Запах С того самого момента, как бедного, ни в чем не повинного гражданина Российской Федерации, достигшего 18-ти летнего возраста, призывают на службу в ряды Российской Армии и до момента принятия им Присяги по армейским не писаным законам он является ЗАПАХом, и в общем-то его основная задача - это подготовка к принятию Присяги! Но не думайте, что Дед станет ждать, пока Запах станет Духом, чтобы отвести на нем душу. Все армейские приколы и загоны молодой солдат начинает познавать с первых дней нахождения в армейском коллективе. Срок нахождения в статусе ЗАПАХ в среднем не более месяца. Далее Присяга и боевая служба. Необходимость отделить этот «месяц» ступенью иерархии возникла, скорее всего, потому, что до принятия присяги вы находитесь под наиболее пристальным присмотром, чем после. К тому же само название характеризует состояние солдата, он еще и не солдат вовсе, а только запах солдата. Дух "Духанский" период в жизни солдата начинается с "нулевой" хэбэшки 56 размера и заканчивается "переводными" ударами бляхой по заднице в день Приказа. Дух (иначе карась, чекист, солобон, желудок) - в армии никто. У него нет никаких прав. Никто ничего ему не должен. С первых секунд пребывания в дружном армейском коллективе Духу ненавязчиво дают понять, что он никто. Что ему придется пройти через очень многое, прежде чем он получит возможность валяться днем на койке (и ночью, кстати, тоже), носить берцы и носки, подшиваться уголком, иметь свои деньги, крутить какой-нибудь брелок, носить часы; может быть, не выходить на развод и зарядку, укорачивать сапоги, пить водку, ходить в самоволку, получать свои и чужие посылки, курить фильтровые сигареты, кушать сгущенку и шоколад, справлять нужду, когда хочется, а не когда позволят, громко смеяться и шутить, спать в клубе во время фильма - словом, все то, что на «гражданке» - полнейшая ерунда, а в армии - привилегия. Обязанности Духа неисчислимы. Как объяснял нам, тогда еще Духам, старшина: "Слон должен обслуживать Деда, Черпак (котел, череп) - сам себя, а Дух должен шуршать днем и ночью". С момента принятия Присяги (обычно, в среднем, не позднее месяца после призыва) солдат становится Духом и начинает постоянно шуршать - выполнять, так сказать, "грязную" работу за Дедов и Черпаков. В промежутках между работой Дух становится объектом моральной разгрузки Дедов. В частях, где грубая дедовщина (избиение и грубое моральное унижение) менее развита (она пресекается командованием), основным методом моральной разгрузки является кач. Духи назначаются практически во все рабочие команды, несут службу дневальными, а в свободное время становятся объектом воплощения армейских традиций в жизнь. В случае, если в казарме нет Слонов, то некоторые Духи еще и тянут стодневку. Нет, наверное, существа парадоксальней, чем Дух! Очень мало ест, но способен съесть пайки целого взвода, почти не спит, но способен спать даже на ходу. Он слаб и ничего не умеет, но 90% армейской работы исполняется им. Дух с трудом волочит ноги, но нет никого более проворного, чем он. Он нерешителен и всего боится, но иногда способен на подвиг. Дух валится с ног от одного удара по морде, но оказывается в состоянии вынести "все тяготы армейской жизни". Дух незаменим. Поэтому его очень любят и, не покладая рук, "учат" армейской премудрости старшие призывы. У нас была такая традиция, когда "свеженьких" Духов гнали через плац в часть, все высыпали из казармы и орали в их круглые от страха глаза: "Вешайтесь! Вешайтесь, Духи!" Духи всем верят и всего боятся, они беззащитны и послушны. А особенно они тянутся к вежливым и ласковым старослужащим. Бойтесь их, Духи, бойтесь сильнее, чем тех, кто сразу бьет вас по морде! ЗОЛОТОЙ ДУХ – Золотой Дух, это, быть может, мечта каждого вновь призванного солдата. Иногда так получалось (в небольших по численности ротах, конечно), что «Дух» оказывался единственным своего призыва. Такого называли «Золотым», никто не имел права его трогать и вообще он освобождался от всех «Духа» обязанностей.Обычно Золотой Дух - это ЕДИНСТВЕННЫЙ новый боец младшего призыва, который попадает в боевую роту из молодого пополнения. Когда Дух попадает в казарму, где только Деды и Черпаки, с условием что больше никого из его призыва в роту не переведут, ему присваивается статус «Золотой Дух». Такой Дух не подвергается никаким «испытаниям» и наказаниям (если он, конечно же, не сильно провинился). Ему «перепадает» все, чем балуют себя Деды и иногда даже больше. Для того, чтобы солдат по праву назывался Духом, он должен быть переведен в Духи. Для этого Запах должен принять Присягу, точнее гражданин РФ должен быть приведен к Военной присяге РФ. ДУХ - домой ужасно хочется. ДУХ - демон уничтожающий хлеб.Слон Пошуршав добрых три месяца, Дух готов к тому, чтобы носить титул СЛОНА. Не смотря на то, что вы уже прослужили целых три месяца и к чему-то привыкли, в чем-то научились хитрить, статус Слона зачастую считается позорным. Во-первых, на Слонов возлагается обязанность тянуть стодневку, во-вторых, Слон это тоже что оценка 3 в школе, это значит, что вы не знаете предмета, а не просто не выучили его (оценка 2) или выучили не до конца (оценка 4). Слоны еще знают не достаточно, но с них спрашивают, так как что-то они все-таки уже знают. Слоны составляют основу рабочей силы на всех видах работ. Слоны меньше подвергаются «традиционным испытаниям», но и без этого их служба достаточно загружена. Одно только то, что Слонам постоянно приходится что то «рожать» приносит немало трудностей. СЛОН расшифровывается как: Солдат Любящий Офигенную Нагрузку. Для того чтобы солдат по праву назывался слоном, он должен быть переведен в Слоны. Черпак Дембеля уехали домой, и Слоны, которые только вчера ухаживали за ними, теперь отслужили целых шесть месяцев и готовы стать Черпаками. Черпак – это переломный момент в службе! Основная задача Черпака следить за тем, что бы Духи и Слоны не мешали Дедам и Дембелям. Черпаки, практически, не подвергаются ни каким напрягам, но все еще не имеют многих полномочий. Если Черпак превысит свои полномочия по отношению к Духу или Слону, тем более тому, который тянет стодневку, то ему серьезно не поздоровится. Скрашивает службу Черпака то, что на этот момент службы хороший солдат может быть повышен в звании, а так же поощрен отпуском на Родину. Для того чтобы солдат по праву назывался Черпаком, он должен быть переведен в Черпаки.Дед В это даже не верится, но Черпак отслужил уже девять месяцев, и теперь он Дед! Если солдат за время службы не обозлился на весь мир, за испорченные годы жизни он может просто отдыхать и проводить свободное время как ему угодно. Но если, же искорка злости все же закралась в душу, то молодым солдатам (Духам и Слонам) не поздоровится. Основная головная боль Деда - это ответственность, если он уже имеет должность с личным составом и звание, наряды и боевые дежурства, а так же постоянные мысли о доме, который с каждым днем все ближе!!! Настоящий Дед, что бы считаться токовым должен перенести процедуру перевода в Деды. Дед в натуре - солдат в младшем призыве, возраст которого больше 25 лет отроду на момент призыва в армию. Расшифровка слова ДЕД: Домой Едут Дембеля. Дембель Дед теперь стал Дембелем и, чтобы отдать должное славному времени, проведенному в армии, они следуют последним в их службе обычаям и традициям. Основная задача Дембеля - это подготовка к достойному убытию домой. Дембель - тот Дед, который ближайший месяц будет уволен в запас. От слова демобилизация, увольнение в запас. Этимология и лексическое значение Слово происходит от термина «Демобилизация», которым на армейском жаргоне именуют процесс увольнения в запас военнослужащих срочной службы. Армейским фольклором придумано множество толкований термина «Дембель», например: - Многие спросят кто такой Дембель - это тот кто много знает... но ничего не делает - статус не тот. - Дембель - это гражданский человек, по иронии судьбы одетый в военную форму. - Российский Дембель не пальцем делан, а... Уставом Вооруженных Сил РА! Особо хороших и им обратных Дембелей могут попросить сделать «Дембельский аккорд». Это означает, что им придется сделать что-то, что они хорошо научились делать или что-то полезное для части или подразделения. dmbforma365.ru Наталья Архангельская Где-то в начале 2004 года сообщения о ЧП в армии - побегах, убийствах и самоубийствах призывников, до того поступавшие на ленты новостей едва ли не ежедневно, вдруг практически исчезли. Разумеется, свою роль сыграло и "изменение политики СМИ по отношению к армии", однако даже в Комитете солдатских матерей тогда признавали, что усилия по наведению порядка в армии принесли свои плоды. О том же говорили и офицеры, жалуясь, что теперь им приходится дежурить в казармах, устраивать разборки с дедами и вообще работать намного больше обычного. Впрочем, осенью прошлого года ленты опять прорвало. Снова массовые побеги, убийства и самоубийства, дезертиры с оружием и без и облавы на них. Снова заявления Комитета солдатских матерей, снова военная прокуратура обещает разобраться (и даже выполняет свои обещания). Что произошло? Что вообще происходит сегодня в армии? Почему усилия по наведению порядка так и не увенчались успехом? Или, может, ветер подул в обратную сторону, и политика СМИ в отношении армии снова кардинально изменилась? Разбираться во всех этих вопросах мы начали с самой злободневной темы - с дедовщины, о которой мы беседуем с социальным психологом, специалистом по психологии коллектива Алексеем Рощиным. - Интерес к проблеме дедовщины возник у меня после того, как я отслужил в армии. Эта тема у нас практически не разработана, а те немногие источники, которые есть, закрыты. Терминологию, в которой можно адекватно описать этот феномен, я нашел только в западных источниках. Например, такое понятие, как "группа принудительного членства" (ГПЧ). То, что мы называем дедовщиной, в той или иной степени характерно для всех ГПЧ - закрытых школ, тюрем. Вообще сравнение армейских нравов с тюремными напрашивается само собой. Хотя есть и разница. Эти два феномена я определяю как группы с медленным (тюремный) и быстрым (армейский) циклами обновления. Причем в первом случае фактором устойчивости такой системы отношений является верхняя группа - паханы. А в армии - нижняя, салаги. - Выглядит странно... - Напротив, все логично. Суть дедовщины в том, что это своего рода общественный договор - негласный, но всем понятный и всеми разделяемый. С точки зрения солдата, суть его заключается в следующем. Человек попадает в тотальную группу, он общается только с ее членами и таким образом оказывается выведен из привычной ему среды и погружен в ситуацию, которую он не выбирал. Естественно, он психологически травмирован и теряет привычную самоидентификацию типа "я студент", или "я рабочий", или "я сын". Все нити оборваны, ориентиры утеряны. Человек превращается в голую болванку с навинченными на плечах лычками. Примерно то же самое происходит и с заключенными, только без лычек. И единственной точкой отсчета в такой ситуации оказывается момент попадания в ГПЧ. А он у всех разный: я вошел осенью, а ты - весной. А он - осенью прошлого года. Время попадания в группу и срок пребывания в ней - это то немногое, на что человек может опираться, строя заново свою идентификацию. Потенциальный бунт против дедов связан с неопределенностью и риском. В то же время идет ротация, причем довольно быстрая, поскольку срок призыва - всего два года. И если перетерпеть первый год, то на второй ситуация наверняка изменится к лучшему. Есть перспектива, которая примиряет с ситуацией. - Когда возникла дедовщина как явление? - В советское время . Первый всплеск относится к 1945 году, когда военнослужащие, прошедшие фронт, оказались лицом к лицу с не нюхавшими пороха призывниками. Следующий период обострения пришелся на конец шестидесятых - начало семидесятых годов, он совпал с переходом с трехлетнего срока службы на двухлетний: возник конфликт между "трехлетками" и "двухлетками". Когда в конце семидесятых скрывать масштаб неуставных отношений стало невозможно, армейские пропагандисты обвинили во всем Хрущева, который разрешил призывать людей с судимостью. Это несправедливо, хотя кое-что в дедовщину как систему бывшие заключенные привнесли. Терминологию, механизмы, например. Тюремная дедовщина формализована сильнее, чем армейская, потому что там сроки длиннее. - Как обстоят дела в призывных армиях за границей? Скажем, в Израиле? - Чтобы ответить, нужны пояснения. Существует точка зрения: есть дедовщина как некий артефакт, существующий сам по себе, и есть армия, в сущности, нормальная. И проблема только в том, чтобы искоренить эту язву с чистого армейского тела. Я-то лично считаю (как, кстати, и сами военные), что дедовщина - понятие системное, которое поддерживает армию в ее нынешнем виде. Бороться с ней можно, но дело в том, что эта борьба будет разрушать и армию. И вот теперь перейдем к сравнению наших вооруженных сил с другими формирующимися по призыву. Любая армия может существовать в двух ипостасях: армия мирного времени и армия воюющая. В Израиле - воюющая, и это принципиальная разница. В обстановке реальной войны каждый человек понимает, насколько он зависит от товарищей по подразделению: если они плохо воюют, то это смертельно опасно и для него. Есть прямая взаимозависимость. В армии мирного времени она отсутствует; мне все равно - хороший боец мой сосед или плохой. Соблюдает он военную дисциплину или нет. В этих условиях - это понимает каждый военный - армии, по сути дела, нет вообще. Поэтому одна из целей военной службы - создать это чувство локтя, пусть даже искусственно и в уродливой форме. - Вы хотите сказать, что офицеры провоцируют возникновение дедовщины сознательно? - Они могут и не понимать смысла своих действий. Вот один из самых распространенных примеров. Солдаты выполняют спортивные нормативы, скажем, отжимаются. Неловкие или слабые выполнить их не могут, что остальным в принципе безразлично. И тогда офицер говорит: все подразделение отжимается до тех пор, пока норматив не выполнят все. Что сделают остальные с этим горемыкой? Они ему отомстят, но сделают это ночью, когда офицер не видит. Таким образом, создается давление, направленное, с точки зрения военных, на благое дело - на повышение боеспособности. Если вернуться к Израилю, то помимо того, что там армия воюющая, есть еще фактор, препятствующий дедовщине. Наша армия - группа не только принудительная, но и тотальная: ее члены могут общаться исключительно между собой, внешний мир для них закрыт. В Израиле тотальность нарушена, солдат отпускают из части на ночь или на выходные. Таким образом, резко снижается влияние ГПЧ: покинув часть, человек элементарно может пожаловаться. Вдобавок он отсутствует в казарме ночью, а ведь именно там и тогда совершаются самые тяжелые проявления дедовщины. - Вы сказали, что борьба с дедовщиной будет разрушать армию. Почему? - Дело в том, что, как ни странно, у офицера практически нет способов принуждения, чтобы добиваться от солдата нужного результата. Человек и так лишен почти всего, что еще можно у него отнять в воспитательных целях? Его можно лишать сна, еды, причинять ему физическую боль и издеваться над ним. Все. Но перечисленные способы лежат за рамками не только воинского устава, но и Уголовного кодекса. Мне доводилось разговаривать со старыми военными, и они все в один голос утверждали, что хорошо было служить при Жукове. Потому что так называемый жуковский устав якобы давал неограниченную власть сержантам. Сержант волен был делать с солдатом все: заставлять его копать "от забора до обеда", ставить в наряд по десять суток подряд (в наряде можно спать не более четырех часов в сутки) и так далее. - А на офицерский состав дедовщина не распространяется? - В иные моменты она может захватывать и офицеров, старослужащие могут получать власть и над ними. Но тогда следует говорить уже о полном разложении армии, и, по моим ощущениям, нечто подобное наблюдалось у нас в конце восьмидесятых - начале девяностых годов. В стране было очень тяжелое положение с продовольствием, а в армии царил фактический голод - это серьезный дестабилизирующий фактор. Сегодня в этом смысле ситуация улучшилась, и младший офицерский состав из системы дедовщины выведен. - Может ли одиночка противостоять системе? - Теоретически да, но практически это очень сложно. Если ты один, ты совершенно беззащитен во время сна. Твой сон охранять некому, на том тебя и сломают. Если ты в группе - другое дело. В принципе у дедовщины очень четкая экономическая подоплека: добиться, чтобы твою работу делал за тебя другой. Но система эта не карательная в прямом смысле слова: если она натыкается на серьезное сопротивление, то она его обтекает. Скажем, попалось в части несколько кавказцев, которые объединяются и держат круговую оборону, отказываясь делать какие-то виды работ. Их оставляют в покое. Бывают землячества, в том числе и русские: воронежские, краснодарские. - Насколько я знаю, в дедовщине существует довольно сложная система расслоения и субординации. - Да, но она логична и понятна. Первые полгода солдат (дух, салабон, гусь) выполняет самые простые работы, подчиняется всем безоговорочно, учится наворачивать портянки и так далее. На следующие полгода он (молодой, старший гусь, морж) становится основной тягловой силой и используется на самых тяжелых работах. Третьи полгода (черпак, котел, помазок) - это уже некая предэлита, хотя обязанности у него есть: он надзирает, контролирует обе младшие категории. Иными словами, выполняет сержантские функции, понуждая младших к повиновению. Наконец, высшая категория - деды - не делают ничего: они ждут дембеля. Деды имеют привилегию не вступать в контакт с офицерским составом, не попадаться ему на глаза (ныкаться). Дембель - это человек, который полностью освободился от гнета системы. Вплоть до мелочей. Он одет не так, как требует устав: у него другие сапоги, белье (он может носить майку, что запрещено уставом), он может ходить в тапочках (что тоже запрещено), он никогда не затягивает ремень, у него всегда расстегнут ворот гимнастерки, он не так носит пилотку. Он не занимается строевой подготовкой, не ходит в наряды и даже не посещает столовую - еду ему приносят, и ест он, когда хочет, а не по расписанию. Дембель - образ, который видит первогодок, знающий: до этого счастья доживет и он. И срок в два года становится не так страшен. - Переход с одной ступени на следующую гарантирован всем? - В принципе да, хотя изгои, отверженные все же есть. То есть их существование тоже меняется со временем в лучшую сторону, но они пользуются меньшими правами, чем классические деды. Причем в изгои попадают отнюдь не те, кто плохо занимается строевой подготовкой или нарушает дисциплину. Это никого не волнует. Изгоями становятся стукачи - люди, которые пытаются столкнуть между собой внешнюю и внутреннюю системы принуждения. Ведь с точки зрения солдата, офицерский состав - внешняя система принуждения. Враждебная. И вступать с ней в контакт нельзя. С позиций офицера, в дедовщине тоже есть смысл: через черпаков он получает возможность контролировать всю внешнюю атрибутику. Те солдаты, которые у него перед глазами, одеты по форме и заняты делом: копают все, что надо копать, и драют все, что надо драить. - При всех ужасах дедовщины абсолютное большинство призывников проходят армию довольно легко. - Люди с лабильной психикой способны ее пережить: пройдет и забудется. Для них издержки сравнительно невелики. Но есть такие, кто не способен раствориться в группе, кто продолжает ощущать себя живущим в большом мире. И с точки зрения этого мира все, что происходит с ними, - ужасно. Они не могут стирать чужие носки и портянки, терпеть побои, спокойно наблюдать, как бьют других. Это люди с ранимой психикой, они способны абстрагироваться от окружающей действительности, но не растворяться в ней. Они-то страдают больше всего. И второй тип страдальцев - те, кто в силу своих психических особенностей не может сказать "нет". Система грузит их до тех пор, пока они не ломаются. - Недавно представители американской правозащитной организации Human Rights Watch заявили, что российская армия кишит садистами. - В общем, это проблема далеко не только российской армии. Вспомним хотя бы недавнюю историю с издевательствами над заключенными в иракской тюрьме Абу-Грейб. Поскольку система ГПЧ неформальна, у нее нет единого центра и она слабо защищена от эксцессов. Людей определенного склада она приманивает особо - возможностью почти беспредельной власти: "Я буду дедом и не только не буду драить туалеты и стирать портянки, но и получу возможность командовать другими". Людям с садистскими наклонностями, которые могут этого и не осознавать, система дает возможность их реализовывать. В группе может быть один активный садист, у которого нет сдерживающих центров, и этого будет достаточно. Он выберет самых слабых и безответных и будет их доводить до самоубийства. - Почему бегущие из армии с оружием дезертиры так легко убивают людей вокруг? - На мой взгляд, эта легкость объясняется тотальным характером группы: просидев в ней год-полтора, человек перестает чувствовать себя членом большого общества. - Возможно ли в принципе искоренить неуставные отношения? - Если бороться карательными методами, то первым следствием будет резкое падение дисциплины. Это мы наблюдали в конце восьмидесятых, когда в армию пошли студенты, началась гласность и о дедовщине заговорили вслух. С ней начали бороться, и дисциплина упала: солдаты стали неряшливо выглядеть, военные городки пришли в запустение, в караул начали ходить нерегулярно, появилось больше пьяных (дедовщина не позволяет пить первогодку). Кроме того, наша армия сама себя обслуживает, сама себя кормит, сама себя обстирывает. И если отпустить вожжи, то отделение моментально оказывается загаженным: я такое видел своими глазами. В конце восьмидесятых вводились жесткие санкции против попустительства к дедовщине со стороны офицеров, вплоть до того что командир части обязывал офицеров дежурить ночью в казармах. Мера эффективная, но она очень не нравится офицерам - дополнительная нагрузка и ответственность за те же деньги. Есть способы некарательные - нарушить тотальность: отпускать солдат в увольнительные. Но если в Израиле можно отпускать солдата на ночь домой - страна маленькая, все близко, то у нас призывник служит, как правило, далеко от дома: куда он пойдет? Чаще отпускать днем? Но чем он будет заниматься в увольнительной, если у него почти нет денег? Солдаты будут попрошайничать, приставать к прохожим, пытаться кого-то ограбить, дебоширить, напиваться. Против этого начинают выступать местные власти. Даже если и с деньгами. Вот у американских солдат на Окинаве деньги есть, однако их коллективные прогулки за пределами части - головная боль местных властей. - Удивляет, что солдата в армии часто заставляют заниматься откровенно бессмысленными делами вроде чистки унитаза зубной щеткой. - Можно вообще не заставлять их убираться и нанять уборщицу - в американской армии уборщицы есть. Но для нас это не просто вопрос денег. Свободное время солдата - страшный враг офицера. Вид праздношатающегося вызывает у кадрового военного рефлекс: немедленно "озадачить"! И в этом тоже есть сермяжная правда: в армию люди собираются с бору по сосенке, чаще всего с низким уровнем развития и образования. И надеяться, что в свободное время они пойдут в библиотеку или на спортплощадку, трудно. Чаще солдат норовит выпить и подраться. Чтобы его отвлечь от этих глупостей, хороши любые способы, зачастую тоже глупые и бессмысленные. На самом деле единственным средством ослабления дедовщины представляется изменение принципов устройства армии. И дело не только в переходе на службу по контракту. Хотя и это само по себе ослабит дедовщину. Когда служащий волен сделать выбор, уйти или остаться, система оказывается уже не столь закрытой и тотальной. А сейчас есть ощущение, что если сказать призывникам: те, кто не хочет служить, могут уйти, - то уйдут практически все. - А если ввести в армии какой-то надзирающий орган? - В странах, где армия формируется по контракту, есть военная полиция - государственный инструмент контроля за ней. У нас тоже есть инструменты типа военной прокуратуры, но они встроены в военную систему. Против царящих в армии устоев она не пойдет. И страдающему от дедовщины просто некому пожаловаться: в милицию он пойти не может. Потому что если дать такие функции МВД, то это ведомство и будет контролировать армию. Это можно было бы сделать, если бы дедовщина не была системным явлением. А в наших условиях это приведет к тому, что министр внутренних дел будет главнее министра обороны. - Как влияет дедовщина на боеспособность армии? - Этим вопросом никто не занимается, хотя материала для исследований достаточно: Афганистан и Чечня. Системных исследований я не проводил, но у меня есть ощущение, что она влияет негативно. Очевидно, что она подрывает армейскую субординацию. Параллельно существуют две вертикали: официальная - офицер-сержант-рядовой и неформальная - дед и молодой. В мирное время эти две системы дополняют друг друга, а в военной обстановке дезорганизуют вооруженные силы. В частности, может быть такая ситуация, когда молодой - сержант, а рядовой - дед. Налицо конфликт. Происходит нивелировка сержантского звания, о которой так много говорят в армии. Выдвигалась даже идея присваивать его дедам автоматом. В технологических родах войск это возможно, а в пехоте приведет к абсурду: сержантов будет столько же, сколько и рядовых. Дедовщина опрокидывает армейскую систему подчинения, а мы удивляемся, почему наша армия в Чечне на первых порах воевала так плохо. Армия мирного времени участвовала в боевых действиях: молодые там и портянки стирали, и воевали, а деды ныкались. К боевым действиям надо готовить в других условиях и другими способами. a-bugaev.livejournal.com Дедовщина в армии была всегда. Но в конце 1960-х гг. она расцвела махровым цветом, и полностью ее не искоренили до сих пор. Расцвет ее связывают с введением закона о всеобщей воинской обязанности, когда в одну часть попадали физически выносливые крестьяне и вчерашние студенты, неграмотные жители Средней Азии и оленеводы с просторов Чукотки. Дедовщина — это не просто набор садистских и порой странных приемов воздействия на новобранца, это еще и строгая иерархия, пренебрегать которой решались немногие. Только что оторванный от семьи, обритый и неуверенный в себе новобранец в армии считался существом никчемным и прав не имел. До присяги он именовался «дрыщем», «карантином» или «бесплотным духом». Это длилось от двух недель до полутора месяцев, после чего он принимал присягу и становился «духом», салагой, «зеленым» или «ежом». Во внутренних войсках таких называли «SOSами» или «чеками», а в стройбате – «васьками». «Васька-дух» прав не имел, у него были только обязанности. Он должен был выполнять пожелания старослужащих, например, доставал водку, сигареты, изображал «поезд», рассказывал сказки или чистил сапоги. Если «зеленый» соглашался с правилами, получал одобрение, если шел против, его избивали, а если не помогало, начинали травить. В изданном в 1991 году сборнике аналитических статей «Дедовщина в армии» (издательство «Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН») отмечается, что «духи» бывают четырех типов. Солдат мог стать «исполнителем» (к таким относились хорошо социализированные молодые люди, принимающие правила игры) или «летуном» (это мягкотелые новобранцы, которых легко сломать, и бунтовщики, которые поначалу сопротивлялись, но потом были все-таки сломлены). Эти два типа «духов» были наиболее многочисленными. Кроме них были «борзые» – те, кто несмотря на побои, отказываются подчиняться преступной системе. Если солдата не удавалось заставить повиноваться, обычно его оставляли в покое. Были и «стукачи» — в этот разряд попадали те, кто хоть раз пожаловался офицеру на издевательства. Избить стукача мог каждый, не взирая на срок службы. На них сваливали всю самую грязную работу, а в тех частях, где насаждались уголовные порядки, могли изнасиловать, и все два года службы человек оставался «опущенным». Но проходило полгода и военнослужащий становился «слоном», «помозой», «шнурком», «моржом», «старшим бобром», во внутренних войсках таких называли «гусями», а в ВДВ – «воронами». Переход на новую ступень обязательно знаменовался ритуалом «перебивания». Солдата били пряжкой ремня, табуретом, часто по голове, правда, в этом случае можно было смягчать удар, закрываясь руками; были и другие не менее садистские приемы. Если солдат отказывался от прохождения этого обряда, он навсегда оставался «духом». Новоиспеченный «слон» имел право бить тех, кто «моложе» его. Отказ от этой «почетной» обязанности рассматривался как бунт, и тогда «слон» мог легко стать «летуном». Через год после призыва положение солдат серьезно менялось. Они становились «черепками», «черпаками», «фазанами» или «котлами» и получали все права, которых были лишены. Теперь они сами могли избивать и унижать «духов» и «слонов». В соответствии с характером они становились либо «умеренными» – теми, кто понимает, что находится в особой системе, и кому нет нужды проявлять жестокость; либо «садистами», получающими удовольствие от мучений жертв. Могли стать «независимыми» — теми, кто вообще отказывается принимать участие в дедовщине (такие выпадали из социума, но их не трогали), или, наконец, «отверженными» — «стукачи» и «летуны», их статус не менялся до конца службы. За полгода до демобилизации солдаты приобретали почетный статус «дедов» или «стариков». Они могли пренебрегать обязанностями, возлагая их на других, и отстраняться от унижения «черпаков» и «духов». Бывали и «черные деды» — бойцы, вернувшиеся в часть дослуживать после дисциплинарного батальона. После официального приказа о демобилизации солдаты переходили в разряд «дембелей». На флоте на небольших кораблях и подводных лодках дедовщины почти не было: все на виду, офицеров много. Однако на больших кораблях тоже зверствовали старослужащие. Если учесть, что служили на флоте три года, а не два, многоступенчатая иерархия была еще жестче. Прослужившие полгода превращались из «духов» в «карасей», год — в «борзых карасей»; полтора года — в «полторашников». После двух лет службы матроса называли «подгодо́к», после двух с половиной — «годо́к», ну а потом он становился «гражданским». Дедовщину на флоте именовали годковщиной, по названию морских «дедов». Ритуалы «перебивания» тут были особыми: «карасей» кидали за борт или окунали в прорубь, причем сделать это надо было неожиданно, а с «гражданского» нужно было в день приказа сорвать и разорвать в клочья всю одежду вплоть до белья. www.anews.com Дедовщина в армии была всегда. Но в конце 1960-х гг. она расцвела махровым цветом, и полностью ее не искоренили до сих пор. Расцвет ее связывают с введением закона о всеобщей воинской обязанности, когда в одну часть попадали физически выносливые крестьяне и вчерашние студенты, неграмотные жители Средней Азии и оленеводы с просторов Чукотки. Дедовщина — это не просто набор садистских и порой странных приемов воздействия на новобранца, это еще и строгая иерархия, пренебрегать которой решались немногие. Только что оторванный от семьи, обритый и неуверенный в себе новобранец в армии считался существом никчемным и прав не имел. До присяги он именовался «дрыщем», «карантином» или «бесплотным духом». Это длилось от двух недель до полутора месяцев, после чего он принимал присягу и становился «духом», салагой, «зеленым» или «ежом». Во внутренних войсках таких называли «SOSами» или «чеками», а в стройбате – «васьками». «Васька-дух» прав не имел, у него были только обязанности. Он должен был выполнять пожелания старослужащих, например, доставал водку, сигареты, изображал «поезд», рассказывал сказки или чистил сапоги. Если «зеленый» соглашался с правилами, получал одобрение, если шел против, его избивали, а если не помогало, начинали травить. В изданном в 1991 году сборнике аналитических статей «Дедовщина в армии» (издательство «Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН») отмечается, что «духи» бывают четырех типов. Солдат мог стать «исполнителем» (к таким относились хорошо социализированные молодые люди, принимающие правила игры) или «летуном» (это мягкотелые новобранцы, которых легко сломать, и бунтовщики, которые поначалу сопротивлялись, но потом были все-таки сломлены). Эти два типа «духов» были наиболее многочисленными. Кроме них были «борзые» – те, кто несмотря на побои, отказываются подчиняться преступной системе. Если солдата не удавалось заставить повиноваться, обычно его оставляли в покое. Были и «стукачи» — в этот разряд попадали те, кто хоть раз пожаловался офицеру на издевательства. Избить стукача мог каждый, не взирая на срок службы. На них сваливали всю самую грязную работу, а в тех частях, где насаждались уголовные порядки, могли изнасиловать, и все два года службы человек оставался «опущенным». Но проходило полгода и военнослужащий становился «слоном», «помозой», «шнурком», «моржом», «старшим бобром», во внутренних войсках таких называли «гусями», а в ВДВ – «воронами». Переход на новую ступень обязательно знаменовался ритуалом «перебивания». Солдата били пряжкой ремня, табуретом, часто по голове, правда, в этом случае можно было смягчать удар, закрываясь руками; были и другие не менее садистские приемы. Если солдат отказывался от прохождения этого обряда, он навсегда оставался «духом». Новоиспеченный «слон» имел право бить тех, кто «моложе» его. Отказ от этой «почетной» обязанности рассматривался как бунт, и тогда «слон» мог легко стать «летуном». Через год после призыва положение солдат серьезно менялось. Они становились «черепками», «черпаками», «фазанами» или «котлами» и получали все права, которых были лишены. Теперь они сами могли избивать и унижать «духов» и «слонов». В соответствии с характером они становились либо «умеренными» – теми, кто понимает, что находится в особой системе, и кому нет нужды проявлять жестокость; либо «садистами», получающими удовольствие от мучений жертв. Могли стать «независимыми» — теми, кто вообще отказывается принимать участие в дедовщине (такие выпадали из социума, но их не трогали), или, наконец, «отверженными» — «стукачи» и «летуны», их статус не менялся до конца службы. За полгода до демобилизации солдаты приобретали почетный статус «дедов» или «стариков». Они могли пренебрегать обязанностями, возлагая их на других, и отстраняться от унижения «черпаков» и «духов». Бывали и «черные деды» — бойцы, вернувшиеся в часть дослуживать после дисциплинарного батальона. После официального приказа о демобилизации солдаты переходили в разряд «дембелей». На флоте на небольших кораблях и подводных лодках дедовщины почти не было: все на виду, офицеров много. Однако на больших кораблях тоже зверствовали старослужащие. Если учесть, что служили на флоте три года, а не два, многоступенчатая иерархия была еще жестче. Прослужившие полгода превращались из «духов» в «карасей», год — в «борзых карасей»; полтора года — в «полторашников». После двух лет службы матроса называли «подгодо́к», после двух с половиной — «годо́к», ну а потом он становился «гражданским». Дедовщину на флоте именовали годковщиной, по названию морских «дедов». Ритуалы «перебивания» тут были особыми: «карасей» кидали за борт или окунали в прорубь, причем сделать это надо было неожиданно, а с «гражданского» нужно было в день приказа сорвать и разорвать в клочья всю одежду вплоть до белья. источник Ideal.Woman — женский современный журнал. От духа до дембеля
Армейские нравы: от духа до дембеля
"От духа до дембеля": a_bugaev
Иерархия в Советской армии: от "духа" до "дембеля"
От «дрыща» до «васьки»
«Духи» бывают разными
«Слон» или «шнурок»?
Били меня, теперь бью я!
Как это было на флоте
от «духа» до «дембеля» — Ideal.Woman — женский современный журнал
От «дрыща» до «васьки»
«Духи» бывают разными
«Слон» или «шнурок»?
Били меня, теперь бью я!
Как это было на флоте
Интересные статьи сайта
Где в России живет больше всего натуральных блондинов...
Полезные атрибуты для любителей разнообразия...
Цветы с доставкой
frasher.ru
