протопресвитер Николай Николаевич Афанасьев (4.09.1893–4.12.1966) Родился 4 сентября 1893 года в Одессе. Отец его, Николай Григорьевич Афанасьев, присяжный поверенный, скончался, когда его дети, Николай и Зинаида, были еще в гимназии. Воспитали его мать, Прасковья Яковлевна, и бабушка Афанасьева. Окончил гимназию в 1912 или 1913 году, с опозданием по болезни. По окончании гимназии поступил в Новороссийский Университет, на медицинский факультет, где пробыл один год, затем перешел на физико-математический факультет. С 15 ноября 1915 года по 15 мая 1916 года был в Сергиевском Артиллерийском училище в Одессе. С 16 мая 1916 года по ноябрь 1920 года проходил военную службу в Томской Береговой Артиллерии (по флоту). Во время I Мировой войны был в Ревеле, а в период гражданской войны жил в Одессе, Новороссийске, Севастополе. В перерыве, в 1918 г., вновь поступил на Математическое отделение и служил в банке. После эвакуации в ноябре 1920 года из Севастополя, прямо из Константинополя попадает в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев и весной 1921 года поступает на только что открытый Богословский факультет в Белграде и принимает участие в Белградском православном кружке. По окончании Богословского Факультета в октябре 1925 г. венчается в Праге в ноябре того же года. С этого же времени состоит преподавателем Закона Божия в женской гимназии в Скопле (временно в гор. Штине). Становится (негласным) советником митр. Варнавы, будущего патриарха. Готовит докторскую диссертацию на тему «Государственная власть на вселенских соборах». Диссертация одобрена проф. А. П. Доброклонским. Осенью 1929 г. получает стипендию Русской Академической Группы в Белграде для подготовки докторских экзаменов и для дополнения (по желанию Богословского Факультета) диссертации. Диссертация не была защищена и экзамены не были сданы, так как в октябре 1929 г. должен был уехать по болезни из Белграда в Давос и Ментону. В Югославию не вернулся по семейным обстоятельствам. В марте 1930 г. получает стипендию Православного Богословского Института в Париже и осенью этого же года получает место в Религиозно-Педагогическом Кабинете при Православном Богословском Институте, руководимом В. В. Зеньковским. В октябре этого же года, после вступительной лекции в Богословском Институте, назначается с 1930 по 1931 г. в Институт для чтения одной лекции в неделю на тему "Источники церковного права". С 1932 по 1940 год состоит доцентом Православного Богословского Института в Париже (преподает церковное право и греческий язык). Написал много статей, которые были напечатаны, и много неизданных и незаконченных трудов. В 1930-х годах принимает участие в работе РСХД. С 1934 г. по 1939 г. часто ездит в лагеря, руководимые А. Е. Матео, и помогает ей в ее работе с молодежью. 7 января 1940 г. рукоположен в диаконы, 8 января того же рукоположен в священники митр. Евлогием. Водили вокруг престола о. Сергий Булгаков и о. Киприан (Керн). С 18 июля 1941 года по август 1947 года настоятельствовал в русском православном приходе в городе Тунисе. Впоследствии служил настоятелем приходе города Бизерты и временами заменял греческого священника. Его приход был рассыпан по всей стране, большинство прихожан были бывшими офицерами Русского Флота. С августа 1947 г. по осень 1950 г. состоит доцентом Православного Богословского Института в Париже. 2 июля 1950 г. защищает диссертацию на тему «Церковь Духа Святого». Оппонентами были еп. Кассиан и проф. Владимир Васильевич Вейдле. С осени 1950 г. назначен ординарным профессором Православного Богословского Института. (Вместо докторских экзаменов делает доклад в на тему "неудавшийся Церковный Округ"). В Богословском Институте читает лекции: Церковное право, История церкви (древняя). По церковной истории лекций становится все больше и больше после отъезда о. А. Шмемана в Америку и смерти А. В. Карташева. В период 1947 — 1966 пишет многочисленные труды, главным образом по экклезиологии, изданные и неизданные. С 1953 г. начинает много печататься по-французски. В 1952 г. кладет начало, вместе с о. Киприаном, литургическим конференциям в Православном Богословском Институте и участвует в многочисленных экуменических встречах. Одновременно с педагогической и ученой деятельное о. Николай Афанасьев принимает деятельное участие в церковном Управлении Экзархата и потом Архиепископии. В 1952 г. митрополит Владимир (Тихоницкий) назначает его Каноническим Советником Епархиального управления и Председателем Канонической Комиссии. Затем митрополит Владимир назначает его Председателем Духовного Судебного Присутствия. После получения Грамоты Вселенского Патриарха от 22 ноября 1965 года о. Николай принимает деятельное участие в оформлении нового канонического положения с авторитетом, который давали ему его исключительные знания Канонического права. Здоровье о. Николая начало очень слабеть за последние 3-4 года. 4 декабря 1966 г. он скончался. Похороны о. Николая Афанасьева состоялись 8 декабря. Храм Сергиевского Подворья был полон молящихся, служение совершалось по церковно-славянски, гречески и французски. По окончании отпевания гроб с телом почившего пастыря при перезвоне колоколов и пении «Помощник и Покровитель», был обнесен вокруг храма, и тело отбыло в Сент-Женевьев-де-Буа, где было предано земле, после совершения литии на кладбище. Могила о. Николая Афанасьева находится недалеко от могилы его друга протопресвитера Василия Зеньковского. azbyka.ru Церковь Духа Святого Посмертное издание под редакцией Андрея К. Фирилласа, преподавателя Патрологии в Русском Православном Богословском Институте в Париже " Ubi enim Ecclesia, ibi et Spiritus Dei, et ubi Spiritus Dei, illic Ecclesia et omnis gratia ". Ириней Лионский, «Против Ересей» — Ш, 24, 1. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА Наименование «Ecclesia Spiritus Sancti» мы находим у Тертуллиана. Оспаривая у епископов, в частности, вероятно, у Каллиста Римского, власть «вязать и разрешать», Тертуллиан утверждал, что она принадлежит «Церкви Духа», а не «церкви психиков». Ему казалось, что «великая церковь» забыла о пророческом вдохновении, и он со всей страстностью своей натуры бросился в объятия монтанизма, в котором пророчество выдвигалось на первый план. Конфликт кафолической церкви с монтанизмом, может быть, самый странный конфликт, какой мы находим в истории церкви. Церковные будни неизбежны в церковной жизни, когда она начинает отстаиваться, но меньше всего церковь конца II–го века или начала III–го века думала отказываться от даров Духа. Вступая в борьбу с монтанизмом, Церковь не отвергла пророчества, что она и не могла сделать, но она боролась за саму себя. В поисках вдохновения Тертуллиан не заметил, что он вступал на путь, который выводил его из Церкви, т. к. монтанизм разрушал Церковь, а разрушая Церковь, он отказывался от даров Духа. Вопреки тому, что думал Тертуллиан, Церковь Духа была не у «пневматиков», а у тех, кого он презрительно называл «психиками». Он обманулся и обманул тех немногих, которые последовали за ним, но он был и остался прав в том, что единственная основа жизни Церкви есть Дух. Церковь есть благодатный организм не потому, что она когда–то получила дары Духа, которые она хранит, как в некой сокровищнице, не потому, что некоторые в ней получают харизму, но потому, что она живет и действует Духом. Она есть место Его действия. Нет жизни в Церкви, нет действования в ней, нет служения в ней без Духа, наконец, нет самой Церкви. Основанная Христом на Тайной вечери, она актуализировалась на Пятидесятницу, когда прославленный Господь послал ученикам Духа. Начиная с этого дня Дух живет в Церкви, и Церковь живет Духом. «Церковь Божья во Христе» была Церковью Духа в эпоху Тертуллиана и остается ею до сегодняшнего дня. Победа над монтанизмом вызвала некоторое подозрение к пророчеству, во многих случаях вполне оправданное. Монтанизм дискредитировал пророчество, но Церковь не могла отказаться от того, что составляет ее сущность — от даров Духа, в том числе от пророчества. Было бы странно отдавать монтанизму термин «Церковь Духа Святого» и брать под подозрение этот термин. Еще более странно видеть в нем намек на монтанизм, тем более, что этот термин существовал до Тертуллиана и до монтанизма. Сам Тертуллиан, вероятно, заимствовал его у Иринея Лионского. Не будучи повинным в монтанизме, Ириней с особой силою выразил то, что составляет сущность Церкви. «Где Церковь, там и Дух Божий, и где Дух Божий, там Церковь и полнота благодати». Тертуллиан до некоторой степени предвосхитил будущую историю церкви. Уже после него церковная жизнь стала усваивать иные начала. Римское право проникло в церковь и образовало в ней слой, который не имел ничего общего с благодатью. Оставляя в стороне вопрос, законно или незаконно это проникновение права в церковную жизнь, мы тем не менее должны не забывать, что Церковь в своей основе была и остается благодатным организмом, обладающим полнотой благодати — «omnis gratia». Как и в чем выражалась «omnis gratia» в первоначальной церкви и выражалась ли она в жизни, или это было чисто догматическое утверждение, которому не соответствовала или не вполне соответствовала церковная жизнь? Конечно, речь идет совсем не о том, была ли или нет жизнь первохристианства идеальной, свободной от всякого рода недостатков и слабостей. Мы сейчас больше знаем о жизни первоначальной эпохи и менее склонны идеализировать ее во всех отношениях. Как ни высок был уровень церковной жизни, но и в ней были недостатки, как они были и во все последующие эпохи. Речь идет о том, действительно ли Дух был основой всей жизни. Современная богословская наука готова признать первохристианство харизматической эпохой «par excellence» в истории церкви. Что означает это утверждение? Имеет ли оно абсолютный или относительный характер? Была ли харизма достоянием действительно всех? Оказывается, что нет, т. к. согласно собственному утверждению современной богословской науки, не все служения имели благодатный характер. Если одних поставлял Бог — и «иных Бог поставил», по словам Апостола — то других поставляли местные церкви, которые для самих себя создавали служения, необходимые для их жизни. Среди этих служений оказались те, которые в последующей истории стали основой всего церковного устройства. Это служение епископов и пресвитеров. Поэтому, когда в истории церкви постепенно исчезают харизматические служения, то все церковные служения переходят к нехаризматикам. Харизматический характер христианства бледнеет: харизма становится редким даром, которого к тому же церковь и не совсем признает. Должны ли мы принять эти тезисы современного богословия, а тем самым признать известный релятивизм харизматического характера первохристианства? Современное православное догматическое богословие как–будто также склонно признать относительный харизматический характер церковной жизни. Да, оно признает в учении о таинстве крещения, что вступление в Церковь возможно только на основе благодатного дара, который духовно рождает вступающего в Церковь. Однако, это остается неким моментом в жизни христианина. Благодать как–будто себя исчерпывает в этом моменте. Поэтому «духовными» являются не все члены Церкви, а только некоторые, которые получили особые дары священства. Что это? случайное совпадение с выводами богословской либеральной науки, или это означает, что когда–то и где–то исходные позиции были одинаковы? Мы веруем, что в Церкви исполнилось ветхозаветное пророчество: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть…» (Дн. 2,17). Не на некоторое количество, которых может быть больше или меньше, но на всех изливает Господь от Духа Своего. Не некоторые, а все харизматики, т. к. все получают дары Духа. Все получили Духа, как «залог (αρραβων)» нового эона, которому принадлежит Церковь, пребывая еще в старом. Она есть начало «последних дней(εσχαται ημεραι)». При вступлении в Церковь верующий через ниспослание Духа поставляется на служение в Церкви. «Полнота благодати — omnis gratia» — имеет абсолютный, а не относительный характер, постоянный, а не временный, т. к. только харизматики могут быть членами Церкви. Дар Духа, который получает каждый верный в таинстве приема в Церковь, есть харизма царственного священства. В Церкви нет даров Духа без служения, как нет служения без даров. Через харизму царственного священства верный призывается к священническому служению в Церкви. libking.ru Церковь Духа Святого Посмертное издание под редакцией Андрея К. Фирилласа, преподавателя Патрологии в Русском Православном Богословском Институте в Париже " Ubi enim Ecclesia, ibi et Spiritus Dei, et ubi Spiritus Dei, illic Ecclesia et omnis gratia ". Ириней Лионский, «Против Ересей» — Ш, 24, 1. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА Наименование «Ecclesia Spiritus Sancti» мы находим у Тертуллиана. Оспаривая у епископов, в частности, вероятно, у Каллиста Римского, власть «вязать и разрешать», Тертуллиан утверждал, что она принадлежит «Церкви Духа», а не «церкви психиков». Ему казалось, что «великая церковь» забыла о пророческом вдохновении, и он со всей страстностью своей натуры бросился в объятия монтанизма, в котором пророчество выдвигалось на первый план. Конфликт кафолической церкви с монтанизмом, может быть, самый странный конфликт, какой мы находим в истории церкви. Церковные будни неизбежны в церковной жизни, когда она начинает отстаиваться, но меньше всего церковь конца II–го века или начала III–го века думала отказываться от даров Духа. Вступая в борьбу с монтанизмом, Церковь не отвергла пророчества, что она и не могла сделать, но она боролась за саму себя. В поисках вдохновения Тертуллиан не заметил, что он вступал на путь, который выводил его из Церкви, т. к. монтанизм разрушал Церковь, а разрушая Церковь, он отказывался от даров Духа. Вопреки тому, что думал Тертуллиан, Церковь Духа была не у «пневматиков», а у тех, кого он презрительно называл «психиками». Он обманулся и обманул тех немногих, которые последовали за ним, но он был и остался прав в том, что единственная основа жизни Церкви есть Дух. Церковь есть благодатный организм не потому, что она когда–то получила дары Духа, которые она хранит, как в некой сокровищнице, не потому, что некоторые в ней получают харизму, но потому, что она живет и действует Духом. Она есть место Его действия. Нет жизни в Церкви, нет действования в ней, нет служения в ней без Духа, наконец, нет самой Церкви. Основанная Христом на Тайной вечери, она актуализировалась на Пятидесятницу, когда прославленный Господь послал ученикам Духа. Начиная с этого дня Дух живет в Церкви, и Церковь живет Духом. «Церковь Божья во Христе» была Церковью Духа в эпоху Тертуллиана и остается ею до сегодняшнего дня. Победа над монтанизмом вызвала некоторое подозрение к пророчеству, во многих случаях вполне оправданное. Монтанизм дискредитировал пророчество, но Церковь не могла отказаться от того, что составляет ее сущность — от даров Духа, в том числе от пророчества. Было бы странно отдавать монтанизму термин «Церковь Духа Святого» и брать под подозрение этот термин. Еще более странно видеть в нем намек на монтанизм, тем более, что этот термин существовал до Тертуллиана и до монтанизма. Сам Тертуллиан, вероятно, заимствовал его у Иринея Лионского. Не будучи повинным в монтанизме, Ириней с особой силою выразил то, что составляет сущность Церкви. «Где Церковь, там и Дух Божий, и где Дух Божий, там Церковь и полнота благодати». Тертуллиан до некоторой степени предвосхитил будущую историю церкви. Уже после него церковная жизнь стала усваивать иные начала. Римское право проникло в церковь и образовало в ней слой, который не имел ничего общего с благодатью. Оставляя в стороне вопрос, законно или незаконно это проникновение права в церковную жизнь, мы тем не менее должны не забывать, что Церковь в своей основе была и остается благодатным организмом, обладающим полнотой благодати — «omnis gratia». Как и в чем выражалась «omnis gratia» в первоначальной церкви и выражалась ли она в жизни, или это было чисто догматическое утверждение, которому не соответствовала или не вполне соответствовала церковная жизнь? Конечно, речь идет совсем не о том, была ли или нет жизнь первохристианства идеальной, свободной от всякого рода недостатков и слабостей. Мы сейчас больше знаем о жизни первоначальной эпохи и менее склонны идеализировать ее во всех отношениях. Как ни высок был уровень церковной жизни, но и в ней были недостатки, как они были и во все последующие эпохи. Речь идет о том, действительно ли Дух был основой всей жизни. Современная богословская наука готова признать первохристианство харизматической эпохой «par excellence» в истории церкви. Что означает это утверждение? Имеет ли оно абсолютный или относительный характер? Была ли харизма достоянием действительно всех? Оказывается, что нет, т. к. согласно собственному утверждению современной богословской науки, не все служения имели благодатный характер. Если одних поставлял Бог — и «иных Бог поставил», по словам Апостола — то других поставляли местные церкви, которые для самих себя создавали служения, необходимые для их жизни. Среди этих служений оказались те, которые в последующей истории стали основой всего церковного устройства. Это служение епископов и пресвитеров. Поэтому, когда в истории церкви постепенно исчезают харизматические служения, то все церковные служения переходят к нехаризматикам. Харизматический характер христианства бледнеет: харизма становится редким даром, которого к тому же церковь и не совсем признает. Должны ли мы принять эти тезисы современного богословия, а тем самым признать известный релятивизм харизматического характера первохристианства? Современное православное догматическое богословие как–будто также склонно признать относительный харизматический характер церковной жизни. Да, оно признает в учении о таинстве крещения, что вступление в Церковь возможно только на основе благодатного дара, который духовно рождает вступающего в Церковь. Однако, это остается неким моментом в жизни христианина. Благодать как–будто себя исчерпывает в этом моменте. Поэтому «духовными» являются не все члены Церкви, а только некоторые, которые получили особые дары священства. Что это? случайное совпадение с выводами богословской либеральной науки, или это означает, что когда–то и где–то исходные позиции были одинаковы? Мы веруем, что в Церкви исполнилось ветхозаветное пророчество: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть…» (Дн. 2,17). Не на некоторое количество, которых может быть больше или меньше, но на всех изливает Господь от Духа Своего. Не некоторые, а все харизматики, т. к. все получают дары Духа. Все получили Духа, как «залог (αρραβων)» нового эона, которому принадлежит Церковь, пребывая еще в старом. Она есть начало «последних дней(εσχαται ημεραι)». При вступлении в Церковь верующий через ниспослание Духа поставляется на служение в Церкви. «Полнота благодати — omnis gratia» — имеет абсолютный, а не относительный характер, постоянный, а не временный, т. к. только харизматики могут быть членами Церкви. Дар Духа, который получает каждый верный в таинстве приема в Церковь, есть харизма царственного священства. В Церкви нет даров Духа без служения, как нет служения без даров. Через харизму царственного священства верный призывается к священническому служению в Церкви. Мы мало обращаем внимания на то, как необычайна и как дерзновенна мысль о священническом служении всех членов Церкви. Она не могла бы зародиться в человеческом уме. Это горние высоты Духа, на которых слабая человеческая мысль не всегда может удержаться. Поэтому и те, кто принимают это учение, и те, кто охотно бы отказались от него, если бы только оно не содержалось в Писании, не замечают, что в нем и через него выражается «omnis gratia», которую получает Церковь. На служении всех членов Церкви покоилась вся жизнь первохристианства. Из него выросло все церковное устройство, вся дальнейшая судьба которого связана с судьбою этого учения. Независимо от того, насколько ясно содержит это учение современная догматическая мысль, оно и до сих пор является основою нашей жизни, т. к. наша жизнь в своих корнях уходит в первохристианство. Мы много и часто говорим о «hiatus'е» между церковным устройством апостольского времени и второй половиною второго века, после которого развитие церковного устройства становится для нас более или менее прозрачным. Если мы будем рассматривать церковное устройство под углом зрения священнического служения всех членов Церкви, то этого «hiatus 'а» не существует. Священническое служение всех членов Церкви находило свое выражение в Евхаристическом собрании. Никто не мог принимать участие, по выражению псевдо–Ареопагита, в «священно–совершительной Евхаристии» [1], не будучи поставлен в звание священника Бога Вышнего. Евхаристическое собрание было собранием народа священников, который священнодействовал Богу «во Христе». Священнодействие в Евхаристическом собрании было церковным служением, т. к. само Евхаристическое собрание было выявлением Церкви Божьей во всей ее полноте. Церковь там, где Христос, но Христос присутствует каждый раз в полноте единства Своего тела в Евхаристии. www.libfox.ru Перечисляя разные служения, ап. Павел не имел в виду дать исчерпывающий перечень всех служений. Ап. Павел и не мог дать полного списка, т. к. служения в эпоху Павла находились "in statu nascendi". Кроме того, послания Павла не были специальными трактатами по экклезиологии. Их задача была обусловлена состоянием тех церквей, к которым обращался Павел. Применительно к этой задаче Павел касался тех или иных вопросов экклезиологии. Задача послания к Римлянам, а особенно к Коринфянам, заключалась в охранении единства этих церквей, которым угрожало, повидимому, разъединение на группы, как это было в Риме, и на фракции, как было в Коринфе. Обладающие особыми дарами Духа противопоставляли себя как тем, кто не имел особых даров, так и тем, кто имел другие дары. Они игнорировали других членов церкви, или, может быть, ставили себя над церковью, или, наконец, считали только себя церковью. Это было нарушением единства местной церкви, но не столько в ее целостности, сколько в различении в этой целостности множества членов. В местной церкви ни один член ее не может обойтись без другого, каково бы ни было их положение в теле. Жизнь в Церкви есть жизнь в Духе - "en pneumati" (Рим. 8,9). Все одним Духом крестились в одно тело и одним Духом все напоены. Тот же Дух, через которого мы вступаем в Церковь и в котором мы пребываем в Церкви, раздает каждому особо дары. Эти дары даются не сами по себе, а для служения Церкви и в Церкви. Целостность Церкви есть целостность "одного", т. е. Христа в Его теле, но тело состоит не из одного члена, а из многих. Ни различие даров, ни различие служений не нарушают онтологического единства всех членов Церкви, т. к. различие в теле не онтологической, а функциональной природы. Как бы ни были значительны функции, которые исполняются поставленными на служение членами, они не составляют Церковь. "Все ли апостолы? Все ли пророки? Все ли учители…" (1 Кор. 12,29). И те, и другие, и третьи только члены тела Христова, но не все тело. Они не могут существовать сами по себе без тела. По своей природе они одинаковы, т. к. у всех один и тот же Дух, через которого они становятся членами тела Христова. Они различаются только по служению, которое основано на дарах того же Духа. По своей природе никто не может ставить себя в Церкви выше другого, а тем более выше Церкви. "Одно тело и один Дух… Один Господь, одна вера, одно крещение. Один Бог и Отец всех…" (Еф. 4,4–6). Поэтому "дары различны… и служения различны… и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех" (1 Кор. 12,4–6). Если всетаки допустить, что ап. Павел забыл сказать о служении священства, то как объяснить, что эту забывчивость разделяют с ним все новозаветные писания? Священство суще–ствовало в апостольское время, как и во все последующие эпохи, и оно занимало самое центральное место среди прочих служений, а если оно существовало, то согласно учению ап. Павла существовала и соответствующая ему харизма. "И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом" (1 Пе. 2,5). Это служение народа Божьего, собранного Богом "во Христе", через которое проявляется служение Церкви, как целого, Богу. Не иных Бог поставил в Церкви, а весь народ, чтобы приносить Ему "духовные жертвы". В Церкви, когда Церковь служит Богу, все - священники и все имеют священническую харизму, а потому ап. Павлу не было необходимости говорить об этом служении, которым облечены все верные, когда он излагал учение о различии служений и о различии даров Духа. Указание на служение священства мы находим у Павла не в списках даров и служений, а в учении о крещении. "Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом (kai pantej en Pneuma epotisqhmen)" в (1 Кор. 12,13). Крещение включает в себя харизму священства, через которую все верные служат Богу на Евхаристическом собрании. Хотя харизма священства преподается каждому верному в Церкви, но священство одно, как одно крещение, как одна Церковь, в Которую мы крестимся и как один народ Божий, собранный "во Христе". 4. Открытие памятника "Учение 12–ти апостолов" был поворотным пунктом в учении о служениях в первоначальной церкви. После его открытия в богословской науке утвердился взгляд, что этот памятник пролил свет на почти неизвестный харизматический институт. Не разделяя почти общего увлечения этим памятником, мы не склонны, тем не менее, совершенно отводить его, как исторического свидетеля. Также мы несклонны переоценивать его значение и в особенности в ущерб свидетельств апостольских посланий, историческая ценность которых несравненно выше "Учения". profilib.netПротопресвитер Николай Афанасьев - Церковь Духа Святого. Николай афанасьев церковь духа святого
протопресвитер Николай Николаевич Афанасьев
Труды
Протопресвитер Николай Афанасьев - Церковь Духа Святого читать онлайн
Протопресвитер Николай Афанасьев - Церковь Духа Святого
Протопресвитер Николай Афанасьев - Церковь Духа Святого
