Глава шестая: ОТДАЙ КРОВЬ И ПРИМИ ДУХ. Отдай кровь и прими дух

Азбука Спасения - Отдай кровь и прими Дух

 

Подвиг покаяния тягостен и труден для низринувшегося в смертные грехи, в плотское жительство и мудрование, для стяжавшего греховные навыки. Этот подвиг назвали Отцы кровопролитием и, приглашая к нему, произнесли изречение, по наружности жестокое: «Отдай кровь и прими Дух». 

Святитель Игнатий (Брянчанинов) 

 

ЕВАНГЕЛИЕ

  

Иисус Христос (Спаситель) 

Возьми крест свой, и следуй за Мною

Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее, какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:24-26).

 

 

 

Апостол Петр 

 

Страдающий плотию перестает грешить

И так как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью ибо страдающий плотию перестает грешить, чтобы остальное во плоти время жить уже не по человеческим похотям, но по воле Божией (1Пет.4:4-7).

 

 

Апостол Павел

И без пролития крови не бывает прощения

И потому Он есть ходатай нового завета, дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное. Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив. Почему и первый завет был утвержден не без крови. Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: «это кровь завета, который заповедал вам Бог». Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные. Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения (Евр.9:15:22).

Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями

Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. Если же вы духом водитесь, то вы не под законом. Дела плоти известны, они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны,) ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона. Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями. Если мы живем духом, то по духу и поступать должны. Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать (Гал.5:16-26).

Умертвите земные члены ваши

Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за которые гнев Божий грядет на сынов противления, в которых и вы некогда обращались, когда жили между ними. А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших, не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол.3:5-11). 

Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божи

Первый человек — из земли, перстный, второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные, и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления (1Кор.15:47-50).

 

 

Святой Антоний Великий 

Презрим плоть, чтоб спасти души наши

Кто от всего сердца не возымеет ненависти к тому, что свойственно вещественной и земной плоти, и ко всем ее движениям и действиям, и ума своего не восторгнет горе к Отцу всех, тот не может получить спасения. Отстраним все, что доставляет покой плоти нашей, жизнь эту будем мало ценить, чтоб жить в Боге, Который в день суда потребует от нас, алкали ль мы ради Его, жаждали ль, терпели ль наготу, сокрушались ли, стенали ль из глубины сердца нашего, испытывали ль себя самих, достойны ли мы Бога. Итак, будем прилежать сокрушению и сетованию о грехах, чтоб обрести Бога, презрим плоть, чтоб спасти души наши.

 

 

 

Преподобный Исаак Сирин 

Без кровопролития не бывает оставления 

Порок есть болезнь души, и заблуждение - утрата истины. И весьма многие из людей, недугуя сим, объявляют себя здоровыми, и у многих заслуживают похвалу. Ибо если душа не уврачуется от порока и не будет приведена в естественное здравие, в каком создана, чтобы родиться от духовного здравия, человеку невозможно вожделевать сверхъестественных даров духа, потому что душа, пока болезнует страстями, не ощущает чувством своим духовного и не умеет вожделевать оного, вожделевает же только по слуху ушей и по писаниям. Справедливо, наконец, сказал я и выше, что вожделевающим совершенства надлежит сохранять все заповеди, потому что сокровенное делание заповедей врачует душевную силу. И сие произошло не просто и как ни есть. Ибо написано, что без кровопролития не бывает оставления (Евр.9:22). Но первоначально естество наше в вочеловечении Христовом прияло обновление и приобщилось Христову страданию и смерти, и потом, по обновлении излиянием крови, обновилось и освятилось естество наше и соделалось способным к принятию заповедей новых и совершенных. А если бы заповеди сии даны были людям до излияния крови, до обновления и освящения естества нашего, то, может быть, и самые новые заповеди, подобно заповедям древним, отсекали бы только порок в душе, но не могли бы истребить в душе самый корень порока. Ныне же не так, напротив того, последовавшее сокровенное делание и заповеди новые и духовные, которые душа хранит, имея в виду страх Божий, обновляют и освящают душу и сокровенно врачуют все члены ее. Ибо явно для всех, какую страсть безмолвно в душе исцеляет каждая заповедь, и действенность их ощутительна и врачующему и врачуемому, как было и с кровоточивой женою.

Плотолюбцам и чревоугодникам неприлично входить в исследование предметов духовных  

Плотолюбцам и чревоугодникам входить в исследование предметов духовных так же неприлично, как и блуднице разглагольствовать о целомудрии. Тело крайне болезненное отвращается и не терпит тучного в снедях, и ум, занятый мирским, не может приблизиться к исследованию Божественного. Огонь не возгорается в сырых дровах: и божественная горячность не возжигается в сердце, любящем покой. Блудница не остается в приязни с одним: и душа, привязанная ко многим вещам, не пребывает верною Божественным наставлениям. Как тот, кто не видал своими глазами солнца, не может кому-либо описать его света по одному слуху, даже и не ощущает его света, так и не вкусивший душою своею сладости духовных дел.

 

 

Преподобный Максим Исповедник 

«С Ним страждем, да и с Ним прославимся»

Если, когда плоть здорова и в довольстве, обычно возрастает сила греха, то явно, что когда она в скудости, юнеть следует силе добродетели. Будем же нести мужественно измождение плоти, – сию очистительницу душевных скверн, и виновницу будущей славы. «Недостойни бо страсти нынешнего времени к хотящей славе явиться в нас» (Рим.8:18).

Если Бог страждет плотью, быв человек, то кто не порадуется, когда страдает, имея Бога соучастником в страдании? Ибо спострадание Ему виновно бывает царствия. Истинен сказавший: «с Ним страждем, да и с Ним прославимся» (Рим.8:17).

 

 

 

Преподобный Никодим Святогорец

(Краткое сказание о жизни преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна пророка)

«Отдай кровь и приими Духа»

Когда же божественный Варсонофий достиг такового совершенства, то получил столь великое дерзновение к Богу, что один мог умолить Бога о неисчётном множестве людей, и прошение его не было отвергаемо (см. отв. 110). Посему, когда во время жизни сего божественного старца великий гнев Божий постиг весь мiр и безмолвствовавшие в том общежитии Отцы просили святого старца сотворить молитвы к Богу, дабы прекратился гнев Его, он отвечал, что три совершенных мужа умоляют Бога за весь мiр, и одним из сих трех был сам великий Варсонофий. Вот собственные слова святого: «Многие молят человеколюбие Божие о том, чтобы прекратился сей гнев Божий на мiр, и нет никого человеколюбивее Бога, но при всём том Он не хочет помиловать нас, ибо сопротивляется сему множество грехов, совершающихся в мiре. Есть же три мужа, совершенных пред Богом, которые превзошли меру человечества и получили власть решить и вязать, отпускать грехи и удерживать их. Они-то стоят между гибелью и мiром, чтобы Господь не истребил вдруг весь мiр, и по молитвам их Он растворяет наказание милостию, Им сказано, что гнев сей пребудет на малое время. Итак, молитесь с ними. Молитвы сих трех мужей встречаются во входе горнего жертвенника Отца светов, и они сорадуются и свеселятся друг другу в небесах. Когда же взирают на землю, то вместе плачут и проливают слезы, и рыдают ради совершающихся на ней зол, которые воздвигают гнев Божий. Мужи сии суть: Иоанн в Риме, Илия в Коринфе и еще некто в епархии Иерусалимской (то есть сам Варсонофий, который говорит это, ибо он безмолвствовал близ Газы в епархии Иерусалимской), и я верую, что они оказывают мiру великую милость, поистине оказывают. Аминь».

Поскольку же у святых, получивших благодать от Бога, освящаются не только ум и душа, но и священные тела их посредством души получают благодать и освящение, то и у святого Варсонофия не только душа и ум проникнуты были благодатью и освятились, но и священное тело его удостоилось Божественной благодати и святости, и вещи, которые были близки к святому, получали некую Божественную силу и благодать. Как, по сказанному в Деяниях апостольских, платки и опоясания апостола Павла исцеляли недужных; на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни (Деян. 19:12), так и куколь великого Варсонофия, посланный им к Иоанну в обитель Святого Саввы, предохранил сего последнего от многих искушений и зол (отв. 1). Также и другой преподобный отец послал к великому Варсонофию свой куколь и аналав, прося его носить их, освятить чрез то и после возвратить ему, чтобы он имел в них покров и помощь. Многие получали от святого Варсонофия и благословение, то есть частицу того хлеба, который он вкушал, и немного той воды, которую он пил, и, принимая их, чувствовали облегчение от страстей, коими были боримы. Но и одно только имя аввы Варсонофия, лишь мысленно призываемое, действовало и подавало помощь призывавшим оное, как и другой старец, божественный Иоанн, сказал игумену монастыря Елиану на вопрос его: «Какой должно давать каждому ответ?» — «Вопрошай мысленно святого старца: авва, что мне сказать? И по заповеди Господней (Мф. 10:19) не заботься о том, чтó будешь говорить».

Таковые-то великие дарования сподобился получить и в столь великое совершенство добродетелей достигнуть великий во Отцах Варсонофий, однако столь великие дарования и совоспитаны были в нём с такими искушениями, каковых многие не только не могут претерпеть самым делом, но даже и слух их не в состоянии будет вместить их. Послушай, как он пишет о сем в послании своем к Иоанну обители Саввской: «Если я напишу тебе о тех искушениях, которые я претерпел, думаю, что еще не понесет сего слух твой, а может быть, и ничей в настоящее время» (отв. 13). Равно и великим болезням подвергался блаженный, но переносил их с такою доблестью, что, будучи болен, не только не восклонялся когда-либо на одр для своего успокоения, но даже не оставлял и рукоделия своего (отв. 165). И сие попущение на него болезней было совершенно справедливо, ибо за великие дарования святые подвергаются и великим искушениям, и если кто не прольет кровь, не может принять в себя Святаго Духа, как сказал Петр Дамаскин: «Отдай кровь и приими Духа». 

ЕВЕРГЕТИН

Авва Лонгин сказал авве Акакию: «Женщина тогда понимает, что она зачала, когда прекращается кровотечение. Так и душа тогда понимает, что зачала Духа Святого, когда прекращается истечение из нее низких страстей. А пока она оскверняет себя страстями, может ли она похваляться своим бесстрастием? Отдай кровь и прими Дух».

 

 

 

 Святитель Игнатий (Брянчанинов) 

Сопротивление страстям... до пролития крови: отдай кровь и прими Дух

Человек, до искупления рода нашего Спасителем, не мог противиться страстям, хотя бы и хотел: они насильно увлекали его, они властвовали над ним против воли его. Христианин, при посредстве святого Крещения, свергает с себя иго страстей, он получает силу и возможность противиться страстям, попирать их. Но и искупленному человеку, человеку обновленному, помещенному в духовном раю – в Церкви – предоставлена свобода: по произволу своему, он может или противиться страстям и победить их о Господе, или покоряться и поработиться им. Так и в чувственном раю предоставлено было на произвол первозданному человеку или повиноваться заповеди Божией, или преслушать её.

Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет её, постоянное сопротивление низлагает её. Каждое увлечение страстью усиливает её, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекающегося ею.

Сопротивление христианина страстям должно простираться до распятия плоти со страстьми и похотьми, оно должно простираться в избранных духовных борцах до пролития крови: отдай кровь и прими Дух. Только пострадавший плотью свободен от греха. Это значит: только злостраждущий по телу в вольных или невольных подвигах, способен противостоять греховным пожеланиям плоти, подавить и заглушить их в себе. Тело, упокоеваемое и лелеемое разнообразною негою и угождениями ему — вместилище страстей.

 

 

Обузданием и умерщвлением плоти доставляется истинное смирение

Пострадавши и распявшийся за нас Богочеловек требует от учеников и последователей Своих, чтоб они подражали Его страданиям, чтоб пожертвовали всем временным для вечного, тленным для нетленного, чтоб были учениками и последователями Богочеловека самою жизнью.

Необходим подвиг для христианина, но не подвиг освобождает христианина от владычества страстей: освобождает его десница Вышнего, освобождает его благодать Святого Духа.

Обузданием и умерщвлением плоти, трудами благочестия при тщательном соблюдении евангельских заповедей доставляется христианину истинное смирение. Истинное смирение заключается в полном самоотвержении, в полной преданности Богу, в непрестанном служении Богу. Такое смирение привлекает в душу Божественную благодать. Божественная благодать, осенивши душу, преподает ей духовное ощущение, — и страсти, эти ощущения и влечения плотские и греховные, остаются праздными.

Этот подвиг назвали Отцы кровопролитием: «Отдай кровь и прими Дух»

Зачем не оставляешь пути развращенного? зачем медлишь в скверне греховной? зачем лежишь и вянешь в унынии, расслаблении, двоедушии? Решись на покаяние! решись на оставление греха! отторгни от него сердце, которое природнилось, как бы приросло к греху, — нуждается быть оторванным или отсеченным от него. Подвиг покаяния тягостен и труден для низринувшегося в смертные грехи, в плотское жительство и мудрование, для стяжавшего греховные навыки. Этот подвиг назвали Отцы кровопролитием и, приглашая к нему, произнесли изречение, по наружности жестокое: «Отдай кровь, и прими Дух». Верное слово, слово, объясняющее сущность дела. Плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут, ниже тление нетления наследствует: желающие усвоиться Христу непременно должны распять плоть со страстьми и похотьми. Не ужаснись подвига многотрудного! Сколько труден он, столько вожделен и усладителен, сколько труден он, столько плодоносен. Подвиг иноческий равнозначущ подвигу мученическому. Венец подвига — спасение, венец подвига — блаженство вечное в обителях рая, венец подвига — совлечение с себя естества падшего, обновление естества, вознесение его на высоту неизмеримую соединением естества человеческого с естеством Бога.

Бог бесконечно благ и бесконечно могуществен: приступи в сокрушении духа ко Всеблагому и Всемогущему, обнажи пред Ним твою язву, принеси сознание в согрешении, прося прощения, исцеления, и получи их. При покаянии твоем употребляй выражения, употребленные так успешно падшим царственным Пророком: помилуй мя, Боже, говорил он, по велицей милости Твоей, не по какой другой причине, — и по множеству щедрот Твоих, не по какой другой причине, очисти беззаконие мое. Все, просившие так, получили: отказа не было никому. Для отсрочки покаяния, для сомнения, колебания нет поводов. Страшит меня твое пребывание во грехе более, нежели впадение в грех; страшит меня нераскаяние более, нежели преткновение. Боюсь, чтоб смерть не застала тебя в беззакониях, не восхитила из среды их, не поставила внезапно на Суд Божий.

 

 

 

Преподобный Иоанн Кронштадский 

Попирайте плоть и страсти ее

С грязью наравне надо ставить ее и все плотское, не радеть о ней. – Господи, Твоя сила: помоги! Когда все плотское, греховное сочтем за ничто, тогда Господь для нас будет все, на развалинах в сердце земности воцарится Господь.

 

 

 

Инок Никодим 

«Отдай кровь и прими Дух» - закон всех духоносных отцов-подвижников

Пост убивает все страсти... и возводит душу с земли на небо...

 

 

Дверь в Царство Небесное отверзается постом. «Отдай кровь и прими Дух» - закон всех духоносных отцов-подвижников. Именно этой дверью они покинули "лежащий во зле" мiр сей... 

 

www.azbukaspaseniya.com

Азбука Спасения - Распятие мира и миру

 

 

А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира. 

Апостол Павел

 

 

 

Иисус Христос (Спаситель) 

Если пшеничное зерно умрет, то принесет много плода

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную. Кто Мне служит, Мне да последует, и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой (Ин.12:24-26). 

 

 

Апостол Павел

Для меня мир распят, и я для мира

А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира (Гал.6:14).

 

 

 

Преподобный авва Дорофей

Они распяли себе мир

Некоторые боголюбивые люди, пресекши по святом крещении действия страстей, восхотели победить и самые страсти и стать бесстрастными, каковы: св. Антоний, св. Пахомий и прочие Богоносные Отцы. Они восприяли благое намерение очистить себя от всякие скверны плоти и духа (2 Кор. 7:1). Но зная, что, находясь в мiре, неудобно достигнуть сего, они измыслили свой особенный образ жизни, особенный образ действования, т.е. отрешенную от мiра уединенную жизнь, и начали убегать от мiра и жить в пустынях, подвизались в постах и бдениях, спали на голой земле, и всякие другие несли лишения, совершенно отрекшись от отечества и сродства, имений и стяжаний.

Они распяли себе мiр, а потом восподвизались и себя распять мiру, подражая Апостолу, который говорит: мне мiр распялся и аз мiру (Гал. 6:15). Ибо когда человек отрекается от мiра и делается иноком, – оставляет родителей, стяжания, и все житейские дела и заботы, тогда он мiр распинает себе. Когда же, потом освободившись от внешних вещей, подвизается он и против самых услаждений, или против самого вожделения вещей, и против своих пожеланий, и умерщвляет самые страсти, тогда он и себя распинает мiру, – и дерзновенно может сказать с Апостолом: мне мiр распялся и аз мiру.

Отцы наши, распяв себе мiр, и себя распяли мiру, предавшись подвигам. А мы, хотя, по-видимому, распяли себе мiр, оставив мiр и пришедши в монастырь, но себя распять мiру не хотим, ибо любим еще наслаждения его, имеем еще пристрастие к нему, сочувствуем славе его, удерживаем в себе пристрастие к снедям, к одеждам и прочим суетностям. Однако мы не должны так делать, но как отреклись от мiра и вещей его, так должны отрешиться и от самого пристрастия к вещам тем.

Мы оставили мiр, оставим и пристрастие к нему. Ибо пристрастия опять привязывают нас к мiру и соединяют с ним, хотя бы они касались маловажных, обыкновенных и ничего не стоящих вещей. Но если хотим совершенно измениться и освободиться от пристрастий, научимся отсекать хотения свои, – каких бы малых вещей они ни касались. Ибо ничто не приносит столько пользы людям, как отсечение своей воли, и поистине, от сего человек преуспевает более, нежели от всякой другой добродетели. 

 

 

 

Святитель Игнатий (Брянчанинов) 

«Отдай кровь, и прими Дух»

Зачем не оставляешь пути развращенного? зачем медлишь в скверне греховной? зачем лежишь и вянешь в унынии, расслаблении, двоедушии? Решись на покаяние! решись на оставление греха! отторгни от него сердце, которое природнилось, как бы приросло к греху, — нуждается быть оторванным или отсеченным от него. Подвиг покаяния тягостен и труден для низринувшегося в смертные грехи, в плотское жительство и мудрование, для стяжавшего греховные навыки. Этот подвиг назвали Отцы кровопролитием и, приглашая к нему, произнесли изречение, по наружности жестокое: «Отдай кровь, и прими Дух». Верное слово, слово, объясняющее сущность дела. Плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут, ниже тление нетления наследствует: желающие усвоиться Христу непременно должны распять плоть со страстьми и похотьми. Не ужаснись подвига многотрудного! Сколько труден он, столько вожделен и усладителен, сколько труден он, столько плодоносен. Подвиг иноческий равнозначен подвигу мученическому. Венец подвига — спасение; венец подвига — блаженство вечное в обителях рая; венец подвига — совлечение с себя естества падшего, обновление естества, вознесение его на высоту неизмеримую соединением естества человеческого с естеством Бога.

Бог бесконечно благ и бесконечно могуществен: приступи в сокрушении духа ко Всеблагому и Всемогущему, обнажи пред Ним твою язву, принеси сознание в согрешении, прося прощения, исцеления, и получи их. При покаянии твоем употребляй выражения, употребленные так успешно падшим царственным Пророком: помилуй мя, Боже, говорил он, по велицей милости Твоей, не по какой другой причине, — и по множеству щедрот Твоих, не по какой другой причине, очисти беззаконие мое. Все, просившие так, получили: отказа не было никому. Для отсрочки покаяния, для сомнения, колебания нет поводов. Страшит меня твое пребывание во грехе более, нежели впадение в грех, страшит меня нераскаяние более, нежели преткновение. Боюсь, чтоб смерть не застала тебя в беззакониях, не восхитила из среды их, не поставила внезапно на Суд Божий.

 

 

Мир распят был для Апостола, а Апостол для мира

Уклониться от общества человеческого, от родственников — возможно: но куда уйти от самого себя? куда скрыться от своего естества? как избавиться от него? Для освобождения от порабощения падшему естеству Господь заповедует распятие естества, то есть отвержение его разума и его воли, пригвождение действий ума и влечений сердца к заповедям Евангелия. Таким образом, иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми: они распяли плотское мудрование и волю падшего естества, на которых основываются и зиждутся греховные влечения души и тела, греховная жизнь. Таким образом, мир распят был для Апостола, а Апостол для мира. О даровании силы и способности к такому распятию молился Богу святой Давид: Пригвозди страху Твоему плоти моя, то есть мое плотское мудрование и мою волю, чтоб они пребывали в бездействии! Постави рабу Твоему слово Твое в страх Твой, чтоб я неуклонно руководствовался в видимой и невидимой деятельности моей единственно словом Твоим. Кто умертвит свое падшее естество мечом учения Христова, иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, сказал Господь, той обрящет ю, той спасет ю. Напротив того, кто будет поступать по разумениям и влечениям падшего естества, ошибочно признавая их добрыми, обретый душу свою, погубит ю. Иже не приимет креста своего, не возложит на себя иго заповедей Моих, и вслед Мене грядет в самоотвержении, а будет последовать самому себе, несть Мене достоин.

 

 

 

Святитель Феофан Затворник

(В неделю вторую Великого поста)

Что такое есть распятие мира нам и нас миру 

«Мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру» (Гал. 6:14), — говорит святой апостол Павел. Хочу протолковать вам, что такое разумеет Апостол, когда говорит: «имже мне мир распяся, и аз миру». Ибо вам, которые после Исповеди и Святого Причастия вступили на тот путь, на котором распинается «плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:24), необходимо иметь в сем запутанном деле руководительные указания, чтоб действовать прямым и верным образом. А одно из первых указаний содержится в приведенных словах Апостола, и вы будете его иметь, когда уразумеете, что такое есть распятие мира нам и нас миру. 

В руководство к истолкованию сего возьмем мысли святого отца нашего, аввы Дорофея, из первого его поучения об отречении от мира. Он истолковал место сие для монахов, но так, что толкование его можно применить и не к монахам. Он говорит, что, когда человек отрекается от мира, оставляет дом, родителей, родных, имение свое, свое село или город, уходит в монастырь и делается иноком, тогда он может сказать: «Мне мир распяся» (Гал. 6:14). Мира для меня нет, он далеко остался за стенами монастыря. Я оставил его, и он не видит меня на улицах, ни на торжищах, ни не беседах своих и ни в каких делах своих. «Мне мир распялся», умер, как бы нет его. Но, говоря так, инок, укрывшийся в стенах монастыря от мира и прелестей его видимых, может сам в себе, в своем сердце, жить для мира, сохранять мирские пристрастия и, сидя в келии, думать о мире и красоте его и услаждаться мысленно утехами его. В таком случае он не может сказать, что и он распялся миру. Ибо хотя оставил мир телом, но сердцем живет в мире и во всех утехах его. Когда же он при помощи Божией, зная силу обетов иноческих, не внешне только оставляет мир, разделяясь с ним пустынею или оградою обители, но и внутренне, в сердце своем погашает всякое к нему пристрастие, всякое им соуслаждение и даже помышление о нем, тогда может он сказать, что не только мир ему распялся, но и он миру, то есть, что и он уже не живет миру: в сердце его другие есть помышления, другие чувства и расположения, другому миру, лучшему и совершеннейшему, живет он, а этому распялся. Думаю, что это толкование понятно для вас, но вместе предполагаю, что вы тотчас готовы отклонить от себя всякое обязательство, налагаемое на вас истолкованными словами Апостола, говоря: «Так это к монахам идет, чтоб иметь мир распятым себе и себя распять миру, а не к нам, мирянам». Нет, не так, братие! Апостол это в лице своем всем христианам дал закон и всех обязал так устроиться в себе, чтоб всякий мог сказать: «Мне мир распяся, и аз миру». Вот посмотрите, как это может и должно совершиться в вас. 

Возьмите вы во внимание, что словом «мир» означается, собственно, не сожительство человеческое, не дела житейские, а все греховное, страстное, богопротивное. Мир — то, в чем качествуют «похоть плоти, похоть очес и гордость житейская» (1 Ин. 2:16), или где царствует всякий грех. В этом смысле слова: «мне мир распяся, и аз миру» — будут значить то же, что: «мне всякий грех распялся, и я всякому греху распялся». Как же это и когда бывает? Заметьте наперед, что в каждом грехе есть две стороны: одну составляют греховные дела, а другую — греховная страсть. Страсть служит источником и причиною греховных дел, а дела суть произведение и выражение страсти. Так, например, гневливость или сердитость есть страсть греховная в сердце живущая, а дела, в коих она выражается, суть: вспышки гнева, брань, свары, споры, драки, убийства. Страсть одна, а сколько у нее дел? И все они от нее одной происходят. Так же сластолюбие, или чувственность, есть греховная страсть к чувственным удовольствиям, а дела ее суть: многоядение, сладкоядение, многопитие, сладкопитие, гулянье в трактирах, на гульбищах, в непотребных домах, в театрах, на балах, вечеринках. То же надобно разуметь и о всякой страсти. Всякая страсть, одна в сердце, вовне телом выражается многими делами.    

После сего нетрудно вам понять, как бывает, что грех, или мир, распинается нам, и как бывает, что мы распинаемся греху, или миру. Когда кто оставляет дела греховные, или страстные, тогда распинается ему грех, или мир, а когда кто и самую страсть греховную в себе погашает и искореняет, тогда и он распинается греху, или миру. Так, например, когда кто оставляет гульбища, театры, трактиры, вечеринки и прочее, так что никто никогда не видит его ни в каких непотребных делах и местах, а всегда все видят его в поведении исправным и степенным, тогда, значит, грех, или мир, этою частью своею умер для него, или распялся ему. Но при сем нельзя еще наверно сказать, чтоб и сам он распялся греху, или миру. Ибо хотя нет его в тех местах и делах телом, но он может быть там сердцем и умом. Нет его в театре телом, но он может думать о нем и с соуслаждением говорить: «Как бы хорошо побыть там». Нет его в трактире и на гуляньях телом, но он может быть там умом и сердцем, может думать и желать, как бы попасть туда, жалея, что его нет там. Во всех сих и подобных случаях, хотя грех или мир распялся ему, но он сам еще не распялся греху или миру, еще любит его, еще желает его и услаждается им. Одолел он себя настолько, чтоб удаляться от греховных дел, а сердца своего еще не переломил, еще не научил его не любить греховных дел, отвратиться от них и возненавидеть их. Пред Богом он еще грехолюбец, или миролюбец. Ибо Бог смотрит не на одни дела, а паче на сердце (1Цар.16:7). Почему должно нам не только отстать от дел страстных и греховных, но преодолеть и погасить самые страсти так, чтоб не услаждаться никакими страстными предметами и делами, а иметь к ним отвращение и гнушаться ими. Вот когда уже кто достигнет до этого состояния, когда кто не только дел греховных делать не будет, но и самое пристрастие к ним погасит в себе, тогда он может сказать о себе, что и он распялся миру.

Итак, поставьте вы на одну сторону все греховные и страстные дела, а на другую — греховные страсти, и так помышляйте: когда оставите вы все страстные дела, тогда будет значить, что мир вам распялся, а когда вы самые страсти погасите, тогда будет значить, что и вы распялись миру. Вот в каком разуме и к вам, мирянам, приложим закон, чтоб иметь мир распятым себе и себя распять миру. Первое выражается тем, что человек порочный оставляет жизнь распутную, дурную, зазорную и начинает жить степенно, исправив свое поведение. А второе выражается тем, что не только исправного кто бывает поведения, но и чувства сердца своего держит исправными, чистыми и Богу приятными. Первое легче, а второе труднее. Почему не у всякого, исправного по внешнему поведению, исправно бывает и сердце. Это и было причиною, что Апостол не остановился на одном распятии мира, или греха нам, но прибавил и распятие нас — миру. «Мало, — как бы так говорит, — мало, что твое поведение исправно. Ты в сердце свое войди, пересмотри там свои чувства и расположения и их все сделай святыми и Богу угодными». Исполняет сию апостольскую заповедь тот, кто, вошедши в себя, к Богу возносится умом своим и, Его в себе созерцать напрягаясь непрестанно, помышлением о Нем испытывает правоту всякого своего помышления и чувства и прогоняет все неправое как богопротивное, кто, водворивши в себе страх Божий, строго внимает себе и без жалости посекает всякое нечистое расположение, сопутствующее ли делам или предшествующее и последующее им, и, таким образом, всякое дело очищает и чистым представляет Богу, как жертву непорочную и всесожжение тучное. Что же вы изберете? Надобно избрать то и другое. Кто в страстные дела запутался — брось их и исправь поведение свое. Кто исправил поведение — не останавливайся на одном этом, а войди внутрь себя и исправь самое сердце твое, погасив в нем страсти, кои и исправное для людей поведение делают неисправным пред лицем Бога, Который видит сердце и по нем оправдывает или осуждает человека. Тогда и из вас всякий со Апостолом может сказать:  «Мне мир распяся, и аз миру» (Гал. 6:14). Аминь.

 

azbukaspaseniya.ru

Евергетин - Том 4, глава 22

<<<   БИБЛИОТЕКА   >>>

Евергетин. Том 4 (ч.2)

Глава 22

О том, какова мера бесстрастия, какие его отличительные свойства и отчего оно возникает в человеке.

1. Из Отечника

Старец прожил пятьдесят лет без хлеба и вина и сказал:

- Я покончил со страстями блуда, сребролюбия и тщеславия.

Когда авва Авраам услышал, что старец так говорил, пришел к нему и спросил:

- Правда, что ты так сказал?

- Правда.

Тогда авва Авраам задал ему вопрос:

- Представь, ты вошел к себе в келью и увидел на циновке женщину. Сможешь ли ты не думать о ней, как о женщине?

- Нет, но я буду бороться с помыслом, чтобы к ней не прикасаться.

- Ты, - сделал вывод авва Авраам, - не убил страсть, она в тебе живет, хотя и связана. И еще: ты идешь по дороге, видишь камни и черепки, а посреди золото. Может ли твой разум одинаково отнестись к золоту и черепкам?

- Нет, но я буду сражаться с помыслом, чтобы не взять золото.

- И эта страсть осталась в тебе, хотя и связана, - сказал Авраам. И еще спросил: - Ты услышал о двух братьях, что один любит тебя, а другой ненавидит и злословит тебя. Если они придут, будешь ли ты одинаково смотреть на обоих?

- Нет, но я буду сражаться с помыслом и начну благотворить ненавидящему меня.

- Так что и эта страсть живет в тебе, хотя связана, как и другие, - сказал в заключение авва Авраам. - Страсти остаются жить даже после того, как подвижники их связали.

2. Сказал старец: «Не может человек стать хорошим, даже если захочет и даже если очень постарается, если Бог не вселится в него. Никто не благ, как только один Бог (Мк 10,18).

3. Сказал старец: «Если для тебя унижение то же, что и похвала, бедность - что богатство, нужда - что изобилие, ты не погибнешь. Нельзя представить, чтобы человек, добившийся такого отношения к вещам, впал в нечистоту страстей или бесовское заблуждение».   

4. Авва Лонгин сказал авве Акакию: «Женщина тогда понимает, что она зачала, когда прекращается кровотечение. Так и душа тогда понимает, что зачала Духа Святого, когда прекращается истечение из нее низких страстей. А пока она оскверняет себя страстями, может ли она похваляться своим бесстрастием. Отдай кровь и прими Дух».

5. Один монах, встретив инокинь, сошел с дороги. Игуменья, видя, как поступил брат, взглянула на него и сказала:

- Правильно ты поступил, чадо, потому что еще немощен. Но если бы ты был совершенным монахом, то даже не заметил бы, что мы женщины.     

2. Из аввы Исаии

Как сказал авва Исайя, если вы совершаете богослужение, а после страсть все равно действует у вас в сердце, все ваши труды напрасны - Бог не принимает их.

2. Кто-то из отцов спросил его:

- Но разве страсти не стучатся извне, отче?

- Когда идет дождь, - ответил авва, - то семя в земле прорастает, а если семян нет, земля так и остается голой. Таков и подвижник, если исторгнет противоестественное из своего сердца, страсти уже не будут действовать в нем.

3. Бог хочет, чтобы человек был Ему подобен во всем. Поэтому Он и пришел к нам и пострадал за нас, чтобы низложить нашу неуступчивую природу, пресечь наши желания и упразднить ложное знание, овладевшее нашим сердцем. Только бессловесные животные не могут изменить собственной природы, а человек может.

4. Когда Бог сотворил человека, то поместил его в Раю - и чувства человека были цельными и обоснованными природой. Но когда человек послушался обманщика, все его чувства повернулись к противоестественному, и человек лишился своей прежней силы.

5. Господь наш проявил Свою милость к нашему роду. Возлюбив нас, неблагодарных, великой любовью, Он вочеловечился и изменил противоестественное на естественное в Своем святом Теле. Когда мы причащается Его Тела на литургии, то снова возвращаемся в рай. Для возвращения в рай Он дал нам святые заповеди, следуя которым мы можем победить всех, кто пытается выбить нас из нашей славы. Исполняя заповеди, мы возвращаемся к природному состоянию, в котором мы и пребывали изначально.

6. Существует вожделение, отвечающее требованиям природы. Это вожделение высшего, без которого невозможна любовь к Богу. По этой причине Даниил и был назван мужем вожделений. Бог превратил это природное вожделение в постыдное, стремящееся ко всякой нечистоте.

7. Ум обладает естественной ревностью, без которой нельзя преуспеть в Боге. Как писал апостол: Ревнуйте о дарованиях больших (1 Кор 12, 31). Враг превратил эту ревность о Боге в противоестественную ревность, из-за которой мы завидуем друг другу, соперничаем и говорим ложь друг про друга.

В уме существует естественный гнев. Без этого гнева человек не достигнет чистоты - ему нужно гневаться на все, внушаемое дьяволом. Но враг превратил этот гнев в раздражение против ближнего по совершенно безсмысленным поводам.

В уме существует и естественная ненависть - ненависть к вражде, без которой душе не будет оказан почет. Но враг изменил эту ненависть на противоестественную к ближнему, так что человек начинает совершать гнусные поступки по отношению к ближнему и из-за этого лишается всех прочих добродетелей.

В уме есть и естественное высокоумие, превозносящееся над враждой, благодаря которому человек не слушает врага и считает для себя зазорным раболепствовать перед низменными страстями. Но враг превратил это высокоумие в превозношение над другими людьми, в оправдание себя перед ближним, из-за чего мы стали врагами Богу и унизили себя перед нашим врагом. Итак, все эти свойства были изначально у сотворенного человека, но когда он вкусил преслушания, они превратились в противоестественные - из-за этого человек стал рабом самых постыдных страстей.

Кто хочет вернуться к естественному основанию своего существования, должен отсечь все свои плотские желания и совершать подвиг до тех пор, пока не восстановит себя в естественном состоянии. Тогда человека можно будет без лукавства назвать бесстрастным. Такой муж уже унаследовал Царство Божие. Как сказал Спаситель: И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17, 21).

8. Бывает, что люди говорят о Царстве, но не работают для него, а некоторые совершают дела Царства, но не обладают ведением и не проявляют осторожности. Мало людей, к которым подходит слово Спасителя: Царствие Божие внутрь вас есть, и трудно их найти. В этих людей вселился Святой дух Божий, и они поистине от Бога родились (Ин 1, 13), по слову апостола Иоанна. Они отринули свой перстный образ и носят образ небесный (1 Кор 15,49), преображаясь от славы к славе, и стяжали Христа в них живущего в вере.

Их дух, душа и тело непорочно пришли к единству благодаря действию Духа и так пребывают невинно и непостижимо для сознания. Мирный порядок Божий торжествует в их сердцах, и поэтому враги никак не могут им повредить.

Если ум достигнет созерцания сладости Божества, стрелы врагов не смогут вонзиться в него. Ведь он облекся в броню добродетелей, то есть хранит и защищает себя и не позволяет себе возмущаться чем-либо, но лишь всецело погружается в созерцание.

9. На пути добродетелей бывают падения и исправления: ведь изменение требует борьбы, в которой бывают отступления и нападения. Вожделение сменяется радостью, труд - отдыхом, насилие - успехом. Так человек продвигается вперед по дороге, пока не достигнет пристанища.

10. Бесстрастие отдаляет от перипетий борьбы и не нуждается ни в чем, ибо пребывает в Боге, и Бог пребывает в нем. Оно не знает вражды, ни падений, не страдает безверием, не требует труда для его сохранения, не боится страстей, не испытывает вожделения к какой-либо материальной вещи и не страдает от вражды. Велики и бесчисленны славные достижения бесстрастия.

Пока человек боится какой-либо страсти, он далек от бесстрастия. Пока его сердце осуждает, он чужд бесстрастия. Пока он творит что-либо недолжное, грех в нем еще не умер, и даже работая добродетелям, он еще не живет в мире с ними. В Писании сказано: Кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности (Рим 6,16).

11. Итак, мы видим два пути: путь жизни и путь смерти. Кто идет путем жизни, не пойдет дорогой смерти, а кто попытается ходить сразу двумя путями, ни от одного не получит благословения и не сможет отличать один путь от другого, чтобы избегать одного и любить другой.

Ведь если человек познал сладость славы Божией, он познал и горечь от врага. Если он познал Царство, то познал и нечистоту зловонных грехов. Если познал плод добродетели, то познал и плод зла. Познав добро и зло, человек начинает отличать одно от другого.

Как можно понять, что сребролюбие - безумие, если не вкусить покоя божественной нищеты? Как познать горечь гневливости, если не стяжать тишины кротости? Как познать мятежность гнева, если не стяжать мира долготерпения? Как познать бесстыдство превозношения, если не стяжать спокойного смиренномудрия. Как познать беспокойство уныния, если не упорядочить свои чувства и не разглядеть Божий свет?

И прочие страсти человек может распознать, только если стяжает добродетели, этим страстям враждебные и их упраздняющие. Не различая эти страсти, многие простецы думают, что они достигли бесстрастия, хотя их душа еще преисполнена страстей и тело не очистилось от них.

12. Он же сказал, что вся трудность в том, что бесстрастие у нас только на устах, а в сердце - зло и беззаконие.

13. Он же сказал: «Если человек не совершает подвиг до смерти ради того, чтобы сделать свое тело таким, как у возлюбленного Иисуса, то он не может с радостью встретить Его, избежав унылого рабства».       

14. Он же сказал: «Не обретший помощи в час битвы не поверит, что будет мир».

3. Из аввы Марка

Кто хочет пересечь умное море, тот смиряется, долготерпит, бодрствует и воздерживается. Без этих четырех добродетелей, сколько бы он себя ни понуждал, он только сердце смутит, но море не пересечет.

2. Исихия полезна, когда упраздняет зло. Если человек воспримет названные четыре добродетели в молитве, то они станут самой решающей помощью ему в достижении безстрастия.

3. Ум не может безмолвствовать без тела, ни преодолеть эту преграду без молитвы и безмолвия.

4. Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти (Гал 5,17). Те же, кто живут в Духе, не исполняют желаний плоти.

4. Из святого Диадоха

Бесстрастие в том, чтобы не поддаваться бесам, поэтому надлежало бы вам выйти из мира сего, по слову апостола (1 Кор 5, 10). И пока бесы нападают, отражайте их налеты. Так воины, закованные в латы, становятся мишенью врага: постоянно слышат и видят летящие на них стрелы, но не получают ран, потому что их латы непробиваемы.

2. Те люди благодаря железу необоримы во время битвы. А мы, взяв всеоружие света Святого Духа, надев шлем спасения и облекшись в броню праведности (Еф 6, 13-17), разгромим злобные полки бесов. Для чистоты души требуется не только воздержание от зла, но и усердие в совершении добрых дел, чтобы силой отбросить зло.

5. Из святого Исаака

Вопрос: Откуда человек может знать, достиг ли он чистоты сердца, и что такое чистота сердца?

Ответ: Человек, истинно чистый сердцем, видит во всех людях только добродетели и не замечает в них ничего пошлого и мерзкого. По искреннему чувству и сердечному расположению он почитает другого высшим себя, по совету апостола (Флп 2, 3). На нем исполняется слово пророка: Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния (Авв. 1,13).

Чистота - это совершенное забвение и неведение тех способов извращения естественных законов, какие человеческая природа изобрела после преслушания (Адама и Евы) равняясь на мирские вещи. И не только изобрела, но и размножила. Человек должен расстаться с этими способами и исторгнуть из себя все, что противоречит природе, не соприкасаться с ними и не желать их знать. Когда он с этим справится, то будет очевидно, что он воспринял прежние простоту и незлобивость природы и стал, как невинный младенец, только без естественной слабости, присущей такому возрасту.

2. Вопрос: Но может ли человек достичь такого состояния?

Ответ: Конечно. Авва Сисой достиг такой меры. Он даже спрашивал у своего ученика про себя, ел он сегодня или нет.

Еще один отец достиг такой великой простоты и настолько отрешился от всего мирского, что забывался и ел перед святым причастием, шел на службу, не помня, ел он или нет, поэтому ученики следили за ним и водили его на литургию, как младенца. Этот старец и был младенцем для мира, но перед Богом совершенным душой.

6. Из святого Максима

Душа чиста, если она освободилась от страстей и непрерывно получает радость божественной любви. Бесстрастие - это мирное состояние души, в котором она не способна на зло. Когда ум совершенно избавится от страстей, тогда он необратимо направится к созерцанию Сущего, став на путь познания Святой Троицы.

2. Признак высшего бесстрастие - постоянное вхождение в сердце простых понятий о вещах. Ведь у такого человека тело бодрствует даже во сне, и ум, будучи чист, воспринимает смыслы вещей и тем самым подвигается к духовному созерцанию их. А ум, который по небрежению перестал быть чистым, хотя и может представлять себе простые понятия о вещах, воспринимает человеческие страсти и превращает эти понятия в нечистые и лукавые помыслы.

3. Человек, совершенный в любви и достигший высшего бесстрастия не знает различия между человеком своим и чужим, верным и неверным, рабом и свободным, вообще между мужчиной и женщиной. Возвысившись над тиранией страстей, он вглядывается только в природу всех людей, и одинаково смотрит на всех людей и относится ко всем одинаково. Нет у него ни язычника, ни иудея, нет мужеского пола, ни женского, ни раба, ни свободного, но все и во всем Христос (ср.: Кол 3,11; Галл 3, 28).

4. Одно дело - отречься от помыслов, а другое - освободиться от страстей. Часто бывает, что человек не испытывает помыслов, потому что не видит перед собой вещей, вызывающих страсти. Все же страсти прячутся в его душе и обнаруживают себя при появлении искушающих вещей. Поэтому, глядя на вещи, следует хранить свой ум и помнить, к чему склоняется твоя страсть.

5. Та душа совершенна, чья страстная способность целиком устремлена к Богу.

6. Ум совершен, когда благодаря истинности своей веры он сверхпознаваемым образом сверхпознает Сверхнепознаваемого, и в совокупности обозревая Его создания, получает от Него знание, охватывающее Его промысел и суд, насколько оно доступно людям.

7. Когда ты не говоришь и не делаешь ничего постыдного в уме, когда ты без зла вспоминаешь своего обидчика или злословившего тебя, когда в час молитвы твой ум становится совершенно нематериальным и безвидным, тогда знай, что ты достиг меры бесстрастия и совершенной любви.

8. Не думай, что ты уже достиг совершенного бесстрастия, когда перед тобой нет предмета твоей страсти. Вот когда он появится и совершенно не тронет тебя, и ты не будешь об этом вспоминать потом, знай: ты достиг высокого предела. Но и в этом состоянии нельзя проявлять легкомыслия, потому что пока добродетель с тобой, она умерщвляет страсти, а если добродетель оставить в стороне, страсти снова поднимутся против тебя.

9. Кто в ходе своей жизни и поступков исполняет Божий закон, тот упраздняет в сердце лукавые выводы и приносит в жертву Богу всякое действие неразумных страстей. Этого достаточно для его движения ко спасению, ибо говорит, что духом он стал младенцем.

10. Кто обучен пророческим словом, тот не только отвергает действия страстей, но и отметает засевшее в душе снисхождение к страстям. Иначе он будет думать, что плотью он воздерживается от зла, а тем временем незаметно для него зло начнет широко действовать в его душе.

11. Кто от души согласился вести евангельскую жизнь, тот пресек в себе и начало и конец зла: делом и словом взялся за исполнение всех добродетелей, принес Богу жертву хваления и исповедания. Он отрекся от всякого греха, приводимого в действие страстью. Он стал свободен умом от прежней борьбы с грехом, и у него осталась только надежда на будущие блага, и потому его душа питается неистощимым наслаждением.

12. Сердце чисто, когда оно предоставляет Богу свою память совершенно безвидной, без вмешательства видений, готовой запечатлеть только Его образцы. Именно так святые обретают Божий или, как сказал апостол, мы имеем ум Христов (1 Кор 2,16), который не лишает нас собственной умственной способности, не становится дополнением к нашему уму и не сущностно по ипостаси соединяется с нашим умом, но собственным качеством просвещает способность нашего ума, поощряя его к собственной деятельности.

13. Иметь ум Христов значит мыслить так же, как и Он, и всегда мыслить о Нем.

14. Также мы - тело Христово, как сказано: И вы - тело Христово, а порознь - члены (1 Кор 12, 27) не потому, что лишаемся собственного тела, становясь Христовым, и не потому, что тело Христа ипостасно переходит к нам или же претерпевает разделение на члены, но потому, что по подобию плоти Господа мы отдаляем от себя греховное тление.

15. Как Христос явно был безгрешным по человеческой природе и плотью и душой, так и мы, уверовавшие в Него и духом Его облекшиеся по нашему собственному решению, можем пребывать в Нем, не зная греха.

7. Из аввы Исаака

Прежде чем ты вошел в град смирения, если увидишь, что в тебе утихло кипение страстей, не слишком доверяй себе. Враг наверняка устроил какую-нибудь засаду - после затишья жди великой бури. Пока ты еще не проходишь через обители разных добродетелей, тебе рано думать об отдыхе от трудов и избавления от злых помыслов, пока, в конце концов, не достигнешь обители смирения.

А когда смирение воцарится в твоей душе, и она на все станет спрашивать разрешения, то все будет подвластно тебе, потому что у тебя в сердце установится мир с Богом. А пока ты еще не подошел к смирению, то тебя будут преследовать не только страсти, но и обстоятельства. Ведь поистине, пока мы не смиряемся добровольно, Бог не прекращает нас смирять. Истинное смирение куется искушениями.

2. Есть два способа распять себя: можно распять тело подвигом, а можно взойти к созерцанию Креста. Первый способ говорит о свободе от страстей, а второй возможен с помощью Духа. Но ум не подчинится Духу, пока тело не начнет слушаться ума.

Царствование ума - это распятие тела. Ум не станет повиноваться Богу, пока воля не начнет слушаться разума. Кто подчиняет себя, то есть собственную волю, разумной части Души, тому весьма скоро все перейдет в подчинение.

3. Познавший себя получил знание обо всем сущем. Ведь знание себя равно полноте знания обо всем. А подчинение души Богу подчиняет ей все вещи. Это с трудом допускает новоначальный, младенец по духовному возрасту. В Писании сказано: Горе тебе, земля, когда царь твой отрок (Еккл 10,16)

4. Очищение тела есть святое расставание с осквернениями плоти. А очищение души - свобода от скрытых страстей засевших в уме, а иначе говоря, нематериальное созерцание происходящее, помимо телесных чувств, в силе Духа, минующее все чувственное.

5. Новорожденные дети чисты телом и душой, потому что не знают страстей. Но очистить ум могут только те, кто достигли совершенной жизни, воздействием Святого Духа.

 

 Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter

<<<   СОДЕРЖАНИЕ   >>>

www.biblioteka3.ru

ОТДАЙ КРОВЬ И ПРИМИ ДУХ — МегаЛекции

 

У нас было много лишений и много телесных бедствий. Ухода за телом никакого не было. Если ты порезался, то промывал порез водой или посыпал землей. Мы и не ду­мали увидеть еще когда-нибудь спирт.

А лекарства кто из нас видел? Боже сохрани, если бы Старец увидел лекарство! Это было бы так же, как если бы он увидел яд. Если поранился — ни бинта тебе, ни спирта. Что бы ни случилось, Старец говорил: «Смерть». Ты должен быть готов уме­реть. Зуб болит? Бок болит? Ты простудился и заболел? Он тебе говорил: «Готовься к иному миру. Умри. Умри, чтобы пойти ко Христу. Разве не для этого мы сюда пришли? Это как дважды два четыре. Мы сюда пришли не для отдыха». И еще говорил: «Мы сюда пришли, чтобы встретить все лицом к лицу».

О враче и не упоминай, иначе Старец тебя убьет. Отрубит голову.

— Врач?! Кто тебе об этом сказал? Если ты хочешь врача, ступай в мир. Здесь такого нет. Ты стал иноком — и хочешь врача?! Чтобы стать монахом, ты должен подписаться под словом «смерть». Если ты готов к смерти — оставайся. Ты готов?

— Готов.

— Тогда не проси у меня врача, не проси у меня лечения, не проси у меня ничего. Дважды два — четыре. Либо умираешь, либо уходишь.

Я говорил: «Куда уходить? Куда я пойду?»

Понятно? И в этом великом труде и подвиге таилось сокровище благодати.

 

* * *

 

У нас не было воды даже для того, чтобы помыть ноги. «Помыть ноги? Где об этом написано? — говорил Старец. — Если пойдешь на море и притащишь оттуда воду, тогда мой ноги. У нас здесь воды для питья не хватает».

Мы не мыли даже ложки и вилки, которыми ели. Мы просто после еды вытирали их салфеткой и затем в нее их заворачивали. Но поскольку мы не стирали и этих салфеток, они постепенно становились жесткими, как капроновые. Как? Тратить на них воду?! Если бы постирать эту салфетку, получился бы суп.

Еще Старец нас учил, как мыть тарелки. Нужно было, поев, налить в тарелку воды, сполоснуть ее и выпить эту воду. А затем вылизать тарелку. И что бы в ней ни было, рыба или что дру­гое, мы наливали в нее воду и выпивали. Так мы делали, чтобы ничего не выбрасывать. Старец говорил: «Как? Кто-то будет трудиться и таскать воду, чтобы их мыть? Мы это выпьем». И мы все так и делали. И посетители, приходившие к нам, должны были поступать так же.

Пришел как-то один важный банкир. Мы накрыли стол. На­чали, как обычно, «мыть» свои тарелки. «Господин, — сказал ему Старец, — давай и ты делай так же». И он это сделал!

 

* * *

 

Воды у нас не хватало иногда даже для готовки. У нас была ци­стерна, но в ней было много всякой нечистоты. Туда попадали мыши, змеи, и вода из нее воняла. Что можно было делать с этой водой? Мы ее употребляли для поливки парочки апельсиновых деревьев. Поэтому частенько Старец говорил мне: «Давай, малой, принеси воды».

За водой я ходил наверх, к отцу Герасиму Микраяннаниту, песнописцу. Ему тогда было сорок пять лет. Я брал армейские канистры для бензина, в которые помещалось много воды, мы их называли бидонами. Осенял себя крестом и, закинув один бидон за спину, другой нес в руке. Но нести в руке было тяжело, так как спуск был крутым. И если бы я поскользнулся, то все, полетел бы прямо в пропасть, смерти не избежал бы. А если бы я не разбился в лепешку, то покалечился бы. Поэтому всякий раз меня охватывал страх и ужас, как бы не поскользнулись ноги. Но молитва Старца не попустила этого, и я ни разу не поскользнулся.

Отец Герасим смотрел на меня и жалел:

— Куда ты, иноче, с такими полными бидонами?

Он ласково привечал меня, угощал, но я ничего не брал. Старец говорил: «Ничего не бери!» Так что даже если бы Ангел спустил­ся с Неба, я ничего не взял бы от него. Старец сказал «нет» — зна­чит, нет. Разговор окончен.

— Я несу воду, отче, потому что у нас ее нет даже на готовку.

Вода была для нас золотом. Лицо мы мыли только слезами.

Ноги? Ну когда спускались к морю. Стирать одежду? Разве что на­тельное белье.

Трудные годы, но зато какие подвижнические! Несмотря на тру­ды и пот, жизнь была чем-то необыкновенным. И каждая ночь — исключительной.

 

* * *

 

Однажды к нам пришел священник из равнинной Греции, зна­комый Старца. Не знаю, как это получилось, но он остался у нас ночевать. Где нам было его положить? У нас совсем не было ме­ста. Я освободил для него свой лежак, а сам остался на ночь во дворе. Он проснулся ночью, вышел во двор по нужде, вокруг не было видно ни души. Он испугался. Я творил молитву по четкам. Сказал ему:

— Как вы, отдохнули?

— Ох, как ты живешь здесь? Мне и то страшно.

— Чего вы боитесь?

— Пустыня, тишина...

— Так это же чудесно, одно наслаждение.

— Чуть сердце не оборвалось у меня. Что же это такое?

— Не бойтесь, мы здесь, во дворе, стережем вас. Спите спо­койно.

Он проснулся утром, увидел скалу, нависавшую над моей келлией.

— Как ты живешь здесь под ней? А если она упадет? Не боишь­ся, что она тебя раздавит?

— Что вы! Она не упадет.

— А если все же упадет?

— Да не упадет она! Если Бог захочет и она упадет, то и тогда Бог сохранит.

— А если она упадет, когда ты будешь под ней?

— А тогда она не упадет — Бог ее удержит.

Мы говорили на разных языках и не понимали друг друга. Он все измерял только разумом, а нас Старец научил все измерять верой.

 

* * *

 

В другой раз пришел один батюшка, святогорский монах, из монастыря Святого Павла. Звали его Давид. Он нам принес много зелени и овощей. Был он великан ростом. Он пришел, чтобы по­знакомиться со Старцем Иосифом. Старец сказал, чтобы я осво­бодил ему свое место и разместил в своей каливе. Лишь только он увидел мое жилище, как пришел в ужас и сказал:

— Слушай, брат, как ты здесь живешь?

— А что такое, отец Давид?

— Очень суровая жизнь здесь. Как ты это выносишь?

— Для нас здесь рай. Нашу радость здесь не описать. То, что здесь, я не променяю ни на что.

— Ну а я от такого отказываюсь. Пойду-ка я обратно в мона­стырь.

Старец дал ему бутылку вина и отпустил. Спустя какое-то вре­мя, когда мы вместе с ним оказались в церковной школе монастыря Святого Дионисия, он подошел ко мне и сказал:

— Брат, как вы там живете? Разве вы не такие же монахи, как и мы?

— Мы держимся благодатью Божией. Если бы она нас не укреп­ляла, мы не смогли бы там жить.

 

* * *

 

Однажды у меня заболел коренной зуб, в нем образовалось дуп­ло. Боль была невыносимой. Я сказал:

— Старче, можно я схожу его вырву?

— Нет, будешь терпеть.

— Буди благословенно.

Пошел я молиться, но боль била по мозгам так, что хотелось вы­прыгнуть из окна.

— Старче, я сойду с ума, выпрыгну из окна, не могу больше.

— Ничего! Терпение — до смерти!

— Буди благословенно. Терпение!

Чуть позже старец Арсений увидел мои мучения и вмешался как посредник. Он пошел к Старцу и сказал:

— Старче, у тебя никогда не болели зубы, и ты не представля­ешь, каково это. Если они у тебя заболят, тогда ты поймешь, что это такое.

И действительно, у Старца они никогда не болели. Он и не знал, что такое зубная боль. И говорил со мной так по неведению. Отцу Арсению он ответил:

— Что это за боль такая?

— Что за боль? Знаешь, как она бьет по мозгам, по голове? Спро­си меня, знающего это, и позволь парню сходить его вырвать.

— Пусть терпит.

Ох, Матерь Божия! Как мне было вынести эту боль? Голова моя гудела, все мои нервы были напряжены, и боль меня просто уби­вала. Наконец, благодаря посредничеству отца Арсения, Старец сказал мне:

— Ладно, ступай к отцу Артемию, пусть вырвет его тебе кле­щами.

Старец Артемий подвизался в скиту Святой Анны вместе с дву­мя послушниками. Он не изучал медицину в миру, но практиковал в скиту как врач. Отец Артемий был для нас благословением Бо­жиим, ибо на тех скалах нам больше неоткуда было получить меди­цинскую помощь.

Но клещами — коренной зуб?! Мне ведь до тех пор зубов не удаляли, и я не знал, что это такое. И я, безмозглый тупица, пошел искать отца Артемия. Тогда вместе с нами уже жил отец Харалампий. Увидев все это, он сказал:

— Ох-ох-ох, пропал парень. Живым он уже не вернется.

Итак, отправился я рвать зуб клещами. Дойдя до скита Святой

Анны, там, в большой церкви, я взмолился:

— Святая Анна! Я не знаю, куда иду, прошу тебя, чтобы со мной не случилось ничего плохого. Прошу тебя, отними эту зубную боль.

И святая Анна меня услышала: боль прекратилась. Я сорвал пу­чок травы, откусил, пожевал — не болит. Вернулся назад. Старец спросил:

— Уже вырвал?

Я ему рассказал, что произошло.

— Ну, хорошо, коли так. Сиди теперь на месте. Повезло тебе.

Действительно, досталось бы мне у отца Артемия. Ведь откуда ему было знать, какой зуб болел? Вырвал бы он какой-нибудь другой.

Я рассказал об этом отцу Харалампию, и он заметил:

— Если бы ты к нему попал, то лишился бы чувств.

К счастью, меня услышала святая Анна!

 

* * *

 

Лишь тогда я понял, что со мной могло случиться, когда тот же самый зуб заболел у меня в Новом Скиту два года спустя. Пошел я к Старцу:

— Благословите вырвать его.

— Ступай в Карею, вырви его и сегодня же возвращайся.

Чтобы добраться из Нового Скита до Карей, нужно сесть на кораблик до Дафни, это два-три часа пути, а оттуда подняться в Карею — еще два-три часа пешком. Очень сложно успеть туда и обратно за один день. Поэтому отцы обычно ночевали в Карее: или в какой-нибудь знакомой келлии, или в монастыре Кутлумуш, рядом с Кареей. Но Старец мне сказал:

— В Карее не ночевать!

Итак, пошел я в Карею. Зубным врачом там был монах отец Ни­кита. Это был первый зубной врач на Святой Горе. Очень опыт­ный. Посмотрев мой зуб, он сказал:

— Да ты что! Зачем же я тебе, брат, буду удалять этот зуб? Не будем гневить Бога! Давай-ка я тебе его починю, такой прекрасненький зубик. Иначе позже тебе потребуются три искусственных зуба, а родного уже не будет.

— Старец сказал, чтобы ты его вырвал.

— Дай мне его тебе сделать. Ты — молодой парень, жаль его удалять и делать потом тебе искусственные зубы.

— Старец сказал его вырвать, так что рви его!

Ну что ж, тогда он все понял: глупый молодой монах выполня­ет послушание. Он мне сделал укол, тянул-тянул, перевел дух — и снова тянул. Тогда я понял, что было бы со мной в Святой Анне, с клещами. Наконец он мне его вырвал.

— Вот он, твой зуб. Я его оставлю себе, потому что вырван он зря.

Я сказал:

— Сколько с меня?

— Столько-то.

Я ему заплатил и собрался уходить.

— Куда это ты собрался? — спросил он меня.

— Возвращаюсь. Иду в Новый Скит.

— Как же это? А если случится кровотечение? Отвечать-то буду я!

— Будешь ты или не будешь отвечать, а я не могу остаться. Ста­рец сказал вернуться, значит, вернусь.

— Да, с этим парнем не договоришься, он сумасшедший. Давай я тебе положу туда лекарство, чтобы остановилась кровь. А то слу­чится у тебя в пути кровотечение — и будет у нас еще одна исто­рия. Когда придешь в Дафни, положи ватку с лекарством еще раз, а потом прополощи рот соленой водой.

— Хорошо.

Я пришел в Дафни, там мне положили ватку, и я двинулся даль­ше. Заодно прополоскал рот морской водой. И сразу — к Старцу. Два с половиной часа — подъем и еще два с половиной часа — спуск. Такая строгость. Старец нисколько не шутил. Он говорил тебе: «Терпение! И будь что будет».

 

* * *

 

Я не знаю, был ли еще такой святой человек на Афоне в двадца­том веке. Но он был строгий, властный и доблестный. «Или сде­лаю, или нет — точка!» У него была вера в Бога: если тебе суждено умереть, то умрешь.

Однако к концу жизни он исправил свое отношение к медицине. Когда наступили его последние дни, я заболел, но из послушания Старцу не обращался к врачу. Когда я подошел к Старцу и спросил, что мне делать, он ответил:

— Ты — парень болезненный. Тебе нужно будет обращаться к врачам. Не смотри на то, как поступал и относился к этому я. Ты слаб. Если тебе потребуются врач и лекарства, обращайся к врачам. Этот урок я не мог усвоить все эти годы. Лишь теперь, в старости, я его выучил. Сейчас, когда приблизился к концу, я понял, что надо быть снисходительным. Учащий должен всегда учиться, говорил мудрый Сократ. Вы — дети и нуждаетесь в медицинской помо­щи. Поэтому обращайся к врачу, принимай лекарства и все, что необходимо.

 

* * *

 

Каждый день мы таскали грузы, таскали на своих спинах. Ибо там не было не только машин, но даже и вьючных животных. Пе­сок, дрова, продукты — все, в чем мы нуждались, доставлялось на наших спинах, иначе не получалось. Это было для нас большим му­чением, большой трудностью.

Старец посылал нас пилить ели на отрогах Афона в нескольких часах пути. Подъем и спуск по лесистым ущельям... Мы поднима­лись, там был снег в несколько метров глубиной. Мы срубали вет­ки, затем связывали веревкой две верхушки срубленных деревьев между собой, концы стволов взваливали на плечи и так тащили их между скал к нашим каливам, чтобы строить келлии. Уходили мы утром, а возвращались на закате солнца. Возведенные нами каливы были построены нашей кровью.

Наши каливки... Сороконожки, змеи... Но мы были словно вы­кованы из стали. В Малой Святой Анне нам было не до шуток. Но ведь для этого мы сюда и пришли. Слава Тебе, Боже!

Старец говорил: «Сбегай к морю». Через десять минут я уже был внизу, прыгая через ступеньки, упав с которых и косточек не соберешь. Когда мы поднимались нагруженные, тогда обливались потом. Я думал: «Этот пот равносилен мученической крови». Эти светлые помыслы помогали мне с радостью поднимать груз.

 

* * *

 

У нас на Святой Горе не было молока. Если нам вдруг перепа­дала банка с концентрированным молоком, то, открыв ее, мы раз­бавляли его водой — и это был для нас пир. Хотя оно напоминало молоко только цветом. Вообще, настоящее молоко тогда достать было трудно, потому что всех овец попрятали от партизан. Од­нажды мы услышали, что стадо овец оказалось неподалеку от по­лицейского поста у монастыря Святого Павла на высоте тысячи метров. И Старец сказал:

— Отец Афанасий, сходи-ка принеси нам немного молока, мы его вскипятим, покрошим туда хлеб и сделаем тюрю, как в нашем детстве.

— Схожу, Старче.

— Бери бидон, деньги, и завтра мы не будем готовить. Дождем­ся молока, сделаем тюрю, возьмем ложки и поедим все вместе.

Отправился бедный отец Афанасий. Но разве он мог вернуться вовремя? Сколько летал ворон, пока не вернулся к Ною с вестью о том, что прекратился потоп, столько ходил и отец Афанасий. Едва он дошел до перевала, как его захватили помыслы. И он сказал себе: «Что я, только с одним молоком вернусь? Схожу-ка я и при­несу заодно помидоров из Каракалла». Но чтобы попасть в Каракалл, нужно перебраться через перевал: это четыре-пять часов пути. Взял он в Каракалле помидоры и узнал, что в Моноксилите сбор винограда. «Схожу-ка я теперь туда. Но зачем я туда потащу помидоры?» — подумал он. Моноксилит от Каракалла в десяти часах ходьбы. Положил он помидоры в бидон и спрятал его в вет­вях дерева, чтобы взять на обратном пути. Отправился за молоком, а теперь пошел за виноградом. Собрал он там виноград, вернулся за помидорами, а они уже переспели, потекли. Страшный человек отец Афанасий! Оставил он виноград в Дафни и пошел опять в Каракалл: это еще десять часов ходьбы.

Тем временем Старец высматривал, по какой тропинке он вер­нется. Не видать. Старец сказал:

— Пропал отец Афанасий. Он так просто теперь не вернется. Его, видно, победили помыслы о помидорах и винограде. Что бу­дем делать? Не пить нам молока. Малой, не сходить ли тебе?

— Схожу, Старче, буди благословенно.

— Тогда слушай. Бдение сделаем чуть короче, ты ляжешь спать в шесть, а я тебя разбужу, я спать не буду. Я тебя подниму в восемь, плюс три часа пути, итого одиннадцать.

Я должен был пройти мимо скита Святой Анны, Нового Ски­та, монастыря Святого Павла и затем подняться наверх, на высоту тысячи метров. Проснуться нужно было ночью. Итак, я совершил бдение, исполнил правило и услышал, как Старец мне сказал: «Ло­жись, дитя, спать, я тебя подниму». Во сне я видел, как на меня на­пали бесы, чтобы я не пошел и не исполнил послушания. Но я им ответил: «Ничего у вас не выйдет, бесы». Старец меня разбудил без четверти восемь. Я сразу вскочил.

— Буди благословенно, отче, я иду.

Я не сказал Старцу про бесовское нападение, чтобы он не по­думал, что я не хочу идти. Закинул торбу на спину, взял бидон для молока.

— Бери и эту торбу, — сказал мне Старец. — Когда будешь проходить мимо Святого Павла, наберешь в нее овощей. Придешь и с молоком, и с овощами.

У нас ничего своего из еды не было, потому что, кроме кустар­ника, ничего на камнях не росло.

— Давай, птенчик мой, принеси-ка нам чуток овощей.

— Буди благословенно, Старче.

Взял я бидон, деньги, торбы, получил благословение Старца, взял фонарик и отправился в путь. Я прошел мимо скита Святой Анны, мимо Нового скита, мимо монастыря Святого Павла. Все еще была ночь. Начал подъем. Сбежались шакалы и стали кричать, как малые дети. Они услышали монастырские колокола и подня­ли вой. Я первый раз слышал, чтоб они так выли. Ночь, пустыня. Вокруг, казалось мне, волки. Я начал петь. Они выли свое, а я пел свое — и вышел у нас чудесный концерт. Я был один, с четками и фонариком.

На рассвете я добрался до овечьего загона наверху горы. Ох! На меня бросились две собаки! Матерь Божия! Конец, подумал я, они меня сожрут, не отобьюсь от них. Я прикрылся торбой. Кричу я, кричит чабан — собаки остановились.

— Ты что, дитя мое, монашек мой, как ты добрался сюда в такой час?

Старец мне велел, чтобы я сказал лишь такие слова: «Я пришел за молоком. Налейте мне бидон. Сколько стоит?» Ничего другого я не должен был говорить.

— Заходи к нам, поешь что-нибудь.

— Налейте мне молока, и я пойду. Сколько стоит?

— Подожди, мы подоим.

Я присел под каливой. Он ушел в загон, принес молоко, дает мне попить. Я не стал пить.

— Попей, паренек.

— У меня нет благословения.

Я с утра голодный, но не пью.

— Сколько стоит?

— Столько-то.

— Я пошел.

Он мне дал молоко, я за него заплатил, поставил бидон в торбу и пошел в монастырь Святого Павла к садовнику. Я достал бидон из торбы, и он мне положил в нее картошку, баклажаны, помидоры. Садовник отец Даниил нагрузил для нас полную торбу всего.

— Скажи-ка, брат, как ты это дотащишь до Старца?

— Молитвами Старца дотащу. Если у тебя есть еще, клади сверху. У нас там, отче, ничего нет.

— Но как ты донесешь? Даже я не дотащил бы это.

Отец Даниил был чудовищного роста, а я — все равно что заморыш.

— У нас там одни кусты растут. Давай еще что-нибудь отнесу Старцу.

Он меня нагрузил и теперь смотрел с жалостью. Я взял все это и отправился в путь. Откуда я знал, что у меня не хватит сил донести все это наверх? В одной руке я тащил бидон с молоком, в другой — торбу с 'овощами. Но молоко у меня так бултыхалось, что должно было превратиться в масло. «Ох, не доберусь!» — причитал я. И что же сделал благой Бог по молитвам моего Старца? Лишь только я начал спускаться от монастыря Святого Павла к Новому Скиту, как навстречу мне монах, отец Илия из общины отца Артемия.

— Ефрем, откуда ты здесь?

И, к счастью, взял у меня бидон. У него был свой груз, но он был крепким парнем и старше меня. В общем, взял он мой бидон, и мы продолжили путь. Миновали Новый Скит, спускаемся к Святой Анне. Но ему нужно было сворачивать к своему Старцу, а я должен был идти в пустыню. Как же я без него теперь? Мы были у моря.

— Ох, Ефрем, как ты опять все это потащишь?

— Давай сюда все.

Взял я бидон. Как же теперь подниматься? Туда, за молоком, я шел три часа, а возвращался — пять, без отдыха. Начал поднимать­ся по выдолбленным ступенькам горы. Казалось, здесь-то я и отдам концы.

Наконец, сам не знаю, как дотащил я все это наверх. Для Старца у нас был устроен навес от солнца, потому что кустарник совсем не давал тени. Под ним Старец занимался рукоделием, и там, рядом с ним, мы ели. Мы ставили столик и собирались вокруг Старца. Я подошел и рухнул перед ним.

— Старче мой...

— Добрался?

— Добрался, еле жив. Вот, Старче, принимай.

— Ступай отдыхать, а я со всем этим разберусь.

Там были помидоры, баклажаны, дыни, которые нам дал отец Даниил, — все я вручил Старцу. Не знаю, что он с этим сделал, я просто упал. Не помню, сколько я отдыхал и когда проснулся. Не помню даже, что стало с молоком...

Отец Афанасий вернулся через неделю. Он закричал снизу: «Отец Арсений!» Старец сказал: «О, жив отец Афанасий! Слава Богу! Спуститесь к нему. Кто знает, что он там принес». Мы спу­стились. В монастырях, когда слышали, что пришел монах Старца Иосифа, охотно давали много всего, потому что Старец был изве­стен как подвижник. Иногда люди давали и какую-нибудь одежду, обувь. Но все то, что в этот раз принес отец Афанасий, сгнило и превратилось в кашу. Виноград, сухари, маслины — все, что дали ему в монастырях, через которые он проходил. Помидорам — не­деля. Представляете, во что они превратились? Как бы то ни было, мы все это подняли.

Отец Афанасий, подойдя к Старцу, сопел, как тюлень. Старец, искусный психолог, встретил его тепло. Он знал, что таскавшему тяжести и усталому человеку трудно перенести выговор.

— Отец Афанасий, что с тобой, что случилось?

— Что случилось? Помыслы случились.

— Какие помыслы?

— Как только я добрался туда, устал и лег спать. И помысл мне говорит: «На что им молоко? Ступай за помидорами». Что мне было делать?

— Хорошо, отец Афанасий, приключения тоже нужны.

— Тысяча извинений!

Старец его успокоил. Он, видимо, думал: «Как бы там ни было, а человек трудился. Если я ему еще добавлю, то это будет слиш­ком».

Поэтому и сказал Старец, что отца Афанасия сбили с толку помыслы о помидорах в Каракалле и что затем он пойдет на сбор винограда. Как Старец сказал, так и случилось. Вот какой был у нас Старец! Можно сказать, это был последний святой на Святой Горе.

Отец Афанасий бегал по делам — и старцы пребывали в покое. Я служил.

Отца Афанасия донимали помыслы. Старец подбадривал его:

— Давай, отец Афанасий, настрой свою скрипку. Не вешай нос! Прибавь голосочку!

 

* * *

 

Мы много трудились, мы очень много трудились. Целый день переносишь тяжести, а Старец ни на мгновение не прекращает тебя ругать. При этом жестокие условия жизни, бдение, помыслы, война со страстями, нападения бесов во сне и наяву. Ко всему это­му, место, где мы жили, — очень суровое. Не так, как у нас сейчас: тепло, и печки, и батареи. У меня у первого все это есть. Тогда же было совершенно иначе. Но весь этот труд заложил фундамент, на котором, по молитвам Старца, я до сих пор стою на своих ногах. У меня, конечно, духовное малокровие, духовно у меня все просело, все пришло в упадок, но молитва Старца до сих пор держит меня на ногах.

И все же, как прекрасны были эти труды! Как прекрасны и бла­гословенны были те годы! Сейчас я вспоминаю о них, вижу наши каливы, думаю о том, какая там была жизнь: Ватерлоо, по тяжести трудов и болезней! Это подвижническое и заполненное трудами время принесло плод благодати, непорочности, чистоты внутри и снаружи, в душе и теле — конечно, по молитвам Старца. Старец нас учил теории, направлял нас, чтобы мы не уклонились ни впра­во, ни влево, помогал нам — вот так жизнь и протекала с духов­ной пользой. Суровое воспитание служило успокоению страстей и приобретению всего того необходимого, чего мы были лишены. Мы были молодые ребята и нуждались в таком суровом воспи­тании. Оно для нас являлось праздником, ибо мы знали, что этот труд будет снова и снова приносить благодать Божию.

У нас были искушения, помыслы, восстания страстей, но все это находилось под контролем Старца и не ускользало от нашего собственного неослабного внимания. Благодаря наставлениям Старца, наш ум хранил бдительность и всегда был готов прогонять противные Богу мысли сразу, как только они приходили, чтобы они не составили какой-нибудь греховный образ. Старей неусып­но наблюдал за всей нашей жизнью. Мы постились, совершали бдения, молились и старались не позволять уму вернуться назад, в мир. И правда, за пределы келлии, за ближайшие окрестности ум наш не выходил. Он устремлялся только ввысь.

Мы добровольно были лишены многих вещей с единственной целью — преуспеть духовно. Подвизались мы преимущественно ночью. Ибо ночь по своей природе помогает успокаиваться уму и дает время для молитвы.

 

 

megalektsii.ru

Святые отцы о грехе винопития / Православие.Ru

Проблема злоупотребления спиртным не является исключительно русской проблемой. Пьянство как явление греховного порядка существует во всем мире и с давних пор. Еще задолго до Рождества Христова ветхозаветный праотец Лот, «убежденный дочерьми, упился вином, и удобно вовлек его диавол в любодеяние»[1]. Но в России проблема пьянства всегда стояла особенно остро, а в последнее время приобрела и вовсе размах, угрожающий национальной безопасности. Можно перечислять множество причин подобной симпатии русского человека к «зеленому змию», но одно можно сказать с уверенностью: «зеленый змий» сыграл в судьбах наших соотечественников ту же роль, что и «древний змий» в судьбе первых людей Адама и Евы в том смысле, что принес и продолжает приносить в семьи многих из нас неизбывные беды.

Губительные последствия увлечения вином были всегда для человека плачевны и не могли не найти отклика в учении святых отцов Церкви, всегда проявляющих пастырскую заботу о нравственном здоровье человека. Это явление было отцами тщательно проанализировано и получило точную оценку в их многочисленных творениях. Квинтэссенцию всех святоотеческих высказываний о пьянстве можно выразить лаконичной и точной формулировкой святителя Василия Великого, сказавшего, что «пьянство – вражда на Бога»[2].

О причинах пьянства

Прп. авва Дорофей Преподобный авва Дорофей говорил о том, что корневыми страстями, из которых происходят все остальные страсти, являются следующие три: славолюбие, сребролюбие и сластолюбие. Однако возможно и эти три свести к единому началу, а именно к сластолюбию. Желающий прославления или обогащения желает этого не почему иному, как по стремлению жить наиболее комфортно и обеспеченно, то есть, в конечном счете, наиболее приятно для его самоощущения.

Само по себе желание жить счастливо непредосудительно, поскольку человек создан Богом для вечной блаженной жизни, и это желание и стремление к блаженству заложено в нем изначально. Но человек был создан таким образом, что блаженство вечной жизни обусловлено сокровенной связью с Богом и имеет Бога своим источником. В отрыве от Бога и связи с Ним истинного счастья быть не может, но может быть некая подмена, «суррогатное довольство», которое опирается на исконную потребность в счастье и которое находит человек, не в Боге ищущий пути к радости. Одним из таких суррогатов и стало увлечение вином, которое в силу своих природных свойств доставляет человеку временное веселие.

В силу повреждения человеческой природы путь к Богу для человека стал тернистым. «Отдай кровь и прими дух», – такими словами определяют святые отцы положенный нам путь борьбы с грехом и научения добродетели, посредством которых человек может найти радость в Боге. И потому далеко не каждый желает следовать пути, содержащим в себе такие трудности, и предпочитает более легкими путями находить радость. Но душа, которая, по словам Тертуллиана, по природе христианка, не принимает радости вне Христа, и вскоре наступает духовное опустошение, которое по необходимости надо чем-то заполнять. В итоге человек, не ведущий пути к Богу, вынужден заполнять пустоту души все тем же бесплодным поиском утешений, одним из которых выбирает винопитие. Однако суррогатный источник радости не может принести счастья и становится для человека, в конечном счете, тем «райским плодом», который приносит ему одни беды.

Святые отцы, рассуждая о винопитии, основную причину видят в неверном использовании человеком исконной потребности в радости, которая принимает качественно иную форму сластолюбия. Сластолюбивый не хочет знать меры веселия, происходящего от вина, и безмерность производит во всем его существе чрезвычайное расстройство и порабощает диаволу. «Пьянство, – говорит святитель Василий Великий, – это добровольно накликаемый бес, через сластолюбие вторгающийся в душу»[3]. Наряду со сластолюбием, причиной пьянства становится сопутствующее сластолюбию невоздержание, способствующее образованию худого навыка к винопитию. «Причиною пьянства, как и прочих грехов, бывает злое и невоздержанное сердце, праздность, частые пиршества, компании, усиленные потчевания, общение со злыми и невоздержанными. От частых же повторений порождается страсть и злой обычай»[4].

О дозволенной мере

Дионисий. Брак в Кане Галилейской. Источник: dionisy.com Употребление вина в меру не возбранено человеку, как это видно из Священного Писания. Господь Иисус Христос посетил брак в Кане Галилейской и сотворил чудо претворения воды в вино, умножив таким образом веселие на браке (Ин. 2: 1–11). Апостол Павел советовал своему ученику Тимофею употреблять в пищу немного вина ради болезни желудка (см.: 1 Тим. 5: 23). Святитель Иоанн Златоуст говорит о том, что вино «дано для того, чтобы быть веселым, а не для того, чтобы быть посмешищем; дано для укрепления здоровья, а не для расстройства; для уврачевания немощей телесных, а не для ослабления духа»[5].

Однако, учитывая очень низкое качество современных алкогольных напитков, особенно пива, водки и алкогольных коктейлей, производство которых ориентировано на огромный объем потребления, употребление таких напитков даже в целях поддержания здоровья желательно сократить до самых редких случаев. Некоторые святые отцы из соображений духовно-нравственного преуспеяния рекомендуют и вовсе исключить употребление спиртного. «“Не упивайтеся вином”, – говорит апостол. Но как положить меру, с которой начинается упивание? Христианам скорее идет: совсем не пейте, разве только в крайностях. Конечно, не вино укоризненно, а пьянство; но огонь в кровь влагается и малым количеством вина, и прибывшее от того развеселение плотское развевает мысли и расшатывает нравственную крепость. Какая же нужда ввергать себя в такое опасное положение? Особенно когда сознается, что всякую минуту времени надобно искупать, а этим поступком не минуты, а дни отдаются даром врагам, и добро бы даром, а то еще с приплатою? Так, строго судя, винопитие совсем должно быть изгнано из употребления из среды христиан»[6].

Святитель Феофан Затворник Объясняя те крайние случаи, в которых употребление вина дозволено, святитель Феофан Затворник ссылается на мнение святителя Иоанна Златоуста, который видит благотворность употребления вина, исходя из его целебного воздействия на душевно-телесные силы человека. «Святой Иоанн Златоуст хотя разрешает употребление вина для веселия, но не всем, а только сущим в печали и болезни. “Хочешь ли, говорит, знать, что вино хорошо? Послушай слов Писания: ‘дайте сикера сущим в печалех, и вино питии сущим в болезнех’ (Притч. 31: 6)”. И справедливо: ибо оно имеет силу смягчать огорчение и тоску и удалять печаль: “Вино веселит сердце человека” (Пс. 103: 15). Другое разумное употребление вина есть питие его для здоровья. Это и есть, по Златоусту, первоначальное его назначение. “Вино, – говорит он, – дано нам не для чего-нибудь другого, как для здоровья тела. Послушай сего блаженного (апостола Павла), который пишет и говорит Тимофею: ‘Мало вина приемли стомаха (желудка) ради твоего и частых твоих недугов’ (1 Тим. 5: 23)”»[7]. Но и этот совет более подходит для немощных телом людей, ибо «для всех полезно не пить вина, особенно для крепких телом»[8].

Исключение составляет детский и юношеский возраст. По мнению исследователей, «алкоголь чрезвычайно опасен для детей и подростков. Прием алкоголя нарушает процессы созревания нейронов (нервных клеток). Отсюда у подростков будет страдать интеллект, память, мышление, поведение. Явления опьянения развиваются быстро и могут заканчиваться оглушенностью и комой. Организм подростка еще не окрепший, и под воздействием алкоголя быстро развивается целый “букет” заболеваний»[9]. Протоиерей Илия Шугаев в своей книге «Свобода и зависимость» рассказывает о подобном случае воздействия алкоголя на детский организм: «Один научный сотрудник, человек, казалось бы, вполне неглупый, однажды отправился на зимнюю рыбалку со своим девятилетним сыном. Приехали на машине на озеро, сделали лунку, ловят рыбу. Проходит некоторое время, собралось несколько рыбаков, решили “для согрева” выпить по 100 грамм. Показывают отцу на сына: мол, он тоже мерзнет. Ребенок сначала не хотел пить и отговаривался. Но его с аргументом: “Ты что, не мужик, что ли?” – все же уговаривают. Через десять минут парень побледнел, отец насторожился, еще через пять минут ребенок падает в обморок. Отец схватил ребенка и быстро понесся на машине в городскую больницу. Но спасти ребенка так и не удалось»[10]. Поскольку в молодом организме все процессы проходят быстрее, то разрушительное действие алкоголя происходит более интенсивно. По статистике, более половины смертей людей в возрасте от 20 до 40 лет так или иначе связаны с неумеренным употреблением алкоголя.

Святые отцы обращают внимание на разрушительное действие вина на нравственность именно молодых людей, более склонных к худому навыку. «Юным нельзя позволять пить ничего опьяняющего, потому что юные скорее привыкают, и чему научатся в юности, к тому и всю жизнь пристрастны будут. Нельзя позволять им водиться с пьяницами и развращенными»[11]. Преподобный Ефрем Сирин говорит о возбуждающем действии вина на плоть юноши. «Во всякое время бойся вина, юный; потому что вино никогда не щадит тела, возжигает в нем огонь худого пожелания»[12].

Отеческое обличение

Святоотеческая аргументация против винопития исходит из представления о человеке как образе Божием. Человек, будучи сотворен по образу Божию, имеет на земле цель уподобиться Богу и для достижения этой цели должен использовать все силы души и тела, данные ему Богом от рождения. Увлечение вином не только разрушает здоровье, но приводит в крайнее расстройство весь душевно-телесный состав человека, всю совокупность сил, которые по замыслу Божию должны быть направлены на достижение главной цели – единение с Богом. Поэтому пьянство становится деятельным богоборческим началом в человеке и представляет для него крайнюю опасность.

Ум по преимуществу служит в человеке начальному Богопознанию, поэтому неумеренное употребление вина, помрачающее в человеке ум, становится орудием, удаляющим человека от Бога. «Пьянство – начало безбожия, ибо оно омрачает разум, которым обыкновенно наиболее познается Бог»[13]. Помраченный ум уже не способен контролировать и управлять ощущениями, исходящими из сердца человека, и человек становится жертвой разнообразных страстей. «Пьяный человек способен на всякое зло, идет на всякие соблазны. Тот же, кто так его угостил, становится участником и всех его беззаконий, поскольку трезвый таких соблазнов не принял бы. Если в трезвом сияет хоть малая искра разума, то в пьяном она совсем угашается. Трезвого хотя и влечет похоть к беззаконию, но совесть вооружается и противостоит, и так отводит от беззакония, а в пьяном похоть преобладает, а совесть ослабевает»[14].

Пьянство, как никакой другой грех, рождает множество других смертных грехов. В «Цветнике духовном» описывается следующий случай. «Однажды бес сказал египетскому пустынножителю: “Соверши один из грехов: убийство, блуд или пьянство, и после этого я не буду уже искушать тебя”. Пустынник подумал: “Убийство страшно и по земным, и по небесным законам; блуд – стыдно губить чистоту и касаться скверны; упиться же один раз – небольшой грех, протрезвею. Пойду упьюсь и буду жить спокойно”. Взявши рукоделие, пошел в город, продал все и упился. По действию сатаны случилось ему беседовать с прелюбодейной женщиной. Он впал в грех с нею, но пришел муж ее и начал бить пришельца. Пустынник начал с ним драться и, одолев, убил мужа. Таким образом, он совершил все три греха; каких грехов он боялся и гнушался трезвым, смело совершил пьяный и через то погубил многолетние свои труды. Разве только потом истинным покаянием он смог умилостивить Бога, возвращающего кающимся прежние заслуги»[15]. Святитель Тихон Задонский подтверждает достоверность этого случая из «Цветника», говоря о том, что «пьянство бывает виной многих и тяжких грехов. Оно порождает ссоры, драки с последующими кровопролитиями и убийствами, сквернословие, кощунство, хулу, досады и обиды ближним. Оно приучает лгать, льстить, грабить и похищать, чтобы было чем удовлетворить страсть. Оно разжигает гнев и ярость. Оно приводит к тому, что люди валяются в грязи, как свиньи в болоте, – словом, делает человека скотом, словесного – бессловесным, так что не только внутреннее состояние, но и внешний человеческий вид часто изменяет. Поэтому святой Златоуст говорит: “Диавол ничего так не любит, как роскошь и пьянство, поскольку никто так не исполняет его злой воли, как пьяница”»[16].

Апостол Павел Любопытен тот факт, что апостол Павел, призывая христиан не упиваться вином, указует лишь на одно из греховных последствий винопития, а именно на блуд. Святитель Феофан трактует это понятие в более широком смысле, чем мы сейчас его понимаем. «Блуд – распутство, разгульная жизнь, всесторонняя распущенность и развратность. Упивание – матерь и питательница всех пороков; и раздражительную часть оно разжигает. Святой Златоуст говорит: “Оно делает нас вспыльчивыми и дерзкими, и стремительными, раздражительными и несносными”. Но прямее всего оно размножает блудные дела. Ибо “чрево, крайне разгоряченное, пенится похотию”, как выражается блаженный Иероним»[17].

Нетрезвый образ жизни не только умножает грехи человека, не только расстраивает его здоровье, но приносит множество других бедствий, делая несчастными членов семьи недугующего, отнимая у него доброе имя и делая его бесполезным для общества. «Пьянство бывает причиной не только душевных, но и временных телесных зол, расслабляет тело и приводит к немощи. Поэтому написано: “Против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино” (Сир. 31: 29). Пьянство приводит к убожеству и нищете. “Работник, склонный к пьянству, не обогатится”, – говорит Сирах (Сир. 19: 1). Оно отнимает славу и доброе имя; напротив, к бесславию, презрению и омерзению приводит, ибо никем так не гнушаются люди, как пьяницей. Домашним, родным, друзьям пьяный причиняет скорбь и печаль, а у врагов вызывает насмешку. Пьянство делает своего приверженца неспособным ни к какому делу. В каком бы звании ни был пьяница, он больше принесет бед и напастей, чем пользы обществу»[18]. «Пьяница неприятен для друзей, смешон для врагов, презираем подчиненными, отвратителен для жены, несносен для всех»[19]. Святитель Иоанн Златоуст добавляет, что предавшийся пьянству не только на земле лишается уважения и здоровья, но и на небе теряет все. «Главное зло пьянства в том, что оно делает для пьяницы недоступным небо и не позволяет достичь вечных благ, так что вместе с позором на земле страждущих этим недугом и на небе ожидает тягчайшее наказание»[20].

«Пьяница – живой мертвец»[21]: увлекающийся вином пророчески отождествляется святыми отцами с мертвецом. По статистике, около полумиллиона смертей в России так или иначе связано с болезнями, вызванными употреблением алкоголя.

Обыкновенно подвергшийся несчастью или тяжелой болезни человек испытывает некоторое облегчение и утешение от помощи и соболезнования со стороны других людей. Грех винопития лишает свою жертву и этого утешения. «Пьянство – несчастье, над которым смеются; болезнь, над которою издеваются; произвольное беснование, которое хуже умопомешательства»[22].

Наконец, такое бедственное положение пьющего человека, поверженного в бездну греха и претерпевающего разнообразные несчастья, свидетельствует о его крайнем отчуждении от Бога и пленении в рабство диаволу. «Храм Божий – это те, в ком обитает Дух Божий. Храмом идолов (и диавола) являются те, которые оскверняют себя пьянством и невоздержанием… Кто проводит время в пьянстве… тот подпал жестокой власти диавола»[23].

Путь к исцелению

Святители Василий Великий и Иоанн Златоуст Итак, резюмируя все вышесказанное, можно безошибочно сказать, что «пьянство – корень всех зол»[24] и для своего исцеления требует особенных усилий со стороны самого недугующего и особенной помощи Божией. Однако проблема усложняется тем обстоятельством, что большая часть зависимых не признают себя больными и не видят нужды в лечении. Такое самосознание больного пьянством было замечено и раньше, и об этом писал еще в IV веке святитель Иоанн Златоуст, замечая, что «особенно тяжело то, что пьянство, полное стольких зол и порождающее столько несчастий, даже и не считается у многих виной»[25]. Но особенно заметно это стало в современной России. Больным алкоголизмом в современном обществе считается лишь тот, кто периодически «уходит» в более или менее затяжные запои и с трудом выходит из них. Поэтому ежедневный рацион в несколько банок (или бутылок) пива или алкогольного коктейля, не приводящий к тяжелой форме опьянения, стал устойчивой привычкой для многих и даже похвальным элементом имиджа современного человека. Напротив, человек, не употребляющий алкогольных напитков, рискует прослыть ригористом, не умеющим расслабляться и жить в свое удовольствие.

Ошибочность такой точки зрения заключается в слишком поверхностном взгляде на проблему зависимости от алкоголя и объясняется вполне понятным нежеланием глубже вникать в суть проблемы. Форма алкоголизма, включающая такой элемент, как запой, являет в человеке уже крайнюю стадию развития страсти, тогда как начальные стадии могут оставаться незаметны невнимательному взору.

Святые отцы учат судить о присутствии той или иной страсти в человеке исходя из наличия зависимости. Если, скажем, человек не может длительное время обходиться без своего любимого мороженого, значит, он подвержен страсти чревоугодия. Если не может пару дней не раздражаться при наличии всех к тому условий, следовательно, он подвержен страстям раздражительности и гнева. То же самое рассуждение применимо к употреблению алкогольных напитков. Если человек не может долгое время обходиться без своего любимого пива, не испытывая при этом хотя бы малейшего дискомфорта, значит, он в определенной степени уже алкоголик. А если алкоголик, то необходимо пересмотреть отношение к алкоголю, так как алкоголизм – это страсть, и, как и любая другая страсть, без борьбы будет интенсивно развиваться.

Думается, приведенных рассуждений достаточно, чтобы каждый из читающих эти строки определил в себе наличие (или отсутствие) зависимости от алкоголя.

Так как же бороться с этой страстью? Во-первых, как уже было отмечено, невозможно преодолеть в себе какую-либо страсть, не признав себя больным ею. Человек, не понимающий и не признающий себя алкоголиком, не сможет вылечиться, потому что не захочет этого. Поэтому, первый шаг – это увидеть, признать и захотеть. Во-вторых, так же, как и в отношении других страстей, здесь уместно святоотеческое правило, приведенное выше: «Отдай кровь и приими Дух». То есть для преодоления зависимости необходимо потрудиться и потерпеть.

Святитель Тихон Задонский предлагает следующие средства к преодолению пьянства: «От плохих компаний и пиршеств надо удаляться. Надо помнить, что от этой страсти весьма трудно отстать. И многие от этой самой страсти погибают душой и телом. А привыкшим к этой страсти надо крепко против ее мучительства вооружиться, стоять, не поддаваться, молить и призывать всесильную Божию помощь. Надо приводить на память случающиеся от пьянства беды и сравнивать состояние трезвой жизни с состоянием пьяного. Надо напоминать, что многие умирают пьяными во сне и из этого мира в иной переходят без всякого чувства и потому без покаяния»[26]. Святитель Игнатий (Брянчанинов) указывает на необходимое постоянство для успеха в борьбе. «Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает… увлекающегося ею»[27].

Период борьбы всегда сопровождается обострениями. При воздержании телесном обостряются страсти душевные. Это происходит и при воздержании зависимого от алкоголя. Страсть требует удовлетворения и, не получая желаемого, возбуждает в душе различные иные страсти, такие как раздражительность, гнев и др. В таком случае святые отцы советуют в усиленной молитве обращаться к Богу за помощью. «Ужасна буря страстей: ужаснее она всех наружных бедствий… помрачается разум, закрытый густым облаком помыслов. Во время бури сердечной единственным средством спасения остается усиленная молитва. Подобно апостолу Петру, должно вопиять от всей души ко Господу»[28].

Горячая и слезная молитва близкого человека за недугующего пьянством также может привести его к спасительному исходу. Жена одного служащего, некая Мария Гордеева, рассказала на Троицком подворье архимандриту Крониду следующую повесть о себе. «Мой муж, – говорила она, – после брака не переставал вести нетрезвую жизнь. Все свободное время он проводил в пьяных безумных оргиях. Однажды, находясь в неописуемой скорби, доходящей до отчаяния, я сидела одиноко в своей комнате и решила призвать на помощь преподобного Сергия Радонежского. Я так горячо молилась ему, что слезы лились потоком. Вдруг вижу: вся комната моя осветилась неземным светом. В этом свете идет ко мне дивный старец неописуемой духовной красоты и доброты… Подойдя, он отечески приветливо сказал мне: “Успокойся, раба Божия Мария! Молитва твоя услышана, и твой муж больше нетрезвым к тебе не придет”. Я поклонилась ему в ноги. Он меня благословил и стал невидим. Через несколько минут после этого видения раздался в нашей квартире резкий звонок. Я отворила дверь и увидела мужа. Но он совсем не был таким буйным, каким являлся прежде. Войдя в переднюю, он опустился передо мною на колени, зарыдал и стал просить у меня прощения за свою безумную жизнь и мучения, причиненные мне. После этого он сделался неузнаваемым, совершенно трезвым и достойным. И 35 лет нашей дальнейшей супружеской жизни я прожила с ним в мире и согласии»[29].

Человеку, желающему исцелиться от пристрастия к «зелью», необходимо помнить, что одними медикаментозными средствами, даже совместно с серьезными личными усилиями, но без помощи Божией, невозможно исцелить его болезнь. «Единый Святой Дух может вполне очистить человека от страстей и возвратить ему власть над самим собою, похищенную диаволом»[30]. И эта сила Святого Духа подается в святой Церкви Христовой посредством святых таинств. По это причине успешная борьба с недугом пьянства возможна лишь при условии регулярного участия больного в церковных богослужениях и периодического причащения святых Христовых таин.

Итак, вино, как и все сотворенное Создателем для нашей пользы, есть добро, «ибо всякое творение Божие хорошо, – говорит апостол, – ничто не предосудительно, если принимается с благодарением» (1 Тим. 4: 4). «Виноградная лоза называется растением не диким, потому что вино, принятое вовремя и в меру, делает нас кроткими, служит людям залогом верности и дружбы, бывает причиною веселия, противоядием плачу, средством к истреблению лености. Для больных оно простое пособие и врачующее от разных немощей, для здоровых – подкрепление и средство к соблюдению здоровья»[31].

Как творение Божие вино достойно особого отношения и еще по одной причине, о которой говорит преподобный Исидор Пелусиот: «Не бесчести благословения плодов, не простирай до пресыщения пития, не нарушай соразмерности несоблюдением меры; пия вино, не пропивай ума, но помни, что Дух Божий соделывает начаток его Кровью Христовою»[32] посредством участия вина в таинстве Евхаристии.

Но, если кто не уважает этого дара Божия и относится к нему с потребительским небрежением, того постигает справедливое возмездие. «Кто не уважает правил: “ничего слишком, и всего лучше – мера”, предается излишеству в вине, то оно отомстит ему за оскорбление, разломит и голову, и виски, отымет у человека силу, расслабит все тело, свяжет руки и ноги (о другом чем, более неприличном, нехорошо и сказать), и врагам и друзьям предаст на посмеяние»[33].

www.pravoslavie.ru

Святые отцы о грехе винопития

Проблема злоупотребления спиртным не является исключительно русской проблемой. Пьянство как явление греховного порядка существует во всем мире и с давних пор. Еще задолго до Рождества Христова ветхозаветный праотец Лот, "убежденный дочерьми, упился вином, и удобно вовлек его диавол в любодеяние"[1]. Но в России проблема пьянства всегда стояла особенно остро, а в последнее время приобрела и вовсе размах, угрожающий национальной безопасности. Можно перечислять множество причин подобной симпатии русского человека к "зеленому змию", но одно можно сказать с уверенностью: "зеленый змий" сыграл в судьбах наших соотечественников ту же роль, что и "древний змий" в судьбе первых людей Адама и Евы в том смысле, что принес и продолжает приносить в семьи многих из нас неизбывные беды.

Губительные последствия увлечения вином были всегда для человека плачевны и не могли не найти отклика в учении святых отцов Церкви, всегда проявляющих пастырскую заботу о нравственном здоровье человека. Это явление было отцами тщательно проанализировано и получило точную оценку в их многочисленных творениях. Квинтэссенцию всех святоотеческих высказываний о пьянстве можно выразить лаконичной и точной формулировкой святителя Василия Великого, сказавшего, что "пьянство - вражда на Бога"[2].

О причинах пьянства

Преподобный авва Дорофей говорил о том, что корневыми страстями, из которых происходят все остальные страсти, являются следующие три: славолюбие, сребролюбие и сластолюбие. Однако возможно и эти три свести к единому началу, а именно к сластолюбию. Желающий прославления или обогащения желает этого не почему иному, как по стремлению жить наиболее комфортно и обеспеченно, то есть, в конечном счете, наиболее приятно для его самоощущения.

Само по себе желание жить счастливо непредосудительно, поскольку человек создан Богом для вечной блаженной жизни, и это желание и стремление к блаженству заложено в нем изначально. Но человек был создан таким образом, что блаженство вечной жизни обусловлено сокровенной связью с Богом и имеет Бога своим источником. В отрыве от Бога и связи с Ним истинного счастья быть не может, но может быть некая подмена, "суррогатное довольство", которое опирается на исконную потребность в счастье и которое находит человек, не в Боге ищущий пути к радости. Одним из таких суррогатов и стало увлечение вином, которое в силу своих природных свойств доставляет человеку временное веселие.

В силу повреждения человеческой природы путь к Богу для человека стал тернистым. "Отдай кровь и прими дух", - такими словами определяют святые отцы положенный нам путь борьбы с грехом и научения добродетели, посредством которых человек может найти радость в Боге. И потому далеко не каждый желает следовать пути, содержащим в себе такие трудности, и предпочитает более легкими путями находить радость. Но душа, которая, по словам Тертуллиана, по природе христианка, не принимает радости вне Христа, и вскоре наступает духовное опустошение, которое по необходимости надо чем-то заполнять. В итоге человек, не ведущий пути к Богу, вынужден заполнять пустоту души все тем же бесплодным поиском утешений, одним из которых выбирает винопитие. Однако суррогатный источник радости не может принести счастья и становится для человека, в конечном счете, тем "райским плодом", который приносит ему одни беды.

Святые отцы, рассуждая о винопитии, основную причину видят в неверном использовании человеком исконной потребности в радости, которая принимает качественно иную форму сластолюбия. Сластолюбивый не хочет знать меры веселия, происходящего от вина, и безмерность производит во всем его существе чрезвычайное расстройство и порабощает диаволу. "Пьянство, - говорит святитель Василий Великий, - это добровольно накликаемый бес, через сластолюбие вторгающийся в душу"[3]. Наряду со сластолюбием, причиной пьянства становится сопутствующее сластолюбию невоздержание, способствующее образованию худого навыка к винопитию. "Причиною пьянства, как и прочих грехов, бывает злое и невоздержанное сердце, праздность, частые пиршества, компании, усиленные потчевания, общение со злыми и невоздержанными. От частых же повторений порождается страсть и злой обычай"[4].

О дозволенной мере Употребление вина в меру не возбранено человеку, как это видно из Священного Писания. Господь Иисус Христос посетил брак в Кане Галилейской и сотворил чудо претворения воды в вино, умножив таким образом веселие на браке (Ин. 2: 1-11). Апостол Павел советовал своему ученику Тимофею употреблять в пищу немного вина ради болезни желудка (см.: 1 Тим. 5: 23). Святитель Иоанн Златоуст говорит о том, что вино "дано для того, чтобы быть веселым, а не для того, чтобы быть посмешищем; дано для укрепления здоровья, а не для расстройства; для уврачевания немощей телесных, а не для ослабления духа"[5].

Однако, учитывая очень низкое качество современных алкогольных напитков, особенно пива, водки и алкогольных коктейлей, производство которых ориентировано на огромный объем потребления, употребление таких напитков даже в целях поддержания здоровья желательно сократить до самых редких случаев. Некоторые святые отцы из соображений духовно-нравственного преуспеяния рекомендуют и вовсе исключить употребление спиртного. ""Не упивайтеся вином", - говорит апостол. Но как положить меру, с которой начинается упивание? Христианам скорее идет: совсем не пейте, разве только в крайностях. Конечно, не вино укоризненно, а пьянство; но огонь в кровь влагается и малым количеством вина, и прибывшее от того развеселение плотское развевает мысли и расшатывает нравственную крепость. Какая же нужда ввергать себя в такое опасное положение? Особенно когда сознается, что всякую минуту времени надобно искупать, а этим поступком не минуты, а дни отдаются даром врагам, и добро бы даром, а то еще с приплатою? Так, строго судя, винопитие совсем должно быть изгнано из употребления из среды христиан"[6].

Объясняя те крайние случаи, в которых употребление вина дозволено, святитель Феофан Затворник ссылается на мнение святителя Иоанна Златоуста, который видит благотворность употребления вина, исходя из его целебного воздействия на душевно-телесные силы человека. "Святой Иоанн Златоуст хотя разрешает употребление вина для веселия, но не всем, а только сущим в печали и болезни. "Хочешь ли, говорит, знать, что вино хорошо? Послушай слов Писания: 'дайте сикера сущим в печалех, и вино питии сущим в болезнех' (Притч. 31: 6)". И справедливо: ибо оно имеет силу смягчать огорчение и тоску и удалять печаль: "Вино веселит сердце человека" (Пс. 103: 15). Другое разумное употребление вина есть питие его для здоровья. Это и есть, по Златоусту, первоначальное его назначение. "Вино, - говорит он, - дано нам не для чего-нибудь другого, как для здоровья тела. Послушай сего блаженного (апостола Павла), который пишет и говорит Тимофею: 'Мало вина приемли стомаха (желудка) ради твоего и частых твоих недугов' (1 Тим. 5: 23)""[7]. Но и этот совет более подходит для немощных телом людей, ибо "для всех полезно не пить вина, особенно для крепких телом"[8].

Исключение составляет детский и юношеский возраст. По мнению исследователей, "алкоголь чрезвычайно опасен для детей и подростков. Прием алкоголя нарушает процессы созревания нейронов (нервных клеток). Отсюда у подростков будет страдать интеллект, память, мышление, поведение. Явления опьянения развиваются быстро и могут заканчиваться оглушенностью и комой. Организм подростка еще не окрепший, и под воздействием алкоголя быстро развивается целый "букет" заболеваний"[9]. Протоиерей Илия Шугаев в своей книге "Свобода и зависимость" рассказывает о подобном случае воздействия алкоголя на детский организм: "Один научный сотрудник, человек, казалось бы, вполне неглупый, однажды отправился на зимнюю рыбалку со своим девятилетним сыном. Приехали на машине на озеро, сделали лунку, ловят рыбу. Проходит некоторое время, собралось несколько рыбаков, решили "для согрева" выпить по 100 грамм. Показывают отцу на сына: мол, он тоже мерзнет. Ребенок сначала не хотел пить и отговаривался. Но его с аргументом: "Ты что, не мужик, что ли?" - все же уговаривают. Через десять минут парень побледнел, отец насторожился, еще через пять минут ребенок падает в обморок. Отец схватил ребенка и быстро понесся на машине в городскую больницу. Но спасти ребенка так и не удалось"[10]. Поскольку в молодом организме все процессы проходят быстрее, то разрушительное действие алкоголя происходит более интенсивно. По статистике, более половины смертей людей в возрасте от 20 до 40 лет так или иначе связаны с неумеренным употреблением алкоголя.

Святые отцы обращают внимание на разрушительное действие вина на нравственность именно молодых людей, более склонных к худому навыку. "Юным нельзя позволять пить ничего опьяняющего, потому что юные скорее привыкают, и чему научатся в юности, к тому и всю жизнь пристрастны будут. Нельзя позволять им водиться с пьяницами и развращенными"[11]. Преподобный Ефрем Сирин говорит о возбуждающем действии вина на плоть юноши. "Во всякое время бойся вина, юный; потому что вино никогда не щадит тела, возжигает в нем огонь худого пожелания"[12].

Отеческое обличение Святоотеческая аргументация против винопития исходит из представления о человеке как образе Божием. Человек, будучи сотворен по образу Божию, имеет на земле цель уподобиться Богу и для достижения этой цели должен использовать все силы души и тела, данные ему Богом от рождения. Увлечение вином не только разрушает здоровье, но приводит в крайнее расстройство весь душевно-телесный состав человека, всю совокупность сил, которые по замыслу Божию должны быть направлены на достижение главной цели - единение с Богом. Поэтому пьянство становится деятельным богоборческим началом в человеке и представляет для него крайнюю опасность.

Ум по преимуществу служит в человеке начальному Богопознанию, поэтому неумеренное употребление вина, помрачающее в человеке ум, становится орудием, удаляющим человека от Бога. "Пьянство - начало безбожия, ибо оно омрачает разум, которым обыкновенно наиболее познается Бог"[13]. Помраченный ум уже не способен контролировать и управлять ощущениями, исходящими из сердца человека, и человек становится жертвой разнообразных страстей. "Пьяный человек способен на всякое зло, идет на всякие соблазны. Тот же, кто так его угостил, становится участником и всех его беззаконий, поскольку трезвый таких соблазнов не принял бы. Если в трезвом сияет хоть малая искра разума, то в пьяном она совсем угашается. Трезвого хотя и влечет похоть к беззаконию, но совесть вооружается и противостоит, и так отводит от беззакония, а в пьяном похоть преобладает, а совесть ослабевает"[14].

Пьянство, как никакой другой грех, рождает множество других смертных грехов. В "Цветнике духовном" описывается следующий случай. "Однажды бес сказал египетскому пустынножителю: "Соверши один из грехов: убийство, блуд или пьянство, и после этого я не буду уже искушать тебя". Пустынник подумал: "Убийство страшно и по земным, и по небесным законам; блуд - стыдно губить чистоту и касаться скверны; упиться же один раз - небольшой грех, протрезвею. Пойду упьюсь и буду жить спокойно". Взявши рукоделие, пошел в город, продал все и упился. По действию сатаны случилось ему беседовать с прелюбодейной женщиной. Он впал в грех с нею, но пришел муж ее и начал бить пришельца. Пустынник начал с ним драться и, одолев, убил мужа. Таким образом, он совершил все три греха; каких грехов он боялся и гнушался трезвым, смело совершил пьяный и через то погубил многолетние свои труды. Разве только потом истинным покаянием он смог умилостивить Бога, возвращающего кающимся прежние заслуги"[15]. Святитель Тихон Задонский подтверждает достоверность этого случая из "Цветника", говоря о том, что "пьянство бывает виной многих и тяжких грехов. Оно порождает ссоры, драки с последующими кровопролитиями и убийствами, сквернословие, кощунство, хулу, досады и обиды ближним. Оно приучает лгать, льстить, грабить и похищать, чтобы было чем удовлетворить страсть. Оно разжигает гнев и ярость. Оно приводит к тому, что люди валяются в грязи, как свиньи в болоте, - словом, делает человека скотом, словесного - бессловесным, так что не только внутреннее состояние, но и внешний человеческий вид часто изменяет. Поэтому святой Златоуст говорит: "Диавол ничего так не любит, как роскошь и пьянство, поскольку никто так не исполняет его злой воли, как пьяница""[16].

Любопытен тот факт, что апостол Павел, призывая христиан не упиваться вином, указует лишь на одно из греховных последствий винопития, а именно на блуд. Святитель Феофан трактует это понятие в более широком смысле, чем мы сейчас его понимаем. "Блуд - распутство, разгульная жизнь, всесторонняя распущенность и развратность. Упивание - матерь и питательница всех пороков; и раздражительную часть оно разжигает. Святой Златоуст говорит: "Оно делает нас вспыльчивыми и дерзкими, и стремительными, раздражительными и несносными". Но прямее всего оно размножает блудные дела. Ибо "чрево, крайне разгоряченное, пенится похотию", как выражается блаженный Иероним"[17].

Нетрезвый образ жизни не только умножает грехи человека, не только расстраивает его здоровье, но приносит множество других бедствий, делая несчастными членов семьи недугующего, отнимая у него доброе имя и делая его бесполезным для общества. "Пьянство бывает причиной не только душевных, но и временных телесных зол, расслабляет тело и приводит к немощи. Поэтому написано: "Против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино" (Сир. 31: 29). Пьянство приводит к убожеству и нищете. "Работник, склонный к пьянству, не обогатится", - говорит Сирах (Сир. 19: 1). Оно отнимает славу и доброе имя; напротив, к бесславию, презрению и омерзению приводит, ибо никем так не гнушаются люди, как пьяницей. Домашним, родным, друзьям пьяный причиняет скорбь и печаль, а у врагов вызывает насмешку. Пьянство делает своего приверженца неспособным ни к какому делу. В каком бы звании ни был пьяница, он больше принесет бед и напастей, чем пользы обществу"[18]. "Пьяница неприятен для друзей, смешон для врагов, презираем подчиненными, отвратителен для жены, несносен для всех"[19]. Святитель Иоанн Златоуст добавляет, что предавшийся пьянству не только на земле лишается уважения и здоровья, но и на небе теряет все. "Главное зло пьянства в том, что оно делает для пьяницы недоступным небо и не позволяет достичь вечных благ, так что вместе с позором на земле страждущих этим недугом и на небе ожидает тягчайшее наказание"[20].

"Пьяница - живой мертвец"[21]: увлекающийся вином пророчески отождествляется святыми отцами с мертвецом. По статистике, около полумиллиона смертей в России так или иначе связано с болезнями, вызванными употреблением алкоголя.

Обыкновенно подвергшийся несчастью или тяжелой болезни человек испытывает некоторое облегчение и утешение от помощи и соболезнования со стороны других людей. Грех винопития лишает свою жертву и этого утешения. "Пьянство - несчастье, над которым смеются; болезнь, над которою издеваются; произвольное беснование, которое хуже умопомешательства"[22].

Наконец, такое бедственное положение пьющего человека, поверженного в бездну греха и претерпевающего разнообразные несчастья, свидетельствует о его крайнем отчуждении от Бога и пленении в рабство диаволу. "Храм Божий - это те, в ком обитает Дух Божий. Храмом идолов (и диавола) являются те, которые оскверняют себя пьянством и невоздержанием... Кто проводит время в пьянстве... тот подпал жестокой власти диавола"[23].

Путь к исцелению Итак, резюмируя все вышесказанное, можно безошибочно сказать, что "пьянство - корень всех зол"[24] и для своего исцеления требует особенных усилий со стороны самого недугующего и особенной помощи Божией. Однако проблема усложняется тем обстоятельством, что большая часть зависимых не признают себя больными и не видят нужды в лечении. Такое самосознание больного пьянством было замечено и раньше, и об этом писал еще в IV веке святитель Иоанн Златоуст, замечая, что "особенно тяжело то, что пьянство, полное стольких зол и порождающее столько несчастий, даже и не считается у многих виной"[25]. Но особенно заметно это стало в современной России. Больным алкоголизмом в современном обществе считается лишь тот, кто периодически "уходит" в более или менее затяжные запои и с трудом выходит из них. Поэтому ежедневный рацион в несколько банок (или бутылок) пива или алкогольного коктейля, не приводящий к тяжелой форме опьянения, стал устойчивой привычкой для многих и даже похвальным элементом имиджа современного человека. Напротив, человек, не употребляющий алкогольных напитков, рискует прослыть ригористом, не умеющим расслабляться и жить в свое удовольствие.

Ошибочность такой точки зрения заключается в слишком поверхностном взгляде на проблему зависимости от алкоголя и объясняется вполне понятным нежеланием глубже вникать в суть проблемы. Форма алкоголизма, включающая такой элемент, как запой, являет в человеке уже крайнюю стадию развития страсти, тогда как начальные стадии могут оставаться незаметны невнимательному взору.

Святые отцы учат судить о присутствии той или иной страсти в человеке исходя из наличия зависимости. Если, скажем, человек не может длительное время обходиться без своего любимого мороженого, значит, он подвержен страсти чревоугодия. Если не может пару дней не раздражаться при наличии всех к тому условий, следовательно, он подвержен страстям раздражительности и гнева. То же самое рассуждение применимо к употреблению алкогольных напитков. Если человек не может долгое время обходиться без своего любимого пива, не испытывая при этом хотя бы малейшего дискомфорта, значит, он в определенной степени уже алкоголик. А если алкоголик, то необходимо пересмотреть отношение к алкоголю, так как алкоголизм - это страсть, и, как и любая другая страсть, без борьбы будет интенсивно развиваться.

Думается, приведенных рассуждений достаточно, чтобы каждый из читающих эти строки определил в себе наличие (или отсутствие) зависимости от алкоголя.

Так как же бороться с этой страстью? Во-первых, как уже было отмечено, невозможно преодолеть в себе какую-либо страсть, не признав себя больным ею. Человек, не понимающий и не признающий себя алкоголиком, не сможет вылечиться, потому что не захочет этого. Поэтому, первый шаг - это увидеть, признать и захотеть. Во-вторых, так же, как и в отношении других страстей, здесь уместно святоотеческое правило, приведенное выше: "Отдай кровь и приими Дух". То есть для преодоления зависимости необходимо потрудиться и потерпеть.

Святитель Тихон Задонский предлагает следующие средства к преодолению пьянства: "От плохих компаний и пиршеств надо удаляться. Надо помнить, что от этой страсти весьма трудно отстать. И многие от этой самой страсти погибают душой и телом. А привыкшим к этой страсти надо крепко против ее мучительства вооружиться, стоять, не поддаваться, молить и призывать всесильную Божию помощь. Надо приводить на память случающиеся от пьянства беды и сравнивать состояние трезвой жизни с состоянием пьяного. Надо напоминать, что многие умирают пьяными во сне и из этого мира в иной переходят без всякого чувства и потому без покаяния"[26]. Святитель Игнатий (Брянчанинов) указывает на необходимое постоянство для успеха в борьбе. "Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает... увлекающегося ею"[27].

Период борьбы всегда сопровождается обострениями. При воздержании телесном обостряются страсти душевные. Это происходит и при воздержании зависимого от алкоголя. Страсть требует удовлетворения и, не получая желаемого, возбуждает в душе различные иные страсти, такие как раздражительность, гнев и др. В таком случае святые отцы советуют в усиленной молитве обращаться к Богу за помощью. "Ужасна буря страстей: ужаснее она всех наружных бедствий... помрачается разум, закрытый густым облаком помыслов. Во время бури сердечной единственным средством спасения остается усиленная молитва. Подобно апостолу Петру, должно вопиять от всей души ко Господу"[28].

Горячая и слезная молитва близкого человека за недугующего пьянством также может привести его к спасительному исходу. Жена одного служащего, некая Мария Гордеева, рассказала на Троицком подворье архимандриту Крониду следующую повесть о себе. "Мой муж, - говорила она, - после брака не переставал вести нетрезвую жизнь. Все свободное время он проводил в пьяных безумных оргиях. Однажды, находясь в неописуемой скорби, доходящей до отчаяния, я сидела одиноко в своей комнате и решила призвать на помощь преподобного Сергия Радонежского. Я так горячо молилась ему, что слезы лились потоком. Вдруг вижу: вся комната моя осветилась неземным светом. В этом свете идет ко мне дивный старец неописуемой духовной красоты и доброты... Подойдя, он отечески приветливо сказал мне: "Успокойся, раба Божия Мария! Молитва твоя услышана, и твой муж больше нетрезвым к тебе не придет". Я поклонилась ему в ноги. Он меня благословил и стал невидим. Через несколько минут после этого видения раздался в нашей квартире резкий звонок. Я отворила дверь и увидела мужа. Но он совсем не был таким буйным, каким являлся прежде. Войдя в переднюю, он опустился передо мною на колени, зарыдал и стал просить у меня прощения за свою безумную жизнь и мучения, причиненные мне. После этого он сделался неузнаваемым, совершенно трезвым и достойным. И 35 лет нашей дальнейшей супружеской жизни я прожила с ним в мире и согласии"[29].

Человеку, желающему исцелиться от пристрастия к "зелью", необходимо помнить, что одними медикаментозными средствами, даже совместно с серьезными личными усилиями, но без помощи Божией, невозможно исцелить его болезнь. "Единый Святой Дух может вполне очистить человека от страстей и возвратить ему власть над самим собою, похищенную диаволом"[30]. И эта сила Святого Духа подается в святой Церкви Христовой посредством святых таинств. По это причине успешная борьба с недугом пьянства возможна лишь при условии регулярного участия больного в церковных богослужениях и периодического причащения святых Христовых таин.

Итак, вино, как и все сотворенное Создателем для нашей пользы, есть добро, "ибо всякое творение Божие хорошо, - говорит апостол, - ничто не предосудительно, если принимается с благодарением" (1 Тим. 4: 4). "Виноградная лоза называется растением не диким, потому что вино, принятое вовремя и в меру, делает нас кроткими, служит людям залогом верности и дружбы, бывает причиною веселия, противоядием плачу, средством к истреблению лености. Для больных оно простое пособие и врачующее от разных немощей, для здоровых - подкрепление и средство к соблюдению здоровья"[31].

Как творение Божие вино достойно особого отношения и еще по одной причине, о которой говорит преподобный Исидор Пелусиот: "Не бесчести благословения плодов, не простирай до пресыщения пития, не нарушай соразмерности несоблюдением меры; пия вино, не пропивай ума, но помни, что Дух Божий соделывает начаток его Кровью Христовою"[32] посредством участия вина в таинстве Евхаристии.

Но, если кто не уважает этого дара Божия и относится к нему с потребительским небрежением, того постигает справедливое возмездие. "Кто не уважает правил: "ничего слишком, и всего лучше - мера", предается излишеству в вине, то оно отомстит ему за оскорбление, разломит и голову, и виски, отымет у человека силу, расслабит все тело, свяжет руки и ноги (о другом чем, более неприличном, нехорошо и сказать), и врагам и друзьям предаст на посмеяние"[33].

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/32523.htm

ruskline.ru

«Дай кровь и прими Дух. О комфорте нигде не сказано»

Беседа со схиигуменией Иоанной и герондой Симеоном из монастыря Филофей …

О том, что они приехали в Москву - иеромонах Афонского монастыря Филофей отец Симеон и настоятельница грузинского монастыря в честь Хахульской иконы Божией Матери схиигумения Иоанна, я узнала от отца Иоанна Каледы, настоятеля храма Троицы Живоначальной на Грязех. Отличием этого московского храма стало особое почитание величайшего грузинского святого, которого, к сожалению, в России знают не все, - преподобного Давида Гареджийского. Отец Иоанн его очень любит. В храме в красивом киоте - большая икона преподобного московского письма, каждый понедельник ему служат молебны, батюшка готовит к изданию житие святого на русском языке с обширными комментариями. И конечно, преподобный Давид устраивает так, что и дорогая Грузия всегда рядом с нами.

Отец Иоанн, мать Иоанна и геронда Симеон в храме на Бутовском полигоне     

Вот, например, в один из понедельников июня на молебне преподобному Давиду было много грузин - и в их числе несколько монахинь в непривычно для нас завязанных черных платах с красными крестиками на лбу: матушка Иоанна, которую с отцом Иоанном связывает самая крепкая дружба, и ее сестры. Кроме того, был еще какой-то невысокий старенький, но очень живой и быстрый монах с белой бородой и маленькими руками - отец Симеон со Святой Горы Афон, объяснили мне, геронда, из монастыря Филофей.

Все они приехали, чтобы препроводить из Москвы в Грецию колокола, отлитые для тамошнего женского монастыря. Теперь дело было сделано, и утром гости вместе с отцом Иоанном отправились в Оптину Пустынь. Отец Симеон хотел обязательно попасть и к преподобному Сергию, и в Дивеево. Удалось присоединиться к ним только в последний, московский день паломнического маршрута.

И вот мы едем. Сперва - на Бутовский полигон, потом к Владимирской иконе Божией Матери и к образу Спаса Вседержителя работы преподобного Андрея Рублева в Третьяковку, потом в Марфо-Мариинскую обитель и наконец в Покровский монастырь - к Матронушке. На месте рядом с водителем всматривается в улицы, заполненные изнывающими от духоты москвичами, геронда. Мы с матушкой тихо - чтобы не мешать - беседуем за его спиной. Жарко.

* * *

«Политика многих соблазнит, но христиане будут мостами между народами»

- Матушка, что привело вас и геронду в Москву?

- В женской обители архангела Михаила (подворье Афонского монастыря Филофей), которая находится на греческом острове Тасос, построен новый боголепный храм Айя-София - в честь Софии, Премудрости Божией.

Нижний же храм освящен во имя Силуана Афонского Русского. Естественно, построена и новая колокольня. И вот, зная русскую традицию колокольного звона, сестры захотели привезти колокола из России.

Мы очень тесно связаны с этим монастырем - мы начинали там монашескую жизнь, у нас там старица-матушка.

Схиигумения Иоанна     

И в прошлом году, когда мы там были, сестры рассказали нам об этой идее - привезти колокола из России. Но они не знали, как ее осуществить. У них нет сестры, которая знала бы русский язык, и они попросили нас помочь узнать, как можно всё это обустроить.

А дальше всё устроилось по благословению и по чудесной помощи архангела Михаила: довольно быстро и чудным образом появились люди - грузины, русские, греки, - которые захотели принять участие в этом благом деле. И сейчас мы находимся в Москве по той причине, что заказ выполнен, колокола вывезены с завода и отправляются в Грецию.

С нами приехал батюшка, отец Симеон из Филофейского монастыря. Он имеет благословение и послушание служить в монастыре архангела Михаила, что и исполняет с 1970-х годов.

И для нас, конечно, очень радостно, что он проявил такое желание - отправиться с нами в Москву, чтобы довести до конца это дело. Он давно хотел поехать в Россию поклониться святым местам - так состоялось наше паломничество. Всего, конечно, не успеешь за десять дней, но основное из того, что хотели: к преподобному Сергию, к преподобному Серафиму Саровскому, к Оптинским старцам, - мы, с Божией помощью, осуществили.

- История создания этих колоколов еще раз напоминает о том, что мы - одна Церковь, однако часто в дело вмешивается политика, и людям становится трудно понимать друг друга. Что, на ваш взгляд, позволяет преодолевать такие трудности?

Если наше Православие - не на уровне идеологии, а на самом деле жизнь во Христе, то Господь защитит нас и у нас не случится такого, чтобы мы запутались в политике

- Если наше Православие, наше христианство - не на уровне идеологии, а на самом деле жизнь во Христе, то Господь защитит нас и у нас не случится такого, чтобы мы запутались в политике. А если Православие для нас идеология, оружие, средство возвыситься над другими, то тогда мы в политику впутаемся обязательно.

Я думаю, что во всех православных странах есть множество людей, которые живут во Христе жизнью истинной, глубоко христианской, и политика, может быть, многих и соблазнит, но христиан Господь сохранит, и они будут настоящими мостами между нашими народами.

- В этой связи для меня очень радостно почитание в нашем московском храме иконы великого грузинского святого - преподобного Давида Гареджийского. Расскажите об истории ваших взаимоотношений с нашим храмом, с батюшкой Иоанном Каледой.

- Совершенно чудно складывались эти отношения. Начались они так. Один наш близкий знакомый в 1990-х годах зашел в храм Святой Троицы на Грязех и увидел большую икону преподобного Давида Гареджийского. И очень обрадовался.

Этим человеком был брат нашего аввы, митрополита Алавердского Давида, который начинал свою монашескую жизнь как раз в Лавре преподобного Давида Гареджийского и в честь него получил свое монашеское имя.

Еще в 1980-х годах он приехал в закрытую тогда Лавру как простой архитектор-реставратор - работать в музее. И пришел к вере благодаря святому преподобному Давиду.

Он был первым человеком, который начал восстанавливать Лавру, - жил там один, сначала стал священником, потом - монахом, игуменом этого монастыря.

И когда его брат Георгий - а он очень помогал авве вначале - вошел в московский храм Троицы на Грязех, он, конечно, был радостно удивлен, что встретил там преподобного Давида.

Священник Иоанн Каледа и схиигумения Иоанна     

Познакомился с отцом Иоанном. И сразу позвонил в Грузию, сказал: представляете, тут такой храм существует, где так поклоняются преподобному Давиду!

Не передать, какая это была радость. И отец Иоанн через Георгия прислал нам благословение от своего храма.

Потом мы поподробнее узнали о храме Троицы на Грязех, со своей стороны тоже связались с отцом Иоанном - долго рассказывать, какие еще были моменты, совершенно чудные, Промыслом Божиим запланированные. Ни один человек не может так планировать - только Промысл Божий.

Это очень долго рассказывать, но как только мы познакомились, и у владыки, и у сестер нашего монастыря возникла особенная любовь к отцу Иоанну, к его семье. И вот эта связь у нас продолжается, и думаю, что будет продолжаться всё время.   

- Вы принимали участие в подготовке издания на русском языке жития преподобного Давида.

- Да. Мы всё время переписываемся; отец Иоанн просил, чтобы этот текст был прочитан грузинскими учеными. Я должна сказать, что это не просто житие преподобного, - там даются такие ссылки, такие сделаны комментарии, что в этой книге - большая часть истории Грузии. Это очень серьезная книга, и, конечно, отец Иоанн хотел, чтобы ее посмотрели грузинские историки. И тогда мы обратились к доктору исторических наук Эльдару Бубулашвили - он преподаватель духовной академии в Тбилиси, и, конечно, он с радостью согласился, прочитал, сделал свои замечания.

«Воскресение - это продолжение Голгофы, и мы должны быть готовы к ней»

Схиигумения Иоанна

- Матушка, я хочу сменить угол беседы и спросить о современном монашестве. У нас в 1990-е годы многие к нему стремились, не то что сейчас - многие говорят, что поток желающих посвятить себя Богу почему-то иссяк.

- То же самое можно сказать и о Грузии. В 1990-е годы с особой силой проявил себя духовный голод.

Я сейчас часто вспоминаю то время. В начале 1990-х, когда я только пришла в Церковь, было очень сложно купить иконы: не было столько лавок, не было типографий, которые бы их печатали, - ничего не было.

А мне очень хотелось иметь у себя четыре иконы - святой Нины, святого Георгия, изображение креста святой Нины, которое хранится у нас в церкви Сиони, и лик Спасителя работы преподобного Андрея Рублева. И вот моя подруга сказала мне, что в Художественной академии учатся несколько студентов, у которых есть бумажные копии икон, и они могут наклеить их на дерево.

И я заказала четыре эти маленькие иконочки. Как я была счастлива, когда получила их! Теперь они были у меня дома!

А сейчас, сами понимаете, сколько икон печатается. Все могут приобрести эти иконы - и уже, знаете, отношение изменилось у людей.

Я часто слышу: «Матушка, у меня накопилось много икон, что мне можно с ними сделать?» А я всё время думаю: а могут повториться времена гонений, могут начаться снова преследования, и мы снова будем искать иконы, и тогда, может быть, если ты сейчас в какой-то книжечке положишь икону, твоя внучка найдет ее через годы.

О таких временах нельзя забывать. Христиан преследуют всегда, со времен Христа - бывают какие-то передышки, а потом всё начинается снова.

Грустно, когда христиане говорят: вот, мол, у меня много икон накопилось, что мне делать? Когда возникает сам вопрос, икона становится - прости меня, Господи! - предметом, который или нужен человеку, или не нужен. Понимаете, вот это страшно.

Вы спрашивали про монашество, а я вам эту историю рассказала.

Остывание. Тогда была большая жажда, а сейчас - остывание. Хотя Промысл Божий знает, как действовать. Люди боголюбивые всегда были и всегда будут.

Остывание. Тогда была большая жажда, а сейчас - остывание. Хотя Промысл Божий знает, как действовать. Люди боголюбивые всегда были и всегда будут, и для монашества у Господа есть свои планы: сколько монахов должно быть, кого надо к монашеству привести.

- Сейчас, когда мы с вами едем с Бутовского полигона, ваши слова звучат по-особенному. Гонения могут повториться потому, что мы переживаем охлаждение?

- Конечно, они будут происходить в другой форме. Всё так стремительно меняется. Но мы не можем сказать, что всё меняется к лучшему, - есть очень большие опасности, и это, по человеческим меркам, неравноправная борьба - не равносильная человеку. В общем, если бы нашим полководцем не был бы Сам Христос, никто из нас не победил бы. Но перед нами идет Бог. У архимандрита Софрония (Сахарова) есть такие слова: когда будет очень тяжело, придет Христос, и Он победит, но победа будет принадлежать нам, потому что мы страдали.

Времена уже изменились, не в такой форме всё будет.

На Бутовском полигоне     

У меня на Бутовском полигоне была мысль: вот мы сейчас по делу в Россию приехали, и если бы не батюшка Симеон, святогорец Филофейский, может быть, я поспешила бы обратно, сделала бы свое дело, поклонилась бы святыням, повидалась бы с отцом Иоанном, с дорогими людьми, которые есть в Москве, и поспешила бы домой.

Но сегодня у меня был помысел, что нельзя приехать в Москву и не побывать в Бутове, не поклониться новомученикам, нельзя.

Тогда убивали людей. Но мы будем бояться не тех, которые тело убивают, а тех, кто убивает душу. И мы, христиане, должны быть готовы к тому, что наше воскресение - это Голгофа. Воскресение - это продолжение Голгофы. Мы должны быть готовы к Голгофе. Смирением готовиться. А то когда нет преследований - легко говорить о преследованиях и о мученичестве. Когда начнутся - тогда нужно, чтобы хватило смирения.

- Мы, современные христиане, часто пытаемся спастись с комфортом, не особенно себя утруждая, смягчаем посты, не хотим долго стоять на службах, и даже кое-как соблюдая внешнее, совершенно не желаем меняться внутренне. Как можно спастись в современном мире?

- Спасает нас Господь Своей милостью. Милость Божия нас спасает. Если человек не проводит напряженную внутреннюю жизнь, не борется со грехами, со страстями, то тогда Господь находит пути, как смирить такого человека.

Мы, христиане, должны понимать, что наша главная брань - это борьба с грехом и со страстями. Мы цель не должны забывать: мы призваны не для того, чтобы как-то прожить на этой Земле. Так или иначе - все живут. И те, которые Истины не знают. А цель у нас очень большая - быть с Богом, обожествляться, вот какая цель. «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Цель очень большая, мы не должны об этом забывать и должны очень высоко смотреть. А то, что вы сказали, - это значит, что мы в землю смотрим. Мы высоко не смотрим, мы цель забыли, уткнулись в землю. А это как червь получается. Человек - как червь, не как Отец наш Небесный, а как червь становится, правда? Ну, будем напоминать себе каждый раз об этом. Будем напоминать, какая цель христианской жизни - стяжать благодать Святаго Духа. А как стяжать благодать Святаго Духа? Дай кровь и прими Дух. О комфорте нигде не сказано.

В Бутово, рассказ об исповедниках     

- Многие говорят, что сейчас не те времена.

- Что значит: не те времена? Христос вчера и днесь той же, и во веки. Как это можно говорить: не те времена? Никак нельзя. Это самооправдание. Если мы на самолетах летаем, если у нас есть мобильные телефоны, интернетом мы пользуемся, то это не значит, что поменялся путь достижения цели. Это не значит, что Христос изменился. Ни в коем случае нельзя себя так оправдывать.

Древние отцы большими подвигами приходили к смирению. А мы, в наше время, можем прийти к нему смиренными помыслами. А то всё оправдываем себя: дескать, не то время - и так и остаемся гордыми.

- Человек может считать себя смиренным, но вот с ним происходит какая-то неприятность, и сразу начинается: почему опять со мной такое случилось? почему мне тяжелей всех? Что значит в тяжелой ситуации смириться под волю Божию?

- Обвинять себя. Видеть себя. Видеть и обвинять. Вот когда человек смиренно воспримет - скажет: я виноват, - как ему не склонить голову перед Богом? А мы же привыкли других обвинять, всё вокруг. Все виноваты и всё виновато - начиная с государства и заканчивая соседями.

Виновато государство, виноваты соседи, виноваты фонды, демон виноват - он всё делает, от злого духа всё.

Если не обвинять себя, а обвинять всех вокруг, то обязательно так человек дойдет до того, что обвинит Бога.

Вот так, вокруг все виноваты, и доходит до Бога человек. Последняя инстанция - это Бог. Если не обвинять себя, а обвинять всех вокруг, то обязательно так человек дойдет до того, что обвинит Бога.

Иеромонах Симеон Филофейский     

Тут мы приехали к Третьяковской галерее, и я зашептала матушке, можно ли будет задать вопрос геронде «Можно», - ответила она. И повторила по-гречески мой вопрос. Он был очень простым: «Геронда, вы только что совершили паломничество ко многим русским святыням. Что бы вы могли сказать современным людям в России? Дайте нам наставление». Геронда заговорил, а матушка вдруг в какой-то момент заулыбалась. Сейчас вы поймете сами, в какой.

- Вы должны подражать своим святым. У вас были великие святые, и вы должны подражать им, брать с них пример. Соблюдать то, чему они учили. Современный мир, к сожалению, дает нам другие, плохие примеры.

Мы, конечно, и не осуждаем и не пренебрегаем тем, что нам дает современный мир, -техника, все те возможности, которые имеются у современного человека. Но мы не должны забывать главного - того, как достигается духовная жизнь: через молитву, через пост, через скромную, благоговейную жизнь.

Так как Запад ушел из истинной православной христианской жизни, естественно, что они и в каждодневной жизни допускают очень большие ошибки. Потому что без Истины не может быть жизни - они переплетены друг с другом. Насколько мы живем в Истине - настолько правильно мы проводим свою жизнь.

Поэтому мы все, православные, - вы у себя, мы у себя - должны со всей силы соблюдать то, что нам оставили святые наших Церквей.

Те примеры, то предание, которое у нас есть в Церкви.

Многие говорят, что изменились времена, наступила другая эпоха - но время не изменилось, мы изменились - к худшему

Очень многие говорят, что изменились времена, наступила другая эпоха - но время не изменилось, мы изменились - к худшему. Мы, люди, изменились к худшему.

Например, носит женщина (показывает) вот такую юбку или длинную - причем тут время? В чем оно виновато?

Или, например, пришла среда или пятница - причем тут время? что мешает нам соблюдать пост? Тем более что в старые времена столы так богато не накрывались - сейчас человек, соблюдающий пост, имеет стол куда богаче, чем те, кто жили раньше нас. Так что это абсолютно никуда не годится. Не виновато время.

Раньше настолько бедно могли жить люди, что если у них, допустим, было мясо и они не съели бы его во вторник, то в среду оно бы уже испортилось. А сейчас положим его в холодильник - и храни, сколько хочется.

Неужели это время виновато? Современный человек всё имеет - и мясо, и что поесть, и во что одеваться, и на чем передвигаться - абсолютно всё. Но винит во всем время. Которое ни в чем не виновато.

Иеромонах Симеон     

Человек, который не хочет держать пост, во вторник будет есть фасоль, а в среду обязательно мясо - потому что у него нет этого желания.

И часто можно услышать: отче, неужели это имеет такое большое значение - мясо ты покушаешь или что-то другое?

И скажем, что это имеет очень большое значение. Потому что всё это делается во славу Божию, для поклонения Богу, и в этом проявляется благочестие человека.

По опыту могу сказать, что всё начинается с маленького, с мелкого греха: одно не имеет значения, потом второе, потом третье...

Такого не бывает, что мелкий грех не имеет значения. Всё имеет свое очень большое значение.

Человек, истинно православный, обязательно должен следовать своим святым. Примеру своих святых - чтобы впереди шли они, а мы, как можем, следовали за ними.

Человек, истинно православный, обязательно должен следовать своим святым. Примеру своих святых - чтобы впереди шли они, а мы, как можем, следовали за ними. Не так, что они вперед идут, а мы - куда-то в сторону.

Всегда святые нашей Церкви выражают волю Божию. И те современные святые и подвижники - я назову греческих, - что жили недавно и сегодня живут рядом с нами, тоже: святой Порфирий Кавсокаливит, отец Паисий, отец Ефрем, который в Аризоне живет (архимандрит Ефрем Филофейский, старец батюшки. - А.Р.).

Спросим у них - они говорят то же самое. Русских старцев спросим, болгарских - они говорят то же, что и древние, у них ничего не изменилось. Они будут говорить нам то же самое, что говорили и древние отцы.

То есть у людей, которые живут по заповедям, нет такого понятия, что время изменилось. Люди часто говорят, что у них нет времени для молитвы, зато целый час, или два, или три часа, некоторые даже четыре - зависит от человека - они будут сидеть перед экраном. Давай, говорю, хоть десять минут удели молитве! «Ладно, ну десять минут еще можно», - так отвечают.

Так что всё от воли человека зависит. От того, что он хочет. Конечно, свои вызовы есть у каждого времени, но главное - это наше произволение, наше желание.

С иеромонахом Симеоном Филофейским и схиигуменией Иоаннойбеседовала Анастасия Рахлина

http://www.pravoslavie.ru/put/73743.htm

ruskline.ru

---

Смотрите также

• 
  Страх возникает вследствие бессилия духа
• 
  Стихотворение в духе японского минимализма
• 
  Духи для дома с палочками
• 
  Книги от которых дух захватывает
• 
  Новинки духов женских 2016 2017
• 
  Кардек аллан книга духов читать
• 
  Вера в духов природы предков
• 
  Что есть духу фразеологизм синоним
• 
  Дом купеческой гильдии святого духа
• 
  Символ силы и твердости духа
• 
  Плоть немощна дух же бодр