В мире существует много различных религий и верований. Одни из них понятны большинству людей, некоторые же так и остаются для многих малопонятными и закрытыми. В данной статье хочется рассказать о том, зачем, когда и почему возник анимизм, а также что это по своей сути такое. Начинать разбираться в любой теме необходимо с обозначения ее понятий. Ведь часто бывает достаточно просто узнать значение главного слова, чтобы понять, о чем будет идти речь. Так, в данном варианте подобным термином является такое понятие, как «анимизм». В переводе с латинского языка оно звучит как "animus", что означает "дух, душа". Теперь можно сделать несложный вывод, что анимизм – это вера в различные нематериальные существа, такие как духи или души, которые могут находиться в самых разнообразных вещах, явлениях или предметах, согласно нюансам верований определенных племен или обществ. В науку это понятие ввел философ Ф.Тейлор еще в конце XIX века. Сам же термин "анимизм" термин ввёл в обращение немецкий учёный Г.Э. Шталь. Тейлор считал данную форму верования слишком уж простой, присущей только самым древним племенам. И хотя это одна из архаических форм религии, в теории Тейлора было много несправедливого. Согласно его мнению, верования у древних народов развивались в двух направлениях. Первое: это желание размышлять над снами, процессами рождения и смерти, рассуждения после различных трансовых состояний (в которые входили благодаря разным галлюциногенам). Благодаря этому у первобытных людей складывались определенные мысли по поводу существования душ, которые несколько позже переросли в раздумья об их переселении, загробной жизни и т.д. Второе же направление было связано с тем, что древние люди готовы были одушевлять все их окружающее, анимировать его. Так, они считали, что деревья, небо, бытовые предметы – все это имеет также душу, чего-то желает и о чем-то думает, у всего этого есть свои эмоции и мысли. Позже, по мнению Тейлора, данные верования перерастали в политеизм – веру в силы природы, могущество умерших предков, а далее и вовсе в монотеизм. Вывод из теории Тейлора можно сделать следующий: по его мнению, анимизм – это минимум религии. И эту мысль за основу часто брали многие ученые различных направлений. Однако ради правды необходимо сказать, что его теория также имеет и слабые стороны, о чем могут свидетельствовать этнографические данные (далеко не всегда первые религии включают в себя анимистические верования). Современные же ученые говорят, что анимизм – это основа большинства сегодня существующих верований и религий, а элементы анимизма присущи многим людям. Зная, что анимизм – это вера в духов, стоит более подробно рассмотреть, что же об этом говорил сам Тейлор. Так, он считал, что данное верование в большей мере основывается на тех ощущениях, которые человек испытывает во время сна или особого транса. Сегодня это можно сравнить с теми ощущениями, которые присущи человеку, например, на смертном одре. Сам же человек существует в двух различных по своей природе единицах: это тело, материальная часть, и душа, нематериальная. Вот именно душа может покидать оболочку тела, переходить из одного состояния в иное, переселяться, т. е. существовать после смерти своего тела. Согласно теории Тейлора об анимизме, душа может гораздо больше, нежели просто отправиться в страну мертвых или загробный мир. При желании она может управлять живыми родственниками, связываться с ними через определенных личностей (например, шаманов) дабы передать послания, участвовать в различных праздниках, посвященных мертвым предкам и так далее. Стоит также сказать, что фетишизм, тотемизм, анимизм – это схожие по своей природе религии, которые порой возникали друг из друга. Так, часто анимизм мог перетекать в фетишизм. Что это значит? Древние люди также верили в то, что дух не обязательно должен вселяться после смерти тела в такое же тело, он мог перейти в любой окружающий предмет. Фетишизм по своей сути – вера в силу окружающих предметов (всех или определенных, например, статуй), наделенных душой. Очень часто фетишизм перетекал из общего верования в то, что все окружающее одушевлено, в более узкое направление. Примером могут быть святыни предков африканских племен или родовые дощечки китайцев, которым длительное время поклонялись, веря в их силу и могущество. Очень часто фетишами пользовались и шаманы, выбирая для этого особый предмет. Считалось, что туда вселяется душа шамана, когда тот предоставляет свое тело для общения с духами умерших. Уже узнав, что анимизм – это верования в духов, стоит также сказать, что некие племена верили еще и в то, что у человека может быть несколько душ, которые имеют разные предназначения и обитают в различных частях тела: в макушке, ногах или руках. Что касается жизнеспособности этих душ, то она могла быть разнообразной. Некоторые из них могли оставаться в могиле с умершим человеком, другие отправлялись в загробный мир для дальнейшего там проживания. А некоторые просто переселялись в ребенка, чтобы его одушевить. Примером могут служить якуты, которые веруют в то, что у мужчины есть восемь душ, а у женщины – семь. В некоторых верованиях родители при рождении ребенка отдавали ему часть своей души, что опять же может сказать о многодушии. Похож по своей природе на анимизм тотемизм. Людям свойственно было наделять душой не только окружающие предметы, но и животных, которые проживают рядом. Однако в одних племенах считали, что все животные обладают душой, в других же – только некоторые, так называемые тотемные животные, которым и поклонялось данное племя. Что касается душ животных, то считалось, что они также умеют переселяться. Интересным являлся тот факт, что многие верили: души умерших людей могут переселяться не только в нового человека, но также и в тотемное животное. И наоборот. Очень часто тотемное животное выступало в роли духа-хранителя данного племени. Зная, что анимизм – это вера в силу духов, необходимо несколько слов сказать и о таком веровании, как аниматизм. Это вера в огромную безликую силу, которая наделяет жизнью все окружающее. Это может быть урожайность, человеческая удача, плодовитость скота. С уверенностью можно сказать, что данные верования присущи были не только древним людям, они живы еще и сейчас. Так, например, в Индии верят, что существует много различных духов, которые живут в горах, лесах, полях. Бонги (индийские духи) могут быть как хорошими, так и злыми. А чтобы их успокоить или задобрить, и сейчас им приносят различные дары и устраивают церемонии жертвоприношения. Анимизм – религия, которая наделяет душами все окружающее. Так, например, жители Андаманских островов верили в то, что огромную силу имеют природные явления и сама природа (солнце, море, ветер, луна). Однако согласно их мнениям, такие духи чаще всего были злыми и все время старались нанести увечья человеку. Например, дух леса Эрем-чаугала способен ранить человека или даже убить невидимыми стрелами, а злой и свирепый дух моря может поразить его человека неизлечимой болезнью. Однако в это же время духи природы считались и покровителями отдельных племен. Так, одни считали своим покровителем солнце, иные – ветер и т.д. Но остальных духов также нужно было уважать и поклоняться им, хотя для конкретного селения они могли быть менее значимыми. Интересно, что согласно мнению поклонников анимизма, весь окружающий человека мир полностью населен душами, которые могут обитать в различных предметах, а также всех живых существах – животных, растениях. Сама же человеческая душа вообще является огромной ценностью в сравнении с телом. Важным является и тот факт, что все то, что для человека опасно или неосязаемо, также принято было одушевлять. Часто считалось, что вулканы, скалистые горы были обиталищем различных духов, а, например, извержения вызываются злостью или неудовлетворением деяниями людей. Стоит сказать и о том, что мир анимистов также был населен различными монстрами и опасными существами, например виндиго у индейцев, но и позитивными существами – феями, эльфами. Однако как бы просто Тейлор и его последователи не относились к анимизму, данная религия не является примитивной. Ей присуща своя особая логика, последовательность, это оригинальная система верований. Что касается современности, то сегодня вряд ли удастся найти общество, которое полностью является анимистическим, однако элементы данного явления для многих остаются актуальными и сегодня, несмотря на то, что человек по своей сути является христианином или последователем какой-либо иной современной религии. fb.ru Книга известного ученого-сибиреведа Алексея Бурыкина "Вера в духов: сколько душ у человека" первоначально называлась "Анимизм", но это название не звучало, поэтому издатели решили изменить его. Книга является логическим продолжением тома "Шаманы: те, кому служат духи". О чем эта книга Если открыть любую книгу по истории религии или учебник по религиоведению, то в ней можно прочитать о том, что анимизм или вера в духов-хозяев стихий природы и природных объектов - это наиболее ранняя, как бы низшая стадия развития религиозных воззрений. Многие знают, что анимизм и шаманство характерны для народов, являющихся носителями архаических культур. Эта самая религиозная система - анимизм - характерна для народов Российского Севера, Сибири и Дальнего Востока. Серьезные исследователи истории религий, как отечественные, так и зарубежные, постоянно пишут о том, что анимизм послужил основой для развития высших форм религии и в любой из мировых религий - христианстве, исламе, буддизме - можно найти проявления более ранних, анимистических воззрений. Все это отчасти верно. Анимизм и шаманская практика, которую иногда называют шаманизмом, традиционно являются объектом изучения этнографов, занимающихся проблемами духовной культуры этносов, и они были постоянным предметом внимания отечественных этнографов-сибиреведов. Чем ближе подходил к своему концу минувший ХХ век, тем чаще исследователи утверждали, что традиционное мировоззрение народов этого региона уходит в прошлое. Взрыв интереса к шаманской практике народов Сибири и других регионов, наблюдавшийся в последние полтора-два десятилетия среди ученых - представителей разных наук и среди любителей всевозможных эзотерических знаний отнюдь не способствовал возрождению традиционных религиозных воззрений и шаманства, скорее наоборот - он даже увеличил культурный разрыв между архаикой и современностью. Когда археологи изучают остатки древних храмов, воздвигавшихся во славу божеств, никем ныне не почитаемых, и когда филологи, специалисты по древним языкам и письменностям, читают ритуальные тексты, обращенные к этим забытым божествам, здесь по крайней мере очевидна и понятна одна вещь - то, что древние строения и сочинения связаны с настоящей религией, сопоставимой по значимости в жизни с современными религиями, хотя бы эта религия и отошла в прошлое. Как рассказывают, были даже случаи, когда ученые, занимавшиеся античностью, начинали почитать олимпийских богов. Священные книги и связанные с ними разнообразные сочинения, относящиеся к иудаизму, христианству и его ответвлениям, исламу и буддизму, которые также существуют в виде разных направлений, в принципе являются доступными для современного читателя, как доступны для него службы в православной церкви, католическом костеле или мусульманской мечети, бурятском дацане и калмыцком хуруле. А когда этнографы собирают сведения о виртуальных и иррациональных существах - духах, когда в музейных экспозициях выставляются необычные предметы, роль и значение которых неясны без объяснений экскурсовода - здесь многое может быть странным и непонятным. Является ли вера в духов - анимизм - самостоятельной религиозной системой? Есть ли у анимизма индивидуально-этнические особенности, характерные для культур отдельных народов? Где и каким образом обобщаются и концентрируются те знания, на которых основывается вера в духов? В какой мере анимизм и связанные с ним представления об окружающем мире вообще являются познаваемыми для современного человека? Есть ли различия между верой и суеверием? Книга, которую держит в руках читатель - это не описательное этнографическое исследование религии какого-то народа, хотя автор лично принимал участие в исследовании религиозных воззрений и шаманской практики народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока России - как в библиотеках, в теории, так и в этнографическом поле, на практике. Это, скорее, опыт осмысления анимизма как религиозной системы преимущественно изнутри, опыт систематизации знаний и представлений об окружающем мире, который является продуктом деятельности и одновременно сферой обитания сверхъестественных существ, которые существуют рядом с людьми и животными и находятся в каких-то отношениях с людьми, животными и неживыми предметами. Мы тут оставим в стороне вопрос о том, почему такая книга до сих пор не была написана кем-либо из ученых-гуманитариев, принадлежащих к числу потомков носителей такого мировоззрения - то есть современным ненцем, эвенком, чукчей или представителем любого другого из трех десятков малочисленных народов из северных регионов Востока России. Если кто-то задаст такой вопрос, на него легко найти ответ - у этих людей, наших современников и коллег, имеется уже совсем иная система ценностей, в которой культура предков во всем ее богатстве и разнообразии форм является далеко не главным приоритетом. Их собственные познания в этой сфере весьма и весьма далеки от содержания фундаментальных трудов классиков науки или добротно написанных монографий. Что же до профессиональных этнографов, занимавшихся проблемами анимизма и шаманства, а также духовной культурой отдельных народов, задача обобщения анимистических религиозных представлений и оснований устройства мира, ими, как кажется, вообще не ставилась - эти ученые предпочитают конкретику, наблюдаемую de vizu во время экспедиций или извлекаемую из музейных описаний и научных работ других исследователей. Можно ли изучать веру в духов - анимизм и тем более пытаться рассматривать его как действующую религиозную систему, если эта система взглядов на мир и бытие человека не имеет не только записей, но даже не представлена в виде каких-то связных устных текстов? В какой мере основные постулаты анимизма вообще воспринимаемы и познаваемы для современного человека? Ведь между ним и небольшим сообществом последних носителей такого мировоззрения должна существовать масса границ - географических, языковых, культурных, да мало ли можно перечислить того, что разделяет современного ученого с высшим образованием, живущего в большом городе, и последних стариков и старушек из исчезающего народа, продолжающего жить натуральным хозяйством, как сто и более лет назад. Тем не менее любые огромные расстояния можно преодолеть, любой язык можно выучить так, чтобы свободно разговаривать на нем, и тогда "закрытость", "секретность" и непознаваемость духовного мира народа, о которой так красиво говорят некоторые знатоки и любители всякой эзотерики, вдруг в один прекрасный день окажется просто чьим-то вымыслом или наивным заблуждением. Конечно, все тут не так просто. Но давайте представим себе на минутку, что в знакомой и привычной нам культуре вдруг произошло что-то странное и страшное, что уничтожило все сочинения классиков марксизма-ленинизма и комментарии к ним, и от той идеологии, которая определяла наше существование в течение семидесяти прошедших лет, остались бы только смутные воспоминания. Тогда следующее поколение ученых вынуждено было бы изучать эту идеологическую систему теми же самыми методами, которыми пользуется современный этнограф. Что бы тогда узнали о недавно еще "вечно живом учении" наши потомки? Наверное, кто-нибудь из "информаторов" рассказал бы о том, как два раза в год все ходили на демонстрацию - вот вам ритуал, смысл которого непонятен и тем, кто в нем участвовал. Кто-то другой отыскал бы так знакомые портреты или бюсты, обросшие загадочностью и таинственностью - вот вам и настоящие культовые изображения, которым только что жертвы не приносили, да вообще-то по большому счету приносили - только в других местах и по другим ритуалам, с обвинением при этом других в ритуальных убийствах... Кто-то третий извлек бы на свет разрозненные отрывки конспектов по диамату и истмату - вот и письменные источники самого учения. Еще кто-то вспомнил бы, как ходили на партсобрания - вот вам и сообщество посвященных и приобщенных к тайнам в противопоставлении обществу непосвященных. Конечно, так быть не может (а вообще-то, в применении к названному предмету кто-то подумает: а жаль, что не так!). Примерно таким образом историки философии собирают сведения и воссоздают учения философов древности, от которых остались только имена, сжатые жизнеописания и краткие изложения их трудов во фрагментарных цитатах и пересказах, а историки религии изучают строения, изображения и тексты с рассказами о божествах. И мы именно такими методами, именно так, по каким-то фрагментам, по устным рассказам и по музейным предметам мы знакомимся с анимизмом как с религиозной системой, с мировоззрением, с идеологией и этикой. Поскольку почти все знают, что элементы анимизма есть в любой религии, а основой религиозного мировоззрения народов Севера, Сибири и Дальнего Востока является анимизм, автор не смог удержаться от искушения вместить те черты культуры, которые привлекли его внимание, в более широкий культурологический контекст и показать реальные связи между современными представлениями о незыблемых культурных сущностях и ценностях и их историческими истоками Безусловно, эта книга не могла быть написана без этнографической основы, которую составляют исследования духовной культуры народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России, появившиеся в XIX-XX веках, и источники XVI-начала XX веков, отразившие более раннее состояние культур народов Сибири. Ее материал неизбежно потребовал от автора систематизации и изложения собственных взглядов на многие проблемы религиоведения и этнографии народов Сибири, что было невозможно без обращения к соответствующей литературе. Вместе с тем автор не мог не представить в предлагаемой читателям книге собственные этнографические наблюдения и материалы, собранные в экспедициях, а также свое понимание истории религии и восприятие тех или иных форм религии. Возможно, что эти рассуждения позволят читателям узнать что-то новое, или по крайней мере критически относиться к тому, что можно прочесть в сочинениях других авторов. А.Бурыкин. Вера в духов: сколько душ у человека. ISBN "Петербургского Востоковедения" - 978-5-85803-353-0 Эта книга рассказывает об анимизме - особой религии народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, верящих в то, что мир населен огромным количеством сверхъестественных существ, способных вступать в контакт с людьми и влиять на их судьбу. Так ли примитивна эта религия, как об этом с упоением писали ученые-марксисты и их последователи? Вызвана ли религия страхом "дикаря" перед природой и кто больше боится природы - житель тайги или философ, штудирующий Фейербаха и Энгельса? Автор рассматривает вопросы происхождения и истории религии, значимые для понимания анимизма как особой религиозной системы, не признающей догматов в вере и обязательности в ритуалах, не знающей религиозных инициаций и чужой всякому идеологическому диктату. Здесь вера в духов уживается с идеей Верховного Божества, создавшего мир. Здесь мир полагается существующим вечно. Здесь никто не обещает наград за добро и наказаний за проступки. Здесь человек и его душа выбирают жизненный путь, не сообразуясь с волей сверхъестественных существ. Анимизм особая религиозная система, оставляющая человека один на один с духами-хозяевами стихий природы. А.Бурыкин. Шаманы: те, кому служат духи. ISBN "Петербургского Востоковедения" - 978-5-85803-352-3 Кто такие шаманы? Что такое шаманство - религия, особое знание о мире, медицина или болезнь? Как люди становятся шаманами у народов Севера, Сибири и Дальнего Востока? Можно ли выучиться на шамана и правда ли то, что процесс обучения займет не меньше двадцати лет? Можно ли доверять учебникам по шаманству? Встраивается ли шаманская практика в контекст современной жизни? На эти и многие другие вопросы можно найти ответ в данной книге: из нее можно узнать, кто такие шаманы, как они шаманят и с какими целями. У разных народов шаманский дар приобретается по-разному, но обретение его непременно связано со знаковым событием в жизни будущего шамана, призванного в дальнейшем лечить больных и предсказывать будущее. Шаман напрямую связан с миром духов, духи служат ему и этой службой помогают людям. Душа шамана бессмертна, поэтому шаманы остаются помощниками людей и в новых перевоплощениях. Однако главные секреты шаманской практики заключаются вовсе не там, где их ищут. www.russ.ru Книга известного ученого-сибиреведа Алексея Бурыкина "Вера в духов: сколько душ у человека" первоначально называлась "Анимизм", но это название не звучало, поэтому издатели решили изменить его. Книга является логическим продолжением тома "Шаманы: те, кому служат духи". О чем эта книга Если открыть любую книгу по истории религии или учебник по религиоведению, то в ней можно прочитать о том, что анимизм или вера в духов-хозяев стихий природы и природных объектов - это наиболее ранняя, как бы низшая стадия развития религиозных воззрений. Многие знают, что анимизм и шаманство характерны для народов, являющихся носителями архаических культур. Эта самая религиозная система - анимизм - характерна для народов Российского Севера, Сибири и Дальнего Востока. Серьезные исследователи истории религий, как отечественные, так и зарубежные, постоянно пишут о том, что анимизм послужил основой для развития высших форм религии и в любой из мировых религий - христианстве, исламе, буддизме - можно найти проявления более ранних, анимистических воззрений. Все это отчасти верно. Анимизм и шаманская практика, которую иногда называют шаманизмом, традиционно являются объектом изучения этнографов, занимающихся проблемами духовной культуры этносов, и они были постоянным предметом внимания отечественных этнографов-сибиреведов. Чем ближе подходил к своему концу минувший ХХ век, тем чаще исследователи утверждали, что традиционное мировоззрение народов этого региона уходит в прошлое. Взрыв интереса к шаманской практике народов Сибири и других регионов, наблюдавшийся в последние полтора-два десятилетия среди ученых - представителей разных наук и среди любителей всевозможных эзотерических знаний отнюдь не способствовал возрождению традиционных религиозных воззрений и шаманства, скорее наоборот - он даже увеличил культурный разрыв между архаикой и современностью. Когда археологи изучают остатки древних храмов, воздвигавшихся во славу божеств, никем ныне не почитаемых, и когда филологи, специалисты по древним языкам и письменностям, читают ритуальные тексты, обращенные к этим забытым божествам, здесь по крайней мере очевидна и понятна одна вещь - то, что древние строения и сочинения связаны с настоящей религией, сопоставимой по значимости в жизни с современными религиями, хотя бы эта религия и отошла в прошлое. Как рассказывают, были даже случаи, когда ученые, занимавшиеся античностью, начинали почитать олимпийских богов. Священные книги и связанные с ними разнообразные сочинения, относящиеся к иудаизму, христианству и его ответвлениям, исламу и буддизму, которые также существуют в виде разных направлений, в принципе являются доступными для современного читателя, как доступны для него службы в православной церкви, католическом костеле или мусульманской мечети, бурятском дацане и калмыцком хуруле. А когда этнографы собирают сведения о виртуальных и иррациональных существах - духах, когда в музейных экспозициях выставляются необычные предметы, роль и значение которых неясны без объяснений экскурсовода - здесь многое может быть странным и непонятным. Является ли вера в духов - анимизм - самостоятельной религиозной системой? Есть ли у анимизма индивидуально-этнические особенности, характерные для культур отдельных народов? Где и каким образом обобщаются и концентрируются те знания, на которых основывается вера в духов? В какой мере анимизм и связанные с ним представления об окружающем мире вообще являются познаваемыми для современного человека? Есть ли различия между верой и суеверием? Книга, которую держит в руках читатель - это не описательное этнографическое исследование религии какого-то народа, хотя автор лично принимал участие в исследовании религиозных воззрений и шаманской практики народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока России - как в библиотеках, в теории, так и в этнографическом поле, на практике. Это, скорее, опыт осмысления анимизма как религиозной системы преимущественно изнутри, опыт систематизации знаний и представлений об окружающем мире, который является продуктом деятельности и одновременно сферой обитания сверхъестественных существ, которые существуют рядом с людьми и животными и находятся в каких-то отношениях с людьми, животными и неживыми предметами. Мы тут оставим в стороне вопрос о том, почему такая книга до сих пор не была написана кем-либо из ученых-гуманитариев, принадлежащих к числу потомков носителей такого мировоззрения - то есть современным ненцем, эвенком, чукчей или представителем любого другого из трех десятков малочисленных народов из северных регионов Востока России. Если кто-то задаст такой вопрос, на него легко найти ответ - у этих людей, наших современников и коллег, имеется уже совсем иная система ценностей, в которой культура предков во всем ее богатстве и разнообразии форм является далеко не главным приоритетом. Их собственные познания в этой сфере весьма и весьма далеки от содержания фундаментальных трудов классиков науки или добротно написанных монографий. Что же до профессиональных этнографов, занимавшихся проблемами анимизма и шаманства, а также духовной культурой отдельных народов, задача обобщения анимистических религиозных представлений и оснований устройства мира, ими, как кажется, вообще не ставилась - эти ученые предпочитают конкретику, наблюдаемую de vizu во время экспедиций или извлекаемую из музейных описаний и научных работ других исследователей. Можно ли изучать веру в духов - анимизм и тем более пытаться рассматривать его как действующую религиозную систему, если эта система взглядов на мир и бытие человека не имеет не только записей, но даже не представлена в виде каких-то связных устных текстов? В какой мере основные постулаты анимизма вообще воспринимаемы и познаваемы для современного человека? Ведь между ним и небольшим сообществом последних носителей такого мировоззрения должна существовать масса границ - географических, языковых, культурных, да мало ли можно перечислить того, что разделяет современного ученого с высшим образованием, живущего в большом городе, и последних стариков и старушек из исчезающего народа, продолжающего жить натуральным хозяйством, как сто и более лет назад. Тем не менее любые огромные расстояния можно преодолеть, любой язык можно выучить так, чтобы свободно разговаривать на нем, и тогда "закрытость", "секретность" и непознаваемость духовного мира народа, о которой так красиво говорят некоторые знатоки и любители всякой эзотерики, вдруг в один прекрасный день окажется просто чьим-то вымыслом или наивным заблуждением. Конечно, все тут не так просто. Но давайте представим себе на минутку, что в знакомой и привычной нам культуре вдруг произошло что-то странное и страшное, что уничтожило все сочинения классиков марксизма-ленинизма и комментарии к ним, и от той идеологии, которая определяла наше существование в течение семидесяти прошедших лет, остались бы только смутные воспоминания. Тогда следующее поколение ученых вынуждено было бы изучать эту идеологическую систему теми же самыми методами, которыми пользуется современный этнограф. Что бы тогда узнали о недавно еще "вечно живом учении" наши потомки? Наверное, кто-нибудь из "информаторов" рассказал бы о том, как два раза в год все ходили на демонстрацию - вот вам ритуал, смысл которого непонятен и тем, кто в нем участвовал. Кто-то другой отыскал бы так знакомые портреты или бюсты, обросшие загадочностью и таинственностью - вот вам и настоящие культовые изображения, которым только что жертвы не приносили, да вообще-то по большому счету приносили - только в других местах и по другим ритуалам, с обвинением при этом других в ритуальных убийствах... Кто-то третий извлек бы на свет разрозненные отрывки конспектов по диамату и истмату - вот и письменные источники самого учения. Еще кто-то вспомнил бы, как ходили на партсобрания - вот вам и сообщество посвященных и приобщенных к тайнам в противопоставлении обществу непосвященных. Конечно, так быть не может (а вообще-то, в применении к названному предмету кто-то подумает: а жаль, что не так!). Примерно таким образом историки философии собирают сведения и воссоздают учения философов древности, от которых остались только имена, сжатые жизнеописания и краткие изложения их трудов во фрагментарных цитатах и пересказах, а историки религии изучают строения, изображения и тексты с рассказами о божествах. И мы именно такими методами, именно так, по каким-то фрагментам, по устным рассказам и по музейным предметам мы знакомимся с анимизмом как с религиозной системой, с мировоззрением, с идеологией и этикой. Поскольку почти все знают, что элементы анимизма есть в любой религии, а основой религиозного мировоззрения народов Севера, Сибири и Дальнего Востока является анимизм, автор не смог удержаться от искушения вместить те черты культуры, которые привлекли его внимание, в более широкий культурологический контекст и показать реальные связи между современными представлениями о незыблемых культурных сущностях и ценностях и их историческими истоками Безусловно, эта книга не могла быть написана без этнографической основы, которую составляют исследования духовной культуры народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России, появившиеся в XIX-XX веках, и источники XVI-начала XX веков, отразившие более раннее состояние культур народов Сибири. Ее материал неизбежно потребовал от автора систематизации и изложения собственных взглядов на многие проблемы религиоведения и этнографии народов Сибири, что было невозможно без обращения к соответствующей литературе. Вместе с тем автор не мог не представить в предлагаемой читателям книге собственные этнографические наблюдения и материалы, собранные в экспедициях, а также свое понимание истории религии и восприятие тех или иных форм религии. Возможно, что эти рассуждения позволят читателям узнать что-то новое, или по крайней мере критически относиться к тому, что можно прочесть в сочинениях других авторов. А.Бурыкин. Вера в духов: сколько душ у человека. ISBN "Петербургского Востоковедения" - 978-5-85803-353-0 Эта книга рассказывает об анимизме - особой религии народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, верящих в то, что мир населен огромным количеством сверхъестественных существ, способных вступать в контакт с людьми и влиять на их судьбу. Так ли примитивна эта религия, как об этом с упоением писали ученые-марксисты и их последователи? Вызвана ли религия страхом "дикаря" перед природой и кто больше боится природы - житель тайги или философ, штудирующий Фейербаха и Энгельса? Автор рассматривает вопросы происхождения и истории религии, значимые для понимания анимизма как особой религиозной системы, не признающей догматов в вере и обязательности в ритуалах, не знающей религиозных инициаций и чужой всякому идеологическому диктату. Здесь вера в духов уживается с идеей Верховного Божества, создавшего мир. Здесь мир полагается существующим вечно. Здесь никто не обещает наград за добро и наказаний за проступки. Здесь человек и его душа выбирают жизненный путь, не сообразуясь с волей сверхъестественных существ. Анимизм особая религиозная система, оставляющая человека один на один с духами-хозяевами стихий природы. А.Бурыкин. Шаманы: те, кому служат духи. ISBN "Петербургского Востоковедения" - 978-5-85803-352-3 Кто такие шаманы? Что такое шаманство - религия, особое знание о мире, медицина или болезнь? Как люди становятся шаманами у народов Севера, Сибири и Дальнего Востока? Можно ли выучиться на шамана и правда ли то, что процесс обучения займет не меньше двадцати лет? Можно ли доверять учебникам по шаманству? Встраивается ли шаманская практика в контекст современной жизни? На эти и многие другие вопросы можно найти ответ в данной книге: из нее можно узнать, кто такие шаманы, как они шаманят и с какими целями. У разных народов шаманский дар приобретается по-разному, но обретение его непременно связано со знаковым событием в жизни будущего шамана, призванного в дальнейшем лечить больных и предсказывать будущее. Шаман напрямую связан с миром духов, духи служат ему и этой службой помогают людям. Душа шамана бессмертна, поэтому шаманы остаются помощниками людей и в новых перевоплощениях. Однако главные секреты шаманской практики заключаются вовсе не там, где их ищут. www.russ.ru Древние китайцы, как и другие народы, пытались с помощью мифов объяснить окружающий мир, истолковать явления природы. Унаследованные от Древнего Китая предания о божествах, добрых и злых духах и непобедимых героях занимали большое место в духовной жизни китайского народа и во времена династии Цин. Люди почитали духов, которые олицетворяли собой силы природы: духа земли, духа солнца, духа луны, духа деревьев, духа гор, духа морей и т. п. Эти духи, по представлению древних, властвовали над природой и распоряжались силами стихий. После пятилетнего пребывания в Пекине (1895–1900) русский врач В. В. Корсаков, делясь своими впечатлениями о китайском народе, писал: «Вся совокупность духовного мировоззрения китайского народа опутана суевериями, религиозными мифами и легендами, совершенно не отвечающими современной жизни. Духовно китайский народ живет, если можно так выразиться, в детстве давней, седой старины, а телесно всеми своими помыслами он ведет упорную и тяжелую борьбу за существование, которое для него очень и очень нелегко». По древнекитайским воззрениям, небо и земля населены самыми разнообразными божествами: добрыми и злыми, могущественными и слабыми, красивыми и безобразными. Были божества войны, литературы, богатства, милосердия, болезней и медицины, домашнего очага и другие. Трудно даже приблизительно подсчитать, сколько божеств «обслуживало» китайский народ. Не было ни одного ремесла и вообще ни одной сферы жизни, где бы люди обходились без духовных покровителей. Собственных «небесных защитников» имели плотники, рыбаки, горшечники, садовники, врачи, моряки, прорицатели, актеры, цирюльники и т. д. Даже домашних животных охраняли особые божества: покровители коров, лошадей, собак. Божества «специализировались» в самых различных областях. Назовем некоторые из них: доу-шэн — дух, защищающий от оспы; цзин-цюань — дух, охраняющий колодец; лэй-цзу — дух, ведающий громом; хо-дэ — дух, ведающий огнем; си-шэнь — дух радости и блаженства; цзю-сян — дух виноторговцев; ма-мин — покровитель шелковичного червя; ли-ши — дух рынков. Большие пожары, вспыхнувшие в Пекине в апреле 1908 г., приписывались астрологами духу огня, сошедшему с неба для стодневной прогулки по земле. Они говорили: «Когда это зловещее божество вернется в свою обитель, пожары прекратятся». Какие бы божества ни порождала человеческая фантазия, они по своему облику напоминают обыкновенных обитателей земли. Верующему трудно было представить себе божество, лишенное телесной оболочки: дух очага, дух богатства, дух долголетия и другие духи по внешнему виду мало чем отличались от смертных людей. Даже такое мифическое чудовище, как дракон, и тот не мог обойтись без туловища змеи, лап тигра, когтей орла, головы верблюда. Умирал человек — его тело оставалось в земле, а душа, отделившись от тела, попадала в потусторонний мир. Почему же там душу снова изображали в образе человека? Очевидно, служители культа не смогли придумать «небесного» изображения души. Различные природные явления связывались с действием духов или каких-либо таинственных сил. Северное сияние объяснялось тем, что живущий на Крайнем Севере, куда не заглядывает солнце, дракон чжу-лун держит во рту свечку и освещает время от времени темные полярные страны. Радуга воспринималась в виде большой змеи, дугообразно перегнувшейся над землей. Ветер порождался шэн-луном — священным драконом. Порывистый ветер создавали незримые крылья мифической птицы да-фэн (большого феникса). Завывание ветра в ненастную погоду принимали за плач бесприютных душ тех воинов, которые пали на поле брани и не были погребены родственниками; ураганы и смерчи — это полет или борьба драконов; гроза — схватка белого и черного драконов, которые, нанося друг другу удары, проливают на землю обильный дождь. Раскаты грома уподоблялись также грохоту едущей по облакам небесной колесницы. Духи обитали на вершинах гор, наблюдали за жизнью людей со звезд, ведали морскими приливами и отливами, воплощались в деревьях и дожде, голоса их можно было расслышать в громе. Рост и разрушение, наводнение и засуха, приятное и ужасное — все находилось под их наблюдением. Долины, леса и горы с их редкими тропинками и глубокой тишиной, нарушаемой лишь шумом бегущих потоков, служили обиталищем духов. Духи гор изображались в виде седовласых старцев с длинными бородами, хмурыми лицами и строгим выражением глаз. Они часто приходили на помощь человеку и приносили ему счастье и благоденствие. Общим уважением пользовался дух долголетия. Его изображали почтенным улыбающимся старцем с высоким лбом. Рядом с духом долголетия обычно рисовали аиста (символ вечности) и оленя (символ счастья). В руках дух держал персик и жезл, которые также символизировали долголетие. У его ног художники рисовали гранаты. Красный цвет граната означал спокойствие, радость, счастье и благополучие. Картинки с изображением духа долголетия наклеивались на стены жилых комнат: считалось, что это поможет изгнать нечистую силу и тогда вся семья будет долго и благополучно жить. Одним из почитаемых в народе был бог войны Гуаньди. Его обычно рисовали сидящим с раскрытой книгой в руках. И хотя он покровительствовал прежде всего бранной службе, но в его ведение входили и мирные профессии. Гуаньди был также духовным защитником страждущих, покровителем торговли, богатства. В городах и деревнях в его честь воздвигались храмы или кумирни. Китайские крестьяне глубоко почитали местного духа (туди). Его изображали стариком в головном уборе чиновника давних времен. Рядом с ним рисовали двух прислужников. Местный дух обязан был охранять вверенные ему владения, заботиться об урожае зерновых, овощей и фруктов. Картинки с изображением туди наклеивались на стены домов, или же его статуэтку ставили на особой подставке в комнате. Перед ней зажигали курительные свечи и выставляли жертвоприношения: хлебцы и фрукты. В домах бедняков изображения божеств нередко заменяли табличкой с соответствующей надписью. Особенно много суеверий было связано с праздником Нового года, во время которого каждому верующему приходилось иметь дело с многочисленными добрыми и злыми духами. Наступление Нового года, по понятиям древних китайцев, совпадало с началом весны. Поэтому Новый год называют еще и праздником весны. Это был самый популярный народный праздник в Китае. По лунному календарю Новый год приходится на февраль — тогда наступает конец холодного зимнего периода, становится тепло, начинается обновление природы. В это время земледелец уже задумывается о будущем урожае. Не случайно в древности этот праздник был связан с молебствием о плодородии: о тучных нивах и обильном урожае, о богатом приплоде домашних животных, о благополучном рождении в семье мальчиков — продолжателей рода. В праздник Нового года всюду преобладал красный цвет — цвет солнца, цвет радости. Чисто прибранные дома увешивали веселыми новогодними картинками, нарисованными на красной бумаге, а также двумя изречениями (дуй цзы) с новогодними пожеланиями. В деревнях Северного Китая многие женщины и дети одевались во все красное, вплоть до чулок и обуви. Женщины носили на голове красные цветы из бархата или шелка. Даже в самых бедных семьях родители дарили дочерям красный шнурок для косы. Существовало поверье, что злые духи боятся красного цвета, поэтому перед Новым годом на самые различные предметы наклеивали красные полоски бумаги. Крестьяне за несколько дней до Нового года покупали квадратные листки красной бумаги, на которых золотой тушью были написаны иероглифы с пожеланием счастья и богатства. Такие листки бумаги наклеивались на двери дома, домашнюю утварь, а также на сельскохозяйственный инвентарь: плуг, борону, мотыгу и т. п. Перед Новым годом со стен снимались все старые бумажные талисманы и вместо них наклеивались новые. На притолоку двери вешали пять длинных полосок бумаги, символизирующих «пять видов счастья»: удачу, почет, долголетие, богатство и радость. Обязательным атрибутом при встрече Нового года считались разнообразные по форме декоративные фонари. Особенно популярны были четырех-и шестигранные фонари и обтянутые цветной материей газовые светильники с различными рисунками. В канун праздника они развешивались в каждом доме. Очень любили китайцы фонари с изображением драконов, их держали в руках при исполнении танца дракона. На исходе старого и в начале нового года суеверные люди принимали все меры, чтобы помешать влиянию злых духов и расположить к себе добрых. В первый день наступившего года запрещалось бросать что-либо на пол, нельзя было пользоваться ножом или иголкой, так как эти предметы — металлические и могут причинить зло; нельзя было произносить такие слова, как «демон», «болезнь», «смерть» и т. п. Если кто-нибудь по неосторожности разбивал чашку, то это омрачало общее настроение: весь год мог оказаться невеселым. Для устрашения нечистой силы на ворота домов наклеивали изображения духа зверей, а также тигра. Чтобы избавиться от злых духов, применялись и другие средства. Например, хозяйка дома наливала уксусный раствор в кастрюлю с длинной ручкой и ставила ее на глиняную печку, нагреваемую горящими древесными углями. Уксусный раствор испарялся и наполнял воздух едким дымом. Тогда хозяйка брала за ручку кастрюлю, размахивала ею, словно кадилом, по углам комнаты и под столом, изгоняя таким путем злых духов. Для той же цели специально приглашались буддийские и даосские монахи. Одетые в яркие халаты, они обходили дома и произносили различные заклинания. Особенно трудно было бороться с наваждениями в тех семьях, которые в старом году страдали от несчастий. Чтобы помочь им, монах-заклинатель прибегал к разнообразным приемам. Облачившись в красный халат и черную шапочку, он становился с мечом, сделанным из персикового дерева, перед импровизированным алтарем, на котором горели восковые и тлели курительные свечи. Положив меч на алтарь, монах сыпал золу в чашку, наполненную весенней водой, после чего брал в правую руку меч, а левой рукой поднимал чашку и возносил молитву: «Боги неба и земли! Доверьте мне небесную печать, с тем чтоб я мог изгнать злых духов из домов людей». Получив полномочия от богов, заклинатель обращался с призывом к демонам: «Покиньте обитель людей со скоростью света». Затем он брал прутья ивы, погружал их в чашку и кропил восточный, западный, южный и северный углы дома. Когда эта церемония заканчивалась, заклинатель громко произносил: «Смерть земным духам, которые прибыли с несчастливых звезд, или пусть они убираются восвояси!». Обходя помещение, он говорил: «Смерть красным огненным духам в южном углу; смерть белым духам в западном углу; смерть желтым духам в центре комнаты!» — и т. д. На этом церемония изгнания злых духов не заканчивалась. Под аккомпанемент гонга и барабана заклинатель выкрикивал: «Злые духи Востока, отправляйтесь на Восток; злые духи Юга и Севера, отправляйтесь на Юг и Север. Пусть все духи немедленно исчезнут!» Завершив ритуал, заклинатель подходил к двери дома, произносил таинственные заклинания, размахивал в воздухе мечом, препятствуя этим возвращению злых духов. Работа заклинателя кончалась тем, что он поздравлял жителей дома с изгнанием непрошеных гостей и получал за это соответствующее вознаграждение. Празднование Нового года длилось от трех до пятнадцати дней и включало разнообразные обряды. Наиболее важным из них считались торжественные проводы (в канун Нового года) духа домашнего очага Цзао-вана к Верховному владыке небес — Нефритовому императору (Юй-хуану). Духа домашнего очага рисовали по-разному. Опишем один из рисунков. В центре крупным планом изображен сидящий старик со свисающими усами и с бородой. У него в руках — памятная дощечка из слоновой кости, которую в древние времена сановники держали перед собой во время аудиенции у императора. Перед духом на маленьком столике поставлены жертвенные свечи и курительница для курительных палочек. Чуть ниже столика нарисована лошадка, на которой дух отправляется к Верховному владыке на небо. Рядом — четыре стражника: двое с копьями в руках, третий держит меч самого божества, четвертый — деревянную коробку, в которой хранится божественная печать. На красных полосках бумаги можно прочитать различные просьбы к божеству: «Поднимешься на небо, докладывай о наших хороших делах»; «Когда спустишься на землю, даруй нам спокойствие» и т. п. По народному верованию, дух домашнего очага отправлялся к Нефритовому императору с докладом о том, какие добрые и какие плохие дела совершила за прошлый год та или иная семья. Чтобы доклад был благоприятным для семьи, духа старались задобрить жертвами. Перед его изображением ставили курительные свечи, блюдечки с вареным рисом, клали печенье из рисовой муки, конфеты, жареные бататы и т. д. Иногда сахар заменяли опиумом — дух, отведав его, впадал в дремоту перед отбытием на небеса. А иногда его бумажное изображение погружали в вино — винные пары опьяняли домашнего бога и создавали хорошее настроение при встрече с Нефритовым императором. Не забывали задобрить и лошадь, на которой поедет божество: для нее ставили два блюдца — одно с водой, другое с мелко нарезанным сеном. На сено обычно клали шнурок красного цвета из хлопчатобумажных ниток — узду для священной лошади. На крышу кухни бросали горох и бобы, имитируя звуки удаляющихся шагов и стук копыт лошади. Чаще всего деревянная статуэтка духа домашнего очага в сидячем положении находилась вместе с другими божествами на домашнем алтаре. Относясь с почтением к духу очага, верующие заботились о том, чтобы поддерживать огонь «чистыми» дровами. Если для приготовления жертвоприношений употребляли «загрязненные» дрова или растения, то их нечистые пары оскорбляли духа очага. Небрежное отношение к огню могло принести несчастье: попадет в огонь перо курицы — семейство постигнет беда; попадет в огонь собачья кость — родившийся мальчик будет глупым. В праздничные дни на улицах, в домах и общественных зданиях вывешивались многочисленные «эмблемы счастья». Наиболее распространенной эмблемой были иероглифы шуан («пара») и си («счастье»). Они писались вместе — шуан-си («двойное счастье»). Эти иероглифы символизировали благополучие человека, его богатство, какое-нибудь большое радостное событие. Иногда знаки шуан и си заменялись изображением двух сорок, которые, по поверью, приносят счастье и радость. На дверях и окнах домов вывешивались изображения пяти летучих мышей, символизировавшие «пять видов счастья»: удачу, почет, долголетие, богатство и радость. Часто в Новый год на дверях и стенах домов можно было видеть изображение рыбы — пожелание материального благополучия и достатка. Обычно рисовали двух рыб, расположенных симметрично, или толстого малыша, державшего в руках большую рыбу. Первый день Нового года по-китайски называется юань-дань (букв.: «утро Нового года»), с 11 часов вечера накануне Нового года и до рассвета следующего дня. В ночь под Новый год двери должны были быть закрыты, так как в это время на улице появлялись всевозможные злые духи. Для их изгнания зажигали фейерверки, били в гонги, взрывали хлопушки. Чтобы предохранить себя от влияния злых духов, нужно было бодрствовать всю ночь. Вечером глава семьи выносил шкафчик с бумажным изображением духа очага во двор, ставил его в железный сосуд, наполненный еловыми ветками, и сжигал. Одновременно с этим сжигались «жертвенные деньги», которые понадобятся духу в пути, а также листочки бумаги с изображением лошади, паланкина и носильщиков — всем этим он воспользуется в путешествии. В огонь бросали также сладости, чтобы дух говорил на небе добрые слова о земных делах. Губы деревянной статуэтки смазывали медом или какой-нибудь сладкой липкой массой, чтобы дух не мог открыть рта, если захочет сообщить Нефритовому императору что-либо неблагоприятное. Проводы духа домашнего очага сопровождались треском хлопушек. Между 3–5 часами утра Нового года, еще до первых петухов, во дворе разбрасывали кипарисовые и сосновые ветки, а глава семьи срывал печать на воротах, плотно прикрытых накануне наступления темноты — так спасались от злых духов, которые особенно воинственно вели себя в канун Нового года. Голодные и испытывающие жажду после длительного пути на небо божества, вернувшись на старое место, с наслаждением вдыхали испарения от стоявшей на алтаре пищи. Особым вниманием пользовался при этом дух домашнего очага, которого почтительно приглашали занять свое прежнее место на кухне, где уже было наклеено его новое изображение. Поздно вечером в самой большой комнате у северной стены ставили стол, на котором размещали культовые предметы: таблички предков, блюдца с жертвенной пищей, курильницы со свечами. Над столом вывешивались надписи с добрыми пожеланиями и картины. На стол ставили также сосуды с ветками сосны или бамбука (символ долголетия), вишни, сливы (символ начала весны), блюда с печеньями квадратной формы (символ земли) и чашечки с зернами пшеницы (символ благополучия). В состоятельных семьях в пирожки клали кусочки золота, серебра или ценного камня. Тот, кому доставался пирожок, начиненный драгоценностями, обретал счастье в течение всего предстоящего года. Когда приготовления заканчивались, семья приступала к празднованию и посторонние в дом не допускались. В бедных крестьянских семьях для духа домашнего очага обычно отводилось место на кухне — там устраивалась небольшая ниша, в глубине которой наклеивалось бумажное изображение божества. И хотя домашний очаг связан с трудом хозяйки, женщинам запрещалось чествовать духа очага — этим делом мог заниматься только мужчина. Перед изображением божества женщинам нельзя было причесывать волосы, мыть руки. Глава семьи от имени всех домочадцев молился небу и земле, духу домашнего очага и духам предков дважды: вечером — в знак расставания с божеством, отправляющимся на небо, и в полночь — в честь его возвращения. Для совершения молитв небу и земле во дворе дома ставился алтарь, представлявший собой небольшой столик, на котором размещали таблички духов неба и земли, жертвенные кушанья, восковые и курительные свечи. В Южном Китае, где рис был основным продуктом питания, в центре алтаря ставили деревянную лодочку, наполненную рисом. Вокруг такой лодочки расставляли яркие цветы, ветки кедра. На севере Китая рис заменяли просом. Жертвы в виде злаков служили выражением благодарности небу и земле за богатый урожай в старом году и пожеланием хорошего урожая в новом году. Глава семьи, одетый в длинный шелковый халат, приближался к алтарю, становился на колени и при горящих восковых и курительных свечах под резкие звуки взрывающихся хлопушек совершал земные поклоны поочередно небу и земле. Обряд преклонения предкам совершался так. Перед табличками предков ставились жертвоприношения — горячие блюда. В течение примерно двух недель духи предков «получали» еду и питье, им давали горячие полотенца, для того чтобы обтереть их лица. На стол выставлялись пять видов кушаний, пять чашек вина, пять чашек чаю и десять пар палочек для еды. Все делалось так, чтобы предки пяти поколений могли вместе с живыми провести новогодний праздник. Духи предков, так же как и божества, символически насыщались запахом пищи, оставляя для живых ее телесное содержание. После того как считалось, что духи предков насытились, члены семьи принимались за трапезу. Обычай запрещал при таких трапезах присутствовать знакомым, даже самым близким друзьям, кроме членов семьи. Почести, оказанные предкам, не только служили выражением почтительности к усопшим, но и должны были положить конец ссорам в семье, сплотить их под эгидой старшего. Если предков не приглашали разделить трапезу на Новый год, это расценивалось как грубое нарушение благоприличия — позор ложился на всю семью, позабывшую ради своего удовольствия усопших предков. Как видно, все церемонии встречи Нового года и проводов старого были пронизаны всевозможными суевериями. Много суеверий было связано с растительным миром. Люди верили, что местом своего пребывания духи часто избирали деревья, поэтому они считались священными. Тот, кто осмеливался вырыть или срубить дерево, мог навлечь на себя гнев духов, а это сулило всевозможные несчастья и даже смерть. Когда дерево срубали без предварительного увещевания его небесных покровителей, оно, по твердому убеждению верующих, кровоточило, кричало от боли или выражало негодование. Крестьяне провинции Фуцзянь, перед тем как срубить дерево, приносили извинения примерно в таких словах: «Наши дети живут в холоде, и у нас нет дров, чтобы приготовить горячую пищу». Подобные доводы смягчали гнев духа дерева. Священные деревья, по убеждению верующих, приносят людям добро, особенно когда дело касается исцеления от болезней. На ветвях таких деревьев в знак признательности верующие вешали благодарственные надписи или лоскуты яркой материи; стволы деревьев обвязывали гирляндами, а ветви увешивали фонарями. Считалось, что вечнозеленые деревья (ель, кипарис) содержат особенно много животворящих элементов ян, которые обеспечивают сохранение зеленой листвы и зимой. Такие деревья сажали на кладбищах и во дворах храмов предков — это должно было предохранить тела усопших от гниения и разложения, а живым принести счастье и удачу. Деревьям некоторых пород приписывали особые качества и слагали о них всевозможные легенды, получившие широкое распространение в народе. Вечнозеленая сосна считалась символом долголетия и высокой нравственной чистоты. Сосны высаживали у подножия могильных холмов: существовало поверье, что этого дерева боятся причудливые существа ван-сян, пожирающие мозг усопшего. В одной из легенд о сосне говорилось: как-то крестьянин встретил на дороге странника с белой собачкой. «Где ты живешь?» — спросил его крестьянин. «Там, на дереве», — ответил странник. Продолжая свой путь, он указал на одинокую сосну, стоящую на холме. Любопытный крестьянин последовал за ним. И когда достиг холма, то обнаружил, что странник и его четвероногий друг исчезли в дереве. Странник оказался духом сосны, а его собачка — духом белых грибов, которые росли вокруг этого дерева. В Китае издавна трогательно любили цветы персика, которые олицетворяли собой весну. Много садов и парков прославилось своими цветущими персиковыми деревьями. Людям доставляло эстетическое наслаждение созерцание ярких, изящных и утонченных цветов персика: они напоминали лицо красавицы. Цветы персика воспеты в бесчисленном множестве стихов китайских поэтов. Однако больше всего ценилось не само персиковое дерево, а его плоды. Они были символом бессмертия и служили составной частью эликсира жизни в даосской религии. Божество долголетия часто изображалось выходящим из персика. Плод персикового дерева олицетворял собой счастье супружеской пары, бессмертие и весну. Мифическое персиковое дерево цветет один раз в три тысячи лет и рождает персик вечной жизни, который созревает в течение последующих трех тысяч лет. Из персикового дерева, обладающего магическими свойствами, даосские монахи изготовляли печати, оттиски с которых украшали талисманы и амулеты. Ветвям персикового дерева приписывали целебные свойства: ими хлестали больных лихорадкой и так изгоняли нечистую силу. Особым почитанием пользовалась ива, которую можно встретить в любом районе Китая. Это дерево почитали прежде всего за то, что оно своими листьями создает надежную тень, давая людям возможность насладиться прохладой во время знойных солнечных дней. Из гибких ивовых прутьев плели корзины и верёвки, а из листьев, содержащих танин, крестьяне изготовляли напиток, заменяющий собой чай. Из листьев и коры некоторых видов ивы приготавливались лекарства для лечения зоба, дизентерии, ревматизма. В буддийских верованиях ива символизирует кротость и наступление весны. Ее красота, гибкость и хрупкость воспеты великими китайскими поэтами и воплощены в полотнах выдающихся китайских художников. Это дерево стало также символом прекрасного пола. Тонкую талию женщины сравнивали с ивой. Ива, оказывается, обладает силой в борьбе со злыми духами и, когда это нужно, может помочь изгнать их. Из ивового дерева прорицатели изготовляли идолов, через посредство которых они общались с миром духов. Буддисты считали, что ивовые ветки, окропленные водой, приобретают очистительные свойства. Ивовые ветки вешали над дверьми жилых домов, ибо они сулили добро и счастье. Женщины вкалывали в волосы веточки ивы, которые защищали от злых духов, придавали остроту зрению и предохраняли от слепоты. Ива, символ солнца и весны, — одно из первых деревьев, распускающих свои нежные листья под лучами весеннего солнца. Она может расти почти везде, обладает особой жизнеспособностью и надежно предохраняет от нечистой силы. Между ивой, отличающейся необыкновенной живучестью, и солнцем, ежегодно одолевающим враждебную ему темную силу инь, есть нечто общее. О благодетельном влиянии ивы на жизнь человека бытовало много легенд. Приведем некоторые из них. Некий молодой человек, желая получить ученую степень, усердно изучал конфуцианские книги под старой ивой. Как-то раз он услышал нежные звуки лютни. Желая узнать имя неизвестного музыканта, молодой человек громко спросил: «Кто это играет?» В ответ раздался голос: «Я, дух ивы». И невидимая рука обрызгала юношу ивовым соком. После этого голос продолжал: «Вы добьетесь получения высшей ученой степени в империи на первом же экзамене». И действительно, предсказание духа ивы сбылось: молодой человек получил высшую ученую степень. Еще одно сказание. Молодой человек купил портрет изумительно красивой девушки и повесил его на стене комнаты, где он просиживал целые дни за изучением конфуцианских книг. Он часто засматривался на изображение девушки. И вот однажды, когда он пристально смотрел на портрет, девушка улыбнулась. Пораженный случившимся, юноша закрыл свои книги, опустился на колени перед портретом, умоляя девушку вымолвить хоть слово. «Кто ты такая?» — спросил он дрожащим голосом. И в ответ услышал: «Я — дух ивы, которая растет в вашем саду». Потерявший голову от любви, молодой человек стал умолять незнакомку стать его женой. Она дала согласие при условии, что он закажет для нее специальное платье. Когда оно было готово, девушка покинула рамку портрета, с тем чтобы получить благословение родителей молодого человека. Облачившись в венчальное платье, она вскоре стала верной женой нежно полюбившего ее юноши. В мифологии китайцев большое место отводилось четырем священным существам: дракону, тигру, фениксу, черепахе. Дракон считался символом весны и востока, феникс — лета и юга, тигр — осени и запада, черепаха — зимы и севера. По китайским народным верованиям, дракон — повелитель водной стихии — дарил людям влагу. Он щедро орошал поля тех, кто верно ему служил, защищая крестьян от неисчислимых бедствий. В иерархии китайских божеств дракон занимал третье место после неба и земли. Его изображали в самых причудливых формах. Глаза дракона похожи на кроличьи, а уши — на коровьи; у него растут длинные усы; туловище походит на тело змеи, покрытое чешуей; четыре тигровые лапы имеют орлиные когти. Встречается и другой вариант: голова дракона, как у верблюда, усы, как у зайца, глаза, как у быка, шея, как у змеи, брюхо, как у ящерицы, чешуя, как у карпа, когти, как у орла, лапы, как у тигра. Иногда дракона изображали в виде большой змеи или животного, напоминавшего одновременно и тигра и лошадь. Но во всех случаях облик чудовища был величественным, суровым и воинственным. Существовали четыре типа драконов: небесный дракон, охранявший обители богов; божественный дракон, посылавший ветер и дождь; дракон земли, определявший направление и глубину рек и ручьев; дракон, охранявший сокровища. Народная фантазия создала множество разновидностей драконов — повелителей водной стихии. Существовало поверье, будто моря, реки и озера управляются драконами, которые не поднимаются в небо. Они известны под названиями: желтый дракон (хуан-лун), змеевидный дракон (цзяо-лун), извивающийся дракон (пань-лун). Чуть ли не все непонятные явления природы люди стали связывать с проделками дракона. Его изображали в облаках и в тумане или в волнах, чтобы создать представление о способности вызывать ветер и волны. Он взмывал в небо и парил в облаках, скалил клыки и выпускал когти. Изображение дракона в Китае можно было увидеть повсюду: в храмах, во дворцах, на мемориальных обелисках, на древних сооружениях, на стенах крестьянских домов (в виде картинки или вырезки из бумаги). В одной из легенд, объясняющей популярность дракона в китайском народе, рассказывается: Однажды в море заболел царь драконов (да ван). Среди обитателей водного царства не нашлось лекаря, который мог бы его вылечить, и ему не оставалось ничего другого, как в облике старца отправиться к людям. У многих врачей побывал владыка моря, но ни один не мог определить, что у него за болезнь. Наконец дракон попал к знаменитому исцелителю, который, ощупав пульс пациента, очень удивился, обнаружив, что его сердце бьется совсем не так, как у обычных людей. Он сказал об этом старику. И тот вынужден был признаться, что перед ним находится царь драконов. Врач заявил, что определить и вылечить болезнь он сможет лишь в том случае, если старик снова превратится в дракона. Хотя обычно драконы людям не показываются, но на этот раз владыка вод, чтобы исцелиться от недуга, согласился выполнить такое требование. В условленный день дракон появился над волнами. Врач на берегу моря осмотрел его и обнаружил, что под чешую дракона на пояснице заползла сколопендра, которая и причиняла ему сильную боль. Удалив сколопендру, исцелитель смазал мазью поврежденную чешую, и боль прошла. В знак благодарности за исцеление царь драконов обещал ниспосылать людям хорошую погоду и полное благополучие. С тех пор каждый год в день исцеления по всему Китаю исполнялся танец дракона. Несколько десятков человек несли длинный бамбуковый остов дракона, оклеенный цветной бумагой или шелком. У него были золотистые или синие глаза, серебряные рога, украшенные красными кисточками, длинная зеленая борода и открытая пасть со свисающим красным языком. Освещенный разноцветными фонарями, он выглядел величественным и красивым. Перед драконом, символом облаков, приносящим дождь, несли на стержне ярко раскрашенный шар, символизирующий солнце. Танец дракона сопровождался резкими звуками гонгов и барабанным боем, напоминавшим отдаленные раскаты грома или шум ливня. Такого дракона торжественно проносили по главным улицам города или поселка. Народная легенда утверждала, что на дне моря хранятся бесчисленные сокровища, принадлежащие царю-дракону, который живет в роскошном дворце, построенном из драгоценных камней. Отсюда появилось выражение: «Богат, как царь-дракон». Чтобы выразить свое преклонение перед повелителем водной стихии, люди строили на берегах рек, озер и морей кумирни. В парах, поднимающихся с земли, древние китайцы видели очертания взлетающих драконов, которые якобы принимали вид облаков. Облака-драконы возили на себе духов и бессмертных небожителей. Засуха и наводнения издавна приносили китайскому народу разорение, нищету, голод. Кто мог помочь в борьбе против стихийных бедствий? Конечно же, царь драконов. Религиозные процессии в честь дракона проходили в Китае в разное время года. Особенно много их было в мае, когда от горячих солнечных лучей трескалась земля, и в июне, когда после дождей народ выражал благодарность дракону за его доброту. Составным элементом такой процессии был танец дракона. Рядом с мифическим чудовищем колыхались знамена различных цветов: желтые и белые символизировали ветер и воду, черные и зеленые — тучи. Один из участников церемонии нес на коромысле ведра с водой, которой кропил прохожих, приговаривая: «Приди, о дождь! Приди, о дождь!» Процессию сопровождала шумная толпа. Матери посылали сыновей подбирать огарки свечей, падавшие с туловища дракона, — такие огарки служили защитой от засухи. На пути процессии раскладывали костры — на них сжигали «жертвенные деньги». Крестьяне окрестных деревень с ивовыми венками на голове, с курительными свечами и «жертвенными деньгами» в руках под звуки гонгов направлялись в городской храм дракона, где, совершив древний ритуал поклонения, обращались к божествам с петицией о ниспослании дождя. При этом распевались молитвы-просьбы: Пусть большой дождь льет потоком, А маленький дождь — капля за каплей. О нефритовый император, О нефритовый император! О бог города, о бог земли! Сжальтесь над нами! В руке держу я ивовые ветви. Пусть дождь разольется над всей Поднебесной! Эта процессия так и называлась по-китайски ци-юй — «моление о дожде». Облака в зависимости от их цвета могли быть вестниками бедствий или благополучия: багровые предвещали засуху, черные — наводнение, белые — смерть, желтые — плодородие. Тучи связывались с образом взлетающего черного дракона, ведавшего дождевыми водами. Если в положенное время не было дождя, это объясняли тем, что черный дракон почему-то задержался в пучине вод. Иногда во время религиозных церемоний «роль» дракона исполнял крокодил. «Я видел, — вспоминал американский китаевед К. Вильямс, — как во время засухи по улицам Нанкина несли на небольших носилках маленького крокодила, а рядом шли верующие с курительными свечами. Это делалось для того, чтобы вызвать дождь». Продолжительная засуха рассматривалась как отказ дракона послать дождь. Тогда возле его изображения устраивались молебствия. Если же и после этого поля оставались сухими, то исполнялся обряд «бичевания дракона»: по сделанному из глины или другого материала дракону наносили удары плетью или бамбуковой палкой, требуя ниспослать дождь; бумажного или матерчатого дракона разрывали на куски. Доставалось даже царю драконов: за «плохую работу» его изображение выставляли под палящие лучи солнца — пусть на себе испытает, что такое жара. В народе рассказывали, что как-то во время продолжительной засухи маньчжурский император Цяньлун отправился в Храм черного дракона, что находился на Западных горах в Пекине, помолиться о ниспослании дождя. Дракон остался безучастным к его молитвам. Разгневанный император повелел изгнать дракона в пустынный район Маньчжурии, в провинцию Хэйлунцзян. Путешествие дощечки с надписью «дракон» к месту ссылки началось в сезон большой жары. Чем дальше удалялась от Пекина «дощечка дракона», тем становилось жарче и душнее. Наконец, после того как было преодолено уже значительное расстояние, дракон «раскаялся» и ниспослал дождь. Тогда император Цяньлун повелел вернуть его на прежнее место. Традиционные обряды, связанные с молением дракону, были очень устойчивыми и соблюдались даже после свержения маньчжурской династии. Любопытная информация по этому поводу была опубликована в июне 1926 г. в «Пекинском вестнике». Передаем ее с некоторыми сокращениями. Это произошло в городе Чанчуне в июне 1926 г. Около месяца не выпадало ни капли дождя. Крестьяне окрестных районов с надеждой всматривались в небо, отыскивая на нем тучи, которые смогли бы напоить иссушенные поля. В отчаянии они пытались смягчить гнев бога дождя молитвами и жертвоприношениями, но чем-то разгневанное божество оставалось глухим к их мольбам. В конце концов торговая гильдия решила организовать шествие торговцев и крестьян перед буддийским монастырем. Все мясные лавки были закрыты по случаю объявленного общего поста вплоть до первого дождя. Когда религиозное шествие закончилось, все его участники во главе с буддийскими монахами и представителями торговой гильдии направились к русской православной церкви. По настоянию китайцев русские священники также вознесли молитвы о дожде. По их сигналу все сняли головные уборы и опустились на колени. Китайцев охватил настолько глубокий религиозный экстаз, что они горячо молились на свой манер христианскому богу, хотя и не имели никакого представления об обрядах православной церкви. Сообщалось, что спустя три дня после этой церемонии пошел дождь. Конечно, это приписывалось усилиям молившихся, просьбам которых внял дракон. Вера в могущество дракона, бога дождя, сохранялась в сознании китайских крестьян вплоть до недавнего времени. В новелле известного китайского писателя Чжао Шули «Прости меня, бог дождя» рассказывается о поклонении крестьян дракону. «В деревне Цзиньдоупин Храм дракона стоит на высоком холме, который находится у самого берега реки. Этот холм представляет собой отрог горы, расположенной к западу от деревни. Старики говорят, что, если бы не высокий каменистый берег, деревня Цзиньдоупин давно была бы снесена бурными водами реки. До освобождения страны всякий раз, когда случалась засуха, крестьяне собирались в храм на молебствие, прося дракона послать им дождь. Они разбивались на группы по восемь человек и по очереди, стоя на коленях, возносили молитвы. Каждая группа молилась, пока не догорят зажженные курительные свечи. Затем ее сменяла другая группа, и молебствие продолжалось до тех пор, пока не начинался дождь. Остальные участники молебствия стояли в стороне и били в колокол и барабаны, стараясь привлечь этим внимание дракона». Отношение верующих к божествам могло быть и иным. Известный русский китаевед В. П. Васильев в книге «Религии Востока», опубликованной в 1873 г., привел любопытный пример отношения верующих китайцев к своим божествам в храме, который он сам посетил. «Звуки бубнов и литавр возвестили приближение толпы; тут находились и старики, и дети, и мужчины, и женщины; на многих были надеты венки; большая часть богомольцев шла босиком. Все явились изнуренные, измученные. Надо было видеть, с каким благоговением они пали на колени перед храмом, в который не могли вместиться. Наконец молитва кончилась. Зажженные свечи положены в урну перед божеством-драконом, чтобы там догореть. Сцена сейчас же переменилась: начался смех, говор, брань. Старшина всей процессии подошел к урне, в которой догорали свечи, набил свою трубку табаком, раскуривая ее, преспокойно и громко сказал: „Эй, дракон, давай же нам дождя, да хорошего!“». В честь дракона 5 мая по лунному календарю (конец июня — начало июля) проходил праздник начала лета, летнего солнцестояния (дуань у цзе или дуань ян цзе). Любимым развлечением в городах в этот день был «танец дракона». Считалось, что дракон питает водой целебные травы. Поэтому в день праздника входные двери домов украшались душистыми букетами трав. Наполненные толченой травой амулеты подвешивались к косичкам или пришивались к одежде детей. На стенах комнат вывешивались талисманы-заклинания, изображающие гибель пяти «основных вредоносных существ»: зеленой лягушки, ящерицы, многоножки, паука и змеи. В начале лета надо было напомнить людям о тех болезнях и ядовитых пресмыкающихся и насекомых, которые особенно опасны для человека. Во дворах домов вывешивали ветки полыни и аира — эти травы имеют особый запах, который может прогнать ядовитых пресмыкающихся и насекомых и послужить противоядием в случае укусов. Самыми опасными считались сколопендра, скорпион, змея, ядовитая лягушка и ядовитая ящерица. В борьбе с ними использовалось прежде всего изображение тигра, способного победить ядовитых пресмыкающихся. Поэтому в праздник лета изготовлялись большие и маленькие тигровые маски из шелка, бархата и хлопчатобумажной материи. Дракон по-прежнему остается одним из объектов религиозного почитания среди верующих. В провинции Цинхай около одного из бывших храмов бьет ключ. По убеждению верующих, этот ключ — глаз зеленого дракона, а кто дотронется до него — ослепнет. В провинции Юньнань, близ города Гоцзю, предполагалось прорыть канал. Суеверные крестьяне стали протестовать, уверяя, что «канал растревожит подземного дракона». В провинции Хунань верующие противились строительству туннеля на том основании, что «земляные работы могут прогневать дракона в горах». Почитание водяного дракона (лун-вана) усиливалось в период засухи. На него, как на последнюю надежду, уповали суеверные крестьяне, оставшиеся наедине со стихией. Как уже говорилось, из всех животных в мифах и легендах особенно почитался тигр, который олицетворял силу, властолюбие, суровость, отвагу и свирепость. Он символизировал также военную доблесть. Изображение тигра находят на бронзовых и фарфоровых изделиях далекого прошлого. Вход в монастыри, правительственные здания, богатые магазины, жилые дома феодалов украшали и оберегали каменные изваяния тигра. Голову хищника рисовали на щитах воинов; ее гравировали на деревянных дверях военных укреплений для устрашения неприятеля. Изображение тигра, вышитое на одежде военных чинов, служило знаком различия. В древние времена, стремясь вселить страх в стан противника, китайские воины в тигровых шкурах шли на врага с дикими криками, напоминавшими рев настоящего тигра. Чтобы тигр наводил ужас на злых духов, голову этого хищника рисовали на стенах жилых домов и монастырей и вышивали на одежде и обуви детей. Наряду с тигром большим уважением в народе пользовался лев, хотя царь зверей никогда не водился в Китае (китайское слово «лев» — ши — происходит от персидского шир). В его честь устраивался «танец львов». Обычно по улицам проносили двух ярко окрашенных игрушечных львов, которые состязались друг с другом в борьбе или играли «жемчужиной» — своеобразным шаром. Покрытый материей деревянный каркас льва поддерживали несколько человек. Под бой барабанов и звуки музыкальных инструментов игрушечный лев подпрыгивал, вскидывал голову, махал хвостом, раскрывал пасть. Самой красивой и самой почитаемой среди пернатого племени была причудливая мифическая птица феникс. У нее горло ласточки, клюв петуха, шея змеи, хвост рыбы, лоб журавля, головка утки, расцветка дракона, спина черепахи. Перья у феникса пяти цветов — желтые, белые, красные, синие, черные. Они символизируют пять добродетелей: человеколюбие, долг, пристойность, знание обрядов, верность. Волшебная птица феникс добра и милосердна: она не клюет насекомых, пищей для нее служат семена бамбука, а жажду она утоляет только из чистого родника. Происхождение птицы феникс связывают с солнцем и огнем, поэтому она символизирует тепло, неотделимое от лета и хорошего урожая. Феникс — эмблема императрицы. Черепаха также считалась священным животным; она олицетворяла долголетие, силу, выносливость. Ее куполообразную спину уподобляли небесному своду, а брюхо — земле. Долголетие черепахи стало символом вечности; верили, что она живет до трех тысяч лет. Священная черепаха имела голову змеи и шею дракона. Ее изваяние служило украшением императорских дворцов и постаментов для памятников на могилах знатных людей. Обожествлялись и другие живые существа. Широкое распространение получил в народе культ змей, лисиц, обезьян, ящериц, крыс. В народных поверьях змее приписывали свойства водяного божества. Считалось, что через сотни лет змея может перевоплотиться в дракона. По убеждению верующих, сам дракон когда-то произошел от огромной морской змеи или гигантского удава, водившегося в водах реки Янцзы. Этим объяснялись и ритуальные почести, которые воздавались змее во время засухи или наводнения. В 1872 г. управитель города Тяньцзиня после неудачных попыток предотвратить наводнение, угрожавшее городу, покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку. Самоотверженный поступок главы города якобы привел к тому, что вода начала убывать. С тех пор для населения Тяньцзиня и окрестных деревень этот человек превратился в духа воды, принявшего образ маленькой змеи. Спустя некоторое время какой-то крестьянин выловил в воде обыкновенную змейку, которую принял за бога дождя, и доставил ее в городской храм дракона, где этому пресмыкающемуся были оказаны высокие почести. Когда в начале XX в. воды реки Хуанхэ сильно разлились, видный сановник Ли Хунчжан получил императорское повеление покинуть провинциальную столицу Тяньцзинь и посетить городок на берегу Хуанхэ, где случайно обнаружили змею, спасшуюся от наводнения. Эта змея была доставлена в храм, и сановник Ли Хунчжан, молясь перед ней, просил усмирить разбушевавшуюся стихию. Спасаясь от наводнения, змеи оставляли свои убежища и переселялись на возвышенности. Их принимали за воплощение дракона, умоляли предотвратить бедствие, устраивали пышные процессии в их честь. Сооружались даже особые храмы, посвященные культу змей, где за священными пресмыкающимися присматривали монахи. В городах нередко устраивались торжественные процессии, во время которых в клетках проносили по улицам змей-богинь. После окончания процессии их выпускали на свободу. Змея считалась покровительницей Великого канала — одного из грандиозных сооружений Средних веков. Канал начинается у Пекина и заканчивается у города Ханчжоу, в провинции Чжэцзян; его длина — более 1800 километров. Великий канал — творение многих поколений. Его строительство было в основном завершено в XIII в. Ежегодно перед проходом по каналу джонок с казенным рисом местные власти приносили жертвы змее-покровительнице. Следующая глава > history.wikireading.ru В разделе Гороскопы, Магия, Гадания на вопрос Очень трудный вопрос... заданный автором Ria лучший ответ это АНИМИЗМ (от лат. anima — душа) — вера в духов (душу) как причину жизни и явлений природы; низшая ступень религиозного развития, выражающаяся в одухотворении явлений природы.В метафизическом смысле анимизм представляет собой мировоззрение, согласно которому душа является основным принципом жизни. Встречается у Аристотеля и у стоиков; особенное развитие получило в эпоху Возрождения в учении о мировой душе. Родоначальник греческой натурфилософии Фалес Милетский полагал, что все тела, приводимые в движение присущей им внутренней силой, одарены душою — «все полно богов» . Свойством души является движение и притяжение (поэтому у магнита есть душа, ведь он притягивает железо) . Этот разум или душу Фалес представлял как нечто вещественное, существующее отдельно от видимого мира. В Древнем Риме Лукреций называл духом (animus) неизъяснимо тонкую материю, которая (по представлению его учителя Эпикура) в виде особо тонких частиц истекает с поверхности всех материальных предметов, действуя на органы чувств и производя ощущения. Будучи разновидностью материи, душа, по Лукрецию, активна, деятельна, способна подчинять тело. Аристотель, Парацельс и Кардано считали душу ваятельницей тела.Георг Эрнст Шталь создал теорию, согласно которой душа полностью управляет телом человека. Он утверждал, что между жизненными процессами и физическими и химическими явлениями имеется только поверхностное сходство и что ни одна органическая функция не осуществляется автоматически - все происходящее в организме контролируется чувствующей душой.В этнографическую науку термин animus ввел английский ученый Э. Б. Тайлор, который считал веру в отделимых от тела духов древнейшей основой возникновения религии, которую создал «дикарь-философ» в результате размышлений над причинами сновидений, смерти и т. п. Вундт определяет анимизм как метафизическое воззрение, исходящее из признания непрестанной связи между психическими явлениями и всеми жизненными явлениями и считающее поэтому душу началом жизниУ примитивных народов душа, духи мыслились скорее представителями сверхъестественного мира, нежели универсальной мистической силой или богами.Существует множество форм анимистических верований. Например, у филиппинского народа ифугао было около двадцати пяти разрядов духов, в их числе духи отдельных местностей, обожествленные герои и недавно умершие предки. Духи отличались друг от друга и имели локальный характер. С другой стороны, у американских индейцев-оканага (шт. Вашингтон) было мало духов такого рода, зато они считали, что любой объект может стать духом-покровителем или помощником. Анимизм не был, как это иногда полагают, неотъемлемой частью всех первобытных религий и вследствие этого универсальной стадией развития религиозных представлений. Он, однако, являлся распространенной формой представлений о сверхъестественном или священном.короче, хрень какая то...Первоисточник <noindex> ссылка</noindex> Привет! Вот подборка тем с ответами на Ваш вопрос: Очень трудный вопрос... Ответ от Roman Kiselev[новичек]вера в духов Ответ от Џна Клочкова[эксперт]АНИМИЗМ (от лат. anima — душа) — вера в духов (душу) как причину жизни и явлений природы Ответ от Искренняя[эксперт]вера в неодушевленные предметы Ответ от Пользователь удален[гуру]Слово уж больно созвучное с ...)) Ответ от Пуп Земли,нашей -матери вашей.[гуру]это не отемлемая часть жизни каждова человека в определённый возростной отрезок Ответ от Вероника Чернуччи[гуру]Анимизм (от лат. anima, animus — душа и дух соответственно) — вера в существование души и духов, вера в одушевлённость всей природы. Впервые этот термин ввел немецкий учёный Г. Э. Шталь. В сочинении «Theoria medica» (1708) он назвал анимизмом своё учение о душе, как неком безличном жизненном начале, лежащим в основе всех жизненных процессов. Подобно Аристотелю, Шталь считал душу «ваятелем тела» .Тайлор и его теория возникновения религийВ XIX веке термин «анимизм» был применён в ином смысле антропологом Тайлором в его книге «Первобытная культура» (1871). Антрополог рассматривал понятие анимизма двояко. С одной стороны он называл этим именем веру в душу и духов, с другой стороны именовал так свою теорию происхождения религии.Тайлор полагал, что анимизм есть «минимум религии» , то есть, по его мнению, любые религии от примитивных до самых высокоразвитых происходят от анимистических воззрений. Однако это теория не выдержала критики, поскольку ни одна религия не ограничивается только верой в души и духов. Во-вторых, фактический материал, накопленный после Тайлора, свидетельствует о том, что процесс спиритуализации (от лат. spirit, дух) , то есть разделения мира на материю и душу протекал гораздо сложнее, чем это представлялось автору анимистической теории. Эти факты породили ряд новых, так называемых, преанимистических или доанимистических направлений, согласно которым эпохе анимизма предшествовал век магии (Дж. Фрейзер) , эпоха аниматизма, оживотворения всей природы (Р. Маретт, Л. Я. Штернберг) и первобытный дологический мистицизм (Л. Леви-Брюль) .АнимистыОт тэйлоровского (Э. Тейлор) понимания анимизма как самой ранней формы религии происходит обозначение анимисты. К этой категории относят коренных обитателей Африки, Южной Америки, Океании — приверженцев традиционных местных религий.Анимизм Скандинавских саамовДля самобытной религии саамов характерны три её признака: магия, фетишизм, анимизм. Правда, перечисленные элементы являются основными для любой религии; смысл подчёркивания их в верованиях саамов в том, что здесь они не усложнены мифологией, не прикрыты философией, а выступают во всей первобытной простоте. Привет! Вот еще темы с нужными ответами: 2oa.ruВера в духов: сколько душ у человека. Вера в духов
это... Когда и почему возник анимизм
Обозначение понятия
Основное в теории Тейлора
О духах
Фетишизм
Многодушие
Тотемизм
Аниматизм
О природе
В завершение
Вера в духов: сколько душ у человека / Проблемное поле / Главная
Вера в духов: сколько душ у человека / Проблемное поле / Главная
Вера в духов. Китай: страницы прошлого
Вера в духов — Очень трудный вопрос… — 2 ответа
Анимисты это
Ответить на вопрос:
Смотрите также
