«ГОСПОДИ, В ТВОИ РУКИ ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ!» Несмотря на то что не все поступки Андреевы были благостны, он после всегда искренне раскаивался в них, польза же, принесенная им Русской земле, и главным образом мученическая смерть с лихвой искупила все грехи его и, безусловно, сделала его достойным Царствия Небесного. Выходя из храма, Андрей всенародно раздавал милостыню, кормил чернецов и черниц и не ожидал от того милости земной. Нередко по ночам он входил в храм, сам зажигал свечи и долго молился перед образами. По княжескому же повелению всякий престольный праздник по городу ездили возы с хлебами, раздавая их всем убогим и нуждающимся. Сотворено же это было Андреем по примеру пращура его – св. князя Владимира, крестителя Руси. Все последние годы свои Андрей Юрьевич, не выезжая, жил в Боголюбове, откуда и управлял волостями. Там же, в Боголюбове, князь и окончил свой земной путь, приняв кончину мученическую... Среди приближенных его было много Кучковичей – потомков того самого боярина Кучки, которому принадлежала земля, на которой стоит теперь Москва. Юрий Долгорукий, недовольный боярином, велел казнить Кучку. Дочь же его, Улиту, отдал он замуж за сына своего Андрея. Вместе с женой к Андрею Боголюбскому переселилось и много ее родни, ища места в его дружине. Разумеется, великодушный князь никому из них не отказал, и вскоре разбогатевшие Кучковичи уже владели обширными землями в его вотчине. Однако этих щедрых даров многочисленному и склочному племени Кучковичей оказалось мало, и они стали плести против своего князя заговоры. Узнав о них от верного своего слуги Прокопия, Андрей Юрьевич сгоряча велел казнить одного из Кучковичей – брата своего приближенного Якима Кучковича. Решив отомстить князю за брата, Яким стал говорить другим дружинникам: «Сами видите: сегодня брата моего казнил, а завтра казнит и нас; разделаемся же с ним!» И вот в пятницу, 28 июня 1175 года, в доме Кучкова зятя Петра собрались все заговорщики числом около двадцати. Среди них были и те, кому князь Андрей доверял и от кого не мог ожидать измены: ключник Андреев Анбал, родом ясин, и иудей Ефрем Мойзич. Оба они были взяты князем разутыми и раздетыми и возвышены им. Мойзич теперь первым и стал говорить: – Пойдем и убьем его нынче же ночью, не расходясь! Если отложим хоть на день, то после кто-то из нас проговорится и выдаст других! – Решено! Нынче же ночью! – отвечал Яким Кучкович. И вот толпой, не теряя друг друга из виду, потому что не доверяли уже и себе, заговорщики отправились в княжеский терем. Стража из младшей дружины пропустила их без преград. Перед тем как идти к князю, изменники зашли прежде в медуницу и напились там для смелости вина. После того, преисполнившись решимости, они направились к ложнице Андрея и стали стучать в дверь, желая проверить, тут ли князь: – Господине, господине! – Кто зовет меня? – откликнулся из-за закрытых дверей зычный Андреев голос. – Прокопий, – отвечали ему. Прокопий был любимец Андрея, которому князь доверял как себе самому. Но Андрей слишком хорошо знал голос Прокопия, чтобы ошибиться. – Нет, паробче, ты не Прокопий! – отвечал князь и, догадавшись об измене, бросился искать свой меч, которым надеялся отбиться от заговорщиков. Славный этот меч принадлежал некогда святому Борису, убиенному братом своим Святополком. Не раз с одним этим мечом Андрей устремлялся на врага впереди полков своих. Но меча св. Бориса на привычном месте не оказалось. Его заблаговременно унес княжеский ключник Анбал, спрятав под одеждами. Выломав дверь, заговорщики бросились на Андрея. Но князь, хотя и было ему за шестьдесят лет, отважно сбил с ног вбежавшего первым убийцу и навалился на него сверху. Остальные, не разглядев в темноте, кто лежит снизу, вонзили в него мечи и лишь по крику его поняли, что ранили своего. Тогда убийцы, разобрав свою ошибку, бросились на Андрея и стали сечь его мечами, саблями, кололи копьями. Страх их был так велик, что они долго не могли убить его, а лишь ранили. – Нечестивцы! – кричал им князь, – зачем хотите сделать то же, что Горясер[4]? Какое я вам зло сделал? Если прольете кровь мою, то Бог отомстит вам за мой хлеб. Наконец Андрей упал. Заговорщики, решив, что убили его, подняли своего раненого и пошли с ним из ложницы. Вскоре после того, как они ушли, князь очнулся и, громко стоная, пошел в сени. – Слышите, князь стонет! Я видел, как он сошел с сеней! – крикнул Петр. – Нет, не может того быть! Мы убили его. Вернемся в ложницу и посмотрим, – отвечал Анбал. Убицы вернулись в ложницу и, видя, что князя нет в ней, устрашились: – Погибли мы теперь! Станем искать поскорее! Яким Кучкович и Мойзич зажгли свечи и, заметив на полу кровавый след, пошли по нему. Андрей сидел за лестничным столпом и молился: – Господи, помилуй мя, грешного! На этот раз борьба была не продолжительна: Андрей истекал кровью. Петр отсек ему руку, а другие закололи его. Едва успев проговорить: «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» – князь Андрей Юрьевич скончался. За окном уже занимался рассвет. Протрезвевшие от совершенного ими преступления убийцы вновь отправились в медуницу и выпили вина. Затем, отыскав княжеского любимца Прокопия, они умертвили его. Вспомнив о богатствах Андрея, заговорщики опять взошли на сени, набрали золотых гривен, драгоценных камней, жемчуга, доспехов и погрузили на своих коней, сами же поспешили собрать княжих слуг. – Слушайте нас, слуги! – сказал Мойзич. – Если сюда придет дружина владимирская, то не станут разбирать, кто виноват, а кто нет: всех убьют, а посему будем все заодно. Слуги, испугавшись, согласились встать на сторону заговорщиков. Вслед за тем Петр и Яким Кучкович послали к владимирцам. Они известили их о смерти князя и велели передать им: «Если кто из вас, владимирцев, что-нибудь помыслит на нас, то мы с теми покончим. Не у нас одних была дума; и ваши есть в одной думе с нами». Испуганные владимирцы отвечали: «Кто с вами в думе, тот с вами пусть и будет, а наше дело сторона». Вслед за тем городская чернь бросилась грабить дом князя Андрея. Обнаженное тело великого князя было выброшено в огород, где его предали поруганию. Между слугами князя был киевлянин Кузьмище. Узнав поутру, что князь убит, Кузьмище спрашивал всех встреченных: «Где мой господин?» Заговорщики отвечали ему: – Вон твой господин! Лежит в огороде, да не смей его трогать. Это тебе говорят; хотим его бросить собакам. А кто приберет его, тот наш враг и того убьем. Не испугавшись угроз, Кузьмище нашел тело князя и стал оплакивать его. Это увидел княжий ключник Анбал, несший из дворца награбленные им сокровища. Кузьмище бросился к нему. – Анбал, пес! Сбрось ковер или что-нибудь – постлать или чем-нибудь прикрыть нашего господина! Но Анбал лишь расхохотался: – Прочь, раб! Мы его выбросим псам. – Ах ты, еретик! – воскликнул Кузьмище. – Как псам выбросить? А помнишь ли, в каком платье ты пришел сюда? И князь одел и приютил тебя. Теперь ты весь в бархате стоишь, а князь лежит голый! Сделай же милость, брось что-нибудь! Устыженный Анбал бросил слуге ковер и корзно – верхний плащ. Кузьмище обернул ими тело убитого, поднял его и, сгибаясь под своей ношей, пошел в церковь. – Отоприте божницу! – сказал Кузьмище людям, которых там встретил. Но княжья челядь, бывшая там, была уже вся пьяна. – Ему уже не поможешь. Брось его тут в притворе, Кузьмище. Вот нашел еще себе печаль с ним! – отвечала челядь. Кузьмище положил тело в притворе, покрыв его плащом. Два дня и две ночи, пока шло разграбление, лежало тело Андреево в притворе. Духовенство не решалось отпереть церковь и совершить над ним панихиду, боясь заговорщиков. Лишь на третий день пришел игумен монастыря Козьмы и Дамиана и гневно обратился к боголюбским клирошанам: – Устыдитесь! Долго ли князю так лежать? Отомкните божницу, я отпою его; вложим его в гроб, пусть лежит здесь, пока злоба перестанет: тогда приедут из Владимира и понесут его туда. По совету игумена все и сотворили. Отперли церковь, положили тело Андреево в каменный гроб и пропели над ним панихиду. В ту пору был бунт и во Владимире. Чернь городская перебила княжью дружину и теперь грабила имущество князя Андрея Юрьевича и бояр его. Наконец поп Микулица – тот самый поп Никола, который помог в 1155 году Андрею похитить в Вышгороде икону Богородицы – в ризах прошел по городу с чудотворною иконой Богородицы. Едва горожане узрели икону, как нашло на них умиротворение, и грабежи прекратились. И было это великое чудо. Через шесть же дней после смерти князя владимирцы, опомнившись, устрашились сотворенного и вспомнили, сколько добра сделал им Андрей. Порешив привезти тело убитого в город, они отправили игумена Богородицкого монастыря Феодула с уставщиком Лукою и с носильщиками за телом в Боголюбово. Поп же Микулица собрал всех попов, и, облачась в ризы, встали они с образом Богородицы перед Серебряными воротами и принялись ждать, пока принесут князя. Из Владимира на дорогу, ведущую в Боголюбово, хлынула толпа горожан. Когда показалось княжеское знамя и послышалось погребальное пение, многие горожане, плача, опустились на колени. Затем же встали и пошли за гробом, сняв шапки. Тело князя положено было в построенном им соборе рядом с телом сына его Глеба – двадцатилетнего юноши, который скончался за девять дней до убиения отца. Весь народ владимирский горячо любил его за необыкновенную душевную чистоту и милостивость. И – чудо: мощи Андрея и сына его Глеба остались нетленными. Вскоре над ними стали совершаться многие исцеления. Православная церковь, оплакав их, причислила Андрея и сына его Глеба к лику святых. На все века Русь запомнила Андрея Юрьевича Боголюбского как отважного своего защитника, мудрого государственного мужа и невинного страстотерпца, принявшего мученический венец и кровью омывшего все грехи свои. Мученической же кончиной своей приблизился Андрей к св. Борису и Глебу. И не произволенье ли в том Господне, что меч св. Бориса пробыл с Андреем всю жизнь его, во многих боях оберегая его, а сын Андреев, названный Глебом в память мученика, едва ли не в одну неделю преставился с отцом своим? И в жизни вечной не пожелал отец расстаться с сыном, а сын с отцом, как не расстались в жизни вечной и Борис с Глебом. rulibs.com «ГОСПОДИ, В ТВОИ РУКИ ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ!» Несмотря на то что не все поступки Андреевы были благостны, он после всегда искренне раскаивался в них, польза же, принесенная им Русской земле, и главным образом мученическая смерть с лихвой искупила все грехи его и, безусловно, сделала его достойным Царствия Небесного. Выходя из храма, Андрей всенародно раздавал милостыню, кормил чернецов и черниц и не ожидал от того милости земной. Нередко по ночам он входил в храм, сам зажигал свечи и долго молился перед образами. По княжескому же повелению всякий престольный праздник по городу ездили возы с хлебами, раздавая их всем убогим и нуждающимся. Сотворено же это было Андреем по примеру пращура его – св. князя Владимира, крестителя Руси. Все последние годы свои Андрей Юрьевич, не выезжая, жил в Боголюбове, откуда и управлял волостями. Там же, в Боголюбове, князь и окончил свой земной путь, приняв кончину мученическую... Среди приближенных его было много Кучковичей – потомков того самого боярина Кучки, которому принадлежала земля, на которой стоит теперь Москва. Юрий Долгорукий, недовольный боярином, велел казнить Кучку. Дочь же его, Улиту, отдал он замуж за сына своего Андрея. Вместе с женой к Андрею Боголюбскому переселилось и много ее родни, ища места в его дружине. Разумеется, великодушный князь никому из них не отказал, и вскоре разбогатевшие Кучковичи уже владели обширными землями в его вотчине. Однако этих щедрых даров многочисленному и склочному племени Кучковичей оказалось мало, и они стали плести против своего князя заговоры. Узнав о них от верного своего слуги Прокопия, Андрей Юрьевич сгоряча велел казнить одного из Кучковичей – брата своего приближенного Якима Кучковича. Решив отомстить князю за брата, Яким стал говорить другим дружинникам: «Сами видите: сегодня брата моего казнил, а завтра казнит и нас; разделаемся же с ним!» И вот в пятницу, 28 июня 1175 года, в доме Кучкова зятя Петра собрались все заговорщики числом около двадцати. Среди них были и те, кому князь Андрей доверял и от кого не мог ожидать измены: ключник Андреев Анбал, родом ясин, и иудей Ефрем Мойзич. Оба они были взяты князем разутыми и раздетыми и возвышены им. Мойзич теперь первым и стал говорить: – Пойдем и убьем его нынче же ночью, не расходясь! Если отложим хоть на день, то после кто-то из нас проговорится и выдаст других! – Решено! Нынче же ночью! – отвечал Яким Кучкович. И вот толпой, не теряя друг друга из виду, потому что не доверяли уже и себе, заговорщики отправились в княжеский терем. Стража из младшей дружины пропустила их без преград. Перед тем как идти к князю, изменники зашли прежде в медуницу и напились там для смелости вина. После того, преисполнившись решимости, они направились к ложнице Андрея и стали стучать в дверь, желая проверить, тут ли князь: – Господине, господине! – Кто зовет меня? – откликнулся из-за закрытых дверей зычный Андреев голос. – Прокопий, – отвечали ему. Прокопий был любимец Андрея, которому князь доверял как себе самому. Но Андрей слишком хорошо знал голос Прокопия, чтобы ошибиться. – Нет, паробче, ты не Прокопий! – отвечал князь и, догадавшись об измене, бросился искать свой меч, которым надеялся отбиться от заговорщиков. Славный этот меч принадлежал некогда святому Борису, убиенному братом своим Святополком. Не раз с одним этим мечом Андрей устремлялся на врага впереди полков своих. Но меча св. Бориса на привычном месте не оказалось. Его заблаговременно унес княжеский ключник Анбал, спрятав под одеждами. Выломав дверь, заговорщики бросились на Андрея. Но князь, хотя и было ему за шестьдесят лет, отважно сбил с ног вбежавшего первым убийцу и навалился на него сверху. Остальные, не разглядев в темноте, кто лежит снизу, вонзили в него мечи и лишь по крику его поняли, что ранили своего. Тогда убийцы, разобрав свою ошибку, бросились на Андрея и стали сечь его мечами, саблями, кололи копьями. Страх их был так велик, что они долго не могли убить его, а лишь ранили. – Нечестивцы! – кричал им князь, – зачем хотите сделать то же, что Горясер[4]? Какое я вам зло сделал? Если прольете кровь мою, то Бог отомстит вам за мой хлеб. Наконец Андрей упал. Заговорщики, решив, что убили его, подняли своего раненого и пошли с ним из ложницы. Вскоре после того, как они ушли, князь очнулся и, громко стоная, пошел в сени. – Слышите, князь стонет! Я видел, как он сошел с сеней! – крикнул Петр. – Нет, не может того быть! Мы убили его. Вернемся в ложницу и посмотрим, – отвечал Анбал. Убицы вернулись в ложницу и, видя, что князя нет в ней, устрашились: – Погибли мы теперь! Станем искать поскорее! Яким Кучкович и Мойзич зажгли свечи и, заметив на полу кровавый след, пошли по нему. Андрей сидел за лестничным столпом и молился: – Господи, помилуй мя, грешного! На этот раз борьба была не продолжительна: Андрей истекал кровью. Петр отсек ему руку, а другие закололи его. Едва успев проговорить: «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» – князь Андрей Юрьевич скончался. За окном уже занимался рассвет. Протрезвевшие от совершенного ими преступления убийцы вновь отправились в медуницу и выпили вина. Затем, отыскав княжеского любимца Прокопия, они умертвили его. Вспомнив о богатствах Андрея, заговорщики опять взошли на сени, набрали золотых гривен, драгоценных камней, жемчуга, доспехов и погрузили на своих коней, сами же поспешили собрать княжих слуг. – Слушайте нас, слуги! – сказал Мойзич. – Если сюда придет дружина владимирская, то не станут разбирать, кто виноват, а кто нет: всех убьют, а посему будем все заодно. Слуги, испугавшись, согласились встать на сторону заговорщиков. Вслед за тем Петр и Яким Кучкович послали к владимирцам. Они известили их о смерти князя и велели передать им: «Если кто из вас, владимирцев, что-нибудь помыслит на нас, то мы с теми покончим. Не у нас одних была дума; и ваши есть в одной думе с нами». Испуганные владимирцы отвечали: «Кто с вами в думе, тот с вами пусть и будет, а наше дело сторона». Вслед за тем городская чернь бросилась грабить дом князя Андрея. Обнаженное тело великого князя было выброшено в огород, где его предали поруганию. Между слугами князя был киевлянин Кузьмище. Узнав поутру, что князь убит, Кузьмище спрашивал всех встреченных: «Где мой господин?» Заговорщики отвечали ему: – Вон твой господин! Лежит в огороде, да не смей его трогать. Это тебе говорят; хотим его бросить собакам. А кто приберет его, тот наш враг и того убьем. Не испугавшись угроз, Кузьмище нашел тело князя и стал оплакивать его. Это увидел княжий ключник Анбал, несший из дворца награбленные им сокровища. Кузьмище бросился к нему. – Анбал, пес! Сбрось ковер или что-нибудь – постлать или чем-нибудь прикрыть нашего господина! Но Анбал лишь расхохотался: – Прочь, раб! Мы его выбросим псам. – Ах ты, еретик! – воскликнул Кузьмище. – Как псам выбросить? А помнишь ли, в каком платье ты пришел сюда? И князь одел и приютил тебя. Теперь ты весь в бархате стоишь, а князь лежит голый! Сделай же милость, брось что-нибудь! Устыженный Анбал бросил слуге ковер и корзно – верхний плащ. Кузьмище обернул ими тело убитого, поднял его и, сгибаясь под своей ношей, пошел в церковь. – Отоприте божницу! – сказал Кузьмище людям, которых там встретил. Но княжья челядь, бывшая там, была уже вся пьяна. – Ему уже не поможешь. Брось его тут в притворе, Кузьмище. Вот нашел еще себе печаль с ним! – отвечала челядь. Кузьмище положил тело в притворе, покрыв его плащом. Два дня и две ночи, пока шло разграбление, лежало тело Андреево в притворе. Духовенство не решалось отпереть церковь и совершить над ним панихиду, боясь заговорщиков. Лишь на третий день пришел игумен монастыря Козьмы и Дамиана и гневно обратился к боголюбским клирошанам: – Устыдитесь! Долго ли князю так лежать? Отомкните божницу, я отпою его; вложим его в гроб, пусть лежит здесь, пока злоба перестанет: тогда приедут из Владимира и понесут его туда. По совету игумена все и сотворили. Отперли церковь, положили тело Андреево в каменный гроб и пропели над ним панихиду. В ту пору был бунт и во Владимире. Чернь городская перебила княжью дружину и теперь грабила имущество князя Андрея Юрьевича и бояр его. Наконец поп Микулица – тот самый поп Никола, который помог в 1155 году Андрею похитить в Вышгороде икону Богородицы – в ризах прошел по городу с чудотворною иконой Богородицы. Едва горожане узрели икону, как нашло на них умиротворение, и грабежи прекратились. И было это великое чудо. Через шесть же дней после смерти князя владимирцы, опомнившись, устрашились сотворенного и вспомнили, сколько добра сделал им Андрей. Порешив привезти тело убитого в город, они отправили игумена Богородицкого монастыря Феодула с уставщиком Лукою и с носильщиками за телом в Боголюбово. Поп же Микулица собрал всех попов, и, облачась в ризы, встали они с образом Богородицы перед Серебряными воротами и принялись ждать, пока принесут князя. Из Владимира на дорогу, ведущую в Боголюбово, хлынула толпа горожан. Когда показалось княжеское знамя и послышалось погребальное пение, многие горожане, плача, опустились на колени. Затем же встали и пошли за гробом, сняв шапки. Тело князя положено было в построенном им соборе рядом с телом сына его Глеба – двадцатилетнего юноши, который скончался за девять дней до убиения отца. Весь народ владимирский горячо любил его за необыкновенную душевную чистоту и милостивость. И – чудо: мощи Андрея и сына его Глеба остались нетленными. Вскоре над ними стали совершаться многие исцеления. Православная церковь, оплакав их, причислила Андрея и сына его Глеба к лику святых. На все века Русь запомнила Андрея Юрьевича Боголюбского как отважного своего защитника, мудрого государственного мужа и невинного страстотерпца, принявшего мученический венец и кровью омывшего все грехи свои. Мученической же кончиной своей приблизился Андрей к св. Борису и Глебу. И не произволенье ли в том Господне, что меч св. Бориса пробыл с Андреем всю жизнь его, во многих боях оберегая его, а сын Андреев, названный Глебом в память мученика, едва ли не в одну неделю преставился с отцом своим? И в жизни вечной не пожелал отец расстаться с сыном, а сын с отцом, как не расстались в жизни вечной и Борис с Глебом. rulibs.com Размышление о. Алехандро Хосе Карбахо Олеа, CMF, над седьмым словом Иисуса на Кресте: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. «Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух. Сотник же, видев происходившее, прославил Бога и сказал: истинно человек этот был праведник. И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь» (Лк 23,46-48). Это был последний вздох Распятого, но из Его иссохшие уста издали крик, подобный четвертому слову, снова взывающий к Отцу. Закончилась тяжелая битва. Святой Лука говорит также, что «померкло солнце, и завеса в храме раздралась посредине» (Лк 23,45) в знак того, что древнее уступило место новому (cf. 2 Кор 5,17; Откр 21,5). Иисус не переставал молиться, «зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу» (Ин 13,3). Последнее слово на Кресте было произнесено, чтобы вверить в руки Отца Свою жизнь, Свое существо, Свое дело. Снова в Его устах слова псалма: «В Твою руку предаю дух мой» (Пс 30, 6). Церковь ежедневно повторяет это воззвание в молитве на завершение дня, чтобы уставшие дети Божии вверили себя Богу в ночном покое, символе смерти, уповая на то, что Господь отдалит от них козни лукавого и восставит их от сна в радости на рассвете нового дня. В тайне ночи прорастают семена Божьего Царства, посеянные нашим трудом (cf. Mc 4,26-27). Иисус уснул, как дитя на руках матери. Умирая таким образом, Он показывает нам, что необходимо позволить Богу быть Богом в каждом из нас, в нашей жизни, наших делах, стремлениях и мечтах. Писание гласит: «Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его» (Пс 102,13; cf. Ис 49,15). Поэтому Господь не позволит, чтобы кто-то из Его детей погиб, как не позволил, чтобы Иисус Христос, Его верный Сын, «увидел тление» (cf. Дея 2,27; cf. Пс 16,10). Об этом проповедовал апостол Петр, убеждая слушателей в день Пятидесятницы, что Иисус Назареянин, Мессия и Сын Божий, умер на Кресте от руки грешников и воскрес в третий день, расторгнув узы смерти (cf. Дея 2,22-24). Смерть не могла удержать Его во гробе. Временное пребывание Иисуса в могиле, и особенно Его славное воскресение показывают нам, что смерть ни для кого не является окончанием пути, тем более для тех, кто умирает с Именем Иисуса на устах и в сердце, вверяя себя милосердию Божию. Потому что за этим порогом открываются нежные объятия Бога, который ждет нас, чтобы одарить бесконечным блаженством вместе с Ним и теми, кого мы любили в земной жизни, если на протяжении земного существования, и особенно в час смерти, мы позволим Иисусу простить и спасти нас. Приснопамятный священник из Вальядолида, Хосе Луис Мартин Дескальсо выразил это в полных надежды словах: «И затем он увидел свет. / Свет, который проникал / сквозь все окна его жизни. / Он увидел, что боль пустилась в бегство / и понял, что смерти больше нет ». Пока же нам, ученикам Распятого и Воскресшего, надлежит продолжать Его дело, благовествовать, совершать Евхаристию и воплощать в жизнь любовь благодаря конкретным делам, быть открытыми всем людям, а особенно бедным, больным, страдающим. Укрепленные силой Святого Духа, дара Пасхи Господней, который подталкивает нас к служению, мы должны сейчас снова спуститься с горы (cf. Мф 17,7-9) и выйти на улицы и перепутья дорог, чтобы приглашать мужчин и женщин стать причастниками нашей надежды (cf. Мф 22,9-10). Сколь великими бы ни были трудности нынешнего времени, начиная с радикальной секуляризации, которая пытается свести веру к частному делу, до обмирщения церковных общин изнутри, заповедь Господа во время Тайной Вечери остается живой: «Да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин 13,34; 15,12.17). Эта любовь бескорыстна и вовлекает всех учеников Христа, будучи явным возвещением Евангелия. Нам надо постоянно осознавать, что христианская любовь всегда остается лучшим свидетельством о Боге, в Которого мы верим и который подталкивает нас к любви. Дорогие братья, я начал эту проповедь, упомянув молчание, которое бесценно, когда слушаешь, что Бог сказал через Своего Сына Иисуса Христа. Я хочу закончить, снова призывая к молчанию. Сделаю это, цитируя Папу Бенедикта XVI: «Христианин знает, когда время говорить о Боге, и когда лучше молчать о Нем, позволяя говорить одной лишь любви. Он знает, что Бог есть Любовь (1 Ин 4,8), и что она открывается как раз в те моменты, когда ничего большего сделать невозможно. Он знает и то, что презрение к любви – это попрание Бога и человека, это попытка обойтись без Бога. Следовательно, лучшая защита Бога и человека заключается именно в любви». Любовь всегда будет делать нас достойными веры свидетелями Христа. «Молим Тебя, Господи, укрепи сердца Твоих верных и утверди их силою Твоей благодати, чтобы они хранили благочестие, призывая Тебя, и были искренни во взаимной любви. Через Христа, Господа нашего» (Римский Миссал, молитва над народом). Слово Первое: Отче! прости им, ибо не знают, что делают Слово Второе: Ныне же будешь со Мною в раю Слово Третье: Се, Матерь твоя! Слово Четвертое: Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? Слово Пятое: Жажду! Слово Шестое: Совершилось Слово Седьмое: Отче, в руки Твои предаю Дух Мой Нам интересно не только то, что происходит в стенах церкви или в ограде церковного прихода. Люди и события, книги и фильмы, спорт и путешествия – в любой области христианин способен видеть Бога и извлекать пользу для своей души. gaudete.ru В твои руки предаю дух мой
rulibs.com : Детское : Образовательная литература : ГОСПОДИ, В ТВОИ РУКИ ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ! : Дмитрий Емец : читать онлайн : читать бесплатно
rulibs.com : Детское : Образовательная литература : ГОСПОДИ, В ТВОИ РУКИ ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ! : Дмитрий Емец : читать онлайн : читать бесплатно
Отче! в руки Твои предаю дух Мой
