1) Но если смерть Пушкина была великим несчастьем для России, то смерть Лермонтова была уже настоящей катастрофой, и от этого удара, не могло не дрогнуть творческое лоно не только Российской, но и других культур» Миссия Лермонтова — одна из глубочайших загадок нашей культуры. Не всякому человеку, заявляющему, что он одинок, можно верить. Часто это попросту поза. А М.Ю.Лермонтов имел на это право...» Д.Л. Андреев (1906 — 1959) 2) Сожительство в Лермонтове бессмертного и смертного человека составляло всю горечь его существования, обусловило весь драматизм, всю привлекательность, глубину и едкость его поэзии. ... чем дальше мы отдаляемся от Лермонтова, тем больше проходит перед нами поколений, к которым равно применяется его горькая «Дума», чем больше лет звучит с равною силою страшное «И скучно и грустно» на земле — тем более вырастает в наших глазах скорбная и любящая фигура поэта, взирающая на нас глубокими очами полубога из своей загадочной вечности... С.А. Андреевский (1847 — 1918) 3) Удивительное чувство охватывает вас при въезде в Тарханы. Входишь в часовню. Спускаешься в склеп к гробу Лермонтова и с горечью понимаешь: убит. Входишь в усадьбу – жив! Жив в своей гениальной поэзии, жив в нашей памяти, в своем бесконечном бессмертии. Никогда, ни в одной из литератур мира не бывало примера, чтобы один великий поэт подхватил знамя поэзии, выпавшее из рек другого, чтобы он нес его по завещанному пути и сам пал на поединке с теми же силами. Смерть Пушкина и рождение Лермонтова-трибуна а неразделимы. Каждый раз, как произносишь имя Лермонтова, думаешь, что это один из самых гениальных людей, какие когда-либо рождались на земле. И.Л. Андроников (1908 — 1990) 4) Как все истинные поэты, Лермонтов любил жизнь по–своему... без экстаза и без надрыва, серьезно и целомудренно. Он не допытывался от жизни ее тайн и не донимал ее вопросами. Лермонтов не преклонялся перед нею, и, отказавшись судить жизнь, он не принял на себя и столь излюбленного русской душой самоотречения. М.Ю. Лермонтов любил жизнь такою, как она шла к нему: сам он к ней не шел. Он был фаталистом перед бестолковостью жизни, и с одинаковым высокомерием отвечал как на ее соблазны, так и на ее вызов... И чувство свободы, и сама гордая мысль учили его, что надо быть равнодушным там, где он не может быть сильным. Не было русского поэта, с которым покончили бы проще... Не было и другого поэта, для которого достоинство и независимость личности были бы не только этической, но и эстетической потребностью, неотделимым от него символом его духовного бытия. И.Ф. Анненский (1855 — 1909) 5) Всем уже целый век хочется подражать ему. Но совершенно очевидно, что это невозможно... Слово слушается его, как змея заклинателя: от почти площадной эпиграммы до молитвы. Он подражал в стихах Пушкину и Байрону и вдруг начал писать нечто такое, где он никому не подражал, зато всем уже целый век хочется подражать ему. Но совершенно очевидно, что это невозможно, ибо он владеет тем, что у актера называют «сотой интонацией». Он обогнал самого себя на сто лет и в каждой вещи разрушает миф о том, что проза — достояние лишь зрелого возраста. И даже то, что принято считать недоступным для больших лириков — театр, ему было подвластно... А.А. Ахматова (1889 — 1966) 6) Исходил везде и, несмотря на постоянную нервную раздражительность и недовольство всем от того происходящее, я был очень доволен местоположением Пятигорска. Я в этом роде еще ничего прежде не видывал. Дышу Лермонтовым... Перечитывая еще раз все его вещи, я должен сказать, что Лермонтов из всякого русского сильнее на меня действует... Кроме того, мы совпадаем во многом, я люблю такую же природу, как и Лермонтов, она на меня тоже сильно действует. М.А. Балакирев (1837 —1910) 7) Лермонтов удивительно современен и для XIX века, и для нашего XX века. Отсюда его влияние на русскую и на все другие наши литературы… С.А. Баруздин (1926 — 1991) 8) Боже мой! Какой роскошный талант! Право в нем таится что-то великое. На Руси явилось новое могучее дарование – Лермонтов. Каков его «Терек»? Дьявольский талант! Черт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт, и что Пушкин умер не без наследника. Талант Лермонтова поражает невольно удивлением всякого, у кого есть эстетический вкус. Юный могучий талант Лермонтова нашел не только ревностных почитателей, но и ожесточенных врагов, что бывает уделом только истинного дарования. Лермонтов — поэт беспощадной мысли истины. Дьявольский талант!.. Глубокий и могучий дух! Как он верно смотрит на искусство, какой глубокий и чисто непосредственный вкус изящного! О, это будет русский поэт с Ивана Великого! Чудная натура! Какая образность! — так все и видишь перед собою, а, увидев раз, никогда уж не забудешь! Дивная картина так и блестит всею яркостию восточных красок! Какая живописность, музыкальность, сила и крепость в каждом стихе, отдельно взятом! Мы узнаем в нем поэта русского, народного, в высшем и благороднейшем значении этого слова. Этой жизни суждено было проблеснуть блестящим метеоритом, оставить после себя длинную струю света и благоухания и исчезнуть во всей красе своей... какие поэтические тайны унес он с собой в могилу? Кто разгадает их?.. ...Львиная натура! Страшный и могучий дух! Нет нужды говорить и доказывать, что Лермонтов был великий поэт <...>Блеск поэтического ореола загорелся над головою молодого поэта тотчас же со времени появления первых опытов... Немного Лермонтов успел произвести, но это немногое, тотчас же дало ему... место подле Пушкина. <...>Теперь уже спорят не о том, может ли имя Лермонтова упоминаться вместе с именем Пушкина, но о том: кто выше — Пушкин, или Лермонтов... Мне странно было видеть в его рассудочном, охлажденном и озлобленном взгляде на жизнь и людей, семена глубокой веры и достоинство того и другого. Он действовал на литературном поприще не более каких-нибудь четырех лет, а между тем в это короткое время успел обратить на свой талант удивительные взоры России... Каждое его слово — он сам, вся его натура, во всей глубине и целости своей. Я с ним робок, меня давят такие целостные натуры, полные натуры, я перед ними благоговею и смиряюсь в сознании своего ничтожества... Содержание, добытое со дна глубочайшей и могущественнейшей натуры, исполинский взмах, демонский полет — с небом гордая вражда — все это заставляет думать, что мы лишились в Лермонтове поэта, который, по содержанию, шагнул бы дальше Пушкина... Лермонтов немного написал — бесконечно меньше того, сколько позволял ему его скромный талант... но уже кипучая натура его стала устаиваться, в душе пробуждалась жажда труда и деятельности, а орлиный взор спокойнее стал вглядываться вглубь жизни... В.Г. Белинский (1811 — 1848) 9) Такие люди, как Лермонтов, называемые светскими писателями-демонистами и о которых в Писании сказано, что они беззаконные, такие люди подвержены беспричинной тоске и ужасу...” А. Белый (1880 — 1934) 10) Лермонтов — писатель, которому не посчастливилось ни в количестве монографий, ни в истинной любви потомства: исследователи немножко дичатся Лермонтова, он многим не по зубам; для “большой публики” Лермонтов долгое время был только крутящим усы армейским слагателем страстных романсов... А.А. Блок (1880 — 1921) 11) Характер Лермонтова был самого крепкого закала, и чем грознее падали на него удары судьбы, тем более становился он твердым. Он не мог противостоять преследовавшей его судьбе, но в то же время не хотел ей покориться.
Он был слишком слаб, чтобы одолеть ее, но слишком горд, чтобы позволить одолеть себя. ... Отдаваясь кому-нибудь, он отдавался от всего сердца ... Он мог быть кроток и нежен, как ребенок, и вообще в его характере преобладало задумчивое, часто грустное настроение... ... хотя Лермонтов субъективный поэт, он умел в то же время быть и объективным… ...имеет то общее с великими писателями всех времен, что творения его верно отражают его время со всеми его хорошими и дрянными особенностями. Ф. Боденштедт (1819 — 1892) 12) Это замечательный стихотворец, очень и очень не последний, может быть первый из нынешних «стихотворцев». Стих славный, стальной: он и гнется, и упруг, и звучит, блестит отражением мысли. Но отличное достоинство этого стиха, которым он едва ли не превосходит все русские стихи: в нем столько слов сколько нужно их для полного и ясного выражения мысли. Стихотворец, кажется, и не думает о рифме, не разжижает для полного счета стоп своего стиха вставными ненужными словами. Ежели современный стих должен в чтении сохранять всю естественность прозы, … то стих Лермонтова очень близок к совершенству. С.О. Бурачок (1800 — 1877) 13) Настроение жизни, против которого сильно негодует Лермонтов, действительно заслуживает негодования людей здравомыслящих… А.Д. Галахов (1807— 1892) 14) Высшие человеческие качества отстаивал поэт и в жизни и в своем творчестве. В этом гигантское воздействие поэзии Лермонтова на современников и последующие поколения вплоть до нашего времени. Это привлекает, приковывает к нему наше внимание, как к человеку и творцу! В поэзии — первый М.Ю. Лермонтов, в прозе — Н.В.Гоголь. Великий А.С. Пушкин и в поэзии и в прозе где-то рядом. Рядом, но не впереди…
Он всегда говорил правду. Верил в бога. Мучительно искал пути к свободе и покою для каждого человека. Он ненавидел серость, пошлость, раболепие, трусость, подлость, предательство. Он любил отчизну. Был по-настоящему красивым человеком, гордым, умным, независимым. Он был любящим сыном, заботливым и преданным внуком. Он был профессиональным военным, талантливым командиром, отважным офицером. Он был гениальным писателем, художником, творцом нового, философом и провидцем, умеющим смотреть ретроспективно и видящим далеко вперед. Он предсказал то время, до которого мы еще не дожили. Поэтому многое в его творениях остается до сих пор не понятным, или понятным не верно. Он умственно и морально возвышался над всеми, как самая высокая и крутая скала. Он был сирота и был одинок. Тяжести и величия его бытия не могли понять только абсолютно бездушные, черствые, эгоистичные люди. Завистливые и жестокие его ненавидели. Они его подло убили. Убили руками тупого наемника. Они его погубили. Погубили и оклеветали…
Лермонтов был демоном, а вернее ангелом поэзии. Он был фаталистом, но испытывал не себя, а других: их человеческие качества. Мало кто выдержал это испытание. Его жизнь оказалась короткой. Их жизнь — жестокой, как выстрел. Этот вывод уже сделали мы, его потомки… Н.Н. ГЕ (1831 — 1894) 15) Лермонтов обладает тем особенным чувством правды, которое возбуждало в нем «страшную ненависть ко всему деланному, лживому и не естественному» О.П. Герасимов (1863 — 1920) 16) Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе... Это не отвлеченная мысль... Раздумье Лермонтова — его поэзия, его мучение, его сила… К несчастью быть слишком проницательным у него присоединялось и другое — он смело высказывался о многом без всякой пощады и прикрас. Существа слабые, задетые этим, никогда не прощают подобной искренности. (Лермонтов) один из пророков русского народа... Лермонтов всецело принадлежит к нашему поколению... Принужденные к молчанию, сдерживая слезы, мы выучились сосредоточиваться, скрывать свои мысли — и какие мысли! Это уже не были идеи просвещенного либерализма, идеи прогресса, — то были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости. Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения в лиризме, как находил его Пушкин. Он влачил тяжелый груз скептицизма через все свои мечты и наслаждения. Мужественная печальная мысль всегда лежит на его челе... Это не отвлеченная мысль, стремящаяся украсить себя цветами поэзии; нет, раздумья Лермонтова — его поэзия, его мученье, его сила. Из Пушкина целиком выработался Лермонтов, та же сжатость, точность и простота… Слова: «глаза его не смеялись, когда он смеялся» (о Печорине) — действительно применялись к нему (Лермонтову)… Внутренно Лермонтов, вероятно, скучал глубоко; он задыхался в тесной сфере, куда его втолкнула судьба… А.И. Герцен (1812 — 1870) 17) Никто еще не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозой. Где же истинные люди на Руси? Как горька судьба писателя и поэта, ополчившегося против зла. По врожденной сильной наклонности к национальному, по сильной любви к родине своей, по нерасположению своему к европеизму и глубокому религиозному чувству… Лермонтов был снабжен всеми данными для того, чтобы сделаться великим художником… Н.В. Гоголь (1821 — 1852) 18) Лермонтов фигура колоссальная весь, как старший сын в отца, вылился в Пушкина. Он ступал, так сказать, в его следы… Лермонтов ушел дальше временем, вступил в новый период развития мысли, нового движения европейской и русской жизни и опередил Пушкина глубиной мысли, смелостью и новизной идей и полета. А.И. Гончаров (1812 — 1891) 19) Мать-Россия,
сколь много в веках твоих зла,
сколько в душах холодных — гнетущего пыла!
...Небывалого
миру птенца родила,
а когда он до неба поднялся, — убила... Г. Горбовский (1931 — 1996), академик Академии Российской словесности) 20) …занимает видное место в истории нашего душевного брожения как истинный поэт скорби своего поколения. А.А. Григорьев 1822— 1864) 21) В наш век людского озлобления и глобальной бездуховности Лермонтов с его вдохновенным порывом к чистоте и мужеству, с его исповедальной болью и доверчивостью поднимает в нас то лучшее, что дает возможность душе держаться «на плаву» в море мещанства, жестокости и пошлости. Он — как парус, который уносит нас в прозрачные воды милосердия, доброты, любви и печали. Мы очищаемся его великим словом. И культура народа невозможна без творчества Лермонтова, как не возможно физическое здоровье без чистого воздуха, чистой воды и солнца» А.Д. Дементьев (1928) 22) Поэзия Лермонтова особенно по душе мне. Мне не только нравятся его стихотворения, но я сочувствую ему, я разделяю его убеждения… Н.А. Добролюбов (1836 — 1861) 23) Какое дарование!.. 25 лет не было, он уже пишет «Демона». Да и все его стихи — словно нежная чудесная музыка… А какой запас творческих образов, мыслей, удивительных даже для мудреца!.. Ф.М. Достоевский(1821 — 1881) 24) Лермонтов умел быть смелым в то время, когда прямая и смелая речь вела к великим бедам, — он заявил свою преданность русской музе в ту пору, когда эта муза могла лишь подвергать своих поклонников гонению и осуждению света.
Он зрел с каждым новым произведением, он что-то чудное носил под своим сердцем, как мать носит ребенка. А.В. Дружинин (1824 — 1864) 25) Лермонтов — современник русской культуры на все времена… М.А. Дудин (1916 — 1993), поэт, переводчик, общественный деятель 26) …только один Лермонтов смог научиться поэзии у Пушкина и является единственным его наследником. С.А. Есенин (1895 — 1925) 27) …в ночь на 3 октября 1814 года родился гений стихотворного слога и будущий создатель русского литературно-разговорного языка — М.Ю. Лермонтов! В.А. Жуковский (1783 — 1852) 28) Лермонтов — это блестящая звезда на нашем литературном горизонте. С.Н. Карамзина (1802 — 1865), дочь писателя Н.М. Карамзина 29) Лермонтов — поэт не миросозерцания, а настроения, певец личной грусти, а не мировой скорби.
Поэзия Лермонтова всегда останется любопытным психологическим явлением и никогда не утратит своих художественных красот.
Лермонтов — поэт по преимуществу лирический; его творчество воспроизводило почти исключительно жизнь сердца и касалось трудноуловимых ее мотивов. Господствующее место среди мотивов этой жизни занимает личное счастье.
Поэзия Лермонтова, освобождаясь от разочарования, навеянного жизнью светского общества, на последней ступени своего развития близко подошла к этому национально-религиозному настроению, и его грусть начала приобретать оттенок поэтической резиньяции, становилась художественным выражением того стиха молитвы, который служит формулой русского религиозного настроения: да будет воля Твоя. Никакой христианский народ своим бытом, всею своею историей не прочувствовал этого стиха так глубоко, как русский, и ни один русский поэт доселе не был так способен глубоко проникнуться этим народным чувством и дать ему художественное выражение, как Лермонтов.
...поэзия Лермонтова — только настроение без притязания осветить мир каким-либо философским или поэтическим светом, расшириться в цельное миросозерцание. В.О. Ключевский (1841 — 1911) 30) Лермонтов увлекает меня с детства необычайной красотой своей жизни, силой страстей, ясностью и смелостью мысли, глубиной чувств… Работая над образом поэта, я стремился передать не проходящую боль и скорбь современного человека. Я хотел в его облике передать сущность его поэзии, мою личную боль за безвременную гибель поэта. Он видится мне на фоне кавказского пейзажа. Он сроднился с Кавказом. На Кавказе и погиб. Ф.Д. Константинов (1910 — 1997), художник, график 31) Лермонтов был поклонником свободы и врагом притеснения, …он выразил могущественный протест против всего низменного в жизни и относился с презрением к отрицательным свойствам людей своего поколения. Лермонтов, по его мнению, не был пессимистом, «он сохранил веру в человека». Он был прежде всего гуманитарным поэтом. П.А. Кропоткин (1842 — 1921), революционер, географ, геоморфолог, историк, литератор 32) Поэзия Лермонтова возвышает человека. Когда читаешь его и думаешь о нем, всегда поражаешься мощи его, поражаешься той титанической энергии, которая проявляется в каждой его строке. Лермонтов раскрывает все потенциальные возможности человеческого духа, возвышает человека, показывая, каким он может быть. И очень жестко говорит, какой он есть. Нет в мире поэта, более глубоко прочувствовавшего и пострадавшего за человеческую душу, чем Лермонтов. Он стал любимым поэтом всех нас не только по мощи духа своей поэзии, но по мужеству своему, личному и человеческому, по благородству своего характера и по тому, что сделал в своей жизни, чтобы доказать правду своих строк. Д.Н. Кугультинов (1922 — 2006), калмыцкий советский поэт 33) Знаете ли вы, что гранильщики драгоценных камней держат перед собой изумруд? Когда глаза устают, то дают им отдыхать на изумруде. Таким изумрудом для меня всегда были две вещи: «Капитанская дочка» Пушкина и «Казаки» Толстого. Хорош для этого и «Герой нашего времени». А.И. Куприн (1870 — 1937) 34) Лермонтов — эхо декабрьских настроений.
Ослепительным метеором промелькнул гений Лермонтова на сумрачном небе 30-х годов. Наша молодежь должна знать подлинного Лермонтова и должна читать его, ибо он ее родной старший брат, он всю жизнь был молод, но молодость его кипела страстью, протестом и тоской. А.В. Луначарский (1875 — 1933), писатель, переводчик, публицист, критик, искусствовед 35) Лермонтов первый в русской литературе поднял религиозный вопрос о зле.
Пушкин — дневное, а Лермонтов — ночное светило русской поэзии.
…у Пушкина — созерцательность, а у Лермонтова — действенность.
…Пушкин, и Гоголь, и Достоевский, и Толстой — все смирялись, один Лермонтов не смирился. Д.С. Мережковский (1866 — 1941) 36) Пресс времени, под тяжестью которого сердца людей раскалялись добела, заставил поэта создать в кротчайший срок и оставить нам колоссальное наследие, что потом переплавилось в могучее и гордое понятие — Лермонтов. Н. Мордвинов (1901 — 1966), народный артист СССР, режиссер 37) Иллюзия смыкается с действительностью и Лермонтов живет среди нас… Каждый из нас не только мысленно, но и физически рад был бы подставить свою грудь, чтобы защитить его от проклятой смертной пули…
Лермонтов — то явление в поэзии, которое принято называть чудом... Каждый заново для себя открывает Лермонтова. Гений его настолько всеобъемлющ и многосторонен, что эти открытия будут продолжаться без конца... С.С. Наровчатов (1919 — 1981), поэт 38) …Лучше Лермонтова нет у нас поэта на Руси. Впрочем, я, может быть, думаю и говорю так оттого, что сам сочувствую ему всей душой, что сам переживаю то, что он пережил и великими стихами передал в своих творениях. С.Я. Надсон (1862 — 1887), поэт 39) Лермонтов …говорит с Богом, как равный с равным, так никто не умел говорить. Именно это и тянет к нему: человек узнает в нем свою божественность. П.П. Перцов (1868 — 1947), писатель, поэт, искусствовед, критик, журналист, мемуарист 40) Он знал тайну выхода из природы — в Бога, из «стихий» — к небу; т.е. этот «27-летний» юноша имел ключ той «гармонии», о которой вечно и смутно говорил Достоевский…
…в созданиях Лермонтова есть какая-то прототипичность: он воссоздал какие-то вечные типы отношений, универсальные образы; печать случайного и минутного в высшей степени исключена из его поэзии.
…нельзя отнять у Лермонтова «звездное и царственное», т.е. религиозное, … «нельзя у него оспорить подлинно стихийное». В.В. Розанов (1856 — 1919) 41) Полный ума, самого блестящего, богатый, независимый, он был душою общества молодых людей высшего круга; он был первым в беседах, в удовольствиях, в кутежах, словом, во всем том, что составляет жизнь...
Лермонтов импровизировал для своих товарищей целые поэмы, на предметы самые обыденные из их казарменной или лагерной жизни. Эти стихи, которые я не читала, так как они написаны не для женщин, как говорят, отличаются жаром и блестящей пылкостью автора. Е.П. Ростопчина (1812 — 1858), поэтесса, переводчица, драматург, прозаик 42) …Главным материалом для биографии Лермонтова и теперь остаются исключительно его произведения. М.Е. Салтыков-Щедрин (1826 — 1889) 43) Это в высшей степени артистическая натура, неуловимая и не поддающаяся никакому внешнему влиянию благодаря своей неутомимой наблюдательности... Прежде чем вы подошли к нему, он все уже понял: ничто не ускользает от него... Ю.Ф. Самарин (1819 — 1876) 44) Я люблю Лермонтова, особенно его прозу и стихи последних лет… Главным уроком для меня — и как для поэта, и как для прозаика — был и остается «Валерик». К. Симонов (1915 — 1979) 45) Лермонтов обладал большой личной духовной нравственной свободой внутри николаевской несвободы. Его оппозиция самодержавию: его образ мыслей и чувств, идущий вразрез с насаждаемой сверху романовыми и бенкендорфами, нормой… Помимо других бесспорных литературных и нравственных достоинств, лермонтовская черта — восприимчивость к многим культурам и народам, к людям, независимо от национальной принадлежности. Эта черта особенно нам дорога! От иностранцев я слышал не раз, что Лермонтов им дороже всех русских поэтов. Все-таки Пушкин, говорили они, мог написать «Клеветникам России», а Лермонтов не сослужил самодержавию ни на пятнышко. А.И. Солженицын (1918 — 2008) 46) Лермонтов, несомненно, был гений, т.е. человек, уже от рождения близкий к сверхчеловеку, получивший задатки для великого дела, способный, а, следовательно, обязанный его исполнить. Сознавая в себе от ранних лет гениальную натуру, задаток сверхчеловека, Лермонтов также рано сознавал и то злое начало, с которым он должен бороться, но которому скоро удалось вместо борьбы вызвать поэта лишь на идеализацию его.
Лермонтов не был занят ни мировыми, историческими судьбами своего отечества, ни судьбою своих ближних, а единственно только своей собственной судьбой. В.С. Соловьёв (1853 — 1900) 47) Считаю творения Лермонтова величайшими в русской литературе. Они являются богатством нашего народа. Е.А. Таратута (1912 — 2005), сов. писательница, критик, литературовед 48) Зачем мне (в стихах) нужно все многословие Ницше и Гамнуса… За сто лет до них с недосягаемой для них краткостью, художественностью и силой мысли — все это сказал на чистейшем русском языке наш бедный юный Миша Лермонтов! Как вы можете этого не знать? Стыдитесь! Читайте!!! А. Тарковский (1932 — 1986) 50) Лермонтов прозаик — это чудо, это то, к чему мы сейчас, через сто лет, должны стремиться, должны изучать лермонтовскую прозу, должны воспринимать ее как истоки великой русской прозаической литературы…
Здесь все — не больше, не меньше того, что нужно и как можно сказать. Это глубоко и человечно. Эту прозу мог создать только русский язык, вызванный гением к высшему творчеству. Из этой прозы — и Тургенев, и Достоевский, и Лев Толстой, и Чехов» (о «Герое нашего времени»). А.Н. Толстой (1882 — 1945) 51) Какие силы были у этого человека… Каждое его слово было словом человека власть имеющего… Вот в ком было это вечное, сильное искание истины.
Если бы этот мальчик остался жив, не нужны были бы ни я, ни Достоевский.
Вот в ком было это вечное, сильное искание истины! Вот кого жаль, что рано так умер! Какие силы были у этого человека! Что бы сделать он мог! Он начал сразу, как власть имеющий. У него нет шуточек... шуточки не трудно писать, но каждое слово его было словом человека, власть имеющего. Л.Н. Толстой (1828 — 1910) 52) Давно окончились отношения между людьми и Лермонтовым-человеком. Но отношения между ними и Лермонтовым-поэтом никогда не прерывались.
Поэзия Лермонтова — поэзия страдающей совести. Его спор с небом — попытка переложить ответственность с себя, соблазненного миром, на Того, кто этот соблазнительный мир создал, кто «изобрел» его мучения. В.Ф. Ходасевич (1886 — 1939) 53) … Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтов. Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, по предложениям, по частям предложения… Так бы и учился писать… Не могу понять,… как мог он будучи мальчиком, сделать это! Вот бы написать такую вещь («Тамань»)… и умереть можно! А.П. Чехов (1860 — 1904) 54) Лермонтов — классик в самом высоком смысле этого понятия. А современная поэзия, даже самая новаторская, наивысшим своим достижением обязана классике. Не будь Лермонтова, самые крупные поэты и прошлого и нашего века были бы беднее словесно, их творческие решения были бы менее смелыми. Ведь, помимо всего прочего, Пушкин и Лермонтов учат поэтов душевной и духовной отваге… В.С. Шефнер (1914 — 2002) www.tarhany.ru Тогда он казался себе, да и многим чужим этому миру. Но чем больше проходит времени, тем ближе он к нам, независимо от того, какое нынче тысячелетье на дворе. Как свет звезды, который доходит через века. "История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа…” - писал он в предисловии к роману. Что же говорить об истории его души — исполинской, могучей, загадочной, непостижимой! «А душу можно ль рассказать?» И всё же — попробую... 15 октября 1814 года родился великий русский поэт Михаил Лермонтов. Два идеала Лермонтов сумел найти свой, особый путь в русской литературе. На смерть Пушкина ответил только он, притом ответил так, что голос его прозвучал на всю страну, и никому не ведомый молодой гусарский офицер стал тут же всеми признан пушкинским преемником. Лермонтов как бы сменил Пушкина на посту, занял опустевший трон, и никто не посмел оспаривать его право на это. И с тех пор у нас два основных поэта, два полюса, два поэтических идеала. Пушкин — мудрее, прозрачнее, с более безупречным вкусом, у Лермонтова же поражает в стихах интонация, звук, он захватывает и потрясает силой страсти, накалом чувства. Пушкин чуть холоднее, Лермонтов — страстней, расточительней сердцем.С Пушкиным у нас связаны представления о классике, совершенстве, покое, высшей гармонии, с Лермонтовым — о романтике, порыве, смятении чувств. Недаром его так любят в юности. Лермонтов сумел придать русскому языку особую энергию выражения и внёс в литературу подлинный романтизм. Чернышевский писал о его стихе: «Тяжестью кажется энергия, поэтому говорят, что стих Лермонтова тяжелее Пушкина, что решительно несправедливо».К сожалению, при всей любви к Лермонтову, у нас его мало знают. Сохранившийся биографический материал крайне скуден и малосодержателен. Утрачены автографы многих произведений, альбомы, картины, рисунки.Писем дошло очень мало, писем к нему вовсе не сохранилось, воспоминания бедны и поверхностны, да и те появились лишь полвека спустя после его гибели, когда многое стёрлось из памяти. Причём писали их люди, плохо знавшие поэта. Близкие друзья - Раевский, Столыпин-Монго не написали ни строчки. И это понятно — ведь правду писать было нельзя. Император Николай I имел какие-то тайные, до сих пор невыясненные до конца причины ненавидеть само имя поэта, и упоминать его печатно не осмеливались, да и цензура не пропускала.В этом смысле Пушкину повезло больше. Русское и мировое пушкиноведение сделало невозможное: оно оживило Пушкина, сделало нашим современником. Пушкин влияет на наше сознание так, как он не влиял на современную ему читающую и мыслящую Россию. С Лермонтовым этого не произошло. Он во многом ещё не открыт, он до сих пор — тайна... Всеведенье пророка Вот что писал Белинский в письме В. Боткину вскоре после смерти поэта: «Надо удивляться детским произведениям Лермонтова — его драме «Боярину Орше» и т.п. (не говорю уже о «Демоне»!): это не «Руслан и Людмила», тут нет ни легкокрылого похмелья, ни сладкого безделья, ни лени золотой, ни вина, ни шалостей амура — нет, это сатанинская улыбка на жизнь, искривляющая младенческие ещё уста, это «с небом гордая вражда», это — презрение рока и предчувствие его неизбежности. Всё это по-детски, но страшно сильно и взмашисто. Львиная натура! Страшный и могучий дух!» Ахматова говорила, что не от Пушкина или Гоголя, а именно от Лермонтова произошли Толстой и Достоевский.Нет в нашей литературе явления более загадочного, мистического, фатального, непостижимого, чем Михаил Лермонтов. Поневоле думаешь о пророческих знаках, которыми была отмечена вся судьба этого поэта. В год столетия со дня его рождения началась I мировая война, в год столетия со дня смерти — Вторая. И всякий юбилей Лермонтова сопровождался у нас в стране большими историческими потрясениями. И сам Лермонтов обладал знаниями пророка, о чём писал: С тех пор как вечный судияМне дал всеведенье пророка... И если один наш пророк — Пушкин - в 20 лет уже предсказал «рабство, падшее по манию царя», то другой — Лермонтов — в свои 16 далеко его опередил в своём всеведении: Настанет год, России чёрный год,когда царей корона упадёт.Забудет чернь к ним прежнюю любовь,и пища многих будет смерть и кровь... Поражает сила проникновения этого поэта в тайну своей судьбы, предсказавшего собственную смерть: В полдневный жар в долине Дагестанас свинцом в груди лежал недвижим я,глубокая ещё дымилась рана,по капле кровь точилася моя. Лермонтов не только предчувствовал свою роковую смерть, но прямо видел её заранее. И не верится в случайность этой гибели. Это не случилось, а свершилось. Не говори: я трус, глупец!О! Если так меня терзалосей жизни мрачное начало,какой же должен быть конец! Не здешний душой Существует предание о том, что род Лермонтова происходит от испанского герцога Лермы, который во время борьбы с маврами бежал из Испании в Шотландию. "Портрет герцога Лермы" (1832-1833), первое известное живописное произведение Лермонтова. Своему воображаемому предку художник придал автопортретные черты. Будто поэт даже долгое время подписывался под письмами и стихами: «Лерма». Правда, позже выяснилось, что это предание не соответствует действительности.Существует также легенда о другом предке поэта — шотландском барде-пророке Томасе Лермонте, воспетым Вальтером Скоттом в своей балладе. Пророчества его, высказанные в поэтической форме предсказания исторических событий в Шотландии, ценились очень высоко и ещё в 1615 году были изданы в Эдинбурге. Большой известностью он пользовался и как поэт. Ему приписывалось авторство древнейшего варианта «Тристана и Изольды». Рассеянный судьбою род Лермонтов искал счастья по всему свету. Одна его ветвь осела в России. К восьмому колену, когда явился в этом роду младенец Михаил, Лермонты обрусели и стали Лермонтовыми, незнатными дворянами, почти утратившими воспоминания о земле, откуда вышли. Лермонтов упоминает о своих шотландских предках в ранних стихах 30-х годов: Под занавесою тумана,под небом бурь, среди степейстоит могила Оссианав горах Шотландии моей.Летит к ней дух мой усыплённыйродимым ветром подышать... могильник ирландского певца Оссиана в Северной Ирландии Я здесь был рождён, но не здешний душой... О, зачем я не ворон степной!На запад, на запад помчался бы я,где цветут моих предков поля,где в замке пустом, на туманных горахих забвенный покоится прах... Тарханы — не только место рождения, но и творческая колыбель поэта. Здесь в 1828 году (в 14 лет) были написаны «Черкесы», спустя несколько лет драма «Два брата», поэма «Сашка». Здесь истоки поэзии Лермонтова. рабочий кабинет Лермонтова в Тарханах Здесь он похоронен в часовне рядом с прахом матери. С детства Лермонтову пришлось стать свидетелем семейной драмы его родителей. Отец дурно обращался с матерью, изменял ей, даже поднимал на неё руку. Ребёнок рос слабым, болезненным. Мать и любовь, и горе своё выплакала над его головой.Мария Михайловна была одарена душою музыкальною. Посадив ребёнка на колени, она играла на фортепиано, выплёскивая в музыке свою боль, а он, прильнув головкой, сидел неподвижно, и звуки потрясали его младенческую душу, и слёзы катились по детскому личику. Мать передала ему свою необычайную нервность. Через три года чахотка свела её в могилу. Она скончалась в 21 год. Лермонтов очень её любил и с тех пор всё время словно прислушивался к чему-то, поющему в душе, стремясь уловить памятью ускользающую мелодию, тень её песни... В младенческих летах я мать потерял.Мне мнилось, что в розовый вечера часта степь повторяла мне памятный глас.За это люблю я вершины тех скал,люблю я Кавказ. Это «памятный глас» - эхо рано прервавшейся жизни, забытая песня матери. Это «забытое» он будет слушать и искать всю жизнь. Ранняя смерть матери, разрыв между отцом и бабушкой, смерть отца — всё это несомненно повлияло на характер Лермонтова и на его творчество, предопределив появление многих трагических мотивов. Я сын страданья. Мой отецне знал покоя по конец.В слезах угасла мать моя.От них остался только я:ненужный член в пиру людском,младая ветвь на пне сухом... Согласно завещанию бабушки, Лермонтов должен был жить с ней до его 16-летия, в противном случае она лишала его наследства. Она пошла на этот хитрый шаг, чтобы привязать к себе внука, без которого не мыслила жизни. Таким образом она обезоружила отца поэта, вынужденного ради благополучия сына терпеть разлуку с ним, хотя он очень тосковал по ребёнку. Когда же срок 16-летия подошёл, и сын должен был уехать к отцу, бабушка сделала всё возможное и невозможное, чтобы помешать этому. Упрёки, угрозы, слёзы, интриги... Жизнь без внука была бы для неё адом, и она восстала против этого ада. Лермонтов сдался, пожалев бабушку, и остался с ней. А отец вскоре умер. Что сразило его — болезнь или нравственное страдание? Может быть, и то, и другое. Лермонтов страшно переживал смерть отца, мучаясь сознанием своей невольной вины. «Ужасная судьба отца и сына — жить розно и в разлуке умереть...» отец поэта. Акварель Лермонтова. 1835 год. Чёрные мысли овладевали его душой. Той же весной 1830 года он пишет стихотворение «Смерть». Оно преисполнено вертеровского настроения, решимости уйти из жизни. «Окончен путь, бил час, пора домой» (домой — на «небесную родину», если по Жуковскому). «Пора. Устал я от земных забот». И это не игра в смерть, это действительно мысли о самоубийстве, настолько тяжело даётся поэту жизнь во всех своих проявлениях. Он буквально изнемогает душой. Он любит земное, любит жизнь с её страстями, и никто, как он думает, не подвержен им так сильно, любит даже мучения, но он устаёт, как пловец среди больших волн. И возникает некий протест, душевный срыв: Ужели захочу я жить опять,чтобы душой по-прежнему страдатьи столько же любить? Всесильный Бог,ты знал: я долее терпеть не мог. Мысль о смерти постоянно тяготела над ним: Я предузнал мой жребий, мой конец,и грусти ранняя на мне печать.И как я мучусь, знает лишь творец,но равнодушный мир не должен знать. Он не совершил этого греха, но готовность к самоубийству оставила рубец на его душе. Эта мысль встречается в его стихах, в записанных в черновых тетрадях сюжетах для драм, и обе драмы его, носящие автобиографический характер, «Люди и страсти» и «Странный человек» кончаются самоубийством.Но, как ни странно, грустные, а часто по-настоящему трагические стихи Лермонтова дают душевную силу, какую-то внутреннюю свободу. Ведь многие живут как бы зажмурившись, отгоняя от себя мысли о смерти, распаде тела, муках души. Лермонтов не боится проникать в самые глубины ада. В стихотворении «Чума в Саратове» под впечатлением слухов о холере, которая была тогда в наших краях, Лермонтов рисует страшную картину, представив себе погибшей от чумы девушку, которую он любил, кузину Анюту Столыпину, увидев в этой воображаемой страшной смерти возмездие за умершую любовь, которую они оба не сберегли. ЧУМА В САРАТОВЕ Чума явилась в наш предел;Хоть страхом сердце стеснено,Из миллиона мертвых телМне будет дорого одно. Его земле не отдадут,И крест его не осенит;И пламень, где его сожгут,Навек мне сердце охладит. Никто не прикоснется к ней,Чтоб облегчить последний миг;Уста, волшебницы очей,Не приманят к себе других; Лобзая их, я б был счастлив,Когда б в себя яд смерти впил,Затем что, сладость их испив,Я деву некогда забыл. Саратов 19 века. На Волге. Курсеев В.А. {C} {C}{C} http://nmkravchenko.livejournal.com/227782.html alindomik.livejournal.com И вправду, гармония Пушкина была чужда Лермонтову. Он, "мятежный, ищет бури". Он – "гонимый миром странник". Его участь – страдание. "Что без страданий жизнь поэта?" В его душе – неистощимая тоска. "И скучно и грустно, и некому руку подать". Даже отрицатель Белинский, "неистовый Виссарион", был подавлен масштабом лермонтовского скептицизма. "Надо удивляться детским произведениям Лермонтова, – писал он В. П. Боткину 17 марта 1842 года, – его драме, "Боярину Орше" и т. п. (не говорю уже о "Демоне"): это не "Руслан и Людмила", тут нет ни легкокрылого похмелья, ни сладкого безделья, ни лени золотой, ни вина и шалостей амура, – нет, это – сатанинская улыбка на жизнь, искривляющая младенческие еще уста, это "с небом гордая вражда", это – презрение рока и предчувствие его неизбежности. ‹…› Львиная натура! Страшный и могучий дух!" Лермонтов – пророк русского нигилизма, и если Пушкин – наше Всё, то Лермонтов – всё наше Ничего. Как и Пушкин, Лермонтов обладал удивительной витальностью. Он был энергичен и неугомонен. Водил множество знакомств. Любил большие собрания, светское общество, офицерские компании. С ним общались сотни людей. Но вот беда – среди них лишь единицы обладали чутким умом и внимательным сердцем, способные угадать в безудержном карнавале поэта его терзаемую смутой душу. Воспоминания, доставшиеся нам, до обидного скудны пониманием того явления, каким был Лермонтов. В их безыскусности, а порой и примитивности есть, конечно, залог некоторой объективности и правды, дающий возможность взглянуть на жизнь поэта беспристрастно, но самого Лермонтова в них почти нет. За всеми свидетельствами современников, даже самыми обстоятельными и бережными к памяти поэта, отчетливо слышен его упрямый и дерзкий голос: "Я другой". Моисей Егорович Меликов (1818 – после 1869), художник, соученик Лермонтова по Благородному пансиону: В детстве наружность его невольно обращала на себя внимание: приземистый, маленький ростом, с большой головой и бледным лицом, он обладал большими карими глазами, сила обаяния которых до сих пор остается для меня загадкой. Глаза эти, с умными, черными ресницами, делавшими их еще глубже, производили чарующее впечатление на того, кто бывал симпатичен Лермонтову. Во время вспышек гнева они бывали ужасны. Я никогда не в состоянии был бы написать портрета Лермонтова при виде неправильностей в очертании его лица, и, по моему мнению, один только К. П. Брюллов совладал бы с такой задачей, так как он писал не портреты, а взгляды (по его выражению, вставить огонь глаз). Яков Иванович Костенецкий (1811–1885), соученик Лермонтова по Московскому университету: Когда уже я был на третьем курсе, в 1831 году поступил в университет по политическому же факультету Лермонтов, неуклюжий, сутуловатый, маленький, лет шестнадцати юноша, брюнет, с лицом оливкового цвета и большими черными глазами, как бы исподлобья смотревшими. Николай Соломонович Мартынов (1815–1875), товарищ Лермонтова по Школе гвардейских подпрапорщиков, противник Лермонтова на дуэли: В 18‹32› году поступил юнкером в лейб-гусары, в эскадрон гвардейских юнкеров, М. Ю. Лермонтов. Наружность его была весьма невзрачна; маленький ростом, кривоногий, с большой головой, с непомерно широким туловищем, но вместе с тем весьма ловкий в физических упражнениях и с сильно развитыми мышцами. Лицо его было довольно приятное. Обыкновенное выражение глаз в покое несколько томное; но как скоро он воодушевлялся какими-нибудь проказами или школьничеством, глаза эти начинали бегать с такой быстротой, что одни белки оставались на месте, зрачки же передвигались справа налево с одного на другого, и эта безостановочная работа производилась иногда по несколько минут сряду. Ничего подобного я у других людей не видал. Свои глаза устанут гоняться за его взглядом, который ни на секунду не останавливался ни на одном предмете. Чтобы дать хотя приблизительное понятие об общем впечатлении этого неуловимого взгляда, сравнить его можно только с механикой на картинах волшебного фонаря, где таким образом передвигаются глаза у зверей. Волосы у него были темные, но довольно редкие, с светлой прядью немного повыше лба, виски и лоб весьма открытые, зубы превосходные – белые и ровные, как жемчуг. Как я уже говорил, он был ловок в физических упражнениях, крепко сидел на лошади; но, как в наше время преимущественно обращали внимание на посадку, а он был сложен дурно, не мог быть красив на лошади, поэтому он никогда за хорошего ездока в школе не слыл, и на ординарцы его не посылали. Александр Матвеевич Меринский (?–1873), соученик Лермонтова по Школе гвардейских подпрапорщиков: Лермонтов был брюнет, с бледно-желтоватым лицом, с черными как уголь глазами, взгляд которых, как он сам выразился о Печорине, был иногда тяжел. Невысокого роста, широкоплечий, он не был красив, но почему-то внимание каждого, и не знавшего, кто он, невольно на нем останавливалось. Александр Францевич Тиран (1815–1865), соученик Лермонтова по Школе гвардейских подпрапорщиков, впоследствии – сослуживец: Лермонтов имел некрасивую фигуру: маленького роста, ноги колесом, очень плечист, глаза небольшие, калмыцкие, но живые, с огнем, выразительные. Ездил он верхом отлично. Вера Ивановна Анненкова (урожд. Бухарина; 1813–1902), адресат новогоднего мадригала Лермонтова "Не чудно ль, что зовут вас Вера?.." (1831): В первый раз я увидела будущего великого поэта Лермонтова. Должна признаться, он мне совсем не понравился. У него был злой и угрюмый вид, его небольшие черные глаза сверкали мрачным огнем, взгляд был таким же недобрым, как и улыбка. Он был мал ростом, коренаст и некрасив, но не так изысканно и очаровательно некрасив, как Пушкин, а некрасив очень грубо и несколько даже неблагородно. Петр Иванович Магденко (1817 или 1818 – после 1875), полтавский и екатеринославский помещик, знакомый Лермонтова: Он был среднего роста, с некрасивыми, но невольно поражавшими каждого симпатичными чертами, с широким лицом, широкоплечий, с широкими скулами, вообще с широкою костью всего остова, немного сутуловат, словом – то, что называется "сбитый человек". Такие люди бывают одарены более или менее почтенною физическою силой. Корнилий Александрович Бороздин, младший современник Лермонтова: Сколько ни видел я потом его портретов, ни один не имел с ним ни малейшего сходства, все они писаны были на память, и никому не удалось передать живьем его физиономии ‹…›. Но из всех портретов Лермонтова приложенный к изданию с биографическим очерком Пыпина самый неудачный. Поэт представлен тут красавцем с какими-то колечками волос на висках и с большими, вдумчивыми глазами, в действительности же он был, как его метко прозвали товарищи по школе, "Маёшка", то есть безобразен. Огромная голова, широкий, но невысокий лоб, выдающиеся скулы, лицо коротенькое, оканчивающееся узким подбородком, угрястое и желтоватое, нос вздернутый, фыркающий ноздрями, реденькие усики и волосы на голове, коротко остриженные. Но зато глаза!.. я таких глаз никогда после не видал. То были скорее длинные щели, а не глаза, и щели, полные злости и ума. ‹…› От кофе он отказался, закурил пахитосу и все время возился с своим неуклюжим кавказским барашковым кивером, коническим, увенчанным круглым помпоном. Он соскакивал у него с колен и, видимо, его стеснял. Да и вообще тогдашняя некрасивая кавказская форма еще более его уродовала. Виктор Петрович Бурнашёв (1812 или 1809–1888), литератор, мемуарист. По записям 1836 г.: profilib.net риведя в конце варианты второй. Находясь под впечатлением Демона, Белинский писал В.П. Боткину в марте 1842 года о творчестве Лермонтова: …содержание, добытое со дна глубочайшей и могущественнейшей натуры, исполинский взмах, демонский полёт с небом гордая вражда, - всё это заставляет думать, что мы лишились в Лерм[онтове] поэта, который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина. В связи с Маскарадом, Боярином Оршей и Демоном Белинский говорил: … это сатанинская улыбка на жизнь, искривляющая младенческие ещё уста, это с небом гордая вражда, это презрение рока и предчувствие его неизбежности. Всё это детски, но страшно сильно и взмашисто. Львиная натура! Страшный и могучий дух! Знаешь ли, с чего мне вздумалось разглагольствовать о Лермонтове? Я только вчера кончил переписывать его Демона, с двух списков, с большими разницами, - и ещё более в них это детское, незрелое и колоссальное создание. С небом гордая вражда - цитата из данной редакции Демона. Демон сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нём для меня миры истин, чувств, красот, - писал Белинский в том же письме, только что окончив переписывать поэму в этой редакции. Боярин Орша До нас дошли черновики поэмы Боярин Орша и авторизованная копия, где имеется дата: 1836 год. Но при первой публикации поэмы в Отечественных записках, в 1842 году, редактор А.А. Краевский, близко знавший Лермонтова, сообщал в примечании, что она была написана в 1835 году. При публикации было очень много цензурных пропусков, особенно в главе II. Образ юноши, томящегося в монастыре и рвущегося на свободу из мрачных стен монастыря-тюрьмы, проходит через всё творчество Лермонтова. Впервые образ этот зарождается в небольшом лирическом стихотворении, написанном юным поэтом при посещении новоиерусалимского монастыря под Москвой (Пред мной готическое здание… 1830). В тот же период Лермонтов написал небольшую поэму Исповедь. Действие поэмы происходит в середине века, в Испании. Её герой, молодой испанский монах, осуждён на казнь за нарушение монашеского обета, который состоял в отказе от жизни и земного счастья. Юноша полюбил молодую монахиню и по законам того времени должен умереть. В своей предсмертной исповеди, которая звучит гордо и независимо, инок отстаивает право каждого человека на жизнь и счастье, бросает вызов небу, высказывает сомнение в догмах церковного учения. Дальнейшее развитие образ монаха, рвущегося на волю, к жизни, находит своё место в поэме Боярин Орша. В сцене суда монахов над Арсением поэт развивает те же мысли, что и в Исповеди. Здесь всё то же утверждение права каждого человека на земное счастье, основанное на идее равенства. Социальная, антикрепостническая тема в этой сцене подчеркнута сильнее, чем в поэме Исповедь. Здесь отстаивает своё право на счастье раб. Утверждая, что пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и правах человеческой личности, Белинский в статье 1843 года ссылался именно на эту сцену: Для кого доступна великая мысль лучшей поэмы его (Лермонтова) Боярин Орша и особенно мысль сцены суда монахов над Арсением, те поймут нас и согласятся с нами. В поэмах Исповедь и Боярин Орша мы найдем немало мест, хорошо знакомых нам по поэме Мцыри. Но замысел поэмы Мцыри далеко перерастал все предшествующие замыслы о рвущихся на волю иноках. Если там основной пафос заключался в борьбе за права человека на свободу мысли и личное земное счастье, то в поэме Мцыри эта тема хотя также занимает видное место, но составляет только часть всего громадного, бездонного содержания поэмы. Пленник русской монастырской тюрьмы XVI века Арсений, герой поэмы Боярин Орша (1835 1836), является первоначальным очерком характера будущего Мцыри. Не удовлетворенный и этим опытом создания образа положительного героя, Лермонтов в период полной творческой зрелости осуществляет свой давний романтический замысел в поэме Мцыри. Заключение Творчество Лермонтова в его конкретном изучении не может быть оторвано от общих проблем развития русской и мировой литературы в первой половине XIX века, в частности от проблем романтизма и реализма. Лермонтов как художник представляет значительный интерес не только колоссальным масштабом своего дарования и созданными им непреходящими художественными ценностями, но только тем, что рядом с образцами поэтики романтической он дал образцы поэтики реалистической, но и неповторимой в своем роде творческой незавершенностью. Если Пушкин и Гоголь, перейдя от романтизма к реализму, не испытывали творческой потребности в создании романтических произведений, если Тютчев и Фет на всю жизнь остались романтиками, хотя и усваивали достижения реалистической поэтики, то Лермонтов сочетает и сталкивает принципы поэтики реалистической и поэтики романтической, создавая одновременно романтические и реалистические произведения. Незавершенность противоборства романтизма и реализма, динамическое равновесие, установленное между ними, являет собой специфическую особенность лермонтовского творчества в зрелую пору. Подобная незавершенность как специфическая характерность творчества Лермонтова объясняется не только его трагически короткой жизнью. Она коренится в его эпохе, которая так же пребывает в кризисном состоянии. Общественная п www.studsell.com От редакции: Страшно даже подумать, что этот бледный юноша уже почти два века влияет на русскую душу. До сих пор его творчество для нас загадка, покрыто завесой тумана. Ближе всех к разгадке Лермонтова подошли символисты, но закончились их камлания – и опять поднялась дымка, и снова имя его в тумане. Лермонтову пришлось сложней, чем многим нашим поэтам – за его спиной стоял Пушкин, но он не затерялся на его фоне, а в чём-то даже превзошёл своего учителя. «Золотой век» был прекрасен – русские литераторы сидели в тесном кругу, шутили, смеялись, читали друг другу стихи, в центре, конечно, Пушкин, освещаемый наиболее отчётливо, на кого-то падает яркий отблеск, кто-то вжался в кресло как бледная тень. Лермонтов и вовсе стоял поодаль, может, даже под окнами этого весёлого дома, слагая свои гневные строки. Но вот солнце русской поэзии закатилось, безмолвствуют литераторы, в прихожей подлецы шушукаются и смеются над неудачливым поэтом, и тут с мороза в этот осиротевший дом вбегает молодой корнет и рубит сплеча, подлецы хватаются за шубы, литераторы в растерянности, и всем становится ясно – это поэт. Позабыты литераторы, вычеркнуты из памяти подлецы, но остались сияние Пушкина и вбежавший с мороза юноша. Объяснение корнета лейб-гвардии Гусарского полка Лермантова* …Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей, которые нападали на человека, уже сражённого рукой Божией, не сделавшего им никакого зла и некогда ими восхваляемого; и врождённое чувство в душе неопытной защищать всякого невинно осуждаемого зашевелилось во мне ещё сильнее по причине болезнию раздражённых нерв... Когда я стал спрашивать, на каких основаниях так громко они восстают против убитого, мне отвечали, вероятно, чтоб придать себе более весу, что высший круг общества такого же мнения. Я удивился. Надо мною смеялись... Когда я написал стихи мои на смерть Пушкина (что, к несчастию, я сделал слишком скоро), то один мой хороший приятель Раевский, слышавший, как и я, многие неправильные обвинения и по необдуманности не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их списать; вероятно, он показал их как новость другому, и таким образом они разошлись. Я ещё не выезжал, и потому не мог вскоре узнать впечатления, произведённого ими, не мог вовремя их возвратить назад и сжечь. Сам я их никому больше не давал, но отрекаться от них, хотя постиг свою необдуманность, я не мог: правда всегда была моей святыней, и теперь, принося на суд свою повинную голову, я с твёрдостию прибегаю к ней как единственной защитнице благородного человека перед лицом царя и лицом Божиим. Корнет лейб-гвардии Гусарского полка Михаил Лермантов __________________________________ *Так поэт писал свою фамилию Иван Панаев Раз утром Лермонтов приехал к г. Краевскому в то время, когда я был у него. Лермонтов привёз ему свое стихотворение. Есть речи – значенье Темно иль ничтожно... – прочел его и спросил: – Ну что, годится?.. – Ещё бы! дивная вещь! – отвечал г. Краевский, – превосходно, но тут есть в одном стихе маленький грамматический промах, неправильность... – Что такое? – спросил с беспокойством Лермонтов. Из пламя и света Рождённое слово... – Это неправильно, не так, – возразил г. Краевский, – по-настоящему, по грамматике, надо сказать из пламени и света... – Да если этот пламень не укладывается в стих? Это вздор, ничего, – ведь поэты позволяют себе разные поэтические вольности – и у Пушкина их много... Однако... (Лермонтов на минуту задумался)... дай-ка я попробую переделать этот стих. Он взял листок со стихами, подошёл к высокому фантастическому столу с выемкой, обмакнул перо и задумался. Так прошло минут пять. Мы молчали. Наконец Лермонтов бросил с досадой перо и сказал: – Нет, ничего нейдёт в голову. Печатай так, как есть. Сойдёт с рук... Из «Литературных воспоминаний» Андрей Краевский В начале февраля, на Масленой, Михаил Юрьевич в последний раз приехал в Петербург… Ему хотелось более чем когда-либо выйти в отставку и совершенно предаться литературной деятельности. Он мечтал об основании журнала и часто говорил о нём с Краевским, не одобряя направления «Отечественных записок». «Мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем нам всё тянуться за Европою и за французским. Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть в таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого и для самих азиатов, и для нас ещё мало понятны. Но, поверь мне, – обращался он к Краевскому, – там на Востоке тайник богатых откровений!» Хотя Лермонтов в это время часто видался с Жуковским, но литературное направление и идеалы его не удовлетворяли юного поэта. «Мы в своем журнале, – говорил он, – не будем предлагать обществу ничего переводного, а своё собственное. Я берусь к каждой книжке доставлять что-либо оригинальное, не так, как Жуковский, который всё кормит переводами, да ещё не говорит, откуда берёт их». «Воспоминания» (в пересказе П. А. Висковатова) Виссарион Белинский Мы лишились в Лермонтове поэта, который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина. Надо удивляться детским произведениям Лермонтова – его драме, «Боярину Орше» и т.п. (не говорю уже о «Демоне»): это не «Руслан и Людмила», тут нет ни легкокрылого похмелья, ни сладкого безделья, ни лени золотой, ни вина и шалостей амура, – нет, это – сатанинская улыбка на жизнь, искривляющая младенческие ещё уста, это «с небом гордая вражда», это – презрение рока и предчувствие его неизбежности. Всё это детски, но страшно сильно и взмашисто. Львиная натура! Страшный и могучий дух! Знаешь ли, с чего мне вздумалось разглагольствовать о Лермонтове? Я только вчера кончил переписывать его «Демона», с двух списков, с большими разницами, – и ещё более вник в это детское, незрелое и колоссальное создание. Трудно найти в нем и четыре стиха сряду, которых нельзя было бы окритиковать за неточность в словах и выражениях, за натянутость в образах; с этой стороны «Демон» должен уступить даже «Эдде» Баратынского; но – боже мой! – что же перед ним все антологические стихотворения Майкова или и самого Анакреона, да ещё в подлиннике? Из письма В.П. Боткину от 16–21 апреля 1840 г. Александр Герцен Лермонтов принадлежит к числу поэтов, которых принято называть «субъективными». Его произведения отражают прежде всего его собственный внутренний мир – его радости и печали, его надежды и разочарования. Герои Лермонтова – часть его самого; его стихотворения – самая полная его биография. Всё это отнюдь не следует понимать в том смысле, что он был лишен качеств объективного поэта. Ничего подобного. Многие его произведения – «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», например, – доказывают, что он в полной мере обладал умением создавать характеры, никак не подсказанные его собственным. Но он принадлежал к тем натурам, в чьих сердцах все струны, связывающие их с эпохой, звучат с такой неистовой силой, что их творческий гений никогда не может полностью освободиться от личных переживаний, впечатлений, раздумий. Из статьи «Русская литература: Михаил Лермонтов» Иннокентий Анненский Для русской школы имя Лермонтова не только одно из немногих классических имен, но и неотразимо симпатичное имя. Есть в лермонтовской поэзии особенное, педагогическое обаяние: ей одной свойственна та чистота, почти кристальность изображения, какую мы встречаем в пьесах «Ангел», «Три пальмы», «Молитва», «Ветка Палестины». Боденштедт сказал, что если бы от Лермонтова осталась одна только «Песня про купца Калашникова», этого было бы довольно для его славы; я убеждён, что если бы от нашего поэта остались только эти четыре стихотворения, без которых теперь не обходится ни одна хрестоматия, то русская школа всё-таки поминала бы его имя с почётом и благодарностью. Говорить о Лермонтове всего естественнее в эти дни, когда память о нем ожила среди нас, благодаря пятидесятилетию со дня его смерти, и сотни тысяч книг с его именем, портретом, стихами хлынули по всей России такой благодатной волной. «Об эстетическом отношении Лермонтова к природе» (статья прочитана на годичном акте в коллегии Павла Галагана в Киеве 1 октября 1891 г.) Александр Блок Чем реже на устах, – тем чаще в душе: Лермонтов и Пушкин – образы «предустановленные», загадка русской жизни и литературы. Достоевский провещал о Пушкине – и смолкнувшие слова его покоятся в душе. О Лермонтове ещё почти нет слов – молчание и молчание. Тут возможны два пути: путь творческой критики, подобной критике г. Мережковского, или путь беспощадного анатомического рассечения – метод, которого держатся хирурги: они не вправе в минуту операции помыслить о чём-либо, кроме разложенного перед ними болящего тела. <…> Почвы для исследования Лермонтова нет – биография нищенская. Остается «провидеть» Лермонтова. Но ещё лик его тёмен, отдалёнен и жуток. Хочется бесконечного беспристрастия, – пусть умных и тонких, но бесплотных догадок, чтобы не «потревожить милый прах». Когда роют клад, прежде разбирают смысл шифра, который укажет место клада, потом «семь раз отмеривают» – и уж зато раз навсегда безошибочно «отрезают» кусок земли, в которой покоится клад. Лермонтовский клад стоит упорных трудов. Из статьи «Педант о поэте» Василий Розанов Всегда, беря томик Лермонтова в руки, просовываешь палец в страницу, где поставлено: «1841» (год), и другой палец, где – конец всему. И тоскуешь, тоскуешь об этих недожитых месяцах 1841 года. Ибо, видя, какие он вещи сотворил в прожитые месяцы – 1841 года, чувствуешь, что уже к 31 декабря 1841 года мы увидели бы нашего орла совсем в другом, чудном оперении. <…> Пушкин был обыкновенен, достигнув последних граней, последней широты в этом обыкновенном, «нашем». Лермонтов был совершенно необыкновенен; он был вполне «не наш», «не мы». Вот в чём разница. И Пушкин был всеобъемлющ, но стар, – «прежний», как «прежняя русская литература», от Державина и через Жуковского и Грибоедова – до него. Лермонтов был совершенно нов, неожидан, «не предсказан». Одно «я», «одинокое я». <…> Ах, и «державный же это был поэт»! Какой тон... Как у Лермонтова – такого тона ещё не было ни у кого в русской литературе. Вышел – и владеет. Сказал – и повинуются. Пушкин «навевал»... Но Лермонтов не «навевал», а приказывал. У него были нахмуренные очи. У Пушкина – вечно ясные. Вот разница. И Пушкин сердился, но не действительным серженьем. Лермонтов сердился действительным серженьем. И он так рано умер! Бедные мы, растерянные. Из статьи «О Лермонтове» Осип Мандельштам В русской поэзии есть грузинская традиция. Когда наши поэты прошлого столетия касаются Грузии, голос их приобретает особенную женственную мягкость и самый стих как бы погружается в мягкую влажную атмосферу: На холмы Грузии легла ночная мгла... Может быть, во всей грузинской поэзии нет двух таких стихов, по-грузински пьяных и пряных, как два стиха Лермонтова: Пену сладких вин Сонный льет грузин. Я бы сказал, что в русской поэзии есть свой грузинский миф, впервые провозглашённый Пушкиным, – Не пой, красавица, при мне Ты песен Грузии печальной, – и разработанный Лермонтовым в целую мифологию с мифом о Тамаре в центре. Любопытно, что этим мифом, обетованной страной поэзии, для русской поэзии стала не Армения, а Грузия. Из статьи «Кое-что о грузинском искусстве» Николай Тихонов В Лермонтове жила настоящая глубокая сила русского человека. Глубоко национально его творчество. Москва, Москва!.. Люблю тебя, как сын, Как русский, – сильно, пламенно и нежно! И стихийность его не байроновская, и удаль его, и это искание мировой вольности, и эта тревожная и нежная песня, ненависть к мещанству, жажда подвига – всё это русские типичные черты. «Записки писателя» Только зарегистрированные пользователи могут голосовать litbook.ruВЕЛИКИЕ О М.Ю. ЛЕРМОНТОВЕ. Львиная натура страшный и могучий дух
ВЕЛИКИЕ О М.Ю. ЛЕРМОНТОВЕ - Государственный Лермонтовский музей-заповедник «Тарханы»
История его души - Калейдоскоп
Павел Фокин - Лермонтов без глянца
Личность
Облик
Поэмы Лермонтова - Сочинение стр. 17
Львиная натура. Без Автора. Разговор, №2 — ЛитБук
