Из интервью Сабуро Сакаи. 1997г. Часть первая. Дух самурая сакаи
«Зеро» и Сабуро Сакаи
16.08.1916 - 22. 09. 2000
Сабуро Сакаи (Saburo Sakai)- один из лучших асов Страны восходящего солнца, величайший из уцелевших. Общий налет за войну 3700 часов, из них 1500 часов на Зеро. Провел более 200 воздушных боев, по некоторым данным имеет 64 воздушные победы, являясь четвертым по результативности среди пилотов "Зеро".
К слову сказать г. Сакаи никогда утверждал, что сбил 64, или ЛЮБОЕ определенное число вражеских самолетов. Этот число был получено Мартином Каидином (Martin Caidin), используя собственные методы подсчета. Этот метод позволял получить количество побед в диапазоне 32-64. К тому же победы над океаном не могли быть подтверждены по очевидным причинам.
Летчик вступал в воздушные поединки на заключительном этапе Второй мировой войны, имея только один глаз, что являет собой фантастический пример мужества - ведь зрение является важнейшим элементом для летчика-истребителя в боевых условиях.
Сабуро Сакаи за всю жизнь ни разу не был сбит и никогда не повредил и не разбил самолет при посадке. Он никогда не надевал парашют и для облегчения самолета отказался даже от радиооборудования, но при этом за всю войну не получил не единой боевой награды и дослужился только до звания мичмана. Справедливости ради следует заметить, что при жизни японские летчики не получали наград.
Сакаи родился в префектуре Сага в 1916 г. Его род вел свою родословную от самураев, однако к XX веку все богатство семьи состояло из одного самурайского духа. Отец Сакаи был бедным крестьянином. В школе Сакаи учился, мягко говоря, неважно, чтобы избежать неизбежного провала на выпускных экзаменах он в мае 1933 г. завербовался в военно-морской флот.
Деревенский парень служил старшиной на линкоре «Киришима». Здесь он впервые увидел самолет и твердо решил стать летчиком. Сакаи дважды неудачно поступал в летное училище, однако не падал духом и не отказался от своей мечты. Успешной стала третья попытка. В 1937 г. Сакаи завершил обучение с наилучшим для своего курса результатом, за что и получил свою первую награду – серебряные "Часы императора".
В составе 12-й авиагруппы летчик принимал участие в китайской войне. Первую победу Сакаи одержал в первом же своем бою - 5 октября 1938 г. сбил истребитель И-16 над Ханькоу. За первый сбитый новичок получил на аэродроме хороший нагоняй от своего командира - Сакаи вернулся домой на разбитой машине и с полностью, до последнего патрона, израсходованным боекомплектом. Через год Сакаи считался уже опытным боевым летчиком-истребителем. 3 октября 1939 г. принял участие в отражении налета 12 бомбардировщиков ДБ-3 на аэродром Ханькоу. Сакаи поднял свой «Клод» в небо в момент, когда на летное поле уже сыпались китайские бомбы. Японский пилот преследовал добычу на протяжении 150 миль и все-таки сбил один ДБ-3.
Этот рядовой боевой эпизод пресса Японских островов возвела в ранг героической эпопеи, и Сакаи вернулся на родину уже знаменитым. В июне 1941 г. Сакаи перевели в авиагруппу на Тайнань. 7 декабря 1941 г. в составе группы летчик принял участие в рейде на филиппинскую базу Кларк-Филд. Сакаи уничтожил на аэродроме два четырехмоторных бомбардировщика В-17 «Летающая Крепость» и сбил в воздушном бою один истребитель Р-40. На самом деле, Сакаи не сбил, а только повредил Р-40. Летчик Сэм Грэшио посадил свой истребитель на аэродром, в одной из плоскостей Р-40 снаряды пушки самолета Сакаи проделали огромную дыру. 10 декабря 1941 г. Сакаи , взлетев на перехват американских бомбардировщиков, впервые увидел «Летающую Крепость» (В-17С из 14-й бомбардировочной эскадрильи ВВС США) вблизи. Японец был шокирован размерами и вооружением этого самолета. После захвата Филиппин авиагруппа Тайнань стала действовать против голландской Вест-Индии. Над Вест-Индией Сакаи вновь встретился с «Крепостями».
«Район вполне подходил для действий В-17. Мы часто встречались с ними в воздухе. Типичный эпизод имел место в феврале 1942 г. над Баликпапаном, остров Борнео. В воздушном бою приняли участие два «Зеро» и семь В-17. Я сделал все возможное, чтобы сбить бомбардировщик - безуспешно! Это - не работа».
28 февраля 1942 г. в обычном патрульном полете восточнее Сурабайи, остров Ява, Сакаи перехватил транспортный DC-3. Летчик сблизился с самолетом на минимальную дистанцию и неожиданно увидел в иллюминаторе прекрасную блондинку и ребенка. Глаза женщины были полны ужаса. Верный традициям предков самурай Сабуро Сакаи не стал сбивать самолет с мирными гражданами. DC-3 беспрепятственно продолжил полет по своему маршруту. В апреле 1942 г. авиагруппа Тайнань перебазировалась в Рабаул. Пилоты «Зеро» мотались между Рабаулом и Лай, постоянно ведя воздушные бои с американскими и австралийскими самолетами, которые базировались в Порт-Морсби. Сакаи в это время вел еще и свою собственную персональную войну за получение офицерского чина.
Офицерское звание давало более разнообразный продуктовый паек, что для летчика-истребителя немаловажно даже с чисто профессиональной точки зрения. Порой поведение летчика становилось просто вызывающим. Из-за проблем с дисциплиной и несоответствием поступков Сакаи моральному облику представителя самурайского сообщества, командир группы заверил аса, что служить последнему в звании энсина предстоит еще очень долго. Всеобщее осуждение морального облика Сакаи не мешало его товарищам признавать его летное мастерство и учиться у энсина искусству летчика-истребителя настоящим образом. В числе учеников был также сам командир эскадрильи, в которой служил ас, Юничи Сасаи. Уроки не прошли даром – многие ученики Сакаи стали первоклассными летчиками. 22 июля 1942 г. над заливом Буна восемь «Зеро» перехватили одиночный «Гудзон» ВВС Австралии (бортовой номер А16-201, самолет принадлежал 32-й эскадрильи). Сакаи рассчитывал на легкую победу, однако двухмоторный бомбардировщик оказался крепким орешком. Командир «Гудзона» Уоррен Коуэн развернул машину и сам пошел в атаку на истребитель Сакаи . Сакаи все-таки сбил нахала, но прежде бомбардировщик полностью расстроил боевой порядок японцев. Из экипажа «Гудзона» в живых остался один человек.
7 августа 1942 г. в ходе первого рейда на Гуадалканал Сакаи сбил американский «Уайлдкэт» из эскадрильи VF-5; на «Уайлдкэте» летал будущий ас лейтенант Дж. Дж. Сьюзерленд. Американец успешно воспользовался парашютом. На обратном пути истребитель Сакаи обстрелял одиночный SBD из эскадрильи VS-71. Выпущенная воздушным стрелком Гарри Эллиотом очередь пришлась точно на кабину «Зеро», пули просвистели в нескольких дюймах от головы потомственного самурая. Рассерженный Сакаи в первой атаке поразил стрелка, а во второй - сбил самолет. Эллиот погиб, в то время как летчик, лейтенант Дадли Адаме, воспользовался парашютом. За этот бой Адаме был удостоен Военно-морского креста. Уже одержав две победы в одном вылете, Сакаи заметил на значительном расстоянии группу «Уайлдкэтов».
Расстояние между моим «Зеро» и вражеским строем быстро сокращалось. 1700 футов... 1000 футов... Как только я приблизился на это расстояние, я четко различил детали вражеских самолетов. Я попал в ловушку! До сих пор я считал, что передо мной вражеские истребители. Это было не так! Они оказались торпедоносцами Грумман TBF «Авенджер».
Не удивительно, что они сомкнули строй. Они ЗАМЕТИЛИ наши истребители и приготовились отразить атаку. Я проклинал себя за глупость. До противника было всего 300 футов. Я ясно видел пулеметные башни наверху фюзеляжа и нижнюю пулеметную точку на каждом «Авенджере». В общей сложности 16 тяжелых 12,7-мм пулеметов уставились на мой одинокий самолет!».
Летчик ошибся, на самом деле - это были пикирующие бомбардировщики SBD из эскадрильи VB-6, группу американских самолетов возглавлял лейтенант Карл Хоринбюргер. Будучи уверенным, что атакует одноместные истребители, Сакаи уверенно зашел в хвост американцу и получил в упор очередь из спаренного пулемета.
"Разве я не сбил сегодня нескольких врагов? Возможно, я довел свой счет до 60. Я отправил столько человек в бездну, которая сейчас раскрылась передо мной. Теперь мой черед. Я всегда ждал, что это произойдет. Именно в этот день я совершил самую крупную - и последнюю - ошибку в своей жизни, когда принял вражеские "Авенджеры" за одноместные истребители. В любом случае, я встретил самолеты американского флота, которые так долго искал. Мне больше не о чем жалеть".
Самурай получил тяжелое ранение. Японец потерял сознание, и самолет вошел в пике. Очнувшись, он инстинктивно выровнял истребитель и тут же понял, что левые рука и нога отказали. От воздуха, проходившего через пулевые пробоины в фонаре, слезились глаза. Благодаря этому Сакаи смог увидеть приборную доску. Потом он снова потерял сознание и, очнувшись, обнаружил, что летит вниз головой.
Сакаи решил, что положение его безнадежно, и он должен идти на таран ближайшей цели врага, чтобы и в смерти своей продемонстрировать верность родине и императору. Но противник ему не встретился, а самолет дотянул-таки до Рабаула. Когда Сакаи вытаскивали из кабины, он опять потерял сознание и пришел в себя уже в госпитале. После выздоровления ас нашел свое призвание в качестве инструктора, он передавал свой богатый опыт молодым пилотам, параллельно оттачивая свое летное мастерство. В июне 1944 г. Сакаи вернулся к боевой работе, он получил назначение в авиагруппу Йокосука, которая тогда базировалась на Иводзиме. 24 июня в жесткой собачьей схватке с «Хэллкэтами» из VF-1, VF-2 и VF-50 Сакаи сбил три американских истребителя, японцы потеряли 23 «Зеро».
Летом 1944 г. началась история летчиков-камикадзе. Пилоты авиагруппы Йокосука получили задание сопровождать смертников в их последнем полете. 5 июля Сакаи и двое его ведомых вылетели на сопровождение восьми бомбардировщиков-камикадзе. На подступах к объекту удара японские самолеты перехватили «Хэллкэты». Американцы в короткий срок сбили все бомбардировщики, слабым утешением для японцев послужил один сбитый «Хэллкэт». Тройка «Зеро» вернулась на базу, не взирая на ухудшившиеся метеоусловия и малый остаток топлива.
Через сутки после полета на сопровождения камикадзе уцелевшие «Зеро» авиагруппы Йокосука были эвакуированы в Японию. Сакаи вновь вернулся к работе летчика-инструктора. В декабре 1944 г. аса направили в 343-ю авиагруппу, вооруженную новейшими истребителями Шинден-Каи «Джордж». Последний боевой вылет величайший японский ас совершил 17 августа, через два дня после капитуляции страны. Сакаи перехватил над Токио разведчик В-32 «Доминатор». По своим собственным подсчетам Сабуро Сакаи сбил в воздушных боях более 60 самолетов. Интересны соображения Сакаи о самолете "Зеро" в интервью Скотту Хардсу.
О Зеро.
Во время войны, я был убежден, что Зеро 21 был лучшим самолетом из всех. Он всегда был для меня номер один. Потом, через несколько лет, в Чамплине, я имел возможность полетать на Мустанге и поуправлять им немного. Что за невероятный самолет! Он мог делать все то, что делал Зеро, и много такого, чего Зеро не мог, например, развивал высокую скорость, спиральное пикирование. В Зеро, ручка становилась слишком тяжелой, чтобы управлять самолетом на таких скоростях. Теперь для номер один это Мустанг, и, боюсь, Зеро лишь номер два!
О морском истребителе Тип-96 “Клод”.
Для своего времени это был невероятный истребитель! Когда появился Зеро, мы посадили двух равных пилотов в Тип-96 и в Зеро и устроили воздушный бой. Тип 96 выиграл довольно быстро. Потом они поменялись местами. Тип-96 вновь победил. Все думали, что, в тот момент, Зеро был неудачей. Но Зеро им нравился из-за его дальности. Если бы Тип-96 обладал дальностью Зеро, мы смогли бы использовать его в налете на Перл-Харбор и далее.
О ключевом моменте для хорошего самолета истребителя.
Наиболее важной вещью для хорошего самолета истребителя является его дальность. Я не могу рассказать, насколько это влияет на вас, когда вы в кабине. Когда вы знаете, что у вас много топлива, это здорово помагает расслабиться. Эти бедные немцы в их Ме-109! Они едва могли набрать высоту и сражаться в течение пары минут, прежде чем начинали волноваться о количестве своего топлива. Когда вы беспокоитесь о количестве вашего бензина, это сказывается на том, как вы управляете своим самолетом, и даже на том, как вы сражаетесь. Подумайте, сколько германских истребителей оказались на дне Ла-Манша из-за того, что у них не хватиило бензина вернуться домой. Самолет, у которого нет топлива, чтобы лететь, это просто хлам. Если бы у немцев было 1000 Зеро в 1940 году, я не думаю, что Англия существовала бы сегодня. Подумайте: на Зеро они могли бы действовать с аэродромов под Парижем, и наносить удары по любой цели на всех Британских островах, или сопровождать бомбардировщики, и иметь достаточно топлива, чтобы вернуться назад. Однажды я летал на Зеро 12 часов, ради эксперемента, просто чтобы понять, сколько он может продержаться. Дальность действия этого самолета была невероятной. Это то, что великолепно удавалось и Мустангу.
О маневренности Зеро.
О да, маневренность Зеро была невероятной, но на скорости не выше 250 миль в час (~400км/час). На более высокой скорости, ручка управления становилась слишком тяжелой из-за того, что площадь уравляющих поверхностей была очень велика. Вы видели эти фильмы, где камикадзе падали прямо вниз, в воду, вдали от любого американского судна, правда? Парни в этих самолетах, вероятно, начали пикирование слишком рано, и прежде чем они осознавали свою ошибку, они развивали слишком большую скорость, чтобы выйти из пике. Они, вероятно, погибали, отчаянно, изо всех своих сил налегая на ручку управления. Когда я обучал этих парней, я говорил им: “Если вы собрались умереть, вы, по крайней мере, должны хотеть поразить свою цель, правильно? Если это так, тогда идите низко, прижимаясь к воде. Не пикируйте на свою цель. Вы потеряете управление в пикировании. Вы будете рисковать быть сбитыми истребителем, но у вас будет больший шанс поразить свою цель.”
В 1982 г. Сакаи имел случай пожать руку Гарольду Джонсу - воздушному стрелку одного из SBD, в бою с которыми японец лишился глаза. Остаток жизни Сакаи провел в Токио, читая лекции и играя в гольф. Лишенный глаза ветеран императорской авиации с легкостью обыгрывал в гольф своих друзей, демонстрируя потрясающие результаты. Сабуро Сакаи умер 22 сентября 2000 года в возрасте 84 лет.
Источники
- "Зеро"! Авиация японского флота во 2 М.В.". / Д.Хорикоси, М.Окумия, М.Кайдин/
- "Самурай!" /Сабуро Сакаи /
- Вечер с Сабуро Сакаи. /Скотт Хардс./
- "Война в воздухе" /№3 A6M Zero/
www.airpages.ru
Из интервью Сабуро Сакаи. 1997г. Часть первая.: komandante_07
К дню рождения известного японского лётчика-аса Сабуро Сакаи хочу рассказать о моей личной встрече с этим легендарным человеком. Эта встреча была во многом неожиданной для меня самого, и, честно признаться, до того момента об этом человеке я не знал почти ничего, поскольку не сильно-то интересовался историей Японии во Второй Мировой войне. Довольствуясь общеизвестными сведениями, я лишь слышал о некоем японском летчике, который выжил после попадания в голову пули из крупнокалиберного пулемета, что с точки зрения военной медицины является случаем уникальным. Но и эта информация воспринималась мною тогда как этакая военная байка на уровне «чем больше в армии дубов, тем крепче оборона», однако ни имени, ни подробностей биографии этого японского летчика я не запомнил. Тогда я, бывший советский пионер и «аэроклубовец со справкой», гораздо больше интересовался историями об авиации Великой Отечественной войны, зачитывался мемуарами Покрышкина, Ворожейкина, авиаконструктора Яковлева, и многих других, а что происходило на Тихоокеанском театре военных действий, меня интересовало не сильно. Кто бы мог подумать, что в марте 1997 года в Японии я столкнусь с этим «пуленепробиваемым» японским летчиком лицом к лицу?
Можно было бы долго рассказывать, как я очутился в Японии и как попал на ту памятную встречу с Сабуро Сакаи, но я не стану этого делать — это история долгая и к делу не относящаяся. Скажу лишь, что мои японские товарищи в один прекрасный день предложили мне посетить мини-конференцию в аэроклубе города Окаяма, на которой выступал этот прославленный японский ас. И я, в ту пору уже весьма хорошо понимавший японский язык, согласился скорее из вежливости, заранее предвкушая весьма скучное времяпровождение. О, как же я ошибался! После той встречи я живо заинтересовался историей японской авиации и изучил немало материалов, чтобы в полной мере понять, о чём сказал Сабуро Сакаи. Сейчас я уже не смогу дословно и точно воспроизвести всё, что японский ас говорил на той встрече, и поэтому мой рассказ будет иметь форму этакого изложения по памяти, приправленного моими комментариями.
Дедушка Сабуро с правнуками, 1997 год.
Прежде всего Сабуро Сакаи производил впечатление «молодого человека лет восьмидесяти», весёлого, энергичного, общительного и очень позитивного, причём все эти его качества были не напускными, а выглядели очень естественно. Он с интересом оглядел собравшихся, и выделив среди всех нас, иностранцев, поинтересовался откуда мы и поприветствовал отдельно. Узнав, что я из России, он выдал не стандартное японское «ооо самуй нэ» (о, холодно!), к которому я уже успел привыкнуть, а сказал, что очень рад встретить представителя страны, являющейся признанным авиакосмическим лидером, и добавил, что всегда хотел посетить музей ЛИИ имени Громова. Я очень хорошо запомнил этот момент, сразу решив, что передо мной человек как минимум неординарный. Собравшиеся стеснялись начать задавать вопросы, и поэтому Сабуро Сакаи стал рассказывать сам, заявив, что лучше сразу ответить на «стандартные» вопросы, не дожидаясь их. Выглядело это более чем необычно, поскольку в Японии перед конференциями среди собравшихся принято заранее согласовывать кто какой вопрос задаст и в какой очередности. А так как мы попросту не успели этого сделать, Сакаи-сан сам вывел нас из затруднительного положения, так сказать, возглавив парад. Это был второй момент в пользу того, что человеком он был экстраординарным, готовым смело ломать существующие стереотипы, если они мешают делу. Среди японцев я такое качество встречал не часто.
Начал Сабуро Сакаи с того, что рассказал, почему решил поступить служить именно на флот. Обстоятельства, в которых он оказался в шестнадцатилетнем возрасте, прекрасно известны из его автобиографической книги, однако истинная подоплека выбора была не такой уж простой.
«Помните, что бытие определяет сознание!» - сказал Сакаи-сан. - «Для нас, молодежи периода Тайсё и ранних лет периода Сёва*, если мы желали поступить на государственную службу, но не имели богатых и влиятельных родственников, особого выбора не существовало. В Японии тогда было три основных политических клана, а следовательно три направления государственной службы — гражданская служба, армия или флот, и между тремя этими «корпорациями» шла яростная борьба за власть и влияние. Для гражданской службы требовалось образование, а это хорошая успеваемость в учебе, с которой я не справился. Армия была структурой клановой и крайне националистической. Безумная агрессивность и неразборчивость в способах достижения влияния заменяла армейскому командованию мозги. Никто тогда об этом вслух не говорил, но все знали, что за мятежами и покушениями на политиков и общественных деятелей, выступавших против агрессивного внешнеполитического курса Японии, стоит именно армия. Когда говорят о японском милитаризме и его идеологах, то чаще всего вспоминают именно армию. Именно армейское командование, полностью захватив власть в самой Японии в начале сороковых годов и будучи совершенно неспособным сделать шаг назад, было главным инициатором войны с западными державами на Тихом океане. Именно армия совершила самые тяжкие военные преступления, за которые до сих пор расплачивается вся Япония. На этом фоне уже тогда перспектива поступления в третий военно-политический клан, то есть на флот, выглядела весьма заманчивой альтернативой. Командование флота имело репутацию значительно более интеллектуального сообщества, исповедующего значительно более либеральные и менее агрессивные взгляды на международную политику, так что в ряды флота стремилась попасть более образованная молодёжь. Впрочем все это жизни новобранцев никак не облегчало».
Относительно своих тогдашних личных взглядов Сабуро Сакаи сказал:
«Нас воспитывали в атмосфере непререкаемого патриотизма и любви к императору. Мы выросли на идеях создания «Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания»... под руководством Японии, разумеется. Нам каждый день внушали мысли о превосходстве японской нации над всеми другими народами, а представители патриотических обществ** по несколько раз в неделю выступали в школе, рассказывая о зверствах белых колонизаторов в Континентальной Азии, и как приветствуют китайцы и корейцы своих японских избавителей. Мы росли на историях о героических подвигах японских солдат и генералов в Китайско-японской и Русско-японской войнах, победа в которых, разумеется, объяснялась превосходством Японии над дикарями. Не имея вообще никакой альтернативной точки зрения, как мы могли думать иначе? Более того, любое мнение или высказывание, выставляющее действия Японии в негативном свете, или даже просто недостаточно патриотичное, вызывали у нас искреннее возмущение. Если вы хотите осудить меня за убеждения молодости, то встаньте на моё место. Неужели вы думаете, что родившись в Японии в одно время со мной, вы имели бы мировоззрение, чем-то отличающееся от моего?»
Касаемо Императорской армии и Императорского флота... и в самом деле, многие исследователи японской военной авиации до 1945 года часто задаются вопросом, отчего эти организации имели на вооружении каждая собственную авиацию? Самолеты, создаваемые независимо для армии и флота разными разработчиками, иногда были настолько похожи, что когда СССР сумел захватить истребители А5М и Ки-27 (советские названия И-96 и И-97 соответственно), то в НИИ ВВС РККА специалисты поначалу искренне считали их просто разными модификациями одного самолета! Многие самолеты для армии и флота так и шли этакими «парами»: А5М и Ки-27; D3A и Ки-51; J1N Гекко и Ки-45 Донрю; G4M и Ки-49; N1K-J Сидэн и Ки-84 Хаятэ... и список «дублирующих» друг друга машин можно продолжать. Причем абсолютно та же ситуация складывалась и в двигателестроении. Японские производители авиационных двигателей, корпорации Накадзима и Мицубиси, строили потрясающе похожие по характеристикам авиамоторы, но их запчасти не были взаимозаменяемыми. И это были не конкурсные опытные двигатели! Все они выпускались большими партиями, и ставились на серийные самолеты армии или флота.
Смысл такой ситуации кроется как раз в яростной конкуренции армейской и флотской военно-политических группировок внутри Японии. Каждая из группировок заказывала разработку самолетов для себя, и для другой группировки приобретать уже разработанный для «конкурента» самолёт обозначало уронить достоинство, потерять лицо и оказаться в зависимом положении. Если отбросить литературный стиль изложения, то проще всего сказать, что такая откровенно безумная ситуация обуславливалась гнилыми амбициями двух соперничающих в рамках одного государства группировок милитаристов, и для каждой было вопросом престижа вооружаться разработанными специально для них самолетами. Нет нужды говорить, насколько дублирующие друг друга проектно-конструкторские работы перегружали и без того ограниченную ресурсную базу Японии, и насколько невозможным всё это делало боевое взаимодействие армейских и флотских летных частей. Сабуро Сакаи столкнулся с этим явлением в первый же день войны Японии против США.
Вскоре после того как самолеты пересекли южный берег Формозы, я заметил группу из 9 бомбардировщиков, летящую ниже нас в направлении Формозы. Это наверняка был противник, собирающийся атаковать наши аэродромы. 9 пилотов, в том числе я сам, перед вылетом получили приказ атаковать любой вражеский самолет, который будет замечен на пути к Лусону, тогда как остальные должны были следовать дальше. Мы покинули строй и спикировали на бомбардировщики. Через несколько секунд я занял удобную позицию для атаки и начал сближаться с головным бомбардировщиком. Я уже начал давить на гашетку, когда внезапно понял, что это самолеты японской армии! Я тут же покачал крыльями, чтобы остальные истребители также не открывали огня. Но что за идиоты сидят в бомбардировщиках! Никто в армейском командовании даже не подумал согласовать действия своей авиации с флотом, и эти болваны совершали рутинный учебный полет. («Самурай!» Глава 7)
Но проводить совместные разработки и отрабатывать взаимодействие армии и флоту мешали «взаимные понты», а создание независимых военно-воздушных сил автоматически вело бы к появлению ещё одного военно-политического клана, чего уже существующие всеми силами стремились не допустить. И поэтому ни о каких самостоятельных ВВС в Японии до 1945 года речи и быть не могло. Вот такая гримаса «кланово-корпоративного феодализма индустриальной эпохи».
Так же Сабуро Сакаи высказывался по поводу причин начала войны и личности адмирала Ямамото.
«Фактически перед войной флот оказался в подчиненном положении у армии, поскольку именно армейские чины во главе с генералом Тодзё встали во главе всей внешней политики Японии. Все знают, что адмирал Ямамото никогда не поддерживал ни союза с Германией и Италией, ни тем более войны против США, ведь до войны он работал в Вашингтоне и прекрасно знал, что у Японии в войне против такого могущественного и передового государства нет никаких шансов. Более того, адмирал Ямамото вообще был принципиальным противником военной экспансии и жестко критиковал войну в Китае, за что подвергался публичной травле со стороны армейских чинов. Когда генерал Тодзё стал премьер-министром, адмирал Ямамото оказался буквально под домашним арестом, в шаге от смерти. Почему его не убили? Кажется, причин было две. Во-первых, адмирала Ямамото попросту некем было заменить, потому что в войне против США у Японии просто не было других морских военачальников такого уровня. А во-вторых, я думаю, руководство армии просто побоялось расправиться с Ямамото, поскольку сделай они это, и очень велика была бы вероятность не войны против США, а войны Императорского флота против Императорской армии. Ситуация и без того была накалена до предела, и поэтому Тодзё решил не расправляться с Ямамото, которого ненавидел. Тем не менее, Императорский флот с приходом генерала Тодзё на пост премьер-министра перестал как-либо влиять на внешнюю политику, и позволил втянуть себя в войну, масштабов и характера которой армейское командование попросту не понимало. А ведь прояви руководство флота побольше решимости и стремления не допустить захвата высших политических должностей людьми от армии, то, возможно, и войны бы не было. Адмирал Ямамото был глубоко несчастным человеком, который уже в первый день планирования атаки на Перл-Харбор прекрасно знал, чем вся эта затея закончится... впрочем, все вы прекрасно знаете о его публичных высказываниях на этот счёт. Я уверен, адмирал не хотел дожить до конца этой войны. Впрочем, тогда я во все эти внутриполитические конфликты не сильно вникал, ведь я был всего лишь унтер-офицером, и вообще это было не моего ума дело. Лишь много лет спустя я стал пытаться всё это осмыслить.».
И в самом деле, отношения между армией и флотом в Японии были весьма напряженными, причем с началом войны против Антигитлеровской коалиции эта напряженность только усилилась. Известно немало эпизодов конфликтных ситуаций между армией и флотом, но особенно характерна эта напряженность была тем, что имела место на всех уровнях, начиная от министерств и штабов, заканчивая младшим офицерским, рядовым и сержантским составом. В своей автобиографической книге Сабуро Сакаи очень образно продемонстрировал один из подобных конфликтов, когда армейская охрана аэродрома «спугнула» американский В-17, по ошибке совершивший посадку на японский аэродром.
Однажды после обеда мы сидели в своем «клубе», когда услышали гул моторов приближающегося тяжелого бомбардировщика. Это встревожило нас. Один из летчиков подбежал к окну и тут же шарахнулся назад, выпучив глаза. «Эй! Это В-17! И он заходит на посадку!»
...
Но треск пулемётов остановил нас. Кто-то крикнул: «Американские солдаты!» В-17 не был захвачен! Его пилот по ошибке сел на нашем аэродроме и какой-то дурак обстрелял его ещё до того, как самолет закончил пробежку. Едва пулемёт успел сделать десяток выстрелов, как все четыре мотора бомбардировщика взревели во весь голос, и над аэродромом словно гром прогремел. В-17 помчался по взлетной полосе и исчез в облаке пыли, когда пилот поднял его в воздух. А потом исчез вдали.
Мы стояли, оглушённые. Совершенно исправный В-17 сам пришёл прямо к нам в руки и такая невероятная возможность была упущена только потому, что у кретина за пулемётом вдруг зачесались руки. Мы толпой побежали к позициям пехотинцев. Несколько пилотов уже едва сдерживались. Один унтер-офицер совершенно потерял самообладание. «Какой поганый идиот и сукин сын стрелял из пулемёта?!» — заорал он.
Из-за бруствера поднялся невозмутимый сержант. «В чём дело? Это был вражеский самолёт. У нас приказ сбивать вражеские самолёты, а не приветствовать их!»
Нам пришлось держать пилота. Побелевший от гнева, он вполне мог прикончить сержанта. Пехотный лейтенант услышал крики и прибежал выяснить, что происходит. Когда ему рассказали всю историю, он низко поклонился и смог сказать лишь одно: «Я не знаю, как извиниться за глупость своих солдат».
Через неделю напряженные отношения между флотскими лётчиками и армейским гарнизоном накалились ещё больше. В это время мы не совершали боевых вылетов и постепенно начали терять терпение. Это напряженное положение однажды ночью завершилось взрывом, когда я, лёжа в постели, закурил сигарету, совершенно забыв про затемнение. Немедленно снаружи кто-то закричал: «Прекрати курить, ты, глупый ублюдок! Разве ты не знаком с приказом?»
Лежавший рядом со мной летчик 3 класса Хонда вскочил на ноги и бросился к двери. Он сразу схватил солдата за горло, громко ругаясь. Мой ведомый Хонда привык действовать быстро и резко, если только что-то угрожало мне. Я побежал следом за ним, но опоздал. Хонда потерял контроль над собой и прежде чем я подбежал к нему, послышался звук сильного удара, а затем глухой шлепок, когда потерявший сознание солдат рухнул на землю.
Хонда взбесился. Он отбежал от казармы и стоял на траве, крича изо всех сил: «Выходите, армейские ублюдки! Это я, морской летчик Хонда! Выходите и деритесь, поганцы!»
Два солдата выскочили из своей казармы и кинулись на Хонду. Я увидел, как он улыбнулся, повернулся и с радостным воплем набросился на них. Завязалась потасовка, снова раздались удары, а потом Хонда поднялся на ноги. Он стоял с видом триумфатора над двумя поверженными телами.
«Хонда! Прекрати это!» — крикнул я, но бесполезно. Из казармы выбегали всё новые солдаты. Счастливый Хонда начал новую битву. Но следом за своими солдатами прибежал пехотный лейтенант и погнал их назад. («Самурай!» Глава 11)
Полагаю, что нет никакой нужды пересказывать весь боевой путь Сабуро Сакаи, всё это известно из его автобиографической книги. Хочу остановиться лишь на паре моментов, которые были затронуты в ходе той конференции, и которые подвигли меня на более детальное изучение войны на Тихом океане. И особенно характерно то, что эти моменты так или иначе касаются непосредственного одной личности — Минору Гэнда.
Первый комментарий Сабуро Сакаи, который показался необычным, касался действий авиации Императорского Флота в попытке отразить высадку американских войск на Гуадалканал. В своей автобиографической книге Сабуро Сакаи указывал, что когда его подразделение вылетало на сопровождение бомбардировщиков в направлении Гуадалканала, он был возмущен тем, что бомбардировщики несли бомбы, а не торпеды. Цитата из книги:
Мы заняли свою позицию чуть позади бомбардировщиков. Я с удивлением заметил, что «Бетти» несут бомбы вместо торпед, которые обычно применялись для атаки кораблей. Бомбы меня возмутили, так как я прекрасно знал, насколько трудно попасть в движущуюся цель с большой высоты. Даже В-17, несмотря на их потрясающую меткость, впустую тратили огромное количество бомб при атаках кораблей в Буне.
…
Было очевидной глупостью пытаться попасть в идущие корабли с высоты 4 мили! Я не мог понять, почему не были использованы торпеды, которые в прошлом не раз оказывались такими эффективными при атаках кораблей. Все наши усилия пошли прахом в течение нескольких секунд абсолютно неточного бомбометания. На следующий день бомбардировщики вернулись, теперь уже с торпедами для атаки с малой высоты. Но было уже поздно. Огромное количество вражеских истребителей набросилось на них, и многие были сбиты еще до того, как смогли прорваться к целям. («Самурай!» Глава 22)
«Если бы наши бомбардировщики несли торпеды, то, используя эффект внезапности, мы могли бы потопить большое количество крупных военных кораблей и транспортов, значительно усложнив американцам взятие Гуадалканала.» — сказал Сабуро Сакаи. — «Долгое время для меня оставалась необъяснимой допущенная командованием очевидная глупость и лишь спустя много лет после войны я узнал, что приказ использовать именно бомбы малого калибра был отдан с подачи Минору Гэнда».
Летный шлем Сабуро Сакаи сразу после приземления, и потом в музее, хорошо видно место попадания 12,7 мм пули. Подробнее об этом бое в: http://komandante-07.livejournal.com/71851.html
Второй комментарий касался нового истребителя для Императорского флота. Уже к концу 1942 года стало очевидно, что Зеро, основной истребитель морской авиации Японии, морально устарел, и потенциал его модернизации исчерпан. Нужен был принципиально новый истребитель. И если J2M Райден изначально создавался как высотный перехватчик, то за право построить для флота новый фронтовой истребитель развернулась настоящая подковёрная борьба, о которой Сабуро Сакаи сказал следующее:
«Оба истребителя были очень хорошими, но А7М Рэппу был лучше, чем N1K Сидэн. К тому же Рэппу начали проектировать раньше, чем Сидэн, и если бы Мицубиси не была вынуждена отвлекаться на другие проекты, то не исключено, что А7М начал бы поступать в войска уже в середине 1944 года. Но тогда, к концу 1942 года, вопросами принятия на вооружение новых типов самолётов уже почти всецело руководил Гэнда или люди, безгранично доверявшие его авторитету. Они загружали Мицубиси в общем-то бессмысленными работами по модернизации Зеро, что очень тормозило работы по А7М. А ведь это был самолет бронированный, с четырьмя пушками, скорость его была даже выше, чем у Мустанга, а маневренность осталась на уровне Зеро, к которому мы привыкли!
A7M "Reppu"
N1K1-Ja Type 11 Shiden
N1K2-J Shiden
Даже американцы, уже после войны захватив один из таких истребителей, были восхищены им. Сидэн не был столь же хорош. Однако Минору Гэнда больше любил Сидэн. Каваниси не имела такого опыта строительства истребителей, как Мицубиси, и поэтому уже после первых же испытательных полетов стало понятно, что Сидэн требовал множества переделок и доработок. Так, изначально Сидэн был среднепланом, и его пришлось переделывать в низкоплан из-за слишком длинных и слабых опор шасси — совершенно очевидная ошибка, которую специалисты Мицубиси никогда бы не допустили. Более того, Каваниси просто технически не могла обеспечить выпуск этих самолетов в достаточном количестве, и к тому же мы находили в поставленных в войска Сидэнах большое количество производственного брака, который приходилось исправлять на месте. Но это не поколебало намерений командования флота получить сначала именно Сидэн, который и успел поучаствовать в боях. Рэппу же пусть не явно, но не любили. Я до сих пор не до конца понимаю, почему командование флота так упорно требовало ставить на А7М 18-цилиндровый двигатель Накадзима (речь идет о двигателе Накадзима Хомарэ), когда собственный двигатель Мицубиси был лучше. Когда же на Рэппу разрешили поставить двигатель Мицубиси и облетали опытные образцы, было поздно***. Авиация американцев уже бомбила японские заводы в полную силу, и Рэппу так и не дошёл до строевых летчиков. Я не стану утверждать, что один только Минору Гэнда был причиной того, что мы так и не получили Рэппу, но то, что он был как-то связан с руководством Каваниси, бесспорно.»
Насколько я знаю, в ряде интервью Сабуро Сакаи выражался в адрес Минору Гэнда значительно крепче. И немудрено. Этот офицер, ставший непосредственным командиром Сакаи в начале 1945 года, был одной из самых мрачных, одиозных и неоднозначных личностей на Императорском флоте. Ни для кого не секрет, что именно Минору Гэнда был главным идеологом массированного использования авианосцев, и это именно он, под общим руководством адмирала Ямамото, спланировал атаку на Перл-Харбор. После войны, на международном суде над японскими военными преступниками, американцы отправляли на виселицу и за гораздо меньшие «подвиги», но Минору Гэнда каким-то образом даже не попал в список обвиняемых! В то время как большинство летчиков, и Сабуро Сакаи в том числе, после войны остались ни с чем, погрузившись в нищету, Минору Гэнда сделал головокружительную карьеру в создаваемых при помощи США Силах Самообороны Японии, был Америкой награждён и обласкан. Позже Гэнда печально прославился коррупционным скандалом при принятии в Японии на вооружение истребителя F-104, стоившим ему карьеры военного, но не отправился на пенсию, а стал ультра-консервативным политиком, выступающим за повторную милитаризацию Японии. Он жёстко критиковал закон об отказе Японии от ядерного оружия. За этим мрачным человеком всегда следовала тень заговора и предательства. Многие историки подозревают, что Минору Гэнда, очевидно, весьма умело приторговывал совестью, работая на американцев ещё с 1940 года, но прямых доказательств этому нет. Простодушный и честный Сабуро Сакаи явно не любил Гэнда. Как-нибудь я напишу о жизни Минору Гэнда отдельную статью, там будет немало материала для размышления.
Вспоминал Сабуро Сакаи и о Зеро.
«Это был прекрасный истребитель, элегантный, изящный и смертоносный. В начале войны на Тихом океане противнику просто нечего было выставить против наших Зеро, и мы с легкостью расправлялись с врагом, придумывая для американских, австралийских и голландских истребителей издевательские клички. Так, F2A Баффало мы называли «бутылкой из-под сакэ», а Р-40 — «испуганный Гэри»****.
А6М2 Reisen ( Zero )
Но и Зеро не был совершенен. Главной его слабой стороной оставалась незащищенность, и поэтому он был эффективен только в руках опытного летчика, способного поставить бой так, чтобы противник попросту не имел возможности открыть огонь на поражение. Когда же, наконец, появился Зеро с протектированными топливными баками и бронированием кабины летчика, было слишком поздно. Почти не осталось летчиков соответствующей квалификации, чтобы успешно применять усовершенствованный Зеро в бою, а новые американские истребители были настолько хороши и многочисленны, что даже поздние Зеро ничего не смогли бы изменить.»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: http://komandante-07.livejournal.com/130175.html
komandante-07.livejournal.com
Воздушный самурай – одноглазый летчик-истребитель Сабуро Сакаи: novouralsk_2014
Сабуро Сакаи
Сабуро Сакаи был потомком старинного, но обедневшего самурайского рода. Как и подобало представителю его сословия, он решил посвятить себя военному делу, и в 1936 году, в возрасте 20 лет, поступил в школу морских летчиков. Окончив ее с отличием, молодой авиатор уже осенью 1938 года прошел боевое крещение, приняв участие в войне против Китая и одержав в небе этой страны свои первые воздушные победы. С началом Второй мировой войны Сакаи в составе авиагруппы “Тайнань” сражался против британцев и американцев над Филиппинами, Индонезией, Новой Гвинеей и Соломоновыми островами. Более всего он отличился в качестве лидера звена, в которое, помимо него самого, входили еще два пилота: Хироеси Нисидзава и Тошио Ота. Очень скоро это звено стало самым результативным во всей японской авиации – всего за семь месяцев боев трое друзей сбили около 120 вражеских самолетов! Противник же не только хорошо знал их фирменный “почерк”, но и отвечал подчеркнутым уважением. Однажды, 16 мая 1942 года, после рейда на Порт-Морсби, японское трио из чистого лихачества выполнило сложный комплекс фигур высшего пилотажа в безупречном сомкнутом строю прямо над вражеским аэродромом. К удивлению Сакаи и его товарищей, с земли по ним никто не стрелял, а когда летчики вернулись на аэродром, командир авиагруппы сообщил им, что с вражеской стороны пришла радиограмма следующего содержания: “На нас произвели огромное впечатление те три пилота, которые посетили нас сегодня. Нам всем очень понравились фигуры, выполненные ими над нашим аэродромом. Это было потрясающее зрелище.”
Risingsun - самолет Сабуро
Сакаи на фронтовом аэродроме. 1942 год
До лета 1942 года удача неизменно оставалась на стороне Сабуро – даже в самых тяжелых боях он оставался невредим и ни разу не терял ведомых. Но 7 августа во время сражения над Гуадалканалом военное счастье изменило ему. После удачной схватки с вражескими истребителями, во время которой Сакаи сбил в поединке американского аса Джеймса Сазерлэнда (тот смог выпрыгнуть из падающей машины с парашютом и не пострадал), воздушный самурай атаковал еще одну неприятельскую группу, которую тоже поначалу принял за истребители и попытался незаметно приблизиться к ней сзади. Однако он ошибся – это были пикирующие бомбардировщики, имевшие пулеметные установки, стрелявшие назад. И вместо удачного внезапного нападения японец получил ливень встречного огня почти в упор. К счастью, самолет Сабуро не был сбит, но кабину изрешетило пулями, одна из которых угодила летчику в голову над правым глазом и засела в кости черепа. В результате от полученной травмы мозга левую часть тела аса почти парализовало, а правый глаз перестал видеть. При этом расстояние до ближайшего аэродрома составляло порядка тысячи километров.
Раненый Сакаи после возвращения на аэродром 7.08.42
Это может показаться невероятным, но Сакаи смог довести самолет до базы. Он заткнул свою рану шелковым шарфом, и, всеми силами стараясь не потерять сознание, управлял истребителем только с помощью правой руки и правой ноги. Затратив на обратный путь почти пять часов, летчик совершил посадку на родной аэродром и только после этого позволил себе “отключиться”. Товарищи, которые уже не чаяли увидеть Сабуро живым, немедленно отвезли его в госпиталь, и там здоровьем аса занялись врачи. Как выяснилось, в Сакаи попало две пули и четыре осколка. Хирурги извлекли их и спасли герою жизнь, но все же тот полностью ослеп на правый глаз. Казалось, это означало конец летной карьеры, и тем не менее потомок самураев не сдался. На восстановление ему понадобилось больше года, и наконец в апреле 1944-го Сабуро снова получил разрешение участвовать в боевых вылетах. Войдя в состав авиагруппы “Йокосука”, он продолжал успешно сражаться до последних дней войны. Согласно послевоенным исследованиям, общее число совершенных им боевых вылетов превышает 200, а количество одержанных лично и в составе группы воздушных побед достигает 64.После капитуляции Японии и окончания боевых действий Сабуро попытался найти себя в мирной жизни и к 1952 году накопил достаточно средств, чтобы открыть собственную типографию. О продолжении военной службы он не помышлял – трагедия, свидетелем и участником которой он был на протяжении многих лет, оставила неизгладимый след в его душе. Именно поэтому Сакаи обратился к буддийской философии и дал самому себе обещание никогда больше не лишать жизни ни одно живое существо. Этой клятве он остался верен до конца своих дней. И все же фронтовое прошлое не отпустило его - вскоре подвигами воздушного самурая заинтересовались вчерашние противники, американцы. Историки из США старались как можно точнее восстановить всю картину войны на Тихом океане, и благодаря их энтузиазму о Сабуро Сакаи узнал весь мир. В 1957 году увидела свет книга мемуаров великого летчика, а спустя 10 лет по ее сюжету в Японии был снят художественный фильм. Общаясь с заокеанскими военными историками, ас все время интересовался именем и судьбой человека, который едва не лишил его жизни в памятном бою 7 августа 1942 года. И вот спустя много лет желание Сабуро осуществилось. В 1982 году он приехал в США и лично встретился с Гарольдом Джонсом – тем самым бортстрелком пикирующего бомбардировщика, выпустившим роковую очередь. Старые ветераны обменялись крепким рукопожатием и искренне порадовались тому, что им обоим посчастливилось выжить в той страшной войне. А вскоре между ними завязалась настоящая дружба, которой два бывших авиатора остались верны на всю оставшуюся жизнь.
Сакаи с внуками. 1991 год.
Сабуро Сакаи и Гарольд Джонс
novouralsk-2014.livejournal.com
Ресурс Удава :: Развлекайся :: Книжная полка :: ёпт
Япония (видимо в силу изолированности) отличалась от остальных стран-участников WW2 во всём что касается подготовки лётчиков, техники, её боевого применения и даже наградной системой.Книга полностью отвечает на вопросы, которые иногда возникают при обсуждении WW2.Нужна ли была атомная бомбардировка? (Да)Помогли ли нам союзники? (Очень)Почему в японских мультиках так много зверства? (Сами поймете, не хочу возбуждать рассовую неприязнь)Следует ли приравнять нацизм и сталинизм и «покаяться перед цивилизованным миром»? (Японский милитаризм не упоминается, хотя китайцев во 2-й мировой погибло в разы больше чем тех же евреев)
Итак, несколько цитат, комментарии можете пропускать, картинки смотрите.
31 мая 1933 года Сакаи Сабуро, потомственный самурай, превратился в 16-летнего новобранца на военно-морской базе в Сасебо:
«Американцам и другим жителям Запада очень сложно, если возможно в принципе, принять безжалостную дисциплину, царившую в нашем флоте в те времена. Унтер-офицеры, не размышляя ни секунды, жестоко избивали новобранцев, если считали, что те заслуживают наказания. Когда я совершал нарушение дисциплины или допускал ошибку на учениях, унтер-офицер вытаскивал меня за шиворот из строя."Рекрут Сакаи, встать к стене! Наклон! - орал он. - Я делаю это не потому, что ненавижу тебя, а потому что люблю. И хочу сделать из тебя хорошего моряка! Наклон!" И после этого он изо всей силы обрушивал на мою задранную корму толстую деревянную палку. Боль была ужасной, и удары сыпались градом. Мне не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и постараться не закричать. Иногда я получал до 40 ударов по заднице. Часто я терял сознание от боли.»
После обучения в казарме Сакаи направили в качестве ученика матроса на линкор "Кирисима":
«Жизнь в море стала для меня новым потрясением. Я наивно думал, что после жестокой первичной подготовки грубое обращение со стороны вышестоящих прекратится. Как бы не так! На самом деле все стало еще хуже, чем раньше.»
Затем, после службы матросом на линкоре, он был отобран в числе 70 человек из более чем 1500 кандидатов ( конкурс – 20 чел. на место), начало занятий:
«Летчик-истребитель должен быть агрессивным и стойким. Всегда". Такими словами нас приветствовал инструктор по физической подготовке, когда мы собрались вместе в спортивном зале. "Здесь, в Цутиуре, вы должны развить эти свои качества, или вы никогда не станете пилотом ВМФ". И он, не теряя времени, начал предметно показывать нам, как собирается развивать в нас постоянную агрессивность. Инструктор наугад выбрал двух курсантов из группы и приказал им бороться. Победитель покидал ковер.Его противнику, который проиграл схватку, повезло меньше. Он остался на ковре и должен был вступить в поединок с другим курсантом. Пока он проигрывал, он оставался на ковре, измученный до предела, побитый и помятый. Часто это кончалось серьезными повреждениями. В ином случае ему приходилось бороться по очереди со всеми остальными 69 курсантами нашего класса. Если после окончания 69 поединков он еще мог стоять на ногах, то получал помилование. Но всего лишь на один день. На следующий день он снова должен был бороться с первым противником и так далее. Это продолжалось, пока он не одерживал победу, или его не исключали из школы.»
В течение 10 месяцев обучения из школы были изгнаны 45 курсантов из 75 поступивших туда:
«Физическая подготовка в Цутиуре была одной из самых серьезных в японских военных школах. Одним из самых неприятных испытаний был железный шест, на который нас заставляли карабкаться. На вершине шеста мы должны были повиснуть на одной руке. Любой курсант, который не мог провисеть в течение 10 минут, получал сильный удар по заднице и снова отправлялся на шест. В конце обучения те курсанты, которые избежали отчисления, могли провисеть на одной руке от 15 до 20 минут…Каждый кадровый военнослужащий Императорского Флота должен был уметь плавать. Среди нас было много курсантов, которые выросли в горных районах и вообще никогда не плавали. Методика обучения была предельно простой. Курсанта обвязывали веревкой под мышки и вытаскивали в море, где он мог плыть. Или тонуть. Сегодня, когда мне исполнилось 39 лет, а в теле сидят осколки снарядов, я еще могу проплыть 50 метров за 34 секунды…Нам приказали прыгать с вышки на твердую землю! Во время прыжка мы должны были совершить 2 или 3 сальто и приземлиться на ноги. Разумеется, кое-кто ошибался, и это приводило к роковым последствиям… Хождение на руках считалось делом совершенно обычным. Нам приходилось учиться стоять на голове, сначала по 5 минут, потом по 10, пока многие курсанты не научились стоять так по 15 минут и более. Лично я сумел довести личный рекорд продолжительности стояния на голове до 20 минут. В это время мои товарищи раскуривали сигареты и вкладывали мне в рот…Одним из наших любимых состязаний было попытаться увидеть наиболее яркие звезды в дневное время. Это очень сложно, и для этого нужно обладать исключительно острым зрением. Однако наши инструкторы утешали нас тем, что заметить вражеский истребитель с расстояния нескольких тысяч метров ничуть не легче, чем увидеть звезду днем…»
Несмотря на такую серьёзную подготовку, из 25 человек - все, что осталось от 70 курсантов, выбранных среди 1500 претендентов, несколько были сбиты еще до того, как сами успели одержать хотя бы одну победу.
Летать Сабуро Сакаи начал на истребителе Мицубиси "Тип 96", «Клод». (картинки не заслуживает). Довольно успешно воевал с самолётами пр-ва СССР:
«Это были И-16 русской постройки, которые имели убирающееся шасси. Их мотор был гораздо мощнее мотора "Клода", и потому И-16 были быстроходнее и маневреннее.»
Советский И-16, такие сбивал автор книги.
Затем он получил Мицубиси-Зеро, истребитель на котором Япония начала и закончила войну. В отличие от всех стран-участниц японцы не бронировали самолёты, а сами пилоты не брали с собой парашют:
«Даже не возникало вопроса, чтобы выпрыгнуть с парашютом, так как это означало почти неизбежный плен. В японском воинском уставе или в традиционном самурайском кодексе бусидо нельзя было найти слова "пленный". В японской армии не было пленных. Ни один летчик-истребитель, обладавший хоть каплей мужества, не позволил бы взять себя в плен.»
Мицубисиз-Зеро
Зеро, в начале войны был неплох, если перевести на современный автомобильный язык, по сравнению с И-16 (Ока) это была 20-летняя Ниссан Микра, но в конце войны американцы летали на Крайслерах 300М и Эскаладах, а японцы остались на уровне дешевой малолитражки. К слову, самый результативный советский ас – Покрышкин ( Конечно Вы помните мифологию СССР о панике немцев: Ахтунг! В небе Покрышкин!) летал на американце.
Находясь на базе Сабуро с сослуживцами услышал правительственное сообщение о Жемчужной гавани:
«Внимание! Сейчас будет важное сообщение!" Пилоты умолкли, прислушиваясь. "В 06.00 сегодня утром японское авианосное соединение нанесло внезапный сокрушительный удар по американским силам на Гавайских островах"… Ответом был дикий торжествующий рев. Пилоты приплясывали, хлопая друг друга по спинам, но не все их возгласы были криками радости. Многие летчики таким образом выпускали накопившееся напряжение.»
Затем начинаются суровые военные будни, многочисленные описания воздушных боёв, боевых дежурств на затеряном в океане острове. Красочно описана крепкая боевая дружба по-японски:
«Через неделю напряженные отношения между флотскими летчиками и армейским гарнизоном накалились еще больше. В это время мы не совершали боевых вылетов и постепенно начали терять терпение. Это напряженное положение однажды ночью завершилось взрывом, когда я, лежа в постели, закурил сигарету, совершенно забыв про затемнение. Немедленно снаружи кто-то закричал: "Прекрати курить, ты, глупый ублюдок! Разве ты не знаком с приказом?" Лежавший рядом со мной летчик 3 класса Хонда вскочил на ноги и бросился к двери. Он сразу схватил солдата за горло, громко, ругаясь. Мой ведомый Хонда привык действовать быстро и резко, если только что-то угрожало мне. Я побежал следом за ним, но опоздал. Хонда потерял контроль над собой, и прежде чем я подбежал к нему, послышался звук сильного удара, а затем глухой шлепок, когда потерявший сознание солдат рухнул на землю. Хонда взбесился. Он отбежал от казармы и стоял на траве, крича изо всех сил: "Выходите, армейские ублюдки! Это я, морской летчик Хонда! Выходите и деритесь, поганцы!»
О своём командире главный герой отзывается с исключительной теплотой:
«Лейтенант не соблюдал требования средневековой кастовой системы и обращал внимания на свой внешний вид не больше, чем остальные пилоты. Это может показаться мелочью, но это было грубейшим нарушением кодекса поведения японского офицера. Все это делалось в нарушение жесткой кастовой системы, царившей в армии. Здесь малейшее отступление подчиненным от правил считалось грубейшим нарушением, и командир мог жестоко избить провинившегося или даже расстрелять его. Даже здесь, в Лаэ, который был всего лишь затерявшимся в джунглях маленьким фронтовым гарнизоном, строго поддерживалась иерархическая система. Было немыслимо не оказывать положенных почестей офицерам.»
Читая эти строки вспоминается фильм «В бой идут одни старики»:
«Все развлечения носили импровизированный характер. Пилоты часто играли на гитарах, укулеле, аккордеонах, гармониках, собирались вместе, чтобы попеть японские песни.»
В это время Сабуро Сакаи наращивает боевой счёт, он стал асом высочайшего класса:
«Солнце все еще слепило их, и я быстро сокращал дистанцию, ожидая, пока по цели просто невозможно будет промахнуться. Два Р-39 ( Самолёт Покрышкина ) летели практически крыло к крылу, и на расстоянии 50 ярдов они заполнили кольца прицела. Вот! Я нажал гашетку пушки, и через пару секунд с первой "Аэрокоброй" было покончено. Снаряды ударили в центр фюзеляжа. Полетели куски металла. Из самолета вырвалась струя пламени, повалил дым. Я скользнул на крыло и взял на прицел вторую "Аэрокобру". Снова снаряды попали в цель, взорвавшись внутри фюзеляжа. Обе "Аэрокобры" сразу потеряли управление. Я выровнял истребитель и сразу же заложил крутой вираж, готовясь пристроиться в хвост двум ведущим истребителям. Но бой уже закончился! Оба Р-39, кувыркаясь, летели к земле, ярко пылая и волоча за собой хвосты дыма. Они были сбиты так же быстро, как та пара, которую я застиг врасплох. Я увидел один "Зеро", выходящий из пике. Им управлял Хироёси Нисидзава. Второй "Зеро", добившийся успеха, пилотировал Тосио Ота. Он уже свечой шел вверх, чтобы пристроиться к группе. Было трудно поверить, но весь бой длился не более 5 секунд, и 4 вражеских истребителя уже догорали на земле внизу.»
Наградная система Японии была довольно необычна, в то время как результативные лётчики-истребители СССР и Германии купались в лучах славы и являлись наивысшей элитой (например из трёх трижды-героев СССР двое были лётчиками ), в Японии за индивидуальные достижения лётчиков не награждали, только повышали звание после гибели:
« Имелось только одно исключение из этого правила, когда уже в марте 1945 года адмирал Соэму Тоёда, командующий Объединенным Флотом, отметил в приказе морского летчика 1 класса Сойти Су-гиту и меня за выдающееся число воздушных побед. Добавлю, что в то время я уже имел звание энсайна. Но эти награждения были бессмысленными. Величайшие асы нашего флота - Нисидзава, Ота, Сасаи и другие - к тому времени были уже мертвы.»
В конце войны Сабуро Сакаи получает две 12,7 мм пули в голову и полупарализованый и ослепший ведёт самолёт к базе, попутно «копаясь в себе»:
«Пальцами я ощупал голову, со страхом ожидая, что я там найду. Сначала я нащупал шлем, мокрый и липкий. Я знал, что это кровь. Затем я нащупал разрез прямо на верхушке шлема. Он был глубоким, и его заполнила кровь. Я аккуратно всунул туда пальцы и ощупал его. Насколько он глубок? Пальцы встретили что-то твердое. Я боялся признать правду. Мои пальцы ушли довольно глубоко, явно глубже шлема. Это "что-то твердое" могло быть только моим черепом, пробитым пулей. Может, он даже треснул. Думать было больно. Пули могли задеть мозг, хотя и не слишком глубоко. Все, что я когда-то читал о боевых ранениях, всплыло в памяти. Мозг не чувствует боли. Но именно пули могли вызвать паралич левой части тела.»
Типичный американец конца WW2 был быстрее и маневренее любого японца, нёс мощную броню и звучное имя (Тандерболт, Мустанг, Корсар, Кингкобра, Лайтнинг, Уайлдкэт, Мародёр). На борту 6-8 пулемётов 12,7 мм (калибр пистолета Тони «Пуля-в-зубах» из Snatch).
12,7 – 7,62 – 5,56 - .22. Из головы пилота извлекли две 12,7.
Наверное пора заканчивать обзор этой замечательной книги, вы сами прочтёте о том, как одноглазого инвалида опять сажают в самолёт и кидают в мясорубку, но позволю себе привести мысли самого результативного аса Японии по поводу тактики, не имевшей аналогов в воздушных войнах:
«Поэтому вы должны забыть об индивидуальных атаках. Все вместе вы должны атаковать цель, как один человек. Вы должны лететь в сомкнутом строю. Вы должны с боем прорваться сквозь истребительную завесу и... - Здесь капитан 1 ранга Миура выпрямился и крикнул: - вы все вместе должны спикировать на вражеские авианосцы! Спикировать! Вместе с вашими торпедами, вашими жизнями и вашими душами". Меня словно громом поразило. Что он говорит? Я не ослышался?.. Слова Миуры вызвали настоящий шок у собравшихся пилотов. Но я был в замешательстве. Меня охватило холодное, глубокое отвращение. Я не чувствовал ни ярости, ни отчаяния. Мое сердце и мои чувства словно заледенели. В памяти всплыло старинное изречение: "Самурай должен жить так, чтобы всегда быть готовым умереть". Однако самурайский кодекс никогда не требовал, чтобы человек был постоянно готов к самоубийству. Существует огромная разница между намеренным лишением себя жизни и добровольным вступлением в бой, со всеми его смертельными опасностями. В последнем случае смерть является приемлемой и не вызывает сожаления. Человек живет, высоко подняв голову, точно так же он должен и умереть. Он не думает ни о личной славе, ни о чести страны, он просто жертвует ей самое дорогое, что у него есть. В горячке боя всегда было достаточно легко сражаться в самых неблагоприятных условиях, идти в атаку на численно превосходящего противника. Именно из таких вещей складывается жизнь профессионального воина.»
П. С. Как ни странно книга заканчивается словами о… коммунистах (!), и это несмотря на то, что Америка кинула в Японию 2 атомные бомбы, а при бомбардировке Токио обычными зажигалками сгорели 130000 человек. Как говорится «Аффтар жжот…»:
«Нет, я не забыл, как надо летать. Если я понадоблюсь Японии, если войска коммунистов будут угрожать моему народу, я снова поднимусь в небо. Но я горячо молюсь, чтобы мне не пришлось этого делать».
Читать здесь: http://militera.lib.ru/memo/other/sakai_s/index.html
udaff.com
Сабуро Сакаи ~ Всё для Ил-2 Штурмовик ~
Самый результативный из всех переживших войну японских асов, Сабуро Сакаи (Saburo Sakai) был пилотом, которому постоянно сопутствовало везение. Он ни разу не был сбит и никогда не повредил и не разбил самолет при посадке, несмотря на его техническое состояние, хотя зачастую возвращался из боя с пробоинами в фюзеляже и плоскостях истребителя. Виртуоз маневренного поединка, он однажды в течение 15 секунд одержал три воздушные победы.
Сакаи родился в семье потомков самураев, которые после реставрации Мэйдзи и запрещения самурайского сословия вели жизнь крестьян. Он был третьим сыном в семье (его имя значит «третий сын»). В 11 лет он потерял отца. Сакаи, по его собственным воспоминаниям, плохо учился в школе. 1 мая 1932 года, в возрасте 16 лет, он поступил на японский императорский флот. После первоначальной подготовки он служил башнером на линкоре «Кирисима» до 1936 г., когда подал заявку на переход в авиацию. Обучение было суровым. Для воспитания боевого духа курсантов заставляли участвовать в многочисленных - до десятков раз в день - рукопашных боях. Крайне жесткой была программа физической подготовки. В 1937 году он закончил подготовку первым из курса, был награжден серебряными часами лично императором Хирохито. Он был выпущен как пилот авиации авианосного базирования, хотя никогда и не служил в таком качестве. В 1938-1939 г. принял участие во второй китайско-японской войне (в воздухе его противниками были русские и американцы), сперва на Мицубиси А5М, потом на Мицубиси А6М2 («Зеро»). В октябре 1939 года сбил ДБ-3.
В ходе Войны на Тихом океане с самого начала добился больших успехов, сбив в первый день «Томохок» и на третий день B-17 (первым в ходе войны). Затем был переброшен на Борнео, где за короткое время добился 13 воздушных побед. После болезни переброшен в Лаэ, где добился большей части своих побед. Основными жертвами его здесь были американские истребители, в том числе «Аэрокобры». По его воспоминаниям они несколько уступали «Зеро» по скорости. Хотя это и противоречит табличным ЛТХ «Зеро» и американских истребителей, однако достоверность его побед подтверждена американской стороной, а используемая им тактика в боях с «Аэрокобрами» базировалась на более высокой скорости. Возможными причинами такого несоответствия следует назвать водяное охлаждение «Аэрокобры», которое делало невозможным продолжительный полет на максимальных табличных скоростях, в то время как воздушное охлаждение «Зеро» позволяло длительное время поддерживать максимально возможную скорость.
Следующим местом его базирования был Рабаул. В одном из воздушных боев он перепутал четыре пикировщика «Донтлисс» с четырьмя истребителями F4F и подошел к ним близко, как для атаки истребителей. Слишком поздно поняв свою ошибку, он все же сумел выпустить по противнику 232 снаряда и патрона. Хвостовые стрелки американцев имели перед собой отличную мишень - их сосредоточенный огонь сорвал фонарь с «Зеро» Сабуро, выбил ему правый глаз; та же пуля задела его мозг, оставив левую половину тела парализованной. Кровь из раны заливала лицо, однако через некоторое время слезы из оставшегося глаза (который тоже был повреждён) смыли ее до такой степени, что он смог что-то видеть. Приняв решение умереть как воин, Сакаи хотел врезаться в американский корабль, однако такового не нашел. В результате он совершил полет длительностью 4 часа 47 минут и длиной в 1040 км. После посадки он настаивал на докладе вышестоящему командиру. Его товарищ насильственным путем доставил Сакаи в госпиталь. После пятимесячного лечения контроль над левой частью тела был восстановлен; благодаря сложнейшей операции у лучшего японского офтальмолога удалось восстановить левый глаз, однако правый глаз, разумеется, был потерян безвозвратно.
Длительное время Сакаи тренировал молодых пилотов, однако в апреле 1944 года добился разрешения участвовать в боях. 24 июня он был атакован 15-ю «Хеллкэтами», значительно превосходящими по ЛТХ его самолет. После 20 минут непрерывных атак он без единой пробоины вернулся на аэродром - у американских истребителей кончались боезапас и горючее. Кстати Сабуро, как и многие японские летчики, летал без парашюта, считая его лишней мешающей вещью в кабине, не смотря на приказ командования о всеобщем использовании парашютов.
5 июля 1944 года ему удалось впервые после потери ведущего глаза сбить американский истребитель. До конца войны он добился ряда воздушных побед, в том числе сбил (совместно с другим пилотом) B-29.
Всего, почти в двух сотнях воздушных боев, Сакаи сбил 64 вражеских самолета, но не получил за это ни единой награды. Дослужился только до чина мичмана.
il2-sturmovik.ru
Сабуро Сакаи – небесный самурай
Сабуро Сакаи (坂井三郎; 26.08.1916-22.09.2000) – младший лейтенант Флота Японии, японский летчик-истребитель, ас (撃墜王, гэкицуй-о:), летчик-испытатель. Четвертый по числу побед (в Японии не велись личные списки воздушных побед, поэтому принято использование американских подсчетов его побед – 64 сбитых).
Сакаи родился в семье потомков самураев, которые после реставрации Мэйдзи и запрещения самурайского сословия вели жизнь крестьян. Он был третьим сыном в семье (его имя значит «третий сын»). В 11 лет он потерял отца. Сакаи был первым учеником в деревне, где он жил. Затем его дядя забрал Сакаи в Токио на обучение. Там он учился плохо, хотя и прилагал все усилия чтобы стать лучшим.1 мая 1932 года, в возрасте 16 лет, он поступил на японский императорский флот. После первоначальной подготовки он служил башнёром на линейном крейсере «Кирисима» до 1936 года, когда подал заявку на переход в авиацию. Обучение было суровым. Для воспитания боевого духа курсантов заставляли участвовать в многочисленных — до десятков раз в день — рукопашных боях. Крайне жесткой была программа физической подготовки. В 1937 году он закончил подготовку первым из курса, был награжден серебряными часами от имени императора Хирохито. Сакаи был выпущен как пилот авиации авианосного базирования, хотя никогда и не служил в таком качестве.
В 1938-1939 годах принял участие во второй китайско-японской войне (в воздухе его противниками были русские и американцы), сперва на Мицубиси А5М, потом на Мицубиси А6М2 («Зеро»). В октябре 1939 года сбил ДБ-3.
В ходе Войны на Тихом океане с самого начала добился больших успехов, сбив в первый день «Томохок» и на третий день B-17 (первым в ходе войны). Затем был переброшен на Борнео, где за короткое время добился 13 воздушных побед. После болезни переброшен в Лаэ, где добился большей части своих побед. Основными жертвами его здесь были американские истребители, в том числе «Аэрокобры» По его воспоминаниям они несколько уступали «Зеро» по скорости. Хотя это и противоречит табличным ЛТХ «Зеро» и американских истребителей, однако достоверность его побед подтверждена американской стороной, а используемая им в тактика в боях с «Аэрокобрами» базировалась на более высокой скорости. Возможными причинами такого несоответствия следует назвать водяное охлаждение «Аэрокобры», которое делало невозможным продолжительный полет на максимальных табличных скоростях, в то время как воздушное охлаждение «Зеро» позволяло длительное время поддерживать максимально возможную скорость.
Следующим местом его базирования был Рабаул. В одном из воздушных боев в ходе битвы за Гуадалканал он принял четыре торпедоносца «Эвенджер» за одноместные истребители F4F и подошел к ним близко, как для атаки истребителей. Слишком поздно поняв свою ошибку, он все же сумел выпустить по противнику 232 снаряда и патрона. Хвостовые стрелки американцев имели перед собой отличную мишень – их сосредоточенный огонь сорвал фонарь с «Зеро» Сабуро, выбил ему правый глаз; та же пуля задела его мозг, оставив левую половину тела парализованной. Кровь из раны заливала лицо, однако через некоторое время слезы из оставшегося глаза (который тоже был поврежден) смыли ее до такой степени, что он смог что-то видеть. Приняв решение умереть как воин, Сакаи хотел врезаться в американский корабль, однако такового не нашел. В результате он совершил полет длительностью 4 часа 47 минут и длиной в 1040 км. После посадки он настаивал на докладе вышестоящему командиру. Его товарищ, также великий японский ас, Хироёси Нисидзава, вместе с лейтенантом Сасаи насильственным путем доставил Сакаи в госпиталь. Но это были временные меры перед отправкой в Японию на операцию. После пятимесячного лечения контроль над левой частью тела был восстановлен; благодаря сложнейшей операции у лучшего японского офтальмолога удалось восстановить левый глаз, однако правый глаз, разумеется, был потерян безвозвратно. В медицинском заключении врача, доктора Сакано было сказано: «Я сделал все, что только мог, но ваш правый глаз никогда не будет видеть нормально. Вы сможете видеть предметы на расстоянии фута или двух, но не более. Но с вашим левым глазом все будет в порядке».Длительное время Сакаи тренировал молодых пилотов, однако в апреле 1944 года добился разрешения участвовать в боях. 24 июня он был атакован 15 «Хеллкэтами», значительно превосходящими по ЛТХ его самолет. После 20 минут непрерывных атак он без единой пробоины вернулся на аэродром – у американских истребителей кончались боезапас и горючее. 5 июля 1944 года ему удалось впервые после потери ведущего глаза сбить американский истребитель. До конца войны он добился ряда воздушных побед, в том числе сбил (совместно с другим пилотом) B-29. 11 февраля 1945 года Сабуро Сакаи женился на своей двоюродной сестре Хацуё Хирокаве, которая в 1954 году умерла от лучевой болезни. Позднее он женился во второй раз, и его дочь от этого брака была отправлена отцом на обучение в США.После войны Сабуро Сакаи обратился к буддизму и дал клятву не убивать ни одного живого существа.Сабуро Сакаи скончался 22 сентября 2000 года в Токио от сердечного приступа.
***
В 1976 году в Японии режиссером Сэйдзи Маруямой был снят фильм «Небесный самурай» (大空のサムライО:дзора но самурай) по мотивам автобиографии Сабуро Сакаи. В роли Сакаи снялся актер Хироси Фудзиока.
Материал из Википедии
kyivmisogi.livejournal.com
Сакаи, Сабуро — WiKi
Биография
Сакаи родился в семье потомков самураев, которые после реставрации Мэйдзи и запрещения самурайского сословия вели жизнь крестьян. Он был третьим сыном в семье (его имя значит «третий сын»). В 11 лет он потерял отца. Сакаи был первым учеником в деревне, где он жил. Затем его дядя забрал Сакаи в Токио на обучение. Там он учился плохо, хотя и прилагал все усилия, чтобы стать лучшим. 1 мая 1932 года, в возрасте 16 лет, он поступил в японский императорский флот. После первоначальной подготовки он служил комендором на линейном крейсере «Кирисима» до 1936 г., когда подал заявку на переход в авиацию. Обучение было суровым. Для воспитания боевого духа курсантов заставляли участвовать в многочисленных — до десятков раз в день — рукопашных боях. Крайне жёсткой была программа физической подготовки. В 1937 году он закончил подготовку первым из курса, был награждён серебряными часами от имени императора Хирохито. Сакаи был выпущен как пилот авиации авианосного базирования, хотя никогда и не служил в таком качестве, каждый раз взлетая с наземных аэродромов. В 1938—1939 годах принял участие во второй китайско-японской войне (в воздухе его противниками были русские и американцы), сперва на Мицубиси А5М, потом на Мицубиси А6М2 («Зеро»). В октябре 1939 года сбил ДБ-3.
В ходе Войны на Тихом океане с самого начала добился больших успехов, сбив в первый день «Томохок» и на третий день B-17 (первым в ходе войны). Затем был переброшен на Борнео, где за короткое время добился 13 воздушных побед. После болезни переброшен в Лаэ, где добился большей части своих побед. Основными жертвами его здесь были американские истребители, в том числе «Аэрокобры». По его воспоминаниям они несколько уступали «Зеро» по скорости. Хотя это и противоречит табличным ЛТХ «Зеро» и американских истребителей, достоверность его побед подтверждена американской стороной, а используемая им в боях с «Аэрокобрами» тактика базировалась на более высокой скорости. Возможными причинами такого несоответствия следует назвать водяное охлаждение «Аэрокобры», которое делало невозможным продолжительный полёт на максимальных табличных скоростях, в то время как воздушное охлаждение «Зеро» позволяло длительное время поддерживать максимально возможную скорость.
Следующим местом его базирования был Рабаул. В одном из воздушных боёв в ходе битвы за Гуадалканал он принял четыре торпедоносца «Эвенджер» за одноместные истребители F4F и подошёл к ним близко, как для атаки истребителей. Слишком поздно поняв свою ошибку, он всё же сумел выпустить по противнику 232 снаряда и патрона. Хвостовые стрелки американцев имели перед собой отличную мишень — их сосредоточенный огонь сорвал фонарь с «Зеро» Сабуро, повредил ему правый глаз; та же пуля задела его мозг, оставив левую половину тела парализованной. Кровь из раны заливала лицо, однако через некоторое время слезы из оставшегося глаза (который тоже был повреждён) смыли её до такой степени, что он смог что-то видеть. Приняв решение умереть как воин, Сакаи хотел врезаться в американский корабль, однако такового не нашёл. В результате он совершил полёт длительностью 4 часа 47 минут и длиной в 1040 км. После посадки он настаивал на докладе вышестоящему командиру. Его товарищ, также великий японский ас, Хироёси Нисидзава, вместе с лейтенантом Сасаи насильно доставил Сакаи в госпиталь. Но это были временные меры перед отправкой в Японию на операцию. После пятимесячного лечения контроль над левой частью тела был восстановлен; благодаря сложнейшей операции у лучшего японского офтальмолога удалось восстановить левый глаз, однако правый, разумеется, был потерян безвозвратно. В медицинском заключении врача, доктора Сакано, было сказано: «Я сделал всё, что только мог, но ваш правый глаз никогда не будет видеть нормально. Вы сможете видеть предметы на расстоянии фута или двух, но не более. Но с вашим левым глазом всё будет в порядке».
Длительное время Сакаи тренировал молодых пилотов, однако в апреле 1944 года добился разрешения участвовать в боях. 24 июня он был атакован 15 «Хеллкэтами», значительно превосходящими по ЛТХ его самолет. Бой продолжался 20 минут, и за это время ни один снаряд не попал по самолету Сакаи. Благодаря своему мастерству, он уклонялся от атакующих самолетов и постепенно смещался в сторону острова, где зенитные орудия Японии отразили атаку самолетов Союзников[1]. 5 июля 1944 года ему удалось впервые после потери глаза сбить американский истребитель. До конца войны он добился ряда воздушных побед, в том числе сбил (совместно с другим пилотом) B-29. 11 февраля 1945 года Сабуро Сакаи женился на своей двоюродной сестре Хацуё Хирокаве, которая умерла в 1954 году. Позднее он женился во второй раз, и его дочь от этого брака была отправлена отцом на обучение в США.
После войны Сабуро Сакаи обратился к буддизму и дал клятву не убивать ни одного живого существа.
Сабуро Сакаи скончался 22 сентября 2000 года в Токио от сердечного приступа.
В кино
В 1976 году в Японии режиссёром Сэйдзи Маруямой[ja] был снят фильм «Небесный самурай» (яп. 大空のサムライ О:дзора но самурай) по мотивам автобиографии Сабуро Сакаи. В роли Сакаи снялся актёр Хироси Фудзиока[2].
См. также
Сочинения
Примечания
Ссылки
ru-wiki.org
