Арсений Замостьянов - Фельдмаршал Румянцев. Анекдотов объясняющих дух фельдмаршала румянцева

Фельдмаршал П.А. Румянцев | ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

Аннотация. В статье освещаются жизненный путь, боевой, полководческий и педагогический опыт фельдмаршала П.А. Румянцева.

Summary. The article highlights the life way, combat, military and teaching experience of Field Marshal P.A. Rumyantsev.

полководцы и военачальники

ФОМИН Валентин Антонович — профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Военного учебно-научного центра Сухопутных войск «Общевойсковая академия ВС РФ», полковник в отставке, кандидат исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ

(Москва. E-mail: [email protected])

победы русской армии стяжали ему мировую славу

Фельдмаршал П.А. Румянцев

Пётр Александрович Румянцев родился 4(15) января 1725 года в Москве. Отец его Александр Иванович, один из ближайших помощников Петра I, был способным военным администратором и дипломатом. Мать Мария Андреевна слыла для своего времени прекрасно образованной. Всё это во многом определило жизненный путь и убеждения будущего полководца. С малых лет Александра определили рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк с пребыванием под опекой родителей. Когда ему исполнилось 14 лет, отец отправил его в Берлин для приобретения навыков дипломатической службы, но вскоре возвратил в Петербург для поступления в сухопутный кадетский корпус. В 1740 году, не дождавшись окончания учёбы, юный Румянцев по ходатайству был произведён в прапорщики. С 1741-го служил в Финляндии при отце уже капитаном. В 1743-м (в чине полковника) был назначен командиром Воронежского пехотного полка, в 1748-м участвовал в походе русских войск на Рейн.

Первые серьёзные шаги на полководческом поприще он делал во время так называемой Семилетней войны*, командуя бригадой, затем дивизией. Особенно отличился Румянцев под Грос-Егерсдорфом (1757 г.) и Кунесдорфом (1759 г.), где русские войска нанесли сокрушительное поражение прусской армии Фридриха II. В 1761 году во главе корпуса Румянцев успешно руководил осадой и взятием крепости Кольберг.

В 1764 году его назначили (без оставления военной деятельности) президентом Малороссийской коллегии и генерал-губернатором Малороссии. Однако «поле брани снова позвало его на ратные подвиги». С началом Русско-турецкой войны 1768—1774 гг. «президент-военачальник» командовал 2-й армией, а затем (1769 г.) возглавил экспедицию по взятию Азова с последующим назначением командующим 1-й армией.

За победы над турками при Ларге и Кагуле П.А. Румянцев получил фельдмаршальский жезл, а вскоре почётное добавление к своей родовой фамилии — «Задунайский» и назначение на должность командующего тяжёлой кавалерией.

С началом очередной Русско-турецкой войны 1787—1791 гг., снова командуя 2-й армией, он, войдя в конфликт с главнокомандующим Г.А. Потёмкиным, «самоустранился от обязанностей военачальника», за что в 1789 году был отозван с фронта «к управлению Малороссией». Пять лет спустя «отставной фельдмаршал» активно участвовал в подготовке войск, направлявшихся в Польшу для подавления восстания под руководством Т. Костюшко. Хронология его полководческой деятельности «обозначена» многочисленными наградами: орденами Св. Андрея Первозванного, Св. Георгия 1-й степени, Св. Владимира 1-й степени, Св. Александра Невского 1-й степени, золотым оружием (дважды), иностранными орденами.

Проявив себя как искусный предводитель войск на поле брани, талантливый воспитатель подчинённых, даровитый администратор и дипломат, Пётр Александрович приобрёл известность и как интересная, яркая личность. Умный от природы, живой, острый на язык, глубоко образованный, мужественный, безгранично энергичный, горячий патриот, требовательный начальник, но простой в общении, он внушал глубокую симпатию близко соприкасавшимся с ним людям. Эту одарённость он развил и углубил хорошим образованием, обширной начитанностью как по общим, так и по чисто военным вопросам.

Вместе с тем Румянцев зарекомендовал себя суровым и требовательным, применяя даже тяжёлые наказания, по делу, конечно. Почитая заветы Петра I, он искренне любил русского солдата. Подчинённые знали это и любили его за справедливость. «По-петровски» заботясь о солдате, он был неумолим по отношению к тем, кого уличал в обкрадывании солдат, а после удачных сражений, желая поощрить особо отличившихся, иногда выдавал за свой счёт денежные награды.

Своих солдат-ветеранов Пётр Александрович знал в лицо, по фамилии и имени. Впрочем, это присуще всем великим полководцам, да и их «солдатское чувство братства» особенно горячо воспринималось рядовыми. За это солдаты любили Петра Великого, Суворова, Кутузова. Про Румянцева ветераны говорили: «Он настоящий солдат».

Ему как наставнику и воспитателю подчинённых достались «лихие времена». Петровские порядки в русской армии, которые сплачивали солдат и матросов, покрывших себя бессмертной славой на поле сражения у Полтавы, на Балтийском море, у мыса Гангут, в годы царствования Анны Иоанновны (1730—1740), при которой в войсках командовали немецкие генералы, были заменены презрением к солдату, ограблением его, жестокими наказаниями, бессмысленной тупой муштрой, неудобным обмундированием. Чтобы превратить замордованного солдата, полуграмотного офицера и малоискусного генерала в выдающихся по мужеству и боевому мастерству героев, требовались иные подходы в воспитании и боевой учёбе. За время своей 56-летней военной службы Румянцев принял довольно заметное участие в этой огромной работе. Прежде всего он разработал «человечную систему» воспитания войск, стремясь развить в каждом солдате сознательное отношение к воинскому долгу, высокие моральные качества. Прямым выводом отсюда явилось формирование инициативности, чувства товарищеской спайки и взаимной поддержки, прочной связи между офицером и солдатом, «смелости в натиске и стойкости в обороне»1.

Особое значение полководец придавал воспитанию патриотических чувств воинов, считая, что «Родина и Честь прежде всего». Оценка солдата как сознательного защитника Отечества, вера в его силы и моральную стойкость были основой, на которой строилась военная система П.А. Румянцева. В этом полководец непосредственно продолжал традиции Петра I. «Если положение военного человека в государстве считается сравнительно с другими людьми беспокойным, трудным и опасным, — отмечалось в “Инструкции ротным командирам”, — то в то же время оно отличается от них и неоспоримою честью и славою, ибо воин превозмогает труды часто несносные и, не щадя своей жизни, обеспечивает сограждан, защищает их от врагов, обороняет отечество»2.

Инструкция, исходя из «Обряда жизни», требовала уважения к рядовым, повышения их чувства собственного достоинства. Забота о солдате, его физическом здоровье, бытовом благоустройстве, госпитальном обслуживании выдвигалась как первый долг командира. Во всём этом звучат мотивы, получившие дальнейшее развитие в деятельности Суворова, который не без основания называл Румянцева своим учителем.

Важным моментом в воинском воспитании Румянцев считал всемерное развитие у солдат сознательного отношения к своим обязанностям и «всегда старался возбудить в подчиненных» гордость «почетным званием воина», «благородное соревнование» и чувство собственного достоинства3.

Другим направлением укрепления воинской доблести у солдат было широкое культивирование боевых традиций каждой воинской части, её боевого прошлого. «Надлежит внушать солдату любовь и привязанность к полку, в котором служит, — указывалось в “Инструкции ротным командирам”, — объясняя ему полковую историю, с тем чтобы каждый честь, заслуженную полком, на себя переносил». А это значило, что в поступки каждого солдата необходимо «внедрять» инициативу, сметливость, выносливость и все остальные качества храброго и стойкого воина.

Первостепенное значение Румянцев придавал укреплению дисциплины в армии. Он говорил, что душой службы является дисциплина, а её фундаментом — воспитание. В системе воспитания дисциплинированности он умело сочетал методы убеждения и принуждения. Кроме того, требовал беспрекословно выполнять все приказы и распоряжения командиров и начальников. «В особенности же надлежит каждому толковать, как необходимо нужен строй и порядок и что оными победы также получаются, как и храбростью, одна же храбрость без них ни к чему не служит». Преимущество такого метода воспитания было очевидно. Если солдаты в соответствии с румянцевской системой будут иметь амбицию и «сохранять строй непоколебимо», то никакие «превосходные силы» их не одолеют, и ничто против них не устоит.

Румянцев считал, что воинскую дисциплину, которую он называл душой службы, необходимо «в самом высшем градусе» сохранять. В своих приказах фельдмаршал неоднократно указывал, что «все успехи от доброго порядка, послушания и равенственного отправления службы зависят… и тем взаимная доверенность между командующим и войском и спокойствие оных утверждается»4. Не отказываясь от применения физических наказаний, он устанавливал индивидуальную ответственность за совершённые проступки, стараясь при этом свести наказания за нарушения дисциплины до минимума: «Наказания должны делаться за каждую вину, разбирая оную»; «За маршировку и за приёмы отнюдь не бить, а показывать, как их должно делать»; «Наказывать должно неряху, пьяницу, но надлежит наблюдать, чтобы наказания не переходили в жестокость»; «Этим человека не поправишь, а только в лазарет отошлёшь»5. Требуя от офицеров уважения к солдату и постоянного общения с солдатской массой, фельдмаршал укреплял армию «обоюдной связью любви и послушания» между командным и рядовым составом и воспитанием сознательности солдат, с которыми систематически проводились беседы «о службе, о повиновении, о приверженности к государю и отечеству, о сохранении присяги и верности»6. Его забота о солдатах проявлялась в «облегчении им службы», введении удобного обмундирования, сокращении телесных наказаний, что укрепляло дисциплину.

Хотя Румянцев не был так близок к солдатам, как это получалось у его учеников Суворова и Кутузова, но всё же, повторимся, пользовался большой популярностью в армии, и его личное влияние на солдатские массы было огромно. Не случайно, по некоторым известиям, рядовые восторженно приветствовали его после победы у Кагула его же словами: «Ты — прямой солдат», «Ты — истинный товарищ»7.

Большое значение в воспитании войск и в повышении их боеспособности имело стремление Румянцева ослабить противоречия между «офицерством» и солдатским составом, комплектовавшимися из разных классов.

Как и для Петра I, для Румянцева русский солдат был не бессловесным автоматом, предназначенным под угрозой жестоких наказаний только выполнять приказания начальства, а представителем русского народа, призванным к великому и почётному делу защиты Отчизны, исполненным готовности сложить свою голову на поле брани. Он рассматривал солдата как своего боевого товарища, от доблести которого целиком зависит успех в бою. Подобного отношения требовал и со стороны офицеров. «Инструкция ротным командирам» вменяла им в обязанность знать всех солдат своего подразделения в лицо, по имени и фамилии, их семейное положение и насущнейшие нужды, постоянно заботиться о «солдатском благополучии». <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Коробков Н.А. Фельдмаршал П.А. Румянцев-Задунайский. М.: Огиз, 1944. С. 20.

2 Там же. С. 21, 22.

3 «Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа П.А. Румянцева–Задунайского». СПб., 1811. С. 22.

4 Военный сборник. 1871. Кн. 11. С. 3.

5 Клокман Ю.Р. Фельдмаршал Румянцев в период русско-турецкой войны 1768—1774. М., 1954. С. 171.

6 Фельдмаршал Румянцев (1725—1796 гг.). Сб. документов и материалов. М.: Огиз, 1947. С. 12, 13.

7 «Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа П.А. Румянцева-Задунайского». С. 22.

history.milportal.ru

Виктор Петелин - Фельдмаршал Румянцев

В одной из первых книг о фельдмаршале Румянцеве, с любопытнейшим названием: "Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, с присовокуплением краткого описания некоторых деяний сего великого мужа и переписки его с разными особами", безвестный автор выявляет наиболее выдающиеся черты личности фельдмаршала. Приведу лишь "анекдот" под названием "Достопамятные слова человеколюбивого Румянцева": "…Всеобщая радость является во всем Российском войске, и веселые лица приветствуют победителя Румянцева. Но сей мудрый герой обнаруживает уныние и, по-видимому, совершенно чуждается радости, произведенной победою. Один из друзей, окружавших Задунайского, спрашивает его, почему не разделяет он всеобщего веселия при столь славном поражении неприятеля. В то время граф Румянцев говорит ему: "Посмотри на сии потоки струящейся крови, на сии тела, принесенные в жертву ужасной войне. Как гражданин сражался я за Отечество, как предводитель победил и как человек плачу". Сии слова, сказанные в первую минуту восхищения, производимого победою, делают Румянцева мужем истинно великим".

С тех пор как вышла эта книжка, прошло сто семьдесят семь лет. За это время о Румянцеве никогда не забывали, но было время, когда его заслуги и военные доблести стремились приписать другим славным сынам России, тем самым преуменьшив его значение и возвеличив других. Особенно в этом преуспел Н. Полевой. В книге о Суворове этот одаренный беллетрист всячески преуменьшал военный гений Румянцева, бездоказательно в любых случаях выдвигая на первое место своего любимого героя. Я тоже очень люблю Суворова, но как наивно звучат слова некоторых исторических романистов, пошедших следом за Н. Полевым в оценках сложнейших исторических событий. В частности, один из авторов сообщает: "Успех Суворова резко выделялся на фоне общей бездеятельности румянцевской армии и принес ему Георгия 2-го класса…" Речь здесь идет о частном эпизоде – о стычке бригады Суворова с турецкими отрядами под Туртукаем. Местечко сожгли, турок побили и ушли в свой лагерь, на левый берег Дуная. Суворов здесь лишь исполнитель поиска против неприятеля, а за всеми действиями своих войск следил фельдмаршал Румянцев. Или еще из того же автора: "К тому времени нерешительность Румянцева, страшившегося углубляться за Дунай…"

Румянцев хорошо понимал, что за каждым его решением – судьбы человеческие; он всегда долго готовил операцию, чтобы выиграть ее с наименьшими потерями. И с уважением относился к противнику, турки в то время были очень сильны…

А Георгия 2-го класса Суворов получил за Туртукай по представлению фельдмаршала Румянцева. Не всегда был на высоком уровне Времени русский Марс Суворов. Румянцев порой резко критиковал его за самовольство и строптивость, так мешавшие в достижении еще больших успехов в 1773-м и 1774 годах. Выиграть частное сражение по тем временам еще ничего не значит. Вот почему Румянцев меньше гордился победами при Ларге и Кагуле, чем победами в конце октября 1771 года, когда по всей фронтовой линии Дунайского побережья неприятель был разбит и подавлен только благодаря умелой организации взаимодействия между отдельными корпусами и всей армией. И вот почему Румянцев резко осуждал Суворова, отказавшегося взаимодействовать с Каменским после битвы под Козлуджи. (Сказавшись больным, Суворов покинул поле боя, причинив вред всей армии и Отечеству своему.) Конечно, Румянцеву приходилось быть резким и "холодным" не только с таким выдающимся военным талантом, но и с князем Репниным, графом Салтыковым, князем Долгоруковым и многими другими. Так что вполне резонно эти его подчиненные распространяли о нем всяческие нелепые слухи, дошедшие и до Н. Полевого.

Полковник В.В. Прунцов в очерке "Полководец П.А. Румянцев" отмечал, что Румянцев был не только богато и разносторонне одаренной личностью, образованнейшим человеком своего времени, многогранным в своей деятельности, выдающимся полководцем, глубоким теоретиком военного искусства, замечательным воспитателем армии и блестящим мастером боевой подготовки, но одновременно и крупным государственным деятелем широкого масштаба, талантливым организатором и прекрасным дипломатом. Современный биограф великого полководца отмечает, что роль фельдмаршала Румянцева в отечественной истории была бы куда значительнее, если бы не появился у него сильный соперник в лице Потемкина: "Правда, это был соперник особого рода. Этот соперник не был противником мероприятий Румянцева. Наоборот, он на лету схватывал идеи фельдмаршала, но… проводя эти идеи в жизнь, оформлял их самостоятельно. Вследствие этого Румянцев чувствовал себя обокраденным. Бороться с всесильным Потемкиным было совершенно невозможно: он был фаворитом царицы Екатерины II. Справедливость требует отметить, что Потемкин был талантливый государственный деятель и горячий русский патриот. Румянцев сознавал это, он хорошо понимал, что деятельность Потемкина идет на пользу России и ее армии, но одновременно фельдмаршал не менее ясно сознавал, что лично он сделал бы ту же работу еще лучше, полнее и бескорыстнее.

Административные дарования Потемкина и размах его деятельности Румянцев хорошо знал и ценил. Однако, используя свою близость к царице, Потемкин всюду хотел быть на первом месте. Будучи весьма посредственным полководцем, он тем не менее во вторую русско-турецкую войну занимает пост главнокомандующего, а Румянцев – талантливый полководец и заслуженный фельдмаршал – остается на вторых ролях. Это, конечно, сильно обижало фельдмаршала, лишало его необходимого равновесия и не давало сознания удовлетворенности своими трудами на пользу Родины".

Все это так. И сколько здесь откроется психологических глубин тому, кто внимательно проследит за этими столкновениями двух великих людей XVIII века! Нельзя только приписывать Потемкину то, что намечено и сделано Румянцевым. Нельзя только приписывать Суворову то, что намечено и сделано Румянцевым. Каждому из этих гениев отведено собственное место в истории России, становления ее как великой державы.

После Кучук-Кайнарджийского мира началась новая страница в истории России. Менялась и политическая ориентация России, менялись политические связи и союзы. Постепенно рвались связи с Пруссией, улучшались отношения с Францией и Австрией. По-прежнему сложными были отношения с Польшей, Швецией.

Румянцев внимательно следил за событиями, тосковал и томился от своей бездеятельности. Но, сказавшись больным, он не мог терпеть своей подчиненной от Потемкина роли в армии, а потому чаще всего жил в своем имении под Киевом.

1978-1988.

1996–2002 гг.

И в заключение с благодарностью вспоминаю всех родных, близких друзей и товарищей, рецензентов, издателей, редакторов, сотрудников библиотек Центрального Дома литераторов и Российской государственной библиотеки (бывшей Ленинской), которые с чутким вниманием отнеслись к осуществлению замысла написать эту книгу.

Выражаю глубокую благодарность и руководителям АКБ "ОБЩИМ" Светлане Викторовне Кузьминой и Вадиму Павлиновичу Низову за финансовую помощь в издании моих творческих проектов – АКБ помог издать мне Полное собрание сочинений М.А. Булгакова в 10 томах (Голос, 1995–2000), книгу моих воспоминаний "Счастье быть самим собой" (Голос, 1999), и теперь вот серию моих биографических книг о великих людях, оставивших своими деяниями и творениями неизгладимый след в ИСТОРИИ РОССИИ, – книги о фельдмаршале Румянцеве, Федоре Шаляпине, Алексее Толстом, Михаиле Булгакове, Михаиле Шолохове, изданных издательством "Центрполиграф" в 2000–2003 годах.

Краткий пояснительный словарь

Авантаж – перевес, преимущество, выгода.

Али-бей – один из мамлюкских беев, поднял восстание против турок в 1770 г. В русско-турецкой войне выступал на стороне русских войск.

Банат – историческая область в Юго-Восточной Европе, расположенная между Трансильванскими Альпами на востоке и рекой Тисой на западе.

Бригадир – офицерский чин в русской армии в XVIII в., промежуточный между полковником и генерал-майором.

Войт – глава украинского поселения с магдебургским правом; в XVIII в. – член городского магистрата.

Галиот – тип короткого парусного судна со сферической кормой, водоизмещением 200–300 тонн.

Гаупт-квартира – главная квартира при размещении войск.

Гетман – на Украине в XVI–XVII вв. глава реестровых казаков; с 1648 г. – правитель Украины и глава казацкого войска. С 1764 г. должность устранена.

Генерал-квартирмейстер – штатная должность в некоторых армиях. Обычно генерал-квартирмейстер возглавлял разработку и планирование боевых операций.

Генеральная старшина – высшая центральная военная и гражданская администрация на Левобережной Украине во второй половине XVII–XVIII вв., совет при гетмане.

Генерал-марш – старинный сигнал на трубе в походах мирного времени, служил взамен приказания "Приготовиться к выступлению!" (с ночного или большого привала).

Гласис – пологая земляная насыпь впереди наружного рва крепости, долговременного сооружения или полевого укрепления. Возводится для улучшения обстрела местности, маскировки и защиты укрепления.

profilib.net

Читать онлайн "Фельдмаршал Румянцев" автора Замостьянов Арсений Александрович - RuLit

1755, 15 марта — родился третий, младший сын П.А. Румянцева Сергей.

Декабрь — П.А. Румянцев произведён в генерал-майоры.

1757, 19 августа — участвует в сражении при Гросс-Егерсдорфе, первом крупном сражении русской армии в Семилетней войне. Умелые действия П.А. Румянцева решили исход сражения.

1758, январь — произведён в генерал-поручики.

1759, 1 августа — участвует в Кунерсдорфском сражении. Крупнейшая победа русской армии над прусской армией Фридриха Великого.

1761, 13 августа — 5 декабря — руководит проведением Кольбергской операции. После нескольких сражений крепость Кольберг взята русскими войсками.

1762, февраль — произведён в генерал-аншефы. Император Пётр III награждает П.А. Румянцева орденами Святого Андрея Первозванного и Святой Анны.

1764, ноябрь — назначен президентом Малороссийской коллегии и генерал-губернатором Малороссии.

1768, ноябрь — начало Русско-турецкой войны. П.А. Румянцев — командующий Второй армией.

1769, август — назначен командующим Первой армией.

1770, 17 июня — разбивает турецко-крымско-татарский корпус под командованием хана Каплан-Гирея.

7 июля — разбивает 80-тысячный татарско-турецкий корпус при Ларге.

21 июля — разбивает вдесятеро превосходящие силы противника, которыми командовал великий визирь Иваззаде.

Август — получает чин генерал-фельдмаршала. Составляет «Обряд службы» — свой главный военно-теоретический труд.

1771 — предпринимает осаду Силистрии, но без штурма отводит армию за Дунай.

1774 — рейд армии Румянцева отрезает турецкой армии сообщение с Адрианополем.

1775, 10 июля — заключён Кючук-Кайнарджийский мир. Высочайшим указом поведено генерал-фельдмаршалу графу Петру Александровичу Румянцеву присоединить к фамилии наименование «Задунайский».

1776, декабрь — Румянцев — почётный член Академии наук.

1787, сентябрь — начало второй екатерининской Русско-турецкой войны. Румянцев — командующий Украинской армией, действующей против турок.

1789, апрель — после объединения двух армий с Румянцева слагают полномочия командующего армией.

1794, апрель — назначен главнокомандующим армией в Польше.

1796, 8 декабря — граф Пётр Александрович Румянцев-Задунайский скончался в селе Ташань Полтавской губернии.

1799 — в Петербурге, на Марсовом поле, установлен памятник П.А. Румянцеву.

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Фельдмаршал Румянцев. Сборник документов и материалов. М., 1947.

Румянцев П.А. Документы. Т. 1–3. М.: Воениздат, 1953–1959.

Фельдмаршал Румянцев. Документы, письма, воспоминания. М., 2001.

Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала. М.,2014.

Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа П.А. Румянцева-Задунайского. СПб., 1811.

Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М.: Молодая гвардия, 1999 (серия «ЖЗЛ»).

Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. Т. 1–2. М., 1991.

Бобровский П.О. История лейб-гвардии Преображенского полка. М., 2007.

Богданович М.Н. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции. СПб., 1852.

Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им для потомков. Т. 1–3. М.;Л., 1931.

Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. Т. 1–2. М., 1991.

Буганов В. И., Буганов А.В. Полководцы XVIII в. М., 1992.

Генерал-фельдмаршал граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский пред последнею Турецкою войною. Начертание благодарного очевидца Н.А. Лесницкого, бывшего его питомца и секретаря // Отечественные записки. Ч. 24. 1825. №66.

Греч Н.И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930.

Гурковский В.А. Кадетские корпуса Российской империи. Т. 1–2. М., 2005.

Давыдов Д.В. Военные записки. М., 1940.

Державин Г.Р. Сочинения: В 7 т. 2-е акад. изд. / Под ред. Я.К. Грота. СПб., 1868–1878.

Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир. М., 1955.

Елисеева О.И. Григорий Потёмкин. М.: Молодая гвардия, 2006 (серия «ЖЗЛ»).

Замостьянов А.А. Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век. М: Молодая гвардия, 2013 (серия «ЖЗЛ»).

Замостьянов А.А. Гений войны Суворов. М., 2013.

Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II (1785–1789). СПб., 1865.

www.rulit.me

Читать книгу Фельдмаршал Румянцев Виктора Петелина : онлайн чтение

Фельдмаршал Румянцев прибыл в Петербург, а потом в Царское Село, лишь в начале июня. И сразу же узнал от государыни императрицы, какую великую честь ему оказывают – быть во главе свиты великого князя во время его путешествия в Берлин. Румянцев отнесся к этому предложению с философским спокойствием: столько дел на юге России, в Крыму, а ему предстоит такой долгий и, в сущности, утомительный путь… Лишь предстоящее общение с великим князем согревало его душу: Петр Александрович давно узнал его, еще в те годы, когда ближайшим воспитателем его был Семен Порошин, и Румянцев, накануне его назначения президентом Малороссийской коллегии, не раз обедал вместе с юным наследником и восхищался в душе этим любознательным и не по годам развитым мальчиком. А теперь великий князь уже многое познал в своей жизни, с ним интересно будет говорить и о политике, и о простых обыденных делах.

13 июня 1776 года Павел Петрович с пышной свитой во главе с фельдмаршалом Румянцевым выехал из Царского Села. Неторопливо двинулись в сторону Риги, Мемеля, пересекли границу русских владений и оказались в Пруссии.

В дороге Павел Петрович подолгу разговаривал с фельдмаршалом Румянцевым, рассказывал ему о своей записке, составленной для императрицы. Но его «Рассуждения о государстве вообще, относительно числа войск, потребного для защиты оного, и касательно обороны его пределов» были холодно приняты императрицей, еще раз тем самым подчеркнувшей свое отношение к его попыткам включиться в управление страной.

Румянцев слушал великого князя с большим вниманием, кое-что действительно показалось ему вздорным, например сделать полки оседлыми и набирать их, так сказать, по наследству: заменять рекрутов солдатскими детьми, достигающими совершеннолетия. Но то, что великий князь с такой скорбью говорил о лишениях, которые принесла с собой война: недороды, язва, внутренние беспокойства, рекрутские наборы и пр., было разумно и вызывало у Румянцева сочувствие, потому что уже и сам он не раз писал в Петербург об этом и много размышлял о положении в стране. По душе пришлись фельдмаршалу и рассуждения великого князя о долгом мире, который доставил бы России долгожданный покой, тишину, что позволило бы привести все в надлежащий порядок и наслаждаться этим покоем. «Прав юный князь, – думал фельдмаршал, – наш народ действительно таков, что малейшее удовольствие заставит его забыть годы войны и самое бедствие. Нет, не так уж неопытен великий князь, если заметил, что как только в государстве какая неудача, Пугачев, например, то уж нечем оную, в том самом месте, преодолеть, а надобно натягивать силы из других мест, чем ослабляем то место, откуда занимаем оные. И так действуем, не имея уже ничего в запасе. Ведь это прямо говорится по следам событий 1774 года, когда не успели закончить военные действия с турками, как тут же сняли с Дуная войска и перебросили их на Пугачева. А если б не удалось так быстро разбить турок и принудить к миру, то как бы дела обернулись? Нет, не такой уж простак великий князь. Только уж слишком правдив и откровенен. Не раз еще попадет впросак, если не покорится матушке-государыне. А ведь не покорится… И будет страдать от неполноценности своей жизни, замкнется в себе».

А между тем вся Пруссия словно только этим приездом великого князя и жила. Повсюду его встречали так торжественно и тепло, что он порой даже терялся: еще никогда не выпадало на его долю столько чести и церемоний.

Румянцев-то прекрасно понимал, что прусский король не зря воздает такие царские почести наследнику российского престола: ведь только от него будет зависеть исход этой поездки. Фридрих и Екатерина все вроде бы решили за Павла и Софию-Доротею, но что скажет сам Павел, увидев свою нареченную? Передаст ли он официальное предложение Екатерины II или не передаст? Так что стареющий король приказал не скупиться на почести. Румянцев повсюду видел по дороге к Берлину шпалеры войск, почетные караулы, триумфальные арки, букеты цветов, венки, вечерами давали спектакли и концерты…

10 июля, в воскресенье, Павел Петрович в парадной карете, запряженной восемью лошадьми, вместе с принцем Генрихом и Румянцевым, проехав под последней триумфальной аркой, той, что была поставлена перед мостом, на котором возвышалась статуя основателя королевской династии в Пруссии, отца Фридриха II и принцев Генриха и Фердинанда, под восторженные крики благоденствующего немецкого народа, подъехал к королевскому дворцу. Здесь его ожидал сам Фридрих с королевой.

П. Дюран, один из биографов великого князя, так описывает Фридриха и его переживания по случаю этой встречи: «…ради достойного приема своего гостя король прусский расстался со своими привычками домоседа, преодолел свои воображаемые болезни и развязал тугие шнурки своего кошелька… В 1776 году Фридрих был уже сухим, сгорбленным стариком, опирающимся на палку, с большими проницательными глазами, освещавшими выразительные черты лица, с высоким лбом и саркастической улыбкой. Когда-то в Рейнсберге находивший наслаждение в живой и тонкой беседе, блиставшей мыслями, он избегал теперь общества. Он обедал один, в потертом платье и возился у камина со своей подагрой. Расчетливый до скупости, на склоне лет он восстановил традиции своего отца Фридриха-Вильгельма. Для подобающего приема ему нужно было выйти из своего уединения, провести несколько дней в обществе, бывать на спектаклях, облечь себя в тяжелый парадный расшитый мундир; уже одна мысль об этом пугала его…»

Дипломаты в это время доносят своим дворам, что король Фридрих говорит о предстоящей встрече как о военной баталии с превосходящими силами противника. Но покорился неизбежному, вникая во все детали церемониала, сам распоряжался, порой находя в этом большое удовольствие. Даже обойщикам и декораторам, которые хлынули в Сан-Суси и Шарлоттенбург, отдавал личные распоряжения. Все окружающие его просто удивлялись, как ежедневно хлопотал король, давая распоряжения исправить кареты, сшить новые ливреи. Это никого не удивляло бы, если б не знали, как он ненавидел всякие переделки. На все это уходило много средств, но король «ежеминутно», как свидетельствует современник, говорил: «По правде сказать – это увеличивает расходы, но я не жалею».

Но король беспокоился не только о пышности и торжественности приема. Главное, что беспокоило его, – как бы посланники Франции и Австрии не превзошли его самого во внимании к Павлу и его свите, как бы не отвлекли русских гостей, доставляя им различные удовольствия, как бы не внушили им мысли и чувства, которые противоречили бы его интересам. Он уже предвидел, что эти хитрецы могут расставить некие ловушки, избегнуть которые можно лишь устройством ежедневных праздников, торжественных обедов и ужинов.

– Всех наших русских гостей надо оградить от австрийских и французских когтей, – напрямик говорил Фридрих графу Финкенштейну.

…И вот, преодолев все многочисленные неудобства и лишения, Фридрих II радостно улыбается при виде юного обворожительного наследника русского престола.

Принц Генрих представил великого князя своему брату.

– Государь, – сказал Павел Петрович, – причины, которые привели меня с дальнего севера к этим счастливым странам, заключаются в желании уверить Вас в дружбе, которая должна соединять Россию и Пруссию, и нетерпение увидеть принцессу, предназначенную для восшествия на престол российский. Принимая ее из Ваших рук, я заявляю, что эта принцесса тем более любима будет и мною и народом, над которым она будет царствовать. Наконец достиг я того, чего уже давно желал: я могу видеть величайшего героя, удивление нашего века и потомства.

Великий князь умолк и в волнении оглядывался по сторонам, словно в поисках помощи. Рядом возвышался фельдмаршал Румянцев.

Фридрих тоже бросил мгновенный взгляд на фельдмаршала, и в мыслях его пронеслось: «Хорош! Мощный, сильный человек. Правда, его красивые благородные черты совсем чуть-чуть искажает одутловатость лица – признак человека, любящего все сладости земного бытия. А вот твердые, уверенные в себе глаза выдают серьезный ум и глубокие познания всех мудростей жизни, начитанность. Твердая походка и благородные манеры выдают в нем человека, привыкшего командовать с молодых лет. Уж не говоря о неистощимом мужестве и решительности, которые он проявлял на поле брани, в прямом столкновении с неприятелем, в том числе и со мной… Какая умница русская императрица, что именно этого человека поставила во главе свиты великого князя…»

– Я не заслуживаю похвал, – пришел на помощь великому князю король. – Вы видите во мне лишь бедного, хворого, седовласого старца. Но верьте, что я считаю себя счастливым, принимая достойного наследника могущественного государства, единственного сына моего лучшего друга, Великой Екатерины.

И, чуть повернувшись в сторону, вновь бросив пронзительный взгляд на возвышавшегося над царственными особами Румянцева, сказал:

– Победитель оттоманов, будьте моим гостем. Я нахожу в вас много сходства с незабвенным генералом моим Винтерфельдом, доставившим мне столько побед.

– Государь! – спокойно ответил Румянцев, глядя на небольшого старичка, действительно седого и слабого. – Я был бы очень рад походить, хотя и не совершенно, на генерала, который так прославился, служа Фридриху.

– Нет! – воскликнул король. – Вы должны более гордиться победами, которые доведут ваше имя до отдаленного потомства.

Павел Петрович между тем все оглядывался в надежде увидеть ту, ради которой и приехал сюда.

Но был уже вечер, и Фридрих пригласил всех гостей к ужину, познакомил с супругой – королевой Елизаветой-Христианой. Здесь же Павел впервые увидел свою невесту Софию-Доротею, принца и принцессу Вюртембергских, будущих тестя и тещу. С первого же взгляда на Софию-Доротею великий князь влюбился в нее, она была красива, высока, стройна, пленяла свежестью и правильностью черт лица своего.

И закрутилась свадебная церемония… Генрих вручил Фридриху, с согласия великого князя, письмо Екатерины, в котором она просила руки принцессы Вюртембергской, письма Екатерины самой принцессе и ее родителям. Состоялся сговор Павла Петровича и Софии-Доротеи. Празднества продолжались десять дней.

Все были довольны. Праздники в Шарлоттенбурге, Монбижу и Сан-Суси, обеды, парадные спектакли, дневные и ночные балы следовали один за другим, не оставляя ни минуты свободного времени.

Особо следует отметить торжественное заседание Академии наук в Берлине, где много говорили о значении дружбы двух государств, о значении великих побед во время недавних боев с турками, не раз высоко отзывались о выдающемся таланте Румянцева как полководца, победителя оттоманов.

Многое очаровало Павла в Пруссии, и прежде всего невеста и король. Но в остальном он полностью разочаровался: все те же интриги и подсиживания, которых он столько насмотрелся при русском дворе. А главное – семейные узы и при прусском дворе никого не сдерживали, и первым подавал пример в этом сам король, удаливший при восшествии на престол свою супругу, принц Генрих поступил точно так же… Румянцев успокаивал его, ссылался на то, что здесь происходящее ничуть его не удивляет, таков уж век, таковы уж люди, сбрасывающие с себя узы отживших понятий. Румянцев видел, что Павел уже тяготился своей ролью и ему не терпится уехать в Петербург.

Это заметил и король, записавший впоследствии пророческие слова: «Великий князь произвел впечатление высокомерного, надменного и заносчивого; все это давало повод знакомым с Россией опасаться того, что ему трудно будет удержаться на троне, что, управляя суровым и угрюмым народом, распущенным к тому же слабым управлением нескольких императриц, он должен страшиться участи его несчастного отца».

29 июля Фридрих II показал в действии свою армию, которая выполняла различные движения и построения, напоминавшие действия русской армии под командой Румянцева во время Кагульского сражения. Но очевидцы говорят, что Румянцев иронически отозвался об этих маневрах, лишь карикатурно воплотивших подлинно исторические действия его корпусов во время Кагульской битвы.

Лишь 14 августа Павел Петрович и фельдмаршал Румянцев вместе со свитой вернулись в Царское Село. А после свадебных церемоний, состоявшихся через месяц, Румянцев на несколько недель уехал в свой любимый Буртнек. А потом, получив наставления императрицы, отбыл в Малороссию, где уже накопилось много неотложных дел…

Эпилог

Петр Александрович Румянцев умер 8 декабря 1796 года. Еще двадцать с лишним лет он служил своему Отечеству, но уже не мог дать ничего подобного тому, что он совершил во время Семилетней войны и русско-турецкой 1768–1774 гг., названной в его честь Румянцевской.

На российском престоле в то время, когда умер Румянцев, несколько дней уже царствовал Павел I. Он, узнав о смерти любимого полководца, повелел императорскому двору носить три дня траур.

– Румянцев во время царствования отца и матери моей прославился в России более, чем Тюренн во Франции. Он почитаем и любим был покойным Петром III и был ему предан, за что и воздаю такую честь его памяти, какой еще ни один полководец не имел в моем Отечестве.

Напомню читателям, что Тюренн был одним из выдающихся и знаменитых полководцев Франции XVII столетия, внук Вильгельма Оранского, активный участник Тридцатилетней войны и других войн Франции, которые она вела при Людовике XIV против Испании, Нидерландов, Фландрии, маршал Франции.

Екатерина II часто величала Румянцева Велисарием, в честь знаменитого византийского полководца VI века, сподвижника Юстиниана I. Уроженец Фракии, Велисарий громил иранские войска, стер с лица земли государство вандалов в Северной Африке, завоевал для Византии в свое время Сицилию, Неаполь, Рим. Велисарий и Тюренн были для своего времени реформаторами военного искусства, смело применяли в битвах новые тактические и стратегические принципы ведения войны, но оба придерживались главного принципа военного искусства – достигать победы с наименьшими человеческими потерями, а потому много маневрировали, выбирая лучшее расположение для своих войск, чтобы затем разгромить неприятеля в открытом бою.

Много лет фельдмаршал Румянцев был в тени, на втором плане, исполняя второстепенные должности в последней трети царствования Екатерины II. Он часто ссылался на недомогания, но главной причиной отказа вновь стать активным проводником политики «всемилостивейшей императрицы» было нежелание его раболепно выполнять ее повеления, которые не всегда ему были по сердцу и по душе. Так, в частности, в период обострения польских событий 1792 года она писала стареющему фельдмаршалу, спокойно доживающему славный век в своем поместье: «…скажу здесь только то, что я, услыша о лучшем состоянии теперь здоровья Вашего, обрадовалась и желаю, чтоб оно дало Вам новые силы разделить со мною тягости мои; ибо Вы сами довольно знаете, сколь отечество помнит Вас, содержа незабвенно всегда заслуги Ваши в сердце своем.

Знаете также и то, сколь много и все войско самое любит Вас, и сколь оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велисарий их опять приемлет их, как детей своих, в свое попечение. Я, уверена будучи не менее и о Вашем благорасположении к ним, остаюсь несомненно в ожидании теперь принятия Вами всей армии моей в полное распоряжение Ваше, пребывая при сем навсегда усердная и благосклонная Екатерина» (разрядка моя. – В. П.).

Румянцев не мог не принять предложения императрицы, но командовал армией чисто формально, в сущности не покидая своего уютного поместья, где он обрел покой и столь долгожданную тишину.

Все эти годы он жил однообразной жизнью ушедшего на покой великого человека. Вокруг него всегда было много друзей и близких ему соратников. Жизнь его текла спокойно. Он много читал, размышлял, гулял, разговаривал с приятными ему людьми.

В одной из первых книг о фельдмаршале Румянцеве, с любопытнейшим названием: «Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, с присовокуплением краткого описания некоторых деяний сего великого мужа и переписки его с разными особами», безвестный автор выявляет наиболее выдающиеся черты личности фельдмаршала. Приведу лишь «анекдот» под названием «Достопамятные слова человеколюбивого Румянцева»: «…Всеобщая радость является во всем Российском войске, и веселые лица приветствуют победителя Румянцева. Но сей мудрый герой обнаруживает уныние и, по-видимому, совершенно чуждается радости, произведенной победою. Один из друзей, окружавших Задунайского, спрашивает его, почему не разделяет он всеобщего веселия при столь славном поражении неприятеля. В то время граф Румянцев говорит ему: «Посмотри на сии потоки струящейся крови, на сии тела, принесенные в жертву ужасной войне. Как гражданин сражался я за Отечество, как предводитель победил и как человек плачу». Сии слова, сказанные в первую минуту восхищения, производимого победою, делают Румянцева мужем истинно великим».

С тех пор как вышла эта книжка, прошло сто семьдесят семь лет. За это время о Румянцеве никогда не забывали, но было время, когда его заслуги и военные доблести стремились приписать другим славным сынам России, тем самым преуменьшив его значение и возвеличив других. Особенно в этом преуспел Н. Полевой. В книге о Суворове этот одаренный беллетрист всячески преуменьшал военный гений Румянцева, бездоказательно в любых случаях выдвигая на первое место своего любимого героя. Я тоже очень люблю Суворова, но как наивно звучат слова некоторых исторических романистов, пошедших следом за Н. Полевым в оценках сложнейших исторических событий. В частности, один из авторов сообщает: «Успех Суворова резко выделялся на фоне общей бездеятельности румянцевской армии и принес ему Георгия 2-го класса…» Речь здесь идет о частном эпизоде – о стычке бригады Суворова с турецкими отрядами под Туртукаем. Местечко сожгли, турок побили и ушли в свой лагерь, на левый берег Дуная. Суворов здесь лишь исполнитель поиска против неприятеля, а за всеми действиями своих войск следил фельдмаршал Румянцев. Или еще из того же автора: «К тому времени нерешительность Румянцева, страшившегося углубляться за Дунай…»

А Георгия 2-го класса Суворов получил за Туртукай по представлению фельдмаршала Румянцева. Не всегда был на высоком уровне Времени русский Марс Суворов. Румянцев порой резко критиковал его за самовольство и строптивость, так мешавшие в достижении еще больших успехов в 1773-м и 1774 годах. Выиграть частное сражение по тем временам еще ничего не значит. Вот почему Румянцев меньше гордился победами при Ларге и Кагуле, чем победами в конце октября 1771 года, когда по всей фронтовой линии Дунайского побережья неприятель был разбит и подавлен только благодаря умелой организации взаимодействия между отдельными корпусами и всей армией. И вот почему Румянцев резко осуждал Суворова, отказавшегося взаимодействовать с Каменским после битвы под Козлуджи. (Сказавшись больным, Суворов покинул поле боя, причинив вред всей армии и Отечеству своему.) Конечно, Румянцеву приходилось быть резким и «холодным» не только с таким выдающимся военным талантом, но и с князем Репниным, графом Салтыковым, князем Долгоруковым и многими другими. Так что вполне резонно эти его подчиненные распространяли о нем всяческие нелепые слухи, дошедшие и до Н. Полевого.

Полковник В.В. Прунцов в очерке «Полководец П.А. Румянцев» отмечал, что Румянцев был не только богато и разносторонне одаренной личностью, образованнейшим человеком своего времени, многогранным в своей деятельности, выдающимся полководцем, глубоким теоретиком военного искусства, замечательным воспитателем армии и блестящим мастером боевой подготовки, но одновременно и крупным государственным деятелем широкого масштаба, талантливым организатором и прекрасным дипломатом. Современный биограф великого полководца отмечает, что роль фельдмаршала Румянцева в отечественной истории была бы куда значительнее, если бы не появился у него сильный соперник в лице Потемкина: «Правда, это был соперник особого рода. Этот соперник не был противником мероприятий Румянцева. Наоборот, он на лету схватывал идеи фельдмаршала, но… проводя эти идеи в жизнь, оформлял их самостоятельно. Вследствие этого Румянцев чувствовал себя обокраденным. Бороться с всесильным Потемкиным было совершенно невозможно: он был фаворитом царицы Екатерины II. Справедливость требует отметить, что Потемкин был талантливый государственный деятель и горячий русский патриот. Румянцев сознавал это, он хорошо понимал, что деятельность Потемкина идет на пользу России и ее армии, но одновременно фельдмаршал не менее ясно сознавал, что лично он сделал бы ту же работу еще лучше, полнее и бескорыстнее.

1978-1988.

1996–2002 гг.

Выражаю глубокую благодарность и руководителям АКБ «ОБЩИМ» Светлане Викторовне Кузьминой и Вадиму Павлиновичу Низову за финансовую помощь в издании моих творческих проектов – АКБ помог издать мне Полное собрание сочинений М.А. Булгакова в 10 томах (Голос, 1995–2000), книгу моих воспоминаний «Счастье быть самим собой» (Голос, 1999), и теперь вот серию моих биографических книг о великих людях, оставивших своими деяниями и творениями неизгладимый след в ИСТОРИИ РОССИИ, – книги о фельдмаршале Румянцеве, Федоре Шаляпине, Алексее Толстом, Михаиле Булгакове, Михаиле Шолохове, изданных издательством «Центрполиграф» в 2000–2003 годах.

iknigi.net

Фельдмаршал Румянцев страница 157 Читать :: Дом книг

1978-1988.

1996–2002 гг.

Фельдмаршал Румянцев

Краткий пояснительный словарь

Фельдмаршал Румянцев

Авантаж – перевес, преимущество, выгода.

Бригадир – офицерский чин в русской армии в XVIII в., промежуточный между полковником и генерал-майором.

Войт – глава украинского поселения с магдебургским правом; в XVIII в. – член городского магистрата.

Галиот – тип короткого парусного судна со сферической кормой, водоизмещением 200–300 тонн.

Гаупт-квартира – главная квартира при размещении войск.

dom-knig.com

Эпилог. Фельдмаршал Румянцев

С тех пор как вышла эта книжка, прошло сто семьдесят семь лет. За это время о Румянцеве никогда не забывали, но было время, когда его заслуги и военные доблести стремились приписать другим славным сынам России, тем самым преуменьшив его значение и возвеличив других. Особенно в этом преуспел Н. Полевой. В книге о Суворове этот одаренный беллетрист всячески преуменьшал военный гений Румянцева, бездоказательно в любых случаях выдвигая на первое место своего любимого героя. Я тоже очень люблю Суворова, но как наивно звучат слова некоторых исторических романистов, пошедших следом за Н. Полевым в оценках сложнейших исторических событий. В частности, один из авторов сообщает: «Успех Суворова резко выделялся на фоне общей бездеятельности румянцевской армии и принес ему Георгия 2-го класса…» Речь здесь идет о частном эпизоде – о стычке бригады Суворова с турецкими отрядами под Туртукаем. Местечко сожгли, турок побили и ушли в свой лагерь, на левый берег Дуная. Суворов здесь лишь исполнитель поиска против неприятеля, а за всеми действиями своих войск следил фельдмаршал Румянцев. Или еще из того же автора: «К тому времени нерешительность Румянцева, страшившегося углубляться за Дунай…»

А Георгия 2-го класса Суворов получил за Туртукай по представлению фельдмаршала Румянцева. Не всегда был на высоком уровне Времени русский Марс Суворов. Румянцев порой резко критиковал его за самовольство и строптивость, так мешавшие в достижении еще больших успехов в 1773-м и 1774 годах. Выиграть частное сражение по тем временам еще ничего не значит. Вот почему Румянцев меньше гордился победами при Ларге и Кагуле, чем победами в конце октября 1771 года, когда по всей фронтовой линии Дунайского побережья неприятель был разбит и подавлен только благодаря умелой организации взаимодействия между отдельными корпусами и всей армией. И вот почему Румянцев резко осуждал Суворова, отказавшегося взаимодействовать с Каменским после битвы под Козлуджи. (Сказавшись больным, Суворов покинул поле боя, причинив вред всей армии и Отечеству своему.) Конечно, Румянцеву приходилось быть резким и «холодным» не только с таким выдающимся военным талантом, но и с князем Репниным, графом Салтыковым, князем Долгоруковым и многими другими. Так что вполне резонно эти его подчиненные распространяли о нем всяческие нелепые слухи, дошедшие и до Н. Полевого.

1978-1988.

1996–2002 гг.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Арсений Замостьянов - Фельдмаршал Румянцев

1759, 1 августа - участвует в Кунерсдорфском сражении. Крупнейшая победа русской армии над прусской армией Фридриха Великого.

1761, 13 августа - 5 декабря - руководит проведением Кольбергской операции. После нескольких сражений крепость Кольберг взята русскими войсками.

1762, февраль - произведён в генерал-аншефы. Император Пётр III награждает П.А. Румянцева орденами Святого Андрея Первозванного и Святой Анны.

1764, ноябрь - назначен президентом Малороссийской коллегии и генерал-губернатором Малороссии.

1768, ноябрь - начало Русско-турецкой войны. П.А. Румянцев - командующий Второй армией.

1769, август - назначен командующим Первой армией.

1770, 17 июня - разбивает турецко-крымско-татарский корпус под командованием хана Каплан-Гирея.

7 июля - разбивает 80-тысячный татарско-турецкий корпус при Ларге.

21 июля - разбивает вдесятеро превосходящие силы противника, которыми командовал великий визирь Иваззаде.

Август - получает чин генерал-фельдмаршала. Составляет "Обряд службы" - свой главный военно-теоретический труд.

1771 - предпринимает осаду Силистрии, но без штурма отводит армию за Дунай.

1774 - рейд армии Румянцева отрезает турецкой армии сообщение с Адрианополем.

1775, 10 июля - заключён Кючук-Кайнарджийский мир. Высочайшим указом поведено генерал-фельдмаршалу графу Петру Александровичу Румянцеву присоединить к фамилии наименование "Задунайский".

1776, декабрь - Румянцев - почётный член Академии наук.

1787, сентябрь - начало второй екатерининской Русско-турецкой войны. Румянцев - командующий Украинской армией, действующей против турок.

1789, апрель - после объединения двух армий с Румянцева слагают полномочия командующего армией.

1794, апрель - назначен главнокомандующим армией в Польше.

1796, 8 декабря - граф Пётр Александрович Румянцев-Задунайский скончался в селе Ташань Полтавской губернии.

1799 - в Петербурге, на Марсовом поле, установлен памятник П.А. Румянцеву.

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Фельдмаршал Румянцев. Сборник документов и материалов. М., 1947.

Румянцев П.А. Документы. Т. 1–3. М.: Воениздат, 1953–1959.

Фельдмаршал Румянцев. Документы, письма, воспоминания. М., 2001.

Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала. М.,2014.

Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа П.А. Румянцева-Задунайского. СПб., 1811.

Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М.: Молодая гвардия, 1999 (серия "ЖЗЛ").

Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. Т. 1–2. М., 1991.

Бобровский П.О. История лейб-гвардии Преображенского полка. М., 2007.

Богданович М.Н. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции. СПб., 1852.

Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им для потомков. Т. 1–3. М.;Л., 1931.

Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. Т. 1–2. М., 1991.

Буганов В. И., Буганов А.В. Полководцы XVIII в. М., 1992.

Греч Н.И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930.

Гурковский В.А. Кадетские корпуса Российской империи. Т. 1–2. М., 2005.

Давыдов Д.В. Военные записки. М., 1940.

Державин Г.Р. Сочинения: В 7 т. 2-е акад. изд. / Под ред. Я.К. Грота. СПб., 1868–1878.

Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир. М., 1955.

Елисеева О.И. Григорий Потёмкин. М.: Молодая гвардия, 2006 (серия "ЖЗЛ").

Замостьянов А.А. Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век. М: Молодая гвардия, 2013 (серия "ЖЗЛ").

Замостьянов А.А. Гений войны Суворов. М., 2013.

Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II (1785–1789). СПб., 1865.

Записки императрицы Екатерины II. М.: Наука, 1990.

Золотарёв В. А., Межевич М. Н., Скородумов Д.Е. Во славу Отечества Российского… М., 1984.

Зорин А.В. Кормя двуглавого орла… Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII - первой трети XIX века. М., 2001.

Каманин И.К биографии Г.Н. Теплова // Киевская старина. Год седьмой. Т. 23. Киев, 1888.

Керсновский А.А. История русской армии. Т. 1–4. М., 1992.

Клокман Ю.Р. Фельдмаршал Румянцев в период Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. М.: Изд-во АН СССР, 1951.

Ковалевский П.И. Генералиссимус Александр Васильевич Суворов: Психиатрические эскизы из истории. СПб., 1905.

Кони Ф.А. История Фридриха Великого. М., 1997.

Коробков Н.М. Фельдмаршал П.А. Румянцев-Задунайский. М., 1944.

Лещинский Л.М. Военные победы и полководцы русского народа второй половины XVIII века. М.: Воениздат, 1959.

Лиштенан Ф.Д. Елизавета Петровна. Императрица, не похожая на других. М., 2012.

Лопатин В.С. Потёмкин и Суворов. М.: Наука, 1992.

Лопатин В.С. Суворов. М.: Молодая гвардия, 2012 (серия "ЖЗЛ").

Лопатников В.А. Канцлер Румянцев. М.: Молодая гвардия, 2011 (серия "ЖЗЛ").

Лубченков Ю.Н. Фельдмаршал службы российской: Историческое повествование. М., 1988.

Масловский Д.Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Кн. 1–3. М., 1886–1891.

Масловский Д.Ф. Строевая и полевая служба русских войск времён императора Петра. М., 2012.

Массон К. Секретные записки о России, и в частности о конце царствования Екатерины II и правлении Павла I. M., 1918.

Меерович Г.И. Румянцев в Петербурге. Л.: Лениздат, 1987.

Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1984.

Петелин В.В. Фельдмаршал Румянцев: Документальное повествование. М: Воениздат, 1989.

Писаренко К.А. Елизавета Петровна. М.: Молодая гвардия, 2014 (серия "ЖЗЛ").

Письма графини Е.М. Румянцевой к ее супругу. СПб., 1888.

Полевой Н.А. История князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, генералиссимуса Российских войск. СПб., 1858.

Полевой Н.А. Русские полководцы, или жизнь и подвиги российских полководцев, от времен Императора Петра Великого до царствования Императора Николая I. Жизнеописания составлены Николаем Полевым. СПб.: Типография Константина Жернакова, 1845.

Попов М.Г. Боевые песни русского солдата. СПб., 1893.

Прунцов В.В. Полководец Румянцев. М., 1946.

Пыляев М.И. Старый Петербург. Л., 1990.

Романовский А. Армия Фридриха Великого. М., 2013.

Россия XVIII века глазами иностранцев. Л., 1989.

Русская литература конца XVIII - начала XIX века в общественно-культурном контексте. Л., 1983.

Серков А.И. История русского масонства XIX века. СПб., 2000.

Старков Я.М. Рассказы старого воина. М., 1847.

Суворов А.В. Документы / Под ред. Г.П. Мещерякова. Т. 1–4. М., 1949–1953.

Теплов Б.М. Ум полководца. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961.

Фрейзер Д. Фридрих Великий. М., 2003.

Чичагов Н. Жизнь генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского. М., 1849.