Сильный духом Однако начну с Дмитрия Медведева. Знаменитый партизанский командир, обласканный славой и увенчанный званием Героя Советского Союза. Автор книг «Сильные духом» и «Это было под Ровно», известных каждому советскому школьнику. Полковник-чекист, на которого призывали равняться. И человек, перенесший опалу, ссылку, смерть брата, сгинувшего в ГУЛАГе. Статный красавец Дмитрий Николаевич Медведев умер в 56 лет от сердечного приступа. Еще при жизни он стал легендой. О неизвестных штрихах его яркой судьбы мне многое рассказал писатель Теодор Гладков, а затем и сын Медведева – Виктор Дмитриевич. Это глава написана благодаря им. В ЧК Медведев пришел в 1920-м. Тогда же принят в партию – и оставался всегда правоверным коммунистом. Орденов в те времена было маловато, однако наградами Медведева не обделяли: именное оружие, золотые часы, серебряный портсигар. А в 1932-м одним из первых на Украине получил звание Почетного чекиста. Прославился Медведев тем, что раскрыл в Крыму мощную контрреволюционную организацию. Внешность у сына мастера-сталевара из-под Брянска была аристократическая, выправка – гвардейская. Этим и воспользовались. Знали, что в Крыму ждут эмиссара из-за кордона. Его роль сыграл Медведев. Проехался по всем отделениям, выдавая себя за долгожданного посланца «оттуда». В результате тех гастролей арестовано чуть ли не пять сотен человек. Кстати, с киношной внешностью Дмитрия Николаевича связана забавная история. Только-только получил назначение в Одессу, где его утвердили начальником отдела. Через пару дней заместитель Медведева прибежал к нему в панике: – Ваш портрет метр на метр висит в фотоателье на Дерибасовской. Оказалось, снял его уличный фотограф просто так, как щелкал сотни прохожих. Но проявили пленку, и увидели, что мужчина – ну прямо киногерой. И вывесили на витрину как завлекаловку: вот какие у нас снимаются. Фото все-таки пришлось убрать. У вечно занятого борьбой с врагами Дмитрия Николаевича находилось время и на дела иного рода. Во времена жуткого голода на Украине чекисты во главе с Медведевым создали за свой счет коммуну для беспризорных ребятишек. Собирали деньги, отдавали продукты из собственных пайков. Даже с благотворительными концертами выступали. Устроили и лотерею с немедленной выдачей выигранного. Медведев пожертвовал в качестве главного приза небывалую по тем годам ценность: новенькие хромовые сапоги. Да, такого человека было за что любить и примечать наградами. И вдруг в 1936-м – травля. Брат, член партии с 1912-го года, оказался оппозиционером, и Медведева исключают «из рядов». Заявления, просьбы, напоминания о собственных заслугах – ничего не помогает. Но было в характере Дмитрия Николаевича нечто, довольно точно подмеченное чекистскими кадровиками: «Характер мягкий, но строптивый». И в 1937-м помощник начальника управления НКВД Харькова (тогдашней украинской столицы), самовольно приезжает в Москву. Бросает в ящик письмо безжалостному наркому Ежову и самому Сталину. Суть послания: «Сижу в зале Курского вокзала у бюста товарища Сталина и прошу за мною приехать. Если меня не примете, объявляю голодовку». В НКВД поднялся переполох. Почетный чекист имел право носить оружие и без особого разрешения входить в любое помещение органов, кроме тюрьмы. А вдруг окажет сопротивление и станет стрелять? Короче, за Медведевым приехали и разобрались. Был он капитаном госбезопасности – чин, равный армейскому полковничьему. Решили не сажать. Даже оставить в партии и в НКВД. Но не в главном управлении госбезопасности, откуда за строптивость Медведева убрали. Перевели в ГУЛАГ. Сначала его отправляют на строительство Беломоро-Балтийского канала в Медвежьегорск. Затем перебрасывают еще дальше – в Норильск. По существу, та же ссылка. И здесь опальный Почетный чекист вновь проявил строптивость. Заключенных, отбывших свое, освобождать было не принято, навешивали им обязательно второй срок. А Медведев людей освобождал. Разразился жуткий скандал. И в конце 1939-го Дмитрия Николаевича уволили из органов с уникальной формулировкой: «за необоснованное массовое прекращение следственных дел». Но поднимать шум не решились, и в официально-парадной биографии героя до сих пор значится стандартное: «Уволен по состоянию здоровья». Медведеву был тогда 41, а выслуга лет с учетом войн – 42 года. Накопленных за десятилетия службы денег хватило на покупку маленькой дачи в Подмосковье, где Медведев со своей второй женой и обитал до 22 июня 1941-го. Парадокс, но война спасла от новых крупных неприятностей. Чекист-пенсионер встал на партучет в Люберцах, где его сделали лектором. И со свойственной прямотой на одной из лекций рубанул: пакт с Германией вот-вот рухнет, к неизбежной войне надо готовиться. Донос последовал немедленно, закрутилось дело… Но в первые же дни войны в НКВД была создана особая группа при наркоме. Потом она превратилась в 4-е Управление во главе с генерал-лейтенантом Павлом Судоплатовым. Цель – организация разведки и диверсионной, боевой работы на оккупированной территории. Опытных людей катастрофически не хватало. И тогда Судоплатов обратился к Берии с просьбой освободить из тюрем и лагерей чекистов, которых еще не успели расстрелять. Так вышли на свободу известные разведчики Зубов, Серебрянский, Каминский… Вернули выгнанных Медведева, Фишера (Абеля), Лукина… Медведев ушел в немецкий тыл в августе 41-го. По образцу того первого разведывательного отряда, названного по имени командира «Митя», строились и остальные. В составе – разведчики, контрразведчики, пограничники, спортсмены-динамовцы. «Митя» действовал в тылу до января 42-го. Медведев объединил специфическую чекистскую работу с массовым партизанским движением. Но для этого Дмитрию Николаевичу пришлось опять рискнуть. По Иосифу Сталину, все военнопленные считались изменниками Родины. А Медведев брал к себе бежавших из лагерей и окруженцев. «Вам забросят агентов гестапо», – стращали большие начальники. «На то мы и чекисты, чтобы разобраться», – отвечал командир. И действительно раскрывал агентов. А военнопленных не отталкивал, брал, и те не подводили. Уходило с Медведевым 33 человека, вернулось 330, да еще несколько отделившихся от «Мити» отрядов остались за линией фронта. Не боялся он использовать и местных жителей, которые по каким-то причинам оказались сотрудниками оккупационных учреждений. Не принято это было до Медведева: всех таких поголовно считали предателями. И еще невероятно важное: именно Медведев начал первым проводить боевые операции силами нескольких партизанских отрядов. Иногда по согласованию с командованием Красной Армии. Так, в разгар немецкого наступления на Москву четыре отряда перерубили железнодорожные ветки, на которых скопилось три десятка эшелонов, а наша бомбардировочная авиация точно в оговоренный час одним налетом их вдребезги разбила. Случалось, донесения групп Медведева доходили даже до Сталина. С ними знакомились начальник Генерального штаба маршал Шапошников, Жуков. Первый свой орден Ленина из четырех Медведев получил за «Митю». Дважды за это время Медведева ранили. Один раз – в коленную чашечку, и печальный исход был тогда уж совсем близко. Но вынес из боя и тащил своего командира несколько километров, утопая в глубоких снегах, верный адъютант. Такое было под силу только человеку неимоверной воли и физической мощи. И того, и другого было в достатке у абсолютного чемпиона СССР по боксу, тоже легендарного Николая Федоровича Королева. За первым отрядом был второй, потом третий. А последним своим боем израненный Медведев командовал, сидя на стуле, будто Наполеон… Потом Москва, госпиталь. Выяснилось, что поврежден позвоночник: никак нельзя было с его солидным весом и ростом прыгать с парашютом. Он же, конечно, прыгал. В 1946-м пришлось уйти из органов. Может, и лучше? Новый министр НКВД Абакумов принялся сажать и расстреливать тех, кто сидел или был в опале до 1941 года и кого не убили немцы. Переживал Медведев тяжело, однако и здесь выдюжил. Страна зачитывалась его книгами «Это было под Ровно», «Сильные духом». Школьники сбегали с уроков, а студенты с лекций, чтобы послушать медведевские передачи по радио: тогда впервые и прозвучали имена Кузнецова, Приходько, Цесарского. Написал он и книгу «На берегах Южного Буга» – о винницком подполье. И тут закрутилось невероятное. Недобитые бандеровцы подняли грязную волну. Героев Медведева объявили предателями, бандюг же и прихвостней превозносили. Бывшее ведомство чекиста-героя хранило непонятное молчание. Зато некоторые газеты поддержали травлю. Откуда такие злоба, зависть?.. 14 декабря 1954 года, в своей квартире в Старопименовском переулке, он говорил об этом с боевым другом Валентиной Довгер. Валя вышла на кухню сварить кофе. Вернулась – Медведев был мертв. Сердце не выдержало. Потом эту улицу, где жил и умер Медведев, назвали его именем. А недавно опять переименовали. Господи, ну Медведев-то чем и нам, нынешним, не угодил? Простите, Дмитрий Николаевич… Думал я, что ничего нового о Медведеве уже не отыщется. Но повезло. Так бывает, нечасто, но бывает. Иногда по прошествии лет находят меня родственники героев моих книг и фильмов. Не скрою, приятно. Значит, читали, приняли, и, преодолев понятное стеснение, решили поведать нечто новое о родителях. Всегда встречи эти и трогательны, и полезны. Кому как не дочерям с сыновьями – о родителях. Разыскал меня Медведев – младший. Договорились о встрече, и когда Виктор Дмитриевич появился в кабинете, чувство было такое, будто заглянул в гости сам знаменитый разведчик. Гены не подвели, сходство – поразительное. – Об этом говорят многие, – улыбнулся Виктор Дмитриевич. – Похож. Горько, но отец ушел рано, в 1954-м, было ему всего-то 55, я родился в 1947-м. Совсем мальчишка, но детские годы, постоянное общение с отцом запомнились. Папа уже в отставке, работал дома, а я учился в школе, в двух шагах от дома, и много время мы проводили вместе. И мама моя, от которой у папы секретов не было, часто о нем рассказывала, память об отце в нашем доме осталась, хранится. Не претендую на роль историка или единственного свидетеля. Пришел к вам, чтобы показать вот эти рисунки. Когда моя мама весной 1968-го уже после ухода отца лежала в госпитале КГБ на Пехотной, подошел к ней интеллигентный немолодой человек. Узнал, что она – вдова Героя Советского Союза Дмитрия Медведева. Оказалось, знаменитый нелегал Рудольф Иванович Абель. Подарил маме четыре миниатюры, вот, видите, на одной даже посвящение «Татьяне Ильиничне Медведевой и сыну Виктору от почитателя Вашего отца и мужа. 25.IV.-68. Р. И.Абель». Больше 40 лет прошло, и мамы моей нет, а рисунки храню. – Вы знаете, они мне знакомы. Вильям Генрихович эти крошечные пейзажики, в основном виды Подмосковья, что недалеко от его дачи, преподносил с дарственными надписями близким. И, вот она дисциплина, почти всегда подписывался не Фишером, а Рудольфом Абелем. Кое в чем судьба его схожа с вашим отцом. Два великолепных профессионала были отстранены от работы в органах. И обоих вернули в начале войны. Вашего отца раньше, Абеля – Фишера – чуть позже. – Отца попросили из органов осенью 1939-го. Сказали: по состоянию здоровья. – В те страшные времена могло быть и хуже. – Отец поселился в Томилине. Там и жил до войны. – Медведев был человеком справедливым, тех мерзостей, что некоторые творили в НКВД, не терпел. Правда ли, что одним из формальных предлогов для отстранения от службы стал арест брата? – Давайте начнем с того, что в семье, жившей в Бежице, недалеко от Брянска, было 13 детей. Выжили девять. Четыре брата, пять сестер. – И все четыре брата работали в ЧК? – Все четыре. Старший Александр, большевик еще с дореволюционным стажем, участвовал в партийных съездах, стал первым председателем Орловского ЧК. Был репрессирован как якобы участник «рабочей оппозиции». Погиб в лагерях. И тут пострадали все остальные братья. Не вернулся из лагерей Михаил – самый младший. Второй брат, Алексей, на год папы старше, сидел, но выжил, возвратился. А отца – попросили «по здоровью». – И только когда немцы уже были совсем близко от Москвы, вмешались в его судьбу Берия и Судоплатов. – Расскажу вам так, как это воспринималась отцом и нашей семьей. Война началась, и папа приехал из Томилина, где обосновался, в Москву, пошел к Берии и пробился. Говорил о Денисе Давыдове… – О том самом гусаре, что командовал партизанскими отрядами в 1812-м, когда Наполеон захватил Москву. – Были у отца именно такие аналогии. С первых дней войны, в конце июня, понял, к чему идет, чем может закончиться. Партизанское движение, действовавшие в тылу противника отряды можно было создавать по примеру тех, что возглавлял Давыдов. И почему бы нам не сделать то же самое. Я об этом герое услышал очень рано. Еще когда мама давала мне читать отцовский дневник. – Ведение дневников не поощрялось, особенно во время войны. – Но отец, вернувшийся на службу в июне 1941-го, его вел, писал, возможно, и не очень регулярно. Записи сохранились. Они, по-моему, достояние органов, потому что есть там некоторые такие сведения… Но я сам читал отцовское: «был на приеме у ЛП», «говорил с ЛП». Спрашиваю, это уже потом в 1960-е, в 1970-е даже: что за ЛП? Объяснили – Лаврентий Павлович Берия. Бывал мой отец у ЛП, он пробивал эту идею. Создание отрядов, заброски в тыл врага. – Считается, что это идея любимца Берии, генерала Павла Судоплатова. – Отец через Судоплатова и шел. У него с Павлом Анатольевичем были нормальные отношения. Судоплатов, посаженный после расстрела Берии, вернулся, отсидев долгие годы во Владимирском централе. Он к нам приходил 14 декабря – это день смерти отца. Когда мама была жива, в нашей квартире, тогда еще в Старопименовском переулке, потом в честь отца на улице Медведева, теперь вот снова Старопименовском, собирались все оставшиеся друзья, близкие. Каждый год, и много народу. Партизаны, чекисты, в том числе и Судоплатов, еще несколько переживших ссылки – лагеря. В 1950-е возвращались отца знавшие. Люди – самые разные. Некоторые говорили на иностранных языках блестяще. Не поверите, но среди них были и изучавшие английский там, в ссылке. Вот такой контингент вернувшихся. – Вы знаете, мне до сих пор многое в отношении тогдашних властей к вашему отцу непонятно. В 1944-м – присвоение звания Героя Советского Союза, в 1946-м – четвертый орден Ленина, и тут же в 48 лет– отставка. И генерала не дали. – Оставался отец полковником. Что я вам могу тут сказать? Был я мал, но помню, папа переживал. Конечно, не из-за чинов. Но работал, выступал с воспоминаниями. И заметили его. «Там» намекнули, что слог хороший, может быть, что-нибудь напишите? И порекомендовали молодого выпускника факультета журналистики, чтобы помогал в литературной работе. Это был Анатолий Борисович Гребнев. – Тесен мир. Очень хорошо мне знакомый человек. Стал он потом одним из лучших сценаристов нашего кино. – А тогда они вместе написали пьесу «Сильные духом», она и в Москве шла. Союз их творческий продолжился. Гребнев помогал в литературном плане, и когда писалось «Это было под Ровно», и в последующих книгах. Заходили они с женой Галиной к нам в Старопименовский. А с Анатолием Гребневым мы общались до самой его кончины. Он и на свадьбе у меня был. – Гребнев с супругой – родители моего школьного друга – сценариста и кинорежиссера Александра Миндадзе. – Да, тесен мир. Книгу «На берегах Южного Буга» Гребнев доделывал, потому что отец умер, когда она еще не вышла. У папы, как раз были большие неприятности с этим Винницким подпольем, и книгу по ряду причин не могли издать. Тут, знаете, у меня воспоминания детские, но яркие. Мне шесть лет, в школу еще не пошел. Наша квартира одно время превратилась в общежитие. Я, маленький, вставал рано и буквально переступал через спавших повсюду людей. Это начались в Виннице гонения на членов винницкого подполья. Времена-то суровые, 1953-й год, и в Москве они, приехавшие с Украины, просто физически выживали. Здесь, и при помощи отца тоже, их как-то сохраняли, отбивали. – Что же это было? – Были какие-то непонятные для меня трения между украинскими чекистами и московскими. А люди, рисковавшие в войну в подполье, приезжали спасаться в Москву. Понятно, приходили к отцу. В Виннице, видно, подняли головы бывшие националисты. Я сейчас, рассказывая о папе, не хотел бы слишком глубоко, чтя его светлую память, в этот сложный вопрос вдаваться. Но многие, кто служили полицаями, кто выпускал винницкую фашистскую газету, вдруг оказались патриотами. И устроили гонения на тех, о подвигах которых отец с таким уважением писал в книге «На берегах Южного Буга». Да, это была большая война. И «Литературка», которую возглавлял фронтовик Константин Симонов, плохо выступила. Поддержал он ту сторону конфликта. Почему? Не ко мне, я мал был, особо ничего не понимал, все знаю уже по рассказам. А в нашей большой квартире просто проходной двор, люди приезжали и жили, потому что в Виннице и в Киеве их бросали в застенки. – Отец рассказывал вам что-нибудь такое, что не вошло в книги? – Он вообще о том говорил сравнительно мало. Ну, к примеру, был такой день, который он всегда считал своим вторым днем рождения, когда спасся вопреки всему. – Может, день, когда его, тяжело раненного, вынес из боя абсолютный чемпион СССР по боксу Королев? – Нет. Королев спас его в первом отряде – «Митя». А то случилось уже во втором отряде «Победители», когда папу ранили. И хотя отмечали всегда как день рождения настоящую дату – 22 августа, отец вспоминал часто о совсем другом дне. Он всерьез занимался литературным писательским трудом. Сидел, печатал на машинке как раз книгу «На берегах Южного Буга». И я почему-то рано научился читать. Ходил гулять в Пушкинский сквер, и видел бегущую строку над одним из зданий. Спрашивал, что за буквы, мне объясняли, и как-то неожиданно прочитал то, что бежит. На меня посмотрели удивленно. Мои успехи в деле чтения бегущей строки на «Известиях» решили продемонстрировать папе, он пошел со мной, я начал читать. Очень бодро прочитал первые бегущие буквы «Три кота» и, довольный, обернулся. Папа меня поправил, не «Три кота», а «Трикотаж», не хватило терпения дождаться последней буквы слова, если и так все понятно. А что такое трикотаж, я и представить не мог, мне начали объяснять. Все равно ничего не понял. Отец спросил: кто научил читать? Взрослые, со мной гулявшие, этим не занимались. И я, совсем ребенок, вроде как подчитывал книгу «На берегах Южного Буга», которую давал мне отец. Я еще помню, там есть глава «Волк в овечьей шкуре». Удивляюсь, пап, что это, как понять? Он говорит: такое есть выражение. Объяснял популярно, что это предатель претворяется, прикидывается. Спрашивал у него значение еще нескольких слов. Папа научился печатать, и я тоже, даже печатал довольно быстро. Была у него большая немецкая машинка. Как-то маленьким гулял во дворе и встрял в какую-то передрягу: за кого-то заступился, подрался, пострадал, но победил. Мне это показалось по-детски необычайно важным, пришел домой взбудораженный и подробно рассказал папе все перипетии, запросив его оценку. Папа сказал, что, во-первых, я поступил благородно, заступившись за кого-то, а во-вторых, я поступил нехорошо, потребовав за это похвалы. Другими словами, но смысл таков. Я это запомнил на всю жизнь. Очень часто, уже будучи взрослым, встречал людей, которые были благодарны отцу за помощь. Никто об этом не знал, даже мама. Он мог помочь устроится на работе, подбросить денег, дать полезный совет. И никогда не афишировал. Не принято это было у нас дома. Хотя существовали некие сложности, о которых в семье волей-неволей говорили. Кого-то из знаменитых людей, писавших о партизанах, о подполье, принимали в члены Союза писателей, особенно на Украине, кого-то, как отца – нет. – Непонятно почему? – Действительно непонятно. – Ведь он уже стал профессиональным литератором: «Отряд идет на Восток», «Это было под Ровно», «Сильные духом», вами упоминавшаяся «На берегах Южного Буга», пьесы… Многие его книги читают и сегодня. – Можно сказать, да. Наверняка не слышали, – есть у него еще одна незаконченная повесть. Должна была по замыслу отца называться «Астроном». Это биография одного винницкого подпольщика, который там погиб. И папа взялся исследовать, изучать его жизнь с детства. – Правда ли, что отец ваш внезапно скончался у себя в квартире на руках разведчицы Валентины Довгер? Она вышла на кухню, а вернулась… – Так и было. Довгер часто у нас бывала, приезжала из Воронежа. У них общее партизанское прошлое, общие друзья. – Разведчик, будущий Герой Советского Союза Николай Кузнецов был в отряде у вашего отца. Об обстоятельствах гибели Кузнецова много разговоров. – Досужих, что могло быть так, а может, и иначе. Долго ведь искали – где, чего, куда? Обстоятельства гибели под вопросом: что было, как все это проистекало? – Историк разведки Теодор Гладков считает, что ответ все же может быть найден. Полагает, что немецкие документы, попавшие в руки американцев, и сейчас у них в архивах. – Думаю, в живых нет никого, кто мог бы рассказать. Но кое-что и кое о ком вспомнить можно. Вот вы в одной их своих книг упоминаете о семье нелегалов Гринченко, работавших в Латинской Америке. А ведь Симона Гринченко (Кримкер) была в партизанском отряде под Ровно у отца, ее в книге тогда нельзя было упоминать, а в дневниках о ней много написано. Вся наша семья с Симоной очень тесно общалась, когда папа был жив, и после его смерти. Летом 1955 года, первый год без папы, мы снимали дачу в Малаховке. И заехала к нам в гости странная семья, в составе Симоны и двух ее детей помоложе меня. Дети ни слова не понимали по-русски! Она с ними объяснялась, как я потом понял, на испанском. Только-только возвратились оттуда, и малыши даже не знали, не понимали, что они русские! Запомнилось. И еще воспоминание, тоже навеяно одним вашим героем– разведчиком, жившим на улице Полянке. Дело в том, что в 1972-м мы разменяли нашу квартиру в Старопименовском на две, разъехавшись с мамой. Кстати, в квартиру на Старопименовском вселился известный артист балета и впоследствии хореограф Михаил Лавровский. – Виктор Дмитриевич, мир не тесен, а мал. Его отец Леонид Лавровский жил с нами не то, что в одном доме и подъезде, а этажом ниже, прямо под нами в доме Большого театра на Тверской, тогда улице Горького. – Так вот, я переехал в дом на Полянке, где теперь станция метро. И у меня создалось впечатление, что в нашем подъезде все, или почти все, были оттуда же, где раньше работал отец. Причем попадались довольно странные экземпляры. Дверь в дверь напротив жили пожилой вроде бы армянин с женой. Он практически не говорил по-русски и ни с кем не общался. Единственный раз попросил меня помочь, когда его жене стало плохо. Зашел я в квартиру, никакой мебели, одна плохонькая кровать и что-то на кухне. Еще на этаже жил очень немолодой мужчина, немецко-прибалтийского вида, по-русски не совсем не понимавший. Во всяком случае, за десять лет проживания там я не слышал от него ни единого слова. Жил еще генерал – с ним мы общались даже за пивом в заведении напротив. И судя по другим жильцам подъезда, которые практически не скрывали своей профессиональной принадлежности, все это были возвратившиеся нелегалы, так и не адаптировавшиеся к нашей жизни. Сколько лет прошло, было бы любопытно узнать: кто это такие. – Но никогда не узнаем. Вы, судя по всему, по отцовским стопам не пошли? – Нет, долгие годы был преподавателем, сейчас работаю в Центробанке. velib.com
В мире много хороших и сильных людей. Но пример стоит брать с самых лучших. Проживших такую жизнь, после которой не страшно умирать. Жизни этих великих людей – это и есть примеры реальной любви, реальной дружбы, реальной силы духа, реальной доброты.
Но в наше время тотальной путаницы не всегда легко различить настоящих великих людей среди просто знаменитых и мечтавших быть великими. Среди так называемых "звезд".
Такие сиьльные люди как Александр Невский, адмирал Нахимов, адмирал Ушаков будут сиять нам всегда. Но сила духа - не где-то в прошлом. Герои рождаются и в наше время, и не обязательно это герои войны.
Дистанционный (онлайн) курс помогает обрести смелость и спокойствие: «Преодоление страхов и тревог» www.realisti.ru В истории каждого народа есть отдельные личности, с которых стоит брать пример. Это исторические герои, легендарные полководцы, успешные бизнесмены, Святые, политики и многие другие. Русская история, наверное, как никакая другая богата именами таких людей, если перечислять их всех, список получится огромный. Жизнь таких людей — это пример настоящей любви, крепкой дружбы, железной силы духа, настоящей и искренней доброты. Поговорим о некоторых из них, личностях исторического значения. Князь Александр Невский. Всем, кто внимательно изучал историю в школе (и даже не особо внимательно) известен этот человек. Родился Александр в 1220 году, он являлся сыном Ярослава Всеволодовича. Княжить Александр начал в весьма юном возрасте, уже тогда он отличался высоким ростом, ясным умом и громким голосом. Киевский престол Александр занял в 1236 году. Тогда на Русь пошли ливонские рыцари с целью покорения и внедрения католичества. На знаменитом Ладожском озере состоялась легендарная Невская битва, где русские разгромили ливонцев. Все знают это сражение как Ледовое побоище. В это время Русь находилась под игом монголо-татар. Невообразимо, но Александр сумел получить ярлык на великое княжение от тогдашнего хана Батыя. Даже он преклонялся перед мужеством Александра. Сейчас Александр Невский канонизирован и признан Святым за крепкую веру и мудрое правление страной. Сильные духом люди были и в среде зажиточных русских предпринимателей. Одним из таких является Иннокентий Сибиряков, который стал сиротой в 14 лет и одновременно наследником поистине огромного состояния (ему достались четыре золотых прииска, давшие за 1894 год более трех тонн золота). Сила духа этого человека состоит в том, что он не поддался влиянию богатства. Иннокентий закончил частную гимназию и всю жизнь посвятил благотворительности. Это были жертвы учебным заведениям, больницам, создание благотворительных обществ, и т.д. Будучи уже в зрелом возрасте Иннокентий принял монашеский постриг с именем Иоанн. Елисавета Федоровна Романовна считается настоящим эталоном милосердия, чистоты и настоящей и искренней любви среди русских женщин, живших в прошлые времена. Елисавета была очень красива — это отмечали практически все. Родилась она в Англии, в богатой семье, и уже в детстве ее постигают страшные лишения — сначала маленький брат, потом — сестра и мать. В результате Элла (так ее звали до крещения) дает обет целомудрия. В 1884 году Элла вышла замуж за князя Сергея Александровича, но и тут трагические события не оставили ее семью. Уже тогда в Росси начали появляться недовольные властью, которые устраивали беспорядки. В карету великого князя была подложена бомба, в результате ее взрыва тело Сергея Александровича было разорвано на куски. После этого ужасного события Елисавета приняла монашество и занялась благотворительностью, ведя непорочную жизнь в молитвах и помощи страдающим и обездоленным. Светлана Щербакова для www.nevoobrazharium.ru Понравился материал? Отблагодарите автора вниманием— поделитесь ссылкой с друзьями: www.nevoobrazharium.ru Из воспоминаний партизанского комиссара:С полковником запаса Сергеем Трофимовичем Стеховым я познакомился в Урус-Мартановской школе-интернате, куда прославленный партизанский комиссар прибыл на встречу с учащимися. Когда он сообщил о том, что среди сподвижников героя-разведчика Николая Ивановича Кузнецова были грозненцы Алексей Иванков, Василий Белов и Абдулла Цороев, собравшиеся буквально засыпали его вопросами. И ему, следует сказать, было что поведать участникам встречи, среди которых был и я, автор данного триптиха. Признаться честно, для меня это сообщение стало сенсацией. Дело в том, что в юные годы я по нескольку раз прочитывал обе книги и, сам не знаю, почему пропустил эпизоды, связанные с именами грозненцев. После встречи со Стеховым, я, разумеется, вновь «окунулся» в захватывающее дух содержание книг Дмитрия Медведева. Извлек из них новые имена героев, вовсе не земляков своих, а и тех, чьи подвиги не могли не впечатлить: Каминский, Чеповский и несколько других. Вот уж не поверил бы, что десятки лет спустя встречусь с Олегом Чеповским в туркменском городе Ташаузе, весьма далеком от мест, где происходили те события. Правда, поводом этой встречи станут обстоятельства, связанные с Валерием Чеповским, оказавшимся сыном того самого Олега Чеповского...Расскажу об этом подробнее в следующей картинке нашего триптиха, а пока продолжу главу: «Из воспоминаний партизанского комиссара».О многом, связанном с нашими земляками - сподвижниками Николая Кузнецова, поведал урус-мартановцам полковник Сергей Стехов:- Мне это тем более приятно делать, что рядом с выдающимся советским разведчиком сражались в тылу врага и ваши земляки - воины из Чечено-Ингушетии - Алексей Александрович Иванков, Абдул Дуриевич Цороев, Иван Васильевич Белов. Я вам расскажу о них то, что не вошло в книги Дмитрия Медведева. Взять, к примеру, Алексея Иванкова. Пришел он к нам в отряд с группой красноармейцев, вышедших из окружения или бежавших из плена. Он имел офицерское звание. Чтобы освоиться в ведении боевых действий в партизанских условиях, он попросился рядовым в роту Владимира Ступина. Отличился в первом же бою, в котором добыл оружие. И в дальнейшем Иванков показал себя храбрым и смекалистым воином.Вместе с другими партизанами ему доводилось участвовать в рейдах и операциях, проводимых Николаем Кузнецовым. А однажды в боестолкновении с карателями в Цуманских лесах, Алексей с двумя товарищами был отрезан от своих. Девять дней пробивались с боями отважные партизаны. После возвращения в отряд, учитывая проявленные им мужество и организаторские способности, его назначают командиром роты, а когда отряд вошел в одну из частей Красной Армии, Иванкова направили на переподготовку, откуда он возвратился в звании лейтенанта. После войны Александр Александрович вернулся в Чечню, в родной город Аргун, и занялся привычным делом на местном заводе «Пищемаш».- У нас, у партизан Медведева, после войны стало традицией встречаться у памятника Николаю Кузнецову, и мы, руководители отряда, обращались с персональными приглашениями к бывшим нашим бойцам. Так, лично я на открытие этого памятника в письменной форме пригласил как Алексея Александровича, так и Абдуллу Дуриевича, - продолжал свои воспоминания полковник Стехов. - Абдулла Цороев, которого в партизанском отряде знали под кличкой Володя, был среди нас не только примером для подражания, но и всеобщим любимчиком. Когда Кузнецов прямо из Москвы со спецзаданием прибыл в отряд, Цороеву было поручено участвовать с ним во всех операциях, проводимых разведчиком. И он успешно справлялся с этим поручением. Он следил за фашистскими офицерами гарнизона, общался с ними, прекрасно владея их языком, снабжал Кузнецова немецкой прессой, офицерской формой - как известно он действовал под именем обер-лейтенанта Пауля Зиберта.Встреча с кумиром: нежданная, негаданная…Судьба журналиста заносила меня в разные регионы Советского Союза: от Калининграда до Владивостока, от Архангельска и Норильска до Кушки и Бадахшана, что впритык с Афганистаном, и в туркменском городе Ташауз довелось работать в качестве первого заместителя главного редактора областной газеты «Ташаузская правда». Коллектив журналистов подобрался в целом качественный в смысле наличия в нем людей с творческими способностями. Это наблюдалось за выпускником факультета журналистики Казанского университета Валерием Чеповским. В этой профессии в условиях провинциальной, на его взгляд, Туркмении, Чеповский узрел для себя прежде всего синекуру. Он приехал сюда с целью нажиться ничем не брезгуя: выискивал компроматы в торговле, в работе автотранспорта и в других сферах, в общем - «делал деньги». Наш сотрудник Станислав Тахаленко рассказывал мне, как Чеповский, горделиво этак, продемонстрировал ему кубок с золотыми вещицами, и при этом поучал: «Надо уметь жить».Поначалу его фамилия казалась мне знакомой, но сколько ни силился, не смог вспомнить. И только когда пошли разбирательства по уголовному делу, возбужденному против него, я понял - что, как и откуда.С детства зачитывался книгами упомянутого выше Медведева о рейдах партизанского отряда по тылам оккупантов Западной Украины, восхищался подвигами отважного разведчика Николая Кузнецова и его сподвижников. В том числе - бесстрашным партизаном Олегом Чеповским. Но даже если и заподозрил бы что наш Валерий Олегович - сын того Чеповского, не поверил бы. Слишком разные были они: тот, книжный Олег, по сути - герой, и этот - не раз нами в коллективе уличенный в непорядочности. - Я отнюдь не горжусь своим сыном, но не могу спокойно смотреть на слезы его матери, - кивнул Олег в сторону исстрадавшейся женщины. – Вместе со мной в партизанском отряде были и ваши земляки - Абдулла Цороев, Алексей Иванков и Василий Белов. Из их рассказов я знаю чеченский менталитет и потому в надежде, что вы меня правильно поймете и оцените мой поступок, смело к вам зашел за просьбой помочь моей жене свидеться с Валерой. Только свидеться, а после - пусть ему воздадут по его заслугам.Это был монолог честного и мужественного человека, не привыкшего размениваться по мелочам. И слова Олега Чеповского не могли не растрогать меня. Я тут же поднял телефонную трубку и, набрав номер моего большого друга, прокурора города Союна Курбангельдыева, попросил его, под подписку о невыезде, освободить Чеповского. Под моим окном вскоре остановилась служебная машина прокурора. Словом, встреча состоялась прямо в моем кабинете…Пока мама Валеры в слезах голубила его, мы с его отцом переместились в «предбанник», где я попросил прославленного партизана рассказать о подвигах моего земляка Цороева.- Это был стойкий и отчаянно храбрый парень, - начал Чеповский-старший. – Все мы знали какие трудности порой выпадали на его долю, но он с ними блестяще справлялся с улыбкой, с которой никогда не расставался, что, естественно, поднимало настроение партизан, с ним непосредственно участвовавших в проводимых боевых операциях. Помню, возвратился он с очередного мероприятия весь израненный, к тому еще под лопаткой «угнездился» осколок гранаты… Когда его извлекали без всякой анестезии, Абдулла Дуриевич стоически держался со все той же улыбкой на лице. В том же бою, кстати, был ранен и сам Николай Кузнецов, только осколок застрял в левом предплечье. Когда его извлекали, опять же без наркоза, он, при адских болях, рассказывал товарищам как они захватывали гитлеровского генерала, который тут же и лежал связанный. - По окончании войны Цороев уехал к родичам в Киргизию. Поддерживаем связь: переписываемся, встречаемся, отмечая знаменательные даты....Такая вот приключилась моя встреча с одним из своих кумиров: нежданная, негаданная, на всю жизнь осевшая в благодарной памяти. Встреча в далеком туркменском городе Ташауз, что посреди необъятной пустыни Каракум.Мужеством смерть поправшиеЭто было в ту пору, когда я работал корреспондентом «Джизакской правды». Редактор газеты Ш. Рамазанов в то время находился в отпуске, и его замещал Владимир Дмитриев. Он был решительным человеком. В войну командовал под Ровно батальоном смертников, укомплектованным им самим из окруженцев и беглых пленных. Ему было чуждо такое понятие, как страх. Его батальон, как нож масло, прорезал оборону врага и прорывался в его тыл. Случалось и так, что батальон Дмитриева и отряд Медведева действовали синхронно. Однажды в ходе одного такого рейда комбат был ранен в обе ноги и его подчиненные, беззаветно любившие Дмитриева, взяли в плен немецкого хирурга и заставили его ампутировать с помощью ножовки и без наркоза обе ноги…Частенько мы с Дмитриевым имели беседы о партизанах, о разведчике Николаев Кузнецове. Меня поражала его осведомленность о партизанских делах на территории Западной Украины. Он-то мне и рассказал подробно о грозненце Иване Белове, воевавшем рядом с Кузнецовым в отряде Дмитрия Медведева. Вот как он, кстати, характеризует Белова, ставя его чуть ли не в один ранг с Кузнецовым:- Белов, прямо скажу, тоже выдающаяся личность. И это не только мое мнение. Так же отзывался о нем и сам Николай Кузнецов. Уже одно то, что на чрезвычайно опасную операцию во Львов он взял в напарники именно Белова - говорит о многом. Это задание по ликвидации фашистского палача украинского народа была ими проведена блестяще. Совершив дерзкое покушение в солнечный полдень прямо на улице Львова на вице-губернатора генерала Бауэра и начальника местного гестапо полковника Шнайдера, они покинули город. Добравшись до села Куровцы, бросили машину и пошли к своим, лесом. Но совершенный ими дерзкий акт всколыхнул всю систему тайной полиции Германии. Их окружила в лесу карательная служба, завязался бой. Разведчики одержали победу и вновь стали пробираться в расположение штаба отряда полковника Медведева.Что было дальше, Стехов узнал через два десятка лет после войны. Зато командир батальона смертников Дмитриев узнал о геройской гибели Кузнецова, Белова и их водителя Каминского гораздо раньше и мне, своему коллеге по перу, он об этом рассказал по дошедшей до него через своих разведчиков информации:- В ночь с 8 на 9 марта Кузнецов и его друзья вышли на окраину села и вошли в хату под соломенной крышей и напоролись на… бендеровцев. Их командир, как позже выяснилось, по фамилии Герногора, моментально опознал Кузнецова по приметам, распространенным по всей Западной Украине. А тот, сразу догадавшись, кто перед ним, выхватил гранату и с криком «Так умирают советские партизаны», взорвал ее. Так погибли Кузнецов, Белов и Каминский, - печально закончил Владимир Дмитриев.…После войны Дмитриев переехал жить в Самарканд, что близ Джизака, куда наш заместитель редактора каждый день добирался на своем инвалидском «запарожце» с ручным управлением, потому что был на протезах.После отбытия на Кавказ до меня дошла скорбная весть о том, что он погиб в автокатастрофе. Всю войну прошел человек, заглядывая смерти в глаза. И она неожиданно настигла его уже в мирное время…В этой жизни никогда не знаешь - где найдешь, а где-потеряешь. Олег Джургаев msmena.ruСильные духом. Герои сильные духом
Сильный духом | Часть первая. Герои разведки | Читать онлайн, без регистрации
О сильных людях, о подвигах великих людей
Сильные люди, великие люди - уроки реальной жизни
Правда о 6 роте псковского десанта
Михаил
Этот материал выбивается из ряда других материалов этого раздела нашего сайта. Здесь нет детального портрета одной личности. Это коллективный портрет подвига 90 русских солдат и офицеров, просто исполнивших свой воинский долг перед Родиной. И все-таки этот подвига показывает пример силы человеческого духа и вдохновляет. Особенно на фоне подлости и предательство, которое совершилось тогда же, на том же самом месте, и стало одной из причин трагедии.Читать дальше Пожарный Евгений Чернышев: оставался на линии огня
Евгений Чернышев, начальник службы пожаротушения столичного управления МЧС России, погиб 21 марта 2010 года при тушении пожара в здании на 2-й Хуторской на севере Москвы, организуя спасение людей из огня. Читать дальше Архимандрит Алипий Воронов: лучшая защита - наступление
Пройдя всю войну с 1942 года и до Берлина, он стал монахом. А всякий монах должен быть сильным человеком. Уже на посту настоятеля одного из последних незакрытых русских монастырей он дал бой многократно превосходящему противнику. Дал бой и победил. Герои «крепких орешков» – смешные мальчики по сравнению с русским витязем в черной одежде.Читать дальше Боярин Евпатий Коловрат - смерть как победа
Дмитрий Семеник
В наши дни, когда Россия вновь оккупирована, без боя захвачена и уничтожается врагами, подвиг Евпатия воодушевляет многих. Но, как всегда, находятся провокаторы, которые стараются исказить правду, из всего здравого похитить здравое зерно. Одна неоязыческая хардрок-группа выпустила песню «Евпатий Коловрат». Хороша была бы песня, если бы не повторялось в припеве странное определение, данное витязю ее авторами – «Перуна солдат»...Читать дальше Подростки – герои Великой Отечественной
В советское время портреты этих сильных людей висели в каждой школе. И каждый подросток знал их имена. Зина Портнова, Марат Казей, Лёня Голиков, Валя Котик, Зоя и Шура Космодемь-янские. Но были и десятки тысяч юных героев, чьи имена неизвестны. Их называли «пионеры-герои», комсомольцы.Читать дальше Князь Александр Невский: солнце земли русской
Другой бы на месте Александра Невского сжег новгородские посады, как это делалось при любой осаде, и затворился с народом в крепости, дожидаясь подкрепления от отца. Александр, которому было тогда всего 20 лет, поступил иначе. Он с небольшим войском из новгородцев и ладожан пришёл к Ижоре и застал неприятеля врасплох.Читать дальше Адмирал Ушаков - непобедимый флотоводец
Неаполитанский министр Мишуру восторженно писал адмиралу Ушакову: "За 20 дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства. Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо"...Читать дальше Иннокентий Сибиряков: «Помогите, я страшно богат!»
Золотопромышленник рубежа XIX - XX веков Иннокентий Сибиряков всю жизнь боролся… с богатством. Начав борьбу 14-летним юношей, пройдя через клевету (зачастую — от им же облагодетельствованных людей) и психиатрические освидетельствования, он закончил ее лишь незадолго до ранней смерти — схимником. Он победил. Читать дальше Михаил Скобелев: бесстрашный генерал
Василий Немирович-Данченко
Так кто же был этот сильный человек, про которого дерзнули сказать «Суворову равный»? Если он был так велик, то почему его имя сейчас упоминается весьма редко?Читать дальше Полковник Константин Васильев: жизнь – за друзей
Самое главное в жизни, наверное, быть духовно сильным человеком и духовно чистым. Хотя настолько это тяжело! Постоянно хватаюсь за свою дурную, грешную головушку и понимаю: что же ты воротишь, Константин Иванович ?!Читать дальше Николай Пирогов: Война с болью
Андрей Кульба
Умение сохранять хладнокровие в тот момент, когда человек корчится под твоим ножом, было обязательным для профессионального хирурга XIX века. У Пирогова так не получилось: чем больше он усваивал медицинских секретов, тем чувствительнее относился к чужой боли. Читать дальше Елисавета Фёдоровна Романова: милосердие и чистота
Как она была прекрасна! Сколько самых знатнейших женщин завидовали ослепительной её красе, сколько самых достойных мужчин, королевских кровей восхищались её красотой редкой, хрупкой, пленительной и добивались руки и сердца!..Читать дальше Добрый доктор Гааз
Историк Станислав Величко
Истории о докторе Федоре Петровиче Гаазе до сих пор рассказывают в больницах и тюрьмах Москвы. В жизни этого доброго и сильного человека не было «чужой» боли и «плохих» людей. Не было своей семьи, так как он считал, что не хватит времени на отверженных: каторжников, бедных, больных.Читать дальше Евгений Родионов: и сейчас есть, за что умирать
Он переступил и через свой страх, и через свои обиды, и одержал победу, которая дается труднее всего… Он одержал победу, которую должен одержать в себе каждый сильный человек, если желает спасения и своей Родины, и своего собственного...Читать дальше Иеромонах Василий Росляков: победитель
Он с отличием шел по всем предметам и был настолько скромным, что хотелось бы, сказать: вот обыкновенный школьник. Но это не так. Это был сильный человек, одаренный и отмеченный свыше.Читать дальше Адмирал Нахимов: умереть, но не сдаться
Коновалов Олег Георгиевич, капитан 1-го ранга
Адмирал Нахимов. Имя этого сильного человека известно и всегда почитаемо в России, но для большинства оно связано, главным образом, с Синопом и обороной Севастополя в Крымской войне. И не все знают, какой не только героической, но и полной драматизма была жизнь адмирала Нахимова, этого славного сына Отечества... Читать дальше Митрополит Серафим Чичагов: пламенный
В. А. Юлин
Его военная карьера сложилась следующим образом: прапорщик, подпоручик, поручик, адъютант товарища Его Императорского Величества генерал фельдцейхмейстера, штабс-капитан, полковник. В 1877-1878 годах он участвовал в русско-турецкой кампании. За храбрость при осаде Плевны и взятии Телиша был награжден генералом Скобелевым личным оружием. Читать дальше Сильные духом люди
Сильные духом
Предлагаем вашему вниманию патриотический триптих о сподвижниках легендарного разведчика, Героя Советского Союза (имя прикрытия в немецком тылу - Пауль Зиберт) Николая Ивановича Кузнецова по мотивам книг партизанского командира-полковника, Героя Советского Союза Дмитрия Медведева - «Это было под Ровно» и «Сильные духом», а также воспоминаний командира батальона смертников Владимира Дмитриева, действовавшего на занятых немцами советских территориях там же - в Западной Украине под Ровно.Смотрите также
