«Жертва Богу - дух сокрушен...». Сокрушенный дух

Азбука Спасения - Сокрушение сердечное

 

 

Чрез сокрушение сердечное человек делается послушным заповедям, освобождается от зла, приобретает добродетели, – и потом восходит в покой свой. 

Преподобный авва Дорофей

 

 

Пророк (Царь) Давид 

Сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже 

Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою: ибо жертвы Ты не желаешь, – я дал бы ее, к всесожжению не благоволишь. Жертва Богу – дух сокрушенный, сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (Пс.50:17-19). 

Вспомни, Господи, Давида и все сокрушение его: как он клялся Господу, давал обет Сильному Иакова: «не войду в шатер дома моего, не взойду на ложе мое, не дам сна очам моим и веждам моим – дремания, доколе не найду места Господу, жилища – Сильному Иакова» (Пс.134:1-5).

 

 

  

Святитель Василий Великий

Сокрушение сердца есть истребление человеческих помыслов

Кто презрел настоящее, предал себя Слову Божию и владычественное в себе предоставил помышлениям превышечеловеческим и Божественным, тот будет иметь сокрушенное сердце и соделает его жертвою, не уничижаемою от Господа.

Сокрушение есть дар Божий, подаваемый или для возбуждения вожделения, чтобы душа, вкусив сладость подобной скорби, старалась полюбить эту скорбь, или в доказательство того, что душа, при тщательнейшем попечении, может быть во всегдашнем сокрушении и что нимало не извинительны отвергшие его по нерадению. А если кто и принуждаемый не может прийти в сокрушение, сие служит обличением его небрежения в другое какое-нибудь время (потому что без размышления, без многого и непрерывного упражнения невозможно приступить к чему-нибудь вдруг и превозмочь сие), а вместе показывает, что душа обладает другими страстями, которые не дозволяют ей свободно действовать в том, чего она хочет.

 

 

 

 Преподобный Исаак Сирин

О внут­реннем сми­рении 

Но ска­жешь ты: "Что мне де­лать, ибо я не знаю, как при­об­рести сми­рение со­вес­ти? Это, - дес­кать, - не в мо­их си­лах, и поз­на­ние об этом слиш­ком воз­вы­шен­но, что­бы я мог об­рести его". Я то­же знаю, что ты слиш­ком не­мощен, что­бы от­крыть это, но то, что не­воз­можно для лю­дей, впол­не мо­жет слу­чить­ся у Бо­га. Вмес­то то­го что­бы мо­лить­ся о тех или иных пред­ме­тах и де­лах, ос­тавь все это и упо­вай на од­но, мо­лясь так:  

"Бо­же, да­руй мне сми­рение, что­бы мне ос­во­бодить­ся от би­ча и что­бы бла­года­ря сми­рению приб­ли­зил­ся я да­же к тем нас­лажде­ни­ям ра­зума, о ко­торых, по­ка нет у ме­ня сми­рения, я не знаю, как ни хо­телось бы мне уз­нать о них!" 

И даст Он те­бе дар Ду­ха Сво­его - дар, о ко­тором не мо­жешь ты ни ска­зать, ни по­мыс­лить, нас­коль­ко он ве­лик. Бла­года­ря ему сок­ро­вен­ным об­ра­зом сде­ла­ешь­ся ты сми­рен­ным, ес­ли толь­ко Он ви­дит, что не хо­чешь ты отой­ти в сто­рону или во­об­ще прек­ра­тить не­ус­танно про­сить об этом, и ес­ли не утом­ля­ешь­ся ты не­из­менно при­носить эту мо­лит­ву свою. 

По­верь, брат мой, что сми­рение есть не­кая си­ла, ко­торую не­воз­можно опи­сать язы­ком и при­об­рести че­лове­чес­ким уси­ли­ем. Но по мо­лит­ве да­ет­ся оно то­му, ко­му да­ет­ся, и сре­ди бде­ний с мо­лени­ями и го­рячи­ми про­шени­ями при­об­ре­та­ют его.  Ес­ли хо­чешь это­го, слу­шай об этом так­же из От­цов на­ших: "Внут­реннее сми­рение не при­об­ре­та­ет че­ловек, ес­ли, бу­дучи на­еди­не в мо­лит­ве, не пре­быва­ет он в мыс­ли об этом. Нет у не­го сми­рения, по­тому что не про­сил о нем и не при­нуж­дал се­бя к мо­лит­ве об этом. Не име­ет он по­коя, ибо не бодрство­вал у врат Гос­по­да на­шего, не про­сил и не умо­лял со сле­зами и стра­дани­ем, что­бы это бы­ло да­но ему".  

Кто один час провел, воздыхая о душе своей, тот выше доставляющего пользу целому миру своим лицезрением.

 

 

Преподобный Иоанн Лествичник 

 

Сокрушение происходит от грехопадения

Падающий сокрушается, и хотя бездерзновенен, однако с похвальным бесстыдством предстоит на молитве, как разбитый, на жезл надежды опираясь и отгоняя им пса отчаяния.

 

 

Преподобный Симеон Новый Богослов

Жертва, Богу приятная, есть дух сокрушен

Кто не знает себя и не чувствует, в каком бедном находится он состоянии (и не ищет того), у того попусту пропадут посты и милостыни, какие совершает. Ибо жертва, Богу приятная, есть только дух сокрушен, и только за такую жертву подается отпущение грехов, как для такой жертвы бывает и пост, и молитва, и милостыня. Вот таинство христианской жизни, и вот как должен поступать всякий христианин!

Пусть кто заберет все свое имущество и раздаст бедным, пусть постится, совершает бдения, спит на голой земле, творит молитвы день и ночь, а не взыщет от Бога стяжать себе сердце сокрушенное и смиренное.... никакой не получит... пользы от трудов своих. Почему надлежит взыскать ту единую стезю, на которой стяжавается сердце сокрушенное и смиренное, ибо кто стяжет такое сердце, тот будет шествовать по земле, как бы шествовал горе — в Царствии Небесном. И в последний час смерти сокрушенные и смиренные сердцем получают удостоверение, что помилованы милостивым Богом, отходят радуясь и веселясь. Так велик сей, и ни с чем несравнимый, дар Божий. Он есть основание восхождения по лествице добродетелей и нисхождения дара чудотворений и знамений, есть  воскресение душ, бывающее еще в настоящей жизни, прежде общего воскресения тел, есть избавление, для которого Бог и Отец дал Сына Своего, чтобы всякий верующий не погиб, а имел жизнь вечную и, имея сию вечную жизнь, знал Единого истинного Бога и Его же послал Он, Иисуса Христа (Ин. 17:3).

От всей души взыщем умиленное сокрушение, царицу добродетелей

Кто взыскивает его от всей души и от всего сердца, тот и находит. И лучше скажу — оно само идет и находит того, кто ищет его с таким усердием; и пусть имеет кто сердце жесточайшее меди, или железа, или даже адаманта, как только придет оно, тотчас делает его мягчайшим воска. Ибо умиленное сокрушение есть некий огнь божественный, растапливающий горы и камни и превращающий их в луга и сады; оно изменяет души, его приемлющие, и бывает внутрь их источником, источающим живую воду, которая непрестанно бьет ключом, течет как из какого родника и наполняет души, приемлющие Слово Божие с теплою верою.

Перво-наперво оно омывает скверну грехов у тех, которые делаются причастными его, потом, вслед за омытием скверны грехов, оно отмывает и страсти и отбрасывает их, срывая будто струпы с ран, разумею — лукавство, зависть, тщеславие и все порождения их. И не только это делает, но как некий пламень огня пробегает (по всему составу нашему), мало-помалу жжет и опаляет эти страсти, как терния, и, наконец, совсем уничтожает их. Это умиленное сокрушение сначала делает то, что стяжавший его горит сильным желанием совершенно избавиться и очиститься от страстей, потом возбуждает желание тех благ, которые  уготованы от Бога любящим Его. И все это делает божественный оный огнь сокрушения посредством слез. А без слез, как я сказал, ни в нас, ни в других каких никогда не бывало ничего такого и не будет.

Если придем в сокрушение, то с помощью благодати Божией легко избавимся от всякого мятежа страстей и от бури вражеских искушений, — и достигнем безмятежной пристани бесстрастия.

Это, братия мои, не достигается в один день или в одну неделю, но исправляется с помощию благодати Божией, более или менее продолжительное время, трудом и потом, смотря по ревности и усердию каждого, также смотря по мере его отрешения от всего видимого и мысленного и еще смотря по горячности его покаяния и непрестанного умного делания, т. е. умной молитвы, непрестанно движущейся во глубине сердца его. Вот как исправляется сие — у одного скорее, у другого медленнее.

В сердце сокрушаемся? — для того, чтобы приять радость и утешение, которые порождает сей плач сердечный.

Безмерное и безвременное сокрушение сердца о чем-либо чувственном омрачает и возмущает ум. Оно изгоняет из души чистую молитву и умиление, а всаждает в нее болезненное томление сердечное. Отсюда жестокость и нечувствие безмерное, а через это демоны обыкновенно наводят отчаяние на взявшихся жить духовно. 

 

 

Неизвестный Афонский Исихаст

ТРЕЗВЕННОЕ СОЗЕРЦАНИЕ

Слово шестнадцатое

О сокрушении сердца, которое бичует демонов сильнее любого тягчайшего наказания, быстро пожигая, как хворост, все их хитросплетения.

Благослови, отче

Сокруши, о монах, сердце свое молитвой, чтобы в нем сила сатаны была сокрушена совершенно.

При каждой сердечной молитве стенай и горько воздыхай из глубины себя, чтобы спастись от сетей и от ловушек диавольских.

Возопий к Богу из центра своего сердца, чтобы вопль твой достиг слуха Господа Саваофа.

Возопий ко Христу безгласным воплем своего сердца, дабы Он молнией Своего Божества осудил обижающих тебя демонов и поборол борющих тебя диаволов.

Поскольку диавол всегда борется с тобой и искушает тебя, то и ты стенай всегда ко Христу, чтобы помощь Его пришла к тебе как можно быстрее.

Сокрушением сердца всегда противоборствуй с силой лживому сатане, дабы сокрушилась его лукавая глава.

Как человек боится взяться рукой за раскаленное и искрящееся железо, так и диавол боится сокрушения сердца. Ибо сокрушение сердца наголову сокрушает его лукавство.

Как только сердце, находящееся в покое и не имеющее сокрушения, заметит в себе диавольское мечтание, оно тотчас принимает его, и мысль, заложенная в этом мечтании, оставляет в нем глубокий след. В сердце же сокрушенном нет места никаким мечтаниям.

Где есть сокрушение сердца, оттуда бежит всякое демонское лукавство, там опаляется всякое демоническое действие.

Сокрушение сердца смиряет возношение денницы и возвышает к небесам того, кто им обладает.

Потому, возлюбленный, всегдашним сокрушением сердца сокруши возношение денницы, чтобы душа твоя увенчалась от Господа Вседержителя.

Ибо, как только сокрушится твое сердце, тотчас исчезнет в тебе злоба демонов и в душе твоей воссияет луч правды Божией.

Сокруши молитвой свое сердце, чтобы увидеть душу свою, облеченную в силу Вышнего, без всякого страха, подобно Ангелу Господню, бросающуюся на диавола.

Сокруши молитвой свое сердце, чтобы сокрушился в твоем сердце грех.

От лица сокрушенного сердца убегает не только демон, служитель сатаны. Но от лица сердца, сокрушенного молитвой, быстрее молнии убегает даже сам сатана – первый среди демонов.

Как человек не осмеливается войти в раскаленную пещь, так и диавол не осмеливается войти в сердце, раскаленное молитвой с понуждением.

Как невозможно сосчитать движения крыльев летящей пчелы, так невозможно сосчитать и помыслить стремительнейшего топота сатаны, убегающего от лица сокрушенного молитвой сердца.

Как страж на стене боится славного и мужественного воина, так и демон боится того, кто всегда молитвой сокрушает свое сердце.

Но если все же, демон пожелает приблизиться, чтобы хоть обманом добиться своего, то прежде приготавливается к бегству, дабы быть в состоянии спасти хотя бы самого себя от пожигающей молнии сокрушенного молитвой сердца.

Ибо, как только он увидит, что человек начал молитвой сокрушать свое сердце, не продолжает более своей прогулки и не рассматривает с любопытством сокрушения сердца, но тотчас разбивается в лепешку, убегая от лица человека.

Как оратор, когда его окружит огонь, в тот час уже не витийствует об огне, но старается спастись от пожара, так и демон, увидев сердце, распаленное молитвой, уже не смотрит на его состояние, но сам старается спастись от раскаленного сердца.

Заяц, когда его преследует собака, надеется спастись благодаря быстроте своих ног. Но когда его преследует гончая, несмотря на то, что и он бежит так быстро, как только может, все же, становится добычей гончей. Так и демон. Когда с ним борется какая-нибудь иная добродетель, он надеется избежать бича пламенного меча. Но когда его преследует пламенный меч сокрушенной молитвы, он убежден в том, что молния этой молитвы настигнет его очень быстро и расточит при аде кости его злобы.

Воробьи не так боятся нападения орла, как боятся демоны нападения сокрушенного молитвой сердца.

Когда известняк попадает в огонь, он поглощается огнем медленнее, чем вся злоба демонов поглощается и попаляется сокрушением сердца.

Увидел диавол сердце, уязвленное сокрушением молитвы, – тотчас он вспомнил о язвах Христа, которые Тот претерпел ради человека, и потому затрепетал и устрашился.

Потому сокруши, возлюбленный, диавола сокрушением сердца, чтобы победителем войти в радость Господа твоего.

Разбей свое сердце молитвой, чтобы прельщающий тебя сатана был разбит на бесчисленные обломки.

Сокруши свое сердце молитвой, чтобы покинул тебя тот, кто ждет удобного времени, дабы захватить тебя в сеть сладострастия.

Не бойся сокрушения своего сердца, дабы тебя боялись демоны. Иной раз демоны не боятся добродетельного человека так, как боятся его тогда, когда он сокрушает свое сердце молитвой.

Как змея больше всего боится кошачьих когтей, так и сатана более других добродетелей боится сокрушения сердца.

Для змеи ядовитыми являются кошачьи когти, а для души человека в семь раз ядовитее когти диавола. Однако для самого диавола сокрушение сердца в семьдесят семь раз ядовитее его собственных когтей.

Как только услышит сатана скорбные воздыхания, исходящие из глубины сердца, тотчас обращается в бегство, потому что чувствует, что недалеко находится сокрушенное молитвой сердце, а стало быть, Сам Христос.

Где есть сердечное сокрушение, недалеко оттуда находится и Господь. Посему Пророк говорит: Близ Господь сокрушенных сердцем.

Как только услышит волк лай собак, тотчас убегает, потому что понимает, что рядом находится пастух и сторож овец.

Как только услышат мыши голос кота, тотчас затихают в своих дырах и норах, прекращая свое тайное воровство.

Как только услышат диавольские колонны скорбные воздыхания сердца, тотчас прибирают свою злобу и затихают.

Как только услышат демоны чьи-либо воздыхания из середины сердца, тотчас исчезают, страшась Господней мести.

Когда вор слышит рядом ружейные выстрелы, тогда не пытается уже красть что-либо, но стремится, убежав или спрятавшись, спасти свою душу.

Когда сатана услышит, как кто-либо рыкает от стенания сердца, по Пророку, проливая потоки слез в поисках своего Творца, то уже не высматривает, чего бы ему украсть из души того человека, то есть какой бы страстью сразиться с ней, но старается спастись сам.

Потому сокруши, о монах, молитвой свое сердце, чтобы сокрушились престол и возношение сатаны.

Сокруши молитвой свое сердце, чтобы затрепетал сатана, увидев тебя совершенным и облеченным во всеоружие воином Христовым.

Сокрушая, сокруши свое сердце молитвой, чтобы смирить под свои ноги гордого и высокомерного сатану.

Как только диавол услышит голос, охрипший от сокрушения сердца, тотчас от страха упраздняется его сила и от скорби погасает пламя его злобы.

Как только увидел сатана потоки слез на лице человека, имеющего сокрушенное сердце, тотчас был как бы ошпарен кипятком.

Ты харкаешь кровью от чрезвычайного понуждения своей сердечной молитвы? Знай, что ты бросил негашеную известь в центр ада.

Если ты воздохнул из глубины себя, то пронзил стрелой око денницы.

Если ты помянул своего Творца Иисуса и от радости прослезился, то на голову денницы ты пролил кипяток.

Если ты призвал своего Владыку Христа, то разозлил диавола.

Ты узрел икону Христа и Божией Матери, и возрадовалась твоя душа? Бесчисленные помыслы овладевают сатаной и окружают денницу.

Если ты из глубины призвал сладчайшее имя Христа и Пречистой Божией Матери, то погрузил в преисподнюю своего невидимого врага.

Если твое сердце заболело от молитвы, то у сатаны заболело чрево.

Если твоя сила умерщвлена напряженной молитвой, то обессилел и сатана.

Если ты, терпя, потерпел в сердечной молитве, то душа твоя узрела славу Господню как славу божественную.

Если ты сокрушил свое сердце молитвой, то душа твоя насладилась божественным эросом, а сердце почувствовало неизреченную сладость твоего Создателя Христа.

Если ты, сокрушив молитвой свое сердце, заснешь, то во сне узришь божественное и утешительное видение.

Ты сокрушил свое сердце молитвой до боли? И вот, потоки слез тут же появились в твоих глазах.

Сердце твое заболело от понуждения молитвы? Вот, ты ощутил божественную благодать и покров.

Напряженная молитва произвела в твоем сердце боль и порезы? Вот, своими душевными очами ты вскоре узрел божественное видение.

Если от боли сокрушенного сердца ты уже отчаялся в своей жизни, то тебе открылось одно из сокровенных Божиих таинств.

Если ты испытал скорбь от горькой боли сокрушенного сердца, то действительно твоя душа, благодаря Господу Вседержителю, вкусила чувство Его сладчайшего Царства.

Если понуждением молитвы ты погубил свое сердце, то спас свою душу, приобретя рай.

Если ты дал кровь своего сердца, то получил в душе своей Святой Дух.

Если ты, молясь сердцем, вспотел от утеснения, то помянул пот Христов, который при Его молитве был подобен каплям крови и падал на землю.

Если ты сокрушил молитвой свое сердце, то вознес рог души своей, сокрушив рога денницы.

Если от понуждения молитвы твоей грудью овладел сухой кашель, то закашлялся и сатана, утесненный твоим утеснением.

Если от безмерного понуждения сердечной молитвы сорвался твой голос, то душа твоя запела небесную, непостижимую и сладчайшую песнь.

Если по причине сердечного сокрушения у тебя пропал голос, неожиданно ты услышал пение Ангелов, сладостно воспевающих своего Создателя Иисуса.

Если ты помолился Христу из глубины своего сердца, то сатана, будучи не в силах слушать тебя, заткнул свои уши.

Если ты воздохнул из глубины себя, то сатана от страха потерял рассудок.

Если ты возопил к Богу против своего врага, то приготовил ужасный гром для льстивого сатаны.

Если в твоем сердце пропало сокрушение, то плоть восстала на душу. Если же ты сокрушил молитвой свое сердце, то душа противостала плоти.

Если ты сокрушил сердце свое молитвой, то душа твоя прогневалась на диавола, закрывшись для греха.

Увидев сокрушенное сердце, денница тотчас устрашился, потому что от этого поколебалась его сила.

Если твое сердце сокрушилось молитвой, то порадовался о твоей душе Дух Господень и огорчилось воинство денницы.

Как только ты сокрушил молитвой свое сердце, тут же зажглась в нем теплота добродетели и, как следствие, желание Господа.

Сокрушая, сокруши, о смиренный, молитвой свое сердце, чтобы Духом Господним обновилась твоя утроба. И дух прав обнови во утробе моей, говорит Пророк.

Сокрушая, сокруши и смири молитвой, о возлюбленный, свое вознесшееся сердце, чтобы душа твоя была возлюблена твоим Создателем Иисусом, Который поистине кроток и смирен сердцем.

Сокруши молитвой, о монах, свое сердце, дабы посмеяться над диаволом – начальником злобы, соделав его стрелы стрелами младенца.

Потому что для того, кто молитвой сокрушает свое сердце, сатана подобен муравью, и он не боится его. Для того же, кто не сокрушает сердце, сатана подобен льву, и он всегда его боится.

Если ты с понуждением сокрушаешь молитвой свое сердце, то неожиданно чувствуешь покой не только в душе, но и в теле. Потому что во многом сокрушении сердца всегда сияет звезда бесстрастия и чистоты.

Потому, возлюбленный, сокруши молитвой свое сердце, чтобы душа твоя беседовала с Ангелами Божиими, что поистине дело блаженное, желанное, но по всему обретаемое и достигаемое с трудом.

Сокрушая, сокруши молитвой, о смиренный, свое сердце, чтобы стяжать чистоту тела и трезвение мысли, которые являются двумя крыльями твоей души, при помощи которых она свободно воспаряет к небу.

 

 

О ничтожный монах, всегда сокрушай молитвой свое сердце, чтобы были просвещены очи ума, которыми ты узришь незримый рай так явно, как явно видишь телесными очами чувственные предметы.

Собери, о монах, свой ум в глубине себя, там, где находится престол твоего сердца. И когда, как некоего охранника, ты приставишь его к престолу сердца, твори молитву из глубины себя, доколе от благодати этой молитвы ум не усладится сладостью неизреченной. И тогда ты увидишь, как он невещественно воспарит ввысь на небеса, к Богу, туда, где находится его истинное упокоение. 

 

 

 

Преподобный Ефрем Сирин

О сердечном сокрушении

Податель всех благ, и Источник исцелений, и Сокровище щедрот Ты один – благий и милосердый Бог, всегда дарующий блага просящим! Поскольку и сам я часто испытываю на себе безмерную силу врачевств и добрых даров, ежедневно мне ниспосылаемых, то поэтому безбоязненно умоляю Тебя, Христе, долготерпеливого Бога, – да снизойдет на меня обычная благодать Твоя, чтобы собрать воедино ум мой, и да исцелит она снова сокровенные мои язвы! Ибо развлечения и парения мысли непрестанно возобновляют тайные язвы.

Но Сам Ты, Долготерпеливый, всегда врачующий благодатью и щедротами, как Милосердый, исцели частые немощи во мне, грешном, но я, Владыка, конечно не в силах воздать чем-либо за врачевства, ибо какую цену положить врачевствам Твоим? Ни небо, ни земля не могут дать вознаграждения, достойного Твоих врачевств. Великие щедроты Твои – вот врачевства благостыни Твоей, потому что невозможно купить небесных и святых врачевств, им и цены нет. Но за слезы подаешь Ты их, Спаситель, и за горький плач даруешь их всем. Поэтому кто не удивится, кто не придет в изумление, кто не благословит великое милосердие Твоей благостыни, Спаситель душ наших, когда благоволишь Ты принимать слезы в уплату за врачевства Твои? О сила слез! До чего простерлась ты? С великим дерзновением невозбранно входишь ты в самое небо! О сила слез! Чины Ангельские и все Небесные Силы непрестанно веселятся о твоем дерзновении! О сила слез! Если захочешь, то можешь с радостью предстоять святому и высокому престолу пречистого Владыки. О сила слез! Во мгновение ока воспаряешь ты на небо, и просимое тобой получаешь от Бога, потому что исходит Он во сретение тебе, охотно принося прощение.

Итак, Владыка, даруй мне, недостойному, на всякий день слезы и силу, чтобы сердце мое, с услаждением проливая источники слез, непрестанно просвещалось чистой молитвой, и чтобы немногими слезами изгладилось великое рукописание, и небольшим плачем угашен был там пламенеющий огонь. Ибо если здесь буду плакать, то там избавлюсь от неугасимого огня.

Ежедневно раздражаю долготерпение Твое, Владыка. Перед очами у меня и горечь моя, и милосердие Твое. Но благость долготерпения Твоего препобеждает горечь мою. И пернатые с великим сердоболием питают птенцов своих и, отвергаемые собственными своими исчадиями, не простирают нерадения своего до того, чтобы пренебрегать ими, потому что преодолеваются собственным сердоболием. Если же пернатые так сердобольны, то кольми паче благодать Твоя, Владыка, препобеждается собственными Твоими щедротами, чтобы помиловать всех, вожделевающих Тебя. Но подобно и у матери, обесчещенной детищем своим, не терпит сердце, чтобы презреть его, потому что преодолевается она своим сердоболием. Если же вскормившая молоком своим препобеждается своим сердоболием, то кольми паче благодать Твоего человеколюбия, душелюбец Владыка, ежедневно препобеждается Твоими щедротами, чтобы спасать и миловать непрестанно вожделевающих Тебя.

Итак, поскольку я во власти нечистого врага, который всегда угнетает меня, то день и ночь со слезами буду взывать к Твоему милосердию, чтобы избавил Ты меня от нападений его. Ибо кто сможет перенести козни лукавого, если на минуту отступит благодать твоя, Владыка? Враг с часу на час и словами и делами угнетает душу мою. Сила Твоя, Христе, запретившая ветру и волнам морским (Мк.4:39), запретит и ему, чтобы не имел он силы надо мной, рабом Твоим, потому что ежедневно обновляет он против меня ухищрения свои, спешит овладеть умом моим, отвлекая от сладости Божественных заповедей Твоих и прекрасного поучения в оных. Пошли же, Владыка, благодать Твою вскоре, чтобы от служителя Твоего отогнать великого змия со всеми гнусными и лукавыми помыслами.

К этому убедит Тебя, Владыка, притча Твоя. Ибо Ты сказал, что в городе был некий судия. Бога не бояся, а также и человек вовсе не срамляяся, и что в том же городе была бедная вдова, которая умоляла его ежедневно и говорила: отмсти мене, наконец, от соперника моего, и на долзе времени немилосердо оставлял он без внимания угнетенную. Но терпение вдовы возымело успех, и обратило на правую стезю его, немилосердного и безжалостного (Лк.18:2-5). Обиженная вдова приходит к немилосердному и неправедному судье, чтобы защитил ее от соперника ее, а я прихожу к милосердому своему Владыке, Долготерпеливому и Благому, Который имеет власть на земле и на небе, чтобы услышать меня вскоре. Святые. Божественные уста! Ибо не лжив Ты, Бог благословенный, как сказал Сам Ты, Спаситель. Яви же защиту Свою всем надеющимся на Тебя день и ночь. Не замедли и моим защищением, Владыка. Исхить меня у врага и управь путь мой к Тебе, чтобы, победив врага, благодатью Твоею благословлял я Тебя, Милосердый, Долготерпеливый, и прославлял Тебя, Единого, желающего спасения всем человекам.

Поскольку время жизни моей утратилось в суете и срамных помыслах, то даруй мне врачевство, чтобы вполне излечиться мне от сокровенных язв своих, и укрепи меня, хотя бы один час усердно потрудиться в винограднике Твоем. А время суетной жизни уже в единонадесятом часе.

Ладью с моей куплей управь заповедями Твоими, и мне, ничтожному купцу, даруй благоразумие продать свою куплю, пока есть еще время. Ибо время плавания ладьи приблизилось к концу, настигла великая буря, и самое время взывает мне, рассеянному: «Покажи теперь, ленивый, всю куплю, какую имел ты в продолжение жизни своей».

И час смертный устрашает меня, бедного. Ибо смотрю на дела свои, и душа моя трепещет, вижу нерадение своей лености, и цепенеют кости мои. Ибо час разлучения представился очам моим и, помыслив о нем, пришел я в сильный страх. Вместо того, чтобы радоваться, еще более убоялся я, потому что при благодати не сделал дел своих достойными. Во время смерти великий предстоит страх всем, подобным мне, грешникам. Напротив того, час разлучения доставляет радость всем святым, всем праведным, всем подвижникам. Но тот же час разлучения ввергает в печаль неусердных и слабых, когда вспоминают о своем нерадении и о недостатке усердия в прошедшее время жизни своей. И тогда раскаяние ужасно мучит сердце человека, нерадевшего здесь о своем спасении. Мучительность раскаяния его превышает самый страх смерти и разлучения. Напротив того, праведные, святые и подвижники веселятся в час смерти и разлучения, имея перед очами своими великий труд своего подвижничества – бдения, молитвы, посты, слезы, возлежания на голой земле и вретища; душа их ликовствует (торжествует), потому что по разлучении с телом своим желает войти в покой. Но страшно явление смерти грешникам и людям слабым, которые не заботятся о чистоте жизни в суетном мире. И весьма сильно печалит час разлучения человека грешного, ему вовсе не позволяется что-либо сказать за себя, повеление о часе том дастся со строгостью.

Увы, увы, душа! Для чего же нерадишь ты о жизни своей? Почему в рассеянии проводишь дни целого жития своего? Не знаешь разве, что позовут тебя внезапно? Что будешь делать там, живя нерадиво здесь? Что станешь отвечать в оправдание свое, представ престолу страшного Судии? Ужели не понимаешь, несчастная, как обманывает тебя враг? Не знаешь, рассеянная, как изо дня в день расхищает он небесное твое богатство? Трезвись, трезвись, душа, в час брани. Проси Бога, молясь со слезами. Взывай к Богу с сердечной скорбью, и скоро пошлет тебе в помощь милостивого Ангела, и освободит тебя от самой брани и от вражеского смущения. Старайся, чтобы час разлучения не застиг тебя в печали и воздыханиях, и чтобы не плакать тебе во веки веков.

В этот час все придет на память тебе и, горько жалуясь, скажешь сам себе: «Ежечасно вспоминал я все это и, свидетельствуя о себе, говаривал, что дни своего пребывания на земле проведу так, чтобы не грешить, не буду опять отступать от заповедей Божиих, но всегда с великим усердием стану делать благоугодное Богу. А теперь оказался я человеком пустым, не имеющим у себя ни одного доброго дела».

Войди, душа, сама в себя, подвизайся непрестанно, и всегда бойся. Возлюби Бога твоего и служи Ему добрыми делами, чтобы когда придет час смерти и разлучения, нашел Он тебя готовой и с великой радостью ожидающей Его. Размысли, душа, о житии своем и о Божием призывании. Час разлучения не печалит того, кто освободился от всего земного, но смерть печалит человека рассеянного; печалит грешника, печалит ленивого, который поленился делать угодное Богу; печалит многостяжательного, который связал душу свою попечениями мирскими; печалит богача, потому что невольно разлучает его с миром; печалит отцов, потому что разлучает их с любимыми детьми; печалит миролюбца, потому что в плаче разлучает их друг с другом. Все они печалятся в час смертный, потому что связаны мирскими попечениями. О чем же воздыхать и печалиться тебе, душа, свободная от мира и отрешившаяся от попечений его? Наименовалась свободной, – и будь всегда такой, и мужественно шествуй по пути Божию, с готовностью делая благоугодное Богу. Если всей душой своей прилепишься к Богу, то никогда не убоишься смертного часа, скорее же смерть и разлучение с телом обратятся для тебя в радость.

Спаси меня. Долготерпеливый, спаси меня, Сын Божий, безгрешный Христе, и даруй мне, Спаситель, помышление о жизни, чтобы ничего не иметь мне никогда в сердце своем, кроме этого помышления, чтобы всегда исполнять мне волю Твою, при содействующей мне, грешному, благодати, быть готовым и охотно ходить в повелениях Твоих, с пользой употребить в дело то серебро, которое дал мне Сам Ты, Небесный Царь, и на селе Твоем, Спаситель, совершив добрую куплю, сподобиться похвалы от Тебя, Владыка; и когда придешь Ты, Господи, с дерзновением сказать Тебе от чистого сердца: «Блажен я, что пришел Ты, Владыка! На брак Бессмертного Жениха облеки меня в достойное одеяние, которое приобрел я Твоей благодатью. Возжгу и светильник, который даровали мне Твоя, Христе, благодать и Твое долготерпение. С радостью выйду в сретение Тебе, прославляя и благословляя Бессмертного Жениха, чтобы удостоиться мне быть сопричастником праведных и святых, благоугодивших Тебе во веки». Аминь.

Прекрасно сокрушение сердечное, оно врачует человеческие души

Когда кто плачет, тогда никак не согрешит, и никто в сердечном сокрушении не замышляет зла. При сердечном сокрушении приходят слезы, а за слезами следуют умаление зла, удержание себя от худых дел.

Если хочешь, чтобы Бог даровал тебе слезы сокрушения и бесстрастие, непрестанно приводи себе на память смерть и гроб свой.

Где сокрушение, слезы и смиренномудрие, там нет нестроения и чего-либо худого, напротив же того, там благоустройство и все доброе.

Оплачьте наготу мою, возлюбленные братия мои, прогневал я Христа порочною своею жизнию. Как Благий, сотворил Он меня и дал мне свободу, а я, как достойный ненависти, воздал Ему злом, нечестивыми делами своими.

Дверь Божия отверста еще, и если кто ударяет в нее с сокрушением, то готовы для него щедроты, избавится он от мучения и не осужден будет в тот день, в который всякий приемлет мзду свою.

Восстань, душа, состарившаяся во грехах, и обновись покаянием. Из сокрушения и слез раствори себе врачевство и врачуй язвы падшего в тебе образа.

 

 

  

Святитель Иоанн Златоуст

Сокрушение есть мать слез и трезвенности

Как трудно и невозможно смешать огонь с водою, так, думаю, невозможно совместить наслаждение земными благами с сокрушением, потому что они противоположны и взаимно исключают друг друга.

Как легкая пыль не может устоять против напора сильного ветра, так и множество нечистых пожеланий не может выдержать устремившейся против них силы сокрушения, но исчезает и рассеивается скорее всякой пыли и дыма.

Сокрушение есть мать слез и трезвенности, оно Делает душу легкою и окрыленною.

Сетующему должно сетовать не о том, что он наказывается, но о грехах, которыми он оскорбляет Бога.

Немаловажное дело и один день провести в сокрушении о грехах, устремить свой взор к высшему любомудрию и дать душе, хотя немного, успокоиться от житейских попечений.

Как совершенное равнодушие ко грехам пагубно и порождает в нас крайнюю бесчувственность, так непрерывное и чрезмерное сокрушение о них вредно. Чрезмерное уныние, нередко отнимая естественную рассудительность, может подавить душу и сделать неспособною ни к чему доброму.

Для грешника нет большей пользы, как всегда иметь в уме и перед глазами свои грехи и как можно чаще сокрушаться и испытывать себя. Ничто скорее этого не умилостивляет гнев Божий: ни посты, ни лежание на земле, ни бдение, ни иное прочее в этом роде.

Всякий, кто бы то ни был, не говори только: я грешник, но и старайся избавить себя от этой славы, не говори только, но и сокрушайся. Если ты сокрушаешься, то прилагаешь старание, если не стараешься, то и не  сокрушаешься, если же не сокрушаешься, то издеваешься.

Ничто столько не располагает души к любомудрию, как сокрушение. Нет ничего сладостнее, чем плач по Боге.

Предадимся же мысленно скорби о грехах здесь, чтобы там не испытать скорби от наказания, но чтобы насладиться вечными благами.

 

 

 

 Авва Пинуфий

Мы должны стараться возбуждать в себе сокрушение более размышлением о добродетелях, о Царстве Небесном, нежели вредным воспоминанием о своих грехах, ибо до тех пор не перестанешь обонять вредное зловоние из нечистой ямы, пока будешь стоять при ней, или станешь ворочать грязь в ней.

 

 

Авва Исаак Скитский

О разных проявлениях сокрушения в молитве

Часто плод спасительного сокрушения обнаруживается неизреченною радостию и бодростию духа, так что от чрезмерности неудержимой радости переходит в какой-то вопль, который доходит до кельи соседа при услаждении сердца и великом восхищении. А иногда дух погружается в такое молчание при глубокой тишине в уединении, что исступление от внезапного озарения прекращает всякий звук голоса, и все чувства изумленный дух удерживает внутри или воздыхает и желания свои изливает к Богу неизъяснимыми стонами. А иногда он исполняется столь великим искушением и скорбию, что иначе нельзя привести его в надлежащее состояние, как излиянием слез.

 

     

Преподобный Нил Синайский

Сердце приводится в сокрушение воздержанием

Без сокрушенного сердца невозможно освободиться от порока, а сердце приводится в сокрушение трояким воздержанием, разумею воздержание от сна, от пищи и от телесного покоя.

От всего сердца вопиющие к всеведущему Господу, хотя бы дошли до крайней опасности, несомненно сподобятся помощи свыше.

Сетование о грехах имеет услаждающую скорбь, и горечь его, приправляемая благою и полезною надеждою, оказывается подобною меду, а потому питает душу, уясняет мысли, утучняет сердце и цветущим делает телесный состав.

 

 

Преподобный Марк Подвижник

Сокрушение сердца бывает одно мягкое и полезное, которое ведет к умилению, другое же жестокое и вредное, которое ведет к смущению. 

 

 

Преподобный Феогност

Истинное сокрушение

Истинное сокрушение тогда улучишь, когда воздержанием, бдением, молитвою и смирением, иссушив сросшуюся с плотию твоею сласть похотную, сораспнешься Господу Иисусу и не будешь уже жить страстно, а начнешь жить Духом, сообразуясь с надеждою вышнего звания и избрания (2 Пет. 1:10).

 

  

Преподобный Григорий Синаит

Воздыхай, пока, совлекшись дольнего, не облечешься в вышнее жительство и не преобразишься по образу создавшего тебя Иисуса Христа.

 

  

Святитель Григорий Палама

Без сокрушения сердца невозможно избавиться от чувств греховных

Без сокрушения сердца невозможно, говорят, избавиться от чувств греховных, сердце же приводит в сокрушение троякое воздержание — во сне, в пище и в телесном покое.

Душа, освободившись через сердечное сокрушение от греховных чувств и от горечи их, восприемлет вместо них духовную отраду.

Соответственно, сокрушению и умилению сподобляется он <человек> и милостивого утешения и, долгое  пребывая время в сих чувствах со смирением, переустроивает, наконец, вожделетельную силу души.

 

 

Преподобный авва Дорофей

Сокрушение сердечное

Авва Марк сказал: без сокрушения сердечного невозможно освободиться от зла и приобрести добродетель. Чрез сокрушение сердечное человек делается послушным заповедям, освобождается от зла, приобретает добродетели, – и потом восходит в покой свой.

 

 

 

Преподобный Иоанн Кронштадский

Глубокая скорбь и сокрушение о грехе

Иисус воззре на Петра, и изшед вон (Петр) плакася горько. И теперь Иисус, когда воззрит на нас, мы горько плачем о грехах своих. Да, слезы наши на молитве значат то, что Господь воззрел на нас всеоживляющим, испытующим сердца и утробы взором Своим. Ах, как иногда запутывается душа наша разными грехами, точно птичка сетями! Исхода не видишь иногда от грехов своих, и мучат они тебя: страшно тоскливо сердцу иногда от них бывает, но воззрит Иисус – и потекут ручьи слез, а со слезами и все сплетение зла в душе в ничто обратится: и плачешь, и радуешься, что такая милость тебе вдруг неожиданно послана, а теплота-то какая на сердце, а легко-то как бывает: так бы и улетел тогда к Самому Господу Богу! Благодарю всем сердцем моим Господа, туне очищающаго вся беззакония моя!

Плотская нега, окамененное нечувствие ко всему духовному, священному, есть теснота вражия, хотя плотский человек не считает ее теснотою, потому что благоволит о ней, но хотящие жить духовно считают ее теснотою, потому что не допускает она Бога до сердца нашего, не дает излиться в сердце благодати Божией, оживляющей и просвещающей нашу душу, делает душу нашу неплодною делами веры, надежды и любви. Делаешься какой-то плотяный, духа неимущий. О, как многоразличны гонения! Как поскорбишь от сердца об этом окамененном нечувствии, как проплачешь пред Господом: оно и пройдет, и сердце согреется и размягчится, и сделается способным к духовным созерцаниям и святым чувствам.

Когда станешь на молитву обремененный грехами многими и одержимый отчаянием, начни молиться с упованием, духом горящим, вспомни тогда, что Сам Дух Божий способствует нам в немощах наших, ходатайствуя о нас воздыхании неизглаголанными. Когда ты вспомнишь с верою об этом в нас действии Духа Божия, тогда слезы умиления потекут из очей твоих, и на сердце будешь ощущать мир, сладость, оправдание и радость о Дусе Святе, ты будешь глаголом сердца вопиять: Авва Отче!

Когда молишься о прощении грехов своих, укрепляйся всегда верою и упованием на милосердие Божие, готовое всегда прощать наши грехи по искренней молитве, и всячески бойся, как бы не запало в сердце отчаяние, выражающееся тяжелым унынием сердца и принужденными слезами. Что твои грехи против милосердия Божия, каковы бы они ни были, лишь бы только искренно ты каялся в них! А бывает часто, что человек молится и внутренне сердцем не надеется, что грехи его будут прощены, считая их как бы выше Божия милосердия. За то, действительно, и не получает прощения, хотя и источники невольных слез прольет, и с скорбным стесненным сердцем отходит от щедрого Бога, - того он и достоин: веруйте, яко приемлете, говорит Господь, и будет вам. Неуверенность в получении просимого у Бога – хула на Бога.

Если согрешишь в чем пред Богом (а мы грешим премного каждый день), тотчас же говори в сердце своем, с верою в Господа, внимающего воплю твоего сердца, со смиренным сознанием и чувством своих грехов, псалом Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и прочитай сердечно весь псалом, если не подействовал он один раз, сделай другой прием, только прочитай еще сердечнее, еще чувствительнее и тогда тебе немедленно воссияет от господа спасение и мир душе твоей. Так всегда сокрушайся: это верное, испытанное средство против грехов. Если же не получишь облегчения, вини себя самого, значит ты молился без сокрушения, без смирения сердца, без твердого желания получить от Бога прощение грехов, значит, слабо уязвил тебя грех.

Иной как будто молится Господу, а сам работает диаволу, гнездящемуся в сердце, потому что молится устами только, а сердце его холодно, не чувствует и не желает того, чего уста просят и что говорят, и далече отстоит от Господа. Также есть много причастников, которые причащаются тела и крови Христовой не искренно, не с великою любовью, а только устами и чревом, с маловерием, холодностью, с сердцем пристрастным к пище и питию, к деньгам, или склонным к гордости, злобе, зависти, лености, и сердцем далече отстоят от Того, Кто весь любовь, святыня, совершенство, премудрость и доброта неизреченная. Таковым нужно глубже входить в себя, глубже каяться и глубокомысленнее размышлять о том, что есть молитва и что причащение. Хладность сердца к Богу, к молитве – от диавола, он есть хлад тартара, а мы, как чада Божии, возлюбим Господа горячайшею любовию. Даруй, Господи, ибо без Тебе не можем творити ничесоже. Ведь Ты – все для нас, а мы – ничто. Ты из небытия в бытие привел нас и всем снабдил.

Усердная, слезная молитва не только грехи очищает, но и телесные немощи и болезни исцеляет и все существо человека обновляет, и, так сказать, перерождает (говорю с опыта). – О, какой дар неоцененный – молитва! Слава Тебе, Отче щедрот и Боже всякия утехи! Слава Тебе, Сыне Божий, единородный, исходатайствовавший нам бесконечное прощение грехов наших! Слава Тебе, Душе Всесвятый, ходатайствуя о нас воздыхании неизглаголанными, дающий пламенную с воздыханиями и слезами молитву, согревающий хладную душу, дающий умиление и скорбь о грехах, очищающий, освящающий, умиротворяющий, укрепляющий и обновляющий нас! Слава Тебе, Троице Святая, безначальная, живоначальная, во веки благословляемая от всех созданий умных!

 

   

Преподобный Макарий Оптинский

О сокрушении сердца

Вы желали бы иметь сокрушение сердца, но его не видите в себе, а если бы получили сей дар Божий, то верно бы увлеклись мыслию, что уже достаточно приготовились к Таинству причащения, потому-то и не допускает сего Господь, а приемлет ваше желание и благое произволение, а за недостаток сокрушения надобно смиряться, сознавая свою нищету, то и успокоитесь, а в смущении познается тайная духовная гордость, которая и не может успокоить вас.

 

 

 

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Внимание и сокрушение духа

Внимание и сокрушение духа — вот та клеть, которая дана в пристанище кающимся грешникам. Она — преддверие святилища. В ней будем укрываться и заключаться от греха.

“Истинно кающийся признает, – по словам святого Иоанна Лествичника, – каждый день, в который он не плакал, потерянным для себя, хотя бы в течении его он и сделал что доброе”. “Какое бы возвышенное жительство ни проходили мы, но если не стяжали сердца сокрушенного, то это жительство – притворное и бесплодное. Подобает, истинно подобает осквернившимся после бани пакибытия (после святого крещения) очистить свои руки постоянным огнем сердца и милостью Божиею”. “Не будем мы обвинены, о друзья, при исходе души нашей из тела, что мы не были чудотворцами, не были Богословами, не имели духовных видений, но непременно воздадим Богу ответ за то, что не плакали непрестанно”, т. е. не пребывали в постоянной спасительной печали о согрешениях и греховности наших. Хотя плач почти всегда увенчивается более или менее обильными слезами, но некоторые подвижники – как видно из утешения, которое произнесено для них святыми отцами – томятся, или в течение всего подвига своего, или в течение значительного времени, под гнетом плача, не получая слез для отрады и прохлаждения. Да ведают они, что сущность покаяния заключается в смирении и сокрушении духа нашего (Пс. 50:19) , когда дух восплачет по причине смирения. Плач духа, при недостатке телесных сил для выражения телесными подвигами и действиями действующего в душе покаяния, заменяет собою все телесные подвиги и действия, а между ими и слезы . Аминь.

 

 

   

Святитель Феофан Затворник

Сокрушение сердца перед Богом составляет опору решимости

Надо сокрушаться, что хоть немного еще прожито времени, но все же, есть в нем часть, прожитая попусту. Сокрушение сердца о своей неисправности перед Богом составляет опору решимости быть вперед исправною перед Ним.

От страха Божия дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно (Пс. 50:19). Чувство сокрушения да не отходит от сердца!

Дух сокрушен, покаянные чувства и слезы не сокращают силы, а придают их, ибо поставляют душу в отрадное состояние.

Настоящее сокрушение умеет не мешать чистому радованию духовному и с ним дружески уживаться,  скрываясь некако под ним.

 

 

СКАЗАНИЯ О СОКРУШЕНИИ ПОДВИЖНИКОВ 

В Александрии был воин по имени Иоанн. Он каждый день с утра до девятого часа сидел в монастыре близ входа в храм Святого Петра. Одет он был во вретище и плел корзинки, все время молчал и ни с кем не разговаривал. Во время работы он только одно возглашал с умилением: Господи, от тайных моих очисти меня (Пс. 18:13), да не постыжусь в молитве». Произнеся эти слова, он снова погружался в продолжительное молчание, а затем снова, по-прошествии часа или более, повторял то же восклицание. Так он возглашал раз семь в течение дня, ни слова не говоря ни с кем. В девятом часу он снимал вретище, одевался в воинские одежды и шел к месту службы. С ним я пробыл около восьми лет и нашел много назидания и в его молчании, и в его образе жизни».

В Фиваидской области, в городе Арсиное, схвачен был убийца. После долгих пыток он был приговорен к отсечению головы. Его нужно было отвести на казнь за шесть миль от города, на то место, где он совершил убийство. Вместе с другими за осужденным шел монах — посмотреть на казнь. Преступник увидел монаха. «Отче, — обратился он, — должно быть, у тебя нет ни кельи, ни рукоделия?» «Прости меня, брат, — возразил инок, — у меня есть и келья, и занятие». «Так что ж ты не сидишь в келье и не предаешься сокрушению о грехах?» — спросил осужденный. «Правда твоя, брат мой, — отвечал инок, — я вовсе не забочусь о своей душе. Потому-то и иду посмотреть на твою казнь, чтобы хотя бы через это прийти в сокрушение». — «Ступай-ка лучше, отче, сиди в своей келье и благодари Бога, Спасителя нашего. После того как, вочеловечившись, Он умер за нас, человек уже не умирает вечной смертью».

Авва Феодор Енатский рассказывал: «В Келлиях жил некий брат, имевший дар умиления и слез. Случилось, что однажды от собственного сердечного сокрушения он пролил множество слез. Тогда брат сказал себе: «Поистине это — знак, видно, близок день моей смерти». Когда он помышлял это, слезы умножались. Он опять говорил себе: «Точно! Приблизилось время моего переселения», — и плач его усиливался с каждым днем».

Брат безмолвствовал в одном монастыре и постоянно молился так: «Господи! Нет во мне страха Твоего, пошли мне или тяжкий недуг, или напасть, чтобы таким образом пришла окаянная моя душа в страх Твой. Знаю, что грех мой сам по себе непростителен: много согрешил я перед Тобой, Владыко, согрешил много и тяжко. Но ради милости Твоей, по святой воле Твоей, прости мне грех мой. Если же и этого не может быть, то помучь меня здесь, чтобы здешними муками была несколько ослаблена мука будущая. Начни казнить меня отселе, Владыко, казнить не в гневе Твоем, а в человеколюбии». Брат провел целый год, молясь таким образом в сокрушении и смирении сердца, в строгом посте. Между тем, постоянно ему сопутствовала мысль: какое значение имеют слова Господа: блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф. 5:4).  Однажды, когда брат, объятый печалью, по обычаю, сидел на земле и плакал, напал на него тонкий сон. Явился ему Христос, воззрел на него милостиво и сказал тихим голосом: «Что с тобой? О чем ты плачешь?» Брат отвечал: «Господи! Я пал». Явившийся сказал на это: «Восстань». Брат отвечал, сидя на земле: «Не могу встать, если Ты не прострешь руки Твоей и не восставишь меня». Господь простер руку и воздвиг его и сказал тихо: «Что ты плачешь, о чем скорбишь?» Брат отвечал: «Господи! Как мне не плакать и не скорбеть, когда я столько прогневал Тебя?» Тогда Явившийся простер руку Свою, приложил ладонь к сердцу брата и, погладив его, сказал: «Не скорби! Бог поможет тебе. Я уже не буду карать тебя, потому что ты сам наказал себя. Ради тебя Я пролил Кровь Мою, пролью и человеколюбие Мое на всякую душу, приносящую покаяние». Брат, придя в себя, ощутил свое сердце исполненным неизъяснимой радости, так как приял извещение, что Бог сотворил милость с ним. Прочее время своей жизни он провел в великом смирении, славословя Бога, и отошел к Богу в мирном устроении.

Один старец рассказывал, что некий брат желал удалиться в пустыню, но ему не позволяла родная мать. Он не оставлял своего намерения и говорил: «Я хочу спасти свою душу». Мать долго уговаривала его, но, будучи не в силах удержать, наконец, отпустила. Удалившись и сделавшись монахом, он в беспечности проводил свою жизнь. Случилось так, что мать его умерла. Через некоторое время он сам впал в сильную болезнь и в исступлении был восхищен на суд, где вместе с прочими судными встретил и свою мать. Когда она увидела его, изумилась и сказала: «Что это, сын мой, и ты осужден на это место! Где же твои слова «хочу спасти душу»?» Смущенный, он стоял с поникшей головой и не знал, что ответить матери. И слышит опять голос: «Возьмите его отсюда. Я послал вас в киновию за другим монахом, соименным этому, из такой-то пустыни». Когда кончилось видение, он пришел в себя и рассказал о нем присутствующим. Для удостоверения своего видения он попросил одного инока сходить в ту киновию и узнать, не скончался ли там брат, о котором он слышал. Посланный, придя туда, увидел, что это действительно так. После этого, когда брат выздоровел, то стал затворником и сидел, помышляя о своем спасении, каялся и плакал о том, что прежде проводил жизнь в беспечности. Таково было его сокрушение, что многие уговаривали его сделать себе послабление, чтобы не потерпеть какого-либо вреда из-за безудержного плача. Он же говорил: «Если я не снес упрека от своей матери, то как могу перенести в день Судный стыд перед Христом и святыми Ангелами?».

Старец ради нашей душевной пользы поведал следующее: «Однажды два брата пошли к авве Зенону. Каждый виделся с ним наедине и исповедал ему свои помыслы. После этого оказались они вместе, и один спросил: «Когда мы ходили к старцу, получил ли ты пользу от исповеди?» «Да, — отвечал тот, — за его молитвы Бог исцелил меня». Спросивший сказал на это: «Я хотя и исповедал, но не ощутил исцеления». — «А как ты исповедался старцу?» — «Я сказал ему: «Авва! Помолись обо мне, такой-то помысл беспокоит меня». Брат сказал на это: «Я, исповедуя ему свои помыслы, поливал слезами его ноги, и за его молитвы Бог исцелил меня». Старец, рассказывая нам это, хотел объяснить, что те, которые исповедуют свои помыслы  отцам, должны исповедовать их со всей искренностью, с сокрушением сердца, как бы перед Самим Богом, тогда они могут получить милость. Исповедь же, совершаемая с небрежением или с намерением искусить старца, не только не приносит пользы, но и служит к осуждению.

Авва Иоанн Колов умолил Бога, и отняты были у него страстные вожделения. Он ощутил ненарушимое спокойствие. Тогда он пришел к некоему отцу и сказал: «Вижу себя спокойным, не имеющим никакой брани». Старец отвечал ему: «Иди и умоли Бога, чтобы возвратились брани и то сокрушение сердца и смирение, которые ты имел прежде: по причине браней душа приходит в преуспеяние». Иоанн испросил у Бога возвращения браней, и, когда они пришли, он уже не молился об освобождении от страстей, но говорил: «Господи! Даруй мне терпение в брани».

Демон всегда злобен, лукав, хитер, бесстыден. После нескольких поражений он избрал новое средство к низложению святого Петра Афонского, средство самое хитрое, а потому только горше посрамился он в своих злоухищрениях. Окаянный демон преобразился в одного из слуг святого Петра и явился к нему в пещеру. С крайним бесстыдством стал обнимать и лобызать своего господина, потом сел и начал беседу, прикрытую самой ловкой и бесстыдной лестью, сопровождая ее слезами. «От многих слышали мы, господин мой, честь моя и свет мой, — говорил бес, — что варвары и безбожники, схватив тебя на войне, увели пленным в Самарскую крепость. Вдруг мы слышим, что Он, Всеблагой, извел тебя из той гнусной темницы и под Своим руководством привел в Рим. Но Богу снова было угодно повергнуть нас в глубокую печаль и неутешный плач: нам неизвестно было, куда ты скрылся из Рима. Когда же не могли не только найти тебя, но даже и слышать, что с тобой, мы начали усердно просить великого Чудотворца Николая. Святой Николай, теплый помощник всем с верой призывающим имя его, не презрел нас, недостойных, и скоро открыл нам тебя, многоценное наше сокровище. И вот я, любящий тебя сильнее всех твоих рабов, предварил их и пришел к тебе, моему господину. Ясно, что теперь тебе, господин мой, ничего другого не остается, как принять на себя труд отправиться со мной в наш славный дом и явлением своим в кругу домашних и друзей неизреченно обрадовать их. Ты сам знаешь, как много в нашем месте людей, преданных страстям, которые для обращения от диавольской лести к истинному богопознанию имеют нужду в богомудром наставнике. Великая тебе готовится от Бога награда, если ты этих обольщенных диаволом возвратишь законному Владыке Богу».

Святой, сам не постигая причины своего волнения во время бесстыдной демонской беседы, начал смущаться и невольно чувствовал неприятный трепет сердца. Но иначе и быть не могло: при демонских явлениях человеку его душа всегда смущается, в присутствии же Ангела Божия она радуется и чувствует неизъяснимое удовольствие. Находясь в этом гнетущем состоянии, святой плакал и, орошая лицо свое слезами, говорил демону: «Знай, человече, что в это место привел меня не Ангел, не человек, а Сам Бог и Пресвятая Богородица, и потому без Их воли я не могу выйти отсюда». Демон, лишь только услышал пресвятое имя Пренепорочной, вдруг исчез, как призрак. Святой Петр не мог надивиться злоумышлению, коварству и дерзости демона и, от всей души возблагодарив Бога и  Царицу Небесную, начал снова подвизаться со смирением и сокрушением сердца в молитве, воздержании и посте, так что достиг в меру истинной любви и чистоты ума.

В один монастырь поступил вслед за своим братом и более по необходимости, чем по собственной воле, весьма неспокойный инок по имени Феодор. Ему тяжело было, если кто-то говорил что-нибудь о его спасении, потому что он и слышать не хотел ни о чем добром. Клятвой, гневом и насмешками свидетельствовал он, что никогда не хотел святой монашеской жизни. Во время язвы, которая истребила значительную часть жителей города, он заболел и приближался уже к смерти. При последнем издыхании Феодора сошлись братия сопровождать молитвой его исход. Тело его стало уже холодеть, и в одной только груди сохранилась жизненная теплота. Братия тем ревностнее молились, чем яснее видели его близкий конец. Вдруг он закричал к предстоящим громким голосом, прервав их молитву: «Отойдите, отойдите, я отдан на съедение дракону, но он не может пожрать меня по причине вашего присутствия. Мою голову он уже проглотил, дайте ему возможность, чтобы он не мучил меня, но сделал со мной, что хочет. Если я отдан ему на съедение, то зачем из-за вас терплю замедление?» Тогда братия стали успокаивать его: «Что это ты говоришь, брат? Положи на себя знамение святого креста». С великим криком он отвечал: «Хочу перекреститься, но чешуя дракона препятствует мне». Услышав об этом, братия простерлись на земле со слезами и стали еще усерднее молиться об его избавлении. Вдруг больному стало лучше, и он воскликнул: «Благодарение Богу! Дракон, намеревавшийся пожрать меня, бежал. Отгоняемый вашими молитвами, он не мог стоять здесь. Молитесь о моих грехах, потому что я готов раскаяться и совсем оставить мирскую жизнь». Так человек, который, как сказано было, стал уже холодеть, был сохранен для жизни, чтобы всем сердцем обратиться к Богу. После того, изменив свои мысли, он долго подвизался с сокрушением сердца, и тогда только душа его разрешилась от тела».

 

 

azbukaspaseniya.ru

Проповедь протоиерея Артемия Владимирова о сокрушении сердечном

     Еще раз поздравляем вас, братие и сестры, с днем воскресным. И в завершение нашего вечернего богослужения мы побеседуем с вами о значении духовном библейского выражения, стиха из 50-го псалма: «Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

     Когда мы употребляем глагол «сокрушить», то обыкновенно имеем ввиду нанесение поражения, такого удара, от которого противник оправиться уже не может. Впрочем, говорим и о себе самих: «Мои силы совершенно сокрушены, они изменили мне», «Сокрушены все мои надежды, погибли, в прах расточились», «сокрушены кости мои, так повреждены, что им уже не восстановиться». Сокрушить можно высокое дерево, тянущееся к небу. Сокрушить можно скалу, твердую, почти что неодолимую, однако и она поддается воздействию металла.

     Когда же мы вдумаемся в значение слов «Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит», то, очевидно, имеется ввиду такое состояние сердца, при котором оно уже не может более гордиться, возноситься, мыслить о себе высоко, осуждать ближних, не может испытывать тайного чувства превосходства. Но, будучи сокрушенным, может лишь плакать, воздыхать, осознавать, ощущать свою полную немощь, неспособность ни к чему благому. Будучи сокрушенным, сердце осознает необходимость сторонней, в частности, Божественной помощи. Будучи сокрушенным, сердце совершенно смиряется пред обстоятельствами своей жизни, особенно, неблагоприятными обстоятельствами. И оказывается, что для духовного служения, для духовного жертвоприношения нет жертвы чище, богаче, ценнее и краше, чем сокрушенное сердце. Ибо «Бог гордым противится», «Мерзок пред Господом всякий высокосердый», то есть, неопытный и неискушенный в жизни земной и в жизни духовной человек, который превозносится, гордится, не понимая, что лишь «смиренным дает Бог благодать».

     И, быть может, вся жизнь наша стоится Богом таким образом, чтобы привести нас в это самое сокрушение. Состояние, вполне неведомое молодому, неискушенному, верящему в свои силы человеку, привыкшему уповать на свой ум, на свои способности, пребывающему в духе самообольщения, прельщения - ему даже и слушать не хочется ничего о каком-то неведомом сокрушении духа. Подобно «кедру ливанскому» высится такой. Распростирая свои ветви, думает под их сенью укрыть и накрыть ими Вселенную. И лишь жизнь и может что-то изменить в подобном состоянии самоутверждения и погибели, состоянии чуждом благодати Божией. И Бог, действительно, меняет, меняет наше сердце, его состояние, преподавая нам без конца большие и малые уроки, которые иные воспринимают, с успехом усваивают, сами начинают искать этого сокрушения, а другие артачатся, упираются, брыкаются, проявляют непослушание Богу, с тем, чтобы наконец-то их бычья шея все-таки пригнута была к земле десницей Божией. И вся совокупность жизненных обстоятельств, преимущественно, скорбных, неприятных, все потери, которые мы испытываем, ущерб, который нам наносится – имеют тайным нравственным своим смыслом, имеют тайный нравственный смысл убедить нас в нашей собственной беспомощности. Дабы мы восплакали о самих себе и всецело вверили себя Божиему промыслу, благодаря Создателя за благое и за скорбное, признавая справедливым все, что с нами произошло, хотя бы мы были окружены несправедливыми, злонамеренными людьми, и, таким образом, совершенно принесли себя в жертву послушания и угождения Богу.

     Состояние сокрушенности сердца, конечно же, не может прийти к нам сразу, едва лишь только мы поверим в его спасительность. Ибо много в нас скрывается этого яда – самолюбия, самоугодия, много мы возрастили в душе уродливых опухолей, желваков самоцена, а особенно, гордости, над людьми превозношения – чтобы так сразу нам вкусить иного самочувствия, взойти в иное качество нравственного бытия. Однако желающим, произволяющим приносить Богу истинные духовные жертвы содействует благодать, содействуют те посредства и пособия, которые отцы святые, как мудрые врачи, прописывают болящим гордыней и самолюбием (таковы все мы) для стяжания сердца сокрушенного.

     Иными словами эта добродетель именуется «духовным плачем». Духовным, потому что он может вовсе и не сопровождаться никаким внешним слезоточением. И напротив, внешние слезы еще совершенно не есть, не суть свидетельство сокрушения сердечного. Многие люди, сами того не зная, на молитве плачут под воздействием чувственности. Их слезы не чисты, по причине гнилых в них скрытых корней, ушедших глубоко в почву испорченного сердца. Иные, по неопытности, ищут слез на молитве, радуются, когда эти слезы приходят. Однако, они, повторяем. вовсе не есть свидетельство духовного преуспеяния. А могут держать своих обладателей, удерживать в плену неправильного болезненного состояния.

     Добродетель духовного плача редка ныне, потому что требует она православного мировоззрения и чистоты жизни.

     Лишает нас сокрушения сердечного и духовного плача многое. Особенно, невоздержание телесных чувств. Едва лишь только мы начинаем потрафлять нашему телу, покоить, холить его и нежить, сердце становится бесчувственным, словно камень. Почему в Священном Писании сказано ясно: «Не отягощайте сердец ваших объядением и пиянством. Ибо последний день придет незаметно, подобно сети падет на землю». Плотской образ жизни, стремление к телесным удовольствиям совершенно истребляет в человеке чувство нужды в Боге, лишает его понимания важности сокрушенного сердца и духовного плача.

     Иной может быть воздержным, однако, имеет обыкновение строго судить людей и каждый его разговор, в большей или меньшей степени, приправлен резкими характеристиками, уничтожающими, сарказмом, иронией, а значит, и злословием, верными и неверными суждениями, которые, отравляя наше сердце, приводят его к полной слепоте и глухоте духовной. Иные просто по привычке празднословить. И, таким образом, пребывают в непрестанной суете, беспечны, невнимательны, легкомысленны, ходят как бы в тумане, не видя ни зги, не понимают, в какую сторону идти, где брезжит свет Божий, свет самопознания, свет богопознания.

     Святые отцы указывают, что плач духовный, сокрушенное сердце есть плод истинного самовоззрения, того воззрения, которым молился преподобный Ефрем Сирин: «Господи, даруй ми зрети моя согрешения». Но для того, чтобы взирать на себя в свете благодати Божией, требуется молчание. Молчание, то есть, состояние отрешенности от дел греховных, неполезных и суетных. Молчание же, то есть, священный покой и тишина сердца, есть плод внимания, внимания, то есть всегдашней обращенности ума к миру сердца своего, к области чувств, к области нашего духа. И эти предварительные, предваряющие сокрушенное сердце добродетели - внимание, мир сердца или молчание его – доступны каждому, даже и человеку, всегда окруженному людьми, обремененному множеством занятий и забот. Лишь бы только эти заботы были созидательны и были проникнуты духом любви к ближнему. Служа так людям, мы в краткое время молитвы от Бога примем великую благодать. Потому что щедро делится Господь сокровищами Своими с теми, кто умеет любить жертвенно и бескорыстно.

     Много содействует сокрушению сердца, как мы сказали, самонаблюдение, самонаблюдение приводит нас к важным и верным выводам. Простейшее самонаблюдение заключается в том убеждении, что мы не можем исправить себя сами. Сколько раз обещаем Богу исправление, клянемся Ему внутренне в верности, негодуем на себя. Чувствуя благостный взор Небесного Отца, стыдимся себя. Но вот, едва лишь рассеемся, расслабимся, и в сотый раз повторяем уже привычный нам грех, впадаем в ненавистное нам состояние, проваливаемся в то болото, из которого извлекла нас только что благодать Божия. «Смирихся и спасе мя Господь», - говорит царь Давид. То есть, вновь оказавшись в этой нечистой, грязной луже, сокрушается человек. Не грызет себя, не отчаивается, но говорит с царем Давидом вместе: «Благо, яко смирил мя еси, Господи», «Видно и нет иного лекарства для моей нечеловеческой гордыни, как пребывание в этих тяжких узах, которые чувствует всякий человек, вольно или невольно согрешивший. А потом, когда восставит его от падения Господь, вздохнет он облегченно, вновь порадуется о Господе. Пусть помнит предыдущее свое состояние, пусть почаще приводит на память недавно содеянное. И, мало-помалу, сердце его привыкнет, и не согрешая, сокрушаться, воспоминая всегдашнюю свою немощь, внутренне всегда смиряться, исповедуя себя прахом, пеплом и землею.

     А иной сокрушается потому что осознает, сколько невидимых врагов ищут его погибели, осознает, как лукавы, как коварны злые демоны, всегда нас окружающие, всегда смеющиеся над нами, всегда почти что празднующие над нами свою победу. И если человек внимает себе, то, страшась этого лукавства и коварства, равно оплакивая свое непостоянство и невнимательность, будет приходить в сокрушение духа.

     А иной сокрушается потому что видит, каким потоком разлилось зло на этой земле, как оно со дня на день умножается, как легко захватывает это зло человеческие души, утягивая их на глубины погибели. И, созерцая это зло, сокрушается христианская душа. Но нимало не отчаивается, потому что верит в Промысл Божий, верит, что это зло временно – и по своему характеру, и природе – верит, что будет оно побеждено добром, что воцарится Господь весьма скоро над непокорным миром. Однако, для пользы своей собственной и сокрушается душа, когда обозревает проявления зла, умножающееся в мире.

     Иной приходит в сокрушение от сознания нищеты, скудости, неспособности собственными руками прокормить семью. Но не впадает от этого сокрушенного состояния в расслабление, в отчаяние. Просто молит сердечнее Бога, бесконечно богатого в милостях Своих, обещавшего подать нам все необходимое, если только мы будем искать Царства Небесного и жить по правде Божией.

     Сокрушаться удобно и тому, кто вспоминает, хотя бы раз в день о близости исхода из временной жизни, и насколько много искушений в жизни земной, еще больше их в Вечности. Еще темнее заставы, которые должно проходить христианской душе на пути к Престолу Божию. Еще наглее и бесчеловечнее истязатели, которые, не встретив телесного покрова, будут пытаться душу обличить. пленить, захватить в свою власть. Как не сокрушиться, как не восплакать, воспомянув об этом множестве демонов, которые наверняка захотят воспользоваться неочищенностью нашей от страстей и заявят на нас свои права.

     Итак, куда ни посмотри – вперед ли себя самого, внутрь себя, на близких ли – поневоле сокрушаешься. Ибо немощен человек, силен враг. Свят и велик Господь в неприступной Своей славе. А мы вовсе не всегда так ищем Его, как должно искать Господа, позволяя нашим страстям вытравливать из глубины сердечной благодать Божию. И словом, любящим Господа, все, даже сами грехи наши, ущербность наша служит ко спасению. И, добавляя ко всему перечисленному разумное самоукорение, когда мы в себе видим источник неприятностей, скорбей, когда признаем справедливым, что болезненно житие наше, немощно наше тело, когда благодарим Бога, - вот тогда и просыпается в душе неведомое дотоле состояние, именуемое духовным плачем. Так бывает после сильного дождя и грозы, когда ветер и град, быть может, приминают совершенно траву и цветы, и они уже не смеют поднять стебли и головки навстречу небесному простору, но никнут. Так вот бывает и со смирённой жизнью человеческой душой.

     И не знает душа, как она приятна и сколь она драгоценна Богу в час вольного и невольного сокрушения. Впрочем, по опыту она познает, как, откуда ни возьмись, по недоведомому Божиему Промыслу, приходят к душе сокрушенной духовные утешения и радость. И радость эта превышает всякое постижение слабого ограниченного человеческого ума. Ощущает себя душа ребенком, милуемым родителем, всыскательным, но бесконечно милостивым и богатым. В час этого милования от Господа кажется душе, что все ей возможно. И молится она без всякого труда, притом, что молитва ее восходит прямо к Небу, словно, огненный столп. И чрез молитву дано бывает душе постичь тайны, которые ранее были совершенно закрыты от ее внутреннего взора. И в людях она видит богатство даров Божиих. Как бы в первый раз смотрит на близких своих. Подмечает в них то положительное, светлое и святое, чего, казалось, и впомине вчера не было. Осматривает жизнь свою – прошедшую, настоящую, заглядывает в будущее – и убеждается смирённая, сокрушенная душа, что царствует в этой жизни Промысл Божий, Перст Господень, Провидение. Убеждается, что и малые малости предусмотрел для нее Господь и расположил в нашей жизни все «числом, мерою и весом», - по слову древнего мудреца. Самые наши ошибки и худые дела обращает к благим, добрым и спасительным для нас последствиям. И понимает тогда душа опытно силу смирения христианского, значение сокрушенности сердца. И просит она у Господа, дабы ей всегда быть, пребывать в этом плаче, незримом и невидимом миру.

     Этого делания и искали всегда разумные христиане. Хотя, преимущественно, оно было жребием тех, кто оставлял шумные города, дабы иметь возможность всегда созерцать раны своей души. Особенно это делание духовного плача цвело в 3-4-5-6-м столетии, и завещание о нем оставили самые великие святые отцы пустынники. Так авва Пимен Великий говорил: «Если не захотим, не восплачем здесь произвольно, то вечно будем плакать невольно, там, за гробом». А другой святой, Антоний Великий засвидетельствовал, что плач о себе самом, заповеданный нам Господом в словах: «Плачьте о самих себе и о чадах ваших», есть единственный путь на Небо. Нам, живущим в миру, да еще в конце 20-го столетия, с большим рассуждением воспринять и осмыслять эти слова должно. Потому что грех, пропитавший насквозь наше сердце и наш ум, мешает нам все понимать правильно, мешает видеть меру в подвигах. И всякий раз доводит до несообразности, до смешного благие наши желания. Начнем сокрушаться – испытываем отчаяние, начнем плакать – заболеваем душевно, не понимая, что духовный плач сочетается с радостью о Господе, с благодарением Его, со всегдашним прославлением Господа, то есть, есть состояние подлинно разумное, премудрое, но никак не вымышленное, не сочиненное, не изобретенное. Однако, духовный плач, сокрушенное сердце всегда были и всегда останутся единственно верной предпосылкой богоугождения, родителями истинной боголюбезной молитвы. Посему и нам, читаем ли мы духовные книги, молимся ли в храме, пытаемся ли сами молиться, в уединении или среди людей, полезно вопрошать себя самих – в смиренном ли духе мы, стяжали ли сокрушенное сердце, стремимся ли к нему, и не тешим ли себя тщеславием, произвольно не погружаемся ли в море прелести, обольщения. Почаще должны мы, подобно мытарю, воздыхать о милости к самим себе, повторяя: «Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Аминь.

9 октября 1999 года.

www.hram-ks.ru

19 Жертва Богу дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит

Самый, пожалуй, сложный стих для меня. Вроде бы все просто — опыт богопредстояния научил Давида, что если у человека есть сокрушение о содеянном, то Бог Милостивый не унизит этого человека отказом в Своей милости, не откажет в помиловании. Ввергнуть человека в уныние может и мелочь, но СОКРУШИТЬ его сердце не просто сложно, почти невозможно. Это знают все проповедники и алкоголики. Алкоголик просыпается с сокрушенным сердцем и это хорошо отразил в своей бессмертной поэме «Москва-Петушки» Вениамин Васильевич Ерофеев. Но всех же не сделаешь алкоголиками. Многие хотели спиться, но получалось это не у всех. Каждый русский человек наделен удивительной чувствительностью. Он имеет способность различать каждое слово, каждое движение сердца, какое оно, это движение — доброе или злое, или пустое, никакое. И чаще всего у окружающих меня людей сердце впадает в каменное бесчувствие, оно перестает тосковать о добре, о любви, о радости единства с Богом, радости благодатной жизни. Вот это и есть смерть греховная, есть признак паралича духовного, смерть, которая начинается еще при жизни. И с этими «мертвецами» очень сложно говорить о горнем, для них это почти невыносимо. Это знают проповедники, миссионеры.Чем же можно сокрушить сердце человека?Во-первых, для души бывает полезно, когда телу бывает трудно. Почему? Это странно. Это некое противоречие, казалось бы, но ведь душа и тело живут вместе, почему же, угнетая свое тело, мы приносим пользу душе? Болезни и скорби приносят пользу сердцу, и поэтому многие именно через болезни и скорби приходят к Богу, хотя мне этого не понять.Во-вторых, это ненависть к себе, которая возникает из того образа жизни, которую ведет человек. Бывает так, и это необъяснимо, что человек возненавидит себя, разгневается на себя и в этом грехе он прекрасен. Вдруг, ни с того, ни с сего он ненавидит себя и хочет в своем сердце обрести любовь к Богу, понимая, что он ее недостоин, и вот это можно назвать покаянием.В-третьих, сердце сокрушается, если любящий человек теряет своего любимого. Он плачет, страдает, потому что от сердца отторгнуто самое главное — то, чем оно жило. Любимый человек ушел, наступила разлука с ним, и сердце не может жить как прежде, оно болит, оно страдает, тоскует, стремится найти того, кто ушел. Это, может, самая страшная скорбь в жизни человека — разлука с любимым. Подобно этому должно бы страдать сердце, которое любит Бога. Если приходится ему потерять благодать Божию, если наступает разлука с Богом, то человек страдает, он мучается этим, он ощущает ужас этой разлуки, что остался один, что Господь отошел от него, он так страдает, что тогда он может каяться. Но так бывает у немногих.Чаще всего у окружающих мы можем найти только окаменевшее сердце и безразличие к Богу.Чаще всего мы этой разлуки не переживаем, потому что жизнь с Богом мы не понимаем по-настоящему. Какой парадокс! Мы, может быть, уже много лет живем в Церкви, часто причащаемся, а жизни с Богом не знаем….Этот парадокс мы лучше всего видим на наших детях. Детях, которые с детства крещены, детях, которые часто причащаются, которых мы с детства крестим и учим молиться, стараемся их освятить всеми способами, какие только возможны. А они вырастают холодными, равнодушными. Как это получается? Отчего это происходит? Как получается, что мы стремились освятить ребенка, воспитать его в вере, а получилось все наоборот? Это страшно! Не может ребенок, который влюбился в машинку, все время молиться. Ясно ты ему говоришь: «Молись, сыночек», а он говорит: «Смотри, какая машинка». Попробуй, сокруши его сердце. Сердце не может одновременно разорваться: или машинка или молитва, одно из двух. И вот, точно так же и у взрослых людей. Или ты любишь Бога, или ты любишь мир, любишь землю. Или ты поверил, и Богу вручил свою жизнь, свое сердце, или ты занялся своими земными заботами, земной суетой. Конечно, мы не можем от этой суеты полностью отрешиться, но она для нас должна быть даже не вторичной, она должна быть на десятом месте, это как некое послушание, которое мы должны исполнить здесь, которое имеет смысл вспомогательный, временный, а главная наша цель, главная наша радость, наша любовь там, на небе.И в-четвертых мы можем сокрушить сердце человека собственным примером. Мы, конечно, тот еще пример, но мы можем покаяться. И тогда он узнает перед Кем человек кается, Кто может согреть его душу. И отчего человек грустит. Он грустит из-за богооставленности.

zamorin.livejournal.com

«Жертва Богу - дух сокрушен...»

Два есть главнейших дела в настоящей жизни: одно - величайшее добро, а другое— величайшее зло; первое, как высшее благо, возводит человека на небеса, а другое, как крайнее зло, низводит его в преисподнюю ада; одно есть истина, а другое - ложь; первое есть великое упокоение, а второе - скорбь безмерная; первое есть верх разумности, второе - край безумия; первое родственно и свойственно человеку, второе враждебно и чуждо. Какие же это дела? - Это смирение и гордость. Гордость - это весь грех, а смирение - вся правда.

Надобно знать, что гордость рождается в душе человека от неведения себя самого, порождающего самомнение, а зараженные самомнением думают, что имеют нечто очень духовное, тогда как на самом деле ничего не имеют. Кроме того гордость возрастает вместе с возрастом человека. Поэтому нужно всякого человека, с малых лет, прежде чем познает он что-либо другое, научать познанию себя самого, тому, что вся жизнь его - это борьба со смертью, а во внутренностях естества своего он еще прежде смерти носит смрад и зловоние. Ибо тот, кто не знает себя, что такое он на самом деле, мало-помалу впадает в гордость и делается безумным. Ибо что можно найти несмысленнее человека, который, будучи весь покрыт проказою, гордится потому только, что носит роскошные и позлащенные одежды, хотя сам в себе срамен и полон безобразия?

Когда же обезумеет человек по причине гордости своей, тогда делается орудием диавола, и во всех своих словах и делах становится врагом Богу. Но что может быть бедственнее того, когда кто-либо поставит себя врагом Богу? Если кто заболеет телесно, то он чувствует свою болезнь и идет ко врачам; но кто заболевает душою, тот, увы, не чувствует своей болезни, и напротив чем более разбаливается, тем более становится нечувствительным и потому не желает идти ко врачам духовным. Случись, что кто-либо из таковых еще привык учить и вразумлять других, - то это уже законченный мертвец, для которого не требуется более врача...

Поскольку, таким образом, безумие и слепота гордыни близки к людям и так сильны в них, то всеблагой Бог определил, чтоб вместе с радостным находили на нас и прискорбности, чтоб чрез это научались мы смиренствовать, а не гордиться. Поэтому нам надлежит благодарить Бога более за скорби, чем за утешение, и радоваться прискорбному, как радуемся обвеселяющему.Итак, всякому человеку необходимо знать себя самого, что он - ничто. Тех же, кто не знают себя самих, что они ничто, не может спасти Сам всемогущий Бог при всем том, что желает спасти их. И если бы кто принес Богу в дар весь мир (что конечно невозможно), а не думал о себе, о том, что он есть ничто, не может спастись никоим образом.Не требуется, чтоб человек взамен за душу свою дал что-либо другое, кроме познания - что он ничто. Только при этом способен он будет принести Богу сердце сокрушенное и смиренное, - единственную жертву, которую всякому благочестивому человеку пристойно приносить Богу. Этой одной жертвы «Бог не уничижит» (Пс. 50, 18. 19), зная, что человек ничего не имеет собственного, что бы мог принесть Ему. Этою жертвою спасались, спасаются и будут спасаться все цари, вельможи, благородные, низкородные, мудрые, неученые, богатые, бедные, нищие, воры, обидчики, лихоимцы, развратники, убийцы и всякий род грешников. Глубина смирения - этой спасительной жертвы - должна быть измеряема мерою грехов, т. е. по мере грехов, какие наделал человек, да будет у него и смирение с сокрушением. Но и самые праведники и преподобные, и чистые сердцем, и все спасенные спасаются не иным чем, как этою жертвою. И милостыня, и вера, и удаление от мира и самый великий подвиг мученичества, и всякие другие жертвы возжигаются от воспламененной сей жертвы, - т. е. сокрушения сердечного. Это такая жертва, для которой не существует греха, побеждающего человеколюбие Божие.Для сей единой жертвы и бывают болезни, скорби, тесноты, самое падение, страсти душевные и сопутствующая им страсти телесные - все для того, чтоб каждым богобоязненным смиренным человеком приносима была Богу эта жертва. Кто приобретет сию жертву сокрушения со смирением, тому некуда пасть, потому что он сознает себя ниже всех. И Бог сошел на землю и смирил Себя даже до смерти не для чего другого, как для того, чтоб в верующих в Него созидать сердце сокрушенное и смиренное.

Если кто-либо собирает все свое имущество и раздает бедным, постится, совершает бдения, спит на голой земле, творит молитвы день и ночь, но не взыщет от Бога приобрести и стяжать себе сердце сокрушенное, тот никакой не получит пользы от трудов своих. Но кто обретет такое сердце, тот будет шествовать по земле, как бы шествовал в Царствии Небесном. И в последний час смерти сокрушенные и смиренные сердцем получают удостоверение, что они помилованы милостивым Богом, и отходят радуясь и веселясь.Итак, христианин, не стяжавший себе смирения Христова, так чтоб оно составляло естественное как бы его свойство, ничего уже не получит от Христа. И такой несчастный не знает ни Бога, ни себя самого: ведь если бы знал, что без Христа невозможно сделать ничего истинно доброго и спасительного, то конечно смирился бы, и как в царское одеяние, облекся бы в смирение Христово, посредством которого христиане делаются царями, царствуют и господствуют над страстями и демонами силою Господа Иисуса Христа.

Слово святого преподобного Симеона Нового Богослова

anvestnik.ru

Молодёжное движение «Сила Молодых» Жертва Богу – дух сокрушенный

Сколько знаменитых, известных, красивых людей умирает в наше время? Можно вспомнить хотя бы такие имена: Хит Леджер, Эми Уайнхаус, Уитни Хьюстон, Стив Джобс… Они были известны, у них была слава, деньги… Если смотреть по человеческим понятиям, у них было все. Но на самом деле у них не было ничего. Никто из них не дожил до 50 лет. А Авраам прожил 175 лет.

Между ними и Авраамом большая разница. Они не хотели угождать Богу, жертвовать собой, жили по-своему, жили, как хотели. Вот их результат, вот их финал. Все знают, как они умерли. И не только эти знаменитые люди, но есть много и других известных и неизвестных, которые погибли так или по-другому.

Но Авраам жил совсем другой жизнью. Он угождал Богу своей жизнью, жертвовал своей жизнью, чтобы быть послушным во всем Богу, и поэтому был благословлен: знаменит, богат, успешен и реализован. И даже то, что по-человечески было невозможно, Бог осуществил – дал ему сына. Потому что ему было 100 лет, жене – 90 лет, они никак не могли иметь детей. К тому же, жена была бесплодна всю жизнь и потом в 90 лет уже была неспособна рожать, и об этом написано в Библии. Но для Бога нет ничего невозможного.

Бог с того времени, когда был с Авраамом, не изменился, не состарился, не ослабел. Он такой же. Он был с Авраамом, поднимал его, хранил, давал успех, победу, все, в чем он нуждался. И точно также он хочет быть с тобой. Он тот же, Он не изменился. Будь, как Авраам, послушный Богу, и Он благословит тебя. Поступая, как он, вы гарантируете и создаете для себя великое будущее здесь на земле и вечное будущее там на небесах.

Псалом 50:18

«…ибо жертвы Ты не желаешь, — я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь».

В тот момент, когда Давид писал эти строки, он проходил через самую ужасную ситуацию – он согрешил. Давид всю жизнь жертвовал. Не за мечту, а потому что любил Бога и был ему послушен. Но он согрешил. Давид мог бы сделать жертву сразу же в тот момент, когда согрешил. Но это помогло бы ему? Нет. Потому что не это Бог хочет.

Да, Бог хочет, чтобы человек отдал себя Ему не только на словах, но и жертвуя материально. Но прежде всего Бог хочет послушания. Поэтому нужно жертвовать, прежде всего, собою, и то, что Богу неугодно, принять решение оставить навсегда. И это самая большая жертва, которую человек может сделать, потому что это нелегко – отказаться от удовольствий мира, от того, к чему я привык, но Богу не угождает. Это и есть жертва.

Псалом 50:19

«Жертва Богу – дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже».

Те, кто имеют сокрушенное, смиренное сердце перед Богом, таких людей Бог не может не увидеть. Такие люди всегда отличаются, они, как яркая звезда. Среди молодежи редкость – те, кто имеет такое сердце, потому что это жертва, делать так, как Бог хочет, а не я. Всегда «Я» хочет проявляться. Но нужно смирять себя, ломать себя. Даже если трудно, тяжело…

Псалом 50:20

«Облагодетельствуй по благоволению Твоему Сион; воздвигни стены Иерусалима…»

Давид здесь просил, чтобы Бог восстановил его жизнь, его отношения с Богом, потому что он согрешил. Если ты уже с сокрушенным и смиренным сердцем, Слава Богу. Но если ты жил в грехе, ты должен сделать то, что Давид сделал.

Псалом 50:21

«…тогда благоугодны будут Тебе жертвы правды, возношение и всесожжение; тогда возложат на алтарь Твой тельцов».

После того, как человек себя отдал, смирился, положил свою жизнь на алтарь, тогда нужно делать материальную жертву, и это будет благоугодно Богу. Вот почему люди участвуют в кампании, дают свою жертву, пишут просьбы и ничего не происходит. Потому что они отдали свою жертву, но не смирились перед Богом, а продолжают жить по-своему. Но жизнь человека только тогда будет благословением, когда он отдаст всю свою жизнь.

Лидеры Молодежного Движения «Сила Молодых» УкраинаВиталий Сухов и Елена Сухова

Статьи по теме:

Смотреть больше в рубрике: blogo

molodej.org

Служение сокрушенного и несокрушенного духа — Газета Протестант

Сокрушенный дух — это состояние человека, который пал ниц перед Христом и при этом его «я» обращено в прах. Оно замещено любовью, святостью и авторитетом Христа. Противоположностью сокрушенного духа является несокрушенный дух. Несокрушенный дух — это греховное состояние, которое приводит к гибели и осуждается Словом Божьим.

Есть еще состояние сломленного духа, когда человек тоже пал, но не перед Христом, а в противоположную от Христа сторону. При этом он обретает некоторый отрицательный духовный заряд, активно движущую силу, направленную против истины. В таком человеке вроде бы все похоже на положительное: и активность, и авторитет, умение вести за собой людей, да только дух не тот. Направление совсем другое.

Сломленный дух тоже привлекателен, ибо он внушает уважение ко всему, что духовно незрело и нездраво. И кто следует за такими сломленными в духе лидерами — перенимают их дух и тоже иногда вдвойне. Подобные обстоятельства описал Христос: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мтф. 23, 15).

А как обстояли дела у Елисея? Как этот человек Божий стал способным вместить новую меру силы и благодати Божьей? И откуда у него появилась такая смелость: желать и просить чего-то превосходнейшего, чем он видел за всю свою предшествующую жизнь? Как он осмелился просить у Илии, своего великого учителя дух вдвойне: «И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне» (4 Цар. 2, 9).

Ведь никто другой: ни Авдий, прятавший от Иезавели пророков Господних, ни семь тысяч не преклонивших колен перед Ваалом не стали продолжателями дела Илии. Да, не преклонить колен перед Ваалом — это тоже духовная смелость. Но почему бы не решиться не просто скрыться в пещере, не признавая Ваала за Бога, но сделать несравненно большее: объявить открытую войну культу Ваала?! И сделать это вовремя, в единственный и неповторимый исторический момент!

Такая возможность предоставляется в жизни каждому. Грешнику — покаяться и обрести спасение во Христе; христианину — стать благословенным инструментом в руках Божьих; пассивному верующему — начать ревностную и динамичную духовную жизнь.

Но реально произошло так, что Авдий в тот решающий для него момент до предела испугался встречи с Илией, и все его существо в тот миг словно кричало: «Разве ты не заметил, что я работал для дела Божьего на пределе своих возможностей?!» (3 Цар. 18, 13).

И на гору Кармил для публичного низвержения Ваала Илия взошел, увы, не с семью тысячами «не преклонивших колен», а один… А как славно было бы выступить вместе во имя Бога Израилева против врагов Господних!

Но вот наступила историческая возможность и для Елисея. И он не отверг ее. Он тотчас понял, что значит милоть, брошенная на него Илией, ибо это был момент его избрания! Елисей не ошибся, осознав, что этот жест пророка не означал улучшения урожая на его поле, где он работал, или продление жизни престарелым родителям. Нет, все это как раз надо было быстро и решительно оставить, чтобы продолжить дело пророка Илии.

Именно так и поступил Елисей. Ответив на Божий призыв, он оставил работу, домашний очаг, личную жизнь, родителей и пошел в ученики к пророку. И это было подлинно библейское ученичество как по форме (ни стипендии, ни общежития, ни доходного места после обучения), так и по сути: передача духовного опыта из первых рук, где невозможна никакая фальшь.

Сегодня у нас есть неплохой теоретический материал об ученичестве: серия кассет, брошюры, духовные комментарии. Да вот беда — все это не порождает живого ученичества. Нужны призванные Богом люди, с пробужденным сердцем и сокрушенным духом, готовые терпеливо и систематически учиться в Божьей школе послушанию, вере и упованию.

Итак, Елисей не только распознал момент своего избрания, не только не отверг его, но и ясно узнал за кем должен последовать, у кого должен учиться. Елисей знал «на чьи руки подавать воду», как потом о нем говорили в народе (4 Цар. 3, 11). Само выражение «подавал воду на руки Илии» говорит о том, что он служил, а точнее — прислуживал пророку.

Это путь послушания. Он не очень популярен у молодежи. В результате, часто происходит так, что внутреннее противление духа, непокорность сердца приводят даже и способного и подающего надежды молодого человека к высокомерию и дерзости. Нежелание «подавать воду» на руки слуг Господних оборачивается для таких самоуверенных деятелей тем, что они, по созвучному народному выражению, начинают «лить воду на чужую мельницу», т. е. становятся единомышленными с врагами дела Господнего.

Это неизбежная закономерность. И следует подчеркнуть, что внутренняя непокорность этих людей выражается в особой деловитости, в масштабе деятельности. Причем человек, как правило, ведет себя активнее, чем тогда, когда он следовал правде Божьей. Поистине, в таких людях начинает действовать «дух вдвойне», но только с обратным знаком. Сохрани нас Бог от такого духа и таких путей!

Если среди читателей найдутся те, которые скажут: «Я не признаю никаких человеческих авторитетов и повинуюсь только Богу», то хочется сказать таковым: «Не спешите заявлять об этом так самоуверенно!» Любого из нас с первых же слов, с первого же контакта можно распознать. Это значит, узнать наш дух. А дух неизбежно поведет к своему первоисточнику! Ты можешь не знать, какого ты духа, но тебя выдадут твои слова, глаза, поведение, и человек духовный легко определит и твой дух, и его источник.

Так было когда-то с учениками: они не знали, какого они духа, но Христос моментально это узнал с первой же произнесенной ими фразы! (Лук. 9, 52—56).

В наши дни нередко можно услышать: «Меня послал лично Бог. Церковь и служители — для меня не авторитет!» И по этому, глубоко недуховному, утверждению можно легко определить дух самовольного служения. Обуянный таким духом человек, конечно же, легко найдет себе или уже нашел единомышленников; им вместе будет не так страшно скатываться вниз, набирая обороты в кипучей деятельности; у них появятся лица или организации, финансирующие их деятельность, появится даже нечто похожее на паству, — но подлинное пробуждение творят не они. Духовное первородство принадлежит не им. Дело Царствия Своего Бог совершает не такими руками. Как жаль, что люди сами себе выбирают ту «мельницу», на которую «льют воду»!

Итак, истинное библейское ученичество пронизано смирением сверху донизу: тот, кто учит, — служит; тот, кто учится, — повинуется.

Елисей пошел именно таким путем послушания. Заметим, к этому времени он был, возможно, уже не юным человеком. А ведь слушать старших легче в более молодом, даже в детском возрасте, нежели в зрелом, когда человек уже вполне сформировался как личность. Можно, образно говоря, сказать, что первым вступительным экзаменом в школу мужей Божьих является проверка духовного провидения, определяющего верный выбор: за кем и за чем следовать. Второй экзамен — проба послушания.

Если в отношении первого еще можно говорить не столько о заслуге человека, сколько об «искре Божьей», о даровании свыше, то во втором — сразу же выявляется подлинное человеческое естество. Не надо думать, что послушание дается от природы. Наоборот, это такое качество, которое говорит об уменье человека подчинить свою природу, смирить свое «я», обуздать свой характер, «усмирять и порабощать тело свое». Не надо думать также, что послушание дается просто и легко. Даже Сам Христос страданиями приобрел навык послушанию (Евр. 5, 8—9). Я знаю немало людей, которые, хотя и с трудом, но все же сумели сдать первый экзамен и, в общем-то, различают путь истины, следуя принципам Божьим в целом. Что же касается послушания — то здесь их подстерегает неудача за неудачей. И удивляешься безграничной благости Божьей, которая не отвергает этих людей, но все еще дает им, достигшим, порой, уже зрелого возраста, возможность в очередной раз проявить послушание, доказать верность…

И все-таки строительство Царства Божьего не может быть отдано в руки тех, у кого очевидны систематические проявления непослушания. Елисей, как видим, данный экзамен сдал и в подобном испытании оказался верным.

Что же дальше? Дальше следует перепутье, и снова предстоит делать выбор, но уже на другом уровне. Если пойти одним из возможных путей, то, при всей духовной прозорливости и добрых навыках послушания, можно на всю жизнь остаться только последователем. И надо сказать, что в определенном смысле это качество общеобязательное для всех христиан. Однако на этом пути есть опасность остаться безынициативным, заземленным, хотя вполне практичным и полезным.

Другой путь — это путь, по которому пошел Елисей. Его можно назвать дерзновением веры. Это похоже на момент отрыва от земли при взлете. Дерзновение веры — тоже своего рода «отрыв от земли», хотя и не отрыв от реальности. Наоборот, это большая степень постижения истинной реальности, ведь подлинная суть духовной жизни — небесная, а не земная.

Постараемся еще раз представить, как это все происходило в жизни Елисея. Вот позади остался момент Божьего избрания, когда милоть, брошенная Илией, позвала его на путь ученичества и ясно указала за кем следовать. Незаметно промчались дни (а может быть, и годы) следования за великим пророком Господним… Елисей познакомился с ним так близко, узнал человека Божьего так хорошо, что лучше и ближе его мог знать только он сам себя, да Бог. Мы можем быть вполне уверены, что Елисей знал об Илии намного больше, чем знаем мы с вами, читая хотя и емкие, но лаконичные строки Писания. (Тем более что это было не академическое, а практическое знакомство, совместное служение и общая вера!) Конечно, для Елисея были гораздо ближе и гора Кармил и Сарепта Сидонская. Но духовные законы остаются в силе и поныне, поэтому мы смеем предположить, что однажды…

Да, нет в мире неисчерпаемых людей. Нет неоскудевающих знаний и всеобъемлющего опыта даже у величайших героев веры. Неисчерпаем лишь Один Учитель с большой буквы — Христос, как неисчерпаемо и Его богодухновенное Слово. А Илия, как говорит нам это же Слово, был человек, подобный нам…

И однажды Елисей это понял. Он усвоил и перенял дух Илии вполне. Ученичество достигло своей вершины: «…и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» (Лук. 6, 40).

Оставаясь только последователем, Елисей, наверное, мог бы открыть духовную академию имени пророка Илии, чтобы передавать молодому поколению его учение, рассказы о подвигах веры, организовывать экскурсии по славным местам духовных побед. Еще мог бы учить молодежь ораторским приемам, какими пользовался пророк, а может быть, даже ввел бы и соответствующую форму одежды.

Кто-то сказал, что лучший способ уничтожить какого-либо подвижника — это поставить ему памятник, написать с него икону. Пусть потомки чтут образ, учат наизусть его крылатые слова, но при этом никому не будет дела вникнуть в суть, приобщиться к духовному источнику, питавшему героя.

Сегодня на Кармиле возле ручья, где были поражены Вааловы пророки, стоит памятник пророку Илие. Бронзовый Илия, наступив бронзовой ногой на шею бронзовому лжепророку, отсекает его бронзовую голову бронзовым мечом. А в это время реальный народ ушел от живого Бога еще дальше, чем тысячелетия назад, когда все происходило наяву!..

Но вернемся к Елисею. Как видим, он не захотел быть вторым Илией. Он захотел быть Елисеем, но с духом Илии вдвойне!

Говоря о «духе вдвойне», не имеется в виду какого-либо превосходства в познаниях или в духовном достоинстве. Моисею не надо было опасаться конкуренции со стороны Иисуса Навина, Илии не надо было защищать свой авторитет ввиду появившегося дерзновенного Елисея, и даже Иоанна Предтечу Христос ободрял не смущаться, когда ему надо было исполнить собственное предназначение и крестить Самого Сына Божьего. Почему? — Причина проста: каждый из них уникален, неповторим и незаменим на своем месте и в свое время.

По-видимому, оба библейских героя — Илия и Елисей — эту истину хорошо понимали. Поэтому дерзновенная вера Елисея получила поддержку со стороны Илии.

Бывает так, что вместо веры действует обостренное самолюбие. И надо сказать, что, если бы Елисей попросил «духа вдвойне», например, сразу же после их знакомства, это было бы явно преждевременно. Дерзновение, не прошедшее школу послушания, — попросту говоря, дерзость. А лидерство без подобной школы — самозванство. Нет сомнения, что Илия не благословил бы таких желаний.

С другой стороны, если бы самолюбием или другим духовным поражением страдал Илия, он не распознал бы подлинных устремлений Елисея. Такой случай произошел, например, у первосвященника Илия с Самуилом (1 Цар. 3 гл.).

Есть и такой случай, когда пораженный в духе руководитель встречается с таким же пораженным в духе учеником. Тогда у них происходит глубокое взаимопонимание и поддержка, а в результате, как правило, — открытый организованный мятеж против путей Господних.

Но что же это такое — дерзновение веры? Мы уже понимаем, что это не дерзость и не самозванство. Это — начало самостоятельного следования, оставив позади привычное гнездо с доброй опекой, своевременным советом, искренним обличением… При этом новое следование таково, что, окажись ты снова в своем «гнезде», — оно будет для тебя по-прежнему родным, и ты для него будешь таким же родным. И если твой наставник и учитель, которого теперь не стало рядом, вдруг снова оказался бы вместе с тобой на твоем новом пути, то он улыбнулся бы тебе одобрительно и порадовался бы о когда-то с плачем посеянных, а теперь давших такие славные всходы семенах подвижничества в твоем служении.

Это тот момент, когда ты становишься способным, по верному выражению не «плыть за течением», а «совершить течение», то есть увлечь за Христом, увлечь на святые дела. Дерзновение веры — это способность сверхъестественным образом менять естественный ход событий в пользу Царствия Божьего — в этом суть истинного духовного подвижничества.

Я понимаю, что невозможно всеобъемлюще представить суть дерзновения веры, потому что эту суть нам с тобой, читатель, следует далее постигать уже не по журнальной статье, а в живом личном опыте. Тогда пробуждение не увянет в последующих поколениях. Дух продолжающегося пробуждения — этот «дух вдвойне», — найдет для себя новые сосуды в лице тех, кто, отозвавшись на призыв Божий, в послушании освоив первоначальный дух, дерзает верой просить большего и идти той же верой вперед.

В. П. Зинченко

Вестник истины, 2 (114), 1991

Газета Протестант.ру

www.gazetaprotestant.ru

---

Смотрите также

• 
  Корень духа
• 
  Дух психология
• 
  Молодежи дух
• 
  Рим духи
• 
  Духи колонь
• 
  Духи ананас
• 
  Олх духи
• 
  Духов алексей
• 
  Алексей духов
• 
  Л2 дух
• 
  Дух л2