.
— Мираж… — прозвучал рядом голос синорца, разрушая волшебную магию прекрасной картины. — Там ничего нет.
— Совсем ничего? — спросил Гризли.
— Руины, — произнес тот, глядя мимо заклинателя. — Кто эта девочка? — Он кивком указал на Тору, сидящую за спиной мастера Сина и с неменьшим интересом смотрящую на нового спутника.
— Она отнесет свиток в храм кодзу. — Собуро взглянул на своего учителя, и он едва заметно кивнул, ответив на какой-то вопрос, непонятный остальным.
— Мы с Рэем и Сагюнаро вытащили ее из мира пожирателя мыслей, — пояснил Гризли.
— Значит, там он его и зацепил, — пробормотал синорец.
— Кодзу зацепил Рэя? — уточнил заклинатель, которого очень беспокоило общение друга со зловредным пожирателем мыслей.
— Рэй — кодзу, — хмыкнул «кодай». — Видишь ли, в чем дело, Гризли… Не только обладатель дара попадает в зависимость от потустороннего существа, но и потустороннее существо от обладателя дара. Мой безликий связан со мной так же крепко, как и я с ним. Он поймал меня, а я — его. Ловушка для духа — вот что такое заклинатель. — Он еще раз посмотрел на Тору и добавил задумчиво: — Хотя не только заклинатель…
Синорец объехал ничем не примечательное место на земле, Собуро тут же повторил его маневр, а тот продолжил:
— Кодзу думает, что захватил интересного человека. А на самом деле — попался сам.
— И что это значит? — Гризли нахмурился, пытаясь вычленить из этих рассуждений практический смысл.
— Ничего, — резко сказал мастер Син. — Я бы посоветовал не слушать бред, порожденный больным разумом. Не уверен, что это вообще слова человека. С тобой может говорить безликий.
Странный попутчик невозмутимо выслушал строгое наставление и насмешливо подмигнул юноше. Что вполне могло означать — твое дело, парень, кого слушать, а кому верить.
«Не хочу ни во что ввязываться, — угрюмо подумал заклинатель. — Хочу заниматься нормальными, понятными делами, это Рэй и Сагюнаро обожали всякие загадки и тайные способы общения с духами».
— Простите, — долетел из соседней колесницы голос Торы, — я не знаю вашего имени…
— Называй меня Древний, — любезно отозвался синорец.
— Я хотела узнать… — Она прервалась, мастер Син сказал ей что-то очень тихо, и девушка произнесла с достоинством, отвечая ему: — Я не ваш ученик, к счастью, и могу говорить с кем хочу. Не надо приказывать мне… Господин Древний, что вы можете сказать про одержимых духом шиисана? Безликий ведь не менее опасен, чем неизгоняемые, но вы совершенно нормальный и выглядите как обычный человек…
В ее голосе звучала такая безумная надежда, что Гризли оставалось только посочувствовать Рэю. Похоже, у того не было шансов.
Несколько мгновений синорец смотрел на девушку, потом улыбнулся и сказал успокаивающе:
— У всех есть шанс.
Тора ободрилась, лицо ее просветлело, на щеках появился румянец, как будто под тонкой белой кожей зажегся теплый светильник.
Гризли покосился на одержимого безликим, не очень-то веря ему. У заклинателя вообще не было привычки доверять кому попало. Нужны хоть какие-то доказательства. Он точно ничего не слышал о возможности превращения шиисана обратно в человека.
Синорец снова перенес все свое внимание на дорогу. Как-то очень быстро получилось так, что он оказался ведущим в колонне. Мастер Син и Собуро следовали за ним. Остальные широким веером раскинулись позади.
Мертвые земли продолжали разматываться под колесницами сетью, где запутались дикие духи, руины, невероятные сущности, которым никто не знал названий.
«Кодай» вел заклинателей по ему одному известной дороге. Как предполагал Гризли, благодаря этому они избегали больших сложностей. Но все равно приходилось то отбиваться от нападения гигантской стаи обаками, то огибать глубокую трещину, разорванную гребнем подземного прядильщика.
Но все эти сущности можно было встретить и в других провинциях. Да, существа шастали здесь как у себя дома, но в день духов столкнуться с мармухом или лесным собирателем можно в любом городе. Выжженная земля и странная растительность — не повод бояться Огиры и распускать вокруг нее такие зловещие слухи.
Гризли, сидя за спиной Собуро, смотрел по сторонам и пытался понять, что же так тревожит его. Похожее беспокойство одолевало заклинателя в лесу Гихара — но сейчас оно было гораздо сильнее. Он собирался спросить об этом синорца, но тот вдруг замедлил ход колесницы, остановился и произнес, отвечая на невысказанный вопрос:
— Хочешь знать, почему Огира так опасна? Смотри. — Он вытянул руку, показывая на что-то, находящееся впереди.
Гризли привстал, чтобы рассмотреть лучше. Каменная пустошь с редкими клочьями травы постепенно перетекала в размытое пятно. Воздух плыл и дрожал над землей. В нем таяли очертания плоских валунов, двоился искореженный силуэт высохшего склоненного дерева.
— Напоминает еще один мираж, — сказал Собуро, тоже заставив повозку замереть.
— Это не мираж. Это мир духов. — Синорец повернулся и мрачно посмотрел на заклинателей. — Граница настолько истончилась, что достаточно малейшего неуклюжего магического дуновения, и ее прорвет как мешок аруксина. И что хлынет оттуда, я даже представить не могу. — Он подумал секунду и добавил: — Нет, могу, но не хочу.
— И что делать? — спросил Гризли.
— Ничего. Пользоваться формулами в этом месте мы не можем. Не хотелось бы, чтобы на голову сел хокаю, привлеченный с той стороны.
— Мы учли такую возможность. — Мастер Син наклонился и вытащил из-под сиденья меч с тусклым лезвием, по которому шел сложный орнамент — танцующие богомолы. — Будем сражаться другим оружием. Если возникнет необходимость.
— Узнаю этот клинок. — «Кодай» с интересом посмотрел на оружие. — Его зовут Мантрис — повелитель богомолов, работа Идо Теруа.
— И он умеет срубать головы даже безликим, — зловеще улыбнулся мастер Син.
Синорец рассмеялся, явно не приняв серьезно угрожающий намек:
— Похоже, заклинатели растрясли свои подвалы и вытащили из хлама, который в них хранился веками, что-то стоящее. Было бы неплохо, если бы то же самое они сделали со своими головами.
— Я хотел спросить, — вмешался Гризли, прежде чем эти двое не начали неуместную ссору или выяснение отношений. — Если здесь такие дыры, на границах с соседними провинциями должно быть полно духов, которые бы лезли отсюда. Понятно, что здесь им нечем поживиться. Но там полно людей и животных…
— Заклинатели прошлого позаботились об этом, — сухо ответил мастер Масу, тоже вытаскивая короткий клинок и укладывая его поперек колен. — Та полоса выжженной земли — грань, за которую сущности выбраться не могут.
Синорец насмешливо фыркнул — у него, похоже, была своя версия событий, но ничего говорить не стал. Развернул колесницу и поехал вдоль колышущейся дымки.
Остальные заклинатели тоже вооружались. В основном у них были мечи с лезвиями разной длины. Гризли понравился бугедо госпожи Нага-тэй с резной деревянной рукоятью и длинным загнутым клинком. На нем виднелись какие-то неразборчивые письмена. А еще показался интересным тяжелый молот, похожий на орудие духа ругора. Им был вооружен незнакомый заклинатель из Хакаты, смуглый, тонкокостный, даже хрупкий юноша. Но, судя по тому, с какой легкостью он обращался со своим грозным оружием, силы ему было не занимать. Копья, такого как у Рэя, не оказалось ни у кого.
Гризли подумал, что друг наверняка постарался бы заглянуть за порог, отделяющий этот мир от того. Захотел бы узнать, как там, с другой стороны. Но его самого за грань реальности совсем не тянуло. Достаточно, что духи приходили сюда.
Длинный разрыв между мирами наконец закончился. Однако заклинатели не спешили убирать оружие, справедливо полагая, что может появиться другая трещина.
Снова стала видна каменистая равнина, на которой стояли белые скелеты высохших деревьев. Кору с них содрала жара и раскрошила в мелкую труху. Изломанные, отполированные ветром стволы пригнуло к земле, а черные тени густыми чернильными пятнами тянулись в совершенно разные стороны. Словно для каждого дерева светило свое солнце. Ветер переносил с места на место запахи раскаленного песка и мертвой древесины.
Ослепительно-синее небо над головой, белые силуэты изломанных коряг, желтая земля. Почти красиво…
Гризли, не склонному к фантазиям, стало казаться, что они едут уже не один день, — так медленно и вязко тянулось здесь время. И будут слоняться по мертвым землям вечно, пока сами не превратятся в такие же высушенные, выбеленные кости. Колесницы станут тупо ездить кругами, а скелеты, сидящие в них, — смотреть пустыми глазницами на проплывающие мимо картины, не меняющиеся никогда.
Юноша мотнул головой, едва не стукнувшись о борт колесницы. Пришел в себя, и морок, населяющий сознание, рассеялся. Заклинатель потер глаза, огляделся. Повозки шли ровно, по-прежнему держа дистанцию. Кое-кто из спутников на других колесницах тоже выглядел слегка обмороченным, — видно, не одному Гризли приходилось бороться с наваждением.
Тора сидела прислонившись лбом к прутьям колесницы. Казалось, что она спит, но ясный, внимательный взгляд девушки показывал обратное.
— Вот он, — внезапно сказал синорец.
Впереди возвышался серый каменный купол.
Казалось, кто-то огромный, проходя мимо, выронил из кармана здание в форме цирка, и оно упало на землю, зарывшись в песок одним боком.
Гризли мгновенно стряхнул с себя сонное оцепенение, навеянное долгим блужданием среди высохших деревьев. Захотелось начать наконец действовать.
Колесницы медленно подползали к грандиозному павильону. Храмов, которые были бы равны этому по величине, заклинатель не видел никогда. Куоджин в западной части Варры — одно из самых больших сооружений в Аканэ — казался жалкой игрушкой рядом с цирком кодзу.
— Кто его построил? — спросил Собуро, так же как и его спутник потрясенный нереальной махиной. — Зачем?
— Никто, — отозвался Древний, задумчиво глядя на приближающегося гиганта. — Когда хотят избавиться от мышей — зовут кота. Чтобы переловить мух, нужен паук. — Голос синорца зазвучал тихо, размеренно, почти сливаясь с ровным гулом ветра. — Раньше, до той войны, здесь стоял храм Бледной травы. Небольшая постройка из белого дерева. Когда провинция начала стремительно проваливаться в хаос, его заклинатели попытались защититься и вызвали того, кто, по их мнению, мог это сделать за них.
— Кодзу? — буркнул возмущенный Гризли. — Не нашли никого лучше?!
— Это все древние легенды, не подтвержденные фактами, — заметил мастер Акира снисходительно.
— Быть может, — неожиданно согласился с ним Древний, — но в них есть хотя бы какая-то логика. — Он снова обратился к молодым заклинателям: — Так кого же они могли вызвать? Шарха? Толпу манмо? Стаю полольщиц?
— Руга, например, — небрежно заметил Собуро, выдавая свой интерес к разговору.
— Дух-воин приходит только к мужественным, благородным, смелым и отважным людям. А сражавшиеся здесь натворили таких дел, что могли надеяться лишь на пожирателя мыслей.
Колесницы приблизились к храму на достаточное расстояние. Теперь тот заслонял собой болезненно-яркое небо, и в его глубокой тени пробирал почти зимний холод.
— Кодзу услышал их призыв, — продолжил синорец и криво улыбнулся. — Представляю их изумление, когда из разрыва, который они тут проделали своими заклинаниями, начала появляться эта громада.
— Так они выпустили его! — Гризли не сдержался и стукнул себя кулаком по ладони. — Они выпустили в наш мир кодзу!
— Да. Раньше он появлялся очень редко и приходил только к очень жестоким людям. — Синорец не отводил взгляда от храма. — Он чувствовал их зло и питался им. Теперь схватывает и тех, кто лишь один раз испытал ненависть, страх или желание убивать. И даже тех, на кого эти чувства просто направлены.
Древний выбрался из колесницы. Спрыгнул на песок. Его фигура на фоне храма казалась крошечной.
— Так вот почему здесь так мало духов, — задумчиво произнес Собуро, не спеша покидать ненадежное укрытие повозки.
— Я бы сам сбежал отсюда, завывая от ужаса, если бы не человеческая воля, — рассмеялся собеседник, хотя было видно, что ему слегка не по себе.
Видно, безликий не испытывал особого восторга, находясь рядом с жилищем могущественного духа.
— А где сам кодзу? — спросил Гризли, присоединяясь к заклинателю из мятежной провинции.
— Не здесь.
— Но где?
Синорец посмотрел на него и усмехнулся невесело:
— Думаю, ты знаешь, Гризли.
Заклинатель почувствовал холодок, скребущий по спине, и тот не имел ничего общего с морозным дыханием храма пожирателя мыслей. Да, он знал, где сейчас бродит кодзу. Рядом с Рэем.
Гризли давно понял, зачем дух бросил Рэя в Андо, а его самого донес до Варры. Только для того, чтобы поссорить друзей. Вызвать недоверие, сомнения. Ослабить, лишить поддержки. Без сомнений, это была его обычная тактика. Одиночку легче сломить, убедить в том, что у него нет лучшего товарища, чем сам пожиратель мыслей, а все остальные — ненужный, пустой балласт.
«Ну не будет по-твоему», — хмуро подумал заклинатель, обращаясь к духу, которому, скорее всего, вообще не было дела до размышлений человека.
— Раньше считали, что пожирателей мыслей несколько, — продолжил синорец. — Но это не так. Этот дух может принимать бесконечное множество обличий, сбрасывать их, как старую кожу, и влезать в новые. И имеет столько укромных уголков, где можно спрятаться, что до сих пор никто не знает, как велико его убежище.
— Вот спасибо магам древности. — Гризли мрачно посмотрел на зловещий храм — памятник безрассудству предков. — Наворотили дел.
— Они спасли весь остальной мир от гибели, — сказал мастер Син, убирая повелителя богомолов в ножны, висящие на поясе.
— А плата за спасение — кодзу?
— Это меньшее из того зла, что могло ожидать всех, — поддержал коллегу мастер Масу, приближаясь к ним.
— Если бы они не начали войну, и платить бы не пришлось, — неожиданно поддержал Гризли Собуро и тут же пробормотал, поймав неодобрительный взгляд наставника: — Простите, учитель.
— Так мне туда? — прозвучал за спинами заклинателей сосредоточенный голос Торы.
Она тоже вышла из повозки и теперь смотрела на храм, давящий своим жутким величием. Лицо девушки было спокойным, и лишь пальцы, перебирающие край разноцветной бахромы на короткой курте, выдавали волнение.
— Хватит разговоров, — рявкнул мастер Син. — Делаем то, зачем пришли. Давай свиток. — Он требовательно протянул руку к Древнему.
— Пока побудет у меня. Я пойду с девочкой.
— Я тоже. — Гризли сложил руки на груди и решительно посмотрел на старшего заклинателя, ожидая возражений.
Но того полностью устраивало это неожиданное предложение. Мастер Син отступил, отходя с дороги синорца, и сделал приглашающий жест в сторону храма.
Песок поглощал звук шагов. Ветер едва слышно нашептывал что-то.
Каменная громада медленно приближалась, наползая вершиной на синее небо и гася краски яркого дня.
Гризли обернулся. Ближайший бархан скрыл ряд колесниц. Как будто пустыня поглотила их, оставив трех людей в одиночестве рядом с логовом кодзу.
В здание цирка не было ни одного входа. Ни окна, ни трещины, ни лаза. Монолитные, гладкие, отполированные стены.
Тора, идущая первой, запрокинула голову, глядя наверх. Гризли слышал, как она вдохнула и выдохнула несколько раз, словно готовясь выйти на арену. Сжала кулаки. Потом сделала еще несколько шагов вперед, протянула руку, коснулась стены кончиками пальцев и прошептала:
— Я вернулась, кодзу.
Заклинатель озадаченно взглянул на синорца, не понимая, откуда девушка знает, что именно надо говорить. И говорит ли она вообще то, что нужно. Тот, не глядя на него, отрицательно покачал головой, прося не вмешиваться и молчать.
— Ты дал обещание, что я всегда могу вернуться. — Голос Торы звучал решительно, словно она обращалась не к одному из самых могущественных духов и вообще не испытывала страха. — Предлагал покой и забвение для тех, кого ненавидят в этом мире. Я вернулась.
Долгую минуту храм оставался по-прежнему ледяным и неприступным. Затем высоко над головами людей в стене появилось окно, и сверху упала трапеция — две веревки и перекладина между ними.
Тора невольно шагнула назад. Но синорец, оказавшись рядом, крепко взял девушку за предплечье и сказал ласково:
— Не бойся, милая. Ты не одна.
— Не ожидала такой любезности от кодзу, он сбросил для меня качели — мой любимый цирковой реквизит. — Она еще пыталась шутить, и Гризли был готов признать, у нее получалось.
Девушка взялась за канат. Поставила ступню в мягком кожаном сапожке на перекладину. Заклинатель поспешил ухватиться за вторую веревку. Синорец, не отпуская циркачку, запрыгнул на трапецию, и та с неправдоподобной скоростью взвилась в воздух.
— Вместо одной он получил трех, — пробормотал Древний. — Хорошая сделка…
Земля стремительно удалялась. Стали отлично видны четыре ряда колесниц, человеческие фигурки со светлыми пятнами запрокинутых лиц. Каменная пустыня, белые изломанные деревья, а совсем далеко — полоса моря. Гризли подумал, хорошо, что он успел увидеть его еще раз.
Он посмотрел в другую сторону и вдруг заметил…
Черные мощные твари, похожие на порождения мертвой Огиры, приближались. Уродливые лоснящиеся насекомые, покрытые наростами и шипами. Они двигались с одинаковой скоростью, на равной дистанции друг от друга. Даже на таком расстоянии от них веяло безжалостной, бессмысленной мощью.
Глянув туда же, Тора так вцепилась в веревку, что ее пальцы побелели. Гризли почувствовал, как вспотели ладони. И лишь синорец остался невозмутим.
На одной из передних колесниц висело человеческое тело. Окровавленные руки растянуты на черных прутьях. Босые ноги тоже изранены, ткань штанов изодрана, как будто его тащили сквозь лес шипов. Голова свешивалась на голую грудь, покрытую багровыми полосами. Светлые волосы, похожие на растрепанный лен, мотались по ветру.
— Рэй, — прошептал Гризли, сжимая кулаки.
— Спокойно, — сказал «кодай» жестко. — Нам нужно делать свое дело.
Заклинатели внизу тоже заметили появление магов. Бросились к своим колесницам, и разноцветные повозки, теперь кажущиеся Гризли слишком непрочными, пришли в движение, принимая боевой порядок.
Слегка успокаивало только то, что враги двигались медленно. Огира сдерживала их, так же как и всех остальных, хотя им удалось достичь храма гораздо быстрее заклинателей Варры.
— Он жив? — дрогнувшим голосом спросила Тора.
— Мы подумаем о том, что увидели, после, — сурово произнес Древний, и его слова запечатали все ненужные эмоции, начавшие трепыхаться в душе Гризли. Девушка снова стала отстраненно-сосредоточенной.
Движение веревок прекратилось, черный рот распахнутого прохода приблизился и как только оказался напротив — спутники перебрались с трапеции на каменный подоконник. От него вниз вели широкие выщербленные ступени, засыпанные пылью, и заканчивались перед небольшой площадкой, очень напоминающей цирковой манеж.
Рассеянные лучи, падающие из-под крыши, освещали маленькое белое здание, окруженное мелкими волнами песка. Рядом с ним стояло несколько высохших деревьев. Остальное тонуло в темноте.
Храм Бледной травы, который был поглощен цирком кодзу.
Гризли наклонился еще сильнее, всматриваясь.
— А это кто? — тихо спросила Тора.
— Его служители, — отозвался синорец.
Из низкого здания медленно и торжественно вышли четыре человека в ослепительно-белых одеждах. Один из них подошел к дереву, поднял руки над головой, и его привязали со все той же неспешной величественностью, крепко примотали к корявому стволу.
Тонкая фигура, девушка с длинными черными волосами, прижалась к добровольному пленнику, провела ладонью по его лицу и отпрянула. Заклинатели вынули кинжалы из ножен, висящих на поясах, замахнулись. Поднятые над головами людей клинки поймали белые отсветы, ринулись вниз, воткнулись в человеческое тело, снова взвились, уже затуманившиеся от крови, и снова опустились. Пленник, разинувший рот в беззвучном крике, повис на веревках. Алые пятна расплылись на его одежде, алые ручейки потекли в песок. А трое с ножами продолжали бить его до тех пор, пока все вокруг не окрасилось красным.
— Кодзу это должно было понравиться, — глухо сказал синорец.
— Ритуал вызова? — Гризли, который уже успел насмотреться всякого за свою жизнь, передернуло от омерзения, жалости и негодования.
Он начинал очень хорошо понимать некоторые странности Рэя, который побывал в мире кодзу. Вот уж тот налюбовался наверняка.
Свет, льющийся с потолка, померк на секунду, а затем зажегся снова, выхватив из темноты маленький храм, дерево, на котором больше не висело человеческое тело, пустую площадку…
— Сейчас начнется опять. — Синорец глянул на потрясенных молодых спутников. — Он любит повторять особо кровавые моменты истории.
— Может, просто швырнуть свиток вниз, и дело с концом? — предложил Гризли.
— Может, швырнуть туда тебя, чтобы мне не пришлось выслушивать идиотские советы? — ледяным тоном произнес Древний, но не успел заклинатель удивиться этой внезапной грубости, как тот прикрыл глаза и сказал: — Извини, приятель. Нам не нравится это место.
— Вам?
— Мне и безликому. Ему особенно… Давай, девочка. — Он похлопал Тору по плечу. — Надо спускаться.
Спуск занял какое-то время. Гладкий, отполированный камень зрительных рядов был очень скользким, и приходилось ступать с большой осторожностью. Плиты источали холод. Он проникал сквозь подошвы сапог, колол мелкими иглами, словно пытался остановить, лишить сил.
Пока спутники перешагивали с одной ступени на другую, заклинателя убили три раза. Зрелище повторялось с точностью до мельчайших деталей. Оставалось только недоумевать, как все это не надоело кодзу за столько веков.
Но когда нежданные гости духа ступили на песок перед святилищем Бледной травы, его служители изменили сценарий, который разыгрывали уже не одну сотню лет. Все четверо ринулись на непрошеных свидетелей представления, и кинжалы в их руках зажглись белым отраженным светом луны.
Прикидывая, какое заклинание подойдет лучше, Гризли встретил первого противника ударом кулака в челюсть. Тот рухнул на землю, выронил кинжал, и клинок отлетел в сторону, наполовину зарывшись в песок.
— Соображаешь медленно, но действуешь эффективно, — ухмыльнулся синорец, и поверженный рассыпался черными хлопьями от его формулы. — Изгнание, третий уровень.
Тора поднырнула под занесенную руку второго заклинателя, подпрыгнув, пнула его изо всех сил в спину, выхватила из кармашка на поясе два ножика и метнула в третьего. Острые как бритва клинки вонзились в горло служителя, и тот упал, поливая кровью песок. Гризли разрушил формулой его тело.
Черноволосая девушка налетела на циркачку, но та пригнулась, стремительной молнией бросилась ей под ноги, нападавшая потеряла равновесие, а синорец развеял ее до того, как пленница кодзу коснулась земли. Затем Древний развернулся и мощной воздушной волной швырнул последнего заклинателя на дерево, насадив его на толстые сучья.
Больше защищаться было не от кого.
Тора окинула взглядом побоище, подобрала свои ножи, лежащие среди пепла, и сказала Гризли:
— Одолжила у Тигора. Он убьет меня, если я их потеряю.
Синорец, проходя мимо, чтобы поднять кинжал, выроненный пленником кодзу, небрежно растрепал ее красные волосы:
— Молодец, девочка.
И было непонятно, что именно он оценил — ее ловкость или оптимизм.
Тора приняла похвалу и запанибратски-снисходительное обращение как должное. И первая пошла следом за Древним. Гризли еще раз оглянулся на храм — тот постепенно таял в полумраке, и только пригвожденное к черному стволу тело продолжал освещать один-единственный тонкий луч.
Песок под ногами сменился широкими каменными плитами, серый полумрак постепенно светлел. Впереди появилось яркое пятно — потолок наверху пересекала глубокая трещина, и солнечный поток беспрепятственно лился на стену, преграждающую путь.
Она была неровной, грубой кладки, потрескавшейся от времени. Крыша-купол над ней изрезана мелкой сеткой трещин. На высоте почти трех человеческих ростов от земли виднелись узкие щели-окна. Под ними тянулся карниз. Еще одно здание в здании. Дверей в нем также не было.
— И как туда попасть? — Гризли поднял руку, заслоняясь от яркого света. Реального, пробивающегося снаружи, или всего лишь иллюзии — определить было невозможно.
Тора запрокинула голову, глядя наверх и оценивая на глаз расстояние.
— Я допрыгну.
— Высоковато. — Синорец с сомнением рассматривал карниз.
— Допрыгну, — уверенно повторила Тора. — Но потребуется ваша помощь. Я покажу… Это называется бросок с четырех рук. Гризли, встань здесь. — Она взяла юношу за плечо, и тот почувствовал крепкую хватку ее тренированных пальцев. Поставила синорца напротив, на расстоянии шага. — Нужно равномерно опираться на обе ноги. Руки в «решетку». Правой ладонью возьмите запястье своей левой, ладонью левой — запястье правой руки друг друга… Отлично. Корпус прямой. — Сосредоточенная Тора коснулась ладонью спины Древнего, словно тот был ее партнером в цирковом номере, и, судя по улыбке синорца, он совсем не возражал против подобного обращения. — Затем я встану к вам на руки. — Девушка слегка надавила на плечи заклинателям, наглядно иллюстрируя свои слова. — А потом вы по моему сигналу, не наклоняясь и не опуская «решетку», сделаете неглубокое короткое приседание и сразу распрямите ноги, одновременно резко поднимая руки вверх. То есть подбросите меня. Это называется «выброс верхнего».
— Ясно, — сказал Гризли.
Девушка выглядела спокойной и предельно собранной, как на серьезной репетиции, заражая невольных партнеров своим энтузиазмом. Взялась за их плечи, аккуратно и уверенно встала на «решетку».
— Готовы? Бросайте.
Мужчины подкинули ее. Тора упруго оттолкнулась от сцепленных рук и взлетела вверх. Пальцами уцепилась за край карниза, легко подтянулась, встала, выпрямилась во весь рост и крикнула:
— Отличная работа!
— Хорошо иметь дело с цирковой, — сказал синорец, с удовольствием глядя на нее. — Тора, что там?
Девушка стояла, держась одной рукой за косяк, подавшись на полкорпуса вперед, и смотрела вниз, в глубину здания.
— Тора! — Синорец повысил голос.
Она оглянулась. Ее лицо в обрамлении красных волос сейчас казалось особенно бледным.
— Что ты там… — начал было Гризли, но спутник решительно перебил его:
— Хочешь, чтобы она тебе пересказывала, что увидела? Со всеми подробностями? Мы не на прогулке в императорском саду… Тора, нам надо подняться к тебе!
Заклинатель признавал справедливость этого замечания, но синорец мог быть и повежливее. А тот развязал бечевку, намотанную поверх кожаного пояса. Забормотал над ней, и внимательно наблюдающий Гризли уловил слова деликатной формулы-просьбы, обращенной к духу-защитнику. Размахнулся, бросил вверх свободный конец. И серебристые нити на глазах изумленного юноши начали стремительно расти, удлиняться, переплетаясь друг с другом, словно стебли невидимого растения. Тора поймала длинную, прочную веревку.
— Волосы сайны, — пояснил Древний и крикнул девушке: — Найдешь к чему привязать?
Она кивнула в ответ и спрыгнула внутрь здания. Веревка потянулась следом за ней, послушно вырастая. Спустя несколько минут девушка снова появилась на карнизе и махнула, показывая, что все в порядке.
— Ты первый, — велел синорец Гризли.
Заклинатель ухватился за теплые нити волос сайны и полез наверх, упираясь ногами в стену. Тора протянула ему руку, помогая взобраться. Он тут же заглянул в окно, чтобы узнать, что так потрясло девушку.
Небольшой зал был заполнен человеческими телами. Сваленные как попало, словно сломанные игрушки, они лежали, сидели, стояли прислоненные к стенам. Часть из них покрылась трещинами, у кого-то не хватало рук, ног, головы. Волосы у некоторых осыпались сухими иглами, лица, словно выточенные из камня, были пустыми и гладкими. На месте глаз у других зияли черные дыры, вместо носов — глубокие провалы. Они напоминали разбитые скульптуры, которые сгрузили здесь за ненадобностью. Но, взглянув внимательно на ближайшую — мужчину, вздымающего к потолку обломки предплечий, — Гризли увидел на гладких сколах его рук белый срез кости, красную плоть, пронизанную венами…
Тора прикрутила веревку к торсу юноши, уткнувшегося головой в пол у самого окна. Его шея была неестественно вывернута, красивое лицо с застывшей полуулыбкой обращено в сторону девушки с обломанными кистями, валяющейся рядом. В ее остекленевших глазах отражались блики света из узкого оконного проема и две крошечные фигурки, стоящие в нем…
Заклинатель содрогнулся от отвращения.
Все эти люди когда-то были живыми. Ходили, смеялись, разговаривали, испытывали боль, радость, а потом приглянулись чем-то кодзу, и он забрал их себе. Поиграл, вытянул жизнь, превратил в уродливые, мертвые обломки, свалил в самом дальнем углу и забыл.
Со всех сторон на Гризли смотрели слепые глаза или пустые глазницы, тянулись сломанные руки. Быть может, пленники пожирателя мыслей все еще оставались живы, где-то в глубине высохших тел, покрытых окаменевшей кожей, теплился огонек разума. Быть может, они пытались сейчас просить его о помощи, кричали изо всех сил, но он их не слышал.
Отвечая на этот возможный зов, заклинатель обрушил формулу на ближайшее тело, и оно рассыпалось грудой сухой пыли. Затем ударил следующее, и еще одно. Они ломались, трескались, оседали на пол бесформенными ошметками. Он бы разнес вдребезги весь зал, но на плечо легла тяжелая рука синорца.
— Хватит, — сказал тот тихо. — Даже этим ты им не поможешь. Они давно мертвы.
— Откуда вы… знаете? — с трудом переводя дыхание, спросил Гризли.
— Безликий видит. Здесь нет жизни.
— Надоевшие игрушки, — произнесла Тора жестко и обернулась к старшему спутнику. — Как ты считаешь, кодзу можно загнать обратно? Туда, откуда он пришел?
— Я бы не стал пытаться. — Синорец дернул за веревку, и та сама сползла с мертвого тела и вернулась на пояс владельца, свернувшись кольцом.
— Я могла бы лежать здесь…
«Ты, или Рэй, или вы оба вместе», — мелькнуло в голове Гризли.
— Идемте, — перебил его размышления Древний, возвращая в реальность, где сейчас не было времени на фантазии.
— Как далеко мы должны продвинуться? — Тора посмотрела на синорца, отводя со лба красные прядки.
— Этого я не знаю. Нам нужно найти алтарь… Кодзу никогда не отдает то, что попадается ему в руки, — добавил он. — Ни людей, ни здания, ни редкие артефакты.
— Никогда? — Это слово звучало, на взгляд Гризли, довольно зловеще. — То есть вы хотите сказать, что мы не выберемся отсюда?
— А ты этого разве не знал, когда лез в храм пожирателя мыслей? — хмыкнул тот насмешливо. — Остаться здесь, по-моему, стоит того, чтобы не утонуть вместе со всей Аканэ. Или тебя больше прельщает быть раздавленным камнями во время землетрясения?
— Я рассчитываю оставить свиток и выйти наружу.
Синорец усмехнулся.
— Маги Румунга пойдут на все, для того чтобы достать вещь, в которой они так остро нуждаются. И если вы, едва закончившие обучение мальчишки, смогли вытащить Тору… Хотя, похоже, — добавил Древний задумчиво, — пожиратель мыслей не слишком сопротивлялся, отдавая ее. Ведь взамен он получил в свое полное владение Рэя… да и девушку отпустил лишь на время.
Гризли хмуро посмотрел на собеседника, который мог бы помолчать и не изрекать свои мрачные пророчества в присутствии циркачки, и так чудом избежавшей мучительной смерти в мире кодзу.
— Как ты думаешь, заклинатель, сколько времени понадобится нашим врагам из Агосимы, чтобы найти свиток в этом храме, когда они ворвутся сюда? — Он посмотрел на собеседника с мрачным интересом и сам ответил: — Не так много.
— То есть вы не верите, что заклинатели справятся с магами, — подытожил Гризли.
— Мне хотелось бы надеяться на лучшее. Но не буду тебя обманывать. Нет, не верю. Будет хорошо, если они хотя бы ненадолго их задержат.
— И вы считаете, что Рэй согласится провести их сюда?
— Рэя невозможно заставить делать то, что он не хочет, — так уверенно произнесла Тора, будто это она проучилась с ним больше десяти лет.
— Полагаю, даже у него не хватит сил долго противостоять тому, что приготовят для него маги, которым известны формулы призыва виртуознейших духов-карателей. Поэтому мы должны придумать что-то совершенно особое. То, чего не ожидают ни отступники Румунга. Ни даже сам кодзу.
— Там снаружи уже начался бой? — Тора пыталась уловить хотя бы отзвук происходящего за толстыми стенами храма. Она стояла, всем корпусом повернувшись в сторону, откуда они пришли. На фоне окостеневших мертвых тел девушка выглядела вызывающе живой. Даже когда она не двигалась, ее тело излучало обжигающую энергию. Красные волосы, в беспорядке обрамляющие лицо, пламенели жаром костра, обнаженные руки, плечи, сейчас застывшие, да и вся тренированная фигура гимнастки, были готовы в любое мгновение начать действовать на пределе возможностей. Бежать, прыгать, лезть, сражаться… жить.
Гризли невольно подумал, что в этом она похожа на Рэя. И поразился противоестественности того, что кодзу может сделать из нее свою марионетку — тогда Тора потеряет эту жизненную силу, превратившись в такую же высушенную мертвую оболочку, как и все остальные полуразвалившиеся игрушки. Впрочем, заклинатель тут же мотнул головой, чтобы избавиться от подобных мыслей.
И прислушался тоже.
Сначала в полной тишине звучало только его собственное громкое дыхание, которому как эхо вторило взволнованное дыхание Торы. Затем, спустя долгую паузу, словно отвечая на желание нежданных гостей, храм приподнял завесу безмолвия. До спутников долетел отзвук — звон металла, гул заклинаний, человеческие крики, рычание сущностей, стоны умирающих. Они нарастали, становились все громче, пока не превратились в оглушительный ор. Тора зажала уши обеими руками. Гризли сделал то же самое и мучительно пытался прочитать по губам синорца, что тот говорит, но разобрал лишь последние два слова: «…сейчас закончится».
Он оказался прав.
Тишина, еще более мертвая, рухнула на людей.
— Вот и ответ, — криво улыбнулась девушка. — Бой начался.
— Кодзу ведет себя как гостеприимный хозяин, — скептически хмыкнул синорец. — Открыл дверь, сбросил лестницу, отвечает на вопросы.
— Думаете, он постоянно следит за нами? — Тора невольно огляделась, словно пожиратель мыслей реально мог появиться из-за окаменевших тел или одно из них стало превращаться в громадного паука.
— Предполагаю, поглядывает время от времени… Нам нужно торопиться. — Древний перешагнул через тело юноши и быстро пошел вперед.
Спутники последовали за ним.
Гризли знал, что, если выживет, ему еще долго будет сниться кладовка пожирателя мыслей, заваленная старыми «игрушками». Он видел, как Тора внимательно смотрела по сторонам, словно пыталась запомнить то, чего она избежала. Ее спина была предельно прямой, голова высоко поднята — только почему-то заклинателю все равно казалось, что так она пытается скрыть, быть может, даже от самой себя, что ей тяжело и страшно.
Чем дальше они продвигались по огромному помещению, тем меньше становилось целых тел — начались завалы ног, голов, обломанных пальцев, осколков бедер и плеч, перемешанных в бесформенных нагромождениях. Потом под подошвами сапог захрустело мелкое каменное крошево, постепенно обратившееся в белый песок.
Желтый дневной свет начал выцветать, сменяясь тусклым полумраком, наполненным бледными тенями.
Это освещение делало очень странные вещи с восприятием. Светлые волосы синорца вдруг стали серыми, словно присыпанные пеплом, лицо побелело, у глаз обозначились густые багровые пятна. Тора выцвела, превращаясь в блеклое подобие прежней яркой девушки. Себя Гризли не видел, но мог предположить, что тоже сделался похож на призрака.
Теперь их окружала пустота.
Вокруг не было ничего. Ни потолка над головой, ни стен, и даже плиты пола исчезли, погребенные под слоем песка. Не было слышно даже шороха шагов. Тишина начала давить на голову. Словно кто-то невидимый зажимал людям уши тяжелыми лохматыми лапами.
Гризли подумал, что внутри храм гораздо больше, чем кажется снаружи. Хотел сказать это вслух, чтобы нарушить тягостное безмолвие, как вдруг услышал тихий, ритмичный звук. Будто кто-то вдалеке играл на десятке барабанов-тайко, негромко постукивая по ним пальцами или кончиками ударных палочек-бати.
Заклинатель посмотрел на синорца. Тот ответил таким же настороженным взглядом — он тоже не знал, чего им ожидать.
Тора прикоснулась к впадинке между ключицами, ее выцветшие брови сдвинулись.
С каждым шагом звук усиливался. В нем стали различаться более частые, тревожные нотки. Им вторили медленные, тяжелые удары…
Размеренный ритм преследовал спутников, не отпуская ни на миг. Подстраивался под шум дыхания, стук сердца, шаги по песку. Минута за минутой. Неведомые барабанщики не останавливались. Торжественная, мерная пульсация сопровождалась россыпью мелких, тревожных перестуков. Музыка нарастала… И наконец заполнила собой весь храм.
Гости кодзу увидели впереди источник прерывистой мелодии.
Из песка торчали ряды желтых от времени костей, между ними были натянуты обрывки кожи. Крупные красные капли падали сверху, ослепительно-яркие в сумрачном свете — одни чаще, другие реже, третьи очень медленно, почти лениво. Они подскакивали на поверхности «барабанов» из кожи и разбивались в мелкую пыль. От этих ударов и рождалась тревожная, странная музыка.
Синорец посмотрел наверх. То же самое сделали остальные.
Под потолком, сплетенным из сотен серебристых нитей, висели на тонких паутинах обезглавленные тела. Из перерубленных шей текла кровь. Срывалась вниз и падала на тайко из человеческой кожи. Те отвечали мелодичным стуком.
— Любит музыку, — произнес Древний сдержанно.
— Барабаны используют в ритуалах, посвященных духу ветра — такэхаю, — сказал Гризли, потрясенный увиденным.
— Видимо, кодзу посчитал, что он не хуже, и устроил в своем храме вечное выступление в свою честь, — ответил синорец, но, судя по отсутствующему виду, думал он о чем-то другом.
Мужчина повернулся к Торе, которая как зачарованная наблюдала за полетом капель, взял ее за предплечье и потянул за собой.
— Идем. Нельзя медлить.
Они миновали зловещие тайко пожирателя мыслей. Перезвон кровавых бати начал стихать, пока не смолк совсем.
Дорога пошла под уклон.
Они медленно спускались на дно гигантской воронки.
Белый песок лежал ровными мелкими волнами. Словно так его уложил ветер или невидимое течение, стремящееся к центру неподвижного, застывшего водоворота. Здесь не было ни единого следа. Только бесконечная мертвая зыбь.
«Логово пустынного паука», — подумал Гризли.
Песок шуршал и ленивыми струйками тек куда-то вниз. Тяжелый Гризли начал проваливаться почти по колено. Впереди показался ствол искривленного дерева, тянущего обглоданные сучья к невидимому небу.
— Еще немного, и мы завязнем, — сказала Тора, осторожно ступая по ненадежной земле.
Синорец остановился и внимательно смотрел по сторонам.
— Алтарь здесь.
Гризли огляделся, но увидел все тот же песок, смятый зыбкой рябью. Свет тут, правда, стал поярче, люди больше не выглядели бесцветными тенями.
— Прямо здесь? Откуда вы знаете?
— Безликий видит.
Мужчина, утопая по щиколотку, подошел к девушке.
— Тора… — Он положил руку ей на плечо, нежно провел по лбу, отводя в сторону непослушные пряди. — На самом деле мне так жаль, что ты ввязалась во все это. Уже давно хотел сказать, что поражен твоей смелостью и решительностью. Было бы неплохо, если бы все заклинатели были такими, как ты. Все, и я сам.
Она смотрела на него с легким недоумением. Но улыбнулась, когда он обнял ее, перевела взгляд на Гризли. Чуть приподняла брови, словно спрашивая — что за приступ чувствительности одолел старшего спутника. А потом вдруг вздрогнула. Гризли почувствовал мощный всплеск формулы, увидел, как широко распахнулись глаза цвета речной воды, а потом медленно закрылись.
— Мне так жаль… — Синорец подхватил циркачку, не дав ей упасть, бережно опустил на песок.
— Что ты делаешь?! — воскликнул Гризли.
— Даю Рэю и всем нам шанс выжить.
— Убивая ее?!
— Стой на месте! — рявкнул Древний, вынимая из-за пояса кинжал, который подобрал на месте сражения с заклинателями храма Бледной травы. — То, что мне нужно, ее не убьет. Обещаю.
— Ты ничего не будешь делать, пока не объяснишь, — заявил Гризли, подходя вплотную к синорцу, стоящему на коленях рядом с бесчувственной девушкой.
Вряд ли эта угроза произвела на того большое впечатление, но он спросил:
— Хочешь выбраться отсюда?
— Конечно.
— Тогда не пытайся мне помешать. Маги оправятся в этот храм за свитком. И если они хотят достать его, пусть постараются. Уверяю тебя, им придется очень непросто.
Продолжая говорить, он отрезал кусок от своей курты. Потом взял безвольную руку девушки.
— Что ты хочешь сделать?
— Я сказал, это ее не убьет.
Синорец разрезал кожу на запястье Торы, завернул ее, одной рукой вытащил футляр, зубами открыл его, вытряхнул древний свиток, намотал на рану, прикрыл надрезанной плотью и туго завязал сверху обрывком своей одежды.
— Ты не лучше кодзу.
— Все мы не лучше и не хуже. Такие, какие есть. — Он взял кинжал и опустил его острием вниз. — Из этого храма они выберутся легко… Но так ли просто будет выйти из пространства пожирателя мыслей? Пусть попробуют сражаться по правилам кодзу. Они все заслуживают этого.
Синорец улыбнулся, и впервые в его улыбке стал виден зловещий оскал безликого.
— Представляешь, какая сцена — заклинатели и маги убивают друг друга целую вечность. У него еще не было подобного развлечения…
По лезвию клинка поползла струйка крови.
Капля полетела вниз. Медленно… так медленно.
Гризли мог видеть след из крошечных бисеринок, который тянется за ней.
Осознание того, что сейчас произойдет, ударило его, причинив почти физическую боль. Заклинатель бросился вперед, пытаясь поймать рубиновый огонек, не дать ему коснуться песка.
Но не успел.
Кровь Торы упала на землю, глухой удар, словно от падения молота, сотряс цирк пожирателя мыслей. Храм раскололся. В широкую трещину рушащегося потолка заглянула ухмыляющаяся луна. Звезды нацелились мириадами стрел с черного неба. Хрустальный смех, полный предвкушения, зазвенел со всех сторон и оборвался.
Мир кодзу широко распахивал объятия для всех живых, умирающих, сражающихся, готовых обратиться в бегство и решивших стоять до конца.
ЦИРК КОДЗУ
…Кровь текла по камням. Земля сотрясалась от мощных заклинаний. Одна реальность накладывалась на другую. И невозможно стало определить, что уже было, а что происходит прямо сейчас. Сквозь едкие капли пота, заливающего глаза, Рэй видел, как женщина с длинной золотой косой отрубила голову мужчине, упавшему ей под ноги. Рядом с ними мастер Син крушил длинным мечом Никхира, а шима того принимал на себя мощные удары.
Старший заклинатель из северного храма, мастер Акира, бросил в Руама сложнейшую формулу захвата, но тот выставил ей навстречу как щит мармуха.
И здесь же юноша с мстительной улыбкой, искажавшей бледное лицо коренного жителя Хагуры, нанизывал на длинное копье датидца, который был в два раза мощнее его и выше на голову. Хейон столкнулся лицом к лицу с Собуро, и тот, узнав бывшего заклинателя Башни, в немом удивлении не успел защититься от его формулы, но парня прикрыл кто-то из старших наставников, подставив свой меч под закрученный песчаный вихрь. И тут же, заслонив бывшего учителя, девушка в разодранном платье пыталась вытащить из бойни мужчину, не замечая, что из его обрубленных ног хлещет кровь. Ее идеально правильные черты очень напомнили Рэю лицо императрицы Суико. Неужели одна из предков правительницы обладала даром заклинателя и принимала участие в легендарной битве?..
«Они все ходят по кругу, — звучал над ухом Рэя голос пожирателя мыслей. — Им никогда из него не вырваться. Вы все — пленники ненависти, мести, страха, своего мира…»
Заклинатели прошлого убивали друг друга. Маги настоящего с неменьшей яростью рвали на части врагов. И над всеми ними возвышался цирк кодзу.
В голове Рэя все еще звучали голоса чужаков из Агосимы и его братьев по ордену, отвечающих им:
— …Вы знаете, зачем мы здесь. Отдайте это. И мы разойдемся мирно.
— Тогда озвучьте вашу цель, — отвечал мастер Син. — Для чего вам свиток Аямы? Хотите заполучить его, чтобы уничтожить наши территории?
— Глупцы! — Близкий смех Ари пронзительной стрелой ввинтился в его висок. — Мы лишь хотим поднять со дна океана свои затопленные земли.
— Да. Это возможно, — прогудел глубоким басом мастер Акира. Его широкоскулое лицо с темными продолговатыми глазами напоминало глиняную маску духа-предсказателя, такую же равнодушную, и только сквозь прорези сверкал яростный, обжигающий взгляд. — Но вы не подумали о том, что эта реликвия работает на силе противодействия. Как только вы возродите ваши земли — все, что находится за горами Агосимы, будет затоплено.
— Почему мы должны беспокоиться об этом? — с искренним недоумением произнес Руам. — Мы хотим вернуть принадлежащее нашим предкам и нам.
— Давайте обратимся к здравому смыслу, — снова заговорил мастер Син. — Наши прародители не смогли договориться. Но мы можем сделать это сейчас. Мы понимаем ваши стремления. Но мы защищаем свои провинции и своих людей. А вы обрекаете их принять участь ваших погибших земель.
— Мы знали, что вы будете выкручиваться как угодно, лишь бы не отдать нам то, в чем мы нуждаемся, — презрительно усмехнулся Сикх.
— Да вы хотите нас утопить! — воскликнул кто-то из молодых заклинателей.
— Мы хотим вернуть наши земли, — повторила Ари.
«А ведь они действительно не желают даже задуматься о том, что будет с остальным миром, — понял Рэй. — Они пришли забрать вещь, которую почему-то начали считать своей, и обвиняют заклинателей, которые не спешат отдавать ее и покорно гибнуть, в жадности и эгоистичности».
— Где свиток?! — рявкнул Сикх, которому надоел бессмысленный разговор.
— В храме кодзу, — с торжеством произнес мастер Син. — И вы должны сровнять цирк с землей, однако я не уверен, что и тогда получите его. Но сначала вам придется справиться с нами.
— Наивные глупцы… — почти печально произнесла Ари.
Человеческие голоса заглушил вой шима, слившийся в один грозный, оглушающий вопль.
Рэю не надо было смотреть. Он и так знал, что происходит. Все то, что показывал ему пожиратель мыслей. Сражение, длящееся из века в век. Кровь, пополняющая высохшие потоки прошлого…
С синего неба сыпались камни, падали в песок, и оттуда выползали твари с клешнями крабов и челюстями тарантулов. Ткань, отделяющая один мир от другого, трещала и выплевывала все новых и новых духов. Уже невозможно было понять, кто против кого.
И только одна картина, поражавшая воображение, затмевала все остальные — шима сплетались один с другим, сливались, словно куски железа в горниле, и невидимая магия выковывала из них единое существо — многоголовую многорукую тварь ростом с горного духа.
Она бросилась на передний строй заклинателей, давя их, схватила сразу четыре колесницы и швырнула прочь. Повозки с глухим звуком ломающихся костей ударились о стену цирка и упали к его подножию покореженной грудой.
«Еще!! Продолжайте!!!» — зазвенел в ушах Рэя чистый, пронзительный голос, принадлежащий кодзу.
И заклинатель очнулся.
Боль в разбитом теле тут же вцепилась в него тупыми обломанными когтями, пересохшее горло начал царапать кашель.
— Ари, — крикнул Руам, насылая на мастера Акиру стаю скорпионов с железными жалами, — возьми мальчишку, открой храм и забери свиток. Мы разберемся с остальными.
Колесница, к которой был привязан Рэй, дернулась и медленно покатила к цирку. Ей наперерез рванули несколько повозок заклинателей. Невидимые лучники Ари начали осыпать их стрелами. А из песка вырвались приземистые существа без голов, с длинными мощными руками.
Рэй попытался собрать оставшиеся силы, чтобы помочь, но его слабые формулы были так же бесполезны против этих тварей, как паутинка, связывающая маора.
Духи метнулись к врагам, и через несколько минут от тех осталась только мешанина из костей и обломков повозок.
Заклинатели гибли один за другим. Сгорали, падали мертвыми с разорванными сердцами, задыхались в объятиях морн. Маги тоже гибли. Рэй видел тела двоих в красном, лежащие на камнях. Но шима, привязанные к ним, продолжали огрызаться.
Ряды защитников таяли. Все быстрее и быстрее…
На колесницу Ари упал невидимый кулак. Она выпрыгнула из повозки, развернулась, увидела, как размытая тень нацеливается на пленника, которого ей нужно было сохранить, и закричала от ярости. Но рядом с Рэем возникла красно-белая тень, залитая кровью. Костяной меч встретил удар бледного молота, отбил и разрубил пополам духа, готового к новому нападению.
— Спасибо, дорогой, — выдохнула Ари, отбрасывая с лица черные волосы. — Мальчишка очень нужен живым.
Сагюнаро повернулся к Рэю. Белое лицо каменно-спокойно. По красным татуировкам струится свежая кровь, образуя новые узоры. Ноздри широко раздуваются, слепые глаза затянуты алой дымкой.
Бледные губы улыбнулись.
Клинок из кости поддел веревку на руке заклинателя и разрезал легким движением. Так же быстро расправился с путами на щиколотках. Рэй, не совладав со своим онемевшим, избитым телом, упал на землю.
Обжигающая рука впилась в его плечо, рывком ставя на ноги. Горячий шепот, наполненный запахом крови, коснулся уха.
— Мы… их… всех… убьем… — повторил Сагюнаро с наслаждением.
Это были те самые четыре слова, что он сказал у храма Чистой воды. Обещание и угроза.
Он отшвырнул заклинателя прочь, повернулся, опустил руки и медленно, с усилием начал поднимать их, словно отрывал от земли огромную тяжесть. Камни лопались, грунт, спекшийся от десятков заклинаний, пошел трещинами. Из них на поверхность стали выбираться высокие тощие существа с лысыми головами и круглыми совиными глазами, одна половина их тел была белой, другая черная.
— Шиисаны! — закричала Ари с восторгом. — Он вызвал их! Наконец-то! Он…
Ее крик оборвался. Из груди вылетел костяной меч в красных брызгах. Тварь, возникшая за спиной, вонзила клинок в женщину, а потом стряхнула с него человеческое тело и устремилась дальше. Маг упала на землю, поливая ее своей кровью.
Неизгоняемые бросались на всех, кого видели, — людей и духов.
Сагюнаро поднял лицо к небу и закрыл глаза. Вокруг него бушевала черно-белая смерть. Маги Румунга падали, срезанные ею. Колесницы ломались с хрустом, словно яичная скорлупа.
То, чего так долго добивался Руам, произошло. Его ученик завладел силой Шарха. Вот только вряд ли маг смог оценить радость достижения цели. Одержимый обрушил мощь повелителя неизгоняемых на тех, кто привык считать его послушной марионеткой. Месть и плата за долгий плен.
Заклинатели, увидев, что на стороне врагов началось нечто невообразимое, приободрились, сомкнули ряды, но волна шиисанов докатила и до них.
Сагюнаро выполнял свое обещание. Они убивали всех.
— Останови их! — крикнул Рэй, с трудом поднимаясь и держась за колесницу Ари. — Хватит!
Его не услышали или не захотели услышать.
Выжившие маги и заклинатели забыли друг о друге, защищаясь от новой угрозы. Сражение разбилось на отдельные фрагменты.
Сагюнаро продолжал управлять своим послушным оркестром убийства. Чуть наклонял голову, словно слыша отдаленный призыв, легким движением пальцев отправлял в нужном направлении новых неизгоняемых. Поворачивал слепое лицо в сторону просьбы или крика боли и легкой улыбкой обрушивал ярость своих слуг на очередных противников.
Даже если он хотел спасти друга, его помощь давно вышла за пределы человеческого понимания. Он не мог остановиться. Не понимал, что пора остановиться. Уничтожал все живое, все, что оказывало сопротивление и было не таким, как он сам.
«…если он уже не человек…»
Единственное, что осталось от него прежнего, — желание защитить друзей. А то, как он это делал, не имело значения.
Рэй сжал зубы, ударом ноги выломал один из прутьев колесницы, выдрал его и повернулся к бывшему заклинателю.
— Сагюнаро!
«…освободи его… если сможешь…»
Вопли умирающих и раненых звучали неумолкающим хором. Крови было столько, что в ней можно было захлебнуться.
— Сагюнаро, манмо тебя забери!
Он обернулся резко и плавно. Рэй размахнулся и метнул заостренный прут, как копье. Одержимый чуть покачнулся, на миг теряя связь со своими слугами.
— Остановись! — сказал заклинатель спокойно, глядя в его пустые глаза.
В ответ шиисан поднял свой меч…
Громкий звон прокатился по долине. Земля содрогнулась. Храм треснул от основания до вершины. Из трещины полился мрак, накрывая людей и духов.
Белая луна выпрыгнула на черный купол гигантского цирка и уставилась вниз немигающим глазом кодзу. Тучи затеяли чехарду, сталкиваясь косматыми боками. Мир перевернулся и снова встал на ноги.
Рэя бросило в небо, затем вновь швырнуло на землю, выбив из него дыхание и остатки сил…
Он не мог даже представить, сколько находился в темноте и тишине. Его разбудили легкие шелестящие шаги.
Заклинатель открыл глаза, увидел залитые лунным светом плоские плиты, на которых он лежит, прижимаясь щекой к шершавому камню. Боль ушла из тела, теперь его сковывал жуткий холод. Рэй пошевелился, и в поле его зрения показались две стройные белые ноги с алыми лентами, обвивающими голени.
Он поднял голову и увидел Юи. Роскошные одежды из красной кожи, короткие, открывающие колени впереди и тянущиеся за спиной бесконечно длинным шлейфом. На голове — красный венец, сплетенный из ее прекрасных волос. Она улыбнулась, склонилась и подала ему копье. Не то, прежнее, подарок Нары. Выломанный из колесницы магов прут превратился в черное суставчатое древко, наконечник — острая зазубренная кость — отсвечивал дымчатой сталью.
— Закончи начатое, — прошептала девушка, наклонившись еще ниже и коснувшись его щеки холодными губами. И пальцы Рэя сами собой сжались на оружии кодзу.
Юи выпрямилась, улыбнулась ему еще раз, развернулась и направилась в темноту. За ней тек длинный шлейф, оставляя кровавый след.
Заклинатель поднялся, окинул взглядом пустую арену и пошел к выходу — каменной арке, за которой колыхалась прохладная ночь, наполненная ароматами мокрого гранита и травы.
У дверей, в пятне лунного света, лежала Ари. Умирала и не могла умереть. Она повела гаснущим взглядом в сторону юноши, судорожно сжатые пальцы проскребли по камням. Платье на ее груди влажно блестело, камни вокруг были черными от пролитой крови. Дыхание вырывалось с хрипом. Лицо, прежде надменно-красивое, превратилось в перекошенную маску.
— Вы не боялись смерти, — сказал заклинатель очень тихо, но женщина услышала его и криво улыбнулась. — Каждый из вас был готов убивать всех, до кого сможет дотянуться…
Она глухо рассмеялась, и кровь сильнее запузырилась на ее губах.
— Мы всего лишь хотели поднять из глубин океана свои земли.
Сейчас она напоминала умалишенного, который, не считаясь ни с чем, пытается удовлетворить свое желание. Любой ценой. Все они готовы были пройти по головам…
— Пожалуйста… — прошептала Ари, и ее черные глаза заволокло слезами.
Рэй занес копье, ударил — и маг мягко опустилась на камни уже мертвая. Заклинатель освободил наконечник, несколько секунд смотрел на женщину, которая не так давно издевалась над ним, а теперь выпросила у своей бывшей жертвы прекращение мучений.
Повернулся и двинулся дальше. Прохладное бесконечное пространство поднималось плавными холмами и спускалось глубокими ложбинами.
Впереди шел кто-то. Смутно знакомый… Он двигался легко, небрежно помахивая правой рукой, перепрыгивая с камня на камень, и не оглядывался. Рэй ускорил шаги, чтобы догнать его, но человеческая фигура продолжала удаляться.
В тишине стали слышны отдаленные звуки боя. Крики, гул ветра, рык, шипение, которое издавали духи, скрежет, звон стали, замогильный смех.
«Мы… их… всех… убьем», — снова прозвучало в памяти. Рэй тряхнул головой, прогоняя зловещее обещание.
Значит, кодзу перетянул в свой мир тех, кто оказался рядом с его храмом. Магов, заклинателей, духов, шиисанов в том числе. Глобальное сражение, которое можно пересматривать много раз. Наслаждаясь зрелищем, какого еще никогда не было в истории Аканэ.
Мужчина остановился, обернулся, поджидая Рэя. Тот зашагал быстрее, почти взбежал на холм. Пятно лунного света упало на лицо человека, и заклинатель узнал его. Древний стоял, зацепив большие пальцы за широкий ремень, улыбался и смотрел на приближающегося юношу.
— Вы-то здесь как оказались? — спросил тот, уже не зная, верить ли ему своим глазам, или это очередная обманка, подсунутая кодзу.
Рукопожатие синорца было крепким, реальным. Взгляд — уверенным и спокойным. Словно он не блуждал по миру духа, а сидел в своем безопасном храме посреди лесного озера.
— Откуда вы здесь?
— С той стороны. — Небрежное движение головы в направлении, где раздавался шум боя. — Помнишь, чему я научил тебя?
— Да, конечно.
— Хорошо. — Древний посмотрел на копье, подарок кодзу. — Теперь послушай меня еще. Заклинатели с их врагами заперты здесь. Битва продолжается. Пожиратель мыслей должен быть в восторге — он захватил не только людей, но и неизгоняемых. Оставшаяся часть свитка тоже тут. У Торы. С ней Гризли. Надеюсь, что он с ней. Кодзу никогда не выпускает тех, кого поймал. Думаю, ты не сомневаешься в том, что должен делать.
— Я не сомневаюсь.
Синорец повернулся, попадая целиком в пятно лунного света. Его грудь была располосована от ключицы до бедра. Глубокий рваный разрез наливался кровью.
Рэй невольно сделал шаг вперед. Хотя помочь уже ничем не мог.
— Эта рана смертельна…
Он равнодушно посмотрел вниз.
— Кодзу не щадит тех, кто пытается помешать его игре.
— Но он не убивает сразу… Он любит помучить.
— Убивает. Как видишь. — Древний прислушался к чему-то и заговорил быстрее, словно торопясь сказать все самое важное, пока его не прервали. — Он проглотил наживку. Девушка, которая бежала, вернулась. Но вместе с ней он захватил и того, кто может разрушить его прекрасно отрепетированный номер. Иди, Рэй.
— Я вас не оставлю.
— Меня здесь уже нет, — небрежно махнул рукой синорец.
Спустя мгновение его тело разлетелось роем белых ночных бабочек. Они устремились вверх, пронзая черные тучи.
Рэй почувствовал приступ боли, который не имел ничего общего с физическими ранами. Сила воли этого человека была столь велика, что его не могла остановить ни мощнейшая магия кодзу, ни притяжение его мира, ни даже смерть…
Заклинатель крепче сжал копье и стал спускаться с холма, приближаясь к месту схватки. Шум боя усилился.
— Стой! — Под ноги бросился кто-то маленький, костлявый и очень настойчивый. — Не ходи туда! Тебя затянет!
Дух разбитого очага повис на заклинателе, не давая ему шагу ступить.
— Ты сильный, но ты не выберешься. А он тебя не отпустит, — сказал мальчишка, крепко цепляясь за предплечье Рэя. — Ты никогда не выйдешь отсюда. Он так и будет водить тебя кругами. И я не выкарабкаюсь тоже. Он поглотит меня.
— Хочешь выбраться?
— Да. Очень. Конечно!
— Тогда давай объединим усилия.
— Как?
— Ты — хранитель. Измененный, искаженный, озлобленный, но по-прежнему хранитель. Я не вижу того, что видишь ты. А у тебя нет моих сил.
Ярудо уставился на Рэя с детским изумлением, потом дернул за руку, требуя наклониться, и торопливо зашептал на ухо:
— Хочешь вселить в себя дух разбитого очага?
— Да. Древний научил меня нужным формулам.
Мальчишка подумал, оглянулся по сторонам, словно камни и низкие, стелющиеся по ним кусты могли подсказать правильное решение, затем ткнул Рэя пальцем в грудь и мрачно предупредил:
— Это больно.
— Знаю.
Дух посопел, закрыл глаза, его тело стало прозрачным, превратилось в полоску дыма, едва видимого в лунном свете. Заклинатель перевернул копье, упер «пятку» в землю, приставил наконечник к груди и начал разворачивать сложную формулу. Вселение мощного хранителя в обычного человека занимало несколько часов, а то и дней. Рэю хватило двух десятков минут. Острие прокололо кожу на груди, и кровь начала затягивать нечеловеческую сущность.
Ярудо не преувеличивал, это было действительно больно. Казалось, тягучий тяжелый туман наполняет все тело черными клубами. Кончики пальцев резало и кололо, по венам прокатывались клубки игл, зрение погасло… Хранитель перестраивал под себя тело, в котором ему придется обитать. И только в центре солнечного сплетения заклинателя пульсировал комок белого света — тонкая струйка дыма потянулась к нему, но тут же поспешно отдернулась. Источник силы обладателя дара показался духу слишком опасным, чтобы прикасаться к нему.
Рэй оборвал формулу и ухватился за древко, пережидая короткое смещение реальности.
Открыл глаза.
Все изменилось. Он видел грубые стежки, стягивающие эту реальность поверх привычного мира. Кодзу не слишком старался, создавая антураж для своего цирка. Камни под ногами нарисованы небрежными мазками. Кусты — игра света и тени. Купол цирка в отдалении похож на линялую тряпку. И только луна выглядела настоящей.
Для человека все было идеально. Зрение духа отмечало несоответствия.
Рэй зажмурился, потряс головой, снова посмотрел на простирающуюся вокруг долину. Теперь он видел, как из каждой щели, из-под каждого камня на него смотрят сотни тусклых немигающих глаз. Пауки — маленькие и большие — пристально наблюдали. Слуги кодзу или его многочисленные оболочки, ждущие, когда хозяин придет и заполнит их своей истинной сутью.
Старясь не обращать на них внимания, заклинатель направился дальше. Сначала каждый шаг давался с трудом, возникала иллюзия, что он вот-вот провалится в трещину между двумя кусками пространства, неплотно подогнанными друг к другу. Но мир пожирателя мыслей держал крепко. Кое-где из земли рвались тонкие струйки белого пара. Они колыхались в ночном воздухе, похожие на маленьких призраков. Обрывки тех самых «нитей», которыми наметали эту реальность.
Проходя мимо, Рэй не сдержался, поднес к ним руку, и его задела прицельная волна грубой силы. Хранитель шевельнулся, выражая недовольство — по его мнению, надо было вести себя осмотрительней.
— Ладно, не дергайся, — сказал ему заклинатель тихо. — Пока тревожиться не о чем.
Рэй подумал — как живет наместник, находящийся под постоянным контролем своего дракона? Хотя тот связан с ним с раннего детства. Должен был привыкнуть.
Вершина холма приблизилась. Стал ощутим очень знакомый металлический запах крови. Пронзительный визг заглушил шум схватки.
У подножия склона продолжалась битва. Бело-красно-черные островки, отдельные группы не видели друг друга, разделенные магией кодзу. У каждой был свой «номер» в этом представлении.
Сверху донеслось тихое шипение. Рэй поднял взгляд и сжал копье так, что суставчатое древко врезалось в пальцы. По небу… тому, что только что было небом, ползали огромные пауки. Черные косматые туши лениво перебирали лапами по нитям паутины, натянутой между туч. Их глаза светились жадными белыми огнями. Снизу от сражающихся людей поднимались тонкие облачка силы, жизни, яркой агонии, и твари поглощали ее, раздуваясь все больше, источая острый запах плесени и сухих ядовитых грибов.
Возникло искушение ударить по ним заклинанием, но Рэй сдержался и начал спускаться. Под ногами захрустели кости разрушенных колесниц. В куче черных обломков лежали два трупа в красных мантиях, над ними метались обезумевшие шима, которые не могли оторваться от убитых хозяев. Духи то начинали рвать мертвые тела, то сцеплялись друг с другом. Их отчаянный вой заглушал звон стали и крики людей.
Рэй приблизился, существа бросились в его сторону. Он поднял копье, перерезал связывающие с погибшими людьми нити, а следующей формулой изгнал обоих. Увидел, как надорвалась канва мира кодзу, и шима, превращаясь в две бесформенные тени, скользнули в образовавшуюся щель. «Нить» сразу затянулась, скрывая место разрыва. Заклинатель подумал, что впервые реально видит результат магической манипуляции под названием «выдворение потусторонней сущности». Зрение хранителя давало все новые возможности.
Один из пауков стрелой метнулся вниз, схватил трупы и потащил прочь.
«Ну и мерзкое у тебя тут местечко, кодзу», — подумал Рэй, отворачиваясь.
Спуск был легким, только приходилось перепрыгивать через белые веревки паутины, лежащие на земле. Ловушки, сплетенные из нее, пока были пусты.
Серые камни, наваленные здесь, были очень похожи на настоящие, кусты пахли деревом и свежими листьями. Кодзу постарался как можно достовернее перенести фрагмент реальности, где проходил бой. Значит, ценил это «выступление».
Рэй перешагнул через длинную тонкую бечевку. Невольно вспомнился рассказ Сагюнаро, вычитавшего об удивительных свойствах паутины. Она может быть сухая, толстая и прочная для рамы и радиальных нитей, клейкая для ловчих спиралей и теплая, мягкая для коконов. Эта растянутая на земле явно предназначалась жертвам, притащенным сюда.
Испытывая нечто вроде любопытства, Рэй пошел быстрее, чтобы проверить свою версию. Первая бьющаяся группа — три шиисана и два человека. Все они как будто специально были выставлены на пути заклинателя. Персональный номер для гостя кодзу. Пожиратель мыслей постарался доставить ему удовольствие.
Земля под ногами сражавшихся была опутана белой клейкой сетью. Надежная ловушка не только не выпускала за свои пределы тела, но и крепко держала разум.
Маг в красном разодранном одеянии плел сложнейшие формулы, использовал невероятные заклинания, обретающие почти физическую форму, сыпал немыслимыми построениями, которые ослабляли неизгоняемых и даже не давали им приблизиться. Одной рукой он вплетал в свои убийственные конструкции все новые элементы, другой держал перед собой за шиворот второго мага, словно живой щит. Тот вопил от страха и боли, когда его задевали стрелы-когти шиисанов. Шима обоих бесполезными обрывками плащей висели за плечами, только сковывая движения.
В другое время Рэй разозлился бы от увиденной картины или почувствовал отвращение. Теперь его было сложно удивить человеческим коварством и жестокостью. Впрочем, все приходило к своему логическому завершению.
Заклинатель поспешил приблизиться к ним. Маг повернулся вместе со своим живым щитом, встретился взглядом с Рэем, и безумие, затмевающее его взгляд, на миг развеялось. Учителю Хейону дали время узнать своего ученика, но тут же за его спиной вырос еще один шиисан и ударом костяного клинка снес ему голову. Тело рухнуло в паутину. Получивший свободу пленник отпрыгнул прочь, затравленно оглянулся и только тут увидел бывшего сокурсника.
— Кодзу! — закричал он, глядя белыми, с расширившимися зрачками, выпученными от ужаса глазами на заклинателя. — Нет! Не трогай меня!
Шарахнулся в сторону, завыл, а потом вдруг начал жадно глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег, схватился за сердце, посинел и свалился на землю.
Торопиться уже не имело смысла. Рэй взглянул на копье, которое при должном желании можно было принять за паучью лапу, увидел в матовом наконечнике отражение своего бледного лица с желтым взглядом хранителя.
Он подошел к Казуми. Тот не дышал.
Умер.
От страха.
Жадно ворча, шиисаны бросились к двум неподвижным телам.
Рэй поднял копье, чтобы отогнать духов, но светлый пятачок сцены уже потух.
Заклинатель отвернулся и отправился дальше, следуя за поблескивающей нитью паутины. Она привела его к плоской площадке, на которой два человека отбивались от слуг Шарха.
Наставник из северного храма рубил неизгоняемых длинным бугедо, но те, не обращая внимания на удары клинка, продолжали наседать. Подле него защищался Никхир. Смуглое лицо румунгского мага заливала кровь из глубокого пореза на лбу, оскаленные зубы казались ослепительно-белыми на этой багровой маске. Его формулы отбрасывали шиисанов, но кольцо духов стремительно сужалось. На этот раз Рэй успел. В два прыжка оказался рядом. Магия хранителя, усиленная даром заклинателя, на несколько секунд дезориентировала духов.
— Мастер Акира! — крикнул Рэй, протягивая копье. Наставник ухватился за древко, но вытянуть его за пределы ловушки не удалось.
Никхир с лицом, перекошенным от гнева и отчаяния, прыгнул вперед, схватил противника поперек корпуса, рванул на себя, и оба рухнули на мечи шиисанов.
Рэй шагнул назад. Глубочайшее сожаление накрыло его. Но хранитель шевельнулся, отрезвляя внезапной болью. Надо было идти.
Через несколько шагов его ждала новая прекрасно выверенная композиция. Мастер Син защищал лежащего на земле Собуро, раненого или уже мертвого, разглядеть с такого расстояния было сложно. Длинный белый меч отражал атаки шиисанов, которые словно муравьи лезли из-под земли.
Рэй почувствовал острое желание броситься в центр схватки, чтобы помочь, но увидел плеть паутины, поджидающую его у самого края ловушки. Остановился. И зрение хранителя позволило ему увидеть все фрагменты боя сразу. Они накладывались друг на друга, переплетались, но можно было вычленить основное.
Сагюнаро сражался с Руамом. Меч — продолжение руки сталкивался с длинным железным посохом. Прежде бесстрастное лицо одержимого было искажено от ярости. Алая татуировка сочилась кровью. Шиисаны не решались подойти ближе, чтобы не попасть под бешено пляшущий клинок. Черно-белая пена волновалась вокруг водоворота сверкающей стали и серых росчерков костяного лезвия. Шима бросался на одержимого, но удары когтей духа как будто только придавали тому новые силы.
За ними луна высветила центр песчаной горы, где росло искривленное белое дерево. На его вершине, привязанное за руки, висело тело Торы. Из ее запястья текла кровь, падала вниз и разбивалась о ладони Гризли. Друг смотрел, как пригоршня наполняется алой жидкостью. На его лице было выражение такого ужаса, что Рэй подумал: как только живая чаша переполнится, случится нечто непоправимое. Он не знал, что именно. Но понял — это надо остановить как можно скорее.
По сыпучему склону холма взбирался Сикх, песок сеялся из-под его ног и стягивал мага вниз, а тот продолжал упорно лезть к прежней цели, отбрасывая руки шиисанов, тянущиеся из-под земли. Дух, привязанный к нему, бросался на неизгоняемых, отрывал их конечности, однако на их месте тут же возникали новые. Весь склон был усыпан черными ладонями, похожими на сухие листья.
— Символично, не правда ли? — прозвучал над ухом задумчивый, знакомый голос. — Это может продолжаться вечно. Это никогда не закончится. Они никогда не остановятся. Они будут убивать. Все. Всегда.
Рядом стояла Юи в своем кровавом роскошном наряде.
— Мы можем наслаждаться этим зрелищем веками. — Она протянула руку, указывая на разящие или уклоняющиеся от ударов фигуры.
Рэй посмотрел на духа, скрытого в образе девушки, и сказал вслух то, что понял уже давно:
— Я знаю, кто ты, кодзу.
Юи повернула к нему лицо, ожидая объяснений, выразительно приподняла красивые брови.
— Орудие возмездия, которое вышло из-под контроля. И я знаю истинные причины твоих поступков.
Дух внимательно слушал, в черных зрачках зажглись два отражения луны.
— Башня ордена — причина мучений хранителей. Я был там — все подвалы пропитаны болью, ненавистью, страхом. Вряд ли ты мог пропустить такое. Заклинатели причиняют страдания людям и духам, с которыми связаны, убивают… И ты должен их всех наказать.
Юи улыбнулась, с ее венца на лоб потекли струйки крови.
— Маги прошлого призвали тебя во время боя в Огире. Хотели, чтобы ты забрал их врагов, потому что считали, будто те — истинное зло, а они сами — справедливость. Но ты пришел и захватил и тех и других. Потому что на самом деле обе стороны были бездумно жестоки. Сражались, хотя могли договориться, выдирали духов из другого пространства и заставляли драться за себя.
В глазах девушки, внимательно слушающей его, загорелся безумный восторг, едва ли не счастье. Она ловила каждое слово и наслаждалась им.
— И ты остался на свободе. Тебя никто не мог остановить. Тебя привлекает зло. Ты стал забирать всех, кто им окружен. Даже тех, кто ни в чем не виноват. Только потому, что на них направлены ненависть и жестокость.
— Ты понял, — голос Юи приобрел звонкость металла, — ты единственный, кто понял. Потому что ты такой же, как я. Видишь боль, агрессию, озлобление и караешь за них.
Рэй хотел возразить, но череда воспоминаний промелькнула перед глазами.
Драка в переулке, попытка причинить как можно больше вреда кодзу, мучившему людей, убийство Мартэна, добивавшего Сагюнаро, разрушенная Башня, выпущенные хранители…
Юи коснулась его плеча окровавленной рукой и начала обходить заклинателя, скользя пальцами по спине, второму плечу, груди, словно плела невидимую паутину. На коже оставались тонкие красные полоски.
— Ты так хорошо договариваешься с хранителями и защитниками, потому что видишь их боль. Они не там, где должны быть. Их появление — награда за смелость, талант или ум. Но их привязывают к людям, прибивают невидимыми гвоздями, и они не могут уйти… — Она встала лицом к лицу к Рэю и продолжила: — Ты так хорошо договариваешься с разрушителями и карателями, потому что видишь и нашу боль тоже. Часть из нас порождение человеческой жадности, недальновидности, жестокости. Другие — ответ на нее. Мы должны приходить, наказывать за них и уходить. Но нас держат здесь, используют как оружие. А ты пытаешься понять. Всегда пытался. Гин, ярудо, безумный Гихар, твой друг шиисан, пожиратель мыслей…
— Да, кодзу, быть может, мы с тобой похожи, — сказал Рэй, глядя на сражение. — Но кроме зла и несправедливости я ценю еще и симпатию, привязанность, самоотверженность…
Мастер Син схватил Собуро за плечо и швырнул в сторону, подальше от неизгоняемых, принимая на себя удары костяных мечей. Гризли продолжал удерживать кровь Торы в ладонях, а по лицу его текли капли пота, Сагюнаро бился с Руамом и направлял толпу шиисанов на Сикха, рвущегося к его друзьям.
— Хочешь, покажу тебе мой мир? — спросил Рэй. — Мою справедливость.
Вместо ответа дух взялся за копье и резко прижал к груди заклинателя. Его заинтересовала новая игра.
Рэй удобнее перехватил древко, развернулся и направился к первой ловушке.
Наконечник перерезал самое слабое место в паутине, и юноша прыгнул вперед. Внезапное появление Рэя в первый миг ошеломило не только мастера Сина, но и неизгоняемых. Оружие кодзу действовало не хуже яри с вселенным в него безликим. Несколько ударов отшвырнули духов, превращая их в сморщенные, сухие лоскуты, разметали по силкам.
— Выход — здесь.
Заклинатель воткнул копье в землю, хранитель подсказал точное место приложения сил — тонкую нить разрыва. Куски пространства разошлись, пропуская немного солнечного света с той стороны.
— Рэй? — Мастер Син уставился на юношу, который не так давно полумертвый висел на колеснице мага.
Теперь тот стоял рядом, готовый отразить любое нападение. Оружие в его руке больше напоминало оторванную конечность кодзу, а хищный желтый взгляд скользил по земле. Мускулистое тело, покрытое кровавыми полосами, напряжено, словно пружина, и едва новый черно-белый дух попытался подняться из-под земли, как Рэй вонзил в него копье.
— Уходите. Быстро!
— Как тебе удалось…
Спастись, обрести оружие, легко перемещаться по миру-ловушке — заклинатель мог бы спросить о многом, но ученик Хейона сверкнул на него нечеловеческим взглядом, отвечая сразу на все:
— Договорился с кодзу. И вам лучше уйти, пока он не передумал.
Мастер Син больше не задавал лишних вопросов. Взвалил на плечи по-прежнему неподвижного Собуро и шагнул в разрыв, который Рэй расширил, вонзив копье в землю и сильнее распоров черную ткань. Несколько секунд дыра держалась, а затем лениво затянулась.
Громкий вопль сотряс неподвижный воздух. Заклинатель обернулся. Сагюнаро широкими мощными ударами теснил Руама к толпе подвывающих от нетерпения шиисанов. Бело-красная кожа одежды развевалась за его плечами. Кровь широким веером летела с клинка.
— Хотел удержать меня? — Голос Сагюнаро вибрировал от гнева и был совсем человеческим. — Хотел подчинить?!
Посох мага разлетелся от мощного удара. Еще немного, и одержимый зарубил бы своего давнего врага, но в этот миг земля под его ногами прогнулась, словно не выдерживая веса, и он провалился по колено.
Руам рассмеялся.
— А я все думал, как долго ты еще продержишься. — Парализующая формула широким кольцом охватила неизгоняемых, лишая их возможности шевелиться. — Это мир кодзу, друг мой, и он не может долго держать другого духа, тем более такого мощного, как Шарх. А ты все больше и больше тянешь в себя его силу… вот смотри.
Черно-белые тела стали светлеть, таять, размываться. Сагюнаро рванулся, но его утянуло глубже, костяной клинок увяз в одной из трещин между паутины, и белые блестящие нити начали опутывать пленника.
— В другое время ты бы выбрался. Кодзу просто выбросил бы тебя отсюда, но, к несчастью для тебя, здесь вместе с тобой остаюсь я. — Руам подобрал обломки посоха, приложил один к другому по линии слома, и оружие снова стало цельным. — Боюсь, Шарх получит лишь твое обезглавленное тело.
Сагюнаро дернулся еще раз, произнес нечто свирепо-шипящее. Руам снова рассмеялся:
— Не трать силы. Проклятия шиисанов на меня не действуют.
Поднял посох, блеснувший сталью, размахнулся. Движение магического оружия было быстрым, но коротким — черное копье приняло на себя удар, который должен был размозжить голову неизгоняемому. Руам невольно сделал шаг назад.
Рэй, не выпуская из поля зрения мага, перерезал паутину, оплетающую одержимого, протянул руку, Сагюнаро ухватился за нее человеческой ладонью и выбрался на поверхность. Заклинатель перевернул копье, воткнул его в землю — и та перестала волноваться под ногами шиисана.
— Сегодня я выступаю за кодзу, — сказал он магу и, продолжая держаться за древко, отступил в сторону.
— Значит, покровитель дает тебе поиграть в своем мире? — произнес Руам, и в его голосе прозвучала бессильная злоба. — И чем же ты заслужил такую честь?..
— Вероятно, не пытался привязать к себе цепями, как вы своих шима, — отозвался Рэй.
Больше Руам не смог задать ни одного вопроса. Сагюнаро вновь ринулся на врага. Схватка была короткой и свирепой. Маг едва успевал отбивать удары клинка, отступал, вновь бросался вперед, но было видно, что силы его заканчиваются и шиисан превосходит его ловкостью. Он не успел уклониться от очередного выпада.
Меч вонзился в грудь Руама.
— Ты убил Нару! — прошипел одержимый в лицо побежденного, побелевшее от боли.
— Это ты убил Нару, — прохрипел тот, схватился за клинок, не замечая, что режет пальцы об острые края кости. — Она вернулась из-за тебя… Посчитала себя виноватой… не смогла тебя бросить…
Сагюнаро вонзил меч еще глубже, сокращая расстояние до врага:
— Она помогала мне. Пыталась сохранить во мне человека.
— Почему же ты… не спас… ее?
— Меня не было. Рядом. Но теперь я здесь. — Он повел слепым взглядом в сторону Рэя, его голос завибрировал от гнева: — Убей его. Устрой для него камеру пыток.
— Он повержен. Этого достаточно, — ответил заклинатель, зная одно: только человеческие чувства — боль, отчаяние, желание отмщения — могли заставить просить Сагюнаро о мести за девушку. Шиисану было бы все равно.
Одержимый вырвал клинок из тела мага, и тот упал на землю, лицом в паутину. Повернулся к Рэю. Белый лик, красные линии на нем. Словно насмешка над цветами рода Иширо. Слепые глаза, хищные ноздри… «если он уже не человек… освободи его…»
Рэй усмехнулся. «А кто я сам? Человеческое подобие кодзу, заклинатель с вселенным хранителем-ярудо».
Он выдернул копье из земли, и Сагюнаро снова потянуло прочь.
— Нет! — крикнул тот, пытаясь уцепиться за землю клинком. — Еще не все! Не все мертвы!!
Жажда мести заставляла его рваться обратно в мир, который не был предназначен для него.
Но на этот раз неизгоняемого было некому удерживать. Шиисана выбросило в реальность.
Остались только обрывки паутины и мертвое тело мага, над которым медленно гас лунный свет.
Сагюнаро был прав.
Еще не все.
Рэй развернулся и пошел к песчаной горе.
Последняя арена.
Сикх продолжал подниматься, но было видно, что каждый шаг дается ему с огромным трудом.
Заклинатель ступил на осыпающийся склон и понял, почему маг прилагает столько усилий, чтобы двигаться. Песок ускользал из-под ног, пытался обвиться вокруг щиколоток пыльной змеей. Рэй сделал несколько шагов, преодолевая сопротивление, но съехал обратно, к началу пути. Тогда он оттолкнулся древком от земли, запрыгнул на откос и воткнул в него копье. Шелестящая масса тут же потекла вниз, обнажая основу холма. Паучьи лапы, тысячи высохших паучьих лап, бережно уложенных, переплетенных одна с другой, между ними торчали клочья старой шкуры, обломанные когти. Похоже, кодзу решил соорудить пьедестал из своих старых, сброшенных обличий. И на его вершине воздвигнуть алтарь — старое высохшее дерево.
Песок несся все быстрее, поднялся настоящей волной и захлестнул Сикха. Тот смог удержаться на склоне, ухватившись за обломок скрюченной ноги, торчащей изогнутым корнем. Но его на краткий миг ослепило и дезориентировало. Черные волосы мага, закрученные длинными жгутами, побелели от пыли, красное одеяние стало похоже на тряпку, кожаный панцирь покрылся царапинами. Алые полосы, пересекающие лоб и ввалившиеся от усталости щеки, потускнели, почти смазались.
Рэй выдернул копье из щели между двух конечностей и быстро начал подниматься наверх.
Сикх оглянулся, произнес что-то беззвучно, его смуглое лицо со сросшимися бровями и длинным крючковатым носом исказила хищная ухмылка. Заклинатель вскинул оружие, и молния формулы ударила в него, поглощая магический заряд. Наконечник отрастил еще пару шипов, древко потеплело.
Маг сжал зубы, издав короткое рычание, словно голодный пес, у которого собираются отобрать долгожданную кость, отвернулся от Рэя, который быстро догонял его, и снова начал карабкаться наверх.
Заклинатель в азарте погони был уверен, что очень скоро настигнет его, хранитель видел, как утомлен противник. Улавливал частое, затрудненное дыхание, слышал, как колотится сердце, движения врага стали менее энергичными, он с усилием вытаскивал ноги из песка.
Но за секунду до того, как Рэй догнал мага, кровь Торы переполнила ладони Гризли. Алая капля поползла по его пальцам, переливаясь через край, полетела вниз, и, едва коснулась переплетения костей — холм задрожал. Заклинателя едва не сбило с ног, паучьи останки закопошились, собираясь то ли расползтись, то ли преобразиться во что-то иное. Крик Гризли ударил по ушам. Рэй вскинул голову, пытаясь разглядеть происходящее на вершине. Дерево с телом Торы, медленно вращаясь вокруг своей оси, погружалось в склон, и обезумевшие кости, хрустя и скрипя, поднимались и неторопливо опускались. Гризли не было видно. Заклинатель бросился к девушке, надеясь успеть допрыгнуть до нее, но его подбросило в воздух и потащило вниз.
Падение было недолгим. Рэй почти не почувствовал удара о землю и сразу вскочил. Глубокая темнота разбивалась бледным светом, который излучал наконечник оружия кодзу. Заклинатель ощутил рядом с собой движение и отреагировал еще до того, как успел оценить опасность. Развернулся и подставил древко. На него рухнул меч, но не перерубил, а отскочил со звоном.
Сикх размахнулся, чтобы нанести новый удар, Рэй принял его на копье, оттолкнул мага. Удар шима оказался более точным, плечо обожгло, но хранитель тут же залечил рваную рану, нанесенную духом.
Мрак начал рассеиваться. Стали видны полукруглые ступени, выложенные из длинных паучьих лап, арена из лоскутов черной щетинистой кожи. Еще один осколок мира кодзу, еще одна сцена…
Маг был сильнее. Опытный воин, который умел не только сплетать формулы, но и сражаться. Рэя выручала лишь ловкость и быстрота реакции. Уворачиваясь от выпадов меча или отбивая их, заклинатель пятился по манежу, пытаясь найти слабое место противника. А тот продолжал уверенно нападать, и на его лице появилась презрительная усмешка сильнейшего. Шима бросался сверху, и, если бы не ярудо, Рэю пришлось бы очень туго.
Боковым зрением он видел, как на ступенях стали появляться размытые силуэты зрителей. Неподвижные, застывшие, оцепеневшие фигуры сидели не шевелясь и смотрели на двух сражающихся врагов. Руам с пронзенной грудью, Ари в мокрой от крови мантии, мастер Акира с бледным, выразительным лицом велесца, Хейон, Нара… Все заклинатели и маги, кто погибли в этой войне.
Рэй понял, что снова оказался на арене. Под ногами поблескивала паутина, захлестывая ступни липкими нитями. Ловушка, в которую он все-таки попал, захлопнулась, он перестал быть «всемогущим кодзу». Дух, наблюдающий за стремительным развитием событий, должно быть, аплодировал, представление получалось сложным и многогранным: заклинатель поиграл немного главную роль повелителя цирка — карал и миловал по своему желанию, а потом вот так внезапно для себя снова превратился в марионетку. Вынужденную действовать по правилам этого мира и его настоящего владельца.
Хранитель обжег холодом, и Рэй едва успел парировать новый удар. Отпрыгнул в сторону, разрубил формулу, брошенную Сикхом, и вернул ему свою. Тот разбил ее и рассмеялся:
— Щенок! Мальчишка! Сейчас сдохнешь.
Маг сделал обманный выпад и мгновенно рассек плечо Рэя узким лезвием, кровь хлынула на руки заклинателя, древко копья стало скользким. Хранитель еще не успел затянуть порез, как сверху бросился шима. Рэй вскинул оружие, защищаясь от духа, и получил укол в солнечное сплетение. Казалось, клинок Сикха задел тот самый дар, из которого черпалась магия. Перед глазами юноши сверкнула белая вспышка. Боль сковала все тело, но лишь на миг и отхлынула — ярудо увидел слабое место в цепи, связывающей пленного шима с магом. Рэй ударил, дух издал долгое оглушающее шипение, агосимец дернулся, выдохнул ругательство сквозь сжатые зубы — и бросился на противника с еще большей яростью. Его меч превратился в раскаленную молнию, заклинатель едва успевал уклоняться.
Копье звенело, сталкиваясь с клинком. Хранитель принимал на себя атаки шима, отдавая все свои силы на исцеление укусов, ран, глубоких рваных царапин…
Два человека кружили по арене под мертвыми взглядами мертвых зрителей. Один в поврежденном доспехе из алой кожи, другой покрытый полосами красной крови…
Пожирателю мыслей должно было это нравиться — боль, текущая кровь, ярость противников.
Сикх без труда отбил атаку заклинателя, размахнулся, ударил рукоятью меча в лицо — тот сумел увернуться, однако навершие эфеса рассекло скулу, а через секунду лезвие распороло бедро. Рэй упал на колено, но, упершись копьем в землю, рывком заставил себя подняться. Парировал новый выпад усмехающегося мага и снова отступил.
Ненависть слепила не меньше крови, льющей из пореза над бровью, оставленного шима. Больше всего заклинателю хотелось вонзить оружие в Сикха, отомстить за боль и унижение. И это желание становилось сильнее, затмевая все остальное, стирая инстинкт самосохранения.
Дух сбил его с ног. Рэй вскочил, не обращая внимания на новые ссадины и ушибы, которые бросился лечить хранитель. Поднял копье, которое становилось все тяжелее, увидел насмешку на смуглом лице воина, снова испытал прилив ярости, ощутил, как жаждет убить его. И неожиданно понял:
«Именно за это кодзу выбрал меня».
Он машинально отбил еще один удар, уклонился от меча, просвистевшего рядом, одновременно пытаясь осознать.
Поймал взгляд мага, в котором тоже горела ненависть и жажда победы.
«Этот бой может длиться вечно. Как и все происходящее в мире кодзу», — подумал Рэй, размазывая по щеке дорожку крови.
«…Они все ходят по кругу. Им никогда из него не вырваться. Вы все — пленники ненависти, мести, страха, своего мира…»
Люди сами загоняли себя в паутину пожирателя мыслей — живого орудия возмездия, сами разыгрывали свои роли убийц или жертв.
«Я ни то и ни другое. Не пленник, не палач. И законы этого мира — не для меня».
Рэй остановился.
В реальности он бы никогда этого не сделал. Заклинатель привык действовать, сражаться до последнего, искать выход в самой критической ситуации, находить и снова сражаться.
Но это был другой мир. Не физический. Подчиняющийся иным законам. Созданный кодзу, призванным теми магами, что нарушили в древности равновесие пространства духов и людей.
«Хранители и защитники — не убийцы, каратели и разрушители не убийцы тоже, — мелькнула быстрая мысль. — Им навязали чужие, человеческие роли… А нам навязали страх перед ними».
Он развернулся к Сикху и не дрогнул, когда клинок рассек его ключицу.
Должен был рассечь, но разрезал пустоту.
А затем маг начал оглядываться, метнулся в сторону, и его меч стал разить несуществующего врага. На него же набрасывался дух.
Заклинатель смотрел, как человек сражается с тенью, образом врага, которого выдумал сам. И начинает проигрывать. Он спотыкался, покрывался ранами, нанесенными невидимым оружием невидимого Рэя. Рычал от бессилия, вновь бросался вперед и получал новые порезы.
— Браво, — тихо прозвучал рядом голос кодзу.
Личина красивой девушки сползла с духа, словно старая кожа. Костлявое существо в драной мантии заклинателя смотрело пустыми, холодными глазами.
«Нужно было всего лишь разделить две реальности, — подумал Рэй. — Кодзу не случайно назвали пожирателем мыслей. Его мир — порождение чужих разумов, он существует лишь в сознании, дух питается чужими фантазиями и воссоздает их. И как только я удержал себя от жажды уничтожить врага — тот начал уничтожать себя сам, потому что придумал этот бой, желал его».
— Те, кто готовы убивать, видят вокруг только убийство. Для них это единственный выход. Даже наказание выдумывать не надо, они сами найдут его для себя, — криво улыбнулся кодзу.
— Если бы люди могли изгнать насилие из мыслей, то и в физическом мире не стали бы убивать, причинять боль, ненавидеть. И тот круг, в который ты их загоняешь — разорвался.
Рэй протянул копье.
Кодзу взял его.
— Ты пока не подходишь для моего мира, заклинатель. — Пожиратель мыслей посмотрел на древко, и оно начало неспешно меняться, истончаться, выцветать до тех пор, пока не превратилось в нить паутины, медленно втекшей в ладонь духа. — И только что доказал это. Тебе лучше уйти.
Сикх на арене захрипел, падая на колени, — всегда покорный дух развернулся и впился ему в шею. Душил, рвал когтями и вопил, ощущая скорое освобождение.
— Я заберу своих друзей.
— Если сумеешь.
Рэй пошел прочь с арены, видя, как исчезают силуэты погибших союзников и врагов. Оглянулся на костлявую фигуру в развевающихся одеждах.
Кодзу неторопливо повернул голову и произнес одну из сотен пословиц, которыми был забит так же, как его собственная кладовка пауками:
— По росту человека и тень.
Дух растянул пасть в знакомой скептической ухмылке, а затем, словно воплощая в реальность это высказывание, стал расти, заполнять собой все пространство цирка, втягивать в свое черное тело арену, ступени, мертвого Сикха, превратившегося в тень, весь мир…
Рэй понял намек, повернулся и поспешил прочь. Ему в лицо дул ветер, мимо проносились размытые очертания неясных предметов, сломанных человеческих фигур, облака и лунные блики.
Хранитель продолжал указывать дорогу — последний обрывок паутины вел через темноту на освещенную луной площадку. Крошечный, залитый бледным светом пятачок. В центре песчаного круга стояло белое, высохшее, искривленное дерево. Издали уже можно было разглядеть человеческий силуэт, прильнувший к белому стволу. И второй у его подножия.
Картина, которую Рэй уже видел. И она выглядела бы почти мирно. Вот только совсем рядом, в нескольких десятках шагов, — земля шла трещинами, проседала, шаталась, откалывалась и беззвучно срывалась огромными кусками в пропасть, разинувшую огромную ненасытную, голодную пасть.
Кодзу не мог не оставить напоследок подарок в своем стиле. Он готов был выкинуть из своего мира заклинателя, но его друзьям рассчитывать на подобную снисходительность не приходилось.
Рэй бросился вперед, забыв об усталости. Взгляд хранителя очень четко указывал тонкие линии следующих разломов. И падения высохшего скрюченного дерева осталось ждать не так долго.
Тора, сжав коленями обломок толстой ветки, торчащей из ствола, пыталась развязать веревку, стягивающую запястья. Дергала, вцепившись зубами, тянула узлы, но не могла справиться с путами кодзу.
— Гризли! Проснись! — крикнула она.
Но тот, привалившись к стволу, уронил голову на грудь и свесил руки между колен. Неподвижный, застывший, казалось, он даже не дышал.
Еще один пласт земли рухнул в провал. Дерево содрогнулось. Девушка крепче обвила ногами ветку, чтобы не сорваться с ненадежной «трапеции».
— Тора, держись! — Рэй подбежал, отчаянно жалея, что у него нет оружия.
Она изогнулась всем телом, чтобы посмотреть, кто зовет, увидела заклинателя, и ее лицо осветилось бешеной радостью.
— Рэй! Осторожно!!
Тонкая трещина пробежала по земле. Он перепрыгнул через нее, схватил Гризли за плечо, толкнул. Однако друг, вместо того чтобы прийти в себя, завалился на бок. На лице никаких красок жизни, ладони обожжены, словно он держал в пригоршне огонь, а не кровь Торы, и только движения глаз под закрытыми веками показывали, что он жив. Но находится в плену кошмаров кодзу.
— Давай же! Поднимайся! Мне нужна твоя помощь!
Рэй еще раз встряхнул тяжелое тело, размахнулся и влепил крепкую пощечину, голова Гризли мотнулась, но тот не очнулся. Слишком глубоко затянула его иллюзия пожирателя мыслей.
Рэй так и видел ухмылку духа: «Ну и кого будешь спасать? Выбирай, или тот, или эта».
Он поднял голову, окинул взглядом площадку, оценил опасность, грозящую обоим. Ухватил Гризли под мышки, оттащил в сторону, бегом вернулся к дереву и, не давая себе отдышаться, забрался на ветку ниже той, где была привязана Тора.
— Ножи! — Она указала взглядом на свой широкий пояс. — Достань!
Рэй, сохраняя равновесие, потянулся к ней, обхватил одной рукой за талию, второй вытащил из кожаного кармашка маленький кинжал, выпустил девушку, сжал в зубах костяную рукоятку и стал карабкаться выше, чтобы дотянуться до веревки. Сук подозрительно хрустнул, когда заклинатель встал на него, но пока держал их общий вес. Тора, напрягая кулаки, постаралась как можно сильнее натянуть веревку, чтобы было удобнее перерезать ее. Лицо девушки лоснилось от пота, красные прядки липли ко лбу. Тело, застывшее в неудобной позе, дрожало от напряжения.
Волокна подавались нехотя, лезвие вязло в них, словно они были сплетены из паутины.
— Скорее. — Девушка глянула в сторону провала, стиснула зубы, изо всех сил стараясь помочь ему и порвать недорезанные нити.
— Вот так и пожалеешь о клинке шиисана, — выговорил Рэй, не прекращая перепиливать путы кодзу. — Он разрезает любые узлы. Даже магические.
Тора еще раз кинула взгляд вниз и крикнула:
— Держись!
По примеру цирковой гимнастки заклинатель крепко обхватил ствол и сжал его ногами. Дерево заскрипело, дернулось и наклонилось. Трещины под ним, похожие на юрких змей, подтачивали корни. Девушку подбросило на ее ненадежной ветке.
Заклинатель снова протянул руку и, стараясь не задеть запястья Торы, перетянутые и распухшие, поддел лезвием веревку. Та начала подаваться.
— Еще немного!
Она изо всех сил дернула, и последние волокна лопнули. Но победный крик девушки был заглушен громким треском. Рэй отбросил нож и схватился за ненадежную, шатающуюся опору ствола. Тора уцепилась за нее же обеими руками.
Дерево рухнуло. Две трети его застыли над пустотой, часть корней вывернуло из песка, другие все еще цеплялись за зыбкий грунт. И оставалось несколько мгновений до того, как они лопнут, или кусок земли, оторванный невидимой рукой, полетит в пропасть вместе с двумя людьми, уцепившимися среди сучьев.
Рэй чувствовал спиной бездну, над которой висел, она жадно наблюдала за ним глазами невидимого кодзу — за безумцем, которому дали шанс покинуть этот мир, а он пытается вытащить отсюда тех, с кем дух поиграл бы еще. Тора балансировала на своей трапеции, которая вполне могла стать последней. Ее красные волосы развевались над чернотой пропасти, руки уверенно держались за белый искривленный сук, тренированное тело готово выполнить очередной опасный трюк, в лице не было страха, только сосредоточенное внимание. Она попыталась перебраться ближе к юноше, но дерево резко качнулось. Корни оборвались. Ловушка Торы, превратившаяся было в спасительную соломинку, заскользила вниз.
И замерла.
Рэй вскинул голову. Навалившись всем телом на ствол, Гризли держал его, не дав соскользнуть в пропасть. Мышцы на его руках вздулись, по искаженному лицу градом катил пот.
— Давай! — велел заклинатель Торе.
Она попыталась осторожно продвинуться вперед, к краю обрыва, но дерево, задрожав, словно живое тело, опять поползло, увлекая вместе с собой Гризли, как тот ни старался зарываться каблуками в землю, чтобы найти упор.
— Он нас не удержит, — сказал Рэй, и Тора, услышав в его голосе спокойную уверенность человека, принявшего какое-то решение, быстро спросила:
— Что ты хочешь?
Рэй еще раз посмотрел вниз, чтобы убедиться: то, что он заметил с помощью хранителя секунду назад — действительно реально. Тонкая белая паутинка, стягивающая разрыв между двух пространств.
— Прыгаем.
— Разобьемся.
— Один раз я уже убил тебя в мире кодзу. Больше не допущу этого… Гризли! — закричал он. — Здесь внизу выход! Я его вижу! Сейчас открою!
Друг закрыл глаза от напряжения и кивнул, показывая, что понял и знает, как действовать дальше.
— Тора… — Рэй протянул руку, готовясь приоткрыть невидимую дверь, и велел: — Давай. Сейчас!
Она разжала ладони, оттолкнулась и полетела вниз — стремительная комета с развевающимися красными волосами. Заклинатель прыгнул следом, успел заметить, как в пропасть шагнул Гризли… И разодрал заклинанием непрочную грань между цирком кодзу и реальностью.
В глаза ударил солнечный свет. Белое слепящее облако поглотило беглецов, чернота над головой захлопнулась. Лицо овеял запах нагретого камня, сухой травы и недавней смерти.
Тора оказалась на земле первой. Легко спружинив, удержала равновесие и тут же отпрыгнула в сторону, чтобы Рэй не сбил ее с ног. Мгновение спустя рядом рухнул Гризли.
Девушка, оглядываясь, подняла руку, чтобы отбросить с лица растрепанные волосы, и заклинатель заметил, что по ее левому запястью вьется красная, изломанная строчка — древние письмена, отпечатавшиеся на коже. Рэй разобрал всего два слова — «вперед» и «вечность».
Гризли, тяжело дыша, сидел на земле и смотрел прямо перед собой. Его лицо все еще сохраняло бледность, хотя он постепенно приходил в себя. И можно было только догадываться, какие иллюзии подсунул ему дух… Рэю тоже очень хотелось сесть, а еще лучше растянуться на горячей земле, закрыть глаза и забыть обо всем пусть всего лишь на пару часов. Но он знал, что мечтать об отдыхе рано.
Кругом простиралась каменная пустошь, над ней возвышался храм кодзу. Зловещий, молчаливый, мрачный, окруженный вечной тенью. Все вокруг было завалено трупами, разбитыми колесницами, черными хлопьями, оставшимися от тел убитых шиисанов.
Кроме двух заклинателей и цирковой гимнастки здесь были еще трое. Высокий, широкоплечий человек опустил на камни спутника, не приходящего в сознание, и начал разворачивать формулу вызова целителя. Красно-белая фигура с мечом вместо руки несколько мгновений стояла неподвижно, как будто привыкая к яркому дню, а затем направилась в сторону Рэя.
— Ну с этим вы сами разбирайтесь, — решительно сказал Гризли, поднялся с видимым трудом и похромал к мастеру Сину и Собуро.
Сагюнаро приближался. Неторопливо, плавно, стремительно. Его движения не были движениями человека, ограниченного законами этого мира. И его не останавливало солнце, которое обычно сдерживало шиисанов. Теперь, глазами хранителя, Рэй четко видел. Грани, отделяющей духа от человека, больше не было. Один растворился в другом. Красно-белая сущность с безграничной мощью внутри.
Заклинатель заметил жадный взгляд охотника, устремленный на Тору. Ему была знакома эта поза хищника, готового одним прыжком схватить жертву. Шиисан начинал выслеживать добычу, и Рэй, пересилив себя, сделал шаг ему навстречу.
— Сагюнаро…
Звук знакомого голоса заставил его остановиться.
Слепое лицо повернулось в сторону заклинателя, дрогнули ноздри, меч опустился — узнал.
Тора пристально смотрела на неизгоняемого. Подняла было руку, но тут же опустила ее.
До одержимого долетел знакомый теплый запах. Он чуть наклонил голову, жадно втягивая воздух. Рэй держался рядом, внимательно наблюдая, хотя меньше всего хотел быть сейчас между этими двумя.
— Ты изменился, — сказала циркачка негромко, спокойным, уверенным голосом, каким, по всей видимости, разговаривали дрессировщики с особенно опасными хищниками.
Взгляд Сагюнаро остановился на запястье девушки, где вилась полоска алой надписи. Шиисан чуял отголосок магии свитка, слитого с человеческим телом.
— В труппе такой образ, как у тебя, произвел бы фурор.
— Цена за этот грим слишком высока. — Сагюнаро улыбнулся едва заметно, слегка удивив Рэя такой вполне человеческой реакцией.
— Зато какой эффект, — с искренним одобрением цирковой артистки, привыкшей получать и оценивать необычные роли, произнесла Тора. Заклинатель видел, как дрогнуло при этом белое горло девушки.
Она держалась так, будто не произошло ничего особенного. Но ему стало ясно, чего ей стоит на самом деле попытка успешно скрывать свои истинные чувства, вызванные этим преображением.
— Знал, что ты одобришь. — Взгляд Сагюнаро снова метнулся на запястье девушки, а затем устремился на Рэя, и тот утвердительно опустил веки, показывая — ему известно, что именно скрыто на руке гимнастки.
— Только жаль, что ты мне больше не напишешь. — Тора снова улыбнулась, как будто не было ничего более естественного, чем по-дружески шутить с шиисаном. — Мне бы хотелось узнать о жизни в подземных чертогах духов.
— Не думаю, что мне стоит отправлять неизгоняемого с письмом в твой цирк. Он не станет участвовать в представлении, как удо. — Сагюнаро чуть шевельнулся, и хранитель Рэя увидел, как его багровая аура стала наполняться алыми полосами. Близость к человеку все больше обостряла в нем охотничьи инстинкты, и он уже с трудом их сдерживал.
— Тебе пора, — очень тихо сказал заклинатель девушке.
Она кивнула, посмотрела на Рэя, и тот снова увидел в ее глазах далекий, тщательно скрытый отголосок боли.
— Сагюнаро, надеюсь, у тебя все будет хорошо, — произнесла Тора быстро и тут же усмехнулась над своим пожеланием, видимо посчитав, что для шиисана оно прозвучит смешно и нелепо.
— Надеюсь, ты никогда больше не увидишь никого из моих слуг, — отозвался он серьезно. — И меня тоже.
Тора наклонила голову, понимая, что именно одержимый желает ей — покоя и безопасности.
Мельком взглянула в сторону Рэя, отвернулась и направилась к мастеру Сину и Гризли, внимательно наблюдающим за ними издали.
— Спасибо. За все. За всех. — Голос неизгоняемого рядом с Рэем прозвучал негромко, властно и отрывисто.
Он еще раз втянул воздух, чуть повернулся, прислушиваясь, и произнес с удовольствием:
— Ты убил их.
— Да.
Глубокий вздох, полный удовлетворения, прозвучал почти по-человечески.
— Отец… жив?
— Значит, ты все-таки слышал, что я говорил тебе, когда меня волокли на этой повозке? — невесело улыбнулся Рэй. — Надеюсь, да. Он был ранен в бою у храма, но хранитель уже лечил его.
Сагюнаро повернул лицо в сторону. И, повинуясь слепому взору, рядом начали появляться его слуги. Шиисаны приближались и, не доходя нескольких шагов, опускались на землю, наклоняли головы, прятали взгляды, словно боясь смотреть на него. И скоро камни вокруг оказались закрыты черно-белым живым ковром, который тянулся к высокой фигуре в центре.
— Сагюнаро, мне жаль, что тебе пришлось пережить это искажение.
Его лицо не выражало никаких чувств. Вряд ли для него теперь имело значение, как он жил прежде.
— Я — тот, кем должен быть.
— Кто же ты теперь?
— Шарх, — ответил он с легкой, такой знакомой улыбкой. — Он часть меня. Я часть его, и все они — тоже я. Их сила моя.
Тела неизгоняемых зашевелились и единым пестрым потоком хлынули под землю.
— Если будет нужно, — сказал Сагюнаро. — Позови. Я приду.
Закрыл глаза, запрокинул голову, и его накрыло черно-белой волной, увлекая в огромные, прохладные, величественные дворцы шиисанов.
Каменная площадка перед храмом вновь опустела.
Рэй оглянулся. Поднял руку, показывая Гризли и Торе, что все в порядке, и медленно направился к ним.
«Я опять поступил по-своему, — думал заклинатель, входя в густую тень, которую отбрасывало здание, — не убил Сагюнаро, хотя тот перестал быть человеком… договорился с кодзу…»
Хранитель легким холодом коснулся пальцев, то ли предупреждая, то ли прося о чем-то. Со стороны святилища пожирателя мыслей послышался едва слышный шелест щетинистых лап, повеяло ледяным воздухом, тонкий лучик лунного света пробежал по земле.
— Любой из вас может оступиться, — прозвучало над ухом знакомое вкрадчиво-саркастическое. — Заклинатели, твои друзья, или ученики… Сегодня ты увел их, но никто не знает, что будет завтра, через год или тысячу лет. Даже ты.
Тень храма осталась позади.
— …Я наблюдаю, Рэй, — голос кодзу постепенно таял в темноте. — Я все время наблюдаю за вами. Помни об этом. Я смотрю.
КРАТКИЙ СПРАВОЧНИК
ПОТУСТОРОННИХ СУЩЕСТВ АКАНЭ [3]
Анагато— дух защитник полей. Похож на маленького зверька, отдаленно напоминающего ласку, но покрытого зеленоватым мехом и с круглыми изумрудными глазами. Его можно подманить на поле подношением в виде хлеба из того злака, который растет на этом участке земли.
Анносу— дух защитник и хранитель детей. Основной образ, который принимает, если показывается людям, высокий сильный юноша лет восемнадцати — добродушный, заботливый, веселый, знает множество занимательных историй. Черты характера, которые привлекают эту высшую сущность: смелость, открытый нрав, дружелюбие, любознательность. Может заботиться об особенно понравившемся ребенке, даже когда тот вырастет, всю жизнь помогая, уберегая от опасности или предупреждая о ней.
Аори— высший дух. Повелевает стихией воздуха и обладает огромной силой. Свободолюбивое гордое создание, далекое от человеческой жизни. Сравнимо мощью только со стихийным духом — драконом. Привязанное к земле, может быть непобедимым стражем и хранителем, но для того, чтобы повелевать аори, заклинатель должен иметь выдающиеся магические способности и знания. Является в образе прекрасной, юной девушки.
Аруксин— дух, похожий на лохматую жабу с длинным хвостом. Имеет неприятную привычку поедать все, что попадается ему на глаза, и выплевывать содержимое желудка в человека, оказавшегося рядом. Не опасен, если его не беспокоить.
Безликий— сущность, напоминающая призрака, не отвечающая ни за что в мире и не покровительствующая никому из живых. Безликие часто появляются возле текущей воды и подолгу смотрят на нее. Умеют вселяться в различные предметы. Опасны, коварны, сильны и очень жестоки.
Биб— дух хранитель мелких зверушек. Существо, размером и внешним видом напоминающее горностая.
Блуждающий парусник— морской дух, подобный гигантской светящейся медузе. Любит безбрежные просторы океана, где скитается, то погружаясь в глубину, то поднимаясь на поверхность. Считается, что он топит любой корабль, встреченный им на пути, оплетая своими длинными щупальцами и утаскивая под воду. Проверить, правда ли это, до сих пор не удавалось.
Бронг— обитающий глубоко в подземных шахтах и пещерах дух. Выглядит как гигантский бурый червь, одетый в броню острых хитиновых пластин. Также у него множество тонких лапок и уродливая обезьянья морда. Питается камнями, которые остаются при добыче полезных минералов. Бывали случаи, что бронги сопровождали рудокопов и даже освобождали их из завалов, прогрызая дорогу на поверхность.
Васупу— мелкие злобные духи, напоминающие ос. Их гнезда можно найти в старых заброшенных постройках. При приближении к ним духи становятся особо агрессивными, нападая и на людей, и на животных.
«Водяная лилия»— водный дух размером с большую щуку. Любит прятаться под корягами и в глубоких омутах. Абсолютно безобидный, но все сухопутные животные его боятся.
Гаруги— кровожадные духи-мстители, пожиратели человечины. Являются на зов любого преданного или проклятого человека, также могут откликнуться на призыв духа убитого человека. Чаще всего уничтожают мстителя вместе с теми, кого он проклял. Похожи на гиен с безглазыми, уродливыми человеческими лицами. Есть предположение, что убитые ими после смерти сами превращаются в гаругов и попадают в их стаю.
Гауюон— летающий бестелесный дух. Его присутствие ощущается как порыв сильного, теплого ветра.
Гаюр— зловредный дух, похожий на плохо сметанную копну сена на коротких, словно обрубленных ножках. Его зеленая слюна очень липкая и может легко обездвижить человека.
Гаюрн— умеющий принимать обличье хищных зверьков, этот дух часто причиняет людям мелкие неприятности. Если в курятник повадился лазить хорек, которого невозможно поймать никакими ловушками, скорее всего, им окажется гаюрн. Отвадить его очень сложно. Он уйдет, лишь если ему надоедят проделки или увидит черного кота, которого этот дух отчего-то боится.
Гин— дух-покровитель крапивы. Существо, напоминающее небольшую собаку, дымчато-белое, полупрозрачное, покрытое длинной колючей шерстью. С треугольной головой на длинной тонкой шее и тонкими лапами, каждая из которых заканчивается ступней, похожей по форме на лист крапивы. Капризный, коварный, вездесущий, как и растение, которому он покровительствует.
Горный хапуро— дальний родственник гаюра. Две его головы смотрят в разные стороны: одна, с длинным загнутым клювом и круглыми белыми глазами, — вперед, вторая, с вытянутым, непрерывно дергающимся ртом, — назад. Его слюна застывает, превращаясь в камень, и, попадая в нее, жертва оказывается замурованной и неподвижной.
Грай— рогатое существо, состоящее из одной головы размером с большую тыкву. Покрыто темной лохматой шерстью, перемещается длинными тяжелыми прыжками. Любит заглядывать в окна, принюхиваясь к запахам жилого дома единственной огромной ноздрей. Не опасен.
Дантару— дух, обитающий в пещерах. В отличие от бронга никогда не помогает людям, работающим в шахтах, наоборот, старается заманить тех, кто тревожит его покой, как можно глубже в подземные переходы и бросить там. Принимает облик седого сгорбленного старика с фонарем в одной руке и острым кайлом в другой. По ночам часто поднимается на поверхность и бродит у входа в свою пещеру.
Дёта-набениша— пожиратель крыс. Дух, которого призывают для уничтожения крыс и мышей. Принимает образ красной змеи с огромной пастью. Непревзойденный охотник, единственный его недостаток — чем больше грызунов дух ловит, тем сильнее нагревается его тело. И если дёта-набениша вовремя не изгнать, он может поджечь посевы, дом или сарай, где охотится.
«Добрые старички»— злобные, агрессивные, вечно голодные духи. Опасны для людей. Чудовищно толстые, неповоротливые существа, похожие на кое-как перевязанные мешки с жиром.
Домовик— дух защитник дома. Отдаленно напоминает кота, лохматый, с круглой головой, лицом, заросшим шерстью, на котором видны лишь большие глаза.
Дракон— мощный стихийный дух. Существо огромной силы и ловкости. Может быть доброжелателен к человеку, если тот относится к нему с должным почтением, а может проявить агрессию и жестокость. В легендах говорится, что все драконы — дети одного-единственного могучего существа, духа, обитающего во дворце на склоне волшебной горы, под струями огромного водопада. Считается, что драконы могут исполнять желания, наделять людей силой, даром предвидения и долгой жизнью.
Несколько самых известных имеют собственные имена:
Но-ори-рэй — гигантский дракон, хранитель легендарного меча Эпэтаму.
Но-тоцуми-рэй — дракон, управляющий смерчем и морскими приливами.
Рэй-но — самый мудрый из драконов, живет во дворце на дне моря.
Сю-рэй — вызывает дождь цвета крови.
Ка-рэй — огненный дракон, его тело постоянно окутывает пламя.
Кин-рэй — золотой дракон.
Журы— небольшие, ядовитые, зловредные духи, похожи на пиявок.
Зеркальный призрак— опасное существо, селящееся в треснувших зеркалах. Появляется по ночам, выбираясь из своего зазеркального мира, и незаметно тянет силу из людей, оказавшихся неподалеку. Если посмотреть ночью в его зеркало при слабом источнике света, можно увидеть, как отражение меняет форму, приобретая гротескные, пугающие черты, — это признак того, что в нем живет этот дух.
Ино— существо-охранник, внешний вид может быть разным, в зависимости от цели мага, создающего его. Не впускает на территорию, которую охраняет и считает принадлежащей себе, ни опасных хищников, ни полевых вредителей, ни людей.
Иумэ— высший дух мудрости и познания. Выглядит как прекрасный человек с крыльями. Способен явиться к любому из смертных и дать совет, который чаще всего звучит как загадка или сложный ребус. Если разгадать его и последовать ему, можно удивительным образом совершенно изменить свою жизнь. И достичь невероятных успехов в самых разных сферах. Покровительствует ученым, но больше всего ценит молодых, талантливых людей, стремящихся к знаниям. Для них, в редких случаях крайнего везения, готов стать учителем и наставником.
Каго— дух, обладающий способностью вытягивать жизни из людей. С легкостью меняет свое обиталище, перемещаясь из одного живого существа в другое. Как выглядит — неизвестно.
Канашими— дух в образе бледной красивой девушки. Олицетворение печали, неисполненных желаний, тоски и утраченных иллюзий.
Киокаме— дух, умеющий насылать страх. Пробравшись в дом, вынуждает жильцов покинуть его, запугивая их кошмарами и страшными видениями. Считается, что чем больше боятся люди, тем сильнее его воздействие на них. Уходит сам, если жители дома не показывают страха и продолжают жить своей обычной жизнью.
Корри— опасный, очень сильный дух, умеющий пить чужую жизнь на расстоянии. Издали выглядит как маленькая девочка. Вблизи видно, что у нее нет лица, вместо него бледное размытое пятно.
Крылан— дух воздуха, большую часть времени проводит, летая вместе с чайками над морем. Его появление — знак того, что в воде над местом, где он кружит, появился большой косяк рыбы.
Ксамику— дух-разрушитель, которого можно вызвать, предложив в качестве подношения падаль, запах которой очень привлекателен для него. Невидим. Его присутствие ощущается только по едва ощутимому дуновению ледяного ветра. В древности заклинатели призывали его, чтобы использовать как наемного убийцу.
Куатцу— подземная рысь. Дух, обитающий под землей, рядом с месторождениями серы. Когда выбирается на поверхность, оставляет заметные желтые кошачьи следы — по ним можно обнаружить присутствие этого минерала.
Куджун— дух-кот. Призывается для того, чтобы охранять сны. Своим громким мурчанием отпугивает кошмары.
Кури —свирепый дух, опасный для домашних животных. Незаметно пробирается в сараи, где содержится скот, и убивает все, что движется. Но не для еды, ему нравится ощущать панический страх беззащитных существ.
Куруце— духи-падальщики, которые любят жить в гниющих фруктах. Внешне напоминают летучих мышей, но летать не могут, передвигаясь по земле. Не опасны для человека, но, если не убирать испорченные плоды, в которых они селятся, этих духов собирается очень много и они начинают находить и портить свежие плоды.
Манмо— один из самых кровожадных духов. Злобное, агрессивное, огромное, человекоподобное существо. Жестокий, коварный, неуправляемый дух. Обычно все самые кровавые убийства людей приписываются именно ему. И чаще всего эти предположения оказываются верны.
Манури— духи-мусорщики, предпочитающие жить в подвалах и на чердаках среди старых вещей. Любят принимать облик пыльных тряпок или ветхой одежды. Распространяют вокруг себя ауру запустения и уныния. Поэтому, избавляясь от старого хлама, люди выбрасывают вместе с ним и манури, освобождаясь таким образом от меланхолии.
Маор— мог бы соперничать в жестокости с манмо, но, по счастью, туповат и медлителен. Его можно легко обмануть и даже заставить выполнять тяжелую работу. Существует множество историй и сказок о том, как хитрые крестьяне или ремесленники обманывали маора и заставляли работать на себя. Выглядит как вставший на задние ноги бык, только с человеческим лицом.
Мармух— каменный дух, размером с небольшой дом, похож на грубо обтесанный валун. Умеет швыряться в противника острыми зазубренными камнями. Если суметь его разбить — рассыпается грудой булыжников, среди которых можно найти несколько драгоценных камней. Чаще всего сапфиров.
Машут— похож на длинную серую змею. Любит пробираться в бани, купальни, рукотворные бассейны и заставляет их воду мгновенно зацветать и застаиваться.
Медори— высший дух гармонии, чистоты помыслов и творческого вдохновения. Принимает образ прекрасной девушки или юноши, являясь к талантливым поэтам, музыкантам, архитекторам или скульпторам. Но, к сожалению, его появление в человеческом мире становится все более редким.
Модоки— духи пожиратели человечины. Чаще всего принимают образ двух детей и худой женщины в черном или юноши и девушки в белых одеждах. Они выбирают человеческую семью, невидимые, живут рядом какое-то время, насылая на людей кошмарные сны, затем убивают всех, кто «дал им приют», и съедают.
Морны— дикие, голодные сущности. Выглядят как гигантские гибкие ящерицы с множеством лап и прекрасной женской головой на длинной шее. Появляются в болотах или лесной глуши. Очень опасны для людей.
Найсака-номи— безобидный дух, часто обитающий в местах, где печется хлеб и делаются сладости. Питается ароматами свежей выпечки. Считается, что его присутствие — гарантия отличной работы булочника. Внешне напоминает кусок непропеченного рыхлого теста.
Ниватори— юркие быстрые духи, селящиеся в запущенных садах и парках, за которыми перестает следить садовник. Нередко живут рядом с воробьями, принимая их облик.
Нирит— летающий дух, похожий на огромную птицу. Может переносить заклинателя, вызвавшего его, на небольшие расстояния.
Ночные гости— духи, которые являются по ночам, скребутся под дверью, заглядывают в окна. Выглядят как грубое подобие человека. Любят повторять за людьми их действия. Если на этих существ не обращать внимания, могут спокойно уйти. Но если показать, что заметил их и, более того, испугался, — наверняка нападут.
Обаками— шестилапые существа, внешне напоминающие волков. Охотятся стаями. Любят преследовать и загонять жертву.
Оки-но— духи, похожие на муравьев. Часто обитают в тех местах, где находятся золотые месторождения, охраняя их от людей и других духов. Бывали случаи, когда заклинателям удавалось договориться с оки-но или оказать им какую-либо услугу, например защитить их норы от любителей драгоценностей — черных руйи. Тогда эти духи по собственной воле приносили тем, кто помог им, золотые самородки.
Пасечник— земляной дух-покровитель диких пчел, селящийся неподалеку от места, где находится их рой. Защищает улей, прогоняя зверей и людей, пытающихся собирать соты. Принимает облик желтой саламандры, покрытой мелкой острой чешуей.
Песчаник— дух, живущий в подземных гнездах. Нападая на людей, высушивает их плоть и превращает в пыль, из которой состоит сам. Чаще всего появляется там, где когда-то была вода, — в руслах высохших рек и озер, а также на местах степных пожарищ.
Пивы— духи-хранители насекомых.
Полольщица— дух, который выглядит как очень старая, сгорбленная женщина. Если к ней подобраться незаметно, схватить и удержать, может указать место, где зарыт клад или находится месторождение драгоценных камней. Если удержать ее не получится, разгневанный дух убьет человека, напавшего на него.
Райтонингу— духи призрачные охотники, похожи на серых тощих собак с мощными челюстями. Олицетворение зимнего угасания природы. Появляются обычно в конце осени, перед тем как опадут последние листья. Считается, что, пробегая по лесам и полям огромной стаей, забирают с собой оставшееся летнее тепло.
Ригуры— духи поедатели древесины. Часто встречаются на пожарищах или в лесах, погибших во время засухи, поедая высохшие или обгоревшие стволы. Не представляют опасности для людей. Внешне похожи на огромных насекомых с длинным шипом на голове и выдающимся вперед нижним клыком.
Руг— высший дух, могущественный воин, облаченный в сверкающие доспехи и вооруженный массивным копьем. Является во время человеческих битв, наблюдая за ходом сражения. Иногда вмешивается в него, принимая сторону тех, кто, по его мнению, сражается за правое дело. Любит смелых, благородных людей, готовых пожертвовать жизнью ради защиты слабых. Покровительствует великим мастерам меча, для которых война становится великим искусством.
Ругоры— верные помощники Руга. Высшие духи — кузнецы, создатели уникального оружия. Приходят к талантливым мастерам-оружейникам, работают вместе с ними, передавая тайные знания и умения. Все магические орудия, которыми пользуются заклинатели, созданы с помощью этих духов.
Руи— дух-хранитель серебристой акации. Выглядит как привлекательная зеленоглазая девушка в белом платье. Ее дерево часто сажают у домов, чтобы оградить жилище от злых духов.
Сайны— земные сирены, духи, принимающие облик прекрасных длинноволосых девушек. Своим дивным пением сбивают людей с пути, заманивая в чащобу леса, и, смеясь, убегают. На этом обычно заканчиваются их проделки, но, если сайну что-то рассердит, она может задушить человека своими длинными волосами.
Если смертный сумеет привлечь внимание сайны — более верной и надежной спутницы ему не найти. На протяжении всей жизни она дарит избраннику молодость, красоту и здоровье. Из своих волшебных кос умеет плести уникальные вещи, наделенные магическими свойствами.
Сейкачи— водный дух, похож на серебристую щуку. Появляется только в местах с чистейшей, проточной водой. Присутствие этого духа — признак незагрязненного водоема.
Союро— не совсем дух в общепринятом смысле, существо, которое можно создать для защиты человека.
Сузо— дух-хранитель земноводных. Многоногое создание с радужным пузырем вместо головы.
Суми— дух, живущий в старых домах. Безвредный, но может напугать своей страшной внешностью.
Такео— дух воды. Считается, что даже самым легким прикосновением может превратить любую воду в целебную и очистить самую загрязненную. Принимает облик большой белой птицы, полосы тумана или облака.
Таккар— дух, питающийся негативной энергией. И чем больше ее получает, тем сильнее растет. Сам по себе не опасен. Но, скрываясь, может принимать облики таракана, блохи, крысы, клопа, сколопендры или любого другого неприятного на вид или вредного существа. Заводится там, где очень часто бывают ссоры и скандалы. Может сопровождать сильного, злобного духа, питаясь его энергией.
Тени— существа, выглядящие как черные бесформенные силуэты. Духи, живущие в заброшенных шахтах, пересохших колодцах, разрушенных храмах и домах. Умеют сливаться с человеческими тенями и через них вытягивать силу из своей жертвы.
Тойи— духи-призраки. Существа, живущие в древних развалинах, на заброшенных кладбищах. Любят проникать в повозки, проезжающие мимо, или забираться в вещи остановившихся на ночлег неподалеку от их мест обитания. Питаются жизненной силой людей, невидимы. Их присутствие можно обнаружить лишь по синякам, неизвестно откуда появляющимся на теле человека, к которому они цепляются.
Удо— маленькие, легкие, летающие духи, внешне напоминающие жуков.
Унаги— хищные духи, похожие на угрей. Вечно голодные создания, охотно поедают трупы мертвых животных. Людей обычно избегают.
Утешитель в печали— дух, которого может призвать и обычный человек, не обладающий даром заклинателя. Принимает в подношение цветы редкого золотого ириса и родниковую воду. Взамен забирает все печали и горести.
Фугору— человекоподобный дух, любит слоняться возле мест приготовления еды. В отличие от безобидного найсака-номи, приносит хаос и разрушение. Его очень сложно изгнать, вновь и вновь возвращается в облюбованное место. Считается, что его появление — знак небрежной работы повара и хозяина ресторана или чайного дома.
Хамуи— водный дух, напоминает морского ежа. Покровитель морских донных животных.
Ханоги(даги) — духи, питающиеся человеческими эмоциями. Для того чтобы вызвать их, насылают на жертву видения. Некоторые заклинатели считают, что в этих иллюзиях ханоги показывают реальность — то, что может произойти в ближайшем будущем.
Эти духи тянут чувства из человека, пока жертва не умирает. Начинают с самых сильных — страх, радость, наслаждение, ненависть. Затем, когда яркие чувства заканчиваются, переходят к более слабым.
Принимают разные образы, часто маскируются под обычных духов-падальщиков.
Хеби— хищные, опасные духи, покровители змей, которые называются пресноводные юги.
Хокаю— горный дух. Огромный и свирепый. Убивает любого человека, встреченного им. Любит бродить по горам, ломать деревья и бросать камни со скал, устраивая обвалы и оползни. Выглядит как грубое, каменное подобие человека, поросшее мхом и лишайником.
Хоне-те— двухголовый человекоподобный дух, которого заклинатели вызывают, чтобы использовать в качестве сторожа. Равен по силе манмо, но менее кровожаден и быстр.
Хранители— чаще всего ими становятся заклинатели или дети с даром заклинателей, убитые и похороненные на территории, которая нуждается в защите.
Защитником также может стать дух, вселенный в любой предмет, чаще всего это оружие (его поражающая способность в этом случае во много раз увеличивается) или статуи — место, где они установлены, находится под защитой духа.
Кроме того, духом-хранителем может стать любой дух, вселенный в человека. Чем он мощнее, тем большая степень защиты обеспечена. В настоящее время подобная практика запрещена.
Хранитель ключей— мифическое существо, никто не знает, как он выглядит. По легендам, призвав его, можно получить доступ в мир духов. Для этого надо совершить долгий, опасный ритуал. Если хотя бы один элемент этого ритуала нарушен или неточен — Хранитель ключей убивает того, кто пытается его вызвать.
Черный кодзу— пожиратель мыслей, создатель кошмарных иллюзий. У него множество обличий, и ни одно нельзя считать истинным. Чаще всего появляется в образе огромного черного паука. Крадет жизненную силу людей и собирает в особом месте, своей кладовке. Из этой силы он создает нечто вроде двойника понравившегося человека и любуется на него. Но как только вытянет всю силу из своей жертвы, та умирает.
Иногда кодзу может забрать и самого человека в свой мир.
Его привлекает зло, ненависть, боль, жестокость.
Черные руйи— существа, напоминающие больших крылатых ящеров. Их можно спутать с драконами, но в отличие от этого мощного стихийного духа черные руйи чуть мельче размером — злобны, коварны, злопамятны, живут высоко в горах и перелетают лишь на небольшие расстояния. Основное их занятие — сбор и хранение ценных камней и минералов, которые они прячут в расселинах скал.
Шару— лесной дух. Внешне нечто среднее между белкой и лисой. Подкрадываясь к спящим крупным животным, прокусывает вену, чтобы напиться теплой крови. На людей обычно не нападет.
Шиисаны— коварные, агрессивные охотники. Их повелитель Шарх — высший дух, его сила — это совокупность сил всех шиисанов.
Этими духами становятся заклинатели, попавшие в плен к Шарху и прошедшие долгий мучительный ритуал, уничтожающий все человеческое в пленнике. Считается, чем сильнее заклинатель, тем более сильным шиисаном он станет.
Отличаются от всех остальных духов тем, что их нельзя изгнать, только уничтожить. Поэтому второе название этих сущностей — неизгоняемые.
Вызывают ужас у большинства духов, никогда ни с кем не сотрудничают, не подчиняются приказам заклинателей. Чаще всего появляются по ночам, потому что не любят дневной свет.
Шима— духи-воспоминания, тени давно погибших людей. Безвредны для заклинателей и очень опасны для обычных людей. Человек, остановившийся в том месте, где они обитают, может сойти с ума от их прикосновений и шепота.
Шимиши— маленький ядовитый дух, принимающий облик гусеницы шелкопряда. Ценится за то, что плетет нить, напоминающую серебряную проволоку. Из нее духи-помощники Руга делают украшения для ножен и оплетку для рукояток мечей.
Шиу— большой неповоротливый дух, напоминающий кабана. Любит устраивать лежанки посреди поля или огорода. Мнет побеги, которые после его появления уже больше не поднимаются.
Шуу— водный дух. Выглядит как гигантский змей с косматой гривой и длинными усами, живет поблизости от крупных водоемов. Не нападает ни на людей, ни на животных. И можно быть уверенным в том, что в озере, рядом с которым появляется шуу, вода будет кристально чистой и, скорее всего, целебной.
Юмэй— дух огня. Появляется в образе маленькой птички, не больше мухоловки, сверкающей, словно драгоценный камень. Это существо избегают и люди, и животные, и духи, потому что оно излучает невыносимый жар.
Юрги— духи осеннего леса. Похожи на огненно-красных лис. Часто показываются людям. Бывают агрессивны и опасны, но только в том случае, если на них пытаются охотиться.
Ярра— защитница полей и лесов. Высший дух. Пригласив ее на поле, хозяин может больше не беспокоиться о своих посевах. Не терпит обмана, склок, ругани, лени в работе и небрежного отношения к земле. Обычно невидима, иногда является в образе девочки с венком из спелых колосьев на голове, большой перепелки с желтыми крыльями или немолодой красивой женщины с длинными золотыми косами.
Ярудо— дух разбитого очага, заключенный в доме. Изначально дух-хранитель, но, после того как строение разрушается, превращается в темное существо, привязанное к руинам. Выглядит как ребенок или старик. Любит сбивать с пути случайных прохожих, приводя к своим развалинам и наводя на людей необъяснимый, очень сильный страх.
1
Даймэ— вассал.
2
«Три провинции».
3
Составлен на основе «Каталога потусторонних сущностей» библиотеки ордена Варры.
www.e-reading.club
| |
I might be alone in this but when I'm doing my dailies, I hate getting hit on by things I'm not interested in fighting at the same time. With the new patch 5.1 (Landfall) Alliance dailies, there's a few things to be done underground but trying to be the first to tap the Ловушка для духов can be difficult and annoying. My solution is to go to a small cave at the top left corner of your map (once underground) at co-ords 38.00 15.00 which places you at the back of a small cave which is partially underwater. At this spot you can stand on a rock and wait for the Spirit Trap to spawn at the entrance of the small cave.Once it's up, you can safely attack from your position but the best thing is, the Завывающий призрак that spawn don't attack you because it seems like they don't like getting their feet wet however they do provide 20 reputation with Черный принц if you kill them up until revered. Also, the Подвластный духам чародей don't bother you either because you're too far away from their patrol route. The Spirit Trap seems to spawn every 2 1/2 mins for me so just take your time, and you can finish this quest very easily.
As a Frost DK, its hard to solo this. I've tried switching to Unholy to get my ghoul, but it doesn't really help. I'll wait a bit I guess and hope the Blizz makes it a little easier :/
I used Overgrown Lilypad (drops from the rare jinyu mob Sele'na in Valley of the Four Winds), which granted me Wrath. This way, I could attack the Spirit Trap from a safe range, without aggroing the spawning spirits. (Exorcism, Judgment and Hammer of Wrath can also be used from this distance, adding extra damage.)
Have fun with your new ranged pala :)
Противные штуковины! Благодарим за твою помощь.
Скриншоты, содержащие элементы интерфейса, по общему правилу, удаляются сразу. Это же относится и к скриншотам, полученным с помощью Просмотрщика моделей или окна выбора персонажа.
Чем выше качество, тем лучше!
Wowhead Client (клиент Wowhead) — небольшое приложение, с помощью которого вы можете обновить данные на сайте, а так же воспользоваться дополнительными возможностями!
Клиент Wowhead делает две вещи:
Он устанавливает и обновляет аддон Wowhead Looter, который собирает данные, пока вы играете!
Он загружает собранные данные на Wowhead, обновляя базу данных!
Вы также можете использовать Wowhead Client, чтобы просматривать выученные рецепты, выполненные задания, собранные ездовые животные и спутники и полученные звания!
Чего же вы ждете? Скачайте клиент Wowhead.
ru.wowhead.com
Просителей у ворот дворца наместника провинции Югоры никогда не бывало много. Все знали, что господин Акено не чтит традиций предков, обязывающих единожды в неделю разрешать споры между простыми жителями, раздавать милостыню нищим и прикосновением рук лечить немощных.
А в такой ранний час и вовсе никто не спешил под его стены. Солнце недавно поднялось над крышами. И как всегда в Югоре – не выплыло медленно и плавно, сменяя ночную прохладу на тепло утра, а резво вспрыгнуло на небо и стало поливать землю жгучими лучами, чтобы вечером так же стремительно рухнуть за горизонт и погасить день.
Древняя резиденция семьи Иширо стояла в центре города, и остальные дома, словно в страхе перед ее величием, не решались приблизиться и нарушить невидимую границу владений. С первого взгляда становилось заметно, что наместник не боится нападения. Ров, опоясывающий территорию поместья, был неширок. Над каменной кладкой стен высотой в три человеческих роста свисали ветви сосен, и при желании по ним не составило бы труда перебраться на ту сторону – но еще ни у кого не возникало охоты проделать подобное.
Говорили, что первый владелец замка, Одоро Иширо, приказал срубить все деревья в округе – якобы опадающие листья напоминали ему о смерти, а знаменитый правитель хотел бы жить вечно. Только сады камней причудливой формы украшали территорию вокруг дворца вместе с хиноки – священными кипарисами.
Однако потомки легендарного основателя династии проще относились к бессмертию, и поместье окружили великолепными садами.
Широкая дорога, усыпанная мелкими камнями, вела к горбатому мосту, перекинутому через ров. Но в зеленой воде плавали не головы поверженных недоброжелателей, как можно было предположить, помня репутацию наместника, не торчали острые пики и не поджидали кровожадные духи-охранники, а помахивали плавниками упитанные неторопливые карпы. Желтые и черные.
Мост упирался в тяжелые ворота. Дерево, окованное железом, почернело от времени, но не выглядело ни ветхим, ни рассохшимся. Два дракона – белый и алый – грозно смотрели вниз, словно заметили кого-то, кого не замечала стража на надвратной башне – бар-кханаке.
Сам дворец стоял на холме. Ходили слухи, что тот насыпан вручную и множество подневольных работников легли от непосильного труда в землю, на которой затем вырос густой вишневый сад. В Югоре не было других возвышенностей, поэтому внушительное здание виделось издалека – оно напоминало белого дракона, свившегося кольцами с редкими красными чешуйками крыш.
Запутанные дорожки петляли между тяжелыми валунами и живыми изгородями в половину высоты человеческого роста. Те были нужны не столько для красоты, сколько для того, чтобы заставить противника, решившего атаковать резиденцию, растянуться цепочкой и стать легкой мишенью для лучников, затаившихся наверху.
Узкая дорога, мощенная серым камнем, выводила к решетке. Возле нее замерли невысокие человеческие фигурки.
Под ярким палящим солнцем стояли два худых, обожженных солнцем крестьянина. Они робко поглядывали по сторонам, переминались с ноги на ногу, оглушенные роскошью золоченых ворот, за которыми зеленел великолепный сад сакуры, укрывающий дворец.
Оба пришли жаловаться на неурожай и желали получить немного денег для покупки новых семян.
Сурового вида оружейник с тремя мечами, бережно завернутыми в замасленную тряпку, свысока поглядывал на соседей. Видно, хотел подарить свои изделия наместнику – и ожидал, что тот, потрясенный тонкостью работы, даст ему заказ на новые клинки или возьмет к себе на службу.
Долговязый важный старик вполголоса давал наставления десятилетнему мальчишке. Похоже, мечтал пристроить на работу к правителю провинции смышленого внука, маявшегося от жары и нового костюма, в который его обрядили перед визитом к воротам наместника.
Дородная молочница, каждую минуту вытирающая потное краснощекое лицо, прижимала к обширной груди крынку. Быть может, грезила попасть трудиться на кухню господина Акено или хотя бы носить туда молоко и масло. Заметно было, что ей до смерти хочется поболтать, но она не решается начать разговор первой.
Наконец молчание было прервано.
– Солнце-то как печет, – задумчиво произнес один из крестьян, проводя морщинистой рукой по лысой, коричневой от загара голове, – утро, а словно полдень.
– В позатом году то же было, – немедленно откликнулась молочница, довольная, что все таки получила повод высказаться. – Когда господа заклинатели дёта-набениша призывали, чтобы крыс зловредных изловить.
– Набениша призвали, а урожай спалили, – проворчал второй крестьянин, сутулый, в широкополой шляпе, низко надвинутой на лоб.
– Вы про заклинателей потише, – сурово сказал оружейник.
– Говорят, у господина наместника сынок из их породы, – подхватил старик, разглаживая на спине внука складки жесткой курты, похоже только сегодня вытащенной из сундука. Мальчишка уныло смотрел вдаль.
– Так он вроде как умер, – сказала молочница, наивно хлопая глазами. – Еще весной.
После ее заявления наступила глубокая тишина. Люди запереглядывались, явно опасаясь, что это неуместное замечание может быть услышано кем не надо и неправильно истолковано. И, словно в ответ на это опасение, из густой тени, растекшейся под старым алатаном, вышел человек, на которого раньше не обращали внимания. Не видели, или он не хотел, чтобы его замечали.
Юноша в потрепанной, запыленной дорожной одежде встал, прислоняясь плечом к столбу ворот, и смотрел на драконов, в свою очередь сверлящих его каменными взглядами. Он почти ничем не выделялся среди остальных, даже копье с белым древком, висящее за его спиной, не делало этого просителя особо значительным – рукоять меча, торчащая из-под тряпки оружейника, казалась побогаче. Выгоревшие до льняного цвета волосы молодого человека были небрежно завязаны в хвост на затылке. Загорелое лицо с высокими скулами, запавшими щеками и упрямым подбородком спокойно, невозмутимо, почти безучастно, и только светлые глаза на нем не по возрасту проницательны, жестки, холодны.
Югорцы настороженно молчали, изучая его. Он ответил равнодушным взглядом, проходящим, казалось, сквозь людей, и отвернулся, словно его интересовал только сад, виднеющийся за решеткой.
– Это кто такой? – негромко спросил оружейник, кивая в сторону молодого чужака.
– С рани тут стоит, вперед меня явился, – тихо сказала молочница. – А одет-то как. Точно его стая собак драла и по пыли валяла. – Она хмыкнула презрительно, колыхнув подолом новой юбки, надетой специально для визита к наместнику.
– Эй, парень, – окликнул его оружейник. – Ты к господину Акено зачем?
– По делу, – коротко и сухо ответил тот, не оборачиваясь.
– Да мы тут все не от безделья, – неодобрительно проворчал пожилой крестьянин, но юноша не спешил рассказывать, ради чего пришел к порогу правителя Югоры.
Больше никто не произнес ни слова, словно человек, внезапно обнаруживший себя, невольно отбил у людей желание разговаривать.
Он продолжал стоять лицом к воротам. Похоже, теперь любовался изогнутыми золочеными прутьями.
Охраны у входа не было. Мифические существа, скалящие пасти с каменных столбов, сами выглядели суровыми стражами. За оградой тянулись дорожки, красные крыши беседок блестели под ярким солнцем, над гладью пруда покачивались розовые чаши лотосов. Оттуда веяло прохладой и запахом цветов. Мерное жужжание пчел навевало сон.
Не обращая никакого внимания на просителей, в саду работали слуги. Один отщипывал молодые побеги сосны, чтобы декоративное деревце росло в нужную сторону. Трое других, закрывая лица от солнца широкополыми соломенными шляпами, ползали по лужайке, прореживая траву. Они не разговаривали и ни на секунду не прерывали свое занятие. И лишь когда, спустя еще час, все четверо неожиданно поднялись и, словно по команде, склонились в поклонах, стало ясно, что ожидание закончено.
К воротам подошли несколько прислужников в красно-белых одеждах. Не открывая створок поставили по ту сторону низкий деревянный стол, раскладное кресло, укрепили зонт, заслоняющий от солнца.
Посетители заметно оживились, когда в сопровождении двух солдат, вооруженных копьями, на дорожке сада появился мужчина в серой просторной одежде. Рядом с разряженными слугами его наряд казался скромным и невыразительным. Узкое худое лицо с длинным тонким носом, темными, глубоко посаженными глазами и острым подбородком было утомленным и слегка рассеянным. Блик солнца, отразившись от воды одного из прудов, упал на его коротко стриженные черные волосы полосой седины.
Мужчина откинул длинную полу накидки-ангаварши, выровнял стопку бумаги и безучастно посмотрел на стоящих за решеткой.
– Это господин наместник? – громким шепотом спросила молочница.
– Будет он время на таких, как мы, тратить, – с величайшим смирением ответил старик, поглаживая внука по голове. И добавил со значением и уважительностью: – Это его секретарь. Господин Нагатеру.
Юноша с копьем первым шагнул ближе.
– Слушаю. – Сидящий за столом смерил его равнодушным взглядом. – Изложи свою просьбу четко и ясно.
– Я хочу поговорить с наместником, – сказал молодой человек вежливо, но твердо.
– Твое прошение передадут господину, – секретарь повел рукой, приглашая следующего просителя, и по его лицу юноша понял, что эта просьба никогда не дойдет до наместника Югоры.
Один из слуг тут же подал помощнику правителя острое стило.
– Сообщите ему, что с ним хочет встретиться заклинатель, – произнес юноша, не отходя и демонстрируя неожиданную настойчивость и силу в голосе.
– Заклинатель? – Чиновник нахмурился и оглядел молодого человека в порванной, запыленной дорожной одежде внимательнее. – Где твоя печать?
– Узнайте у наместника, что для него важнее – печать мага или сам маг.
Его собеседник растянул губы в улыбке, и они при этом превратились в тонкую линию, на лбу появились две глубокие морщины.
– Сюда приходит много желающих побеседовать с господином. Кем только не именуются. Но заклинателей, – он сделал легкую паузу и усмехнулся, – еще не бывало…
– Передайте наместнику, у меня новости о его сыне.
– Сын господина Акено погиб, – холодно отозвался секретарь, скрестив руки на груди. – Не думаю, что ты можешь сообщить ему что-то новое.
На этом юноша потерял терпение.
– Под этими воротами – два духа-хранителя, еще один в левом крыле дракона, – сказал он тихо, чуть наклонившись вперед к решетке, отделяющей его от чиновника. – Если не сообщите обо мне наместнику – выпущу всех троих.
Несколько мгновений мужчина холодно и неприязненно смотрел на наглеца, затем жестом велел солдату приблизиться и, когда тот подошел, отрывисто произнес:
– Передайте господину Акено, что здесь стоит оборванец, который утверждает, будто он заклинатель и желает говорить с правителем Югоры.
Солдат ушел. Его не было довольно долго. Все это время секретарь изучал какие-то бумаги. Шелест тонкого папируса и царапанье стило постепенно наполняли ожидающих раздражением к самонадеянному выскочке.
А тот вновь глядел в сторону сада. Где, не обращая внимания на людей, в один из прудов приземлилась цапля и застыла на камне белым тонким изваянием…
Остальная очередь, похоже, не волновала юношу. Зато югорцы нервно переговаривались – опасались, что на какого-то мальчишку, у которого и дела-то стоящего наверняка нет, тратится столько времени, а жалобы на их беды уже не успеют выслушать.
Солдат наконец вернулся. Запыхавшийся и явно озадаченный. Прошептал что-то секретарю, тот откинулся на спинку низкого стула, пристально взглянул на странного визитера и сказал:
– Можешь войти. Господин тебя ждет.
Створки ворот едва приоткрыли.
Чтобы пройти, назвавшемуся заклинателем пришлось протискиваться между ними. Его копье задело за прутья и тонко зазвенело.
Югорцы, оставшиеся за оградой, снова заперешептывались, и теперь в их голосах звучали удивление и зависть. Похоже, здесь не часто пропускали внутрь посетителей.
– Оружие придется оставить, – произнес секретарь, наблюдая за юношей.
Тот без особой охоты снял копье, дал себя обыскать.
– Не бойся, парень, за яри присмотрят, – сказал один из солдат, хлопая его по бокам. – Пойдешь обратно – заберешь.
Потом повернулся к поверенному наместника и доложил:
– Все в порядке, господин Нагатеру.
Тот наклонил голову и жестом велел проводить приглашенного.
Первый внутренний двор за тяжелыми воротами – просторный квадрат, засыпанный мелким песком, – был окружен соснами и несколькими домашними алтарями – бутсуданами. Над каменными чашами струились тонкие струйки ароматного дыма.
Справа от окованных железом деревянных створок стоял длинный одноэтажный павильон с низкой скошенной крышей, покрытой темно-серой фигурной черепицей. Она блестела на солнце, словно чешуя дракона.
Прямо за деревьями виднелся еще один бар-кханак, не менее внушительный, чем центральный. На нем тоже маячила охрана, вооруженная луками. И первое впечатление не слишком надежной защиты дворца наместника начинало рассеиваться…
Кроме основного здания в бесконечном саду были раскиданы беседки, построенные на небольших островках в центре прудов, просторные павильоны, соединенные друг с другом открытыми галереями, каменные алтари, окруженные зарослями сакари – священные растения, символизирующие вечность, чуть покачивали продолговатыми темно-зелеными листьями, ловя легкий ветерок.
Глядя по сторонам и шагая мимо, незваный гость думал о том, что все эти постройки легко превратить в оборонительные сооружения. Из башен вести обстрел противника, пока тот станет блуждать по зеленому лабиринту, где можно спрятать массу ловушек…
Дворец в глубине сада оказался огромным. Массивное здание бело-алого цвета лежало на земле, подобно опрокинутой резной фигуре логической игры багар-чола, в которой требовалось складывать сложные детали, подбирая одну к другой.
Семья Иширо владела им уже больше пяти столетий.
Лишь однажды наместник соседней провинции Хакаты напал на него. С двадцатипятитысячной армией захватил резиденцию, обороняемую тремя тысячами солдат тогдашнего владельца. Иширо пришлось отступить. Но он вернулся ночью во время проливного дождя и тумана. Его солдаты выныривали из грозового мрака и убивали врагов, праздновавших победу у костров. В стане захватчика началась паника. Казалось, что нападавшие сами – кровожадные шиисаны во главе со своим предводителем выбравшиеся из-под земли.
За одну ночь замок Иширо перешел к прежнему владельцу. Редкий случай небывалой отваги, хитрости и тактического искусства… С тех пор нападений больше не было.
Внутри дворец выглядел холодным и пустым.
Нежилым.
Из каждого угла тянуло морозным воздухом, словно началась зима. Сквозняки невидимыми призраками пробирались вдоль бесконечных стен, украдкой трогая длинные полотнища тонких белых занавесей, свисающих с резных карнизов. Роскошные залы, украшенные богатой росписью и барельефами из красного дерева, не делала уютнее неудобная золоченая мебель.
В некоторых коридорах и залах одну из стен заменяли окна, выходящие в сад, который становился продолжением и украшением жилья. Глядя на открывающиеся виды, юноша пытался сориентироваться, чтобы понять, где он находится, и это удавалось ему не всегда. Слишком запутанным оказался лабиринт комнат.
Солдат, сопровождающий гостя, давал лишь отрывистые указания – «вправо», «налево», «прямо» – и тот понял, что задавать вопросы не стоит.
Мимо беззвучно скользили слуги. Большинство из них были одеты в красно-белой гамме, уже знакомой посетителю, так дерзко вынудившему принять себя в закрытой, неприступной резиденции Иширо. Но отчего-то эти контрастные, яркие цвета не придавали им живости, а, наоборот, делали похожими на безымянных, безликих духов. Общались между собой они также без слов – короткими жестами, и юноше начинало казаться, что все они немые.
В переходах стояла вооруженная охрана, провожающая чужака пристальными взглядами. И у того создавалось впечатление, что они цепляются к нему, словно колючки репьев, надолго застревая в одежде.
Затем началась череда жилых покоев, лестниц и коридоров. Здесь стало теплее. Возле одной из дверей заклинатель остановился невольно. Та была закрыта и не отличалась от остальных, но отчего-то ему захотелось войти в нее или хотя бы заглянуть в замочную скважину.
– Что здесь? – спросил он солдата.
– Ничего. Не твое дело, – отозвался тот резко. – Комната, одна из многих.
Юноша сделал вид, будто не заметил этой внезапной резкости.
Его привели в приемную, ярко освещенную светильниками, и оставили, попросив подождать.
Просторное помещение было оформлено с невероятной роскошью. Бросив быстрый взгляд по сторонам, визитер понял, что сверкающие камни в барельефах – скорее всего, крупные сапфиры. Алый орнамент на свободных от резьбы фрагментах стен выполнен из рубинов. Тяжелые шторы на решетчатом окне затканы золотыми нитями и розовым жемчугом. Похоже, слухи о том, что повелитель Югоры неслыханно богат, оказались правдой.
Затем соседняя дверь открылась, и слуга в алой одежде пригласил гостя зайти.
Наместник сидел за низким столом, просматривая бумаги. Его наглухо застегнутый шардан напоминал военный мундир, только вместо металлических накладок на плотной ткани сверкали узоры из драгоценных камней и золотое шитье. При малейшем движении корунды и бриллианты разбрасывали во все стороны разноцветные колючие искорки, от которых у заклинателя слегка зарябило в глазах.
На звук шагов господин Акено поднял голову.
У него было суровое, замкнутое лицо с тяжелым подбородком и широкими скулами. Лоб пересекал давно заживший шрам, теряющийся в густых, коротко подстриженных светлых волосах. Нос с резко вырезанными ноздрями когда-то был сломан. От этого человека веяло ощущением огромной жизненной силы, воли и решительности.
Несколько мгновений серые глаза, отсвечивающие сталью, изучали вошедшего, затем наместник жестом велел ему опуститься на циновку перед собой.
– Мне доложили, что ты утверждаешь, будто являешься заклинателем, – произнес он резким, командным голосом.
– Меня зовут Рэй, – ответил тот вежливо, но без подобострастия, в свою очередь рассматривая повелителя Югоры. – Я учился с вашим сыном.
Господин Акено помолчал, глядя пристально. Кивком головы велел слуге покинуть кабинет и, когда дверь за тем закрылась, сказал уже совсем другим тоном:
– Я помню тебя. Видел однажды возле храма.
– Вы запоминаете всех, кого встречали в жизни? – спросил молодой человек. Эта фраза могла бы показаться насмешливой, но сейчас в его голосе звучал лишь искренний интерес.
– У меня хорошая память, – едва заметно улыбнулся наместник. – О чем ты собирался со мной говорить?
– Хотел рассказать о вашем сыне. У меня новости от него.
– Мой сын считается погибшим. Официально.
– Но это неправда. Он жив.
– Почему ты думаешь, что он мне интересен? Сагюнаро отказался от своего рода, имени, дома. Отверг предложение вернуться в семью после окончания обучения. И не раз давал понять, что для нас он умер.
Было видно, что собеседник ожидал подобного ответа. Он не растерялся, не удивился холодному, почти враждебному тону.
– Дело не только в вашем сыне. У меня есть сведения, которые могут оказаться важными для ордена Варры и всей Аканэ.
– Хорошо. Рассказывай. Я слушаю.
Посетитель помолчал, собираясь с мыслями.
– Мы закончили обучение в этом году. И должны были справиться с последним испытанием. Нам приказали во время дня духов пройти город насквозь, до центрального храма.
Наместник чуть приподнял бровь, услышав это, но ничего не сказал. Он, как и все жители страны, знал, что подобное испытание безумно опасно. Никто не выходил из дома в день, когда духи приходят на землю и даже самые мирные из них превращаются в злобных, агрессивных чудовищ.
– Мы с Сагюнаро и еще один наш друг выполнили задание, – продолжил Рэй. – Но не успели вернуться к назначенному времени. Учитель не стал дожидаться нас и уехал. Мы не получили печатей заклинателей, нас не приняли в общину. Наш наставник исчез. Но я узнал, что его надо искать в Агосиме. Мы втроем отправились следом. И разыскали его… Однако он не принял нас обратно. Вернее, принял только вашего сына. Нам двоим пришлось уйти. А на обратной дороге нас пытались убить. Маги из Румунга. Это город…
– Я знаю, что это за город и где он находится. Продолжай.
– Они убивают всех чужаков. Любого, кто приходит к ним из-за гор. Я не могу связаться с Сагюнаро. Удо – духи, которых мы используем для передачи сообщений, не возвращаются.
– И чего ты хочешь от меня? Чтобы я собрал армию и отправился проверять, все ли благополучно у сына, который сам выбрал свою судьбу? Никто не заставлял его идти в отдаленную дикую провинцию, никто не требовал, чтобы он продолжил обучение.
– Мне не нравится то, что происходит в Агосиме, – хмуро произнес молодой заклинатель, как будто не замечая вопросов. Его лицо стало суровым, замкнутым, он снова вернулся мыслями в то место, о котором рассказывал. – Эти маги невероятно сильны. Они связывают себя с духами, черпают их силу…
Он взглянул на наместника, сомневаясь, что тот осознает все тонкости работы с потусторонними сущностями, но господин Акено кивком велел ему продолжить, и его собеседник закончил свою мысль:
– Насколько я понял, именно по этой причине они не выпускают никого чужого живым. В особенности если тот – обладает даром. Я хочу донести эту информацию до магистров ордена Варры.
– Магистры ордена Варры заняты исключительно собственными интригами. Им нет дела до далекой провинции. И тебя, недоучившегося заклинателя, никто не станет слушать.
– Но могут послушать вас.
Наместник усмехнулся:
– И что я им скажу? Ко мне пришел мальчишка, проваливший экзамен, и рассказал, как столкнулся с несколькими сумасшедшими, которые обошлись с ним не слишком дружелюбно… Кроме того, я не пользуюсь особой популярностью в Башне.
– Я знаю. Сагюнаро говорил, что вы выступали против ордена. Но вы должны быть знакомы с кем-то, кто может передать им. Кому они доверяют…
– Спрашиваю еще раз. – Голос господина Акено стал жестче. – Что ты намерен сообщить? Несколько полоумных в захолустье собирают тайные знания, проводят эксперименты на духах и убивают чужаков? Даже если кто-то и поверит твоей истории о мифических магах, знаешь, что ты услышишь в ответ? В Агосиме всегда происходили странные вещи! Поэтому мы и не контактируем с ней. Эта провинция пребывала в изоляции от остального мира много сотен лет. И, как все уверены, будет оставаться там и дальше. Никто не намерен принимать в расчет силу, которая уже несколько веков отсутствует на политической арене.
– Но вы же умный человек, – произнес молодой заклинатель с горячностью, которая не позволяла сомневаться в его искренности. – Вы должны понимать, что просто так не собирают запретные знания, не наращивают магию, не пытаются уничтожить любого, кто может рассказать об увиденном.
– Быть может, Рэй, ты талантливый маг, если смог добраться до Агосимы и не погибнуть там, но в политике ничего не смыслишь, – спокойно и доброжелательно произнес наместник. – От твоих слов просто отмахнутся. Слишком много действий надо совершить, чтобы проверить, так ли все опасно в тех отдаленных землях. К тому же у нас сейчас напряженные отношения с провинцией Синора, которая гораздо ближе. Ты ведь родился там?
– Да. Но какое это имеет значение?
– Быть может, тебя подослали специально для того, чтобы отвлечь внимание от Синоры сказкой о враждебных магах Агосимы. – Правитель Югоры уже открыто смеялся, и Рэй покраснел от тщательно сдерживаемого гнева.
– Но это глупо!
– Ничуть не глупее твоей истории.
– Вы мне не верите, – устало произнес заклинатель.
– Верю, – неожиданно отозвался господин Акено и скупо улыбнулся, увидев, как воспрял духом гость, услышав слово поддержки. – Все же мой сын – обладает даром. Я успел убедиться в том, что все его предчувствия всегда сбывались.
– И что вы предлагаете делать?
– Пока ничего. Где ты живешь?
– Нигде. Я добрался сегодня и сразу пришел к вам.
– Останешься здесь. Я подумаю, что делать с полученной от тебя информацией.
Он потянул за шнурок, за стеной негромко звякнул колокольчик, и в комнату немедленно вошел слуга.
– Этот юноша – новый заклинатель семьи Иширо, – властно произнес наместник. – Проводите его в гостевые покои и обеспечьте всем необходимым.
Рэй с легким недоумением взглянул на господина Акено – он не припоминал, чтобы просился на работу к повелителю Югоры. Однако не стал возражать. Слуга тут же поклонился заклинателю, который будет работать на его господина, и почтительно предложил следовать за собой.
– У меня есть одна просьба, – обернулся столь благосклонно принятый незваный гость, прежде чем выйти из комнаты. – Пусть вернут мое копье.
Яри было прислонено к дверному косяку. Рядом лежал запыленный дорожный мешок. Рэй заметил, что тот развязывали, а затем вновь завязали. Видно, изучили содержимое, чтобы удостовериться, нет ли внутри чего-то опасного, угрожающего жизни правителя.
Юноша быстро осмотрел комнату – большая, с высоким потолком, покрытым сложной резьбой, с неизменными барельефами черного и красного дерева на стенах, в которых легко читались сцены из жизни людей и духов. Гораздо менее богатая, чем покои наместника, но, по мнению заклинателя, привыкшего к весьма скромной обстановке, невероятно роскошная.
Мебель из красного дерева тоже была перевита сложными орнаментами, выглядела добротной и тяжелой. В углах притаились жаровни, пустые по случаю теплой погоды. Имелась даже стойка для оружия, больше напоминающая декоративное украшение дома.
Несмотря на яркий полдень, здесь было полутемно и прохладно – сквозь толстую двойную решетку на окне пробивались только робкие лучики света. Ноги утопали в густом ворсе ковра.
Из комнаты в соседние помещения вели две распахнутые двери. В правом возвышалась огромная кровать под балдахином. В левом исходил паром круглый мраморный бассейн. Кто-то успел наполнить его горячей водой и предусмотрительно разложил на каменных скамьях у стен простыни и несколько разноцветных халатов.
Рэй прошел прямо в умывальную комнату, стягивая на ходу запыленную одежду, покрытую пятнами плохо отстиранной крови – дорога из Агосимы была долгой и трудной. Но заклинатель прекрасно понимал, что настоящие сложности ему еще предстоят. Если он мог изгнать Утешителя в печали и спастись от монстра, в которого превратился лес Гихар, то в политике, как правильно сказал наместник, разбирался слабо. А уж свернуть с накатанного пути неповоротливую государственную махину ему и вовсе не под силу.
Вымывшись, он натянул первый попавшийся халат, вышел в комнату и обнаружил, что его старая одежда исчезла. Зато на кровати лежал новенький шардан. Темно-синяя лоснящаяся ткань была расшита тонкой серебряной нитью, вместо пуговиц мягко светились крупные жемчужины в тяжелой оправе. Брюки-чардары с белыми тонкими вставками по боковому шву были разложены рядом. Здесь же стояли сапоги из мягкой кожи с металлическими набойками на каблуках.
Но самое главное, на тяжелом покрывале обнаружилась маленькая коробочка, в которой блестела тонкая завитушка. Символ заклинателя.
Рэй взял ее и сразу понял, что она подлинная. В ней были легкие, едва уловимые, похожие на далекий мотив ненавязчивой песни эманации духа, вживленного в печать. Откуда у наместника бесценная вещь – оставалось только догадываться. Рэй помнил, как стремился получить этот знак отличия, как рисковал, но сейчас, держа его в руках, испытывал только одно чувство – равнодушное удовлетворение. Он понимал, что с печатью будет проще. Сейчас нет времени на то, чтобы доказывать каждому, кто он такой. Его ожидали дела куда важнее, чем изгнание темной сущности, притаившейся на чердаке, или привлечение кота-куджуна. А тонкая золотая завитушка из единственной необходимости превратилась в очередную ступеньку для достижения новой цели, гораздо более сложной.
– Позвольте вам помочь? – неожиданно прозвучал высокий нежный голос.
Заклинатель оглянулся, за его спиной стояла хорошенькая девушка в алом платье с белым поясом. Пышные золотистые волосы, такие же как у всех югорок, были подняты, завязаны на макушке, открывая красивую шею, перетянуты несколькими алыми лентами и украшены веточкой красных цветов. Они стекали с ее виска, словно тонкие ниточки крови, и касались плеча. Рэй моргнул, отгоняя неприятную ассоциацию, одну из тех, что слишком часто появлялись у него с недавнего времени.
– Меня зовут Юи, – сказала девушка, изящно поклонившись. – Я ваша служанка. Всегда к услугам господина заклинателя. Зовите в любое время, и я с удовольствием выполню каждое ваше желание.
Последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно, однако девушка продолжала смотреть на гостя широко распахнутыми наивными, честными голубыми глазами, похоже не понимая, что произнесла нечто слишком смелое. Или действительно сказала именно то, что хотела сказать.
– Рэй, – ответил заклинатель.
Юи улыбнулась, поклонилась еще раз, колыхнув цветами в прическе, и предложила:
– Разрешите, я помогу вам одеться.
– Спасибо. Я сам справлюсь.
Девушка не стала настаивать.
– Хорошо. Но если вам что-нибудь понадобится, зовите.
Двигаясь совершенно бесшумно в своих мягких алых туфлях, она отправилась в комнату с бассейном и принялась чем-то греметь там.
Рэй надел брюки, оказавшиеся ему точно впору, натянул сапоги, застегнул пряжки, тоже выкованные из серебра, и хотел взять шардан, когда услышал тихий возглас Юи.
– Что это у вас на спине?!
Он машинально глянул через плечо, но, конечно, не увидел три глубоких рваных шрама, пересекающие поясницу. Те зажили не так давно, время от времени напоминая о себе саднящей болью.
– Дантару задел, – ответил заклинатель, дотрагиваясь до зудящих рубцов. – Он оказался проворнее, чем я.
– Ужасно, – сказала служанка. – У вас такая опасная работа.
Проскользнув мимо него к кровати, взяла шардан, ловко расстегнула пуговицы-жемчужины и повернулась:
– С такими ранами вам нельзя делать резких движений.
– На таких, как я, все заживает очень быстро, – невольно улыбнулся Рэй, глядя на ее сосредоточенное лицо с пухлыми губами и чуть вздернутым носом.
Девушка нахмурилась, не веря в подобное объяснение, и с решительностью, отметающей все возможные попытки сопротивления, стала помогать заклинателю надеть куртку. Умело застегнула пуговицы, взяла из коробочки золотой символ, аккуратно приколола его у горла, стянув края высокого воротника. Провела обеими руками по плечам Рэя, расправляя невидимые складки, и он вдруг понял, что ему приятны эти легкие, ненавязчивые прикосновения. Служанка полюбовалась на свою работу и сказала:
fictionbook.ru
