Мятежный характер Демона (по поэме М. Ю Лермонтова “Демон”). Демон как дух познания лермонтов

Характеристика героя Демон (Демон Лермонтов М.Ю.) :: Litra.RU

Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Характеристики героев / Лермонтов М.Ю. / Демон / Демон

ДЕМОН — герой «восточной повести» М.Ю.Лермонтова «Демон» (1829-1841). Образ восходит к библейскому мифу об изгнании из рая, содержание которого свободно-поэтически переработано Лермонтовым. В повести Д.— персонифицированный человеческий дух, наделенный божественным бессмертием.

В характеристике Д. изначальный символический смысл приобретает его положение «изгнанника рая». Божье наказание состоит в том, что Д. обречен на скитания и вечное одиночество. Д., как «дух отрицанья», «дух сомненья», наделен исключительной зоркостью в отношении несовершенства мира. Его положение трагично: по своей природе он ничего не может принять на веру (до опыта), а в результате опыта (познания) разрушается целостность познаваемых явлений. Как некая мировая субстанция Д. выступает источником зла, но пребывает в постоянном взаимодействии с противоположным началом. Превращенный ангел, он помнит о временах райского блаженства. В сущности, представляемое Д. зло — это месть миру за его нетождественность идеалу красоты и совершенства. Следует добавить, что Д. Лермонтова не совпадает с христианско-библейскими источниками, не равен Люциферу или Сатане. Он — индивидуальный миф русского поэта.

В основу повести легла идея о возможной перемене участи отщепенца Д. К началу действия Д. не удовлетворен предназначенной ему в мире ролью сеятеля зла, он утомлен и недоволен («зло наскучило ему»). Внезапно в его душе вспыхивает любовь к земной женщине — грузинке Тамаре. Сюжет строится на взаимодействии двух самостоятельных лиц — таинственного духа и обольщаемой человеческой души. Масштаб и напряженность чувств Д. соответствуют его безумной идее преодолеть божье проклятие, а символическим условием возвращения в утраченный рай является осуществление абсолюта в любовных отношениях с Тамарой.

Характеризуя личность Д., Лермонтов выделяет в нем две определяющие черты: загадочную непостижимость и небесное очарование, перед которым не может устоять земная женщина. «Материализация» Д., воплощение духа в реальное существо дается в восприятии Тамары. Вопрос о реальности Д.— важнейший. Несомненно, для самого Лермонтова Д.— не призрак, не болезненная фантазия, но воплощение духа в осязаемых и видимых формах.

Д. является земной Тамаре в ночное время, в ее снах. Он соотносится со стихией воздуха и проявляется как дыхание и «голос». Внешняя характеристика Д. отсутствует. Подобно фантому сновидений, он не только бесплотен, но и промежуточен по состоянию. В восприятии Тамары «ои… похож на вечер ясный: ни день, ни ночь,— ни мрак, ни свет!». В ее видениях Д. «скользит без звука и следа», «сияет тихо, как звезда», «зовет и манит». Тамару тревожит его «волшебный голос», «чудная нежность речей». Погубив своего соперника, жениха Тамары, Д. прилетает к ней навевать «сны золотые». Его песня (колыбельная по жанру) волшебным образом освобождает Тамару от земных тревог. Д. поет о жизни «неуловимых облаков», что в небе «ходят без следа». Отсутствие цели, безвольность движения, бесслед-ность исчезновения, безучастность ко всему пребывающему в мире — такие качества «облаков» моделируют своего рода идеальную форму существования. Эта жизнь без затрат, противоположная земному бытию, вызывает грезы о невозможном покое. Д.— ночное божество, магия которого связана именно с ночным временем. В его «колыбельной» присутствует эта распространенная в романтической традиции поэтизация ночного мира: «звуков» тишины, веянья ветерка, распускания ночного цветка. Таким образом, Д. предстает демиургом утопической вселенной, которая властно притягивает Тамару звуковой гармонией, чувственно-телесными ощущениями блаженства.

В чем же демонизм (убивающее действие) «песен» Д.? Д. заражает душу Тамары тоской по тому, чего не бывает в действительности, обезволивает и внушает равнодушие ко всему земному. В его речах значительное место занимает отрицание жалкой краткой человеческой жизни, в которой невозможны «ни истинное счастье, ни долговечная красота». Отказаться от «земли», чего требует Д. от Тамары, на языке человеческих представлений означает этическое безразличие, губительное в мире людей. Д. развращает сердце Тамары новой красотой, в которой примиряются в странном единстве все оппозиции человеческого понимания мира: добро и зло, небо и ад. Смерть Тамары, которая поверила Д., проявляет до конца индивидуалистическую природу героя, сосредоточенного исключительно на своем положении и на своих страданиях. Эта смерть является одновременно разоблачением несостоятельности Д. и высшей точкой его отчаяния. Попытка героя вернуться к миру добра и красоты трагически оборвалась, и вину за неудачу Д. не может принять на себя одного.

Авторское отношение к герою сложно. С одной стороны, в произведении имеется автор-повествователь, рассказывающий «восточную легенду» из давних времен, точка зрения которого не совпадает с индивидуальными позициями героев и отличается широтой и объективностью. На разных уровнях текста осуществляется авторский комментарий судьбы Д., в том числе на уровне сюжетной организации. Развязка романтической истории — Д. убивает Тамару своей любовью — воспринимается как форма суда над героем.

С другой стороны, Д.— глубоко интимный образ поэта. Многие страстные медитации Д. перекликаются с лирикой Лермонтова и окрашиваются непосредственной авторской интонацией. Образ такого масштаба оказался созвучным исторической судьбе молодого поколения 30-х годов, к которому принадлежал Лермонтов. В Д. отразились неприкаянность этого поколения, его философские сомнения в правильности мироустройства, его искания абсолютной свободы, глубокая тоска по утраченным идеалам. В глубинах своего духа Лермонтов угадал и пережил многие стороны зла как определенного типа мировосприятия и поведения личности. Он угадал, например, демоническую природу мятежного отношения к миру при нравственной невозможности смириться с его неполноценностью. Лермонтов угадал также демонические опасности, таящиеся в творчестве, посредством которого человек может выйти из потока всего временного, преходящего, «мелкого», заплатив за это равнодушием к реальности. До конца жизни Лермонтов не смог освободиться от власти образа Д. над собой. Д. остался тайной. По мнению большинства исследователей, писавших о «восточной повести», Д. уходит из произведения таким же непроясненным, каким входит в него.

Образ лермонтовского Д. был воплощен в опере А.Г.Рубинштейна «Демон» (1871-1872).В либретто П.А.Висковатова отсечены мотивы «познанья и свободы», вражды с небом, проигнорировано философское содержание поэмы. «Златокованый» лермонтовский стих значительно разбавлен низкопробными вставками. Огромный диапазон чувствований вселенского изгнанника сведен к обыденному любовному чувству, что превратило Д. в банального соблазнителя.

Д. Рубинштейна заново обрел масштаб лермонтовского образа в трагических интонациях Ф.И.Шаляпина (1904), который сотворил «поверх» оперного текста образ духа отрицания, ищущего очищения любовью. Шаляпинский Д. берет начало в безднах личности самого артиста. Недаром он говорил: «Кто не слышал меня в Демоне, тот меня не знает».

Другим воплощением героя Лермонтова стали полотна М.А.Врубеля «Демон сидящий» (1890), «Демон летящий» (1899), «Демон поверженный» (1902) и его акварельные иллюстрации к поэме (1891). Кисть мастера сотворила Д. из элементов стихий, из осколков гор и самоцветов, струй воды и бликов воздуха, отсветов огня, ночных теней и мерцания светил. У Врубеля Д. предстает воплощением вечной борьбы «мятущегося человеческого духа», не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе.

Добавил: TEAMCASPER

/ Характеристики героев / Лермонтов М.Ю. / Демон / Демон

Смотрите также по произведению "Демон":

Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре.

100% гарантии от повторения!

www.litra.ru

Писатели 19 века: Лермонтов М.Ю.

Поэма «Демон».

Ученые спорят: «Мцыри» или «Демон» — последнее слово Лермонтова-романтика, какая из этих поэм идейно-эстетически выше? Они обе принадлежат к вершинным достижениям мировой романтической поэмы. Их роднит социальный протест и богоборчество. Но каждая из них идейно-эстетически своеобразна, ставит и решает свои задачи. Вначале был создан «Демон». Поэма, начатая в 1829 году ( «Мой Демон», «Я не для ангелов и рая»), имеет восемь редакций: первая — 1829 год, вторая — 1830 год, третья и четвертая — 1831 год, пятая — 1832—1834 годы, шестая — 8 сентября 1838 года, седьмая — 4 декабря 1838 года и восьмая — декабрь 1838 — январь 1839 года.

Поэма ходила по рукам в списках и производила на современников «потрясающее впечатление… Вся читающая Россия знала ее наизусть». Она предназначалась к публикации в январском номере «Отечественных записок» за 1842 год, но подверглась цензурному запрету. Краевскому удалось опубликовать лишь отрывки из нее ( «Отечественные записки», 1842, № 6) без фамилии автора.

В основу поэмы «Демон» положен библейский миф о духе зла, восставшем против бога, потерпевшем поражение и изгнанном из рая. Эта тема получила широкое распространение в западноевропейской литературе ( «Потерянный рай» Мильтона, «Манфред», «Каин», «Небо и земля» Байрона, «Фауст» Гёте, «Любовь ангелов» Т. Мура, «Элоа» А.-де Виньи). Своеобразно проявилась она и на русской почве, например у Пушкина ( «Демон», «Ангел») и Подолинского ( «Див и Пери»). «Демон»—это шедевр по мощи творческой фантазии, по интеллектуальной глубине и широте идейно-нравственной проблематики, по пластической изобразительности, по блеску стихотворного мастерства, по силе эмоционально-поэтического воздействия. Поэма вобрала в себя лучшие достижения русской и мировой поэзии. Отдельные исследователи утверждают реалистичность «Демона» (С. Н. Дурылин), но большинство относят ее к романтическому направлению, например А. М. Докусов. Созданная под воздействием передовых идей освободительного движения своего времени, она опирается на литературные и устно-поэтические источники, прежде всего на фольклор кавказских народов и предания Грузин.

Основной идейный пафос поэмы «Демон» — возвеличивание человека в его стремлении к свободе, к неограниченному познанию мира. Лермонтовский Демон, как справедливо пишет Белинский, «отрицает для утверждения, разрушает для созидания… Это демон движения, вечного обновления, вечного возрождения».

Когда-то «чистый херувим», веря и любя, Демон пребывал в неведении сомнений и зла. Жажда познания превратила его в отверженного богом «духа изгнанья», в «царя свободы». Им не признается идеальность вселенной, отрицается и совершенство жизни на земле, на которой властвует неправда, «где преступленья лишь да казни». Демон мстит не только богу, но и людям «ничтожной» земли. Это бунтарь-индивидуалист, противопоставленный всему существующему.

Но зло, которое Демон сеял без сопротивления и наслаждения, «наскучило ему». Восхищая образом могучего протестанта, неукротимого и гордого мятежника, поэма славит чувство любви как силу, возрождающую человека и поднимающую его против зла. Демон, все презирая иль ненавидя, увлекается Тамарой, олицетворяющей идеал красоты. Вспыхнувшая в Демоне страсть пробуждает в нем все лучшие чувства, и он, «любить готовый», появляется перед Тамарой «с душой открытой для добра». Путь добра, на который он решил встать, — это путь слияния с миром, с природой, с людьми на основе высших истин, им познанных. Из ненавистника природы он становится певцом ее красоты. В Тамаре же происходит мучительная борьба. Рассудок велит ей защищаться от соблазнов «лукавого духа», а чувства безотчетно влекут ее к Демону. Но надежды Демона на возрожденье, на счастье с Тамарой не сбылись. Одерживая победу в борьбе с небом за Тамару, он одновременно и терпит поражение.

Проснувшийся в нем при виде ангела «старинный ненависти яд» отравил и погубил земную красоту Тамары. И он снова остался страдающим и гордым ( «без торжества»), исполненным злобы и ненависти против виновника всех несовершенств ( «без примиренья»), разобщенным с природой и людьми, презирающим их. Он «ни день, ни ночь, — ни мрак, ни свет». Он не связан ни с небом, ни с землей. В этом его трагедия. Не познала счастья и Тамара. Оба героя поэмы в стремлении к счастью, к идеалу, к гармонии потерпели крушение.

В поэме «Демон“ широко используется символика. В ее фантастическо-“космическом» сюжете о «духе изгнанья, полюбившем смертную деву, ясны земные приметы». Это философское и социально-политическое произведение смело ставит сложнейшие и насущнейшие вопросы бытия: о смысле жизни, правах и назначении человека, о бездумной вере и разумном скептицизме, о рабстве и свободе, добре и зле.

Демон в полном смысле слова — «герой века». В нем сконцентрированы основные противоречия лучших людей 30-х годов: действенный скептицизм и критицизм по отношению к господствовавшим общественным отношениям и бессилие их изменить; могучие порывы к деятельности и вынужденная пассивность; мучительно-страстные искания идеала, социально-политического, морального, эстетического, и горькое сознание безуспешности этих поисков; ощущение ужасающего политического гнета и ничем не удержимое стремление к воле; неутомимая жажда счастья и бесцельность жизни. Таков определяющий смысл поэмы «Демон» в ее законченной шестой редакции, которую автор подарил В. А. Лопухиной 8 сентября 1838 года. Эта рукопись была опубликована в 1856 году в Берлине.

Лермонтов, по-видимому, не был полностью удовлетворен сделанным. Он продолжал трудиться над 7-й и 8-й редакциями, о которых ведется острый спор. Ни одна из них не авторизована. В новых редакциях поэмы усиливаются противоречия Демона и возникает идея божественной справедливости. Герой проявляет желание «с небом примириться», оставив мир доцветать «в неведенье спокойном». Но тут же нарушает свою клятву «отреченья от злых стяжаний», пытается совратить Тамару, обещая ей открыть «пучину гордого познанья» и увести от людей «в надзвездные края».

Чем объяснить это? Неужели заведомым коварством Демона? Нет! Тут иное. Демон, этот символ непрерывных, никогда не прекращающихся стремлений в поисках истины, не может обратиться вспять. Примириться с небом — значило для него уничтожить свою сущность.

Борьба Демона за Тамару кончилась поражением. Восторжествовал ангел. Подчеркивая отрицательность Демона, поэт наделяет его такими свойствами, как «злобный взгляд», «смертельный яд вражды, не знающей конца», «могильный хлад неподвижного лица». Прокляв «мечты безумные свои» о жизни «не для себя», Демон вновь остался «Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви!» Но, осуждаемый в своем индивидуализме, Демон при всем том утверждается в правоте своих сомнений, в пафосе своего отрицания и познания. Он сохраняет всю мощь своего обаяния как протестант и богоборец.

Судьба Демона трагична. Но трагичность не покрывает свойственной ему сущности. Его социально-философская доминанта — оптимистична. В чем? В стремлении к преодолению стоящих на его пути препятствий, в поисках подлинной истины — и настоящего, бескомпромиссного счастья. Новаторство Лермонтова в создании образа Демона (а потом и Мцыри!) сказалось и в другом. Отображая противоречия действительности, предшественники Лермонтова, исключая Шекспира, как правило, представляли добро и зло, истину и ложь, положительное и отрицательное в образах антагонистов (например, Каин и Авель в мистерий «Каин» Байрона). Превращая шекспировскую тенденцию в принцип изображения, Лермонтов изменил самую структуру образа, показав его в сложнейших противоречиях, в диалектике. Так образы Онегина ( «Евгений Онегин» Пушкина) и Демона (Лермонтова) стали открытиями для всей мировой литературы.

В причудливой фантастике поэмы «Демон» явно отображаются сложнейшие, неразрешимые противоречия изображаемой эпохи и сущность трагедии ее передовых людей. Их моральная правота должна была временно отступить перед несправедливой, но еще грозной тогда материальной силой феодально-крепостнического строя. Именно об этом не раз писал Белинский. Но Лермонтов, сам переживший гордое одиночество, в конце своего жизненного пути приходил к осознанию и осуждению индивидуалистического протеста. Это, вероятно, и обусловило его критику Демона. Поэма кончается картиной вечно прекрасной, могучей и величественней природы.

Последняя, восьмая редакция поэмы, известная по «придворному» (А. И. Философова) списку, впервые изданному в 1855 году в Карлсруэ, отражает продолжавшиеся идейные искания Лермонтова. Осознавая необходимость дальнейшей шлифовки поэмы, поэт говорил Шан-Гирею: «Демона“ мы печатать погодим».

«Демон» искусно строится как лиро-эпическая поэма непрерывно повышающегося драматического напряжения. Патетический лиризм поэмы в призывах, в исповеди, в клятвах Демона, в муках Тамары. Эпическая канва поэмы, история Демона, его любовь к Тамаре и борьба за нее раскрываются в строгой причинной обусловленности и хронологической последовательности.

Неизъяснимое волненье Демона служит как бы завязкой поэмы. Лермонтов повествует о взаимоотношениях Демона и Тамары, сосредоточивая внимание на вершинных эпизодах, используя их ярко выраженную антитетичность. Это сообщает поэме предельную пластичность, сжатость, прерывистость н динамичность. Одна за другой, каждая превосходя эмоциональным напряжением предшествующую, идут драматические сцены: убийство жениха Тамары, горе семьи Гудала, смятенье и муки Тамары, увлекаемой «злой отравой» Демона и пытающейся найти спасение в монастыре, продолжающаяся борьба Тамары со своим влечением к Демону, идейный поединок Тамары и Демона. Кульминацию поэмы составляет исповедь и клятва Демона, покорившая Тамару. После этого следует развязка.

Философский, интеллектуально-психологический пафос поэмы и огромный накал чувств главного героя поэмы потребовали высокой и метафорической лексики: «В пространстве, брошенных светил»; «Под ним Казбек, как грань алмаза»; «Всем упоением, всей властью Бессмертной мысли и мечты»; «Природы жаркие объятья Навек остыли для меня».

Необычные, титанические страсти, воссоздаваемые в поэме «Демон», обусловили ее гражданственную патетику, проявляющуюся в самых разнообразных изобразительных средствах. В эпитетах — эмоциональной преувеличенностью: «неизъяснимое волненье», «невыразимое смятенье», «неотразимою мечтой», «нечеловеческой мечтой», «невыносимого мученья». В сравнениях — стремлением к гиперболичности: лихой скакун, несущийся, как стрела; божия кара, слетающая, как гром; таинственный образ, сияющий, как звезда; печаль, ластящаяся как змея, жгущая, будто пламень, и давящая, как камень. В синтаксисе — энергическими, отрывистыми фразами ( «я тот, кого никто не любит»), восклицаниями и вопросами ( «О! кто ты? Речь твоя опасна!»), эллипсисами ( «И страшно — розно жить с тобой»), недосказанностью ( «Румянец гаснет; встал туман…»), усилениями ( «С тоской, рыданьем и мольбами»), повторами ( «Отец, отец, оставь угрозы»), риторическими анафорами ( «Хочу я с небом примириться. Хочу…»).

Идейная антитетичность поэмы, построенной на борьбе добра и зла, па внутренних противоречиях Демона, явилась причиной многочисленных стилистических антитез. Лермонтов, эмоционально напрягая действие поэмы, завершает ее главы почти всегда особо выразительными стихами, в форме обобщений, афоризмов, сентенций и т. д. Грандиозности впечатления при восприятии поэмы, несомненно, способствуют картины величественно-прекрасного Кавказа, зарисованного в приподнято-лирических, экзотическо-фантастических красках.

Поэма «Демон» написана свободной строфикой и четырехстопным ямбом, для которого так свойственна непринужденно-разговорная интонация. Повышая возможности этого стиха для выражения эмоционально-патетического пафоса, придавая ему естественность и гибкость, автор осложняет его пиррихиями ( «Приосенил ее крылом»), спондеями ( «Он поднял взор: ее окно»), спондеями и пиррихиями ( «Нет, смерти вечную печать»). Шестнадцать стихов пятнадцатой главы первой части поэмы «На воздушном океане» написаны четырехстопным хореем, изумительным по музыкальности. Рифма «Демона», в которой преимущественное внимание отдано богатым и точным созвучиям, поражает неутихающим «перезвоном» аллитераций и ассонансов: «заката — злата», «новый — терновый», «оком — высоком», «почему — ему», «эфира — мира».

Несомненно, что поэма — «история души» главного героя. Но «история души» Демона является способом, формой решения социально-философских и политических проблем. В этом, по мнению Белинского, «детском, незрелом и колоссальном создании» — «миры истин, чувств, красот». «Демон» — романтическая поэма. Но, завершенная в переходную пору острой борьбы в творчестве Лермонтова романтических и реалистических устремлений, она несет в себе и явно реалистические тенденции. Таковы объективно-описательные изображения природы Кавказа, Грузии, быта Гудала, приготовлений к свадьбе, красоты Тамары, гибели ее жениха, вида монастыря, облика сторожа, прощания родных с умершей Тамарой.

В России «Демон» полностью впервые опубликован лишь в 1860 году.

Реклама от Literature-XIX.Ru

www.literature-xix.ru

Демон (Демон Лермонтов)

www.allsoch.ru

Мятежный характер Демона (по поэме М. Ю Лермонтова “Демон”)

Поэма “Демон” принадлежит к величайшим произведениям М. Ю. Лермонтова. Тема одинокого протестующего героя-бунтаря волновала поэта давно. Мятежный характер отвергающего действительность, а потому и отвергнутого миром непокорного Демона привлекала Лермонтова с юных лет. С четырнадцатилетнего возраста начал писать свое стихотворное произведение поэт и работал над ним на протяжении всей жизни. Оно явилось итогом философских раздумий Лермонтова. Демон – страдающий герой. Ему тяжко от ощущения бессмысленности бытия, поэтому он мстит обществу, вершит суд над миром. Лермонтовский Демон – скептик и нигилист, желающий заново ощутить ценность красоты и добра. Хочу я с небом помириться, Хочу любить, хочу молиться, Хочу я веровать добру. Любовь к земной женщине, как ему кажется, помогает осуществить мечты: Твоей любви я жду, как дара, И вечность дам тебе на миг. В любви, как в злобе, верь, Тамара, Я неизменен и велик. Демон вспоминает о прежней гармонии с миром: Счастливый первенец творенья! Не знал ни злобы, ни сомненья, И не грозил ему его Веков бесплодных ряд унылый… Безнадежное одиночество гнетет Демона, но ведь к этому привело его противопоставление себя миру, отрицание всех нравственных ценностей. “Зло наскучило ему”, однако героя поэмы не радует и Божий мир, который он презирал, отрицая. Вот Демон пролетает над прекрасной Грузией. Природа этой роскошной земли ничего, кроме “зависти холодной”, в душе его не вызывает. Дух зла не хочет принять творенья бога, но в то же время желает ощутить земные радости. Это невозможно: Земля живет по своим законам и не нуждается в Демоне и его стремлении к гармонии. Отсюда еще большее желание отведать счастья, забыть про одиночество, вспомнить “лучшие дни”. Надежда на чувство, которое разбудит сердце восточной женщины, все крепнет. “Лукавый Демон” способствует гибели жениха Тамары, которого “злая пуля осетина” догнала, хотя “скакун лихой”...

его “из боя вынес”. Все подвластно “злому духу”, но память уничтожить он не в силах. Горе свое девушка не может забыть, смерть жениха, властителя Синодала, отзывается печалью в ее сердце. Демону удается смутить душу Тамары, посеять в ней сомнение в необходимости хранить память, быть верной. Отныне противоречия терзают героиню, внутренний мир ее дает трещину. Земная любовь сменяется сверхчеловеческой страстью. Чувство же Демона к Тамаре эгоистично. Он любит для себя: ему нужно вернуть утраченную с миром связь, а какими средствами это будет достигнуто, ему все равно. Ценою жизни Тамары “злой дух” старается воплотить свой замысел: Увы! Злой дух торжествовал! Смертельный яд его лобзанья Мгновенно в грудь ее проник. Покинув жизнь земную, Тамара становится монахиней. Сочувствие Демону заставляет ее ответить ему любовью, принеся в жертву самое дорогое – жизнь. Душа Тамары еще полна сомнений. В этом она сродни Демону. Однако человек может заслужить прощение Бога за вольные или невольные ошибки. Демон же со своим вечным скепсисом обречен на муку страданья. Тамару спасает ангел, смывая зло с души женщины своими слезами. Хитростью Демону удается победить земного человека, сумевшего полюбить мятежную душу того, кто стремился обратиться к добру. Героиня поэмы Лермонтова жертвует собой, защищая вечные ценности мироздания, сотворенного Богом. Однако поменяться с Тамарой местами, заставить ее переживать свои страдания Демон не может. Злое начало вновь охватывает все его существо. Проклятья посылает он миру: И проклял Демон побежденный Мечты безумные свои, И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви! К “духу отрицанья” обращались и до Лермонтова. В Европе – Мильтон, Байрон, Гете. В России – Пушкин в стихотворениях “Демон” и “Ангел”. Гордая независимость по отношению к прозаическому порядку жизни, страдания и тоска, мятежные порывы – все это определяет черты характера лермонтовского Демона.

Loading... Мятежный характер Демона (по поэме М. Ю Лермонтова “Демон”)

rus-lit.com

Мотив возрождения падшего ангела в поэме Лермонтова «Демон» (Демон Лермонтов)

С момента гибели жениха начинается путь страдания Тамары. Земная любовь сменяется могучей страстью к Познанью, а цельный внутренний мир являет борьбу добрых и злых начал. Добрые начала опять-таки связаны с земной жизнью, с естественностью и простотой когда-то беззаботного сердца, злые – с моментами сомнения и скепсиса. Поверь мне, ангел мой земной, И стон, и слезы бедной девы Он слышит райские напевы… Она лишь взор туманит ясный,

Демон обесценивает искренний порыв, веками сложившийся святой обычай, обесчеловечивает обряд. В душу Тамары он бросает семя сомнения. Прежняя естественность, замкнутая в себе цельность и гармония души раздираются противоречиями. Тамара как бы вкусила от древа познания. Мысль, прежде слившаяся с чувством в одухотворенно-бездумном, стихийно-естественном состоянии, в синкретизме чувственного и разумного, теперь «возмущена» («Но мысль ее он возмутил Мечтой пророческой и странной»). С этих пор Тамара постоянно погружена в думу, одолеваемая «неотразимою мечтой». Прежняя цельность потеряна – «душа рвала свои оковы». Теперь ее «сердце недоступно восторгам чистым», теперь для нее «весь мир одет угрюмой тенью». Любопытно, что в ее мечты проникли «греховные» мысли, сходные с теми, какими Демон «искушал» ее жениха и которые привели «властителя Синодала» к гибели: Небесный свет теперь ласкает Объятья жадно ищут встречи, Не оценит тоски твоей; Твоя слеза на труп безгласный

Демон, недавно беспощадно осудивший свою жизнь, вновь думает о возрождении. Мотив возрождения падшего ангела через любовь к грешной земной женщине приобретает особый смысл. В лермонтовской поэме, как и в лермонтовском творчестве вообще, любовь – самое естественное, самое одухотворенное и самое гармоническое чувство. Приобщение к нему символизирует безусловность и абсолютность счастья. Демон не прельстился ни величием природы, ни красотой ее, ни одухотворенностью, но он испытал «неизъяснимое волненье» потерянной гармонии чувства и мысли, связи со всем миром, едва в нем проснулась любовь к земной женщине. В любви для Демона открылась гармония страстной мысли и не менее страстного чувства, где сами эти начала выступают слитно, не отрешенно друг от друга, а в некоем изначальном единстве. Что жизни мелочные сны,

Там уже нет «ни истинного счастья, ни долговечной красоты», там угас «пламень чистой веры». С этими людьми Демон не ищет союза. Тамара тоже имеет мало общего с цивилизованным миром, который она просто не знает. В душу Тамары входит сомнение – инструмент познания, цивилизации, чему Демон столь усердно и столь недолго учил людей. Демон со своей злой, эгоистической волей, со своим сомнением и отрицанием, направленным на все благородное и прекрасное («Все благородное бесславил И все прекрасное хулил…»), олицетворяет скептическое сознание человека. Тамара – сама непосредственность. Демон и Тамара сближены потому, что они так или иначе, в отличие от людей, причастны к идеальному: в Тамаре оно воплотилось непосредственно, как в естественном человеке, а Демон знает об идеальном, хотя и подвергает его сомнению и отрицанию. Трагедия Демона вовсе не в том, что Тамара не оправдала его надежд, а в том, что Демон не может переродиться, не может преодолеть свою злую природу. Как раз нарушение обычаев, выступающих подчас как естественная, объективная этическая норма, означает для Лермонтова преступление. Гибель жениха, естественно, вызывает горе Тамары, Демон же подвергает сомнению высокую духовную значимость рыданий «бедной Тамары»: Ланиты девственные жжет! Лобзанья тают на устах…

В научной литературе была высказана точка зрения, согласно которой Демон ищет союза с людьми, отвергая созданный богом мир рабской покорности. Во имя лучшего мира Демон сближается с Тамарой, не оправдавшей, однако, этих его надежд, поскольку героиня скована цепями традиций и не может вырваться из-под власти существующего порядка. Однако вряд ли можно согласиться с таким взглядом. Естественный, патриархальный мир вовсе не символизирует для Лермонтова цивилизованный порядок, отрицаемый Демоном. Демон обращается как раз к лучшим, положительным сторонам жизни. Люди цивилизованного мира находятся на периферии авторского замысла. Они уже отъединились от естественного мира. Не плачь, дитя! не плачь напрасно! Нет, жребий смертного творенья, Нет сил дышать, туман в очах, Бесплотный взор его очей; Живой росой не упадет: Он далеко, он не узнает, Для гостя райской стороны?

Однако, вторгаясь в естественную жизнь и переживая любовь к Тамаре, Демон тут же и разрушает мир патриархальной цельности, а самая любовь, бескорыстная по природе, используется в эгоистических целях – для собственного возрождения и ощущения гармонии с миром. Тамаре же она несет гибель, отвержение от чистых начал ее души. Демон увлекает княжну на путь высокомерного презренья к земному миру, на холодное равнодушие к стихийной жизни природы и «неполному счастью людей». Преддверие разрушительных актов могучего духа – гибель жениха, совершившего по искушению Демона сразу два проступка: против нравственности («Он в мыслях, под ночною тьмою, Уста невесты целовал») и против обычая дедов (не помолился у часовни).

www.allsoch.ru

Лермонтов Поэма «Демон» Библейский миф о падшем ангеле

www.shkolageo.ru 1

М.Ю.Лермонтов

Поэма «Демон»

Библейский миф о падшем ангеле.

Образ Демона - не выдумка Лермонтова.

Библейская легенда о павшем ангеле получила разработку у величайших европейских художников: в творчестве Гете «Фауст» (дух отрицания и зла), Байрон мистерия «Каин» (Люцифер).

В 1824 г. этот образ волновал и А.С.Пушкина.

Новаторство М.Ю.Лермонтова в разработке образа Демона

Все художники пытались выразить масштаб и титанизм личности Демона, которая выражалась в духе зла и отрицания.

Лермонтовский герой– искатель истины, он жаждет идеала, любви, красоты.

Лермонтов впервые показал Демона страдающего.

Печальный Демон, дух изгнанья, Летал над грешною землей

А.Блок о Демоне Лермонтова.

Все сущее вочеловечил…
Лермонтов последовательно очеловечивает своего героя.
Это горючая слеза Демона, которая прожгла камень; испепеляющий поцелуй его – это свидетельство этой работы очеловечивания, заземления характера героя.
Герой не просто мечется между небом и землей, а он спускается на грешную землю, чтобы познать ее, чтобы познать свою связь с землей.

Путь Демона

Любимая обитель Лермонтова – Грузия, Кавказ.

Прекрасная земля. Небо и земля, небесное и земное теперь вступают в антонимичные отношения.

Грузинская княжна Тамара

Необыкновенно многогранный, привлекательный, живой образ героини, очень женственный и имеющий определенную философскую направленность.

Врубель «Танцующая Тамара»

Образ страдающий. Она уходит в монастырь, т.е. Лермонтов попытался в грузинской княжне открыть бездну страдания и бездну любви, и жажду своеобразных идеалов.

«Демон» – символико-философская поэма

В сложном развитии своего героя Лермонтов поставил важнейшие философские проблемы человеческого существования.

Путь героя может быть определен через филосфскую триаду, это путь развития любой истины.

Три этапа познания истины.

Отрицание.
Утверждение.
Отрицание отрицания.

Первый этап - отрицание

Врубель «Демон летящий»

Второй этап - утверждение

Неизъяснимое волненье

В себе почувствовал он вдруг…

Кульминация второго этапа

Момент очеловечивания, стремление к гармонии очень точно фиксирует его знаменитый монолог «Клянусь я первым днем творенья…» Этот диалог очень точно определяет позицию Демона: хочу любить, хочу молиться…

«Демон и Тамара»(«Люби меня») М.А.Врубель

Демон и Тамара

Для Тамары Демон – это не только искуситель, обольститель, но это и освободитель, это стремление ее к постижению новых истин, новых идеалов. Они вслушиваются в речи друг друга, находя родство душ.

Но Тамара – это не только манящая земность, но одновременно это и тихая обитель, смирение перед божеским произволом, перед судьбой.

Испепеляющий поцелуй

Тамара хочет обыкновенного человеческого счастья,

Демону этого мало.

(Белинский: «ему нужен не стакан любви, а целый океан»).

«Тамара в гробу» М.В.Врубель

Третий этап – отрицание отрицания

Борьба Демона с Ангелом за душу Тамары.

Бунт Демона и русская жизнь

Учитель литературы МОУ РКГ № 2 Рудская Любовь Германовна

www.shkolageo.ru

«Демон». Лермонтов [Maxima-Library]

Лермонтов начал писать эту поэму в четырнадцатилетием возрасте и возвращался к ней на протяжении всей жизни. Несмотря на многочисленные переделки, первая строка — «Печальный Демон, дух изгнанья» (1829) — сохранилась в неизменности.

Первый набросок 1829 года содержал, как мы помним, всего 92 стиха. К началу 1830 года относится вторая редакция, заключающая уже законченный очерк «Демона». В третьей (1831) и пятой редакциях (1832–1833) Лермонтов постепенно развертывает образы Демона и монахини, расширяет описания, совершенствует стих. По сути дела, все эти три законченные юношеские редакции являются вариантами одной. Однако между переходами от редакции к редакции у Лермонтова возникали иные замыслы, связанные с тем же героем. Незадолго до создания третьей редакции он сделал запись: «Memor: написать длинную сатирическую поэму: приключения демона» (1831).

К 1832 году относится запись сюжета Лермонтовым не осуществленного: «Демон. Сюжет. Во время пленения евреев в Вавилоне (из Библии). Еврейка; отец слепой; он в первый раз видит ее спящую. Потом она поет отцу про старину и про близость ангела; и проч. как прежде. Евреи возвращаются на родину — ее могила остается на чужбине».

В 1834 году были сделаны сокращения в тексте пятой редакции (1833–1834).

Принципиально новым этапом в работе над поэмой стали редакции, созданные после возвращения с Кавказа. Постепенно усиливается объективная манера повествования (изначально центральный образ, Демон, соотносился с лирическим героем: «Как демон мой, я зла избранник»). «Демон» превращается в «восточную повесть». В сюжете также происходят существенные изменения.

В период между ранними и поздними редакциями Лермонтов создал «Маскарад», где демонический герой также пытался вырваться из мира зла через любовь. Убийство Нины было одновременно проявлением злой воли Арбенина и результатом обстоятельств, отражающих несправедливый миропорядок в целом. В этом смысле следует понимать слова Арбенина «не я ее убийца». Смерть Тамары в поздних редакциях происходит также «не по вине» главного героя, но в результате действия неумолимого закона мироздания: соприкосновение с Демоном губительно.

Действие поэмы переносится из условной «Испании» на вполне конкретный Кавказ в шестой редакции, написанной Лермонтовым вскоре после возвращения из первой ссылки. Этот первоначальный вариант шестой редакции — единственный из поздних редакций «Демона» сохранившийся в авторизованной копии с датой 8 сентября 1838 года. Рукопись эта была подарена В. А. Лопухиной и сопровождена посвящением («Я кончил — ив груди невольное сомненье»). Здесь же появились знаменитые стихи «На воздушном океане».

Именно эта, шестая редакция получила известность во множестве списков. Собираясь публиковать поэму, Лермонтов продолжал совершенствовать текст. Появился новый финал, в котором ангел спасает душу Тамары. Двойное поражение Демона усиливало пафос отчаяния. Так возникла седьмая редакция (4 декабря 1838 года).

В начале 1839 года поэма привлекла внимание высших кругов общества, близких к императорскому двору. Ею заинтересовалась сама императрица. Ко двору был представлен исправленный и каллиграфический переписанный текст, в который поэт внес новые поправки и исключил диалог о Боге («Зачем мне знать твои печали?»)

8–9 февраля 1839 года этот текст был прочитан императрице и возвращен автору. Восьмая редакция поэмы, после которой текст уже не переделывался, и легла в основу издания (1856).

Переработка поэмы в 1838–1839 годах представляет собой сложный творческий процесс; его нельзя свести к приспособлению текста к требованиям цензуры. Лермонтов изменял и обогащал характеристики и описания; возникли новые монологи Демона — шедевры русской словесности.

29 октября Лермонтов читает «Демона» — шестую редакцию — в узком кругу друзей у Карамзиных. Об этом чтении Софья Николаевна также рассказывала сестре: «В субботу мы имели большое удовольствие послушать Лермонтова (который обедал у нас), прочитавшего свою поэму «Демон», — избитое заглавие, скажешь ты, но, однако, сюжет новый, полный свежести и прекрасной поэзии. Это блестящая звезда, которая восходит на нашем литературном горизонте, таком тусклом в данный момент».

Чтение «Демона» становится событием и входит в моду; поэму переписывают. Больше всего переписывают шестую редакцию. Не обходилось без курьезов. Как мы помним, творения Лермонтова обычно считались такого рода, что годились лишь для «холостецких альбомов». И нередко случалось, что мужья и братья, увидев у своих дам рукописный экземпляр «Демона», отбирали у них листы, ведь, по их мнению, Лермонтов годился только для мужчин, причем в откровенной компании. Эта репутация переламывалась с большим трудом.

Между тем «Демон» становился все популярнее. Поэму стали читать в салонах великосветских дам и кабинетах сановных меценатов. Вот уже красавица княгиня М. А. Щербатова после чтения поэмы у нее в доме объявила поэту:

— Мне ваш Демон нравится: я бы хотела с ним опуститься на дно морское и полететь за облака.

А другая светская красавица, М. И. Соломирская, танцуя с Лермонтовым на одном из балов, высказалась так:

— Знаете, Лермонтов, я вашим Демоном увлекаюсь… Его клятвы обаятельны до восторга… Мне кажется, я могла бы полюбить такое могучее, властное и гордое существо, веря от души, что в любви, как в злобе, он был бы действительно неизменен и велик.

Неизвестно, как реагировал Лермонтов на подобные отзывы. С одной стороны, разве не прелестно — иметь успех у таких блестящих дам благодаря поэзии? С другой — какое очаровательное непонимание поэмы!

Может быть, однако, лучше уж такое непонимание, очаровательное, чем другое, куда менее очаровательное и куда более недоброе… Раньше Лермонтов был просто «похабник» и «пошляк», теперь он окончательно сделался еще и «богоборцем». Советская критика это обстоятельство весьма приветствовала, «царская» — и постсоветская — очень и очень осуждала.

П. К. Мартьянов передает такие отзывы: «При дворе «Демон» не сыскал особой благосклонности. По словам А. И. Философова, высокие особы, которые удостоили поэму прочтения, отозвались так: «Поэма — слов нет, хороша, но сюжет ее не особенно приятен. Отчего Лермонтов не пишет в стиле «Бородина» или «Песни про царя Ивана Васильевича»?»

Начальству, как всегда, видней, про что и как должен писать поэт.

Да и не только начальству, заметим в скобках. Памятно, как декабристы (тогда еще — будущие декабристы) расценили «Руслана и Людмилу»: молодец, Пушкин, хорошо умеешь писать, да только не про то — что это за сказочки, красотки, богатыри, колдуны; а напиши что-нибудь свободолюбивое про новгородскую вольность. У каждого, стало быть, есть собственное мнение, что должен делать гений со своим талантом.

Великий князь Михаил Павлович, «отличавшийся, как известно, остроумием», претендуя на некую афористичность, выдал такое суждение:

— Были у нас итальянский Вельзевул, английский Люцифер, немецкий Мефистофель, теперь явился русский Демон, значит, нечистой силы прибыло. Я только никак не пойму, кто кого создал: Лермонтов ли — духа зла или же дух зла — Лермонтова…

Сам Лермонтов не желал обсуждать подобные вопросы и вовсю интриговал вопрошающих. Неизвестно, что отвечал он дамам, желавшим «опуститься на дно морское и полететь за облака»; а князя В. Ф. Одоевского гусар решился немного постращать.

— Скажите, Михаил Юрьевич, — спросил Одоевский, — с кого вы списали вашего Демона?

— С самого себя князь! Неужели вы не узнали?

Князь, очевидно, не представлявший себе литературного персонажа без конкретного прототипа, послушно испугался и даже как будто не поверил:

— Но вы не похожи на такого страшного протестанта и мрачного соблазнителя.

Лермонтов, по обыкновению, расхохотался:

— Поверьте, князь, я еще хуже моего Демона.

Мартьянов прибавляет, передавая этот диалог: «Таким ответом (Лермонтов) поставил князя в недоумение: верить ли его словам или же смеяться его ироническому ответу. Шутка эта кончилась, однако, всеобщим смехом. Но она дала повод говорить впоследствии, что поэма «Демон» имеет автобиографический характер».

Интересно излагает тему М. М. Дунаев в своей книге «Вера в горниле сомнений» (глава о Лермонтове): «Образ демона, мука души поэта, и открыто, и в непроявленном виде всегда присутствует в наследии Лермонтова. В поэме автор ставит своего демона в ситуацию, изначально парадоксальную, непривычную: «зло наскучило ему». Созерцание прекрасной Тамары совершает в демоне внутренний переворот: он возжелал вернуться к добру и свету. По учению Святых Отцов, сатана и его присные настолько укоренены во зле, что примирение с Творцом для них невозможно. Лермонтовская «демонология» — иного рода. Его персонаж готов встать на путь добра…»

Стоп. Прервем на миг нить рассуждений уважаемого профессора. Демон Лермонтова действительно готов стать на путь добра? Или же он только говорит Тамаре: «Хочу я с небом помириться, хочу любить, хочу молиться, хочу я веровать добру» и т. п.? Мы что, всерьез решили верить Демону на слово? Помилуйте, даже гусару-обольстителю, когда он говорит даме о своем «разбитом сердце», не рекомендуется верить на слово, а тут — целый «дух зла»!

Не происходит ли в рассуждениях профессора некая подтасовка фактов? Так в спорах о судьбе генерала Власова, повешенного советской властью за измену Родине, новые «власовцы» приводят в качестве аргументов цитаты из гитлеровской пропаганды. Но кто же, кроме идиотов, верит пропаганде? И кто верит речам персонажа как абсолютной истине? Тем более — кто верит соблазнителю?

Спустя короткое время Лермонтову начнут приписывать и все те многозначительные фразы, которые, допекая Грушницкого или интригуя княжну Мери, будет ронять Печорин. И это — наши преподаватели литературы! Уж им ли не знать, что автор «не равно» персонаж — в институте же этому, кажется, учат…

Продолжим цитировать М. М. Дунаева:

«Пытаясь противиться соблазну, Тамара просит отца отдать ее в монастырь, но и там «преступная дума» и томление не оставляют ее. Демон тем временем вполне готов к внутреннему перерождению. Однако все нарушил «посланник рая, херувим», не понявший того, что совершается с демоном, и оттого «вместо сладостного привета» обрушивший на него «тягостный укор». Его речи вновь возрождают в демоне «старинной ненависти яд»…»

Нелюбовь к автору поэмы замечательным образом застилает глаза автору критического разбора. В том-то и дело, что посланник неба прекрасно понял все, что творится с Демоном. На всякий случай напомним, что, помимо текста, существует подтекст, а заодно и контекст. Херувим знает, что Демон покаяться не в состоянии. Поэтому все рассуждения Демона о том, что любовь его исцелила, — обыкновенная ложь. И именно поэтому вместо «сладостного привета» херувим обрушил на Демона «тягостный укор».

Если бы Демон действительно обратился к добру, то на слова упрека он отозвался бы кротко: мол, ошибаешься, брат, и я тебе это докажу своим послушанием. Но в том-то и дело, что Демон остался Демоном, поэтому первое же горькое слово вызвало у него целую бурю ненависти. Он мгновенно перестал — не смог больше — притворяться и явил свое истинное лицо.

И Лермонтов, в полном соответствии с пониманием демонической природы — так, как понимали ее Святые Отцы (на коих ссылается Дунаев), — это показывает. Странно, что Дунаев столь старательно не замечает лермонтовской точности «в данном вопросе».

«Но и восторжествовать демону так и не пришлось, — заключает Дунаев. — Тамара оказывается спасенной. Вот тут мы и сталкиваемся с важнейшей проблемой поэмы: в чем залог спасения? В поэме Лермонтова об этом говорит уносящий душу Тамары ангел».

Вспомним подробно, что же именно говорил ангел.

Он уносил в объятиях душу Тамары, и вот из бездны взвился «адский дух» с дерзким: «Она моя!»

Исчезни, мрачный дух сомненья! —

Посланник неба отвечал: —

Довольно ты торжествовал;

Но час суда теперь настал —

И благо Божие решенье!

Дни испытания прошли;

С одеждой бренною земли

Оковы зла с нее ниспали.

Узнай! давно ее мы ждали!

Ее душа была из тех,

Которых жизнь — одно мгновенье

Невыносимого мученья,

Недосягаемых утех;

Творец из лучшего эфира

Соткал живые струны их,

Они не созданы для мира,

И мир был создан не для них!

Ценой жестокой искупила

Она сомнения свои…

Она страдала и любила —

И рай открылся для любви!

Любопытно трактует этот монолог Дунаев:

«Спасение, если быть внимательным к словам ангела, определяется не любовью и страданием, но изначальной, предвечной, онтологической избранностью души, деяния которой не имеют совершительной силы и влияния на конечную судьбу ее. Такая душа, оказывается, имеет вообще особую природу: она соткана из лучшего эфира — и тем как бы возносится над всеми прочими… На становление богоборческого романтизма решающее влияние оказали сотериологические идеи предопределения конечных судеб людских. Нетрудно заметить, что «лермонтовская сотериология» (если можно так назвать его представление о спасении, отраженное в поэме) имеет точки соприкосновения именно с представлением о предопределении, хотя вряд ли сам поэт это сознавал: скорее, здесь стихийно и бессознательно сказалось увлечение эстетическими плодами одного из религиозных заблуждений — урок для желающих осмыслить духовно творческий опыт великого поэта…

Поэтому можно принять идею Вл. Соловьёва, указавшего на то, что Лермонтов как мыслитель оказался предшественником, не для всех явным, ницшеанских идей о сверхчеловеке… на уровне низшем, уровне обыденного сознания, все подобные идеи оборачиваются простым выводом: избранным людям все позволено, в их действиях все оправдано, их нельзя оценивать по общим критериям, Бог оправдает их независимо ни от чего».

Давайте для начала приглядимся к теме редких душ, сотканных из тончайших струн эфира и как бы изначально предназначенных для спасения. Такая душа у Тамары. Но разве не встречаются в житиях святых точно такие же определения? Разве мы не читаем о людях, которые с детства обладали ищущей Бога душой, всегда жаждали молитвы, богообщения и вообще очень выделялись среди сверстников — были как бы изначально предназначены для монастыря? Что, это тоже такие ницшеанцы, которым «все позволено», которые будут спасены в любом случае?

Нет, тут ведь совсем в другом дело. Душа Тамары была изначально хороша и драгоценна, но важно и то, что Тамара сделала со своей душой, как она оберегала ее, как пыталась противостоять сильнейшим демонским нападениям («прилогам»). В тех же житиях мы можем читать о попытках падшего духа соблазнить какого-нибудь отшельника. Что, этот отшельник нарочно звал злого духа, желал вступать с ним в общение? Нет ведь, напротив, отшельник мужественно противостоял искушениям.

Разве с Тамарой не происходило ровно того же самого? Если бы Тамара пала — поддалась Демону — она не могла бы быть спасена. Слово «любила» не относится к Демону. Тамара была любящей душой — ангел говорит об этом.

Эту тему подробно разбирает иеромонах Нестор (Кумыш) в книжке «Поэма М. Ю. Лермонтова «Демон» в контексте христианского миропонимания».

«Тамара в своем противостоянии Демону имеет тайных покровителей, — пишет отец Нестор, — незримо оберегающих ее и помогающих ей в борьбе с духом зла… «Злой дух» должен не только опутывать Тамару сетью искусно сплетенной лжи, но в то же время преодолевать противодействие ее тайных покровителей, сочувствующих красоте ее души и как будто уверенных в положительном для Тамары исходе завязавшейся драмы. Ибо явившийся херувим… приосеняет Тамару своим крылом «с улыбкой ясной»…

Как будто он, невзирая на экспансию со стороны Демона, нисколько не сомневается в божественном покровительстве, распростертом над героиней. Эта ясная уверенность происходит в посланнике неба от ощущения его родственной близости с душой Тамары. «К моей святыне, — говорит он Демону, — не прилагай преступный след!»… Из слов херувима можно заключить, что Тамара даже при непрестанном демоническом воздействии продолжает оставаться той носительницей идеалов добра и света, какой была в доме своего отца Гудала… Несмотря на духовную экспансию Демона, во внутреннем устроении героини не происходит существенных перемен. Невзирая на непрестанные приражения Демона и вопреки его ожиданиям, Тамара не может… ни забыть земное, ни погрузиться в «сны золотые»… Во второй части поэмы читатель застает Тамару нашедшей безошибочные слова для определения сути того, что с ней происходит: «Я вяну, жертва злой отравы! Меня терзает дух лукавый неотразимою мечтой»… «Нечистый дух» в состоянии распространить свою власть над душой в том случае, если личность соблазнится его внушениями… Демонический зов не увлекает Тамару за собой. «Кто звал тебя?» — вопрошает херувим, намекая герою, что его появление в келье Тамары с духовной точки зрения ничем не обосновано. Ведь героиня нигде не выражала своего согласия быть с демоном… Херувим встает на защиту Тамары по той причине, что ее душа осталась чуждой наветам падшего духа».

Этот смысл и заключен в слове «любила» («Она страдала и любила, и рай открылся для любви»).

Где здесь «предопределенность» спасения? Любой человек имеет полное право обратиться за помощью к ангелу-хранителю и любой вправе рассчитывать, что эта помощь будет ему немедленно оказана. При чем тут какая-то особая «избранность» Тамары или пресловутое «все позволено»? В понимании поэмы профессор Дунаев ушел не дальше, чем светская красавица, которая мечтала вместе с Демоном «полететь под небеса».

* * *

Пока суд да дело, издатель Краевский (у которого Лермонтов читал поэму сам) захотел печатать отрывки из «Демона»; но это не получилось. Краевский с досадой писал Панаеву (10 октября 1839 года): «Лермонтов отдал бабам читать своего «Демона», из которого хотел напечатать отрывки, а бабы черт знает куда дели его; а у него уж разумеется нет чернового; таков мальчик уродился!»

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

biography.wikireading.ru

Мятежный характер Демона (по поэме М. Ю Лермонтова “Демон”). Демон как дух познания лермонтов

Характеристика героя Демон (Демон Лермонтов М.Ю.) :: Litra.RU

/ Характеристики героев / Лермонтов М.Ю. / Демон / Демон

Писатели 19 века: Лермонтов М.Ю.

Поэма «Демон».

Демон (Демон Лермонтов)

Мятежный характер Демона (по поэме М. Ю Лермонтова “Демон”)

Мотив возрождения падшего ангела в поэме Лермонтова «Демон» (Демон Лермонтов)

Лермонтов Поэма «Демон» Библейский миф о падшем ангеле

М.Ю.Лермонтов

Поэма «Демон»

Библейский миф о падшем ангеле.

Образ Демона - не выдумка Лермонтова.

В 1824 г. этот образ волновал и А.С.Пушкина.

Новаторство М.Ю.Лермонтова в разработке образа Демона

Все художники пытались выразить масштаб и титанизм личности Демона, которая выражалась в духе зла и отрицания.

Лермонтовский герой– искатель истины, он жаждет идеала, любви, красоты.

Лермонтов впервые показал Демона страдающего.

Печальный Демон, дух изгнанья, Летал над грешною землей

А.Блок о Демоне Лермонтова.

Все сущее вочеловечил…

Лермонтов последовательно очеловечивает своего героя.

Это горючая слеза Демона, которая прожгла камень; испепеляющий поцелуй его – это свидетельство этой работы очеловечивания, заземления характера героя.

Герой не просто мечется между небом и землей, а он спускается на грешную землю, чтобы познать ее, чтобы познать свою связь с землей.

Путь Демона

Любимая обитель Лермонтова – Грузия, Кавказ.

Прекрасная земля. Небо и земля, небесное и земное теперь вступают в антонимичные отношения.

Грузинская княжна Тамара

Необыкновенно многогранный, привлекательный, живой образ героини, очень женственный и имеющий определенную философскую направленность.

Врубель «Танцующая Тамара»

Образ страдающий. Она уходит в монастырь, т.е. Лермонтов попытался в грузинской княжне открыть бездну страдания и бездну любви, и жажду своеобразных идеалов.

«Демон» – символико-философская поэма

В сложном развитии своего героя Лермонтов поставил важнейшие философские проблемы человеческого существования.

Путь героя может быть определен через филосфскую триаду, это путь развития любой истины.

Три этапа познания истины.

Отрицание.

Утверждение.

Отрицание отрицания.

Первый этап - отрицание

Врубель «Демон летящий»

Второй этап - утверждение

Неизъяснимое волненье

В себе почувствовал он вдруг…

Кульминация второго этапа

«Демон и Тамара»(«Люби меня») М.А.Врубель

Демон и Тамара

Но Тамара – это не только манящая земность, но одновременно это и тихая обитель, смирение перед божеским произволом, перед судьбой.

Испепеляющий поцелуй

Тамара хочет обыкновенного человеческого счастья,

Демону этого мало.

(Белинский: «ему нужен не стакан любви, а целый океан»).

«Тамара в гробу» М.В.Врубель

Третий этап – отрицание отрицания

Борьба Демона с Ангелом за душу Тамары.

Бунт Демона и русская жизнь

Учитель литературы МОУ РКГ № 2 Рудская Любовь Германовна

«Демон». Лермонтов [Maxima-Library]

Смотрите также