(поэма «Руслан и Людмила»). Это удивительная строка. Что такое, в самом деле, «русский дух» и как это «Русью пахнет»? Можно ли каким-то конкретным образом понять и ощутить то и другое? Ведь именно от этих понятий рождаются в человеке и чувство Родины, и патриотизм, и национальная гордость. Много приходилось над этим думать, но как-то ничего определённого не проступало.«Там русский дух, там Русью пахнет!». Там русский дух
Что такое «там русский дух…»?
Фрагмент из х/ф "Руслан и Людмила" 1972 г.
Между прочим, на этом основании такой характеристики работники местного Комитета госбезопасности могли бы как угодно нас с супругою укоротить, но они оказались ребята с пониманием и сказали мне так:
– С тобой всё в порядке, то есть в тебе у нас нет никаких сомнений, а вот бабу, имей в виду, – только под твою ответственность.
И мы выехали с «бабой» в Москву, а оттуда, исполнив последние формальности, вылетели в Рим. В самолёте были наши и иностранцы, наши сидели очень тихо, почти все впервые покидали пределы Родины, чаще всего это были передовики колхозного производства, попавшие в очень непривычную для себя обстановку, ну а иностранцы, как правило, из сферы бизнеса, эти чувствовали себя необыкновенно свободно, чуть ли не разболтанно, переговаривались друг с другом через ряды, а когда сняли режим «пристегнуть ремни», они и вовсе поднялись, стояли и ходили в проходе, громко говорили, как вдруг кто-то из них обратил внимание на необыкновенно тихо сидящих промеж них людей и тогда стали нас, то есть советских, тормошить и пытать вопросами, желая понять, кто мы такие есть. Наши сидели бледные и молчали как большевики на допросе и только один механизатор, когда его уже совсем доняли, выдавил из себя, обливаясь потом: «Мерси!..».
Тем не менее иностранцы – это были бы не они – вытащили из нас, что мы живём в СССР. – А где именно в СССР? – Ныэ Блэк Сиэ, то есть возле Чёрного моря, кое-как отвечали им, в ответ иностранцы изобразили недоумение, ведь Чёрное море большое, тогда им назвали Краснодар, но для них это оказался пустой звук, и лишь когда прозвучало «Сочи», их лица немедленно просветлели – «О, Сочи!» и за этим они, наконец, вспомнили: «О, о, Краснодар!».
Таким был у нашей туристской группы первый контакт с иностранцами, и выглядели мы в нём, прямо скажем, не лучшим образом.
Потом всё наладилось, нас приняли в свои мягкие объятия ихние турфирмы, возили, показывали, кормили, укладывали спать – ну прямо райский получался отпуск: Рим, Ассизи, Флоренция, перелёт в Африку – Рабат, Касабланка, Танжер… Не с первого дня, но довольно быстро мы с женою обратили внимание, что всякий раз, когда наша группа выходит в ресторан, где для нас накрыты столы, поблизости неизменно сидит одинокий мужчина моложе сорока лет. Он никогда не находился к нам лицом и вообще делал вид, что ему нет до нас никакого дела, но как-то было заметно, что уши его впитывают всё, что происходит за нашими столами. Однажды у нас случилось торжество, у докторши из Тимашёвска был день рождения, её поздравили, она встала и сказала несколько слов, полных любви к Родине и преданности советской власти. Не оставалось сомнений, что мужчина за ближним столом прекрасно понимает русский язык, да и тип лица у него славянский, но он сидел спиною к выступавшей и не мог её видеть, а хотел, тогда в самый последний момент, когда женщина закончила выступление, он как бы невзначай повернулся на все 180 градусов и бросил на неё запоминающий взгляд.
И в каждом городе можно было убедиться, что за трапезой мы не одиноки – всегда по соседству с нами – где-нибудь через пару столов сидел какой-нибудь достаточно моложавый мужчина и притворялся, будто мы его совсем не интересуем. Все, с кем я говорил из группы, заметили эту опеку и пришли к выводу, что наш КГБ и здесь не спускает с нас своего недреманного ока. Вообще надо признать, что это была идиотская практика, если представить, что обслуживавший советские группы иностранный персонал, конечно, всё видел и понимал и злословил по нашему адресу.
Конечно, на нас производило сильное впечатление товарное изобилие и в Италии, и в Марокко против сплошного дефицита в СССР. В ту пору наши прилавки были настолько скудны, что в обиходе всё реже возникало понятие «купить», гораздо чаще говорили «достать». Женщина после тяжёлой операции попросила мужа принести шоколадку, захотелось ей, тот обегал тимашёвские магазины и не нашёл, оказалось во всём городе – шаром кати. Тогда он с мольбою обратился к одной из продавщиц, та увидела его отчаяние и, сжалившись, достала из-под прилавка. Даже шоколадка составляла в ту пору жестокий дефицит. Поэт Евтушенко рассказал случай, когда наша женщина, обнаружив за рубежом переполненные прилавки, будто бы упала в обморок при виде такого изобилия. Похоже, поэт сгустил краски: что-то я не видел, чтобы кто-то, попав за границу, был склонен к обмороку, люди и так знали, что у нас дефицит, у буржуев же всего вдоволь, и старались у них купить что-нибудь такое, чего нет у нас. Кроме того под влиянием пропаганды немало людей всё-таки верили, что наши трудности дело временное, а в целом наша система лучше, потому что мы строим коммунизм, светлое будущее всего человечества.
Так что же мы почувствовали за границей в плане «Там русский дух…» ? Или ничего не почувствовали?
Да пожалуй что и ничего. Масса местных впечатлений. Сначала Италия, античная эпоха, Средневековье, Возрождение. Потом Африка, одно название материка чего стоит, столько в нём романтичного. Там нас окунули во времена до нашей эры, Ганнибал, Карфаген, Волюбилис. Африка, как известно, это самая засуха, одна пустыня Сахара чего стоит. А при нас вдруг такой ливень лупонул, какого я в жизни больше не видел, буквально в нескольких метрах уже ничего не было видно, просто падающая стена жёлтой воды, не приведи Господь попасть под такой дождик. И вот за всеми этими событиями как будто отошли на второй план проблемы русского духа и прочих ощущений, связанных со своим отечеством.
А потом пришёл день, когда подали, как обычно, автобус к подъезду и повезли нас, но не на экскурсию, а в аэропорт, где ждал самолёт в Москву. И было лёгкое сожаление оттого что всё закончилось и что впереди ждёт обыденная повседневность.
В Москву с нами тоже летело много иностранцев. Мы расселись по местам и взлетели. Теперь даже не могу сказать, как получилось, что кто-то в самолёте запел. Как вообще могло прийти в голову запеть в самолёте при таком гуле, откуда взялось это странное настроение? Но кто-то запел и удивительнее всего что песню немедленно подхватила вся наша туристская группа. И мы пропели её и тут же начали другую, потом третью и дальше пошло и пошло, и мы не просто пели, мы орали изо всех сил, так что казалось самолёт сейчас лопнет и разлетится вдребезги на десяти километрах высоты. Но, судя по всему, самолёт имел достаточный запас прочности, чтобы не лопнуть, поэтому ни лётчики, ни стюардессы не выказывали беспокойства, не мешали нам и не пытались нас остановить.
Но самое замечательное и восхитительное – как вели себя иностранцы. Они сидели тише воды и ниже травы и нельзя было бы даже заподозрить, что они здесь присутствуют в этом летательном устройстве, если бы они не садились в него на наших глазах. И мне бы в голову не пришло, что те же иностранцы могут быть совершенно другими, уверенными в себе, раскованными и даже порою бесцеремонными, если бы я сам не был свидетелем этого, когда летел с ними из Москвы.
Разумеется, всё дело в том, что мы их крепко озадачили и может даже слегка испугали своим горлодраньем. Мы и сами себе удивились, пока не поняли, что это из нас рвётся наружу ликование от возвращения на Родину, по которой мы как-то незаметно для себя очень соскучились в заграницах. Мы пели, выражая свой восторг оттого, что летим домой. Вот это и есть проявление русского духа – в нашем внутреннем состоянии, в обострённом чувстве Родины.
А что такое «Русью пахнет» – это тоже для меня в определённой мере прояснилось.
Мы прилетели в Москву ночью и поехали в ресторан гостиничного комплекса «Заря», где нам приготовлен ужин. Но в ресторане нас встретили довольно прохладно, объяснив, что нас здесь ожидали раньше, а мы явились слишком поздно, когда приготовленной еды не осталось. Тем не менее чаю нам налили, холодного, правда, и дали по пирожку.
После этого мы пошли в гостиничный корпус в отведенные нам спальные номера. Но администраторша посмотрела на нас с недоумением и сказала, что никаких номеров у неё для туристов на сегодня не предусмотрено, так что не выдумывайте чепухи, а лучше идите куда-нибудь в иное место, где есть свободные места. После долгих препирательств она всё же позвонила куда надо и выяснила, что номера для нас имеются, только в другом корпусе, и рассказала, как туда пройти. Мы покинули здание и довольно долго бродили между корпусов, отыскивая свой, причём было за полночь, а вокруг лежал снег и трещал мороз минус 24. Вот так нам «запахло Русью» на милой сторонушке. Как сказал киногерой в сходной ситуации: «Узнаю тебя, родная земля!».
Но не думаю, чтобы кто-то из нас так уж разочаровался в своём отечестве из-за этих особенностей нашей жизни. Ну да, у нас всё бывает. Надо, однако, помнить, что Русь вообще нестандартное явление в этом мире. Не секрет, что мы значительно отстаём от Европы и Штатов в уровне цивилизованности. Но в таком случае как же вышло, что в космосе именно мы оказались раньше их всех, это же совсем не шуточное дело, это говорит о фундаментальном развитии практически всех отраслей науки в стране! Американцы в страшном сне не могли представить, чтобы кто-то их обошёл в освоении космоса, но Русь в облике Советского Союза поднесла им пилюлю, которою они давились много лет, пока наши бездарные правители не позволили им вырваться, наконец, вперёд. Но Русь ещё скажет своё слово, в этом нет сомнения. Вспомним, как восхищался и верил в неё великий Николай Васильевич Гоголь: «Русь!.. Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца?.. У! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..».
| 100% | 0% |
Автор Григорий Тамбиянц.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
antispryt.ru
«Там русский дух... там Русью пахнет!»
В Российской империи крестьянство являлось самой многочисленной социальной группой (около 80% населения). К концу XIX века в крестьянской среде шло имущественное расслоение: выделялся слой пролетариев и кулаков. Приобретая земли, скот, инвентарь, они создавали крупные хозяйства, производили товары на продажу. При этом сохранялись проблемы, тормозившие развитие: крестьянство страдало от малоземелья, продолжало платить государству выкупные платежи, подвергалось телесным наказаниям, сохранялись сословные суды.
Как жили крестьяне на переломе веков?
Роспись глиняных игрушек — потешек
'+$(this).find('.num-quest').html()+'. '+ $(this).find('.x_big-i').html() +'
diletant.media
Там русский дух... там Русью пахнет!
Почему-то сегодня вспомнилась эта строка из Пушкина и возник вопрос, как это звучит на немецком.И вообще, как немцы переводят "У Лукоморья".Ниже оригинал и три перевода...
У лукоморья дуб зелёный;Златая цепь на дубе том:И днём и ночью кот учёныйВсё ходит по цепи кругом;Идёт направо - песнь заводит,Налево - сказку говорит.Там чудеса: там леший бродит,Русалка на ветвях сидит;Там на неведомых дорожкахСледы невиданных зверей;Избушка там на курьих ножкахСтоит без окон, без дверей;Там лес и дол видений полны;Там о заре прихлынут волныНа брег песчаный и пустой,И тридцать витязей прекрасныхЧредой из вод выходят ясных,И с ними дядька их морской;Там королевич мимоходомПленяет грозного царя;Там в облаках перед народомЧерез леса, через моряКолдун несёт богатыря;В темнице там царевна тужит,А бурый волк ей верно служит;Там ступа с Бабою ЯгойИдёт, бредёт сама собой,Там царь Кащей над златом чахнет;Там русский дух... там Русью пахнет!И там я был, и мёд я пил;У моря видел дуб зелёный;Под ним сидел, и кот учёныйСвои мне сказки говорил.
***Johannes von GüntherGrün an der Meerbucht ragt die Eiche,Dran ich die goldene Kette weiß:Man sagt, ein weiser Kater streicheSo tags als nachts an ihr im Kreis;Wenn er nach rechts geht, schnurrt er Lieder,Für links er schöne Märchen hat.Dort gibt es Wunder immer wieder;Die Nixen und im Wald den Schratt;Auf ungebahntem Pfad die SchritteVon manchem unbekannten Tier;Auf Hühnerfüßchen eine HütteSteht ohne Fenster, ohne Tür;In Wald und Tälern Geister hausen;Wenn früh am Tag die Wogen brausenAns Ufer, sandig, leer und bleich,Entsteigen dreißig KampfgesellenIn langer Reih den klaren Wellen,Ihr Ohm, der Meergreis, auch zugleich;Den strengen König kann bezwingenEin Prinz dort wie von ungefähr;In Wolkenhöhen trägt auf SchwingenWohl über Wald und über MeerDen Rittersmann ein Zauberer;Prinzessin weint im Turm abscheulich,Doch dient ein brauner Wolf ihr treulichDen Hexenkessel kann man sehnVon selber seiner Wege gehn,Fürst Geizhals überm Golde siechen,Dort kann man Russlands Steppen riechen!Dort war auch ich, dort trank ich Met,Sah grün am Meer die Eiche ragen,Und mir erzählte manche SagenDer weise Kater, wie's so geht.
Dort kann man Russlands Steppen riechen! = Там можно почувствовать запах русских степей!
По поводу этого перевода есть любопытная статья: Михаил Кубель. Только одна строка из Пушкина
***Martin Remané
Ein Eichbaum ragt am Meeresstrande.An goldner Kette festgemacht,Kreist rund um seinen Stamm im SandeEin weiser Kater Tag und Nacht.Geht's rechts, hört man ein Lied ihn surren,Geht's linksherum - ein Märchen schnurren.Von Zauber ist die Bucht umschauert:Der Schrat geht um, die Nixe lauert,Tierspuren, seltsame, erscheinenAuf fremdem, unbetretnem Pfad,Ein Häuschen steht auf Hühnerbeinen,Das weder Tür noch Fenster hat.Durch Wald und Sumpf Gespenster jagen;Und wenn die Wellen donnernd schlagenIm Frührot auf den Ufersand,Da mag den Bart der Meergott zeigen,Da sieht man dreißig Recken steigenGeharnischt an den öden Strand.Da mag der Königssohn besiegenDen Zaren, der sein Volk gequält,Der Zaubrer durch die Wolken fliegenWeit über Meere, Wald und Feld,Und mit ihm fliegt der wackre Held.Da sieht man die Prinzessin traurigIm Turm, vom treuen Wolf umhegt,Den Mörser mit der Hexe schaurigUmgehn, von Zauberhand bewegt,Nach Gold den Geizhals sterben gieren;Alt-Rußlands Geist kann man dort spüren!Auch ich war dort, hab Met getrunken,Saß unterm grünen Eichenbaum,Dem Kater lauschend, ganz versunkenIn alter Märchen Wundertraum.Das schönste - sollt ich euch verhehlen? -Will ich euch frank und frei erzählen...
Alt-Rußlands Geist kann man dort spüren! = Там можно почувствовать дух Древней Руси!***Blätter für literarische Unterhaltung, Jahrgang 1838
Die grüne Eiche steht am Strande,Die goldne Kette hänget dort,Der Kater rennt umher im SandeUnd spinnt und schnurrt in einem fort.Geht rechts er hin, so spinnt er Lieder.Rennt links er ab, gibt's Märchen wieder.Der Wunder dort! Waldmännchen gleitenDer Nix entfliehend vom hohen Baum,Noch nie geseh'ne Tiere schreitenDurch unbekannten Zauberraum.Dort steht auf dünnen HahnenbeinenDas Hüttchen ohne Loch und Tür,Gesichter mannigfach erscheinenIn Wald und Tälern dort und hier.Am Morgen, wenn die Sterne neigen,Wächst plötzlich grüne Meeresflut,Und dreißig junge Ritter steigenHervor ans Land in heiterm Mut.Mit ihnen kommt ihr greiser Lehrer.Hier glüht vor Kampf ein junger Held,Den grimmen Zar, der Reiche Mehrer,Hat er geschlagen aus dem Feld.Da trägt aus turmeshohem KerkerEin Riese jenen Ritter fort;Die Fürstentochter sitzt im Erker,Ein grauer Wolf bedient sie dort.Im Mörser fährt des Teufels Metze,Als sei's im Karren, so geschwind.Zar Knochenman zählt seine SchätzeUnd weinet, daß er arm, sich blind.Dort gibt es Russen, Russenduft,Es weht mich an wie Heimatsluft!Auch war ich dort, hab' Met getrunken,Die grüne Eiche mir beschaut;Der Kater, mit dem Fell voll Funken,Hat seine Märlein mit vertraut.Ein Märchen hab' ich gut behaltenUnd will es euch nicht vorenthalten.
Dort gibt es Russen, Russenduft, Es weht mich an wie Heimatsluft! = Там русские, русский дух, Он овевает меня, как воздух родины!
de-de-de.livejournal.com
ТАМ РУССКИЙ ДУХ, ТАМ РУСЬЮ ПАХНЕТ...
Жизненная и творческая биография Николая Зиновьева лишний раз подтверждает, что поэтам на Руси во все времена жилось и живётся несладко. Как свидетельствуют близкие люди, стихи его были замечены и опубликованы ещё в начале 80-х годов, а широкая известность приходит только сейчас, спустя более чем четверть века, когда уже и несколько сборников вышло, и появились подборки стихов в толстых центральных журналах. И дело здесь не в том, что кто-то этому препятствует, а скорее всего в том, что в нашей проблемной и расчётливой действительности пока и, думается, временно о поэзии просто забыли или же считают её неприбыльным, а потому непопулярным занятием.
Когда вдумываешься в обычную земную биографию Н. Зиновьева, воспроизводишь в зрительной памяти его самого, невольно напрашиваются слова из известной песни Игоря Талькова:Поэты не рождаются случайно, Они летят на землю с высоты, Их жизнь окружена глубокой тайной, Хотя они открыты и просты. Глаза таких божественных созданий Всегда печальны и верны мечте. И в хаосе проблем их души вечно светят тем Мирам, что заблудились в темноте.
В этих проникновенных строчках прямо-таки вырисовывается не только внешний портрет Николая Зиновьева, но и его скромный истинно русский образ жизни, его открытая благородная душа, заболевшая неотступным беспокойством за судьбу России, в какой уже раз за свою многострадальную историю натужно решающей вопрос «быть или не быть?».Будущий поэт появился на свет в 1960 году в небольшом кубанском городке Кореновске, который и до сегодняшнего дня больше похож на степенную казачью станицу. Там на одной из городских окраин он живёт и сейчас. Писать начал примерно с 1982 года под впечатлением стихов, опубликованных в журнале «Кубань». Хорошо, что сразу нашёлся человек, который одобрил первые поэтические опыты Н. Зиновьева и тем самым вдохновил его на дальнейшее творчество. Им оказался известный на Кубани поэт Вадим Неподоба, к сожалению, уже ушедший в мир иной...Ясно совершенно, что Н. Зиновьев родился поэтом, но прояви себя как поэт в полный голос тогда, когда спустились грозовые тучи над его большой и малой родиной. Жаль только, что этот голос долгое время был неслышен, потому что его забивали и продолжают забивать чуждые русской натуре звуки безнравственности и вседозволенности. Они держат слух современного человека в постоя: ном напряжении, и цель их громкого звучания далеко не безобиден, Зиновьев это очень хорошо понимает, иначе не родилось бы, не вышло бы из-под его пера вот это стихотворение, которое не может оставить равнодушным любого человека, искренне обеспокоенного судьбой родной земли и того великого духовного богатства, которое на ней произросло.
Где русские тихие песни?Хотел бы их слышать. Вотще.Крикун же заморский, хоть тресни,Мне нужен, как волос в борще.
Где русские квасы и каши?Где русский на избах венец?Где русские женщины наши?Где русская речь, наконец?
Россия любимая, где ты?Какой тебя смёл ураган?Остался на ветку надетыйНебьющийся русский стакан.
Возможно, кому-то вздумается обвинить поэта в русофильстве, в квасном патриотизме и, может быть, ещё в чём-то ныне немодном и неприемлемом в «элитных сферах». Мы же расцениваем прозвучавшие в стихотворении риторические вопросы как крик души истинного гражданина, для которого характерные приметы русской действительности — это святыни, без которых Россия перестанет быть таковой, растворится в пьяном угаре.Поэзия Н. Зиновьева — не только собственная духовная биография, но одновременно и правдивая история России конца XXXXI вв., запечатлённая как через мысли и чувства его самого так и простых людей, среди которых вырос он сам. Большая часть его стихов исполнена грусти и печали, в чём нельзя усматривать какую-то заданность или неестественность. Так получилось, что Н. Зиновьеву выпало жить в ту пору, когда страна покатилась под уклон, стремительно теряя и былую державную мощь, и высокие духовные ценности, и веру в благополучное будущее. Понимая происходящее сердцем и умом, живя в гуще народа и тонко воспринимая его настроения, поэт просто и мудро даёт своему времени достаточно суровую оценку, которая, конечно же, воспринимается не только как его индивидуальная, но и как глубоко народная. У него не так много стихов о нашем недавнем советском прошлом. Но именно в них проявляется одно из его лучших качеств как художника слова и человека: он не впадает в крайности, вызывающие неприятие, он предельно правдив и объективен, хотя понятие объективности применительно к поэзии едва ли уместно, поскольку она глубоко эмоциональна по своей сущности и, следовательно, большей частью субъективна. В стихах о временах социализма, безусловно, проскальзывают ностальгические нотки, но в целом они являют собой образец того, как надо бережно относиться к истории и искать в ней не только чёрные краски, но и то сокровенное и нетленное, что помогло бы человеку жить в настоящем. В этом сборнике есть стихотворение, посвященное В. Н. Павлюченкову. Смысловые и духовные параметры этого посвящения выходят далеко за рамки дружеского послания. В нём звучит то настроение, которым живут люди старшего поколения, утверждается мысль о том, что в прошлой советской действительности, которую многие сегодня окрестили «империей зла», было чем гордиться: и силой, и мощью, и славой, и единством устремлений:
От вас, молодые, не скрою: Не Божью, но знал благодать, Я Родину видел такою, Какой вам её не видать.
Я видел такую державу, В Империи жил я такой, Что вечно за прошлую славу Я буду держаться рукой.
Иначе я рухну, как древо, На нынешний глядя народ,Смотрящий то вправо, то влево. А мы зрили только вперед.
Обращения поэта к прошлому лишены каких бы то ни было идеологических красок, в них, как правило, в конкретных земных деталях воспроизводятся нравственные ценности, в нынешней жизни только утраченные, но и поруганные. Яркий пример тому стихотворение «Из детства»:
Стояла летняя жара. И мама жарила котлеты. И я вершил свои «дела» — Пускал кораблик из газеты.
И песня русская лилась Из репродуктора в прихожей... Не знаю, чья была то власть, Но жизнь была на жизнь похожей.
Я помню, как был дядька рад, Когда жена родила двойню. Сосед соседу был как брат... Тем и живу, что это помню.
Жизнь теперешняя по отношению к той воссоздаётся по принципу контраста, в ней нет крепких нравственных опор и, следовательно, почвы для душевного покоя:
Я помню всех по именам, Кто нас учил, что труд — награда. Забудьте, милые! Не надо... Труд — наказанье Божье нам.
Как может быть мой дух высок, Когда до поту, до измору Я за говядины кусок Дворец роскошный строю вору?
Ведь я потворствую ему. Ведь я из их, выходит, своры... О, век! Ни сердцу, ни уму, Ни духу не найти опоры.
Как художник, Н. Зиновьев обладает удивительной зоркостью.Он видит в окружающей жизни страдания обыкновенных людей и ходит нужным заострить на них своё внимание, убеждённо полагая, что успешно бороться с равнодушием, злом можно только силой пепельного откровения, силой пусть горькой, но правды. Вряд ли оставят читателя равнодушным стихи об очереди в собес, о нищенке копающейся в мусорном контейнере, об однокласснице Катьке, вышедшей на панель... Новое время — новые приметы. Пожалуй, и не припомнишь случая, чтобы обласканные вниманием столичные поэты снизошли до мусорного ящика. У них другая забота: «пофилософствовать в скорлупке» о высоком предназначении поэзии, низвергнуть своего предшественника или современника, чтобы самому взгромоздиться на пьедестал. Они и в упор не видят, точнее не хотят видеть, того, что видит Н. Зиновьев, поскольку живут не в сельской хате, а где-нибудь на десятом этаже, между небом и землёй, откуда всё видится как бы в тумане...Стихи, собранные в этой книге, убедительно говорят о том, что Н. Зиновьев созрел и как поэт, и как гражданин. Он глубоко оригинален и неповторим в своих мыслях и чувствах, в художественных средствах их выражения. Он обрёл свой оригинальный поэтический стиль, свой меткий, образный язык, основанный на предельной простоте, лишённый подзатертых высоких слов, одинаково захватывающий как простого человека, так и истинного ценителя поэзии. В подавляющем большинстве стихотворений ощутима твёрдая власть над словом, которое для Н. Зиновьева дороже любого драгоценного металла. Вот почему он не транжирит его, предпочитая выразить мысль или чувство в двух-трёх четверостишиях, но выразить так, чтобы они убеждали своей глубиной, искренностью, свежестью и яркостью словесного оборота. Сошлёмся в подтверждение на стихотворение, первое четверостишие которого настраивает читателя на то, что поэт как будто ёрничает. Но тут же следует второе четверостишие, где изящно и тонко передана извечная боль русского поэта за свою обездоленную страну:
В моей стране так мало света, Царят в ней деньги и чины. В моей стране мечта Поэта — Наесться вдоволь ветчины.
Мне за мечту мою не стыдно. Я и на хлебе протянуСрок отведённый, но обидно,До слёз обидно за страну.
Нередко стихотворения Н. Зиновьева состоят всего из одного четверостишия. Но и в этом случае они содержат чётко выраженную, буквально спрессованную авторскую мысль, которая привлекает и своей глубиной, и предельной словесной экономией в её выражении, и, самое главное, тем, что она воспринимается как присущая огромной массе соотечественников поэта. Сошлёмся хотя бы вот на это четверостишье:
В который раз нам это слышать: «Вновь у ворот стоит беда, Сцепите зубы, надо выжить!» О, русский Бог, а жить когда?!.
Никого не оставит равнодушным такое же короткое стихотворение с распространённым названием «Мать»:
Там, где сквозь огнедышащий чад Солнце на ночь в ущелье свалилось, Сын погиб... Чтоб донянчить внучат, Мать на время живой притворилась.
Всего четыре скупых строки, а сколько же в них неожиданных поэтических ходов и находок! Но больше всего потрясает образ русской матери, созданный всего лишь одной стихотворной строкой. Казалось бы, материнская тема в поэзии давно исчерпала себя, но Н. Зиновьев находит такую её грань, которой пока ещё никто не прикоснулся. Находит не только потому, что щедро одарён поэтическим талантом, но и потому, что смысл своего творчества накрепко связывает с судьбами своего Отечества, считает своим гражданским долгом мужественно откликаться на всё то светлое, тёмное и даже трагическое, что в нём происходит.Н. Зиновьев прямо заявил о том, что является продолжателем традиций тех поэтов, которые, как и он, с любовью и болью писали о России, о её нескончаемых бедах, но с надеждой на лучшее, на то, что лихая година рано или поздно исчерпает себя. Кто же они, русские поэты, которых он осознаёт как родственные души, почитает за учителей, считает своим долгом наследовать и нести в массы их мысли и чувства? Лет пять-шесть назад на встрече с читателями Н. Зиновьев, отвечая на вопрос о своих литературных пристрастиях, назвал своими кумирами Н. Рубцова, Ю. Кузнецова, Б. Пастернака. Но, думается, линия связи с предшествующей русской поэзией тянется гораздо дальше: не только в XX, но и в XIX век. Неслучайно в сборнике (чаще всего в эпиграфах к стихам) упоминаются и Пушкин, и Лермонтов, и Некрасов, и Тютчев, и Блок. При этом нельзя не обратить внимание на то, насколько кратко, тонко и исчерпывающе Зиновьев может дать точную оценку тому или иному поэту или его отдельному стихотворению. Взяв, например, в качестве эпиграфа к одному из стихов строки Блока «Сотри случайные черты и ты увидишь: мир прекрасен!», Зиновьев отдаёт ему дань как великому поэту, но при этом как бы ненароком замечает присущий его стихам «хлад ума», нехарактерный для традиционно русской поэзии:
Поэт, поэт, в каком же ты Жил заблужденье милом. Стереть случайные черты Возможно только с миром.
Но так прекрасна мысль сама Великого поэта, Что отметаешь хлад ума И сердцем веришь в это.
Но не будем судить о преобладающем душевном настрое самого поэта и, как принято говорить, его лирического героя, принимая во внимание только то, что стихов, исполненных горечи, содержащих подчас мрачные выводы, больше, чем стихов, где так или иначе пробиваются искорки оптимизма. Втягивая читателя в гущу трагических эпизодов, характерных для постсоветской России, настраивая его на минорные тона, Н. Зиновьев как бы походя сменяет характерный ему настрой и тонким наблюдением, взятым из далекой истории или из дня сегодняшнего, сеет маленькую надежду на то, что происходящее вокруг не вечно. и это не раз подтверждала наша история:
Теснили нас разные орды. Врывались к нам в сумрак избы И конские жаркие морды, И танков холодные лбы.
И был в своё время, как НАТО, Зело популярен Мамай,И Гитлер, и... Хватит? Не надо? Ну то-то, смотри, не замай.
В стихах такого рода совсем в другом свете предстаёт русский человек, в решающую минуту преображающийся из простого, незаметного мужичка в настоящего исполина, готового на любое свершение ради защиты семьи или спасения Родины:
А свои голубые глаза Потерял я в двенадцатом веке. При внезапном степняцком набеге Они с кровью скатились с лица.
И тогда, чтоб за гибель семьи Печенег не ушёл от ответа, Я их поднял с горелой земли, И с тех пор они чёрного цвета.
Пожалуй, только в результате глубоких изысканий можно установить, чем Н. Зиновьев, к примеру, похож на Ю. Кузнецова и тем более на Б. Пастернака. Но совершенно очевидно его родство с Н. А. Некрасовым или Ф. Тютчевым. Оно проявляется в беспредельном чувстве любви Н. Зиновьева к России, к её великому прошлому и к запутанному и непредсказуемому настоящему. Не раз приходилось слышать, что стихи его подчас не только печальны, но и пессимистичны или попросту трагичны. Но Н. Зиновьев никогда не достиг бы больших поэтических высот, если бы не верил в Россию, если бы не находил даже самые малозаметные проблески в её мрачной современной истории, свидетельствующие о том, что рано или поздно она выйдет из затянувшегося экономического и духовного кризиса и обретёт верную дорогу. Вот строчки, подтверждающие, что Россию с её несгибаемым народом хоронить рано:
Как ликует заграница И от счастья воет воем, Что мы стали на колени. А мы стали на колени Помолиться перед боем.
Н. Зиновьев не скрывает своей раздвоенности, философски спокойно осознает своё поэтическое предназначение, которое не сулит ни громкой славы, ни житейского благополучия:
Я не пахарь и не воин У своей родной земли. Я поэт. Мой ум раздвоен, Словно жало у змеи.
Я поэт. Счастливой доли Быть не может у меня, Как нет запаха у соли, Как нет вкуса у огня.
Лирический герой стихов Н. Зиновьева склонен к глубокой рефлексии, в которой преобладают тревожные, а иногда и мрачные тона. Можно сослаться в подтверждение на десятки его стихов, таких как, например, «У окна», «Личное определение», «Моя страна», «Русь-тройка» и другие. Состояние души этого героя красноречиво проглядывает вот из этих пронзительных четырёх строк:
Судьба нас вертит всех как хочет, И я бросаюсь, горевой, То вверх, то вниз, то вбок — как кочет, С отрубленною головой.
Нечто подобное было свойственно его великим предшественникам и маститым современникам, озабоченным судьбами отечества. Но подчеркнем ещё раз, что попытка установить кровное родство Н. Зиновьева с ними сделана не для того, чтобы, не дай бог, уличить его в подражательстве или, хуже того, в эпигонстве. Счастье России, её спасение в том, что во все времена, когда ей было трудно, где-то в её далёкой глубинке рождались талантливые люди, способные полезным делом или ярким образным словом посеять в душах людей веру в то, что она не рухнет в пропасть, не даст себя в обиду, рано или поздно обретёт свою истинную дорогу. Николай Зиновьев из тех людей: смысл жизни для него прежде всего в том, чтобы была Россия, чтобы она становилась сильнее и чище, чтобы не прерывала связь времен, не теряла того, чем гордилась в прошлом. И этот смысл он сумел выразить в своих оригинальных талантливых стихах, которые ни с чьими другими не спутаешь. Нет сомнения в том, что за два десятилетия стихотворчества Н. Зиновьев вписал своё имя в русскую поэзию. Но он не останавливается на достигнутом, он продолжает искать себя, обретая всё новых и новых поклонников. Верится в то, что главные его стихи ещё впереди, потому что у его творчества надёжная триединая основа: Россия, Православная Вера и великий Русский Народ.
В. Т. Сосновский, доктор филологических наук
Разговор со старушкой
Живёт одна, не хнычет,В ней плоти – на щепоть.– Кто нами правит нынче?– Господь, милок, Господь.Но я спросил: «А Путин?»Лоб тронула рукой,Ответ был полон сути:«Не знаю, кто такой».
В пивной
«Иди отсюда, времени не тратя, — Мне шепчет бес, — иди, твори в тиши. Тебе не пара эти алкаши».И Бог мне говорит: «Иди, пиши,Но только помни: это твои братья».
Стансы
Я не сетую вовсе на небо, Вспоминая прошедшие дни, Но я всё-таки с женщиной не был — Попадались лишь бабы одни.Пил я водку с отчаянной злобой, Усмехался в тарелке карась. И любви не питая особой, Мы в постель с ней ложились,как в грязь.
Не в себе ли искать мне причину? Может, каждой под свет ночника Тихо думалось: «Вот бы мужчину! А судьба мне опять — мужика».
Случай на вокзале
Он влепил мне по левой щеке, Но я вспомнил: «Другую подставь».И подставил, но с дрожью в руке Он меня не ударил, представь!«Ты прости меня, брат», произнёс, И, в толпе растворившись, исчез. Это видел, конечно, Христос,И Он снова как будто воскрес...
Солнце встало. Как и надо...
Солнце встало. Как и надо, Голубеют небеса. Похмелённая бригада «С матом» лезет на леса.А прораб, слюнявя чёлку, Плотью чуя блудный гон, Голоногую девчонку Тащит в вахтовый вагон.
Истопник глядит, и злится, И от зависти томится — Тлеет «прима» на губе. А в котле смола курится...
Глянь, Господь, что тут творится. Это строят храм Тебе.
Самородок
Самородок! Самородок! Налетела пресса. Вмиг от лысин и бородок В хате стало тесно.Оператор с львиной гривой Сматывает плёнки... И с улыбкою счастливой Мать стоит в сторонке.
Семейное предание
Душ любимых спасенья ради, «Богомолом» прослывши окрест, Раз в году в церковь хаживал прадед. На коленях... В соседний уезд.
Логическое утешение
Хоть не был я в Париже вашем, Спокоен я, как баклажан. А кто на хуторе был нашем Из парижан?
Вот сидит старик и тужит...
Вот сидит старик и тужит:Его сын в ОМОНе служит,Охраняет, дурень, власть,Ненавистную народу.И глядит старик на воду,Хмурый, мутный, как река...И не стало старика.Сын успел лишь на поминки.Весь при форме, при дубинкеИ с мозгами набекрень,И уехал в тот же день.
Молитва
Прошу ни славы, ни утех,Прошу Тебя, скорбя за брата,Спаси мою страну от тех,Кто распинал Тебя когда-то.Христос, они твои враги!Они рабы Тельца Златого,Ты знаешь Сам, так помоги,Ведь Твоего довольно слова...
Враг народа
Боящийся шороха мыши,Покорный всегда, как овца.Считающий всех себя выше.Забывший и мать, и отца.Не ищущий истины – брода.Прислуга на шумных пирах.Носящий лишь званье «народа»,Такого народа – я враг.
То погаснет, то вдруг загорится...
То погаснет, то вдруг загоритсяМоя свечка сама по себе.Значит, больше и чаще молитьсяНадо мне о грядущей судьбе?«Ты не прав!» – И меня содрогнулаИз-под купола горняя высь,И в поклоне до пола согнула:«За Россию и брата молись».
Стало мало русского в России...
Стало мало русского в России.Всё заморье к нам переползло,Исподволь подтачивая силы,Молча мировое сея зло.Издаёт бесовские законы –На костях устраивать пиры...Отчего ж мы, русские, спокойны?Потому что это до поры...
Когда душа кипит от злости...
Когда душа кипит от злостиНа брата – это неспроста,Ты тоже забиваешь гвоздиВ запястья узкие Христа.
Быт
Быт, как бык, припёр нас всех к стене,С каждым днём сильнее припирает,Некогда подумать о стране,А она – ты слышал? – умирает.
Нам опять угрожают, о Боже...
Нам опять угрожают, о Боже,Это уж ни на что не похоже.Да поймите вы все в этом мире:У нас даже картошка в мундире.
К России
Плюнь на законы мировые!Писали их твои враги.И не снимай распятья с выи!Даже подумать не моги!Даже когда поставят к стенкеУзреть последнюю зарю.Ты плюнь им в выпуклые зенки.Плюнь прямо в зенки, говорю.
И на груди рвани рубаху.Чтоб ослепил их свет Христа,И побегут они со страхуВ ветхозаветные места.
Олигарх
Он идёт, за ним – телохранители;В будущем, быть может, и конвой.Но, а где ж его души спасители?Нет за неименьем таковой...
Я пролетал над городами...
Я пролетал над городами,Огней бесовских переплясЯ видел и людей годами,Не поднимавших в небо глаз.Но видел я не только это –Людей, что ангелам сродни,Строками Нового ЗаветаРубились с Дьяволом они...Я до сих пор ту вижу битву,На бой взираю свысока,Где с перерывом на молитвуОн длится долгие века.
s30490267453.mirtesen.ru
«Там русский дух, там Русью пахнет!» ~ КАЛАШ инфо
Украина бьется в агонии от всего, что имеет отношение к России. На этот раз препятствием на пути украинизации стали детские книги «Богатырские русские сказки» и «Илья Муромец и Соловей-разбойник».
Раннее при национальном Комитете Украины по телевидению и радиовещанию была создана экспертная комиссия, которая проверяет всю печатную продукцию, издаваемую в России, и делает заключение о запрете или разрешении на их распространение. В украинской столице рассказали, что цензура на книжные русские издательства поддерживает украинского книгоиздателя и тем самым очищает рынок от нежелательной литературы. По мнению украинской власти, неугодной литературой считается та, где присутствует «перевирание истории», а также прославляются государственные символы и идеалы «страны-агрессора».
Однако, если вспомнить историю про богатыря Илью Муромца, который ныне попал в опалу у украинских чиновников, то родом он из города Мурома Владимирской области. Кстати, мощи Ильи Муромца находятся вовсе не в России, а в Киево-Печерской лавре в Киеве, так что могли бы братья-украинцы поуважительней к нему относиться. Тем не менее, министерство обороны Украины в Википедии сделали поправки о том, что Муромец родом из украинского города Моровска под Черниговом. Скорее всего, военное ведомство Украины решило возложить на себя обязанности по переписи истории.
Исторические факты безответственно «перебеливаются» нынешними украинскими деятелями, которые при этом обвиняют Россию в «перевирании истории».
В прошлом году президент Украины подписал закон, ограничивающий доступ российской печатной продукции «антиукраинского содержания» на украинский рынок. Вице-премьер Украины Вячеслав Кириленко заявлял, что книги из России носят «антигосударственный характер», и пообещал, что 60% из них украинские таможенники не пропустят.
Всего после государственного переворота на Украине были запрещены ко ввозу из территории России 19 книг. Две из них принадлежат перу Бориса Акунина. «Запрет книг, любых книг — безусловно мракобесие, но Украина — не моя страна, и когда тамошние государственные органы ведут себя по-идиотски, это проблема украинцев», — сказал тогда писатель.
Нынешний запрет на ввоз русских сказок еще раз показывает, к чему стремится проамериканская и прозападная власть на Украине.
В первую очередь, они хотят искоренить из памяти украинцев исторически неопровержимую истину: русские и украинцы – это единый народ.
Подрастающее поколение лучше поддается такому антироссийскому влиянию, поэтому и вводят табу на русские сказки о настоящих добрых героях. Кроме того, переписывают учебники истории, где стараются Россию выставить как «агрессора», а не дружественную страну.
А если кто-то не верит в российскую агрессивность, может подумать над своим поведением в местах не столь отдаленных. Народный депутат Верховной Рады Украины Геращенко на своей странице в Facebook сообщил о том, что подписал законопроект, предусматривающий введение уголовной ответственности за отрицание «российской агрессии» сроком до пяти лет.
Лидер партии «Великое Отечество» Николай Стариков считает, что «если, по замыслу Киева, следующее поколение украинцев должно отправиться в окопы, воевать против России и убивать русских, то читать сказки, в которых рассказывается об истории России, и чувствовать себя при этом русскими для украинских детей — недопустимо и вредно».
Вывод напрашивается только один: украинская власть, по наводке американских и западных кредиторов, ведет свое подрастающее поколение не по пути светлого европейского будущего, а к братоубийственной войне с русскими.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Похожие материалы:
Вконтакте
Google+
LiveJournal
Одноклассники
Мой мир
akdat.com
