С древних времен для коренного населения Якутии охота, рыболовство было главным источником выживания и существования. Как водится, удача не всегда сопутствовала добытчику. Поэтому, с помощью заклинания, жертвоприношений просили удачи на промысле, пытались задабривать духа-хозяина леса, от которого казалось, зависела удача на охоте. У тюрок Сибири сохранялись обще сибирские ритуалы, связанные с магическими и анимистическими воззрениями, с верой в возрождение убитых зверей и т.п. основными в данном культе у всех изучаемых народов являлись обряды в честь духов мест и охоты. У якутов особое развитие получил культ общеэтнического духа-покровителя охоты Баай Байаная, которому поклонялись их древнетюркские предки. Рыболовство и охота играли большую роль в жизни якутского народа. Для якутов-скотоводов эти отрасли хозяйства были значительным подспорьем, а для бедноты, не имевшем скота, рыболовство было основной отраслью хозяйства. Поэтому промысловый культ - обряды и поверья, связанные с охотой и рыболовством, имел широкое распространение. Охотничьи обряды и поверья якутов условно можно разделить на две группы: 1) обряды и поверья, соблюдение которых необходимо для сохранения охотничьей удачи; 2) обряды, направленные на приобретение охотничьей удачи при длительном отсутствии добычи. Первая группа состоит из сочетания обрядов и поверий, относящихся к культу духа-хозяина охоты Баай Барыллах баай Байаная (всем богатого богача Байаная), с обрядами и запретами чисто магического характера, связанными с почитанием самих животных или их душ. С этой группой обрядов связаны поверья о необходимости магического соблюдения ритуальной "чистоты". У якутов был единый культ хозяина тайги Баай Байаная - покровителя охоты, а не хозяина леса. Баай Байаная считался хозяинов всех зверей и птиц и покровителем охотников, соблюдающих обряды и табу во время промысла. Представление о нем не связывались в воззрениях якутов с каким-нибудь определенным лесом или тайгой. Духи-хозяева мест, по верованиям якутов, занимали второстепенное значение в охотничьих делах. По верованиям якутов охотничья удача зависела от благосклонности Баай Байаная Баай Барылааха. Этот дух представлялся как веселый шумливый старик, обросший седыми волосами, похожий на якута или на тунгуса. Существовал целый ряд подчиненных ему духов. Их якуты признавали за братьев главного духа-хозяина леса или полагали, что эти духи являются домочадцами Баай Байанай Баай Барылааха. Вилюйские якуты верили в существование духов-хозяев, способствовавших размножению птиц и зверей. Эти духи носили общее наименование байанаев или эсэкээнэв. От их воли зависел успех охоты. Главным из них был Баай Барылаах - создатель крупных зверей: медведей, лосей и пр. Впрочем, считалось, то у каждого вида зверей был и свой эсэкэн. Помимо эсэкээнов они верили в существование Сээркээн Сэсэна - хозяина темного леса и посыльных эсэкээнов - дочерей гибкотальникового, березового и других лесных массивов. Дух-хозяин тайги любил тишину и обладал хорошим слухом. Поэтому жертвоприношения производились в тишине. В жизни не старались говорить о добыче, чтобы он не услыхал. Во время сборов на охоту не было детского шума. Древний образ духа-хозяина тайги представлялся в виде молодой красивой женщины. В ее распоряжении были все звери. Обычно пред отправлением на охоту охотник обращался с заклинанием к духу-хозяину огню и духам хозяевам леса, бросая в огонь кусочки жира. При первой ночевке в лесу, разведя огонь. Охотник приносил жертву духу-хозяину леса из своих запасов (кусочек масла или что-нибудь другое) и обращался к нему с алгысом, в который также просил даровать богатую добычу. Непочтительное отношение к Баай Байанаю считалось одной из причин неудачной охоты. Якуты угощали Байанайа и просили богатой добычи. Успех в охоте зависел, по мнению древних охотников, от соблюдения множества запретов и необходимых правил по отношению к добыче. Например, считалось, что охотник должен всячески выражать радость при виде убитого зверя, так как такое поведение нравится Баай-Байанаю. Один из охотничьих запретов был связан с верой в "нечистоту" женщин. Например, женщина не имела права есть сердце, печень, верхнюю губу с ноздрями и уши лося. Она так же не должна была наступать на мокрую шкуру и кости сохатого. Женщина, могла быть причиной потери охотничьей удачи, осквернение орудий и промысла и одежды охотника. Считалось, они "портились" и приносили неудачу. Поэтому совершали обряд очищения огнем - окуривали дымом можжевельника. Охотник считался "не чистым" если недавно умер кто-нибудь из его близких родственников. Ему бесполезно было идти на охоту. Промысловики, конечно, сильно верили в удачу и соблюдали суеверия. Промысел получил религиозную окраску. Поэтому промысловые верования выражались в многочисленных правилах, предметах, запретах и обрядах. Чем больше был доволен Байанай, тем удача сопровождала охотника. А значит, есть, чем кормиться и одеваться. На современном этапе, поверья, суеверия, запреты, связанные с промыслом сохраняются, может не в таком чистом виде, но они соблюдаются. И многие охотники считают, что удача в какой-то степени зависит от благосклонности духа-хозяина леса. www.hunting.ru С древних времен для коренного населения Якутии охота, рыболовство было главным источником выживания и существования. Как водится, удача не всегда сопутствовала добытчику. Поэтому, с помощью заклинания, жертвоприношений просили удачи на промысле, пытались задабривать духа-хозяина леса, от которого казалось, зависела удача на охоте. У тюрок Сибири сохранялись обще сибирские ритуалы, связанные с магическими и анимистическими воззрениями, с верой в возрождение убитых зверей и т.п. основными в данном культе у всех изучаемых народов являлись обряды в честь духов мест и охоты. У якутов особое развитие получил культ общеэтнического духа-покровителя охоты Баай Байаная, которому поклонялись их древнетюркские предки. Дух охоты - Байанай Рыболовство и охота играли большую роль в жизни якутского народа. Для якутов-скотоводов эти отрасли хозяйства были значительным подспорьем, а для бедноты, не имевшем скота, рыболовство было основной отраслью хозяйства. Поэтому промысловый культ — обряды и поверья, связанные с охотой и рыболовством, имел широкое распространение. Охотничьи обряды и поверья якутов условно можно разделить на две группы: 1) обряды и поверья, соблюдение которых необходимо для сохранения охотничьей удачи; 2) обряды, направленные на приобретение охотничьей удачи при длительном отсутствии добычи. Первая группа состоит из сочетания обрядов и поверий, относящихся к культу духа-хозяина охоты Баай Барыллах баай Байаная (всем богатого богача Байаная), с обрядами и запретами чисто магического характера, связанными с почитанием самих животных или их душ. С этой группой обрядов связаны поверья о необходимости магического соблюдения ритуальной "чистоты". У якутов был единый культ хозяина тайги Баай Байаная — покровителя охоты, а не хозяина леса. Баай Байаная считался хозяинов всех зверей и птиц и покровителем охотников, соблюдающих обряды и табу во время промысла. Представление о нем не связывались в воззрениях якутов с каким-нибудь определенным лесом или тайгой. Духи-хозяева мест, по верованиям якутов, занимали второстепенное значение в охотничьих делах. По верованиям якутов охотничья удача зависела от благосклонности Баай Байаная Баай Барылааха. Этот дух представлялся как веселый шумливый старик, обросший седыми волосами, похожий на якута или на тунгуса. Существовал целый ряд подчиненных ему духов. Их якуты признавали за братьев главного духа-хозяина леса или полагали, что эти духи являются домочадцами Баай Байанай Баай Барылааха. Вилюйские якуты верили в существование духов-хозяев, способствовавших размножению птиц и зверей. Эти духи носили общее наименование байанаев или эсэкээнэв. От их воли зависел успех охоты. Главным из них был Баай Барылаах — создатель крупных зверей: медведей, лосей и пр. Впрочем, считалось, то у каждого вида зверей был и свой эсэкэн. Помимо эсэкээнов они верили в существование Сээркээн Сэсэна — хозяина темного леса и посыльных эсэкээнов — дочерей гибкотальникового, березового и других лесных массивов. Дух-хозяин тайги любил тишину и обладал хорошим слухом. Поэтому жертвоприношения производились в тишине. В жизни не старались говорить о добыче, чтобы он не услыхал. Во время сборов на охоту не было детского шума. Древний образ духа-хозяина тайги представлялся в виде молодой красивой женщины. В ее распоряжении были все звери. Обычно пред отправлением на охоту охотник обращался с заклинанием к духу-хозяину огню и духам хозяевам леса, бросая в огонь кусочки жира. При первой ночевке в лесу, разведя огонь. Охотник приносил жертву духу-хозяину леса из своих запасов (кусочек масла или что-нибудь другое) и обращался к нему с алгысом, в который также просил даровать богатую добычу. Непочтительное отношение к Баай Байанаю считалось одной из причин неудачной охоты. Якуты угощали Байанайа и просили богатой добычи. Успех в охоте зависел, по мнению древних охотников, от соблюдения множества запретов и необходимых правил по отношению к добыче. Например, считалось, что охотник должен всячески выражать радость при виде убитого зверя, так как такое поведение нравится Баай-Байанаю. Один из охотничьих запретов был связан с верой в "нечистоту" женщин. Например, женщина не имела права есть сердце, печень, верхнюю губу с ноздрями и уши лося. Она так же не должна была наступать на мокрую шкуру и кости сохатого. Женщина, могла быть причиной потери охотничьей удачи, осквернение орудий и промысла и одежды охотника. Считалось, они "портились" и приносили неудачу. Поэтому совершали обряд очищения огнем — окуривали дымом можжевельника. Охотник считался "не чистым" если недавно умер кто-нибудь из его близких родственников. Ему бесполезно было идти на охоту.Проект «Байанай – дух охоты». Байанай дух
Дух охоты - Байанай / Сибирский охотник
Дух охоты - Байанай - Культура Якутии
Промысловики, конечно, сильно верили в удачу и соблюдали суеверия. Промысел получил религиозную окраску. Поэтому промысловые верования выражались в многочисленных правилах, предметах, запретах и обрядах. Чем больше был доволен Байанай, тем удача сопровождала охотника. А значит, есть, чем кормиться и одеваться. На современном этапе, поверья, суеверия, запреты, связанные с промыслом сохраняются, может не в таком чистом виде, но они соблюдаются. И многие охотники считают, что удача в какой-то степени зависит от благосклонности духа-хозяина леса.
Автор: Степан Сивцев
Источник: hunting.ru
Похожие статьи:ОХОТА И РЫБАЛКА В ЯКУТИИ САХА: ГДЕ И КАК ОХОТИТЬСЯ В ЯКУТИИ - ПРАВИЛА ОХОТЫОхота и рыбалка в Якутии, пожалуй одно из самых экзотических охотничье-рыболовных направлений аутфита. Конечно, есть еще и Камчатка, но там все достаточно понятно и не так протяженно. А вот Якутия это некий безбрежный объем первозданной Природы с весьма суровым нравом, в котором порядки и расстояния этой охоты и рыбалки порой преодолеваются с великим трудом. Но тем, наверное, она и интересна эта первозданная охота и рыбалка, приправленная национальным колоритом. ... | ВЕЛООХОТА ВЕСЕННЯЯ НА УТОЧЕКОткрытия сезона настоящий охотник ждет с нетерпением. Наконец этот день почти наступил. Я занимаюсь охотой на веле с 2005 года, когда приобрел первый горный вел. После двух лет использования выяснилось, что ви-брейковые тормоза мешают очень здорово, из-за сбора грязи, особенно глины. Отчасти и поэтому второй вел приобрел с дисковыми тормозами. Ситуация сразу улучшилась, грязи стало собираться поменьше, что сказалось на результатах охоты и самочувствия.... |
След соболя Азиатские границы России удивительным образом совпадают с границами территорий, где обитает соболь. А на Аляске, куда добрались русские первопроходцы, соболя не оказалось. Не это ли обстоятельство определило судьбу русской Америки?... | Как вести себя при встрече с медведем Многократные путешествия по "медвежьим" местам, где частота встречи с медведем значительно больше, чем с человеком послужила поводом написания этой памятки как себя вести при встрече с медведем. Что нужно знать и помнить, отправляясь в тайгу…... |
Весенняя охота 2015 - Сроки весенней охоты Открытие весенней охоты 2015 на за горами. Все, кто интересовался, состоится ли открытие, обрадуем — весенняя охота в 2015 году будет открыта в большинстве регионов. Так что любители охоты на пернатую дичь могут готовить ружья и снаряжение.... | Следы птицБольшой интерес представляют и повадки птиц, в которых хорошо сохраняются перья, шерсть и кости птиц и зверей, чешуя рыб и рептилий, крупные фрагменты насекомых и других беспозвоночных, семена растений и скорлупа съеденных плодов.Перья птиц ... |
xn-----6kcbac1azfofe4cmqhvgl0bzre.xn--p1ai
Демоны сибирской тайги » Интернет-приложение журнала "БАЙАНАЙ"
Основную массу призрачного населения Якутии составляют иччи, духи природы. Подобно японским ками, они могут быть как персонификациями гор, деревьев и озёр, так и покровителями местности, воплощениями идей и явлений. Но если в Японии старая сосна становится воплощённой идеей дерева, то в Якутии духи не отождествляются с предметами. Иччи в дереве просто живёт и, если срубить его дом, не погибнет. Зато очень обозлится.
К счастью для лесорубов, духами «заняты» лишь некоторые стволы. Но тайгу, луга, болота, горы, речные разливы и озёрные просторы иччи контролируют так плотно, словно Якутия для них — одна большая священная роща. До сих пор вдоль дорог республики можно видеть изукрашенные ленточками деревья. Духи собирают с людей небольшую дань — это может быть сувенир, монета или глоток кумыса. Дань берут не за использование земли, а просто за вход на территорию.
Бестелесным, невидимым и не имеющим облика иччи удалось без потерь пережить даже христианизацию Якутии. Традиционные средства экзорцистов на них не действуют — к святой воде, кресту и молитвам духи тайги выработали полный иммунитет. Но, к счастью, иччи не злы. Самый могущественный из них, правитель лесов и шутник Баай Байанай, даже покровительствует охотникам. Пусть и не всем, а лишь достойным, выдержавшим необходимые испытания и соблюдающим обычаи. Правда, чувство юмора у этого бога специфическое, и даже достойные не всегда защищены от его шуток.
Настоящая злая нечисть якутских просторов — это призраки-абасы. Они тоже бестелесны, но в отличие от иччи могут показываться людям в разнообразном, неизменно пугающем обличье. Классические абасы предпочитают внешность в духе ирландских фоморов — одноногих, одноруких и одноглазых великанов. В последнюю пару столетий, как рассказывают, в моду у них вошла форма трёхметрового, непроницаемо тёмного, часто безголового силуэта. Если абасы появляются днём (а света они не боятся), то можно разглядеть огромные чёрные глаза на мертвенно-белом лице. Ног у абасы, как правило, нет — призраки просто скользят над землёй или скачут по дорогам на чудовищных конях. И в любом облике абасы издают нестерпимый запах разложения.
От абасы можно спастись. Его главное оружие — страх, и если призраку не удаётся напугать жертву и обратить её в бегство, то он сам приходит в замешательство.
Абасы на иллюстрациях Эллея Сивцева
Призраки этого типа умеют манипулировать гравитацией — делать оружие или ношу невероятно тяжёлыми, а то и придавливать человека к земле. Опаснее всего, что абасы способны выпивать душу. Люди, столкнувшиеся со злыми духами в лесной чаще или в заброшенном доме, умирают, не получив никаких внешних повреждений. Но последствия для жертвы могут оказаться даже хуже смерти. Иногда злой дух входит в опустошённое тело, и появляется деретник — зомби.
Сибирские мертвецы настолько суровы, что африканские зомби им и в подмётки не годятся. Деретник не просто кровожаден и невероятно силён — он ещё и быстр как молния. Остановить его очень трудно: про серебро, чеснок и святую воду деретник никогда не слышал, а к пулям и ударам топора он, как и положено зомби, относится философски. Чтобы вывести деретника из строя, его нужно как минимум обезглавить. А чтобы мертвец не стал деретником, надо его обезглавить и похоронить животом вниз, зажав отрубленную голову между его ногами. По счастью, деретник недолговечен. Присутствие абасы ускоряет разложение трупа настолько, что зомби гниёт буквально на глазах.
Ещё опаснее якутские упыри — юёры. Похороненные без необходимых ритуалов самоубийцы и преступники возвращаются в виде причудливой помеси вампира с оборотнем. Днём юёр живёт под водой, где его никак не достать (Дракула до такого не додумался бы!). Выходя на ночную охоту, упырь принимает человеческий облик и без особого труда уговаривает жертв пустить его переночевать. Ну а в момент нападения юёр превращается в покрытого шерстью монстра, убить которого почти невозможно. Раны лишь заставляют юёра отступить.
Не вся сибирская нечисть безразлична к христианским святыням. Сюлюкюны, аналог лавкрафтовских Глубинных (Deep Ones), обитающие в холодных озёрах Якутии, приняли православие. И теперь на Святки, когда вся вода становится святой, им приходится эвакуироваться на сушу. А поскольку вместе с религией сюлюкюны заимствовали у русских водяных пороки и образ жизни, время на берегу рыболюды проводят за игрой в карты. В подводных же хоромах они оставляют мешки с золотом, которые ловкий ныряльщик может попробовать умыкнуть.
Правит этим пандемониумом Улу тойон — бог смерти и зла, живущий высоко в обледенелых горах. В облике непроницаемого тумана он иногда спускается в долины, чтобы крушить леса свирепыми бурями и насылать мор на стада. Улу Тойон пожирает сердца пленников и превращает души людей в свои орудия, вселяя их в тела хищников. Так и появляются одержимые медведи, готовые напасть на человека. Или на снежного человека.
bayanay.info
Боги и духи охотников Сибири и севера России - Издания
Бог-то бог, да сам не будь плох (Русская пословица)
Много разных народов населяют огромные пространства Сибири и Севера России. Многообразен, богат и суров этот край по своим природным условиям; богат и мир диких животных. Нет ни одного народа, который бы не занимался охотой и рыболовством, как нет и такого народа, который бы не имел своих богов и духов охоты, рыбалки, помогающих охотникам в их трудной борьбе за выживание в этих суровых краях. И надо сказать, что они помогают охотникам, но при этом любят, чтобы к ним тоже относились благожелательно.
Так, у обских угров, манси и хантов верховным божеством –богом неба –является Нуми-Торум. Это величественный старик в роскошной, сверкающей золотом одежде, он живет в большом доме на «седьмом небе». Дом его полон богатств, есть даже сосуды с живой и мертвой водой. За всем происходящим на земле он следит в отверстие на полу. Нуми-Торум научил людей охоте и рыбной ловле; он регулирует отношения между людьми и медведями, устанавливает продолжительность жизни человека, управляет погодой. Он не нуждается в подарках и подношениях со стороны охотников.
Многие народы Сибири и Севера нашей страны почитают своими богами зверей и птиц, на которых охотятся. Народ манси некоторых животных (реже –деревья), а иногда и камни считает священными. Медведь –священное животное. Он является сыном бога Торума. У манси медведь (Консыг-ойка) –когтистый старик. Медведица родила и первую женщину –Пор. Медведицу убили охотники и взяли Пор с собой. Мать перед смертью завещала девочке соблюдать обряды почитания медведя. Так медведь стал покровителем манси. От него они получили огонь и лук. Священным животным считается медведь и у обских угров, кетов, нивхов, эвенков, ненцев. И еще: человек, которого задрал медведь, считался грешником. Из рыб священным считается налим, которого они успешно ловят и употребляют в пищу.
Из птиц богом почитается стерх. Это большой, красивый белый журавль; его клюв, ноги и голая часть головы красные. Птица очень редкая и скрытная. В одном из очерков о путешествии по притоку Оби –Северной Сосьве В. Бианки так описывает танец стерха перед своей избранницей: «Чуть приспустил крылья и пошел, пошел, меленько-меленько перебирая длинными как ходули ногами. Остановился, согнув ноги, и отвесил глубокий поклон до земли носом. Вдруг весь подобрался, гордо задрал голову и пошел вышагивать на прямых ногах, в такт каждому своему шагу ударяя крыльями по воздуху. Быстрей и быстрей, и уже не идет, а подпрыгивает, кланяется, кружится –и вдруг снова щепоточкой семенит, подобрав шатром распущенные хвост и крылья». Действительно, танцует стерх перед своей подругой, как бог. Богом и считается.
Если охотник манси поймает стерха, то заботится о нем, хорошо кормит и ухаживает. Когда стерх умирает, то охотник делает из него чучело и поклоняется ему.
Есть у охотников манси и богиня охоты. Это дочь грозного лесного бога. Она считает всех зверей своей собственностью и любит покататься на лодке с охотниками, обещая им удачную охоту, но если охотники не берут ее в лодку, то удачи не будет. Охотники же боятся брать ее в лодку, так как у нее одна нога человеческая, а другая лосиная, и она может пробить дно лодки своим лосиным копытом.
Властителем вод и водных богатств у манси является Вит-Кан. Он наделяет людей рыбой. Вит-Кан живет посреди моря во дворце из золота и серебра с женой Мараке и имеет 7 сыновей и 7 дочерей, которые обитают в глуби водоворотов.
Буряты, тувинцы, монголы божеством охоты считают Манахана. Он появляется в облике человека очень высокого роста. Он бог земли и пространств, владыка лесов и диких животных, которые являются его «скотом». К нему обращаются охотники с просьбами об удачной охоте. Манахан богат –все его тело из серебра. Он щедр к охотникам, благодетельный и высокочтимый бог.
Высшими небесными существами у бурят почитаются тенгри. Всего их 99. Дети тенгри –ханы и нойоны. Они тоже божества, но не высшие. Например, хан Улан-Зала –хозяин порожистых рек, а Хото –хозяин о. Ольхон, Уха Лосон –хозяин водной стихии. У него есть помощники: Гокши-нойон –покровитель рыбной ловли способом лучения, а Гульмеши-нойон –покровитель рыбной ловли с помощью сетей и невода. Хозяином лесов является дух Орболи Сатан-нойон. Это старик огромного роста. Ездит на лосе, богат, властвует над животными и растениями, владеет лосиными и оленьими стадами.
У тунгусских охотников почитается дух Мусун. Он хозяин охотничьих угодий. Чтобы заслужить его благосклонность, надо его одарять чем-либо: щепоткой табака, спичками, кусочком мяса, каплей вина.
У тунгусов же есть легенда о том, что охотник Хэглун гнался на лыжах за лосем, и в результате этой погони его лыжный след стал Млечным путем, а сам охотник и лось –созвездием Большой Медведицы.
У ительменов хозяином земных зверей является Пилячуч –маленький человек, живущий в облаках. Он носит росомашью парку и ездит на птицах, в основном на куропатках. Коряки и чукчи его называют его Писвусъын, но он путешествует на коршунах или мышах. Его власть распространяется и на морских зверей. Чукчи называют его Кереткун. У него черное лицо, одежда из кишок морских животных, питается он трупами утопленников, но охраняет людей от злых духов.
У сибирских татар хозяином леса – духом считается Пицен. Он приносит и удачу, и зло охотникам. Представляется в образе человека-старца. У него длинный посох и котомка за плечами. Живет в заброшенных охотничьих избушках, любит лошадей, катается на них, путает лошадям гривы. Может завести охотника в лесные дебри. В образе женщины встречает его в лесу и вступает с ним в связь. Однажды один охотник вернулся с охоты и вместо красавицы-жены увидел страшилище с клыками; из распущенных волос страшилище вытаскивало ящериц и поедало их. Охотник в ужасе крикнул, и все исчезло –и жена, и богатство.
У казанских татар, башкир, тувинцев и алтайцев злым демоном, связанным с водной стихией, является Албасты. Албасты обычно выглядит уродливой женщиной с длинными распущенными волосами и длинными грудями, которые она закидывает за спину. Тувинцы считают, что Албасты имеет один глаз во лбу и нос из камня. Сибирские татары считают, что на руках у Албасты имеются длинные когти. Она обитает вблизи рек, озер, и люди видят ее, когда она расчесывает свои длинные волосы. Албасты может наслать на человека болезнь, ночные кошмары, навредить роженицам. Она любит лошадей, по ночам ездит на них и заплетает им гривы. Может вступить в половую связь с охотником. Сожительствуя с ним, посылает охотнику удачу, поит своим молоком и кормит мясом, которое отрезает от ребер.
Айраты, алтайцы, тувинцы чудесным, почти божественным, охотником-лучником считают Эрхий-Мергена. Он сбивал выстрелами из лука лишние солнца, но однажды промазал, и бог превратил его в сурка. Бог предоставляет ему возможность пострелять по звездам (заранее спрятав одну звезду). Эрхий стреляет, сбивает все звезды, но бог ставит на место спрятанную звезду и объявляет о том, что Эрхий дал промах, и оставляет его степным сурком. В данном случае охотник в нравственном плане ставится выше бога.
Народ коми почитает одинокого охотника в виде великана и человека необычайной силы –Ворсу. У Ворсы мохнатые уши. Он любит воровать у охотников дичь, но всегда поможет охотнику, если тот превзойдет его хитростью. Ворса вызывает охотников на соревнование в силе. Одолеть его можно только одним способом: нужно повернуться к нему спиной, наклониться и выстрелить, зажав ружье между ног.
У карелов мудрый старец Вяйнямейнен сотворил мир, изготовил первую сеть для рыбной ловли и построил первую лодку. От богини Хийм зависит удача на охоте, от Веден-эмы –в рыбной ловле, Ниркес считается покровителем охоты на белок, Хатавайнен –на зайцев.
Удача в рыбной ловле у саамов зависит от богини Аккрува –женщины с рыбьим хвостом. Саамы чтят как своего родоначальника оленя-оборотня Мяндаша. В доме (веже) он –человек, вне вежи –олень. Мяндаш научил людей искусству охоты, дал им лук и запретил охоту на важенок. Там, где водятся стада оленей, Мяндаш как примету оставляет для людей олений рог. Саамы в жертву Мяндашу приносят оленя, укладывают рога возле жилья, что должно обеспечить удачную охоту. После трапезы кости оленя накрывают шкурой –охотники верят, что олень вновь живым вернется на землю.
Кеты (енисейские остяки) чтят покровителя и хозяина лесных зверей Кайгуся, который принял облик медведя и хотел жениться на дочери охотника. Но охотнику он является в виде молодой женщины (хозяйки дичи, убитой охотником), становится его женой, приносит охотнику удачу. Чтобы обеспечить себе расположение Кайгуся, охотники должны строго соблюдать промысловые правила и обряды: не причинять боли промысловым животным, очищать окуриванием свои снасти, сохранять шкурки необычного цвета, соблюдать сроки охоты.
Почитается у кетов и другой персонаж –Койотбыль. Он –сын мужчины и медведицы. Медведица нашла его отца мертвым в берлоге и оживила его.
Якуты почитают божество Норулуйа, который способствует размножению собак и лисиц. Бай Байанай (всем богатый богач) –дух, хозяин леса, животных и птиц, покровитель охотников. Это веселый, шумливый старик с седыми волосами. Живет он в лесу. Богат мехами. У него 11 братьев и сестер. Перед началом охоты якуты приносили ему жертву, а на охоте кормили его. Если охота была неудачной, то Байаная снова призывали и приносили новую жертву. Жертвоприношение делали и в случае хорошей добычи.
Надо сказать, что боги и духи охотников Сибири и Севера очень скромны, любят охотников, не требуют с охотников большой дани и заботятся о сохранении животного мира, а иногда и наказывают охотников за нарушения правил охоты.
Анатолий КЛЕПЦОВ 16 июня 2004 в 00:00
www.ohotniki.ru
Байанай знает - ЭкспертРУ - Новости дня
В Якутске длится скандал вокруг массового уничтожения бездомных собак в муниципальном пункте передержки. В городе есть те, кто спасает животных, но большинство горожан полагают, что важнее спасать людей от бродячих собак даже ценой жестокости. Это удивительно — мы видели в Республике Саха примеры доброты, жертвенности и почти святости, здесь активная общественная жизнь, есть независимая пресса, много местного патриотизма (см. «Что вам сказать про наш Восток», «РР» № 12–13 (429) от 21 июля 2017 года). Похоже, не обошлось без недобросовестной политической эксплуатации как раз национальной гордости, борьбы против «дискредитации республики». Но дух — хозяин природы Байанай знает, что правда за ним
Среди ожидающих в очереди к ветеринару — женщина с красным рюкзачком и большой дворнягой. Полная женщина с микроскопической собачкой. Седой мужчина с грустным испуганным лицом и с кошкой в переноске. Женщина с девочкой и пуделем. Мужчина с лабрадором. В глазах лабрадора — желание поскорей умереть.
Жужжит телевизор.
— Сегодня утром в Якутске дворник засунул в мусорный бак бомжа! — передает диктор.
— А у нас что, в городе больше новостей нет? — вскидывается женщина с пуделем.
— А что вы хотите? — поворачивается к ней пожилая. — Люди жестокие. Мы собачку вчера приносили сюда — ма-а-ленькую. На улице подобрали. Думали, лапка сломана. Нет, там пуля. Люди злые.
— Таких полно, — вставляет полная, пошевелившись, и микроскопическая собачка утопает в ее животе.
— А коровы? — поднимает голову мужчина с кошкой. Он говорит тихо, будто с опаской. — А коров за что по вымени стреляют?
Раздаются женские ахи. «По вымени?!» — переспрашивают его. «По вымени!»
— А я один раз шла, — отвечает женщина с пуделем, — и на меня собаки бродячие лаяли. А я с ребенком была. Я очень испугалась, ребенка со страху на руки схватила.
— Ну, это другой случай, — говорит пожилая. — Понятно, что если собака нападает, то от нее надо защищаться. Но а вот эта масенькая девочка с ножками тонюсенькими, Господи… да она даже не тявкает. Ее за что?
— А потому что нет пропаганды любви к животным, — седой старается произнести эти слова как можно тише.
— Да у нас нет пропаганды человеколюбия! — на всю очередь объявляет пожилая. — А что вы хотите — если бомжей в мусорные баки засовывают, чтоб животных любили?
Борщевский мягко держит лапу дворняги в руке. Лапа с обеих сторон проколота насквозь медицинскими спицами. Борщевский подкручивает шурупы на спицах. Слышен костяной хруст. Лицо Борщевского бледнеет.
Дворняга, свернув язык трубочкой, просовывает его между сомкнутых челюстей и лижет руку Борщевского, в которой тот держит инструмент; потом руку женщины. За воротом у Борщевского багровеет. Снова хрустит. В расширенных зрачках дворняги, смотрящей прямо перед собой — наивысшая концентрация боли. Собака делается похожей на старого непростого якута, на местного божка Байаная — духа лесов, рек и озер. Все звери в ведении Байаная. Даже медведь.
— Хватит! — Борщевский выпрямляется. Инструмент звякает о стол. — Думаете, почему он терпит? — усмехается врач. — То, что не каждый человек даст сделать над собой. Он думает, что хозяина нашел. А боль — плата за хозяина, — Борщевский разглядывает снимок с кривой лапы дворняги. — Если бы его привели к нам сразу после того, как на лапу наехала машина… Я бы и сейчас мог, — задумчиво говорит он, — вскрыть долотом надкостницу и просто поставить кости на место. Но это дикая боль для животного. Думаете, я не знаю, что такое боль? Меня машина на переходе сбила. Мне было так же больно. Я знаю ту боль. Знаком с ней.
Борщевский перебинтовывает лапу дворняги наново. Собачья боль, отразившаяся краснотой на шее ветеринарного врача, проходит. У Пикника — дворняги — хозяина пока нет. На вопросы о городском пункте передержки бездомных животных Борщевский отвечает сдержанно и без охоты, заметив лишь, что ветеринару пункта не удалось сдать у него зачет, а сам бы он туда, на Очиченко, работать ни за что не пошел.
— Пикник! — спускает он дворнягу со стола. — Ты красавчик вообще! — обращается он к псу, как может обращаться мужик к мужику. А потом к женщине с рюкзаком: — Очень адекватный пес.
Женщина в цветной футболке идет по тротуару. Красный рюкзачок прыгает у нее за спиной. Она — волонтер и главный редактор своего собственного сетевого медиа. В жаркой пыли проезжают утомленные автомобили, уазики, автобусы, забитые потными пассажирами. На сером здании мэрии, под флагами — российским и республики Саха — табличка «Год Добра 2017».
На ступеньках продуктового магазина сидит молодой бомж. Марина, еще находясь под впечатлением от телевизионного сюжета, останавливается и, держась за лямки рюкзака, некоторое время рассматривает тощего человека.
— Когда мы о таком пишем, — говорит она, — общество возмущается журналистами. Не теми, кто довел до подобной ситуации. А нами. Нам говорят: «Это вы сделали, это вы виноваты в том, что имидж республики упал». Нам говорят — раскачка региона, попытка оранжевой революции, Госдеп и все в таком духе… Нам не дают работать. Наш город маленький, все люди друг друга знают, и к тебе очень быстро меняется отношение. Особенно прошлой зимой я отчетливо почувствовала, как ко мне поменялось отношение.
Зимой якутские волонтеры попытались прорваться на территорию Очиченко и освободить собак. Стало известно: отловленные на улицах города бездомные животные содержатся в пункте до десяти дней. Затем они уничтожаются при помощи усыпляющей инъекции и проходят по бумагам как утилизованные по причине неизлечимого заболевания или агрессии. Эту информацию волонтерам подтвердили в мэрии. Волонтеры сразились в соцсетях со сторонниками убийства бездомных животных, которых среди горожан оказалось довольно много. И осуществили ряд попыток вывезти из пункта приговоренных кошек и собак. Издание Марины Сантаевой storm24.media подробно описывало эту борьбу, информация о которой вышла далеко за пределы республики Саха. В самый разгар конфликта между волонтерами и муниципалитетом ее сайт был заблокирован, почта взломана, соцсети оказались недоступными.
В начале января по обращению общественного совета по проблеме (за которым могла стоять мэрия Якутска) был инициирован опрос на сайте независимого портала Якт.Ру: «Усыплять после десяти дней передержки собак и кошек или нет?». При этом жители Якутска не были поставлены в известность о том, что усыпление здоровых животных является нарушением закона Российской Федерации. Голосование происходило на фоне новостей о нападениях собак на людей. Соцсети разгорались паникой и пестрели частными историями неизвестной степени достоверности. Численность собак вообще не контролировалась до недавнего времени — это давно стало широко обсуждаемой городской проблемой. Так стая собак, по словам местных жителей, в районе автовокзала около детского сада «Ладушка» в марте набросилась на девочку; та не пострадала, помогли прохожие. Якутяне убеждены, что бродячие собаки представляют очень большую опасность для людей, и мало информированы об эффективных и гуманных способах контроля их численности — или не верят в таковые. Поэтому порядка 75% жителей в первый же день проголосовали на сайте за усыпление, и только экстренно подключившиеся жители других городов России переломили ход голосования в интернете, отдав свои голоса против (около 65%).
Однако цели мэрией уже были достигнуты: вопрос бездомных животных национализирован, избиратели сплочены перед угрозой вмешательства Москвы во внутренние дела Республики Саха, разрешение убивать — дано. «Что там говорили про вмешательство в выборы? Сейчас то же самое. Кто-то из другого региона решает, как нам жить», — пишет один из многих анонимных (ник ТТ70) комментаторов. Таким образом, введенные в заблуждение жители Якутска голосовали, по сути, не за жизнь и смерть собак, а вставали на защиту своей республики.
А тем временем пришедший из прокуратуры ответ гласил: «Всего за 2016 год сотрудниками МУП «Жилкомсервис» отловлено 4931 голов безнадзорных животных, приведено населением в пункт передержки — 1182 голов, передано заинтересованным гражданам — 799 голов, утилизировано — 5127 голов. При этом все из 4931 голов отловленных в 2016 году безнадзорных животных умерщвлены. Из них 2 животных умерщвлены в целях прекращения страданий в случае травмы, несовместимой с жизнью, или неизлечимой болезни. 4929 животных умерщвлены в связи с проявлением агрессии, предоставляющей угрозу жизни и здоровью человека… Умерщвление безнадзорных животных производится ветеринарным врачом… Стоит отметить, что указанные основания умерщвления предусмотрены п. 7.1 Порядка (регламент, принятый республикой на местном уровне для решения регулирования численности бездомных животных и вступающий в определенный спор с федеральным законом РФ о бездомных животных. — “РР”). В то же время данные показатели вызывают сомнения в их объективности. Однако проверить их в настоящее время не представляется возможным».
Череда домов на сваях, мимо которых идет Марина, выводит к Лене. Под сваями могла бы спрятаться бездомная собака. Но бездомных в этом городе, кроме людей, уже почти не осталось.
Вопрос «Почему среди волонтеров, помогающих животным в городе, одни русские?» приводит Марину в волнение, и, дернув за лямки рюкзака, она говорит:
— Нельзя-я-я! Нельзя-я-я! Национальный вопрос поднимать нельзя-я-я!
Русским в Якутии как бы приходится отвечать за весь исторический русский империализм, и они опасаются проявить национальное высокомерие.
Марина идет к бараку, осторожно обходя новенький бордовый туалет, который посреди разрухи стоит в этом дворе царем на желтых сваях. На дверях его крупно написано — «М», «Ж».
В коридоре с неровными затхлыми полами на стене художественным почерком выведено красным: «На… Убери». От этих слов к потолку расходятся бордовые звезды и полумесяц. На кухне барака Марина пьет чай с волонтером из группы What’sApp’а по спасению животных.
— Весь барак против нас, весь, — заунывно говорит Оксана, поджимая под себя тоненькие ноги. За ее спиной лежит дворняга. — А как я пройду мимо брошенного котенка? И дети мои животных любят. Они тоже не пройдут. Тут у нас раньше женщина жила, она не стала мужа на улицу выкидывать — он пил, она от него просто стенку заколотила, перекрыла гипсокартоном. Он умер, государство забрало эту комнату и передало детдомовцу.
Оксана подходит к окну. Марина смотрит темными глазами в черную заварку чая.
— А как она меня сегодня обласкала, мать Сергея этого, — Оксана поворачивается от окна и тихо голосит. — От уж обласкала. «Ты со своими выродками только выйди во двор, я им бошки откручу». А он опять на свою сожительницу руки начал распускать. В прошлый раз я слышу, он ее давай швырять по коридору — руками, ногами. Потом ее ребенок как заорет. Я больше не смогла терпеть, выбежала, он и меня толкнул, ударил. «Я вас всех тут на колени поставлю!». Пришел муж с работы. Заказ у него новый сейчас — на евроремонт. Я ему все рассказала, он сразу пошел: «Зачем мою жену трогаешь». А он его избил, Сергей этот. Он же весом берет. А мой муж — усталый, худой. Дочка полицию вызвала. Так все соседи на меня налетели: «Вы тут только четыре года живете! А у нас тут свое государство!». Пожаловались полиции на меня, что я тут кошек, собак держу. Говорят, отнимите у нее детей, они на двадцати четырех метрах живут. Полицейские уехали. А соседи говорят: «Попробуй только заявление напиши, мы жить тебе тут не дадим». То есть женщину бить — это им нормально. Где она — доброта людская, а, Марина?
Марина глубже прячет глаза в чашку с чаем.
Оксана поворачивается к гипсокартону спиной. Простой крест попадает в ложбину ее тощей груди.
— А ты куда писала? — спрашивает Марина.
— В земельный на Октябрьскую писала, — спохватывается Оксана. — Путину писала, — она присаживается за стол. — Писала, что мне, как маме многодетной, землю положено. А они вон машину с песком пригнали и детям песочницу насыпали. Еще туалет старый нам сломали, а новый поставили. А дом-то у нас в пятнадцатом еще признан аварийным! Но сказали ждать расселения до двадцать первого года… Да я еще комментарии под твоей статьей обо мне почитала…
— Да нельзя-я, нельзя-я было читать, — расстраивается Марина.
— А как не читать? Вот где меня обласкали, — она выдает рыдающий хохоток. — «Свиноматка, — говорит с хрипотцой, — детей нарожала». Какие же люди злые, Марина! Я же ничего у них не просила! Я у государства прошу, не у них! Господи, — выдыхает она, — какие же люди жадные.
— А этот год в Якутске объявлен годом добра.
— Добра? — переспрашивает Оксана.
— А что такое доброта? — спрашивает Марина. — Это, наверное, надо у старых якутов спрашивать.
Она в чистой кухне многоэтажки. Волонтер Аня кладет ногу в вязаной тапочке с красными помпонами на Дарси.
У Дарси выбит глаз. Он попал под машину. Водитель остановился, прицепил Дарси к тросу и на нем оттащил на обочину. Дарси — миниатюрная собачка. Он смотрит с пола на Марину единственным круглым глазом, в котором, как и в глазах Борщевского, — отражение близкого знакомства с болью. Марина получила сообщение в группу волонтеров в What’sApp о сбитой собаке и выехала ее искать.
— Многие вступают в наши группы, а потом выходят, — говорит она. — Потому что слишком много у нас в Якутске этих животных, которые страдают. Ты хочешь помочь, но их больше, чем ты можешь. Их так много, их больше, чем рук. Одну группу в What’sApp’е создала я сама. Там сорок человек.
Слова Марины похрустывают на конце — чем-то далеким, северным и знакомым. Таким голосом считают звезды на морозном небе или рассказывают сказки. Но не русские народные.
— У нас так-то в городе много собак убивают, — говорит Марина. — Но когда есть возможность спасти хотя бы одну, это нужно делать. Нас спрашивают: «Зачем вам это все?» Говорят: «Детям жрать нечего. Старикам жрать нечего». А я не знаю, каких детей они имеют в виду. Мы однажды сидели, обсуждали эту проблему бездомных животных, и пришел к нам известный телеведущий Андрей И. Пришел и сказал: «Что вы тут херней маетесь? Вы были в Чокурдахе?» «Нет, — говорим. — Не были». Он тогда говорит: «А я знаю, как люди живут на Севере». Да я тоже знаю! Знаю. Плохо живут. Продукты дорогие. Зарплаты маленькие. От северного завоза люди зависят. Не привезут им картошку — мороженую будут жарить зимой. Но если бы я Дарси там лежать оставила, у людей в Чокурдахе не появилось бы что жрать. Есть люди, которые занимаются людьми. Есть люди, которые занимаются животными. Есть которые занимаются и людьми, и животными. А есть которые не занимаются ни людьми, ни животными! — в голосе Марины снова проявляется старая якутка, хотя взяться ей там неоткуда.
Ворота приоткрываются. Выглядывает молодой мужчина с редкой бороденкой. Из-за его плеча выглядывает еще один — круглолицый. Марина вместе с волонтером Татьяной входят в пункт передержки. Увидев их, начинают лаять и визжать собаки в клетках.
Каждая как будто подзывает к себе и жалеет о том, что не может сказать по-человечьи.
— Поступила информация, что кошкам тут жрать нечего, — широкой грудью Татьяна решительно прокладывает себе дорогу вперед. — Вы Олег? А ну-ка дайте дорогу.
Она идет в домик с кошками. За ней семенит Олег, поправляя на носу скользкие очки. Он тараторит — начальница в отпуске, а он тут никто, просто пришел помочь. Уперев руки в боки, Татьяна встает перед клеткой, за которой — замученные, присмиревшие кошки и с десятка два котят, висящих на сетке, широко открывающих в истошном крике гниющие глаза.
— У вас тут кошки рожают! — взрывается Татьяна.
— А что вы предлагаете? — спрашивает Олег.
— Я предлагаю стерилизовать! Для чего вы их плодите?! Для чего вы этот процесс запускаете? Потому что эти котята по отчетности будут проходить! И зарплата ваша пойдет по числу животных в ППЖ.
Мужчина в зеленой футболке, мягко обволакивающей его выпуклый, как мячик, живот, моргая, ловит ее слова. Он ветеринар.
— Мы тут никого не убиваем! — наконец говорит он на плохом русском.
— Ой, сказочник, — напирает на него Татьяна. — Сколько у вас животных с февраля по май умерщвлено? Семьсот сорок четыре?
— Мы! — ветеринар хватает ртом воздух. — Никого не убиваем! Мы гуманно делаем укол! Эвтанизируем! А это — ничего страшного! А если! — он трясет, как болванчик, головой. — А если собака агрессивная, что с ней делать, скажите?
— И у вас все семьсот сорок четыре собаки были агрессивными? — спрашиваю ветеринара я.
— Нет. Мы их еще при вирусах усыпляем.
— Да вы же отрицаете, что у вас в пункте есть чума! — кричит на него Татьяна.
— А у нас вируса нету, — отвечает ветеринар, мотнув головой.
Татьяна долго и оценивающе смотрит на него.
— От врет в глаза и все тут, — усмехается она. — Это караул какой-то… И глаза такие честные…
— Следовательно, если вирусов в пункте нет, — продолжаю я, — то все семьсот сорок четыре убитых собаки были агрессивными?
— Да. Агрессивные. А что делать, если собака людей покусала?
— Но количество покусов не совпадает с количеством убитых собак, — замечаю я.
— Зачем вы к нему лезете? — кричит Олег. — Вы же видите, что он — бедный!
— А вы тут вообще никто! — закрывает ему рот Татьяна.
Ветеринар отбегает в угол и там плачет.
— А если она клинически больная, — бормочет он, — то я ее усыпляю. Гуманно. Это даже нужно для облегчения ее страданий.
— Скажите, а если кто-нибудь захочет усыпить вас против вашей воли? Вы тоже будете считать, что это — гуманно? — спрашиваю его.
Рот ветеринара открывается в удивлении. Полный, смуглый, он похож на глиняного божка, которого не долепили, но уже посадили в печь обжигаться раньше, чем положили внутрь начинку.
— Зачем вы мне такое говорите? — мотает головой он, словно отряхиваясь от моих слов. — Я никого не убиваю. Убивать — это насмерть молотками забивать или лопатами. А я только укол делаю. И с вами разговаривать я больше не хочу. Не хочу! — он всплескивает полными смуглыми руками.
— А я с вами разговаривать хочу.
— А я не буду вам больше отвечать. Нет-нет-нет. Вы плохие вопросы задаете. А я животных люблю! Люблю! Я — сельский парень. Я из района! У меня отец заводчиком собак был. Я с первого класса начал коров доить. Думаете, мне их не жалко, что ли? — щурит он глаза. — Собака болеет. Мне сразу: «Давай усыпим!» Только я сейчас не усыпля-я-ю уже-е-е, нет-нет-нет, — тянет он. — Это раньше я усыплял... А сейчас у нас препаратов нет.
Бледная Марина стоит возле клетки, за которой срывает голос белый пес. От его лая вибрирует дощатый пол под ее ногами. Пес просовывает в щели между прутьями лапы. Скулит. Стонет, задыхается, высунув язык. Частит, частит. А потом отходит в угол клетки и писает там темно-желтой мочой, стоя на трясущихся ногах. Струя, ударяясь о доски, жужжит и как будто продолжает его крик. В темных глазах Марины — отголоски какой-то старой боли.
— Прокуратура же почему-то этого не видит, — говорит Олег, поблескивая мутным взглядом из-под очков.
— Душу вы свою губите, — строго говорит ему Татьяна, выходя за ворота Очиченко. — А потом дети больные у вас, внуки…
— Зато мои дети, — с торжеством в голосе говорит Олег, — не будут покусаны собаками. Ни до смерти, ни просто покусаны.
Татьяна останавливается, поворачивается к нему лицом и долго смотрит сквозь его очки.
— А вот это уже, милый, идеология, — с расстановкой говорит она.
По дороге из Очиченко ветер устраивает в воздухе настоящие песчаные бури. Песка в Якутске много — зимой им засыпают дороги, а летом он гуляет по городу. Очиченко — первый и единственный в Якутске пункт передержки, открылся в 2015 году. Пункт рассчитан на 200 собак и 50 кошек. Планировалось, что в приюте животное, в соответствии с практикой, принятой в стране, будет проходить карантин, стерилизоваться и в случае, если для него не будет найден владелец, возвращаться в ту же среду. Согласно действующему гражданскому законодательству Российской Федерации отловленные бездомные животные должны содержаться в течение шести месяцев, и только по истечении этого срока они поступают в собственность муниципалитета. Однако постановлением правительства Республики Саха принят свой Порядок, не учитывающий шестимесячной нормы, прописанной в Гражданском кодексе РФ, а его пункт 3.5 впрямую устанавливает срок пребывания животного в пункте передержки — не менее десяти календарных дней. Но и не более.
Ведя машину, Татьяна матерится на летающий песок. Когда я спрашиваю Татьяну, русская ли она, что, впрочем, и так очевидно, Марина начинает сбивчиво говорить:
— Нельзя-я-я! Нельзя в Якутии поднимать национальный вопрос!
— А че нельзя-то? — обрывает ее в своей манере Татьяна.
— Неполиткорректно, — отвечает Марина.
— Ха-а, — усмехается та. — А это менталитет местный такой — потребительский. И к животным отношение потребительское. Казалось бы, для якутов собака — друг человека, помощник первый на охоте, глаза, руки и ноги... И в то же время видите как? Если она ему эту утку не принесет, он готов ее убить или оставить в лесу привязанной, чтобы собака дорогу домой не нашла.
— Я много раз хотела писать об этом, — тихо говорит Марина. — Об охоте.
Тянет дымом. Вокруг Якутска горят леса. Раньше они горели в основном из-за сухих гроз, сейчас — из-за мусора, оставленного людьми в лесах. Кажется, вместе с дымом из лесов выходят духи, чтобы напомнить оторвавшимся от суровой матери-природы жителям города: старик Байанай всему ведет счет.
— Добываем, — перебивает Охотник. — Мы не убиваем в лесу зверя, мы только добываем.
Охотник не называет своего имени. Он на ходу позвякивает ключами, которые держит в руке.
— Иду собаке своей ошейник с GPS покупать, — продолжает он. — Она уходит от меня в лесу, и я не знаю, что она там делает. Возвращается абсолютно сытая. Просто хочу знать, куда ходит моя собака. Я каждый раз беру ее в лес и понимаю, что охотиться со мной она не будет, уйдет по своим делам. Но от нее дети хорошие — хорошо работают.
— А если плохо? — приостанавливается Марина. — Что вы с ними делаете?
— Отдаю людям. А так, чтобы породу не потерять, приходится их стрелять… Э-э. А что? Ну, многие охотники стреляют. Без этого никак. Ну а как?! Только вот так! Это действительно так. Вы не понимаете? Ну а если нужна рабочая собака?! Нет, послушайте, этим никто не хвастается. Просто тихо отвел за банник, и все… А привязывать к деревьям — так делают только уроды. Нормальный охотник так не сделает. Собака — друг.
— Но друзей не стреляют за банником, — замечаю я.
— Но у людей отношение к животным крайне потребительское, пользовательское. И здесь, на севере, это чаще встречается. Лошадь должна возить. Корова должна давать молоко. Собака должна охотиться. И все это они должны человеку.
— А человек что-нибудь должен животным?
— Бог его знает… — он приостанавливается на пыльной дороге. — Здесь же север… — раздумчиво говорит он. — Выжить сложно. И зачем нужна собака, если она не охотится? Поверьте, тут никто не горит желанием застрелить свою собаку.
Он уходит дальше — ему надо купить ошейник, чтобы знать, куда ходит его собака. И кто ее кормит? Не сам ли Байанай, с которым она столковалась лучше своего Охотника? Каждый раз, заходя в лес, он кормит духа — длиннобородого старикашку. Кричит вороном, когда ест убитого медведя. «Это не я его ем, а ворон клюет», — говорит Байанаю Охотник, притворяясь птицей. Не медведя хотел убить, лося. Но медведь решил, что лось тот — его. А лось Охотнику принадлежал, и сам Байанай, может, поставил его на тропе у озера, довольный тем, как Охотник, войдя в лес, воздал ему честь.
Снова вырастает серая мэрия, объявляющая 2017-й годом Доброты. Охотник приостанавливается, зажимает в кулаке ключи, ему как будто в голову пришла какая-то важная, проясняющая весь разговор мысль.
— А знаете, кто за банник собаку не поведет? Кто убивать ее не станет? — спрашивает он. — Современный охотник. Он будет искать ей хозяина и найдет. А современный — это какой, знаете? Это тот человек, у которого к животным не только потребительское отношение, — по лицу его видно, что он рад созревшей в нем мысли.
— Я хотела спросить… — Марина сидит за гладким полированным столом Министерства охраны природы Республики Саха. Она обращается к министру Сахамину Афанасьеву. — А вот эти изменения в Порядок… они вносились одновременно с созданием самого пункта передержки? Они довольно существенные. А ваше министерство каким-то образом принимало в этом участие?
— Нет, к сожалению. Мы не участвовали, — отвечает министр.
— Почему? Почему вас не привлекли к обсуждению такого важного документа?
— В наши полномочия входит только дикий мир… — министр молчит, зная, что от него ждут еще чего-то. Но и он не может высказываться неполиткорректно о постановлении правительства республики. — Коренные жители, — тем не менее в обход начинает он, — очень бережно относятся к компонентам живой природы. Якуты воспевают ее в песнях и поэзии… даже цветы. Но в основном — лиственницу, березу. И к собакам в Якутии особое отношение. Так повелось. Собака для якута — транспорт… был… ну и член семьи… остался… Я вижу по своей работе варварское отношение к природе, — говорит он, — и ее компонентам. Ну… как я отношусь к жестокому обращению с животными? Не очень хорошо — как человек. Но я вне муниципального регулирования этих вопросов. Собака для меня — друг. И это вина человека, если его бывший друг оказался на улице, а потом попал в пункт передержки. Этот человек отказался нести ответственность за своего друга.
— Раньше якуты верили, что дух беспричинно сломанного дерева может их наказать, — говорю я. — Но, переселившись в город, они могли перестать верить в духа деревьев и бояться его. Страх ушел, а прагматичное северное отношение к природе и животным осталось. Может быть, поэтому мы наблюдаем сейчас в Якутске такое отношение к животным?
— У собаки есть душа, — произносит министр.
— Душа, но не дух. Душа не накажет. А дух — может.
— Байанай относится к собакам благосклонно, — говорит Афанасьев. — Без собаки якут — не охотник. Будет охота — будет мясо, соболь будет. И все это якуту даст собака.
Перед ним на стене — большая глянцевая карта Республики Саха. Со всеми ее улусами и лесами, из которых голосу предков все сложнее пробираться в столицу через суровые расстояния и разделяющую Лену.
В деревянном, битком забитом ресторане — полутемь. Из-за столиков доносятся немецкие, английские разговоры. В Якутске сейчас много туристов.
— В детстве у меня была собака Тайфун. Моя первая любовь к собаке, — негромко, медленно подбирая слова говорит Марина. — Мне было шесть, а он попал к нам уже подростком. Когда мне было восемь, его уже убили. Однажды он меня очень сильно укусил. Но я лезла к нему сама. Он тогда грыз кость, а я лезла с поцелуями. Я просто обнимала его. А он ел. Кость. Он очень долго меня предупреждал — скалился, порыкивал. Я все равно — к нему… Он прокусил мне ухо, левое. Кровь прямо лилась рекой. Я рыдала, мне не было больно, я не боялась этой крови. Я рыдала от того, что отец схватил палку и очень сильно его бил. Очень. Тайфун визжал. Я не могу рассказывать об этом… Правда. Не могу. Я сильно плакала: «Фуня!» Так я называла его по-детски. Мать держала меня, думала, я плачу от боли. Я в ту минуту ненавидела отца. И никогда, ни спустя годы, ни спустя десятилетия, ни спустя дни у меня не было к Тайфуну ни злости, ни страха. Я по-прежнему любила его. А потом появился дядька и стал намекать на ту шапку — хорошая шапка из Тайфуна получится, теплая. Он приходил несколько раз, и они нехорошо хихикали с моим отцом. А потом Тайфун исчез, и мы с сестрой предположили — это отец его убил…
— Значит, это отец превратил твою любовь к животным в страдание?
— Так и есть. Эта недолгая любовь к собаке — она страдание бесконечное. Это любовь со страданием. И это обида на отца.
— А ты русская?
— Бабушка отца — якутка, — отвечает Марина, и становится понятным, откуда в ее голосе так часто, но внезапно возникает нерусская старушка. — Я прабабушку не знала. К сожалению… К сожалению! Потому что тогда я бы многое могла объяснить в самой себе! То, чего я не могла и не могу по-прежнему объяснить. Какие-то вещи во мне не приобретенные, а врожденные. Вот, допустим, национальная принадлежность. Я же все равно чувствую связь с этой землей, со своими якутскими предками. Моя мама с Волги. Но есть что-то еще — по линии отца. Какие-то качества характера во мне, которыми отличаются якуты, как они сами признаются. Например, упрямство.
— И ты такая?
— Да. Я не склочная. Но вспыльчивая.
— А русские какие?
— А русские — националисты.
— Но, кажется, в Якутске они боятся высказывать свое мнение. Они здесь в меньшинстве.
— Но там, где мы в большинстве, мы — националисты. Мы считаем себя «Большим Братом». Нам вбили это с советских времен, и вот так мы живем с тех пор — ощущая себя «Большим Братом». Особенно здесь это хорошо видно! «Мы вам дали образование, мы вам дали цивилизацию…» Якутам обидно.
— А может быть, беда в том, что русские эту свою роль Большого Брата не доиграли до конца? Я заметила здесь то, чего невозможно не заметить: все волонтеры, спасающие животных в Якутске, — русские.
— Якуты тоже занимаются! Просто их меньше. Нельзя-я-я! Нельзя-я-я! Нельзя в Якутске поднимать национальный вопрос.
— Но как тебе удалось сохранить в себе голос якутской бабушки?
— Якутский голос сохранило мое русское. Моя мама. Она давала мне читать кни-ги, — почти по слогам отвечает Марина. — Про лошадь давала. Был такой журнал «Роман-Газета». Там не было ни одной картинки. А мне было десять. Я прочла в нем роман «Удивительный Монгол». Монгольская маленькая коротконогая лошадь любила одного жеребца, но его увезли, она шла к нему. Меня эта история потрясла. Мама пела. Она была тем ларцом, из которого я доставала русское. Русскую культуру. Это от родителей, а не от национальности, зависит, станет ли для их детей любовь к животным — страданием.
Марина молчит, прислушиваясь к отголоскам той знакомой и ей, и Борщевскому, и собакам боли. За ее спиной в шкафу — фарфоровые аватары, белорукие деревья жизни, которые тянутся вверх, как будто показывая: связь с миром божеств для них куда важней. Среди деревьев — глиняный Байанай, старичок в меховой шапке. Его узкие глаза закрыты, он посмеивается в длинную бороду — знает, звери все равно сами к нему прибегут. А прибегут звери — потянутся и люди. Забудут голос предков, друзей меньших начнут обижать. Так бывает с теми, кто только что оторвался от земли, от рыбалки. Недавние горожане редко любят животных. Сельский прагматизм, раскормленный городом, не дает. Но дети их будут любить собак и кошек. И дети их детей — тоже. Человек все равно рано ли, поздно ль повернется лицом к природе. Друга меньшего не обидит. Байанай знает. Это видно по его хитровато сощуренным глазам.
expert.ru
Проект «Байанай – дух охоты»
Основной этап работы с детьми по проекту: Образовательные области Виды детской деятельности Познавательное развитие Просмотр презентаций «Охотничьи снаряжения», Беседа: «Кто такой Байанай?», «Охота и ее виды», «Жители леса: большие и маленькие», дид. игра «Смешной рассказ» Социально-коммуникативное развитие Сюжетно-ролевые игры: «На прогулку в лес» Дидактические игры: «Угадай и назови», «Назови общие признаки.», «Отгадай загадку — нарисуй отгадку», «Узнай по описанию» «Кому что?», «Собери картинку», «Составь предложение», «Назови ласково» (образование существительного с уменьшительно-ласкательными суффиксами), «Чего не стало?», «Подскажи словечко», «Скажи наоборот», «Четвертый лишний», «Один-много»Речевое развитие Чтение рассказа Н.Сладкова «В тундре», Г. Снегирева «След оленя» Загадки, стихи о животных севера. Познавательные беседы: «Что мы называем Севером?» «Какие животные и птицы обитают в Арктике и тундре?». Художественно – эстетическое развитие Рисование «Мой папа – охотник», «Перелетные птицы» Аппликация «Бурый медведь» Лепка «Северный олень» Физическое развитие Подвижные игры: «Волк и олени», «Белые медведи», «Тюлени». Заключительный этап: Анализ и обобщение результатов. Выставка поделок и папок-передвижек «Мой папа - охотник» Фотовыставка «Мой папа – охотник» Итоговое развлечение «Байанай киэьэтэ» Работа с родителями: Ознакомление родителей с темой проекта; Организация выставок детских работ; Конкурс семейных поделок; Рекомендации родителям о прочтении художественной литературы по теме. Анализируя проделанную работу можно сделать выводы: Педагоги удовлетворены проведенной работой и результатами проекта. Собран и систематизирован весь материал по теме проекта. Дети знают и называют: - большое количество животных нашего леса; - разновидности и виды охоты - охотничьи снаряжения. Дети стали более раскрепощены и самостоятельны. В свободной деятельности широко используют наряды и атрибуты. Тема проекта выбрана с учетом возрастных особенностей детей и объема информации, которая может быть ими воспринята, что положительно повлияло на различные виды их деятельности (игровую, познавательную, художественно – речевую, музыкально – игровую).
profhelp.net
Обряды народа саха — Стремление.дети
03 декабря 2015
Живым механизмом передачи культурной традиции из поколения в поколение являются именно праздники.
Каждый месяц имеет свое определенное значение, свой обряд и свой алгыс, где каждый желающий может принять участие. Например, в ноябре месяце для охотников проводится обряд поклонения Духу-хозяину леса и тайги, покровителю охоты – Баай Барыылаах Байанаю, в мае – обряд поклонения Духу Земли — Аан Алахчын Хотун и.т.д..
— Байанай — ноябрь
— Билгэ — декабрь
— Танха — январь
— Одун — февраль
— Дьоhогой — март
— Айыыhыт — апрель
— Иэйиэхсит — май
— Yрун Айыы — июнь
Календарно-обрядовые праздники
Баай Байанай — дух-хозяин леса (тайги), лесных зверей и птиц, покровитель охотников. В фольклоре Баай Байаная описывают веселым стариком с внешностью таежного охотника. У Баай Байаная девять братьев. В вилюйских улусах Баай Байаная называют Эхэкээн. С Баай Байанаем связаны охотничьи обряды (перед отправлением на охоту, при первой ночевке в лесу, при первой добыче) и запреты. Обряд поклонения Баай Байанаю традиционно проводится осенью в ноябре месяце.
Танха Хаан — бог рока и судьбы. В фольклорных произведениях Танха Хаан упоминается наравне с именами других божеств судьбы и рока Дьылга Хаан, Чыныс Хаан, Одун Хаан. В январе предки саха проводили обряды подслушивания предсказаний Танха Хаана. Согласно древних традиций ежегодно проводится вечер Танха, в котором собирается большое количество людей.
Дьосогой Айыы — один из главных божеств саха, даритель и покровитель лошадей. В одних мифах он младший брат Урун Айыы Тойона (Белого Создателя Господина), в других — его самый старший сын. Дьосогой Айыы наделяют эпитетами Уордаах (Грозный и гордый) и Кун (Солнечный). В Олонхо Дьосогой Айыы — прародитель богатырей Среднего мира, даритель богатырского коня. В древних легендах рассказывается, что при удачных молениях Дьосогой Айыы появляется в образе белого жеребца. Дьосогой Айыы дает людям отважных мужчин, ретивых лошадей и могучих быков.
Месяц март по-якутски называется «кулун тутар», т.е. месяцем держания жеребят. В марте проводится обряд поклонения Дьосогой Айыы. Приводится к сэргэ (коновязи) лошадь светлой масти, алгысчыт кланяясь и восхваляя обращается Дьосогой Айыы, ниспрашивает плодовитости лошадиному роду.
Айыысыт :
Айыысыт и Иэйиэхсит – богини, более других божеств, принимающие участие в жизни человека, потому более других почитаемые. Функции этих богинь отчасти позабылись, а главное, смешались между собою.в песнях, сказках и в обыденном разговоре имена их всегда употребляются вместе, в виду чего представления о них у многих смешиваются. Но все-таки по некоторым данным видно, что функции у них были различные, сливаясь лишь в некоторых случаях. Живут они на нижнем восточном небе и спускаются оттуда окруженные ореолом света, в виде богато одетых пожилых женщин.
Ахтар Айыысыт или Налыгыр Айыысыт или Нэлбэй Айыысыт – богиня, заботящаяся о размножении людей. Она вместе с Иэйиэхсит ниспрашивает у Урун Аар Тойона душу (ийэ-кут) ребенка и внедряет ее чрез темя мужчине… В сказках говорится, что Айыысыт или Иэйиэхсит приносит на землю душу ребенка мальчика, превратив ее в нож или стрелу, а душу девочки – в ножницы. Белые шаманы обращались к Айыысыт с просьбой о том, чтобы она подарила душу ребенка к покровительствуемому ими лицу.
Айыысыт является при родах и помогает благополучному разрешению от бремени. Она имеет власть дарить или не дарить ребенка, вернее, без ее ходатайства перед Урун Аар Тойоном женщина не может стать стать матерью. По мнению Трощанского, Айыысыт соединяет при рождении ребенка все три элемента его души: ийэ-кут, буор-кут и салгын-кут в одну душу-кут. На третий день после родов совершается обряд проводов Айыысыт с молением о благосклонности ее к новорожденному дитяти и о том, чтобы она и в будущем заботилась о них и не оставляла их своим посещением.
Богиня Айыысыт оставляет дом родительницы на третий день после родов. Ее проводы празднуются весьма торжественно и крайне оригинально и при этом исключительно одними женщинами. У каждого вида домашнего скота тоже бывает свой Айыысыт.
Апрель месяц проходит под знаком богини Айыысыт. Проводится обряд поклонения Айыысыт, для желающих иметь ребенка обряд испрашивания кут ребенка.
Иэйиэхсит — общее название богинь, покровительствующих людям, лошадям и рогатому скоту. Богиня Исэгэй Иэйиэхсит дарует рогатый скот, а также Иэйиэхсит — хранительница, неотступная спутница человека, охраняющая от всяких бед и несчастий, богиня-посредница между людьми и божествами.
teenmedia.ru
